---------------------------------------------------------------------
Книга: Л.Соболев. "Морская душа". Рассказы
Издательство "Высшая школа", Москва, 1983
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 20 февраля 2002 года
---------------------------------------------------------------------
Доклад заканчивался.
Бумаги одна за другой переходили с правой стороны раскрытой папки на
левую, и каждый раз в низком свете настольной лампы сверкали нашивки на
рукаве докладывавшего.
Он говорил негромко. Слушавший его флагман отвечал еще тише, и в
паузах, когда он углублялся в чтение, покачивая над листами толстым, но
очень остро отточенным синим карандашом, тишину кабинета нарушал лишь шелест
перелистываемых страниц и сухой треск разворачиваемого чертежа или карты.
Если бы цифры, буквы, условные знаки чертежей могли звучать, в кабинете
стоял бы грохот пневматических молотков, вой сверл, визг пил и басистое
гудение турбин, а легкий треск чертежной бумаги звучал бы гулом тяжелых
орудий и плотными взрывами мин: доклад имел темой вопросы строительства
большого военно-морского флота.
Но бумаги и чертежи умели хранить тайну. Они, как и скрытые в них
корабли и орудия, были молчаливы. До поры до времени...
- Ну, все? - спросил флагман.
Докладывавший взял синюю ученическую тетрадку, лежавшую в папке
последней.
- Да вот, не знаю, товарищ флагман флота первого ранга... - сказал он и
усмехнулся. - Письмо вам. Личное и совершенно секретно...
Флагман откинулся в кресле. Видимо, он очень устал, веки его набрякли,
и лицо осунулось. Он крепко потер ладонью коротко остриженный затылок и
потом с силой провел ею по всему лицу от левой скулы к правому виску,
забирая в ладонь щеки и нос. Очевидно, это его освежило, потому что, когда
он открыл лицо, глаза его смотрели на докладывающего весело и хитро.
- А! - сказал он оживленно. - Это что, про могучий снаряд?.. Ну, ну,
давайте!
Он поудобнее сел, потянулся за папиросой и раскрыл тетрадь.
На клетчатой бумаге старательным почерком было выведено крупно:
Проект тов. Патковского Миши,
пионера Зайсанского отряда имени Ворошилова,
ученика 5-го класса, 12 лет, сына пограничника
энского отряда
Внизу стоял адрес школы и приписка: "Обязательно прошу ответ".
Вторую страницу занимала так же тщательно переписанная цитата из речи
Председателя Совнаркома на сессии Верховного Совета и внизу - опять
тревожная приписка: "Обязательно, очень прошу ответ по адресу! Потому что я
выдумал это все сам, оттого что теперь все мы должны помогать, потому что
нашей стране нужен могучий военно-морской флот".
На третьей - автор приступал к изложению. Сперва он сообщал данные о
себе. Он жил в городе Зайсане, в Восточном Казахстане, у самой китайской
границы, и признавался, что моря никогда не видел, но что читал о нем книги
и что старший брат Васи, лучшего его приятеля, три года назад вернулся со
службы на Балтийском флоте и много рассказывал о кораблях.
Затем излагались причины, заставившие автора "много задуматься над
обороной СССР":
"Я знаю, какое могучее будущее ждет меня потом в моей жизни, ведь я
пионер, потом буду комсомольцем, потом членом партии. Тогда наш Казахстан
расцветет, будет кругом железная дорога и разработки гор, так как у нас есть
свинец, медь, каменный уголь и др. Тогда наш Зайсан будет быстро расти, как
растение, которое поливают. Я не хочу сказать, что наш Зайсан сейчас плохой,
нет - он хороший, и я всегда буду его защищать, тем более рядом граница. Но
дело в том, что у вас в центре жизнь кипит, как в самоваре вода, а,
наоборот, наша жизнь тиха, как в пруду вода. Но нет! Это ненадолго, скоро и
наш Зайсан будет могучей столицей Восточного Казахстана, тем более рядом
граница, и пусть угнетенные китайцы скорей увидят наши небоскребы, наше
метро, и Дворец юных пионеров, и могучие колхозы вокруг и пусть скорей
сделают все это у себя. И нам надо защищать наш могучий город, но у нас
китайцы мирные и бедные, и в Зайсане войны не будет, а главная война будет
на море, и вот что я придумал для нашего военно-морского флота.
Васин брат нам рассказывал, что он читал, будто фашисты выдумали
могучий снаряд под названием "Человек-торпеда", и что туда ложат человека, и
он управляет торпедой, и подгоняет ее к самому кораблю, и метко целится без
промаха, потому что ведь он сам с этой торпедой вместе. Потом взрывает
корабль навовсе. И конечно, сам притом тоже взрывается навовсе, потому что
он сам лежит в этой торпеде, где порох. И что будто у фашистов найдутся
смельчаки, которых будут ложить в эти торпеды, они будут целить в наши
корабли и взрывать их, и сами, конечно, тоже взрываться вместе.
И мы тогда заспорили, что у нас такие герои тоже есть, и даже сколько
угодно, и что и Вася, и я, и все пионеры нашего отряда тоже не испугаются
лечь в такую торпеду, а потом мы пошли в класс и не доспорили. Но потом я
много задумался и сказал Васе, что я в торпеду не ляжу. А когда он начал
тюкать и говорить "трус", я преспокойно сказал, что это одни глупости и что
пусть фашисты умирают, а нам надо не умирать, а побеждать, чтобы самому быть
целым и строить дальше освобождение трудящихся. А так умереть вовсе не
фокус, это всякий дурак сумеет, и никакого геройства тут нет, и эти фашисты
- дураки и просто задаются, а лучше выдумать не могут. И я сказал, что
обязательно выдумаю, и уже начал думать, а потом забыл, потому что получил
одно "плохо" по русскому и стал заниматься, и о войне некогда было. А потом,
когда изучали в отряде сессию Верховного Совета, я вспомнил обратно и стал
думать.
Теперь расскажу, что придумал, а вы, товарищ начальник, обязательно
дайте ответ, верно я придумал или нет, может, ошибся, но я думаю - верно.
Надо такие торпеды обязательно делать и у нас. И чтоб они были могучие
и взрывали корабль навовсе с одного разу. Туда надо положить очень много
пороху и сделать две машины - одну в торпеде, ну, про эту вы знаете, а
другую - ту, что не знаете - сзади торпеды - там, где лежит человек, как я
нарисовал. И пусть она ходит быстро, быстрей, чем сейчас, быстрей всех.
И тогда он в этой торпеде быстро подойдет к кораблю и будет целить, как
тот фашист, потому что он ведь тоже с торпедой вместе. А вот потом, когда
будет совсем-совсем рядом и уж наверное попадет, - тогда пусть нажмет, где у
меня нарисована кнопка. Тогда он от торпеды отцепится и в маленькой лодке,
которая была сзади торпеды со второй машиной, пусть быстро поворачивает
обратно и быстро едет к своим, чтоб его не задавило, когда корабль начнет
падать. И тогда он опять берет вторую торпеду, прицепляет ее, как у меня
нарисовано, и опять идет на врага. И так и далее. Дурак фашист раз взорвет и
взорвется сам, а наш герой еще лучше научится, как взорвать другой корабль.
Обязательно дайте ответ, что надо еще придумать.
Извините, что плохо нарисовал, пусть инженеры срисуют, как надо, и
пришлют мне, я проверю, - но и так все понятно. Главное, что человек
отцепляется, чтобы не умирать, а побеждать, вот это - герой!
И я назвал этот могучий снаряд "Ответ врагу". Пусть так и называется,
когда выстроите. Чтоб они знали, что мы все равно лучше их придумаем, и
пусть не задаются..."
Конец тетради занимали рисунки и чертежи могучего снаряда. Флагман
внимательно рассматривал их, и ждавший его улыбки собеседник так ее и не
дождался. Флагман наконец поднял глаза, и собеседник увидел в них мягкую
ласку и волнение.
- "Надо не умирать, а побеждать!.." - повторил вслух флагман, бережно
закрывая тетрадь. - Удивительные у нас ребята растут!..
Он встал и подошел к книжным шкафам, на которых стояли модели кораблей.
Подставив стул, он снял модель торпедного катера и, вернувшись к столу,
протянул ее докладывавшему.
- Отправьте-ка это Мише... А письмо ему я сам напишу.
Письмо и посылка всколыхнули весь Зайсан.
Флагман писал Мише, что проект его замечательный, но что, к сожалению,
он уже осуществлен с небольшими техническими изменениями и называется
торпедным катером, модель и описание которого прилагаются. И еще писал
флагман, что он приказал напечатать Мишино письмо в газете, потому что Миша
очень хорошо ответил фашистам, и что действительно героизм не в том, чтобы
взрываться вместе с торпедой, а чтобы уметь и вовремя отцепиться, и все-таки
победить.
В конверт была вложена еще отдельная записка:
"Кстати, надо говорить не "ложат", а "кладут", не "ляжу", а "лягу".
- Ну и что ж! - сказал Миша, весь красный от стыда, волнения и счастья,
вертя в руках модель. - Катер так катер... Я не обязан все знать! А я еще
придумаю. Я все равно фашистов перепридумаю!
Книга: Л.Соболев. "Морская душа". Рассказы
Издательство "Высшая школа", Москва, 1983
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 20 февраля 2002 года
---------------------------------------------------------------------
Доклад заканчивался.
Бумаги одна за другой переходили с правой стороны раскрытой папки на
левую, и каждый раз в низком свете настольной лампы сверкали нашивки на
рукаве докладывавшего.
Он говорил негромко. Слушавший его флагман отвечал еще тише, и в
паузах, когда он углублялся в чтение, покачивая над листами толстым, но
очень остро отточенным синим карандашом, тишину кабинета нарушал лишь шелест
перелистываемых страниц и сухой треск разворачиваемого чертежа или карты.
Если бы цифры, буквы, условные знаки чертежей могли звучать, в кабинете
стоял бы грохот пневматических молотков, вой сверл, визг пил и басистое
гудение турбин, а легкий треск чертежной бумаги звучал бы гулом тяжелых
орудий и плотными взрывами мин: доклад имел темой вопросы строительства
большого военно-морского флота.
Но бумаги и чертежи умели хранить тайну. Они, как и скрытые в них
корабли и орудия, были молчаливы. До поры до времени...
- Ну, все? - спросил флагман.
Докладывавший взял синюю ученическую тетрадку, лежавшую в папке
последней.
- Да вот, не знаю, товарищ флагман флота первого ранга... - сказал он и
усмехнулся. - Письмо вам. Личное и совершенно секретно...
Флагман откинулся в кресле. Видимо, он очень устал, веки его набрякли,
и лицо осунулось. Он крепко потер ладонью коротко остриженный затылок и
потом с силой провел ею по всему лицу от левой скулы к правому виску,
забирая в ладонь щеки и нос. Очевидно, это его освежило, потому что, когда
он открыл лицо, глаза его смотрели на докладывающего весело и хитро.
- А! - сказал он оживленно. - Это что, про могучий снаряд?.. Ну, ну,
давайте!
Он поудобнее сел, потянулся за папиросой и раскрыл тетрадь.
На клетчатой бумаге старательным почерком было выведено крупно:
Проект тов. Патковского Миши,
пионера Зайсанского отряда имени Ворошилова,
ученика 5-го класса, 12 лет, сына пограничника
энского отряда
Внизу стоял адрес школы и приписка: "Обязательно прошу ответ".
Вторую страницу занимала так же тщательно переписанная цитата из речи
Председателя Совнаркома на сессии Верховного Совета и внизу - опять
тревожная приписка: "Обязательно, очень прошу ответ по адресу! Потому что я
выдумал это все сам, оттого что теперь все мы должны помогать, потому что
нашей стране нужен могучий военно-морской флот".
На третьей - автор приступал к изложению. Сперва он сообщал данные о
себе. Он жил в городе Зайсане, в Восточном Казахстане, у самой китайской
границы, и признавался, что моря никогда не видел, но что читал о нем книги
и что старший брат Васи, лучшего его приятеля, три года назад вернулся со
службы на Балтийском флоте и много рассказывал о кораблях.
Затем излагались причины, заставившие автора "много задуматься над
обороной СССР":
"Я знаю, какое могучее будущее ждет меня потом в моей жизни, ведь я
пионер, потом буду комсомольцем, потом членом партии. Тогда наш Казахстан
расцветет, будет кругом железная дорога и разработки гор, так как у нас есть
свинец, медь, каменный уголь и др. Тогда наш Зайсан будет быстро расти, как
растение, которое поливают. Я не хочу сказать, что наш Зайсан сейчас плохой,
нет - он хороший, и я всегда буду его защищать, тем более рядом граница. Но
дело в том, что у вас в центре жизнь кипит, как в самоваре вода, а,
наоборот, наша жизнь тиха, как в пруду вода. Но нет! Это ненадолго, скоро и
наш Зайсан будет могучей столицей Восточного Казахстана, тем более рядом
граница, и пусть угнетенные китайцы скорей увидят наши небоскребы, наше
метро, и Дворец юных пионеров, и могучие колхозы вокруг и пусть скорей
сделают все это у себя. И нам надо защищать наш могучий город, но у нас
китайцы мирные и бедные, и в Зайсане войны не будет, а главная война будет
на море, и вот что я придумал для нашего военно-морского флота.
Васин брат нам рассказывал, что он читал, будто фашисты выдумали
могучий снаряд под названием "Человек-торпеда", и что туда ложат человека, и
он управляет торпедой, и подгоняет ее к самому кораблю, и метко целится без
промаха, потому что ведь он сам с этой торпедой вместе. Потом взрывает
корабль навовсе. И конечно, сам притом тоже взрывается навовсе, потому что
он сам лежит в этой торпеде, где порох. И что будто у фашистов найдутся
смельчаки, которых будут ложить в эти торпеды, они будут целить в наши
корабли и взрывать их, и сами, конечно, тоже взрываться вместе.
И мы тогда заспорили, что у нас такие герои тоже есть, и даже сколько
угодно, и что и Вася, и я, и все пионеры нашего отряда тоже не испугаются
лечь в такую торпеду, а потом мы пошли в класс и не доспорили. Но потом я
много задумался и сказал Васе, что я в торпеду не ляжу. А когда он начал
тюкать и говорить "трус", я преспокойно сказал, что это одни глупости и что
пусть фашисты умирают, а нам надо не умирать, а побеждать, чтобы самому быть
целым и строить дальше освобождение трудящихся. А так умереть вовсе не
фокус, это всякий дурак сумеет, и никакого геройства тут нет, и эти фашисты
- дураки и просто задаются, а лучше выдумать не могут. И я сказал, что
обязательно выдумаю, и уже начал думать, а потом забыл, потому что получил
одно "плохо" по русскому и стал заниматься, и о войне некогда было. А потом,
когда изучали в отряде сессию Верховного Совета, я вспомнил обратно и стал
думать.
Теперь расскажу, что придумал, а вы, товарищ начальник, обязательно
дайте ответ, верно я придумал или нет, может, ошибся, но я думаю - верно.
Надо такие торпеды обязательно делать и у нас. И чтоб они были могучие
и взрывали корабль навовсе с одного разу. Туда надо положить очень много
пороху и сделать две машины - одну в торпеде, ну, про эту вы знаете, а
другую - ту, что не знаете - сзади торпеды - там, где лежит человек, как я
нарисовал. И пусть она ходит быстро, быстрей, чем сейчас, быстрей всех.
И тогда он в этой торпеде быстро подойдет к кораблю и будет целить, как
тот фашист, потому что он ведь тоже с торпедой вместе. А вот потом, когда
будет совсем-совсем рядом и уж наверное попадет, - тогда пусть нажмет, где у
меня нарисована кнопка. Тогда он от торпеды отцепится и в маленькой лодке,
которая была сзади торпеды со второй машиной, пусть быстро поворачивает
обратно и быстро едет к своим, чтоб его не задавило, когда корабль начнет
падать. И тогда он опять берет вторую торпеду, прицепляет ее, как у меня
нарисовано, и опять идет на врага. И так и далее. Дурак фашист раз взорвет и
взорвется сам, а наш герой еще лучше научится, как взорвать другой корабль.
Обязательно дайте ответ, что надо еще придумать.
Извините, что плохо нарисовал, пусть инженеры срисуют, как надо, и
пришлют мне, я проверю, - но и так все понятно. Главное, что человек
отцепляется, чтобы не умирать, а побеждать, вот это - герой!
И я назвал этот могучий снаряд "Ответ врагу". Пусть так и называется,
когда выстроите. Чтоб они знали, что мы все равно лучше их придумаем, и
пусть не задаются..."
Конец тетради занимали рисунки и чертежи могучего снаряда. Флагман
внимательно рассматривал их, и ждавший его улыбки собеседник так ее и не
дождался. Флагман наконец поднял глаза, и собеседник увидел в них мягкую
ласку и волнение.
- "Надо не умирать, а побеждать!.." - повторил вслух флагман, бережно
закрывая тетрадь. - Удивительные у нас ребята растут!..
Он встал и подошел к книжным шкафам, на которых стояли модели кораблей.
Подставив стул, он снял модель торпедного катера и, вернувшись к столу,
протянул ее докладывавшему.
- Отправьте-ка это Мише... А письмо ему я сам напишу.
Письмо и посылка всколыхнули весь Зайсан.
Флагман писал Мише, что проект его замечательный, но что, к сожалению,
он уже осуществлен с небольшими техническими изменениями и называется
торпедным катером, модель и описание которого прилагаются. И еще писал
флагман, что он приказал напечатать Мишино письмо в газете, потому что Миша
очень хорошо ответил фашистам, и что действительно героизм не в том, чтобы
взрываться вместе с торпедой, а чтобы уметь и вовремя отцепиться, и все-таки
победить.
В конверт была вложена еще отдельная записка:
"Кстати, надо говорить не "ложат", а "кладут", не "ляжу", а "лягу".
- Ну и что ж! - сказал Миша, весь красный от стыда, волнения и счастья,
вертя в руках модель. - Катер так катер... Я не обязан все знать! А я еще
придумаю. Я все равно фашистов перепридумаю!