Бертрис СМОЛЛ
   СКАЙ О'МАЛЛИ
   ТОМ 2
   Глава 16
   Утром Скай отправила Дейзи на розыски Роберта Смолла. Маленький капитан объявился после восхода сильно потрепанным, с красными глазами. Она ужаснулась:
   - О, Робби, сколько же ты выпил? Он слабо улыбнулся:
   - Не в выпивке дело! Близняшки шестнадцати лет... Эх, молодость!
   - А твой приятель де Гренвилл остался жив?
   - Едва-едва. Слава Богу, у нас была твоя карета. Я сдал его на руки его мажордому. Для девонского моряка у него слишком слабый желудок/
   Скай подавила щекотавший горло смех.
   - Я уезжаю на несколько дней, - сообщила она. - Хоть это и секрет, но тебе скажу: я буду на постоялом дворе под названием "Утка и селезень". Чтобы ты знал, в случае чего-либо неотложного, где меня искать.
   - Ты будешь не одна, - голос капитана прозвучал утвердительно.
   - Нет, не одна, Робби. Моряк вздохнул:
   - Не хочу тебя расстраивать, девочка, но Саутвуд - такая холодная бестия.
   - Но не со мной. Кроме того, хоть это и звучит ужасно, я его не люблю. Не знаю, полюблю ли я кого-нибудь опять. Память о Халиде слишком жива во мне. Но Саутвуд мне нравится. К тому же, Робби, ты ведь понимаешь, что мне понадобится покровитель. Весной ты уедешь на несколько месяцев. Я одинокая женщина, у меня нет семьи, только дочь. Жизнь моя началась с Халида. У меня нет прошлого. Получив королевскую хартию, мы станем преуспевать в делах, а покровительство графа позволит мне свободно заниматься делами, мне не будут докучать надоедливые приставания других мужчин.
   - Но какую за это придется платить цену, Скай!
   - Стать общепризнанной любовницей Саутвуда, - рассмеялась она. - А какой у меня выбор? Замужество? С кем? И ты прекрасно знаешь, чтобы обеспечить будущее Виллоу и свое тоже, мне необходимы деньги. Я любила Халида и уважала его. Но какое будущее ждет здесь Виллоу, если станет известно, что ее отец - Алжирский Сводник? Нет, Робби, цена не выше награды. У графа Саутвуда никогда не было такой любовницы, как я, и он не скоро меня сменит. Когда Виллоу подрастет, она окажется богатой наследницей с влиятельным "дядюшкой". И я смогу удачно выдать ее замуж. Робби пожал плечами:
   - Я вижу, ты, как обычно, все продумала. Спорить с твоей логикой невозможно. Должен я желать тебе счастья?
   - Он любит меня, Робби. Он сам это сказал. И, чувствую, это правда. Женщина всегда знает, когда ее обманывают. А меня, я надеюсь, не так просто обвести вокруг пальца.
   - Хорошо, хорошо, девочка. Я только хочу, чтобы ты была счастлива.
   - Знаю, Робби. Не беспокойся, у меня все в порядке. Капитан неуклюже похлопал ее по руке, Скай наклонилась и поцеловала его в огрубевшую щеку.
   - Ах, Робби, что бы я без тебя делала. Ты мой самый лучший друг.
   Около полудня Робби стоял в дверях и наблюдал, как Скай удалялась по дорожке от дома, пустив рыжую кобылу неспешной рысью. Ему было грустно. Скай выглядела элегантной в черном бархатном костюме для верховой езды с кружевами на вороте и рукавах, в плаще из полосок бархата, отороченного соболиным мехом с тяжелой витой золотой застежкой. Меховая оторочка капюшона оттеняла белизну ее лица. На ногах Скай красовались сапоги из тончайшей испанской кожи, на руках перчатки из Парижа.
   Робби вздохнул. Утром он успел сходить на Темзу и договориться с лодочником, чтобы тот доставил ее чемодан в "Утку и селезня". Он хотел лишь одного, чтобы Скай была счастлива.
   Она объяснила ему, что встречается с графом на дороге в миле от Стрэнда. Они не хотели, чтобы их видели вместе. День стоял ясный и прохладный, и Скай едва удерживалась, чтобы не пришпорить лошадь. В полдень - обеденное время народу на улице было мало. Она проехала несколько минут, как вдруг услышала позади стук копыт. За ней на огромном черном жеребце скакал какой-то мужчина.
   - Добрый день, сеньора Гойя дель Фуэнтес.
   - Сэр?
   - Найл, лорд Бурк. Прошлым вечером мы встречались на празднике у графа Линмутского.
   Скай окинула взглядом темную фигуру мужчины с серебристыми глазами. Он показался ей весьма привлекательным, но смотрел он на нее как-то странно, и Скай почувствовала раздражение.
   - Ах да, конечно, милорд. Прошла ли головная боль у вашей жены?
   - Спасибо, с ней все в порядке, - он пустил своего жеребца рядом с лошадью Скай. - Вы всегда ездите одна, мадам? Должен предупредить - это опасная привычка.
   - У меня назначена встреча, милорд. И я решила, что нет смысла брать с собой конюха, - раздраженно ответила она. Как смеет он ее поучать? Но от лорда Бурка не так-то просто было избавиться.
   - Я слышал, вы выросли в Алжире? - глаза испытующе смотрели на нее.
   - Да, милорд.
   - А родители ваши были ирландцами?
   - Так мне рассказывали.
   - И вы их не знали? - недоверчиво спросил он.
   - Я не помню их, милорд. Капитан корабля отвез меня в монастырь Святой Девы Марии и препоручил заботам монахинь.
   - У вас необычное имя.
   - Так я назвала себя, когда меня туда привезли. А монахини добавили еще имя Мария, потому что сочли мое не христианским. - Она сама не могла понять, зачем приукрасила свою историю. Какое кому дело до того, что ее зовут Скай? И почему этот человек сует нос в ее дела? Она была почти уверена, что за следующим поворотом дороги ее поджидает Джеффри, и улыбнулась Бурку. - А теперь я должна вас покинуть. Меня ожидает друг. - И, прежде чем он успел что-либо возразить, пришпорила лошадь.
   Он не сделал попытки последовать за ней, продолжая ехать неспешной рысцой. За поворотом Найл заметил, как она удаляется в сопровождении мужчины на большом кауром жеребце. Скорее всего лорд Саутвуд, подумал Бурк с горечью, вспомнив дошедшие до него прошлым вечером слухи.
   Теперь Найл был еще больше смущен. Она выглядела и говорила, как Скай О'Малли. Даже имя было то же. Конечно же, это его Скай. И все же... Он покачал головой. Она его не узнавала.
   Потом ему в голову пришла мысль, что Скай все-таки выжила, но была обесчещена захватчиками, помещена в гарем и теперь этого стеснялась. Может, она и вела себя так ради него? Но здравый голос говорил другое - как сумела она сбежать из плена? К тому же у нее ребенок. И капитан Смолл - такой уважаемый человек, не только подтверждал ее рассказ, но и покровительствовал ей.
   Затем в голову пришла сумасшедшая мысль - а не отвез ли ее в Алжир сам Дубхдара? Ведь говорили о капитане, который передал девочку монахиням в Алжире. А если она его незаконнорожденная дочь? Бог знает, сколько у него было таких детей. Старый сатир никогда не отказывал себе в удовольствиях. Но если это сделал он, возникает вопрос: зачем?
   Вздохнув, Найл повернул коня обратно к Стрэнду. Он возвращался домой, когда заметил Скай и решил с ней поговорить. По-видимому, он обманулся - все это простое совпадение имен и поразительное сходство. Он любит свое жену, а Скай умерла. Нужно верить в это, иначе сойдешь с ума.
   Граф Линмутский и Скай скакали бок о бок без всяких происшествий. Джеффри Саутвуд полюбил впервые в жизни, и ему предстояло провести три замечательных дня со своей любимой.
   - Как ты красива! - крикнул он, и Скай откинула назад голову, чтобы сбросить капюшон и открыть для него лицо и белую шею. Он захотел остановиться и покрыть поцелуями возлюбленную. - Как тебе удается быть одинаково прекрасной и под солнцем, и под луной? Ты знаешь, что совсем околдовала меня, сеньора Гойя дель Фуэнтес?
   Скай раскраснелась, черные ресницы трепетали на розоватых щеках:
   - Милорд, ты меня смущаешь!
   - Почему? Разве до сих пор тебе никто не говорил комплиментов?
   - Муж, - ответ прозвучал очень просто.
   - Извини, дорогая, извини! Хочешь, мы повернем назад?
   - Нет, Джеффри, я назад не хочу.
   Вздохнув с облегчением, он обозвал себя глупцом. Это ее первое любовное приключение, и она, естественно, стесняется. Не говоря ни слова, он взял ее за руку, и они молча поскакали дальше. Вокруг расстилался милый английский пейзаж. В голубом январском безоблачном небе ярко сияло золотое солнце, свежий прохладный воздух бодрил. Дыхание легкими облачками вырывалось и у седоков, и у лошадей. Долина Темзы расстилалась перед ними, и, казалось, на всем свете они, как Адам и Ева, были одни.
   Занятая своими мыслями, Скай молчала. Ей нравился этот человек, но она сомневалась, что сможет полюбить его или какого-нибудь другого мужчину. В любви заключалась и страсть, и страдание. И она считала, что перенесет еще одну потерю. А просто наслаждаясь обществом Джеффри, его любовью, будет избавлена от страданий.
   Январское солнце стало клониться к закату, когда они подъехали к очаровательному постоялому двору, расположенному на берегу Темзы-. От дороги его отделяла низкая каменная стена, за которой раскинулся двор. С обеих сторон от входа висели вывески, на которых был изображен селезень в окружении нескольких уток. Дом был покрыт соломой и до половины обшит досками. В окнах с металлическими переплетами виднелся эспарцет и плющ. Из большой трубы вился голубовато-серый дымок. Они подъехали ко входу. Заслышав цокот копыт, навстречу выскочил конюх и принял у них лошадей. Рука графа задержалась на талии Скай, когда он снимал ее с кобылы, она почувствовала, как под шелковым бельем по коже побежали мурашки. Крепко взяв за руку, Джеффри повел Скай в дом.
   - Милорд Саутвуд! - Им навстречу поднялся круглолицый человек. - Добро пожаловать, милорд и миледи! Утром меня известили о вашем приезде, и ваша комната готова. Во время вашего визита других гостей у нас не будет.
   - Спасибо, мистер Паркер. Мы хотели бы перекусить, как только ужин будет готов.
   - Слушаюсь, милорд. Роза! Куда подевалась эта девчонка? Роза!
   - Я здесь, отец!
   - Проводи милорда Саутвуда и леди в их комнату.
   Роза, пышная молодая особа, чья грудь грозила вырваться за пределы блузки, игриво улыбнулась графу и присела в реверансе.
   - Сюда, милорд, мадам, - показала она, провожая их не вверх по лестнице, а по коридору в боковое крыло. Дверь отворилась, открывая взгляду чудесную комнату с побеленными стенами и эркерным окном. В большом камине пылал огонь, резная дубовая кровать имела полог из ткани зеленого и белого цветов. Стены и потолок поддерживали темные дубовые балки. По одну сторону камина размещался круглый полированный столик с глиняной вазой с сосновыми ветками. Рядом с ними стояли два стула. В ногах кровати в сундуке хранились одеяла. В эркере устроена тахта с подушками, обитыми в те же белые и зеленые цвета, что и полог у кровати. Роза поправила в камине дрова, и они вспыхнули еще ярче.
   - Ваши чемоданы поставили у кровати, милорд. Принести вам что-нибудь?
   - Ты что-нибудь хочешь, дорогая? - посмотрел Джеффри на Скай.
   Во вздохе юной служанки ясно чувствовалась зависть к красивой леди.
   - Ванну, - попросила Скай. - Я вся пропахла лошадьми. Граф улыбнулся ей и повернулся к Розе:
   - Ты присмотришь за этим, душка? - он взял девушку за подбородок и заглянул в ее карие, большие, как у коровы, глаза.
   Служанка чуть не лишилась чувств:
   - Х-хорошо, милорд. С-сию минуту, милорд. В-ванну. Джеффри отпустил ее, девушка повернулась и юркнула в комнаты. Граф тихонько рассмеялся.
   - Какой ты негодник, - упрекнула его Скай.
   - Что есть, то есть, - согласился Саутвуд. - И поэтому я буду мыться вместе с тобой. Я ведь тоже пропах лошадьми, - он притянул ее к себе, откинул с головы капюшон и освободил волосы. Они черной сверкающей массой упали ей на спину. Одной рукой он обнимал ее за талию, а другой гладил по волосам. Скай почувствовала, что слабеет от его прикосновений, и постаралась овладеть своими чувствами. В зеленоватых глазах отразилась борьба. На какой-то миг она разозлилась и попыталась высвободиться. Он тут же отпустил ее.
   - Я никогда ни к чему не буду принуждать тебя, Скай, - произнес он, а про себя они оба подумали: потому что этого и не требуется.
   В дверь тихонько постучали, и слуга внес в комнату небольшую круглую, выдолбленную из дуба ванну. Несколько мальчиков тащили за ним ведра с водой. Роза распорядилась поставить ванну у камина, а перед ней установить резную деревянную ширму. Наполнив ванну, мужчины покинули комнату, и она спросила:
   - Мне остаться, чтобы помочь вам, мадам?
   - Спасибо, Роза, буду тебе за это признательна. - Голубые глаза Скай озорно блеснули. - Извини, Джеффри. Видишь, ванна слишком мала, тебе придется мыться после меня. - Месть была маленькой, но приятной. Подавив смех, Скай скрылась за ширмой и там не спеша сняла с себя одежду.
   Сидя на кровати, Джеффри наблюдал из-под полуприкрытых век, как она из-за ширмы передала услужливой Розе сначала дорожное бархатное платье, потом надушенное шелковое белье. Легкий всплеск свидетельствовал о том, что она погрузилась в ванну.
   - Вам помочь, мадам?
   - Нет, Роза, я вымоюсь сама.
   - Я прикажу, чтобы ваше платье почистили, а белье постирали, мэм, а потом вернусь.
   - Не надо, - произнес граф, - я сам позабочусь о миледи. - И вытолкнул за дверь служанку. А чтобы та не обиделась, сунул ей в карман передника золотой и, шлепнув по заду, отослал прочь. Дверь затворилась, щелкнул замок. - А теперь, мадам, поговорим! - Он кинулся через комнату и отшвырнул в сторону резную ширму.
   Скай была вся покрыта пеной, темные волосы заколоты на затылке. Дразнящими глазами она посмотрела на него.
   - Милорд?
   Он сорвал с себя одежду, разбросав где попало, и решительно направился к ванне.
   - Нет! - взвизгнула она. - Ты затопишь все вокруг!
   - Тогда вылезай и дай вымыться мне, - насмешливо ответил он.
   - Но я еще не кончила!
   - Зато я уже готов!
   - Подай мне полотенце, негодник! - Но граф нарочно убрал его подальше, чтобы, потянувшись за ним, она должна была встать. Пена капала с ее соблазнительного тела, и у Джеффри внезапно перехватило дыхание. Его проказник шевельнулся. Ухватившись за край полотенца, он притянул Скай к себе и поцеловал. Ее маленькие груди требовательно уперлись в него.
   - Скай! - голос его дрогнул от вожделения. Но, внезапно поскользнувшись, граф рухнул в ванну. Скай расхохоталась.
   - Ну вот, мистер Развратник, охладись немного и смой с тела дорожную пыль. Ты уж больно напорист с женщинами. Фи! Стыдись. Не успели мы приехать, как ты пристал к служанке, потом целовал меня, шлепнул по заднице Розу. Да-да, я это видела! А потом попытался влезть ко мне в ванну бог знает для чего. Ну нет, милорд. Если ты хочешь, чтобы я была твоя, я требую верности. Ты способен на нее, Джеффри Саутвуд?
   На миг он разозлился. Разозлился на безродную женщину, жену Алжирского Сводника. Как она смеет ставить ему условия? Но, посмотрев на нее, почувствовал, как гнев тает. Она была не какая-нибудь шлюха, которую можно по настроению любить или не любить.
   - Угодила прямо в цель, дорогая, - грустно признался он.
   - Я научу тебя хорошим манерам, Саутвуд, - мстительно ответила Скай.
   - Потри-ка мне спину, - продолжил он словесную перепалку и улыбнулся, когда она повиновалась.
   Утром Скай решила, что если она станет любовницей графа, то только на своих условиях. Она не будет одной из многих, а станет единственной его любовью. Свою любовь и уважение она готова дарить в обмен на его. И сейчас она выиграла первое сражение.
   Они поели в своей комнате у камина. Ужин оказался простым, но вкусным вареный лангуст, артишоки в масле под уксусным соусом, только что выпеченный хлеб, масло, печеные яблоки с цветным сахаром и сбитыми сливками, острый сыр и графин белого вина.
   Потом, взявшись за руки, они лежали на пухлых набитых гусиным пером подушках в постели, пахнущей лавандой, задремавшая Скай внезапно проснулась и, глядя на пляшущие в камине языки пламени, почувствовала, что он тоже не спит. Повернувшись, она положила голову ему на грудь, там, где билось сердце.
   - Я влюбился в тебя, девочка, - тихо произнес Джеффри. - Ты это поняла, Скай. Никогда прежде я не любил, но Бог свидетель, тебя я обожаю.
   Он взял ее нежно, не спеша. Потом они заснули, просыпались и еще два раза предавались любви. Как и обещал граф, следующие два дня они провели вместе, наслаждаясь любовью, вкусной пищей и вином. Даже если бы они хотели заняться чем-нибудь другим, им бы это не удалось, потому что, выглянув утром в окно, обнаружили, что валит снег.
   Радостные, как дети, они подбросили дров в камин и, обнаженные, нежились на одеялах, пока Роза не принесла им завтрак, яйца, толстые ломтики деревенской ветчины, хлеб, сыр, темное пиво. Снег шел целый день, и все время они валялись на кровати, поднимаясь для того, чтобы только подкормить себя или огонь в камине. Скай никогда бы не поверила, что ее можно так часто возбуждать. Каждый раз она думала, что больше уже не способна любить, но каждый раз загоралась снова.
   На следующий день снег прекратился, на небе опять засверкало солнце. Они оделись и, к изумлению мистера Паркера и его жены, резвились на улице, как подростки. Но Роза была вне себя. Разве мог благородный человек, особенно такой романтический мужчина, как граф, вести себя подобным образом?
   Щеки Скай раскраснелись от мороза, и она вскрикивала с притворным ужасом, когда Джеффри швырял в нее снежки. Отвечая ему, она загнала его под крышу. Один верный бросок - и на графа со ската обрушилась лавина снега, застав его врасплох.
   Вечером они сидели у огня: Скай в белом платье, Джеффри в зеленом бархатном костюме. На углях в камине они жарили каштаны, а потом, обжигая пальцы, выковыривали сладкую сердцевину. В зале трактира Джеффри нашел лютню и принес ее в комнату. К удивлению Скай, оказалось, что он неплохо поет и играет. Он спел ей несколько весьма вольных куплетов, а когда Скай слабела от смеха, набрасывался на нее. Она яростно отбивалась, и они боролись до тех пор, пока и он не становился от хохота беспомощным.
   Они лежали на кровати, как вдруг Джеффри неистово ее поцеловал.
   - Скай! Скай! Люби меня хоть немного!
   - Но я люблю тебя, Джеффри! - запротестовала она.
   - Нет, дорогая, это лишь страсть! Тебе нравится то, что я делаю с тобой, но ко мне ты ничего не чувствуешь. Ты такая красивая, такая умная, такая очаровательная. Я думал, этого достаточно. Но этого мало! Я хочу, чтобы ты любила меня так же, как и я тебя.
   - О, Джеффри! - в ее голосе почувствовалось искреннее сожаление. - Не знаю, полюблю ли я кого-нибудь снова. Любовь приносит такую боль. Ты мне нравишься, и я надеюсь, что мы останемся друзьями. Это больше, чем отношения большинства мужчин с их любовницами.
   - Но ты не похожа на других, любовь моя. И я хочу от тебя большего, Скай, чем мужчины получают от своих любовниц.
   - Ты не имеешь на это никакого права! - закричала она на него. - Я отдалась тебе только потому, что захотела отдаться. Только поэтому. - Она стояла на кровати на коленях, волосы рассыпались по изящным плечам. - Ни для кого я не буду игрушкой. Запомни это, милорд граф!
   Ее голубые, как сапфиры, глаза сверкали пламенем, от возмущения она порозовела. В этот миг она была самой прекрасной из женщин. И все же он был зол на нее. Он - Джеффри Реджинальд Майкл Артур Генри Саутвуд, седьмой граф Линмутский, а она безвестная женщина без прошлого. Он Ангельский граф, по которому сохнут все женщины. И он ей первой подарил свою любовь. Она должна ее принять!
   Его голос стал угрожающе низким и задрожал:
   - Я ни о чем не прошу тебя, Скай. Но если ты не сможешь снова научиться любить, а просто будешь отдавать свое тело, в чем разница между тобой и обыкновенной шлюхой?
   Потрясенная, она побелела, глаза расширились. Подавшись вперед, она дала ему пощечину, и пальцы оставили на коже красные отметины. Машинально он ответил ударом на удар, потом подмял ее под себя.
   - Пойми, твой муж давно мертв!
   Яростно сопротивляясь, она закричала:
   - Не смей говорить о нем! Никогда не смей говорить о нем! Он был добр, благороден и мудр, и я любила его! Ты слышишь! Я его любила! И никого больше не полюблю!
   - И остаешься верной этой любви, - рассвирепел граф, - поступая, как шлюха! Сердце твое закрыто, но тело ты тешишь. Хорошо, дорогая, если желаешь быть шлюхой, я покажу тебе, что это такое!
   Несколькими быстрыми движениями он сорвал с нее платье, стиснул груди, коленом грубо раздвинул ее бедра.
   - Нет, Джеффри!
   Ее глаза мерцали в отсвете пламени, и он наклонился, чтобы поймать ее губы. Скай вывернулась. Потеряв равновесие, он упал на подушки, а она, нащупав ногами пол, бросилась в другой угол комнаты. Но, добежав до двери, поняла безнадежность своего положения. Голой она вряд ли могла улизнуть.
   Граф не спеша шел через комнату.
   - Ну пожалуйста, Джеффри!
   Его глаза стали безжалостными. Защищаясь, она вытянула вперед руки. Но он прижался к ней, за ее спиной была стена.
   - Шлюх часто берут в коридорах, прижав спиной к стене, - бесцветным голосом проговорил он, раздвигая ей бедра. - Ну-ка, обхвати меня за шею руками, а ноги положи на бедра. Учись вести себя, как твои сестры по профессии!
   Скай яростно отбивалась, стараясь вывернуться и вцепиться ногтями в глаза. Он ударил ее, и она расплакалась. Это были слезы стыда и страха.
   - Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, не так! - Слезы Скай остановили его, и он отступил. Она сползла на пол. Граф взял ее на руки и отнес на кровать, прижимая к груди.
   - Какое же ты бесчувственное голубоглазое существо, Скай! Я хочу лишь одного: чтобы ты меня любила!
   - Любовь приносит боль, - всхлипнула она. - Я больше не хочу страдать.
   - Жизнь заставляет страдать, дорогая. А любовь - это часть жизни, точно так же, как смерть. - Гнев прошел, как только он ощутил ее муку. - Скай, любимая, почувствуй ко мне то, что я чувствую к тебе.
   Она рыдала все сильнее и сильнее, оплакивая женщину, которую не могла в себе вспомнить, благородного и нежного Халида эль Бея. Она так устала.
   - Люби меня, родная, - шептал он. - Дай своему сердцу волю. Тогда ты будешь выше всех женщин, даже моей жены.
   Когда-то она возвела в своем сердце преграду и теперь почувствовала, как она рушится камень за камнем.
   - Ты ведь не шлюха, чтобы лгать ради моего удовольствия. Ты ведь что-то чувствуешь ко мне. хотя и не хочешь признаться в этом. Разве не так, дорогая?
   Потоки слез лились из глаз Скай. Она посмотрела на него.
   - Да, - прошептала она так тихо, что он наклонился, чтобы расслышать.
   - Ты не предашь любовь к мужу, если полюбишь меня. Ты можешь и должна любить снова - это дань твоему чувству, которое ты испытывала к мужу. А теперь полюби меня, дорогая.
   В комнате надолго воцарилось молчание, а потом она произнесла:
   - Хорошо, Джеффри.
   Безмерно осторожно он лег рядом с ней на кровать и принялся осушать губами слезы, струящиеся по щекам и шее на прекрасную грудь. Он боготворил ее совершенство и ткнулся ртом в каждый сосок. Как будто защищая, она обняла его и стала укачивать, и, утомленные, они уснули.
   В сером свете январского утра она проснулась, почувствовав в себе его. Это показалось ей естественным и желанным, и она прошептала:
   - Я люблю тебя, Джеффри.
   Он начал ласкать ее, и его движения пробудили в них страсть. Скай ответила ему, чувствуя, как рушатся все барьеры. Она любила этого нежного и гордого лорда, который хотел обладать ею так безраздельно. Она его любила. Он этого никогда не поймет, как не могут понять другие мужчины. И пусть это останется ее секретом. Но она любила его и была теперь в этом уверена.
   Ритм стал быстрее, и дневной свет померк, когда в мозгу любовников засверкали золотые молнии. Она называла его по имени, чувствовала его сильные руки, слышала успокаивающий голос, ощущала, как губами он осушает ее слезы.
   - Я твоя, а ты мой, - наконец просто сказала она.
   - Да, родная, - ответил он. - Мы принадлежим друг другу, и мы будем вместе. Весной я попрошу у королевы отпуск и возьму тебя в свой дом в Девоне.
   - Но твоя жена...
   - Мари с дочерьми не живут в Линмуте, - объяснил он. - Там хозяйкой будешь ты.
   После полудня они покинули свое тайное убежище в "Утке и селезне" и отправились в Лондон. День был холодным и ветреным. Из нависших облаков то и дело грозил пойти снег. Но им все же повезло.
   - Я хочу, чтобы ты переехала в мой дом, - сказал он по дороге. - Комнаты, предназначенные для графини Линмутской, которые расположены рядом с моими, мы переделаем для тебя.
   - Не знаю, Джеффри, - замялась она. - Ведь у меня есть свой дом и вскоре я собиралась забрать дочь из Девона. Я не видела ее уже несколько месяцев. Она должна жить в собственном доме, а не в твоем.
   - Тогда живи в Гринвуде, но позволь переделать для тебя те комнаты. Ты сможешь легко переходить из дома в дом по подземному коридору под садом. Днем ты будешь с дочерью, а вечера станешь проводить со мной.
   - Хорошо, Джеффри, но если при этом мне удастся управлять Гринвудом. А до тех пор, пока комнаты не будут переделаны, я поживу у себя. Ты поужинаешь со мной сегодня вечером?
   - Поужинаю. Но прежде мне необходимо явиться ко двору и выразить свое уважение королеве. - Вскоре они свернули на дорожку к Гринвуду.
   - С приездом, мэм, - поприветствовал ее привратник.
   Скай помахала ему рукой и улыбнулась. Приближаясь к дому, она с удовлетворением отметила, с какой поспешностью выскочил ей навстречу конюх. Любовники остановили лошадей, натянув поводья, и граф помог ей спуститься на землю. Она уже стояла на ногах, но Джеффри никак не мог выпустить ее из объятий. Покраснев, она посмотрела на него снизу вверх.
   - Ты меня любишь, Скай? - тихо спросил граф.
   - Я люблю тебя, Джеффри, - ответила она, не отрывая от него глаз.
   - И будешь дамой моего сердца, дорогая?
   - Да! - Он наклонился, долго и нежно ее целовал.
   - Я извещу тебя, когда смогу прийти. - И, вскочив на жеребца, понесся по дорожке прочь. Скай вошла в дом.
   - Ну вот ты и вернулась. Глаза затуманены, точно у глупой девчонки.
   - Здравствуй, Робби, - Скай приветливо улыбнулась капитану. - Пойдем выпьем по бокалу вина.
   - Вина? А в честь чего? - проворчал он, следуя за ней наверх в маленький салон.
   - Да, вина. Я хочу отметить свою любовь. Никогда бы не подумала, что после смерти Халида способна на это, но я люблю Джеффри!
   "Помилуй нас Господь, - подумал про себя капитан, что-то бормоча себе под нос и щедро разливая в бокалы рубиновое вино. Он рухнул на стул, уставясь глазами в пол. - Как ей сказать, что сообщил де Гренвилл, - думал он, - тем вечером, за чашей вина? Как поведать ей, что Саутвуд сделал ее своей любовницей, чтобы выиграть пари? А теперь мерзавец завладел ее сердцем. Будь он проклят! Лучше бы уж мне оказаться посреди урагана в Южной Атлантике!" Он медленно поднял на Скай глаза.
   - За милорда Саутвуда! - предложила тост Скай. - Пусть живет вечно!
   Безжизненной рукой Робби взялся за бокал.
   - Да, - произнес он безучастным голосом. "Боже, как она счастлива! После смерти Халида такой я ее еще не видел! Провались в преисподнюю этот милорд! Теперь уже Скай от него поздно спасать. Пусть выкручивается сама. Пусть хоть сегодня будет счастлива!" И он одним глотком осушил свой бокал и откинулся на бархатные подушки.
   - И у меня для тебя есть новости, - проговорил он. - Королева принимает нас на следующий день после Сретения. К тому времени нам нужно спланировать наше первое плавание.
   Она сразу же окунулась в дела:
   - Ты уже решил, куда и зачем отправиться?
   - За драгоценными камнями и пряностями. В случае кораблекрушения, объяснил моряк, - половина груза останется целой. Мы пойдем на юг, обогнем мыс Горн и войдем в Индийский океан за грузом перца, гвоздики, мускатного ореха и имбиря. Потом направимся в Бирму за рубинами - лучшие из них поступают в Рангун из центральной части страны. В Индии погрузим кардамон из Голконды, на Цейлоне - корицу и сапфиры.
   - Покупай только голубые кашмирские сапфиры, - посоветовала Скай, - Халид считал, что у них лучший цвет.
   - Я знаю. Плавание будет долгим и, в зависимости от обстоятельств, продлится год или два.
   Она любовно посмотрела на капитана.
   - Но ты ведь почти два года сидел на берегу и ждал этого плавания. Признайся, ноги соскучились по палубе? За меня не беспокойся, спокойно отправляйся в путь. Я благодарна тебе за дружбу, но теперь я уже совсем оправилась и могу сама строить свою жизнь.
   - Я это знаю, девочка. Но боюсь, что тебя могут обидеть, воспользоваться твоей доверчивостью. Меня беспокоят эти штучки с твоей памятью. Во многом ты еще очень наивна.
   - Но у меня есть Джеффри, Робби.
   - Полагайся только на себя, Скай! Люби Саутвуда, уж если так хочешь, но не доверяй ни одному мужчине!
   - Робби! Какой же ты все-таки циник!
   - Не циник, а реалист. В дверь постучали.
   - Войдите! - разрешила Скай.
   На серебряном подносе лакей подал ей свернутый пергамент. Скай развернула его и воскликнула:
   - Черт возьми!
   - В чем дело?
   - Джеффри вызывают из Лондона, - она повернулась к лакею. - Кто это принес?
   - Один из конюхов графа.
   - Можешь идти.
   Слуга повернулся и вышел из комнаты.
   - Что он пишет, Скай?
   - Очень немного, - нахмурилась она. - Что-то случилось в Девоне.
   - Ну ты хоть выспишься сегодня, - криво усмехнулся моряк, и она рассмеялась его непристойности.
   - Не тебе, с твоей репутацией дамского угодника, искать песчинку в чужом глазу, - подзадорила она капитана.
   Робби от души расхохотался.
   ***
   Дни бежали за днями. Скай не получала вестей от Джеффри. А потом наступил назначенный срок аудиенции с королевой и Сесилом. Скай оделась элегантно, но скромно. Главного советника ее величества, лорда Бургли Уильяма Сесила, нельзя было пронять обнаженной грудью. Строгость ее темно-синего бархатного платья нарушали лишь кружева на вороте и рукавах. В их разрезах виднелась белая нижняя блузка, а сами рукава украшала золотая вышивка. Скай надела золотую цепочку, на которой через равные промежутки были прикреплены розочки из белого коралла на золотых пластинках. Блестящие темные волосы разделял посередине пробор, а на затылке они были собраны в пучок.
   Река надежно замерзла, и они отправились в Гринвич в карете Скай. Сесил ожидал их в уставленной книжными полками комнате. Не мешкая, он перешел прямо к делу:
   - Если мы предоставим вам королевскую хартию, что получит ее величество?
   - Четвертую часть всего груза, точную карту района - у нас по два картографа на каждом корабле - и, конечно, мы готовы будем выполнить любое поручение ее величества, - ответил Роберт Смолл.
   - Сколько у вас кораблей?
   - Восемь.
   - А сколько вы надеетесь привести назад?
   - По крайней мере шесть.
   - Думаю, вы переоцениваете себя, капитан Смолл, - возразил Сесил.
   - Нет, милорд. Если не наскочу на тайфун, я приду назад со всеми восемью кораблями. Но серьезный шторм, конечно, может погубить один или два.
   - А что вы скажете о пиратах или о бунте в командах?
   - Все капитаны на моих кораблях, милорд, плавают со мной уже несколько лет. Это относится и к командам. Люди сработались и привыкли действовать в любых условиях. В отличие от многих других команд они надежны и дисциплинированны. Если понадобится, они проведут корабли через ад, но доставят их в Англию.
   Сесил слегка улыбнулся:
   - Ваша самоуверенность похвальна, сэр. Если все будет так, как вы говорите, мне останется лишь удивляться. - Он повернулся к Скай. - А вы, мадам, как в этом участвуете?
   - Я финансирую все предприятие, - спокойно ответила она.
   - Вы, должно быть, очень уверены в капитане Смолле, - сухо заметил королевский советник.
   - Да, сэр, уверена. Он был партнером моего мужа в течение нескольких лет и ни разу его не подводил.
   - А ваш муж...
   - Дон Диего Индио дель Фуэнтес, испанский купец в Алжире.
   - Испанский посол утверждает, что никогда о таком не слышал, мадам.
   - Сомневаюсь, милорд, чтобы испанский посол при английском дворе был слишком хорошо осведомлен о своих согражданах в Алжире, - холодно парировала Скай.
   - Вероятно, вы правы, мадам. Я заметил это так, к слову. Мой долг блюсти интересы королевы.
   - Если вы, милорд Сесил, полагаете, что наше предприятие рискованно для королевы или может бросить тень на ее достоинство, я беру назад свою просьбу о хартии, и вы с ее величеством можете воспрепятствовать нам в нашем деле. Но это ставит под сомнение не только мою честь, но и честь сэра Роберта. И если я лишь недавно приехала из Алжира, капитан Смолл всегда верно служил Англии.
   - Мадам, вы меня не правильно поняли. Я сказал лишь, что посланник короля Филиппа ничего не слышал о вашем покойном муже.
   - А почему он должен был о нем слышать? Предки мужа уехали в Алжир несколько поколений назад. Думаю, что первый Гойя дель Фуэнтес был младшим сыном в семье, хотя другая ветвь рода проживает в Испании, где-то недалеко от Гранады или Севильи. Никогда не могла запомнить, где именно.
   Сесил раздраженно вздохнул, и Робби спрятал улыбку. Скай умело запутывала канцлера. Капитана порадовало, что она была так сообразительна. Теперь, отправляясь в море, он не опасался оставлять ее на берегу.
   - Не понимаю, милорд, - Скай позволила показать голосом, как она обижена. - Не понимаю, что вас так беспокоит. Я не прошу ничего, кроме поддержки ее величества, а взамен предлагаю четвертую часть прибыли и новые карты. К тому же мои корабли понесут на Восток весть о величии нашей королевы. Мне это все не представляется сомнительным предприятием.
   - Проклятие! Мадам, вы нарочно переиначиваете мои слова! - взревел Сесил.
   - Разве, сэр? Я буду молить Бога, чтобы он просветил меня об их истинном значении.
   Переливы смеха прервали их беседу, и из укрытия в затененной части комнаты быстро вышла королева.
   - Не обращайте внимания на Сесила, миссис Гойя дель Фуэнтес. Он слишком печется о нашем благополучии, и мы по достоинству оцениваем его усилия. Мы можем обойтись без любого из подданных, но только не без него. Ну-ну, друг мой, вам не обязательно знать родословную леди, чтобы вести с ней дела. Наша казна не так уж полна, чтобы отказываться от прибыли от этого плавания. А нам оно ничего не стоит, кроме нашего благорасположения. Репутация капитана Смолла говорит сама за себя.
   - Хорошо, я присмотрю, чтобы хартия была выдана, если таково ваше желание.
   - Именно так, милорд Сесил. Детали вы обсудите с капитаном Смоллом. А мы с миссис Гойей дель Фуэнтес выпьем по бокалу вина. - Елизавета направилась из комнаты, и Скай, сделав Сесилу реверанс, последовала за ней.
   Когда дверь за женщинами закрылась, лорд-канцлер заметил:
   - Красивая женщина, сэр Роберт, и очень умна. Ее величеству нравятся женщины с головой.
   - Для меня она как дочь, - отозвался Робби.
   - Тогда вы должны знать, что в середине января она несколько дней провела с лордом Саутвудом на постоялом дворе близ Темзы, именуемом "Утка и селезень".
   - Знаю, - Робби начал закипать от гнева. - Вы очень уж внимательно следите за обыкновенной, никому не приносящей вреда женщиной.
   - Ирландкой по происхождению, вышедшей замуж за испанца. И Ирландия, и Испания - исконные враги Англии, - сухо заметил Сесил.
   - А лорд Саутвуд тоже под подозрением? - раздраженно спросил капитан.
   - Лишь в той мере, в какой любого приближенного королевы могут использовать в дурных целях. Роберт Смолл вскочил:
   - Сэр, я не желаю далее выслушивать ваши инсинуации против Скай! Она достаточно страдала, но по-прежнему остается мягкой добропорядочной леди. Уверяю вас, она вполне благонадежна.
   - Садитесь, садитесь, капитан Смолл. Ваши собственные слова принудили нас к этому небольшому расследованию, хотя мне и по нраву ваше отношение к связи леди Скай и лорда Саутвуда. Однако имейте в виду, что королева его очень ценит.
   - Он утверждает, что любит Скай, - ответил Робби, - и, храни ее Боже, она любит его.
   - Странно, - пробормотал Сесил. - Не похоже на графа. Обычно он женщин всерьез не принимает. Может, он и в самом деле в нее влюбился?
   А вдали от них обсуждаемый джентльмен яростно набрасывался на побледневшую, сжавшуюся от страха жену. Никогда Джеффри Саутвуд не был так зол.
   - Сука! Сука! - кричал. - Ты убила моего единственного законного сына! Как ты могла дойти до такой глупости? Ты знала, что вокруг свирепствует оспа и все равно написала графине Шрусбери, чтобы она отправила его домой на Двенадцатую ночь. И все это без моего разрешения. Бог свидетель, Мари, я готов тебя убить!
   - Так чего же ты медлишь, Джеффри? - закричала она в ответ. - Ты ненавидишь и меня, и дочерей. Так убей нас всех!
   Ее горе немного успокоило графа. Он холодно посмотрел на жену:
   - Я собираюсь развестись с тобой, Мари. Надо было давно это сделать.
   - У тебя для этого нет оснований.
   - Найдутся, Мари. Ты рожаешь одних дочерей. Единственного сына, которого ты сумела родить, ты же и убила. Ты отказываешься принимать моих друзей, а деньги, которые я посылаю на хозяйство, прячешь для приданого дочерям, хотя я и запретил им выходить замуж. У меня достаточно оснований. Но если потребуется, я приведу полдюжины мужчин, которые засвидетельствуют, что близко знались с тобой.
   - Ты просто негодяй, Джеффри, - прошептала потрясенная жена.
   Он ударил ее, и она упала на колени.
   - Негодяй! - повторила женщина.
   Граф повернулся и вышел. Это было последнее слово, которое она сказала мужу. Ночью она сама слегла в оспе и вместе с ней все их дочери. Через несколько дней она умерла. За ней последовали Мери, Элизабет, Катрин и Филиппа. Лишь три младшие девочки остались в живых. Сам граф не заразился, потому что еще в детстве в легкой форме переболел оспой.
   Графиню с дочерьми похоронили без особых церемоний.
   Колокол прозвонил их уход из жизни, когда повозки везли гробы на семейное кладбище. Джеффри рассказал оставшимся в живых дочерям о смерти матери и сестер, но они были так малы, что вряд ли поняли, о чем он им говорил. Впервые присмотревшись к девочкам, граф вдруг понял, что они миловидны. Оставив подробные инструкции по уходу за детьми, он уехал из Девона ко двору.
   В Девоне он пробыл два месяца. В Англию пришла весна, и двор переехал из Гринвича в Нонсач. Его встретили очень тепло, особенно дамы, потому что весть о его потере намного опередила графа. Джеффри жаждал увидеться со Скай, ему не терпелось оказаться в Лондоне. Но без разрешения королевы он отлучиться не мог и ждал удобного случая, чтобы испросить разрешения.
   В Лондоне Робби готовился расстаться со Скай. "Наяда" и ее побратимы-корабли со всем необходимым на борту ожидали отплытия в Пуле. Капитан откладывал его до последней возможности, потому что в последнее время Скай была постоянно расстроена и по малейшему поводу начинала плакать. Он послал в Девон за сестрой, Мари и детьми. Увидев Виллоу, которой вскоре исполнялось два года, Скай немного воспряла духом.
   Капитан догадывался, что ее так расстраивало. Без сомнения, бегство Саутвуда. С тех пор как они вернулись из своего маленького путешествия в январе, Скай не получала от него ничего, кроме той записки, в которой он говорил, что ему срочно необходимо выехать в Девон. Роберт Смолл снова сказал себе, что граф оказался откровенным подлецом. Видя, какая она бледная и ко всему безразличная, он проклинал Саутвуда и переживал, что ничего не может поделать.
   Но наступил момент, когда отплытие откладывать больше было нельзя. Накануне Скай устроила Робби небольшой ужин. Был приглашен де Гренвилл. За столом присутствовали госпожа Сесили, Жан и Мари. Де Гренвилл намеревался плыть с Робби до Ла-Манша. Еда была изысканной, но Скай лишь притронулась к ней. Чувствовалось, что ее веселье наигранно. По крайней мере, горько думала она, Саутвуд сделал доброе дело - представил ее королеве и помог получить хартию. Что же до любви... страсть всегда сопровождалась болью.
   Вскоре де Гренвилл был уже навеселе и, склонившись к Скай, доверительно говорил:
   - Для такой скромной и образованной женщины вы мне слишком дорого обошлись, миссис Скай. Теперь, когда граф Линмутский вернулся ко двору, он, должно быть, истребует мою яхту.
   Он вернулся! И не написал ей даже ни слова!
   - А почему он должен требовать вашу яхту, Дикон? - спросила она с отсутствующим видом. Роберт Смолл встрепенулся:
   - Эта история не для ушей Скай, Дикон, - и пнул ногой друга под столом.
   . Но де Гренвилл не обратил на него внимания. Терпкое вино затуманило его голову:
   - А почему бы ей не сказать, Робби. Когда он заберет мою яхту, при дворе все об этом узнают. Не знаю, зачем я с ним поспорил, но мне так хотелось его жеребца.
   Скай почувствовала, как от предвестия чего-то ужасного в ней все холодеет:
   - О чем поспорили, Дикон?
   - Довольно, де Гренвилл, - вскричал Робби, беспомощно взглянув на сестру и Мари.
   - Нет, Робби, - возразила Скай, - я хочу послушать, что скажет Дикон. Пожалуйста, сэр, просветите меня, по поводу чего бился об заклад милорд граф.
   - Я поставил свою яхту против его лучшего жеребца, что в течение шести месяцев он не сможет сделать вас своей любовницей. Выигрыш казался таким верным. Тогда в Дартмуре вы его так отшили. Я вообще считал, что он не в вашем вкусе. Зря я не прислушался к отцу: тот всегда говорил, что на женщин нельзя полагаться.
   Госпожа Сесили и Мари разинули рты. Галл Жан философски пожал плечами. Но Робби, лучше всех знавший Скай, затаил дыхание в ожидании взрыва. И он не замедлил последовать.
   - Подлец! - воскликнула она. - Какой подлец! Я убью его! Убью! Или нет. Я сделаю с ним то, что Мари сделала с капитаном Джамилем. - Слезы хлынули у нее из глаз, и, подобрав юбки, она бросилась из комнаты.
   Мари и Сесили хотели последовать за ней, но Робби остановил их жестом и сам направился за Скай. Увидев, что она спустилась с террасы и бежит через сад, он кинулся за ней, перебирая короткими ногами и крича:
   - Скай, девочка! Подожди меня, Скай! Она остановилась, но не обернулась. Подбежав, он заметил, что ее плечи трясутся. Робби повернул ее к себе и обнял. Скай горько плакала.
   - Скай, девочка, не трать своих слез на него. Он их не стоит.
   - Я л-люблю его, Робби. Л-люблю этого негодяя!
   Моряк вздохнул. Ему не хотелось ее и дальше расстраивать, но ничего не оставалось делать. Пусть лучше узнает от него, чем от какого-нибудь пройдохи вроде де Гренвилла.
   - Я хочу, чтобы ты узнала это от меня. Единственный сын Саутвуда, жена и четыре дочери умерли от оспы. Поэтому-то он и уехал в январе в Девон. Де Гренвилл намекнул, что при дворе поговаривают, что королева подыскала ему богатую невесту, а от выгодной партии граф Линмутский никогда не откажется. И теперь, когда он лишился сына, ему обязательно нужно жениться. И чем быстрее, тем лучше. А при молодой жене на тебя у него не останется времени.
   Взглянув на Скай, Робби снова, как и тысячу раз до этого, подумал, что она самая красивая на свете женщина. Уйдя от нее сегодня, он направится к молодой привлекательной шлюхе, но долгими ночами в море будет думать о Скай, а не о малютке Сэлли. Будет представлять лицо Скай, а внешность подружки сгладится в его памяти через час после того, как они расстанутся.
   - Ты поняла, что я сказал тебе, Скай? - он пытливо заглянул в ее влажные голубые глаза. - Ты поняла, что скорее всего твоя связь с Саутвудом окончена?
   Она вздохнула:
   - Я беременна от него, Робби. И примерно через шесть месяцев подарю ребенка седьмому графу Линмутскому. Дай Бог, чтобы это был сын! И еще я молю, чтобы его новая богатая жена поступала точно так, как покойная, - рожала ему дочерей!
   - Выходи за меня замуж, Скай.
   - В тебе так много предрассудков, Робби, - печально улыбнулась она. Проводи меня домой, и я пожелаю де Гренвиллу спокойной ночи. В котором часу ты отплываешь завтра?
   - Хочу воспользоваться полуденным приливом. Утром загляну попрощаться с тобой.
   Они прошли через сад, поднялись на террасу и вошли в дом. Де Гренвилл храпел на стуле.
   - Свинья, - процедила Мари.
   - Нет, - отозвалась Скай.
   - Он оскорбил вас, госпожа. Скай пожала плечами.
   - Лучше уж узнать от него, Мари, чем от какого-нибудь незнакомца. Смотри-ка, наше доброе вино не пошло ему впрок.
   Внезапно двери столовой широко распахнулись, и в сопровождении остолбеневшего лодочника на пороге появился мажордом.
   - Мадам, королева прибывает, - едва смог выговорить Уолтерс.
   - Что?!
   - Королева, госпожа, - выдавил лодочник. - Совсем уже рядом. Она послала вперед себя гонца предупредить о своем прибытии.
   - Боже! А я не одета, чтобы как следует ее принять. Мари, быстрее, - и она бросилась наверх в свои покои, приказывая Дейзи на бегу:
   - Принеси бордовое платье и кремовую с золотом нижнюю юбку. Рубины! Золотые ленты! Мари, беги вниз, скажи Уолтерсу, пусть приберут в столовой. Принесут ветчину, сыр, фрукты, сладкие вафли, вина. Пусть поставят все на буфете в банкетной. А Робби пусть разбудит и приведет в чувство де Гренвилла!
   Мари бросилась вниз, а горничные принялись хлопотать вокруг Скай. Она быстро переоделась и привела в порядок лицо.
   - Ховиз, иди-ка к окну и кричи, как только заметишь королеву!
   Через несколько минут, когда Скай расправляла складки на шелковом платье, послышался возглас:
   - Королевская ладья показалась из-за поворота!
   Скай кубарем слетела вниз по лестнице, взяла за руки Робби и де Гренвилла, и все трое побежали через сад к пристани и оказались на ней как раз в тот момент, когда королевская ладья к ней причаливала. Мужчины выступили вперед и помогли Елизавете сойти на берег, а Скай присела перед ее величеством в изящном реверансе: юбки грациозно легли на землю, темная голова склонилась в знак покорности.
   Королева одобрительно посмотрела на хозяйку дома:
   - Поднимитесь, миссис Гойя дель Фуэнтес. Клянусь, ваш реверанс - самый элегантный из всех, что я видела!
   Скай благодарно улыбнулась королеве, и Елизавета добавила:
   - Надеюсь, вы простите нам этот необычный визит, но мы узнали, что сэр Роберт завтра отплывает, и не могли позволить ему уехать так надолго, не пожелав счастливого пути.
   Робби вспыхнул от удовольствия:
   - Ваше величество, вы слишком ко мне добры.
   - Вы перекусите, мадам? - предложила Скай.
   - Спасибо, миссис. Сэр Роберт и де Гренвилл будут меня сопровождать. А вы, Саутвуд, возьмите на себя труд проводить госпожу Гойю дель Фуэнтес и миссис Кноллиз.
   Королева двинулась прочь, оставив стоять на месте ошарашенную Скай. Из королевской ладьи на берег вышел граф Линмутский с очаровательной рыжеволосой девушкой.
   - Скай, позвольте вам представить королевскую кузину Леттис. А это миссис Гойя дель Фуэнтес.
   Леттис Кноллиз дружески улыбнулась. Ее кожа была по-девичьи свежей.
   - Можно мне называть вас Скай? А вы зовите меня Леттис.
   - Конечно, - ответила Скай. "Неужто это и есть богатая невеста, приготовленная королевой для Джеффри?"
   - Рад тебя видеть, Скай, - пробормотал граф Линмутский, пока вел женщин через сад к дому. Позади них из полудюжины лодок, сопровождавших королевскую ладью, высаживались пассажиры.
   - Какой у вас очаровательный дом, - похвалила Леттис. - Мне всегда хотелось иметь маленький дом на Стрэнде. Вы не бываете при дворе, не так ли?
   - В этом нет необходимости. К тому же я не знатная дама. Но если королева пригласит меня туда, я подчинюсь. Они вошли в дом, и Саутвуд тихо попросил:
   - Леттис, мне нужно поговорить со Скай. Займи, пожалуйста, королеву. - И прежде чем Скай успела возразить, увел ее в библиотеку и плотно закрыл за собой дверь.
   - Я не могу оставлять гостей одних. Королева заметит, - забеспокоилась Скай.
   - Мадам, мы не виделись три месяца. Вы не могли поздороваться со мной потеплее?
   - Вы слишком многого хотите, сэр! Тем не менее выражаю вам сочувствие по поводу вашей потери!
   - Ты знаешь? Откуда?
   - Де Гренвилл рассказал мне сегодня вечером, - Скай отошла от графа на шаг. - Полагаю, я могу вас поздравить со счастливым браком? Это милашка Кноллиз? Медовый месяц вы проведете на яхте?
   - У меня нет яхты.
   - Как же, сэр, - едко заметила она. - Разве вы не выиграли яхту у де Гренвилла? Яхта стояла против жеребца. Де Гренвилл очень опечален потерей.
   - Черт бы побрал этого глупца де Гренвилла, - выругался граф. - Выслушай меня, дорогая. Мы заключили пари, когда в нашу первую встречу ты не обратила на меня внимания. Я не собирался брать эту яхту. Я ведь не знал, что полюблю тебя. Я хотел сказать об этом Дикону, но забыл, а потом меня вызвали в Девон. Эта безмозглая сука, на которой я был женат, вызвала сына домой, когда в деревне свирепствовала оспа. Он приехал под родную кровлю только для того, чтобы умереть. Суд Божий распорядился так, что вслед за ним умерла она и четверо дочерей. Трое других заболели, и я оставался с ними, пока они не поправились. Я ведь не вовсе бессердечен, Скай. А они такие еще маленькие.
   - Ты мог мне хотя бы написать!
   - Честно говоря, это не пришло мне в голову. Я вообще не люблю писать, а тогда оспа косила людей в моем имении, я был ужасно занят. Умер мой управляющий, и пока я его не заменил, должен был сам выполнять его работу.
   - Но ты уже давно вернулся ко двору. Мог бы черкнуть мне записку, милорд! Послать цветы. Хоть что-нибудь! Но ты ведь был слишком занят, подыскивая замену умершей супруге! Я тебя ненавижу, Джеффри! И никогда не прощу! Ты использовал меня, как обыкновенную проститутку! Ты обманывал меня! - Она гневно отвернулась, чтобы он не заметил навернувшиеся на глаза слезы. - Меня предупреждали, что ты последний проходимец в Лондоне, но Бог свидетель, я в это не верила.
   - Ты права, - признал он. - Я был занят в Лондоне, хлопоча о своей женитьбе.
   Плечи Скай дернулись, и граф расслышал, что она подавила всхлипывание.
   - Леди, которую я собираюсь сделать графиней Линмутской, - самая красивая женщина в Лондоне. Она богата, и мне не приходится опасаться, что она выходит замуж из-за денег. Ее манеры безукоризненны, она отличная хозяйка, прекрасно управляющаяся и с домом, и с поместьем. Превосходная пара для меня.
   Его голос был проникнут такой любовью, что каждое слово впивалось в сердце Скай, точно нож.
   - Лишь одно могло помешать браку, - продолжал граф. - Следовало убедить королеву, что никто, кроме этой женщины, не станет моей женой.
   - М-меня все это не интересует, господин граф. - Повернувшись, она попыталась его обойти, но он схватил ее и притянул к себе. - Мне нужно идти к гостям, - упрашивала Скай.
   Он не обратил внимания на ее слова.
   - Леди, о которой я говорю, не англичанка. Она утверждает, что родилась в Ирландии и вышла замуж за испанского купца, а потом овдовела. Так я и представил ее королеве, хотя сам знаю, что это не правда. Эта женщина неизвестного происхождения была захвачена пиратами, но по счастью попала на глаза великому Алжирскому Своднику. Он принял над ней покровительство, а когда был убит, она ускользнула из Алжира со всем его состоянием. Но я ее люблю и хочу себе в жены. Я убедил королеву в правильности своего выбора, и она дала разрешение на нашу свадьбу.
   Скай отпрянула от графа, а когда посмотрела на него, ее глаза светились теплым голубым огнем.
   - Не знаю, где ты раздобыл эти сведения. Хотя все факты верны, ты все же ничего не знаешь. Да, меня привезли к Халиду эль Бею - так звали моего мужа, милорд граф. Я потеряла память: не могла сказать, кто я такая и откуда родом. Но это ему было не важно. Он мог сделать меня шлюхой в одном из своих домов или своей наложницей. Но он поступил по-другому. Он и в самом деле взял меня под свое покровительство, но, милорд, в качестве жены! Неужели ты мыслишь так узко, что считаешь брак действительным только тогда, когда его заключает христианский священник? Главный мулла Алжира соединил меня с господином Халидом. Я по-настоящему стала женой!
   Теперь она ходила по комнате взад и вперед, бордовые шелка юбки рассерженно шелестели. Ее волосы распустились и, когда она резко повернулась, чтобы взглянуть Джеффри в лицо, взметнулись у нее за плечами.
   - Моя дочь, сэр, носит христианское имя отца, потому что по рождению он испанец, хотя ему и пришлось бежать из этой жестокой страны от ужасов инквизиции. Полагаю, что даже ты способен эго понять! А в регистрационной книге крестин церкви Пресвятой Девы Марии в Бидфорде ты можешь найти имя Мэри Виллоу Гойи дель Фуэнтес!
   Я не могу выйти за тебя замуж, милорд. Будет великой ошибкой мешать мою безвестную кровь с твоей и сводить мое испорченное тело с твоим. Понимаю, какую огромную честь ты мне оказываешь, но отвечаю "нет"! - И, оттолкнув его, Скай вышла из библиотеки.
   Не веря своим ушам, Джеффри Саутвуд стоял пораженный, когда в библиотеку вошел Роберт Смолл и закрыл за собой дверь.
   - Что, черт возьми, ты с ней сделал? - проревел маленький капитан.
   - Попросил выйти за меня замуж.
   - Зачем?
   - Потому что я ее люблю, - выкрикнул граф. - Я сказал ей, что знаю правду о ее прошлом и что это не имеет для меня никакого значения. Я даже получил разрешение королевы.
   - Эх, парень, какой же ты дурак. Она сказала тебе, что потеряла память и не знает, что с ней было до приезда в Алжир?
   - Да.
   - Послушай меня, милорд. Мне достаточно лет, чтобы быть твоим отцом, и я буду говорить с тобой, как отец. Ее муж был моим лучшим другом. Он был вторым сыном в древней и знатной семье, но судьба распорядилась так, что ему пришлось вести жизнь, далекую от той, для которой он считал себя предназначенным. Чем бы он ни занимался, он был истинным джентльменом.
   Ты любишь Скай. И он всем сердцем любил ее. Она была его радостью, его гордостью, и он хотел лишь одного - прожить жизнь рядом с ней и детьми. Как раз перед смертью он узнал, что станет отцом, и его счастье чуть не заставило меня разрыдаться. - Робби вздохнул и опустился в кресло. Саутвуд уселся напротив. - Я придумал для Скай эту историю, чтобы оградить от злой молвы ее и ее ребенка. А теперь, Джеффри, я помогу тебе завладеть Скай, потому что бедняжка и так уж за эти месяцы навздыхалась и наплакалась по тебе и любит тебя. Полагаю, она тебе не сказала, что беременна?
   - Боже! - прошептал граф.
   - Нет? - сухо переспросил Робби. - Она злится на тебя. Тогда мы должны быть настойчивы. У меня есть способ все уладить, но ты должен безоговорочно меня слушаться. Договорились? - Саутвуд молча кивнул. - Пойдем, парень, я покажу тебе, как без шума заарканить девчонку.
   Мужчины вернулись в большой салон, где королева и Скай, окруженные смеющимися придворными, вместе развлекали общество. Протолкавшись к ним, они оказались рядом с королевой. Молодая Елизавета выглядела особенно привлекательной - золотисто-рыжие волосы завитками ниспадали на плечи, дымчатые глаза лучились. На ней было бледно-зеленое шелковое платье, обильно расшитое золотом, жемчугом и топазами.
   - Ну вот, наконец и почетный гость с нами, - рассмеялась королева. - Ради всего святого, где же ты был, милорд Саутвуд? И вы, сэр Роберт?
   - Уточняли детали такого милого сердцу вашего величества брака. Поскольку у миссис Гойи дель Фуэнтес нет родителей, этот долг на себя пришлось взять мне. И теперь, мадам, с вашего великодушного позволения я отсрочу свой отъезд на одни сутки, чтобы выдать невесту замуж. Сможет ваше величество убедить архиепископа заключить брак без оглашения?
   Ошарашенная Скай попыталась что-то сказать, но королева в восторге захлопала в ладоши:
   - Великолепная мысль, сэр Роберт! Да! Да! Свадьба состоится завтра в Гринвиче! Вы будете посаженым отцом, а я хозяйкой на торжестве!
   - Это большая честь для нас, ваше величество, - пришел в себя граф. - Не так ли, дорогая?
   - Конечно, милорд, - вслух сладко проговорила Скай, а когда гости принялись громко переговариваться друг с другом, прошипела:
   - Лучше мне подхватить сифилис, чем выйти за тебя замуж.
   - Пойдемте! - воскликнула королева. - Если миссис Гойя дель Фуэнтес готова завтра в час дня выйти замуж, нам лучше ее оставить. Возвращаемся в Гринвич! И она повернулась к Скай:
   - Вы замечательная хозяйка, дорогая. Мы хорошо повеселились. Семье Саутвудов повезло. Линмут меня проводит, а вы ложитесь в постель и отдыхайте. Если молва о вашем суженом справедлива, завтра ночью вам спать не придется. Королева усмехнулась и направилась из дома к ладье.
   Скай яростно налетела на Робби:
   - Я не выйду за него замуж! Слышишь, не выйду!
   - Выйдешь, Скай, выйдешь, девочка, - ответил капитан с выводящим ее из себя спокойствием. - Будь благоразумна, дорогая. Он знает правду о твоем прошлом и все же хочет на тебе жениться. Подумай, Скай, ты будешь графиней Линмутской! И вспомни о ребенке, которого носишь под сердцем. Если откажешь Саутвуду, никто не поверит, что это его ребенок - ведь ни одна женщина в здравом уме не оттолкнет отца своего ребенка. Тогда возникнет вопрос: чей он? И поскольку твое имя ни с кем не связывают, решат, что ты спуталась с конюхом или лакеем, и будут считать ребенка низкорожденным. И что тогда случится с Виллоу? - С каждым его словом Скай все больше и больше понимала, что попала в ловушку. - Я только тогда спокойно уйду в море, если буду знать, что ты надежно устроена, любимая и обожаемая Скай, - закончил капитан.
   - Черт тебя побери, Робби! Если бы Халид знал, что ты со мной сделал...
   - Он бы полностью одобрил мои действия, и ты, Скай, это знаешь, пробурчал грубоватый коротышка-капитан. - А теперь иди. Королева права - тебе надо поспать. Скажи Дейзи, какое платье собираешься завтра надеть, и служанки приведут его в порядок.
   - Никакое! - упрямо ответила она.
   - Тогда я сам выберу, дорогая. Пойдем. - Он взял Скай за руку и повел по лестнице в ее апартаменты. - Дейзи, иди ко мне, девчушка, - окликнул Робби, и крепкая служанка тут же появилась.
   - Сэр?
   - Завтра утром твоя госпожа выходит замуж за графа Линмутского. Что из ее гардероба подходит для свадьбы?
   Карие глаза Дейзи округлились от почтительного восхищения:
   - О, сэр! О, мэм! Как здорово!
   Скай мрачно отвернулась и тяжело прошагала в спальню. Когда она рухнула на кровать, Дейзи вопросительно посмотрела на Роберта Смолла.
   - Не беспокойся, девочка, - успокоил ее капитан. - Госпожа просто не в духе. Давай-ка посмотрим ее платья.
   Дейзи провела его в гардеробную Скай. От удивления у Роберта Смолла отвисла челюсть.
   - Боже милостивый! В жизни не видел столько ярких тряпок! - воскликнул он.
   - Здесь только те, из которых можно что-то выбрать для свадьбы, хихикнула Дейзи. - Платья попроще висят в другой комнате.
   Робби покачал головой и принялся изучать платья. Белые он исключил сразу, потому что Скай была вдовой. Броские цвета показались ему тоже неподходящими. Наконец его взгляд остановился на богатом золотистого цвета платье из тяжелого атласа.
   - Возьмем вот это.
   Дейзи вытащила платье и принялась его изучать. Простой лиф имел глубокий вырез и был расшит жемчугом. Рукава с буффами украшали разрезы и прошивки из тонких кремовых кружев. На нижней юбке красовался узор в виде цветов из бриллиантов и жемчуга. Накрахмаленный воротник в форме сердца тоже украшали бриллианты, которые окаймляли шею. Юбка по покрою напоминала колокол.
   - Хорошо, Дейзи! Это, девочка, даже лучше, чем я ожидал. Проследи, чтобы его отгладили и приготовили к десяти утра. Хозяйка будет, венчаться в личной часовне королевы в Гринвиче, а потом Елизавета выступит хозяйкой во время торжества. Там молодые и останутся на ночь.
   - О... Пресвятая Дева Мария! Сэр, а мне разрешат поехать? Я понадоблюсь госпоже.
   - Да, девочка, поедешь.
   Маленькая служанка подпрыгнула от восторга:
   - Подождите, сэр! Вот уж моя мать узнает, что я служу у графини Линмутской. Как она будет гордиться! Сэр, а миссис Скай не возьмет другую служанку? Я ведь простая девушка из Девона.
   - Не бойся, Дейзи, ты нравишься хозяйке. А теперь присмотри за платьем и на рассвете приготовь ароматизированную ванну. Вымой хозяйке и волосы.
   - Слушаюсь, сэр. - Служанка забрала платье и оставила Роберта одного.
   Он не спеша направился обратно в спальню.
   - Ты перестала капризничать? - спросил он.
   - Я и не капризничала, - резко ответила она, поднимаясь на постели, Просто не желаю, чтобы мою жизнь за меня устраивали другие. Что уж, у меня совсем нет выбора?
   - На этот раз нет. Ты зла на Саутвуда и хочешь насолить ему, сделав его сына незаконнорожденным. Да, да, я полагаю, что ты носишь мальчика. Но граф уже достаточно наказан: он женился не по любви, и теперь его жена умерла. Умер и его наследник. И вот он предлагает тебе брак, еще не зная, что его семя взошло в твоей плодородной утробе. Разве это можно считать обидным, дорогая?
   - А что будет с моим состоянием? Оно уплывет в сундуки Саутвудов к деньгам двух его первых жен? Ну нет! Я не желаю оставаться беззащитной и беспомощной, как бедная Мари!
   Роберт Смолл улыбнулся:
   - Так вот что тебя тревожит, девочка.
   - И это тоже, - призналась она.
   - Не беспокойся, Скай. Я не намерен бросать тебя на произвол судьбы. Граф просил меня вечером подготовить брачный контракт, который он собирается подписать завтра утром. Он получит за тобой значительное приданое, но большая часть состояния останется в твоих руках. Этот дом будет тоже твоим. К тому же я сделал тебя своей наследницей, чтобы, если со мной что-нибудь случится, ты позаботилась о Сесили. Так что Виллоу останется вполне достаточно.
   - О, Робби! О, Робби, - расплакалась Скай. Моряк неуклюже обнял ее за плечи.
   - Перестань, девочка, - проворчал он. - Ради всего святого, не плачь при мне. Уж лучше кричи. Кому еще мне оставить Рен-Корт, как не тебе. Ты мне дорога, как дочь.
   - Спасибо, Робби. Ты мой самый лучший друг, - она вытерла глаза, а капитан постарался скрыть, как ему самому хотелось плакать.
   - А теперь послушай меня внимательно, Скай. В качестве приданого мы дадим Саутвуду двадцать пять тысяч золотых крон. Кроме того, ты вступаешь к нему в дом со своей одеждой, посудой и драгоценностями. Остальное состояние: деньги, которые оставил тебе Халид, этот дом, доля в нашем предприятии и Рен-Корт будут исключительно твоими. Всем этим он не сможет распоряжаться, и таким образом будет обеспечена твоя независимость.
   - Робби, а он подпишет такой контракт?
   - Подпишет, девочка. В противном случае Бесс оторвет ему голову. Ведь она такая же своенравная женщина, как и ты, - Капитан похлопал Скай по плечу. Уже поздно, Скай, - далеко за полночь. Ложись, отдыхай, дорогая. Увидимся утром.
   - А какое платье ты мне выбрал, Робби?
   - Атласное кремовое с шитьем из жемчуга и бриллиантов, - ответил он.
   - И я бы его выбрала, если бы хотела выйти замуж. Роберт Смолл усмехнулся.
   - Спокойной ночи, миссис Гойя дель Фуэнтес. Завтра к вечеру ты уже будешь леди Саутвуд, графиней Линмутской. Не так уж плохо для такой замухрышки, как ты. - И, увернувшись от подушки, которой она в него запустила, моряк весело рассмеялся и вышел из спальни.
   Глава 17
   Наступило дождливое весеннее утро. Скай лениво потягивалась в постели, смутно ощущая вокруг себя суету, но внезапно села. Через несколько часов ей предстоит выйти замуж, а еще так много нужно сделать! Перед камином ее уже ждала дымящаяся ванна.
   - С добрым утром, миледи, - хором приветствовали ее Дейзи и горничные и присели в реверансе.
   - Еще не миледи, Дейзи, - оборвала ее Скай. Горничные хихикнули и, покраснев, отвели глаза, когда госпожа, сняв ночную рубашку, обнаженной пошла через комнату. Привыкшая к причудам хозяйки Дейзи помогла ей подняться по двум ступеням и забраться в ванну.
   Скай благодарно погрузилась в воду. Ароматная влага ласкала кожу, обволакивала плечи. Дейзи установила перед ванной ширму и на несколько минут оставила госпожу одну, чтобы дать указания горничным относительно платья невесты.
   "Так сегодня моя свадьба, - думала Скай. - Как этому дню не хватает радости, которую я испытывала, когда выходила замуж за Халида. О, мой дорогой господин, как же я тебя любила! Но ты умер, Халид, и этот странный английский лорд похитил мое сердце. Я богата, дорогой Халид, но, откровенно говоря, вдова алжирского "купца" не ровня титулованному графу. Но все же он хочет сделать меня графиней, а не просто затащить в постель, где я уже побывала. Он утверждает, что любит меня, но за несколько недель мне ни разу не написал. Могу я ему верить, или он разобьет мое сердце? О Боже! Как бы я это хотела знать. Я желаю быть любимой, но еще нужнее мне надежное положение в обществе".
   - Миссис, - упрекнула Скай Дейзи. - Вы так и не начинали мыться. Служанка взяла мягкую ткань и сама принялась растирать госпожу, а Скай продолжала размышлять, пока ей мыли волосы. Но болтовня Дейзи сбила ход ее мыслей, и она взорвалась, потом смутилась, заметив расстроенный вид камеристки.
   - У меня ужасно болит голова, - объяснила она. - И я не хочу, чтобы эта мука продолжалась и в Гринвиче. Дейзи сразу посерьезнела:
   - Вам нужно выпить травяной отвар. Ховиз, - повернулась она к одной из служанок, - попроси госпожу Сесили приготовить для миледи чай от головной боли.
   Скай вылезла из ванны и, завернувшись в нагретую банную простыню, села у камина. Дейзи вытерла ей волосы и расчесывала до тех пор, пока они не стали сухими, потом принялась растирать куском шелка до синеватого блеска. Тем временем другая служанка приводила в порядок ногти на ногах.
   - Что мне действительно нужно сейчас, - объявила Скай, - так это поесть. Принесите мне хлеба, мяса и вина. Я умираю с голоду. Займись этим, Дейзи. Джейн, мне все равно, понравятся графу мои ногти или нет. - Она встала, и простыня упала с нее. Дейзи накинула на госпожу розовый шелковый халат и поспешила за едой. Вслед за ней, подобрав инструменты для педикюра, вышла и Джейн. Скай вздохнула с явным облегчением - так хорошо остаться одной. Но чей-то смех заставил ее быстро обернуться.
   - Джеффри!
   - Доброе утро, жена, - он стоял перед гобеленом, прикрывавшим потайной ход.
   - Еще не совсем, милорд, - резко ответила Скай. - Ты давно там стоишь?
   - Достаточно давно, чтобы вспомнить, какое ты прекрасное существо, мадам, - лениво процедил он, откровенно разглядывая Скай.
   Она покраснела не только лицом, но и всем телом и встряхнула копной волос. Неужели он ее действительно любит или это - лишь стремление обладать ею? Она теперь же была намерена это выяснить. Получая удовлетворение с ней, он мог сколько угодно вскрикивать - это еще ни о чем не говорило. Уж лучше пусть ею владеет человек, который вообще ничего к ней не чувствует. Не спеша подойдя к двери, Скай закрыла замок и твердо произнесла:
   - Садись, милорд. Хочешь вина? - граф кивнул, и она налила в небольшой бокал из своего шкафчика.
   - Слушаю, мадам. - Он подался вперед и принял бокал. - В чем дело?
   Скай набрала в легкие побольше воздуха:
   - Ты поступаешь нелепо, вступая со мной в брак, милорд. Но уверен ли ты, что хочешь взять в жены вдову одного из самых одиозных людей Алжира? Напомню тебе, что я забыла все, что случилось со мной до моей жизни с Халидом эль Беем. Он сотворил меня такой, какая я есть. Один Бог знает, какая порченая кровь течет в моих жилах. Быть может, моя мать ненормальная, а отец - убийца. Подумай лучше, милорд. Разве такая женщина нужна тебе в жены?
   - Ну, Скай, - проговорил Джеффри, растягивая слова, - зачем ты хочешь обескуражить меня?
   - Вовсе не хочу, - она покачала головой.
   - Халид эль Бей научил тебя читать? - продолжал граф.
   - Нет, - ответила она, - я знала грамоту до него.
   - А что ты еще знала, дорогая?
   - Несколько языков, математику, - медленно перечисляла она. - Все это было в моей голове, хотя я не помнила, где все это выучила.
   - По виду ты не крестьянка и чертовски образованна даже для мужчины, не говоря уж о женщине. С первой минуты нашего знакомства я знал, что мы будем больше, чем приятели.
   Я хотел узнать о тебе больше и справился у капитана, знакомого с Робертом Смоллом и имевшего представление о его связи с Халидом эль Беем. Он отплыл из
   Алжира через несколько дней после вас. В городе все только и говорили о твоем бегстве от турка, тем более что, потеряв тебя, бедняга сделался импотентом.
   Скай подавила смех, который уже готов был сорваться с губ при упоминании о том, что ее месть Джамилю удалась. Но она не знала, сердиться ли на Джеффри Саутвуда за то, что он влез в ее дела, или радоваться, что он так ею заинтересовался. Скай была довольна, что, даже узнав о ее прошлом, граф пожелал взять ее в жены.
   - Ты подписал брачный контракт? - холодно спросила она.
   - Да. Твое приданое очень щедрое, дорогая. С твоего позволения, я оставлю его твоему первому сыну. Мне оно не нужно, - подытожил он.
   Очередь была за Скай. Одна ее черная бровь слегка приподнялась.
   - Ты прочитал контракт? Мое состояние остается у меня.
   - Конечно, дорогая. У меня хватит денег, чтобы снабдить приданым наших детей. Я понимаю, что свои деньги ты хочешь оставить для Виллоу. Но если бы ты была и нищей, я бы с радостью обеспечил твою дочь.
   - Но ходили слухи, что ты отказывался снабдить приданым собственных дочерей.
   - Они были дочерьми Мари. Такие же серые мышки, способные рожать только девочек. Но в трех, уцелевших после оспы, кажется, есть что-то и от меня. Они станут подружками Виллоу. По твоим глазам я вижу, что ты не дашь мне покоя, пока я не выделю им приданого, так уж лучше я сделаю это сразу.
   - Я буду хорошей матерью твоим детям, Джеффри.
   - Я знаю, Скай. - Он поднялся и направился к ней. В глазах так сильно билось желание, что, казалось, он с трудом сдерживал его.
   Скай вытянула ему навстречу руки:
   - Не теперь, Джеффри. Пожалуйста, не теперь.
   - Так ты меня еще не простила, - догадался он.
   - Я могу еще понять, что ты не писал мне из Девона. То, что там произошло, ужасно. Но и вернувшись, ты не черкнул мне ни слова, и о твоих несчастьях я узнала от де Гренвилла. Он же сообщил мне, что королева подыскивает тебе выгодную партию. Что я могла почувствовать? - Ты должна была мне верить, Скай.
   - А как я могла тебе верить, узнав о вашем отвратительном пари с де Гренвиллом?
   - Черт побери, Скай, я и не думал забирать у него эту яхту. Ведь мы спорили с ним еще до того, как по-настоящему встретились с тобой.
   - Но до этого я достаточно наслышалась о тебе как о дамском угоднике и покорителе сердец.
   - Довольно! В твоих возражениях слишком много здравого смысла. Я люблю тебя, Скай, и буду любить всегда. Через несколько часов мы поженимся. Так давай забудем о прошлом. И начнем все сначала. Мы так подходим друг другу, мадам. - И он подал ей руку.
   Медленно, как будто после тяжких раздумий, она взяла ее.
   - Последний вопрос, - проговорил он. - Обещаю, что задаю его в последний раз. Ты все еще его любишь?
   - Да, - серьезно ответила она. - Я любила его. Я воспрянула от какого-то ужаса, о котором ничего не помнила, и нашла у него прибежище. Он дал мне имя, вернул к жизни. Он стал моим мужем, любовником и лучшим другом. Я никогда его не забуду. - И, улыбнувшись, продолжала:
   - Мне самой странно, но, несмотря на то, что Халид эль Бей не ушел из моего сердца, я люблю и тебя, Джеффри; если бы это было не так, я бы на тебя не разозлилась.
   Зеленоватые глаза теперь смотрели на нее с вожделением и надеждой:
   - Так я прощен?
   Ее улыбка показалась графу робкой:
   - Быть можете милорд.
   - Ты испытываешь мое терпение, мадам, - вскричал он, но губы невольно сложились в улыбку, и в глазах сияло облегчение и радость.
   - Тебе нужно учиться быть терпеливым, Джеффри. Ведь я не буду кроткой женой. В браке, милорд, я во всем буду равной тебе. Во всем.
   Скай стала не такой настороженной, и граф тотчас же воспользовался этим обнял ее и наклонился, чтобы поцеловать. Восторженная дрожь пробежала по всему ее телу, и она вздохнула.
   - Мадам, - проговорил он, целуя уголки ее губ. - День сырой и прохладный, наша свадьба еще не скоро, поэтому я несу тебя в кровать прямо сейчас.
   - Тебе понадобятся все часы, которые остались до свадьбы? - Ее лицо выражало саму невинность.
   - Ведьма! - хрипло пробормотал он, зарываясь лицом в надушенную копну ее волос.
   Скай почувствовала, как он целует атлас ее кожи на шее. Со стоном она откинула голову, и его губы заставили сердце забиться чаще.
   - Учти, мадам, - предупредил граф, - ночью я сполна отомщу за твой острый язычок. Но, входя в часовню королевы, ты не должна выглядеть помятой. Джеффри выпустил ее из рук, и она покачнулась. Граф тихо рассмеялся и, повернувшись, скрылся в проходе за гобеленом.
   Скай вся дрожала. Боже, как он ее возбуждал! И он об этом знал До нее дошло, что в дверь комнаты стучали:
   - Миссис Скай! Миссис Скай! С вами все в порядке?
   Она подскочила к двери и открыла ее. В коридоре стояли Дейзи. Ховиз и Джейн. На лицах у всех застыло вопросительное выражение.
   - Я хотела побыть одна, - выдавила Скай самое лучшее, что пришло ей в голову.
   Девушки недоуменно посмотрели на нее и вошли в комнату, неся завтрак. Они накрыли миниатюрный столик, а два лакея убрали ванну. Джейн сложила ширму, а Дейзи и Ховиз подвинули столик и стул поближе к огню.
   - Повариха сказала, что вам надо поесть как следует. Вчера вы почти ничего не ели и на празднике не будете наедаться. Да и свадьба еще не скоро.
   Скай подняла крышку с самого большого блюда и обнаружила в нем два размятых яйца под соусом из хереса и укропа. На тарелке поменьше лежали несколько кусочков розовой ветчины и завернутый в салфетку горячий хлеб. На двух розетках подали масло, мед и графин красного вина. Внезапно Скай почувствовала, что ужасно голодна.
   - Скажите поварихе, что мне все понравилось. Я съем все, Ховиз. Дейзи, принеси шкатулку с драгоценностями, во время завтрака я выберу украшения. Джейн, принеси платье, которое я выбрала для госпожи Сесили, и позови Виллоу с кормилицей.
   Служанки побежали выполнять распоряжения, а камеристка принесла огромную шкатулку для драгоценностей. Раздумывая, Скай надула розовые губы. Жемчуг слишком однотонно, бриллианты - слишком броско. Нужно что-то выбрать. Пальцы нетерпеливо перебирали многочисленные колье, пока она не нашла то, что требовалось. Вынув бирюзовое ожерелье, она улыбнулась. Каждый камень овальной формы окружали полупрозрачные жемчужины и искрометные бриллианты. В гарнитур входили серьги и заколки для волос в виде бабочек.
   - Вот это, - она подала украшения Дейзи. - Теперь кольца... Бирюзовое - на счастье, с жемчужиной - для постоянства, а сапфир идет к моим глазам.
   Дейзи хихикнула и отложила в сторону отобранные кольца, а шкатулку закрыла.
   - Капитан Смолл просил вам передать, что в Гринвич лучше ехать в карете. Река хоть и спокойна, но дождь льет как из ведра.
   - Хорошо, Дейзи. А вот и моя крошка, - вскричала она, когда дверь спальни открылась, пропуская няню с Виллоу.
   - Мама! Мама! - обрадовалась девочка, бросаясь в объятия Скай. - Как ты вкусно пахнешь. Я так люблю. - И она ткнулась личиком в материнскую шею.
   Скай подхватила ребенка на руки и любовно шлепнула:
   - Сегодня, родная, я приведу тебе хорошего человека. У тебя будет папа. Ты хочешь этого, Виллоу?
   - Нет! - решительно заявила девочка. - Мне не надо никаких новых пап! Хочу дядю Робби! Скай рассмеялась:
   - Так твое сердечко, дорогая, завоевал дядя Робби. У тебя хороший вкус. Но вскоре ты полюбишь нового папу, и он полюбит тебя.
   Виллоу насупилась и неодобрительно надула похожий на бутон ротик. Ее густые темные ресницы, обрамлявшие золотистые отцовские глаза, опустились на розовые щечки так по-взрослому кокетливо, что от неожиданности у Скай перехватило дыхание.
   - А новый папа принесет Виллоу подарки?
   - Конечно, - ответила изумленная мать.
   - А какие? - вопрос прозвучал очень настойчиво.
   - Не знаю, моя радость. Может быть, новое платье, или ожерелье, или корзинку конфет.
   - Может быть, я и полюблю нового папу, - задумчиво проговорила Виллоу. - А ты, мама, его любишь?
   Скай рассмеялась:
   - Да, цыпленок, очень. А теперь поцелуй маму и беги с Молли. Будешь себя хорошо вести, привезу тебе что-нибудь из дворца.
   Виллоу чмокнула мать и, довольная, засеменила с няней. Скай заканчивала завтрак, когда каминные часы пробили половину двенадцатого.
   - Боже! - всплеснула руками Дейзи. - Чтобы вовремя добраться до Гринвича, нужно выехать отсюда в полдень. Джейн, Ховиз! Несите платье госпожи. - Она подала Скай пару кремовых тонких, как паутина, чулок. Госпожа осторожно надела их. Сияющая камеристка протянула подвязки с серебряными бантами, в середине которых сияли жемчужины чистой воды. Белье Скай было из натурального шелка. Корсет с косточками сделал ее тонкую талию еще изящнее. Юбка с фижмами не казалась пышной - Скай вовсе не хотелось выглядеть, как торговое судно под парусом. Прежде чем надеть юбку, она терпеливо дожидалась, пока Дейзи не расчешет ей волосы.
   Расчесанные, они были разделены посередине на пробор. Густую шелковистую копну Дейзи уложила в элегантную прическу и закрепила волосы на затылке, спереди и сбоку заколов булавками в виде бабочек. В качестве завершающего штриха украсила голову госпожи двумя великолепными розовыми бутонами.
   Скай взглянула в зеркало. Оттуда на нее смотрела женщина с безукоризненным лицом. "Это я?" - про себя задала она вопрос и за многие месяцы впервые задумалась, кто она была до того, как ее подобрал Халид эль Бей. Внезапно ей отчаянно захотелось это узнать.
   - Мадам! - голос Дейзи прервал ее мысли. - Нам надо спешить!
   Скай кивнула, поднялась и надела юбку. Настала очередь платья. Возбужденно болтая, Джейн и Ховиз застегнули пуговицы. Скай расправила складки и встала перед зеркалом - довольная улыбка осветила ее черты. Она выглядела вполне как графиня Линмутская. Джеффри сможет ею гордиться.
   - О, миледи, - почтительно прошептала Дейзи. - Вы так красивы!
   - Спасибо, Дейзи. А теперь дай мне плащ, чтобы дождь не испортил платья.
   На плечи ей набросили синюю бархатную накидку, она вышла из своих покоев и начала спускаться по лестнице. Внизу ее поджидали Робби и госпожа Сесили. Скай присела перед ними в низком реверансе.
   - Вы оба выглядите просто великолепно. - Она и вправду никогда не видела их такими красивыми.
   На госпоже Сесили было элегантное платье из черного шелка с парчовой серебряной нижней юбкой. Шею обрамлял кружевной воротник, такие же кружева были на манжетах. На пышной груди красовалась серебряная цепь с кулоном в виде сердца, вырезанным из бирюзы. Светло-голубые глаза госпожи Сесили засияли от удовольствия.
   - Дорогая Скай, как мне благодарить тебя за это прекрасное платье и горностаевый плащ? Я просто не знала, что приготовить для Гринвича, да еще за такой короткий срок!
   Скай обрадовалась искреннему восхищению пожилой дамы:
   - Я приготовила это вам в подарок на день рождения. Теперь к следующему месяцу придется готовить другой подарок.
   - Дитя мое! Этого вполне достаточно. И какое имеет значение, если ты подарила мне его чуточку раньше.
   - Тем не менее на свой день рождения вы получите подарок, - пообещала Скай.
   - А меня ты так и не похвалишь? - пожаловался старый капитан.
   - Как же, Робби, ты из нас самый красивый, - пошутила она.
   - Ха, - возмущенно хмыкнул Роберт Смолл, но улыбка заиграла на его губах, и он, сам того не желая, сразу приосанился.
   Таким элегантным Скай не видела его со дня их первой встречи. Как и сестра, он был во всем черном. Но если госпожа Сесили надела шелка, он облачился в бархат - куртка была обильно расшита золотой нитью, аквамаринами, жемчугом, рубинами; шпага с золотой рукояткой, украшенной большим рубином и филигранью.
   - Пойдемте, - произнес моряк, заслышав стук колес подъезжающей к дому кареты.
   Когда дверь растворилась, ветер взметнул их плащи, и брызги влетели в дом, увлажнив мраморный пол.
   Не говоря ни слова, самый высокий из лакеев поднял Скай на руки и перенес ее в карету. Пришедшую в волнение госпожу Сесили и вспыхнувшую Дейзи точно так же доставили в экипаж. А Роберту Смоллу позволили идти самому.
   Путешествие в Гринвич оказалось нетрудным, потому что дороги из-за сильного дождя опустели. Ливень хлестал в окна кареты. Выглянуть наружу не было никакой возможности, и Скай испытывала легкие угрызения совести, думая о кучере, восседавшем высоко на козлах, укутанном от непогоды и ею же избиваемом дождем. Еще хуже было лакеям, которые прилепились сзади к экипажу и были вовсе не защищены от ливня.
   В карете Скай держала капитана за руку. Она не боялась, когда выходила замуж за Халида эль Бея, но сейчас была немного напугана. Тревога росла от сознания, что вскоре ей придется сказать Джеффри о его ребенке. Она могла представить его радость, но вдруг у нее родится не сын? Не поступит ли он тогда с ней так, как когда-то поступил с бедной Мари? Скай почувствовала, как напряглась ее спина: нет, она этого не допустит. Пусть только попробует, и она обратится к королеве.
   Карета замедлила ход и остановилась: они прибыли в Гринвич. Слуги королевы перенесли дам во дворец. Гринвич, столь любимый Генрихом VIII, был построен вдоль реки и, казалось, был бесконечен. Дворцовый служитель проводил их в маленькую комнату рядом с часовней, где они могли привести себя в порядок и отдохнуть. Дейзи помогла Скай и госпоже Сесили снять плащи. Капюшон предохранил голову Скай от дождя, и прическу только чуть подправили.
   Госпожа Сесили достала из потайного кармана платья отделанный по краям кружевами кусочек материи и приложила к Скай.
   - На счастье, - сказала она сквозь слезы и, поцеловав Скай, скрылась в часовне. Дейзи последовала за ней.
   Вдруг события стали разворачиваться очень быстро. Появился Робби и провел ее через часовню в придел. Помещение было набито людьми. Большинство из них Скай не знала, хотя заметила де Гренвилла, Леттис Киоллиз, королеву и лорда Дадли, который, по слухам, был ее любовником. Здесь же присутствовали лорд и леди Бурк.
   Джеффри ждал у алтаря, разодетый в темно-зеленый бархат. Позади него стоял Мэтью Паркер, кентерберийский архуепископ.
   Не спеша Скай и ее обожаемый Робби двинулись по приделу к алтарю. Скай почувствовала, как будто ее ноги увязают в глине. Впереди ей одобрительно улыбался Джеффри Саутвуд, стараясь глазами подбодрить невесту и давая понять, как ему нравится ее платье. Они остановились, и Роберт Смолл вложил руку Скай в огромную ладонь графа Линмутского. Тот легонько ее сжал, и она с облегчением вздохнула - все шло как надо.
   Служба шла своим чередом. Молодые встали на колени, и, когда их головы сблизились, Джеффри шепнул:
   - Смелее, любовь моя.
   Скай почувствовала, как ее всю пронзает любовь к этому человеку. Любовь постепенно вытесняла чувство неловкости, которое она ощутила, войдя в жаркую, наполненную народом и залитую светом свечей часовню. Мэтью Паркер провозгласил их мужем и женой и, повернувшись лицом к собравшимся, представил только что вступившую в брак пару. Они счастливо улыбались морю лиц и видели ответные улыбки... Не улыбался лишь один человек. Почему лицо лорда Бурка так сумрачно и сердито? Такой странный человек. И как вообще он оказался здесь? Скай повернулась к королеве и присела перед ней в глубоком реверансе.
   Наряд Елизаветы был великолепен: шелка, украшенные золотой вышивкой, бриллиантами, светло-голубыми аквамаринами. Ее величество соизволила милостиво заговорить:
   - Поднимитесь, леди Саутвуд, графиня Линмутская. Мы рады, что вы прибыли ко двору.
   - Как мне вас отблагодарить за вашу доброту, ваше величество? Вы слишком много сделали для меня.
   - Верность мужу будет мне лучшей благодарностью, - гордо ответила Елизавета.
   - Я буду ему верной женой. - Скай горячо поцеловала протянутую королевой руку.
   - Ужасное разочарование для всех страждущих кавалеров, - пробормотал лорд Дадли на ухо Леттис Кноллиз, и та едва сумела сдержать смех.
   - А теперь, - весело объявила королева, - все на свадьбу! Первыми в Большой зал идут граф и графиня Линмутские!
   Скай в растерянности посмотрела на мужа. Джеффри взял ее за руку и успокоил:
   - Я знаю дорогу.
   В сопровождении пританцовывающих музыкантов, играющих на тростниковых флейтах, лютнях и барабанах, молодые повели королеву и придворных в Большой зал Гринвичского дворца.
   Снаружи дождь с неистовой силой бил в окна, но внутри было сухо и тепло от огромных каминов, в которых весело горели дубовые поленья. За почетным столом собрались молодожены, королева, лорд Дадли и капитан Смолл с сестрой: посаженые отец и мать невесты. Остальные придворные заняли положенные им места за большим Т-образным столом или у столиков, расставленных вдоль стен.
   На главный стол слуги поставили неимоверных размеров солонку: два крылатых серебряных грифона и два стоящих на задних лапах золотых льва держали раковину, наполненную солью. На каждом бокале бледно-розового венецианского стекла красовался вырезанный из граната герб королевы. Почетный стол был сервирован золотой посудой. Сидящие выше солонки удовлетворялись серебром, те, кто оказался ниже, ели на фаянсе.
   Вереница слуг в ливреях внесли чаши с сырыми ледяными устрицами, мидиями, гребешками, сваренными в масле со специями, маленькими креветками в белом вине, блюда с тонко нарезанной семгой, покоящейся на листьях водяного кресса, целую морскую форель, большие буханки серого и белого хлеба. После смены блюд гости насладились бычьими боками, нежным розовым мясом косули, ножкой ягненка. На столе появилось огромное блюдо с целым кабаном со злобно оскаленными клыками, которого пришлось нести четырем лакеям, подносы с молочными поросятами, во рту которых были зажаты яблоки, каплуны под имбирным соусом, ветчина, лебеди, фаршированные фруктами, гуси, фазаны, павлины во всем красочном оперении, пироги с жаворонками, голубями и крольчатиной. Поставили тарелки со свежим луком-латуком, редисом и артишоками. Слуги следили, чтобы бокалы гостей были постоянно полны до краев красным бургундским вином.
   Скай никогда не любила больших празднеств, где подавали слишком обильную еду, и лишь притрагивалась к разным блюдам. Несколько устриц, куриное крылышко, по небольшому кусочку говядины и гусятины, артишок, хлеб с маслом.
   На третье принесли всевозможные желе, фруктовые пироги, пирожки со сливами, раннюю клубнику, вазы со взбитыми сливками, вишню из Франции, испанские апельсины и головки чеширского сыра. Конечно, был и свадебный пирог. К облегчению Скай, на нем не было изображения жениха и невесты с утрированно большими половыми органами и грудями. Вместо этого его украшали белые розочки и голубые незабудки, перевязанные серебряными ленточками. Скай догадалась, что это заслуга королевы, и, перегнувшись через лорда Дадли, поблагодарила ее. Королева мило улыбнулась.
   - Он так вас любит, - проговорила она. - В жизни не видела такой любви и преданности. Как бы и я хотела, чтобы меня так любили и этим поддерживали в заботах и горестях.
   - Но вас ведь любят, мадам, - воскликнула Скай. - Сколько кавалеров с готовностью бросят свои сердца к вашим ногам!
   Королева снова улыбнулась, на этот раз печально. Как невинна графиня Линмутская! Как ее, должно быть, оберегали от всего, до того как она приехала в Англию.
   - Много кавалеров хотели бы бросить свои сердца к моим ногам, - ответила она, - но по-настоящему меня никто не любит. Они хотят получить мою корону или хотя бы какую-то ее часть. Елизавета им не нужна. Законная королева не имеет права на любовь. Она выходит замуж за свою державу. Это печаль всех монархов.
   - О, мадам! - Глаза Скай наполнились слезами. Молодая королева нежно смахнула слезу со щеки невесты:
   - Ну и мягкое сердце у вас, леди Саутвуд. Но обо мне не плачьте. Свою участь я знала давно. И я смирилась с ней и хотела ее. - И задумчиво добавила:
   - Полагаю, что призову вас, добросердечная графиня, на службу при дворе. Здесь редкость - открытое честное сердце.
   Вскоре Скай смогла убедиться, как права королева. После нескольких радушных тостов, после которых они пили вино с пряностями и закусывали сахарными вафлями, банкет окончился и в противоположном конце зала начались танцы. Первый танец молодожены танцевали друг с другом.
   Потом ее нарасхват приглашали все кавалеры. Некоторые открыто приглашали на свидание, другие, не стесняясь, рассматривали платье. Скай была поражена: нравы мусульманского мира были куда более строгими. А здесь, в Гринвиче, царила распущенность.
   Через некоторое время она танцевала с сумрачным лордом Бурком. Неужели этот человек никогда не улыбается?
   - Примите мои поздравления, мадам. Вы смогли сделать вполне приличную партию, - его тон показался почти оскорбительным, и Скай снова разозлилась на этого человека.
   Она спокойно посмотрела на него и спросила:
   - Милорд, мне кажется, вы враждебно ко мне относитесь. Может быть, не ведая, я вас когда-нибудь обидела? Умоляю, сэр, скажите мне об этом, чтобы я могла загладить свою вину перед вами.
   Не говоря ни слова, он увел ее из круга танцующих. Они подошли к накрытому столу. Серебристые глаза лорда испытующе смотрели в лицо Скай. Вдруг он спросил:
   - Вы когда-нибудь слышали об О'Малли с острова Иннисфана, мадам?
   Прежде чем ответить, она подумала несколько секунд:
   - Боюсь, что нет, лорд Бурк. Это очень важно для вас?
   - Нет, - грубо ответил он. - Не имеет никакого значения. - Но сам выглядел расстроенным. "Почему?" - размышляла Скай.
   В этот момент рядом появилась госпожа Сесили:
   - Пора отправляться в спальню, дорогая. Миссис Леттис и фрейлины королевы тебе помогут.
   - Леди Саутвуд, - лорд Бурк на секунду склонился над ее рукой, потом повернулся и отошел в сторону. Скай с компаньонками незаметно покинули зал.
   - Ее величество, - рассказывала Леттис Кноллиз, - предоставила вам апартаменты в тихом уголке дворца. Там вас никто не потревожит. Как я буду завидовать вам в эту ночь! Говорят, Саутвуд - прекрасный любовник.
   - Леттис! - упрекнула ее другая дама. - Если бы ее величество слышала такой распущенный разговор, она сослала бы тебя в деревню.
   Рыжеволосая кузина королевы встряхнула красивой головой:
   - Елизавета заложила бы душу, чтобы стать сегодня вечером невестой, если бы женихом был лорд Дадли.
   - Леттис! - вскричали несколько голосов. - Ты несешь крамолу! - Но Леттис Кноллиз только рассмеялась.
   - Вот мы и пришли, Скай, - объявила она перед закрытой дверью.
   Слуги растворили дверь, и болтающие женщины вошли в мило обставленную спальню, где Дейзи с двумя дворцовыми служанками поджидали госпожу.
   Большая дубовая кровать с резными ножками была застелена розовым бархатным покрывалом. Слева от кровати окно выходило на избиваемую дождем реку. Справа располагался большой камин, веселый огонь в котором высушил комнату и сделал ее уютной.
   Дейзи и две ее подручные тотчас взялись за работу и принялись раздевать невесту. В одной нижней юбке и блузке Скай умылась розовой водой из серебряного тазика. Потом ей распустили и расчесали до блеска волосы. Наконец Дейзи взяла ночную рубашку, служанки сняли со Скай нижнее белье и надели рубашку. Фрейлины завистливо зашептались, когда рубашка оказалась на ней. Она была из белого шелка с глубоким У-образным вырезом, с пышными, точно крылья бабочки, рукавами и с мелкими складками на юбке.
   - Боже! - за всех вслух сказала Леттис Кноллиз. - На вас эта рубашка долго не останется, Скай.
   - Хорошо, если вообще останется целой, - проронила одна из фрейлин, и все дружно захихикали.
   Скай сначала покраснела, а потом сама нервно засмеялась:
   - Говорят, это копия той, что носила любовница папы римского.
   - Поспешите, - поторопила их другая фрейлина. - Я слышу, они уже идут.
   Скай помогли забраться в кровать, взбили и положили под спину пухлые с кружевами по краям подушки, укрыли атласным одеялом. Находясь в центре всеобщего внимания, она чувствовала себя чрезвычайно глупо. В этот миг ей, напротив, следовало побыть одной. Она вспомнила, как в день свадьбы они улизнули с Халидом эль Беем от гостей на побережье в залитую лунным светом Жемчужную беседку. Но здесь был не Алжир, здесь была Англия. И не Халида эль Бея она страстно ждала, а Джеффри Саутвуда.
   Двери распахнулись и впустили толпу смеющихся мужчин и женщин. Джеффри Саутвуда вытолкнули вперед - его грудь оказалась обнажена.
   - Мы наполовину его раздели, мадам, - заметил лорд Дадли с пьяной ухмылкой. Руку он с видом собственника положил на талию королевы, которая разрумянилась и выглядела очень привлекательной.
   - Остальное я докончу сам, - твердо заявил граф Саутвуд. - От имени жены и себя желаю всем спокойной ночи.
   - Все уходим! - приказала королева, послав молодоженам сочувствующий взгляд.. - Я не устала и хочу еще танцевать.
   Слуги и придворные поспешили из комнаты, граф закрыл дверь и запер ее. Молча он снял остатки одежды и потушил свечи. Отсветы огня из камина играли на его высокой фигуре и золотистых волосах. Он протянул ей руку:
   - Иди ко мне, Скай.
   Она поднялась с кровати и подошла к нему. Джеффри долго смотрел на нее, потом улыбнулся. Сквозь мелкие складки полупрозрачной юбки видны были длинные стройные ноги. Он взялся руками за ворот рубашки и одним движением разорвал ее напополам. Рассмеявшись, Скай обвила его руками. Джеффри почувствовал, как страсть воспламеняется в нем, и, зажав лицо жены между ладоней, он крепко поцеловал ее в губы.
   - Я люблю тебя, Скай, - хрипло пробормотал он.
   - Я тоже люблю тебя, милорд, - ее удивительные голубые глаза сияли.
   Руки графа поползли от ее совершенных плеч по гладкой длинной красивой спине, пока не сжали округлые ягодицы.
   - Я так по тебе скучал, - прошептал он, наклонял голову и забирая теплым ртом в плен упругий сосок. Играя, язык обводил его вновь и вновь, пока граф не почувствовал, как Скай дрожит. Тогда медленно опустился на колени, язык мучительно долго добирался от груди к ее женскому естеству.
   Скай вздрогнула:
   - Ну пожалуйста!
   Он поднял голову и взглянул на нее:
   - Пожалуйста, что, Скай?
   - Пожалуйста, - повторила она и, выскользнув из его рук, бросилась к кровати. Он погнался за ней и подмял под себя.
   - Ты хочешь меня, моя распутная женушка? - спросил он. - Нет, нет, Скай, не отворачивайся. В том, что ты меня хочешь, нет ничего постыдного. Скажи мне, любимая! Скажи мне это!
   - Да! Да! Да! - почти зарыдала она, и он наполнил ее всю, возбужденный ее красноречивыми глазами, которые сказали ему то, что она стеснялась выговорить вслух. Он был невероятно нежен, и нежность безмерно усилила ее страсть, которая, в свою очередь, сделала невыносимым его желание. Так они возбуждали друг друга, пока мир вокруг не взорвался осколками их любви.
   Потом, когда они утомленно лежали, граф обнял Скай, начал гладить ей волосы и трепещущее тело.
   - Любовь моя, - бормотал он, - вот мы и скрепили сделку, которую заключили перед архиепископом. Я люблю тебя, Скай. И буду всегда делать так, чтобы ты была счастлива. Клянусь тебе!
   Она повернулась и посмотрела Джеффри в лицо:
   - Твой ребенок уже зреет в моей утробе.
   - Спасибо, дорогая, - ответил он.
   Озадаченная тем, что он не удивлен, Скай поняла, что муж догадывался о ее секрете.
   - Джеффри, ты знал? Поэтому и решил жениться на мне? - Муж увидел, как в ее глазах поднимается страх. - Я не сука, чтобы брать меня на развод! - гневно закричала она.
   - Я и не знал до тех пор, пока не попросил твоей руки, - спокойно ответил он.
   - Робби тебе сказал, - возмутилась она. - Треплется, как старая баба!
   - Да, - согласился он. - Мне это сказал Робби. Тогда я был близок к тому, чтобы тебя задушить или избить до синяков. Ты самая упрямая ведьма из всех, каких я только встречал. Запомни, Скай Саутвуд! Ребенок, которого ты носишь под сердцем, и твой, и мой. И я его хочу. Ты не можешь мне этого запретить лишь из-за того, что твоя гордость заставляет тебя беспокоиться, как бы я не полюбил его больше тебя! Я полюблю ребенка. Но я никого и ничего не полюблю так, как я люблю тебя, Скай. Что бы ни пришлось сделать, чтобы снова заставить тебя выйти за меня замуж, я бы это сделал.
   Ее поразила убежденность слов. Она не нашлась, что ответить. Он начал усмехаться и посмеивался до тех пор, пока спальня не наполнилась раскатами хохота.
   - Ну вот, наконец-таки я тебя переговорил и ты онемела, слишком гордая, слишком красноречивая ирландка! Теперь, может быть, признаешь, что я главный в семье. Ручаюсь, до меня никому не удавалось сделать тебя такой бессловесной.
   Сердитые слова замерли у нее на губах, когда она увидела в зеленоватых глазах Джеффри нежность и любовь.
   - У меня отвратительный характер, - прошептала Скай.
   - Да, это так, - серьезно согласился он.
   - Я не терплю несправедливости.
   - И я тоже. Хотя мир, в котором мы живем, далек от совершенства. Ты знаешь сама, идеального человека в нем не найти.
   - Я не буду твоим имуществом, Джеффри. Слишком давно я сама распоряжаюсь собственной судьбой.
   - Ты была такой же независимой и с Халидом эль Беем, дорогая? Не могу представить жену мусульманина, которой предоставляют такую свободу.
   "Что за странный разговор получается у нас в брачную ночь, - думала Скай. - Я лежу в объятиях своего второго мужа и обсуждаю с ним достоинства первого".
   - Халид, - медленно произнесла она, - уважал мой ум. Именно он со своим секретарем научил меня, как вести дела и вкладывать деньги. Он шутил, что если с ним что-нибудь случится, я поражу всех, показав, как хорошо справляюсь с его делами.
   Джеффри Саутвуд подивился словам жены. С момента знакомства со Скай он тщательно изучил репутацию Халида эль Бея. Из-за расстояния это оказалось непросто - Англия была так далеко от Алжира, но граф испытывал острый интерес к этому человеку, который вначале купил, а потом полюбил неизвестную женщину. То, что он обнаружил, удивило графа. Несмотря на дело, которым он занимался.
   Халид эль Бей считался джентльменом. Его любили за честность, щедрую натуру и обаяние.
   Разобраться с последней чертой его характера для Джеффри было особенно сложно. Для него всегда было безразличным, имеет ли его любовница других мужчин. Но Скай - дело другое: она его жена. Были ли у нее до него мужья? Это его беспокоило, и невольно он крепко ее сжал.
   - Джеффри!
   Губы графа грубо пронеслись от шеи к груди, оставив пылающий след.
   - Ты сравниваешь меня с Халидом, Скай? - сердито спросил он.
   Она тут же все поняла. Никогда раньше он не был уверен в женской любви.
   - О, Джеффри, - прошептала она и обняла мужа. - Никакого сравнения быть не может. Халид останется Халидом, а ты есть ты. Я любила его таким, каким он был, а тебя люблю таким, каков ты есть. - И она нежно поцеловала его. - Я люблю тебя, милорд Саутвуд, но иногда ты ведешь себя глупо.
   Но сейчас он себя глупым не чувствовал.
   - Разве так мы должны проводить свою брачную ночь? - шутливо спросила Скай. - Раз мы закончили с моим покойным мужем, давай обсудим бесчисленных леди, украшавших твою постель.
   - Мадам! - проревел он, изо всех сил стараясь не уронить достоинства, и тут же услышал сдавленный смех. - Ну и ведьма! - расхохотался он. - Интересно, кто-нибудь поверит, что молодожены в брачную ночь ведут такие разговоры? - И он покрыл ее лицо поцелуями. Скай счастливо рассмеялась, и Джеффри вторил ей.
   - Мне не удастся долго скрывать мое положение, - задумчиво проговорила она, - а королева требует, чтобы я служила вместе с ее фрейлинами.
   - Когда должен родиться ребенок, дорогая?
   - Ранней осенью после сбора урожая.
   - Ты чувствуешь себя нормально? - заботливо спросил он.
   - Иногда по вечерам меня мутит. Особенно от запаха жареного мяса. Но сегодня, слава Богу, все обошлось.
   - Тебе как можно скорее нужно ехать в Девон. Месяц твое положение не будет заметно, а потом ты уедешь.
   - Лучше выехать через два или три месяца. Признать беременность меньше чем через два месяца после свадьбы, - значит навлечь на себя гнев королевы. Она женщина строгих правил, Джеффри. Кроме того, переезд для меня тогда окажется более безопасным. Месяц мы можем не появляться при дворе - не лишит же нас королева медового месяца. А когда мы вернемся на королевскую службу, я притворюсь, что падаю в обморок. Тогда все поздравят тебя с намечающимся прибавлением семейства задолго до того, как мы сделаем свое счастливое объявление. Тогда, если ты пожелаешь сопровождать меня в Девон, тебе это разрешат, и никто не будет обижен..
   - Я начинаю понимать, - проговорил граф Саутвуд, - почему Халид эль Бей так доверял твоим суждениям. Удивительно обнаружить такой трезвый ум, упрятанный в такой хорошенькой головке.
   - Ты мне льстишь, милорд, - сухо ответила она.
   - Да, ведьмочка, я тебе льщу! - И, швырнув жену на подушки, целовал ее до тех пор, пока ее счастливый смех не начал долетать до бального зала.
   Глава 18
   Откинувшись в кресле в кабинете лондонского дома, Найл Бурк смотрел в окно. Сквозь пелену дождя над рекой начинало светлеть небо. В камине весело потрескивали дрова, но в теплой комнате огромному ирландцу было холодно. В руке он сжимал большой бокал, из которого отхлебывал розовое вино со специями. Юго-западный ветер, принесший дождь к свадьбе Скай, ревел за окном.
   Новый порыв загрохотал ставнями, и Бурк помрачнел еще больше. Свадьба миссис Гойи дель Фуэнтес и графа Линмутского сразила Найла. Вместе с Констанцей и другими приглашенными он наблюдал, как самая красивая на свете невеста выходит замуж за симпатичного жениха. Это было мучительно. В памяти всплыла озаренная свечами церковь в доме О'Малли и испуганная юная невеста с пустыми глазами и лицом белее, чем платье. Он вспомнил, как распахнул двери и как при виде него невеста упала в обморок. Как яростно он требовал право первой ночи. А больше всего ему вспоминалось, как сладостно она ему отдалась.
   - Скай, - прошептал он, впервые за многие месяцы произнеся это имя вслух. - О, Скай, как я тебя люблю! - Он был сбит с толку, и повинна в этом графиня Линмутская. Это была его Скай, похожая на нее, как близнец. Он горел желанием и стыдился этого. Наверху спала его верная молодая жена - одна в кровати, пока Найл горевал в кабинете, стремясь в душе к другой женщине, мертвой женщине и жене другого человека.
   Будь проклята эта графиня Линмутская, думал он, протягивая руку к графину. Он должен думать о наследнике, а не о мертвой. Уже два года Констанца была его женой, но не могла никак забеременеть. Не появись в округе его новые незаконнорожденные дети, Найл забеспокоился бы о себе. Но причина, безусловно, была в Констанце. Он хотел вернуться домой с женой и ребенком. Мак-Уилльям старел, и весть о наследнике его бы поддержала.
   После свадьбы несколько месяцев они пожили на Мальорке, потом отправились в свадебное путешествие через Средиземное море в Испанию, французский Прованс, Париж и прибыли домой. Зиму они провели в Париже - счастливое, веселое время, когда он обучал ее любви, и жена оказалась способной ученицей. Не знай он, что во время их первого свидания Констанца была девственницей, он бы усомнился в ее чистоте - так охотно она усваивала его уроки. Потом он упрекнул себя в глупости. Как часто мужчинам приходится иметь дело с покорными холодными женщинами, которые лишь выполняют свой долг, а сами ненавидят любовь и страсть. Ему повезло - Констанца наслаждается любовью, и он должен быть доволен.
   Сейчас он отправится к ней. Будет спать в ее спальне. Разбудит ее поцелуем - теплую и душистую - потом, сдерживая страсть, медленно возьмет. Она задрожит от наслаждения, будет царапать его спину. Он поднялся, но головокружение заставило его снова сесть. Ему показалось, что в комнате слишком жарко. Он снова пригубил вино и понял, что очень устал. Он закрыл глаза, тяжелый бокал выпал из руки и покатился по коврику. Из приоткрытого рта вырвался храп. Найл Бурк крепко спал пьяным сном.
   Через несколько минут дверь кабинета приоткрылась, и в комнату заглянули Констанца и Ана. На лице леди Бурк отразилась досада, красивые, похожие на анютины глазки глаза омрачились и сузились от злости.
   - Он снова напился, - выпалила она. - Пил всю ночь. Ради всего святого, что это за человек, Ана?
   - Он несчастен, девочка. Может быть, это из-за того, что у тебя нет ребенка.
   - А разве я могу от него забеременеть, когда он в таком состоянии? - голос ее стал мягче. - Ана, принеси мне плащ.
   - Нет, нет, девочка, не надо!
   - Ана, я должна это сделать. Я вся горю. Иначе я просто умру!
   - Я успокою тебя, девочка.
   - Мне этого недостаточно, Ана. Мне нужен мужчина. Если ты не принесешь мне плащ, я пойду так, и моя белая рубашка будет видна всему дому.
   Со вздохом Ана ушла за темной накидкой. Констанца подошла к мужу и стала его разглядывать. Почему он так напивается? Это началось недавно. После их приезда в Лондон все шло хорошо, но в последние несколько месяцев их жизнь переменилась: внезапно и без видимых причин. Теперь Найл часто пьянствовал. Если бы он не изменился, не изменилась бы и она. Но в душе Констанца знала, что это не так.
   Все началось так незаметно. Однажды ночью от избытка страсти он взял ее четыре раза. Но когда наконец удовлетворенный муж счастливо уснул рядом, она лежала без сна. Не то чтобы она осталась недовольной. Он был великолепен. И с каждым разом казался все лучше и лучше. Но Констанца не могла до конца утолить страсть, постоянно мучилась желанием. Как-то конюх подсаживал ее на лошадь, и его рука скользнула ей по ноге выше, чем нужно. Констанца ничего не сказала, и рука устремилась выше к влажному месту между бедер и привела ее к восхитительному оргазму. Не говоря ни слова, конюх убрал руку. Из конюшни они выехали вместе - старший конюх скакал с непроницаемым лицом.
   Через час они вернулись. Конюх снял ее с лошади и понес на темный чердак конюшни. От трения о седло Констанца почти обезумела. Поэтому она не сопротивлялась, когда мужчина задрал ее юбку.
   - Так это правда, - удивленно прошептал он.
   - Что?
   - Что леди выдергивают здесь волосы, - ответил он и повалился на Констанцу. Конечно, у Гарри не было опыта, но это восполнялось напором. Он прыгал на ней до тех пор, пока не удовлетворил дважды.
   Потом она чувствовала себя виноватой и пристыженной, но желание перевешивало стыд, и их встречи с Гарри стали регулярными. При дворе за ней ухаживали несколько щеголей, но инстинкт подсказывал, что их следует опасаться.
   Правда, потом она потеряла осторожность и согласилась на свидание с лордом Басингстоуком, который был очень доволен. Но теперь и двух любовников Констанце было недостаточно. Вожделение казалось болезненным, и она не могла от него избавиться. Вскоре она перестала мучить себя угрызениями совести. Но между тем проявляла осторожность. Никто не догадывался о ее тайне. Она любит мужа, но не может остановиться.
   Констанца не расслышала, как вернулась Ана. Она подняла голову только тогда, когда темная накидка оказалась на плечах.
   - Милорд? - позвала Ана.
   - Оставь его, - попросила она. - Он крепко спит, и я отлучусь ненадолго.
   - Прошу тебя, девочка!
   - Ана, прекрати! Я сама ничего не могу сделать с собой. - И Констанца Бурк выпорхнула из библиотеки и через боковую дверь, которой мало кто пользовался, покинула дом.
   В сумраке раннего утра она нашла дорогу к конюшне, где спал Гарри. С видом собственницы приоткрыла дверь и, заглянув внутрь, увидела голого конюха и такую же голую Полли, одну из помощниц поварихи. Несколько секунд она зачарованно рассматривала сцену, но Полли вдруг открыла глаза и в ужасе уставилась на госпожу. Констанца улыбнулась и предостерегающе поднесла палец к губам. Сбросив плащ и сняв рубашку, она забралась на кровать по другую сторону Гарри.
   Полли, окаменевшая, лежала рядом с конюхом. Внезапно госпожа привстала и наклонилась к испуганной девушке.
   - Соси его, - приказала она. - Вдвоем мы доведем его до безумия. Тогда он разбушуется, как бык.
   Полли оправилась от потрясения, встала на четвереньки, чтобы выполнить приказание хозяйки. И пока она делала свое дело, Констанца языком залезла конюху в ухо. Спящий пошевелился. Полли лихорадочно сосала член, а госпожа начала дуть Гарри в ухо. Гарри завопил, его чресла горели. Приоткрыв глаза, он в недоумении уставился на женщин. Его могучий член рос до тех пор, пока Полли оказалась не в состоянии его удерживать. Тогда она откинулась назад. В следующую секунду конюх был уже на ней. Констанца глядела на них, играя с собой собственным пальцем. Внезапно Гарри поднял глаза, и она встретила его сладострастный взгляд.
   Он еще не был удовлетворен, хотя Полли уже рыдала от наслаждения. Скатившись с девушки, конюх навалился на Костанцу, дотронувшись до нее подрагивающим членом. Констанца вскрикнула и рванулась вперед всем телом. Но он увернулся и терся о ее тело до тех пор, пока она не взмолилась о пощаде. Подмигнув Полли, конюх прыгнул на нее и овладел, пока не вырвал несколько криков удовольствия.
   Потом, когда все трое лежали бок о бок, переводя дыхание, Полли решилась подать голос:
   - Моя подружка Клер никогда не поверит, а уж на что она пользуется вниманием мужчин. Если бы вы не были госпожой, я бы познакомила вас с Клер. Уж она нашла бы применение такой девчонке, как вы.
   Гарри рассмеялся от абсурдности ее мысли. Вернувшись в свою постель, Констанца начала обдумывать слова служанки. Может быть, это и было бы решением всех ее проблем. Когда желание одолеет ее, она ускользнет в дом терпимости и предастся страсти. Там она наденет маску, и это придаст ее внешности еще большую пикантность. Внезапно от этих мыслей ее обуял страх, и, скатившись с кровати, она встала на колени перед распятием.
   - Пресвятая Дева Мария, - горячо молилась она. - Не допусти этой ужасной вещи. Прошу Тебя, очисти мой разум от этих мыслей.
   Потом ее глаза скользнули по книге в изящном переплете, которая лежала на столике у кровати. Подарок ее любовника лорда Басингстоука, книга была привезена в Англию из Индии португальским капитаном. Констанца поднялась и, сев на кровать, открыла книгу. Ее заворожили красивые цветные иллюстрации, изображающие разные способы любви у людей и животных - от простых до самых извращенных. Зачарованная, Констанца медленно переворачивала страницы. Ее дыхание участилось, и, несмотря на свое недавнее приключение, Констанца снова почувствовала, как растет в ней желание.
   Позвонив служанке, она приказала приготовить ей дорожное платье. К тому моменту, когда она подошла к конюшне, пламя страсти дышало вовсю. Она спокойно ждала, пока Гарри седлал лошадей, но нетерпеливые удары хлыста по сапогу подсказали ему, что госпожа вновь испытывает вожделение. Конюх вздохнул. Кажется, ее невозможно удовлетворить, хотя, Бог свидетель, он старался. Он еще не встречал такой женщины. Его госпожа первая.
   Они поскакали по берегу реки в заросли и там спешились. Конюх взял ее на поросшей мохом земле, и его страсть только росла от бессвязных слов, которые она бормотала ему на ухо. Он снова и снова поражался тому, какое вожделение скрыто в этой девушке с лицом мадонны.
   По дороге домой она сказала своим грудным голосом с легким акцентом:
   - Я хочу познакомиться с подругой Полли Клер.
   - Ты с ума сошла, женщина! - вскричал он. - Удивляюсь, как еще твой муж не заметил, что ты наставляешь ему рога со мной и лордом Басингстоуком. Представляешь, что будет, когда тебя поймают?
   - О Найле я позабочусь сама. Я хочу встретиться с этой шлюхой. Если ты и Полли не устроите мне эту встречу, мне придется заняться этим самой.
   - Что ж, если тебе не терпится иметь на себе сто мужиков, маленькая развратница, так уж и быть, поговорю с Полли. У тебя это - болезнь. В нашей деревне в Хирфорде была одна такая девчонка. Никак не могла насытиться.
   - И что с ней случилось, Гарри?
   - Умерла от сифилиса. Что еще можно было ждать? - рассудительно ответил конюх.
   Через несколько дней, когда Найл Бурк охотился с друзьями, Констанца и Гарри поскакали в Лондон. Она ожидала увидеть грязный притон и была приятно удивлена, войдя в чистенький домик на Лондонском мосту <Лондонский мост - до 1749 года единственный мост через Темзу В 1968 году демонтирован и продан частной компании в США На его месте в 1973 году открыт новый мост>. Дом был оштукатурен и до половины обит деревом. Каждый следующий из его трех этажей нависал над предыдущим, и от этого строение напоминало пирог Фасадом он выходил на улицу, потому что сам мост служил улицей, а задними окнами на Темзу и неизменно развлекал лодочников, пялившихся на женщин в его окнах и перебрасывающихся с ними шутками.
   - Я буду ждать здесь, - проговорил Гарри, помогая Констанце спуститься с лошади.
   Она надвинула капюшон на глаза и постучала в дверь. Почти тут же дверь отворилась, и крошечная служанка проводила Констанцу по коридору. Вскоре она очутилась в приятной залитой солнечным светом комнате с эркерными окнами, выходящими на реку.
   Там ее поджидала привлекательная блондинка с небесно-голубыми глазами. Когда служанка вышла, она заговорила:
   - Добрый день, миледи. Полли сказала, что вы хотите меня видеть. Чем могу служить?
   Внезапно Констанца почувствовала робость.
   - Я совершила ошибку, явившись сюда, - пробормотала она. Клер от души рассмеялась.
   - Нет, дорогая. Полли мне все о вас рассказала. У вас постоянный зуд, который все время нужно расчесывать. Вы все равно пришли бы ко мне. Не смущайтесь. Я восхищена тем, что вы будете со мной. В маске вас никто здесь не узнает. Ну что, по рукам?
   - Вы толком не видели даже, как я выгляжу, - возразила Констанца. - Почему вы уверены, что я буду пользоваться успехом?
   - Дорогая, - прозвучал обескураживающий ответ, - если вы можете так загонять джентльмена, какое имеет значение ваша внешность! Да пусть вы страшны, как грех. Запомните, никто не увидит вашего лица. Для тех, кто предпочитает красоток, у меня есть с полдюжины девочек.
   - А как насчет денег?
   - Все заработанное мы будем делить пополам.
   - Нет! Мне ничего из них не надо. И зачем я только сюда пришла?
   Клер рассмеялась, потом дружески положила руку Констанце на плечо.
   - Ничего не бойся, дорогуша. Надо время, чтобы стать шлюхой. Но у тебя все чудесно пройдет. - Она усадила Констанцу, подала маленький стаканчик и села напротив. - Я ведь тоже родилась не гулящей. Мой отец был знатным человеком и владел землей. Но я сбежала с кузеном, а он обрюхатил меня и бросил. Домой я вернуться уже не могла. Что же мне оставалось делать?
   - У тебя есть ребенок? - Глаза Констанцы расширились от изумления.
   - Нет, - рассмеялась Клер. - Я не была столь невинной, чтобы не знать, как избавиться от ребенка.
   Констанца почувствовала дурноту и судорожно сглотнула. Ничего не заметившая Клер продолжала.
   - Маска - это хорошо, но недостаточно. Необходимо что-нибудь еще, что бы отличало тебя от других.
   Констанца посмотрела на хозяйку, и ее страх внезапно прошел. Она поняла, что Клер - просто деловая женщина. Выпитое подействовало на нее, и в голову пришла шальная идея.
   - У меня есть книга, - проговорила она.
   - Книга?
   - Книга с Востока с красивыми картинками, на которых изображены мужчины, женщины и животные. Что, если я буду предлагать мужчинам выбрать страницу, а потом мы станем изображать то, что на ней нарисовано?
   Невинные глаза Клер восхищенно засветились.
   - Отлично. У тебя голова работает, дорогая. И когда ты к нам придешь?
   - Сегодня вечером, - ответила Констанца. - Мой муж уехал на несколько дней, а я вся горю.
   - Тогда не трудись возвращаться домой. Пошли за книгой конюха, а сама отдохни здесь, - промурлыкала Клер. Она позвонила в серебряный колокольчик и приказала вошедшей служанке:
   - Проводи мадам в Розовую комнату.
   Не говоря ни слова, Констанца последовала за горничной. Когда дверь за ними закрылась, Клер запрыгала от восторга.
   - О Дом, - тихо проговорила она, хотя рядом никого не было. - О мой любимый брат! Наконец у меня есть средство отомстить за тебя Найлу Бурку! Эта девушка с ангельским лицом - его жена! Жена! А я из утонченной жены лорда Бурка сделаю самую разнузданную в Лондоне проститутку. Прибавь к этому смерть его стервозной жены Скай. Это как следует выбьет его из колеи! - И Клер О'Флахерти дико рассмеялась.
   Так все и началось. А вскоре кавалеры при дворе пересказывали друг другу истории о "даме с книгой", предающейся самым немыслимым и приятным извращениям. "Книжную даму" удовлетворить было невозможно. Всем было очевидно, что это - леди, но кто она?
   А Констанца Бурк, окунувшаяся в тайную жизнь, никогда не была так счастлива. У нее был муж, любовники - лорд Басингстоук и конюх, и еще множество мужчин.
   Кто бы мог догадаться, что невинная на вид леди Бурк, придворная королевы Елизаветы и извращенная "Книжная дама" - одно лицо?
   Ей сопутствовала удача: Найл углубился в воспоминания, запутался в закоулках собственной души и почти не обращал внимания на жену. Не походи графиня Линмутская так на Скай, он продолжал бы спокойно жить. Но он так часто встречался со Скай, его раны кровоточили и болели. Какую злую шутку сыграла с ним судьба, и он горько смеялся и заливал горе вином.
   Как-то вечером служанка жены Ана вошла к нему в кабинет и присела в реверансе:
   - Милорд, мне нужно с вами поговорить.
   Ана оказалась в трудном положении. Она не могла позволить любимой девочке продолжать такую жизнь, но разгласить ее грехи перед мужем было еще хуже. Служанка полагала, что, если ей удастся вывести лорда Бурка из подавленного состояния, он снова станет любящим мужем, и Констанца бросит свои опасные приключения, пока еще не слишком поздно.
   - Слушаю тебя, Ана.
   - Милорд, моя девочка несчастна, и все потому, что несчастны вы. - Его сумрачный взгляд заставил ее поколебаться, но, набравшись храбрости, Ана продолжала:
   - Вы совсем не обращаете внимания на Констанцу, милорд. Вы знаете, что я права. Как будто между вами вдруг что-то встало. Вы ведь ее любите не меньше, чем раньше?
   Лорд Бурк вздохнул. Надоедливая старуха говорила правду, и он это знал.
   - Мы, ирландцы, подвержены дурным настроениям, Ана. Констанце придется к этому привыкать. Она хорошая девочка.
   - А почему вы не едете домой в Ирландию, милорд?
   - Я могу вернуться туда только вместе с женой и сыном.
   - Но на это трудно рассчитывать, если вы будете так редко видеться с моей госпожой, - сухо ответила Ана.
   - Потише, женщина! - прикрикнул на нее Найл Бурк. - Сейчас я в плохом настроении, и это надо пережить. У твоей госпожи было два года, чтобы родить мне наследника, а я не вижу никаких признаков ни сына, ни дочери. Она не жалуется на недостаток внимания и, кажется, все эти дни прекрасно развлекается. Бог мой, да она бывает дома меньше, чем я!
   - И вам неинтересно знать, куда она ходит? Серебристые глаза Найла Бурка сузились.
   - О чем ты говоришь, женщина? - угрожающе спросил он. Волна страха чуть не задушила Ану.
   - Ни о чем, милорд, ни о чем! - выпалила она и тотчас вышла из комнаты. Боже! Она чуть не выдала свою девочку. Прислонившись к стене, она беззвучно заплакала, горячие соленые слезы оросили веки. Ана была уже немолода, и подобные встряски ей были противопоказаны.
   Она вспомнила, как восемнадцать лет назад они с красивой матерью Констанцы были похищены мавританскими пиратами. Когда наконец их вернули домой, она поклялась, что госпожа осталась нетронутой. Тогда она надеялась, что Бог простит ей ложь. Кондесса уже забеременела от мужа к тому дню, когда налетели пираты, а говорить правду означало бы ставить под сомнение отцовство ребенка. В конце концов Конд спросил ее прямо, и ради ребенка она солгала. И поскольку все остальные пленницы сгинули на восточных базарах, ее рассказ никто не мог опровергнуть.
   Но сама Ана все живо помнила. Пираты нагрянули после захода солнца и под прикрытием темноты подобрались к летней вилле Конда на отдаленном острове. Они обшарили всю деревню и свезли на корабль детей, девушек, способных еще рожать женщин и здоровых мужчин. Всех остальных безжалостно убили. На вилле повторилась та же картина, но молодая Кондесса и ее дуэнья оказались в лучшем положении - с ними обошлись не так жестоко: заперли на корабле в отдельной маленькой каюте с одним топчаном, низким столиком и разбросанными на полу подушками. Через некоторое время о них вспомнили. Дверь распахнулась, и внутрь ввалился капитан. Трое сопровождавших его мужчин сорвали одежду с юной Кондессы. Ана попыталась укрыть госпожу от похотливых взоров, но свирепый удар капитана опрокинул ее на пол. В ужасе она наблюдала, как симпатичный мавр тщательно рассматривает ее обнаженную хозяйку. Он не спеша прохаживался вокруг нее, сжимал рукой бедра, трогал груди, как будто пробовал на вес, гладил серебристые светлые волосы. Он что-то сказал компаньонам на своем гортанном языке, и те рассмеялись. Капитан склонился над Аной и поднял ее за волосы.
   - Твоя госпожа девственница? - спросил он на безукоризненном испанском языке.
   - Нет, - выдавила Ана. - Она жена богатого и влиятельного господина, королевского губернатора с островов. За ее возвращение он заплатит целое состояние.
   Мужчины громко расхохотались. Капитан посмотрел на женщину и сказал:
   - Какой-нибудь жирный паша заплатит намного больше, чтобы иметь твою госпожу в своем гареме, чем отдаст ее мужу. А поскольку она не девственница, мы можем позабавиться первыми.
   Глаза обеих женщин наполнились ужасом.
   - Нет! - закричала Ана. - Прошу вас, капитан, возьмите меня, но не трогайте госпожу!
   - Не волнуйся, девушка, - рассмеялся капитан. - Неужели ты полагаешь, что мы не возьмем и тебя. Али, вот эта сильно жаждет любви. Ты уж постарайся!
   То, что последовало за этим, было сплошным кошмаром, о котором Ана, наверное, никогда не сможет забыть. Ее изнасиловали несколько раз, но это казалось ей не очень важным. Она была крестьянкой, а с крестьянками такие вещи, хоть и неприятные, случаются довольно часто. Но она видела, что происходило с госпожой, которую швырнули на топчан.
   Поначалу она сопротивлялась и кричала, в то время как симпатичный капитан овладевал ею. Но вскоре она кричала уже не от стыда, а от страсти, и моряк, раззадоренный ее красотой, тоже вошел в раж. Наконец он не мог уже сдерживаться и излил семя. Его место быстро занял другой моряк из команды, потом третий и в конце концов последний.
   Ана слышала, как госпожа подбадривала мужчин, по очереди сменявших друг друга. Капитан и все его три офицера быстро оставили служанку в покое, чтобы провести ночь в разгуле с Кондессой. Ана не верила ни глазам, ни ушам. Что стало с милой девушкой?
   Когда четверо усталых мужчин покинули каюту, Ана доползла до госпожи. Тело Кондессы было влажно от пота и семени, под покрасневшими глазами появились синяки. При виде Аны она расплылась в улыбке:
   - Ах, Боже мой, дорогая Ана! С тех пор, как мы уехали из Кастильи, меня ни разу так сладко не любили.
   - Ты с ума сошла, девочка, - ужаснулась служанка. - В брачную ночь ты была еще девушкой. Я сама видела кровь на простынях.
   Женщина звонко расхохоталась.
   - Цыплячья кровь, - объяснила она. - Конд сумел бы распознать девственницу, если бы у него была хоть одна. После свадьбы ему не терпелось обладать мной, а я долго отнекивалась и притворялась скромницей. Он два часа не мог содрать с меня ночную рубашку. - Она снова рассмеялась. - А когда ему наконец удалось меня взять, я кричала и брыкалась. Потом притворилась, что наконец лишилась девственности, и в это время раздавила пузырь с куриной кровью, который припасла на этот случай. И тут же изобразила обморок. Тут я, пожалуй, перегнула палку. Конд, и так не слишком пылкий любовник, после нашей брачной ночи стал обращаться со мной так осторожно, что мне казалось, меня почесывают перышком. Меня уже много месяцев мучило желание, но я не решалась завести любовника. На Мальорке нет секретов.
   - Дорогая, - разволновалась Ана, - ты хочешь мне сказать, что не была девственницей, когда выходила замуж за Конда? Но это не так. Я сама приглядывала за тобой. Когда ты могла меня обмануть? И где? Ты занималась науками, молилась, работала в саду и скакала на лошади - вела приличный образ жизни.
   - Ана, Ана, как ты наивна, - сказала Кондесса. - Мои надзиратели оставляли нас одних в том драгоценном доме. И хотя по счетам было аккуратно уплачено, не появлялись там годами. А я молилась о тех, кто любит портить невинных.
   - Кто, девочка, кто?
   - Один из них - наш добрый священник, Ана. Мне было шесть лет, когда он впервые потрогал меня под юбкой. А в одиннадцать лишил меня невинности в будке для исповеди. А ты в это время сладко спала, моя дорогая дуэнья. Потом я сама выбирала себе любовников из конюхов, садовников, учителей и цыган, разбивающих неподалеку лагерь. Старая цыганка и дала мне пузырь с куриной кровью. Мне нужно было любить, Ана. Для меня это было необходимостью. А в последние месяцы я чуть с ума не сошла. Но какие же замечательные любовники эти мавританцы!
   Ее речи сломили бедную Ану. Она с рождения растила девушку и думала, что знает ее хорошо. Так под миловидной внешностью иногда прячется зло. Пресвятая Дева Мария, как ты можешь этого не видеть? Но любовь к госпоже пересилила ужас.
   - Девочка, - тихо произнесла она. - Мы в великой опасности. Эти варвары собираются продать тебя в гарем. Тебе ведь не понравится делить одного мужчину с сотней других женщин. А если не понравишься господину, тебя сперва замучают, а потом убьют.
   - Не бойся, Ана, - последовал уверенный ответ. - Мавританцы за выкуп вернут меня мужу.
   - Почему ты так уверена?
   - Я беременна, Ана. В будущем году я рожу Конду ребенка. Беременную женщину они не смогут продать. Какая из меня гурия с таким животом. Я сказала об этом капитану Хамиду и согласилась развлекать его и команду, пока я на корабле.
   - О Боже!
   Юная Кондесса рассмеялась:
   - Не брани меня, дорогая дуэнья. Я измотаю их быстрее, чем они меня. К тому же скоро я буду слишком толста, чтобы заниматься любовью. А когда родится ребенок, у меня останется только муж, - погрустнела она.
   Прекрасная Кондесса спокойно приняла роль корабельной шлюхи, доступной в любое время дня и ночи. Ане оставалось только наблюдать и молить Бога, чтобы выкуп пришел побыстрее.
   Когда это наконец случилось и они вернулись в Пальму, Ана с удивлением увидела, как бледная и скромная Кондесса, точь-в-точь как какая-нибудь испанская матрона, упала в объятия мужа. А вскоре под пристальными взглядами архиепископа Мальорки и Конда Ана поклялась на святых мощах, хранившихся в соборе Пальмы, что ее госпожа во время плена осталась нетронутой. Ей потребовалось небывалое самообладание, но она произнесла клятву из уважения к будущему ребенку госпожи.
   Но Конда не покидали подозрения. Даже когда через шесть месяцев Кондесса родила здорового ребенка, его не оставили сомнения. Ана так и не поняла почему - ведь госпожа не давала мужу для этого никакого повода. Служанке нравилось думать, что ее госпожа умерла, потому что ее сердце разбилось из-за недоверия мужа. На самом деле она умерла от осложнений при родах, которые были вызваны грозной венерической болезнью. Доктор, привыкший лечить аристократок, так и не распознал сифилис. А вельможа решил, что его жена умерла, побывав в плену у неверных.
   Теперь Ана поняла, что злое семя оказалось взращенным и в невинной Констанце. Девушка была заражена дьявольским пороком, и с этим ничего нельзя было поделать. Рано или поздно лорд Бурк узнает о двойной жизни супруги, и тогда... Ана содрогнулась от неотвратимости грядущей катастрофы.
   Жалобы служанки вывели Найла из сумрачного настроения. Он понял, что не успокоится, пока не узнает правды о графине Линмутской. Был лишь один человек, который мог ответить на этот вопрос.
   ***
   Жестокий шторм, пронесшийся над Англией, отсрочил выход в море флота Роберта Смолла. Несмотря на все предосторожности, несколько кораблей были все-таки повреждены, и для их починки потребовалось несколько недель. Таким образом капитан из Девона оставался в Лондоне, и Найл Бурк нашел его в кабачке "Королевская голова". Мужчины обменялись любезностями, потом лорд Бурк сел напротив моряка и прямо спросил:
   - Мне нужна ваша помощь, сэр, чтобы раскрыть тайну. Капитан отхлебнул пива и спокойно посмотрел на лорда Бурка:
   - Если это в моих силах, милорд.
   - Несколько лет назад, - начал Найл, - я влюбился в молодую девушку. К тому времени она была уже помолвлена, и мой отец не считал ее достаточно знатной для меня. Она вышла замуж за другого мужчину и, прежде чем овдоветь, родила ему двоих сыновей. Мой брак тоже оказался неудачным, и я получил развод. Тогда отец согласился на мою женитьбу с этой леди - и не только потому, что она доказала, что плодовита, девушка оказалась еще и богата. Помолвка состоялась. Но семейные дела потребовали, чтобы она совершила плавание, и я отправился с ней.
   Капитан Смолл ощутил, как в нем шевельнулось предчувствие.
   - Мы уже почти достигли цели, когда на нас напали пираты. И во время сражения кто-то из этих дьяволов похитил миледи.
   Роберт Смолл почувствовал, как от возбуждения по его спине покатился пот. Боже, к чему это клонит лорд Бурк.
   - Чего вы от меня хотите? - резко спросил он.
   - Правды, капитан. Вы привезли в Англию женщину, известную как сеньора Гойя дель Фуэнтес, и утверждаете, что она воспитана в монастыре и была женой вашего умершего партнера. Могу признать, что ваша история безукоризненна, но эта дама - абсолютная копия моей суженой. Абсолютная! Но когда я спросил ее, слышала ли она что-нибудь о семье О'Малли, она искренне ответила "нет". - Найл Бурк немного помолчал. - Когда после свадьбы графа и графиню Линмутских провожали на брачное ложе, рубашка леди Саутвуд соскользнула, и я заметил родинку на правой груди. Я еще мог нехотя признать существование двух женщин одинаковой наружности, носящих одно и то же имя. Но, думаю, невозможно, чтобы обе имели одинаковую родинку. Полагаю, что графиня Линмутская и есть потерявшаяся Скай О'Малли. Прошу вас сказать мне правду. Почему она меня не узнает?
   - Потому что, милорд, она потеряла память и не помнит ничего, что произошло с ней до приезда в Алжир, - тихо ответил Роберт Смолл. Единственное, что она смогла нам сообщить, это свое имя. Потом мы выяснили, что она владеет несколькими языками. Кто-то привил ей понятие о морали. Но кто она и где родилась, остается загадочным. Конечно, я признал ее ирландский акцент.
   Врачи объяснили, что она перенесла шок, и ее мозг сопротивляется, не желая вспоминать ужасные вещи.
   - Боже мой! - воскликнул Найл Бурк. - А она вправду была замужем за алжирским купцом, или ребенок появился после плена?
   Роберт Смолл еле сдерживал улыбку. Конечно, Северная Африка не такой уж безопасный мир, особенно для женщин, но ведь здесь тоже не слишком спокойно. И отчего все европейцы считают мусульман помешанными на сексе?
   - Виллоу - плод великой любви, - ответил он. - Скай и в самом деле была замужем за моим алжирским партнером. Его имя - Халид эль Бей. Это он спас Скай. Они обожали друг друга. Когда его убили, она чуть не умерла, и я привез ее сюда, чтобы избавить от посягательств турецкого коменданта, который приложил руку к покушению на Халид эль Бея. Здесь она встретила лорда Саутвуда, и они полюбили друг друга.
   Я рассказал вам, милорд Бурк, все, что знаю, и надеюсь, вы ответите тем же. Кто она? Где ее дом? Вы сказали, она родила первому мужу двоих сыновей. Они живы?
   - Ее зовут Скай О'Малли. Ее первым мужем был Дом О'Флахерти, чтобы его душа горела вечно в аду. Она родила ему двоих сыновей, и они оба живы. Отец Скай - Дубхдара О'Малли. - При этом имени Роберт Смолл тихонько присвистнул, потому что какой же моряк не знает ирландского пирата-купца?! - После его смерти, - закончил Найл Бурк, - ее признали главой клана О'Малли до совершеннолетия одного из братьев по отцу.
   - И как же они справляются без нее? - спросил капитан.
   - К большому неудовольствию моего отца, - улыбнулся лорд Бурк, - дела в свои руки взял ее дядя, епископ Коннота. Когда Скай исчезла, Мак-Уилльям рассчитывал влезть в дела О'Малли, но те всегда оставались независимыми, хотя и клялись нам в верности.
   Несколько секунд мужчины молчали, потом Роберт Смолл вздохнул.
   - Так что же, милорд Бурк, вы намерены делать после того, как все узнали? Должен вас предупредить, что Скай нельзя подвергать потрясениям - она беременна.
   - Но она только что вышла замуж, - пролепетал Найл и, смутившись, воскликнул:
   - О!
   - Она красивая женщина, - усмехнулся Робби.
   - Что же мне делать, сэр? Не могу ведь я объявить графине Линмутской, что она моя бывшая невеста.
   - Но почему бы не сказать Саутвуду о ее прошлом, умолчав, конечно, о вашей роли в ее судьбе, - предложил капитан. - Джеффри должен знать. Потом напишите дяде графини и объясните ему положение. Семью необходимо уведомить, что она жива. Джеффри Саутвуд всем сердцем любит Скай и после рождения ребенка наверняка захочет, чтобы она узнала о своем прошлом. Не исключено, что тогда к ней вернется память.
   Найл Бурк задумался, а потом попросил:
   - Помогите мне, Роберт. Сходите со мной к Саутвуду. Я ведь в трудном положении.
   - Понимаю, - Роберт Смолл поколебался, а потом продолжал:
   - Скажите, милорд Бурк, вы все еще ее любите?
   - Да, - не колеблясь ответил Найл. - Я все еще люблю ее и никогда не перестану любить. Бог свидетель, я старался ее забыть, но не смог. Память о ней преследует меня во сне и наяву.
   - А как же ваша жена?
   - Может быть, женившись на ней, я оказал Констанце плохую услугу, но пока нас не разлучит смерть, она останется моей женой. Так же, как Скай женой лорда Саутвуда.
   - Меня успокаивает, что вы разумный человек, милорд. Видите ли, Скай для меня и для сестры словно дочь. Мы ее очень любим и не хотим, чтобы ей было плохо. Очнувшись в доме Халида эль Бея, она не помнила прошедшую жизнь. Я тут же договорюсь о встрече с графом, потому что ремонт моих кораблей скоро заканчивается и мне придется отплывать. Шторм и так меня достаточно задержал.
   Роберт Смолл был верен слову. Не прошло и часа, как он отправил графу Линмутскому записку:
   "Мне настоятельно необходимо увидеться с вами наедине. Скай об этом знать не должна. Встретимся в десять на моем корабле".
   Прочитав послание, Джеффри Саутвуд приподнял красивую светлую бровь и, извинившись перед женой и пообещав ей скоро вернуться, вскочил на лошадь. В порту его проводили в капитанскую каюту "Наяды", где рядом с Робертом Смоллом он, к своему удивлению, увидел ирландца Бурка.
   Джеффри бросил плащ на руки юнге, кивнул мужчинам и расположился на стуле.
   - Ну, Робби, что случилось? Почему ты оторвал меня в медовый месяц от жены?
   - Не хотите вина, милорд? - предложил Роберт Смолл. - Вы знакомы с лордом Бурком?
   - Мы как-то встречались. Пожалуй, выпью бургундского, Робби.
   Роберт Смолл налил вина в поданные юнгой бокалы и приказал мальчику:
   - Выйди за дверь и следи, чтобы нас не беспокоили, если только не станет тонуть корабль. Ты меня понял?
   - Да, сэр! - расплылся в улыбке юноша и закрыл за собой дверь. Роберт Смолл уселся и набрал в легкие воздуха:
   - Ну, Джеффри, я кое-что узнал, что вас сильно обрадует, но вопрос очень деликатного свойства. Уже несколько месяцев лорд Бурк сбит с толку внешностью и именем Скай. Когда вас укладывали в Гринвиче в постель, он заметил родинку на ее... гм... родинку на ней!
   - Маленькую звездочку? - тихо спросил лорд Саутвуд.
   - Именно, - ответил Найл.
   - У вас, господин ирландец, острые глаза. - Его голос предостерегающе задрожал.
   Бурк сдержал готовый сорваться с языка запальчивый ответ. Черт бы побрал этого заносчивого английского сукиного сына. В разговор быстро вмешался Робби.
   - Увидев родинку, лорд Бурк смог опознать Скай, хотя и недоумевал, почему она его не узнает. Он называл ей имена и названия местности и понял, что она о них ничего не знает. И тогда он пришел этим утром ко мне.
   - И что же? - спросил ледяным тоном Джеффри Саутвуд.
   - Она - Скай О'Малли, - ответил Найл. - Глава клана О'Малли из Иннисфаны и вассал моего отца Мак-Уилльяма. Скай О'Малли несколько лет назад пропала у берегов Северной Африки, и ее считали погибшей. Роберт Смолл объяснил мне, как она потеряла память. Мне показалось, милорд, что вы должны знать, кто она на самом деле, но рассказывать об этом самой Скай мы с капитаном опасаемся.
   Глаза Джеффри Саутвуда слегка расширились, когда лорд Бурк так привычно назвал по имени его жену.
   - Расскажите мне о ее семье, - вежливо попросил он.
   - Мать и отец ее умерли. Отец лишь за год до ее исчезновения. У нее была мачеха, дядя, которого она очень любила, пять старших сестер, младший брат, четыре младших брата по отцу и два сына от первого брака. Он умер, милорд, быстро добавил Найл, увидев, как у Саутвуда побелели губы.
   - Она любила его?
   - Конечно, нет! Проходимец издевался над ней. Он умер еще до того, как она уехала из Ирландии, доказав тем самым, что есть Бог на небесах.
   Глаза Саутвуда еще больше расширились от горячего тона Найла Бурка.
   - А какое отношение, милорд, вы имеете к моей жене?
   - Мы вместе росли, - ответил лорд Бурк. Ложь легко слетела с его языка. Ее отцом был Дубхдара О'Малли, матерью - Маргарет Мак-Леод с острова Скай Перед смертью Дубхдара сделал ее своей наследницей, пока не подрастет один из ее братьев и не докажет, что способен вести дела семьи. Скай всегда считалась любимицей отца, и не появись у него сыновей, все его состояние когда-нибудь перешло бы ей. После смерти отца она поклялась в верности моему отцу, как до нее делали все вожди клана О'Малли.
   - А что она делала на корабле, плывущем в Северную Африку? - спросил граф.
   - О'Малли столетиями занимались морской торговлей, и ее флот выяснял возможности торговли с алжирским правительством. Когда алжирский дей узнал, что глава клана О'Малли женщина, он захотел встретиться с ней лично, прежде чем продолжить переговоры. Представителем отца в это плавание отправился и я. Шторм лишил нас защиты дея, и нам пришлось сражаться с берберийскими пиратами: они не знали, что мы под его охраной. Мы было их уже отогнали, но тут один из пиратов перепрыгнул на наш корабль и унес О'Малли. Мы не смогли ее отбить, потому что поднялся туман и скрыл от нас пиратский корабль. Меня, серьезно раненного, отвезли на Мальорку, а другие корабли с помощью дея разыскивали Скай, но не сумели найти ни малейшего ее следа.
   - Потому что ее не продали обычным образом, - пояснил Роберт Смолл. - Она была куплена не на базаре, а частным образом.
   - Нужно известить ее семью, Саутвуд. С вашего разрешения я хотел бы написать ее дяде, епископу Коннота. И мы с капитаном Смоллом подумали, что ей вы скажете сами, когда родится ребенок.
   - Лорд Бурк - настоящий джентльмен, Джеффри, - вставил извиняющимся тоном Робби, - но, когда он собирался бежать к тебе в дом, чтобы рассказать Скай о ее прошлом, я вынужден был объяснить ему ее положение.
   - Хочу поздравить вас с вашим счастьем, - продолжал Найл, - и выразить свое соболезнование, ведь вы недавно потеряли сына.
   - Спасибо, - голос Джеффри чуть потеплел.
   Роберт Смолл с облегчением вздохнул. Они не собирались убивать друг друга.
   - Что ж, джентльмены, каждый из нас в сердце желает помочь Скай. Сойдемся на том, что лорд Бурк известит семью Скай о счастливом повороте событий, но сама Скай должна узнать обо всем не раньше, чем родится ребенок. Молодые мужчины согласно кивнули, и Робби поднял бокал.
   - За Скай и ее счастье, - объявил он тост.
   В первый раз после того, как вошел в каюту, Джеффри Саутвуд улыбнулся. Его зеленоватые глаза встретились с серебристыми глазами Найла Бурка. Тот улыбнулся в ответ и поднял бокал.
   Внезапно снаружи раздался шум, послышался тонкий голос юнги, с ним спорил грубый мужской голос. Саутвуд поднял голову.
   - Похоже на де Гренвилла, - заметил он.
   Только он проронил эти слова, как двери каюты распахнулись и впустили джентльмена. За ним поспевал чуть не плачущий юнга, цепляясь за сюртук вельможи.
   - Я говорил ему, что нельзя, капитан! Я ему говорил!
   - Ничего, парень, - успокоил его Роберт Смолл. - Я вижу, что ты сделал все, что мог. Но сила не на твоей стороне. А теперь возвращайся на свой пост и охраняй дверь!
   - Что стряслось, Дикон? - повернулся капитан к де Гренвиллу. - Почему ты таким образом прокладываешь себе дорогу?
   Вельможа расправил кружевные рукава от воображаемых складок.
   - Уникальная возможность, Робби! Привет, Саутвуд... Бурк. Может быть, и джентльмены к нам присоединятся. - Он снова повернулся к капитану. - Робби, судьба улыбнулась тебе, задержав твой отъезд. Мне передали, что "Книжная дама" сегодня будет у Клер, и я купил время для нас обоих.
   - "Книжная дама"? - прервал его граф.
   - Ах, Джеффри, ты так занят молодой женой, что пропустил пикантное явление. Она лишь месяц назад объявилась у Клер. Говорят, это скучающая знатная дама, но постоянно в маске, поэтому никто не знает, кто она на самом деле. Ее речь безукоризненна и манеры как у благородной дамы. Может быть, слух и верен.
   - Может быть, она просто хорошая актриса? - предположил Джеффри.
   - Думаю, она из благородной семьи, - возразил де Грен-вилл. - Об этом свидетельствует ее комплекция и гладкая кожа.
   - А почему ее зовут "Книжной дамой"? - спросил Найл Бурк.
   - А-а-а! - вскричал вельможа. - В этом-то и заключается пикантная деталь. Будь она шлюха из шлюх, но это артистическая натура. Эта женщина достала восточную книгу с превосходными рисунками, и на каждом изображены любовники в самых невероятных позах Вы выбираете страницу, и она делает все, как изображено в книге. Говорят, она знает толк в этом деле и, безусловно, любит свою работу. Я слышал, они с Клер устроили соревнование: которая из них за двадцать четыре часа измотает больше мужчин. Клянусь, Робби, мы недурно проведем сегодня время! Саутвуд! Бурк! Вы присоединитесь к нам?
   - Помилуй, Дикон! Разве человек, женатый на Скай, способен искать иных развлечений? Острая боль пронзила Найла.
   - А что вы сказали, когда шли сюда? - спросил его Роберт Смолл.
   - Сказал, что ее ждет сюрприз. И я его приготовил. - Он вынул из кармана сюртука подвеску из сапфира на золотой цепочке. - Как вы думаете, ей понравится?
   - Боже! Цейлонский голубой сапфир! Что за прелесть, восхитился де Гренвилл.
   - Скай понравится, - заверил капитан. - Подходит к ее глазам.
   - И я так подумал, - заметил граф, а Найл Бурк снова содрогнулся от боли.
   Джеффри Саутвуд встал и взял свой плащ.
   - Спасибо, Робби, и вам, лорд Бурк. Робби, не забудь попрощаться со Скай перед тем как поднимешь паруса.
   - Не забуду, - заверил его Роберт Смолл и в сопровождении двух других мужчин вышел на палубу.
   Внизу у трапа Саутвуда ожидал его каурый жеребец. Вскочив на него, граф помахал моряку и поскакал в сторону Стрэнда. Лорд де Гренвилл обернулся к своим спутникам:
   - Ну а вы, джентльмены, идете со мной к Клер? Роберт Смолл быстро кивнул.
   - Такие жаркие воспоминания будут греть меня холодными ночами в плавании. Да, Дикон, я иду с тобой. А вы, лорд Бурк? Клер - одна из самых очаровательных девочек в Лондоне. И главное - никакого сифилиса. Найл секунду размышлял:
   - Да, я с вами. Но не думаю, что мне понадобится ваша "Книжная дама". Устроюсь с какой-нибудь смазливой девчонкой.
   Де Гренвилл подозвал свою карету, трое мужчин забрались внутрь, и лошади тронулись.
   - Вам очень подойдет сама Клер, - предрек лорду Бурку вельможа.
   Когда Клер О'Флахерти увидела троих мужчин, входящих в ее заведение, она решила, что пора бежать, но сообразила, что, хотя и гостила в замке Мак-Уилльяма, Найлу Бурку представлена не была. Дочь обедневшего вассала, она не удостаивалась особого внимания, и наследник замка на нее не обратил внимания. Поэтому он не мог ее помнить. А вот Констанцу необходимо предупредить.
   Клер легко взбежала по лестнице в красивую комнату, где в ее заведении предлагались лучшие услуги. Констанца только что пришла и была одна. Когда появилась Клер, она подкрашивала соски.
   - Твой муж здесь, - выпалила Клер. - Но не думаю, что он пришел за тобой. Он не зол и вовсе не расстроен. И с ним друзья.
   - Кто?
   - Лорд де Гренвилл и сэр Роберт Смолл. Констанца сверилась с маленькой записной книжкой, лежащей на столике:
   - Де Гренвилл с приятелем значатся на всю ночь. Заказ принимала Роза. Де Гренвилл ей что-то говорил о товарище, уплывающем в море
   - Тогда это, наверное, сэр Роберт, - с облегчением ответила Клер. - Но на случай, если Роза что-то перепутала, я пришлю ее наверх, а ты незаметно исчезнешь. Я извинюсь за тебя, если только ты не хочешь сегодня познать своего мужа. - И она недобро посмотрела на Констанцу.
   - Чтоб я испортила себе удовольствие! - нервно рассмеялась та. - Никогда!
   Клер выскользнула из комнаты. По лестнице она спускалась во всем своем блеске, небесно-голубые глаза зло светились, кожа, за исключением нарумяненных щек, ослепительно белела. Соски подведены красным. Ее платье было настолько прозрачным, что сквозь него просвечивало тело. Несколько жемчужных ожерелий украшали ее шею.
   - Добро пожаловать, лорд де Гренвилл, - проворковала она своим низким голосом. - Милости прошу и ваших гостей. Я узнаю сэра Роберта Смолла, но другой джентльмен мне не знаком.
   - Найл, лорд Бурк, Клер. Ему нужна смазливая девчонка и к ней кровать.
   - Я сама услужу джентльмену, - широко улыбнулась Клер. Мысль о том, чтобы переспать с человеком, любившим Скай О'Малли, пришлась ей по вкусу.
   - Черт побери, - завистливо пробормотал де Гренвилл. - Я месяцами пытался развести эти крепкие белые бедра и ничего не получил. А вам стоило только войти - и Клер у ваших ног!
   Найл безучастно посмотрел на Клер. Да, пожалуй, с ней будет недурно. Тоскуя по Скай, он не ложился в постель к жене уже несколько недель, но женщина ему все же была нужна. Эта как раз подойдет. С большой, пышной, белой грудью, влажным, чувственным алым ртом, она была вовсе не похожа на его хрупкую Констанцу. Он улыбнулся одними губами - глаза оставались холодными, но Клер заметила его улыбку.
   Когда Найл обнял ее рукой, она почувствовала в его жесте подавляемую силу и вздрогнула от восторга. Может быть, впервые с того прекрасного вечера с Домом она что-нибудь ощутит.
   Она игриво улыбнулась ему.
   - Пойдем, дорогуша, - позвала она хриплым голосом и, взяв Найла за руку, повела по лестнице в комнату. Дверь едва закрылась за ними, как он стиснул ее в объятиях и так крепко ее расцеловал, что Клер чуть не задохнулась. Послышался треск раздираемого платья, по коже пробежал озноб, и она поняла, что раздета. Найл поднял ее и швырнул на кровать, не церемонясь, сам оказался на ней, и Клер закричала от боли - его член был еще больше, чем у Дома. Подавшись бедрами навстречу, она почувствовала, как приближается оргазм. Да, впервые после смерти Дома она была удовлетворена. И, к ее изумлению, он тянул со своей развязкой, пока не наступила ее. Так не поступал с ней ни один мужчина.
   Для Найла облегчение было только физическим. Женщина под ним оказалась грубым существом, но свою задачу она выполнила, и, он должен был признать, выполнила хорошо. Сначала он хотел тут же уйти, но затем решил провести с ней всю ночь, чего она, по-видимому, и ожидала. А почему бы и нет? Женщина оказалась опытной шлюхой.
   - И ты хороший любовник, Найл Бурк, - ответила она на его замечание.
   Ему оставалось надеяться, что де Гренвиллу и Роберту Смоллу повезло не меньше.
   Так оно и было. Комната, в которой Клер выставляла свою лучшую шлюху, больше никем не использовалась. Она была роскошно обставлена. В век, когда стекло еще оставалось необыкновенно дорогим и мало кому было по карману, Клер потратилась на три зеркала, одно из которых вмонтировали в потолок, а два других в золоченых рамах поставили по обе стороны кровати. Сама кровать казалась огромной. С бордовым пологом, большими, пышными подушками и золотисто-оранжевым покрывалом. На столе у кровати покоилась знаменитая книга. Над камином висела серебряная цепь с золотыми наручниками, а рядом с ним стояла ваза с ореховыми прутьями. Темно-красные парчовые шторы закрывали окна. На полу красовался синий с красным пушистый турецкий ковер.
   Трое голых людей сидели на кровати и разглядывали книгу. Мужчины с упоением гладили золотистые груди женщины.
   - Невероятно! - бормотал Роберт Смолл, рассматривая рисунок.
   - Напротив, капитан, - послышался чувственный ответ. - В этом нет ничего невозможного. Требует немного больше времени и терпения. Хотите попробовать?
   Роберт Смолл взглянул на миниатюрную женщину с золотистой кожей и был поражен - ее страсть казалась безмерной. Констанца прижалась к нему и стала ласкать его член.
   - Такое огромное оружие у такого коротышки, - шептала она. - Вы хорошо умеете пользоваться вашим мечом, капитан?
   - Да, - проревел он в ответ и поцеловал ее в губы. - Ну-ка, де Гренвилл, дадим урок этой маленькой плутовке.
   Глаза де Гренвилла сверкнули, и он прижался к Констанце сзади.
   - Черт побери, Робби! Вечер обещает быть неплохим! Джеффри еще пожалеет, что не поехал с нами.
   А в это время граф Линмутский подъезжал к дому. Войдя в спальню, он нашел жену спящей. Минуту он стоял и смотрел на нее. На Скай была белая прозрачная ночная рубашка. Глубокий вырез позволял рассмотреть грудь. Положив на столик у кровати сапфир, граф обернулся к вошедшему за ним слуге.
   - Спокойной ночи, Уилл, - с расстановкой произнес он, и лакей тут же закрыл за собой дверь. Женитьба не уменьшила аппетита лорда Саутвуда!
   Еще несколько мгновений Джеффри тихо наблюдал за Скай. Она была так удивительно красива, что у него перехватило дыхание. То, что он сегодня узнал, было поразительно, но не удивило его. Для него всегда было очевидным, что Скай - леди и образованная женщина. А то, что, кроме обожаемой Виллоу, она родила уже двух сыновей, его сильно обрадовало. Граф еще больше уверился, что ребенок, которого она вынашивала под сердцем, его сын и наследник.
   Внезапно он ощутил, как его тянет к жене, и нежно перевернул ее на спину. Почувствовав, как он целует ее в губы, Скай потянулась и что-то пробормотала. Он снял рубашку, и вид изящного тела, только начинающий округляться живот заставил его задрожать. Желание нахлынуло внезапно. Джеффри зарылся лицом между грудей жены и произнес ее имя.
   Скай тут же обняла мужа:
   - Джеффри, любимый! Я заснула, дожидаясь тебя!
   - Я смотрел, как ты спала. Боже, ты и во сне возбуждаешь меня! - Его губы нашли ее, язык скользнул по небу. Потом он нагнулся и стал ласкать ее груди. Она поймала одну из рук и прижала к своему сокровенному месту. Он погладил его и почувствовал, что оно влажное.
   - Видишь, дорогой, какая я бесстыжая. Я тебя тоже хочу! - И она взяла руками его член и направила в себя.
   - Ведьма! - пробормотал он. - Разве жены могут так наслаждаться мужьями?
   - Я постоянно молю об этом, - игриво ответила она.
   - Молись об этом Венере, богине любви, - проревел он и, удвоив усилия, привел ее к вершине страсти в тот же миг. когда достиг ее сам. Найл Бурк мог сколько угодно притворяться старым приятелем семьи, Джеффри Саутвуд способен распознать влюбленного. Но Скай - лишь его, и он никому ее не отдаст.
   Придя в себя, она потянулась к мужу.
   - А где мой сюрприз? - спросила она. Ворча что-то о женской алчности, граф потянулся к столику - перед Скай на цепочке закачался подарок.
   - О, Джеффри, какой чудесный! - восхитилась она.
   Сев на кровати со скрещенными ногами, она повесила кулон на шею, и он соблазнительно расположился между ее грудей.
   - Ты специально уходил вечером, чтобы подарить его мне? Спасибо, дорогой!
   Наблюдая детский восторг на ее лице, граф поклялся себе еще раз, что никому не удастся отнять у него жену. Пусть она - глава большого ирландского клана. Но они обходились без нее последние годы, обойдутся и впредь. Она его жена. Его!
   - Джеффри, ты выглядишь таким сердитым. Ты мною недоволен?
   - Нет, радость моя, - успокоил он жену. - Просто я сейчас думал, как сильно тебя люблю.
   Она свернулась в его объятиях и положила темную голову мужу на плечо.
   - И я люблю тебя, Джеффри! Какая же я ужасная женщина! Только и думаю, какая я счастливая, а Мари умерла!
   - Я бы все равно не позволил тебе уйти! Никогда! С первого мига, когда я тебя увидел, я понял, ты - моя. Я никогда не отпущу тебя, Скай. Ты принадлежишь мне навсегда! - Его губы властно потянулись к ее губам, как бы подтверждая его право на жену, и Скай ответила на поцелуй. Они опять соединились в огненном союзе, который никогда не бывает одним и тем же, а потом, задохнувшись, усталые лежали рядом.
   Наконец он нежно упрекнул жену:
   - Нам нужно быть осторожнее. Как бы не повредить ребенку.
   - Знаю, - ответила она. - Но видят небеса, я так тебя люблю! И я так люблю, Джеффри, когда ты любишь меня.
   Он улыбнулся жене в сумраке комнаты и, притянув к себе, вздохнул:
   - Спи, моя маленькая испорченная женушка. Скоро нам придется возвращаться ко двору. Тогда ты приуменьшишь свой аппетит - у придворных не так уж много времени.
   Скай устроилась рядом с ним:
   - Не бойся, я время найду!
   Глава 19
   - Быстрее, миледи! - торопила Дейзи. - Вы ведь знаете, как королева не любит, когда дамы опаздывают.
   - Но никто из других фрейлин королевы не собирается так скоро рожать, проворчала Скай. - Стоит любой другой забеременеть, и ее тут же отсылают домой в деревню. Но только не меня! Не меня! Королеве необходимо держать возле себя "дражайшую Скай"! Неизвестно, позволит она мне хоть родить сына?
   - Не забывайте, миледи, - предупредила Дейзи, - что ваши роды еще только через два месяца. Постоянно держите это в голове, мэм.
   Скай грустно рассмеялась:
   - Слава Богу, на самом деле все произойдет намного быстрее! Если я вскоре не рожу этого ребенка, я просто взорвусь. Она огладила платье, выставляя живот. - Посмотри! Все уж видно. Принеси мой флакон с духами.
   Когда служанка исполнила ее приказание, Скай вышла из комнаты и по сумрачным коридорам направилась в часовню. Вскоре до нее уже доносились ребячьи голоса:
   - Мы преклоняем наши головы перед ним в великом почтении...
   Не замечая, как хмурится Джеффри, она опустилась наг скамью рядом с ним.
   - Никак не могла проснуться, - прошептала она. Он взял жену за руку и тихонько сжал.
   - Тебе пора отправляться в Девон, - в ответ прошептал он, и Скай кивнула.
   Служба оказалась недолгой. После нее придворные поспешили на танцы, за которыми следовал ужин. Елизавета присмотрелась острыми глазами к приближенной, когда толпа проходила через вестибюль, и подумала, так Саутвуд отведал запретного плода еще до смерти первой жены. Интересно, как бы они поступили, если бы она не умерла? Потом на нее нахлынули мысли о покойной жене Роберта Дадли - Эми. Елизавета попыталась отогнать их, но, как случалось часто и раньше, не смогла. Эми Дадли преследовала Елизавету Тюдор. Королева была женщиной строгой морали и знала, что домогалась чужого мужа. Теперь же его жена умерла, умерла при загадочных обстоятельствах, и королева гадала, в чем было дело. Она думала об этом уже не в первый раз.
   Она не считала, как многие другие, что Роберт Дадли умертвил жену с помощью наемного убийцы. Она слишком хорошо знала лорда Дадли. Его желание стать королем Англии сделалось всепоглощающим. Ему оставалось лишь немного подождать, пока смертельно больная Эми не покинет этот мир. Не было никакой необходимости убивать ее и навлекать на себя подозрения. Нет, Роберт не отдавал такого приказа.
   Но существовали еще две возможности. Может быть, ее бесценный Сесил или кто-нибудь другой, кто не желал воцарения Дадли после женитьбы на королеве, устроил эту смерть, хорошо понимая, какую волну подозрений она вызовет. Или сама бедняга Эми в отместку за то, что Елизавета украла любовь ее мужа, узнав заключение доктора, бросилась с лестницы, зная, что ее кончина не оставит шансов на брак Роберта и Елизаветы.
   Разве не могла Эми, которая когда-то так страстно любила Роберта Дадли, однажды его так же сильно возненавидеть? Так ли все было на самом деле? размышляла королева. О, если бы только Эми умерла своей смертью! Как часто Елизавета винила себя. Но как это несправедливо. И, стремясь отвлечься от мучившей ее темы, королева снова посмотрела на графиню Линмутскую.
   Придется разрешить Скай ехать в Девон, решила она, но вокруг так мало женщин, которые меня забавляют. Через неделю-другую, подумала она.
   Королева заметила, какой неотразимой была сегодня графиня Линмутская. Ее округлившийся живот прятался под темно-красным шелковым платьем с низким вырезом, открывающим грудь. Некоторую скромность ему придавали кружева на воротнике. Такие же кружева украшали рукава. Темные волосы Скай собрала в тугой узел на затылке над изящной шеей и упрятала в тонкую золотую сетку. Двойное жемчужное ожерелье служило предметом зависти всех женщин, включая саму королеву.
   Графиня Линмутская не присоединилась к танцующим, а осталась подле королевы и с удовольствием следила за придворными. Королева любила танцевать и не могла усидеть на месте. Лорд Дадли, когда не был партнером Елизаветы, стоял за ее стулом. Однажды его рука коснулась обнаженного плеча Скай. Та похолодела, а вельможа тихо рассмеялся.
   - Я слышал, Саутвуд без ума от вашей прелестной кожи. - Длинные изящные пальцы лорда Дадли двинулись к ее груди, и он слегка погладил ее. - Вижу, он прав, - дерзко заключил придворный и убрал руку.
   - Вы играете в опасную игру, милорд, - разъяренно проговорила Скай и посмотрела на фаворита королевы, не скрывая презрения.
   Он был достаточно привлекательным мужчиной для тех, кому нравился его тип. Высокий, изящно сложенный, он одевался по последней моде. Продолговатое аристократическое лицо, ухоженные руки - затмить Дадли было нелегко, даже среди разряженных придворных. Но у лорда был один недостаток, будто натура, задумав его таким безукоризненным, решила не давать смертному всего. Его светлые усы, коротко постриженная бородка и волосы казались слишком редкими.
   Он никогда не смотрел собеседнику в глаза. Зато речь его была груба и прямолинейна.
   - Дорогая, мне доставляет удовольствие игра, которую я затеял, и я ее выиграю, - отрывисто бросил он. В глазах светилась издевка. - Вы хотите дать мне пощечину, леди Саутвуд? Но вряд ли вам удастся ударить по лицу своего короля...
   - Вы еще не король, лорд Дадли!
   Его прямота поразила Скай.
   - Но я им буду, дорогая. Не беспокойтесь, буду! Бесс необходимо выйти замуж и родить наследника престола. Совет предпочтет доброго англичанина какому-нибудь жеманному иностранцу. Не хотите стать королевской любовницей, дорогая?
   - Вы несносны! - В ярости Скай попыталась подняться. - И вы дерзки, наконец ей это удалось, и она пошла прочь, стараясь сохранить достоинство. Найдя свободный стул в комнате, где играли в карты, она заняла его и присоединилась к игре. Она была взбешена и играла напористо и сосредоточенно.
   Скай никогда не нравился Роберт Дадли. Она считала его заносчивым и до мозга костей себялюбивым. Получив доступ в покои королевы, он заходил к ней когда ему заблагорассудится, особенно когда дамы были не одеты. Тогда он смотрел вовсю, а если одурманенная любовью королева отворачивалась, то вовсю орудовал и руками. Скай поразило, что он мог заигрывать с женщиной в ее положении. Она молила, чтобы Елизавета не взяла его в мужья. Скай улыбнулась. Молодая королева была умнее, чем полагали многие вокруг. Только бы любовь не затмила ее разум.
   Гора золотых быстро росла перед Скай. Наконец де Гренвилл наклонился к ней и спросил:
   - Позвольте сопровождать вас к ужину?
   Ее гнев успел остыть. Она лучезарно улыбнулась ему и сложила выигрыш в кошелек, висящий у пояса, потом извинилась и, к облегчению остальных игроков, вышла из игры.
   - Де Гренвилл, я умираю с голоду! - воскликнула она. - А где Саутвуд?
   - С королевой. У меня новости от Робби.
   - Скажи скорее, Дикон. С ним все в порядке?
   - Его торговая флотилия обогнула мыс Горн и оказалась в Индийском океане. Корабли в порядке, и он тоже. От него есть письмо, я принесу его завтра.
   Они пришли в столовую, где им открылось зрелище жующих и болтающих людей.
   - Я хочу только колчестерских устриц, - объявила Скай, накладывая себе полную тарелку.
   - Беременные женщины всегда ужасно капризны, - пошутил де Гренвилл.
   - А откуда вы-то об этом знаете, Дикон? - отшутилась она. - Как только ваша бедная жена выказывает признаки беременности, вы сразу же отправляете ее в Девон.
   - Для ее же пользы, Скай. И, конечно, для пользы ребенка, - благочестиво заметил он.
   - Чушь! Это для того, чтобы свободно гулять в лучшем борделе Лондона и не мучиться угрызениями совести. - Скай рассмеялась, подцепила устрицу и проглотила ее целиком.
   Де Гренвилл покраснел:
   - Для женщины вы слишком прямолинейны, - пробормотал он. - И невероятно красивы для леди, которая вот-вот должна родить.
   - А если бы я не была беременна, вы бы постарались уложить меня в постель, Дикон?
   - Побойтесь Бога, Скай! - запротестовал де Гренвилл.
   - Я просто спрашиваю, Дикон. Я люблю Джеффри и хочу, чтобы вы остались его другом. И мне было бы неприятно постоянно от вас отбиваться. Красота вовсе не означает распущенность. Вы знаете об этом?
   - Что я, самоубийца, заигрывать с женой Джеффри Саутвуда, - проворчал де Гренвилл. - Мне будет легче жить, если я стану думать о вас как об одной из моих сестер.
   Скай дружески потрепала его по руке:
   - Я рада это слышать. - И она подмигнула вельможе.
   - Шлюха! - яростный крик и звук пощечины потрясли комнату. Скай и де Гренвилл обернулись на шум. Все смотрели в угол, где лорд Басингстоук возвышался над стоящей на коленях красивой золотоволосой женщиной, прижимавшей руку к щеке. Мужчина был вне себя, лицо стало красным, как его бархатный камзол, вены на шее вздулись, глаза сверкали. Он снова ударил женщину. Шлюха!
   Несколько придворных бросились на помощь даме.
   - Боже! - раздался чей-то свистящий шепот. - Да это же леди Бурк, жена ирландца.
   Женщина горько плакала. Как она красива, подумала Скай. И, сама не сознавая, что делает, бросилась к ней через толпу. Склонившись, она подала ей руку и помогла подняться.
   - Ну вот, дорогая. Завтра найдется что-нибудь другое, о чем можно посплетничать, а об этом забудут, - и ободряюще посмотрела на Констанцу.
   - Во имя небес не дотрагивайтесь до нее, леди Саутвуд, - закричал лорд Басингстоук. - Приличная женщина не может произносить даже имени этой дряни.
   - Фи, милорд! - Скай возвысила голос. - Вы подняли руку на женщину, да еще в присутствии королевы!
   - То, что она посмела появиться перед королевой, само по себе ужасно! Шлюха из шлюх - перед честнейшей женщиной!
   - Вы слишком шумите, милорд, - раздраженно произнесла Скай. - Я хотела бы знать, что привело вас в такую ярость.
   - И я тоже, сэр! - сквозь толпу пробирался Найл Бурк. Достав из кармана перчатку, он ударил ею лорда Басингстоука по щеке. - Я вас вызываю, милорд! Где? И когда?
   - Нет, господин ирландец, она этого не стоит. Не хочу иметь на совести вашу смерть и сам не хочу быть убитым из-за нее. Боже праведный! Неужели вы настолько слепы? Многие месяцы Констанца была моей любовницей. Да, она наставляла вам рога. Но это еще не все! Она обманула и меня. И не с одним мужчиной. Любой мог купить ее за золото! - Басингстоук выхватил Констанцу из рук Скай. Высоко подняв ее кисть над головой, он громовым голосом объявил. Господа! Представляю вам "Книжную даму" - лучшую проститутку мадам Клер!
   Общий вздох вырвался у придворных. Шокированные, но возбужденные дамы и мужчины подались вперед. Ужас промелькнул в глазах Констанцы, когда она встретилась с любопытными взглядами. В следующую секунду она упала в обморок.
   - Милорд Басингстоук! - Придворные расступились и дали дорогу королеве. Милорд Басингстоук, - повторила она. - Ваши обвинения ужасны! Но где доказательства?
   - У меня есть доказательства, мадам, но я не хотел бы их предъявлять при всех.
   - Но вы, сэр, сочли возможным затеять скандал при всех. Теперь говорите или немедленно принесите извинения лорду Бурку!
   - Как вам угодно, мадам, - вздохнул Басингстоук. - Несколько месяцев назад я сделал леди Бурк своей любовницей. В знак своей любви и восхищения я подарил ей редкую книгу... с картинками. Картинками, изображающими... различные способы любви, - по толпе придворных пронесся шумок, но королева нахмурилась, и они замолчали. - Вскоре, - продолжал лорд Басингстоук, - я услышал рассказы о новой забаве в заведении Клер - "Книжной даме", а несколько недель назад узнал о состязании между Клер и ней. Состязании, ваше величество, простите мне грубость, состязании, в котором каждая из них хотела измотать за двадцать четыре часа как можно больше мужчин. Ставки были огромными, а поскольку у Клер за вход не брали, мы пошли с друзьями позабавиться. Боже, мадам! Мужчины так быстро выходили из комнат, что, глядя на них, можно было открутить себе шею. Как только выходил очередной, объявляли счет. За золотой разрешали смотреть у дверей, и я решил заплатить. Представьте мое потрясение, когда я обнаружил, что знаменитая "Книжная дама" - моя любовница.
   - А как вам удалось ее узнать, лорд Басингстоук? - спросила королева. Ей не оставалось ничего другого, как выслушать все до конца.
   - У Констанцы на теле есть отметина. К тому же на столике рядом с кроватью лежала моя книга, а меня уверяли, что второй такой не существует.
   Королева напряженно размышляла. Она не помнила подобного скандала.
   - Я хочу, чтобы мужчины, посещавшие "Книжную даму", вышли вперед, объявила она. - Смелее, джентльмены. Бьюсь об заклад, у Клер вы не были такими робкими! - брови Елизаветы удивленно поднялись, когда она увидела, сколько мужчин в конце концов шагнули вперед. - Клянусь всеми святыми, я считала, что вы достаточно заняты, гоняясь за моими фрейлинами, - горько заметила она. Потом выбрала десятерых, а остальных отпустила. - Вы все видели родимое пятно? - Придворные кивнули головами. - Хорошо, джентльмены, тогда каждый из вас сообщит приметы на ухо лорду Бурку.
   Найл Бурк стоял точно окаменевший, с непроницаемой маской на лице, а придворные по одному подходили к нему, что-то шептали на ухо и быстро растворялись в толпе.
   - И вы, Басингстоук, - приказала Елизавета, а когда обличитель Констанцы отступил, спросила. - Эти люди говорят правду, лорд Бурк?
   - Да, мадам, к моему вечному стыду.
   Констанца пришла в себя в руках Скай и зарыдала, как будто от боли. Найл посмотрел на нее с горечью, но и с состраданием.
   - Может быть, вы хотите взять назад свой вызов, лорд Бурк? - спросила королева, смягчаясь.
   - Нет, мадам. Несмотря на свое такое искреннее возмущение, лорд Басингстоук первым развратил мою жену и навлек позор на мое имя. Я не возьму назад свой вызов.
   - Хорошо, сэр. Решим это здесь и сейчас. Лорд Дадли, присмотрите за всем. Бальный зал вполне подойдет. Подыщите секундантов.
   - Я буду секундантом лорда Бурка! - Джеффри Саутвуд выступил вперед.
   От неожиданности Скай вскрикнула, и королева успокаивающе похлопала ее по плечу:
   - Это неопасно, дражайшая Скай, обещаю. Господа, поединок не будет роковым. Вы меня поняли? Необходимо спасти честь, но это все!
   Лорд Дадли выбрал из придворных, признавшихся, что посещали "Книжную даму", секунданта для лорда Басингстоука. Тот согласился с большой неохотой.
   - Одного поля ягода, - процедил он и в ответ получил презрительный взгляд. Придворные знали, что и лорд Дадли посещал "Книжную даму", но никогда не сообщили бы об этом королеве.
   Бальный зал был тотчас очищен от столов и стульев, музыканты ушли с галереи. Скай помогла Констанце подняться и подвела к королеве. Елизавета даже не посмотрела на опозоренную женщину и только промолвила:
   - С сегодняшнего вечера вы не должны бывать при моем дворе, леди Бурк.
   Констанца поклонилась.
   Противники встали в разных концах залы, сбросили расшитые камзолы и остались в рубашках со свободным воротом. С важным видом Дадли ходил между ними. Принесли тонкие, как хлысты, рапиры из толедской стали. Секунданты опробовали их и выбрали две.
   - Жаль, Найл, что вам нельзя убить этого заносчивого сукиного сына, пробормотал Джеффри Саутвуд.
   - На все воля Божья, - прошептал он в ответ, очень ненадежно надевая на острие защитный колпачок, без которого королева запретила сражаться.
   - Все в Его руках, - благочестиво согласился граф, делая вид, что проверяет рапиру.
   - Принесите больше света, - распорядилась Елизавета, и в зале появились свечи.
   - Бойцы и их секунданты, подойдите сюда, - скомандовал лорд Дадли. Господа, вы деретесь во имя спасения чести. Честь будет считаться восстановленной, когда один из вас будет обезоружен и не сможет больше сражаться. Это понятно? - Участники дуэли кивнули. - Тогда, секунданты, встаньте по углам. Джентльмены, к бою!
   Поединок начался. Противники были достойны друг друга: Басингстоук не так высок, как Найл, зато тяжелее. Они кружили один вокруг другого, быстро наскакивали и отступали, испытывали противника, стараясь понять его сильные и слабые стороны.
   Придворные жадно следили за ними и подбадривали дуэлянтов. Молодая королева стояла спокойно, и лишь подрагивание изящных рук выдавало ее волнение. Ей было отвратительно позорное поведение леди Бурк и в то же время ее возбуждал поединок двух мужчин, решивших биться друг с другом из-за этой самой дамы. Если бы мужчины сражались так из-за нее, думала Елизавета.
   Констанца Бурк наблюдала за дуэлью с растущим чувством отчаяния. Что Найл Бурк сделает с ней? Наверное, убьет? Бог свидетель, она этого заслужила. Откуда у нее эта ужасная болезнь? Что привело ее к этому ужасному извращению? Женщина тихо заплакала.
   Скай следила за дуэлянтами с возрастающим волнением. Хорошо, что королева распорядилась надеть защитные колпачки. Если Джеффри и придется биться, его не ранят. Почему он вызвался в секунданты к Найлу Бурку? Она раньше не замечала между ними никакой дружбы. Хотя он ведь их сосед по Стрэнду. И она ощутила жалость и к нему, и к его несчастной жене. Халид рассказывал ей о таких женщинах, женщинах, которые не могут удовлетвориться в любви. Скай понимала, что леди Бурк не развратница, а больной человек. Она устала. Когда все кончится, она попросит королеву отпустить ее домой.
   Найл Бурк сделал обманное движение, потом резкий выпад вперед и скосил глаза на защитный колпачок - он еле держался на острие. Он удвоил натиск, холодный гнев все креп в его душе.
   Мужчины сражались на равных, пока старший и более тяжелый Басингстоук не начал уставать. Защищаясь, он понимал, что совершил ужасную ошибку, позволив ярости овладеть собой. Он видел едва сидящий на конце рапиры противника наконечник и разгадал намерения лорда Бурка. В этой ловушке ему предстояло умереть из-за какой-то шлюхи, а он ее даже как следует не избил, и эта женщина и впредь будет тешить свою страсть. Он вспотел от ярости и страха.
   Он снова позволил гневу возобладать над собой и левой рукой стряхнул наконечник с кончика рапиры:
   - Хорошо, проклятый ирландский рогоносец, давай покончим со всем сразу.
   Глаза Найла Бурка сузились, затем он кровожадно, жестоко ухмыльнулся. Так, этот идиот англичанин начал первым, и теперь его можно убить без всяких сомнений.
   - Надеюсь, у тебя есть законный наследник, - ответил он, отбросив наконечник, - потому что, если его нет, грязная английская свинья, то твой род кончен! - И, сделав выпад, Найл Бурк из-под руки Басингстоука вонзил шпагу ему в грудь.
   На лице англичанина промелькнуло выражение глубочайшего изумления, и он рухнул вперед. Падая, его шпага слегка ранила грудь ирландца, из которой обильно брызнула кровь, расцветив белую шелковую рубашку Найла.
   Нечеловеческий крик нарушил молчание в зале. Все повернулись, ожидая увидеть леди Бурк. Но кричала графиня Линмутская. Она стояла, застыв в неописуемом ужасе. И кричала снова и снова:
   - О Боже, я убила его! Я его убила!
   Мука отразилась на ее лице, но внезапно она снова начала воспринимать сцену перед собой. Тогда, сжав рукой живот, она без чувств опустилась на пол.
   Последовало всеобщее замешательство. И норд Бурк, и Джеффри Саутвуд одновременно бросились к Скай. Но граф первым оказался около жены, бросив на Найла яростный взгляд. Взяв ее на руки, он вышел из дворца, проложив дорогу мимо галдящих придворных, и направился к причалу, где была пришвартована его лодка.
   - У госпожи вот-вот начнутся роды, - крикнул он лодочнику. - Греби домой, как никогда не греб в жизни. Всем по золотому, если доставите туда вовремя!
   От прохладного воздуха Скай пришла в себя. В то время, как они удалялись от берега, женщина открыла глаза:
   - Джеффри?
   - Я здесь, дорогая. Как ты себя чувствуешь?
   - Схватки начинаются.
   - Я знал. Прежде чем упасть в обморок, ты схватилась за живот. Эта несчастная дуэль сослужит нам службу. Люди решат, что она вызвала преждевременные роды. - Он озабоченно посмотрел на жену.
   - Я вспомнила, Джеффри. Я все вспомнила, - прошептала она.
   - Я понял, Скай. Я видел выражение твоего лица перед тем, как ты потеряла сознание. Что вернуло тебе память, дорогая? Рана Бурка?
   - Да! Пираты стреляли по ялику и ранили Найла. Его рубашка окрасилась кровью, и я подумала, что он убит. А когда он был ранен сегодня снова, память вернулась ко мне. С ним все в порядке? - Граф кивнул, остановив изучающий взгляд на лице жены.
   - Я люблю тебя, Скай.
   Скай подняла лицо и, не отрывая голубых глаз, посмотрела на мужа:
   - И я люблю тебя, Джеффри, дорогой!
   Он крепко ее обнял. Конечно, Скай его любит. Сейчас ее окутала боль, боль родов. На свет появлялся ребенок, зачатый в любви Тогда, когда Найл Бурк был начисто стерт из ее памяти. Но когда все останется позади и у Скай будет время подумать, повторит ли она, что сказала сейчас?
   Скай недвижимо лежала на руках у мужа. В голове проносились мысли. О'Малли. Она - Скай О'Малли из Иннисфаны! У нее двое сыновей: Эван и Мурроу! Боже, кто все это время смотрел за ее мальчиками? Анна! Конечно, Анна ухаживала за ними! А кто отстаивал торговые интересы клана? Надо спросить у Джеффри. Он наверняка знает. Кажется, ему известно, кто она. Интересно, как давно?
   Она почувствовала, как в глубине ее тела нарастает боль, где-то так глубоко, что даже сводило пальцы на ногах. Она позволила боли подниматься на поверхность. Она глубоко дышала, останавливаясь на краю боли, и даже не понимала, как крепко вцепилась в мужа, но Джеффри наслаждался ее ладонью, сдавившей его кисть.
   - Мои сыновья, - произнесла она. - Что сталось с моими сыновьями?
   - С ними все в порядке. Они у мачехи.
   - А клан?
   - Твой дядя заботится о его делах. Он епископ из Коннота.
   - А давно ты знаешь, кто я?
   - Несколько месяцев. Лорд Бурк пришел к Робби сразу после нашей свадьбы. Когда нас укладывали в брачную постель в Гринвиче, он заметил эту прелестную звездочку на твоей груди. Я еще удивился: если он всю жизнь был с тобой в братских отношениях, откуда он знает про этот знак?
   - Я тоже удивляюсь, - прошептала она. И хотя граф знал, что она лжет, он остался ей благодарен за то, что она старается не причинить ему боль. - А еще больше меня удивляет то, что он без родинки не узнал меня. Не так уж я сильно изменилась.
   - Сеньора Гойя дель Фуэнтес не отвечала на его намеки. И хотя она выглядела, как Скай О'Малли, за нее поручились надежные люди. Лорд Бурк сказал, что счел ее незаконнорожденной дочерью Дубхдары О'Малли.
   Новая волна боли захлестнула Скай, но, несмотря на это, она хихикнула, и Джеффри тоже рассмеялся.
   - Очень похоже на отца: отвезти пригульную дочь в алжирский монастырь. Но как Найл объяснил, что меня так же зовут? - Боль немного утихла.
   - Никак. И это почти свело его с ума. Он не нашел этому никакого объяснения.
   - Могу себе представить, - задумчиво проговорила Скай. - Это могло свести его с ума. Ведь Найл всегда был нетерпелив.
   - Он любит тебя, Скай.
   - Я знаю.
   - А ты? - Граф понимал, что об этом спрашивать нельзя. По крайней мере не теперь. Но не смог удержаться.
   - Джеффри, дорогой мой муж, я твоя и хочу оставаться твоей женой. Когда родится ребенок, я расскажу тебе все о Скай О'Малли и Найле Бурке. А потом останусь твоей, потому что я так хочу.
   Это он и хотел услышать. А может быть, не только это. Но пока следовало удовлетвориться и этим. Оба замолчали, прислушиваясь к плеску воды, рассекаемой баржей, стремящейся к Линмут-Хаусу. Приступы боли стали учащаться. Граф стремился довезти ее домой как можно быстрее. Теперь он знал - это ее четвертый ребенок. Внезапно Скай застонала, потом вскрикнула.
   - Что с тобой, любимая? - Джеффри чувствовал себя таким беспомощным.
   - Роды начинаются. Я не могу больше ждать. Ты мне должен помочь.
   - Боже, Скай! Прямо здесь, в ладье? Она попыталась рассмеяться:
   - Уговори сына подождать.
   - Что мне делать? - Граф весь вспотел, но это был его ребенок, и ему необходимо было собраться.
   - Прежде всего, задерни занавески и принеси фонарь, - посоветовала жена и, когда он выполнил эти два несложных поручения, попросила:
   - Помоги поднять платье. - Она сбросила нижнее белье, и взору Джеффри открылся покрытый голубыми прожилками живот, который вскоре должен был опустеть. Внезапно из Скай хлынули потоки жидкости, увлажнив подушки на сиденье. Она выгнулась, когда очередная схватка стала выталкивать ребенка из ее утробы.
   - Джеффри, - простонала она сквозь сжатые зубы, - я чувствую головку. Посмотри!
   Он заставил себя опустить глаза вниз и застыл, пораженный, видя, как появляется ребенок.
   - Боже! Что мне делать?
   - Когда ребенок выйдет, осторожно переверни его. Аккуратнее, потому что он будет скользким от крови. Ах! Пресвятая Дева Мария! - боль вновь нахлынула на Скай.
   Граф быстро закатал рукава рубашки - расшитый камзол остался в Гринвиче. Скай снова застонала, дернулась, и на свет появились плечики ребенка. Наклонившись, Джеффри смахнул платком капли пота со лба Скай. Потом осторожно перевернул ребенка и тем же самым платком отер его лицо от крови. Глаза новорожденного открылись и удивительно знакомым взглядом посмотрели на отца. Потом весь он оказался в крепких руках графа и громко завопил. Беглый взгляд и граф уже знал то, что хотел узнать.
   - Сын! - восторженно воскликнул он. - Скай, ты подарила мне сына!
   - Конечно, - слабо произнесла она. - А разве я тебе не обещала?
   - Пуповина! Мне нечем перерезать пуповину!
   - С этим можно не спешить, - и, сказав это, Скай потеряла сознание.
   Гребцы, услыхав крик новорожденного и восклицание графа, заулыбались и еще сильнее навалились на весла. Вскоре они уже были на пристани в Линмуте и, к удивлению, нашли там Дейзи, госпожу Сесили и повивальную бабку.
   - Лорд Бурк прискакал несколько минут назад вместе с Дейзи и сообщил, что вы плывете, - кричала госпожа Сесили . - Скай в порядке? Роды начались?
   - Ребенок родился! - вне себя от радости ответил граф.
   - Сын!
   Ступив на ладью, акушерка завершила дела, обрезав пуповину и обтерев новорожденного от крови. Завернув мальчика в пеленку, она передала его Дейзи. Скай пришла в себя и простонала, почувствовав боль, хотя и не такую сильную, как раньше.
   - У вас не вышел послед, миледи. Дайте-ка я вам помогу, - акушерка сильно надавила на живот Скай, и послед быстро выскользнул на расстеленное опытной женщиной полотенце. Обтерев Скай, так, что не стало заметно следов ее закончившихся трудов, она махнула рукой носильщикам. Граф осторожно поднял жену, вынес с баржи и положил на носилки.
   Скай протянула руки:
   - Дайте мне сына.
   Джеффри взял ребенка у Дейзи и подал матери. Успокоившийся мальчик в ответ внимательно разглядывал Скай. Круглая головка была покрыта мягкими белокурыми волосами, глаза голубели, как у матери, а черты лица оказались отцовскими.
   Скай счастливо улыбнулась:
   - Я в самом деле подарила тебе сына, Джеффри. Он - вылитый ты. Готова спорить, что глаза у него через год позеленеют.
   Мать с сыном осторожно перенесли в дом и уложили в кровать. Акушерка подала Скай бокал вина, в которое подмешала травы.
   - От этого вы уснете, мадам. К тому же настой восстановит кровь, которую вы потеряли при родах. - Скай послушно выпила все до дна, и Джеффри нежно взял за руку жену. В ее глазах стояла усталость, но крепкое пожатие дало ей знать, как он ее любит. От теплоты его прикосновения она довольно вздохнула.
   - Усни, любовь моя, - произнес муж и, когда она наконец закрыла глаза, оставил под неусыпным наблюдением Дейзи. Сына положили в колыбельку рядом с кроватью матери.
   Граф Линмутский удалился к себе в соседнюю комнату. Не говоря ни слова, он сбросил с себя запятнанную кровью одежду и забрался в приготовленную слугой ванну. Вымывшись и как следует растеревшись полотенцем, он. принял у слуги длинный теплый халат и, выслушав слова поздравления, отпустил.
   Оставшись один, граф налил себе бокал белого золотистого вина и устроился с ним у пылающего камина. Ребенок благополучно родился. Теперь у него есть крепкий здоровый наследник. Но сохранил ли он любящую жену?
   Она отказалась разговаривать с ним о Найле Бурке, и у Джеффри зародилось подозрение, что она снова испытывает к нему чувство любви. Скай пообещала, что расскажет все о нем, когда закончатся роды, сказала, что будет принадлежать Саутвуду, потому что сама так хочет. Будь проклят ее независимый ирландский дух! Джеффри грустно усмехнулся. Но этот дух и отличал ее от других женщин, делал ее Скай.
   Осушив бокал, граф лег в холодную пустую кровать, но всю ночь метался, то засыпая, то просыпаясь снова. Со дня их свадьбы это была первая ночь, когда он спал один. Даже в последние недели ее беременности он ночевал в ее спальне, засыпая, согретый ее теплом. Должно быть, я старею, с усмешкой подумал он.
   - Ну нет! - воскликнул он, одним прыжком покидая постель. - Ни минуты дольше не буду здесь спать! - и, прошлепав босыми ногами по холодному полу, подошел к ее комнате и распахнул дверь.
   Бедная Дейзи, никогда раньше не видевшая господина в ночной рубашке, пришла в ужас.
   Скай сидела на кровати, обложенная подушками, и, прижав ребенка к груди, прикусив губу, сдерживала радость.
   - Ты пришел посмотреть нашего малютку Робина, милорд? - спросила она Ребенок недовольно зашевелился.
   - Я замерз, - капризно объявил граф. Глаза Скай блеснули.
   - Я никогда не видела смысла в том, что мужчины спят отдельно только потому, что их жены только что родили, - и свободной рукой приглашающе откинула одеяло. - Забирайся, Джеффри, я тоже замерзла без тебя.
   Возмущенная Дейзи плотно сжала губы, но радостные граф и графиня, как два шаловливых ребенка, крепко прижались друг к другу. Потом Джеффри перевел взгляд на новорожденною, который копошился у груди Скай, хватая ее крошечными пальчиками.
   - Смотри, как старается, - заметил граф.
   - И получит только водянистую жидкость, - ответила она. - Молоко у меня будет только дня через два.
   - А это нормально? - сразу забеспокоился он. - Может быть, нам взять кормилицу?
   Скай рассмеялась:
   - Ты имел столько детей. Можно было бы знать и побольше! Я в полном порядке, любимый. Кормилицу мы наймем примерно через месяц. А пока я восстанавливаю силы после родов, мне будет доставлять удовольствие кормить его грудью
   - Так ты уже решила, как его назвать. Одна, без меня?
   - Да, - беззаботно ответила Скай. - Он будет Робертом Джеффри Джеймсом Генри Саутвудом. Роберт - в честь дорогого Робби, Джеффри - по твоему имени, Джеймс - как дядя Симус, а Генри - в честь покойного короля и умершего брата Робина. Его крестными станут королева и лорд Дадли. Ему весьма польстит, что в угоду королеве я назвала сына в честь него. И чтобы произвести впечатление на королеву, он станет Робину хорошим крестным.
   - Бог свидетель, ты чертовски умна, - довольно заулыбался Джеффри. Королева и лорд Дадли! Не думаю, чтобы у них были крестники, уж во всяком случае, нет одного на двоих. Гениальная идея. Полностью ее одобряю!
   Согретый ее теплым телом, граф оживился. Скай заметила это и улыбнулась:
   - Дейзи, положи Робина в колыбельку и, пожалуйста, присмотри за ним остаток ночи.
   - Хорошо, мадам, - Дейзи взяла ребенка. Ее смущение бесследно прошло, когда госпожа опустила полог кровати, тем самым отгородившись с графом от внешнего мира.
   Глаза Джеффри Саутвуда горели любовью и восхищением.
   - Мне было так одиноко без тебя, - признался он.
   - А мне без тебя. Если бы ты не пришел ко мне, мне пришлось бы тебя звать.
   - Правда? - Он был доволен, как мальчик, его зеленоватые глаза сияли.
   - Да. А теперь спи, дорогой. Ты вел себя храбро, принимая Робина. Спасибо тебе, любимый. - Она устроилась рядом с мужем, и он, будто охраняя, обнял ее рукой. Скай счастливо вздохнула. Через несколько минут Джеффри уже крепко спал, глубоко и ровно дыша.
   Теперь не спала Скай. Не удивительно, что этот уверенный в себе человек, за которого она вышла замуж, ощущал себя таким беззащитным. Как ему было тяжело в последние недели. Зная, кто она, он не мог сказать ей об этом, беспокоился, как бы она сама не узнала, и боялся из-за Найла Бурка.
   Впервые, с тех пор как к ней вернулась память - всего несколько коротких и таких длинных часов, - она подумала о нем. На его висках появилась седина, а четыре года назад ее не было. Утром Джеффри начнет расспрашивать о Найле Бурке. Что ему сказать? Солгать ли? Она понимала, что Найл все еще любит ее. Теперь ей стало ясно, почему он так испытующе смотрел на нее, почему так настойчиво расспрашивал. Если она захочет солгать, ей придется просить Найла подтвердить ее ложь. Ему это не понравится, но он поступит так, как она захочет.
   Она беспокойно заворочалась, и охраняющая рука Джеффри упала с ее плеча. Обманывать мужа она не сможет. Не сможет! Правду можно смягчить. Но ложь приведет к катастрофе. Она не хотела делать Джеффри больно. Она его любит. Но разве она не любила и Найла? Разве она не потеряла память от того, что он был самым дорогим в ее жизни существом?
   Мозг предпочел забыть обо всем, чем принять его смерть.
   Четыре года назад. Четыре долгих года. Сколько всего произошло за это время. У нее был Халид эль Бей - любимый второй муж. Она ведь не станет любить его меньше, потому что вспомнила Найла Бурка? Нет. Он навсегда останется в ее сердце. А разве их дочь Виллоу со жгуче-темными ресницами и золотистыми глазами не является свидетельством их любви?
   А Джеффри? Она тоже любит его, так же как и он ее. Их любовь чудесна. Неужели она способна уйти от него?
   А что станет с Найлом? Давным-давно далеко отсюда у них была ночь ослепляющей страсти. И, помня об этой ночи, они хотели построить общую жизнь. Теперь у него есть жена, которая отчаянно в нем нуждается. А у нее есть муж.
   Но она по-прежнему его любит. И вместе с тем любит Джеффри. Это безумие! Как женщина может любить сразу двух мужчин?
   - Проклятие! - тихо произнесла она.
   - Расскажи мне, - попросил тихий голос Джеффри. Отбросив все мысли о лжи, Скай просто ответила:
   - Я была с ним помолвлена, после того как умер мой первый муж. А я решила, что ты спишь.
   - Как я могу спать, когда ты так мечешься, дорогая? Ты любила его?
   - Да.
   - Ты любишь его и теперь, когда к тебе вернулась память?
   - Я люблю тебя, - ответила она. Он улыбнулся в темноте:
   - А его?
   - Нет, - быстро ответила Скай.
   Услышав слишком поспешный ответ, муж нахмурился. Зачем она лжет? Чтобы оградить его чувства или для того, чтобы что-нибудь скрыть?
   - Джеффри! Перестань!
   - Ты с ним спала?
   Боже, помоги не пробудить его подозрений!
   - Нет. - Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал в меру раздраженным. Он меня не знал, - Скай ощутила его облегчение и быстро произнесла слова благодарственной молитвы. Напряжение прошло, и она вдруг почувствовала усталость. - Я хочу спать, - зевнула она.
   Он снова обнял ее:
   - Спи, дорогая женушка. Спи спокойно.
   ***
   А в доме по соседству хозяевам было не до сна. В поднявшейся после дуэли суматохе королева распорядилась, чтобы к ней привели Найла.
   - Милорд, - обратилась она к нему, и ее глаза пылали гневом, - я уже сказала вашей жене, что не желаю видеть ее у себя при дворе. Вы же сознательно не послушались моего приказания и убили лорда Басингстоука. За это я могла бы дать приказ обезглавить вас. Вы понимаете это? - в бальном костюме из нежнейшего шелка салатового цвета с кружевами у ворота и на рукавах королева выглядела милейшим юным существом. Но такой рассерженной Елизавету Найл никогда еще не видел. В неистовой ярости Елизавета походила на отца, Генриха VIII.
   - Я видела, что вас оскорбили, - продолжала она. - И тем не менее, лорд Бурк, я запрещаю вам бывать при дворе и на один год изгоняю из Англии. А нога вашей жены вообще больше никогда не должна ступать на землю моего королевства. Даю вам месяц, чтобы подготовиться к отъезду.
   - А как быть с женщиной по имени Клер? - недрогнувшим голосом спросил королеву Найл. - Ваше величество, позвольте мне самому разобраться с ней.
   - Мы больше не хотим об этом слышать, милорд, - медленно и с особым значением произнесла Елизавета. - Иначе нам придется изменить наше милосердное решение по отношению к вам.
   - Слушаюсь, мадам.
   - Тогда до свидания, лорд Бурк. - И королева протянула ему руку, которую он поцеловал. Во время разговора королева нарочито не замечала стоящую рядом Констанцу.
   Найл выпустил украшенную кольцами руку Елизаветы:
   - Вы безмерно великодушны, ваше величество. - И схватив за руку жену, повел ее через зал, по сумрачным коридорам на улицу к карете. Втолкнув ее в экипаж, он крикнул кучеру в ливрее на козлах:
   - Домой! - затем забрался внутрь сам и сел на сиденье напротив нее. Карета двинулась к дому. Найл Бурк откинулся на спинку сиденья и посмотрел на жену.
   - Забавно, - проговорил он. - Просто забавно. Ты самая мерзкая из всех шлюх в христианском мире, а выглядишь как ангел.
   Ее васильковые глаза расширились. Она испугалась от грубого комплимента.
   - Что с тобой, Констансита? Зачем стесняться меня? Ведь тебе знакомы все мужчины в Лондоне.
   - Что ты собираешься со мной сделать? - спросила она, наконец обретая голос и не в силах больше оставаться в неведении.
   - А что, черт возьми, я могу с тобой сделать? - откликнулся он. - Такова уж вола Господня. Видимо, я проклят. Моя первая жена была религиозной фанатичкой и не выносила прикосновения мужчины, вторая оказалась известнейшей шлюхой, которая только и жаждет грубых утех. Единственная женщина, которую я любил, потеряла память и вышла замуж за другого человека.
   Констанца почувствовала некоторое облегчение. На минуту муж оставил свой презрительный тон.
   - Что это значит, единственная женщина, которую ты любил?
   Найл Бурк холодно посмотрел на жену.
   - Графиня Линмутская и есть Скай О'Малли. Она не умерла, как я думал, ведь так меня уверял твой отец, - она просто потеряла память. - И он вкратце объяснил Констанце, что случилось.
   - Поэтому последние месяцы ты и был таким несчастным и замкнутым?
   - Поэтому, - признался он. - И тебе, надо сказать, повезло, ты легко смогла стать шлюхой.
   Она подумала, что несчастье поможет Найлу понять ее горе.
   - Пожалуйста, постарайся осознать, я не могла противиться этой ужасной потребности. Просто не могла, Найл.
   - Я знаю, Констанца, и поэтому поступлю так, как решил. Нас высылают из Англии, и мы едем домой в Ирландию. Но я не могу позволить тебе и там расхаживать на свободе и навлекать на мое имя еще больший позор. Поэтому ты будешь заключена в комнату в замке отца и никогда ее не покинешь. К тебе будет приставлен охранник, который ни на секунду не оставит тебя, за исключением тех минут, когда я буду укладывать тебя в постель. А это придется делать часто, поскольку я связан с тобой брачными узами. Мне нужен наследник даже из твоей изношенной утробы.
   - Раз уж ты не можешь получить его от леди Саутвуд, - парировала Констанца. Свою ошибку она поняла слишком поздно и не могла увернуться от удара. Найл накрутил на руку ее волосы и запрокинул голову жены назад так, чтобы она смотрела в его сузившиеся серебристые глаза. Резкие слова полетели в нее, точно осколки стекла.
   - Выслушай меня хорошенько, дорогая. Я могу привезти тебя домой и забить до смерти. Могу задушить или утопить в Темзе, и никому не придет в голову поинтересоваться, что сталось с тобой. Никто не вступится за тебя, потому что то, что ты совершила, заслуживает смерти.
   Но ты моя жена. И хотя я вынужден заключить тебя в замке, чтобы хоть таким способом добиться верности, ты родишь мне сыновей и будешь жить в роскоши. Но никогда, слышишь, никогда, не произноси ее имени. Ты поняла меня, Констанца?
   - Д-да!
   - Что да?
   - Да, милорд.
   - Хорошо, дорогая. Я удовлетворен. - Он отпустил ее волосы и толкнул на сиденье. Опустив окошко кареты, он приказал кучеру остановиться. - Моя лошадь привязана сзади, - объяснил он Констанце. - Я возвращаюсь за служанкой графини, а потом с ней отправляюсь в Линмут предупредить, что у графини начались роды. Увидимся дома.
   Она безропотно кивнула, но Найл уже выпрыгнул из экипажа. В следующую секунду в карету забрались два лакея в ливреях и уселись напротив нее.
   - Господин приказал охранять вас, потому что вы не в себе, - проговорил старший. Она не обратила на них никакого внимания, глядя вслед лорду Бурку, который галопом удалялся прочь.
   Несмотря на поздний час и пустынные улицы, путешествие до Стрэнда, казалось, длилось целую вечность. Лакеи грызли луковицы; воздух, и так спертый в закрытой карете, стал просто невыносимым. Констанца побледнела. Мозг разрывался от слов Найла.
   В Ирландии ее заточат на всю оставшуюся жизнь. Ей предстоит лишь рожать, как племенной кобылице. Мысль одновременно и пугала, и отталкивала ее. Она почувствовала возбуждение. Поерзав на сиденье, откровенно взглянула на младшего из лакеев, чьи глаза были прикованы к ее остроконечному язычку, облизывающему пухлые алые губы. В теле поднималось знакомое желание. Заточение! Под присмотром! Да она сойдет с ума! Ана должна ей помочь убежать от Найла. А сейчас она утолит свой голод. Кто знает, когда снова представится шанс?
   - Остановите карету! - властно распорядилась она. - Ты! - она ткнула пальцем в старшего лакея. - От тебя так несет луком, что я сейчас упаду в обморок. Поедешь снаружи!
   Привыкший повиноваться, лакей крикнул кучеру, чтобы тот остановил экипаж, и полез на запятки. Когда карета снова тронулась в путь, Констанца, не говоря ни слова, опустилась на колени на пол и, порывшись в ливрее слуги, достала его член и взяла в рот. Юноша задохнулся от изумления, а губы и язык госпожи приводили его в возбуждение. Когда уже он думал, что достиг вершины восторга, Констанца подняла юбки и села на него. Лакей быстро распахнул лиф ее платья и зарылся лицом в грудь. Он целовал, лизал и кусал ее, а Констанца бешено прыгала на нем. Два раза она была наверху блаженства и, наконец, истомленная и усталая, сползла со слуги. Но тот еще не унимался. Он швырнул ее на противоположное сиденье.
   Юбки задрались, в полутьме кареты забелел ее маленький зад. Войдя в нее, лакей в такт движениям стискивал грудь и бормотал на ухо какие-то пошлости. За секунду до оргазма он пальцами нащупал ее чувственный орган, и они вместе содрогнулись от страсти.
   Едва все кончилось, Констанца тут же оттолкнула слугу от себя, оправила юбки, закрыла лиф.
   - Приведи в порядок ливрею, - прошипела она. - И запомни, одно слово - и ты лишишься места. - Она стала спокойнее и смогла обдумать свое положение.
   Дома она послала за Аной.
   - Он все знает, - без предисловий объявила она. - Глупец Басингстоук спровоцировал его на дуэль. Найл его убил, но королева запретила нам бывать при дворе и жить в Англии.
   - Сайта Мария, спаси нас и помилуй! Я ведь тебя предупреждала, девочка. Теперь милорд наверняка тебя убьет.
   - Уж лучше бы убил! Он увезет нас в Ирландию, где навсегда запрет меня в замке и заставит рожать наследников!
   - На колени, девочка! Благодари Пресвятую Деву Марию. Господин так великодушен.
   - Нет! Нет, дуэнья. Я не хочу, чтобы меня запирали. Помоги мне бежать.
   - Девочка, будь благоразумна! Господин тебя прощает. Ну куда ты побежишь?
   - Может быть, Гарри мне поможет.
   - Нет. Тебе до сих пор везло. Будь же теперь хорошей женой.
   Они спорили не меньше часа: Ана старалась урезонить госпожу, но Констанца все больше распалялась. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вошел лорд Бурк.
   - Хорошо, что вы обе здесь. Ана, я заплачу тебе и отправлю обратно на Мальорку.
   - Нет! - в один голос воскликнули обе женщины. Ана упала перед лордом Бурком на колени. - Пожалуйста, господин, не надо. Констанца ведь мой ребенок! Я не могу оставлять ее. Не делайте этого, прошу вас.
   Найл поднял с колен плачущую женщину:
   - Как раз из-за твоей любви к Констанце я и должен тебя отослать. Ты знала о ее пороке и все-таки покрывала ее. Ты можешь поступить так и впредь. Если бы ты пришла ко мне сразу, может быть, этого скандала удалось бы избежать.
   - Умоляю вас, господин...
   - Ни слова больше, Ана, - голос Найла стал твердым. - За твою верность жене я плачу тебе деньги, а не выгоняю на улицу. Теперь же попрощайся с госпожой. Утром ты отправишься в путь и возьмешь с собой указания моему агенту на Мальорке.
   Ана прижала к себе Констанцу, слезы струились по ее морщинистому старому лицу.
   - Делай, девочка, все так, как я тебя просила во имя моей любви к тебе и твоей матери.
   - Не покидай меня, дуэнья. Не покидай! - Констанца разрыдалась. Пожалуйста, Найл, я тебя умоляю! Лорд Бурк оторвал служанку от госпожи.
   - Ни одной из вас нельзя верить, - мрачно заметил он и, крепко взяв Ану за руку, вывел ее из комнаты и закрыл дверь за собой на замок.
   - Милорд... - снова начала служанка.
   - Прощай, Ана. Да хранит тебя Бог.
   - Будьте к ней добры, господин.
   - Я оставил ее в живых, чтобы она родила мне сыновей. Но я не уверен, Ана, что поступаю мудро.
   Уезжая на следующее утро, Ана вспомнила, какая грусть прозвучала в его словах.
   - Прощай, Ана. Да поможет тебе Бог, - помахала ей с верхнего этажа рукой Констанца.
   Ану отвезли в карете в порт и проводили на корабль, уплывающий на Мальорку. Она везла с собой два письма. Одно - губернатору, отцу Констанцы. В нем говорилось, что английский климат убивает Ану, а поскольку ирландский климат нисколько не лучше, лорд Бурк решил выплатить пенсион верной служанке жены и отправить обратно. Ей будет предоставлен дом и ежегодное денежное пособие. Другое письмо - поверенному лорда Бурка на Мальорке.
   Кораблю, на котором отправлялась Ана, повезло. В лондонском Пуле было мало судов, и уже через несколько дней он смог поднять паруса. Но всю дорогу мысли Аны оставались в Англии вместе с госпожой, которую ей пришлось покинуть.
   Глава 20
   Вереница экипажей выстроилась на Стрэнде у входа в Линмут-Хаус. Элегантно разодетые всадники обгоняли кареты на подъездной дорожке к поместью и из уст в уста сообщали последние слухи. Леди Саутвуд, оправившись от родов принимала в доме у реки. Каждый спешил поздравить фаворитку королевы с появлением на свет наследника графа Линмутского.
   История графини быстро распространилась при дворе. Она вовсе не была воспитана во французском монастыре. Она была наследницей главы ирландского клана, которая страдала потерей памяти с тех пор, как ее похитили пираты. В то время она была помолвлена с лордом Бурком из Ирландии. Он же и был мужем той оскандалившейся дамы, из-за которой погиб на дуэли лорд Басингстоук. Восхитительное соединение таких возмутительных вещей!
   Скандал порождает скандал. Двоюродные братья Джеффри Саутвуда, из тех, кто унаследовал бы его титул и состояние в случае смерти графа, не появись на свет у него наследника, обратились к архиепископу кентерберийскому с просьбой объявить брак со Скай незаконным, а сына графа Роберта незаконнорожденным. В качестве оснований приводилась былая связь Скай с лордом Бурком. Возник грандиозный скандал. Джеффри Саутвуд вызвал кузена на дуэль и тяжело его ранил. До сих пор было неясно, останется ли в живых этот глупец.
   Лорд Бурк, настоящий джентльмен, хотя и ирландец, спас положение тем, что представил подписанный папой документ, в котором удостоверялось, что его помолвка со Скай О'Малли расторгнута в связи с тем, что она считалась умершей. Отец Констанцы оказался человеком предусмотрительным. Таким образом, архиепископу кентерберийскому не оставалось ничего другого, как заявить, что для брака лорда и леди Саутвуд не существовало никаких препятствий. Соответственно, и их сын Роберт считается законнорожденным. Архиепископ сам окрестил ребенка, а крестными родителями выступили королева и лорд Дадли.
   Но это было еще не все! Лорд Бурк ворвался в заведение проститутки Клер, сорвал с нее одежду и, бичуя, прогнал по улицам Лондона на окраину. Там он оставил ее толпе обуреваемых желанием мужчин и их добродетельных жен. Вернувшись домой, лорд Бурк обнаружил, что жена, все драгоценности и его старший конюх исчезли. Королева отсрочила его высылку из Англии, пока он не найдет Констанцу. Но та словно провалилась сквозь землю. При дворе решили, что столько скандалов за такой короткий срок - это неприлично.
   Графиня Линмутская принимала гостей в спальне с розовыми бархатными расшитыми золотыми нитками портьерами. Она была одета в домашнее атласное платье, расшитое жемчугом и бирюзой в виде орнамента на тему цветов. Темные кудри забраны назад и перехвачены лентой с такими же жемчужинами и бирюзой. Румянец на щеках и блеск синих глаз свидетельствовали о хорошем здоровье и быстром выздоровлении. Все-таки Саутвуд удачно женился. Женщина оказалась плодовитой и каждый год или два могла приносить ему сыновей.
   Графиня сидела, обложенная пышными подушками, набитыми гусиным пером, и укрытая одеялами, обшитыми кружевами, слегка пахнущими лавандой. Кровать украшало покрывало из такого же розового бархата, как и шторы. Рядом с кроватью в резной колыбельке из орехового дерева с позолотой лежал наследник и мирно спал, не обращая внимания на восторженные восклицания.
   Комната, точно кладовая, была вся заставлена подарками, которые расставили напоказ в знак признательности дарителям. Среди других красовался чайный сервиз на шесть персон с сапфирами - камнем новорожденного, подаренный крестной матерью. Лорд Дадли поднес крестнику кожаный саквояжик с двенадцатью серебряными ложками с гербом графа и датой рождения мальчика.
   Все приходящие что-нибудь дарили. Маленький Робин получил не меньше дюжины серебряных погремушек разных фасонов и почти столько же колечек для зубов. Были здесь крестильные чаши, бесконечные отрезы материи, несколько туго набитых кошельков. Приносили подарки и Скай: кружева, ленты, украшения, букеты поздних сентябрьских цветов. Посреди всего этого стоял Джеффри Саутвуд и с гордостью взирал на жену. Скай выглядела ослепительно, и это приводило мужа в восторг.
   Но сама Скай мучилась от неуверенности. Найл Бурк до сих пор не пришел навестить ее, а до этого момента как могла она знать, что творится в его сердце. Почему он не появился до сих пор?
   Осень не спешила с приходом. И даже в конце октября деревья стояли все в золоте. Десять дней назад Джеффри уехал в Девон, чтобы подготовить все к приезду жены и сына. Королева, хотя и нехотя, дала согласие на ее отъезд до весны.
   Октябрьским днем Скай сидела под яблоней в своем саду у реки, желтая юбка разметалась по земле, как цветы. Рядом под неусыпным присмотром няни играла Виллоу, которой уже исполнилось два с половиной года. Сын дремал на одеяле рядом с матерью, согретый теплым полуденным солнцем. Умиротворение овладело Скай, когда явилась Дейзи и объявила:
   - Господин Бурк пожаловал выразить вам свое почтение, миледи. Он ожидает в маленькой библиотеке.
   Скай медленно поднялась, изображая спокойствие.
   - Отнеси Робина няне, - приказала она Дейзи и направилась через лужайку в дом. На секунду она задержалась у зеркала, чтобы поправить прическу, заботливо спрятала выскочивший запорчик от золотой сетки, укрывавшей темные локоны. Ее рука дрожала, и это не удивило ее - ведь ее сердце так и прыгало в груди. Глубоко вздохнув, Скай крепко взялась за ручку двери, расправила плечи и решительно вошла в библиотеку.
   - Рада вас видеть снова, милорд. - Ее мелодичный голос не дрогнул, и в нем чувствовалась необходимая сердечность.
   Найл обернулся. Серебристые глаза были такими же ясными и светлыми, но теперь вокруг них появились морщинки. Кожа оставалась чистой, и он по-прежнему стоял прямо, не горбясь. Его лицо и фигура выражали опыт, внутреннюю силу, выработанные временем и страданиями. Темные волосы у висков посеребрила седина. Молодой человек, которого она когда-то знала, исчез, его сменил зрелый и очень красивый мужчина. Чувствовалось, что он уверен в себе.
   - Вы стали еще красивее, если это только возможно. Вот что сделало с вами материнство, Скай.
   - Спасибо, милорд. - Она повернулась к столику. - Не выпьете ли вина? Как официально прозвучала ее фраза. Он просто посмеется над ней.
   - Вам не по себе, Скай?
   - Немного странно, Найл. Еще несколько недель назад я не помнила ничего.
   - Посидите со мной, Скай. Посидите и расскажите, что произошло. Я чуть не сошел с ума, когда вы пропали.
   Она села на коричневый бархатный стул напротив и спокойно начала:
   - В тот же день меня переправили на другой корабль. Все это я помню смутно. Меня не тронули, потому что мусульмане считают грешным обижать умалишенных, которых, по их мнению, коснулась Божья рука. Думая, что ты погиб, я на какое-то время потеряла разум. Когда пришла в себя, то была уже в доме Халида эль Бея. Он заботился обо мне и любил меня. Потом мы поженились. - Она рассказала свою историю, завершив ее словами:
   - Я была беременна, когда покидала Алжир. Виллоу - его дочь. А остальное ты знаешь, - во время всего повествования она не сводила с Найла глаз.
   - Как же ты полюбила неверного?
   Скай почувствовала, как гнев поднимается в ее душе. Как посмел он ей это сказать?
   - Халид эль Бей - благородный человек, - с расстановкой произнесла она. Я его глубоко любила, как и другие, кто его знал. Как же можешь ты о нем так отзываться?
   - Прости меня, Скай. Я не прав. Спасибо Халиду эль Бею. Если бы он тебя не спас, Бог знает, что бы случилось с тобой.
   - Зачем ты пришел, Найл?
   - Я возвращаюсь в Ирландию, Скай. Если хочешь, я передам от тебя письма семье. Когда ты приедешь домой?
   - Не знаю, - ответила Скай. - Мне сообщили, что дядя Симус превосходно справляется с делами. Теперь моя жизнь здесь. Я хочу видеть моих сыновей. Хочу, чтобы их отправили сюда.
   - Но ты О'Малли из Иннисфаны, Скай.
   - Но я также и графиня Линмутская, Найл. Но скажи, ты нашел свою беднягу жену?
   - Нашел. Ей нехорошо. Думаю, в Ирландии ей будет лучше.
   Скай почувствовала в его голосе глубокую горечь. Судьба жестоко обошлась с этим человеком.
   - Я очень тебе сочувствую, Найл, - произнесла она.
   - Я не хочу и не нуждаюсь в жалости, - резко ответил он. Слова, которые он не произнес вслух, были понятны им обоим: мне нужна твоя любовь. - Констанца меня, выходила, - лихорадочно рассказывал он. - Все мне твердили, что ты умерла, что женщина не может пережить такого испытания. Сначала я никого не слушал, но даже алжирский Дей не мог тебя найти, и наконец я поверил. Я был таким одиноким, а Констанца такой милой и... невинной. Ради Мак-Уилльяма и рода Бурков я должен был на ней жениться. Я позабыл разницу между какой-нибудь дамой и моей ирландкой. - Он так тяжело вздохнул, что из глаз у Скай чуть не брызнули слезы.
   - Что бы с тобой ни произошло, моя судьба от этого не переменилась бы. Все равно я бы оказалась замужем за Джеффри.
   - Это было так необходимо?
   Его тон задел Скай. Она взглянула прямо ему в глаза.
   - Да, - ответила она. - Останься у меня память, я бы сдвинула горы, чтобы вернуть тебя, Найл Бурк. Но твою смерть я перенести не смогла. Я винила в ней себя, и мой мозг забыл обо всем. Теперь память вернулась ко мне, и я благодарна за это Богу, потому что теперь смогу встретиться с родными и сыновьями. Но, Найл, пойми одно - я не властна изменить то, что произошло за последние четыре года. И я не уверена, хотела ли бы я это менять. Многие ли женщины знали такую любовь, которую познала я?
   - Любовь? - вскричал он. - Ты хочешь сказать - похоть! Вы, женщины, только об этом и думаете! А мне казалось, что Дом О'Флахерти излечил тебя от вожделения!
   - А если так, - выкрикнула она в ответ, - то почему же ты так страстно стремился уложить меня в постель? - В следующую секунду она почувствовала, как сердце рвется к нему. - Ах, бедный мой Найл, как жестоко обошлась с тобой жизнь. Однажды Халид рассказал мне о таких женщинах, как Констанца. Это болезнь, Найл. Она не может с собой справиться.
   Жалость Скай еще больше разозлила его:
   - А что извинит ваше поведение, мадам? Тот крепкий мальчишка, что плачет в твоей детской, не похож на семимесячного.
   - Каким же ты стал холодным эгоистом, - тихо промолвила она.
   Он хмыкнул и внезапно, застав ее врасплох, притянул к себе. Скай не могла и пошевелиться, а он гладил ее волосы и тянулся к ее губам. Найл грубо целовал ее вновь и вновь, пока она не начала отвечать. Он оторвался от ее губ, целовал глаза, виски...
   Волны дрожи пробегали по телу Скай. Его поцелуи вызвали воспоминания, которые она давно гнала прочь. Словно девочка, она без слов потянулась к нему. Вдруг так же внезапно Найл оттолкнул ее от себя.
   - Да вы все одинаковы, - процедил он. - Все женщины! Готовы поднять подол для любого мужчины, который сможет вас возбудить!
   Скай ударила его так сильно, как только смогла.
   - Неудивительно, что твоя жена ищет себе других мужчин. - И с удовлетворением отметила, как исказилось его лицо. Он обидел ее, и она так же хотела обидеть его. Повернувшись, Найл вышел из комнаты, хлопнув дверью.
   Скай осталась одна. Ее рука дрожала, она расплакалась. Что произошло с ним за эти годы? Отчего он так переменился? Разве она не страдала больше других? Она могла понять горечь, которую он чувствовал, но зачем грубить ей? Тени в саду удлинились. Вошел слуга, чтобы разжечь огонь. А Скай все сидела, и слезы невольно катились у нее из глаз.
   Дверь библиотеки растворилась, и чьи-то крепкие руки обняли ее и прижали к затянутой в бархат груди.
   - Я убью этого самодовольного сукиного сына, если он обидел тебя, холодный голос Джеффри удивил ее.
   - Он меня ненавидит, - всхлипнула Скай. - По-настоящему ненавидит. А за что? Что я ему сделала?
   - А ты ненавидишь его?
   - Нет, - продолжала всхлипывать она.
   - И этот дурак позволил себе так презрительно обойтись с твоей любовью!
   - Я не люблю его, Джеффри. Теперь не люблю. Но когда-то он был мне дорог, а сейчас он меня так ненавидит. Я ничем его не обидела - вот что мне трудно вынести. - Скай не могла унять слез, а граф Саутвуд, нежно обнимая жену, гладил ее волосы. Наконец ей удалось успокоиться. - Когда ты вернулся? спросила она, сморкаясь.
   - Совсем недавно. Дейзи сообщила мне, что к тебе заходил лорд Бурк и немного спустя в ярости выскочил из дома, а ты так и не выходила из библиотеки.
   - В Девоне все нормально?
   - Все в порядке. Девочки ждут не дождутся тебя, сестричку и братика.
   - Давай уедем завтра же.
   - Пусть будет завтра, - согласился он. - Джеффри?
   - Что, дорогая?
   - Я люблю тебя!
   Счастливая улыбка озарила его лицо. Он подошел к двери и повернул ключ в замке. Скай заметила, как улыбку сменило выражение страсти.
   - Да! - выдохнула она ответ на его невысказанный вопрос. - Да! - И, обняв мужа, притянула его к себе.
   Он долго сжимал в ладонях ее лицо и пристально вглядывался в глаза. Потом ищущие губы прикоснулись к ее губам, и она ответила на поцелуй. По спине Скай пробежали горячие и холодные волны. Он снова поцеловал ее, и она почувствовала, что он распускает корсет и стягивает с нее юбку. Скай тоже принялась расстегивать его камзол. Нагие, они упали на пол перед камином. Изящные пальцы графа пробегали по спине жены к округлым ягодицам и вновь поднимались вверх.
   - Черт побери, Скай, - простонал Джеффри сквозь стиснутые зубы. - Ах, как ты сладостна!
   Ее язык скользил вниз по покрытой золотистыми волосами груди к животу. Скай глубоко вдыхала запах мужчины, как ласковая кошечка, облизывающая руку хозяина. Потом взяла в рот его член. Он весь содрогнулся от удовольствия. Уже несколько месяцев он не наслаждался ее телом. Несмотря на это, он оставался ей верным. После жены ни одна женщина не могла бы его удовлетворить.
   Джеффри Саутвуд был из тех редких мужчин, которые получают удовольствие, давая его другим. Он осторожно положил жену на спину и стал покрывать ее тело горячими поцелуями.
   - Я так по тебе соскучился, - пробормотал он, ощущая ее пульс в ямочке у горла. Губы двинулись к маленькой родинке в виде звездочки на пухлой груди. Я люблю тебя, дорогая!
   Они забылись друг в друге. Руки и губы предавались любви, пока не стерлась грань между реальностью и забытьем, и тогда страсть вспыхнула с неугасимой силой, измотав их физически и все же сделав намного крепче. Отсвет пламени камина играл на их золотистых телах, будто ревнивый третий любовник. Утомленные, они заснули там, где упали на пол, а проснувшись, принялись шепотом говорить о пустяках. Они были мужем и женой, они были любовниками и все же иногда стеснялись друг друга.
   - Урожай в имении хороший, - сообщил Джеффри.
   - Ты был в Рен-Корте? - спросила Скай.
   - Там с нетерпением ждут госпожу Сесили.
   - Она тоже рвется домой. О, Джеффри, спасибо, что ты меня так любишь! Так любишь!
   - Я люблю тебя так же, как ты меня. Моя любовь возвращается обратно.
   - Она всегда будет возвращаться к тебе, мой милый муж.
   ***
   Найл Бурк не вынес бы этих слов. Линмут-Хаус он покинул разъяренным. Встреча со Скай прошла вовсе не так, как он думал. Он смел надеяться, что она бросится в его объятия и попросит увезти ее в Ирландию. Он думал, она стыдится того, что случилось с нею в Алжире. А она повела себя совсем не так, как милая Скай из его сладостных воспоминаний. Память подвела Найла: он позабыл о женщине, которая вела своих людей на бой с пиратами.
   Дома он отпер дверь спальни и вошел к жене.
   - Добрый вечер, миссис Таббс. Как сегодня ваша пациентка?
   Со стула у кровати встала высокая плотная женщина и выступила вперед:
   - Вечером поела немного супа, милорд.
   - Хорошо. Теперь идите поужинайте сами. До вашего возвращения я посижу с леди Бурк.
   - Спасибо, милорд, - дородная женщина присела в реверансе и вышла.
   Найл Бурк присел у кровати и вгляделся в спящую женщину, которая была его женой. Ее красивая бледно-золотистая кожа стала дряблой, знаменитые блестящие рыжеватые волосы, заплетенные в две косы, потемнели и истончились. Еще несколько месяцев назад она была прелестнейшей девушкой. А что теперь? Лорд Бурк тяжело вздохнул. Бедная Констанца! Он никогда не простит ее за то, что она совершила. Но они могли бы попробовать все сначала. И если ей удастся забеременеть, быть может, она вновь станет милой живой девочкой, в которую он влюбился когда-то на Мальорке. Фиолетовые, как анютины глазки, глаза открылись:
   - Найл?
   - Это я, Констанца.
   - Отвези меня домой, Найл.
   - Когда ты окрепнешь, дорогая, я повезу тебя домой, в Ирландию.
   Констанца содрогнулась и поежилась. Ирландия! Серая, унылая страна. Замок Мак-Уилльяма тоже сер и угрюм. А ей необходимо тепло и солнце Мальорки.
   - Если ты увезешь меня в Ирландию, я там умру. Я хочу домой, на Мальорку.
   - Посмотрим, что скажут доктора, Констанца, - успокоил он жену. - А теперь усни.
   Ее глаза утомленно закрылись, и Найла поразило, как она стала слаба. Как она вынесла жестокость лондонского дна, где ее нашли?! Она убежала со старшим конюхом. Зная ее натуру, тот снял для нее две комнаты и продавал ее. Он сбыл ее драгоценности и начал гулять в окрестных кабачках. Неумеренные траты вскоре истощили его кошелек. Тогда привыкший жить на широкую ногу Гарри стал избивать любовницу, обвиняя ее в том, что она мало зарабатывает. Он говорил, что Констанца может получать вдвойне, если сократит время, отпускаемое ею каждому клиенту.
   Повариха Полли, прослышав от своей замужней сестры, жившей в одной хижине с Гарри, где тот обретается с ее госпожой, дождалась, скрючившись под лестницей, хозяина. Найл посадил ее впереди себя на лошадь, и служанка, от волнения не способная вымолвить ни слова, показала их убежище.
   Найду чуть не сделалось дурно, когда на полу в крошечной комнатке он нашел бредящую в лихорадке жену. Она лежала на грязном матрасе, ведро с нечистотами наполняло жилище вонью. Даже Полли, выросшая в таком же убожестве, была потрясена.
   - Она тебе не подойдет, - прокаркала сморщенная старуха, хозяйка дома. Если только ты не любишь таких вот, полуживых.
   - Заткнись, старая, - осадила ее Полли. - Мы забираем леди домой.
   - Леди? Да разве это леди? - проскрипела старуха. - Она мне задолжала за комнату.
   - А где тот человек, который был с ней? - спросил Найл.
   - Красавчик Гарри? Он не появлялся здесь с тех пор, как она заболела. Подобрал себе, наверное, шлюху помоложе.
   - Сколько она задолжала?
   Глаза старухи вперились в лорда Бурка.
   - Шиллинг, - ответила та.
   Найл полез за кошельком, но Полли перебила хозяйку дома.
   - Да ты, старая перечница, за такую комнату не получишь шиллинга и за два года, - возмущенно заявила она. - Не давайте ей больше двух серебряных пенни, милорд.
   Вместо этого Найл Бурк достал из кошелька полукрону и подал старухе, чьи глаза вспыхнули от жадности и удивления.
   - Этой женщины никогда здесь не было, и нас ты никогда не видела, - тихо проговорил он.
   Хозяйка вцепилась рукой в монету, попробовала ее на зуб и опустила в карман передника.
   - Никого из вас никогда не видела, - повторила она и быстро вышла из комнаты.
   Найл и Полли подняли Констанцу на ноги.
   - Поедешь с ней, а я поведу лошадь, - приказал лорд Бурк Полли, благодарный за то, что темная дождливая ночь скроет их возвращение на Стрэнд. Найлу давно уже надоело снабжать слухами охочий до сплетен двор.
   Когда они подъехали к дому, все слуги уже спали, кроме одного сонного конюха, который принял у него лошадь. Лорд Бурк отнес наверх в комнату бесчувственную жену, где они вместе с Полли сняли с ее худенького тела грязное платье. Затем он наполнил горячей водой маленькую дубовую ванну. Воду они с Полли сами наносили из кухни. Потом они вымыли Констанцу и особенно тщательно завшивевшие волосы. Женщина слабо протестовала. Они вынули ее из ванны, вытерли, одели в чистое платье, тщательно высушили волосы и заплели в две косы. Наконец уложили ее в кровать.
   Спустившись на кухню, лорд Бурк вылил воду из ванны и присел у стола. Полли, порывшись в кладовой, нашла половину жареного каплуна. Положив жаркое и хлеб на деревянный поднос, она поставила его перед господином и налила бокал темного октябрьского пива. Девушка хотела уже отойти в сторонку, но Найл усадил ее на скамью напротив себя и, отрезав половину каплуна, подвинул ей:
   - Ешь! Ты хорошо поработала в эту ночь. И налей себе тоже пива.
   Пораженная Полли стыдливо повиновалась.
   - Спасибо, милорд, - произнесла она.
   - Ты сделала доброе дело, девушка. Без твоей помощи я никогда бы не нашел жену. Она больная женщина, Полли. Больная духом и телом.
   - Никогда бы не подумала, что леди может вести себя подобным образом, прошу прощения, милорд.
   Найл улыбнулся. Каким наивным несмышленым воробышком была эта Полли. Он мог бы поразить ее рассказами о великих матронах по всей Европе, которые по той или иной причине ударялись в распутство.
   - Полли, ты, кажется, хорошая, сообразительная девушка. Я могу тебе помочь устроиться получше. Мне нужно, чтобы кто-нибудь присматривал за женой. Это будет нелегко, но ее больше нельзя оставлять одну. Я с ней быть постоянно не могу, значит, это должен делать кто-нибудь другой. Сейчас она больна, но когда ей станет лучше, она попробует перехитрить тебя. Как ты думаешь, ты с ней справишься?
   - Да, милорд. Но одну вещь вы должны узнать. Гарри время от времени был моим любовником. И однажды, когда миледи нас застала, она... она... - лицо Полли стало пунцовым, - она присоединилась к нам третьей, - наконец решилась признаться девушка. - Я могу за ней присматривать, но, думаю, вы должны это знать.
   Найл поперхнулся пивом. В изобретательности Констанце отказать нельзя.
   - Всем, кто будет интересоваться леди Бурк, Полли, нужно говорить, что она лишилась рассудка.
   - Понимаю, сэр.
   Миссис Таббс присматривала за Констанцей ночью, а Полли ухаживала за ней днем. Доктору сообщили, что леди Бурк изнасиловали и это так повлияло на нее, что она лишилась рассудка. Врач поставил ей банки и пустил кровь, что еще больше ослабило женщину. Прогнав его, Найл послал за другим, рекомендованным лордом Саутвудом.
   Врач внимательно осмотрел Констанцу, время от времени делая записи, и сочувственно причмокивал языком. Наконец они прошли с лордом Бурком в другую комнату.
   - Милорд, ваша жена тяжело больна духовно и физически. Ей требуется особая диета, покой, солнце и лекарства. - Он помедлил минуту, как бы взвешивая слова, а потом спросил:
   - у вас нет сифилиса, милорд?
   - Конечно, нет!
   - А у вашей жены он есть, - это было сказано обыденным тоном. - И очень запущенный!
   - Это меня не удивляет, - спокойно ответил Найл. - Видите ли, доктор, моя жена и в самом деле больна. Она из тех женщин, для которых один любовник просто недостаточен. Вы понимаете, что я имею в виду?
   - Понимаю, милорд, и сочувствую. Я слышал о подобных случаях. Я буду лечить симптомы, но если вы не пресечете ее безумие, она себя убьет. Откровенно говоря, я думаю, что, может быть, и так уже слишком поздно.
   Найл ушел к себе в кабинет. Не зажигая свеч, он тихо сидел перед камином. Да, отец, думал он, жену мне домой пока везти не придется. Доктор Хамил пришел и на следующий день.
   - Добрый вечер, доктор! - приветствовал его Найл.
   - Слушаю вас, милорд?
   - После того, как осмотрите Констанцу, зайдите ко мне.
   - Хорошо, милорд.
   Найл вздохнул и задумался, а когда очнулся, понял, что он уже не один.
   - Милорд?
   - Ах, это вы, доктор. Входите, входите и присаживайтесь. Как вы нашли Констанцу?
   - Немного лучше, милорд, но не настолько, как я надеялся.
   - Она перенесет путешествие?
   - В Ирландию? Нет, это ее убьет.
   - Нет, доктор Хамил. На Мальорку. Она хотела попасть домой. Если это возможно, я намереваюсь исполнить ее желание.
   - Солнце ей будет очень полезно, но для плавания она еще не окрепла.
   - А через несколько недель?
   - Наверное. И вот что! Если она узнает, что поедет домой, самочувствие ее станет лучше.
   - Тогда я ей об этом скажу. А пока съезжу в Ирландию повидаться с отцом. Я несколько лет уже не видел его.
   Уже через три дня Найл Бурк скакал по зеленеющим равнинам Англии к порту, где легко нашел корабль, отплывающий в Ирландию.
   При первом же взгляде на родную землю, волнистые зеленые холмы, грозное небо в облаках, какое бывает только в Ирландии, бескрайние, безлюдные просторы - из глаз Найла заструились слезы. Но как только судно причалило к пристани, он снова был в седле. Ему хотелось как можно быстрее попасть под родительский кров. Его поразило, что родные уже ждали его, и гадал, как они могли узнать о его приезде. Приближаясь к дому, он заметил скачущего навстречу всадника, и его сердце подпрыгнуло в груди, когда он узнал отца. Когда тот приблизился, Найл увидел, как исхудал старик, стал почти хрупким. Но гордой осанки и властного выражения лица не потерял.
   - Так ты снова упустил О'Малли, а она уже родила сына новому мужу, прокричал Найду вместо приветствия отец, как будто сын ни на день не отлучался из дома.
   - Но я женат, - возразил сын отцу оправдывающимся тоном.
   - Еще одно поле, на котором не проросло твое семя. Где она?
   - Я оставил ее в Лондоне. Она больна.
   - Мог бы догадаться об этом и сам-.
   - Отец, я не могу оставаться. Я приехал, чтобы повидаться с тобой. Наш климат убивает Констанцу, а поскольку в Ирландии погода не лучше, мне придется везти ее на Мальорку.
   - Лучше вези ее умирать в Ирландию. А после мы подберем тебе крепкую ирландку, которая принесет мне внуков. Иностранные ростки не приживаются на ирландской почве.
   - Наверное, она и так, и так умрет. Но ей не хватает солнца, а я хочу, чтобы в свои последние дни она была счастлива.
   - В таком случае я буду присматривать девушку из хорошей семьи. Или быть может, лучше вдову с сыновьями... - размышлял старик.
   - Отец, пожалуйста, никого мне не подбирай!
   - Я хочу, прежде чем умру, увидеть внуков!
   Так они и спорили, пока Найл гостил у отца. В день отъезда приехал Симус О'Малли, епископ Коннота, с двумя племянниками. Эван и Мурроу О'Флахерти попросили Найла сопровождать их к матери в Англию. Лорд Бурк согласился, хотя с мальчиками ему предстояло сделать немалый крюк. Он был приятно удивлен, когда Симус предложил ему один из кораблей О'Малли, чтобы доставить компанию прямо в Девон.
   - Моя племянница счастлива? - спросил епископ.
   - Говорит, что да, - кисло ответил Найл. - Но женщины ведь так непостоянны.
   Симус О'Малли спрятал улыбку:
   - Нужно учиться покорно принимать волю Господа, сын мой, - благочестиво заметил он.
   Найл Бурк еле сдержался, чтобы не послать доброго епископа к дьяволу.
   - Буду молиться, чтобы Бог послал мне терпение, - произнес он, явно лицемеря, и епископ усмехнулся.
   - Завтра вы сумеете выехать? Скай пишет, что ей не терпится увидеть своих отпрысков. Бедная Скай... - Епископ замолчал. У него не нашлось слов, чтобы выразить, как он сочувствует своей племяннице.
   - Сумею, - помедлив, ответил Найл. - Но буду усерднейше молиться о том, чтобы это плавание на борту корабля О'Малли было не столь богато приключениями, как прошлое.
   Эван и Мурроу оказались необременительными спутниками. Одному было семь, другому шесть лет. Оба страстно хотели увидеться с матерью, хотя и побаивались встречи с женщиной, которую едва помнили. Из дома они уехали в первый раз и, несмотря на все свои тревоги, были в восторге. Найл Бурк тепло простился с отцом.
   - Если я понадоблюсь тебе, губернатор Мальорки будет знать, где меня найти. И обещаю тут же приехать.
   - Хорошо, хорошо, малыш, - проворчал старик. - Я не умру, пока не увижу следующее поколение.
   Найл послал отцу прощальную улыбку и, вскочив на лошадь, поскакал в сопровождении двух своих подопечных. Плавание прошло без приключений: погода стояла тихая, дули попутные ветры. Наконец они прошли мимо острова Ланди и, миновав риф, поднялись по Торриджу к Бидфорду. Юные О'Флахерти во все глаза смотрели вокруг - они еще ни разу в жизни не видели города. Найл не устоял и повел их в кабачок у реки, где они ели пирожки, запивая разбавленным водой вином. Ему удалось нанять две лошади, и поскольку не было еще и полудня, времени оставалось довольно, чтобы доехать до Линмут-Хауса. Молодая жена трактирщика снабдила их хлебом, сыром и яблоками.
   - Мальчики могут проголодаться, - объяснила она с очаровательной улыбкой.
   Найл улыбнулся ей в ответ и игриво опустил монету в вырез платья.
   - Купи себе голубых лент, которые так подойдут к твоим глазам, - ответил он.
   Эван и Мурроу теперь больше молчали, все больше волнуясь с каждым ударом лошадиных копыт, который приближал их к матери. Мысли Найла тоже вертелись вокруг Скай.
   Они расстались так плохо, и в этом был полностью виноват он. Как мог он обвинить в безнравственном поведении Скай? Конечно же, она любила Саутвуда. И для Найла это было трагедией. Трагедией, что память вернулась к ней уже после того, как она полюбила и вышла замуж. Но ведь даже если бы она не была замужем, сам он имел жену. Зачем же тогда он изливал на нее свое разочарование? Они остановились у чистого ручья и дали передохнуть лошадям. Расположившись на траве, они перекусили простой едой, которой их снабдила жена трактирщика.
   - Англия не похожа на Ирландию, - заметил Эван.
   - Все так чисто, - добавил Мурроу. - Мне хочется домой.
   - Нет, нет, ребята. Мама так ждет вас.
   - А что это за англичанин, за которого она вышла замуж? - к великому удивлению Найла, Эван не скрывал презрения.
   - Лорд Саутвуд - благородный джентльмен. Вы его полюбите.
   - Мы там не останемся. Мы с братом - О'Флахерти из Баллихинесси. У меня в Ирландии есть земли, которыми надо управлять. Мы только навестим мать и уедем обратно.
   - Ваша мать лишь недавно вновь обрела память. И как только это случилось, она стала беспокоиться о вас. Не опозорьте ее перед англичанином, не дайте ему повода заявить, что мы варвары.
   - Пусть идет куда подальше этот англичанин! - выкрикнул мальчик.
   - В душе я склонен согласиться с Эваном О'Флахерти, - ответил Найл, - но вы, ребята, все же ведите себя прилично и не осрамите ирландцев. А теперь забирайтесь на лошадей. Чтобы приехать к вашей матери до темноты, нужно еще изрядно проскакать.
   Линмутский замок открылся им на закате. Расположенный на берегу бухты между двумя мысами, он смотрел на остров Ланди. Самой древней его частью была круглая саксонская сторожевая башня, к которой позднее пристроили все остальное. В результате получилось невероятное, но милое смешение саксонской, норманнской, готической архитектур и стиля эпохи правления Тюдоров. Рядом с темной башней дом из серого камня казался светлым, и местами его стены были покрыты темно-зеленым плющом. Вечернее солнце окрасило его крытые шифером башенки и поля вокруг. Лошади простучали копытами по хорошо сохранившемуся дубовому мосту, перекинутому через ров, и въехали во двор замка.
   - Я лорд Бурк, - объяснил Найл. - Я привез из Ирландии двух сыновей графини.
   - Пожалуйте сюда, милорд. Молодые хозяева вас ожидали, хотя мы и не знали, когда вы прибудете.
   Лакей провел их в зал замка. Найла поразили две вещи:
   - красота комнаты с окнами, выходившими на море, и Скай, стоявшая у окна в простом темно-красном бархатном платье. Ее великолепные голубые глаза расширились от удивления, когда она увидела Найла и двух детей.
   - Я привез тебе твоих мальчиков, Скай, - просто сказал он. - Добрый вечер, Саутвуд. Надеюсь, этой ночью могу рассчитывать на ваше гостеприимство?
   Граф кивнул и крепко обнял за плечи жену.
   - Это и есть мои сыновья! - взгляд Скай был таким недоверчивым. - Джеффри! Они были совсем маленькими, когда я с ними рассталась! - Слезы покатились по ее щекам. - Эван! Мурроу! Бегите к маме! - Она протянула к ним руки, и дети бросились к ней, прижались к матери, не стесняясь, расплакались от счастья и облегчения. - Милые мои! - всхлипывала Скай. - Я до сих пор не понимала, как мне вас не хватало. - Она снова обняла детей. - Дайте-ка я на вас как следует посмотрю, мои маленькие обезьянки. - Она оторвала их от себя и чуть отошла в сторону. - Слава Богу, ничего от отца ни в одном из вас. Вылитые О'Малли - с темными волосами и голубыми глазами. Эван... тебе семь, а Мурроу шесть?
   - Да, мама, - хором ответили мальчики.
   - Тогда, - задумчиво произнесла она, - вас необходимо послать пажами в хорошую семью. Но сначала получше познакомимся друг с другом. Вот это ваш отчим, граф Линмутский.
   Ребята дружно повернулись и под устрашающим взглядом Найла отвесили Саутвуду поклон. Заметив напряженный взгляд лорда Бурка, Джеффри внутренне усмехнулся от удивления. Так два маленьких дикаря недолюбливают его?
   Что ж, это вполне естественно. Он поклонился в ответ мальчуганам:
   - Эван и Мурроу О'Флахерти! Я чрезвычайно рад иметь вас своими приемными сыновьями и приглашаю в свой дом.
   - Им нужно познакомиться с другими детьми, - спохватилась Скай. - У вас три сводных сестры, ребята. Сузанне шесть лет, а близнецам Гвинете и Джоане по пять. А вашей сестре по матери, моей дочери Виллоу - три с половиной года. Недавно родившегося младенца зовут Робин. Пойдемте в детскую, я вас со всеми познакомлю. - Найлу она не сказала ничего. Ровным счетом ничего.
   - Я совсем позабыл, что она любит и ненавидит одинаково яростно, - едва слышно проговорил Найл.
   - В прошлую вашу встречу вы ее жестоко обидели, - объяснил граф.
   - Бог свидетель, я этого не хотел, но вдруг мы поссорились.
   - Было очень любезно с вашей стороны привезти сюда детей Скай. Констанца благополучно устроилась в Ирландии?
   - Она все еще в Лондоне. А я ездил повидаться с отцом. Завтра поеду к жене. Она очень больна, и я повезу ее на Мальорку.
   Джеффри кивнул.
   - Слуга покажет вам вашу комнату, - вежливо сказал он.
   Через несколько минут Найл остался один в своей комнате. Как и красивый зал, который он только что покинул, комната выходила на море. Закат окрасил воду и сделал ее похожей на вино. А вдали а предвечерней дымке маячил остров Ланди - таинственное убежище пиратов. Вблизи от моря, ощущая его запах, Скай будет счастлива, подумал Найл.
   Ужин был простым и прошел очень скованно. Детей за столом не было: они поели в детской. Эван и Мурроу были в центре внимания. Сестры их просто обожали, и они невольно поддались обаянию Виллоу. А маленький братец был никому не интересен.
   Саутвуд и лорд Бурк сидели на почетных местах. Ниже их ужинали только несколько вассалов - свиты у графа не было. Разговор не клеился. Наконец в зале остались только Джеффри, Найл и Скай. Найл знал, что не сможет уехать утром, не поговорив со Скай. Она умудрилась ни разу за весь вечер не обратиться к нему, хотя делала вид, что между ними ничего не произошло. Найл понял, что должен действовать прямо.
   - Скай, - тихо проговорил он, глядя ей в глаза. - Извини меня за нашу прошлую встречу. Ее губы сложились в улыбке:
   - Ты тогда очень нервничал, милорд. - Голубые глаза, несмотря на вежливый тон, оставались по-прежнему холодными. - А теперь, надеюсь, ты меня извинишь. У меня был трудный день, и я очень устала. - Времени для ответа она ему не дала. Повернувшись к Джеффри - теперь ее глаза потеплели, - она попросила:
   - Не задерживайся, дорогой.
   Найл почувствовал себя так, как будто подглядывает в замочную скважину.
   - Не задержусь, - пообещал граф и погладил жену по щеке. У двери Скай постояла и, повернувшись, произнесла:
   - Счастливо добраться, Найл. - И закрыла за собой дверь.
   - Она простила вас, Найл. Но вы обидели ее, а она гордая женщина.
   - Она всегда была гордой, - ответил лорд Бурк. - Гордой и непокорной. Поэтому-то ее и любил отец, а потом оставил на нее дело О'Малли, - с утомленным видом Найл потер себе лоб - Все это теперь уже история. Совсем другие времена. И я говорю совсем о другой женщине. Ну, мне пора в постель, Саутвуд, я хочу уехать рано. Если не увидимся утром, спасибо за гостеприимство.
   Джеффри посмотрел вслед гостю и почувствовал к нему жалость. Но в следующую секунду тряхнул головой и отправился готовиться ко сну.
   Когда он оказался в спальне жены, Скай расчесывала свои красивые темные волосы.
   - Ты была с ним слишком жестока, дорогая.
   - Никогда Найл Бурк меня не сможет больше обидеть. - И, как будто отбросив дурное настроение, обвила его шею руками и тихо рассмеялась.
   - Ты что, плутовка, заигрываешь со мной?
   - Да, поцелуй меня, Джеффри!
   Граф притворился, будто обдумывает ее просьбу.
   - Надо поразмыслить, мадам, - проговорил он, делая вид, что хочет уйти.
   - Ах ты, мерзавец, - прошипела Скай и бросилась ему на спину.
   Джеффри обернулся как раз вовремя, чтобы схватить ее в объятия и прижать к груди. В его руках она оказалась беззащитной.
   - Ну вот вы и попались, мадам, - ласково прошептал граф, покусывая губы жены.
   - Возьми меня, Джеффри! Пожалуйста, возьми!
   - С радостью, дорогая. - Их губы слились в поцелуе.
   Скай отдалась так порывисто и страстно, что он в который раз удивился силе ее чувства. Мягкие, как лепестки цветка, губы раскрылись, пропуская язык. Не отрываясь от губ, он взял ее на руки и понес к кровати, осторожно положил среди подушек и снял с себя рубашку. Глаза цвета сапфиров преданно смотрели на Джеффри и отражались в его зеленоватых глазах. Скай быстро сняла свою шелковую рубашку и, уронив ее на пол, протянула к мужу руки. Он присел на край кровати и взял ее лицо, сжав между сильными ладонями. Потом заглянул в самую глубь ее прекрасных глаз.
   - Нет, Скай, не нужно этой любви со мной только для того, чтобы вытравить из памяти Найла Бурка. Меня не страшат эти воспоминания, и ты тоже не должна их бояться. Когда-то тебе нравился этот человек, а такие чувства полностью не исчезают. И не должны исчезать. Я знаю, он обидел тебя, но тогда и сам он был в горести. Прости его, дорогая. Прости не только ради него самого, но и ради меня, чтобы в следующий раз, когда мы будем любить друг друга, я знал, ты любишь меня, а не свое воспоминание о нем.
   Слезы покатились из глаз Скай.
   - Будь ты проклят, Саутвуд, я тебя не заслуживаю! Да, черт возьми! Я прощу этого сукиного сына, потому что он достоин жалости. Я примирилась с выпавшей мне судьбой, а Найл нет, и ненавидит меня, словно это я управляла его рукой. Как будто я виновата в том, что с нами случилось! За это я и возненавидела его. Он заставил меня почувствовать себя виноватой в том, что была счастлива с тобой, в то время как ему пришлось испытать горе с Констанцей. Но пойми одну вещь, я никогда не отдавалась тебе, чтобы изгладить из памяти воспоминания о Найле Бурке!
   Скай выглядела восхитительно разгневанной, и Джеффри рассмеялся:
   - Для меня большое облегчение это слышать, мадам, - он погладил ее маленькую соблазнительную грудь и на лице заиграла веселая улыбка, глаза насмешливо засветились. Чтобы привлечь внимание жены, он погладил ее сосок, потом палец не спеша скользнул между грудей к заветному месту между ног, крепкая ладонь ласкала кожу. Теперь ее дыхание слышалось отчетливо, глаза блистали из-под полуприкрытых век.
   - О, дорогая, - пробормотал он, - ты создана для любви, - и погрузил голову меж ее грудей. Она застонала, он эхом повторил ее стон.
   Руки Джеффри устремились вниз, на секунду сжали ее тонкую талию, потом пленили ягодицы. Изящное тело графа оказалось наверху, и Скай принялась ласкать его член. Умелыми руками она играла с чувственной плотью, и муж воскликнул:
   - Ты возбудишь и мраморное изваяние!
   - Возьми меня, Джеффри, - настойчиво попросила она и раздвинула ноги, чтобы принять его в себя.
   Искусно и медленно он вошел в нее, не отрывая взгляда от прекрасных голубых глаз, и в них, точно в зеркале, видел все, что она чувствовала: отступал - и ее глаза растерянно молили о любви, проникал глубже - и видел в них наслаждение. Когда же она попросила о сладостном освобождении, он несколько раз содрогнулся, точно под ударами волн, разбивающихся о берег. По тому, как согласно двигалось ее тело, как она впивалась ногтями в его спину, как запросила о пощаде и с готовностью приняла его семя, Джеффри Саутвуд понял, что жена принадлежит лишь ему одному. И с этой мыслью обрел свой рай.
   Глава 21
   Вскоре после Нового года граф и графиня Линмутские переехали из Девона в Лондон, чтобы выступить в роли хозяев на любимом празднике Джеффри Двенадцатой ночи. Как и в прошлом году, приглашения оказались на вес золота, и лондонские портные были завалены заказами: каждый хотел сшить себе оригинальный костюм. Пухлый кошелек графини Линмутской позволил ей заранее узнать, во что задумали одеться ее гости.
   Скай весьма удивило, что некоторые дамы воспользовались ее прошлогодней идеей - костюмом "Ночь". Некоторые из них сообразили поменяться ролями, и теперь предполагалось увидеть с полдюжины "Дней" и четыре "Вечера". Много было также "Зим", "Весен", "Лет" и "Осеней". Королева собиралась нарядиться "Солнцем", но этот секрет тщательно скрывался. С тремя дамами, которым срочно пришлось менять идею костюмов, случились припадки. "Луна" и "Урожай" также стали популярными мотивами, по никто, кроме Скай, не догадался сшить себе костюм "Драгоценного камня". А она решила на этот раз облачиться "Рубином". Костюм изготовляла мать Дейзи в Девоне, и поэтому никто не сумел раскрыть его тайну. Джеффри должен был сыграть роль "Изумруда" и предстать перед гостями в зеленом.
   Вечером перед маскарадом Скай стояла перед зеркалом и рассматривала свое изображение. Ярко-красное платье было богатым, но не броским. Нижняя шелковая юбка украшена орнаментом из крошечных рубинов и золотого шитья и переливалась при малейшем движении, верхняя юбка - из плотного бархата. Разрезы на рукавах давали возможность видеть блузку, расшитую таким же рисунком из миниатюрных рубинов. Вырез оказался настолько откровенным, что граф не удержался и заметил:
   - Не уверен, что одобряю щедрость, с которой ты демонстрируешь двору сладостные драгоценности, принадлежащие мне одному.
   - Но, подумай, сколько это вызовет зависти, - рассмеялась Скай, и Джеффри расхохотался вместе с ней.
   - Ну ты и чертовка! - И внезапно надел ей на шею ожерелье из крупных рубинов. - Подарок к Двенадцатой ночи, дорогая! - И пока жена шумно восхищалась, продел ей в уши такие же серьги.
   - О, Джеффри! - Рука Скай осторожно прошлась по ожерелью. - Потрясающее. Она нежно поцеловала мужа. Аромат ее благовоний коснулся его, и Джеффри почувствовал укол желания.
   - Помилосердствуй, дорогая! Будешь благодарить меня после. А то я не ручаюсь за твое платье и прическу.
   Скай счастливо прыснула, зарделась от удовольствия и возбуждения:
   - Как я тебя люблю!
   Граф Саутвуд подавил страсть и пробормотал:
   - Лучше бы мы остались в Девоне. А теперь пол-Лондона будет меня объедать и пялиться на грудь жены.
   Скай рассмеялась, затем присела, чтобы дать возможность Дейзи навести последние штрихи в ее прическе. Придворные дамы часто завивались, но Скай этого не делала. Ее знаменитые темные кудри были собраны в прическу на затылке, украшенную красными шелковыми цветами. Волосы разделили на пробор, с каждой стороны оставив завитки, которые в то время назывались локонами любви.
   Довольная Скай поднялась и покружилась перед мужем:
   - Ну как, милорд?
   - Ничего не могу прибавить к тому, что ты уже знаешь, крошка. - Она улыбнулась, и Джеффри продолжал:
   - А что ты скажешь обо мне, мадам? Достоин ли я стоять с тобою рядом?
   Она игриво оглядела его, как кавалер оглядывает даму своей мечты, и граф удивленно поднял бровь, заметив, как она преобразилась. Потом она обошла его кругом и заметила:
   - У тебя самые красивые из всех придворных кавалеров ноги, а изумрудно-зеленый бархат идет к твоим глазам. Дам будет трудно заставить забыть, что ты мой. Но им об этом следует помнить!
   Джеффри изящно поклонился, благодаря жену за комплимент. И, смеясь, они рука об руку спустились в бальный зал Линмут-Хауса.
   Стали прибывать первые кареты. Скай с Джеффри встречали гостей. Бальный зал быстро наполнялся. Даже королева в сопровождении элегантного лорда Дадли приехала рано.
   - Мы намереваемся пробыть допоздна, - сообщила она Скай. - Вы с Джеффри устраиваете лучший праздник в этом году.
   - Мы вернулись из Девона, чтобы не разочаровывать ваше величество. Временно, - ответил Джеффри. - Скай еще не совсем оправилась после родов.
   - Это не слишком вас обременило, дорогая? - поинтересовалась Елизавета.
   - Что вы, мадам! Один вид вашего прелестного лица укрепляет меня, ваше величество. Глаза королевы блеснули:
   - Вы настоящая придворная, дорогая Скай, хорошая пара Джеффри Саутвуду.
   Граф поклонился и подал королеве руку. Музыка позвала гостей на первый танец. Лорд Дадли танцевал со Скай. Фаворит королевы ей вовсе не нравился, но он об этом не догадывался. К несчастью, блестящая внешность Скай возбуждала Роберта Дадли. Он был из тех мужчин, которые любят риск, и его привлекала мысль соблазнить эту красивую даму под носом у королевы и ее мужа.
   Роберт Дадли полагал, что ему - самому блестящему мужчине при дворе отказать не смогут. А Скай он считал скромницей. Во время танца глаза вельможи рассматривали ее бархатистую кожу, лотом скользнули вниз по декольте и остановились на двух сладостных округлостях, которые она прятала под лифом. Все это было проделано украдкой, потому что Елизавета, хотя и не отдала лорду целиком свое монаршье тело, была женщиной ревнивой.
   Скай постаралась не обращать внимания на похотливый взгляд. Но не обращать внимания на замечания Роберта Дадли было нельзя.
   - Почему вы недолюбливаете меня, красавица? Вам следует стараться заслужить мою благосклонность.
   - Это вовсе не так, - ответила Скай, спокойно глядя на него. Но торжествующая улыбка Дадли погасла, когда она продолжила:
   - Однако не могу сказать, что и люблю вас.
   - Тогда зачем же, черт возьми, вы сделали меня крестным отцом вашего сына?
   - Так решил мой муж, - солгала Скай. - Он подумал, сколько бы я вас ни отталкивала, лорд Грубиян, вы не рассердитесь на мальчика. А я, как добрая жена, всегда слушаюсь мужа, - скромно закончила она.
   - Боже! Ваша добродетель просто воспламеняет меня!
   - Но я вовсе не намеревалась вас воспламенять, сэр!
   - Но тем не менее вам это удалось, мадам. - Он бросил быстрый взгляд в сторону Елизаветы, но та была занята. Застав врасплох Скай, лорд вывел ее из танца и повел в уединенный альков. Прежде чем она смогла оправиться от шока, руки Роберта Дадли крепко обхватили ее.
   Скай была вне себя и яростно сопротивлялась:
   - Сейчас же отпустите меня, сэр!
   Его низкий смех прозвучал почти как рычание:
   - Нет, моя славная Скай, не отпущу. Довольно скромничать, мадам! Я хочу попробовать ваши спелые губки, - он склонил голову к декольте, - и вот эти сладкие плоды.
   Скай старалась освободить руки. Когда ей это удалось, она попыталась оттолкнуть лорда Дадли, но он еще сильнее прижал ее к себе. Тщетно она старалась увернуться от его губ, мокрый рот вельможи настиг ее губы, стараясь пробудить страсть там, где ее не было. Скай не решалась кричать, потому что влюбленная королева могла подумать, что это она завлекает ее кавалера. И Роберт Дадли, конечно, об этом знал. Его язык проник к ней в рот с недвусмысленной целью. Она почувствовала, как его опытные руки задирают ей юбки, и поняла, что сейчас ее хладнокровно изнасилуют. Она ударила коленом, стараясь попасть в уязвимое место. Наградой ей было моментальное освобождение и гримаса боли на лице Роберта Дадли.
   Не проронив ни слова, Скай с пылающими щеками выскользнула из алькова. Ей повезло, что Дадли выбрал для свидания такое уединенное место: никто не заметил, как они вошли туда и как она поспешно выскочила оттуда. Схватив с подноса проходящего лакея бокал вина, она заставила себя выпить его до дна. Скай остановилась у зеркала, поставила бокал и дрожащими руками поправила прическу и платье.
   Похотливый самовлюбленный сукин сын! Как посмел Дадли напасть на нее? Она сделала все, чтобы охладить его пыл, но от него оказалось не так просто избавиться. Королеве жаловаться нельзя - она влюблена в него и не потерпит жалоб на своего обожаемого Роберта. "Мне даже не хочется возвращаться ко двору, - безнадежно думала Скай. - Может быть, удастся отпроситься весной, а к осени королева найдет себе новых любимцев. Тогда мы сможем остаться в Девоне и спокойно растить детей". При воспоминании о Девоне она немного успокоилась и, взяв бокал, присоединилась к остальным гостям.
   А в алькове, который она так поспешно покинула, все еще оставался Роберт Дадли. Несколько минут на него накатывали волны боли, но постепенно ему становилось легче. Маленькая чертовка, думал он, злясь и проникаясь к Скай интересом. Он с сожалением потер ушибленное место, все еще не в силах поверить, что она оттолкнула его. Женщины никогда не отвергали Роберта. Она еще об этом пожалеет. Однажды он овладеет ею, и об этом одолжении будет просить его она. Одернув камзол, он вышел из алькова.
   Весь остаток вечера Скай ухитрялась избегать Роберта Дадли, но чувствительный к ее настроениям Джеффри понял - что-то было не так. Незаметно он отвел ее в сторону.
   - Что-нибудь случилось, дорогая?
   - Дадли меня пытался изнасиловать, - сердито ответила она.
   - Что?
   - Потише, Джеффри. - Она предупреждающе взяла его за руку. - Он и раньше надоедал мне своим вниманием. Но ты лучше меня знаешь, что королева не поверит, если я ей пожалуюсь. Он на это и рассчитывает.
   - Но он...
   - Нет. Я заехала ему коленом по яйцам. Вряд ли сегодня он сможет танцевать.
   Джеффри вздрогнул, но в сердце не испытал ни малейшего сочувствия к Дадли.
   - Как посмотришь на то, чтобы сразу после маскарада уехать в Девон, дорогая?
   - Конечно! - Ее лицо осветилось радостью.
   - Задержимся, чтобы переодеться во что-нибудь более теплое и удобное, и на рассвете уедем. По дороге я знаю прелестный постоялый двор, где мы сможем провести завтрашнюю ночь. - И он поцеловал жену в нос.
   - Как тот, "Утка и селезень"?
   - Лучше, - улыбнулся он. - Не возражаешь, если мы останемся в Девоне и плюнем на двор и на Лондон?
   - Нет. Это меня только обрадует. Боюсь, что в глубине души я деревенская мышка. Это тебя не слишком обескураживает?
   Джеффри заключил жену в теплые любящие объятия.
   - Вот что, дорогая женушка, я не хочу делить тебя ни с кем, разве что с нашими детьми.
   - Разве что? - ухмыльнулась она.
   - По правде сказать, я не хочу делить тебя и с ними. А теперь вернемся к гостям, которые без нас скучают.
   Во время полуночной трапезы де Гренвилл и недавно вышедшая замуж Леттис Кноллиз нашли миниатюрные коронки в своих кусках праздничного пирога и стали королем и королевой Двенадцатой ночи. Весь остаток ночи де Гренвилл веселил гостей, взыскивая с них шутливые фанты. Даже бедная Леттис не избежала этой участи: Дикон распорядился сперва завязать ей глаза, а потом приказал девушке поцеловать выбранных им шестерых мужчин.
   - Один из них ваш муж Уолтер, дорогая! Вы должны попытаться определить его.
   Бедняга Леттас оказалась в весьма щекотливом положении, потому что Уолтер был не из самых пылких любовников. Ослепшая от повязки, она стала внимательно прислушиваться и за хихиканьем различила приближающиеся шаги. Выставив губы, она получила шесть поцелуев - один легкий, шутливый, два дружеских, два мокрых противных и один страстный, заставивший ее поежиться.
   Девушка притворилась, будто размышляет. На самом деле ей было ясно, что среди этих мужчин Уолтера не оказалось. Но ей хотелось узнать имя незнакомца, повергшего ее в трепет своим поцелуем.
   - Последний джентльмен и есть Уолтер, - твердо заявила она. - Я в этом совершенно уверена.
   Ее утверждение было встречено громким смехом, и, когда с нее сняли повязку, Леттис обнаружила, что стоит перед лордом Дадли.
   - О! - вскричала она в милом смущении. - Но он целуется точно так же, как это делает Уолтер.
   - Среди них не было Уолтера, - хохотал де Гренвилл.
   - Как же так, Дикон! - явно рассерженная Леттис топнула ногой, чем вызвала еще больший смех окружающих.
   Обнимая королеву, Роберт Дадли улыбнулся про себя. Леттис Кноллиз оказалась прелестной кокеткой Когда он ее целовал, то почувствовал у себя во рту ее язычок. Из-под полуприкрытых век он вдруг заметил, что она потихоньку, но также откровенно смотрит на него. Так-так, подумал вельможа, вот неплохая партнерша для ночных игр, когда Бесс только раззадорит и прогонит прочь.
   Праздник шел своим чередом. В зале становилось все веселее и веселее. Наконец королева с приближенными отбыла, а за ней последовали и другие усталые и перепившиеся гости. Помахав в последний раз рукой, граф и графиня Линмутские бросились наверх в свои покои, где их поджидали слуги.
   - Ваша ночная сорочка готова, миледи, - улыбнулась Дейзи.
   - Не надо! - ответила Скай. - Мы с графом передумали. Мы едем в Девон! Пусть горничные упакуют в багаж платья и благовония, а мне приготовят темно-синий дорожный костюм с собольей оторочкой.
   - Но, миледи, - запротестовала Дейзи, - мы совершенно не готовы к отъезду.
   - Ты с остальными можешь ехать завтра или послезавтра, а мы с господином хотим покинуть Лондон немедленно.
   - Хорошо, миледи. В своей спальне Джеффри отдавал такие же указания.
   - Подайте большую дорожную карету, - приказывал ой мажордому. - Госпожа во время пути подремлет. Вышлите гонца на постоялый двор "Королевская голова". Пусть сообщит, что мы прибудем туда к вечеру. Я хочу лучшую спальню, отдельную столовую и помещение для моих людей и экипажа.
   - Будет исполнено, милорд.
   Уже через час большая дорожная карета с гербом Саутвудов на дверце прогрохотала по Стрэнду. Кучер и лакей сидели наверху. Сзади ехал верхом конюх, ведя в поводу двух лошадей. За ним скакали шесть вооруженных людей. Другие шестеро были впереди, чтобы карета не стала легкой добычей для дорожных разбойников. В четыре часа утра на морозном январском небосклоне мерцали звезды.
   В экипаже дремали два пассажира, укрывшись лисьим одеялом и согревая ноги горячими кирпичами, завернутыми во фланель. Одной рукой Джеффри Саутвуд обнимал жену, другой ласкал ее груди. Лениво водил губами по шее, покусывал мочку уха.
   - А помнишь, что мы делали год назад? - вдруг пробормотал он.
   Скай счастливо рассмеялась:
   - Что-то в этом роде, если память не изменяет мне, дорогой. Но не в карете на ходу.
   - А мы никогда не пробовали любить друг друга в карете, - задумчиво заметил он.
   - Джеффри! - От смущения ее голос прозвучал хрипло. Он усмехнулся:
   - Ничего не поделаешь, крошка. Такая уж ты соблазнительная. И я хочу поглубже зарыться в тебя.
   Скай почувствовала, как слабеет от желания. Что за способность у Джеффри возбуждать ее словами! Она ощутила, как изголодалась по нему, но раздумывала, правильно ли поступает. И в порыве добродетели воскликнула:
   - Это нехорошо, милорд!
   - Ты права, дорогая. Я как-то пробовал заниматься любовью в карете - это и в самом деле очень неудобно. Подождем до постоялого двора. Но там, мадам, пощады не жди! - Он перестал ласкать уже пылавшую Скай, и его глаза блеснули в предвкушении остановки в "Королевской голове".
   Карета с грохотом неслась по замерзшим полям. Голые деревья чернели на фоне золотисто-пламенной зари. Где-то из ворот фермы выскочила собака и погналась за экипажем, пытаясь ухватить зубами вращающиеся колеса. А внутри кареты засыпали и просыпались граф и графиня Линмутские, убаюкиваемые мерным движением.
   Через несколько часов лошадей сменили, что дало возможность всей кавалькаде ехать быстрее. Карета с гербом, ее пассажиры и свита произвели глубокое впечатление на хозяина постоялого двора, и он тут же предложил лучшие покои. Почти сразу же явились двое слуг с подносами, на которых дымился горячий суп, громоздились тарелки с ветчиной, яблоками в меду, только что выпеченным хлебом и маслом. Хозяин сам принес два кувшина с ледяным темным октябрьским пивом и нежным яблочным сидром.
   Запах еды пробудил Скай. И под терпеливым и изумленным взглядом мужа она набросилась на еду. Суп согрел ее и вернул краску лицу. Скай попробовала хлеб с маслом и солоноватой ветчиной, и он ей настолько понравился, что она съела и второй бутерброд, добавив еще к мясу кусочек сыра. После чего, удовлетворенно вздохнув, откинулась назад. Джеффри усмехнулся:
   - Иногда я сомневаюсь, что ты уже достаточно взрослая, чтобы быть моей женой.
   - Я проголодалась, - просто ответила Скай.
   - Я прикажу хозяину гостиницы упаковать нам в корзину еду на случай, если на следующей остановке мы не найдем такой приличной пищи. И как ты помнишь, там мы будем заниматься совсем другими вещами, а здесь остановились сменить лошадей. Придумай, что ты хочешь еще?
   - Вареных яиц и моченых груш, - сказала она и, когда муж испытующе посмотрел на нее, добавила:
   - Нет, Джеффри, я еще не беременна... пока. - Она потерлась о его щеку. Но я так тебя люблю, что хочу нарожать полный дом сыновей.
   ***
   Найл Бурк что угодно бы отдал, чтобы только услышать эти слова. На Мальорке он чувствовал себя, точно цыпленок в лисьей норе. У доктора Хамила на острове жил двоюродный брат, тоже врач. Хотя Испанию уже очистили от мусульман-мавров, здесь на полпути от Европы к Африке нравы были терпимее, отчасти из-за того, что столетиями практиковались смешанные браки.
   Ана была в восторге от встречи с госпожой и вернулась на службу, чтобы вместе с Полли ухаживать за ней. Найл не сомневался, что на Мальорке жена не посмеет вести себя так, как в Англии. И поэтому не было причин разлучать Констанцу со старой служанкой. Он купил маленький домик на горе над городом, который позволял им вести уединенную жизнь.
   Увидев дочь, Конд сердито набросился на Найла:
   - Что вы с ней сделали?
   Лорд Бурк вздохнул и вывел тестя из спальни во внутренний дворик:
   - В своей болезни она виновата сама. Я говорю это вам, Франсиско, не чтобы обидеть, а для того, чтобы вы ее лучше поняли. Не переставайте ее любить. Вероятнее всего, она не сможет поправиться, и потому что она может умереть, я и привез ее сюда, несмотря на ее предательство.
   - Что она сделала?
   - Констанца - женщина, которой не хватает любви одного мужчины.
   Сначала до Конда не дошел смысл сказанного, но, когда он понял, что сообщил ему зять, то сначала покраснел, а потом побелел от гнева:
   - Поясните, что вы хотите сказать, милорд!
   - Констанца - шлюха.
   - Лжешь!
   - С какой целью, Франсиско? Да и Ана может подтвердить все сказанное мной. Я отослал ее домой, потому что она не могла уследить за Констанцей. При английском дворе ваша, дочь произвела такой скандал, что навсегда выслана из Англии. Я думал взять ее в Ирландию, но она тяжело больна, не может рожать и, по-видимому, скоро умрет. Я мог бы потребовать развода, но это вам бы сильно повредило, Франсиско. Вы ведь все еще губернатор короля Филиппа на островах?
   - Неудивительно, что распутный английский двор развратил мою дочь. Стоит только взглянуть на их королеву, дочь шлюхи. Будь проклята и Англия, и ее двор!
   - Как ирландец, я бы и рад с вами согласиться, Франсиско, но не могу. Елизавета молода, но я ощущаю в ней величие. Она будет хорошо править страной. У нее изящный, образованный двор, блестящий и остроумный. И не особенно распутный, Франсиско. Есть, конечно, там любители непристойных игр, но если уж говорить о непристойностях, то французский двор далеко опередил английский. Да и любой другой в Европе.
   Лицо старика исказилось.
   - Кого теперь винить? Неужели во всем виноват я, Найл? Вот о чем я теперь думаю. Где я не уследил за Констанцей?
   - Вашей вины нет, Франсиско. Потребуется время, чтобы вы, как и я, осознали это. Причина в самой Констанце, в ее природе, болезнь поедает ее, словно личинка фрукт. Снаружи он красив, свеж, с яркой крепкой кожурой, а внутри сгнил и испортился. Нельзя винить и саму Констанцу.
   Внезапно Конд заплакал:
   - Пресвятая Дева Мария, что сделалось с моей бедной девочкой, с моей дочкой!
   - Франсиско, Констанца умирает, и у вас больше нет детей. О женитьбе теперь уже поздно думать. Почему вы не подумали об этом раньше? Но все же еще можно попытаться. Вы еще не старик. Это единственный шанс, чтобы ваш род не угас - посеять ваше семя.
   Конд удивленно посмотрел на Найла.
   - Удивительно, что вы заговорили об этом. После смерти матери Констанцы свахи оставили меня в покое. Я полагал, что мне давали время оплакать жену. Но вскоре я вовсе удалился от общества и крайне редко появлялся на людях. А когда вы с Констанцей поженились и уехали с Мальорки, мне сделалось одиноко, и я снова стал бывать в обществе. И совсем недавно получил предложение жениться на осиротевшей внучке старого друга, живущей на острове. Я не могу решиться на это - ведь девушке всего четырнадцать лет.
   - А вы сможете стать с ней счастливым? Она вам хорошая пара?
   - Да. Луиза - симпатичная благочестивая девушка. И она дала понять, что будет со мной счастлива.
   - Тогда ради всего святого, женитесь на ней и родите себе наследников.
   Констанца умерла только через два года. За это время ее мачеха принесла Конду двух сыновей и была беременна третьим ребенком. Женщины не выносили друг друга. Луиза недолюбливала Констанцу, потому что ее дети должны были когда-нибудь разделить с ней наследство Конда. И она никак не могла поверить, что леди Бурк умирает.
   Констанца считала, что Луиза наговаривает на нее, особенно после того, как менее чем через девять месяцев после свадьбы у той родился первенец. Через одиннадцать месяцев родился второй сын, а еще через три месяца Луиза объявила, что беременна снова.
   - Ее плодовитость служит мне упреком, - жаловалась Констанца Найлу Бурку. - Она из кожи вон лезет, чтобы показать всему острову, какая она образцовая жена. И все видят, что я вовсе не такая. Она может то, что не могли ни я, ни моя мать - рожать сыновей. Бог свидетель, как я ее ненавижу!
   Хотя Луиза и была образцовой женой своему мужу, для молодой леди она казалась скучной и неинтересной. Она не обладала красотой своей падчерицы, хотя была привлекательна: с молочно-белой, точно лепестки гардении, кожей, которую тщательно оберегала от солнца, с иссиня-черными волосами, которые аккуратно зачесывала на затылок, с темно-карими глазами, вполне обворожительными, если бы в них чувствовалась хоть какая-нибудь жизнь.
   Найл делал все возможное, чтобы мачеха и его жена виделись как можно реже. Он так и не мог решить, была ли Луиза сознательно жестокой или вела себя так невольно. Скандал разразился, когда она что-то сказала Констанце - Найл Бурк так и не узнал, что именно. Констанца вскочила с кровати с криком:
   - Убирайся из моего дома, стельная корова!
   Ана бросилась к госпоже, а выскочившая из комнаты Полли схватила Луизу.
   - Руки прочь! - закричала та, пытаясь освободиться.
   - Потише, госпожа. А то как бы я не сделала что-нибудь с твоим неродившимся сынком, - Полли так посмотрела на Луизу, что не приходилось сомневаться в ее намерении.
   Луиза вывернулась и, перекрестившись, кинулась к экипажу.
   Несколько часов Констанца оставалась без сознания. Вызвали доктора Мемхета. Тот посмотрел на больную и покачал головой:
   - Господин, она не протянет до утра. Ваше бдение близится к концу.
   Послали за священником, чтобы причастить умирающую. Ее исповедь привела в трепет молоденького святого отца. Никогда он еще не слышал таких отвратительных вещей. Упав на колени, он жарко молился, надеясь, что его молитвы хоть немного помогут заблудшей. Прибыл Конд, благоразумно оставив дома жену. Все сели в ожидании, когда смерть пожнет свою жатву. Ана горестно плакала, Полли утирала лоб госпожи, покрытый каплями холодного пота. А Найл задумчиво сидел у кровати жены, в который раз размышляя над тем, не было бы ли все по-другому, если бы он отвез Констанцу прямо в Ирландию, а не выставлял напоказ в Лондоне.
   Часы на камине отсчитывали долгие минуты, их колокольчик весело звонил, что так не соответствовало мрачному настроению собравшихся на бдение. Наконец в самый темный и сокровенный час ночи - между двумя и тремя - Констанца открыла свои васильковые глаза, обвела всех взглядом. Все трое тут же подошли к ней.
   С неимоверным трудом Констанца протянула руку и вытерла мокрую щеку старой дуэньи. Ана подавила стон, готовый было вырваться наружу. Потом умирающая посмотрела на Конда и слегка улыбнулась. Франсиско внезапно почувствовал себя старым и одиноким. С уходом Констанцы обрывалась связь с ее матерью, с его земной любовью. Он ощущал себя так, будто умирала частица его самого.
   Наконец леди Констанца повернула голову к Найду:
   - Мне очень жаль, что все так получилось. Я ведь тебя по-настоящему любила, - пыталась успокоить она мужа. - Это все болезнь.
   - Я знаю, Констанца. Ты не виновата. Она вздохнула с облегчением, как будто у нее с души свалился камень.
   - Так ты меня прощаешь?
   - Прощаю. - Он наклонился и поцеловал ее в губы. Она еще раз вздохнула и замерла. Мгновение Найл смотрел на нее, вспоминая девочку с изящным золотистым телом и такими же золотистыми волосами, которая отдала ему свою невинность на цветочном лугу. Что же с ней случилось? Последний раз он поцеловал ее веки и, повернувшись, вышел из комнаты.
   За спиной он слышал, как Ана излила в рыданиях горе. Он постоял в передней покоев жены, не зная толком, что делать дальше. Решение пришло внезапно:
   - Франсиско, я отдаю вам все владения Констанцы на Мальорке. Все, кроме маленького домика и винокурни. Их, я думаю, заслужила Ана. Кроме того, она будет получать ежегодно двенадцать золотых монет. Нужны стряпчие, чтобы все это оформить. Полли хочет вернуться в Англию. Я даю ей десять золотых, оплачиваю проезд и дарю вот это жемчужное ожерелье Констанцы. Себе я оставляю только дом в Лондоне, остальное все ваше.
   - Помилосердствуйте, Найл! Тело Констанцы еще не остыло, а вы говорите о дележе ее имущества, как те солдаты с подножия Иисусова креста.
   - Франсиско, я два года жил точно в аду. Я выполню свой последний долг по отношению к Констанце, но потом хочу уехать домой. Сразу же. Вы можете, как это водится, оплакивать дочь целый год. Но рядом с вами жена и сыновья. У меня нет ни жены, ни сыновей, и на испанские традиции не осталось времени. Я все хочу решить сегодня же и отплыть домой как можно быстрее.
   Найл Бурк сдержал слово. Тело Констанцы перенесли в дом отца, где она пролежала два дня. Потом ее обрядили в свадебное платье, а гроб украсили белой гарденией с блестящими зелеными листьями. В головах и ногах поместили восковые свечи. Утром на третий день в соборе, где Констанца выходила замуж, по ней отслужили заупокойную мессу. Ее похоронили без пышности на холме. И в тот же день из Пальмы в Лондон отплыл корабль. На его борту находились лорд Бурк и Полли Фландерс. На Мальорке, где их знали очень немногие, как будто и не существовало Найла Бурка и его жены Констанцы Марии Алькудии Гидаделы.
   Через несколько недель, благополучно высадившись на берег, Полли устроилась горничной в хорошую семью, поместив золото надежному банкиру. Найл хотел было навестить Скай, но, посидев со старинными друзьями, решил, что будет непрошеным гостем. От знакомых он узнал, что Саутвуды не вернулись ко двору, предпочитая жить в деревне. Только раз в году они приезжали в Лондон, чтобы провести праздник Двенадцатой ночи. Прекрасная графиня подарила мужу второго сына Джона Майкла, лорда Линтона, и они были счастливы.
   Найл Бурк отправился из Лондона на западное побережье Англии и отплыл оттуда домой в Ирландию. В восторге от приезда сына, желая устроить его счастье, старый Мак-Уилльям показал ему всех знакомых женщин от двенадцати до двадцати пяти лет. Все они были отвергнуты.
   - Ты должен жениться, - убеждал сына старик. - Не хочешь думать о себе, так подумай обо мне. Мне нужен наследник!
   - Так женись снова сам! - закричал Найл. - Я был дважды женат, и оба раза неудачно. Теперь я возьму жену только по любви, и ни по какой другой причине.
   - Ты рассуждаешь, как ребенок, - не отставал от него отец. - Любовь! Нам нужен наследник, даже несмотря на то, что Скай О'Малли вышла замуж за своего изысканного английского лорда.
   - Иди к дьяволу, старик! - завопил Найл и выскочил из комнаты, а потом, стараясь вымотаться, носился по округе с головокружительной скоростью на своем огромном рыжем жеребце. Дав передохнуть взмыленному животному, он остановил его на берегу моря и стал вглядываться в голубую даль. Он понимал, что отец прав. Но так это или нет, он не женится больше без любви. А пока существует Скай, он не сможет полюбить никакую другую женщину и уложить ее в постель. Однажды он уже попытался себя обмануть и в результате загубил невинную девушку. Бедная Констанца просила у него прощения на смертном одре.
   - Я должен был просить у тебя прощения, - произнес Найл вслух. Потом вскочил на жеребца, поехал в трактир и напился, чтобы грезить о женщине с темными, как ночь, волосами и голубыми, как воды у побережья Керри, глазами.
   ***
   А Скай жила как в кошмаре. За солнечным теплым мартом последовал холодный сырой апрель. В Линмуте разразилась болезнь - в горле появлялись белые налеты. Особенно ей были подвержены дети. Болезнь была очень заразная. Прежде чем детей заперли в замке, заболели Мурроу О'Флахерти и Джон Саутвуд.
   Скай поместила обоих в отдельную комнату - так было легче за ними ухаживать. Она поняла, что болезнь эта детская, и не боялась возиться с сыновьями, но никого другого к ним не подпускала. Джеффри и других детей поместили в удаленной части замка. Дейзи вызвалась помогать госпоже.
   - У меня никогда не было белого горла, - сказала она. - Но я помогала матери ухаживать за больными. И к ней тоже не приставала эта зараза.
   - У нее природный иммунитет, - объяснила Скай мужу.
   - А что это такое?
   - Мавританские врачи полагают, что некоторые люди от рождения не подвержены определенным болезням, а другие, переболев, не заражаются ими снова. Они называют это иммунитетом. У Дейзи и ее матери, безусловно, он есть, потому что они никогда не болели белым горлом.
   - А ты не заражаешься, потому что переболела им! - догадался муж.
   - Да, - ответила Скай. - Поэтому мы с Дейзи и будем ухаживать за Мурроу и Джоном.
   - Тебе что-нибудь потребуется?
   - Много воды, салфеток и камфарное масло.
   - Я позабочусь об этом, дорогая.
   - А сколько уже умерло в нашей деревне?
   - Пока девять.
   - Упокой Господь их бедные души, - произнесла она.
   Болезнь не хотела отступать, но, к счастью, приступы были не слишком сильными. Дети ослабли, их лихорадило, они стали капризными. Сначала налеты появились на гландах, потом распространились на все горло, и хотя дети еще и беспрерывно кашляли, налеты были самым худшим. Скай и Дейзи совершенно измотались, но, ухаживая за детьми, не щадили себя. Кризис наступил через двадцать часов, в течение которых обе женщины неустанно меняли камфарные компрессы на груди и горле маленьких пациентов. Наконец лихорадка ослабла, кашель стих, белесые налеты, стали пропадать. Женщины еще один день наблюдали за детьми, прежде чем решили, что победили болезнь.
   Тогда Скай и Дейзи позволили двум другим служанкам входить в комнату к больным. Детям требовалась легкая пища, чтобы восстановить силы, а преданным сиделкам сон, пока они не свалились от усталости. Дейзи доплелась до собственной комнаты и, не раздеваясь, рухнула на кровать. А Скай нашла у себя дымящуюся горячую ванну.
   - Не могу, - пробормотала она. - Засыпаю. Джеффри Саутвуд подвел жену к стулу и усадил.
   - Чистая, ты лучше выспишься, дорогая, - нежно сказал он и осторожно раздел жену, сняв с нее платье и нижнюю юбку и скатав шелковые чулки. Потом он отнес ее в ванну и улыбнулся, когда она с наслаждением вздохнула. Осторожно вытерев и натянув на нее ночную рубашку, он укрыл ее и поцеловал в лоб.
   - Спи, любимая, - услышала Скай, после чего на нее навалилась чернота.
   Она спала почти два дня, а когда проснулась, застала свой мирок в смятении. Дейзи пробудилась первой и стояла над постелью госпожи. Один взгляд на лицо служанки - и сердце Скай учащенно забилось.
   - В чем дело?
   - Маленький господин, юный лорд Джон! У него белое горло! Граф сам за ним ухаживает.
   Скай вскочила с кровати, схватила свое бархатное платье и на бегу стала его надевать.
   - Где они?
   - В комнате над детской, миледи.
   Первым ее побуждением было наброситься на Джеффри. Как он посмел скрыть от нее болезнь Джона? Почему не разбудил? Потом она поняла, что муж давал ей возможность передохнуть, вернуть силы. Она пролетела по коридорам замка и взбежала по лестнице в комнату над детской.
   - Нет!
   С мокрым от слез лицом Джеффри застыл, прижимая к себе тельце ребенка. В его глазах отражалась такая мука, что Скай не поняла, к кому испытывает большую жалость: к нему или ребенку, которого они только что потеряли.
   - Я делал все, что делала и ты, - безнадежно проговорил он. - Он задохнулся, Скай, не мог дышать, а я ему ничем не смог помочь. Видала бы ты его глаза... Его голубые глаза, такие же, как твои. Они умоляли о помощи, а я ничего не мог сделать.
   Скай упала на колени у тела ребенка. Он был так похож на нее: такая же светлая кожа, похожие на сапфиры глаза и темные волосы. У Джеффри он был любимцем - он, а не наследник Робин. В ее малютке, родившемся здесь, но у которого было больше от ирландца, чем от англичанина, все души не чаяли. Она услышала приглушенные звуки и, подняв голову, увидела заплаканную Дейзи - Джон был и ее любимчиком.
   Почувствовав себя сразу постаревшей, Скай взяла из рук мужа безжизненное тельце ребенка и передала его Дейзи.
   - Позаботься о нем. Я должна утешить господина. С мальчиком в руках Дейзи выскользнула из комнаты. Теперь она, не стесняясь, громко плакала. Скай обняла мужа.
   - Пойдем, дорогой. Пойдем со мной, - упрашивала она. Джеффри поднялся на ноги и двинулся рядом с ней, позволяя отвести себя вниз.
   - Горячего вина, - распорядилась Скай слуге, и, когда напиток подали, добавила в него трав и помогла выпить мужу. Вместе со слугой она переодела его в ночную рубашку и тут с волнением заметила, что тело мужа горит. Укладывая его, она спросила:
   - Ты нормально себя чувствуешь?
   - Устал. Очень устал. И жарко. - И Джеффри откинул одеяло.
   Скай положила руку мужу на лоб. Граф весь горел. Лихорадка быстро нарастала.
   - Таз с холодной водой и чистых полотенец, - обернулась она к слуге. Саутвуд закашлялся, отрывистые звуки вырвались из его горла. Ужас охватил Скай. - Нет, - прошептала она, - Пресвятая Дева Мария, только не это!
   Слуга вернулся с родниковой водой из самого глубокого колодца. Она была такой ледяной, что обожгла руки Скай, когда та мочила в ней полотенце. Граф вздрогнул, почувствовав холодную ткань на своей коже.
   - Мне надо прогнать твою лихорадку, дорогой, - извинилась жена, но граф в забытьи не услышал ее. Со слугой они завернули его в полотенца, а лоб постоянно орошали водой. Рубашку и простыни сменили три раза и, чтобы не распространялась зараза, все сожгли в камине.
   Внезапно появилась Дейзи.
   - Я принесла вам поднос. Он в прихожей. Невидящими глазами Скай посмотрела на служанку и отвела взгляд.
   - Я не могу есть.
   - Миледи, господину не поможет, если вы свалитесь с ног. Дети в вас тоже сильно нуждаются - они все перепуганы смертью братика. А теперь, когда граф заболел, детям еще труднее.
   - Я перепугана тоже, Дейзи! - чуть не выкрикнула Скай, но только устало кивнула и, подчиняясь настояниям служанки, вышла в переднюю.
   Поднос был любовно сервирован: на серебряном блюде лежал кусок варенного в масле со специями мяса, ветчина, в маленькой вазочке лук-латук, пудинг, холодный пирог и графин вина. Не разбирая вкуса, Скай пережевывала и глотала, пока не опустели тарелки, а потом быстро поднялась и вернулась в комнату к больному. Наступил кризис. Граф сотрясался от дрожи, и они с Дейзи навалили на него еще одеял.
   - Горячие кирпичи! - приказала Скай, и слуга кинулся выполнять ее распоряжение.
   Джеффри закашлялся, начал хватать ртом воздух. Скай заглянула ему в горло и увидела, что все оно покрыто грязноватыми белесыми налетами, а серая пленка мешает дыханию.
   - Не давайте его челюстям закрыться, - посоветовала Дейзи госпоже. А сама быстро наклонилась, подцепила пленку и, вытащив ее из горла, бросила в огонь. Теперь граф был способен дышать. - Если мы не дадим гною перекрыть дыхание, мы можем его спасти. Но если он затвердеет, граф умрет, - без обиняков предупредила она.
   - Нет, - затрясла головой Скай. - Я не могу его терять!
   Вдвоем они принялись накладывать камфарные компрессы. Еще несколько раз Дейзи вытаскивала гнойную пленку из горла господина, облегчая его дыхание. Часы все тянулись, пока не прошел день и снова не наступила ночь. Лихорадка усиливалась и отступала. Дыхание Джеффри становилось труднее, потому что пленки образовывались быстрее и их становилось труднее вынимать. Он побледнел. Грудь болезненно вздымалась с каждым вздохом. Скай почувствовала, как из глубины ее существа поднимается отчаяние: им не удавалось победить болезнь, они лишь замедлили ее течение. Внезапно Джеффри Саутвуд открыл глаза.
   - Скай! - позвал он охрипшим голосом и тут же отрывисто закашлялся.
   - Я здесь, дорогой. - Она заботливо наклонилась над ним. Глаза мужа медленно блуждали по ее лицу, как будто навсегда хотели сохранить его в памяти.
   - Позаботься о детях, Скай.
   - Джеффри, не говори таких вещей! - Она чуть не сорвалась на плач.
   Он нежно улыбнулся, с усилием протянул руку и, как бы благословляя, дотронулся до щеки.
   - Ты для меня была такой радостью, дорогая, - прошептал он, глубоко вздохнул и умер.
   Комната погрузилась в молчание. Ни Дейзи, ни слуга не осмеливались пошевелиться.
   - Джеффри, не пугай меня, - упрашивала Скай. - Ты поправишься, любимый. Обязательно поправишься! И весной мы, как хотели, поедем в Ирландию навестить моих родных. Тогда Эван официально поклянется в верности Мак-Уилльяму. - Она продолжала говорить мужу о семейных делах и планах, которые они строили на будущее.
   Наконец Дейзи нежно обняла Скай.
   - Он умер, миледи, - и всхлипнула. - Граф умер, и вы должны это вынести. Надо сказать детям и организовать похороны малютки Джонни и его отца.
   К облегчению Дейзи, Скай бурно разрыдалась и упала на тело мужа.
   - Нет, он не умер! Нет! Нет! Нет! Не умер!
   Ее плач разносился по всему замку и вскоре был подхвачен всеми его обитателями. Дейзи и слуга оторвали госпожу от холодеющего тела мужа. Она отбивалась, как умалишенная. Наконец совместными усилиями им удалось отвести ее в спальню, и там она, рыдая, рухнула на кровать.
   - Приведи детей, - шепнула Дейзи слуге и, когда тот выполнил ее просьбу, грубо подняла госпожу:
   - Миледи, все дети здесь. Они нуждаются в вас, миледи. Нуждаются теперь!
   Скай подняла искаженное горем, заплаканное лицо и взглянула на детей. Они жались у дверей в столовую, испуганно глядя на нее. Три дочери Джеффри от первого брака - девятилетняя Сузанна с цепкими зеленоватыми, как у отца, глазами и восьмилетние близнецы Гвинет и Джоана теперь вовсе осиротели. Трое ее детей - десятилетний Эван, девятилетний Мурроу и шестилетняя Виллоу смущенно старались скрыть свой страх. И Робин, их трехлетний сын, стал уже графом Линмутским. "Оставьте меня с моим горем!" - хотела закричать Скай. Но в ее ушах вновь прозвучали слова мужа: "Позаботься о детях, Скай".
   Собравшись с духом, она поднялась с кровати и поправила смявшееся платье.
   - Ваш отец умер, дети, - тихо произнесла она. Потом подняла и посадила на стол маленького Робина, и он во все глаза смотрел на нее. - Теперь, Робин, ты граф Линмутский. И тебе, милорд, я клянусь в своей верности. - И она сделала перед ним реверанс. Примеру матери последовали другие дети.
   - А где мой папа? - шептал смущенный Робин.
   - Отправился на небеса, - тихо объяснила Скай.
   - Как Джон? - нахмурился мальчик.
   - Да, Робин, как Джон, - подтвердила мать.
   - А нам с ними нельзя?
   Сузанна всхлипнула, но под сердитым взглядом мачехи замолчала.
   - Нет, Робин, нельзя. Туда отправляются только те, кого позовет Бог. А нас он еще не позвал. - Скай чувствовала, как силы возвращаются в ее тело. Джеффри прав - она нужна детям. Она сняла сына со стола и собрала остальных детей вокруг себя. - Мы должны быть мужественными, дорогие, - произнесла она и по очереди поцеловала каждого. - А теперь возвращайтесь к себе в комнаты и молитесь за папу и Джона.
   Малыши с готовностью повиновались и оставили ее со слугами.
   - Приведи священника, - обратилась она к Дейзи. - А ты, Уилл, поскачешь в Лондон к ее величеству. Подожди до вечера, пока я не напишу ей письмо.
   ***
   Послание извещало королеву о смерти Джеффри. В нем Скай испрашивала высочайшего подтверждения наследия Робина. Уилл тут же отправился в путь. Священника просили назначить похороны на следующий день. Шестнадцатимесячного Джона, лорда Линтона, предполагалось похоронить в одной могиле с отцом. Потом Скай попросила принести ей бутылку вишневой настойки и выпила, чтобы заснуть, но на следующее утро пожалела об этом, когда проснулась с тяжелой головой. Как будто в насмешку погода потеплела, и в деревне больше не произошло ни одного случая белого горла. Призвав к себе графа, болезнь, кажется, насытилась.
   Глава 22
   По дороге в Девон Роберт Дадли, беззаботный граф Лестерский, напевал веселый мотив. Его настроение передалось и свите. Граф был направлен самой королевой, и его поездке ее величество придавала большое значение. К тому же стоял июнь - красивейшее время года в Англии Розы всевозможных цветов пестрели в палисадниках, грациозно выглядывали из-за каменных стен. На зеленых лугах тучные ягнята паслись среди сладкого клевера. В каждом озерце жила по крайней мере одна семья лебедей, и гордые белоснежные родители учили плавать сереньких детей.
   Лорд Дадли был в превосходном настроении. Не подозревая, королева дала ему поручение, о котором он мог только мечтать. Посылая вельможу, королева не могла знать, что состояние крестника интересует его намного меньше, чем мать.
   Смерть Джеффри Саутвуда потрясла и королеву, и весь двор - Ангельский граф был всеобщим любимцем. Хоть два года он с женой-ирландкой и отсутствовал при дворе, но всегда приезжал в январе, чтобы дать свой знаменитый маскарад в честь Двенадцатой ночи. Лишь несколько месяцев назад они поразили всех в Лондоне оригинальностью костюмов, появившись на маскараде в наряде "Нового Света". На красивой молодой графине было платье из золотой парчи, богато украшенное темным бобровым мехом и колумбийскими изумрудами, а на лорде Саутвуде - костюм из серебряной парчи с лисьим мехом, весь расшитый мексиканской бирюзой.
   Вот вам земная слава, криво усмехнулся Роберт Дадли. Саутвуд в январе еще такой живой, этим чудным июньским днем окоченевший похоронен в земле. Теперь его жена должна быть поласковее. А если не будет, найдутся средства убедить ее в этом. Так самодовольно размышлял граф Лестерский, приближаясь к Линмутскому замку и к радости своих солдат распевая непристойную песенку.
   Наблюдая, как он подъезжает к дому, стоящая на крепостном валу вдова графа Линмутского ощутила тревогу. Королеве потребовалось несколько недель, чтобы ответить на письмо Скай, в котором она сообщала о смерти Джеффри. Елизавета подтверждала права Робина, но вместе с тем назначала Роберта Дадли его опекуном. Как можно дипломатичнее Скай принялась возражать, ссылаясь на то, что согласно воле ее мужа она оставалась единственной опекуншей детей. Но королева оставалась непреклонной: ей не было дела до остальных детей, что же касалось маленького Робина, то после смерти отца он должен находиться под королевской опекой.
   Скай ужасно расстроилась. Она не верила Дадли. Хотя с того вечера на празднике Двенадцатой ночи он вел себя осмотрительно, Скай знала, что так просто он не отстанет. А в ее положении вдовы она оказывалась беззащитной и легкоуязвимой. Дадли, не колеблясь, использует детей, чтобы добиться своего, и поэтому Скай быстро предприняла все, что могла, для своей защиты.
   Звана и Мурроу О'Флахерти она отправила вместе с близняшками Гвинетой и Джоаной в Ирландию. Год назад они с Джеффри решили переженить своих детей. Близнецы выразили желание никогда не расставаться друг с другом, а мальчики были от них в восторге. Эти четверо будут в надежных руках у Анны О'Малли, и через несколько лет поженятся. Девятилетнюю Сузанну Саутвуд послали в семью лорда Тревеньяка в Корнуолл, где она станет обучаться вести хозяйство. А потом она выйдет замуж за наследника Тревеньяка - превосходная партия для обоих детей.
   Только Виллоу и Робин оставались с матерью. Насчет маленького графа у Скай были свои планы, но для их осуществления требовалось одобрение королевы. И она ждала случая, чтобы обратиться к Елизавете, пока не узнала, что Роберт Дадли покинул двор. Виллоу можно было легко удалить из Линмута. Если придется сражаться с лордом Дадли, пусть поединок будет на равных, и дети не окажутся оружием в его руках.
   Скай слышала, как внизу лошадиные копыта прогрохотали по перекидному мосту, а потом зацокали по булыжнику двора. Подобрав полы плаща, она покинула вал и отправилась к себе в комнату ожидать доклада мажордома о прибытии лорда Дадли. И когда он сообщил ей об этом, спокойно расправила юбку и спустилась в большой зал замка встречать непрошеных гостей.
   Когда она вошла, Роберт Дадли испытал мимолетное чувство сострадания: Скай похудела и выглядела измученной. Но несмотря на это, оставалась самой красивой женщиной из всех, каких он только встречал. Черное шелковое траурное платье необыкновенно ей шло, темный чепец делал сердцеобразное лицо на редкость миловидным. Вдовство ей к лицу, подумал Роберт Дадли.
   - Милости прошу вас в Линмут, милорд. - В голосе Скай он не различил никакой теплоты.
   - В самом деле просите? - игриво переспросил он, целуя хозяйке руку.
   - Королева всегда желанный гость в этом доме, а вы, лорд Дадли, представитель королевы. Надеюсь, мои слуги достойно позаботились о ваших людях?
   - Спасибо, мадам.
   - Наверное, вы хотите увидеть графа. Но сейчас его светлость почивает. Утром, как только он проснется, я сразу же пошлю его к вам. Сожалею, лорд Дадли, что мы не можем вас должным образом развлечь, но весь дом в глубочайшем трауре. Вы извините меня за это, сэр.
   Дадли почувствовал укол гнева. Его отсылали прочь, словно простого слугу.
   - Нет, мадам, извинить я вас не могу.
   - Но, милорд! - пришла в ярость Скай. - Вы не можете мне отказать в праве утешаться молитвой о муже.
   - А разве мужчина во плоти и крови не лучшее утешение? Ее прелестные голубые глаза сделались необыкновенно большими:
   - Уж не вы ли? После Саутвуда? - Она расхохоталась. - Если вы хотели меня повеселить, то вам это удалось. Со дня смерти Джеффри я еще ни разу так не смеялась.
   Роберт Дадли побагровел:
   - Вы испытываете мое терпение, мадам!
   - А вы мое! - резко возразила она. - Как вы смеете врываться в мой дом и такое мне предлагать? Безнравственно было приставать ко мне, когда был жив мой муж, но продолжать преследовать меня теперь - просто мерзко!
   - Мадам, вы будете моей. - Он заявил ей об этом прямо и открыто.
   - Никогда.
   - Позвольте напомнить вам, что я являюсь опекуном вашего сына.
   - Но не меня!
   - Но я всегда смогу увезти отсюда ребенка. И так и поступлю, если вы не согласитесь на мое предложение.
   - Я пожалуюсь королеве!
   - На что, милейшая Скай? Я сообщу королеве, что вы страдаете ужасной меланхолией после смерти Саутвуда и что ваше настроение плохо влияет на детей. Еще лучше, если дети останутся здесь, а вас я заберу с собой в Лондон. Там каждый из нас изложит свою версию королеве. Как вы думаете, кому она поверит?
   - Нет! - До тех пор, пока не пришел ответ на ее последнее письмо королеве, Скай была беззащитна перед Дадли. Нельзя допустить, чтобы ее разлучили с Робином и Виллоу.
   Вельможа улыбнулся, понимая, что она оценивает ситуацию и не видит из нее выхода.
   - Сперва вы поужинаете со мной, а потом станете моей, - торжествующе настаивал он.
   - Умоляю избавить меня от ужина, - попросила она. - То, к чему вы меня принуждаете, безнравственно, и у меня вовсе нет аппетита. Я приду к вам. В своей спальне, которую делила с мужем, я вас принять не смогу. Дайте мне несколько часов, чтобы подготовиться.
   - Хорошо, любезнейшая Скай. Ужин я вам прощаю. Я поужинаю у себя, а в десять часов вы придете ко мне. Договорились?
   - Хорошо, милорд. - Она повернулась и быстро вышла из комнаты. Если бы не дети, она бы бросилась с башни замка. Нет, вонзила бы в его грудь кинжал, а тело бы выкинула в море! Почему ей нужно страдать из-за этого отвратительного человека?
   Дейзи поджидала госпожу в комнате Скай.
   - По выражению вашего лица я могу судить, что лорд Дадли нисколько не изменился.
   Скай поведала служанке свои секреты, зная, что когда-нибудь ей понадобится ее помощь.
   - Он угрожал разлучить меня с детьми, если я буду строптивой. Я должна со всем согласиться. Он еще не знает, что пятерых детей здесь нет. А когда узнает, настоящий ад обрушится на нас, Дейзи.
   - Конечно, если вы не ублажите его. Если он будет знать, что покорил вас, он будет более сговорчивым.
   - Если королева согласится с тем, что я прошу у нее для будущего Робина, лорду Дадли будет нечем меня шантажировать.
   - А тем временем вам придется греть его постель. Ведь он разозлится, если вы будете с ним холодны.
   - Как я могу, Дейзи? Я его презираю. Не могу же я взять после Джеффри себе в любовники шута горохового!
   - Боже, мадам! Речь не идет о том, что вы хотите или нет, - заметила практичная до мозга костей Дейзи. - Граф сам бы хотел обеспечить будущее Робина. А лорд Дадли теперь имеет вес. Мужчины всегда сильнее нас.
   - Нет, Дейзи, не всегда. - Впервые за несколько лет Скай вспомнила свою юность. Защищенная любовью Джеффри, она успела позабыть, что является О'Малли из Иннисфаны. Сейчас она попала в западню, потому что Робин стал английским пэром, и она не в состоянии игнорировать его древний род, чтобы вернуться к своему. Но есть же какой-нибудь выход! Если бы только королева согласилась с ее планами. Но на сегодняшнюю ночь спасения от лорда Дадли не было. Скай содрогнулась.
   - Я прикажу горничным приготовить вам ванну, миледи, - тихо сказала Дейзи. - А потом вам подадут на ужин грудку каплуна, салат и свежую клубнику со сливками.
   Скай кивнула с отсутствующим видом. Машинально раздевшись, она залезла в ванну. Вода источала аромат ее любимых роз. Дейзи тщательно заколола ей волосы, и Скай погрузилась в ванну. Она не думала, что Дадли собирается перед всем светом выставлять напоказ их связь. С королевой нельзя вести себя подобным образом. К тому же он меньше двух лет как получил графство. Поэтому он планировал оставить ее в Девоне и получать удовольствие от эпизодических наездов, наведываясь сюда, чтобы по поручению королевы "проведывать крестника". Ему придется быть чрезвычайно осторожным, чтобы королева не заподозрила истинной причины его поездок.
   Взяв мыло с фарфорового блюдечка, она хмыкнула, вспомнив, что привычка к ежедневной ванне осталась у нее от Алжира. Многие придворные дамы так же сторонились воды и мыла, как и кухни. Скай вышла из ванны, и Дейзи обернула ее теплым полотенцем. Две юные горничные помогали Дейзи. Скай подняла над головой руки, и Дейзи, вооружившись мягкой кисточкой, обильно припудрила госпожу порошком из розовых лепестков, бормоча себе под нос:
   - Просто неприлично. За десять лет - пять детей, а фигура, как у девочки!
   Скай рассмеялась. Хотя Дейзи была моложе ее на добрых пять лет, она как любимая служанка испытывала к ней материнские чувства. Все еще улыбаясь, Скай взяла хрустальный флакон с розовым благовонием и, надушив себя, внезапно вспомнила Ясмин. "Кажется, я развиваюсь назад, а не вперед", - горько подумала она.
   Дейзи подала халат, и Скай скользнула в него. Из шелка цвета коралла, он имел свободные рукава и длинную юбку, ниспадающую изящными складками. Вырез был очень глубоким, а высокий пояс подчеркивал форму груди. Как бы Джеффри понравилось этот халат, представила Скай, подавляя слезы. Она сшила его в Лондоне прошлой зимой и не имела возможности показать Джеффри. На секунду Скай овладело желание сорвать халат с себя, а не идти в нем к Роберту Дадли. Но потом она поняла, что все, к чему бы она ни прикоснулась, будет напоминать о Джеффри.
   - Теперь оставьте меня, - попросила она служанок. - Идите спать. - Дверь за тремя девушками закрылась, и Скай посмотрела на каминные часы. Время идти. Она попробовала ужин и с удивлением отметила, что голодна. Особенно хороша оказалась клубника. И ей пришло в голову, что со дня смерти Джеффри она не наслаждалась едой - ела только по необходимости, и все на вкус ей напоминало сухие листья.
   Она нервно расхаживала по комнате. Как бы ей хотелось, чтобы у нее начались месячные, и под этим предлогом она смогла бы отказать Дадли. Боже, почему же она так и не сказала ему? Но что от этого толку. Он бы подождал. Уж лучше покончить со всем сразу!
   Минуту она думала о мужчине, который ее поджидал, пытаясь подыскать что-нибудь такое, что бы сделало ее испытание легче. Нельзя было отрицать его красоту. Высокий, хорошо сложенный, с элегантной пшеничной шевелюрой и усами, с темно-карими глазами. Но глаза посажены слишком близко друг от друга, и Скай не раз видела, какими злыми они могли быть. И хотя он обладал безукоризненными манерами, человеком был заносчивым. Еще ярче проявлялось его самомнение и себялюбие. Нет, понравиться он ей никак не мог!
   До назначенного часа оставалось пять минут, когда Скай набросила на себя темную бархатную накидку и вышла из комнаты. Замок затих - все спали. Слышался только перестук часов. Лорда Дадли поместили в восточном крыле, противоположной части замка от покоев Скай. Она быстро шла по коридорам, моля, чтобы никого не встретить по пути. Она не хотела, чтобы кто-нибудь стал свидетелем ее позора. Помедлив у комнаты Дадли, она глубоко вздохнула и, поборов порыв убежать, открыла дверь.
   Он повернулся от камина и улыбнулся во весь рот, сверкнув зубами. На башне замка часы стали отбивать десять.
   - Как вы точны, дорогая! Могу я отнести это за счет вашего желания побыть со мной? - усмехнулся лорд Дадли и, подойдя к ней, принял ее накидку и уронил ее на пол. - Боже! - воскликнул он. - С каким вкусом вы подобрали платье! - И, обняв, крепко поцеловал. Она машинально передернула плечами, но он сильно прижал ее к груди - Бросьте, мадам. Можете на людях разыгрывать вдову, но мне не говорите, что у вас не свербит между ног. Джеффри Саутвуд умел любить, а у вас уже несколько месяцев не было мужчины. - Он безжалостно уставился на нее. - Конечно, если в округе не нашлось любвеобильного конюха.
   - Вы сукин сын, Дадли! - фраза прозвучала очень хлестко.
   - Так не нашлось? - продолжал он. - Тогда вы охотно отдадитесь мне, милейшая Скай. - Подведя ее к зеркалу в стене, он встал сзади и принялся не спеша спускать шелковое платье. Пальцы ласкали нежное тело. Внезапно она почувствовала на коже его огненные губы.
   - Саутвуд всегда хвалился твоей кожей, - пробормотал он, задыхаясь от ее сладостного аромата.
   От первого натиска Дадли и упоминании о Джеффри у Скай по коже пошли мурашки.
   - Пожалуйста, милорд, - в ее голосе угадывалась дрожь, - если вы испытываете ко мне какие-нибудь чувства, не говорите о Джеффри.
   Вельможа с удивлением посмотрел на нее и приспустил платье еще ниже, приоткрыв грудь. Правой рукой он крепко прижал Скай к себе, а левой схватил за грудь.
   - Изумительно, - произнес он тоном настоящего знатока. - Как раз по руке.
   Скай закрыла глаза, сдерживая слезы по мере того, как платье спускалось все ниже и ниже, а за ним к животу следовала его рука. Наконец платье упало на пол, и она осталась обнаженной. Дыхание Дадли участилось, стало хриплым. Он толкнул ее вперед, перегнул через руку, другая рука блуждала по заду. Но лишь только она почувствовала его палец, сразу завопила:
   - Нет! - И отскочила в сторону.
   Дадли усмехнулся и начал снимать сюртук.
   - Когда-нибудь мы проделаем и это, сладчайшая Скай. Но сперва другое.
   Теперь он был голый, как и она. Скай со страхом покосилась на его член. Не особенно толстый, он был длинен, как никакой другой.
   - Сядь на край кровати! - приказал он и, когда Скай повиновалась, продолжал:
   - А теперь ложись, милая Скай. Да, вот так!
   Подсунув ладони под ягодицы, он подтянул ее к себе и раздвинул ноги.
   Скай сразу поняла, что он задумал, но это не уменьшило потрясения, когда она ощутила его голову. Рот прижался к ее плоти. Скай поежилась, и он принял ее импульс за зарождающуюся страсть. Она мучительно вспоминала, как любил ее Джеффри, как легко, словно пушинка, ласкал его язык. Дадли же алчно сосал ее плоть. Она искусала до крови губы - он возбуждал ее, и она ничего не могла с этим поделать.
   Потоки сладостного сока дали ему об этом знать, и он удовлетворенно поднялся. Положив ее на кровать и крепко сжав руками, прошептал на ухо:
   - Сейчас я буду в тебе, и ты готова меня принять, дорогая. Твой маленький очаг пылает от страсти. Наверное, ты и хотела бы меня оттолкнуть, но не можешь.
   Она ответила на его бешеную страсть и сама себя ненавидела за это. На его лице она читала торжествующее выражение.
   - Глубже! Я хочу еще глубже! Обними меня ногами, дорогая! - распоряжался он, и не в силах ослушаться, она подчинилась. С криком наслаждения он вошел так глубоко, что Скай была готова поклясться, что достал до матки. К ее удивлению, он ждал ее реакции, и тело предательски ответило на его страсть.
   Внезапно Дадли отпустил ее.
   - Я научился управлять своим телом, любимая Скай, и не готов полностью отдаться страсти. Мы только-только начали, крошка, и я не собираюсь так быстро кончать, мне хочется немножко поиграть с тобой.
   Он похотливо глядел на нее.
   - Какая у папочки красивая девчушка! Ты ведь послушная девочка, Скай? - Он вопросительно посмотрел на нее и, когда она ответила ему взглядом, продолжал. - Поиграй со мной, Скай. Ты должна называть меня папой. Вы никогда с Саутвудом не играли в такие игры?
   Она покачала головой, и он снова усмехнулся. Сев на кровати, Дадли взял ее в объятия.
   - Такие игры развлекают, крошка. Ну давай же! Скажи "папа", если ты послушная девочка.
   - Я... да...
   - Ну же, Скай, не стесняйся меня. Ты ведь папина крошка.
   - Да... папа.
   - Ну вот. - Он во весь рот улыбнулся ее ответу. - Это всего лишь маленькая ложь. Нельзя же быть до конца добродетельным.
   - Нельзя, папа.
   - Тогда лги мне, маленькая плутовка.
   - Хорошо, папа. - Да он просто ненормальный!
   - Но тогда я должен буду наказать тебя, девчонка.
   - Но, Дадли, это же просто смешно!
   - Так ты не слушаешься папу? Тебя определенно надо наказать. - И, перегнув вопящую Скай через колено и смеясь над ее реакцией, он принялся шлепать ее по заду, пока от ударов не запылала кожа.
   До этого ее били всего только раз. Это было тогда, когда отец отправил ее домой учиться быть леди, а не матросом. Неделю она злила старшую сестру Пейги, пока та наконец ее не отшлепала. Но Скай быстро отомстила сестре, напустив в ее постель извивающихся живых крабов.
   - Нет, Дадли! Нет! - кричала она, понимая, что он задумал. Но он был уже на ней и, прижав к кровати, вошел на греческий манер.
   - Сукин сын! Мальчишка! - кричала она, но он только смеялся.
   - Сейчас твоя роза для меня закрыта, но когда-нибудь примет так же радостно, как до этого приняла другая плоть.
   Некоторое время он так яростно овладевал ею, что Скай вспомнила обиды, нанесенные ей первым мужем. Потом, перевернув, он начал любить ее, как мужчина женщину.
   Теперь он уже не сдерживал себя и полностью отдался страсти. Скай даже не подозревала, что можно так ненавидеть человека, как она ненавидела лорда Дадли. Даже удовлетворившись, он не мог покинуть ее.
   - Ты создана для любви, дорогая! Эта шелковистая кожа возбудит и евнуха. Вот если бы в тебе было побольше огня.
   - Милорд, ты можешь уложить меня в постель, угрожая навредить детям, можешь заставить заниматься какими угодно извращениями, но моим чувствам ты приказывать не можешь. Разве владеть моим телом для тебя недостаточно? - Она не могла скрыть презрение, прозвучавшее в ее голосе.
   Лорд Дадли был слишком опытным придворным, чтобы смириться с ее колкостью. Если с самого начала его заинтриговала неприступность Скай, то теперь так же действовало явное отвращение, которое она к нему питала. Он мог принудить ее отдаться телом, но хотел услышать на свой стон страсти ее ответный стон. Возбужденный ее сопротивлением, он снова навалился на Скай.
   - Сын шлюхи, - прошипела она.
   - Сука, - отозвался он и впился в нее губами, а она расцарапала ногтями его спину. Он откатился в сторону и улыбнулся, увидев в ее глазах борьбу. Маленькая ирландская дикарка! Даю слово, я тебя укрощу, - пробормотал он.
   - Твоей жизни не хватит, милорд!
   - Ты даешь мне надежду, моя сладкая, - бросил он в ответ, нарочно перевирая ее слова и просовывая колено между мягких бедер и заставляя их раскрыться. Скай попыталась вцепиться ему в глаза, но Дадли перехватил ее руки и завел ей за голову, лишив возможности двигаться, а сам снова набросился на нее. А, насладившись до конца, рухнул рядом и уснул, по-прежнему пленяя ее тело переброшенной ногой.
   В ярости она скованно лежала рядом. Кажется, он был не намерен оставлять ее в покое. Ее холодность только раззадоривала его, но, прояви она страсть, это раззадорило бы его еще больше. Боже, если бы королева благожелательно ответила на ее письмо, она бы избавилась от лорда Дадли!
   Граф Лестерский пробыл в Линмуте два дня и три ночи. С хозяйкой они пришли к соглашению только в одном.
   - Робин - настоящий сын Джеффри, - заявил он. - Я бы лопнул от гордости, если бы ты родила мне такого сына. А что, твои ирландские сыновья такие же симпатичные? У меня так и не было случая поздороваться с ними.
   - Они в Ирландии, - ответила Скай.
   - А мне дали понять, что они здесь, с тобой.
   - Лишь временно жили со мной, - спокойно отозвалась она. - В конце концов, Эван ведь О'Флахерти из Баллихинесси. Он должен хотя бы часть года оставаться с младшим братом в имении. Они взяли с собой своих суженых - сестер-близнецов и находятся под опекой моего дяди епископа Коннота и мачехи леди Анны О'Малли.
   - Их суженых?
   - Они помолвлены с Гвинетой и Джоаной Саутвуд. Их помолвка состоялась около года назад. Они обожают друг друга. Разве это не счастье? - Ее красивое лицо излучало невинность.
   - У Саутвуда была еще одна дочь. А где она? - Роберт Дадли явно сдерживался.
   - Сузанна? Сузанна в доме лорда и леди Тревеньянов в Корнуолле. Она давно помолвлена с их наследником. Мне кажется, мать Сузанны и леди Тревеньян двоюродные сестры.
   - Так здесь только твои сын и дочь? Ты умна, моя милая Скай. Честно говоря, умнее, чем я ожидал. Но ведь Робин-то в моих руках. Ты согласна? лорд Дадли улыбнулся. - Я сегодня возвращусь ко двору, а то у Бесс могут возникнуть подозрения. Но я вернусь, как только смогу. И буду ждать еще более приятных часов в постели с тобой.
   Она состроила ему гримасу, и он рассмеялся, потом поднес ее руку к губам и поцеловал. Вскоре он был готов к отъезду и, откланиваясь, вновь поцеловал руку Скай. На ее лице появилась предназначенная для слуг улыбка, а ему она проговорила вполголоса:
   - Какая же ты все-таки свинья, милорд. - Дадли снова рассмеялся и ускакал прочь так же, как и приехал - что-то напевая себе под нос.
   Освободившись от него, Скай выскользнула из замка и отправилась на скалы к морю. Ясный день и свежий ветер немного рассеяли ее меланхолию, но она ощущала себя так, как будто ее вываляли в грязи. Скай успела позабыть, что существуют мужчины, подобные Дадли. Таким же был Дом О'Флахерти, хотя ее первый муж и не обладал утонченностью вельможи. Но Дом умер давно, а с Халидом эль Беем и Джеффри Скай избавилась от воспоминаний о мужчинах, которые получают наслаждение, лишь причиняя боль другим.
   На следующее утро Скай все-таки ждал приятный сюрприз: из длительного плавания возвратился Роберт Смолл. Заехав в Рен-Корт, он сообщил госпоже Сесили, что здоров и благоденствует. Затем Робби направился в Линмут. С любимой башни Скай узнала его короткую фигуру на каботажной шхуне. Подобрав юбки, она кинулась по винтовым лестницам вниз и по мосту через ров вон из замка.
   - О, Робби! Робби! Ты жив! Ты вернулся! - Она смеялась и плакала от счастья, всхлипывая при виде низкорослого защитника. Все складывалось хорошо, когда Робби присматривал за ней дома.
   Судно причалило к берегу, и маленький человечек вышел на берег и обнял женщину. Они сжимали друг друга в объятиях на виду у всего замка, а потом Роберт Смолл громко расцеловал Скай в обе щеки.
   - Ты еще больше похорошела, девочка!
   - Какой ты любезный, Робби! Иногда мне кажется, что ты ирландец.
   Капитан рассмеялся и взял ее под руку:
   - Я ощущаю в себе ирландскую жажду. Проводи-ка меня в дом и напои вином, чтобы смыть с себя усталость пути.
   Скай расхохоталась. Так весело ей никогда еще не было с тех пор, как умерли Джеффри и сын. Отведя моряка в зал, она усадила его на стул и сама принесла вино. Сделав большой глоток, он посмотрел на нее в упор:
   - Я был очень опечален, узнав о Джеффри и ребенке.
   - Кто тебе сказал? Де Гренвилл?
   - Да. Мы встретились с ним в Бидфорде. Черт побери, Скай... не знаю, как и выразить свои чувства.
   - Ничего не говори, Робби. Мы ведь с тобой друзья. Я знаю все, что творится в твоем сердце. - Королева признала сына наследником?
   Скай подняла глаза на старого друга:
   - Да, но в нарушение воли Джеффри назначила Роберта Дадли его опекуном.
   Капитан нахмурился, угадывая, что в воздухе назревает буря.
   - По твоему тону, Скай, я понимаю, что приехал вовремя. Наверное, мне снова нужно спасать бедную вдову?
   - На этот раз, Робби, думаю, что смогу спастись сама. - Она встала и, расхаживая по комнате, принялась объяснять все, что случилось. - После того, как родился Робин, мы с Джеффри покинули двор и уединились здесь, в Девоне. Дядя прислал мне моих ирландских сыновей, и мы зажили счастливой семьей: мои сыновья, его дочери и два наших мальчика. Потом умерли Джеффри и Джон. Королева быстро признала Робина наследником графского титула, но прислала ему в опекуны графа Лестерского. К моему великому несчастью, Роберт Дадли горит желанием обладать мною.
   - Проклятый распутник! Неужели ему не хватает Бесс?
   - Я уверена, королева ему не отдалась. Она жаждет его, но боится себя скомпрометировать. Но она носится с ним и вконец испортила графа. Ни слова не желает слышать против него. Как я осмелюсь ей сказать, что он принудил меня лечь с ним в постель и будет принуждать к этому снова, пока сможет шантажировать меня сыном?
   - Сукин сын, - в ярости воскликнул капитан. - Ты хочешь сказать, что он уже...
   - Да, Робби. Уже. Но я еще могу перехитрить лорда Дадли. Мы планировали с Джеффри обручить Робина с младшей дочерью де Гренвилла Алисой. Если королева даст согласие на эту партию, я попрошу де Гренвилла стать опекуном Робина. Я написала об этом ее величеству, но пройдет несколько недель, прежде чем она ответит.
   - Так поезжай в Лондон и проси об этом во время аудиенции с королевой.
   - Что?
   - Поезжай в Лондон, девочка! Я поеду вместе с тобой. Мне ведь надо доложить королеве об успехах нашего предприятия. Наша торговая компания организовала плавание. Что может быть естественнее, если мы с тобой вдвоем придем к королеве.
   - Об успехах предприятия? Так наше предприятие оказалось успешным? И насколько? Бог мой, Робби! Как же мне сразу не пришло в голову об этом спросить!
   Капитан рассмеялся:
   - У тебя были другие заботы, дорогая. Но сейчас я их развею! Ни один корабль не пропал. Ни один, Скай! Разве ты можешь припомнить плавание успешнее? Хотя пять человек погибли в сильный шторм в Индийском океане. А в остальное время мы плыли, точно по деревенскому пруду. Никогда еще мне не сопутствовала такая хорошая погода. Трюмы судов забиты пряностями. Мне посчастливилось купить, и выгодно, драгоценные камни. И еще, дорогая, когда мы зашли за водой в африканский порт, мне удалось взять груз слоновой кости. Если до сих пор ты не была богатой женщиной, Скай, то теперь ею стала! И сундуки королевы тоже наполнятся.
   Голубые глаза Скай сияли от восхищения:
   - Ты будешь готов к отъезду завтра, Робби?
   - Да, девочка, буду. Только подай мне сытный горячий ужин и хорошую постель.
   Внезапно дверь с треском растворилась, и в комнату влетела Виллоу, за которой бежал светловолосый мальчуган.
   - Дядя Робби! Дядя Робби! - Девочка бросилась на шею моряку.
   Роберт Смолл подхватил ее на руки, и его морщинистое лицо расплылось в улыбке:
   - Виллоу, дочка! Это и вправду ты? Как же ты выросла! - Он громко расцеловал ее в обе щеки и поставил на пол. Виллоу покраснела от удовольствия и оправила платье.
   - Мне уже семь лет, - важно заявила она.
   - В самом деле? Как бы тобой гордился отец. Ты так на него похожа! Восхищенное выражение, с которым моряк все это говорил, как раз было то, что требовалось ребенку. - А скажи мне, дочка, кто этот малыш?
   Виллоу подвела к капитану мальчика и чинно проговорила:
   - Позвольте, сэр, представить вам моего брата Робина. Теперь он граф Линмутский.
   Роберт Смолл изящно поклонился ребенку:
   - Милорд, познакомиться с вами - большая честь для меня. Я знавал вашего отца, упокой Господь его душу, и глубоко его уважал.
   Малыш застенчиво посмотрел снизу вверх на моряка, и Роберт Смолл онемел от изумления: мальчик был вылитой копией отца, словно сам Джеффри Саутвуд взирал на него глазами ребенка.
   - Можно, я тоже буду называть вас дядей Робби? - прозвучал вопрос.
   - Конечно, парень! - Капитан поднял пришедшего в восторг мальчика. Виллоу! И ты, Робин! Идемте со мной! Я покажу, какие я вам привез подарки.
   Скай улыбнулась, видя, какими счастливыми снова стали ее дети. В Линмуте так долго царила печаль. Она вышла из замка, поднялась на вершину горы, пересекла парк и направилась к семейному кладбищу Саутвудов, где был похоронен ее муж.
   - Робби вернулся, - прошептала она. - И его плавание оказалось успешным. Твою долю, дорогой, я отсыплю в сундуки Робина, а сама отправлюсь в Лондон переговорить с королевой. Я должна избавиться от Дадли! Меня не столько пугает его похоть, сколько его алчность. Он слишком тщеславен, Джеффри. Ах, дорогой, как мне тебя не хватает! Зачем ты меня покинул?
   С этим надо было кончать. Скай тяжело вздохнула. Она каждый день приходит на могилу к Джеффри и разговаривает с ним, как если бы он был жив. Это дает ей странное успокоение. Сразу после его смерти она верила, что он рядом с ней, но теперь это ощущение стало проходить.
   - Теперь ты и в самом деле ушел от меня, - грустно проговорила она.
   Легкий морской ветерок ласкал ее волосы. Неожиданно слезы заструились по щекам, и в первый раз после смерти мужа Скай не стала принуждать себя останавливаться. Рядом никого нет, поэтому можно отдаться горю, не надо казаться сильной ради детей.
   Там и нашел ее Роберт Смолл. Не говоря ни слова, он обнял ее, и она поняла, как он ей сочувствует. Слов не требовалось. Само его дружеское присутствие действовало ободряюще. Рыдания Скай стали стихать. Моряк порылся в кармане камзола, вытащил оттуда достаточно чистый платок и предложил его Скай. Она вытерла глаза и высморкалась.
   - Полегчало? - спросил капитан.
   - Спасибо. Я плакала лишь раз, когда он умер, и то недолго, потому что рядом были дети, и я боялась, что мои рыдания совсем напугают их. А потом для печали не оставалось времени.
   - До сегодняшнего дня.
   Скай кивнула.
   - Внезапно я поняла, что его больше нет со мной. Я очень одинока, Робби.
   - Когда-нибудь ты выйдешь замуж снова, Скай.
   - Нет, Робби. Я уже похоронила двух мужчин, которых сильно любила, и больше не хочу проходить через это.
   - Тогда тебе нужно завести могущественного любовника. Ты ведь уже поняла, что красивая вдова - приманка для проклятых развратников.
   - Никогда! Я намерена избавиться от Роберта Дадли, а потом вернуться в Девон и буду жить здесь, пока не вырастет Робин. Он и Виллоу - моя главная забота. И что бы ни случилось со мной, я устроила так, что опекунами моих детей будешь ты и госпожа Сесили. Я знаю, с вами им будет хорошо.
   - Что ты задумала, Скай? Я почти что могу различить, как маленькие колесики вращаются в твоей красивой головке. - Она приветливо улыбнулась.
   - Пока ничего, Робби. Надо сначала добраться до Лондона. Времени еще много, чтобы решить мою судьбу.
   ***
   На следующее утро Скай и Робби покинули Линмут и направились на север в Лондон. Вперед поскакал гонец, который должен был предупредить, чтобы к приезду хозяйки подготовили Линмут-Хаус, и сообщить королеве, что в Англию из плавания вернулся Роберт Смолл и просит вместе с графиней Линмутской немедленной аудиенции. Через несколько дней они благополучно добрались до Лондона. На пороге дома ее поджидал граф Лестерский.
   - Горячность, с которой вы бросились за мной в Лондон, очаровательна, милая Скай, - пошутил он, целуя ей руку.
   Скай выдернула руку. От езды в закрытой карете в жаркий день у нее разболелась голова, а дорожная пыль заставляла закрывать все окна. Она холодно посмотрела на Дадли, а вылезающий вслед за ней из экипажа Роберт Смолл, взглянув на вельможу, чуть не расхохотался, когда Скай послала его к черту такое удивленное у него было выражение лица. Пройдя мимо графа Лестерского, она направилась по лестнице в свои покои. С глупым видом он поплелся за ней.
   - Я еще несколько недель не рассчитывал встретиться с тобой, дорогая, бормотал он тоном, который считал соблазнительным. - До полуночи я должен быть в Уайтхолле у Бесс, а потом... - У него перехватило дыхание.
   Скай остановилась на середине лестницы и резко обернулась к вельможе:
   - Потом не будет, любезный лорд Дадли. У меня болит голова! К тому же у меня месячные. За три дня меня до костей протрясло в карете, и три ночи я спала на постоялых дворах и не имела нормальной постели. Я устала и намерена лечь в постель. Одна! А теперь убирайся вон из моего дома! - И она направилась вверх по лестнице. Через некоторое время за ней закрылась дверь спальни.
   С разинутым ртом граф Лестерский только и мог, что смотреть ей вслед. Внизу на площадке Роберт Смолл беззвучно хохотал.
   - Малость раздражена с дороги, милорд. Вот женитесь и сами узнаете, как это бывает у женщин.
   Секунду Дадли разглядывал коротышку-капитана, потом угрожающе произнес:
   - Не путайтесь под ногами, капитан. О своих правах на эту леди я уже заявил.
   Робби почувствовал, как в нем закипает ярость:
   - Решение должна принять сама леди, милорд. Запомните это, чтобы не пришлось больше напоминать. Дадли направился к двери, но вдруг обернулся:
   - Бесс и Сесил примут вас завтра в десять утра. Не вздумайте подставить меня королеве. Это у вас не получится. - И, едва кивнув, вышел из дома.
   "Заносчивый наглец, - подумал Робби. - Скай права. Ей нужно от него избавиться, и поскорее. Он неподходящий опекун Робину, а ее он доведет до опрометчивого поступка, если и дальше продолжит преследовать. Долго она этого не вынесет".
   На следующее утро, когда их вводили в кабинет Уильяма Сесила, Роберту Смоллу показалось, что он уловил в глазах Скай воинственные искорки. Черное траурное платье шло ей и еще больше усиливало сходство с бойцом. Они поприветствовали Сесила, и потом капитан рассказал советнику королевы об экспедиции. Сесил кивнул и произнес:
   - Ваш доклад звучит обнадеживающе, сэр Роберт. И королева, и я считаем, что будущее Англии зависит от торговли. Ваш успех подтверждает эту мудрость.
   - Возможно ли нам будет повидать королеву, сэр? - спросил Робби. - У меня для нее есть маленький подарок, а леди Саутвуд хотела бы поговорить с ней конфиденциально о будущем маленького графа.
   - Помолвка с дочерью де Гренвилла? Я советовал ее величеству разрешить эту партию, леди Саутвуд. Она пойдет на пользу обеим семьям.
   - Благодарю вас, милорд. Но есть еще одна вещь, о которой я хотела бы поговорить с королевой.
   - Дорогая, - ответил Сесил дружеским тоном, - послушайтесь совета старика, который хорошо изучил королеву. Не делайте этого. Елизавета Тюдор на оба глаза слепа, когда дело касается тех, кого она любит. Таким был и ее отец.
   - Но я должна попробовать, - настаивала Скай.
   Уильям Сесил грустно улыбнулся. Графиня Линмутская оказалась сильной и упрямой женщиной. Но такой же была и королева. Их стычка должна стать занимательной, если не взрывоопасной.
   - Я позову ее величество, - сдался советник.
   Через несколько минут в комнату вошла Елизавета Тюдор. Этим утром она ожидала французского посла и была одета в великолепное платье из золотой материи, украшенное жемчугом. С каждым днем она становилась все царственнее.
   - Моя дорогая Скай! - Она приветственно протянула руки. - Как я рада видеть вас снова! Сэр Роберт. - Она повернулась к капитану, - Сесил мне докладывал, что ваше плавание оказалось успешным. Как это приятно!
   - Оно было весьма прибыльным, и я принес вам, мадам, небольшой знак любви к своей королеве от ее подданных. - И подал Елизавете шкатулку из кедра. Каждый из матросов добровольно отдал что-нибудь свое. Здесь результат их трудов и символ их чувств к вам.
   Королева приняла небольшую шкатулку, поставила на стол, осторожно открыла, и ее глаза широко раскрылись: индийский жемчуг всех оттенков - белого, кремового, розового, золотистого и черного, сияющие рубины, цейлонские сверкающие сапфиры, похожие на великолепные глаза Скай, искрящиеся холодным блеском бриллианты из Голконды. Там же лежали несколько шелковых пакетиков с пряностями: мускатные орехи, длинные гладкие стебельки корицы, ваниль, острая гвоздика, перечные зерна.
   Королева восхищенно посмотрела на капитана:
   - Роберт Смолл, ваши люди лучшего подарка мне сделать не могли. Поблагодарите их от меня и передайте, что королева сказала: пока у Англии есть такие смелые сыновья, она непобедима! А теперь, джентльмены, оставьте нас, чтобы мы могли поговорить с дорогой Скай.
   - Ваше величество очень добры, но я прошу еще об одном благодеянии, произнесла Скай, когда после долгого молчания королева сообщила ей, что Сесил убедил ее согласиться на помолвку ее сына с дочерью де Гренвилла.
   Елизавета склонила голову набок и смотрела на Скай.
   - Раз ваше величество одобрили эту партию, может быть, вы согласитесь снять с лорда Дадли опекунство над моим сыном и назначить на его место Ричарда де Гренвилла? В сложившихся обстоятельствах это будет удобнее и естественнее.
   - Я настаиваю на Дадли, - твердо заявила королева. Тон Елизаветы начал раздражать Скай. Какое право она имеет вмешиваться?
   - Позволю себе напомнить вашему величеству, - резко возразила она, - что мой покойный муж сделал меня единственной опекуншей своих детей. Вы сочли нужным изменить его волю, хотя я никогда не видела в этом смысла.
   - Смысл в том, что ваш сын является моим крестником, - ответила королева. - И мальчик нуждается в мужском влиянии.
   - Достаточно будет де Гренвилла, Робби и его братьев по матери, ваше величество.
   - Дадли гордится, что ему поручена забота о юном Саутвуде. Он сказал мне это сам, моя дорогая Скай, - в свою очередь, возразила Елизавета.
   - Я бы не хотела, чтобы на Робина влиял кто-то из придворных, мадам. По крайней мере не теперь. Он еще слишком мал. Я его мать и вправе решать.
   - Нет, миледи Саутвуд, - ледяным тоном отозвалась королева, - право решать судьбу Робина принадлежит мне. Лорд Дадли останется его опекуном.
   Наконец ирландский характер прорвался у Скай:
   - Черт побери, мадам, а вы хоть знаете, почему Дадли так хочет опекать моего сына?
   - Знаю, дорогая Скай, - проговорила Елизавета Тюдор.
   Потрясенная, графиня Линмутская заглянула в бездонные темные глаза королевы. То, что она разглядела в них, заставило ее содрогнуться.
   - Боже мой, - прошептала она. - Так вы знаете! О, мадам, как вы можете? Как вы можете отдать меня этому человеку? Мой муж и я всегда были вам верными слугами. Так-то вы благодарите нас за преданность!
   Королева сердито посмотрела на Скай:
   - Мадам, вы испытываете мое терпение. Но поскольку я вас ценю, так уж и быть, объясню. Но если вы вздумаете когда-нибудь повторить мои слова, я от них отрекусь, а вы очутитесь в Тауэре <Тауэр - старинная крепость на берегу реки Темзы. Ее строительство было начато Вильгельмом Завоевателем. В разное время была королевской резиденцией, тюрьмой, монетным двором и обсерваторией>. Я никогда не выйду замуж, дорогая Скай. Потому что тогда перестану быть и женщиной, и королевой. Я насмотрелась, как мужчины умеют властвовать над женщинами. Пока в Англии есть королева, со мной этого не случится.
   Сестра по отцу Мария <Мария Тюдор - английская королева (1516-1558), дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской> так никогда и не оправилась от того, что с ней и с ее матерью сделал отец. Их жизни были загублены. Бедная Мария! Ее баловали с рождения. Но пришло время - и любви как не бывало, ее оторвали от матери, объявив незаконнорожденной.
   Мою мать <Вторая жена Генриха VIII - Анна Болейн> постоянно упрекали, что она не может родить сына, а когда стало ясно, что сына не будет, у нее предательски отняли жизнь. Я и сама не знала, чего ждать от отца. То он меня обожал, то ссылал в Хатфилд. А я училась, дорогая Скай, училась.
   Джейн Сеймур <Третья жена Генриха VIII> повезло, что она умерла. Потому что, несмотря на горе, отец получил то, что хотел, - сына и наследника. Из трех моих мачех самой умной оказалась Анна Слевс и быстро дала отцу развод, потому что скорый развод - это то, о чем больше всего мечтал Генрих Тюдор. А бедная Кэт Ховард, кузина матери, так же, как и мама, лишилась головы. Я до сих пор не могу забыть ее криков, когда она поняла, что за ней пришли, чтобы отвести в Тауэр. Она попыталась бежать к мужу, ее выволокли из дверей часовни. - Королева содрогнулась от воспоминаний.
   Екатерине Парр повезло - она пережила моего отца и вышла замуж за любимого человека. Я жила с ней после смерти Генриха VIII. Моим отчимом стал лорд Хай, адмирал Англии, сэр Томас Сеймур. Он был самым симпатичным из всех мужчин, каких я только видела, и самым развратным. Пока моя беременная мачеха толстела, он задумал совратить меня. Он не рассчитывал, что Екатерина благополучно родит и накопит силы, чтобы противостоять старшему брату Эдуарду, опекуну моего младшего братика. Может быть, он бы и преуспел со мной, потому что я была очень невинна, но Кет разгадала его намерения, как-то застав совсем не по-отцовски целующим меня. Меня с позором изгнали из дома, а когда через несколько недель мачеха умерла в родовой лихорадке, Томас Сеймур попытался на мне жениться. Но вскоре лишился головы. Нашлись и такие, кто хотел впутать меня в его вероломные дела, но я смогла избавиться от них. Я быстро поняла, что женщина, которая хочет обрести власть в мире мужчин - а не будем заблуждаться, дорогая Скай, это мир мужчин, - не должна иметь друзей ни среди мужчин, ни среди женщин. Теперь у меня есть власть, и я не намерена отдавать ее мужчине. Не намерена после всего, чему научилась и что пережила.
   Сестра Мария получила трон и корону, но стала относиться ко мне со все большим подозрением. Странно, что спас меня все-таки мужчина - испанский король Филипп. Но тем не менее в Тауэр я все-таки попала и там возобновила знакомство с Робертом Дадли. Я его люблю, но никогда не смогу быть его женой, и уж тем более любовницей. Он недостаточно сообразителен, чтобы это понять, и поэтому я заигрываю с ним и даю ему все, что он хочет, чтобы удержать подле себя. Потерять его я не могу. Не могу.
   Сейчас он хочет вас. И я счастлива вас ему предоставить, потому что для меня вы не представляете никакой угрозы. Вы его презираете, я думаю, это чувство у вас не пройдет. Но вы ему будете отдаваться, потому что так приказываю я, ваша королева.
   - Но вы не можете так поступить со мной, - тихо промолвила Скай. - Со мной, вашим другом. Вашим верным слугой. Боже, мадам, вы настоящая дочь своего отца! Английский лев породил такого же жестокого детеныша, каким был сам!
   Елизавета дернула головой:
   - Осторожнее, дорогая! - предупредила она.
   - Вы английская королева, это правда, - угрожающе произнесла Скай. - Но я - ирландка. Пока был жив Джеффри, я об этом забывала. Но теперь вспомнила!
   Елизавета Тюдор рассмеялась:
   - Как вы вспыльчивы, дорогая. Но мы обе отлично понимаем, что передо мной вы беззащитны.
   Резкий ответ чуть не сорвался с ее губ, но Скай сдержалась.
   - Могу я удалиться, ваше величество? - ровным голосом спросила она.
   Королева протянула руку, и Скай быстро ее поцеловала.
   - Леди Саутвуд, я разрешаю вам удалиться в Девон. Занимайтесь подготовкой к помолвке вашего сына с дочерью де Гренвилла. Это вас займет и поможет пережить все трудности.
   Скай покинула комнату и присоединилась к Робби и Уильяму Сесилу. Ее настроение было под стать горящим щекам. Она сделала реверанс перед советником и, свирепо поглядев на Роберта Смолла, выбежала из комнаты.
   - Кажется, и мне пора удалиться, милорд, - сухо заметил капитан.
   Мужчины пожали друг другу руки и расстались. Сесил вернулся к своим делам, а Робби едва сумел нагнать Скай.
   Она была в ярости и ни на час не желала задерживаться в Лондоне. Королева решила предоставить ее Дадли, пока сама играла с ним в игру "может, дам, может, нет". Сука! Скай не намеревалась сидеть сложа руки и ждать, пока милейший лорд Дадли наиграется с ней. Во имя Робина она притворится, что смирилась, но найдет какую-нибудь возможность отомстить Елизавете Тюдор.
   Скай покосилась на Робби, который задумчиво сидел, раскуривая трубку.
   - Я хочу, чтобы вы с госпожой Сесили на несколько недель забрали детей. Мне необходимо съездить в Ирландию, а дети меня сильно задержат в дороге.
   - Что тебе сказала королева, Скай?
   - Сказала, что я должна разыгрывать шлюху перед ее дражайшим графом Лестерским. Выходить замуж она не собирается, но никогда публично это не признает. Больше всего она боится власти мужчин над собой. Она хочет Дадли, но не возьмет его себе в мужья. Она решила, что я не представляю угрозы для ее любви, потому что презираю его, и поэтому, пока я удовлетворяю его похоть, Елизавета Тюдор может не опасаться за своего кавалера. Боже! Джеффри перевернется в могиле, если узнает, как меня используют. И кто! Королева!
   - Чудовищно! - Роберт Смолл был глубоко потрясен. - И что же ты собираешься делать?
   - Что я могу сделать, Робби? Ради сына я должна подчиниться. На это и рассчитывают и королева, и Дадли. Пока я ублажаю его и все остается в тайне, графский титул сына в безопасности.
   - Это твое последнее слово, Скай? Нет, я в это не верю. Расскажи, что ты задумала!
   - Робби... ты верный слуга короне?
   - Конечно! Я ведь англичанин!
   - А я - ирландка, Робби. Мы, ирландцы, никогда не были в восторге от того, как жали на нас английские монархи. Пока был жив Саутвуд, я хранила верность. И я осталась бы верна Елизавете Тюдор, уважай она меня так, как я уважала ее. Но она подобна всем английским правителям! Расточает добрые улыбки, но использует всех вокруг для своих целей. Она блестящая женщина, и я уверена, будет хорошо править Англией. Но после того что она мне сделала, она мой жестокий враг!
   Но двое из моих детей - англичане. И я не хочу их впутывать в свои дела. Робин - граф Линмутский и в этом королевстве пэр. Это древний титул, Джеффри им гордился и был прав. Робин унаследует верность отца к королеве, а поскольку он вырастет симпатичным мужчиной, Елизавета будет к нему хорошо относиться.
   Виллоу родилась в Англии, и она ваша наследница. Я не могу подвергать опасности тебя и госпожу Сесили. Да и Халид эль Бей не похвалил бы меня, если бы узнал, какую угрозу я навлекла на его единственного ребенка. Для вашего же блага я сохраню в секрете все, что собираюсь сделать.
   - А Джеффри официально удочерил Виллоу? - спросил капитан, пока их карета кренилась с боку на бок на неровностях дороги.
   - Нет. Он собирался, но не успел. А почему ты спрашиваешь?
   - Потому что я хочу удочерить ее, Скай. Официально она моя наследница, но мне доставит удовольствие, если она станет носить мое имя. И для Виллоу будет безопаснее, если она станет Смолл. Я знаю тебя с тех самых пор, когда невинной девушкой, потерявшей память, ты влюбилась в Халида, и теперь могу прочитать в твоих глазах, что ты готова к борьбе. - Капитан вздохнул. - Ты ведь собираешься объявить войну короне?
   Скай грустно улыбнулась:
   - Я сама еще не знаю, Робби, что собираюсь делать. Но в качестве верноподданного королевы тебе о моих планах все же лучше не знать.
   - Гм! - хмыкнул коротышка. - Хочу напомнить тебе, что прежде всего я твой друг, ваша светлость, а потом уже все остальное! - И сразу же посерьезнел. - Будь осторожна, Скай. Бесс Тюдор - детеныш льва, и она очень опасна.
   - Я уже это поняла и поостерегусь, Робби. Но, кажется, я придумала, как насолить ей. Позволь мне сначала съездить в Ирландию, а там посмотрим.
   - Когда ты собираешься отправиться?
   - Через несколько дней. Надо сообщить дяде, я хочу плыть на корабле О'Малли.
   ***
   Через несколько дней епископ Коннота второй раз перечитывал письмо племянницы в своем кабинете. О'Малли из Иннисфаны наконец ехала домой, хотя это и был тайный визит. Она пожелала, чтобы в канун Иванова дня <День летнего солнцестояния - 24 июня> флагманский корабль флота "Чайка" принял ее на борт у острова Ланди и чтобы ее встретил дядя Симус. Епископ был удовлетворен: Скай пора уже вспомнить, кто она есть.
   И накануне Иванова дня он подал племяннице руку, чтобы помочь преодолеть последние несколько футов и забраться на палубу.
   Она улыбалась так, как будто не было прошедших лет. Перегнувшись через ограждение палубы, Скай крикнула в доставившую ее лодчонку:
   - Если не заштормит, жди меня через десять дней, Робби!
   - Счастливого плавания, девочка, - прозвучал уверенный ответ, и лодка, отвалив от корабля, направилась к английскому берегу.
   Скай прошла прямо в капитанскую каюту на корме, бросила плащ на стул и, налив себе вина, посмотрела на двух мужчин, ожидавших, что она скажет.
   - Что скажешь, дядя? Я сильно изменилась? А ты, Мак-Гвайр, растолстел, но все равно приятно тебя видеть снова.
   - Миссис Скай, мы точно решили, что вас нет среди живых, - голос моряка сорвался.
   Скай успокаивающе похлопала его по плечу:
   - А я все-таки не умерла и вот еду домой.
   Старый капитан быстро заморгал, и Скай повернулась к дяде:
   - Никогда, милорд епископ, не видела тебя таким присмиревшим. Я перед тобой в долгу - ты хорошо заботился о достоянии О'Малли. И хотя долг мне нечем оплатить, я благодарю тебя от всего сердца.
   Симус О'Малли наконец обрел дар речи:
   - Не поверил, если бы не увидел своими глазами. Я думал, что когда-то ты уже достигла вершины своей красоты, но ошибался. Сейчас ты прелестнее, чем прежде. В тебе появилось нечто, не берусь назвать. - Он покачал головой. Неудивительно, что Найл Бурк отказывается жениться.
   При упоминании этого имени Скай слегка побледнела, но не настолько, чтобы заметил епископ.
   - Так он овдовел? - как бы между прочим спросила она.
   - Испанка умерла прежде, чем он успел привезти ее домой в Ирландию. У этих девушек с юга очень слабое здоровье. - Он помолчал и хитро посмотрел на нее. Если бы не злой рок, вы бы с Найлом давно были женаты. Но теперь, когда вы оба свободны, можно вновь попробовать.
   - Нет, дядя, не затем я еду домой, чтобы выходить замуж. Я графиня Линмутская и останусь ею, пока не вырастет мой сын. А приехала я потому, что собираюсь объявить войну Елизавете Тюдор. А для этого мне нужен мой флот.
   - Что?! - в один голос вскричали оба мужчины.
   - Английская королева меня кровно обидела, дядя. Но моя борьба с ней останется в тайне. Я не могу подвергать опасности сына, графа Линмутского, и маленькую дочь.
   - И что же ты собираешься делать, Скай? - потребовал у нее ответа Симус О'Малли.
   - Елизавета Тюдор полагает, что величие Англии заключается в торговле и она права. Я видела, как торговля обогатила Восток. Мои английские суда - мои и моего партнера - уже начали увеличивать состояние королевы. Но, чтобы наказать ее, я стану перехватывать торговые корабли, с которых она получает долю. Я не могу отказаться заниматься торговлей для Англии: это поставит под удар моего сына. Но если мои корабли и подобные им будут захвачены, они не принесут короне ничего. А я не пострадаю. Кто сможет заподозрить бедную вдову в пиратстве?
   Но запомните - никаких убийств. Я ценю всех своих людей: и англичан, и ирландцев. Ирландские корабли, которые захватят английские суда, последуют дальше с грузом в Алжир. Я получу прибыль, а Елизавета Тюдор - нет.
   - Но это война с Англией, девочка?
   - Не с Англией, а с Елизаветой Тюдор. С англичанами я ссориться не намерена.
   - Ну хорошо, с Елизаветой Тюдор. А из-за чего?
   - Из-за того, что она любит мужчину, но не собирается выходить за него замуж или ложиться с ним в постель, а хочет использовать меня как шлюху. Она быстро позабыла, что мой любимый Джеффри был ее преданнейшим слугой. Как и я была. Она безжалостна, когда чего-нибудь хочет достичь. Но меня не так-то легко использовать. Даже королеве Англии!
   - Подумай хорошенько, племянница. - Епископ был сильно обеспокоен. - Если правда всплывет, королева тебя не пощадит. Она не допустит, чтобы ее вероломство стало достоянием гласности. Как тогда ты защитишь своих детей?
   - Я устроила помолвку маленького Робина с Алисой де Гренвилл, дочерью Ричарда де Гренвилла, к которому благоволит королева. Партия превосходная, а Дикон - надежный друг. Он будет блюсти интересы Робина, если со мной что-нибудь случится.
   Роберт Смолл, мой лучший друг, официально удочерил Виллоу. Он бездетен и был приятелем ее отцу. Он и есть мой партнер в торговле. У него прекрасный дом в Бидфорде. Они с сестрой обожают девочку и сделали ее своей наследницей. Он привез меня сегодня на лодке на корабль.
   - Английских детей ты устроила, племянница. А как быть с Званом и Мурроу О'Флахерти? Месть англичан не падет на их головы?
   - Собственность О'Флахерти слишком невелика. Их поместье так удалено, что англичане вряд ли побеспокоятся, чтобы прибрать его к рукам. Кроме того, они будут связаны с англичанином Робином после помолвки с его сестрами по отцу.
   Видя, что Скай позаботилась обо всем, Симус О'Малли удовлетворенно кивнул:
   - Для наших операций нам необходима база на территории Англии, которую нельзя было бы связать с тобой или семейством О'Малли.
   - Мак-Гвайр! - приказала Скай. - Курс на замок лорда Ланди. Это единственное место, где можно пристать к острову. Владеет им Адам де Мариско. Он последний мужчина в роду и, как мне говорили, такой же головорез, как и все остальные. Живет он тем, что предоставляет убежище и снабжает всем необходимым каперов и контрабандистов. На Ланди наши корабли будут в безопасности.
   - Я смотрю, ты все продумала, племянница. Дубхдара был бы тобою горд, но он и при жизни тобою гордился. Ты намерена плыть туда на своем корабле? Со всем флотом?
   - Нет, дядя. Операцию возглавит Мак-Гвайр. Я поручаю ему подобрать молодого капитана, которого бы никто не знал. Нам с тобой, дядя, в это дело впутываться нельзя - нас слишком просто узнать. Корабли выйдут в море без всяких опознавательных знаков - на них не будет ни флагов, ни вымпелов. Я уже придумала систему общения, которая во время налетов собьет с толку наши жертвы. Но все это мы обсудим позже.
   - Пойду изменю курс, - проговорил Мак-Гвайр. - Если хотите избавиться от этих юбок, ваши старые вещи найдете в сундуке. Я сам их туда сложил, застенчиво добавил он.
   - Да ты, Мак-Гвайр, к старости, вижу, подобрел, - пошутила над старым моряком Скай.
   Морщинистый капитан во все глаза смотрел на нее.
   - Может быть, они будут чуть-чуть узковаты в бедрах и поясе. Я гляжу, вы немного пополнели. - И довольный, что последнее слово осталось за ним, вышел из каюты.
   Скай, посмеиваясь, открыла маленький морской сундучок. В нем любовно переложенная мешочками с лавандой лежала ее морская одежда. Она вынула шелковую рубашку и встряхнула ее. А вот и брюки, сшитые наподобие юбки, мягкие шерстяные чулки, длиннополая куртка из оленьей кожи с пуговицами из оленьего рога с серебром, кожаные сапоги и широкий пояс с серебряной пряжкой с топазом. Все было здесь.
   Симус О'Малли заметил, как на глаза племянницы навернулись слезы.
   - Пойду подышу на палубе воздухом, - сказал он. - Тебе, видимо, потребуется какое-то время, чтобы переодеться.
   Как только Скай услышала, что за дядей закрылась дверь, она принялась раздеваться. Долой все это: и нижние юбки, и шелковые чулки, и маленький в лентах корсет. Наряд графини Линмутской лежал кучей на полу каюты. В зеркале она с удивлением наблюдала, как возрождалась О'Малли из Иннисфаны. Мак-Гвайр все же частично прав, но она решила проблему, оставив незастегнутой верхнюю пуговицу.
   На дне сундука она обнаружила маленький, украшенный драгоценными камнями кинжал и - о Боже! - шпагу из толедской стали с филигранной рукоятью. Она прицепила и ее, уверенная, что это произведет впечатление на Адама де Мариско.
   Послышался стук в дверь, и в каюте вновь появился дядя:
   - Мы приближаемся к острову, Скай.
   - Пошли Мак-Гвайра на берег связаться с де Мариско и договориться о встрече. Я буду ждать на борту, пока он не объявит, что готов повидаться со мной.
   - Я полагаю, - возразил Симус, - де Мариско не захочет встречаться с женщиной.
   - Ему предстоит встреча с О'Малли. А я уж не виновата, если он не знает, что О'Малли - женщина.
   Епископ рассмеялся.
   - Пойдем на палубу, племянница. Сегодня равноденствие, и ночь светла. Взглянем на остров, рассмотрим его обитателей. Кажется, они собираются справлять праздник с языческим пылом.
   Они вышли из каюты. Симус отдал приказания Мак-Гвайру, а оба О'Малли встали у палубного ограждения.
   Ланди получил название от древнеисландского слова Лунди, обозначавшего птицу-буревестника. Остров нависал над кораблем скалой, темневшей в сумерках. Место таило в себе дикую красоту. Сочная трава позволяла выращивать на острове овец, здесь же кормились морские птицы. На одном конце возвышался маяк, на другом - полуразвалившийся замок де Мариско с единственной на острове пристанью.
   Лодка Мак-Гвайра приткнулась к причалу. Моряк быстро прошел по пристани. В ее конце располагалась лавка, где торговали корабельным имуществом, и тут же находился постоялый двор и таверна. В заведении было малолюдно, и Мак-Гвайр присел у стола. Дородная девица в перепачканной блузке склонилась над ним:
   - Чем могу служить, капитан?
   - Я хочу видеть де Мариско.
   - Все хотят, дорогой, но он не с каждым встречается.
   - Со мной, я думаю, встретится. Он меня ждет. Я с корабля О'Малли из Иннисфаны.
   - Пойду спрошу, - объявила девица.
   Мак-Гвайр огляделся. Стены, как в замке, из камня, покрыты плесенью. Циновки на полу знавали лучшие времена. Вперемешку с тростником валялись кости, из-за которых грызлись тощие собаки. И очаг и лампы сильно коптили, столы забыли о тряпке. Девушка вернулась.
   - Он сказал, чтобы вы шли за мной.
   Мак-Гвайр поднялся и поспешил за служанкой. Уж лучше пойти куда угодно, чем находиться в этой дыре. Девица провела его к каменной лестнице и, поднявшись по ступеням, постучала в дверь.
   - Сюда, капитан.
   Мак-Гвайр толкнул тяжелую дубовую дверь и оказался в комнате. Его челюсть отвисла от удивления.
   Комната оказалась роскошной. Таких богатых покоев ирландцу еще не приходилось видеть: стены увешаны бархатными и шелковыми драпировками, полы застланы великолепными шкурами. Даже в разгар лета в огромном камине пылали яблоневые поленья. На дубовом столе в витых канделябрах горели восковые свечи.
   Во главе стола в кресле, похожем на трон, восседал гигант. Хоть он и сидел, Мак-Гвайр понял, что в нем никак не меньше шести футов и шести дюймов. Волосы и аккуратно подстриженная борода черны, как ночь. Голубые глаза чувственно блестели, в левом ухе сверкала золотая серьга. Куртка из тончайшей кожи, шелковая рубашка была распахнута и открывала густые темные волосы, растущие на груди от пупа. Кожаные сапоги доходили до колен, а выше зеленели чулки из зеленой шерсти. У де Мариско сидели две обнаженные выше пояса девушки, которые кормили его лакомствами с серебряного подноса.
   - Садись, капитан! - прозвучал громоподобный голос. - Глинис, - повернулся Адам де Мариско к одной из девушек, - обслужи гостя. - При этом он так ее пихнул, что она упала на пол.
   Нимало не рассердившись, она тут же поднялась, потирая ушибленное место, и налила Мак-Гвайру бокал вина. Моряк едва смог проглотить его содержимое - так близки от него были девичьи груди с огромными, точно испанские апельсины, сосками.
   - На эту ночь она твоя, - объявил де Мариско, и Глинис плюхнулась капитану на колени.
   Мак-Гвайр восхищенно улыбнулся:
   - Мне по душе ваше гостеприимство, милорд. Видит Бог, по душе! Если О'Малли не уплывет сегодня же ночью, я приму ваш дар. - Он поднял бокал. - За ваше здоровье, сэр!
   Де Мариско кивнул:
   - Я встречусь с твоим господином, как только он сойдет на берег. Ночь предстоит шумной, праздничной. О'Малли со своими людьми присоединится к нам?
   - Я тотчас же передам О'Малли ваше приглашение, - ответил капитан, пряча улыбку.
   И, поднявшись, снова стряхнул на пол с колен несчастную Глинис.
   В эту ночь де Мариско скучал, и когда ирландец покинул замок, стал размышлять, развеет ли его визит О'Малли. Он в этом сомневался. Но когда капитан ввел в комнату главу клана, его глаза расширились от удивления.
   - Боже, спаси и помилуй! - вскричал он. - Женщина! Ты что, задумал подшутить надо мной, Мак-Гвайр?
   - Милорд, это О'Малли из Иннисфаны.
   - Я не веду дел с женщинами, - прозвучал бесстрастный ответ.
   - Боитесь, милорд? - тихо спросила Скай.
   С ревом гигант вскочил. Вторая девица отлетела в сторону и, поднявшись, отошла к Глинис. А де Мариско подошел к Скай и самым грозным образом взглянул на нее. У Мак-Гвайра похолодело внутри. Он хоть и был храбрым человеком, но состарился и не выдержал бы схватки с этим великаном.
   Де Мариско свирепо смотрел сверху вниз. Но женщина, вместо того чтобы задрожать, бесстрашно уставилась на него. Он начал понемногу остывать и понял, что гостья ему понравилась. Гигант усмехнулся. Женщина оказалась красивой и смелой.
   - У меня около двух дюжин кораблей разного тоннажа, - без предисловия заговорила она. - Одна из моих эскадр только что завершила успешное трехлетнее плавание в Ост-Индию. Я богатая женщина, но поссорилась кое с кем из высокопоставленных особ. Чтобы им отомстить, я должна быть уверена, что остров Ланди открыт для моих кораблей. Вам хорошо заплатят.
   Де Мариско почувствовал, что в нем просыпается интерес.
   - И насколько же высокопоставленные эти особы? - спросил он.
   - Елизавета Тюдор, - спокойно ответила Скай.
   - Королева? - Хозяин острова присвистнул. - Вы в здравом уме или сошли с ума? Нет, кажется, вы это все серьезно! - Он начал смеяться. Смех перерос в хохот, сотрясавший, казалось, всю комнату.
   - Так мы сможем с вами договориться? - стояла на своем Скай.
   - Сколько? - Его глаза сузились.
   - Назовите вашу цену - в пределах разумного, - отозвалась она.
   - Мы обсудим это наедине, О'Малли. Мак-Гвайр, забирай Глинис с сестрой и отправляйся вниз.
   - Миледи? - Ирландец вопросительно взглянул на Скай.
   - Иди, Мак-Гвайр. Я год не успокоюсь, если лишу тебя такой компании. Сообщи своим людям, что они могут сойти на берег и принять участие в празднике. Пусть веселятся. - Мак-Гвайр колебался, и Скай рассмеялась. - Боже, капитан, но ты просто баба! Милорд, дайте ему слово, что не причините мне вреда, а то мы никогда не сможем приступить к делу.
   - Считайте, что получили его, капитан. Разве я похож на человека, который набрасывается на женщин?
   Мак-Гвайр нехотя удалился, и де Мариско усадил Скай на стул, на котором еще недавно сидел ирландец. Налив вина, он подал ей серебряный бокал. Она пригубила рубиновую жидкость и улыбнулась с видом ценителя хороших вин. Де Мариско пристально посмотрел на нее и заговорил снова:
   - Так я могу назвать цену - в пределах разумного.
   - Называйте.
   - Мне не нужны деньги, мадам. Здесь их особенно негде тратить. К тому же у меня их достаточно. Кстати, где, по вашему мнению, пределы разумного? - Он отпил вина. - И как вас зовут? Не поверю, что близкие называют вас просто О'Малли.
   - Скай, - она лучезарно улыбнулась хозяину и догадалась, как забилось его сердце.
   - По названию острова?
   - Моя мать оттуда.
   - На вид вы ирландка. Но вас можно по речи принять и за ирландку, и за англичанку. Почему?
   - Вы очень любопытны, де Мариско. Я приехала к вам с деловым предложением, а не для того, чтобы рассказывать историю своей жизни.
   Дымчатые голубые глаза сузились:
   - Я хочу знать, с кем имею дело, Скай О'Малли. - Ее глаза сверкнули, но он продолжал:
   - Вы говорите, что намерены объявить войну королеве Англии. И прежде чем я решусь рискнуть своим скромным положением, я хотел бы знать, зачем мне нужно вмешиваться в вашу личную вражду.
   Секунду Скай размышляла, затем кивнула:
   - Мой покойный муж - граф Линмутский. Из ваших окон видны огни моего замка. Когда несколько месяцев назад Джеффри умирал от белого горла, он оставил меня единственной опекуншей детей: наших общих, его и моих. Но королева изменила его волю в отношении наследника и прислала ему в опекуны своего фаворита Роберта Дадли. Граф обратил на меня внимание, а когда я пожаловалась на него Елизавете, та откровенно заявила, что я должна принять его ухаживания. Она ждет, что я стану ублажать ее любимчика, как шлюха. Мы с мужем были верными слугами ее величеству, пока находились при дворе. Такого отношения к себе я вынести не могу, но из-за сына не могу открыто выступить против королевы.
   У де Мариско засосало под ложечкой. По-своему он был нравственным человеком, хотя его "дела" многим казались не совсем обычными.
   - Да, безусловно, она дочь своего отца. И так же безжалостна, как он и та шлюха, Анна Болейн, которая ее породила. Хорошо, Скай О'Малли, графиня Линмутская, скажите, что вы задумали, и я отвечу, смогу ли я вам помочь.
   - Мой английский флот приносит королевству большую прибыль, хорошую долю от плаваний имеет Елизавета. Каждый день они преумножают богатства в ее сундуках. Если мои ирландские суда станут грабить английские корабли, в том числе и мои собственные, меня никто не заподозрит, а королеве я сильно насолю. Но об этом никто не должен знать. Вот зачем мне нужен остров, де Мариско. Он расположен в одиннадцати милях от побережья Девона, и за день я смогу приезжать сюда и уезжать обратно.
   Мои каперы будут на Ланди в безопасности, и вам это принесет пользу. Вы ведь не станете утверждать, что товары, которые проходят через ваши руки, приобретены законно.
   Адам де Мариско довольно рассмеялся:
   - Мне кажется, Скай О'Малли, что вы нуждаетесь во мне намного сильнее, чем я в вас. Но я вовсе не против того, чтобы немножко попиратствовать, и предлагаю вам помощь и убежище на острове в обмен на один процент ваших товаров, но лишь в том случае, - он остановился и, помедлив, быстро закончил, - если вы проведете ночь в моей постели.
   Скай побелела, но быстро оправилась:
   - Два процента захваченных товаров и ни пенни больше.
   - Один процент и одна ночь, - игриво ответил он. Улыбка играла на его красивом лице.
   - Но почему? - взорвалась Скай.
   - Потому что, миледи, вы чертовски красивы. А я не вижу другого способа для такого человека, как я, обладать такой редкой особой, как вы. - Она казалась по-настоящему встревоженной, и де Мариско поспешил продолжить. - Если вы хотите отомстить врагу, никакая цена не высока. К тому же я прошу лишь одну ночь, дорогая.
   Скай была раздавлена. Она безукоризненно рассчитала все. Но ее планы можно осуществить, обладая убежищем на острове Ланди. Она вспомнила о Елизавете Тюдор, хладнокровно использующей ее, как вещь. Вспомнила о Роберте Дадли и его извращенных наклонностях - а ведь то, что он проделал с ней, было только началом.
   Теперь вот Адам де Мариско. Но по крайней мере он предлагал за это хорошую цену. Она тяжело вздохнула и вспомнила, как остерегал ее Робби: незамужняя красивая женщина всегда подвержена домогательству мужчин. Потом она взглянула на гиганта и поняла, что он не урод. А если повезет, он не затеет таких штучек, как Роберт Дадли.
   - До полуночи, - принялась торговаться Скай. Он покачал головой:
   - На всю ночь. Никаких слез, чтобы не лежала, как истукан.
   - Черт побери, милорд! Я же не шлюха, чтобы устраивать вам представления.
   - Отнюдь. Вы красивая и, я полагаю, страстная женщина, Скай О'Малли. А страсть не стоит сдерживать из-за ложной добродетели. Меня больше удивит, если в вас не будет огня, чем его избыток.
   Она сердито вспыхнула, смех де Мариско пророкотал в комнате, как отдаленный гром.
   - Так по рукам? - Он протянул ей свою ладонь. Скай колебалась, но затем положила свою изящную кисть в его огромную лапу. В конце концов, ведь не девственность же она бережет.
   - По рукам!
   - Зовите меня по имени, Скай О'Малли.
   - Хорошо, Адам.
   - Я не такой уж дурной человек и вас не обижу. Это невинное утешение поддержало ее.
   - Сперва мне нужно отдать распоряжения моим людям. На это потребуется час или два. И я предпочла бы, чтобы наша связь осталась в тайне.
   - Конечно, - заверил ее де Мариско. - Мне ни к чему похвальба.
   - И что делать с моим дядей, епископом Коннота? Он плывет со мной на корабле.
   Адам де Мариско сделал вид, что смутился, и Скай хихикнула.
   - Звучит приятно, - улыбнулся он. - Вам надо чаще смеяться. Так мы должны решить, как нам избавиться от епископа?
   - У него слабость к французскому бургундскому. В ваших погребах не завалялось этого вина?
   - Я тотчас же пошлю бочонок на корабль, - пообещал хозяин острова.
   Скай вернулась на "Чайку" вместе с бочонком вина. По всему склону уже горели костры в честь праздника, и команда отправилась на берег, чтобы присоединиться к веселящимся. Она сразу же прошла в каюту и выбрала платье. Это был простой шелковый наряд цвета бледно-розовой глицинии с глубоким вырезом и длинными рукавами - совсем не модный. Она не надела под него нижней юбки. Но что мог знать Адам де Мариско о последней моде?! Платье красиво и женственно. А расчесав длинные до плеч волосы и посмотрев на себя в зеркало, Скай убедилась, что очаровательна Странно, но ей хотелось, чтобы он остался доволен.
   Зайдя в каюту к дяде, она обнаружила, что Симус О'Малли уже наслаждается вином.
   - Господин де Мариско оказался гостеприимным хозяином. Мы уже почти достигли соглашения, и сейчас я еду на берег, чтобы поужинать с этим джентльменом. Ты присоединишься к нам, дядя? - Скай была уверена - Симус откажется.
   - Нет, племянница, мне уютно и здесь с "Жизнеописанием святого Павла" и превосходным бургундским, которое прислал хозяин. Оно в самом деле высшего качества.
   Она наклонилась и поцеловала его темноволосую голову:
   - Тогда доброй ночи, дядя. Спи спокойно.
   - И тебе доброй ночи, Скай.
   Она снова сошла на берег, но на этот раз ее скрывала темная накидка. В комнате Адама де Мариско ждал уже холодный ужин. Хозяин принял ее плащ, на секунду его рука задержалась на ее плечах.
   - Я никогда не беру женщин насильно, - произнес он, почувствовав, как она сжалась. - Увидишь, моя маленькая, ты не пожалеешь, что решилась.
   - Я не такая и маленькая, - возразила она. - Для женщины вполне высокая выше многих мужчин.
   Адам де Мариско повернулся и приподнял Скай так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
   - Меня зовут Адам, маленькая. Ты женщина хоть и высокая, но я все же выше на добрый фут. - И, поставив на пол, спросил:
   - Ты голодна?
   - Нет.
   - Тогда поужинаем позже. - И прежде чем она поняла, что он собирается делать, Адам расшнуровал и снял с нее платье. Скай судорожно вздохнула и вцепилась в рубашку. Не обращая внимания на ее жест, он освободил ее от тонкого шелка и сдернул рубашку. Скай осталась голой. Взяв на руки, он понес ее в соседнюю спальню. Лаская ее одной рукой, другой он откинул одеяла и осторожно опустил Скай на невероятных размеров кровать.
   Она лежала тихо, наблюдая, как он снимает свои одежды. В костюме Адам де Мариско казался величественным, голым - великолепным. Хорошо сложенный, он имел бедра, как три древесных ствола в обхвате, мускулистые руки, широкую грудь, покрытую густым волосом, таким же темным, как на руках и ногах. Таких волосатых мужчин Скай еще не видела. Он следил, какое впечатление произведет на нее его нагота. Слегка удивленная улыбка кривила ее губы. Он быстро забрался в кровать и лег рядом с ней.
   Скай приготовилась к натиску, но ничего не происходило, и она повернулась, чтобы взглянуть на Адама. Он во все глаза смотрел на нее, и Скай смутилась. Тогда он притянул ее к себе, она почувствовала, как сильна его рука, а тело показалось горячим и душистым. Так они в молчании лежали несколько минут. Потом Адам де Мариско поцеловал ее, и к глубокому изумлению Скай, поцелуй был нежным. Рот мужчины источал свежесть.
   - Любовь - это великое искусство, Скай О'Малли, - просто сказал он. Четыре года я провел при французском дворе - моя мать француженка. Я совершил с тобой жестокую сделку, но и ты сама женщина достаточно жестокая. Но я не хочу наслаждаться любовью, если ты боишься меня. Поэтому, малышка, просто полежим в объятиях друг друга, пока тебе не станет уютно.
   Воцарилось гробовое молчание. В первый раз в жизни Скай растерялась.
   - Де Мариско... Адам... я не знаю тебя. Я никогда не занималась любовью с незнакомым человеком, а ты для меня чужой.
   - И сколько же у тебя было знакомых мужчин, Скай О'Малли?
   - У меня было три мужа, - объяснять про Найла Бурка она не сочла нужным.
   - И ты их всех пережила?
   - Да.
   - И ни одного любовника?
   - Ни одного, кроме Дадли. Но он - не мой выбор.
   - И ты любила кого-нибудь из них, малышка?
   - Двух последних. Любила, и сильно. Потери были очень болезненны. Я думала, что умру сама. Но я не умерла.
   - И у тебя есть дети?
   - Двое сыновей от первого мужа, дочь от второго и сын от третьего. К тому же я являюсь мачехой трем дочерям Джеффри. И еще младший сын Джеффри умер от той же болезни, которая унесла его отца.
   Ее голос дрогнул, и Адам снова взял ее в объятия.
   - Так ты поняла, что любовь может приносить страдания, а не только наслаждения. Я утешу тебя, малышка. Утешу.
   Его губы коснулись ее губ, и Скай не почувствовала в себе никакого сопротивления. Губы оказались жаркими и опытными. Восхитительная дрожь пробежала по ее телу, когда Скай поняла, что он ее соблазняет. Адам покрыл ее лицо поцелуями, потом вновь коснулся губ, слегка их раздвинул и кончиком языка нашел ее язык. Скай содрогнулась от восторга.
   Одна его рука блуждала по лицу, шее, округлому плечу, вниз к уже изнывающей от желания груди. За пальцами следовал горячий рот, целуя, лаская, игриво покусывая. Потом она оказалась на животе, длинные волосы разметались по подушке. Адам исследовал ее стройную спину. Но вдруг она задохнулась и вспыхнула, почувствовав, как он целует и пощипывает ее ягодицы.
   Поцелуи прошлись по всей длине ее стройных ног, окружили колено и лодыжку. Он пососал пальцы у нее на ногах, и Скай чуть не упала в обморок - таким чувственным было это ощущение. Адам вновь перевернул ее на спину. Губы стали совершать путь вверх, и он впитывал замечательный аромат женщины, смешанный с запахом диких роз.
   Язык ласкал шелковистую кожу бедер, коралловую плоть ее женского естества.
   _ Я утешу тебя, малышка. - Вновь услышала Скай и сдавленным голосом проговорила:
   - Да!
   Он был невероятно нежен. Медленно ее приподнял и не спеша заполнил собой, так обильно, что ей показалось, что она взорвется - таким он был огромным. Его большое тело покрывало ее, как снег покрывает землю. Под его жаждущей плотью Скай все глубже и глубже вдавливалась в матрас. От минуты к минуте страсть в нем росла, и Скай отвечала на нее.
   Это было не похоже на то, что делал с нею Роберт Дадли, стараясь сокрушить ее дух, издеваясь над телом. Великан хотел доставить ей удовольствие, удовольствие, которое доставляет истинная любовь.
   Скай почувствовала, что приближается развязка, и застонала, чтобы он об этом знал.
   - О Адам, хорошо! - И потерялась в вихре чувства, похожего на ураган в море, в то время как он торжествующе закричал. Потом он откатился и лежал рядом с ней.
   - Адам де Мариско, - тихо проговорила Скай, - я надеюсь, ты утешишь меня еще, прежде чем закончится ночь!
   - Не сомневайся, Скай О'Малли, - рассмеялся он. - Ты получишь утешение. И снова принялся ее целовать.
   Глава 23
   Лето оказалось прекрасным. Оглядываясь осенью на прошедшие несколько месяцев, Скай испытывала огромное удовлетворение. Было захвачено с полдюжины торговых кораблей, и сундуки Елизаветы Тюдор остались без прибыли. Только два судна принадлежали Скай, другие оказались собственностью богатых придворных, в том числе и Дадли, и, грабя их, она не испытывала угрызений совести. Деньги с захваченных судов, кроме своих собственных, она отдавала церквам, платила налоги за бедных, на трудолюбивых фермеров. Больные, старые и голодные с удивлением начали получать лекарства, дрова, еду, одежду и маленькие кошельки с монетами.
   Но с наступлением зимы число проходящих мимо судов должно было уменьшиться. Внезапная вспышка пиратства у берегов Девона только начала привлекать монаршье внимание. Теперь каперы Скай затаятся, и любопытство королевы останется неудовлетворенным. Она усмехнулась. Все оказалось таким простым. Ничего не подозревающие торговые суда шли прямо к ней в руки, точно жирные утки в лисью нору.
   Все нападения проходили гладко. Потерь не было, потому что корабль захватывало не одно, а два судна. При таком перевесе в людях и вооружении торговые корабли не решались сопротивляться. Опытные матросы быстро и без единого слова переносили груз, повинуясь лишь свисткам и сигналам рук, поэтому их национальность определить было невозможно. А потом каперы исчезали с добычей так же быстро, как и появлялись Все происходило на редкость слаженно.
   Королевская комиссия, посланная на Ланди расследовать это дело, вернулась в Лондон ни с чем. Ни у кого даже не возникло мысли, кто за этим стоял. Но все считали, что это, должно быть, англичане. Иначе откуда они знали время прохода кораблей и их курсы. Но раз пиратские нападения кончились так же внезапно, как и начались, комиссия заключила, что все это было случайным эпизодом. Так и сообщили королеве.
   Скай посчитала, что поскольку она пребывала в трауре, то могла не давать праздник Двенадцатой ночи. Извинившись в письме перед Елизаветой Тюдор, она отправилась на Ланди разработать с Адамом де Мариско план пиратских набегов и согласовать сигналы оповещения между двумя замками.
   Гигантский хозяин острова Ланди после кануна Иванова дня стал ее закадычным другом, а время от времени и любовником. Она проснулась и обнаружила себя в его объятиях. Дымчатые глаза пристально изучали ее. Она ответила таким же внимательным взглядом, потом ослепительно улыбнулась, и де Мариско почувствовал облегчение.
   - Так ты не сердишься на меня? - спросил он.
   - Конечно, нет. А почему я должна сердиться? Он грустно ухмыльнулся:
   - Ты не простая девушка, малышка. Полупьяным я затребовал дикую цену за свою помощь. А ты знатная леди, Скай О'Малли. И ты выполнила условия сделки лучше, чем обычно выполняют большинство мужчин. Но теперь передо мной стоит огромная проблема. Чутье подсказывает мне, что я должен запереть тебя в башне и любить, не переставая, по крайней мере месяц. Но могу ли я это сделать?
   - Нет, Адам де Мариско, не можешь, - ответила Скай. - Но спасибо тебе за комплимент.
   - Я женюсь на тебе!
   - Какой ты славный человек, Адам! Но я не собираюсь больше выходить замуж. К тому же, разве ты не опасаешься женщины, которая уже похоронила трех мужей.
   Ее глаза игриво сверкнули, но гигант выглядел таким несчастным, что она успокоила его. - Обещаю, я вернусь к тебе, Адам
   Она и в самом деле приезжала к нему несколько раз за лето. Между порывами страсти они подолгу разговаривали друг с другом и сделались друзьями. Для Скай это был новый опыт. Кроме несносного Роберта Дадли, прежде все ее любовники были ее мужьями. И еще была давнишняя ночь с Найлом. Она не была женщиной неразборчивой и хотела отдавать свою страсть тому, кого любила. Особенно теперь, потому что Дадли еще два раза приезжал в Девон домогаться ее.
   Граф Лестерский получал наслаждение, унижая или, как он выражался, "укрощая" ее. Он находил удовольствие в полном подчинении ее себе. Но если тело он и мог покорить, то душа ускользала от него. И он возвращался вновь и вновь. Испытав его похоть, Скай неизменно уезжала к Адаму де Мариско. Его честная любовь и чувственное обожание были как свежий морской ветерок после затхлого трюма баржи. Адам не доводил ее до исступления, как это делал Джеффри, но давал ей наслаждение и наслаждался тем, что получал в ответ.
   Минули Рождество и Новый год. По традиции Саутвудов Скай украсила Большой зал ветвями сосны и остролиста, жгла в святки большие поленья, подносила заздравные чаши христославам и актерам, но без Джеффри все это было не то Сыновья и близнецы падчерицы оставались в Ирландии, и Скай их не видела со времени своего тайного визита домой Сузанна захотела праздновать с Тревеньянами, и только Робин и Виллоу были в Линмуте. Госпожа Сесили сильно простудилась и не смогла приехать, и Скай настояла, чтобы и Робби остался с ней, чтобы сестре не было скучно.
   Через несколько дней после Нового года Скай решила съездить на Ланди. Она узнала, что госпожа Сесили поднялась на ноги и счастлива будет принять детей в Рен-Корте. А потом они все вместе вернутся на Двенадцатую ночь в Линмут. Скай собиралась попросить и Адама де Мариско приехать на праздник. Его присутствие сделает не такими острыми горестные воспоминания, которые по-прежнему переполняли ее.
   Одевшись в куртку из оленьей кожи, сапоги, шерстяные носки и тяжелую шерстяную накидку, она одна проплыла одиннадцать миль, отделявших ее замок от острова Ланди. Теперь у Скай была постоянно пришвартована лодка под скалой, на которой располагался Линмутский замок. После смерти Джеффри Скай бессонными ночами в горести бродила по замку и во время своих блужданий обнаружила проход, который вел все ниже и ниже и спускался на уровень моря, где попадал в небольшую, хорошо укрытую от глаз пещеру. Ясной лунной ночью она вышла из нее и оказалась на удобном уступе - волны плескались у ее ног в нескольких футах внизу. Луна была полной, прилив в самом разгаре, и это означало, что море не поднимется выше. Пещеру могло затопить лишь в очень сильный шторм. Внимательно осмотрев край уступа, она наконец нашла то, что искала - каменные ступени, ведущие к воде, и прочное тяжелое причальное кольцо. Без сомнений, кто-то из давно умерших Саутвудов проявлял интерес к морю.
   Потом она вернулась туда с Робби, и они облазили всю пещеру, обнаружив на стене через равные промежутки ржавые, но еще пригодные для службы металлические фонари. Пятнадцатилетнего брата Дейзи Уатта попросили прибираться в пещере, постоянно поддерживать огонь в фонарях и следить, чтобы лодка Скай всегда была готова к плаванию.
   С тех пор как к Скай вернулась память, она ни разу не пользовалась своими познаниями в мореходном деле - не было ни нужды, ни желания. Впервые она оказалась в маленькой лодке с Робби, когда добиралась к своему ирландскому кораблю, а потом как-то плавала с Мак-Гвайром к монастырю Святой Непорочной Невесты встретиться с любимой сестрой Эйбхлин. Эйбхлин располнела, но, как и прежде, не унывала. По дороге обратно на Иннисфану Скай взяла из рук Мак-Гвайра румпель и обнаружила, что по-прежнему может управлять судном.
   Дома в Линмуте она время от времени плавала по Бристольскому заливу. Как-то после полудня летним днем ее застиг порывистый ветер, но она не испугалась, а лишь ощутила возбуждение. После этого все ее сомнения по поводу того, умеет ли она вести лодку, сразу улетучились.
   Но перед отплытием в январский день на Ланди Скай немного колебалась. Погода стояла замечательно ясная, и ничто не предвещало осложнений, как подсказывал ей инстинкт моряка. К тому же она две недели безвылазно просидела в мрачном Линмуте и хотела развеяться.
   - Малышка! - вскричал восхищенно Адам, приветствуя ее. - Да ты просто очаровательная ирландская колдунья. Несколько дней я думал о тебе. - И он заключил Скай в такие крепкие объятия, что она чуть не задохнулась. Потом взял на руки и понес по лестнице в свою берлогу.
   - Адам! Что подумают люди! - протестовала она, смеясь.
   Но была довольна: в руках этого огромного человека она чувствовала себя спокойно и счастливо.
   Они быстро раздели друг друга и жарко предались страсти среди пышных пуховых подушек под теплым шерстяным покрывалом. Адам взял в свою ладонь руку Скай и нежно проговорил:
   - Небо свидетель, как бы я хотел, чтобы ты меня полюбила, Скай О'Малли.
   - Я люблю тебя, Адам, - возразила Скай. - Ты один из моих самых лучших друзей. - Но она понимала, что не это он хотел от нее услышать, и ей стало грустно, потому что она считала не вправе использовать для собственного утешения этого великана, когда он относился к ней намного лучше, чем она к нему. - Адам де Мариско, я не собиралась тебя обижать, но, кажется, ты обиделся. Прости меня.
   - Нет, малышка. Я затеял все это сам. И наказан за свою самонадеянность. А теперь я собираюсь отправить тебя домой. Не хочу просто проводить с тобой время в постели, раз не обладаю тобой целиком.
   Она все поняла и, поднявшись, быстро оделась:
   - Я приехала пригласить тебя на Двенадцатую ночь. Застегивая рубашку, он посмотрел на нее снизу вверх:
   - Я буду у тебя. Говорят, что любовники не могут оставаться друзьями, но мы ведь с тобой друзья.
   Небо на горизонте быстро темнело. Над головой повисла единственная вечерняя звезда, а на стылом небосводе на западе мерцали последние желто-лимонные всполохи заходящего солнца.
   - Будет снег, - заметил он.
   - Я тоже так думаю, - согласилась Скай. - Поедем со мной.
   - Нет. Я поплыву ночью. Волнение начнется только к утру. - Он помог ей сойти в лодку. - Попутного ветра, малышка! Ты скоро окажешься дома. - И, отвязав веревку, он кинул ей конец.
   - Я зажгу огни у входа в пещеру. До скорого, Адам! - Она послала ему воздушный поцелуй и оттолкнула суденышко от каменной пристани. Бриз тут же надул паруса, и лодка набрала ход.
   Ветер гнал ее по верхушкам волн, и когда Скай добралась до берега, было уже темно. На этот раз она преодолела расстояние от острова быстрее, чем прежде. Накрепко привязав лодку, она принесла фонарь из глубины пещеры и поставила у входа, чтобы Адам мог легко найти путь. Потом начала подниматься в замок. Ей показалось, что до нее доносятся звуки пирушки, и это ее смутило. Поднявшись до уровня своих покоев, она прошла по потайному ходу и оказалась у себя в комнате. Закрыв замок, она опустила на место драпировку, скрывающую дверь. Теперь она отчетливо различала доносившиеся из большого зала крики веселящихся. Озадаченная, она направилась к двери, но та сама распахнулась перед ней, и в комнату влетела Дейзи.
   - Ах, миледи! Слава Богу, вы вернулись!
   - Что здесь происходит? - спросила Скай.
   - Сразу после того, как вы уплыли, лорд Дадли приехал сюда с друзьями. Он был взбешен, когда узнал, что вас нет. А потом приказал устроить праздник и привести из деревни девушек.
   - Что?!
   - Девиц. Он потребовал девственниц, - со слезами на глазах объяснила служанка.
   - Боже, - прошептала Скай. - Девушки в порядке, Дейзи? Я тут же отошлю их домой. Они, наверное, до смерти напуганы. Граф Линмутский никогда не позволял и его предки никогда не наносили своим людям таких обид. Неужели этот подонок Дадли собирается возродить существовавший когда-то гнусный обычай?!
   - Слишком поздно, миледи. С девушками уже позабавились, - ответила Дейзи.
   - С ними ничего не случилось?
   - Ничего, кроме маленькой Анны Эванс. У нее сильное кровотечение.
   - Проклятье! Анне Эванс всего двенадцать лет! Дадли мне за это заплатит. Королева будет вынуждена на этот раз его наказать. - Скай с треском растворила дверь в столовую. - Семьям придется выплатить щедрое вознаграждение. Сколько их было?
   - Четверо, миледи.
   - И еще что-нибудь молодым людям, которые на них немедленно женятся. Проклятье! - Она стремительно повернулась к Дейзи. - Да не стой же ты истуканом! Принеси мне одежду! Не могу же я в таком виде спускаться в зал! Сиреневое бархатное платье. Юбку с фижмами не надо. Просто три нижних. Здесь не двор. - Она сорвала с себя морской костюм. Дадли! Ее мозг кипел от возмущения. Гадкая гадюка, которую Елизавета Тюдор бросила в ее собственный сад. Он мог повлиять на судьбу Робина и использовал ее, словно шлюху. А теперь он еще врывается к ней в дом! И со своими головорезами-дружками насилует невинных деревенских девиц, которые ей доверяли!
   Непослушными руками Дейзи старалась застегнуть платье госпожи, а потом от волнения чуть не просыпала содержимое шкатулки с драгоценностями.
   - Успокойся, - подбодрила ее Скай, выбирая из шкатулки аметистовое ожерелье и надевая его себе на шею.
   - Они смертельно пьяные, - прошептала в ужасе Дейзи. - Может быть, вам лучше не спускаться туда, миледи? А хуже всех лорд Дадли. Это он так обошелся с маленькой Анной.
   Скай нежно погладила щеку служанки:
   - Послушай, Дейзи. Мне было бы легче закрыться в комнате и лечь в кровать. Дадли и не узнал бы, что я вернулась. Бог свидетель, как я его боюсь. Но я графиня Линмутская. В мое отсутствие он ворвался ко мне в дом и нанес обиду моим подопечным. Мой долг в том, чтобы исправить положение. Я бы предала Джеффри, если бы поступила иначе. Понимаешь?
   Дейзи пристыженно кивнула:
   - Я предупрежу стражу, что вы вернулись. В случае нужды они окажутся рядом.
   - Умница. - И Скай поспешила к лестнице. С каждой ступенькой крики непрошеных гостей становились все громче. Войдя в зал, она увидела такое, от чего чуть не упала в обморок. Дадли с дружками расселись за почетным столом в одних рубашках и чулках. На столе стояли остатки щедрого пиршества. Бедные деревенские девушки были полураздеты или раздеты вовсе и насильно удерживались у них на коленях. Но вид несчастной Анны Эванс чуть не заставил Скай разрыдаться. Ее поставили на четвереньки в середине стола, а сзади держали приведенного в возбуждение мастифа, и было ясно, что собака вот-вот изнасилует ребенка.
   - Боже праведный! - услышала она, как кто-то воскликнул у нее за спиной, и, обернувшись, узнала капитана замковой стражи. За ним стояли ее люди.
   - Уберите девочку и собаку! - приказала она. - Отведите девушек к служанке. Пусть она осмотрит их и уложит в кровать.
   - А что делать с псом, миледи?
   - Это не его вина. Пусть бежит в конуру, Гарри.
   Стражники и капитан вступили в зал, застав врасплох напившихся придворных, и начали уводить плачущих девушек. Мастифа согнали со стола, а Анну с пустыми от страха глазами унесли из комнаты.
   - Как вы смеете! - закричал, вскакивая на ноги, лорд Роберт Дадли. - Я представляю королеву и являюсь опекуном господина этого замка. Как вы смеете!
   - Я смею, Дадли! А мои люди подчиняются только мне. Интересно, что скажет Бесс про ваши художества? Насилие! Развращение невинных! Ты что думаешь, на этот раз я промолчу? Да я буду кричать так, что мои вопли сотрясут небеса! Как ты посмел ворваться в мой дом и нанести оскорбление моим людям? Еду и кров я была готова тебе предоставить. Но не более! Ты здесь не хозяин, Дадли!
   Глаза лорда Дадли сузились. Как она горда, эта ирландская сука! Почему ему никак не удается ее сломить, как он сломил очень многих, включая свою бесхарактерную жену Эми? Он вспомнил, когда в последний раз видел ее живой. Она сказала, что у нее опухоль в груди и она скоро умрет. "Когда?" - спросил он, вовсе не потревоженный болью в ее глазах. "Через год, может быть через два", - ответила она и заплакала. - "Это не так уж и скоро, - жестоко заметил он. - Если бы не ты, я мог бы стать королем. Мне не важно, как ты это проделаешь, но умирай скорее. Все равно твоя жизнь кончена".
   Дадли так и не узнал, решилась она на самоубийство или нет. Но она решилась. И сделала это так, чтобы вызвать ужасный скандал. Это был ее последний шанс разбить его мечты стать королем. Когда-то страстно желавшая выйти за него замуж Елизавета изменила свои намерения. Никогда больше он уже не был в такой чести у нее, хотя и считался ее фаворитом. Да, жена блестяще спланировала свою смерть. Кто бы мог ждать этого от бесхарактерной Эми.
   К глубокому разочарованию Дадли, он не смог одолеть Бесс. Но он поставит на колени эту заносчивую ирландскую красотку. Сегодня она узнает, кто из них господин. Хлебнув ее великолепного бургундского, он, пошатываясь, встал.
   - Где, черт возьми, ты была? - потребовал он. - И где мой крестник?
   Не обращая внимания на других мужчин, только глядя на растерзанного Дадли, Скай в ярости подошла к почетному столу.
   - Твой крестник с сестрой гостит в Рен-Корте и вернется завтра.
   - А где ты была сама? - не отставал он.
   - Поди к дьяволу, Дадли! Это не твое дело! Граф Лестерский побагровел и разразился пьяным хохотом. Она не смирилась, и это удваивало его гнев.
   - Сука! - выкрикнул он и прыгнул к ней. Пальцы впились в плечо, и Скай почувствовала, как под ними наливаются синяки.
   - Где ты была? - встряхнул он ее. Она попыталась освободиться:
   - Дадли, ты пьян! Безобразно пьян!
   - Шустрая девчонка, - послышался чей-то голос. - Лестер, тебя уж вовсе никакие женщины не слушаются, - приятель явно насмехался над ним.
   - Я не из его женщин, - возмутилась Скай. - Я вдова Джеффри Саутвуда и прошу, чтобы вы все помнили об этом!
   - Ты моя шлюха, мадам, потому что, если ты откажешься ею быть, я тут же заберу у тебя сына. Не забывай об этом!
   - Никогда, Дадли! Никогда!
   Дадли в гневе тащил ее к себе, и наконец она упала как раз туда, где он терзал маленькую Анну Эванс.
   - Так ее, Дадли, - прозвучал все тот же насмешливый голос. - Покажи ей, кто здесь хозяин. А мы все поможем. Правда, ребята?
   Ее разложили на столе, руки и ноги развели в стороны, юбки задрали. Как в кошмаре, над ней проплывали опухшие лица, вылезшие из орбит красные глаза, смеющиеся рты, облизывающие пересохшие губы языки. Она почти задохнулась от кислого запаха вина. Не меньше дюжины мужчин навалились на нее, мужчин, которые еще год назад так стремились заполучить приглашение на знаменитую Двенадцатую ночь Джеффри Саутвуда и отпускали ей изысканные комплименты. Теперь эти же самые мужчины накинулись на нее, как свора диких собак.
   Она закричала и кричала не переставая, хотя и сомневалась, что ее кто-нибудь услышит. Дадли распластался на ней, и она чувствовала, что он вот-вот войдет в нее. Скай яростно отбивалась, вертелась, из стороны в сторону. Освободив одну ногу, она ударила ею наугад и ощутила, что попала пяткой в цель. Она выскользнула из-под Дадли, но теперь он не был таким пьяным и навалился на нее снова. Прежде чем она успела увернуться, он был уже в ней. Скай заплакала.
   Но в этот миг по залу пронесся яростный рев. Болезненная хватка на ее руках и ногах ослабла. Неожиданно Дадли взлетел в воздух, затем его швырнуло в сторону, разметав друзей. Адам де Мариско помог ей встать.
   - Хочешь, я убью этого проходимца, малышка?
   - Да! - всхлипнула она. - О Боже, нет! Это Дадли, королевский забавник. Адам, не смей. Просто выкини его вон! Выкини их всех!
   Возвратилась замковая стража и, повинуясь командам де Мариско, вытолкала Дадли и его дружков в холодную ночь. Потом лорд Ланди вернулся в зал и набросил плащ на дрожащую женщину.
   - Выпей это, малышка, согрейся, - поднес он к ее губам чашу с вином.
   Она благодарно проглотила напиток и проговорила:
   - Спасибо. Тебя привел сам Бог, Адам. Ах, как бы я хотела его убить!
   - А кого приведет он в следующий раз, Скай О'Малли?
   - Ты о чем?
   - Я спрашиваю, кто придет к тебе на помощь в следующий раз? Сегодня тебе повезло. А кто спасет тебя завтра? Тебе нужен муж, дорогая. Ты слишком красива, чтобы жить одна, - ты просто не можешь себя защитить. А если и можешь, то как защитишь детей?
   - До сих пор они были в безопасности, - жарко возразила она.
   - Потому что ты отослала их от себя. Жить одной, незащищенной, - не дело для женщины.
   - Так женись на мне, Адам! Он покачал головой.
   - Нет, малышка, я не пара графине Линмутской. Я простой хозяин острова. У меня нет ни знатного имени, ни власти.
   - Зато ты меня любишь.
   - Да, я люблю тебя, Скай О'Малли. Но у меня есть своя гордость. Ты меня никогда не полюбишь, а я достаточно старомоден для того, чтобы желать не любящую меня женщину. Подумай, малышка. Тебе нужен человек с именем и властью, с которым ты могла бы жить мирно, а может быть, даже в любви.
   Она затрясла головой, но он не сдавался. Когда на следующее утро приехали Робби и госпожа Сесили, они тут же согласились с ним. Робби был в ужасе от того, как свободно себя чувствовал Роберт Дадли в Линмутском замке.
   - Я напишу твоему дяде, - заявил капитан - Пусть приезжает с подходящим женихом.
   - Нет! - Скай разволновалась и нервно ходила по залу. - Я не смогу снова пройти через это любить и терять. Не могу, Робби.
   Великан Адам де Мариско с изумлением смотрел, как коротышка капитан сэр Роберт Смолл, лишь немногим выше пяти фунтов, кричал на его возлюбленную так, что своим голосом расколол бы камень.
   - Какой ценой, Скай? Королева своего не упустит. Бесс рада забавлять Дадли, потому что знает, ты для нее не опасна. А что, если ей взбредет в голову выйти за него замуж? Или если она захочет отдать тебя какому-нибудь мужчине вместе со всем твоим состоянием и таким образом наградить его? Она это может, Скай. А если это случится, никакого предварительного брачного договора, как с Саутвудом, не будет. Ты потеряешь все, что имеешь, и будешь выпрашивать у мужа деньги на булавки.
   Слова капитана произвели на Скай впечатление. Она выглядела совершенно растерянной, и ему стало ее жаль. Но Скай следовало знать, в чем заключается опасность.
   - Попроси дядю подобрать тебе партию. Тебе не нужно выходить замуж за первого встречного. Можно будет выбрать из нескольких мужчин. Никто тебя не станет принуждать, как отец с Домом.
   Весной я отправлюсь в новое плавание. Мне будет спокойней в море, если я узнаю, что ты вышла замуж за надежного человека. Кроме того, тебе нужен муж, чтобы отвлекать от планов вроде весеннего пиратства.
   - Так ты знал?
   - Чувствовалась твоя рука. Кроме того, когда Жан представил мне годовой отчет, я не обнаружил в нем никаких убытков, несмотря на потерю двух кораблей, захваченных пиратами.
   - Не могла же я грабить тебя, своего делового партнера, - возмутилась она.
   - А что ты делала с грузом с других кораблей? - усмехнулся Робби.
   - Их продавали, а деньги раздавали нищим и церкви.
   - Ты прилично насолила Бесс Тюдор, но теперь довольно. Тебе повезло, что тебя не поймали. Но в следующий раз могут. Обещай, что впредь не затеешь никакого пиратства.
   - Нет, Робби, с королевой еще не закончено. И в случае чего меня защитит Адам.
   Адам де Мариско нервно заерзал.
   - Для защиты у тебя будет муж, малышка, - сказал он, а Робби и госпожа Сесили согласно закивали головами.
   В шутливом отчаянии Скай заломила руки. Она понимала, насколько они были правы.
   - Хорошо. Пишите моему коварному дяде. А от себя я припишу.
   Их послания встряхнули Симуса О'Малли, и он сразу же освободился от приступа зимней меланхолии. Письмо Роберта Смолла развеяло его дурное настроение. Вскочив на изящного гнедого жеребца, епископ Коннота направился к Мак-Уилльяму.
   Сюзерен Мид-Коннота с радостью узнал, что Скай О'Малли вновь ищет мужа. Это решало все их проблемы. С этой женщиной Найл будет счастлив, а он наконец обретет внуков!
   - На тех же условиях, что и прежде? - спросил он епископа.
   - Милорд! - с обидой в голосе воскликнул Симус О'Малли. - Моя племянница теперь очень богатая женщина. И вдова титулованного графа.
   - Англичанина! - презрительно произнес сюзерен.
   - Но все же с титулом, - мягко возразил епископ.
   - А не слишком ли она уже стара для родов? - усомнился Мак-Уилльям. - Ей ведь уже по крайней мере двадцать пять.
   - И в расцвете женской силы, - прозвучал быстрый ответ.
   Некоторое время мужчины спорили. Гордость не позволяла им уступать по мелочам. Наконец соглашение было достигнуто, и епископ сказал:
   - Я хочу, чтобы со свадьбой поспешили. Устроим ее как можно быстрее.
   - Почему? - подозрительно спросил Мак-Уилльям.
   - Потому что Скай не слишком стремится выходить замуж. Боюсь, если мы дотянем до Пасхи, она может изменить решение. Готовить большую свадьбу времени нет, но если мы не поженим их сейчас, придется ждать окончания великого поста. Вы этого хотите?
   - Конечно, нет! Они и так достаточно ждали! - вскричал Мак-Уилльям. - Ваши священники смогут быстро подготовить контракт, чтобы подписать его в Англии?
   - Молодым не потребуется подписывать его в Англии. Племянница разрешила мне действовать за нее. "Боже, прости меня! Скай меня убьет, когда узнает", думал Симус О'Малли. Она и в самом деле дала ему право действовать за нее, но хотя и не написала об этом открыто, он понимал, что лишь там, где дело касалось поисков жениха. Она сама захотела бы заключить контракт. Но Симус посчитал, что, будучи старшим в клане, имеет право принять решение, и его не сможет оспорить ни один двор мира.
   Тремя неделями позже Линмутский замок огласился криками хозяйки. Слуги, которые до этого никогда не видели такого проявления ее ирландского темперамента, подумывали, не сбежать ли им. В самый разгар ее буйства Дейзи послала конюха в Рен-Корт за Робби. Коротышка капитан вскоре прибыл и тут же поспешил наверх на звуки криков и бьющейся посуды.
   Скай стояла в комнате посреди груды битого хрусталя и фарфора. Длинные волосы спутались. На ней была лишь короткая блузка и нижняя юбка. При виде Робби она разрыдалась и бросилась к нему в объятия. Моряк принялся гладить ее и что-то успокаивающе бормотать. Наконец она затихла. Все еще держа ее в своих руках, Робби спросил:
   - В чем дело, Скай? Я не смогу тебе помочь до тех пор, пока не узнаю, что случилось.
   - Ты во всем виноват, Робби! Ты! Вы все этого хотели. Ты, Адам, госпожа Сесили - все вы говорили, что мне нужно выходить замуж, чтобы себя защитить. И смотри, что вы наделали!
   Роберт Смолл отстранился от Скай.
   - И что же мы наделали? - спросил он.
   - Ты еще спрашиваешь! - возмутилась она, снова переходя на крик. - Так я тебе скажу, что вы наделали! Этот злобный дьявол, который зовется моим дядей, этот святоша, к которому вы обратились за помощью, чтобы он нашел мне жениха, этот сукин сын уже выдал меня замуж своей властью. Я все это отменю! Я не позволю связать меня брачными узами против моей воли!
   Робби не знал, смеяться или плакать. Его удивил поступок Симуса О'Малли, и он не мог понять, для чего тот действовал так поспешно. Скай продолжала расхаживать по комнате и ругаться, а Дейзи, перехватив взгляд капитана, подала ему письмо. Он взял его и принялся читать, восхищаясь, как хладнокровно старший О'Малли воспользовался поручением племянницы.
   "Я рад, - писал епископ, - что здравый смысл вернулся к тебе и ты решила снова выйти замуж. Я решил обручить тебя с Найлом Бурком. Ваша свадьба состоится заочно третьего февраля текущего года. Тебя буду представлять я. Вскоре после этого лорд Бурк приедет в Англию. Не стоит и говорить, как этой партией доволен Мак-Уилльям. Не меньше доволен и я". Далее следовало еще несколько фраз. Письмо завершалось выражением надежды, что союз Скай и Найла окажется плодотворным. К тексту прилагались брачные контракты, и Робби с удовлетворением увидел, что, в соответствии с ними, все состояние невесты оставалось в ее руках. Дядя замечательно потрудился.
   Робби втянул в себя воздух:
   - Не понимаю, отчего ты так расстроена. Несколько лет назад ты собиралась замуж за Бурка, и это не приводило тебя в такое отчаяние.
   - Я была девчонкой и думала, что люблю его. Когда ко мне вернулась память, Найл стал относиться ко мне ужасающим образом. Не моя вина, что мы расстались, но он обвинил меня в этом и еще в куче жутких вещей. Он очень изменился, и я его ненавижу! Несколько месяцев назад я говорила дяде, что никогда не выйду за Бурка.
   - Но если не лорд Бурк, Скай, тогда кто же?
   - Не знаю, Робби. Но лучше уж любой другой.
   - Но брак действителен, девочка. Ни один двор в мире не признает его незаконным, а заочную церемонию не правомерной. Для отмены его нет причин. Хочешь ты или не хочешь, но теперь ты леди Бурк.
   - Иди к черту! Робби рассмеялся.
   - Честно говоря, я не рассчитывал, что кому-нибудь удастся тебя окрутить и выдать замуж, но эта старая церковная лиса проделал все великолепно.
   Голубые глаза Скай стали сужаться и затуманились от гнева, но Робби, увлеченный своими мыслями, не заметил ее ярости.
   - По крайней мере дядя смог выбрать тебе настоящего мужчину, - продолжал трещать он. - По характеру лорд Бурк похож и на Халида эль Бея, и на Джеффри Саутвуда. Тебе не на что жаловаться, Скай. - Его рот так и остался открытым, когда хрустальный графин разбился как раз над его головой: сверкающие, точно алмазы, осколки стекла и рубиновые брызги вина разлетелись по стене.
   - Контракт, который подписал мой дядя, Найл Бурк и Мак-Уилльям заключили с одной целью - им нужно, чтобы я родила им наследников, - зловеще проговорила она и потом продолжала:
   - Джеффри умер только год назад. Я до сих пор в горе и не могу стать хорошей женой Найлу Бурку. Еще год будет продолжаться траур. Ты ведь знаешь, Робби, то, что принадлежит мне, я буду отстаивать.
   Капитана охватила тревога.
   - Не хочешь же ты сказать, что откажешь ему в его правах?
   - Его правах? - хрипло рассмеялась Скай. - Каких правах? У Робби екнуло в груди.
   - Но он ведь твой муж.
   - Я его в мужья не выбирала. Это твоя идея, идея де Мариско и дяди с Мак-Уилльямом. Все, что я просила, это право выбирать. Ведь меня этот брак касается больше, чем других, и я способна строить планы на будущее. А меня выдают замуж, даже не посоветовавшись. Хорошо же. Но не я одна буду расхлебывать все это. Достанется всем, в тот числе и Найду Бурку.
   В груди у Робби заныло сильнее. Что они наделали! Навредили не только ей, но и Найду Бурку. Капитан продолжал считать, что был прав, когда говорил о замужестве как о единственном выходе для Скай. Но епископ Коннота поступил опрометчиво. Робби вдруг понял, что знал Скай лучше, чем ее родные. И это было естественно. Когда Скай оставила семью, она была еще девчонкой. Провинциальный дворянин и священник - эти старикашки не могли знать о жизни, которую она вела последние несколько лет. Разве они слышали что-нибудь о мужчинах, подобных Халиду эль Бею? Моряк вздохнул. Все было бы намного проще, если бы Халид был жив. Скай нарожала бы дюжину детей и растолстела бы на турецких сладостях. Он рассмеялся своим мыслям. Нет, Скай не такая женщина.
   - Ты не можешь винить во всем лорда Бурка. Хотя уверен, узнав, что может на тебе жениться, он пришел в восторг.
   - Он лучше других должен знать, что женится на мне без моего согласия.
   - Может быть, твой дядя убедил его, что ты согласна. На самом деле Найл Бурк был поражен, когда, вернувшись с охоты, застал Симуса О'Малли с отцом изрядно пьяными.
   - Поднимем чары, - забормотал священник. - К нам вступает жених!
   Гнев поднялся в груди Найла Бурка.
   - Я предупреждал тебя, отец, - прошипел он, - чтобы ты не подбирал мне невест!
   - Ну уж нет, черт меня побери! - прозвучал ответ.
   - Моя племянница будет сильно разочарована, - хихикнул епископ, и они оба заржали, как ненормальные.
   Найл подумал, уж не испортилось ли шотландское виски, которое они пили. Его недоумение вызвало у стариков новый приступ хохота, слезы брызнули у них из глаз и потекли по морщинистым щекам. Наконец Симус смог выдавить:
   - Моя племянница Скай поручила мне устроить ее новый брак после кончины Джеффри Саутвуда. Мы с твоим отцом решили, поскольку вы уже раз собирались жениться, то можете сделать это сейчас.
   - Так Скай приедет в Ирландию, чтобы выйти за меня замуж? - спросил Найл Бурк, не веря своему счастью.
   - Нет. Третьего мы отпразднуем свадьбу заочно. Потом ты отправишься в Англию. Ей нельзя уезжать оттуда, иначе она лишит своего сына наследства.
   - А к чему такая спешка? - В Найле проснулись подозрения - он прекрасно знал двух старых хитрецов.
   - Великий пост, дорогой. Во время него свадьбу справлять нельзя. Неужели после всех этих лет ты хочешь ждать до Пасхи, чтобы жениться на Скай и уложить ее в постель?
   - Хорошо, я согласен, - ответил Найл.
   - Слышишь, он согласен, - просипел Мак-Уилльям, воздев руки к небу.
   - Ну, слава Богу! - приступы смеха мешали епископу перевести дыхание. Найл решил, что они совершенно пьяны или сошли с ума, а может быть, и то и другое.
   На следующий день контракты были подписаны. Найл не мог уже ни о чем думать, кроме того, что вскоре Скай будет его. Как прелестно скромна она была, несмотря на прошедшие годы. Послала дядю подписывать контракты, вместо того чтобы сделать это самой. В конце концов, она ведь не девушка и ей нечего его стесняться. Он был так полон воспоминаний о Скай, что женщина, с которой он общался в Англии, вовсе стерлась из его памяти.
   И поэтому он был не готов встретить ледяной прием, когда Скай приветствовала его в Линмутском замке. Это случилось через несколько недель после их свадьбы, когда потеплело. Найл покинул дом отца, пересек Ирландию, взошел в Кобхе на борт корабля О'Малли и направился в Бидфорд. Там, наняв лошадь, он повторил путь, который проделал несколько лет назад, и добрался до Линмута. Он ехал один, без свиты, не известив никого о своем визите. Миновав подъемный мост, он приказал слуге:
   - Доложи графине, что прибыл ее муж. - Слуга с открытым от изумления ртом поспешил в замок.
   Найл Бурк не спеша стянул с рук перчатки и вошел в дом. В зале навстречу к нему вышла Скай. Она была одета во все черное, держалась элегантно, сдержанно и очень официально:
   - Вам следовало известить о своем приезде, милорд. Надеюсь, слуги позаботились о ваших людях?
   - Я один. Выехал, как только позволила погода. Не было времени посылать кого-то вперед.
   - Комната для вас готова, милорд, - сказала она, и в ответ на его удивленный взгляд объяснила:
   - Не прошло и года, как умер мой муж. Я все еще в трауре.
   - Я твой муж, Скай.
   Ледяная улыбка появилась на ее лице:
   - Я в трауре по своему покойному мужу. - Своим тоном она давала понять, насколько глупым было его поведение.
   - Зачем же ты тогда выходила замуж, Скай?
   - Дяде я разрешила лишь подыскать возможных кандидатов и не более. Вместо этого он устроил заочную свадьбу. Я узнала о ней только два дня назад.
   - Так ты не хотела выходить за меня замуж?
   - Для меня мало значит, за кого выходить замуж, хотя я бы предпочла, чтобы выбор предоставили мне. Видите ли, лорд Бурк, мне просто необходимо вступить в брак. - И она рассказала Найлу о Дадли и о том, насколько важно ей защитить себя и детей.
   Ее слова поразили Найла, и, когда их смысл полностью дошел до него, гнев, жалость и смех раздирали его. В своем желании заполучить Скай он удовлетворился простым объяснением, хотя знал, что положение не было простым. По ее ледяному голосу он понял, что Мак-Уилльяму еще долго придется ждать внуков. Он мог кричать и вопить о своих супружеских правах, но подозревал, что в ответ получит лишь презрительный взгляд. И тогда решил, что поведет себя как джентльмен и подождет. Найл грустно улыбнулся - ему снова приходилось дожидаться О'Малли.
   - Да, тебе нужен постоянный мужчина в жизни, - согласился он. - Так кто может быть лучше меня? Когда-то мы любили друг друга. Может быть, полюбим снова.
   - А может быть, и нет, - возразила она. - Мой опыт подсказывает, что любовь приносит больше горя, чем радости. Я уже потеряла двух мужчин, которых любила. Я помню горькие слова, которые мы сказали друг другу, и хотя я вас простила, потому что меня просил об этом Джеффри, забыть о них я не могу.
   - Я пожалел о тех словах в тот самый миг, как они сорвались с моих уст.
   - Ты всегда был несдержан, Найл. И никогда не задумывался о последствиях своих действий. Теперь ты мой законный муж. Но пока я не полюблю тебя снова, наш брак останется лишь формальным. Я никогда не отдамся мужчине, которого не люблю.
   - Так значит, ты любишь Дадли?
   - Я презираю Дадли, как презирала Дома. Они брали, да, но я им ничего не давала. Ты способен меня понять.
   - И я не привык брать женщин силой, дорогая женушка. И не намерен делать этого теперь. А меня ты понять способна?
   - Тогда мы поладим, Найл Бурк. Каждый будет жить своей жизнью.
   Он насмешливо ей поклонился:
   - Как угодно, мадам. Королева уже извещена о нашем браке?
   - Гонец отправился в Хэмптон-Корт <Грандиозный дворец с парком на берегу Темзы Построен в 1515-1520 гг. Королевская резиденция до 1760 г.> в тот самый день, как я получила известие от дяди.
   - Тогда Елизавета должна уже знать, что в Линмуте рядом с тобой есть мужчина.
   ***
   Елизавета действительно знала. Сперва она пришла в ярость.
   - Как она посмела! - бушевала королева. - Ведь моего разрешения на то не было!
   - Было, мадам, - напомнил ей Сесил.
   - Разве?
   - В самом деле, - спокойно продолжал советник. - Несколько месяцев назад вы утвердили бумаги, в которых епископ Коннота испрашивал разрешения для своей племянницы вновь выйти замуж. Помнится, лорд Бурк когда-то был помолвлен с графиней Линмутской. Это прекрасная пара, мадам. Скай - глава клана О'Малли из Иннисфаны, богатой семьи мореходов. Англию, я думаю, она не покинет, пока не подрастет ее сын и не вступит во владение имением, а это случится еще не скоро. Ее клан не осмелится выступить против короны из-за боязни, что это повредит Скай. Таким образом мы нейтрализуем потенциально сильного противника. То же можно сказать и о Найле Бурке - единственном наследнике Мак-Уилльяма из Мид-Коннота. Он со своими людьми не осмелится выступить против Англии, пока там живет его наследник с женой. Советую вам подписать разрешение на брак графини Линмутской.
   Елизавета надула губы. Лестер будет очень разочарован. Ну что ж, он достаточно позабавился, и нечего ему слишком уж сильно увлекаться Скай. А то и он еще захочет жениться на привлекательной графине Линмутской. Да и дражайшая Скай не сможет долго сопротивляться очарованию Роберта Дадли. Да и какая женщина смогла бы? В конце концов, это лучше, что Скай снова выходит замуж.
   - В сложившихся обстоятельствах будет лучше, если вы передадите опекунство над маленьким графом Линмутским его отчиму, - заметил Уильям Сесил.
   - Да, - задумчиво согласилась королева. - Но Роб расстроится. Этот ребенок знатная добыча. Придумайте побыстрее, чем мы его могли бы вознаградить. И пошлите наши поздравления лорду и. леди Бурк вместе с бумагами о передаче опекунства над графом Линмутским. Прибавьте подарок - сто золотых марок и пару серебряных канделябров. Напишите, что мы всегда будем рады принять их при дворе.
   Сесил был доволен. Хотя и дитя своего отца, королева оказалась его способной ученицей. Это он, Сесил, учил и наставлял ее, а в эту минуту гордился Елизаветой.
   - Думаю, лорд Дадли удовлетворится опекунством над наследницей Дакра. Лорд Джон Дакр скончался до того, как девочка появилась на свет, а мать умерла при родах.
   - Роб будет доволен, - кивнула королева. - К тому же необходимо усилить влияние трона на богатые северные семьи, подобные семье Дакра, которые то и дело забывают о своей преданности. А вот лояльность молодого Саутвуда не вызывает у меня сомнений.
   Королевские гонцы отправились с монаршьими подарками. Золотые марки и канделябры оставили Скай равнодушной, а вот по поводу передачи опекунства она радовалась безгранично. Найл насмешливо поглядывал, как она праздновала победу.
   - Кажется, - удовлетворенно заметил он, - и я тебе на что-то пригодился.
   - Ты вполне доволен собой, - иронично произнесла Скай.
   - Доволен, дорогая. Потому что в моих венах течет горячая кровь, а не ледяная вода, как у тебя. Как ты только можешь с ней жить?
   - Слышала я о твоей буфетчице, - сказала она с притворным безразличием.
   - Да ну? Да ну? - подхватил он и улыбнулся, чем вовсе вывел из себя Скай.
   - Ее, кажется, зовут Девонской Розой. Потому что она окончательно распустилась или из-за запаха? - Ее лицо выражало невинность.
   - Ай да язычок у тебя, Скай! - рассмеялся Найл. - С тобой веселей, чем с той служанкой, которую я, кстати, знавал десять лет назад.
   - И тем не менее, сэр, вы полагаете, что вам нужна любовница.
   - Мадам, я мужчина. Я не настаиваю на своих правах мужа, в которых вы мне отказываете. Но хоть я и намерен быть терпеливым, монахом становиться не собираюсь.
   - Я в трауре.
   - По человеку, который умер год назад. Мы женаты уже два с половиной месяца.
   - Сегодня исполняется год, как он умер, - произнесла Скай, и голос ее задрожал. - А если бы это был ты, а не Джеффри? - И она выскочила из комнаты, чтобы Найл не видел, как она плачет.
   Лорд Бурк выругался сквозь зубы. Ему нравился Джеффри Саутвуд, но он начинал уставать от его призрака. Он полагал, что рано или поздно Скай смирится и примет их брак. Но вместо этого она с каждым днем становилась все холоднее. Линмут они не могли покинуть, пока Робину не исполнится шесть или семь лет и его не отправят пажом в чью-нибудь семью. А тем временем ему предстояло жить в доме Джеффри Саутвуда, воспитывать его сына и спать в разных комнатах с его вдовой, которая стала его женой.
   Дети приняли его достаточно легко. Виллоу просто заявила:
   - Я знаю, ты мой третий папа! Первый умер, когда я еще не родилась, а второй в прошлом году. Надеюсь, ты проживешь подольше.
   - Постараюсь, - мрачно ответил он.
   Робин обрадовался, что в семье опять появился мужчина.
   - Как мне тебя называть? - спросил он.
   - А как бы ты хотел называть меня, Робин?
   - Я... я не думаю, что могу называть тебя папой. - Голос мальчика задрожал. - Так я звал своего отца.
   - Понимаю, - ответил лорд Бурк. - Тогда почему бы тебе не звать меня Найлом? Это мое имя. И я ничего не буду иметь против, если согласится мама.
   Для детей дело было решено, но для взрослых все оказалось не таким простым. Найл взял на себя управление Линмутским поместьем, и Скай не возражала. Она всегда казалась занятой. После их дневного спора Найл собирался развеселить ее за ужином, но жены не оказалось за столом.
   - Где госпожа? - спросил он у Дейзи, которая с другой служанкой ела на противоположном конце стола. Та тут же поднялась и подошла к нему.
   - Думаю, поплыла на лодке, - ответила она, делая реверанс.
   - На лодке?
   - Да, милорд. Лодка причалена под скалой, и за ней присматривает мои брат. Он будет счастлив показать ее вам, сэр. Найл Бурк в задумчивости кончил ужин и позвал мальчика:
   - Леди Бурк взяла лодку? - Брат Дейзи шаркнул ногой и кивнул.
   - Ты знаешь, куда она направилась?
   - Не знаю, сэр. - Но юноша подозревал, что госпожа отправилась на Ланди. Теперь он угадывал ее настроения.
   - Как ты думаешь, она вернется вечером?
   - Может быть, вернется, а может, и нет. Иногда она приплывает поздно вечером, а иногда плавает целую ночь. Они с морем друзья.
   - Спасибо, Уатт. Пойдем, ты мне покажешь, где укрыта лодка, - улыбнулся Найл.
   - Хорошо, милорд, - послушно ответил мальчик, и лорд Бурк на этот раз спрятал улыбку. Парень был верен Скай. Ей служили преданно. Найл видел, как замыкался Уатт, когда считал, что вторгаются в личную жизнь его госпожи. Следуя за мальчиком, он ему спокойно объяснял.
   - Тебе говорили, что я знал твою госпожу, когда она была еще девочкой? Я помню, как хорошо она управлялась с лодкой. Но я беспокоюсь, потому что люблю ее.
   Мальчик ничего не ответил, но Найл почувствовал, что напряжение спало. Он семенил впереди высокого ирландца, пока они наконец не попали в пещеру. Брови лорда Бурка поднялись, и он присвистнул от удивления. Просторная пещера была залита светом. Он подошел к уступу у выхода и заметил ступени, ведущие к воде.
   - Можешь возвращаться, Уатт, - повернулся он к юноше. - Я немного побуду здесь.
   Некоторое время Уатт нерешительно мялся, потом поклонился и скрылся на лестнице. Не его забота указывать господину, что делать.
   Стоял теплый приятный апрельский вечер. Найл уселся на уступе спиной к пещере и смотрел на закат. Море спокойно плескалось у ног, а где-то наверху слышались крики чаек, устраивающихся на ночлег. Небо стало темнеть, на нем появились первые бледные звезды в полной уверенности, что настал их выход. Найл Бурк недвижимо сидел на твердом каменном уступе. Вскоре тьма спустилась на землю. Теперь звезды сияли уже яркими алмазами. Поднялся ветерок, от моря потянуло сыростью. Он по-прежнему ждал. Ему было интересно, куда она уплыла? Вернется ли она к ночи? Эта сторона жизни Скай была ему совершенно неизвестна. Холодало, и Найл пожалел, что не взял с собой плащ.
   Как будто в ответ на его мысль позади прозвучал голос Уатта.
   - Я принес вам накидку, милорд. А Дейзи прислала флягу с вином.
   Найл разогнул затекшее тело и принял подбитую мехом одежду:
   - Спасибо, малыш, - поблагодарил он, откупоривая флягу. Отхлебнув из нее, он с благодарностью почувствовал, как напиток согревает его изнутри. Уатт зажег на уступе сигнальные огни.
   - Госпожа не вернется допоздна, - предупредил он. - Может быть, до утра.
   - Я подожду, - отозвался Найл.
   Уатт скрылся в пещере, и лорд Бурк услышал его шаги на лестнице. Все стихло. Только плеск волн, разбивающихся о скалу, нарушал молчание. Созвездия медленно перемещались по горизонту, место одних занимали другие. Дремавший Найл внезапно проснулся и увидел, что небо посерело. Маленькая лодочка Скай направлялась к нему. Он медленно поднялся и размял свое длинное тело, потом спустился по ступеням к воде, чтобы принять веревку. Закрепив ее за кольцо, он помог Скай выйти на причал. Она шла за ним, и он почувствовал, что ее одежда пахнет табаком. Ревность шевельнулась в нем, и он едва сумел сдержать себя:
   - Где, черт возьми, ты была?
   - В море, - прозвучал короткий ответ, и ее глаза расширились.
   - Я тебя ждал всю ночь!
   - В самом деле? Я тронута. Но ты только потерял время, которое мог бы неплохо провести с Девонской Розой в теплой постели.
   Она принялась подниматься по лестнице, и ему пришлось карабкаться за ней.
   - Ты не все время была в море, - просто возразил он.
   - Не все? - Она оглянулась через плечо, и на ее лице появилось насмешливое выражение.
   - Не все. Потому что твоя одежда пахнет табаком, Скай.
   - Что?
   - От одежды просто несет.
   Она остановилась и понюхала куртку.
   - Ты абсолютно прав, Найл. - И, не сказав ни единого слова, продолжала подниматься по лестнице.
   Ошарашенный, он на мгновение точно прирос к ступеням. Да у этой негодницы есть любовник! Это единственно возможное объяснение. Что не хватало в нем, почему женщины искали других мужчин? Ярость закипала все сильнее. Кто был ее любовником?
   Он быстро поднялся по лестнице. Больше никаких ожиданий - игра кончена. А когда он разберется со Скай, то утопит ее лодку, чтобы она не смогла больше от него уплыть. Пусть это Линмутский замок, пусть она графиня Линмутская, но в то же время она - леди Бурк, и пора ей об этом напомнить.
   Время научило Найла Бурка ценить утонченное обхождение. Войдя в свою комнату, он окликнул слугу.
   - Ванну, Мик, - приказал он появившемуся лакею.
   Ему подали дубовую ванну и наполнили ее горячей водой. С полчаса он мылся, отмывая черные коротко постриженные курчавые волосы. Потом, выбравшись из воды, энергично растерся полотенцем перед огнем. Зеркало отражало тело зрелого мужчины. Он согрелся, и кровь побежала в жилах, когда он подумал о Скай. Мик подал ему халат, и Найл его надел, плотно перевязав пояском. А потом прошел сквозь дверь, соединявшую их комнаты.
   Скай тоже приняла ванну - дубовый сосуд все еще стоял у камина. Жена сидела обнаженная у зеркала и расчесывала волосы, а Дейзи разбирала ей кровать. Удивленная его появлением, графиня потянулась за шалью, лежащей на краешке стола, но он откинул ее прочь. Внезапно испугавшись, она вскочила.
   - Дейзи! Прочь отсюда! - выкрикнул он.
   - Дейзи, останься, - приказала она в свою очередь.
   Не зная, что делать, Дейзи переводила недоуменный взгляд с госпожи на лорда Бурка. Найл угрожающе направился к ней, и служанка с криком выскочила из комнаты, захлопнув за собой дверь. Найл хладнокровно запер ее, а потом в два прыжка оказался рядом с дверью в свою комнату и закрыл ее тоже. Тем самым он лишил возможности Скай улизнуть из спальни.
   Потом он во весь свой рост встал рядом с ней - мужественное лицо потемнело от гнева, глаза излучали серебристый огонь. Глаза эти были холоднее, чем когда-либо раньше. Скай почувствовала, как глубоко внутри шевельнулся настоящий страх, и попыталась его скрыть.
   Лорд Бурк прижал жену к двери. Некоторое время оба молчали, только бились их сердца, и Найл заметил, как неровно бьется пульс у впадинки ее шеи. Наконец Скай хрипло прошептала.
   - Не имеешь права.
   - Уж по крайней мере, у меня больше прав, чем у твоего любовника, выкрикнул он в ответ, глядя, как стали твердыми от страха ее красивые остроконечные груди.
   Застигнутая врасплох, она забормотала.
   - Какого любовника? У меня нет любовника!
   - Ты отсутствовала всю ночь, а когда вернулась домой, от твоей одежды несло табаком. И ты еще утверждаешь, что у тебя нет любовника! Тогда объяснитесь, мадам! Только не вздумай говорить, что это не мое дело. Ты - моя жена!
   "Боже, - молилась она про себя. Как ему скажешь? Ведь он никогда не поймет. Разве скажешь, ты меня обидел, и я уплыла на Ланди, потому что у меня там друг? Он не поверит, что они с Адамом де Мариско всю ночь проговорили, поэтому от ее одежды и пахнет его трубкой. Нет, она не станет говорить о хозяине острова Ланди и никогда не признается Бурку, что де Мариско был ее любовником. А Адам, насколько она его знала, не станет мешать Найду".
   Она взглянула на мужа и испугалась выражения его серебристых глаз.
   - У меня нет любовника, Найл, - повторила она.
   - Может быть, дорогая, ты куришь сама?
   - Да! - в отчаянии произнесла она. Вместо ответа он взял жену за подбородок и поцеловал в губы, потом отпустил и зло улыбнулся.
   - Ты лгунья, Скай! Твое дыхание чистое - никакого намека на табак. О чем ты мне еще солгала? А ведь два месяца ты не принимала меня, ссылаясь на траур. А я-то, дурак, верил тебе и уважал твое горе. А ты в это время сбегала к любовнику!
   Найл сердито оттолкнул ее от двери и, схватив в охапку, понес через комнату к огромной кровати.
   - Теперь, мадам, вам придется снизойти до меня, - и он опустил ее на пуховую перину.
   Пока он раздевался, Скай несколько раз пыталась сползти с кровати, но он каждый раз толкал ее обратно.
   - Ну нет, дорогая, ты будешь делать со мной то, что делала с ним!
   - Сукин сын! - вскричала она, когда Найл подмял ее под себя. Муж только рассмеялся. В бешенстве она яростно боролась с ним.
   Рот лорда Бурка нашел ее губы, но Скай изо всех сил стиснула зубы. Найл намотал ее волосы на кисть и прижал к подушке ее голову. Скай зажмурила глаза, чтобы не видеть его. Но она не могла избавиться от его голоса, шепчущего на ухо:
   - Что, не хочешь добровольно стать моей женой? Нужно брать тебя насильно, дорогая? Или это тебя возбуждает? Лучше уж позволь мне любить тебя и постарайся полюбить меня.
   - Полюбить тебя? - В ее голосе он расслышал неприкрытое презрение. - Меня от тебя тошнит. Подумать только, когда-то я предпочла тебя Дому О'Флахерти!
   Он чуть не ударил ее. Что с ними сталось? Желание покинуло его. Не в его обычае брать женщину силой. К удивлению Скай, он скатился с нее, но, когда женщина попыталась подняться с кровати, толкнул ее обратно:
   - Нет, мадам, отныне вы будете спать со мной. Но других причин для ненависти я вам не дам и не возьму вас силой. Ты еще попросишь меня о любви, дорогая. Попросишь, Скай.
   Скай почувствовала облегчение и сразу сделалась смелее.
   - Никогда! - воскликнула она.
   Найл рассмеялся и положил ее на руку так, чтобы можно было ласкать грудь:
   - А эти твои яблочки совсем поспели, - заметил он.
   - Мне показалось, ты обещал не пытаться овладеть мной, если я того не пожелаю сама.
   - Я сказал, что не воспользуюсь своим "правом", Скай. Но я не утверждал, что не намерен наслаждаться твоим восхитительным телом.
   - О! - задохнулась она от ярости. - Это нечестно!
   - Ты предпочитаешь, чтобы я тебя изнасиловал? - спросил он с комическим удивлением.
   - Я этого не говорила!
   - Так чего же ты хочешь от меня, дорогая?
   Она было уже раскрыла рот, чтобы ответить ему, но сдержалась. Пусть играет в свои дурацкие игры. Она никогда добровольно не сдастся, но и не доставит ему удовольствия, сопротивляясь его попыткам. Руки Найла свободно блуждали по ее телу, ласкали великолепную кожу, исследовали горестную складку рта. Скай улыбнулась про себя. Она так никогда и не узнает, как близко оказалась к насилию.
   Руки и губы Найла неимоверно мучили ее, и она вонзила в ладони ногти, чтобы боль облегчила ее страдания - сладостные, но не праведные. Когда лорд Бурк посчитал, что достаточно возбудил жену, он внезапно прекратил ласки и, отвернувшись, заснул. Она лежала рядом, вся дрожа, пылая к нему ненавистью, такой же сильной, какой некогда была ее любовь.
   Скай быстро поняла, что Найл намеревался стать господином во всем, а не только в их кровати. Днем, как только она смогла от него ускользнуть, она спустилась по лестнице в пещеру и застыла от ужаса. Суденышно исчезло.
   - Уатт! - закричала она. - Где ты?
   - Не трудись звать Уатта, дорогая, - вслед за ней в пещеру вступил Найл. Уатт получил место на рыболовном судне и больше не будет тебе здесь служить.
   Она в гневе обернулась. Ее голос задрожал:
   - Уатт был моим слугой. Как ты осмелился рассчитать его? И подозреваю, ты, знаешь, где моя лодка.
   - Знаю.
   - Где она? - закричала Скай.
   - Там, где ты ее и оставила, Скай. - Она повернулась и осмотрела пустой причал.
   - Приглядись, - поучал он. Скай спустилась по ступеням к воде. Солнечный луч пронзил воду, и она заметила что-то на глубине.
   Догадка шевельнулась в ее голове. Медленно она поднялась на уступ, ярость наполнила все фибры ее тела. Она посмотрела Найлу в глаза, и он увидел в них гнев, какого никогда раньше не видел.
   - Подлец! - прошипела она. - Сукин сын! Ты утопил мою лодку. Как ты решился на такое? - Кулак Скай застал Найла врасплох, и ей удалось нанести мужу удар.
   Он схватил ее за руки и всмотрелся в лицо. Ненависть, которую он в нем прочел, была такой же свирепой, как и удар кулаком. Он тихо выругал отца и Симуса О'Малли за то, что те воссоединили их со Скай.
   - Да, - процедил он сквозь зубы, - я утопил твою проклятую лодку. Не хочу, чтобы ты шлялась к своему любовнику, а потом выдавала его щенков за моих сыновей.
   - Ты что, считаешь, что я вовсе без чести, Найл Бурк? - выкрикнула Скай. Повторяю, у меня нет любовника. - Она вывернулась из его рук и бросилась вверх по лестнице.
   Скай была обеспокоена. Весной в Англию должны возвращаться корабли. Утром пришло сообщение из Бидфорда, что через несколько дней неподалеку пройдет крупная торговая эскадра - с полдюжины судов. Ей нужно переговорить с де Мариско и дать указания своим каперам, которые ожидали на Ланди. Но если она не может плыть к ним, пусть они плывут к ней.
   Вечером Скай забралась на западную башню замка. В маленькой комнатке под крышей, обращенной в сторону Ланди, она зажгла два сигнальных фонаря в каменных плошках и поставила на окно. По другую сторону спокойного пролива мальчик под кровлей замка де Мариско протер глаза и снова внимательно всмотрелся вдаль. Потом побежал вниз разыскивать господина. Адам де Мариско поднес к глазам подзорную трубу и взглянул на Линмутский замок. Огни стояли один над другим. Это значило: "Плывите немедленно. Вы мне нужны". Сигналы они согласовали после несчастного случая с Дадли. Но почему он ей нужен теперь? Что с ее мужем? Но Скай была не из тех женщин, которые паникуют понапрасну. Если сигнал появился, значит, он ей нужен.
   Только через несколько часов из-за слабого ветра и необходимости маневрировать он добрался до Линмутского замка, вошел в пещеру и встал у причала. Лодки Скай не было, но она сама стояла здесь, поджидая его.
   - Слава Богу, ты приехал, Адам. А я боялась, ты не увидишь сигналов. - Она привязала его суденышко, и он выбрался на причал.
   - Где твоя лодка, малышка?
   - Муж утопил ее. Он думает, что я плаваю к любовнику, Адам. После того, как в прошлый раз я вернулась от тебя, от моей одежды пахло твоим проклятым табаком, и он унюхал.
   Адам де Мариско присвистнул:
   - И как ты ему объяснила?
   - Никак.
   - Черт побери, Скай, ты сведешь человека с ума. Может быть, ты утихомиришься, когда забеременеешь. Она хрипло расхохоталась:
   - Никаких детей не будет, Адам. Наш брак чисто формальный. Я его так разозлила, что он пообещал никогда до меня не дотрагиваться, пока я сама не попрошу его об этом. Но я не поэтому позвала тебя сюда. Мне сообщили, что шесть кораблей направляются в Бидфорд и через несколько дней пройдут неподалеку три английских, два французских и голландский в охранении.
   - Ты знаешь, каким они пройдут курсом?
   - Да, Адам, - возбужденно ответила она. - Я хочу захватить их всех. Как ты думаешь, Мак-Гвайр со своими людьми справится с этим?
   - Где ты собираешься их встретить? - Адам машинально почесал подбородок.
   - За мысом Клиар. Там достаточно места, чтобы спрятаться.
   - Бог свидетель, ты решительная девчонка. Да, я думаю, Мак-Гвайр и его люди с этим справятся.
   - Хорошо. Тогда передай ему мои приказания, - Скай усмехнулась. - Лорд Дадли владеет половиной одного из кораблей. Пусть Мак-Гвайр его утопит.
   - Королева ему все компенсирует, - возразил Адам.
   - Компенсирует, - согласилась она. - Но ей это будет не так-то просто сделать. Ее казна опустела и еще уменьшится после потери доли от груза.
   - А куда направить товары, Скай?
   - Подождем до середины лета. Кораблей будет больше, и труднее проследить, откуда взялись наши товары. Сейчас выставлять напоказ груз небезопасно.
   - Если нет других распоряжений, малышка, я, пожалуй, отправлюсь. Лорду. Бурку не понравится, если он застанет меня здесь.
   - Черт с ним! Адам, достань мне лодку. Меня бесит, что я оказалась запертой здесь.
   - Не знаю, Скай. Я не уверен, что ты поступаешь правильно, не слушаясь мужа. Подожди, малышка, пока не утихнет твой гнев. Я приплыву через две недели, а если будет штормить, в первую спокойную ночь.
   Она помолчала, а потом произнесла.
   - Хорошо, Адам. Но мне кажется, что ты ему сочувствуешь.
   - Ты угадала, - улыбнулся он ей из лодки. - Сочувствую, потому что не могу себе представить, как можно жениться на тебе и не любить твоего маленького соблазнительного тела. Он либо святой, либо дурак.
   Скай рассмеялась и кинула ему веревку.
   - Я и сама не могу понять, кто он такой, де Мариско.
   - А не пора ли тебе подумать об этом, крошка? - прозвучал совет, и лодка лорда Ланди скользнула в море и, встав носом в сторону острова, заспешила домой, словно краб на утренней отмели.
   Скай немного постояла в недоумении, потом пожала плечами. Мужчины! Всегда они учат женщин, что делать, и всегда держатся вместе. И все же слова Адама вселили в нее тревогу. Кем был Найл Бурк? Она призналась, что не понимает мужа. Оглядываясь в прошлое, она вспомнила себя избалованной пятнадцатилетней девчонкой - взбалмошной О'Малли, их первую встречу с Найлом Бурком и ощущение, что познакомилась с мужчиной, которого полюбит на всю жизнь. Какой она была наивной! С тех пор она любила еще двоих и поняла, что любить можно не только одного.
   Но любила ли она когда-нибудь по-настоящему Найла Бурка или ее просто тянуло к нему? Или ненависть к Дому заставила ее заметить Найла? Что могла Скай О'Малли знать о жизни десять лет назад, знать об отношениях мужчин и женщин?
   Для нее стало большим потрясением оказаться замужем за лордом Бурком. Но вместо того, чтобы вести себя, как подобает взрослой женщине - от этих воспоминаний она нахмурилась, - она поступала как несмышленая девчонка, какой некогда была. Неудивительно, что и он обращался с ней как с ребенком.
   Но муж все-таки понял, как ей необходима свобода, и это было хорошим началом. Он привлекателен, не имеет дурных привычек, красиво ест, не пускает при людях ветра. Он любит детей, и они любят его. И когда Скай задумывалась, за кого могла бы выйти замуж, Найл выделялся среди других.
   Но он утопил ее лодку и обвинил в том, что она имеет любовника. Она вздохнула, так и не разобравшись в Найле: кто он - ангел или дьявол?
   Скай вернулась в Большой зал, где муж шумно возился с Робином и Виллоу. Она молча села за стол и принялась наблюдать за ними. Улыбка появилась на ее губах. Он так хорошо относился к детям. Она почувствовала себя виноватой: Халиду эль Бею она подарила детей, Джеффри тоже. А разве Найл не заслужил наследников?
   - Проголодалась, мадам? - Он подсел к ней за стол. - Прочь, бесенята! крикнул он детям. - Поцелуйте маму и быстро в кровати!
   Скай обняла детей, потерлась щекой о золотистые волосы Робина, поцеловала темную макушку Виллоу.
   - Спокойной ночи, мама, - проговорил маленький сын.
   - Спокойной ночи, Робин. Дай Бог тебе хороших снов.
   - Спокойной ночи, мама! - восторженно заулыбалась Виллоу. - Мне нравится наш новый папа. А тебе?
   Уголки губ Найла поднялись. Секунду его серебристые глаза неотрывно смотрели в подобные сапфирам глаза Скай. Она вспыхнула, когда он заговорил.
   - Ну так что, - мама, я тебе нравлюсь?
   - Не глупи, Найл, - пробормотала она. - И тебе хороших сновидений, Виллоу. А теперь бегите! - Дети подбежали чмокнуть Найла, а потом скрылись.
   - Где ты была? - спросил лорд Бурк. Резкий ответ готов был сорваться с ее губ, но она сдержалась и вместо этого сказала:
   - Внизу, в пещере.
   - А что это за сигналы из западной башни замка? Так он их заметил! Надо было поручить Дейзи выставить фонари. Она повернулась к мужу, чтобы сказать полуправду:
   - Сообщение для моего флота. Мак-Гвайр стоит на Ланди. Найла Бурка осенила догадка. Мак-Гвайр курит трубку!
   - Так ты туда плавала ночью? На Ланди?
   - Да.
   - А почему ты мне не сказала? - Боже! Она была с Мак-Гвайром, а он вел себя как глупец! Тоже мне, любовник!
   - Мне не понравилось, как ты спрашивал. - Скай поняла, куда завели его размышления, но не хотела ничего исправлять.
   - Черт побери, Скай. Я всегда веду себя так глупо с тобой! Прости меня, дорогая.
   Найл извинился, и Скай почувствовала, как в ней просыпается к нему теплота. Она не соврала мужу, когда сказала, что на острове ее ждал Мак-Гвайр. Он сам предложил Скай съездить к капитану. А их времяпрепровождение с Адамом де Мариско было настолько невинным, что это невозможно было и объяснить. Найл скорее всего не поверит никаким уверениям и не поймет, что можно оставаться друзьями со сластолюбивым гигантом. Пусть уж все остается, как есть.
   - Я прощаю тебя, милорд, - сдержанно произнесла она. - Идем спать? - И, повернувшись, вышла из зала.
   Несколько минут он помедлил, посидел у огня и выпил небольшой бокал вина. Жена была для него загадкой. Только теперь он сообразил, что она не сказала ему, зачем сигналила своим людям на Ланди, и что они делали на острове. Ничего, думал он, надо учиться ей верить. Когда-нибудь она мне все расскажет. А пока, кажется, лед начинает таять.
   В своей спальне он нашел Мика с приготовленной ванной. Он быстро вымылся, насухо растерся полотенцем, накинул халат и после этого вошел в комнату к Скай. Две горничные выносили ее ванну из спальной.
   - Ты свободна, Дейзи.
   На Скай была только шаль. Дверь за служанками закрылась. Секунду Найл колебался, неуверенный, что должен делать: ему казалось, что он не правильно понимал жену.
   Отвернувшись от огня, она уронила шаль на пол и улыбнулась, заметив в его широко раскрытых стальных глазах восхищение. Она медленно подошла к мужу и ослабила пояс на его халате. Одна ее рука спокойно лежала на его груди, другая скользила вниз, лаская соски, касаясь темных волос. Найл почувствовал, как у него запершило в горле. Руки двинулись вверх, погладили плечи, обвились вокруг тела. Ногти слегка впивались в кожу, заставляя его содрогаться.
   Голубые глаза призывно горели, рот сложился в соблазнительную улыбку. Вдруг она распахнула его халат и прижалась обнаженным телом к его голой груди. Губы покусывали его ухо, ладони ласкали ягодицы. Он услышал, как она прошептала:
   - Люби меня, муж!
   - Скай! - Он внезапно осип и не был уверен, что сможет двинуться. Чресла пронзила свирепая боль.
   - Пойдем! - Она взяла его за руку, повела к кровати и толкнула на покрывало. Словно ребенок, он никак не мог поверить, что ему предлагают такой дорогой подарок, и боялся, что он вот-вот исчезнет. Найл позволял ей ласкать себя. Скай склонилась на колени и заключила его член между шелковистых грудей. Как будто получив сигнал, Найл схватил ее в объятия и подмял под себя.
   - Пусть лучше жеребец лезет на кобылу, а не наоборот, - пробормотал он и страстно поцеловал жену. Ее мысли начали путаться. Когда-то давно, так, что теперь это казалось в другой жизни, он лишил ее невинности. И теперь, когда она считала, что больше никогда не будет с ним, снова ему отдалась. Все прошло так восхитительно, что Скай никак не могла понять, почему до сих пор избегала мужа.
   - Я люблю тебя, Скай, - прошептал Найл, когда буря утихла и они лежали, обнявшись. - Может быть, когда-нибудь и ты вновь полюбишь меня, а пока за все тебе спасибо!
   - Я больше не буду отвергать тебя, Найл. Что же до остального - нам придется начать все снова: тебе и мне. То, что было между нами когда-то, не имеет значения по сравнению с тем, что может возникнуть теперь. Ты должен смириться в сердце, что я любила двух других мужчин, и принять правду с такой же готовностью, с какой принял плоды моей связи с ними. Разве это трудно сделать? Я ведь поняла, когда, посчитав меня мертвой, ты обратился к бедной Констанце. Эти люди ворвались в наши Жизни на такое короткое время, а теперь, по воле Божьей, мы снова одиноки. Мы начнем все сначала, и, Бог даст, я смогу тебя полюбить.
   Это было больше, чем Найл смел надеяться. Сжав жену в объятиях, он крепко уснул, а она долго лежала без сна, довольная, что помирилась с мужем.
   И другие обитатели замка вскоре поняли, что между графиней и ее новым супругом наступил мир. Лето обещало быть приятным. Когда королева направила им приглашения прибыть ко двору, Найл извинился и просил разрешения провести медовый месяц в уединении. Елизавета, уважая любовь, дала монаршье согласие.
   ***
   День на праздник первого мая выдался теплым и безветренным. Яблони стояли в цвету, распустилась душистая сирень. На деревенском лугу, ко всеобщему восхищению, установили майское дерево <Украшенный цветами и лентами столб, вокруг которого в Англии танцуют на 1 мая>, приехали музыканты и танцоры. Люди из замка и деревенские жители - все собрались на представление. На краю луга соорудили помост, и с него четырехлетний граф Линмутский с помощью матери и отчима руководил праздником. Тут же сидели госпожа Сесили и малышка Виллоу. Робби сделал ее наследницей и официально удочерил девочку. Теперь он отправился в дальнее плавание, и сестре было грустно и одиноко.
   Двенадцать танцоров нарядились в зеленые, красные, желтые, голубые костюмы, украшенные белыми, серебряными и золотыми лентами. На них весело звенели колокольчики. Из пяти музыкантов двое играли на тростниковых свирелях, двое на барабанах и один на волынке. Танцоры разбились в группы по три и начали приплясывать в такт музыке. Развлечение оказалось великолепным, и глаза юного графа и его сестры светились от восторга.
   Теперь дети Скай чувствовали себя лучше, чем когда-либо со времени смерти Джеффри Саутвуда и маленького братика: неожиданные появления бывшего опекуна Робина лорда Дадли пугали их обоих. Хотя и недостаточно взрослые, они понимали, что лорд Дадли неприятен матери, и боялись за Скай и за себя. Теперь все стало на свои места: мать и Найл весело смеялись, как расшалившиеся дети, и проводили большую часть времени в спальне. Ни Робин, ни Виллоу не могли взять в толк, почему их родители так много спят.
   Торговая эскадра из шести кораблей прибыла в намеченный срок и у мыса Клиар без всяких осложнений была захвачена каперами О'Малли. Прибытие каравана в Бидфорд с пустыми трюмами обсуждалось по всей округе. Зеленый фонарь, зажженный де Мариско на Ланди, рассказал об этом Скай. Довольная первыми успехами новой весны, она снова растаяла в объятиях мужа и на время забыла про мир.
   Глава 24
   Елизавета Тюдор только что примчалась с охоты. Влажные рыжеватые завитки волос прилипли к щекам и затылку.
   Темное платье для верховой езды намокло от пота. Глаза горели и щеки пылали, когда она слушала доклад Сесила.
   - На караван напали у мыса Клиар, - сообщал он. - В конвое шли три английских корабля, два французских и один голландский. Все грузы полностью захвачены. Французский и испанский послы обратились ко мне с жалобами.
   - Почему? - спросила королева. - Разве доказано, что у мыса Клиар действовали английские пираты?
   - Нет, мадам, об этом ничего не известно. На каперах нет никаких флагов, а пираты подчиняются сигналам рук и свисткам. Тем не менее один из французских капитанов утверждает, что обводы пиратских кораблей английские, и три английских шкипера с ним согласны.
   - Боже, - пробормотала Елизавета. - Англичане могли напасть на французов, испанцев, голландцев, но грабить своих соплеменников - это уже неописуемо! Как по-твоему, лорд Сесил, это те же самые пираты, что нападали на нас прошлым летом?
   - Кажется, те же самые, ваше величество.
   - Я хочу, чтобы их поймали, - ровным голосом приказала королева.
   - Конечно, ваше величество, - отозвался лорд Сесил, улыбаясь. - Я позволил себе набросать небольшой план и теперь готов представить его на ваше одобрение. Король Филипп Испанский, муж вашей покойной сестры, женат на французской принцессе Изабелле Валуа. Теперь он усердно навязывает вам в женихи своего племянника Карла из Габсбургов. В связи с этим испанский корабль с сокровищами прибывает из Нового Света и будет предложен вам в качестве дара эрцгерцога.
   Мы используем это судно как приманку. Торговые суда, которые будто бы пойдут вместе с ним, на самом деле будут нашими военными кораблями. Стремясь захватить легкую добычу, каперы попадутся в наши сети. Испанцы с моим планом согласны и направят свой корабль вместе с нашими, чтобы объяснить капитану торгового судна этот план.
   - А как пираты узнают о корабле с сокровищами?
   - Пустим слух в лондонском порту, в Плимуте, в Бидфорде. Этого будет достаточно.
   - Так действуй, - приказала королева. - Я хочу, чтобы пиратству был положен конец. - И оставила главного советника в кабинете одного.
   Сесил тяжело опустился на стул, все еще обдумывая то, что пока не решился высказать своей госпоже. Обводы судов могли быть английскими, но канцлер сомневался, что их команды состояли из англичан. Нападение у мыса Клиар натолкнуло его на мысль - ведь этот мыс находился в Ирландии. Он готов был спорить на собственное состояние, что пираты были ирландцами. Ход рассуждений повел его дальше. Ворованные грузы уходили через остров Ланди, известный подобным промыслом. А Ланди отстоял всего на одиннадцать миль от Линмутского замка, где хозяйкой была ирландка, наследница большого клана мореходов. И эта леди затаила вражду против королевы.
   Сесил никогда бы не заподозрил эту женщину, если бы не запомнил выражения ее лица, когда несколько месяцев назад она выходила от Елизаветы. Красивое лицо, разъяренное лицо, такое же гордое, как у самой Елизаветы Тюдор. Сесил вздохнул. Он так и не смог научить королеву одной вещи: никогда не обходиться с людьми грубо. В этом отношении она очень походила на своего отца Генриха Тюдора.
   Сесил не мог доказать, но уже подозревал, что миловидная графиня Линмутская жестоко отомстила за себя королеве, напав на основной источник ее доходов. Канцлер улыбнулся про себя. Леди была достойным соперником, но всего этого могло и не произойти. Стоило только королеве вспомнить о верной службе покойного графа Линмутского и его жены, а не жертвовать всем в угоду Роберту Дадли. Этот человек отвратительно влиял на Елизавету, был ее самой большой слабостью. Она оказалась опасно близка к замужеству с ним, и Сесил до сих пор содрогался, вспоминая жуткие сцены, которые выдерживал с Елизаветой сразу после смерти Эми Дадли.
   Елизавета Тюдор пожертвовала в жизни многим, но сохранила гордость, постоянно напоминая себе, что когда-нибудь станет королевой Англии. И когда она наконец ею сделалась, никто уже не мог отказать ей ни в чем. Но никчемная малышка Эми Дадли устроила скандал и лишила ее единственного мужчины, которого она желала. За это благодарный Сесил денно и нощно молился за упокой души Эми.
   К сожалению, королева так и не удалила от себя Дадли, подогревая его безумные мечты и давая ему все, что он ни захочет. Прелестная Скай Саутвуд оказалась подобным даром, и теперь королеве приходилось расплачиваться за свою жестокость.
   В душе Сесил сочувствовал Скай. То, что совершила с ней Елизавета, было ужасно. Но он не мог позволить леди даже тайно восстать против власти трона. Мог создаться опасный прецедент, если этот случай станет широко известным. И Сесил намеревался сохранить все в тайне.
   Через несколько недель Скай, как обычно, наведалась в Бидфорд с инспекцией своих складов и услышала новость о корабле с сокровищами для королевы. Поспешив домой, она зажгла сигнальные огни в западной башне и несколько часов не могла найти себе места, поджидая де Мариско.
   Найл возвращался к вечеру. Мэтт, заменивший в пещере Уатта, прибежал в комнаты и сообщил, что лорд Ланди ожидает ее.
   Скай поспешила вниз по внутренней лестнице поздороваться с Адамом. Приятные воспоминания шевельнулись в ней, когда великан сгреб ее в объятия и нежно поцеловал в обе щеки.
   - Малышка, я вижу, ты меня слушаешься и делаешься все красивее!
   - Спасибо, Адам, я последовала твоему совету. Но отпусти меня - от высоты кружится голова. Гигант неохотно подчинился.
   - Зачем ты меня звала, Скай?
   - Новости! Великолепные новости! Чтобы привлечь мысли Бесс к эрцгерцогу Карлу, Филипп Испанский посылает королеве целый корабль с сокровищами, который плывет из Нового Света. Его трюмы полны золотом инков, мексиканского серебра, изумрудов с амазонских копей. Я хочу захватить это судно! Захватить и очистить.
   - Нет, Скай, нет! Здесь что-то не так! Я это чую. Откуда ты узнала об этом корабле?
   - Весь Бидфорд только об этом и судачит, Адам. Де Мариско еще больше посерьезнел.
   - В Плимуте тоже, дорогая. Мои люди сообщили мне об этом еще неделю назад. Ясно, что кто-то хочет привлечь к этому кораблю наше внимание. Думаю, это ловушка.
   - Но если мы захватим судно Бесс и улизнем с ним, даже если это и ловушка?.. - размышляла Скай.
   - Слишком опасно, - запротестовал Адам. - Учти, мы вовсе не уверены, есть ли драгоценности на борту. Ходят слухи, что судно идет в составе конвоя из пяти кораблей. Но почему этот драгоценный корабль не охраняют, а просто отправили в торговом караване?
   - Может быть, чтобы не возбуждать подозрений.
   - Тогда почему об этом говорят на всех углах? Нет, Скай, все это шито белыми нитками. Это - ловушка. Не рискуй собой, своими людьми и флотом.
   - Но если корабль и в самом деле с драгоценностями? Представь, сколько там золота! Вот бы отнять его у королевы!
   - Малышка, не позволяй желанию мщения затмевать здравый смысл. Тюдоры беспощадны к противникам. До сих пор тебе везло. Пропусти этот корабль. Это самое умное, что можно сделать.
   - Давай, Адам, лучше проверим слухи. Если они не подтвердятся, я пропущу корабль. Но если корабль и в самом деле с драгоценностями, я должна его захватить.
   Адам де Мариско покачал головой.
   - Даже если тебя не поймают, распорядиться таким грузом мы не сможем.
   Лицо Скай озарила улыбка.
   - Его можно будет продать в Алжире. Но лишь после того, как все золото и серебро будет перелито. А кое-что из изумрудов я возьму себе - на ожерелье и серьги. Мне доставит большое удовольствие носить их под носом у королевы, зная, откуда взялись камни.
   - А как мы узнаем что-то еще о корабле?
   - Через два дня по дороге домой в Корнуолл здесь остановится де Гренвилл. Он должен знать. Когда он уедет, я выставлю сигналы и позову тебя.
   - А лорд Бурк знает о твоих делах?
   - Нет, - еле слышно ответила Скай.
   - Бурки, О'Малли, О'Флахерти, Саутвуды, Смоллы. Пять семей связаны с тобой, малышка. Стоит тебе попасться, и не поздоровится им всем! Подумай как следует, прежде чем еще раз выступать против Тюдоров. До сих пор тебя никто не связывал с пиратством. Но в следующий раз ты можешь погубить себя и других. Пропусти корабль, Скай. Забудь о королеве. Пожалуйста!
   На голубые глаза навернулись сверкающие, точно алмазы, слезы.
   - Забыть? - Ее голос задрожал - Ты хоть представляешь, де Мариско, что значит быть женщиной, когда тебя принуждают отдаваться против воли? Представь, что я ощущала, когда Дадли наваливался на меня. Каждый раз мне становилось мерзко, но я терпела, потому что у меня не было выбора.
   И все это со мной сделала Елизавета Тюдор - другая женщина! Она отдала меня Дадли, даже не подумав обо мне, о моем дорогом Джеффри, о нашей верной службе. Я для нее вещь, которую можно подарить фавориту. Нет, Адам, этого я не МОГУ забыть!
   - Хорошо, Скай, - не в состоянии спорить с ней, де Мариско вздохнул. - Но пусть это будет в последний раз. Не хочу видеть твою хорошенькую голову на плахе. И свою тоже.
   - В последний раз, Адам!
   Лорд Ланди вернулся на остров глубоко озабоченным. Начиналось все достаточно легко, но стало очень серьезным. Жажда мщения затмевала у Скай здравый смысл. Ей следовало остановиться, прежде чем эта жажда не захватила ее целиком.
   Через два дня из Лондона в Линмут прибыл де Гренвилл. Он весь бурлил последними придворными слухами. Скай изо всех сил сдерживалась, чтобы не выдать себя. Наконец, когда Дикон и Найл сели отдохнуть с бокалами в руках, она спросила как бы случайно:
   - Я слышала что-то о корабле с сокровищами, который король Филипп посылает для Бесс. Бидфорд полон этими слухами.
   - Да, - пьяно улыбнулся де Гренвилл. - Король пытается привлечь внимание Бесс к своему племяннику Карлу, показывая ей, как славно иметь богатых родственников.
   - Так корабль и вправду набит драгоценностями, Дикон?
   - Конечно.
   - И королева не боится, что его захватят пираты, которые снуют вдоль побережья и здесь, и в Ирландии?
   - Поэтому-то я и здесь, - ухмыльнулся де Гренвилл с важным видом. - Чтобы взять четыре военных корабля и сопровождать "Санта-Марию" в Бидфорд.
   - Никакие пираты не решатся напасть на судно, охраняемое четырьмя военными кораблями, - хихикнула Скай. - Даже я это знаю. - И, наклонившись, подлила де Гренвиллу еще вина.
   В этот миг он заметил ее грудь и с удивлением увидел, что ее дыхание участилось. Найл, казалось, крепко спал, уронив голову на скрещенные на столе руки.
   - Мои корабли будут за... замаскированы, Скай. Похожи на обычные торговые суда - такие же беззащитные, как настоящий корабль с сокровищами. - Он закашлялся и глотнул еще вина, расплескав на камзол.
   Скай внезапно осенило:
   - Так ты говоришь, что "Сайта-Мария" плывет через Атлантику одна, без охраны? Де Гренвилл кивнул:
   - Король Филипп посчитал, что так будет безопаснее. Кто поверит, что одинокий, без охраны, корабль несет в своих трюмах сокровища? А когда он войдет в море, мы сможем поймать пиратов, выслав ему на охрану мои замаскированные корабли. Сесил думает, что пираты непременно нападут на беззащитный караван. Он всегда что-нибудь да придумает, старина Сесил.
   - Как умно, Дикон. Слава Богу, королева решилась наконец избавить нас от пиратов. Прошлым летом у нас с Робби захватили два корабля. - Она вся пылала от возмущения. - Где ты встречаешь корабль с сокровищами?
   - В трех днях плавания от мыса Клиар.
   - Значит, потом вы пойдете на юг? - закидывала удочку Скай.
   - Хм, - де Гренвилл кивнул головой.
   - А когда ты встречаешься с испанцем, Дикон?
   - Через неделю. - И, рухнув на стол, вельможа уснул рядом с храпящим лордом Бурком.
   Скай удовлетворенно улыбнулась и поманила к себе Дейзи, которая все это время тихо сидела вдали от почетных мест за столом.
   - Ты зажгла сигнальные огни в башне? - прошептала она.
   - Еще до сумерек, миледи, - ответила служанка. - Лорд де Мариско уже ожидает внизу.
   - Распорядись, чтобы этих двоих отнесли в постели, и прикажи приготовить мне ванну. Я скоро буду. - И Скай поспешила из зала по лестнице вниз в пещеру.
   - Адам!
   Де Мариско вышел из тени.
   - Какие новости, малышка?
   - Корабль настоящий - "Санта-Мария". Всю следующую неделю он будет плыть без сопровождения, - одним духом выпалила она.
   - Как? А что с другими кораблями?
   - Их нет. Через неделю де Гренвилл с четырьмя королевскими военными кораблями, замаскированными под торговые, присоединится к испанцу в трех днях плавания от мыса Клиар. А до тех пор "Санта-Мария" останется беззащитной.
   - Каким курсом он следует?
   _ Так, чтобы с кораблями сопровождения подойти к мысу с севера.
   - Хорошо! - Де Мариско принялся расхаживать по пещере и де Гренвилл все это выложил тебе? - Его глаза недоверчиво потемнели.
   - Я его напоила, - объяснила Скай. - Дикон не может устоять перед хорошим вином. А когда напьется, болтает все подряд. - Она вспомнила давнишний вечер, когда пьяный де Гренвилл рассказал ей об их споре с Джеффри.
   - А ты уверена, что он пьян?
   - Вполне, Адам. - И продолжала, когда Адам недоуменно посмотрел, как она улыбается:
   - Сегодняшней информацией он расплатился со мной за старый должок.
   - А где он сейчас?
   - Я распорядилась, чтобы лакеи отнесли и его, и мужа в кровати.
   - Так твой муж тоже пьян?
   - Да, - ответила удивленно Скай. - Странно, я никогда прежде не видела Найла захмелевшим. Надеюсь, он не заболел. Скорее всего устал - два дня объезжал имение верхом.
   - Ну что, будем действовать, Скай?
   - Да, Адам. У меня есть предчувствие, что все сложится хорошо. Можешь назвать это ирландским упрямством. Если Мак-Гвайр со своими людьми немедленно оставит Ланди, он успеет перехватить корабль и безопасно вернется обратно, прежде чем военные корабли выйдут на встречу с ним.
   - А что с грузом? Куда нам девать этот невероятный груз, малышка?
   - Только не на Ланди. Если люди королевы нас подозревают, они обыщут весь остров. И тогда потерять голову ничего не будет стоить. Нет, не здесь и не на Иннисфане.
   - Где же тогда?
   - На острове Инштурк. Там, где расположен монастырь сестры. Я обнаружила на острове пещеры, когда много лет назад... гм... гостила у Эйбхлин. Мак-Гвайр знает эти пещеры, а англичане никогда не догадаются их осмотреть. Со временем мы переплавим золото и серебро, а слитки можно легко продать в Алжире.
   - Но это в последний раз, малышка, - тихо, но твердо сказал де Мариско.
   - Я знаю, Адам.
   - Мне будет тебя не хватать, Скай О'Малли.
   - Нам вовсе ни к чему переставать быть друзьями только потому, что мы бросаем наше дело.
   - Знаешь, малышка, ты хоть и ужасно симпатичная женщина, но иногда бываешь ужасно глупой. Мне больно видеть тебя и знать, что ты не будешь моей. Поэтому я и не буду встречаться с тобой, когда у нас больше не будет общих дел. Ланди закроется для тебя, Скай О'Малли.
   - Ах, Адам, - она грустно посмотрела ему в глаза, - я не хотела тебя обидеть.
   - Знаю, малышка. Ты всегда считала наши отношения дружбой, а для меня они значили нечто большее. Ты, как звезда, - красивая и яркая, но недоступная. Я простой хозяин острова, а не ловец звезд, но как бы я хотел послать к черту здравый смысл и удержать тебя подле себя.
   Глаза Скай увлажнились, слезы покатились по щекам. Адам осторожно смахнул их рукой.
   - Останься моим другом, Адам, - прошептала Скай.
   - Ни за что, малышка, - ответил он и склонился, ища губами ее рот. Нежно, но страстно поцеловав ее, он быстро спустился по ступеням к воде. - Никогда не целовал чужую молодую жену. До свиданья, малышка. Я сообщу тебе, когда операция будет кончена.
   Сквозь слезы Скай видела, как его лодка отошла от уступа и взяла курс на Ланди. Сильные руки повернули ее, и она уткнулась в знакомый бархатный сюртук.
   - Надеюсь, ты объяснишь мне, зачем встречалась здесь с этим гигантом? спокойно спросил Найл. Скай плакала все сильнее. - Хочу верить, что мне не придется вызывать его на дуэль, чтобы спасти свою честь.
   - Н-н-нет, - всхлипнула она.
   - Кто это, Скай?
   - А-а-адам де Мариско, хозяин острова Л-ланди.
   - Продолжай, дорогая.
   Она наконец сумела унять рыдания и, громко сопя носом, рылась в поисках платка. Он подал ей свой. Скай вытерла глаза и высморкалась.
   - Мне следует ревновать? - повторил он вопрос, и она прикинула, сколько он мог стоять там, на лестнице. Покраснев, она смотрела на мужа из-под густых темных ресниц.
   - Ты не очень-то отбивалась от него, - заметил насмешливо Найл. - Но каждый раз, когда я, думая о тебе, прихожу к какому-нибудь выводу, то оказываюсь не прав. Поэтому если есть разумное объяснение тому, что ты тайно встречалась с симпатичным мужчиной, который с явным удовольствием тебя целовал, я с радостью его выслушаю.
   Скай чихнула, потом еще дважды. Найл отвернулся и пошел вверх по лестнице.
   - Расскажешь все в теплой кровати, - проговорил он и, подняв жену, понес в спальню. - Госпожа, кажется, простудилась, - сообщил он Дейзи.
   - Я приготовила горячую ванну и позабочусь о ней, - отвечала служанка.
   - Спасибо, Дейзи. На сегодня ты свободна. - Служанка Скай колебалась, но потом, пожав плечами, подчинилась. Никогда ей не понять господ, думала она. Наверное, они и сами себя не понимают.
   Пока муж расшнуровывал платье Скай, она сбросила с ног туфли.
   - А я думала, что ты напился, - призналась она.
   - Я этого и хотел. Ты так здорово прочищала де Гренвиллу мозги, что я был совсем тебе не нужен.
   Наконец расшнуровав платье, он стянул его с жены, потом освободил ее от нижних юбок и блузки. Встав на колени, снял подвязки и скатал чулки. Раздев Скай, он перенес ее в ванну. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.
   - В пещере чертовски сыро. Я уж это знаю, - проговорил он. Она что-то согласно промурлыкала, когда он намыливал ей спину.
   Рот Найла снова растянулся в улыбке. Только полчаса назад он стоял в темной глубине пещеры и слушал, как незнакомый мужчина признавался жене в любви. Еще месяц назад он мог бы поступить опрометчиво, но теперь знал Скай лучше. Она его любила. Он это понимал, хотя она и не хотела ему в этом признаваться. Потерев спину губкой, он перешел к более соблазнительным местам.
   Лорд Бурк чувствовал, как зреет в нем желание, но подавлял его. Сначала он хотел услышать объяснение. Вынув жену из ванны и обернув в большое полотенце, он усадил ее у камина. Потом взял полотенце поменьше и принялся ее растирать. А когда кожа сделалась сухой, не обращая внимания на оставленный Дейзи светло-голубой шелковый халат, нагую уложил на кровать под одеяло.
   Раздевшись, ополоснулся сам и, вытеревшись, лег рядом с женой:
   - Ну, мадам?
   - Адам де Мариско - мой друг, - ответила она.
   - Адам де Мариско любит тебя, - заупрямился Найл.
   - Но я никогда не любила его. Это он настоял, чтобы я вышла замуж за тебя. Он ругался, заставляя помириться с тобой. Думаю, он больше на твоей стороне, чем на моей. - Скай нахмурилась.
   - Мне отрадно слышать, что лорд Ланди на моей стороне, - в голосе Найла Бурка почувствовалась колкость, - но это еще не объясняет, зачем вы тайком встречались в пещере.
   Скай вздохнула:
   - Это началось задолго до того, как мы поженились. После смерти Джеффри, когда Роберт Дадли стал принуждать меня к сожительству, я пожаловалась королеве. Но Елизавета просто отдала меня своему фавориту на развлечение. Этого я ей никогда не прощу, хотя она и английская королева - власть ведь предполагает ответственность. Я захотела ей отомстить, и желание это до сих пор живет в моей груди. Каперы, которые орудуют у здешних берегов, - это мои суда, флот О'Малли. Адам де Мариско укрывает на Ланди корабли и команды и помогает продавать грузы.
   - И какую цену он берет за эту помощь? - заинтересовался Найл Бурк.
   - Процент от доходов, - резко ответила она, потом продолжала:
   - Через несколько дней мы захватим "Санта-Марию" - корабль, который везет сокровища Елизавете от короля Филиппа. Она не увидит ни крупинки золота.
   Найл был настолько поражен, что на несколько минут потерял дар речи. Противоречивые чувства накатывали на него, точно прибой: изумление, восхищение, обожание, гнев на то, что из-за желания мстить она подвергает всех близких опасности, и сожаление, что в свое время он не смог защитить ее от Роберта Дадли. Он не знал, что и делать: то ли поцеловать жену, то ли убить.
   - Ты не смеешь меня бить. Я беременна, - разгадала Скай его мысли.
   - Боже! - взорвался он, и Скай расплакалась. Но тут Найл принялся хохотать. - Таких женщин на свете больше нет! Ты объявила Англии войну и пока еще ничего не потеряла. А тебе никогда не приходило в голову, что тебя могут поймать!
   - Не могут!
   - Не могут? А почему же? - удивился он.
   - Ни меня, О'Малли, ни де Мариско никто не связывает с этими пиратскими набегами.
   - Ты в этом уверена?
   - Да. На моих кораблях нет флагов. Команды не говорят обычным языком, а общаются при помощи жестов и свистков. Грузы продавали очень осторожно, и я захватила два собственных корабля, чтобы отвести от себя подозрения.
   - Но ведь Сесил послал де Гренвилла захватить пиратов, и ты могла бы клюнуть на эту наживку.
   - Нынче ночью мой флот уходит с Ланди. Когда Дикон и его люди встретят "Санта-Марию", на ней уже не будет груза. Он окажется в пещерах Инштурка, где преспокойно дождется удобного случая. Клянусь тебе, Найл, это мой последний набег против королевы.
   - Но ведь де Мариско тебя целовал! Я сам это видел!
   - Так он прощался со мной, - тихо ответила Скай. Он крепко обнял ее и потерся губами о ее губы.
   - Когда должен родиться ребенок?
   - Наш ребенок появится на свет зимой.
   - Больше никаких приключений, Скай, - твердо заявил он. - Я хочу, чтобы ты мне это обещала.
   - Я еще должна об этом подумать, - игриво ответила она.
   - Жду обещания, мадам! - повысил он голос.
   - Хорошо, милорд, - покорилась она, и Найл посмотрел на жену с подозрением. - У меня будут колье и серьги с изумрудами из трюмов корабля королевы, - хихикнула она. - Какое мне доставит удовольствие носить их под носом у Елизаветы.
   - Ты просто невыносима! - рассмеялся Найл и нежно ее поцеловал.
   Меньше чем через неделю, в канун Иванова дня, Найл и Скай стояли в западной башне замка и глядели на праздничные костры, зажженные на Ланди. Три из них, разложенные по одной линии, сказали ей то, что она хотела узнать: "Санта-Марию" успешно перехватили и груз уже спрятали. Скай испытала огромное удовлетворение. Повернувшись к мужу, она произнесла слова, которые тот давно уже жаждал услышать:
   - Я люблю тебя, Найл.
   С радостным криком он сгреб ее в объятия и страстно поцеловал.
   ***
   Лето в Девоне выдалось на редкость приятным. А в Лондоне Елизавета кипела в бессильной ярости. Корабль с сокровищами короля Филиппа нагло захватили под самым носом де Гренвилла. Король был разъярен и не скрывал презрения: как это Елизавета Тюдор не может навести порядок в собственных землях. Это уязвляло королеву больше, чем потеря судна. Хотя и деньги ей были очень нужны: в ожидании корабля она наделала долгов, занимая у ювелиров на содержание двора. И теперь некоторые из ее кредиторов давали понять, что не испытывают трепета перед монаршим домом.
   - Есть какое-нибудь свидетельство того, что в пиратстве замешана леди Бурк? - спрашивала Елизавета. - Должно же хоть что-нибудь быть! - Сесил в конце концов поделился своими подозрениями с королевой.
   - Мадам, ровным счетом ничего! Все корабли О'Малли находятся там, где и должны находиться. И никаких следов груза - мы прочесали и Ланди, и Иннисфану.
   - Пусть ее арестуют, Сесил.
   - На основании чего, мадам?
   Елизавета резко повернулась к нему, и канцлер увидел, как от ярости покраснели ее щеки.
   - Я королева, Сесил! Мне не требуется формальных обвинений! Леди Бурк нанесла мне оскорбление, и я хочу, чтобы ее посадили в Тауэр!
   - Мадам, это на вас не похоже! - Сесил был потрясен.
   - К черту, Сесил, мы же понимаем, что она виновата!
   - Мы это только подозреваем, миледи, - так фамильярно он не обращался к ней с тех самых пор, как она стала королевой:
   - Лишь подозреваем. А с тех пор, как захватили "Санта-Марию", пиратские набеги прекратились, хотя это время года - самое удобное для судоходства.
   Королева оставалась непреклонной:
   - Я хочу, чтобы ее заключили в Тауэр, - настаивала она. - Мы запугаем ее и заставим признаться.
   Мне необходимо испанское золото, Сесил. Кредиторы жмут на меня.
   Канцлер вздохнул. "Леди Бурк и раньше не любила Елизавету, а теперь просто возненавидит ее. Стоит только тронуть О'Малли и Бурков, поднимется весь Коннот, беспорядки охватят всю Ирландию. А нам вовсе не нужна война", - мрачно размышлял Сесил.
   - А как поступить с лордом Бурком? - наконец произнес он.
   - Он останется в Девоне, - ответила Елизавета. - Ему запрещено появляться в Лондоне или возвращаться в Ирландию. Пусть воспитывает волчат.
   - У графини много почитателей, мадам. Им не понравится, что ее заключили в Тауэр без всяких причин. Эти разговоры могут повредить вашему величеству.
   - Так сделай это тайно, Сесил. Пошли де Гренвилла. Поскольку он проворонил мой корабль, пусть хоть оправдается и тайно доставит графиню в Тауэр. Коменданту скажи, что на даму не заведено официального дела. Слухи не пойдут, если никто не узнает, что ее перевезли в замок, а ее муж будет безвыездно оставаться в Девоне.
   - Не могу этого одобрить, - снова возразил Сесил.
   - И тем не менее будешь вынужден подчиниться мне, милорд.
   Канцлер кивнул:
   - Вы моя королева и всегда учились на собственных ошибках. Надеюсь, так будет и в этот раз. - Он далее не мог сопротивляться, открыто высказывая свое мнение.
   Королева вздернула голову и посмотрела на советника. Лицо Сесила оставалось бесстрастным, но ей показалось, что он моргнул глазами.
   ***
   Удачное лето обещало обильный урожай в Девоне. На обочинах дорог пламенели поздние дикие розы и осенние маргаритки. На полях возвышались стога. Яблони ломились от плодов, ранние сорта уже убирали, а поздние еще наливались. Селяне готовили прессы, в которых давили сок, бочки, где будет зреть знаменитый девонский сидр.
   В это благолепие и прискакал де Гренвилл в сопровождении королевской стражи. Он был обеспокоен, потрясен приказом, которого не понимал. Он не верил собственным ушам, когда Сесил отдавал распоряжение. - Я знаю, вы неравнодушны к вину, - говорил советник, а под хмельком у вас развязывается язык.
   Де Гренвилл вспыхнул от стыда. - То, что я сейчас скажу, с вашей стороны было бы крайне неразумным разболтать, поскольку королева хочет сохранить все в строгой тайне. - В знак согласия вельможа наклонил голову.
   Ричард де Гренвилл со своими людьми прогрохотал по мосту и въехал во двор замка. Он спешился и прошел внутрь, где ему сообщили, что лорд и леди Бурк находятся в маленьком семейном зале. Дикон секунду постоял в дверях, разглядывая Скай в кругу ее семьи. Его сердце стучало в груди. Скай пошевелилась, и он догадался, что она беременна. Она сидела рядом с мужем, обнимавшим ее за талию и поглаживающим широкой ладонью по заметной уже округлости живота. Голова Скай покоилась на плече Найла, и она улыбалась ему такой лучезарной улыбкой, Что де Гренвилл почувствовал, что сейчас расплачется. Но нельзя же было оставаться здесь навечно. И, прочистив горло, он вступил в комнату.
   - Дикон! - вскричала хозяйка. - Как я рада тебя видеть! - Робин и Виллоу подбежали поздороваться.
   - Мадам, - без всяких предисловий холодно начал де Гренвилл. - От имени королевы я должен вас арестовать.
   Радостные приветствия замерли в воздухе. Найл Бурк медленно поднялся. Хотя его голос оставался спокойным, было заметно, как он взбешен.
   - Если это шутка, де Гренвилл, то очень неудачная. Жена в ее теперешнем положении не может волноваться.
   - Это не шутка, милорд.
   - На основании каких обвинении вы собираетесь произвести арест?
   - Мне о них ничего не известно, милорд. Я получил приказ доставить леди Бурк в Лондон как можно быстрее.
   - А по прибытии в Лондон?..
   - Передать в Тауэр, - уже мягче ответил де Гренвилл. Скай вскрикнула, и испуганные дети прижались к ее ногам.
   - Я не позволю трогать беременную жену. Она носит в себе наследника Мак-Уилльяма.
   - Тогда вам придется сражаться с королевской стражей. Я намерен сегодня же отправиться в обратный путь.
   При Найле не было оружия, но он намного возвышался над де Гренвиллом. Только через мой труп, англичанин!
   Вельможа схватился за шпагу, и Скай закричала:
   - Нет, милорд! Не надо. - И, пошатываясь, встала на ноги. - Ради Бога, Дикон, что все это значит?
   - Господь свидетель, не знаю, Скай. Мне поручено быстро и тайно доставить вас в Лондон, где вас поместят в Тауэр. Лорду Бурку запрещено покидать Линмут. Это все, о чем мне сообщили.
   - Но нельзя же везти в Лондон женщину на шестом месяце.
   - У меня приказ, милорд.
   - Я могу ехать в дорожной карете, - проговорила Скай, и оба мужчины повернулись к ней. - Если не спешить, ребенку ничего не будет грозить. Я понимаю, почему королева требует меня в Лондон, и для того, чтобы все прояснить, придется отправляться. Вы дадите мне время собраться, Дикон? Утром я и слуги будем готовы.
   - Вам разрешено взять лишь одну служанку.
   - Хорошо, - согласилась Скай. - Проводи меня, Найл. Вы понимаете, Дикон, что поужинать я хотела бы в своей комнате с мужем и детьми.
   Де Гренвилл что-то пробормотал в знак согласия, и лорд Бурк вывел жену из комнаты. В своих апартаментах Скай отправила детей с Дейзи и повернулась к мужу.
   - Им ничего не известно. Если бы они знали, Дикону сообщили бы обвинения.
   - Но они подозревают, - возразил Найл. - А этого достаточно, чтобы тебя арестовать.
   - Они ничего не смогут доказать! - не соглашалась Скай. - Наверное, попытаются меня запугать, но им этого не удастся. Свидетельств у них никаких нет, а Ланди с Линмутом им не связать. Негодница королева хочет меня сломить, но я не такой противник, к которым она привыкла.
   - Но она может держать тебя в заточении столько, сколько ей будет угодно, Скай.
   - Я знаю. Но ты должен ей подчиниться и оставаться в Линмуте присматривать за детьми и за замком.
   - Но если останусь здесь, я не смогу тебе помочь!
   - Адам де Мариско, - прошептала она. - Выстави в западной башне два фонаря один под другим. Понял? И он приплывет. Через него ты можешь передать известие в Ирландию.
   Найл обнял жену, зарылся лицом в ее красивые темные волосы, вдыхал аромат кожи на ее шее.
   - Скай... - в его голосе прозвучала такая мука.
   - Делай то, что я говорю, Найл. Я не могу подвергать опасности Робина и не позволю королеве лишить наследства юного Саутвуда и отнять его у меня. Как бы этой бесплодной суке этого ни хотелось!
   Лорд Бурк безнадежно обнял жену. Он понимал, что эта война не его. Скай затеяла ее без него и, кажется, без него собирается кончать. Он мог ей дать только свою любовь, которая будет вместе с женой в заключении. Ужин оказался невеселым.
   - Не бойтесь за меня, - учила детей Скай. - Я вернусь домой. Слушайтесь Найла, как меня. По возвращении я не захочу слышать о вас ничего плохого. Она уложила обоих в кроватки, поцеловав и сына и дочь. Потом проследила, как Дейзи со служанками пакуют багаж.
   - Не забудьте положить пуховые одеяла. Зимой у Темзы прохладно. А ты, Дейзи, проследи, чтобы в багажную повозку погрузили несколько ящиков с бургундским и мальвазией. Я предпочитаю свои вина.
   Наконец она легла рядом с Найлом, прижалась к нему, и он почувствовал, как она дрожит и плачет. Ничего не сказав, он крепче обнял ее.
   Наступило утро. Скай тепло оделась: на шелковые чулки надела две пары вязаных шерстяных, под платье - две шерстяные нижние юбки. Темно-синее платье застегивалось на перламутровые пуговицы, шею закрывал высокий воротник. Плащ с капюшоном был подбит шелком и оторочен мехом, таким же, как и короткие сапожки. Волосы госпожи Дейзи уложила в аккуратную прическу.
   С детьми Скай попрощалась в комнате, не желая, чтобы вид солдат, ведущих ее к карете, испугал их.
   - Почему королева хочет тебя арестовать? - снова и снова спрашивала Виллоу.
   - Не знаю, моя хорошая, - отвечала она. - Какое-то недоразумение. Не бойся за меня.
   - Тебе отрубят голову? - Робин еле сдерживался, чтобы не расплакаться.
   - Боже, дорогой мой! Что за мысли приходят тебе в голову?
   - Виллоу сказала, что это случается со всеми, кто попадает в Тауэр, ответил мальчик.
   - Сама королева была в Тауэре, когда оставалась еще принцессой. Туда же сажали лорда Дадли и много других людей. И все их головы на месте.
   - Но Виллоу сказала... - настаивал Робин, защищая любимую старшую сестру.
   - Виллоу - маленькая незнайка. Она ничего не слушала на уроках, и ее надо хорошенько наказать. - Скай обняла сына. Она понимала, что Виллоу страшно напугана ее отъездом. - Иди сюда, родная, дай мне и тебя хорошенько обнять. Но не плачь. Тебе не о чем плакать. - Дочь бросилась к матери, прижалась к ее заметному уже животу. Скай сама еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Две головки - одна темная, как ее собственная, другая светлая, как у Джеффри, оказались рядом, и она поцеловала любимые макушки. А потом оттолкнула детей. Мне надо ехать, мои хорошие. Слушайтесь Найла. Я буду вами гордиться.
   - До свидания, мама. - Виллоу изо всех сил старалась удержать готовые брызнуть слезы.
   - До свидания, мама. - Робин вытянулся и неподвижно застыл перед Скай.
   - До свидания, маленький граф, - ответила она и поспешила прочь, чтобы никто не заметил ее слез. Найл ждал ее в семейном зале. Увидев выражение ее лица, он быстро схватил ее и стал целовать катящиеся по щекам слезы.
   - Это из-за моего состояния, - оправдывалась она.
   - Я знаю, - успокаивающе шептал он. - Королева ведь никогда не одерживала над тобой верх.
   - Нет, - шмыгала она носом. - И не одержит.
   - Ну вот, это похоже на мою девочку, - рассмеялся Найл. Скай смахнула слезы с глаз.
   - Нельзя заставлять Дикона столько ждать. - И она засунула платок во внутренний карман плаща.
   - Ты невероятно смелая женщина, Скай. Помни о моей любви. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь дурное. У меня есть друзья, у тебя тоже. Королеве не удастся тебе навредить. Тайна твоего ареста вскоре перестанет быть тайной.
   - Я не боюсь, Найл, - ответила она, ее глаза высохли, и она успокоилась. Муж почувствовал за нее гордость. Да поможет королеве Бог, подумал он: такой соперницы, как моя Скай, у нее еще не было.
   Во дворе в холодном утреннем воздухе вился пар от дыхания нетерпеливо бивших Копытами лошадей. Дейзи, которая настояла на том, чтобы ехать в заключение вместе с хозяйкой, уже сидела в карете. Найл осторожно помог жене подняться в экипаж и укрыл ее ноги меховой полостью. Она нежно посмотрела на него:
   - Наверное, тебе было лучше жениться на скромной девушке, чем на такой дикой вдове, как я.
   - У меня уже были две скромные девушки, мадам, - так же нежно отвечал он. - Теперь я предпочитаю вдов. - Он поцеловал жену, и сердце Скай неистово забилось.
   - Боже! Как я буду скучать по тебе, Найл Бурк.
   - Еще есть время удрать. Притворись, что у тебя начались ранние роды, и мы сбежим через пещеру, прихватив с собой этого надутого англичанина де Гренвилла.
   - Нет! - твердо ответила она. - Мне нужно побить королеву.
   - Ты очень упряма, Скай. Но я верю, тебе это удастся.
   - Удастся, Найл, я знаю!
   Он взял в свою широкую ладонь ее миниатюрную руку и поцеловал каждый палец отдельно.
   - До свидания, мадам. Я здесь за всем пригляжу.
   Скай почувствовала, как перехватило горло, когда муж отступил назад и плотно закрыл за собой дверь экипажа. Она видела, как он подошел к Дикону и что-то сказал ему с мрачным лицом.
   - Я хочу, чтобы вы ехали очень осторожно, де Гренвилл, - были его слова. Вы лично отвечаете за безопасность моей жены и ребенка. Вы отдаете себе в этом отчет? Если с ней или с ребенком что-нибудь случится, я своими руками уничтожу вашу жену и семью и сожгу ваш проклятый дом.
   - Я буду осторожен, милорд, - ответил вельможа. - Я вообще бы не трогал Скай в ее положении, если бы не приказ королевы.
   - Понимаю, - успокоился Найл. - Вы станете держать меня в курсе дел? И если ей разрешат принимать посетителей, навестите ее, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой.
   Де Гренвилл кивнул. Вскочив на лошадь, он возглавил процессию из солдат, кареты и багажной повозки. К его удивлению, дорога на две мили была заполнена людьми со всей округи: фермерами, крестьянами, купцами, рыбаками, охотниками, слугами из замка - старые и молодые плечом к плечу стояли вдоль дороги, бессловесно поддерживая свою госпожу. То тут, то там раздавались напутствия:
   - Храни Бог вашу светлость. Возвращайтесь скорее обратно!
   "Что задумала Бесс? - размышлял де Гренвилл. - Что такого совершила Скай, о чем никто не знает, но что так сильно обидело королеву?"
   Путешествие, которое должно было закончиться в несколько дней, протянулось больше недели. Карета двигалась неспешным шагом, часто останавливаясь, чтобы графиня могла размять ноги и отдохнуть. Они поздно отправлялись в путь и рано останавливались на ночлег. Когда де Гренвилл предложил ехать чуточку быстрее, Скай вовсе слегла и провела в постели целый день. Так что в конце концов де Гренвилл смирился и скрепя сердце постарался успокоиться.
   Добравшись до Лондона, вельможа приказал перевезти Скай на баржу, чтобы никто не узнал герба на дверце ее кареты и не заметил рядом вооруженную стражу. Карету немедленно отправили со слугами обратно в Девон.
   Разлученная со знакомой каретой и слугами, Скай почувствовала, как мужество покидает ее, но по твердому выражению лица никто бы этого не сказал. Она давно поняла, что нельзя показывать страха врагам. Де Гренвилл присоединился на барже к ней и Дейзи.
   - Я всегда хотел покатать вас по реке на своей яхте. - Он искренне хотел завязать разговор.
   - Не сомневаюсь, Дикон, - отозвалась Скай, - что прогулка на вашей яхте была бы куда приятнее, чем путь, который мне предстоит совершить на этом судне.
   - Черт побери, Скай, что произошло у вас с королевой?!
   - Понятия не имею, Дикон, - приветливо ответила она и отвернулась от де Гренвилла, притворившись, что разглядывает реку.
   Он тяжело вздохнул и прекратил попытки завязать разговор. Скай медленно дышала, сосредоточившись на процессе наполнения легких воздухом. Каждый взмах весел приближал ее к заключению и Бог знает к чему еще. Она поклялась себе, что не признает за собой никакой вины. Она побьет королеву в этой игре в кошки-мышки, пусть даже эта игра будет последней в ее жизни.
   Начал накрапывать дождь. Вокруг сгустились сумерки. Вода оставалась спокойной, и, казалось, на реке не было других лодок. Но внезапно сердце Скай учащенно забилось - впереди из темноты выплыла громада Тауэра. Баржа направилась к берегу, и ребенок зашевелился в утробе Скай, когда суденышко ударилось о каменный причал. Она положила руку на живот, как бы охраняя его, а про себя подумала: "Не бойся, не бойся, родной. Все будет в порядке. Я сумею тебя защитить". Само сердце подсказывало ей эти слова. Но кто защитит ее? Скай содрогнулась.
   Де Гренвилл прыгнул на пристань, чтобы помочь Скай выбраться из баржи. Она постояла несколько минут на причале, наслаждаясь последними мгновениями свободы, потом повернулась и решительно стала подниматься по ступеням к Тауэру. Отполированные веками, они были скользкими от дождя, и Скай, к своей досаде, оступилась, но де Гренвилл подхватил ее под локоть и не позволил упасть.
   Она остановилась, чтобы сохранить равновесие, и, отстранившись от вельможи, сказала:
   - Я нисколько не боюсь, милорд.
   - Конечно, Скай, просто ступени мокрые, - ответил де Гренвилл, думая про себя, какая же эта женщина все-таки смелая.
   Комендант Тауэра встретил ее у входа и ужасно расстроился, заметив, в каком она положении. Без сомнения, в крепости предстоят первые роды. И как же ему не хотелось брать под стражу беременную женщину! В такой ситуации могло произойти что угодно. Комендант тепло приветствовал новую узницу.
   - Прошу отужинать со мной и моей женой, леди Бурк. А тем временем служанка подготовит комнату. Я пошлю людей, чтобы они доставили туда ваш багаж и разожгли огонь.
   - Спасибо, сэр Джон, - поблагодарила Скай и повернулась к де Гренвиллу, чтобы попрощаться. - Передайте ее величеству, - попросила она, - что я давно бы приехала в Лондон сама, если бы знала, что здесь нужна. И скажите, что хотела бы узнать, в чем меня обвиняют. А если обвинений нет, напомните королеве, что в таком случае арест незаконен. - И снова обратилась к коменданту:
   - Позвольте опереться на вашу руку, сэр Джон. В последнее время я стала такой неловкой.
   Ричард де Гренвилл покинул Тауэр и направился к Уайтхоллу, где в то время находилась королева. Он прошел прямо в апартаменты Сесила и попросил немедленной встречи. Секретарь, привыкший к тому, что любой посетитель спешит, был сильно удивлен, когда Сесил приказал немедленно провести к нему сэра Ричарда. Когда Джон затворил за собой дверь, канцлер подвинул ему стул и спросил:
   - Почему вы так задержались, сэр? Возникли какие-нибудь осложнения в Линмуте?
   - Нет, милорд, ничего особенного. Правда, лорд Бурк очень рассердился, а леди недоумевает, почему королева отдала приказ о ее аресте. Есть только одно затруднение, и оно-то и задержало нас в дороге. - Сесил испытующе посмотрел на де Гренвилла, и тот поспешил объяснить:
   - Через несколько месяцев леди Бурк предстоит рожать. Поэтому и пришлось ехать с осторожностью.
   - Черт побери! - взорвался Сесил. - Я ведь предупреждал королеву, а теперь... - он оборвал себя на полуслове.
   - Милорд, - тут же снова вступил в разговор Дикон, - а почему все-таки арестовали графиню? Что она сделала?
   - Сделала? Ничего, о чем бы нам было известно, сэр Ричард. Она всего лишь под подозрением.
   - О! - Ему очень хотелось спросить, в чем она подозревается, но он так и не осмелился.
   - Вы свободны, сэр Ричард, - произнес советник королевы. - Конечно, вы не забыли о том, что ваше задание нельзя ни с кем обсуждать.
   - Конечно, милорд. - Он уже направился к выходу, но, поколебавшись, спросил:
   - Могу я время от времени посещать Скай? Ей теперь будет очень одиноко.
   - Нет, сэр Ричард, нельзя. Ее пребывание в Лондоне должно оставаться в строгом секрете, а если вас там кто-нибудь увидит, вам будет трудно объяснить, почему вы оказались в Тауэре. - Но, заметив несчастное выражение лица де Гренвилла, канцлер добавил уже мягче:
   - Может быть, перед Рождеством вы увидитесь с ней и передадите ее поздравления семье.
   Оставшись один, Сесил откинулся на спинку стула, довольный, что так удачно изолировал леди Бурк. Ее следует оставить в Тауэре на несколько недель - пусть поразмыслит о причинах своего ареста. И если она и в самом деле виновата, то к тому времени, когда начнутся допросы, будет изрядно напугана. Канцлер улыбнулся.
   Но через несколько дней Сесилу уже не хотелось улыбаться в связи с делом леди Бурк. Перед ним стояла удивительно несговорчивая ирландская монахиня из монастыря Пресвятой Девы Марии на острове Инштурк, которая представилась как сестра Скай.
   - Я приехала, чтобы присутствовать при родах сестры, - тихо, но решительно заявила она.
   Сначала Сесил изобразил недоумение.
   - Мадам, я понятия не имею, о ком вы говорите. На лице Эйбхлин мелькнула такая знакомая улыбка:
   - Милорд, давайте не будем попусту тратить времени. Ваша подпись стояла под распоряжением об аресте моей сестры, и я неслась сюда сломя голову с западного побережья Ирландии. Я намерена оставаться со Скай, но, если вы не разрешите мне этого, найду способы добраться до королевы и предать дело гласности. О'Малли пока ничего не предпринимают, потому что лорд Бурк заверил их, что все это лишь недоразумение.
   - Но почему, мадам, - закипал Сесил, - почему я должен разрешить вам оставаться с вашей сестрой? Я не позволил этого даже ее мужу. Так почему же должен позволить сестре?
   - Мой зять - симпатичный человек, но я по профессии акушерка. Скай во мне нуждается.
   - С ней находится женщина.
   - Дейзи? Хорошая девчушка, когда речь идет о прическе или нарядах. Но какая же из нее повивальная бабка? От одного вида крови она упадет в обморок, а при родах бывает много крови. Вы об этом когда-нибудь слышали? Или вы специально намерены заставить страдать сестру?
   - Боже, женщина! - возмутился Сесил. - Мы не желаем причинять никакого вреда вашей сестре. Своевременно мы направим кого-нибудь на помощь леди Бурк.
   - Могу себе представить, - презрительно усмехнулась Эйбхлин. Какую-нибудь старую неумеху с грязными ногтями, которая непременно заразит и ребенка, и Скай. Что вы знаете об акушерстве, милорд?
   Советник королевы почувствовал, что его терпение кончается. Эта женщина оказалась непробиваемой.
   - А вы знаете, мадам, - проревел он, - как просто попасть в Тауэр и как непросто оттуда выбраться?
   На лице монахини снова появилась насмешливая улыбка. Теперь канцлер ее узнал - это была улыбка графини Линмутской. "Странно, - подумал вельможа, они со Скай не похожи, но вот улыбка... и это раздражающее чувство превосходства".
   - Я не боюсь, милорд, - ответила она, и Сесил понял, что Эйбхлин говорит правду.
   Вот уж эти гордецы-ирландцы.
   - Ну что ж, тогда отправляйтесь, мадам. Секретарь выдаст вам все необходимые бумаги.
   - Надеюсь, милорд, я буду вольна свободно входить и выходить из крепости. Это может потребоваться, когда сестре придет время рожать.
   - Нет, мадам, - ответил Сесил, - в таком случае леди Бурк будет слишком просто улизнуть из Тауэра, переодевшись в монашеское платье. Все, что вам нужно, либо берите сразу, либо слуги позже купят вам необходимое. Вы можете войти в Тауэр, но если хоть раз выйдете оттуда, вам не позволят вернуться к сестре. Таковы мои условия.
   - Хорошо, - произнесла Эйбхлин. - Вынуждена им подчиниться, - она едва кивнула канцлеру и величественно добавила:
   - Благодарю вас, милорд. До свидания, милорд.
   Через несколько часов, сжимая в тонких руках драгоценные бумаги, Эйбхлин вступила в Тауэр. Ее провели к сестре, и она обрадовалась, заметив, как почтителен охранник и как чисто в здании. Почти не чувствовалось сквозняков и неприятных запахов.
   Скай спала, когда она вошла в комнату, а Дейзи с невыразимым облегчением бросилась к ней на шею.
   - Слава Богу, вы здесь, сестра!
   - А разве все так уж плохо? - У Эйбхлин удивленно поднялись брови.
   - Сестра, я даже кошке никогда не помогала рожать и боялась, что останусь одна с госпожой, когда наступит время. Лорд Бурк наверняка убьет меня, если что-нибудь случится с ней или ребенком.
   - Тебе больше не о чем беспокоиться, Дейзи. Я здесь и намерена остаться.
   Когда Скай проснулась, Эйбхлин уже основательно обосновалась в Тауэре.
   - Как ты сюда проникла? - воскликнула она, обнимая старшую сестру.
   - Около десяти дней назад в монастырь прибыл англичанин огромного роста и сказал, что я тебе нужна. Я поспешила через всю Ирландию на худющей кляче, потом на утлом суденышке приплыла в Линмут. Остальное рассказал мне Найл и послал в Лондон, чтобы я была здесь с тобой.
   - И Сесил впустил тебя ко мне? Удивительно! Я не видела никого, кроме Дейзи и охранников. Мне показалось, что полным заточением меня хотят запугать.
   - Но, будучи здравомыслящей женщиной, сестра, ты ведь не испугалась?
   - Нет, Эйбхлин, не испугалась, - улыбнулась Скай.
   - Тогда ты совсем не стала мудрее, чем была десять лет назад, - едко заметила монахиня, и сестра рассмеялась.
   - О, Эйбхлин, как хорошо, что ты рядом!
   Потом сестры устроились в огромной, занимавшей почти всю комнату кровати, застеленной темно-красными покрывалами Скай. В углу пылал огонь, разгоняя холодную декабрьскую сырость и наполняя комнату ароматом горящих яблоневых поленьев. Спальня Скай находилась на вершине башни, и здесь их никто не мог подслушать. И они разговаривали с сестрой тихо, но свободно.
   - Тебе предъявили какие-нибудь обвинения? - спросила Эйбхлин.
   - Нет. И это подтверждает мою догадку - они подозревают меня в пиратстве, но не имеют доказательств. Меня даже не допрашивали. Нет у них, Эйбхлин, никаких доказательств, - Скай довольно рассмеялась. - Когда-нибудь им придется меня отсюда выпустить, и я дважды утру нос Бесс Тюдор!
   Эйбхлин задумчиво смотрела на сестру.
   - Будь осторожна, Скай. В трудном положении сейчас ведь ты - Елизавета законная королева и может держать тебя здесь, пока ты не сгниешь заживо.
   - Пусть только попробует, - в голосе Скай появились жесткие нотки. О'Малли и Бурки поднимут весь Коннот. А если восстанет Коннот, восстанет и вся Ирландия. Там много горячих голов, которые только и ждут предлога.
   - Боже мой, Скай, сколько в тебе желчи. Откуда эта непримиримость к королеве Англии?
   Коротко, опуская детали, Скай рассказала сестре историю опекунства лорда Дадли над маленьким графом Линмутским и о его постоянных домогательствах. Найл об этих вещах Эйбхлин не говорил.
   - Боже, - воскликнула монахиня, - а я считала тебя мятежной! Ты еще очень хладнокровна, Скай. Значит, королева знала про лорда Дадли и позволяла ему вести себя так?! Тогда она получила по заслугам! Теперь нужно найти способ освободить тебя.
   - Без доказательств она ничего не сможет мне сделать! - упрямо твердила Скай.
   - Ей не нужны доказательства, чтобы держать тебя здесь, - повторила Эйбхлин. - Нужно убедить ее, к ее же собственному удовлетворению, в том, что ты не виновата.
   - Но как?
   - Пока не знаю. Я должна молить Бога, чтобы он ниспослал прозрение.
   Скай рассмеялась.
   - Потребуется крепкая молитва. Но давай спать. Моя совесть чиста, как у ребенка. - Завязав под подбородком кружевной ночной чепец и повернувшись на спину, она быстро уснула.
   Эйбхлин же продолжала лежать без сна. Скай права, думала она. Королева не выдвинула никаких обвинений в пиратстве против графини Линмутской, а это означает, что у нее и в самом деле нет никаких доказательств. Но пока она не убедится, что Скай не замешана в набегах, она будет держать ее в заключении, не решаясь действовать открыто. Ситуация оказалась роковой.
   На следующее утро, когда Скай заканчивала ежедневные упражнения на стене крепости, к ней обратился капитан стражи:
   - Доброе утро, миледи. Мне поручено сопровождать вас к лорду Сесилу.
   - Хорошо. - Сердце Скай учащенно забилось. Наконец ее решились допросить, и она предвкушала, как сразится с Сесилом и постарается его перехитрить. Она последовала за стражником по темным коридорам и очутилась на пороге комнаты, обитой деревянными панелями, с маленьким эркерным окном, выходящим на Темзу. За длинным столом сидели Сесил, Дадли и двое других мужчин. Скай решила, что один из них лорд Шрусбери, а другой - лорд Кавендиш. Не видя стула, она произнесла ледяным голосом:
   - Уверена, милорды, вы не ждете, что женщина в моем положении будет стоять перед вами.
   - Не забывайте, мадам, что здесь вы в заключении, - мстительно заметил лорд Дадли.
   - И если этого человека не уберут отсюда, - продолжала Скай, - я тотчас же вас покину, лорд Сесил.
   - Пожалуйста, принесите стул леди Бурк, - распорядился канцлер.
   - Надеюсь, - произнесла она, усаживаясь, - вы будете столь любезны и объясните причину моего заточения. Вот уже несколько недель меня держат в неведении, и я начинаю считать свое положение совершенно невыносимым.
   Мрачная улыбка вздернула вверх уголки губ Сесила:
   - Мы горим желанием поговорить с вами о недавних пиратских набегах в Девоне.
   Скай удивленно изогнула бровь:
   - Если вы хотели говорить со мною, сэр, почему же вы так не поступили? Разве необходимо было заключать меня в Тауэр? Я наслышана про пиратов, сама потеряла два корабля и с сожалением должна отметить, что королевская комиссия не смогла найти преступников. Это стоило мне больших денег.
   - Финансово вы не очень-то пострадали, - заметил Сесил.
   - Да, милорд, я богатая женщина, но не люблю понапрасну терять свои деньги. Корабли надо содержать, командам и капитанам прилично платить. Тогда ваше предприятие окупается. Меня не радуют убытки от набегов пиратов.
   - Умно, мадам, но недостаточно, чтобы обмануть нас, - фыркнул Дадли.
   Скай холодно посмотрела на него:
   - От хорошей жизни вы растолстели, милорд, но ваш мозг остался по-прежнему мягким.
   Граф Лестерский покраснел как рак, и хотя рот его был открыт, оттуда не вылетело ни звука. Шрусбери и Кавендиш хихикнули, и сам Сесил едва удержался от смеха. Но дошла очередь и до него.
   - Если, милорды, у вас есть обвинения, которые вы готовы выдвинуть против меня, действуйте! Если нет, то отпустите, потому что вы арестовали меня незаконно. - Потом Скай обратилась прямо к канцлеру:
   - Лорд Сесил, вы нанесли мне оскорбление, заставив прийти сюда. Я больше не появлюсь перед вами, пока вы официально не обвините меня. Я не приду также, если среди присутствующих будет находиться лорд Дадли. Вам не следует спрашивать меня, почему, вы и сами это прекрасно знаете. - Она встала со стула и направилась к выходу.
   - Остановите ее! - закричал лорд Дадли стражникам.
   Скай повернулась необыкновенно грациозно, несмотря на свою полноту, голубые глаза пылали презрением. Как бы защищая ребенка, она положила руки на живот:
   - Я ношу в себе наследника Мак-Уилльяма. Стоит неосторожным рукам повредить ему, и даже мои мольбы не погасят огонь, который разгорится в Ирландии. Если королева хочет войны с моим народом, мы с радостью удовлетворим ее желание! - И она снова двинулась к выходу.
   - Почему вы не остановите эту ирландскую суку?! - завопил лорд Дадли. Кому будет дело до того, если ее щенок запутается в собственной пуповине?
   - Милорд, - заметил Сесил, - вы присутствуете здесь, потому что так пожелала королева, а я - верный слуга ее величества. Тем не менее я буду просить ее изменить решение. Я согласен с леди Бурк. Вы ведете себя оскорбительно. Джентльмены, вы свободны. Соберемся в этот же час завтра и попробуем еще раз допросить графиню Линмутскую.
   Но допрос не состоялся. Выйдя из комнаты, Скай почувствовала первые родовые схватки. Сжав зубы и превозмогая боль, она шла за охранниками по темным коридорам. На лестнице, ведущей в башню, она чуть не потеряла сознание и с усилием заставляла себя переставлять ноги по ступеням. Почти уже у дверей она застонала и опустилась на каменный пол.
   Пораженный капитан обернулся и, сбежав вниз, подал ей руку. Он подвел ее к входу, двери распахнулись, и Эйбхлин с Дейзи приняли Скай у стражника.
   - Вам что-нибудь требуется? - обеспокоенно спросил капитан.
   - Нет, - ободряюще улыбнулась монахиня молодому человеку. - Спасибо, ничего, капитан. У нас есть все, что необходимо. Но все-таки сообщите коменданту, что у леди Бурк начались преждевременные роды. - Она понизила голос и прошептала, но Скай и Дейзи ее отлично расслышали:
   - Надеюсь, мы сохраним и ребенка, и мать. Вся эта чушь с арестом так подействовала на сестру. А каковы обвинения, капитан? Их просто нет! Спасибо вам за помощь! Вы добрый христианин. - И она плотно закрыла дверь перед носом у стражника.
   - Ах, Эйбхлин! - рассмеялась между схватками Скай. - Ты самая безбожная монашка, каких я только видела! Как ты напугала этого симпатичного капитана. Наверняка он всю дорогу бежал к сэру Джону и теперь рассказывает, что я на смертном одре.
   - Хорошо! Пусть почувствует свою вину, - ворчала Эйбхлин, помогая Скай раздеваться. - Чего хотел Сесил?
   - Чтобы я покаялась в пиратстве. Как я и думала. У них нет доказательств. - Волна боли нахлынула на нее, Скай дернулась. Внезапно потоки вод хлынули на подол. - Эйбхлин! Мне кажется, роды начались!
   - Дейзи, быстрей! Ставь стол у камина! - Служанка принялась изо всех сил толкать длинный дубовый стол.
   - Эйбхлин, помоги ей, я могу стоять одна!
   Вдвоем женщины поставили тяжелый стол у пылающего огня. Дейзи сбегала наверх в спальню Скай и принесла оттуда пуховые подушки, матрас и простыню. Все это монахиня положила на стол. Эйбхлин и служанка помогли Скай забраться на него, где она устроилась, опершись плечами о подушки, и полусидела, раздвинув ноги. Монашенка вымыла в поданном Дейзи тазике свои на удивление изящные руки. Несколько недель назад она рассказала служанке, что ей предстоит делать во время родов, и девушка безукоризненно исполняла свои обязанности. Акушерка склонилась над своей пациенткой.
   - Пресвятая Дева Мария! - воскликнула она. - Ребенок уже наполовину родился! - И потянула к себе младенца.
   - Я же говорила, - простонала Скай, последние схватки снова скрутили ее. А когда ребенок полностью появился на свет, превозмогая боль, спросила:
   - Все в порядке? Все пальчики на месте?
   Эйбхлин быстро обтерла младенца и взглянула в маленькое личико:
   - С ней все в порядке. Все пальчики на месте.
   - С ней? - Скай тихо рассмеялась. - Виллоу ужасно обрадуется сестре, и я счастлива, что родилась дочь, а вот Мак-Уилльям будет разочарован.
   - Родишь еще, - заметила Эйбхлин.
   Скай послала Эйбхлин изумленный взгляд, а про себя подумала, как хорошо иметь рядом эту сильную здравомыслящую женщину. Но как долго после родов королева разрешит Эйбхлин оставаться в Тауэре?
   В дверь громоподобно постучали.
   - Дейзи! Быстро! - приказала монашенка. - Кто бы ни пришел, ответь, что сюда нельзя! Служанка подбежала к двери и распахнула ее.
   - Сюда нельзя, - сообщила она коменданту Тауэра сэру Джону. - Госпожа рожает!
   - Я привел на помощь жену, - ответил сэр Джон.
   И прежде чем Дейзи смогла что-нибудь сделать, леди Алиса ворвалась в комнату и бросилась к тому месту, где лежала Скай. Увидев новорожденную на груди у матери, жена коменданта заговорщически подмигнула и прошептала:
   - Кричите громче, дорогая.
   Скай сразу все поняла и закричала громко и жалобно.
   - Боже! - обернулась леди Алиса к мужу, терпеливо поджидающему у дверей. Это может продлиться несколько часов, Джон. Иди. Я приду, когда будут новости. Закрой за ним дверь, девушка.
   Со вздохом облегчения Дейзи повиновалась. Жена коменданта весело рассмеялась и улыбнулась Скай:
   - Вот так, дорогая, это даст вам небольшую передышку. Кроме того, нельзя, чтобы мужчины узнали, что так просто рожать детей.
   - Спасибо, мадам. Я никогда не рожала так быстро. С каждым разом получается все быстрее.
   - И сколько у вас уже есть, дорогая?
   - Это шестой ребенок, но вторая дочь.
   - Ах, это малышка! У меня была дочурка. На Троицу ей исполнилось бы четырнадцать лет. Восемь лет назад она умерла от белого горла. Ее звали Линет.
   - Я так же потеряла своего младшего сына, - рассказала Скай.
   Женщины помолчали, потом леди Алиса спросила:
   - Как вы ее назовете, леди Бурк?
   - Дейрой.
   - Скай! - предостерегающе воскликнула Эйбхлин. - Судьба Дейры была трагичной!
   - Ее заточил король. А мою невинную малютку заключила в Тауэр королева. Она родилась в тюрьме. Так что имя это вполне подходящее, Эйбхлин. И поскольку здесь нет священника, ты можешь окрестить ее, сестра?
   - Почему вы здесь, дорогая? - леди Алиса выглядела обеспокоенной.
   Дейзи взяла Дейру у Скай и стала ее купать и пеленать. Эйбхлин освободила сестру от последа.
   - Никто мне этого не объяснил, - сказала Скай доброй женщине. - Никаких обвинений против меня не выдвинуто. Надеюсь... - она запнулась, - может быть... ваш муж знает?
   - Увы, дорогая, нет! - вскричала жена коменданта. - Я хотела бы вам помочь. Все это кажется таким несправедливым.
   - Не стоит беспокоиться, леди Алиса. Мы, ирландцы, привыкли, что нас не понимают и с нами плохо обращаются, - мягко ответила Скай.
   - Я хотя бы могу побыть с вами несколько часов. Считая, что роды продолжаются, они оставят вас в покое. А потом я скажу, что они были очень трудными, и посоветую мужу оставить при вас сестру на месяц или два, если он хочет, чтобы вы и ребенок остались в живых.
   Скай расплылась в улыбке.
   - Вы настоящий друг, миледи. Но не делайте ничего такого, за что бы королева могла разгневаться на вас или на сэра Джона. Я уже поняла. Тюдоры могут быть жестокими даже к своим друзьям. Я узнала это из первых рук.
   - А что королева знает про Тауэр, кроме того, что сообщает ей мой муж? вопросом ответила добрая леди и грузно опустилась в мягкое кресло перед камином. - Мне кажется, ваша мальвазия - лучшая в Англии. Я большая поклонница этого вина.
   На следующее утро леди Алиса сообщила мужу, что несчастная заключенная, один Бог уж знает как, сумела произвести на свет слабенькую девочку.
   - И мать и ребенок еле живы и следующие несколько месяцев нуждаются в постоянном уходе. Иначе им грозит смерть, - леди Алиса заявила это так твердо, что сэр Джон сразу понял - она не потерпит никакого вмешательства.
   - Дорогая, - вкрадчиво проговорил он. - Я вовсе не против, чтобы сестра леди Бурк оставалась с ней. Но не я принимаю решение.
   - Ты пользуешься некоторым влиянием, Джон. Постарайся сделать что-нибудь. Я вообще не понимаю, почему королева заключила леди Бурк в Тауэр без всяких обвинений.
   - Тише! Я вижу, наша гостья тебя покорила, но мы должны верить, что королева и лорд Сесил знают, что делают. Я пошлю сообщение для королевы.
   Когда пришла весть о рождении леди Дейры Бурк, у королевы как раз начались нерегулярные и болезненные месячные.
   - Боже! - раздраженно воскликнула она. - Ирландка сделала это нарочно.
   - Что сделала, мадам? - не понял Сесил.
   - Родила ребенка в Тауэре. Тон записки сэра Джона вполне сочувствующий леди Бурк, и мне это не нравится. В ней чувствуется осуждение моих действий и нежное участие в этой... мятежной ирландке.
   - Матери со своими новорожденными обычно пробуждают сочувствие у окружающих, - успокоил королеву Сесил.
   Елизавета резко повернулась, и ее красивые рыжеватые волосы разметались по плечам. Лицо побелело и исказилось от боли.
   - Ты несколько недель не мог допросить ее! Черт возьми, эту пиратку надо разоблачить. Ты знаешь, как в разгар бури она прошлой зимой выкинула Дадли из замка?
   "Хо! - хмыкнул про себя канцлер. - Так вот в чем причина этой вендетты. Обидели драгоценного лорда Роберта. Плохо я подумал, когда рассказал Елизавете о девонских пиратах. Она воспользовалась этим, чтобы отомстить за Дадли. Надо это запомнить". Сесил сладчайшим образом улыбнулся королеве.
   - Возвращайтесь в постель, дорогая. Вы дурно себя чувствуете, а это дело подождет. Вы совершенно правы, нам не удастся его расследовать до тех пор, пока леди Бурк не оправится от родов. Присутствовавшая при них жена сэра Джона утверждает, что они оказались трудными. Думаю, пройдет несколько недель, пока леди Бурк придет в себя.
   Елизавета снова забралась в кровать и натянула на себя бархатное одеяло.
   - Ах, Сесил, - пожаловалась она. - Иногда мне жаль, что я не родилась простой девушкой. Корона так меня гнетет, а я ведь существо хрупкое!
   - Нет, мадам, хрупкой вы только выглядите. Но когда вы вышли из утробы матери, в вас уже было львиное сердце отца. Вам нечего опасаться за свои возможности.
   - Ты моя поддержка, Сесил, - вздохнула Елизавета. - А теперь я хочу отдохнуть. Поступай с леди Бурк, как найдешь нужным. - И закрыла глаза.
   - Я вас не подведу, мадам, - холодно улыбнулся советник.
   - Ты меня никогда не подводил, - пробормотала королева, засыпая.
   Глава 25
   Адам де Мариско не верил своему невероятному счастью Вот уже несколько месяцев с тех пор, как его вызвали в Линмут, чтобы рассказать о печальной судьбе Скай, он ощущал себя слабым, беспомощным и бесполезным. Теперь же он располагал средством ее освободить. Самому Богу было угодно надоумить его. Но план, как использовать этот шанс, был его собственным, что возвратило де Мариско уверенность в себе. Теперь Адам тепло приветствовал на Ланди лорда Бурка. От тревог и бессонницы громадный ирландец выглядел изможденным. Де Мариско вложил в его руку стакан с виски.
   - Выпейте это, - проговорил он. - Я знаю, как вернуть ее домой целой и невредимой.
   - Как? - Найл Бурк одним глотком выпил темноватую жидкость и почувствовал, как тепло распространяется по венам.
   - У моего маяка есть хорошо замаскированная бухта, в ней стоит корабль, корабль мертвецов. Приливные течения с той стороны острова неустойчивы, и они прибили к берегу этот корабль. Два дня назад его нашли наполовину затонувшим в бухте. Я велел, чтобы к нему никто не приближался, распорядился перевезти на него мою долю добычи с "Санта-Марии". Этим занималась семья глухонемых. Я всегда заботился о них и знаю, что эти люди меня никогда не выдадут, даже если бы умели говорить.
   Корабль английской постройки, но трупы на борту напоминают арабов или мавритан. Готов поспорить, это берберийские пираты. Не имею представления, что их убило, но если нам удастся отбуксировать корабль в Лондон, мы сможем убедить Сесила, что эти несчастные - часть людей, замешанных в недавних пиратствах. Особенно если учесть, что будет найдено в трюме. Тогда он будет вынужден освободить Скай!
   По мере того, как лорд Бурк начинал осознавать план де Мариско, его лицо оживало.
   - Что ж, это может удаться. - Он секунду помедлил. - А вы обнаружили на борту вахтенный журнал?
   - Да, но он на каком-то странном языке. Ничего подобного я никогда не видел.
   Уголки серовато-стальных глаз Найла растянулись в улыбке.
   - Наверное, арабский. Должно быть, вы правы, де Мариско, это берберийские пираты! Но вот проблема: вахтенный журнал уничтожать нельзя - это будет выглядеть подозрительно, - а лорд Сесил может найти кого-нибудь, кто прочтет по-арабски. Тогда, вероятно, обнаружится, что это вовсе не пираты. Нужно прочесть этот журнал.
   - Но кто, черт возьми, может знать арабский?! - воскликнул де Мариско. Уверенность начинала его покидать.
   - Скай, - рассмеялся Найл.
   - Вот это да! А есть ли что-нибудь такое, что эта женщина не умеет делать?
   - Надеюсь, на этот вопрос вы не знаете ответа, - сразу посерьезнел Найл.
   Адам де Мариско по крайней мере на два дюйма возвышался над Найлом Бурком. Он встал и, посмотрев на мужа Скай сверху вниз, произнес:
   - Пора нам выяснить отношения, малыш! Да, я любил ее и, наверное, никогда не перестану любить. Но я ей не муж и прекрасно это понимаю. И мог этим, как гордился бы, если бы стал ее мужем...
   Слова растаяли в воздухе, и на мгновение между мужчинами возникло полное взаимопонимание. Потом Адам докончил:
   - Она вас любит, и вы поступаете глупо, считая, что я могу встать между вами. А теперь, малыш, займемся вызволением Скай из рук Елизаветы Тюдор!
   - Черт возьми, де Мариско! Вы заставляете меня почувствовать себя впервые влюбившимся зеленым мальчишкой. Но хоть вы и считаете меня слишком маленьким, чтобы принять ваш вызов, я хотел бы попробовать. Вашу руку, англичанин! Должен признать, вы мне нравитесь...
   Если бы Скай могла видеть их, стоящих рядом и улыбающихся друг другу! Оба ее любили, а теперь их связала и дружба в попытке ее освободить. Они крепко пожали друг другу руки, две пары глаз встретились друг с другом - одни серовато-стальные, другие "дымчато-голубые.
   - Нам нужен в помощь еще один человек. Роберт Смолл подойдет. Он не простит, если мы его не возьмем с собой. И он сможет разобраться в арабском языке. Этого, наверное, хватит, чтобы представить Сесилу журнал. Мы будем по крайней мере знать, не противоречит ли журнал нашему рассказу. Он вернулся из плавания. Сестра капитана сообщила мне об этом, и я послал ему приглашение в Линмут. Можно перегнать корабль в Линмутскую бухту? Лучше, чтобы о наших планах больше никто не знал.
   - Я тут же отдам распоряжения. Глухонемые братья прекрасно справятся с этой работой, - ответил де Мариско.
   - А что нам делать с телами?
   - От них ужасно воняет. Но я оставил их на борту, чтобы к нашему рассказу было больше доверия. Иначе Сесил решит, что мы подстроили все сами.
   - А как объяснить, что прошло так много времени? Ведь "Санта-Марию" захватили несколько месяцев назад. Где в таком случае болтался этот корабль?
   - Пиратствовал, Найл Бурк. Хитрые неверные бороздили воды у берегов Новой Испании. Должно быть, они и захватили "Санта-Марию", когда плыли туда прошлой весной. Всем известно, как мавры ненавидят испанцев и никогда не упустят возможности нанести им удар, - де Мариско весело рассмеялся. - По-моему, просто прекрасная история.
   - Да, - восхищенно согласился Найл, - Вы прозябаете на своем острове. Вам место при дворе.
   - Боже, только не это! - воскликнул Адам. - В этом отвратительном городе я буду себя чувствовать, как в тюрьме, изображая кавалера при мерзавке Бесс Тюдор! Придется бесполезно тратить время и деньги на наряды и на дорогих знатных шлюх. Нет, по мне лучше голые скалы Ланди и море. Там я чувствую себя человеком.
   - Вы ничего не говорили о ваших сыновьях. Почему? Адам де Мариско горько улыбнулся.
   - Их у меня не будет. Судьба сыграла со мной злую шутку. В четырнадцать лет я переболел лихорадкой, и мое семя стало бесплодным. При виде женщин я воспламеняюсь, как сатир, но стать отцом не могу. Несколько лет назад я ходил к старой ведьме в Девоне. Узнав, что мальчиком я перенес лихорадку, она сказала, что не в состоянии помочь - болезнь выжгла мое семя. С такими случаями ей уже приходилось встречаться. Разве что мне удастся когда-нибудь зачать дочь.
   Вот почему для меня так важно помочь Скай. Ее малютка Робин и я последние отпрыски Саутвудов. Да-да, ирландец, - усмехнулся он, заметив недоверчивый взгляд Найла. - Ветвь де Мариско произошла от незаконнорожденных детей Саутвудов.
   Первый из них - Жеффруа де Сюдбуа - вывез из Нормандии любовницу Матильду де Мариско. Разбогатев с Вильгельмом Завоевателем, он хотел жениться на этой леди. Как и он, Матильда была младшей дочерью и не имела ничего за душой. Но, заполучив Линмут, Жеффруа решил, что разумнее жениться на дочери старого лорда, и таким образом прекрасная Гвинет стала родоначальницей законной линии.
   Но Матильда была девушкой упорной и самолюбивой. Она предпочла последовать в Англию за Жеффруа в качестве любовницы, а не оставаться бедной родственницей в доме брата или монахиней в заштатном монастыре. Несколько лет она жила в западной башне Линмутского замка, делая жизнь Гвинет совершенно невыносимой. Но как-то ее старшего сына застали, когда он пытался задушить законного наследника. Прекрасная Гвинет топнула своей сакской ножкой, и Матильде с отпрыском пришлось убираться. В то время Ланди принадлежал Линмуту, и Жеффруа отдал остров навечно Матильде, ее сыновьям и их потомству.
   Потом на протяжении целых поколений де Мариско вступали в брак с незаконнорожденными Саутвудами, их младшими дочерьми и французскими кузинами. Моя бабушка и дед покойного Саутвуда в действительности брат и сестра. Я последний в роду побочной ветви, а Робин - наследник Саутвудов, и поэтому у меня достаточно родственных чувств, чтобы желать защитить и его, и его мать. Они оба дороги мне.
   - А Скай знает об этом?
   - Нет. Мы никогда с ней на эту тему не разговаривали, - ответил Адам де Мариско, а у Найла Бурка не хватило смелости спросить, почему. Что бы ни произошло между этим великаном и Скай, это случилось до того, как он женился на ней, и было не его делом. Без сомнения, Адам де Мариско - человек чести. Он в упор посмотрел на лорда Ланди, и тот выдержал его взгляд.
   - Вы настоящий мужчина, - проговорил лорд Бурк. - Что ж, давайте спасать мою жену, пока она не попала в еще большую неприятность.
   Через несколько часов Найл и его хозяин оказались на борту корабля, буксировавшего мавританское судно к побережью Девона. В Линмуте их поджидал Роберт Смолл. Коротышка был вне себя.
   - Я оставил на ваше попечении Скай, а прибыв из короткого и удачного плавания, узнаю, что она в лондонском Тауэре! Так-то вы следили за ней! И вы, Адам де Мариско, тоже не лучше! Стали потакать ее глупостям. Вы должны быть в Лондоне, а не моя Скай! Сестра мне сказала, что она беременна. Срок рожать наступил месяц назад. Неужели Тауэр - подходящее место для молодых матерей? Вы хоть знаете, мальчик родился или девочка?
   - Замолчите, Робби! - проревел Найл. - Садитесь и слушайте! Скай не грозит опасность - никаких свидетельств против нее нет. Мне в Лондоне и даже в Ирландии появляться запрещено. Я должен оставаться в Линмуте, и во имя Робина Скай просила меня подчиниться. Она не хочет, чтобы мое неповиновение стоило ему наследства. Ребенок родился 12 декабря, но его пола я не знаю, потому что даже де Гренвилла не пускают к Скай, хотя Сесил и обещал ему свидание.
   До недавнего времени не существовало способа помочь Скай. Но теперь я рискну вызвать неудовольствие королевы и появлюсь в Лондоне, потому что де Мариско придумал, как решить эту задачу. Ради всего святого, Адам, расскажите ему, пока он не задушил нас обоих.
   Лорд Ланди не спеша, обстоятельно изложил свой план. Роберт Смолл внимательно слушал и кивал головой. Наконец он спросил:
   - У вас с собой вахтенный журнал?
   Адам де Мариско подал капитану тоненькую книжицу.
   - Да, - сразу же отозвался моряк, - это арабский язык, - он помолчал минуту, изучая журнал. - Корабль носит имя "Газель". Они из Алжира.. настроение Робби явно улучшалось. - Они пираты... Несколько недель назад захватили с баркаса несколько человек. После этого люди стали болеть и умирать. Те, что с баркаса, погибли почти сразу же. Последняя запись сделана десять дней назад и гласит: "Помилуй нас, Аллах!" - Робби оторвался от журнала. - Бедняги! - промолвил он, потом перелистал книжицу, и его морщинистое лицо осветила улыбка. - Вот это удача! Здесь запись, сделанная прошлой весной: "Сегодня захватили проклятых испанцев", - и указан их курс мимо берегов Ирландии! Все остальное - набеги на "неверных", но преимущественно они охотились за испанцами. Это играет нам на руку. Если у Сесила возникнут подозрения и он найдет знатока арабского языка, тот подтвердит ваш рассказ. К утру я внимательно прочитаю журнал, чтобы убедиться, что в нем ничего не повредит Скай. Тем временем отправляйте "Газель" в Лондон. Нам нужно дождаться, пока она не прибудет в Лондон.
   Ждать было тяжело, но ничего другого не оставалось. Адам де Мариско вернулся к себе на Ланди и в последующие недели исходил свой остров из конца в конец по крайней мере две дюжины раз.
   Роберт Смолл поскакал в Рен-Корт и занялся делами торговой компании, которой владел совместно со Скай. Ее секретарь француз Жан принял на себя главный удар его дурного расположения духа и, если бы не верность госпоже, собрался бы вместе с Мари и детьми и уехал в Бретань.
   Найл беспокоился, что их план может провалиться. Что в этом случае следовало делать? Но свои страхи он скрывал от детей. После разлуки с матерью Робин Саутвуд повзрослел. Скай не могла его уже оберегать, и твердое, но благожелательное влияние отчима быстро заставило мальчика осознать свое положение графа Линмутского.
   Виллоу, дочь своей матери, изо всех сил старалась заменить в доме Скай: садясь на почетных местах за столом между Найлом и Робином, распоряжалась хозяйством. Поначалу слуги терпели ее со снисходительным удивлением, но вскоре с ужасом обнаружили, что она намного строже графини. Жалобы Найду не возымели действия. Даже если Виллоу была не права, он ее безоговорочно поддерживал, и девочка расцвела под опекой отчима.
   Промелькнуло несколько недель, и наконец Роберт Смолл получил известие, что "Газель" и сопровождавшая ее "Наяда" встали на якорь в лондонском Пуле. Капитан во весь опор поскакал в Линмут. В ту же ночь в окне западной башни замка появился зеленый огонь, пронизывая несколько миль, отделяющих побережье от Ланди. На следующее утро трое всадников в накидках, прогрохотав по подъемному мосту, понеслись через луг к лондонской дороге.
   Мартовский день был дождливым, дороги развезло. Местами густой туман скрывал все вокруг, лентами стелился по только что засеянным темнеющим полям. Не чувствовалось ни ветерка, и вода в мельничных прудах, точно зеркало, отражала все вокруг. Деревья застыли в ожидании апрельского солнца. То тут, то там на склонах желтели и белели нарциссы, свидетельствуя о том, что зима уже кончилась, хотя воздух был еще свеж и пропитан влагой.
   Трое всадников ехали в молчании, понурив головы и представив сгорбленные плечи неутихающему дождю. В середине дня они остановились в придорожной таверне, чтобы проглотил хлеб с сыром и запить его темным горьким пивом. Потом снова скакали до темноты и наконец заночевали на маленьком постоялом дворе, чистом, но ничем не примечательном, и потому там не могло оказаться никого, кто мог бы узнать Найла Бурка.
   Лорд Бурк с удовольствием отметил, что конюшня суха, ясли полны, слуги умеют обращаться с лошадьми. Конюх неодобрительно поцокал языком, видя, как измождены лошади, когда Найл ввел их под навес.
   - Полагаю, ваши дела столь неотложны, что заставляют мучить в дождь таких красавиц, - упрекнул он с улыбкой седока.
   - Разве, по-твоему, ирландцы могут понапрасну морить лошадей? - ответил лорд Бурк. - Как ты думаешь, к утру на них можно будет ехать? Сделай все для этого возможное! - И бросил открывшему от изумления рот конюху серебряную монету - после тяжелого дня за лошадьми требовался хороший уход.
   Робби и де Мариско ждали его в пивной. Мужчины воспрянули от глотка глинтвейна.
   - К утру лошади будут готовы. А что с ужином?
   - Пирог с мясом, - ответил Робби.
   - Подойдет, - одобрил Найл, де Мариско согласно кивнул.
   Во время еды они почти не говорили, тщательно пережевывая кусочки ароматного пирога, запивая его теплым вином. Ужин они кончили чеддером и мочеными яблоками. Хозяин постоялого двора показал им комнату, где все трое улеглись на соломенных матрасах и тут же уснули.
   Хозяин разбудил их перед рассветом:
   - Погода, джентльмены, сегодня не лучше вчерашней. Я приготовил вам в пивной горячий завтрак.
   Путешественники плеснули себе в лицо холодной воды, натянули на ноги сапоги и направились в пивную. Аппетит вновь проснулся, когда крепкая хозяйская дочка подала в деревянных мисках дымящуюся овсяную кашу с размятыми яблоками. Потом нарезала ломти хлеба и поставила на стол масло и мед, а рядом - кувшин с темным пивом. Когда она разливала пенистое пиво в кружки, рука Адама де Мариско легла на ее талию.
   - Где ж ты была, голубушка, когда вечером мы, голодные и холодные, пожаловали сюда? - игриво спросил он.
   - В надежном месте - в своей девичьей постели, подальше от таких, как вы, - ответила девушка, убирая его руку со своей талии. Найл и Робби рассмеялись, но Адам не отступал.
   - Ты отправишь меня на дождь в дальнее путешествие, даже не согрев перед дорогой поцелуем? - Его ладонь скользнула к ней под юбку.
   - А я вижу, милорд, что вы достаточно пылаете и вам, наоборот, требуется охладиться, - парировала служанка и опрокинула кувшин на голову де Мариско, ловко увернувшись от его руки.
   Найл и Роберт Смолл так и грохнули, и одураченный де Мариско тоже присоединился к ним. Хозяин поспешил к ним с полотенцем и с облегчением увидел, что шалость дочери не навлекла на него гнев гостей.
   - Извините, милорд, Джоанна - упрямая девчонка. Она моя младшая и избалована с детства. Прочь на кухню, девчонка!
   - Не отсылайте ее, - попросил Найл. - Она самое прекрасное, что мы видели за последние сутки, и способна уберечь себя для будущего мужа. - И повернулся к девушке. - Но пожалуйста, дорогуша, не лей больше на де Мариско пиво. Ты его простудишь, а у меня нет времени с ним возиться.
   - Тогда ему не следует распускать руки, милорд, - тряхнула Джоанна каштановыми кудрями.
   - Он не будет, - пообещал лорд Бурк, и Адам мрачно кивнул.
   Мужчины спокойно продолжали завтракать. Потом расплатились, накрепко перепоясали плащи и направились к выходу, надвинув шляпы на самые глаза. Уже у двери де Мариско не удержался и, притянув к себе Джоанну, страстно поцеловал ее в губы. Поцелуй был умелым - язык раздвинул губы и проник в рот, и девушка наконец сдалась.
   Адам удовлетворенно отпустил ее и сунул за вырез платья золотую монету.
   - Никогда не соглашайся на меньшее, голубушка. И будешь долго-долго замужем, - сказал он пораженной, глядящей во все глаза служанке и вышел.
   День был таким же, как и предыдущий, пронизывающе холодным, и когда они снова остановились на ночлег, то продрогли уже до костей и вконец измотались, а до Лондона было еще сорок миль. Таверна оказалась переполненной, еда невкусной.
   - Я за то, чтобы ехать ночью, - предложил Найл. - Мы возьмем свежих лошадей, а потом поменяем их на наших. Лучше уж провести еще несколько часов на дожде, зато уснуть в чистой постели, зная, что тебя не ограбят.
   Его товарищи кивнули, а Робби заметил:
   - Кроме того, вас здесь могут узнать. Мы слишком близко от Лондона.
   Поужинав, они снова поскакали дождливой ночью и в два часа наконец прибыли в Гринвуд. Чтобы не привлекать внимания, Найл почел за лучшее не останавливаться в Плимут-Хаусе. Узнав Робби, ошарашенный привратник пропустил их внутрь.
   Лорд Бурк предупредил старика, чтобы тот не сообщал никому об их приезде. А если его спросят, то отвечал бы, что никого здесь нет. От этого зависит жизнь госпожи Скай. Привратник, ища подтверждение словам лорда Бурка, взглянул на Робби, и капитан кивнул головой.
   Слуги в доме сначала смутились, но вскоре Роберт Смолл уверил и их, что все в порядке. Горничные принялись хлопотать, готовя гостям три спальни и разжигая огонь в каминах. Три большие дубовые ванны установили на кухне у жаровни, и мужчины наконец-то смогли выгнать озноб из костей. Заботливая экономка приготовила им грог и подала ломтики ветчины на подогретом хлебе. Чистые, согретые, закутанные в халаты покойного Джеффри Саутвуда, путешественники уселись за стол и принялись есть, пить и обсуждать предстоящие дела.
   Горничные сообщили, что спальни готовы, и они тут же отправились в постель. Найл почувствовал к экономке признательность, когда ощутил, что простыни и одеяла согреты. Но заснуть он все равно не мог, понимая, что ему требовалось другое тепло. Его тело скучало по женщине. Но не по всякой. По Скай. С момента ее отъезда он оставался ей верен. Ему приходилось управлять имением, воспитывать детей, и не оставалось времени заботиться о своих желаниях.
   Утром они станут обсуждать дело с Сесилом и королевой. Он хочет вернуть жену и ребенка! Ребенка! Он даже не знает, девочка это или мальчик. А он так страстно желал наследника! Через несколько часов он все узнает. Найл глубоко вздохнул и уснул.
   Когда он открыл глаза, солнце уже встало. Лорд Бурк тут же дернул за шнурок звонка. Вскоре появилась служанка с тазиком горячей воды для умывания.
   - Сэр Роберт и лорд де Мариско уже проснулись? - спросил он.
   - Только что, - ответила девушка. - Звонки прозвенели за минуту до вашего.
   - Привели в порядок платье, которое я привез в седельных сумках?
   - Да, милорд. Сейчас принесу.
   Найл умылся и тщательно оделся. Костюм, специально подобранный для этого случая, был богатым, но строгим, шелковая рубашка, камзол из синего бархата расшит серебром, чулки в серебряную и голубую полоску, на шее тяжелая серебряная цепь с кулоном из сапфира. Тщательно выбритое лицо выражало твердость намерений, которое не могло ускользнуть от Уильяма Сесила.
   Наскоро перекусив в своей комнате свежим хлебом, сыром и пивом, Найл присоединился к Роберту Смоллу и де Мариско. Спустившись к реке, они подозвали лодочника и приказали ему плыть ко дворцу в Гринвиче, где в то время остановилась королева. Найл плотно закутался в плащ, прикрывая лицо. Дождь прекратился, но тучи по-прежнему нависали над землей, угрожая новым зарядом дождя.
   Выйдя на берег в Гринвиче, они поспешили во дворец. Удача сопутствовала им. Сесил еще не появился в кабинете, а секретарь не узнал никого из троих. Когда канцлер наконец прибыл, мужчины окружили его и увлекли в комнату.
   Нимало не испугавшись, лорд Сесил удобно устроился за столом, приказав секретарю его не беспокоить. Секретарь кивнул, и канцлер повернулся к посетителям:
   - Милорд Бурк, я определенно помню, что вам запрещено появляться в Лондоне.
   - Я приехал, чтобы забрать домой жену и ребенка, милорд Вы уже шесть месяцев содержите под стражей леди Бурк, а мне до сих пор не сообщили, в чем ее обвиняют.
   - Она под подозрением, милорд.
   - Целых шесть месяцев? И в чем же ее подозревают?
   - В пиратстве, - холодно ответил канцлер.
   - В чем? Да вы сошли с ума!
   - Найл! Найл! - остановил его Робби. - Сесил, друг мой, будьте благоразумны. Леди Бурк - красивая женщина, которая, я уверен, похитила много сердец. Но ведь не кораблей же! Нет-нет, это невозможно. Какие у вас доказательства?
   Сесил нахмурился, и Робби чуть не вскрикнул от радости: у них до сих пор нет никаких доказательств.
   - Буду с вами откровенен, Сесил. Я так и думал, что вы подозревали ее в пиратстве из-за кораблей О'Малли. Бедняга Найл отказывался видеть в этом какой-нибудь смысл.
   - А вы? - спросил Сесил.
   - Кое-какой находил. О'Малли из Иннисфаны владеют кораблями и знакомы с маршрутами судов. Это необходимые составляющие для пиратства. Но отсутствует самое главное.
   - Что именно, сэр Роберт? - заинтересовался Сесил.
   - Мотивы, милорд. Каковы могут быть мотивы у леди Бурк? Она и так одна из самых богатых женщин в Англии. Может быть, самая богатая и не стремится к приумножению своих сокровищ. Все знают, как она щедра и что она занимается благотворительностью. Она не искательница приключений. Так зачем же ей рисковать наследством сына и нарушать законы, установленные королевой? Кроме всего прочего, дорогой Сесил, Скай ведь хорошая мать.
   Нет-нет, для ваших подозрений совершенно нет оснований. Разве что из ревности на нее разгневалась королева.
   Лорд Сесил в раздражении смущенно посмотрел на посетителей.
   - Но с арестом леди Бурк пиратство прекратилось, - заметил он.
   Глаза Найла почернели, как грозовая туча, но Роберт Смолл успокаивающе положил ему руку на плечо.
   - Пиратство прекратилось год назад, а не шесть месяцев, когда вы арестовали Скай.
   - Прошлой весной была захвачена у берегов Ирландии "Санта-Мария"!
   - Но не леди же Бурк это сделала. Тогда она только что вышла замуж и проводила медовый месяц. Испанца захватили берберийские пираты, и у меня есть тому доказательства. Вот этот великан, Сесил, который сопровождает лорда Бурка и меня, Адам де Мариско, хозяин острова Ланди. - Сесил заинтересованно поднял глаза. - Больше месяца назад де Мариско нашел у берегов своего острова корабль-призрак. Естественно, он посчитал его своей добычей.
   - Естественно, - пробормотал Сесил.
   Робби пропустил сарказм мимо ушей и продолжал рассказ.
   - Де Мариско вскрыл трюм и обнаружил сокровища. Он тут же понял, в чем дело, и немедленно отправился к лорду Бурку, а Найл послал за мной. Вахтенный журнал корабля написан на арабском языке, а я немного знаю его. Одна из записей, гласящая о захвате испанского судна, совпадает по времени с нападением на "Санта-Марию". Вот как она звучит: "Захватили проклятого испанца". Без сомнения, этот капер взял груз с "Санта-Марии". Он только что отправился на охоту. Далее следуют записи, гласящие, что груз распределили между "Газелью" - так называется этот мавританский корабль - и другими берберийскими судами.
   Большая часть груза, отправленного королем Филиппом, была продана на рынках Алжира, прежде чем известие о его похищении достигло Лондона. Но кое-что мы нашли на борту "Газели". Сверьтесь с реестром, который передал вам испанский посол, и я уверен, вы найдете в нем эти вещи. - Он вынул из сюртука бархатную коробочку и высыпал Сесилу на стал зеленые изумрудины.
   Канцлер разинув рот смотрел, как камни сияют голубым и зеленым. На секунду воцарилась полная тишина, потом прозвучал голос Сесила:
   - А где же команда корабля, де Мариско? Вы же не рассчитываете, что я поверю в сказку, как к вашему острову пригнало пустой корабль?
   - Команда "Газели" все еще на ее борту - в различных стадиях разложения, милорд, - ответил Адам. - Я бы похоронил несчастных, но Робби сказал, что вы нам не поверите, пока не увидите их своими глазами. Теперь я понимаю, что он был прав. - И, разочарованный в человеческой природе, великан покачал головой.
   - Где корабль? - выдавил из себя Сесил.
   Де Мариско хитро улыбнулся - белоснежные зубы заблистали на фоне выжженной солнцем кожи и черной бороды. Только тут канцлер заметил в ухе гиганта золотую серьгу. Дымчато-голубые глаза под косматой черной шевелюрой заставили королевского советника опустить взгляд.
   - "Наяда" Робби привела "Газель" в лондонский Пул, милорд. Вы можете свободно снять с нее груз и исследовать тела, прежде чем мы затопим судно. Вахтенный журнал не раскрывает, отчего погибла .команда. Но это несчастное судно, и ему место на дне.
   Сесил недоверчиво посмотрел на Адама:
   - Вы хотите сказать, что в Пуле стоит судно с мертвой командой? Но они могут быть разносчиками чумы! Вы что, с ума сошли?!
   - Они умерли не от чумы, - спокойно заметил Робби. - Их заразили люди, которых они сняли с баркаса.
   - Но корабль - с разлагающимися телами! Здесь, в Лондоне!
   - Вы же готовы были мне не поверить, Сесил, не окажись на корабле трупов. Я принес с собой журнал. Может быть, вам удастся найти кого-нибудь, кто знает арабский язык, переведет текст и тем самым подтвердит наш рассказ.
   Сесил кисло посмотрел на троих мужчин. Конечно, он найдет знатока арабского языка, хотя, если Роберт Смолл так уверен, журнал подтвердит его слова. И все же в их рассказе что-то вызывало недоверие. Очень уж он был гладок.
   - Мы возьмем вас с собой в Пул, Сесил, - сказал Найл Бурк. - И тогда, может быть, вы отдадите мне жену и ребенка. Кстати, мне хотелось бы знать, кто у меня родился - сын или дочь?
   - Дочь, - ответил канцлер с отсутствующим видом. - Я должен поставить в известность королеву об этом интересном повороте событий. Где вы остановились?
   - Дочь! - воскликнул Найл, не испытывая никакого разочарования. - У меня дочь!
   - В Гринвуде, - ответил Робби. - В маленьком домике Скай рядом с Плимут-Хаусом. Мы решили, что там мы будем менее приметны.
   Довольный лорд Сесил кивнул.
   - Я хочу видеть жену и дочь! - заявил Найл Бурк.
   - В свое время, милорд. Когда повелит королева.
   - Ради всего святого, сжальтесь, Сесил!
   - Милорд! Вам запретили появляться в Лондоне, и все же вы здесь. Вы не смеете ничего у меня требовать. Ждите известий от меня в Гринвуде и будьте благодарны, что я не приказал вас арестовать. И постарайтесь, чтобы вас никто не видел. Мастер Моргал! - Секретарь тут же появился в дверях.
   - Мастер Моргал, проведите этих джентльменов через мой личный выход.
   Им дали понять, что пора уходить. Сесил снова овладел положением. Робби видел, что Найл готов с ним поспорить. Он выразительно посмотрел на де Мариско, и Адам сжал рукой плечо лорда Бурка. Найл разочарованно вздохнул, но поплелся вслед за Робби из кабинета Сесила.
   ***
   Скай проснулась с ощущением безнадежности. Сначала она сама подошла к горшку, потом сменила мокрые пеленки
   Дейры. Забравшись в кровать вместе с дочерью, она прижала ее к груди. Сегодня они снова станут ее допрашивать, как допрашивали каждый день подряд целый месяц. И ей снова придется отбиваться от них. Она потребует предъявить ей обвинения, выпустить из Тауэра и не скажет больше ни единого слова. Дадли исключили из комиссии, но граф Шрусбери пугает ее своими холодными глазами и нарочитой вежливостью.
   Дейра громко сосала грудь, чмокая от удовольствия маленькими губками, и Скай улыбнулась девочке. Она нежно погладила головку по шелковистым кудрям. Вчера ей угрожали отнять ребенка. Она посмотрела на мужчин ледяным взглядом, не принимая угрозу, но в душе понимая, что вскоре будет вынуждена отправить Дейру с Эйбхлин в Девон. Дорогая Эйбхлин! Она добровольно заключила себя в Тауэре вместе со Скай и ни разу не вышла из крепости. Ведь ей грозили, что в таком случае ее не пустят обратно. А недавно и Дейзи пришлось прекратить свои выходы на городской базар, потому что леди Алиса предупредила, что ее могут не пропустить в Тауэр, если она хоть раз покинет замок.
   И Дадли теперь, хоть и исключенный из комиссии, разнюхивал в Тауэре, точно волк, почуявший запах убитого козленка. Скай была по-настоящему напугана. Она - узница королевы - ничего не могла сделать, чтобы защитить себя против ее фаворита, если бы тому вздумалось напасть на нее. Девочка поперхнулась, и Скай похлопала ее по спинке. "Ну нет, им меня не одолеть", - подумала она.
   Не в силах что-либо предпринять, Найл Бурк мерил шагами дом в Гринвуде. Мелкий дождь моросил снаружи, серая пелена падающей "с неба воды сливалась с серым фоном реки. На желтых ивах из почек показались листочки, но дождь не позволял им распуститься. Грациозные деревья напомнили Найлу о падчерице.
   Когда он уезжал из Линмута, она подошла к нему и попросила:
   - Привези домой маму! Обещай, Найл! - Он заглянул в личико со знакомым овалом, как у Скай, но с чужими чертами, и кивнул головой.
   Внизу на реке, в Пуле, лорд Сесил перевесился через палубное ограждение "Газели" и извергал в неспешно катящиеся воды Темзы содержимое своего желудка. Рядом с ним в таком же плачевном состоянии находился второй секретарь испанского посла, способный читать по-арабски и про бежавший страницы, указанные Робби. Кристиан Мур полностью подтвердил то, что Сесилу рассказали Найл, де Мариско и Смолл.
   То, что они увидели на борту "Газели", было ужасно: разлагающиеся тела, куски плоти и одежды, все еще держащиеся на скелетах. И запах! Мерзкий, удушающий запах, который не способны приглушить никакие благовония. Сесил не помнил, как его переправили на "Наяду". Там он пришел в себя, почувствовав, как ему в руки суют чашу с вином. Гнилостная вонь исходила от него. Он весь вспотел. Сделав над собой усилие, он глотнул вина, но запах смерти все еще стоял в носу, и его снова замутило, только что наполненный крепким вином желудок содрогнулся в конвульсии. Капитан Роберт Смолл сочувственно подал ему тазик.
   - Попробуйте еще глоток. Может быть, уляжется. Сесил пригубил вина, и хотя внутри все перевернулось, он сумел сдержаться. Тело начало согреваться.
   - Ну, милорд, - заметил Робби, - вы имели возможность своими глазами увидеть доказательства, а испанец подтвердил, что я правильно перевел записи в журнале. Теперь вы отпустите леди Бурк?
   - Да, - еле слышно ответил канцлер. - Похоже, что мы совершили досадную ошибку.
   - Когда? - голос Робби внезапно стал жестким.
   - Через несколько дней, сэр Роберт. Я должен обо всем сообщить королеве, и тогда она подпишет указ об освобождении леди Бурк.
   - Но вы хоть разрешите лорду Бурку увидеться с женой и ребенком?
   Вино вернуло силы лорду Сесилу.
   - Нет, - безапелляционно заявил он. - Ему было запрещено покидать Девон. Королева не должна знать, что он здесь, иначе она разгневается на него за непослушание. Я скажу, что послал за лордом Бурком в Линмут, чтобы он мог сопровождать жену и ребенка домой. В таком случае, когда леди Бурк будет освобождена, появление ее мужа не обидит королеву.
   ***
   В Гринвиче Елизавета Тюдор, отпустив фрейлин, успокоилась в объятиях Роберта Дадли, нежась перед потрескивающим огнем. Ее платье было расстегнуто до живота, и она испытывала невероятное наслаждение, когда фаворит ласкал ее маленькие груди.
   - Бесс, ради Бога, отдайся мне, - упрашивал он ее, как много раз прежде. Он и сам не мог понять, почему позволял Елизавете так поступать с собой. С его помощью королева удовлетворяла свое сексуальное любопытство, взамен не давая ничего.
   - Нет, Роб, - отвечала она, потупя глаза. - До своего замужества я должна оставаться девственницей. - Она чувствовала его вожделение и не могла понять, чем этот ничтожный, самовлюбленный человек мог ее привлечь.
   До ее замужества, а не нашего, отметил про себя Роберт Дадли. Неужели, горько подумал он, злостные сплетники не врут, и у него нет шансов сделаться королем Англии? Он сердито наклонился над ней и поцеловал. Поцелуй получился грубым, столь наполненным и любовью и ненавистью, что Елизавета от восхищения поежилась.
   - Я хочу тебя, Бесс, - жарко прошептал он и, подмяв под себя, задрал юбки, обнажив длинные стройные ноги в темных чулках, золотые парчовые подвязки и молочно-белые бедра.
   - Роб! Роб! - запротестовала она, пока он возился со своей одеждой. Сейчас же прекрати. То, что ты делаешь, это измена. Неужели ты способен изнасиловать королеву? - Но черные глаза искрились возбуждением. Так далеко в своей игре они еще никогда не заходили.
   - Да, Бесс, я тебя изнасилую! Ты слишком много мучила меня. Можешь меня потом повесить, но я овладею тобой! - Наконец он смог освободить из одежд свой напрягшийся член. "Она меня не повесит, - промелькнуло в голове фаворита. Стоит ей это испытать, и она моя навсегда. Еще три года назад нужно было так поступить!"
   Елизавета билась под ним, и мысль билась в ее голове. Почувствовав между ног его твердый член, она спрашивала себя, неужели способна позволить ему сделать это с собой? Может быть, только раз, чтобы знать, что это такое. Нет! Ни один мужчина не должен властвовать над ней!
   Вспомни, что произошло с матерью, с Анной Клеве, с бедной Кэт Ховард! Отдав ее отцу свою любовь, страсть и честолюбивые мечты, они заплатили за это страшную цену. Если она позволит ему овладеть ею хотя бы раз, а потом родится ребенок, ей придется выходить за него замуж. Нет! Никогда! Внезапно раздался стук в дверь.
   - Ваше величество! К вам лорд Сесил. Говорит, что по неотложному делу.
   - Прикажи, чтобы убирался, - прошипел лорд Дадли.
   - Мы его примем, - прокричала королева, и граф Лестерский зло выругался.
   - Сука! Какая же ты сука, Бесс, - соскочив с нее, он поправил костюм. Ради Бога, поправь платье Если уж быть для тебя королевой важнее, чем женщиной, так и выгляди как королева.
   Дверь растворилась, и фрейлина объявила.
   - Лорд Сесил, ваше величество! - Ею оказалась рыжеволосая Леттис Кноллиз. Она изумленно посмотрела на Дадли, и он понял, что она знает. Еще одна сука! Наверное, подслушивала под дверью.
   - Мадам, - поклонился Сесил, - сожалею, что беспокою во время отдыха, но я получил важную информацию касательно леди Бурк.
   - Она призналась? - Глаза королевы загорелись.
   - Нет, мадам. Стало очевидным, что она невиновна. На этот счет мне были представлены неопровержимые доказательства. Для этого из Девона прибыли сэр Роберт Смолл и Адам де Мариско, владелец острова Ланди.
   - И каковы же эти доказательства? Коротко, но вразумительно канцлер пересказал их историю.
   - Она логично объясняет захват корабля с сокровищами короля Филиппа, тем более что изрядная часть груза найдена на борту пиратского судна Учитывая, что никаких свидетельств против леди Бурк не нашлось, и предполагая, что вы захотите ее освободить, я послал за ее мужем в Девон.
   - Вы много на себя берете, Сесил, - заносчиво воскликнул Дадли
   - Вы говорите от имени королевы? - одернул его канцлер.
   Его ненависть к Лестеру за годы нисколько не уменьшилась. Теперь он был твердо намерен освободить леди Бурк, что бы ни делал этот самолюбивый глупец. Если бы Дадли не принуждал красавицу графиню Линмутскую к сожительству с ним и не поощряй Елизавета его прихоть, леди Бурк не пришлось бы мстить королеве. Уильям Сесил ни на секунду не поверил в сказку с "Газелью". Но если бы его спросили, то поклялся бы своим последним вздохом, что принял доказательства, потому что видел в этом лучший выход из создавшегося положения. Какова была доля правды в рассказе о "Газели", его не интересовало. Сесил выжидательно посмотрел на королеву.
   - Ты думаешь, я должна освободить ее, Сесил?
   - Да, ваше величество. Я так считаю. Это будет лишь справедливым, а вы всегда славились справедливостью.
   - Но ты все же полагаешь, что она виновата?
   - Нет, мадам. Когда-то я так думал, но больше так не считаю Да и как можно, когда мне представлены такие неопровержимые доказательства? Сэр Роберт сказал, что был способен понять мои подозрения, учитывая обстоятельства и историю клана О'Малли, но лорд Бурк их вовсе не принял. Эти ирландцы, как ветреные дети!
   - Хорошо, Сесил. Подготовь указ об освобождении леди Бурк на попечительство мужа. Пусть ее отпустят, когда он приедет за ней Но об освобождении можешь объявить ей уже сегодня.
   - Мадам, ваше великодушие в который раз оказывает вам добрую услугу, и я горжусь вами.
   Королева от удовольствия вздернула голову
   - Я снова развеселилась, - проговорила она. - Пришли мне моих фрейлин, когда будешь выходить отсюда. И ты, Роб, можешь идти. Теперь мне необходимо общество женщин. - И она лукаво улыбнулась Дадли
   Канцлер учтиво поклонился и степенно вышел, а лорд Дадли, зло выскочив за ним, натолкнулся на Леттиз Кноллиз и разразился проклятиями. Та только тихо рассмеялась.
   - Сука! - прошипел он. - Да как ты смеешь смеяться надо мной?
   - Ах, Роберт, - прошептала она, - а почему бы тебе не попросить у меня то, в чем тебе отказала кузина?
   Лорд Дадли уставился на нее. Леттис Кноллиз была красивой девушкой, с искрящимися кошачьими глазами и золотистыми волосами. Он остановил взгляд на ее красивых полных грудях, но не был еще уверен, что правильно ее понял.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Бесс не хочет ложиться с тобой в постель, так лягу я, - откровенно призналась она.
   - А как с твоим мужем?
   - Уолтером? - Леттис снова рассмеялась - А что с ним?
   Улыбка озарила лицо Дадли. Желание вновь просыпалось в нем. Он завел фрейлину в альков, руки скользнули к корсету. Полные груди под его ладонями окрепли от переполняющей женщину страсти.
   - Дорогая! Готов поспорить, ты лакомый кусочек, - пробормотал Роберт Дадли.
   - Я хочу тебя, но нужно подождать, - проговорила Кноллиз. - Приходи ночью в мои апартаменты. После одиннадцати я не дежурю у королевы. - Она сбросила с груди его руку и направилась прочь.
   Удовлетворенный Дадли посмотрел ей вслед. Если Бесс не хочет сделаться его, всегда найдется какая-нибудь другая. Конечно, все нужно делать скрытно. Ведь не потерян еще шанс стать королем.
   ***
   Позже к вечеру Скай была поражена, когда на пороге ее комнаты показался лорд Сесил. Сам дедушка, канцлер умилился открывшейся ему картиной. Леди Бурк с распущенными волосами играла на полу с дочерью. Девочка лежала на спине, била ножками и что-то ворковала.
   - Добрый день, мадам, - проговорил Сесил. - У меня для вас хорошие новости. Скай поднялась на ноги.
   - Дейзи, забери ребенка, - крикнула она.
   Служанка подхватила Дейру и поспешила из комнаты. Скай оправила юбки, налила два бокала вина и один предложила Сесилу.
   - Присаживайтесь, милорд, и рассказывайте ваши хорошие новости.
   - Вы свободны, мадам.
   Красивые глаза Скай расширились от удивления, но потом в них промелькнуло подозрение.
   - Только-то и всего, милорд? Вы свободны. - Она почувствовала, как в ней закипает ярость. Ее оторвали от мужа, от семьи, подвергли опасности не родившегося еще ребенка, держали в заключении, не выдвинув никаких обвинений, а теперь приходят и просто заявляют: "Вы свободны". Скай пристально посмотрела на канцлера. - Я могу ехать домой?
   - Через несколько дней. Сейчас готовят указ о вашем освобождении. Завтра королева его подпишет. Тогда вашему мужу разрешат приехать из Девона, чтобы забрать вас домой.
   - Может быть, теперь вы будете столь любезны и скажете мне, почему я провела в тюрьме добрых шесть месяцев? - спросила Скай.
   Хитрая улыбка тронула губы Уильяма Сесила, глаза сверкнули.
   - Скай О'Малли, - проговорил он, - мы оба знаем, почему вы здесь, хотя вы этого не признаете, а у меня не хватает доказательств, чтобы это подтвердить. Ваше пиратство за два года обошлось Елизавете Тюдор в кругленькую сумму. Подстроив ловушку с "Санта-Марией", я надеялся, что мы сможем вас поймать с поличным. Но я ошибался. Вы оказались на редкость умной женщиной.
   Ваш муж, сэр Роберт Смолл и владелец острова Ланди проделали длинный путь, чтобы представить мне доказательства вашей невиновности, и я принимаю их историю. Но теперь послушайте меня внимательно, хозяйка Иннисфаны. Вы убедились в том, что королева вольна заключать в тюрьму без всяких доказательств. Случись еще какая-нибудь неприятность в Девоне, и мы будем знать, где вас найти. И уж тогда никто не сможет вас освободить. Королева дорого заплатила за свою ошибку с лордом Дадли. Я его тоже не люблю, дорогая.
   Ни один мускул не дрогнул на лице Скай, глаза не выдали ее чувств. На Сесила это произвело впечатление. Она и в самом деле была достойным противником.
   - Ну что вы мне на это скажете, мадам?
   - Что рада буду оказаться дома, мастер Сесил, - спокойно ответила Скай. Что соскучилась по мужу. И что, если вы не в состоянии найти доказательств моим предполагаемым преступлениям, меня следует признать невиновной, каковой я и являюсь.
   Сесил осушил свой бокал.
   - Видимо, так, - задумчиво произнес он. Потом поднялся и двинулся к двери. - Это была хорошая месть, мадам: умно задуманная, хорошо организованная и исполненная. Я вас поздравляю.
   Скай ответила ему неосторожной улыбкой, говорящей о том, что она принимает его похвалу, но вслух проговорила:
   - Не понимаю, сэр, что вы имеете в виду.
   Дверь за Сесилом закрылась, и Скай какое-то мгновение стояла, прислушиваясь, как его шаги замирали на лестнице. Потом ее охватил восторг. Победила! Она победила Елизавету Тюдор! Побила королеву Англии! Внезапно она расплакалась. Напряжение последних месяцев прорвалось в слезах, катящихся по лицу.
   Из спальни к ней поспешили Эйбхлин и Дейзи.
   - Скай! - сестра подлетела к ней. - Скай, дорогая, что случилось? Что хотел от тебя Сесил? С тобой все в порядке? Будь прокляты эти англичане!
   Дейзи никогда не слышала, чтобы Эйбхлин ругалась, и была поражена. Увидев неодобрительную мину служанки, Скай перестала плакать и рассмеялась.
   - Мы едем домой! Я победила королеву!
   - А это не ловушка? - спросила Эйбхлин.
   - Нет. Против меня нет никаких свидетельств, а Робби с де Мариско как-то сумели доказать Сесилу, что я невиновна.
   - Интересно, как им это удалось? - хихикнула Эйбхлин.
   - Я сама теряюсь в догадках, сестра, - ответила Скай уже спокойнее и серьезнее.
   Ждать им пришлось недолго. На следующий день сэр Джон принес указ об освобождении Скай.
   - Вы выйдете ночью, леди Бурк, - сказал он. - Лорд Сесил не хотел бы, чтобы кто-нибудь видел, как вы покидаете Тауэр. Под прикрытием темноты вы на лодке поплывете в Гринвуд. Там ждет вас муж, и к завтрашнему вечеру вам надлежит уехать из Лондона.
   - Спасибо, сэр Джон, - ответила Скай. - И передайте мою благодарность леди Алисе, которая сделала все, чтобы мое пребывание у вас было приятным.
   Комендант Тауэра добродушно улыбнулся.
   - Меня не часто благодарят за гостеприимство, - насмешливо проговорил он. Потом поднес ее руку к губам:
   - Доброго пути, леди Бурк.
   ***
   Темной дождливой ночью три закутанные женские фигуры покинули Тауэр через ворота, выходящие к Темзе, и погрузились в лодку. Стражнику на стене показалось, что он расслышал крик младенца. Скай и Эйбхлин глубоко вдохнули промозглый воздух, в котором ощущались запахи моря, и, посмотрев друг на друга, одновременно рассмеялись. Лодка неслышно рассекала темную воду. Женщины то и дело выглядывали из-за занавесок, чтобы определить, где находятся, и посмотреть на Лондон. Вскоре показались элегантные дворцы на Стрэнде, и у Скай учащенно забилось сердце, когда лодка пронеслась мимо них и свернула к Гринвуду. Рядом темнел Линмут-Хаус, но и в Гринвуде горело всего несколько огней
   Лодка ударилась о причал, и стражник, сопровождавший их, выскочил на берег, чтобы привязать суденышко и помочь пассажирам выйти. Первой на берегу оказалась Эйбхлин, и Дейзи передала ей ребенка, за ней последовала Скай, и наконец на сушу вышла верная служанка. Потом на пристань выставили их чемоданы.
   - Остальные вещи привезут завтра, - сообщил стражник и, отвязав веревку, прыгнул опять в лодку. Суденышко отвалило от пристани, выйдя на стремнину, быстро направилось вниз по реке. Минуту-другую женщины стояли в ветреной ночи.
   - А почему нас никто не встречает? - испуганно прошептала Дейзи.
   - Понятия не имею, - ответила Скай. - Но окна в доме светятся. - И она решительно направилась от пристани к зданию. За ней с Дейрой на руках шла Эйбхлин, а позади всех с чемоданами тащилась служанка. В стеклянных дверях библиотеки отражался свет фонаря. Скай взялась за ручку и распахнула дверь.
   В комнату ворвался сырой ночной ветер, и Найл Бурк оглянулся.
   - Скай! - воскликнул он, когда, пораженный, сумел наконец обрести дар речи.
   - Да, милорд, я вернулась домой. И какой же прием меня ждал - ни одного человека на пристани!
   - Мы не знали, что ты едешь. Адам! Робби! Скай дома!
   Внутренние двери библиотеки с треском растворились, и в комнату влетели де Мариско и Роберт Смолл. Адам еле удержался, чтобы не поцеловать Скай, взгляды их дымчато-голубых и сапфировых глаз встретились. Во взгляде лорда Ланди выразилось все, о чем он не решался сказать вслух.
   - Я не знаю, как ты это сделал, но спасибо тебе, Адам, - тихо проговорила Скай, де Мариско молча кивнул, и она быстро повернулась к Роберту Смоллу:
   - И тебе спасибо, дорогой Робби! Бог благословил меня друзьями.
   Коротышка-капитан смахнул слезы с глаз:
   - На этот раз все сошло. Но в другой нам может так не повезти.
   - Сесил мне тоже это сказал, - заметила Скай. - Эйбхлин, дай мне Дейру. Осторожно приняв спящую девочку, она пересекла комнату и подошла к Найлу. Милорд, позволь представить тебе дочь Дейру. Она родилась 12 декабря, и теперь ей почти пять месяцев.
   В первый раз Найл приподнял одеяльце и посмотрел на спящую дочь.
   - Боже! - прошептал он. - Какая же она маленькая. И какая красивая!
   - Маленькая? Ну, нет, - возмутилась Эйбхлин. - Она была маленькой, когда родилась. А теперь она нормальная девочка и с каждым днем подрастает. - Она взяла Дейру обратно у Скай. - А в доме колыбелька-то хоть найдется?
   - Дейзи тебе покажет.
   Эйбхлин взглянула на двух мужчин:
   - Какие же вы недогадливые! Он только и ждет нашего ухода, чтобы поцеловать жену. - И вывела всех из комнаты. Найл Бурк встал и посмотрел на Скай.
   - О, любовь моя, - голос его сорвался. - Как я скучал по тебе. Тебя уже три раза отнимали у меня. Больше с тобой я расстаться не смогу, Скай.
   - Мы не расстанемся. Только Бог сможет нас разлучить. Обещаю тебе.
   - Смотри же, держи обещание, любимая. - И поцеловал ее с таким жаром, который, если бы мог материализоваться, поджег бы весь дом и весь Лондон. Их соскучившиеся губы встретились, Найл гладил лицо жены, ласкал ее волосы, вытирал слезы.
   - Никогда больше я не отпущу тебя, - повторил он. - Во многом я позволю тебе верховодить, но не во всем. Ты слишком упрямая женщина, Скай. И когда-нибудь это может не довести до добра. Сегодня благодаря везению и уму Адама де Мариско все кончилось хорошо. И этому надо радоваться. Адам тебя сильно любит. Подчас ему это трудно переносить. А Робби! Ты для него как дочь. Он бы долго не протянул, если бы потерял тебя.
   - С этим покончено. Клянусь тебе, Найл.
   - Я тебя хочу, - улыбнулся лорд Бурк жене.
   - Я тоже, - ответила она.
   Он протянул к ней руки, и она вложила в них свои ладони, радуясь знакомому чувству, когда на них сомкнулись пальцы мужа. Они вышли из библиотеки и поднялись в старую спальню Скай, выходящую окнами на реку. Не говоря ни слова, разделись. Пока Скай снимала платье, на нее нахлынули воспоминания. Она подошла к окну и заметила, что небо стало светлеть. Это сильный ветер разогнал облака, и над ними засияла луна и то тут, то там заблистали звезды.
   Давно ли она вот так же стояла у окна, когда к ней в комнату пришел Джеффри. Целую жизнь назад, и эта жизнь позади. Она улыбнулась, вспомнив, как Ангельский граф карабкался по виноградной лозе, и тут же отбросила воспоминания.
   Она повернулась к Найлу. Муж смотрел на нее и понимал, что она борется с нахлынувшими на нее картинами прошлого. Ей нужно было через это пройти. Она гордо подошла к Найду, встала на цыпочки и обняла за шею.
   - Теперь настало наше время, мой муж. Наше - и навсегда!
   С радостным криком он схватил ее на руки и понес к кровати.
   На следующее утро впервые за многие дни на небе выглянуло яркое теплое солнце. В Англию наконец пришла весна Давно Скай не просыпалась такой довольной и умиротворенной, раскрасневшись от воспоминаний о счастливой минувшей ночи. Она игриво забралась на спину спящему мужу и стала тереться грудью о его спину. Скоро ее усилия были вознаграждены и Найл спросонья пробормотал:
   - Так хорошо, Роза. Продолжай.
   - Роза? Ах ты, изменщик! - И она в ярости вцепилась рукой в его черные волосы.
   - Ох! - завопил он, и его тело сотряслось от смеха. Перевернувшись, он скинул ее с себя, и Скай почувствовала его напряженный и жаждущий член. Его лицо было совсем рядом, серебристые глаза сверкали. Он нежно приподнял ее и медленно дюйм за дюймом опустил на себя. Глаза Скай расширились от удивления и быстро затуманились страстью.
   Руки ласкали грудь, губы потянулись к соску, и он замер, увидев на нем молоко. Оно наполнило его рот. В возбуждении он продолжал сосать, воспламеняясь все больше и больше, и Скай почувствовала, как в знакомом ритме отвечают мужу ее бедра. Ни один из супругов не в силах был остановиться. Наконец, не в состоянии сдерживаться, Скай отстранилась и целиком отдалась страсти. И еще полнее ощутила ее, когда почувствовала, что и Найл на вершине блаженства.
   Муж рухнул на нее и откатился в сторону. Когда к Скай вернулось дыхание, Найл произнес извиняющимся тоном:
   - Боже мой, извини меня, Скай.
   - За что, любимый?
   - За то, что я украл у дочери завтрак. - Его лицо было явно смущенным.
   - Не беспокойся, Найл, у меня их две, - успокоила мужа Скай.
   - Две?
   Явно развеселившись, она хихикнула:
   - Две груди, недогадливый мой! Одной на завтрак Дейре вполне достаточно. Пойду-ка я ее принесу. Сесил мне вчера сказал, что мы без промедления должны покинуть Лондон.
   - Не уходи, любимая, я не вынесу разлуки.
   - Роза не даст тебе скучать.
   - Нет, любимая. Теперь мы воссоединились и по-настоящему женаты, и между нами никто не будет стоять.
   Скай пристально взглянула в серебристые глаза мужа и поняла, что он говорит правду.
   - Спасибо, Найл, - сказала она. - Спасибо тебе за это. В дверь громко постучали, и из-за нее донесся резкий голос Эйбхлин.
   - Дочь надо покормить, и скоро нам пора выезжать. Если вы еще недостаточно насладились друг другом, делать нечего.
   Смеясь, Скай накинула халат и, открыв дверь, приняла Дейру у сестры.
   - Скажи, пожалуйста, Дейзи, чтобы приготовила мне ванну. Следующие несколько дней мы проведем в дороге. Так хоть выеду чистая.
   - Ты просто сияешь, сестра, - улыбнулась ей Эйбхлин и вышла.
   Скай вернулась в кровать и положила рядом с собой дочь. Найл внимательно следил, как девочка подняла крошечное личико и требовательно закричала.
   - Господи, что такого я сделал? - быстро отстранился он в ужасе.
   Скай подняла девочку и поднесла к груди. Маленькие ручонки Дейры ухватились за нее. И хотя девочка подозрительно погладывала на отца, все же, не переставая, шумно сосала материнскую грудь.
   - Она еще никогда не видела так близко мужчину, - объяснила Скай. Поэтому и испугалась. Через несколько дней она привыкнет к тебе.
   Успокоенный Найл смотрел, как жена кормит их ребенка. Потом они немного поиграли с Дейрой. Отец давал и отнимал ей свои пальцы, и девочка, милостиво соглашаясь на игру, хватала их ручонками. Забава ей понравилась, и она уже не с таким подозрением смотрела на Найла.
   Служанка принесла ванну, и Дейру забрали к тете, чтобы приготовить к дальней дороге домой. Найл переоделся в соседней комнате и проверял карету, пока собиралась жена.
   Дорожную карету из Линмута запрятали в конюшне Гринвуда, чтобы никто не догадался, что здесь остановились Бурки. Кучер и лакей провели несколько веселых дней в компании радушных гринвудских служанок. Теперь под надзором господина кучер вывел экипаж на улицу и запрягал шестеркой одномастных серых лошадей. Внутрь уложили багаж, поместили запасы воды, бутылки с вином. На металлический каркас уложили плетеную основу с матрасом в три дюйма толщиной. Эта колыбелька в середине сиденья вскоре должна была принять леди Дейру Бурк. По одну ее сторону сядет Дейзи, по другую - любящая тетя. Под металлический каркас с колыбелью кухарка поставила корзины с провизией: хлеб, сыр, вареные яйца, ветчину и фрукты.
   В маленькой столовой Гринвуда путешественники быстро позавтракали. Им предстоял тяжелый день в пути, но они все были рады покинуть Лондон, который принес им столько несчастий.
   Дейзи с девочкой были уже в карете, когда в нее забралась Эйбхлин.
   - Задернуть занавеси? - спросила служанка.
   - Пожалуйста, не надо, - попросила монахиня. - В Лондоне я видела только ночную реку и Тауэр. Я никогда здесь раньше не была и вряд ли когда-нибудь вернусь снова. Мне хотелось бы увезти с собой в Ирландию воспоминания об этом городе.
   Найл помог жене сесть на лошадь. Езда верхом пробуждала в Скай чувство свободы и восторга. Памятуя о том, что ее не должны узнать, она натянула на голову капюшон, скрыв лицо, а герб тщательно стерли с дверцы кареты.
   Экипаж и четверо верховых тронулись в путь по улицам Лондона, прислушиваясь к шуму утреннего города:
   - Молоко! Кому жирное, свежее молоко?!
   - Фиалки! Душистые фиалки!
   - Сельдь! Свежая! Только что из реки! Полпенни за фунт!
   - Чиню горшки! Приносите горшки!
   Чинная процессия скрывавших лица людей тайком пробиралась по улицам Лондона, пока не выбралась на дорогу. Отъехав несколько миль от города, Скай сорвала с головы капюшон и позволила пышным волосам разметаться по ветру. Ее голубые глаза сверкали, щеки горели от возбуждения и удовольствия, которое доставляла ей скачка. На вершине холма она остановилась и оглянулась на город
   - Как же вы сумели убедить Сесила освободить меня? - спросила она трех своих спасителей.
   - А что, разве Найл тебе не рассказал? - удивился Робби.
   - Думаю, они были заняты другим, - пробормотал де Мариско
   - Так как же вы это сделали? - повторила Скай свой вопрос, и они рассказали ей историю ее освобождения
   - Ты пожертвовал своей долей с "Сайта-Марии", Адам? - воскликнула она, дослушав до конца. - Ведь в трюме "Газели" нашли именно те товары? Клянусь, я тебе все возмещу!
   - Ты свободна, Скай, и это все, что мне надо, - запротестовал смущенный великан.
   - Я добавил туда и изумруды. Те, что ты оставила для себя, - спокойно произнес Найл.
   - Ты взял мои изумруды? - Все ожидали взрыва, но Скай только расхохоталась.
   - Я победила Елизавету Тюдор, - заливалась она серебристым смехом. - Я побила ее во всем, когда-нибудь она поймет это!
   - Что ты имеешь в виду, Скай? - спросил Роберт Смолл.
   - Королева не приобрела ничего, кроме золота, Робби, и нескольких холодных камней, а у меня появилось настоящее сокровище - вы трое, мой любимый муж Найл, верный друг Адам и ты, дорогой мой Робби. Пока у Бесс не будет такого мужа и таких верных друзей, она ничего не будет значить, и мне ее жаль.
   Мужчины с удивлением посмотрели на нее и поняли, что Скай действительно жаль королеву, над которой она взяла верх. У каждого из них зачесались глаза, и каждый без стеснения сморгнул слезы.
   Скай, не отрываясь, глядела на них, и ее лицо озарила светлая, как утро, улыбка.
   - Джентльмены, я спешу домой! - И, пришпорив лошадь, Скай О'Малли понеслась галопом по залитой солнцем дороге на Девон.