Стаут Рекс
Если он женится
Рекс Стаут
ЕСЛИ ОН ЖЕНИТСЯ
Это было в Нью-Йорке апрельским утром - восхитительным, надо сказать. С Баттери веяло дыханием моря, от Вестчестера доносился душистый ветерок, и получавшийся из них коктейль был просто опьяняющим.
В такое время обитатели Манхэттена пытаются продолжать заниматься своими будничными делами, подчиняясь лишь стадному чувству. Совершенно очевидно, что, если бы хоть один из них потерял голову и, натянув плащ, отправился в Кэтскиллс, весь город опустел бы за полчаса.
Весна есть весна, даже в Нью-Йорке.
Так думал и Карл Макнэйр, бухгалтер "Коэн энд Эдучефски", производителей женского платья. И желание снова послушать симфонию Пана вовсе не казалось ему странным.
В январе он прибыл в Нью-Йорк с капиталом в двести долларов, хорошим образованием, приличной внешностью и соответствующими манерами. Помимо этого, он обладал еще и большими надеждами. Но для того, чтобы выбиться в люди в крупном городе, главным образом необходимо везение, чего в итоге ему и не хватило.
Некоторое время Карл практически готов был бросить все, но при мысли о насмешках и "я-так-и-сказал-тебе", которыми будет отмечено его возвращение, он собрал в кулак все, что у него оставалось, сжег за собой еще пару мостов и попробовал снова.
Поначалу молодой человек был настроен не соглашаться ни на что, не отвечающее его представлениям о собственном достоинстве, но, когда двести долларов уменьшились наполовину, брезгливости и разборчивости в нем здорово поубавилось, и, вместо того чтобы "быть открытым для перспективных предложений", он начал искать работу.
Это, конечно, было несложно. Нет ничего проще, чем найти в Нью-Йорке работу - разве что потерять ее.
В тот день, когда Карл начал перебирать бухгалтерские книги "Коэн энд Эдучефски", производителей женского платья, он почувствовал себя навсегда опозоренным. Но, с другой стороны, даже это лучше, чем вернуться в Кэкстон.
И кроме того, это, несомненно, было временно. Что лишний раз доказывало очевидный факт: Карл ничего не знал о страшных жерновах столиц.
Карлу было двадцать два, он был привлекателен, способен и амбициозен; и все же он располагал прекрасными шансами, став к тридцати главным бухгалтером, посещать раз в год ипподром, жениться на стенографистке и жить в Бруклине, при условии, конечно, что ему не свалится на голову большая удача.
В то самое апрельское утро, о котором идет речь, ему было как никогда одиноко и тоскливо.
Была суббота, последний день его третьей недели в "Коэн энд Эдучефски". Когда мисс Альтереско, стенографистка, появилась в офисе, Карл громко вздохнул.
Нельзя сказать, чтобы мисс Альтереско была красавицей, но она была девушкой, а ни одну девушку нельзя заставить стучать на пишущей машинке в апреле. Это будет преступлением против природы.
- Кажется, вам нехорошо, мистер Макнэйр, - заметила она.
Карл ответил, что он чувствует себя именно так, как того и следовало ожидать, и принялся пересчитывать заказы, поступившие накануне. Мисс Альтереско сидела, с любопытством рассматривая его спину, пока дверь не открылась и за ней не показался мистер Коэн, после чего начала долбить по пишущей машинке с отчетливо видимым рвением.
Мистер Коэн, как обычно, то ли проскулил, то ли прохрюкал дежурное "доброе утро" и прошествовал к себе в кабинет.
Для Карла это утро тянулось исключительно медленно. Через открытое окно с улицы доносился зачаровывающий зов весны, легкие, но дурманящие дуновения ветерка и голоса, проникающие в самые затаенные прибежища и долетающие до самых глухих ушей.
К одиннадцати заказы оставались все еще не пересчитанными, а Карл сидел, в беспомощном негодовании уставившись на календарь над своим столом.
Очнувшись от колоколов Метрополитен-Тауэр, он вздрогнул, снова согнулся над бумагами; и тут, случайно покосившись через жалюзи в торговый зал, заметил, что мистер Коэн неодобрительно глядит на него. Спустя еще час Карл с шумом захлопнул книгу продаж, засунул кипу заказов в ящик стола и, повернувшись, чтобы посмотреть на вездесущего мистера Коэна, обнаружил, что смотрит в пару прекраснейших на свете глаз.
Карл покраснел, потом побледнел.
Он отвернулся, но вынужден был повернуться к ним снова. Он хотел заговорить, но не смог выдавить из себя ни звука. Девушка у окна рассматривала его с безмолвной симпатией, признаки которой, очевидно, не были ей не известны.
Жестом она указала на лежавшую перед ней на конторке карточку. Карл поднял ее дрожащими пальцами и прочел:
"ИНСПЕКТОР
Бюро по трудоустройству Нью-Йорк".
И, снова глаза в глаза, он пробормотал:
- Да... э-э... О да!
- Я пришла проинспектировать ваше помещение.
Ваша фабрика здесь, не так ли?
Даже при деловом тоне этот голос звучал весенними нотками.
Мистер Коэн, слышавший все, авторитетно подошел к ним.
- Что вам нужно? - потребовал он.
Девушка смутилась таким приемом.
- Я хочу удостовериться, что все работники трудятся в надлежащих санитарных условиях, - ответила она.
Мистер Коэн подозрительно оглядел ее:
- Ну, почему бы... О, хорошо, - и обратился к Карлу: - Мистер Макнэйр, юная леди желает осмотреть фабрику. Вы пойдете с ней, так как у меня заказчик - мистер Уальдштейн из Йонкерс.
И он поспешно вернулся к мистеру Уальдштейну, словно полководец на поле боя.
За это время Карл привел в порядок свои чувства; позже, думая обо всем, он удивлялся, как у него хватило самообладания вежливо проводить девушку до лифта, а также через трескучий лабиринт швейных машин на верхнем этаже.
Он беззвучно наблюдал за инспектором, пока она беседовала с диспетчером и давала ему последние наставления относительно вентиляции. Когда она развернулась, чтобы идти обратно, Карл опередил ее и, подойдя к лифту, заботливо надавил на кнопку, словно это была важнейшая церемония; пропустив девушку в кабину, он последовал за ней.
Прибыв на первый этаж, они вместе дошли до вестибюля. Там девушка протянула Карлу руку:
- Большое вам спасибо.
Поколебавшись, Карл нежно пожал и выпустил ее ладонь, затем, собравшись с духом, заговорил:
- Я... э-э... хотел кое-что сказать. Можно?
- Конечно. Что?
- Вы уверены, что не обидитесь?
- Ну, - заколебалась она в свою очередь, - это зависит от того, что вы скажете.
- Я знаю, что не хочу оскорбить вас, - объявил Карл, улыбаясь с такой располагающей открытостью, что девушка не смогла не ответить на его улыбку, - но это, возможно, случится.
Сомнений в искренности его намерений быть уже не могло.
- Ну? - подбодрила девушка.
- Конечно, - попробовал продолжить свою мысль Карл, - вы будете не согласны, я знаю. Но я подумал... может быть... вы... нам сходить на ленч вместе?
Он задал этот обыкновенный вопрос с поистине смехотворной трагичностью. Девушка растерялась.
- Вы издеваетесь? - спросила она. Но, заметив его удивление, тут же добавила: - О, прошу вас простить меня. Я хотела сказать, что пойду.
Карл едва смел верить своим ушам. Он спрашивал ее с тем чувством, которое испытывает игрок, лишь от безнадежности бросающий на стол свой последний доллар и заранее уверенный в неудаче, и которое может показаться чем-то весьма преувеличенным для тех из читателей, кто рассматривает весну исключительно как время, подходящее для высаживания капусты.
- Но... но, возможно, вам не хочется идти, - глупо запинался он.
- Конечно, хочется. Но мне не хочется стоять в этом вестибюле весь день, - улыбалась она.
Карл рассыпался в извинениях, после чего вернулся в офис за шляпой и перчатками. У него не было времени подумать о том, почему инспектор согласилась, хотя он, конечно, мог и догадываться. Читатель волен сам делать предположения по этому поводу.
Менее чем через минуту Карл вернулся, и парочка направилась к Пятой авеню.
- Сначала, - заговорил он, когда они подходили к Двадцать второй улице, - нужно решить, куда идти. Как насчет "Мартина"?
- Конечно. Но почему вы подумали о "Мартине"?
Карл покраснел при этом вопросе.
- Ну, я не каждый день бываю там.
- О! - воскликнула смущенная девушка, - Я... ну, вы знаете, я вовсе не это хотела сказать...
- Это уже не важно, - заверил он. - Я отказываюсь признавать себя смущенным, потому что я богат.
В любом случае,- он придал значительности своему тону, - я не могу ожидать от вас излишних церемоний.
И не собираюсь.
- Это очень невежливо с вашей стороны, и я, пожалуй, пойду назад.
- Простите меня, - спохватился Карл. - Если бы я прожил тысячу лет, я бы все равно не смог выразить, насколько я благодарен вам.
Воцарилось молчание.
- Знаете, - продолжил Карл, когда они вошли в ресторан и расположились за столиком у стены, - мне кажется, вы были правы.
- В чем именно?
- Это издевательство.
- Я была не права; ничего подобного. По крайней мере, что касается меня.
- Ну, тогда что же это?
- Э... акт милосердия.
- О, тогда все забыто. - Карлу стало легко. - Я просто притворялся. Или если даже немного упал духом, то теперь я весел как... как хорошее издевательство.
- Значит, мир! - торжественно заключила девушка.
Следующие пять минут Карл блуждал по лабиринтам меню. Ему казалось, что там - как, впрочем, и нигде - не было ничего достойного ее, но что-то все же надо было заказать, и он остановился на нескольких пунктах с наиболее длинными названиями и высокими ценами, после чего со вздохом облегчения повернулся к спутнице.
Она глядела в окно на прохожих, оперевшись подбородком на ладонь и задумчиво улыбаясь.
Карл смотрел на нее так целую минуту. Если, думал он, собрать всю его туманную тоску сегодняшнего утра в одно желание, то, скорее всего, он пожелал бы именно этого.
Она была совершенна, не меньше. Будь он простым обывателем, он мог бы подумать, что прекрасно скроенный костюм и модная французская шляпка не к лицу скромному инспектору бюро по трудоустройству, но сейчас Карл думал только о том, что они очень шли ей.
- Кстати, - заметил он, - я даже не знаю вашего имени.
Она вздрогнула от неожиданности и обернулась.
- Я... - смешалась она, - ну хорошо, я замечталась - только я не хочу сказать, что я мечтательна.
- Но так получается.
- Так вот, мистер Макнэйр, мое имя весьма неуклюже - и обыкновенно.
- Я-то знаю, что вы знаете, как меня зовут, - презрительно заявил он. - Мистер Коэн назвал меня, и вы слышали.
- Вы страшно тщеславны, - парировала девушка, лишенная удовольствия удивить его. - Конечно, я слышала, но с чего бы мне запоминать это?
Карл воспользовался своим преимуществом:
- Тем не менее вы сделали это.
- О, просто прекрасно! Теперь я никогда не скажу вам.
- Пожалуйста.
- Нет.
- Пожалуйста.
- Никогда.
Образовалась пауза. Карл умоляюще смотрел на упрямицу, она же все внимание уделяла моллюскам на своей тарелке. Однако потом все же сжалилась:
- Мне кажется, вы хотели сказать мне что-то, - произнесла она. - Да?
- Никогда, - твердо заявил Карл, и оба рассмеялись.
- Я должна сказать "пожалуйста"?
- Да. Дважды.
- Нет, я серьезно. Пожалуйста, расскажите мне.
- Все, что угодно. - Он тоже был серьезен.
- Я хочу знать о вас все.
- О, но тогда не будет никакого издевательства! - запротестовал Карл.
- Но я действительно хочу знать.
- Ну, что например?
- Хотя бы, - задумалась она, - ваш колледж.
- А с чего вы взяли, что я учился в колледже?
- О, это легко! Любой бы сказал то же самое.
Карл засмеялся, очень довольный. Ничто так не льстит мужчине, как воздание чести его альма-матер.
Возможно, девушка слышала об этом, и ей не составило труда выудить из Карла все, что она хотела знать.
Всегда опасно говорить мужчине, что вы хотите послушать о нем. Через тридцать минут вы будете думать о нем либо как о зануде, либо как о герое.
Вот и им обоим стало неудобно, хотя и по разным причинам.
Но девушке явно не было скучно. Карл поведал ей о Кэкстоне: о живущих там людях, их интересах и развлечениях; о своих друзьях, о своей матери, о своих амбициях. Однажды начав, он рассказывал с легкой, даже очаровательной серьезностью.
Понимаете ли, девушке, готовой слушать вас, можно рассказывать бесконечно.
Добравшись до своего переезда в Нью-Йорк, Карл неожиданно остановился.
- Остальное все слишком смешно. А я не хочу, чтобы вы смеялись надо мной.
- Вы же знаете, что я не стану, - серьезно возразила она. Пожалуйста.
И Карл рассказал ей еще и о своих высоких надеждах и глупых претензиях, о своем разочаровании и позоре, и закончил постыдным падением с приземлением в офисе "Коэн энд Эдучефски".
- Правда в том, - заключил он, - что Нью-Йорк слишком велик для меня. Мне не за что зацепиться в нем.
- Правда в том, - перебила она, - что глупо ждать чего-то от Нью-Йорка, никого в нем не зная. Никто так и не делает.
Ленч подошел к концу. Они встали из-за стола, вышли из ресторана и направились к Бродвею, и тут Карл вспомнил, что по случаю субботнего короткого дня ему не нужно возвращаться в офис.
- Мне так жаль, что у меня еще остается одно дело, - вздохнула девушка. - Не согласитесь ли вы пройтись?
- С вами? - не понял Карл.
- Конечно, со мной, - подтвердила спутница. - К тому же, - она улыбнулась, - я позволила вам рассказать все, что вы хотели.
Но Карл был не в настроении шутить дальше. Он думал о том, что будет делать весь остаток дня, когда она уйдет. И на следующий день, и на следующий, и вообще во все остальные?
Он повернулся и молча взглянул на девушку. Они стояли на платформе железнодорожной станции.
- Вы так и не скажете мне? - взмолился он.
Она стойко выдержала его взгляд и улыбнулась:
- Нет. Я бы могла, но...
Ее поезд катился вдоль платформы, замедляя ход.
- Вот, - сказала она, сунула Карлу карточку и прежде, чем он успел пошевелиться, вскочила на подножку и исчезла в вагоне. Карлу оставалось лишь глупо смотреть вслед удаляющемуся поезду. Когда тот скрылся из виду, он перевел взгляд на карточку. На ней была та же знакомая ему надпись:
"ИНСПЕКТОР
Бюро по трудоустройству Нью-Йорк".
Разорвав ее на мелкие клочки и разметав их по платформе, он тут же бережно собрал их и положил в карман. Два-три пассажира удивленно покосились на него.
Окинув их безразличным взглядом, Карл направился к улице.
Первой его мыслью было пойти в офис бюро по трудоустройству, но, пораздумав, он решил не спешить и двинулся к площади. Проведя полчаса в нерешительности, он подошел к телефону и позвонил в бюро.
Офис был закрыт.
"Повезло, что они закрыты, - сказал Карл сам себе. - Что бы я говорил им? "Работает ли у вас инспектор - шатенка с прекрасными глазами?" Конечно, так они и доложили".
В задумчивости он брел по Бродвею. Когда внезапная атака со стороны фонарного столба показала ему, что он плохо владеет собой, Карл вернулся к себе и попробовал читать, но не видел ничего, кроме милого, смеющегося лица и дразнящих глаз.
Сев за письмо, через два часа он написал целый абзац. И все же только к одиннадцати вечера Карл признался себе, что влюблен.
Воскресенье тянулось медленно и тоскливо. Утром в понедельник он явился к мистеру Коэну и заявил, что хотел бы уволиться со следующей субботы. Мистера Коэна это известие взбудоражило и изумило.
- Ну и дела! - воскликнул он. - Вы целый месяц учились этому делу, чтобы вот так уйти? Сколько они предложили вам?
- Кто?
- Ну, куда вы уходите.
- Нисколько. У меня нет другого места. Я просто ухожу отсюда.
Тут мистера Коэна окликнул ожидавший его заказчик, и одному небу известно почему, но Карл с легким сердцем вернулся к своему ежедневному занятию.
В обед он поднялся в цех и спросил диспетчера об инструкциях, полученных вчера от инспектора по трудоустройству. Тот отвечал очень обстоятельно.
- Она не говорила, что зайдет снова? - невзначай спросил Карл.
- Да, - ответил диспетчер. - Сказала, что будет во вторник. - Ответ поистине обнадеживающий.
Поэтому неудивительно, что во вторник Карл прибыл на работу, что-то весело насвистывая себе под нос.
Мисс Альтереско подала ему письмо. Разорвав конверт, Карл обнаружил внутри лист тисненой бумаги с загадочной информацией о том, что "Р.У. Карсон & К°" в лице мистера Р.У. Карсона будут рады видеть его у себя в офисе во вторник утром после десяти.
Мистер Карсон был хорошо известен Карлу, как и любому, кто читает газеты. В финансовых войнах он был если и не генералом, то уж полковником точно. Его имя не сходило с уст по всему городу, причем в беседах не последней важности.
Карл плохо представлял себе, что великий Карсон мог хотеть от него.
В десять часов он объявил мистеру Коэну, что собирается в город по делам. Мистер Коэн подозрительно посмотрел на него, но ничего не сказал, и спустя десять минут Карл уже вошел во внушительный офис "Р.У. Карсон & К°" и подал полученное им письмо.
Служащий ответил, что мистер Карсон занят, но скоро сможет его принять.
Карл присел, теряясь в догадках относительно цели этого неожиданного приглашения. Прошло пять, десять минут, и он уже начинал беспокоиться, поскольку инспектор - он улыбнулся при таком наименовании - обещала прийти сегодня. Карл решил, что будь это Карсон или не Карсон, но он вернется в офис к одиннадцати.
В половине одиннадцатого, поглядывая на часы, он уже почти собрался уходить, когда служащий обратился к нему:
- Мистер Карсон готов встретиться с вами, сэр. Сюда, пожалуйста.
И Карла проводили через хитросплетение коридоров и комнат в большие, элегантно обставленные апартаменты с видом на улицу. Сам великий Карсон восседал за столом посреди кабинета, диктуя что-то стенографистке. Увидев Карла, он поднялся и протянул руку.
- Мистер Макнэйр, - произнес он, - рад вас видеть.
- Я тоже, сэр, - ответил Карл, пожимая ладонь.
Мистер Карсон отпустил стенографистку, провел Карла во внутреннюю комнату и пригласил садиться.
- Ну, мой мальчик, - начало было неожиданным, - перейдем сразу к делу: мне порекомендовали вас как очень способного молодого человека. Первое: вы хотели бы иметь место в нашей фирме?
Карл скрыл свое удивление.
- Конечно, сэр. Это зависит, - добавил он, - от того, что это за место.
- Безусловно, - согласился мистер Карсон. - Но вы будете удовлетворены. Мне нужен человек. Я предпочел бы сам обучить его; чем меньше он знает, тем лучше, если он не тупица. А теперь к деталям.
Четверть часа Карл был занят тем, что отвечал на вопросы. Наконец, мистер Карсон выразил свое удовлетворение. Встав, он снова протянул руку.
- Есть еще одно, о чем я хотел бы знать, - сказал Карл, собираясь уходить.- Не могу себе представить, кто из моих друзей сделал мне такую рекомендацию. На самом деле я даже не знаю...
Его перебил женский голос из соседней комнаты:
"О, дорогой, он всегда занят!"
Сердце Карла подпрыгнуло. Это был тот голос! Мистер Карсон, улыбаясь, подошел к двери.
- Входи, - пригласил он.
Девушка, а это была та самая девушка, поспешила к нему.
- О, папа! - закричала она. - У меня нет ни минуты. Я просто забежала сказать тебе, что, когда будешь писать мистеру Макнэйру, - ты знаешь, о ком я говорю,- не упоминай меня. Видишь ли, я не сказала ему...
Карсон рассмеялся, не дав ей закончить.
- Ну, ты уже сама сказала ему. Вот твой друг - мистер Макнэйр.
Обернувшись, девушка увидела Карла, не спускавшего с нее глаз.
- О! - вскрикнула она и остановилась. Ее щеки заалели, но мисс Карсон сумела взять себя в руки.
- Доброе утро, мистер Макнэйр, - вежливо поздоровалась она.
- Доброе утро, мисс Карсон, - еще вежливее ответил он, потом, держа в руках шляпу, пересек комнату и в дверях обернулся: - Я очень обязан вам, мистер Карсон. Доброго утра, сэр.
И скорее побежал, чем пошел, через все коридоры и вниз по лестнице. Вылетев на улицу, Карл остановился и задумался.
Он все понял, грустно уверял он себя. Он чувствовал себя обманутым. Конечно, все очень просто. Мисс Карсон - богатая, взбалмошная, избалованная папина дочка - выбрала его в качестве достойного объекта своего милосердия.
Возможно, она решила "поднять" его.
- Чертов идиот! - вслух выругался Карл.
- Мистер Макнэйр! - позвал голос.
Карл обернулся.
Опять эта девушка. Он заметно набычился при ее приближении.
- Я собираюсь в город, - не дыша, проговорила она, - и вы, полагаю, тоже, так что я хотела просить вас пойти вместе. Хорошо?
- Я сожалею, - отказался Карл с непреклонностью оскорбленного достоинства.
- Но я... - остановилась она, удивленная. - Пожалуйста.
Карл молчал. Швейцар распахнул перед ними дверцу лимузина.
- Вы могли бы помочь мне сесть, - заметила девушка.
Карл так и сделал, после чего вежливо застыл рядом с машиной.
- Скажите, - продолжила она, - не попросите ли вы меня сходить с вами на ленч?
Карл не мог говорить. Она была очень, очень хороша.
- Ну, тогда, - она уже приняла его молчание за согласие, - пожалуйста.
Карл сел подле нее. Мисс Карсон назвала шоферу адрес офиса Карла, и машина тронулась.
- А теперь, - заговорила девушка, - почему вы так быстро ушли?
- Я - я опаздывал на поезд.
- О! - пауза. Затем в голосе спутницы зазвучала холодная дерзость: - И куда же вы собирались?
- В Кэкстон. Я собираюсь дальше жить там. - И, не давая ей перебить себя, Карл добавил: - Нет смысла притворяться. Вы знаете, почему я уезжаю.
Воцарилась тишина.
Карл невидящим взглядом смотрел в окно. Он упрекал себя за то, что сразу не отказался садиться в машину. Он ненавидел эти роскошные мягкие подушки; он почти убедил себя в том, что ненавидит эту девушку.
Наконец она заговорила снова:
- Я должна объяснить, мистер Макнэйр. И спросить.
Видите ли, я просто помогала. В субботу одна из девушек заболела, и я попросилась сходить вместо нее. Вот почему... Вот как я встретила вас. Если бы мой отец узнал об этом, он бы разозлился. Я имею в виду, если бы он узнал, что я была инспектором, - улыбнулась она. - Я сказала ему, что встретила вас на приеме. Вы же не расскажете ему, да?
- Похоже, что нет, поскольку я не собираюсь встречаться с ним еще раз, - твердо произнес несчастный Карл.
Девушка улыбнулась:
- О, но вам придется. Я подумала, что вы всегда хотели, чтобы вам выпал шанс. Ну?
- Так и было. Но теперь я точно знаю, чего я хочу.
И это не зависит от меня. Вы очень добры, мисс Карсон, - и милосердны.
Лимузин остановился перед офисом Карла.
Увидев его, он вздрогнул, вышел из машины и обернулся. Девушка не сводила с него вопросительного взгляда. Карл уже готов был уйти, не сказав ей ни слова, но тут мисс Карсон заговорила сама.
- Что... - едва слышно начала она, запнулась, но потом смело закончила: - Что, если я тоже знаю, чего вы хотите?
Карл удивленно посмотрел на нее, не веря себе. Она потянулась к нему, лицо ее залила краска, губы раскрылись. А ее глаза... но Карл был слеп.
- Пожалуйста, останьтесь, - прошептала она. - Нет, уходите - быстро.
Карл механически приподнял шляпу и повиновался.
Он отмахал все пять этажей офиса, прежде чем начал что-либо понимать.
В тот вечер Карл дописал письмо в Кэкстон, рассказав о своем назначении в "Р. У. Карсон & К°". Сложив и запечатав его, он целый час пытался убедить себя в чем-то, после чего подошел к зеркалу и критически оглядел собственное отражение.
- Что ж, - четко произнес он, - это невозможно.
Но это было не так. Это всегда не так.
ЕСЛИ ОН ЖЕНИТСЯ
Это было в Нью-Йорке апрельским утром - восхитительным, надо сказать. С Баттери веяло дыханием моря, от Вестчестера доносился душистый ветерок, и получавшийся из них коктейль был просто опьяняющим.
В такое время обитатели Манхэттена пытаются продолжать заниматься своими будничными делами, подчиняясь лишь стадному чувству. Совершенно очевидно, что, если бы хоть один из них потерял голову и, натянув плащ, отправился в Кэтскиллс, весь город опустел бы за полчаса.
Весна есть весна, даже в Нью-Йорке.
Так думал и Карл Макнэйр, бухгалтер "Коэн энд Эдучефски", производителей женского платья. И желание снова послушать симфонию Пана вовсе не казалось ему странным.
В январе он прибыл в Нью-Йорк с капиталом в двести долларов, хорошим образованием, приличной внешностью и соответствующими манерами. Помимо этого, он обладал еще и большими надеждами. Но для того, чтобы выбиться в люди в крупном городе, главным образом необходимо везение, чего в итоге ему и не хватило.
Некоторое время Карл практически готов был бросить все, но при мысли о насмешках и "я-так-и-сказал-тебе", которыми будет отмечено его возвращение, он собрал в кулак все, что у него оставалось, сжег за собой еще пару мостов и попробовал снова.
Поначалу молодой человек был настроен не соглашаться ни на что, не отвечающее его представлениям о собственном достоинстве, но, когда двести долларов уменьшились наполовину, брезгливости и разборчивости в нем здорово поубавилось, и, вместо того чтобы "быть открытым для перспективных предложений", он начал искать работу.
Это, конечно, было несложно. Нет ничего проще, чем найти в Нью-Йорке работу - разве что потерять ее.
В тот день, когда Карл начал перебирать бухгалтерские книги "Коэн энд Эдучефски", производителей женского платья, он почувствовал себя навсегда опозоренным. Но, с другой стороны, даже это лучше, чем вернуться в Кэкстон.
И кроме того, это, несомненно, было временно. Что лишний раз доказывало очевидный факт: Карл ничего не знал о страшных жерновах столиц.
Карлу было двадцать два, он был привлекателен, способен и амбициозен; и все же он располагал прекрасными шансами, став к тридцати главным бухгалтером, посещать раз в год ипподром, жениться на стенографистке и жить в Бруклине, при условии, конечно, что ему не свалится на голову большая удача.
В то самое апрельское утро, о котором идет речь, ему было как никогда одиноко и тоскливо.
Была суббота, последний день его третьей недели в "Коэн энд Эдучефски". Когда мисс Альтереско, стенографистка, появилась в офисе, Карл громко вздохнул.
Нельзя сказать, чтобы мисс Альтереско была красавицей, но она была девушкой, а ни одну девушку нельзя заставить стучать на пишущей машинке в апреле. Это будет преступлением против природы.
- Кажется, вам нехорошо, мистер Макнэйр, - заметила она.
Карл ответил, что он чувствует себя именно так, как того и следовало ожидать, и принялся пересчитывать заказы, поступившие накануне. Мисс Альтереско сидела, с любопытством рассматривая его спину, пока дверь не открылась и за ней не показался мистер Коэн, после чего начала долбить по пишущей машинке с отчетливо видимым рвением.
Мистер Коэн, как обычно, то ли проскулил, то ли прохрюкал дежурное "доброе утро" и прошествовал к себе в кабинет.
Для Карла это утро тянулось исключительно медленно. Через открытое окно с улицы доносился зачаровывающий зов весны, легкие, но дурманящие дуновения ветерка и голоса, проникающие в самые затаенные прибежища и долетающие до самых глухих ушей.
К одиннадцати заказы оставались все еще не пересчитанными, а Карл сидел, в беспомощном негодовании уставившись на календарь над своим столом.
Очнувшись от колоколов Метрополитен-Тауэр, он вздрогнул, снова согнулся над бумагами; и тут, случайно покосившись через жалюзи в торговый зал, заметил, что мистер Коэн неодобрительно глядит на него. Спустя еще час Карл с шумом захлопнул книгу продаж, засунул кипу заказов в ящик стола и, повернувшись, чтобы посмотреть на вездесущего мистера Коэна, обнаружил, что смотрит в пару прекраснейших на свете глаз.
Карл покраснел, потом побледнел.
Он отвернулся, но вынужден был повернуться к ним снова. Он хотел заговорить, но не смог выдавить из себя ни звука. Девушка у окна рассматривала его с безмолвной симпатией, признаки которой, очевидно, не были ей не известны.
Жестом она указала на лежавшую перед ней на конторке карточку. Карл поднял ее дрожащими пальцами и прочел:
"ИНСПЕКТОР
Бюро по трудоустройству Нью-Йорк".
И, снова глаза в глаза, он пробормотал:
- Да... э-э... О да!
- Я пришла проинспектировать ваше помещение.
Ваша фабрика здесь, не так ли?
Даже при деловом тоне этот голос звучал весенними нотками.
Мистер Коэн, слышавший все, авторитетно подошел к ним.
- Что вам нужно? - потребовал он.
Девушка смутилась таким приемом.
- Я хочу удостовериться, что все работники трудятся в надлежащих санитарных условиях, - ответила она.
Мистер Коэн подозрительно оглядел ее:
- Ну, почему бы... О, хорошо, - и обратился к Карлу: - Мистер Макнэйр, юная леди желает осмотреть фабрику. Вы пойдете с ней, так как у меня заказчик - мистер Уальдштейн из Йонкерс.
И он поспешно вернулся к мистеру Уальдштейну, словно полководец на поле боя.
За это время Карл привел в порядок свои чувства; позже, думая обо всем, он удивлялся, как у него хватило самообладания вежливо проводить девушку до лифта, а также через трескучий лабиринт швейных машин на верхнем этаже.
Он беззвучно наблюдал за инспектором, пока она беседовала с диспетчером и давала ему последние наставления относительно вентиляции. Когда она развернулась, чтобы идти обратно, Карл опередил ее и, подойдя к лифту, заботливо надавил на кнопку, словно это была важнейшая церемония; пропустив девушку в кабину, он последовал за ней.
Прибыв на первый этаж, они вместе дошли до вестибюля. Там девушка протянула Карлу руку:
- Большое вам спасибо.
Поколебавшись, Карл нежно пожал и выпустил ее ладонь, затем, собравшись с духом, заговорил:
- Я... э-э... хотел кое-что сказать. Можно?
- Конечно. Что?
- Вы уверены, что не обидитесь?
- Ну, - заколебалась она в свою очередь, - это зависит от того, что вы скажете.
- Я знаю, что не хочу оскорбить вас, - объявил Карл, улыбаясь с такой располагающей открытостью, что девушка не смогла не ответить на его улыбку, - но это, возможно, случится.
Сомнений в искренности его намерений быть уже не могло.
- Ну? - подбодрила девушка.
- Конечно, - попробовал продолжить свою мысль Карл, - вы будете не согласны, я знаю. Но я подумал... может быть... вы... нам сходить на ленч вместе?
Он задал этот обыкновенный вопрос с поистине смехотворной трагичностью. Девушка растерялась.
- Вы издеваетесь? - спросила она. Но, заметив его удивление, тут же добавила: - О, прошу вас простить меня. Я хотела сказать, что пойду.
Карл едва смел верить своим ушам. Он спрашивал ее с тем чувством, которое испытывает игрок, лишь от безнадежности бросающий на стол свой последний доллар и заранее уверенный в неудаче, и которое может показаться чем-то весьма преувеличенным для тех из читателей, кто рассматривает весну исключительно как время, подходящее для высаживания капусты.
- Но... но, возможно, вам не хочется идти, - глупо запинался он.
- Конечно, хочется. Но мне не хочется стоять в этом вестибюле весь день, - улыбалась она.
Карл рассыпался в извинениях, после чего вернулся в офис за шляпой и перчатками. У него не было времени подумать о том, почему инспектор согласилась, хотя он, конечно, мог и догадываться. Читатель волен сам делать предположения по этому поводу.
Менее чем через минуту Карл вернулся, и парочка направилась к Пятой авеню.
- Сначала, - заговорил он, когда они подходили к Двадцать второй улице, - нужно решить, куда идти. Как насчет "Мартина"?
- Конечно. Но почему вы подумали о "Мартине"?
Карл покраснел при этом вопросе.
- Ну, я не каждый день бываю там.
- О! - воскликнула смущенная девушка, - Я... ну, вы знаете, я вовсе не это хотела сказать...
- Это уже не важно, - заверил он. - Я отказываюсь признавать себя смущенным, потому что я богат.
В любом случае,- он придал значительности своему тону, - я не могу ожидать от вас излишних церемоний.
И не собираюсь.
- Это очень невежливо с вашей стороны, и я, пожалуй, пойду назад.
- Простите меня, - спохватился Карл. - Если бы я прожил тысячу лет, я бы все равно не смог выразить, насколько я благодарен вам.
Воцарилось молчание.
- Знаете, - продолжил Карл, когда они вошли в ресторан и расположились за столиком у стены, - мне кажется, вы были правы.
- В чем именно?
- Это издевательство.
- Я была не права; ничего подобного. По крайней мере, что касается меня.
- Ну, тогда что же это?
- Э... акт милосердия.
- О, тогда все забыто. - Карлу стало легко. - Я просто притворялся. Или если даже немного упал духом, то теперь я весел как... как хорошее издевательство.
- Значит, мир! - торжественно заключила девушка.
Следующие пять минут Карл блуждал по лабиринтам меню. Ему казалось, что там - как, впрочем, и нигде - не было ничего достойного ее, но что-то все же надо было заказать, и он остановился на нескольких пунктах с наиболее длинными названиями и высокими ценами, после чего со вздохом облегчения повернулся к спутнице.
Она глядела в окно на прохожих, оперевшись подбородком на ладонь и задумчиво улыбаясь.
Карл смотрел на нее так целую минуту. Если, думал он, собрать всю его туманную тоску сегодняшнего утра в одно желание, то, скорее всего, он пожелал бы именно этого.
Она была совершенна, не меньше. Будь он простым обывателем, он мог бы подумать, что прекрасно скроенный костюм и модная французская шляпка не к лицу скромному инспектору бюро по трудоустройству, но сейчас Карл думал только о том, что они очень шли ей.
- Кстати, - заметил он, - я даже не знаю вашего имени.
Она вздрогнула от неожиданности и обернулась.
- Я... - смешалась она, - ну хорошо, я замечталась - только я не хочу сказать, что я мечтательна.
- Но так получается.
- Так вот, мистер Макнэйр, мое имя весьма неуклюже - и обыкновенно.
- Я-то знаю, что вы знаете, как меня зовут, - презрительно заявил он. - Мистер Коэн назвал меня, и вы слышали.
- Вы страшно тщеславны, - парировала девушка, лишенная удовольствия удивить его. - Конечно, я слышала, но с чего бы мне запоминать это?
Карл воспользовался своим преимуществом:
- Тем не менее вы сделали это.
- О, просто прекрасно! Теперь я никогда не скажу вам.
- Пожалуйста.
- Нет.
- Пожалуйста.
- Никогда.
Образовалась пауза. Карл умоляюще смотрел на упрямицу, она же все внимание уделяла моллюскам на своей тарелке. Однако потом все же сжалилась:
- Мне кажется, вы хотели сказать мне что-то, - произнесла она. - Да?
- Никогда, - твердо заявил Карл, и оба рассмеялись.
- Я должна сказать "пожалуйста"?
- Да. Дважды.
- Нет, я серьезно. Пожалуйста, расскажите мне.
- Все, что угодно. - Он тоже был серьезен.
- Я хочу знать о вас все.
- О, но тогда не будет никакого издевательства! - запротестовал Карл.
- Но я действительно хочу знать.
- Ну, что например?
- Хотя бы, - задумалась она, - ваш колледж.
- А с чего вы взяли, что я учился в колледже?
- О, это легко! Любой бы сказал то же самое.
Карл засмеялся, очень довольный. Ничто так не льстит мужчине, как воздание чести его альма-матер.
Возможно, девушка слышала об этом, и ей не составило труда выудить из Карла все, что она хотела знать.
Всегда опасно говорить мужчине, что вы хотите послушать о нем. Через тридцать минут вы будете думать о нем либо как о зануде, либо как о герое.
Вот и им обоим стало неудобно, хотя и по разным причинам.
Но девушке явно не было скучно. Карл поведал ей о Кэкстоне: о живущих там людях, их интересах и развлечениях; о своих друзьях, о своей матери, о своих амбициях. Однажды начав, он рассказывал с легкой, даже очаровательной серьезностью.
Понимаете ли, девушке, готовой слушать вас, можно рассказывать бесконечно.
Добравшись до своего переезда в Нью-Йорк, Карл неожиданно остановился.
- Остальное все слишком смешно. А я не хочу, чтобы вы смеялись надо мной.
- Вы же знаете, что я не стану, - серьезно возразила она. Пожалуйста.
И Карл рассказал ей еще и о своих высоких надеждах и глупых претензиях, о своем разочаровании и позоре, и закончил постыдным падением с приземлением в офисе "Коэн энд Эдучефски".
- Правда в том, - заключил он, - что Нью-Йорк слишком велик для меня. Мне не за что зацепиться в нем.
- Правда в том, - перебила она, - что глупо ждать чего-то от Нью-Йорка, никого в нем не зная. Никто так и не делает.
Ленч подошел к концу. Они встали из-за стола, вышли из ресторана и направились к Бродвею, и тут Карл вспомнил, что по случаю субботнего короткого дня ему не нужно возвращаться в офис.
- Мне так жаль, что у меня еще остается одно дело, - вздохнула девушка. - Не согласитесь ли вы пройтись?
- С вами? - не понял Карл.
- Конечно, со мной, - подтвердила спутница. - К тому же, - она улыбнулась, - я позволила вам рассказать все, что вы хотели.
Но Карл был не в настроении шутить дальше. Он думал о том, что будет делать весь остаток дня, когда она уйдет. И на следующий день, и на следующий, и вообще во все остальные?
Он повернулся и молча взглянул на девушку. Они стояли на платформе железнодорожной станции.
- Вы так и не скажете мне? - взмолился он.
Она стойко выдержала его взгляд и улыбнулась:
- Нет. Я бы могла, но...
Ее поезд катился вдоль платформы, замедляя ход.
- Вот, - сказала она, сунула Карлу карточку и прежде, чем он успел пошевелиться, вскочила на подножку и исчезла в вагоне. Карлу оставалось лишь глупо смотреть вслед удаляющемуся поезду. Когда тот скрылся из виду, он перевел взгляд на карточку. На ней была та же знакомая ему надпись:
"ИНСПЕКТОР
Бюро по трудоустройству Нью-Йорк".
Разорвав ее на мелкие клочки и разметав их по платформе, он тут же бережно собрал их и положил в карман. Два-три пассажира удивленно покосились на него.
Окинув их безразличным взглядом, Карл направился к улице.
Первой его мыслью было пойти в офис бюро по трудоустройству, но, пораздумав, он решил не спешить и двинулся к площади. Проведя полчаса в нерешительности, он подошел к телефону и позвонил в бюро.
Офис был закрыт.
"Повезло, что они закрыты, - сказал Карл сам себе. - Что бы я говорил им? "Работает ли у вас инспектор - шатенка с прекрасными глазами?" Конечно, так они и доложили".
В задумчивости он брел по Бродвею. Когда внезапная атака со стороны фонарного столба показала ему, что он плохо владеет собой, Карл вернулся к себе и попробовал читать, но не видел ничего, кроме милого, смеющегося лица и дразнящих глаз.
Сев за письмо, через два часа он написал целый абзац. И все же только к одиннадцати вечера Карл признался себе, что влюблен.
Воскресенье тянулось медленно и тоскливо. Утром в понедельник он явился к мистеру Коэну и заявил, что хотел бы уволиться со следующей субботы. Мистера Коэна это известие взбудоражило и изумило.
- Ну и дела! - воскликнул он. - Вы целый месяц учились этому делу, чтобы вот так уйти? Сколько они предложили вам?
- Кто?
- Ну, куда вы уходите.
- Нисколько. У меня нет другого места. Я просто ухожу отсюда.
Тут мистера Коэна окликнул ожидавший его заказчик, и одному небу известно почему, но Карл с легким сердцем вернулся к своему ежедневному занятию.
В обед он поднялся в цех и спросил диспетчера об инструкциях, полученных вчера от инспектора по трудоустройству. Тот отвечал очень обстоятельно.
- Она не говорила, что зайдет снова? - невзначай спросил Карл.
- Да, - ответил диспетчер. - Сказала, что будет во вторник. - Ответ поистине обнадеживающий.
Поэтому неудивительно, что во вторник Карл прибыл на работу, что-то весело насвистывая себе под нос.
Мисс Альтереско подала ему письмо. Разорвав конверт, Карл обнаружил внутри лист тисненой бумаги с загадочной информацией о том, что "Р.У. Карсон & К°" в лице мистера Р.У. Карсона будут рады видеть его у себя в офисе во вторник утром после десяти.
Мистер Карсон был хорошо известен Карлу, как и любому, кто читает газеты. В финансовых войнах он был если и не генералом, то уж полковником точно. Его имя не сходило с уст по всему городу, причем в беседах не последней важности.
Карл плохо представлял себе, что великий Карсон мог хотеть от него.
В десять часов он объявил мистеру Коэну, что собирается в город по делам. Мистер Коэн подозрительно посмотрел на него, но ничего не сказал, и спустя десять минут Карл уже вошел во внушительный офис "Р.У. Карсон & К°" и подал полученное им письмо.
Служащий ответил, что мистер Карсон занят, но скоро сможет его принять.
Карл присел, теряясь в догадках относительно цели этого неожиданного приглашения. Прошло пять, десять минут, и он уже начинал беспокоиться, поскольку инспектор - он улыбнулся при таком наименовании - обещала прийти сегодня. Карл решил, что будь это Карсон или не Карсон, но он вернется в офис к одиннадцати.
В половине одиннадцатого, поглядывая на часы, он уже почти собрался уходить, когда служащий обратился к нему:
- Мистер Карсон готов встретиться с вами, сэр. Сюда, пожалуйста.
И Карла проводили через хитросплетение коридоров и комнат в большие, элегантно обставленные апартаменты с видом на улицу. Сам великий Карсон восседал за столом посреди кабинета, диктуя что-то стенографистке. Увидев Карла, он поднялся и протянул руку.
- Мистер Макнэйр, - произнес он, - рад вас видеть.
- Я тоже, сэр, - ответил Карл, пожимая ладонь.
Мистер Карсон отпустил стенографистку, провел Карла во внутреннюю комнату и пригласил садиться.
- Ну, мой мальчик, - начало было неожиданным, - перейдем сразу к делу: мне порекомендовали вас как очень способного молодого человека. Первое: вы хотели бы иметь место в нашей фирме?
Карл скрыл свое удивление.
- Конечно, сэр. Это зависит, - добавил он, - от того, что это за место.
- Безусловно, - согласился мистер Карсон. - Но вы будете удовлетворены. Мне нужен человек. Я предпочел бы сам обучить его; чем меньше он знает, тем лучше, если он не тупица. А теперь к деталям.
Четверть часа Карл был занят тем, что отвечал на вопросы. Наконец, мистер Карсон выразил свое удовлетворение. Встав, он снова протянул руку.
- Есть еще одно, о чем я хотел бы знать, - сказал Карл, собираясь уходить.- Не могу себе представить, кто из моих друзей сделал мне такую рекомендацию. На самом деле я даже не знаю...
Его перебил женский голос из соседней комнаты:
"О, дорогой, он всегда занят!"
Сердце Карла подпрыгнуло. Это был тот голос! Мистер Карсон, улыбаясь, подошел к двери.
- Входи, - пригласил он.
Девушка, а это была та самая девушка, поспешила к нему.
- О, папа! - закричала она. - У меня нет ни минуты. Я просто забежала сказать тебе, что, когда будешь писать мистеру Макнэйру, - ты знаешь, о ком я говорю,- не упоминай меня. Видишь ли, я не сказала ему...
Карсон рассмеялся, не дав ей закончить.
- Ну, ты уже сама сказала ему. Вот твой друг - мистер Макнэйр.
Обернувшись, девушка увидела Карла, не спускавшего с нее глаз.
- О! - вскрикнула она и остановилась. Ее щеки заалели, но мисс Карсон сумела взять себя в руки.
- Доброе утро, мистер Макнэйр, - вежливо поздоровалась она.
- Доброе утро, мисс Карсон, - еще вежливее ответил он, потом, держа в руках шляпу, пересек комнату и в дверях обернулся: - Я очень обязан вам, мистер Карсон. Доброго утра, сэр.
И скорее побежал, чем пошел, через все коридоры и вниз по лестнице. Вылетев на улицу, Карл остановился и задумался.
Он все понял, грустно уверял он себя. Он чувствовал себя обманутым. Конечно, все очень просто. Мисс Карсон - богатая, взбалмошная, избалованная папина дочка - выбрала его в качестве достойного объекта своего милосердия.
Возможно, она решила "поднять" его.
- Чертов идиот! - вслух выругался Карл.
- Мистер Макнэйр! - позвал голос.
Карл обернулся.
Опять эта девушка. Он заметно набычился при ее приближении.
- Я собираюсь в город, - не дыша, проговорила она, - и вы, полагаю, тоже, так что я хотела просить вас пойти вместе. Хорошо?
- Я сожалею, - отказался Карл с непреклонностью оскорбленного достоинства.
- Но я... - остановилась она, удивленная. - Пожалуйста.
Карл молчал. Швейцар распахнул перед ними дверцу лимузина.
- Вы могли бы помочь мне сесть, - заметила девушка.
Карл так и сделал, после чего вежливо застыл рядом с машиной.
- Скажите, - продолжила она, - не попросите ли вы меня сходить с вами на ленч?
Карл не мог говорить. Она была очень, очень хороша.
- Ну, тогда, - она уже приняла его молчание за согласие, - пожалуйста.
Карл сел подле нее. Мисс Карсон назвала шоферу адрес офиса Карла, и машина тронулась.
- А теперь, - заговорила девушка, - почему вы так быстро ушли?
- Я - я опаздывал на поезд.
- О! - пауза. Затем в голосе спутницы зазвучала холодная дерзость: - И куда же вы собирались?
- В Кэкстон. Я собираюсь дальше жить там. - И, не давая ей перебить себя, Карл добавил: - Нет смысла притворяться. Вы знаете, почему я уезжаю.
Воцарилась тишина.
Карл невидящим взглядом смотрел в окно. Он упрекал себя за то, что сразу не отказался садиться в машину. Он ненавидел эти роскошные мягкие подушки; он почти убедил себя в том, что ненавидит эту девушку.
Наконец она заговорила снова:
- Я должна объяснить, мистер Макнэйр. И спросить.
Видите ли, я просто помогала. В субботу одна из девушек заболела, и я попросилась сходить вместо нее. Вот почему... Вот как я встретила вас. Если бы мой отец узнал об этом, он бы разозлился. Я имею в виду, если бы он узнал, что я была инспектором, - улыбнулась она. - Я сказала ему, что встретила вас на приеме. Вы же не расскажете ему, да?
- Похоже, что нет, поскольку я не собираюсь встречаться с ним еще раз, - твердо произнес несчастный Карл.
Девушка улыбнулась:
- О, но вам придется. Я подумала, что вы всегда хотели, чтобы вам выпал шанс. Ну?
- Так и было. Но теперь я точно знаю, чего я хочу.
И это не зависит от меня. Вы очень добры, мисс Карсон, - и милосердны.
Лимузин остановился перед офисом Карла.
Увидев его, он вздрогнул, вышел из машины и обернулся. Девушка не сводила с него вопросительного взгляда. Карл уже готов был уйти, не сказав ей ни слова, но тут мисс Карсон заговорила сама.
- Что... - едва слышно начала она, запнулась, но потом смело закончила: - Что, если я тоже знаю, чего вы хотите?
Карл удивленно посмотрел на нее, не веря себе. Она потянулась к нему, лицо ее залила краска, губы раскрылись. А ее глаза... но Карл был слеп.
- Пожалуйста, останьтесь, - прошептала она. - Нет, уходите - быстро.
Карл механически приподнял шляпу и повиновался.
Он отмахал все пять этажей офиса, прежде чем начал что-либо понимать.
В тот вечер Карл дописал письмо в Кэкстон, рассказав о своем назначении в "Р. У. Карсон & К°". Сложив и запечатав его, он целый час пытался убедить себя в чем-то, после чего подошел к зеркалу и критически оглядел собственное отражение.
- Что ж, - четко произнес он, - это невозможно.
Но это было не так. Это всегда не так.