Страница:
Итак, не могло быть никаких сомнений в достоверности воздушного (тарана над Брестом, который был совершен в первый день войны между девятью и десятью часами утра. Этот подвиг был документально закреплен в истории 123-го истребительного авиационного полка и подтвержден многочисленными очевидцами и участниками воздушного боя, волнующая легенда, которую рассказали мне несколько лет тому назад защитники Брестской крепости, теперь превратилась в быль, в героический подвиг донбасского паренька Петра Рябцева.
И когда я писал об этом подвиге на страницах "Комсомольской правды", я, конечно, думал, что таран, совершенный Рябцевым над Брестом, был самым первым воздушным тараном Великой Отечественной войны. И вдруг обнаружилось, что я ошибался. Письма читателей и радиослушателей принесла мне совершение неожиданные известия. Боевая история нашей авиации, оказалась еще более удивительной и славной, чем я предполагал,
Вот что сообщил мне в своем письме слесарь из Москвы Федор Ильин:
"Это произошло между городами Белосток и Ломжа,- писал он. - Есть там польское местечко Выгода. Вот там я и видел своими глазами этот случай. Рано утром 22 июня гитлеровцы обстреливали деревни и военные объекты из орудий. Кругом поднялись пожары, люди бегали в панике, не зная, куда податься, откуда идут фашисты. И тогда в небе стали кружить два "мессера". Они царили в воздухе. Вдруг появился советский самолет. Это был "У-2". Завязался бой. Фашисты играли с нашим самолетом, как кошка с мышью, но игра, как оказалось, была с огнем. Первый фашист, думая позабавиться над "У-2", подлетел к нему, но наш летчик, видимо, того и ждал. Он дал очередь, и после первых его выстрелов "мессер" задымил и пошел к земле. Другой немецкий летчик решил отомстить советскому летчику. Завязался поединок. Несколько раз наш летчик опускался низко к земле, делал какие-то странные виражи. Он даже не стрелял. Но, улучив удобный момент, "У-2" как-то прямо, вертикально пошел вверх, наперерез фашисту. Тот даже не ожидал этого, не успел повернуть, и произошло столкновение. "У-2" потерял хвост и обломками рухнул наземь, а фашист сделал вираж, перевернулся, долетел до леса и упал. Долго обломки отважного "У-2" горели около нашего дома, долго еще рвались в огне боеприпасы. Но когда все утихло, мы, мальчишки, побежали к самолету. Тело летчика лежало обугленное в груде обломков самолета. Пришли взрослые, вытащили его и тут же, недалеко от самолета, похоронили. Документы все сгорели, и так этот летчик остался неизвестным".
Значит, в это первое утро войны, видимо, где-то между пятью и шестью часами утра, то есть раньше Петра Рябцева, близ города Белостока неизвестный советский летчик на самолете "У-2" совершил воздушный таран. Приоритет оказывался за ним, и я решил, что именно этот таран был первым в Великой Отечественной войне.. И вдруг я получил еще одно письмо.
Три летчика-комсомольца - А. Загоруйко, В. Кабак и Ю. Малецкий сообщили мне следующее:
"Очевидно, до сих пор нашему народу неизвестен подвиг летчика младшего лейтенанта Леонида Бутелина. Об этом подвиге мы узнали лишь тогда, когда прибыли после окончания военного училища в полк, в котором служил и сражался офицер Леонид Бутелин. Знакомя нас, молодых летчиков, с историей полка, Герой Советского Союза майор Нагорный рассказал нам, что 22 июня 1941 года в 5 час. 15 мин. утра, при отражении налета фашистской авиации, командир звена младший лейтенант Леонид Бутелин на самолете "чайка" протаранил на малой высоте фашистский бомбардировщик "Ю-88".
Потом я получил письмо от бывшего сержанта 12-го истребительного авиаполка Алексея Шанина, который живет сейчас в Волгоградской области. Он писал мне:
"Мне думается, можно утверждать, что первым героем, совершившим первый воздушный таран в первые часы Великой Отечественной войны, был летчик-истребитель Леонид Бутелин,
Вот как это было.
Летчик-истребитель младший лейтенант Леонид Бутелин в 1941 году служил в 12-м истребительном авиационном полку, который базировался на аэродроме Боушев, примерно в 30 км от границы, в районе города Станислав на Западной Украине.
22 июня 1941 года наш аэродром подвергся нападению со стороны фашистов буквально в первые минуты Отечественной войны.
В первый свой боевой вылет Леонид Бутелин на глазах у всего полка (воздушный бой происходил не далее чем в 500 метрах от аэродрома) на самолете "И-16", очевидно израсходовав весь боекомплект и видя, что враг (самолет "Ю-88") уходит, направил свою машину на противника и врезался в него на высоте примерно 200 метров. Самолет противника, объятый пламенем, вместе со всем экипажем глубоко врезался в землю. Неподалеку от него упал краснозвездный истребитель "И-16", похоронивший под своими обломками героя первого воздушного тарана Великой Отечественной войны Леонида Бутелина".
Позднее другие советские журналисты, которые, как и я, занимаются поисками неизвестных героев Великой Отечественной войны, разыскали родных Леонида Бутелина, его бывших боевых товарищей, уточнили обстоятельства его подвига и рассказали о нем на страницах газет.
Леонид Георгиевич Бутелин родился в 1919 году в местечке Родня, неподалеку от белорусского городка Климовичи. Его отец был рабочим-металлистом. Как и все его сверстники в то время, Леонид Бутелин увлекался подвигами героев гражданской войны, взволнованно следил за ходом войны в Испании и рвался туда добровольцем, но был слишком молод для этого. Позднее он поступил в летную школу, окончил ее и, как уже говорилось, служил в 12-м истребительном авиаполку в районе города Станислава. Обстоятельства его подвига описаны совершенно точно бывшим сержантом этого полка Алексеем Шаниным.
Однако Алексей Шанин ошибается в одном, подобно тому как я ошибался в случае с Петром Рябцевым. Таран, совершенный Леонидом Бутелиным, также не был первым тараном Великой Отечественной войны.
Два бывших летчика - подполковник в отставке Андрюковский из города Ярославля и полковник запаса Молодое из Киева - сообщают мне, что в первый час войны в районе города Дубно над аэродромом Млынов на Западной Украине совершил воздушный таран летчик 46-го истребительного авиационного полка старший лейтенант Иван Иванович Иванов. Несколько позже мне написал из города Херсона комсомолец Корчевный, который приложил к этому письму номер газеты "Правда Украины" за 17 ноября 1957 года. В газете напечатаны материалы, относящиеся к подвигу летчика Ивана Ивановича Иванова. Редакция опубликовала письмо, которое прислал ей гвардии майор Нарваткин. Вот что пишет он в газету:
"Дорогие товарищи!
В газете "Правда Украины" 29 июня текущего года был перепечатан отрывок из очерка С. Смирнова, озаглавленный "Первый воздушный таран". В нем говорится, что 22 июня 1941 года около 10 часов утра лейтенантом П. С. Рябцевым совершен первый в Великой Отечественной войне воздушный таран. Каждый из советских патриотов преклоняется перед мужеством летчика Рябцева, как и других защитников Бреста. Слава им!
Дорогие товарищи! В тот же день 22 нюня, но на несколько часов раньше, воздушный таран был совершен в небе Украины. По-видимому, он и был первым воздушным тараном в Великой Отечественной войне. Я пишу об этом без какой-либо мысли о том, чтобы умалить заслуженную победу бессмертного сокола Рябцева. Сообщаемое мною вам показывает, как богаты героями Советская Армия, наш народ.
Вместе с письмом посылаю вам документ - один лист из истории полка, в оформлении которой я принимал участие. Из него видно, что уже через 25 минут после нападения врага летчики истребительного полка поднялись по боевой тревоге, и командир звена старший лейтенант Иван Иванович Иванов совершил воздушный таран. За этот подвиг И. И. Иванову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Препровождаемый документ прошу сфотографировать, опубликовать в вашей газете и передать в один из музеев города Киева, так как таран был совершен на Украине",
Газета выполнила просьбу гвардии майора Нарваткина и напечатала фотографию с этого листа из истории 46-го истребительного авиационного полка. Я цитирую эту страницу дословно:
"22 июня 1941 года тысячи бомбардировщиков с черной свастикой на крыльях обрушились на мирные города нашей Родины. Вспыхнуло зарево войны.
С одного из пограничных аэродромов Западной Украины наперерез врагу вылетело звено наших истребителей под командованием старшего лейтенанта Иванова. Было 4 часа 25 минут утра. Советские летчики впервые встретились с немецкими бомбовозами. Завязался бой. У Иванова скоро кончились боеприпасы, а противник все еще продолжал идти к цели. Иванов принял твердое решение не пропустить врага.
Пристроившись в хвост одному из бомбардировщиков, "И-16" пошел на сближение. Расстояние между советским "ястребком" и немецким "Хе-111" сокращалось с каждой секундой. Какое-то мгновение - и в воздухе раздался треск. Винтом своего самолета Иванов обрубил хвост фашистскому стервятнику. Потеряв управление вражеский бомбардировщик перешел в беспорядочное падение, погиб и Иванов - низкая высота, на которой он совершил таран, не позволила ему выброситься на парашюте...
Горячо любил свою Родину русский летчик Иван Иванович Иванов, и за счастье ее он не пожалел отдать свою жизнь. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 2 августа 1941 года старшему лейтенанту Иванову Ивану Ивановичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза".
Рядом с этими документами в газете напечатана статья о герое-летчике. Иван Иванович Иванов родился в 1909 году в деревне Чижово Щелковского района Московской области. Там он окончил школу, а потом, с 1931 года, непрерывно служил в армии. В 1934 году он кончает Одесскую военно-авиационную школу пилотов, кстати, ту самую школу, которую окончил и Леонид Бутелин.
Вот как описывает обстоятельства этого подвига бывший сослуживец Иванова, гвардии подполковник технической службы А. Г. Больнов:
"С 21 на 22 июня 1941 года звено из трех истребителей - Иван Иванов, Иван Сегедин, фамилию третьего летчика не помню - дежурило на самолетах "И-16". Как всегда под воскресенье, часть офицеров была отпущена и уехала на зимние квартиры, в том числе и я.
На рассвете 22 июня была объявлена боевая тревога, сбор у дежурного по гарнизону. Прибежали я, инженер Макаров и майор Белич. Мы втроем сели на первую следовавшую в лагерь машину и поехали. При выезде из города мы заметили взрывы, услыхали стрельбу в воздухе и одновременно увидели идущую на малой высоте пятерку самолетов "хейнкель-111". На нее сверху пикировало звено истребителей, ведущих огонь. "Хейнкели" вели ответный огонь. После атаки ведомая пара истребителей отвалила и ушла на свой аэродром, а ведущий - это был Иван Иванов - продолжал преследовать противника. Перевалив через гору, мы вновь увидели фашистский бомбардировщик. В то же мгновение сзади него, чуть сверху, показался истребитель и тут же врезался в него.
Израсходовав все патроны, Иван Иванович Иванов, исполняя долг патриота, пошел на таран и погиб смертью героя. Так 22 июня 1941 года был совершен первый воздушный таран в Великой Отечественной войне недалеко от того места, где в 1914 году знаменитый русский летчик Петр Нестеров впервые в истории авиации применил в бою воздушный таран. Знаменательное совпадение!"
Итак, новое имя - Иван Иванович Иванов! Но был ли этот таран самым первым тараном в Великой Отечественной войне? Я не могу этого утверждать с определенностью - мне мешают сделать это два других письма моих читателей, хранящихся сейчас у меня. Вот первое из них:
"Накануне войны я служил в воинской части в городе Ломжа на западной границе. В памятное утро 22 июня 1941 года я стоял на посту охраны у въезда в лагерь, где располагалась наша часть. Лагерь этот находился недалеко от города в лесу. Вскоре после 4 часов утра над железнодорожным мостом, который находится в черте города, завязался жаркий воздушный бой. После бесчисленных боевых заходов один советский истребитель смело пошел, на сближение с вражеским самолетом.
Мгновение - и в воздухе произошел взрыв. Оба самолета, окутанные клубами дыма, стали падать. Над местом их падения другой советский истребитель сделал прощальный круг и исчез из виду. Таким образом, я, очевидно, являюсь одним из свидетелей первого воздушного тарана в первый час Великой Отечественной войны. Очень жаль, что имя отважного советского летчика неизвестно. Будем надеяться, что и этот вопрос будет решен.
Плешков Иван Михайлович - бывший артиллерист регулярных войск, ныне учитель сельской школы. Село Бородиновка Варнинского района Челябинской области".
А вслед за этим письмом в мой адрес пришло другое, подписанное группой офицеров: старшим лейтенантом Львовым, гвардии лейтенантом Сосновым, гвардии майором Бабецем, гвардии старшим лейтенантом Копцевым, гвардии полковником Королем. Вот что в нем написано:
"На страницах газет опубликована статья С. С. Смирнова "Таран над Брестом". С особым вниманием прочел я ее волнующие строки о самоотверженном подвиге летчика-истребителя 123-го истребительного авиационного полка лейтенанта Рябцева, - пишет главный автор этого письма - старший лейтенант Львов - Незадолго перед выходом этой статьи я работал над историей нашего бывшего 124-го истребительного полка. Перечитывая архивы, исторические формуляры, я случайно встретил и историю 123-го истребительного полка. Таким образом, я ознакомился с историями двух полков, которые прошли почти одинаковый боевой путь, начав его на границе Западной Белоруссии, затем защищали столицу нашей Родины - Москву и сражались над осажденным Ленинградом. С душевным трепетом и благоговением перечитываешь пожелтевшие страницы боевых летописей этих славных полков. Повествуется здесь и о подвиге лейтенанта Рябцева, который 22 июня 1941 года, в 10 часов утра, таранил вражеский самолет над Брестом, как это утверждали очевидцы Самвел Матевосян и майор Захарченко. Они утверждают также, что это был первый таран в истории Великой Отечественной войны. Но, знакомясь с историческими материалами 124-го истребительного авиационного полка, можно установить, что первый таран в истории Великой Отечественной войны был произведен не лейтенантом Рябцевым под Брестом, а летчиком 124-го истребительного полка младшим лейтенантом Кокоревым в пять часов утра в районе Замбров. Вот запись из истории 124-го полка, который перед войной располагался на аэродромах Высоко-Мазовецк, Ломжа близ города Белосток:
"22. VI-41 г. в 4 часа 20 мин. немецкие захватчики произвели свой первый бандитский налет на аэродром. В первом воздушном бою были сбиты вражеские самолеты: один - заместителем командира полка капитаном Кругловым, и второй "Ме-110" таранен командиром звена младшим лейтенантом Кокоревым. Это был первый таран Великой Отечественной войны, произведенный летчиком 124-го полка младшим лейтенантом Кокоревым в пять часов утра 22.У1-41 года в районе Замбров. Героический поступок Кокорева показал, что, несмотря на попытку германских воздушных пиратов сломить боевой дух советских соколов, бандиты, воспитанные Гитлером, жестоко просчитались. Когда у Кокорева отказали пулеметы, а враг пытался уйти, Кокорев горел одним желанием - не дать удрать врагу безнаказанно. На своем самолете он врезался в хвост "Ме-110" и вогнал его в землю".
Наши ветераны полка, - продолжает старший лейтенант Львов, - майор Бабец, прошедший весь боевой путь с момента создания полка, майор Сосновский, старший лейтенант Копцев отлично помнят этого внешне незаметного, спокойного летчика, командира звена младшего лейтенанта Кокорева.
После тарана Кокорев сумел приземлиться на лесную полянку. Самолет был разбит, он поджег его и, ориентируясь по карте, пошел на ближайшую дорогу. В этот же день он вернулся на аэродром верхом на лошади, как не без улыбки вспоминают очевидцы. За этот таран он был награжден орденом Красного Знамени. Затем Кокорев сражается под Тулой, на дальних подступах к Москве. После этого полк перебазируется на Ленинградский фронт. За доблесть и самоотверженность Кокорев был принят в члены ВКП(б) с сокращенным кандидатским стажем. В боях за Ленинград младший лейтенант Кокорев погиб 12 октября 1941 года в воздушном бою над вражеским аэродромом Сиверская.
Таким образом, сопоставляя воспоминания очевидцев и данные исторического материала 124-го и 123-го полков, легко установить, что первый таран был произведен военным летчиком 124-го ИАП, командиром звена младшим лейтенантом Кокоревым Дмитрием Васильевичем.
Думаю, что И. М. Плешков и старший лейтенант Львов со своими товарищами сообщают мне об одном и том же случае. Судя по всему, бывший артиллерист И. М. Плешков был свидетелем тарана, совершенного младшим лейтенантом Д. В. Кокоревым.
Вот к каким неожиданным результатам привели меня поиски следов неизвестного летчика, таранившего около десяти часов утра над Брестом вражеский самолет. Словно разматывался сказочный клубок - так развертывалась передо мною героическая история нашей авиации в первые часы Великой Отечественной войны. Петр Рябцев, совершивший свой таран между девятью и десятью часами утра. Неизвестный советский летчик, в шесть часов утра таранивший "мессершмитт" в районе местечка Выгода на маленьком самолете "У-2". Младший лейтенант Леонид Бутелин, совершивший свой подвиг в пять часов пятнадцать минут утра. И, наконец, два летчика - Иван Иванов и Дмитрий Кокорев, которые совершили воздушный таран около пяти часов утра.
Но кто же все-таки совершил первый таран в Великой Отечественной войне, спросит читатель: Иванов или Кокорев? Думаю, что установить это со всей точностью будет просто невозможно. Да и важно ли это в конце концов?
Пусть все эти имена: Дмитрия Кокорева и Ивана Иванова, Леонида Бутелина и Петра Рябцева - будут отныне и навсегда вписаны в боевую историю нашей авиации, и Родина воздаст должное памяти отважных летчиков, славных продолжателей знаменитого русского сокола Петра Нестерова, которые грудью прикрыли небо Родины в грозный час войны.
& ЗАГАДКА ДАЛЕКОЙ МОГИЛЫ
Эта история началась вдали от нашей Родины, в горах Лигурии, под синим небом солнечной Италии. Здесь, как и в других странах Европы, в годы второй мировой войны за освобождение Италии от фашизма бок о бок с ее гражданами сражались тысячи наших соотечественников, и свобода этой прекрасной земли омыта кровью советских героев.
Лигурия - одна из крупных провинций на севере Италии, ее столицей является Генуя. Белый город, раскинувшийся по склонам гор над синей подковой средиземноморского залива, Генуя - это важный европейский порт, и у ее молов и пристаней день и ночь швартуются суда под всеми флагами мира, а в узких крутых припортовых улочках всегда звучит речь на всех языках земли. Генуя большой промышленный центр с огромными заводами и судостроительными верфями, город многочисленного и боевого рабочего класса. Поэтому она издавна была известна в Италии своими свободолюбивыми традициями, генуэзцы не раз самоотверженно поднимались на борьбу за права трудящихся, не только принося порой в этой борьбе тяжелые жертвы, но и одерживая славные победы.
Вероятно, читатель еще помнит бурные события, которые разыгрались в этом городе в июне - июле 1960 года, когда неофашистская партия "Итальянское социальное движение" решила созвать здесь свой съезд. Гордая Генуя справедливо восприняла это как оскорбление своего достоинства и памяти своих героев. Многие тысячи демонстрантов вышли на улицы города. И хотя полиция применила против демонстрантов бомбы и слезоточивые газы, провокация не сломила боевого духа генуэзцев. Они продолжали борьбу, и эта борьба была поддержана трудящимися других городов Италии. В конце концов неофашистам пришлось отменить свой съезд, а итальянское правительство Тамброни, допустившее провокации, полностью лишилось доверия народа и должно было уйти в отставку. Смелая борьба генуэзцев увенчалась полной победой.
Одним из самых героических периодов в истории Генуи и Лигурии были годы итальянского антифашистского Сопротивления.
После нескольких лет бесславной войны на стороне гитлеровской Германии, войны, в которую ввергла народ против его воли авантюристическая клика Муссолини, после того как в России в дни битвы на Волге была разгромлена на донских полях итальянская армия, а англо-американские войска высадились на юге страны, Италия свергла власть фашизма. В ответ немецкие войска оккупировали северные и центральные итальянские провинции. И тогда народ, понявший теперь, кто является его настоящим врагом, поднялся на борьбу против оккупантов. В городах создавались подпольные антифашистские группы, в горах и лесах начали действовать партизанские отряды и соединения, и итальянский народ, вышедший из несправедливой и позорной для него войны, именно в этой освободительной борьбе с захватчиками показал во всей широте и свою любовь к родине и свой смелый, отважный характер.
Лигурия была одним из главных центров партизанского движения. В Генуе активно действовали группы подпольщиков-антифашистов. В окрестных горах сражались десятки партизанских отрядов, против которых немцы вынуждены были предпринимать многочисленные карательные экспедиции, не приносившие, впрочем, решительного успеха. А когда в 1945 году наступили дни окончательного разгрома фашизма, лигурийские партизаны, не дожидаясь подхода английских и американских войск, спустились с гор и с разных сторон подступили к Генуе. Они окружили и заставили безоговорочно капитулировать крупную группировку гитлеровских войск. Генуя была освобождена оружием партизан. За этот подвиг город награжден высшей наградой в Италии - Золотой медалью Сопротивления. И с этих пор в центре города, на главной широкой улице 20 сентября, появилась большая мраморная доска, всегда украшенная неувядающими венками и букетами цветов. На доске золотом записаны имена погибших героев генуэзского Сопротивления. Это место генуэзцы называют "святая святых". Именно сюда во время народных праздников стекаются жители города, здесь возникают митинги, сюда в дни борьбы трудящихся приходят демонстранты. Итальянский город-герой справедливо гордится своим подвигом и свято чтит память бойцов, отдавших жизнь за его свободу.
Буквально в каждом городе, едва ли не в каждой деревне Италии, на кладбищах, где похоронены погибшие партизаны, вы обязательно встретите могилы, на плитах которых высечены фамилии и имена наших советских людей русских, украинцев, белорусов, грузин, азербайджанцев, армян, казахов, татар и т. д. В годы Сопротивления почти во всех партизанских отрядах Италии сражались советские воины, бежавшие из гитлеровского плена, и многие из них навсегда остались лежать в итальянской земле. Итальянцы с трогательной заботой ухаживают за этими могилами, женщины постоянно украшают их цветами, а бывшие участники партизанского движения сохранили самую добрую память о своих советских товарищах, как погибших, так и живых.
Повсюду в Италии можно услышать удивительные истории о партизанских подвигах, истории, героями которых являются неведомые то Иван, то Тарас, то Ираклий, то Ашот. Ветераны Сопротивления с восторгом рассказывают о советских людях, боровшихся бок о бок с ними за свободу Италии, об их отваге и бесстрашии, презрении к смерти, упорстве и настойчивости в бою, о свойственном им высоком чувстве товарищества, долга и о том, как, сражаясь на чужой земле, оберегали они высокое звание гражданина первого в мире социалистического государства,
На нею жизнь запомнил я глубоко драматический эпизод тех дней, о котором однажды рассказали мне друзья в Генуе. По их словам, крестьяне в горах Лигурии до сих пор вспоминают этот случай как пример того, с какой беспощадной, непримиримой требовательностью относились к самим себе наши люди, как охраняли они в чистоте достоинство советского человека.
Это было в одной из партизанских бригад Лигурии, в составе которой сражались несколько десятков советских бойцов. Как-то один из них, будучи на отдыхе в деревне, позволил себе напиться и пьяный совершил позорный акт мародерства.
И хотя раньше поведение этого человека было безупречным и он хорошо показал себя в боях, все же преступление его нельзя было оставить безнаказанным - оно бросало тень на всех партизан. Его решили судить по законам военного времени, и был создан трибунал, в который вошли шестеро итальянцев и шестеро советских людей.
Суд происходил в присутствии всей бригады. Обвиняемый стоял перед товарищами, опустив голову, не смея взглянуть им в лицо. Сначала выступали итальянские судьи. Они с возмущением говорили о поступке партизана и требовали для него сурового наказания: один предлагал изгнать его из бригады, другой - подвергнуть длительному аресту. Наконец слово взял один из советских судей, и все партизаны думали, что он будет сейчас просить снисхождения для своего соотечественника. Но произошло неожиданное.
Он начал с того, что напомнил итальянцам, как в течение многих лет фашистская пропаганда клеветала на советских людей и на Советское государство. "Теперь, - сказал он, - мы с вами стали боевыми товарищами, вы сами могли много раз убедиться в том, как вам лгали о нас. Мы подружились с вами за это время, и вы знали нас как честных людей, верных товарищей и смелых бойцов. Но вот один из нас совершил позорный поступок, он уронил честь и достоинство советского человека, он запятнал репутацию партизана. Его преступление особенно тяжело потому, что он совершил его в чужой стране. И по жестокому, но справедливому закону войны ему не может быть пощады".
И когда я писал об этом подвиге на страницах "Комсомольской правды", я, конечно, думал, что таран, совершенный Рябцевым над Брестом, был самым первым воздушным тараном Великой Отечественной войны. И вдруг обнаружилось, что я ошибался. Письма читателей и радиослушателей принесла мне совершение неожиданные известия. Боевая история нашей авиации, оказалась еще более удивительной и славной, чем я предполагал,
Вот что сообщил мне в своем письме слесарь из Москвы Федор Ильин:
"Это произошло между городами Белосток и Ломжа,- писал он. - Есть там польское местечко Выгода. Вот там я и видел своими глазами этот случай. Рано утром 22 июня гитлеровцы обстреливали деревни и военные объекты из орудий. Кругом поднялись пожары, люди бегали в панике, не зная, куда податься, откуда идут фашисты. И тогда в небе стали кружить два "мессера". Они царили в воздухе. Вдруг появился советский самолет. Это был "У-2". Завязался бой. Фашисты играли с нашим самолетом, как кошка с мышью, но игра, как оказалось, была с огнем. Первый фашист, думая позабавиться над "У-2", подлетел к нему, но наш летчик, видимо, того и ждал. Он дал очередь, и после первых его выстрелов "мессер" задымил и пошел к земле. Другой немецкий летчик решил отомстить советскому летчику. Завязался поединок. Несколько раз наш летчик опускался низко к земле, делал какие-то странные виражи. Он даже не стрелял. Но, улучив удобный момент, "У-2" как-то прямо, вертикально пошел вверх, наперерез фашисту. Тот даже не ожидал этого, не успел повернуть, и произошло столкновение. "У-2" потерял хвост и обломками рухнул наземь, а фашист сделал вираж, перевернулся, долетел до леса и упал. Долго обломки отважного "У-2" горели около нашего дома, долго еще рвались в огне боеприпасы. Но когда все утихло, мы, мальчишки, побежали к самолету. Тело летчика лежало обугленное в груде обломков самолета. Пришли взрослые, вытащили его и тут же, недалеко от самолета, похоронили. Документы все сгорели, и так этот летчик остался неизвестным".
Значит, в это первое утро войны, видимо, где-то между пятью и шестью часами утра, то есть раньше Петра Рябцева, близ города Белостока неизвестный советский летчик на самолете "У-2" совершил воздушный таран. Приоритет оказывался за ним, и я решил, что именно этот таран был первым в Великой Отечественной войне.. И вдруг я получил еще одно письмо.
Три летчика-комсомольца - А. Загоруйко, В. Кабак и Ю. Малецкий сообщили мне следующее:
"Очевидно, до сих пор нашему народу неизвестен подвиг летчика младшего лейтенанта Леонида Бутелина. Об этом подвиге мы узнали лишь тогда, когда прибыли после окончания военного училища в полк, в котором служил и сражался офицер Леонид Бутелин. Знакомя нас, молодых летчиков, с историей полка, Герой Советского Союза майор Нагорный рассказал нам, что 22 июня 1941 года в 5 час. 15 мин. утра, при отражении налета фашистской авиации, командир звена младший лейтенант Леонид Бутелин на самолете "чайка" протаранил на малой высоте фашистский бомбардировщик "Ю-88".
Потом я получил письмо от бывшего сержанта 12-го истребительного авиаполка Алексея Шанина, который живет сейчас в Волгоградской области. Он писал мне:
"Мне думается, можно утверждать, что первым героем, совершившим первый воздушный таран в первые часы Великой Отечественной войны, был летчик-истребитель Леонид Бутелин,
Вот как это было.
Летчик-истребитель младший лейтенант Леонид Бутелин в 1941 году служил в 12-м истребительном авиационном полку, который базировался на аэродроме Боушев, примерно в 30 км от границы, в районе города Станислав на Западной Украине.
22 июня 1941 года наш аэродром подвергся нападению со стороны фашистов буквально в первые минуты Отечественной войны.
В первый свой боевой вылет Леонид Бутелин на глазах у всего полка (воздушный бой происходил не далее чем в 500 метрах от аэродрома) на самолете "И-16", очевидно израсходовав весь боекомплект и видя, что враг (самолет "Ю-88") уходит, направил свою машину на противника и врезался в него на высоте примерно 200 метров. Самолет противника, объятый пламенем, вместе со всем экипажем глубоко врезался в землю. Неподалеку от него упал краснозвездный истребитель "И-16", похоронивший под своими обломками героя первого воздушного тарана Великой Отечественной войны Леонида Бутелина".
Позднее другие советские журналисты, которые, как и я, занимаются поисками неизвестных героев Великой Отечественной войны, разыскали родных Леонида Бутелина, его бывших боевых товарищей, уточнили обстоятельства его подвига и рассказали о нем на страницах газет.
Леонид Георгиевич Бутелин родился в 1919 году в местечке Родня, неподалеку от белорусского городка Климовичи. Его отец был рабочим-металлистом. Как и все его сверстники в то время, Леонид Бутелин увлекался подвигами героев гражданской войны, взволнованно следил за ходом войны в Испании и рвался туда добровольцем, но был слишком молод для этого. Позднее он поступил в летную школу, окончил ее и, как уже говорилось, служил в 12-м истребительном авиаполку в районе города Станислава. Обстоятельства его подвига описаны совершенно точно бывшим сержантом этого полка Алексеем Шаниным.
Однако Алексей Шанин ошибается в одном, подобно тому как я ошибался в случае с Петром Рябцевым. Таран, совершенный Леонидом Бутелиным, также не был первым тараном Великой Отечественной войны.
Два бывших летчика - подполковник в отставке Андрюковский из города Ярославля и полковник запаса Молодое из Киева - сообщают мне, что в первый час войны в районе города Дубно над аэродромом Млынов на Западной Украине совершил воздушный таран летчик 46-го истребительного авиационного полка старший лейтенант Иван Иванович Иванов. Несколько позже мне написал из города Херсона комсомолец Корчевный, который приложил к этому письму номер газеты "Правда Украины" за 17 ноября 1957 года. В газете напечатаны материалы, относящиеся к подвигу летчика Ивана Ивановича Иванова. Редакция опубликовала письмо, которое прислал ей гвардии майор Нарваткин. Вот что пишет он в газету:
"Дорогие товарищи!
В газете "Правда Украины" 29 июня текущего года был перепечатан отрывок из очерка С. Смирнова, озаглавленный "Первый воздушный таран". В нем говорится, что 22 июня 1941 года около 10 часов утра лейтенантом П. С. Рябцевым совершен первый в Великой Отечественной войне воздушный таран. Каждый из советских патриотов преклоняется перед мужеством летчика Рябцева, как и других защитников Бреста. Слава им!
Дорогие товарищи! В тот же день 22 нюня, но на несколько часов раньше, воздушный таран был совершен в небе Украины. По-видимому, он и был первым воздушным тараном в Великой Отечественной войне. Я пишу об этом без какой-либо мысли о том, чтобы умалить заслуженную победу бессмертного сокола Рябцева. Сообщаемое мною вам показывает, как богаты героями Советская Армия, наш народ.
Вместе с письмом посылаю вам документ - один лист из истории полка, в оформлении которой я принимал участие. Из него видно, что уже через 25 минут после нападения врага летчики истребительного полка поднялись по боевой тревоге, и командир звена старший лейтенант Иван Иванович Иванов совершил воздушный таран. За этот подвиг И. И. Иванову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Препровождаемый документ прошу сфотографировать, опубликовать в вашей газете и передать в один из музеев города Киева, так как таран был совершен на Украине",
Газета выполнила просьбу гвардии майора Нарваткина и напечатала фотографию с этого листа из истории 46-го истребительного авиационного полка. Я цитирую эту страницу дословно:
"22 июня 1941 года тысячи бомбардировщиков с черной свастикой на крыльях обрушились на мирные города нашей Родины. Вспыхнуло зарево войны.
С одного из пограничных аэродромов Западной Украины наперерез врагу вылетело звено наших истребителей под командованием старшего лейтенанта Иванова. Было 4 часа 25 минут утра. Советские летчики впервые встретились с немецкими бомбовозами. Завязался бой. У Иванова скоро кончились боеприпасы, а противник все еще продолжал идти к цели. Иванов принял твердое решение не пропустить врага.
Пристроившись в хвост одному из бомбардировщиков, "И-16" пошел на сближение. Расстояние между советским "ястребком" и немецким "Хе-111" сокращалось с каждой секундой. Какое-то мгновение - и в воздухе раздался треск. Винтом своего самолета Иванов обрубил хвост фашистскому стервятнику. Потеряв управление вражеский бомбардировщик перешел в беспорядочное падение, погиб и Иванов - низкая высота, на которой он совершил таран, не позволила ему выброситься на парашюте...
Горячо любил свою Родину русский летчик Иван Иванович Иванов, и за счастье ее он не пожалел отдать свою жизнь. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 2 августа 1941 года старшему лейтенанту Иванову Ивану Ивановичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза".
Рядом с этими документами в газете напечатана статья о герое-летчике. Иван Иванович Иванов родился в 1909 году в деревне Чижово Щелковского района Московской области. Там он окончил школу, а потом, с 1931 года, непрерывно служил в армии. В 1934 году он кончает Одесскую военно-авиационную школу пилотов, кстати, ту самую школу, которую окончил и Леонид Бутелин.
Вот как описывает обстоятельства этого подвига бывший сослуживец Иванова, гвардии подполковник технической службы А. Г. Больнов:
"С 21 на 22 июня 1941 года звено из трех истребителей - Иван Иванов, Иван Сегедин, фамилию третьего летчика не помню - дежурило на самолетах "И-16". Как всегда под воскресенье, часть офицеров была отпущена и уехала на зимние квартиры, в том числе и я.
На рассвете 22 июня была объявлена боевая тревога, сбор у дежурного по гарнизону. Прибежали я, инженер Макаров и майор Белич. Мы втроем сели на первую следовавшую в лагерь машину и поехали. При выезде из города мы заметили взрывы, услыхали стрельбу в воздухе и одновременно увидели идущую на малой высоте пятерку самолетов "хейнкель-111". На нее сверху пикировало звено истребителей, ведущих огонь. "Хейнкели" вели ответный огонь. После атаки ведомая пара истребителей отвалила и ушла на свой аэродром, а ведущий - это был Иван Иванов - продолжал преследовать противника. Перевалив через гору, мы вновь увидели фашистский бомбардировщик. В то же мгновение сзади него, чуть сверху, показался истребитель и тут же врезался в него.
Израсходовав все патроны, Иван Иванович Иванов, исполняя долг патриота, пошел на таран и погиб смертью героя. Так 22 июня 1941 года был совершен первый воздушный таран в Великой Отечественной войне недалеко от того места, где в 1914 году знаменитый русский летчик Петр Нестеров впервые в истории авиации применил в бою воздушный таран. Знаменательное совпадение!"
Итак, новое имя - Иван Иванович Иванов! Но был ли этот таран самым первым тараном в Великой Отечественной войне? Я не могу этого утверждать с определенностью - мне мешают сделать это два других письма моих читателей, хранящихся сейчас у меня. Вот первое из них:
"Накануне войны я служил в воинской части в городе Ломжа на западной границе. В памятное утро 22 июня 1941 года я стоял на посту охраны у въезда в лагерь, где располагалась наша часть. Лагерь этот находился недалеко от города в лесу. Вскоре после 4 часов утра над железнодорожным мостом, который находится в черте города, завязался жаркий воздушный бой. После бесчисленных боевых заходов один советский истребитель смело пошел, на сближение с вражеским самолетом.
Мгновение - и в воздухе произошел взрыв. Оба самолета, окутанные клубами дыма, стали падать. Над местом их падения другой советский истребитель сделал прощальный круг и исчез из виду. Таким образом, я, очевидно, являюсь одним из свидетелей первого воздушного тарана в первый час Великой Отечественной войны. Очень жаль, что имя отважного советского летчика неизвестно. Будем надеяться, что и этот вопрос будет решен.
Плешков Иван Михайлович - бывший артиллерист регулярных войск, ныне учитель сельской школы. Село Бородиновка Варнинского района Челябинской области".
А вслед за этим письмом в мой адрес пришло другое, подписанное группой офицеров: старшим лейтенантом Львовым, гвардии лейтенантом Сосновым, гвардии майором Бабецем, гвардии старшим лейтенантом Копцевым, гвардии полковником Королем. Вот что в нем написано:
"На страницах газет опубликована статья С. С. Смирнова "Таран над Брестом". С особым вниманием прочел я ее волнующие строки о самоотверженном подвиге летчика-истребителя 123-го истребительного авиационного полка лейтенанта Рябцева, - пишет главный автор этого письма - старший лейтенант Львов - Незадолго перед выходом этой статьи я работал над историей нашего бывшего 124-го истребительного полка. Перечитывая архивы, исторические формуляры, я случайно встретил и историю 123-го истребительного полка. Таким образом, я ознакомился с историями двух полков, которые прошли почти одинаковый боевой путь, начав его на границе Западной Белоруссии, затем защищали столицу нашей Родины - Москву и сражались над осажденным Ленинградом. С душевным трепетом и благоговением перечитываешь пожелтевшие страницы боевых летописей этих славных полков. Повествуется здесь и о подвиге лейтенанта Рябцева, который 22 июня 1941 года, в 10 часов утра, таранил вражеский самолет над Брестом, как это утверждали очевидцы Самвел Матевосян и майор Захарченко. Они утверждают также, что это был первый таран в истории Великой Отечественной войны. Но, знакомясь с историческими материалами 124-го истребительного авиационного полка, можно установить, что первый таран в истории Великой Отечественной войны был произведен не лейтенантом Рябцевым под Брестом, а летчиком 124-го истребительного полка младшим лейтенантом Кокоревым в пять часов утра в районе Замбров. Вот запись из истории 124-го полка, который перед войной располагался на аэродромах Высоко-Мазовецк, Ломжа близ города Белосток:
"22. VI-41 г. в 4 часа 20 мин. немецкие захватчики произвели свой первый бандитский налет на аэродром. В первом воздушном бою были сбиты вражеские самолеты: один - заместителем командира полка капитаном Кругловым, и второй "Ме-110" таранен командиром звена младшим лейтенантом Кокоревым. Это был первый таран Великой Отечественной войны, произведенный летчиком 124-го полка младшим лейтенантом Кокоревым в пять часов утра 22.У1-41 года в районе Замбров. Героический поступок Кокорева показал, что, несмотря на попытку германских воздушных пиратов сломить боевой дух советских соколов, бандиты, воспитанные Гитлером, жестоко просчитались. Когда у Кокорева отказали пулеметы, а враг пытался уйти, Кокорев горел одним желанием - не дать удрать врагу безнаказанно. На своем самолете он врезался в хвост "Ме-110" и вогнал его в землю".
Наши ветераны полка, - продолжает старший лейтенант Львов, - майор Бабец, прошедший весь боевой путь с момента создания полка, майор Сосновский, старший лейтенант Копцев отлично помнят этого внешне незаметного, спокойного летчика, командира звена младшего лейтенанта Кокорева.
После тарана Кокорев сумел приземлиться на лесную полянку. Самолет был разбит, он поджег его и, ориентируясь по карте, пошел на ближайшую дорогу. В этот же день он вернулся на аэродром верхом на лошади, как не без улыбки вспоминают очевидцы. За этот таран он был награжден орденом Красного Знамени. Затем Кокорев сражается под Тулой, на дальних подступах к Москве. После этого полк перебазируется на Ленинградский фронт. За доблесть и самоотверженность Кокорев был принят в члены ВКП(б) с сокращенным кандидатским стажем. В боях за Ленинград младший лейтенант Кокорев погиб 12 октября 1941 года в воздушном бою над вражеским аэродромом Сиверская.
Таким образом, сопоставляя воспоминания очевидцев и данные исторического материала 124-го и 123-го полков, легко установить, что первый таран был произведен военным летчиком 124-го ИАП, командиром звена младшим лейтенантом Кокоревым Дмитрием Васильевичем.
Думаю, что И. М. Плешков и старший лейтенант Львов со своими товарищами сообщают мне об одном и том же случае. Судя по всему, бывший артиллерист И. М. Плешков был свидетелем тарана, совершенного младшим лейтенантом Д. В. Кокоревым.
Вот к каким неожиданным результатам привели меня поиски следов неизвестного летчика, таранившего около десяти часов утра над Брестом вражеский самолет. Словно разматывался сказочный клубок - так развертывалась передо мною героическая история нашей авиации в первые часы Великой Отечественной войны. Петр Рябцев, совершивший свой таран между девятью и десятью часами утра. Неизвестный советский летчик, в шесть часов утра таранивший "мессершмитт" в районе местечка Выгода на маленьком самолете "У-2". Младший лейтенант Леонид Бутелин, совершивший свой подвиг в пять часов пятнадцать минут утра. И, наконец, два летчика - Иван Иванов и Дмитрий Кокорев, которые совершили воздушный таран около пяти часов утра.
Но кто же все-таки совершил первый таран в Великой Отечественной войне, спросит читатель: Иванов или Кокорев? Думаю, что установить это со всей точностью будет просто невозможно. Да и важно ли это в конце концов?
Пусть все эти имена: Дмитрия Кокорева и Ивана Иванова, Леонида Бутелина и Петра Рябцева - будут отныне и навсегда вписаны в боевую историю нашей авиации, и Родина воздаст должное памяти отважных летчиков, славных продолжателей знаменитого русского сокола Петра Нестерова, которые грудью прикрыли небо Родины в грозный час войны.
& ЗАГАДКА ДАЛЕКОЙ МОГИЛЫ
Эта история началась вдали от нашей Родины, в горах Лигурии, под синим небом солнечной Италии. Здесь, как и в других странах Европы, в годы второй мировой войны за освобождение Италии от фашизма бок о бок с ее гражданами сражались тысячи наших соотечественников, и свобода этой прекрасной земли омыта кровью советских героев.
Лигурия - одна из крупных провинций на севере Италии, ее столицей является Генуя. Белый город, раскинувшийся по склонам гор над синей подковой средиземноморского залива, Генуя - это важный европейский порт, и у ее молов и пристаней день и ночь швартуются суда под всеми флагами мира, а в узких крутых припортовых улочках всегда звучит речь на всех языках земли. Генуя большой промышленный центр с огромными заводами и судостроительными верфями, город многочисленного и боевого рабочего класса. Поэтому она издавна была известна в Италии своими свободолюбивыми традициями, генуэзцы не раз самоотверженно поднимались на борьбу за права трудящихся, не только принося порой в этой борьбе тяжелые жертвы, но и одерживая славные победы.
Вероятно, читатель еще помнит бурные события, которые разыгрались в этом городе в июне - июле 1960 года, когда неофашистская партия "Итальянское социальное движение" решила созвать здесь свой съезд. Гордая Генуя справедливо восприняла это как оскорбление своего достоинства и памяти своих героев. Многие тысячи демонстрантов вышли на улицы города. И хотя полиция применила против демонстрантов бомбы и слезоточивые газы, провокация не сломила боевого духа генуэзцев. Они продолжали борьбу, и эта борьба была поддержана трудящимися других городов Италии. В конце концов неофашистам пришлось отменить свой съезд, а итальянское правительство Тамброни, допустившее провокации, полностью лишилось доверия народа и должно было уйти в отставку. Смелая борьба генуэзцев увенчалась полной победой.
Одним из самых героических периодов в истории Генуи и Лигурии были годы итальянского антифашистского Сопротивления.
После нескольких лет бесславной войны на стороне гитлеровской Германии, войны, в которую ввергла народ против его воли авантюристическая клика Муссолини, после того как в России в дни битвы на Волге была разгромлена на донских полях итальянская армия, а англо-американские войска высадились на юге страны, Италия свергла власть фашизма. В ответ немецкие войска оккупировали северные и центральные итальянские провинции. И тогда народ, понявший теперь, кто является его настоящим врагом, поднялся на борьбу против оккупантов. В городах создавались подпольные антифашистские группы, в горах и лесах начали действовать партизанские отряды и соединения, и итальянский народ, вышедший из несправедливой и позорной для него войны, именно в этой освободительной борьбе с захватчиками показал во всей широте и свою любовь к родине и свой смелый, отважный характер.
Лигурия была одним из главных центров партизанского движения. В Генуе активно действовали группы подпольщиков-антифашистов. В окрестных горах сражались десятки партизанских отрядов, против которых немцы вынуждены были предпринимать многочисленные карательные экспедиции, не приносившие, впрочем, решительного успеха. А когда в 1945 году наступили дни окончательного разгрома фашизма, лигурийские партизаны, не дожидаясь подхода английских и американских войск, спустились с гор и с разных сторон подступили к Генуе. Они окружили и заставили безоговорочно капитулировать крупную группировку гитлеровских войск. Генуя была освобождена оружием партизан. За этот подвиг город награжден высшей наградой в Италии - Золотой медалью Сопротивления. И с этих пор в центре города, на главной широкой улице 20 сентября, появилась большая мраморная доска, всегда украшенная неувядающими венками и букетами цветов. На доске золотом записаны имена погибших героев генуэзского Сопротивления. Это место генуэзцы называют "святая святых". Именно сюда во время народных праздников стекаются жители города, здесь возникают митинги, сюда в дни борьбы трудящихся приходят демонстранты. Итальянский город-герой справедливо гордится своим подвигом и свято чтит память бойцов, отдавших жизнь за его свободу.
Буквально в каждом городе, едва ли не в каждой деревне Италии, на кладбищах, где похоронены погибшие партизаны, вы обязательно встретите могилы, на плитах которых высечены фамилии и имена наших советских людей русских, украинцев, белорусов, грузин, азербайджанцев, армян, казахов, татар и т. д. В годы Сопротивления почти во всех партизанских отрядах Италии сражались советские воины, бежавшие из гитлеровского плена, и многие из них навсегда остались лежать в итальянской земле. Итальянцы с трогательной заботой ухаживают за этими могилами, женщины постоянно украшают их цветами, а бывшие участники партизанского движения сохранили самую добрую память о своих советских товарищах, как погибших, так и живых.
Повсюду в Италии можно услышать удивительные истории о партизанских подвигах, истории, героями которых являются неведомые то Иван, то Тарас, то Ираклий, то Ашот. Ветераны Сопротивления с восторгом рассказывают о советских людях, боровшихся бок о бок с ними за свободу Италии, об их отваге и бесстрашии, презрении к смерти, упорстве и настойчивости в бою, о свойственном им высоком чувстве товарищества, долга и о том, как, сражаясь на чужой земле, оберегали они высокое звание гражданина первого в мире социалистического государства,
На нею жизнь запомнил я глубоко драматический эпизод тех дней, о котором однажды рассказали мне друзья в Генуе. По их словам, крестьяне в горах Лигурии до сих пор вспоминают этот случай как пример того, с какой беспощадной, непримиримой требовательностью относились к самим себе наши люди, как охраняли они в чистоте достоинство советского человека.
Это было в одной из партизанских бригад Лигурии, в составе которой сражались несколько десятков советских бойцов. Как-то один из них, будучи на отдыхе в деревне, позволил себе напиться и пьяный совершил позорный акт мародерства.
И хотя раньше поведение этого человека было безупречным и он хорошо показал себя в боях, все же преступление его нельзя было оставить безнаказанным - оно бросало тень на всех партизан. Его решили судить по законам военного времени, и был создан трибунал, в который вошли шестеро итальянцев и шестеро советских людей.
Суд происходил в присутствии всей бригады. Обвиняемый стоял перед товарищами, опустив голову, не смея взглянуть им в лицо. Сначала выступали итальянские судьи. Они с возмущением говорили о поступке партизана и требовали для него сурового наказания: один предлагал изгнать его из бригады, другой - подвергнуть длительному аресту. Наконец слово взял один из советских судей, и все партизаны думали, что он будет сейчас просить снисхождения для своего соотечественника. Но произошло неожиданное.
Он начал с того, что напомнил итальянцам, как в течение многих лет фашистская пропаганда клеветала на советских людей и на Советское государство. "Теперь, - сказал он, - мы с вами стали боевыми товарищами, вы сами могли много раз убедиться в том, как вам лгали о нас. Мы подружились с вами за это время, и вы знали нас как честных людей, верных товарищей и смелых бойцов. Но вот один из нас совершил позорный поступок, он уронил честь и достоинство советского человека, он запятнал репутацию партизана. Его преступление особенно тяжело потому, что он совершил его в чужой стране. И по жестокому, но справедливому закону войны ему не может быть пощады".