Страница:
Гвардейцы и ополченцы дрогнули перед лицом неминуемой и страшной гибели. Кое-кто попятился, готовый бежать.
– Назад! – проорал дюжий бакалейщик, пластуя перед собой воздух широкими взмахами боевого топора. – Не отступать! Назад, трусы! Сражайтесь, прах вас побери!
Движение за спиной он ощутил неведомым шестым чувством, но вместо того, чтобы парировать направленный в шею удар, увернулся и резко присел. Оборотень, промахнувшись в отчаянном прыжке, полетел, размахивая длинными лапами, головой вниз на булыжную мостовую – снизу донесся громкий удар тяжелого тела о камни.
Когда со стороны Снежных ворот донеслись тревожные крики и щелчки арбалетных залпов, брат Бомбах находился у подножия деревянной лестницы, ведущей на стену, в сотне шагов от места событий, с двумя дюжинами ополченцев из числа тех, что покрепче и поопытнее. То был его резерв на случай крайней необходимости. Не раздумывая ни единого мгновения, митрианец скомандовал своим воинам:
– За мной, во имя Светоносного! – и поспешил туда, где один за другим гибли, отражая нападение, его товарищи. Они успели как раз вовремя, чтобы увидеть, как еще с десяток скогров, похожих на выходцев из ночного кошмара, спрыгнули на узкую галерею вдоль гребня стены. В слепящем магическом свете твари были видны до мельчайшей шерстинки, до последней чешуйки на уродливых телах. Ближайшей из них граненый шестопер митрианца тут же раскроил череп. В тот же миг Бомбах получил сильнейший удар между лопаток, однако кольчуга не подвела, а меч одного из ополченцев вонзился напавшему в бок. Рана не была опасной, учитывая невероятную живучесть обращенных тварей, но заставила оборотня шарахнуться с криком боли. Отпрянув по-кошачьи гибким движением, зверь перемахнул через стену и обратился в бегство.
По стене к штурмуемому участку бежали новые воины. Лучники, стоя во дворе, принялись обстреливать скогров зажигательными стрелами. Чешуйчатый полумедведь, замахнувшись когтистой лапой на Вольда, вдруг утробно взревел и повалился навзничь – из шеи у него торчало два фута тисового древка с полосатым оперением. Его место немедленно занял другой, а раненый монстр покатился по настилу, рыча от боли и пытаясь достать лапами стрелу. В конце концов он обломал древко и, шатаясь, неуклюже полез через стену наружу. Второй болт клюнул его в покрытый шерстью загривок. Скогра обмяк и рухнул в окружающий крепость неглубокий ров.
Над стенами зажглись новые магические шары. Сделалось светло, как днем.
Запах свежей крови, очевидно, приводил скогров в неистовство. Десятки уродливых тел, неподвижных или бьющихся в агонии, усеивали стену вперемешку с трупами гвардейцев и ополченцев. Последних, похоже, полегло гораздо меньше, однако на смену одному убитому оборотню со стороны погруженного во тьму Вольфгарда появлялось двое-трое свежих, в то время как ряды защитников цитадели таяли пусть медленно, но неуклонно. Брат Бомбах с полудюжиной оставшихся при нем ополченцев пятился к лестнице, отбиваясь от наседавших тварей. Вольд, отражая очередной удар, запоздал с разворотом. Острые, похожие на рысьи, когти полоснули его по бедру чуть ниже края кольчуги – густой струей хлынула кровь.
– Проклятье! – взлетел чей-то дрожащий крик. – Где же королевские маги?!
Вольд выронил топор. От потери крови у него помутилось в глазах, и бакалейщик свалился прямо на вздрагивающее тело убитого скогры, неловко подвернув раненую ногу. Ремнем бы перетянуть, вяло подумал он. Только поздно уж… Перед тем, как окончательно провалиться в беспамятство, он успел еще разглядеть ворвавшегося в гущу боя гиганта в сияющей броне, окруженного отрядом воинов в черном, и гудящий смерч оранжевого огня, мгновенно снесший со стены десяток скогров.
Странно, подумалось ему напоследок. Где-то я такое видел. И совсем неда…
Собственно, идти ему было особенно некуда, а бесцельно блуждать по насквозь незнакомым полутемным лабиринтам коронной цитадели маг находил не только глупым, но и небезопасным занятием. Кроме того, гиперборейца упорно не покидало странное ощущение, будто появление давешних неприятных тварей знаменует собой некое новое звено в цепочке кровавых событий, начавшихся в захудалом кабаке смертью злосчастного Унтамо. Возможно, если он поведет себя правильно, ему не только удастся остаться в живых, но и обрести новое знание – подобрать ключи к загадочному чуждому волшебству. Безусловно, риск велик, но искушение приобщиться к чему-нибудь доселе невиданному и небывалому оказалось сильнее доводов рассудка. Проще говоря, гиперборейского мага, даже среди своих собратьев по ремеслу слывшего весьма эксцентричной личностью, снедало жгучее любопытство: что дальше?
Короткий коридор в верхнем ярусе Медвежьей башни, коим заканчивалась узкая винтовая лестница, освещался четырьмя трескучими факелами – по одному над каждой из четырех одинаковых массивных дверей. В свете этих факелов виднелись бурые потеки на стенах и казенный клинок, оброненный кем-то из стражников вместе с кистью руки, отхваченной у самого запястья. Тела троих караульщиков Крэган затащил в комнату покойного Эгарнейда, стараясь не смотреть на то немногое, что осталось от надменного месьора письмоводителя. Туши монстров оставил там, где застигла их смерть. Оба уродливых трупа магик тщательно осмотрел, не испытывая притом ни брезгливости, ни сожаления – оба этих чувства были ему равно чужды – и лишний раз утвердившись во мнении, что витающая над Вольфгардом злая магия и здесь оставила свою неповторимую метку. После чего заперся в одной из двух пустовавших комнат, на всякий случай наложил на дверь мощное охранное заклятие, смахнул пыль с табурета и уселся перед узким окном, предоставлявшим великолепный вид на столицу Пограничья.
Если я ошибаюсь, сказал он себе, и эти двое всего лишь сбежали из королевского зверинца (Ренисенб как-то обмолвилась, что одержимых переловили и содержат в подземелье цитадели), то спустя полтора колокола попросту придет смена караула. Но он уже знал, что не ошибся, едва выглянув в свою бойницу. Над Бронзовыми воротами разливалось яркое зарево, между домами в посаде метались плохо различимые в сумерках фигурки людей и красные искры факелов. Там и тут одни фигурки схватывались с другими. С помощью пары простеньких формул, доступных всякому новичку, маг обострил свое зрение и слух, и фигурки приблизились, сделались куда отчетливей, а сквозь раскаты грома и шум дождя донеслись слабые крики ужаса.
Минуло два колокола или чуть больше. Сменять караул так никто и не пришел, Гипербореец спокойно наблюдал, изредка меняя позу или привставая, чтобы выглянуть на замковый двор. Он увидел, как хлынул из города к подъемному мосту поток перепуганных насмерть людей, как этот поток иссяк, потому что за последними по пятам бежали твари. Видел несколько мгновенных схваток, вспыхивавших внутри крепости, когда внезапно в толпе безумие поражало очередного оборотня. Наблюдал, как строится «ополчение» Бомбаха и как замок лихорадочно готовится к осаде.
Наконец окончательно стемнело, дождь перестал. На стенах перекликались часовые. Маг поднялся со своего табурета и направился к двери. Увиденное встревожило и заинтриговало его. Похоже, что во время его краткого заточения в Вольфгарде произошли какие-то невероятные перемены. Настала пора вылезать из убежища и определить свое место в изменившемся мире, в цитадели, ставшей, видимо, ловушкой для людей, имевших несчастье оказаться в ее каменных стенах. Собственно, на людей Крэгану Беспалому, одному из Семи Верховных Халоги, было решительно наплевать, но с собственной бесценной жизнью расставаться ужасно не хотелось. Пусть горит огнем все Вольное Пограничье, но он, верховный маг Круга, так просто не дастся.
Он уже собирался спуститься и найти кого-то, с кем он мог бы найти общий язык, как вдруг ночная тьма снаружи взорвалась яростными криками и лязгом стали, а затем в бойницу хлынул сноп ослепительно белого света. В два прыжка гипербореец очутился у окна и осторожно выглянул наружу. Одного взгляда ему хватило, чтобы оценить положение.
Твари атаковали замок. Защитники крепости сражались с яростью загнанного в угол снежного барса, но их было слишком мало. Пожалуй, они даже могли бы отстоять крепость… будь их побольше, к примеру, раза в три. Битва разворачивалась перед ним, как на ладони, и он видел, как появляющиеся из темноты скогры неуклонно теснят людей со стен. Счастье еще, что оборотни не напали сразу с нескольких направлений – умом, как видно, твари не блистали – но и без того их противникам приходилось несладко.
Еще четверть колокола, и нам всем крышка, с досадой подумал Крэган. Тогда всех моих способностей не хватит, чтобы унести ноги.
– Проклятье! – раздался отчаянный вопль. – Где же королевские маги?!
Крэган принял решение. Нергал свидетель, кое-кому из тех, кто сражался сейчас на стенах, а также некоторым, кого сейчас на стенах не было, Беспалый от души желал смерти, причем по возможности не слишком быстрой… но беда в том, что, похоже, вслед за этими некоторыми придет и его черед умереть, а этого маг из Халоги допустить никак не мог. Что ж, ладно. Блажной звонарь и стигийская ведьма еще получат свое, но… потом. А сейчас – нужное заклятие само пришло в голову. Точно таким же он пользовался там, на Медовой аллее.
Оранжевое пламя заплясало среди вопящих скогров, повинуясь воле гиперборейца.
Магическая атака, последняя надежда защитников крепости, для скогров явилась полной неожиданностью. Словно бы боевое заклятье Крэгана послужило сигналом и для придворного мага аквилонского владыки, спустя мгновение на заметавшихся оборотней набросились уже знакомые им рои пурпурных искр, творение Озимандии. Убивать магия Озимандии не умела, но пурпурное мерцание, похоже, жалило не хуже целого улья взбесившихся шершней.
Те скогры, которых охватывал рой, сразу теряли интерес к схватке и с воплями пускались в поспешное бегство. А в тот самый миг, когда битва заколебалась на грани между победой и поражением осажденных, в бой вступил последний резерв. Два десятка Черных Драконов во главе с самим Аквилонцем устремились на стены. Увидев в первых рядах словно вышедшего прямиком из легенды могучего киммерийца, чья великолепная секира сеяла среди оборотней страшные опустошения, воспряли духом и те, кто только что готовился, к худшему. Бой закипел с новой силой, но теперь уже скограм приходилось туго.
Атакованные со всех сторон, оборотни не выдержали. Та часть, что в их сознании была от зверя и жаждала крови и убийств, теперь вопила в испуге и призывала к бегству. Так стая волков, умело и безжалостно способная затравить раненого или обессилевшего лося, отступается от своей жертвы, если добыча сильна и готова защищаться до последнего. Один за другим твари исчезали между зубцами крепостной стены, и наконец поле битвы осталось за людьми – в постепенно меркнущем магическом свете видно было лишь, как последние твари удирают к посадским строениям, и лучники пускали стрелы им вслед.
Крепость выстояла, однако победа далась людям недешево. Около сорока человек погибло, почти все, кто участвовал в отражении ночного штурма, получили ранения разной степени тяжести. Уцелевшие уносили раненых, тела убитых складывали рядком вдоль стены под холстиной. Трупы скогров отправляли прямиком в крепостной ров. Вольда отыскали среди павших. Бомбах, присев на ступеньку лестницы и болезненно морщась, промывал длинную рваную рану на левом плече.
Понесли потери и аквилонские Черные Драконы. Конан же не получил ни единой царапины, хотя его кольчуга и лезвие секиры были густо забрызганы темной кровью. Едва нестройный победный клич отзвучал над отвоеванными Снежными воротами, киммериец жестом подозвал оказавшегося поблизости гвардейца и коротко приказал:
– Озимандию ко мне, бегом!
Впрочем, маг и сам уже показался из двери, ведущей в Медвежью башню, и зашагал, торопясь, через двор, заполненный снующими людьми. Магические светильники, израсходовав до конца свою силу, бесшумно растворились в ночном воздухе, но даже при слабом свете факелов было заметно, как бледен и расстроен старый маг и как судорожно стиснуты его пальцы на неизменном посохе. Бомбах, старавшийся все узнавать из первоисточника, наскоро затянул зубами узел на грубой повязке и переместился поближе к владыке Аквилонии.
– Ваше величество… – еще издалека заговорил Озимандия, но варвар сам пошел к нему навстречу, приговаривая:
– Знаю тебя, старый скромник, даже и не думай оправдываться, поработал на славу. И свет, и все остальное. Если б не ты… Но, великие небеса, какого змея ты тянул до последнего? Боялся угодить по своим, что ли?
Лицо Озимандии отразило сложную гамму чувств – облегчение, радость, но более всего смущение. Маг замялся и развел руками:
– Ваше величество, я… Эта магия… Словом, не меня нужно благодарить. Я-то растерялся так, что в первые мгновения все из головы вылетело, и потом, я ведь совершенно не владею смертоносным волшебством… Ну, возможно, чуть-чуть магией Четырех Стихий, но настолько немного, что этим не убьешь… А то, что мы видели, это же в чистом виде боевая магия, притом весьма мощная…
– Постой, – оборвал киммериец. – Ты что несешь? Я же видел, в каком состоянии стигийка, она сейчас ложку сама не поднимет. Больше магов в Цитадели нет. Если не ты, то кто тогда? Моя жена? Или, может, достойный служитель Митры, чье любопытное ухо торчит у меня за спиной?
– Есть тут еще двое, – нехотя проворчал Бомбах, делая вид, что занят повязкой. – Да вам про них ведомо, ваше величество. Колдуны гиперборейские, арестованные чернокнижники, что по приказу короля Эклинга и ширрифа, светлая ему память, содержатся в башне. Вернее говоря, уже не содержатся, потому как вон один из них, самый из двоих опасный, сюда идет. Готов голову прозакладывать, будет в помощники набиваться. И хотя, вроде как, мы все много чем ему теперь обязаны, от меня он только одной благодарности дождется – шестопером по темечку.
Глава четвертая
– Назад! – проорал дюжий бакалейщик, пластуя перед собой воздух широкими взмахами боевого топора. – Не отступать! Назад, трусы! Сражайтесь, прах вас побери!
Движение за спиной он ощутил неведомым шестым чувством, но вместо того, чтобы парировать направленный в шею удар, увернулся и резко присел. Оборотень, промахнувшись в отчаянном прыжке, полетел, размахивая длинными лапами, головой вниз на булыжную мостовую – снизу донесся громкий удар тяжелого тела о камни.
Когда со стороны Снежных ворот донеслись тревожные крики и щелчки арбалетных залпов, брат Бомбах находился у подножия деревянной лестницы, ведущей на стену, в сотне шагов от места событий, с двумя дюжинами ополченцев из числа тех, что покрепче и поопытнее. То был его резерв на случай крайней необходимости. Не раздумывая ни единого мгновения, митрианец скомандовал своим воинам:
– За мной, во имя Светоносного! – и поспешил туда, где один за другим гибли, отражая нападение, его товарищи. Они успели как раз вовремя, чтобы увидеть, как еще с десяток скогров, похожих на выходцев из ночного кошмара, спрыгнули на узкую галерею вдоль гребня стены. В слепящем магическом свете твари были видны до мельчайшей шерстинки, до последней чешуйки на уродливых телах. Ближайшей из них граненый шестопер митрианца тут же раскроил череп. В тот же миг Бомбах получил сильнейший удар между лопаток, однако кольчуга не подвела, а меч одного из ополченцев вонзился напавшему в бок. Рана не была опасной, учитывая невероятную живучесть обращенных тварей, но заставила оборотня шарахнуться с криком боли. Отпрянув по-кошачьи гибким движением, зверь перемахнул через стену и обратился в бегство.
По стене к штурмуемому участку бежали новые воины. Лучники, стоя во дворе, принялись обстреливать скогров зажигательными стрелами. Чешуйчатый полумедведь, замахнувшись когтистой лапой на Вольда, вдруг утробно взревел и повалился навзничь – из шеи у него торчало два фута тисового древка с полосатым оперением. Его место немедленно занял другой, а раненый монстр покатился по настилу, рыча от боли и пытаясь достать лапами стрелу. В конце концов он обломал древко и, шатаясь, неуклюже полез через стену наружу. Второй болт клюнул его в покрытый шерстью загривок. Скогра обмяк и рухнул в окружающий крепость неглубокий ров.
Над стенами зажглись новые магические шары. Сделалось светло, как днем.
Запах свежей крови, очевидно, приводил скогров в неистовство. Десятки уродливых тел, неподвижных или бьющихся в агонии, усеивали стену вперемешку с трупами гвардейцев и ополченцев. Последних, похоже, полегло гораздо меньше, однако на смену одному убитому оборотню со стороны погруженного во тьму Вольфгарда появлялось двое-трое свежих, в то время как ряды защитников цитадели таяли пусть медленно, но неуклонно. Брат Бомбах с полудюжиной оставшихся при нем ополченцев пятился к лестнице, отбиваясь от наседавших тварей. Вольд, отражая очередной удар, запоздал с разворотом. Острые, похожие на рысьи, когти полоснули его по бедру чуть ниже края кольчуги – густой струей хлынула кровь.
– Проклятье! – взлетел чей-то дрожащий крик. – Где же королевские маги?!
Вольд выронил топор. От потери крови у него помутилось в глазах, и бакалейщик свалился прямо на вздрагивающее тело убитого скогры, неловко подвернув раненую ногу. Ремнем бы перетянуть, вяло подумал он. Только поздно уж… Перед тем, как окончательно провалиться в беспамятство, он успел еще разглядеть ворвавшегося в гущу боя гиганта в сияющей броне, окруженного отрядом воинов в черном, и гудящий смерч оранжевого огня, мгновенно снесший со стены десяток скогров.
Странно, подумалось ему напоследок. Где-то я такое видел. И совсем неда…
* * *
Внезапно упавшей прямо в руки свободой Крэган Беспалый злоупотреблять не спешил.Собственно, идти ему было особенно некуда, а бесцельно блуждать по насквозь незнакомым полутемным лабиринтам коронной цитадели маг находил не только глупым, но и небезопасным занятием. Кроме того, гиперборейца упорно не покидало странное ощущение, будто появление давешних неприятных тварей знаменует собой некое новое звено в цепочке кровавых событий, начавшихся в захудалом кабаке смертью злосчастного Унтамо. Возможно, если он поведет себя правильно, ему не только удастся остаться в живых, но и обрести новое знание – подобрать ключи к загадочному чуждому волшебству. Безусловно, риск велик, но искушение приобщиться к чему-нибудь доселе невиданному и небывалому оказалось сильнее доводов рассудка. Проще говоря, гиперборейского мага, даже среди своих собратьев по ремеслу слывшего весьма эксцентричной личностью, снедало жгучее любопытство: что дальше?
Короткий коридор в верхнем ярусе Медвежьей башни, коим заканчивалась узкая винтовая лестница, освещался четырьмя трескучими факелами – по одному над каждой из четырех одинаковых массивных дверей. В свете этих факелов виднелись бурые потеки на стенах и казенный клинок, оброненный кем-то из стражников вместе с кистью руки, отхваченной у самого запястья. Тела троих караульщиков Крэган затащил в комнату покойного Эгарнейда, стараясь не смотреть на то немногое, что осталось от надменного месьора письмоводителя. Туши монстров оставил там, где застигла их смерть. Оба уродливых трупа магик тщательно осмотрел, не испытывая притом ни брезгливости, ни сожаления – оба этих чувства были ему равно чужды – и лишний раз утвердившись во мнении, что витающая над Вольфгардом злая магия и здесь оставила свою неповторимую метку. После чего заперся в одной из двух пустовавших комнат, на всякий случай наложил на дверь мощное охранное заклятие, смахнул пыль с табурета и уселся перед узким окном, предоставлявшим великолепный вид на столицу Пограничья.
Если я ошибаюсь, сказал он себе, и эти двое всего лишь сбежали из королевского зверинца (Ренисенб как-то обмолвилась, что одержимых переловили и содержат в подземелье цитадели), то спустя полтора колокола попросту придет смена караула. Но он уже знал, что не ошибся, едва выглянув в свою бойницу. Над Бронзовыми воротами разливалось яркое зарево, между домами в посаде метались плохо различимые в сумерках фигурки людей и красные искры факелов. Там и тут одни фигурки схватывались с другими. С помощью пары простеньких формул, доступных всякому новичку, маг обострил свое зрение и слух, и фигурки приблизились, сделались куда отчетливей, а сквозь раскаты грома и шум дождя донеслись слабые крики ужаса.
Минуло два колокола или чуть больше. Сменять караул так никто и не пришел, Гипербореец спокойно наблюдал, изредка меняя позу или привставая, чтобы выглянуть на замковый двор. Он увидел, как хлынул из города к подъемному мосту поток перепуганных насмерть людей, как этот поток иссяк, потому что за последними по пятам бежали твари. Видел несколько мгновенных схваток, вспыхивавших внутри крепости, когда внезапно в толпе безумие поражало очередного оборотня. Наблюдал, как строится «ополчение» Бомбаха и как замок лихорадочно готовится к осаде.
Наконец окончательно стемнело, дождь перестал. На стенах перекликались часовые. Маг поднялся со своего табурета и направился к двери. Увиденное встревожило и заинтриговало его. Похоже, что во время его краткого заточения в Вольфгарде произошли какие-то невероятные перемены. Настала пора вылезать из убежища и определить свое место в изменившемся мире, в цитадели, ставшей, видимо, ловушкой для людей, имевших несчастье оказаться в ее каменных стенах. Собственно, на людей Крэгану Беспалому, одному из Семи Верховных Халоги, было решительно наплевать, но с собственной бесценной жизнью расставаться ужасно не хотелось. Пусть горит огнем все Вольное Пограничье, но он, верховный маг Круга, так просто не дастся.
Он уже собирался спуститься и найти кого-то, с кем он мог бы найти общий язык, как вдруг ночная тьма снаружи взорвалась яростными криками и лязгом стали, а затем в бойницу хлынул сноп ослепительно белого света. В два прыжка гипербореец очутился у окна и осторожно выглянул наружу. Одного взгляда ему хватило, чтобы оценить положение.
Твари атаковали замок. Защитники крепости сражались с яростью загнанного в угол снежного барса, но их было слишком мало. Пожалуй, они даже могли бы отстоять крепость… будь их побольше, к примеру, раза в три. Битва разворачивалась перед ним, как на ладони, и он видел, как появляющиеся из темноты скогры неуклонно теснят людей со стен. Счастье еще, что оборотни не напали сразу с нескольких направлений – умом, как видно, твари не блистали – но и без того их противникам приходилось несладко.
Еще четверть колокола, и нам всем крышка, с досадой подумал Крэган. Тогда всех моих способностей не хватит, чтобы унести ноги.
– Проклятье! – раздался отчаянный вопль. – Где же королевские маги?!
Крэган принял решение. Нергал свидетель, кое-кому из тех, кто сражался сейчас на стенах, а также некоторым, кого сейчас на стенах не было, Беспалый от души желал смерти, причем по возможности не слишком быстрой… но беда в том, что, похоже, вслед за этими некоторыми придет и его черед умереть, а этого маг из Халоги допустить никак не мог. Что ж, ладно. Блажной звонарь и стигийская ведьма еще получат свое, но… потом. А сейчас – нужное заклятие само пришло в голову. Точно таким же он пользовался там, на Медовой аллее.
Оранжевое пламя заплясало среди вопящих скогров, повинуясь воле гиперборейца.
Магическая атака, последняя надежда защитников крепости, для скогров явилась полной неожиданностью. Словно бы боевое заклятье Крэгана послужило сигналом и для придворного мага аквилонского владыки, спустя мгновение на заметавшихся оборотней набросились уже знакомые им рои пурпурных искр, творение Озимандии. Убивать магия Озимандии не умела, но пурпурное мерцание, похоже, жалило не хуже целого улья взбесившихся шершней.
Те скогры, которых охватывал рой, сразу теряли интерес к схватке и с воплями пускались в поспешное бегство. А в тот самый миг, когда битва заколебалась на грани между победой и поражением осажденных, в бой вступил последний резерв. Два десятка Черных Драконов во главе с самим Аквилонцем устремились на стены. Увидев в первых рядах словно вышедшего прямиком из легенды могучего киммерийца, чья великолепная секира сеяла среди оборотней страшные опустошения, воспряли духом и те, кто только что готовился, к худшему. Бой закипел с новой силой, но теперь уже скограм приходилось туго.
Атакованные со всех сторон, оборотни не выдержали. Та часть, что в их сознании была от зверя и жаждала крови и убийств, теперь вопила в испуге и призывала к бегству. Так стая волков, умело и безжалостно способная затравить раненого или обессилевшего лося, отступается от своей жертвы, если добыча сильна и готова защищаться до последнего. Один за другим твари исчезали между зубцами крепостной стены, и наконец поле битвы осталось за людьми – в постепенно меркнущем магическом свете видно было лишь, как последние твари удирают к посадским строениям, и лучники пускали стрелы им вслед.
Крепость выстояла, однако победа далась людям недешево. Около сорока человек погибло, почти все, кто участвовал в отражении ночного штурма, получили ранения разной степени тяжести. Уцелевшие уносили раненых, тела убитых складывали рядком вдоль стены под холстиной. Трупы скогров отправляли прямиком в крепостной ров. Вольда отыскали среди павших. Бомбах, присев на ступеньку лестницы и болезненно морщась, промывал длинную рваную рану на левом плече.
Понесли потери и аквилонские Черные Драконы. Конан же не получил ни единой царапины, хотя его кольчуга и лезвие секиры были густо забрызганы темной кровью. Едва нестройный победный клич отзвучал над отвоеванными Снежными воротами, киммериец жестом подозвал оказавшегося поблизости гвардейца и коротко приказал:
– Озимандию ко мне, бегом!
Впрочем, маг и сам уже показался из двери, ведущей в Медвежью башню, и зашагал, торопясь, через двор, заполненный снующими людьми. Магические светильники, израсходовав до конца свою силу, бесшумно растворились в ночном воздухе, но даже при слабом свете факелов было заметно, как бледен и расстроен старый маг и как судорожно стиснуты его пальцы на неизменном посохе. Бомбах, старавшийся все узнавать из первоисточника, наскоро затянул зубами узел на грубой повязке и переместился поближе к владыке Аквилонии.
– Ваше величество… – еще издалека заговорил Озимандия, но варвар сам пошел к нему навстречу, приговаривая:
– Знаю тебя, старый скромник, даже и не думай оправдываться, поработал на славу. И свет, и все остальное. Если б не ты… Но, великие небеса, какого змея ты тянул до последнего? Боялся угодить по своим, что ли?
Лицо Озимандии отразило сложную гамму чувств – облегчение, радость, но более всего смущение. Маг замялся и развел руками:
– Ваше величество, я… Эта магия… Словом, не меня нужно благодарить. Я-то растерялся так, что в первые мгновения все из головы вылетело, и потом, я ведь совершенно не владею смертоносным волшебством… Ну, возможно, чуть-чуть магией Четырех Стихий, но настолько немного, что этим не убьешь… А то, что мы видели, это же в чистом виде боевая магия, притом весьма мощная…
– Постой, – оборвал киммериец. – Ты что несешь? Я же видел, в каком состоянии стигийка, она сейчас ложку сама не поднимет. Больше магов в Цитадели нет. Если не ты, то кто тогда? Моя жена? Или, может, достойный служитель Митры, чье любопытное ухо торчит у меня за спиной?
– Есть тут еще двое, – нехотя проворчал Бомбах, делая вид, что занят повязкой. – Да вам про них ведомо, ваше величество. Колдуны гиперборейские, арестованные чернокнижники, что по приказу короля Эклинга и ширрифа, светлая ему память, содержатся в башне. Вернее говоря, уже не содержатся, потому как вон один из них, самый из двоих опасный, сюда идет. Готов голову прозакладывать, будет в помощники набиваться. И хотя, вроде как, мы все много чем ему теперь обязаны, от меня он только одной благодарности дождется – шестопером по темечку.
Глава четвертая
Причины и следствия
2 день Второй летней луны.
Вот чем всегда гордилась Зенобия Канах, так это умением не терять самообладания в любой ситуации и тем нехитрым обстоятельством, что еще никогда в жизни ей не доводилось падать в обморок. Однако внезапная череда жутких испытаний и стремительно меняющихся обстоятельств все-таки одержали верх над аквилонской королевой. Дженна провалилась в тягостный полусон, где действительность причудливо мешалась с пугающими картинами бегства с гибнущей Ярмарки.
Проснувшись, она какое-то время растерянно соображала, где находится. В полутьме, едва разгоняемой теплящимся очагом и смутными вспышками удаляющейся грозы за окном ей удалось рассмотреть обстановку комнаты и признать в ней покои, отведенные Эртелем высоким гостям из Аквилонии. Видимо, ее принесли сюда, уложили на кровать и заботливо накрыли тяжеленным меховым покрывалом, под которым она едва не задохнулась. Прислушавшись и пошарив вокруг руками, Дженна наткнулась на соседа по несчастью. Свернувшись клубком, рядом лежал кто-то маленький, еле слышно постанывавший в тяжелом сне, наверняка вызванном маковым отваром. Зенобия сдавленно чихнула от приторно-сладковатого запаха, окончательно приходя в себя и безошибочно узнав в спящем ребенке собственную дочь. Значит, тут побывал какой-то лекарь, позаботившийся о Ричильдис. Остается только выяснить, где находятся остальные члены Семейства, сиречь Конан и Лаэг…
Дженна с трудом выбралась из-под огромного покрывала и, пошатываясь, добралась до узкого окна. Сквозь мелкие цветные стекла разглядеть что-либо толком не удалось, а открывать раму она не решилась – кто знает, что сейчас творится в замке. Чудо, что им удалось вернуться сюда живыми.
Резная двустворчатая дверь упрямо не желала поддаваться усилиям толкавшей ее женщины, заставив Дженну не на шутку встревожиться – уж не заперт ли засов снаружи? Вдруг она и Диса находятся в плену?
Навалившись на неподатливую створку изо всех сил, Зенобия едва не выпала в соседнюю комнату. Кто-то метнулся навстречу, ее с двух сторон подхватили под руки и помогли добраться до кресла, откуда аквилонская королева наконец-то смогла толком оглядеться по сторонам.
Добрый знак – первая же попавшаяся на глаза физиономия оказалась знакомой. Дама Эмерельд, наставница принцессы, здравомыслящая и не склонная к напрасным тревогам особа средних лет. Трое или четверо беззвучно всхлипывающих и трясущихся от страха девиц, похоже, даже не младших фрейлин, а просто служанок. Возле дверей, что удивительно, несут караул двое Черных Драконов, в нарушение всех законов приличия таращившихся на госпожу Канах со смесью восхищения и некоторого сочувствия. М-да, хороша отправительница Трона Льва – растрепанная как пугало, в драном и замызганном платье… На диване в дальнем углу лежит кто-то, накрытый плащом, а вот драгоценный средний сынок, что пугает и настораживает, вопиюще отсутствует…
– Так! – Дженна решительно хлопнула в ладоши, заставив свой поразительно уменьшившийся в числе двор встрепенуться. – Ты и ты, – она ткнула пальцем в девиц, выглядевших наименее испуганными. – Открываете вон те сундуки и добываете мне наряд попроще. Эмерельд, знаешь что-нибудь касательно происходящего в Цитадели? Излагай. Заодно поможешь мне причесаться. Может кто сказать, где мой супруг и принц Лаэг?
– Его Величество, прибыв в замок, решили вместе с волшебником Озимандией спуститься в подвалы крепости… – придворная дама отыскала костяной гребень и терпеливо принялась за неблагодарный труд по приведению шевелюры госпожи в относительный порядок. – Его высочество Лаэг недавно был здесь, осведомлялся о вашем здоровье и снова ушел. Он пытается разыскать и собрать людей из вашей свиты. С ним все в порядке, и он ходит не один – его сопровождают гвардейцы.
– Озимандия приехал? – Зенобия смутно припомнила, что видела старого мага у ворот, но не могла в точности сказать, не примерещилось ли ей.
– Да, Ваше величество, незадолго до седьмого вечернего колокола. Потом… потом в городе вспыхнули беспорядки…
– Что им понадобилось в подземельях? – перебила Дженна. – О событиях на ярмарке и в городе я знаю. Насмотрелась на всю оставшуюся жизнь.
– Они искали там Эртеля Эклинга, – робко вмешалась одна из девушек, копавшихся в сундуке. – Но мы не поняли в точности, нашли его или нет. Говорят… – она смешалась и попыталась спрятаться за ворохом доставаемой одежды.
– Продолжай, я слушаю, – по возможности мягко ободрила рассказчицу Зенобия. – Так что говорят?
– Говорят, что местный правитель тоже спятил, – скороговоркой выпалила вторая девица. – Как и вся Карающая Длань! Они скачут вокруг замка, лезут на стены, слышите, как воют? Они проберутся сюда, убьют нас всех, и никто в целом свете не сможет нас спасти, даже ваш муж, госпожа, пусть он хоть трижды великий герой!..
Эмерельд со вздохом отложила гребень, подошла к бившейся в истерике девушке и невозмутимо отвесила ей оплеуху – сначала одну, потом другую. Служанка пискнула и изумленно замолчала.
– Так-то лучше, – фрейлина вернулась к своей работе, словно ее и не прерывали: – После визита в подвалы Его величество и месьор Озимандия направились в ваши покои. Насколько я могу судить, король был чем-то весьма обеспокоен, а господин маг постоянно обвинял себя в ужасающем недосмотре. Однако Его величество заявил, что не имеет сейчас времени выслушивать месьора Озимандию, но непременно сделает это позднее, ближе к утру. По дороге они наткнулись на меня и одну из этих юных дам. Мы проследовали за ними сюда, дабы позаботиться о вас и принцессе. Его милость Галтран распорядился, чтобы у ваших комнат неотлучно пребывал десяток стражи, что и было сделано. Еще приходил здешний лекарь, сущий коновал с виду, но другого, к моему величайшему сожалению, отыскать не удалось. Врачеватель осмотрел вас и госпожу Дису, заверил короля, что вы вне опасности, а девочке необходимо как следует выспаться, дал ей какой-то настой и обещал заглянуть потом еще раз. Мол, он не может тут сидеть, у него полно раненых во дворе. Его величество велел передать вам, чтобы вы не тревожились. Как он выразился, он наведет тут порядок, даже если для этого ему придется лично придушить с десяток оборотней. Его милость Лаэг намеревался последовать за отцом, но ему настрого запретили. Тогда он решил заняться поисками ваших свитских. Крепость, судя по всему, внезапно оказалась в положении осаждаемой, в ней полно горожан и торговцев с Ярмарки, улицы Вольфгарда наводнены какими-то странными существами… Сожалею, Ваше величество, но более мне добавить нечего.
С этими словами Эмерельд уложила последний виток заплетенной косы Дженны и с ожесточением пронзила получившийся узел длинной шпилькой.
– Кто там лежит? – Зенобия кивнула в сторону дивана, занятого неизвестным. – Кто-то из пострадавших гвардейцев? Ему нужно помочь?
– Это здешняя колдунья, – с неодобрением сообщила придворная дама. – Она вроде бы не пострадала телесно и пребывает в сознании, но не разговаривает. Месьор Озимандия проронил, будто она исчерпала запас своего колдовства и теперь должна ждать, пока ее кувшин снова наполнится. Я не поняла, что он имеет в виду, и представления не имею, что делать с этой особой. Может, гвардейцы подыщут для нее какое-нибудь иное место?
– Пусть останется здесь, – решительно заявила Дженна, потерла виски, приводя мысли в порядок, и встала.
Ноги вроде больше не дрожали, хотя осталась противная слабость. Теперь нужно переодеться и отправить кого-нибудь из Драконов разузнать последние новости.
Где носит Лаэга? Только бы ему не пришло в голову в подражание отцу совершить какой-нибудь дурацкий подвиг…
Младший из принцев Аквилонии явился насквозь мокрый и едва не падающий с ног. Вернулся он с компанией, приведя с собой фрейлин, успевших достичь Цитадели раньше, чем город охватило безумие. Подростку удалось разыскать также с десяток молодых людей из свиты королевы, и теперь под началом Зенобии оказалось изрядное количество вернопрдданных.
Спутники Лаэга приволокли раненого, при виде которого Эмерельд наконец-то позволила себе возмутиться и повысить голос, заявляя, что она готова смириться с присутствием стигийской магички – но полудохлую и истекающую кровью собаку извольте выставить в коридор! Даже у привязанности к неразумным созданиям есть пределы!
– Госпожа Эмерельд, это не просто собака… – пытался возразить Лаэг.
– Если некая тварь имеет четыре ноги, космата, зубаста и лает, то ее называют собакой, – отрезала фрейлина. – Ее нужно убрать отсюда, и немедля!
– Мама! – мальчик в отчаянье воззвал к человеку, имевшему право окончательного решения. – Мама, иди сюда!
– Что у вас стряслось? – Зенобия подошла к спорящим. – Лаэг, сделай милость – не бегай больше по замку, этим займутся другие. Ты видел отца?
– Он командует на стенах, вместе с этим монахом… как его… братом Бомбахом, – Лаэг присел на корточки возле тяжело дышащей овчарки, чья густая светлая шерсть теперь имела неприятный бурый оттенок и сочилась вязкими каплями. – Они собрали всех, способных держать оружие, и создают из них нечто вроде ополчения… Мама, смотри, это же Гвен, только он где-то потерял свой ошейник! Я наткнулся на него в нижнем дворе. Наверное, он проскочил в ворота вместе с беженцами. Не разрешай Эмерельд выбрасывать его за дверь!
– Ладно, ладно, пусть лежит, – смирилась Дженна. – Только оттащите его в сторону, чтобы на него не наступили. Кто-нибудь разбирается в ранениях животных? Присмотрите за псом, кажется, ему изрядно досталось… Лаэг, отправляйся спать. И не возражай, пожалуйста. Ты и так сегодня сделал много полезного, но если будешь продолжать в таком же духе – просто свалишься где-нибудь в углу. Ступай к своей сестре, ладно?
Подросток скривился, но затевать спор не решился. Когда спустя четверть колокола Зенобия улучила миг и заглянула в опочивальню, оба ее отпрыска непробудно спали, прижавшись друг к другу и наверняка видя одинаково скверные сны. Дженна постояла в темноте, нарушаемой доносившимися из-за крепостных стен пронзительными воплями, чувствуя себя совсем разбитой и напуганной. Смогут ли защитники Цитадели продержаться против толпы обезумевших созданий, с легкостью одолевающих любую стену и любую преграду? Скорее бы вернулись Конан и Озимандия, может быть, маг растолкует, что за поветрие обрушилось на Пограничье… И что делать ей в ожидании такого далекого и недостижимого утра? Сейчас, должно быть, далеко заполночь…
– Госпожа, госпожа! – в комнату несмело сунулась одна из придворных дам. – Госпожа, там эта… стигийка… она собралась куда-то уйти!
– Проклятье. Идет себе и пусть идет… впрочем, погоди, – вполголоса огрызнулась аквилонская королева. Неужели ей еще придется утихомиривать волшебницу?!
Ренисенб эш'Шарвин действительно встала и, волоча за собой длинный плащ, молча и упорно пыталась оттолкнуть загораживающих ей путь гвардейцев. Взглянув в высохшее, осунувшееся лицо магички, Дженна невольно поднесла руку к губам, чтобы не вскрикнуть. Что бы не случилось с госпожой Ренисенб в подвалах замка, это, должно быть, оказалось для нее непосильным грузом, тяжесть которого никто не сумеет разделить. Однако это еще не причина, чтобы позволять колдунье в одиночку шататься по осажденной крепости и рисковать жизнью.
Вот чем всегда гордилась Зенобия Канах, так это умением не терять самообладания в любой ситуации и тем нехитрым обстоятельством, что еще никогда в жизни ей не доводилось падать в обморок. Однако внезапная череда жутких испытаний и стремительно меняющихся обстоятельств все-таки одержали верх над аквилонской королевой. Дженна провалилась в тягостный полусон, где действительность причудливо мешалась с пугающими картинами бегства с гибнущей Ярмарки.
Проснувшись, она какое-то время растерянно соображала, где находится. В полутьме, едва разгоняемой теплящимся очагом и смутными вспышками удаляющейся грозы за окном ей удалось рассмотреть обстановку комнаты и признать в ней покои, отведенные Эртелем высоким гостям из Аквилонии. Видимо, ее принесли сюда, уложили на кровать и заботливо накрыли тяжеленным меховым покрывалом, под которым она едва не задохнулась. Прислушавшись и пошарив вокруг руками, Дженна наткнулась на соседа по несчастью. Свернувшись клубком, рядом лежал кто-то маленький, еле слышно постанывавший в тяжелом сне, наверняка вызванном маковым отваром. Зенобия сдавленно чихнула от приторно-сладковатого запаха, окончательно приходя в себя и безошибочно узнав в спящем ребенке собственную дочь. Значит, тут побывал какой-то лекарь, позаботившийся о Ричильдис. Остается только выяснить, где находятся остальные члены Семейства, сиречь Конан и Лаэг…
Дженна с трудом выбралась из-под огромного покрывала и, пошатываясь, добралась до узкого окна. Сквозь мелкие цветные стекла разглядеть что-либо толком не удалось, а открывать раму она не решилась – кто знает, что сейчас творится в замке. Чудо, что им удалось вернуться сюда живыми.
Резная двустворчатая дверь упрямо не желала поддаваться усилиям толкавшей ее женщины, заставив Дженну не на шутку встревожиться – уж не заперт ли засов снаружи? Вдруг она и Диса находятся в плену?
Навалившись на неподатливую створку изо всех сил, Зенобия едва не выпала в соседнюю комнату. Кто-то метнулся навстречу, ее с двух сторон подхватили под руки и помогли добраться до кресла, откуда аквилонская королева наконец-то смогла толком оглядеться по сторонам.
Добрый знак – первая же попавшаяся на глаза физиономия оказалась знакомой. Дама Эмерельд, наставница принцессы, здравомыслящая и не склонная к напрасным тревогам особа средних лет. Трое или четверо беззвучно всхлипывающих и трясущихся от страха девиц, похоже, даже не младших фрейлин, а просто служанок. Возле дверей, что удивительно, несут караул двое Черных Драконов, в нарушение всех законов приличия таращившихся на госпожу Канах со смесью восхищения и некоторого сочувствия. М-да, хороша отправительница Трона Льва – растрепанная как пугало, в драном и замызганном платье… На диване в дальнем углу лежит кто-то, накрытый плащом, а вот драгоценный средний сынок, что пугает и настораживает, вопиюще отсутствует…
– Так! – Дженна решительно хлопнула в ладоши, заставив свой поразительно уменьшившийся в числе двор встрепенуться. – Ты и ты, – она ткнула пальцем в девиц, выглядевших наименее испуганными. – Открываете вон те сундуки и добываете мне наряд попроще. Эмерельд, знаешь что-нибудь касательно происходящего в Цитадели? Излагай. Заодно поможешь мне причесаться. Может кто сказать, где мой супруг и принц Лаэг?
– Его Величество, прибыв в замок, решили вместе с волшебником Озимандией спуститься в подвалы крепости… – придворная дама отыскала костяной гребень и терпеливо принялась за неблагодарный труд по приведению шевелюры госпожи в относительный порядок. – Его высочество Лаэг недавно был здесь, осведомлялся о вашем здоровье и снова ушел. Он пытается разыскать и собрать людей из вашей свиты. С ним все в порядке, и он ходит не один – его сопровождают гвардейцы.
– Озимандия приехал? – Зенобия смутно припомнила, что видела старого мага у ворот, но не могла в точности сказать, не примерещилось ли ей.
– Да, Ваше величество, незадолго до седьмого вечернего колокола. Потом… потом в городе вспыхнули беспорядки…
– Что им понадобилось в подземельях? – перебила Дженна. – О событиях на ярмарке и в городе я знаю. Насмотрелась на всю оставшуюся жизнь.
– Они искали там Эртеля Эклинга, – робко вмешалась одна из девушек, копавшихся в сундуке. – Но мы не поняли в точности, нашли его или нет. Говорят… – она смешалась и попыталась спрятаться за ворохом доставаемой одежды.
– Продолжай, я слушаю, – по возможности мягко ободрила рассказчицу Зенобия. – Так что говорят?
– Говорят, что местный правитель тоже спятил, – скороговоркой выпалила вторая девица. – Как и вся Карающая Длань! Они скачут вокруг замка, лезут на стены, слышите, как воют? Они проберутся сюда, убьют нас всех, и никто в целом свете не сможет нас спасти, даже ваш муж, госпожа, пусть он хоть трижды великий герой!..
Эмерельд со вздохом отложила гребень, подошла к бившейся в истерике девушке и невозмутимо отвесила ей оплеуху – сначала одну, потом другую. Служанка пискнула и изумленно замолчала.
– Так-то лучше, – фрейлина вернулась к своей работе, словно ее и не прерывали: – После визита в подвалы Его величество и месьор Озимандия направились в ваши покои. Насколько я могу судить, король был чем-то весьма обеспокоен, а господин маг постоянно обвинял себя в ужасающем недосмотре. Однако Его величество заявил, что не имеет сейчас времени выслушивать месьора Озимандию, но непременно сделает это позднее, ближе к утру. По дороге они наткнулись на меня и одну из этих юных дам. Мы проследовали за ними сюда, дабы позаботиться о вас и принцессе. Его милость Галтран распорядился, чтобы у ваших комнат неотлучно пребывал десяток стражи, что и было сделано. Еще приходил здешний лекарь, сущий коновал с виду, но другого, к моему величайшему сожалению, отыскать не удалось. Врачеватель осмотрел вас и госпожу Дису, заверил короля, что вы вне опасности, а девочке необходимо как следует выспаться, дал ей какой-то настой и обещал заглянуть потом еще раз. Мол, он не может тут сидеть, у него полно раненых во дворе. Его величество велел передать вам, чтобы вы не тревожились. Как он выразился, он наведет тут порядок, даже если для этого ему придется лично придушить с десяток оборотней. Его милость Лаэг намеревался последовать за отцом, но ему настрого запретили. Тогда он решил заняться поисками ваших свитских. Крепость, судя по всему, внезапно оказалась в положении осаждаемой, в ней полно горожан и торговцев с Ярмарки, улицы Вольфгарда наводнены какими-то странными существами… Сожалею, Ваше величество, но более мне добавить нечего.
С этими словами Эмерельд уложила последний виток заплетенной косы Дженны и с ожесточением пронзила получившийся узел длинной шпилькой.
– Кто там лежит? – Зенобия кивнула в сторону дивана, занятого неизвестным. – Кто-то из пострадавших гвардейцев? Ему нужно помочь?
– Это здешняя колдунья, – с неодобрением сообщила придворная дама. – Она вроде бы не пострадала телесно и пребывает в сознании, но не разговаривает. Месьор Озимандия проронил, будто она исчерпала запас своего колдовства и теперь должна ждать, пока ее кувшин снова наполнится. Я не поняла, что он имеет в виду, и представления не имею, что делать с этой особой. Может, гвардейцы подыщут для нее какое-нибудь иное место?
– Пусть останется здесь, – решительно заявила Дженна, потерла виски, приводя мысли в порядок, и встала.
Ноги вроде больше не дрожали, хотя осталась противная слабость. Теперь нужно переодеться и отправить кого-нибудь из Драконов разузнать последние новости.
Где носит Лаэга? Только бы ему не пришло в голову в подражание отцу совершить какой-нибудь дурацкий подвиг…
Младший из принцев Аквилонии явился насквозь мокрый и едва не падающий с ног. Вернулся он с компанией, приведя с собой фрейлин, успевших достичь Цитадели раньше, чем город охватило безумие. Подростку удалось разыскать также с десяток молодых людей из свиты королевы, и теперь под началом Зенобии оказалось изрядное количество вернопрдданных.
Спутники Лаэга приволокли раненого, при виде которого Эмерельд наконец-то позволила себе возмутиться и повысить голос, заявляя, что она готова смириться с присутствием стигийской магички – но полудохлую и истекающую кровью собаку извольте выставить в коридор! Даже у привязанности к неразумным созданиям есть пределы!
– Госпожа Эмерельд, это не просто собака… – пытался возразить Лаэг.
– Если некая тварь имеет четыре ноги, космата, зубаста и лает, то ее называют собакой, – отрезала фрейлина. – Ее нужно убрать отсюда, и немедля!
– Мама! – мальчик в отчаянье воззвал к человеку, имевшему право окончательного решения. – Мама, иди сюда!
– Что у вас стряслось? – Зенобия подошла к спорящим. – Лаэг, сделай милость – не бегай больше по замку, этим займутся другие. Ты видел отца?
– Он командует на стенах, вместе с этим монахом… как его… братом Бомбахом, – Лаэг присел на корточки возле тяжело дышащей овчарки, чья густая светлая шерсть теперь имела неприятный бурый оттенок и сочилась вязкими каплями. – Они собрали всех, способных держать оружие, и создают из них нечто вроде ополчения… Мама, смотри, это же Гвен, только он где-то потерял свой ошейник! Я наткнулся на него в нижнем дворе. Наверное, он проскочил в ворота вместе с беженцами. Не разрешай Эмерельд выбрасывать его за дверь!
– Ладно, ладно, пусть лежит, – смирилась Дженна. – Только оттащите его в сторону, чтобы на него не наступили. Кто-нибудь разбирается в ранениях животных? Присмотрите за псом, кажется, ему изрядно досталось… Лаэг, отправляйся спать. И не возражай, пожалуйста. Ты и так сегодня сделал много полезного, но если будешь продолжать в таком же духе – просто свалишься где-нибудь в углу. Ступай к своей сестре, ладно?
Подросток скривился, но затевать спор не решился. Когда спустя четверть колокола Зенобия улучила миг и заглянула в опочивальню, оба ее отпрыска непробудно спали, прижавшись друг к другу и наверняка видя одинаково скверные сны. Дженна постояла в темноте, нарушаемой доносившимися из-за крепостных стен пронзительными воплями, чувствуя себя совсем разбитой и напуганной. Смогут ли защитники Цитадели продержаться против толпы обезумевших созданий, с легкостью одолевающих любую стену и любую преграду? Скорее бы вернулись Конан и Озимандия, может быть, маг растолкует, что за поветрие обрушилось на Пограничье… И что делать ей в ожидании такого далекого и недостижимого утра? Сейчас, должно быть, далеко заполночь…
– Госпожа, госпожа! – в комнату несмело сунулась одна из придворных дам. – Госпожа, там эта… стигийка… она собралась куда-то уйти!
– Проклятье. Идет себе и пусть идет… впрочем, погоди, – вполголоса огрызнулась аквилонская королева. Неужели ей еще придется утихомиривать волшебницу?!
Ренисенб эш'Шарвин действительно встала и, волоча за собой длинный плащ, молча и упорно пыталась оттолкнуть загораживающих ей путь гвардейцев. Взглянув в высохшее, осунувшееся лицо магички, Дженна невольно поднесла руку к губам, чтобы не вскрикнуть. Что бы не случилось с госпожой Ренисенб в подвалах замка, это, должно быть, оказалось для нее непосильным грузом, тяжесть которого никто не сумеет разделить. Однако это еще не причина, чтобы позволять колдунье в одиночку шататься по осажденной крепости и рисковать жизнью.