— Но...
— Он поймет. Это означает две унции чистого героина. Это пошло с тех пор, когда мы использовали его вместо денег в кое-каких занятных местах, куда нас забрасывала судьба.
Я смутно увидел ее улыбку.
— Вы очень странный человек, сеньор Морган.
Она подошла ко мне, и я уловил аромат ее духов, которые пахли экзотическими цветами, так шедший ей. Очень осторожно Роза положила обе руки мне на грудь.
— Когда-нибудь я захочу узнать вас поближе.
— Может быть... — Я замолчал: ее руки быстро задвигались и сделали кое-что так неожиданно, что слова застряли у меня в горле. Ее лицо расплылось у меня перед глазами, мягкие движения пальцев бросали в дрожь. Это не было похоже на поцелуй, ее язык метнулся подобно жалу, затем она отступила назад.
— Да, у нас, латиноамериканцев, слишком горячая кровь, и я слишком долго ждала. Слишком долго. — Она протянула мне руку, и я взял ее, не осознавая, что делаю. — В другой раз, Морган. Сейчас ты должен уйти. Нам еще многое предстоит сделать.
Глава 8
— Он поймет. Это означает две унции чистого героина. Это пошло с тех пор, когда мы использовали его вместо денег в кое-каких занятных местах, куда нас забрасывала судьба.
Я смутно увидел ее улыбку.
— Вы очень странный человек, сеньор Морган.
Она подошла ко мне, и я уловил аромат ее духов, которые пахли экзотическими цветами, так шедший ей. Очень осторожно Роза положила обе руки мне на грудь.
— Когда-нибудь я захочу узнать вас поближе.
— Может быть... — Я замолчал: ее руки быстро задвигались и сделали кое-что так неожиданно, что слова застряли у меня в горле. Ее лицо расплылось у меня перед глазами, мягкие движения пальцев бросали в дрожь. Это не было похоже на поцелуй, ее язык метнулся подобно жалу, затем она отступила назад.
— Да, у нас, латиноамериканцев, слишком горячая кровь, и я слишком долго ждала. Слишком долго. — Она протянула мне руку, и я взял ее, не осознавая, что делаю. — В другой раз, Морган. Сейчас ты должен уйти. Нам еще многое предстоит сделать.
Глава 8
Ночь, казалось, была наполнена каким-то ожиданием. Может, виной тому ураган, который зарождался где-то во влажной атмосфере Кариб, но я по-прежнему ощущал властную руку опасности, словно пытавшуюся дотянуться до кого-нибудь. Обычно спокойные, деревья отбрасывали глубокие тени, в темноте их покачивание выглядело многозначительным и скрывало любые другие движения.
Я выбирал дорогу как можно осторожнее, избегая людей и освещенных мест. Пройдя так около мили, я взял такси, высадившее меня за несколько кварталов от отеля, после чего продолжил путь пешком.
Ким отозвалась на стук, и я вошел, ожидая, что эти большие темные глаза не будут сводить с меня подозрительного взгляда. Но они не смотрели на меня. Они мерцали с подозрительно наплевательским и покорным выражением, и, когда я увидел пустую бутылку из-под шампанского, сразу понял, в чем дело.
— Неплохо провела ночь? — ухмыльнулся я.
Ким глубоко вздохнула, почти выскользнув из голубого халата, в котором ее великолепная фигура напоминала песочные часы.
— Я просто пыталась утопить в шампанском мысли о том, что мне придется говорить в свое оправдание, если тебя убьют или ты сбежишь.
— У тебя есть квитанция на мое тело, — засмеялся я.
— На живое тело, — напомнила она. — Кроме того, мой департамент неодобрительно относится к незавершенным миссиям.
— И, кроме того, мне не очень-то доверяют, — добавил я.
— Естественно. С какой стати? Вот почему я испытываю весьма сомнительное удовольствие от этого задания.
— Так положись на меня.
— Не могу. Ты икс-фактор. Неизвестная величина. Я терпеть не могу, когда проблема неразрешима. — Она взяла полупустой бокал и сморщила носик, изучая крошечные пузырьки на поверхности жидкости. — Может, это из-за того, что я окончила университет магистром психологии.
Я прошел мимо нее, откупорил вторую бутылку, наполнил стакан и осушил одним залпом.
Ким мягко сказала:
— От тебя странно пахнет.
— Как?
— Ты был с девушкой.
— Не обращай внимания. — Я снова наполнил стакан и повернулся к ней. Ее глаза больше не мерцали. В них снова был холод и кое-что еще.
— Я ошиблась. Это вовсе не икс-фактор.
— Неужели?
— Это дельта-фактор, — медленно произнесла Ким.
— Это все какие-то греческие дела, — пожал я плечами.
Выражение ее лица было мне непонятно.
— Дельта, — повторила она, — фаллический символ, обозначающий женщину. Треугольник. Маленькая интимная геометрическая фигурка, которая отличает женщину от мужчины. Вечный треугольник. — Ким посмотрела на меня долгим и тяжелым взглядом. — Ты и твои чертовы шлюхи.
Постепенно до меня стал доходить смысл ее слов.
— Прекрати, — сказал я, — это часть работы. Кроме того, какое тебе, черт подери, до этого дело?
Снова в ее глазах появилось странное выражение, и снова я не понял, что оно означало.
— Никакого, — ответила Ким. Она отпила шампанского, поглядывая на меня поверх бокала. — Мне нужен отчет.
Я предоставил ей отчет. Она слушала, старательно запоминая, потом спросила:
— Это все?
Мне пришлось опять ухмыльнуться.
— Все, что я хотел рассказать тебе. Дельта-фактор — это мое личное дело.
— Нет, если это связано с нашим заданием.
— Тогда, может, и наша женитьба должна иметь свои обязанности?
На этот раз ее глаза сверкнули.
— Закрути свои гайки, Морган.
— Физически не могу этого сделать, — сказал я и допил шампанское. — Случилось что-нибудь новенькое?
Ким измерила меня взглядом сверху донизу, потом отставила стакан и свернулась в кресле, машинально натянув халат на ноги.
— У меня был разговор с представителем агентства.
Я напрягся всем телом.
— Ты спятила? Предполагалось, что мы действуем соло...
— Не будь таким наивным, Морган. Это было запланировано в случае необходимости, к тому же мы пользовались особым кодом, так что наш разговор нельзя было понять.
— В этом не было никакой необходимости, — возразил я. Я был готов просто убить ее.
— Значит, была крайняя нужда.
Я ждал.
— Ваши подвиги во время войны послужили прологом этой сорокамиллионной кражи. Я хотела проверить твоего товарища, которого ты назвал Сэл Деккер.
— Ты снова об этом. Ну что, проверила?
— Без всякого труда. Твой старый приятель мертв. Он погиб в автомобильной катастрофе в Сиднее, Австралия, около года назад; его тело отправили к родителям, которые похоронили его с воинскими почестями.
— И что все это должно означать?
— Значит, остаешься только ты, Морган, не правда ли?
— Закрути свои гайки, — сказал я.
— Физически не могу этого сделать, — равнодушно повторила она.
— Плохо, — в тон ей сказал я. — Откуда опять этот внезапный интерес? Меня судили и приговорили. К этому трудно что-нибудь добавить.
— Отбывание срока не означает, что ты получаешь право на владение федеральными деньгами. После завершения этой миссии тебе всего лишь скостят срок; а вот возвращение денег поможет гораздо больше.
Я показал ей все свои зубы в широкой ухмылке:
— Все это лошадиный навоз, моя хорошенькая куколка. Если у меня и есть козыри, то я или буду держать их при себе, или же выкину, чтобы сорвать весь джек-пот. Ты так и не поняла меня.
— Я и не собиралась.
— Может, сейчас наступило время для другой работы? — подмигнул я.
Маленький пистолет с направленным на меня дулом в мгновение ока оказался в ее руке.
— Даже не пытайся, Морган.
— Когда-нибудь я отберу у тебя эту игрушку, и знаешь, что я сделаю с ней?
— Ну-ка, расскажи мне.
Я глухо рассмеялся:
— Хотя не думаю, что это тоже возможно физически. — Я ожидал увидеть в ее глазах ледяное выражение, но вместо этого они слегка заблестели, и я сказал: — Иди оденься, я хочу показаться внизу.
— Это не будет выглядеть странно для молодоженов?
— У нас было достаточно времени, чтобы сделать то, чего от нас все ждали. Все решат, что это десятиминутный перерыв.
— Мужское самомнение, — презрительно процедила она.
— Уверенность настоящего мужчины, детка, — ответил я. — Я ее просто излучаю.
Анджело был откровеннее. Он указал мне на рабочих, спешно устанавливавших перед входом в здание картонные секции размером четыре на восемь, и пояснил: метеорологи определили, что ураган сейчас свирепствует в пятистах милях отсюда и движется в нашем направлении быстрее, чем ожидалось. Есть вероятность, что он свернет на северо-запад, но большинство гостей не хотели рисковать. Они уезжали, пока еще оставалось время.
Морган, ты уже чувствуешь этот запах и внутри, думал я. Он повсюду. Все нагромоздилось в одночасье. Это опасность протянула руку, выбирая мишени и расставляя их в ряд, а затем немного отступала, чтобы со всего размаха нанести смертельный удар.
Я оставил Ким за столом с рулеткой, а сам стал бродить по залу, поглядывая на игравших. Я задержался у стола с крепом, единственном месте, где собралась толпа, и протиснулся вперед, когда какой-то игрок отошел в сторону в полном расстройстве. Я поставил пару фишек на полевые номера, темноволосый парень, бросавший кости, с вызовом посмотрел на меня, затем бросил кубики и скорчил гримасу: я придвинул к себе выигрыш. Все, кроме меня, играли на линиях, поэтому он ограничился улыбкой и замечанием «повезло» и опять кинул кости. На этот раз повезло ему.
Следующие два броска я проиграл на поле, но вернул себе кое-что, пока бросавший упорно пытался ставить на шестерку; затем снова проиграл. Парень сгреб свои фишки и посмотрел на меня с кривой усмешкой:
— Ты должен играть на моей стороне, приятель.
— Я вшивый игрок, — ответил я.
— Совсем нет, после того, что я видел, — засмеялся он. — Я присутствовал при том, как ты остановил стол в прошлый раз, помнишь?
Парень взял в руки кости, потряс их и бросил привычным жестом; вышло три. В следующий бросок вышло семь, и он заметил:
— Ну, все выиграть невозможно. — Его лицо сморщилось от смеха. — Легко достались, легко ушли. Ты собираешься играть сегодня?
Я покачал головой:
— Я чувствую, когда мне следует играть. — Я отступил назад, и на мое место тут же встала толстая дама в сверкающем блестками платье.
— Это все погода, — заключил парень и протянул мне руку. — Марти Стил, если ты забыл.
— Из «Янкерс», — вспомнил я.
Он предложил мне сигарету, а когда я отказался, сунул ее в рот и закурил.
— Выкроил время, чтобы отдохнуть?
— Не знаю. Вообще-то у меня медовый месяц.
— Гм-м... Видел твою жену. Ну и женщина, должен тебе сказать. Тебе точно везет. А я всегда напарываюсь на таких, которые обчищают меня и испаряются. — Он пожал плечами и снова ухмыльнулся. — Может, мне лучше поставить крест на этом.
Он пытался говорить безразлично, но в его тоне чувствовалось глухое раздражение, а ухмылка, утратив все добродушие, не выражала ничего, кроме ненависти. Это продолжалось долю секунды, Марти тут же овладел собой. Я подумал, что когда-нибудь этот парень просто взорвется, если не научится выпускать пар. Он нарочито небрежным жестом вытащил изо рта сигарету, скорчил гримасу и снова взглянул на меня:
— Кажется, этот чертов шторм свел всех с ума.
— Самолеты еще летают, — напомнил я.
— Мне все равно. Пусть туристы сматываются. Богатые мальчики остаются до конца, и я планирую немного разжиться за столами. Я ждал слишком долго, чтобы увидеть своими глазами то, о чем так много слышал, и никакой шторм не сможет мне помешать.
— Ну что ж, — сказал я, — надеюсь, у тебя все получится.
— Конечно, получится.
Я направился к рулетке, где Ким одну за другой теряла свои фишки. Я увидел, как она раздраженно нахмурилась, когда не угадала один номер, а затем с упорством любителя поставила фишку на то же число.
По мере того как толпа редела, все заметнее становились представители службы безопасности. Общее напряжение сказалось и на них, они стояли группками, нервно разглядывая посетителей. Сознание того, какие большие деньги покидают Нуэво-Кадис, многим испортило настроение.
Я продефилировал к бару, заказал холодное пиво и выпил почти половину, когда в противоположном углу заметил Лизу Гордо. Она сидела на стуле у самого конца стойки, сжимая бокал с такой силой, что костяшки пальцев побелели; ее плечи вздрагивали, она едва сдерживала эмоции, а когда на минуту подняла голову, я увидел ее глаза, затуманенные и покрасневшие от слез.
Захватив свое пиво, я подошел к ней и встал сзади:
— Отчего так печальна, киска?
В ее улыбке не было тепла — только безнадежное отчаяние.
— Морган, — хрипло сказала Лиза, — я буду тебе признательна, если ты оставишь меня в покое.
— Ты была вполне счастлива, когда я видел тебя в последний раз. Что случилось?
— Ничего.
— Я думал, ты собираешься уезжать. — Я допил пиво и оттолкнул стакан на середину барной стойки. — Тебе следует поторопиться, смотри, какая суматоха.
Она горько покачала головой:
— Это бесполезно, Морган. Мой маленький толстый покровитель обо всем позаботился.
— Руссо Сабин?
— Мой покровитель, — осторожно кивнула она. — Мой паспорт у него.
— За деньги можно получить другой паспорт. Черт, ты можешь попросить политического убежища в любой другой стране.
— Ты затронул самую болезненную тему, Морган. Деньги. Он узнал о моем выигрыше. Он конфисковал его под тем предлогом, что другое правительство требует задержать меня до того, как будет выяснен мой легальный статус. Я просто как заключенная в этой вонючей дыре.
— А что, если у тебя будет билет?
Лиза подняла бокал, минуту смотрела на него, а потом осушила одним глотком. Отставив его, она снова покачала головой:
— Какой смысл? Ты думаешь, в аэропорту нет его людей? Они знают, что делать.
— Должен быть какой-то выход.
— Боюсь, что нет, Морган. Не раньше, чем Сабин все-таки добьется своего. Это не очень приятная перспектива. Я уже слышала о других, которые попадали под его... отеческое покровительство.
— А если я найду выход? Ты воспользуешься им?
В ее глазах засветилась надежда, померкла, засветилась опять.
— А есть такой выход?
— Дай мне подумать.
Она протянула руку и накрыла мою.
— Зачем ты это делаешь, Морган?
— Я хочу посмотреть, как эта жирная свинья потерпит провал.
— Значит, это не ради меня?
— И ради тебя тоже.
— Я оплачиваю свои долги, Морган.
— Я ничего не жду от тебя, Лиза.
— Я настаиваю на этом. Я ведь могу быть очень настойчивой. Существуют такие вещи, которые возможны только с самыми счастливыми женщинами и...
Я улыбнулся ей:
— Не соблазняй меня. Отправляйся в свой номер и оставайся там до тех пор, пока я не свяжусь с тобой. Если я буду звонить, то наберу номер, затем повешу трубку, подожду минуту и позвоню снова. Делай вид, что ты сердишься. Пусть Сабин это почувствует. Сейчас, когда разыгрался ураган и все сосунки спешно эвакуируются, у него прибавится работы.
— Морган... — Она так глубоко вздохнула, что упругие груди напряглись под платьем. — Спасибо. Даже если у тебя ничего не получится... я все равно буду тебе благодарна. В любое время.
Может, никто, кроме меня, и не заметил, но кто-то убрал разукрашенный барометр в бронзовой раме, который висел на том самом месте, где теперь была водружена карта. Закончив чтение информации, я повернулся и услышал, как кто-то произнес ледяным тоном:
— Уезжаете, сеньор Морган?
— А, майор Турес, — сказал я. Я видел его впервые с тех пор, как Карлос Ортега нанес нам визит. — Нет, мне уже приходилось наблюдать ураганы.
Его натянутая улыбка ничего не означала.
— Это упрощает дело, сеньор. Может, у вас найдется несколько минут?
— Честно говоря, не найдется. — После этих слов я увидел, как к нам, повинуясь едва заметному кивку майора, приближаются двое. — Впрочем, может, и найдется.
— Отлично. — Он помахал рукой. — Сюда, пожалуйста.
За столом сидел Карлос Ортега, рядом — Руссо Сабин, а четыре солдата застыли возле обеих дверей офиса. Голубая дымка кислого дыма висела в воздухе наподобие смога, так как двое за столом курили тонкие черные сигары. В центре комнаты стоял пустой стул, и майор, деловитый и решительный, кивнул в его сторону:
— Прошу вас, садитесь, мистер Морган.
Я не собирался позволять этим шутам провести меня. Я не знал, что они хотели от меня, и не очень-то стремился узнать, поэтому развалился на стуле, закинув ногу на ногу, и, прежде чем они успели открыть рты, сказал:
— Что за чертовщина? Я уже сыт по горло вашим вниманием.
Ортега, забавляясь, разглядывал меня, как дикий злобный кот, играющий с мотыльком. В этом человеке напрочь отсутствовало человеческое начало. В нем чувствовалась одна лишь врожденная свирепость, и он пользовался любым предлогом, чтобы выставить ее напоказ. Сейчас он явно наслаждался ситуацией. Но я знал, какова его цель, и понимал, что ему приходится сдерживать себя, чтобы добиться того, чего он хочет.
— Вам не надо ни в чем оправдываться, сеньор Морган, — заявил он. — Против вас не выдвинуто никаких обвинений.
— С какой стати меня обвинять в чем бы то ни было?
Он повернулся, чтобы взглянуть на Руссо Сабина.
— Просто наш начальник полиции хочет задать вам несколько вопросов.
Вперед.
Я был слишком спокоен и независим, чтобы Сабин почувствовал себя удовлетворенным. Его глаза были полуприкрыты, а маленький рот на жирном лице беззвучно изрыгал ругательства. Наконец он произнес членораздельно:
— Вы можете отчитаться в том, где провели сегодняшний вечер?
— Разумеется. Если не знаете, спросите выводок тупоголовых, которые неотрывно следят за мной.
— Это не ответ на вопрос.
Я с отвращением махнул рукой:
— Был в своем номере, наслаждаясь медовым месяцем.
Сабин веско кивнул, сложил пальцы на животе и самодовольно поинтересовался:
— Вы, конечно, можете это доказать?
Я с презрением посмотрел на него:
— Да, у меня было шесть свидетелей, и они могут подтвердить, как я осуществлял свои брачные отношения.
Один из солдат хрюкнул, и Ортега пригвоздил его взглядом. Когда он снова повернулся ко мне, выражение его лица было твердым как скала.
— Сейчас не время шутить, сеньор.
— А кто здесь шутит? Коридорный принес нам наверх ужин и шампанское; мы с женой развлекались несколько часов, а затем спустились вниз, оставили немного денег в казино.
— Это не совсем обычно для молодоженов.
— Иногда наступает время, когда уже можно сделать и перерыв, — пояснил я. — Все, кто когда-либо имел дело с женщиной, знают об этом. — Я наблюдал, как его лицо багровеет и пальцы угрожающе сжимаются. — А в чем, собственно, дело? — Я посмотрел на Сабина.
Тот не стал отвечать. Вместо этого он заявил:
— Ранее вы и ваша жена посетили некий ресторан. Там вы поужинали, щедро и глупо разбрасываясь деньгами, а потом развлекали танцовщицу за своим столиком.
— И что тут не так?
Последовала пауза в несколько секунд, затем Сабин вскинул голову:
— А то, что спустя некоторое время эта юная леди была найдена мертвой.
Я снова почуял его, этот особенный запах опасности. Но странно, он исходил вовсе не от этих типов за столом.
Сабин продолжил:
— Возможно, вы сумеете припомнить, о чем разговаривали с ней.
— Черт, я был совершенно пьян. Моя жена уже вставила мне за то, что я полез разговаривать со шлюхой. Кроме нескольких комплиментов, я ничего не помню. — Я поерзал на стуле. — За мной же следили ваши люди. Разве они не доложили вам, как все было?
— Ваш разговор был не слышен.
— Круто, — сказал я. — Что же случилось со шлюхой?
— Задушена, сеньор. Ужасное преступление.
Я держался изо всех сил.
— Да уж, черт подери, но я не понимаю, при чем тут я.
Лицо Сабина снова приняло самодовольное выражение. Все в упор смотрели на меня, пытаясь заметить мельчайшие признаки того, что я вру.
— А если я скажу вам, что вы покинули отель в определенное время, воспользовавшись выходом, которым редко пользуются гости? И еще скажу, что за вами проследили до того момента, как вы взяли такси, номер которого был записан, а водитель позднее рассказал, что отвез вас на улицу, соседнюю с той, где произошло это убийство?
Но мне уже приходилось присутствовать на немалом количестве допросов. Я коротко рассмеялся и посмотрел прямо в его поросячьи глазки:
— Предположим, что вы это сделали, приятель. И что я должен вам сказать? Где эти люди, которые следили за мной? Кто все это видел? А если я и собирался убить какую-то шлюху, неужели вы думаете, что я позволил бы какому-то водителю опознать меня? Идите к черту, я не такой глупец. Вы пытаетесь пришить мне это дело, чтобы наложить руки на сорок жирных миллионов, которые по-прежнему принадлежат правительству Соединенных Штатов; а я могу свистнуть так громко, что ВВС США тут же высадят десант на вашем заднем дворе.
Очень осторожно Ортега заметил:
— Для вас это может окончиться не очень хорошо, сеньор Морган.
Я встал, доводя игру до конца:
— Может, и нет, приятель, но и вы окажетесь по уши в дерьме. Не надо вешать на меня всю эту дребедень, я не потерплю этого. Я уже говорил вам, что тут не зал для игры в бинго.
Моя решительность их поколебала. Я заметил, как словно тень облака легла на лицо Ортеги, а в глазах Сабина промелькнул внезапный испуг.
Я спросил:
— Откуда вы взяли всю эту чепуху?
Сабин уже пришел в себя и ответил:
— Был телефонный звонок.
Я надавил еще немного:
— Анонимный, без сомнения. — Я увидел, как он быстро облизал губы, и понял, что попал в точку. — Нечего ломать над этим голову, начальник полиции. В свое время я приобрел немало врагов, вот они и следят за мной, а потом звонят вам. Может, тот, кто шел за мной, и пришил лично эту проститутку, чтобы повесить все на меня, а вы были так глупы, что купились на это. Вам пора на курсы повышения квалификации.
Лицо Сабина побагровело от сдерживаемого гнева.
— Но есть водитель такси, сеньор Морган...
— Полная чушь. Когда это водители такси рассматривали своих ночных клиентов? Позовите его сюда и проведите опознание по всей форме. — Я с презрением оглядел их и сплюнул на пол. — Вы, приятели, теряете время. — После чего добил его окончательно: — А может, это все из-за того, что я немного поболтал с вашей подружкой, начальник? Лиза Гордо, кажется, из тех женщин, у кого много друзей.
Руссо Сабин съежился и украдкой покосился на Ортегу, который уставился на него с плохо скрытой угрозой, взбешенный, что тот подвергает весь план риску из-за своей глупой интрижки.
Небрежным тоном Ортега произнес:
— Я думаю, это все, сеньор Сабин.
Начальник полиции был рад убраться поскорее, но успел бросить на меня вызывающий взгляд, ядовитый от ненависти и ясно говоривший, что это лишь начало. Взмахом руки Ортега приказал охране и майору Туресу следовать за ним и, прежде чем уйти, перегнулся через стол, напружинившись, словно зверь перед схваткой.
— Вы опытный лжец, Морган.
— Вас что-то беспокоит?
— Это-то меня и беспокоит. Человек в вашем положении вовсе не заинтересован в том, чтобы менять свой статус-кво. Ведь здесь у вас что-то вроде убежища. Зачем вам рисковать? Вы затронули больное место сеньора Сабина. Я кое-что знаю об этой Гордо. Тем не менее, он надежный человек, чьи суждения до последнего времени я не подвергал сомнениям. И вряд ли в будущем стану это делать.
— Он не первый мужчина, который споткнулся на женщине, — возразил я. — Впрочем, если это поможет делу, передайте ему, что меня не интересует его женщина, так что пусть он не выпускает на меня жар.
— Я проинформирую его. — Он опять откинулся на стуле и запыхтел сигарой, распространяя вонючий дым. — Есть еще одно дельце.
— Какое?
— Те сорок миллионов, о которых вы упомянули.
— Понятно.
— Естественно, вы не сможете потратить их.
— Естественно.
— Как грустно понимать, что такая значительная сумма изъята из обращения, особенно там, где в ней остро нуждаются.
— Естественно, — повторил я.
— Есть способы распределить эту сумму так, чтобы все остались в выигрыше при минимальном риске. — Ортега сделал жест, подчеркивающий значимость этого заявления. — Разумеется, наше государство независимо, поэтому в его пределах вы можете себя чувствовать в полной безопасности.
— Только если это вам на руку, — напомнил я.
— Совершенно верно, сеньор Морган. — Он качнул головой — И существует сорок миллионов способов, как мне угодить. — Его улыбка исчезла, передо мной снова сидел не человек, а животное. — К тому же, если вы не угодите мне, для меня это ничего не значит, а вот для вас, наоборот, будто означать очень многое.
— Я подумаю об этом.
— Только не слишком тяните. Чтобы ускорить процесс ваших раздумий, я уже проинформировал ваше правительство, что вы находитесь под нашей юрисдикцией. У нас нет соглашения с Соединенными Штатами об экстрадикции, поэтому зависит от нас, вернуть ли вас обратно в вашу страну или устроить вам несчастный случай. Лично меня не очень впечатлил обещанный вами десант на заднем дворе. Это случилось бы только в том случае, если бы они были уверены, что вы живы, а деньги — нетронуты и что они смогут вытащить из вас признание об их местоположении.
Я выбирал дорогу как можно осторожнее, избегая людей и освещенных мест. Пройдя так около мили, я взял такси, высадившее меня за несколько кварталов от отеля, после чего продолжил путь пешком.
Ким отозвалась на стук, и я вошел, ожидая, что эти большие темные глаза не будут сводить с меня подозрительного взгляда. Но они не смотрели на меня. Они мерцали с подозрительно наплевательским и покорным выражением, и, когда я увидел пустую бутылку из-под шампанского, сразу понял, в чем дело.
— Неплохо провела ночь? — ухмыльнулся я.
Ким глубоко вздохнула, почти выскользнув из голубого халата, в котором ее великолепная фигура напоминала песочные часы.
— Я просто пыталась утопить в шампанском мысли о том, что мне придется говорить в свое оправдание, если тебя убьют или ты сбежишь.
— У тебя есть квитанция на мое тело, — засмеялся я.
— На живое тело, — напомнила она. — Кроме того, мой департамент неодобрительно относится к незавершенным миссиям.
— И, кроме того, мне не очень-то доверяют, — добавил я.
— Естественно. С какой стати? Вот почему я испытываю весьма сомнительное удовольствие от этого задания.
— Так положись на меня.
— Не могу. Ты икс-фактор. Неизвестная величина. Я терпеть не могу, когда проблема неразрешима. — Она взяла полупустой бокал и сморщила носик, изучая крошечные пузырьки на поверхности жидкости. — Может, это из-за того, что я окончила университет магистром психологии.
Я прошел мимо нее, откупорил вторую бутылку, наполнил стакан и осушил одним залпом.
Ким мягко сказала:
— От тебя странно пахнет.
— Как?
— Ты был с девушкой.
— Не обращай внимания. — Я снова наполнил стакан и повернулся к ней. Ее глаза больше не мерцали. В них снова был холод и кое-что еще.
— Я ошиблась. Это вовсе не икс-фактор.
— Неужели?
— Это дельта-фактор, — медленно произнесла Ким.
— Это все какие-то греческие дела, — пожал я плечами.
Выражение ее лица было мне непонятно.
— Дельта, — повторила она, — фаллический символ, обозначающий женщину. Треугольник. Маленькая интимная геометрическая фигурка, которая отличает женщину от мужчины. Вечный треугольник. — Ким посмотрела на меня долгим и тяжелым взглядом. — Ты и твои чертовы шлюхи.
Постепенно до меня стал доходить смысл ее слов.
— Прекрати, — сказал я, — это часть работы. Кроме того, какое тебе, черт подери, до этого дело?
Снова в ее глазах появилось странное выражение, и снова я не понял, что оно означало.
— Никакого, — ответила Ким. Она отпила шампанского, поглядывая на меня поверх бокала. — Мне нужен отчет.
Я предоставил ей отчет. Она слушала, старательно запоминая, потом спросила:
— Это все?
Мне пришлось опять ухмыльнуться.
— Все, что я хотел рассказать тебе. Дельта-фактор — это мое личное дело.
— Нет, если это связано с нашим заданием.
— Тогда, может, и наша женитьба должна иметь свои обязанности?
На этот раз ее глаза сверкнули.
— Закрути свои гайки, Морган.
— Физически не могу этого сделать, — сказал я и допил шампанское. — Случилось что-нибудь новенькое?
Ким измерила меня взглядом сверху донизу, потом отставила стакан и свернулась в кресле, машинально натянув халат на ноги.
— У меня был разговор с представителем агентства.
Я напрягся всем телом.
— Ты спятила? Предполагалось, что мы действуем соло...
— Не будь таким наивным, Морган. Это было запланировано в случае необходимости, к тому же мы пользовались особым кодом, так что наш разговор нельзя было понять.
— В этом не было никакой необходимости, — возразил я. Я был готов просто убить ее.
— Значит, была крайняя нужда.
Я ждал.
— Ваши подвиги во время войны послужили прологом этой сорокамиллионной кражи. Я хотела проверить твоего товарища, которого ты назвал Сэл Деккер.
— Ты снова об этом. Ну что, проверила?
— Без всякого труда. Твой старый приятель мертв. Он погиб в автомобильной катастрофе в Сиднее, Австралия, около года назад; его тело отправили к родителям, которые похоронили его с воинскими почестями.
— И что все это должно означать?
— Значит, остаешься только ты, Морган, не правда ли?
— Закрути свои гайки, — сказал я.
— Физически не могу этого сделать, — равнодушно повторила она.
— Плохо, — в тон ей сказал я. — Откуда опять этот внезапный интерес? Меня судили и приговорили. К этому трудно что-нибудь добавить.
— Отбывание срока не означает, что ты получаешь право на владение федеральными деньгами. После завершения этой миссии тебе всего лишь скостят срок; а вот возвращение денег поможет гораздо больше.
Я показал ей все свои зубы в широкой ухмылке:
— Все это лошадиный навоз, моя хорошенькая куколка. Если у меня и есть козыри, то я или буду держать их при себе, или же выкину, чтобы сорвать весь джек-пот. Ты так и не поняла меня.
— Я и не собиралась.
— Может, сейчас наступило время для другой работы? — подмигнул я.
Маленький пистолет с направленным на меня дулом в мгновение ока оказался в ее руке.
— Даже не пытайся, Морган.
— Когда-нибудь я отберу у тебя эту игрушку, и знаешь, что я сделаю с ней?
— Ну-ка, расскажи мне.
Я глухо рассмеялся:
— Хотя не думаю, что это тоже возможно физически. — Я ожидал увидеть в ее глазах ледяное выражение, но вместо этого они слегка заблестели, и я сказал: — Иди оденься, я хочу показаться внизу.
— Это не будет выглядеть странно для молодоженов?
— У нас было достаточно времени, чтобы сделать то, чего от нас все ждали. Все решат, что это десятиминутный перерыв.
— Мужское самомнение, — презрительно процедила она.
— Уверенность настоящего мужчины, детка, — ответил я. — Я ее просто излучаю.
* * *
Игральные залы отеля были не так заполнены, как обычно. Разговоры словно приглушала невидимая дымка, а игра шла почти вяло. Если кому-то улыбалась удача, это вызывало лишь вежливое участие, а в баре скопилось больше народу, чем за игральными столами. У стойки администратора толпились те, кто срочно покидал отель, другие пытались зарезервировать билеты на материк; когда я спросил у посыльного, что происходит, он только пожал плечами и пробормотал что-то о погоде.Анджело был откровеннее. Он указал мне на рабочих, спешно устанавливавших перед входом в здание картонные секции размером четыре на восемь, и пояснил: метеорологи определили, что ураган сейчас свирепствует в пятистах милях отсюда и движется в нашем направлении быстрее, чем ожидалось. Есть вероятность, что он свернет на северо-запад, но большинство гостей не хотели рисковать. Они уезжали, пока еще оставалось время.
Морган, ты уже чувствуешь этот запах и внутри, думал я. Он повсюду. Все нагромоздилось в одночасье. Это опасность протянула руку, выбирая мишени и расставляя их в ряд, а затем немного отступала, чтобы со всего размаха нанести смертельный удар.
Я оставил Ким за столом с рулеткой, а сам стал бродить по залу, поглядывая на игравших. Я задержался у стола с крепом, единственном месте, где собралась толпа, и протиснулся вперед, когда какой-то игрок отошел в сторону в полном расстройстве. Я поставил пару фишек на полевые номера, темноволосый парень, бросавший кости, с вызовом посмотрел на меня, затем бросил кубики и скорчил гримасу: я придвинул к себе выигрыш. Все, кроме меня, играли на линиях, поэтому он ограничился улыбкой и замечанием «повезло» и опять кинул кости. На этот раз повезло ему.
Следующие два броска я проиграл на поле, но вернул себе кое-что, пока бросавший упорно пытался ставить на шестерку; затем снова проиграл. Парень сгреб свои фишки и посмотрел на меня с кривой усмешкой:
— Ты должен играть на моей стороне, приятель.
— Я вшивый игрок, — ответил я.
— Совсем нет, после того, что я видел, — засмеялся он. — Я присутствовал при том, как ты остановил стол в прошлый раз, помнишь?
Парень взял в руки кости, потряс их и бросил привычным жестом; вышло три. В следующий бросок вышло семь, и он заметил:
— Ну, все выиграть невозможно. — Его лицо сморщилось от смеха. — Легко достались, легко ушли. Ты собираешься играть сегодня?
Я покачал головой:
— Я чувствую, когда мне следует играть. — Я отступил назад, и на мое место тут же встала толстая дама в сверкающем блестками платье.
— Это все погода, — заключил парень и протянул мне руку. — Марти Стил, если ты забыл.
— Из «Янкерс», — вспомнил я.
Он предложил мне сигарету, а когда я отказался, сунул ее в рот и закурил.
— Выкроил время, чтобы отдохнуть?
— Не знаю. Вообще-то у меня медовый месяц.
— Гм-м... Видел твою жену. Ну и женщина, должен тебе сказать. Тебе точно везет. А я всегда напарываюсь на таких, которые обчищают меня и испаряются. — Он пожал плечами и снова ухмыльнулся. — Может, мне лучше поставить крест на этом.
Он пытался говорить безразлично, но в его тоне чувствовалось глухое раздражение, а ухмылка, утратив все добродушие, не выражала ничего, кроме ненависти. Это продолжалось долю секунды, Марти тут же овладел собой. Я подумал, что когда-нибудь этот парень просто взорвется, если не научится выпускать пар. Он нарочито небрежным жестом вытащил изо рта сигарету, скорчил гримасу и снова взглянул на меня:
— Кажется, этот чертов шторм свел всех с ума.
— Самолеты еще летают, — напомнил я.
— Мне все равно. Пусть туристы сматываются. Богатые мальчики остаются до конца, и я планирую немного разжиться за столами. Я ждал слишком долго, чтобы увидеть своими глазами то, о чем так много слышал, и никакой шторм не сможет мне помешать.
— Ну что ж, — сказал я, — надеюсь, у тебя все получится.
— Конечно, получится.
Я направился к рулетке, где Ким одну за другой теряла свои фишки. Я увидел, как она раздраженно нахмурилась, когда не угадала один номер, а затем с упорством любителя поставила фишку на то же число.
По мере того как толпа редела, все заметнее становились представители службы безопасности. Общее напряжение сказалось и на них, они стояли группками, нервно разглядывая посетителей. Сознание того, какие большие деньги покидают Нуэво-Кадис, многим испортило настроение.
Я продефилировал к бару, заказал холодное пиво и выпил почти половину, когда в противоположном углу заметил Лизу Гордо. Она сидела на стуле у самого конца стойки, сжимая бокал с такой силой, что костяшки пальцев побелели; ее плечи вздрагивали, она едва сдерживала эмоции, а когда на минуту подняла голову, я увидел ее глаза, затуманенные и покрасневшие от слез.
Захватив свое пиво, я подошел к ней и встал сзади:
— Отчего так печальна, киска?
В ее улыбке не было тепла — только безнадежное отчаяние.
— Морган, — хрипло сказала Лиза, — я буду тебе признательна, если ты оставишь меня в покое.
— Ты была вполне счастлива, когда я видел тебя в последний раз. Что случилось?
— Ничего.
— Я думал, ты собираешься уезжать. — Я допил пиво и оттолкнул стакан на середину барной стойки. — Тебе следует поторопиться, смотри, какая суматоха.
Она горько покачала головой:
— Это бесполезно, Морган. Мой маленький толстый покровитель обо всем позаботился.
— Руссо Сабин?
— Мой покровитель, — осторожно кивнула она. — Мой паспорт у него.
— За деньги можно получить другой паспорт. Черт, ты можешь попросить политического убежища в любой другой стране.
— Ты затронул самую болезненную тему, Морган. Деньги. Он узнал о моем выигрыше. Он конфисковал его под тем предлогом, что другое правительство требует задержать меня до того, как будет выяснен мой легальный статус. Я просто как заключенная в этой вонючей дыре.
— А что, если у тебя будет билет?
Лиза подняла бокал, минуту смотрела на него, а потом осушила одним глотком. Отставив его, она снова покачала головой:
— Какой смысл? Ты думаешь, в аэропорту нет его людей? Они знают, что делать.
— Должен быть какой-то выход.
— Боюсь, что нет, Морган. Не раньше, чем Сабин все-таки добьется своего. Это не очень приятная перспектива. Я уже слышала о других, которые попадали под его... отеческое покровительство.
— А если я найду выход? Ты воспользуешься им?
В ее глазах засветилась надежда, померкла, засветилась опять.
— А есть такой выход?
— Дай мне подумать.
Она протянула руку и накрыла мою.
— Зачем ты это делаешь, Морган?
— Я хочу посмотреть, как эта жирная свинья потерпит провал.
— Значит, это не ради меня?
— И ради тебя тоже.
— Я оплачиваю свои долги, Морган.
— Я ничего не жду от тебя, Лиза.
— Я настаиваю на этом. Я ведь могу быть очень настойчивой. Существуют такие вещи, которые возможны только с самыми счастливыми женщинами и...
Я улыбнулся ей:
— Не соблазняй меня. Отправляйся в свой номер и оставайся там до тех пор, пока я не свяжусь с тобой. Если я буду звонить, то наберу номер, затем повешу трубку, подожду минуту и позвоню снова. Делай вид, что ты сердишься. Пусть Сабин это почувствует. Сейчас, когда разыгрался ураган и все сосунки спешно эвакуируются, у него прибавится работы.
— Морган... — Она так глубоко вздохнула, что упругие груди напряглись под платьем. — Спасибо. Даже если у тебя ничего не получится... я все равно буду тебе благодарна. В любое время.
* * *
Администрация отеля повесила на стене рядом с регистрационной стойкой карту продвижения урагана, оптимистично указав предполагаемую смену направления его основного удара, как это уже случалось раньше, когда он огибал остров; все предыдущие траектории были помечены линиями разных цветов. Судя по данной диаграмме, прямой угрозы не существовало, к тому же здание отеля было непроницаемо для урагана. Везде расставили специальные укрытия и пополнили запасы продовольствия. Все рейсы отправлялись по расписанию, кроме того, авиакомпании подтвердили наличие дополнительных на случай опасности.Может, никто, кроме меня, и не заметил, но кто-то убрал разукрашенный барометр в бронзовой раме, который висел на том самом месте, где теперь была водружена карта. Закончив чтение информации, я повернулся и услышал, как кто-то произнес ледяным тоном:
— Уезжаете, сеньор Морган?
— А, майор Турес, — сказал я. Я видел его впервые с тех пор, как Карлос Ортега нанес нам визит. — Нет, мне уже приходилось наблюдать ураганы.
Его натянутая улыбка ничего не означала.
— Это упрощает дело, сеньор. Может, у вас найдется несколько минут?
— Честно говоря, не найдется. — После этих слов я увидел, как к нам, повинуясь едва заметному кивку майора, приближаются двое. — Впрочем, может, и найдется.
— Отлично. — Он помахал рукой. — Сюда, пожалуйста.
За столом сидел Карлос Ортега, рядом — Руссо Сабин, а четыре солдата застыли возле обеих дверей офиса. Голубая дымка кислого дыма висела в воздухе наподобие смога, так как двое за столом курили тонкие черные сигары. В центре комнаты стоял пустой стул, и майор, деловитый и решительный, кивнул в его сторону:
— Прошу вас, садитесь, мистер Морган.
Я не собирался позволять этим шутам провести меня. Я не знал, что они хотели от меня, и не очень-то стремился узнать, поэтому развалился на стуле, закинув ногу на ногу, и, прежде чем они успели открыть рты, сказал:
— Что за чертовщина? Я уже сыт по горло вашим вниманием.
Ортега, забавляясь, разглядывал меня, как дикий злобный кот, играющий с мотыльком. В этом человеке напрочь отсутствовало человеческое начало. В нем чувствовалась одна лишь врожденная свирепость, и он пользовался любым предлогом, чтобы выставить ее напоказ. Сейчас он явно наслаждался ситуацией. Но я знал, какова его цель, и понимал, что ему приходится сдерживать себя, чтобы добиться того, чего он хочет.
— Вам не надо ни в чем оправдываться, сеньор Морган, — заявил он. — Против вас не выдвинуто никаких обвинений.
— С какой стати меня обвинять в чем бы то ни было?
Он повернулся, чтобы взглянуть на Руссо Сабина.
— Просто наш начальник полиции хочет задать вам несколько вопросов.
Вперед.
Я был слишком спокоен и независим, чтобы Сабин почувствовал себя удовлетворенным. Его глаза были полуприкрыты, а маленький рот на жирном лице беззвучно изрыгал ругательства. Наконец он произнес членораздельно:
— Вы можете отчитаться в том, где провели сегодняшний вечер?
— Разумеется. Если не знаете, спросите выводок тупоголовых, которые неотрывно следят за мной.
— Это не ответ на вопрос.
Я с отвращением махнул рукой:
— Был в своем номере, наслаждаясь медовым месяцем.
Сабин веско кивнул, сложил пальцы на животе и самодовольно поинтересовался:
— Вы, конечно, можете это доказать?
Я с презрением посмотрел на него:
— Да, у меня было шесть свидетелей, и они могут подтвердить, как я осуществлял свои брачные отношения.
Один из солдат хрюкнул, и Ортега пригвоздил его взглядом. Когда он снова повернулся ко мне, выражение его лица было твердым как скала.
— Сейчас не время шутить, сеньор.
— А кто здесь шутит? Коридорный принес нам наверх ужин и шампанское; мы с женой развлекались несколько часов, а затем спустились вниз, оставили немного денег в казино.
— Это не совсем обычно для молодоженов.
— Иногда наступает время, когда уже можно сделать и перерыв, — пояснил я. — Все, кто когда-либо имел дело с женщиной, знают об этом. — Я наблюдал, как его лицо багровеет и пальцы угрожающе сжимаются. — А в чем, собственно, дело? — Я посмотрел на Сабина.
Тот не стал отвечать. Вместо этого он заявил:
— Ранее вы и ваша жена посетили некий ресторан. Там вы поужинали, щедро и глупо разбрасываясь деньгами, а потом развлекали танцовщицу за своим столиком.
— И что тут не так?
Последовала пауза в несколько секунд, затем Сабин вскинул голову:
— А то, что спустя некоторое время эта юная леди была найдена мертвой.
Я снова почуял его, этот особенный запах опасности. Но странно, он исходил вовсе не от этих типов за столом.
Сабин продолжил:
— Возможно, вы сумеете припомнить, о чем разговаривали с ней.
— Черт, я был совершенно пьян. Моя жена уже вставила мне за то, что я полез разговаривать со шлюхой. Кроме нескольких комплиментов, я ничего не помню. — Я поерзал на стуле. — За мной же следили ваши люди. Разве они не доложили вам, как все было?
— Ваш разговор был не слышен.
— Круто, — сказал я. — Что же случилось со шлюхой?
— Задушена, сеньор. Ужасное преступление.
Я держался изо всех сил.
— Да уж, черт подери, но я не понимаю, при чем тут я.
Лицо Сабина снова приняло самодовольное выражение. Все в упор смотрели на меня, пытаясь заметить мельчайшие признаки того, что я вру.
— А если я скажу вам, что вы покинули отель в определенное время, воспользовавшись выходом, которым редко пользуются гости? И еще скажу, что за вами проследили до того момента, как вы взяли такси, номер которого был записан, а водитель позднее рассказал, что отвез вас на улицу, соседнюю с той, где произошло это убийство?
Но мне уже приходилось присутствовать на немалом количестве допросов. Я коротко рассмеялся и посмотрел прямо в его поросячьи глазки:
— Предположим, что вы это сделали, приятель. И что я должен вам сказать? Где эти люди, которые следили за мной? Кто все это видел? А если я и собирался убить какую-то шлюху, неужели вы думаете, что я позволил бы какому-то водителю опознать меня? Идите к черту, я не такой глупец. Вы пытаетесь пришить мне это дело, чтобы наложить руки на сорок жирных миллионов, которые по-прежнему принадлежат правительству Соединенных Штатов; а я могу свистнуть так громко, что ВВС США тут же высадят десант на вашем заднем дворе.
Очень осторожно Ортега заметил:
— Для вас это может окончиться не очень хорошо, сеньор Морган.
Я встал, доводя игру до конца:
— Может, и нет, приятель, но и вы окажетесь по уши в дерьме. Не надо вешать на меня всю эту дребедень, я не потерплю этого. Я уже говорил вам, что тут не зал для игры в бинго.
Моя решительность их поколебала. Я заметил, как словно тень облака легла на лицо Ортеги, а в глазах Сабина промелькнул внезапный испуг.
Я спросил:
— Откуда вы взяли всю эту чепуху?
Сабин уже пришел в себя и ответил:
— Был телефонный звонок.
Я надавил еще немного:
— Анонимный, без сомнения. — Я увидел, как он быстро облизал губы, и понял, что попал в точку. — Нечего ломать над этим голову, начальник полиции. В свое время я приобрел немало врагов, вот они и следят за мной, а потом звонят вам. Может, тот, кто шел за мной, и пришил лично эту проститутку, чтобы повесить все на меня, а вы были так глупы, что купились на это. Вам пора на курсы повышения квалификации.
Лицо Сабина побагровело от сдерживаемого гнева.
— Но есть водитель такси, сеньор Морган...
— Полная чушь. Когда это водители такси рассматривали своих ночных клиентов? Позовите его сюда и проведите опознание по всей форме. — Я с презрением оглядел их и сплюнул на пол. — Вы, приятели, теряете время. — После чего добил его окончательно: — А может, это все из-за того, что я немного поболтал с вашей подружкой, начальник? Лиза Гордо, кажется, из тех женщин, у кого много друзей.
Руссо Сабин съежился и украдкой покосился на Ортегу, который уставился на него с плохо скрытой угрозой, взбешенный, что тот подвергает весь план риску из-за своей глупой интрижки.
Небрежным тоном Ортега произнес:
— Я думаю, это все, сеньор Сабин.
Начальник полиции был рад убраться поскорее, но успел бросить на меня вызывающий взгляд, ядовитый от ненависти и ясно говоривший, что это лишь начало. Взмахом руки Ортега приказал охране и майору Туресу следовать за ним и, прежде чем уйти, перегнулся через стол, напружинившись, словно зверь перед схваткой.
— Вы опытный лжец, Морган.
— Вас что-то беспокоит?
— Это-то меня и беспокоит. Человек в вашем положении вовсе не заинтересован в том, чтобы менять свой статус-кво. Ведь здесь у вас что-то вроде убежища. Зачем вам рисковать? Вы затронули больное место сеньора Сабина. Я кое-что знаю об этой Гордо. Тем не менее, он надежный человек, чьи суждения до последнего времени я не подвергал сомнениям. И вряд ли в будущем стану это делать.
— Он не первый мужчина, который споткнулся на женщине, — возразил я. — Впрочем, если это поможет делу, передайте ему, что меня не интересует его женщина, так что пусть он не выпускает на меня жар.
— Я проинформирую его. — Он опять откинулся на стуле и запыхтел сигарой, распространяя вонючий дым. — Есть еще одно дельце.
— Какое?
— Те сорок миллионов, о которых вы упомянули.
— Понятно.
— Естественно, вы не сможете потратить их.
— Естественно.
— Как грустно понимать, что такая значительная сумма изъята из обращения, особенно там, где в ней остро нуждаются.
— Естественно, — повторил я.
— Есть способы распределить эту сумму так, чтобы все остались в выигрыше при минимальном риске. — Ортега сделал жест, подчеркивающий значимость этого заявления. — Разумеется, наше государство независимо, поэтому в его пределах вы можете себя чувствовать в полной безопасности.
— Только если это вам на руку, — напомнил я.
— Совершенно верно, сеньор Морган. — Он качнул головой — И существует сорок миллионов способов, как мне угодить. — Его улыбка исчезла, передо мной снова сидел не человек, а животное. — К тому же, если вы не угодите мне, для меня это ничего не значит, а вот для вас, наоборот, будто означать очень многое.
— Я подумаю об этом.
— Только не слишком тяните. Чтобы ускорить процесс ваших раздумий, я уже проинформировал ваше правительство, что вы находитесь под нашей юрисдикцией. У нас нет соглашения с Соединенными Штатами об экстрадикции, поэтому зависит от нас, вернуть ли вас обратно в вашу страну или устроить вам несчастный случай. Лично меня не очень впечатлил обещанный вами десант на заднем дворе. Это случилось бы только в том случае, если бы они были уверены, что вы живы, а деньги — нетронуты и что они смогут вытащить из вас признание об их местоположении.