***
   Ритка опоздала всего на пять минут. Чудо?девчонка. Едет по эскалатору, смотрит на меня, улыбка до ушей. Я ее даже не узнал поначалу, привык к ее офисному виду, а тут – джинсы, легкая куртка, волосы распущены. Ступенькой ниже стоят какие?то кавказцы в кожаных куртках. Один из них тронул ее за плечо, что?то спросил. Слов не слышно, зато видно как Ритка отрицающее качает головой. Кавказец явно расстроен.
   Поднявшись, Рита внимательно изучила мое лицо, силясь понять, что же изменилось. Потом поняла – очков нет! – и улыбнулась. О своем открытии не сказала ни слова. Тактичная девушка, чего уж тут.
   – Привет! Идем?
   – Идем.
   Она взяла меня под руку и мы вышли на вечерний Невский. Звучит банально, но на Невском вечером всегда красиво. Романтика. Неспешным шагом дошли до места назначения.
   В кинотеатре народу немного, понедельник все?таки. Я купил билеты. До сеанса еще минут десять, можно успеть купить пива.
   – Попкорн, колу, пиво?
   – Ненавижу попкорн, – брезгливо сказала Ритка. – Пиво!
   Взяли пива и прошли в зал. Места попались хорошие, не далеко, не близко, прямо по центру. А когда погас свет, я обнял Риту. Она доверчиво прильнула, и мне стало совсем хорошо.
***
   Фильм поразил предсказуемостью. «Кто бы ни победил – человечество проиграет…», – гласила афиша. Никто не победил. Все умерли, включая и главного Чужого, и всех Хищников. Из людей осталась одна альпинистка?негритянка. Чем угрожает человечеству выжившая негритянка, я так не понял. Пиарщики в очередной раз лажанулись.
   – Как тебе фильм? – спросил я у Риты.
   – Нормально. Стандартная голливудская поделка, – улыбнулась Рита.
   Мы стояли у входа и курили. Обычно пасмурное небо в этот раз скалилось яркими звездами.
   – Мне холодно, – жалобно сказала Ритка.
   Я приблизился к ней, обнял и спросил:
   – А сейчас?
   – Теперь тепло…, – сказала она, обнимая меня за шею.
   Рот маняще приоткрыт, глаза смотрят пристально и ожидающе.
   Страшно. Так и хочется прильнуть устами к ее губам, впиться и целоваться до умопомрачения. Осточертевшая нерешительность. Страшно, а вдруг отпрянет? Вдруг ей станет противно? Вдруг она не хочет? А потом весь офис будет смеяться.
   «Знаете», – будет говорить Ритка, – «Резвей меня в кино пригласил. Я думаю, а что, делать вечером нечего, можно сходить. А он после фильма целоваться полез, как озабоченный!». Ха?ха, не будет она так говорить. Не будет. И вообще, че это я о всякой фигне думаю? Зачем я вообще думаю в такой ситуации?
   Мне же не четырнадцать лет, чтобы грузиться такими сомнениями. Двадцать семь! Не мальчик уже. А каждый раз как в первый. «Наберись здоровой наглости. Будь грубее и не бойся казаться невоспитанным, сейчас воспитанные люди не в моде…», – вспомнились слова Лёхи. И я забил на сомнения и страхи.
   Прижал Риту к себе и впился в ее губы. Как и хотел. Рита прикрыла глаза, а ее язык, опровергая мои сомнения, проник мне глубоко в рот.
   – Слышь, ты? – прервал нас чей?то неприятный развязный голос. – Курить есть?
   Я с трудом оторвался от Риткиных губ и ошалело оглянулся. Сзади стояли три парня. Двое из них – классические скинхеды в бомберах, в зенитовских «розах». А третий – Лёха.
***
   – Курить? – непонимающе глядя на Лёху, спросил я. – Есть. Ща.
   Вытащил пачку сигарет, большим пальцем руки приоткрыл пачку и протянул щербатому скинхеду. Он вытащил одну сигарету, вставил в зубы и спросил:
   – Слышь, эта, корешам еще дай.
   Я снова вытащил пачку и протянул. Щербатый вытащил еще две сигареты, дал второму скинхеду и Лёхе, и сказал:
   – Слышь, у тебя тут децл осталось совсем, давай всю пачку. А ты себе новую купишь.
   Злость постепенно наполняла меня. Ритка с интересом следила за ситуацией.
   – А рожа не треснет? – вспомнил я наиболее подходящую фразу.
   Лёха довольно заулыбался. Щербатый скривился и сказал:
   – Не, не треснет, братан. У тебя может треснуть, если чо.
   Черт, или я дебил, или тут что?то не так. Проверить это можно лишь одним путем.
   – Да иди ты на хуй, сука. Съебался отсюда.
   – Чо? – удивился Щербатый и кивком головы врезал мне по носу.
   Из носа потекло что?то мокрое. Я прижал ладони к носу. Лёха лыбился.
   Шокированный таким развитием событий, я сделал то, чего никогда не сделал бы, будучи один, без Риты. Правая рука сама сжалась в кулак, разогнулась, и кулак угодил Щербатому прямо в нижнюю челюсть. Удар получился слабым, но Щербатый картинно упал на асфальт и замер в позе зародыша.
   – Э, э, ты че? Братуха, все нормально, мы не причем. Извини, если что не так, – испуганным голосом сказал Лёха. – Все, мы сваливаем.
   Они вместе со вторым зенитовцем подняли стонущего Щербатого, и ускоренным шагом двинули в сторону подземного перехода.
   Ритка удивленно смотрела на меня. Потом опомнилась, подбежала, вытащила платочек, приложила к моему носу и спросила:
   – Сереж, ты в порядке?
   – Да нормально все. Давай зайдем в кинотеатр, надо кровь смыть.
   – Конечно, конечно, – залепетала она, – Давай я помогу.
   В туалете я отмылся, набил ноздри туалетной бумагой и в таком нелепом виде вышел в Ритке. То, какими глазами она на меня смотрела, стоило десяти таких ударов.

Кирпич восьмой

   Ритка долго не могла успокоиться после встречи со скинами. Всю дорогу она в деталях вспоминала происшествие, с каждым разом приукрашивая мои подвиги. В последней ее версии хулиганы выглядели мелкими глупыми детишками, не понимающими, с кем связываются. То, что я сам получил по носу, она сочла неким хитрым тактическим приемом.
   – Не, Сереж, круто ты так загнулся, как будто от боли, а потом сам кэ?э?эк дал! – тараторила Ритка. – Те двое аж сразу перекосились, поняли с кем дело имеют!
   Да уж, удружил Лёха. Хоть бы предупредил, что ли. Тем не менее, слушать Ритку приятно.
   Мы зашли в одно кафе поблизости от кинотеатра. Полутемная интимная обстановка заведения настраивала на авантюрный лад.
   Кругом сидели влюбленные парочки, а у телевизора собралась небольшая кучка пузатых мужиков, смотревших футбол. За бильярдным столом лениво гонял шары какой?то очкастый парень. После каждого неудачного удара он мрачнел лицом и бормотал страшные проклятия.
   Толстая, но опрятная официантка принесла нам темного пива. Арбузные груди колыхались в такт ее движению. Ритка ревниво проследила мой взгляд, а потом куда?то в пустоту сказала:
   – Ей явно не помешало бы заняться утренними пробежками и сесть на диету.
   Я постепенно отходил от первой в моей жизни драки и сейчас с упоением вспоминал сладость чувства от… Нет, не от победы своей фиктивной, а от того, что смог, смог ударить человека. Ударил, даже не зная точно, что это повлечет.
   Нос противно пульсировал и отдавался ноющей болью. По пути в кафе зашли в аптеку, где я купил пластырь. С пластырем на носу я чувствовал себя пострадавшим за правое дело героем.
   Наверное, впервые в жизни я пожалел, что в детстве не записался на бокс. Отец мой, преподаватель математики, всегда противился тому, чтобы я занимался подобными видами спорта. Зато с его подачи я собирал марки и разводил аквариумных рыбок. Где те рыбки?то? Потерянное время.
   – Сереж, а ты наверное боксом занимался? – перебила мои размышления Рита. – Или самбо?
   – Ничем я не занимался, Рит, – хмуро ответил я. – К сожалению.
   – А вот Сашка Бородаенко мне рассказывал, что он занимался чем?то таким. То ли ушу, то ли кун?фу. Даже пояс у него какой?то есть. А Стас – вообще чемпион СССР по тяжелой атлетике.
   – Про Стаса я знаю, – сказал я. – А насчет Сани Бородаенко. Это правда, что вы встречались с ним?
   – Да, встречались одно время, пока он мне не надоел. А ты откуда знаешь? – прищурив глаза, спросила Ритка.
   – Слышал от него, – ответил я.
   – Да, правду говорят, что вы, мужики, хуже баб. И язык у вас без костей, – презрительно сказала Рита.
   – Ну ты всех?то под одну гребенку не греби, – оскорбился я за мужиков.
   «Го?о?ол!» – заорали болельщики. Бильярдист?очкарик испуганно вздрогнул. Официантка повторила пива. Оптически ее груди стали еще больше. Когда она отходила, я с трудом перевел взгляд на Риткину грудь. В сравнении с арбузами официантки, ее грудь явно проигрывала. Но маленькими ее сиськи я назвать не решился бы.
   – А что еще он рассказывал? – сделав ударение на слове «еще», спросила она.
   – Да ничего особого. Встречались, рассказывал. Расстались, рассказывал.
   – Хватит увиливать, Сергей! – возмутилась Ритка. – Говорил он, что трахнул меня? Говорил, что бросил?
   – Хрен его знает, Рит, что ты привязалась? – вспылил в свою очередь я. – Какая разница, говорил он что?то или нет?
   – Да такая, что, если говорил, то он лгал как сука. Да, мы встречались пару раз, один раз он цветы какие?то полевые подарил, повез к себе домой после ресторана. Выпили пару бутылок коньяка. Саша долго мялся, наконец решился, когда выдумал, что я окончательно опьянела, – с какой?то остервенелой злостью рассказывала Рита. – Но оказался не способным к боевым действиям, поник, стушевался, извинился и отправил меня домой.
   – Что значит «оказался не способным к боевым действиям»? – решил уточнить я.
   – Ну ты что, Сереж, совсем глупенький? Не встал у него, понимаешь? После этого он не то что «бросил меня», он взглядом со мной боится встречаться! А всем, гад, рассказывает, что поматросил меня, да бросил.
   – Ну, может для него факт того, что ты соглашалась с ним переспать, уже сам по себе является победой? И он потерял спортивный интерес? – спросил я.
   – Да? – задумчиво сказала Рита. – Я не думала над этим. Но если бы я была мужчиной, то я бы это победой не назвала. А назвала бы полным, безоговорочным и позорным поражением.
   Закурили. Пока курили, наши забили еще один гол. А потом позвонил Лёха.
   – Да!
   – Старик, ну ты долго еще? За полночь уже!
   – Да, понял. Это срочно? Ясно… Хорошо, через полчаса буду.
   – Посади ее на такси и возвращайся туда, где сидишь, – четким шепотом сказал Лёха.
   – Все понял. До связи.
   Эх, хорошая девчонка Ритка, свойская такая. И расставаться не хочется.
   – Рита, мне очень жаль, но я вынужден уехать. Важная встреча.
   – В час ночи? – широко раскрыв глаза, удивленно спросила она.
   Я мысленно нецензурными словами похвалил Лёхин план. Да и сам я придурок. Действительно, какая может быть важная встреча у рекламного менеджера в час ночи? Оставалось сохранить хорошую мину.
   – Да, Рит. В час ночи. Очень важная встреча. И я очень хочу проводить тебя и посадить на такси.
   – Хорошо, как скажешь, – растерянно сказала она.
   Для нее?то план действий расписан до утра. Милая беседа за кружкой пива, потом можно еще куда?нибудь заглянуть, а можно сразу, конечно, предварительно поломавшись, дать согласие поехать ко мне или к ней. Ну что же, Рит, ожидание секса порой приятнее, чем сам секс. Так что, обождем.
   Я расплатился, мы вышли в прохладную ночь. Я поймал такси. Прежде чем сесть, Рита чмокнула меня в щечку, улыбнулась, а потом смачно поцеловала меня в губы. Или я ее поцеловал? Не важно, факт в том, что одновременно это получилось, непроизвольно. Я расплатился с таксистом и вернулся в бар.
   В одиночестве сидя за кружкой пива, я вспомнил, как утром тупо просрал все свои планы, как меня выгнали с планерки, какой унизительный для меня разговор я подслушал у двери нашего кабинета. И подумал, стоило ли грузиться? Жизнь продолжается.
***
   Я допивал пиво, когда в бар ввалилась уже знакомая мне троица: Лёха и два скинхеда. Шумной, привлекающей внимание толпой, они подошли ко мне.
   – Здорово, Серега! – сказал Лёха. – Знакомься! Лом! Лобзик!
   Лобзиком оказался Щербатый. Он довольно лыбился, при улыбке его череп туго обтягивался блестящей кожей.
   – Официант! Пива! – заорал Лёха.
   Тут же прибежала уже знакомая мне толстая официантка, выгрузила с подноса пиво, не пролив ни капли, и удалилась под одобрительные взгляды скинов. «Вот это я понимаю, сиськи!» – воскликнул Лом ей вслед. Официантка оглянулась, лукаво улыбнулась и погрозила ему пальцем. Скины заржали.
   – Ну, че, пацаны, за знакомство! – серьезно сказал Лёха.
   – За знакомство!
   В несколько шикарных глотков «пацаны» осушили бокалы. Минут двадцать посидели, лениво обсуждая футбол, и уже не торопясь, потягивали холодное темное пиво. У меня на языке вертелось поскорее спросить Лёху о сегодняшней драке, рассказать ему о том, что произошло в эти дни, но Лёха знаком дал понять, что пока не время.
   – Ладно, пацаны, приятно было познакомиться! У меня тут с корешем разговор серьезный будет, – сказал он скинам.
   – Какой базар, Лёха, мы удаляемся, – кивнул Лом. – Бог даст, свидимся еще.
   – Свидимся, куда денемся, – подтвердил Лёха. – Еще раз спасибо за помощь. Хорошие вы актеры.
   Скины удалились.
   – Лёш, объясни мне, что произошло у кинотеатра? – нетерпеливо попросил я. – И кто эти парни?
   – Обычные парни. Такие же менеджеры среднего звена, как и ты. Просто сильно увлекаются футболом и фэн?движением. Завсегдатаи тринадцатого сектора.
   – Ну это я понял. – сказал я. – А что они с тобой делали?
   – Видишь ли, Серега, авторитет поддерживается не только хорошо подвешенным языком, но и кулаками. Вернее, не сколько твоими физическими характеристиками, сколько готовностью броситься в бой. Как ты думаешь, почему люди боятся озверевших кошек? Ну что может сделать этот маленький мурлыкающий пушистик против человека? Ну, исцарапает тебя. Но в итоге?то ты ему шею свернешь. То есть, сила кошки заведомо слабее силы человека. Но кошка проявляет готовность пустить когти в ход, не смотря на неравенство сил, а человек – нет.
   Я улыбнулся такому сравнению. И ведь действительно, я бы не рискнул пойти против вздыбившейся и шипящей кошки. Проще пойти на попятную, смириться с этим малюсеньким поражением, стереть его из памяти, зато не получить ни царапины.
   – И у людей так, что ты ржешь? Я видел много различных групп людей, где доминировал не самый сильный и не самый здоровый. В группе доминирует лидер, лидер готовый ценой жизни порвать пасть любому, кто пойдет против него. И все эти здоровяки и спортсмены пасуют перед таким с виду хилым, но сильным духом лидером. Понятно излагаю?
   – Пока все понятно, – кивнул я.
   Мне уже понятно, к чему клонит Лёха. Но прописные истины, знакомые каждому пацану, проведшему хотя бы часть детства на улице, в изложении Лёхи звучали иначе. Весомее, что ли.
   – Идем дальше. Если б я тебя просто предупредил о том, что собираюсь организовать твою стычку с хулиганами, ты был бы готов к этому, заранее бы знал, что тебе ничего не грозит. Понятно, здесь ни о какой силе духа речи быть не может. Просто, перед девчонкой пофорсить, липовый авторитет наработать. А такой дутый авторитет, рано или поздно, раскроется и тогда падать тебе будет очень больно.
   В этот момент я понял, что изменить себя мне будет несколько сложнее, чем представлялось ранее. Невозможно придать себе вид «готового ценой жизни порвать пасть любому, кто пойдет против меня», не побывав в таких ситуациях. В ситуациях, когда отделаться сломанными ребрами я почту за удачу.
   – А пацаны?то откуда? – спросил я.
   – Вышел я из кино, жену домой отправил на такси, а сам в этот бар зашел. Выпью, думал, кружку пива, пока Резвей там с девушкой общается. Здесь и познакомился с Ломом и Лобзиком, прикольные погоняла, да?
   – Ага. Напоминают капитана Врунгеля и рассказы Носова.
   – Поговорил с пацанами, попросил поучаствовать в легком театральном действе.
   – И они так просто согласились?
   – Подход к людям надо знать. Да речь не об этом. Ты, кстати, молодцом себя показал, не растерялся.
   – Да растерялся я, Леш, – признался я.
   – Да? Ну, я не заметил, а если я не заметил, то никто не заметил. Удар, конечно, на двоечку был, но, главное – сам факт! Ты преодолел свои страхи, растерянность и сделал как надо.
   – Да если бы не Рита…, – начал я, но Лёха перебил.
   – А то! Женщины нас, Резвей, окрыляют! Я потому и подобрал такую ситуацию, чтобы ты не смалодушничал. А то знаешь, бывает: да ладно, зачем конфликтовать, можно миром решить, все равно о моем позоре никто не узнает. Это заведомо порочная философия, особенно учитывая то, что сам?то ты об этом знать будешь! И каждый такой малодушный поступок – это гвоздь в гроб твоей силы и уверенности.
   Лёха умолк, залпом допил пиво и заказал еще.
   – Слушай, а че с Лидкой? Ты же любишь ее вроде?
   – Не знаю, Лёха. Мне очень сильно хотелось доказать себе, что я что?то могу. Пригласить секретаршу шефа в кино показалось мне сильным поступком.
   – Че за глупости? – сморщился Лёха. – Ну, ладно, продолжай. А еще лучше, начни сначала, расскажи все, что произошло с момента моего отъезда.
   Пока я рассказывал, мы выпили еще по паре бокалов пива. Лёха иногда одобрительно кивал, иногда – кривился, но не перебивал. После моего рассказа он посмотрел на часы и сказал:
   – Итак, первый вывод: с соседями и сослуживцами надо дружить. Твой сосед Вася, конечно, полный долбоеб, и ты правильно сделал, что отшил его. Но запомни, худой мир – лучше доброй ссоры. У тебя же застенчивость переросла в излишнюю самоуверенность и агрессию. За пару дней ты умудрился до предела обострить отношения с Васей, обоими вахтерами и Панченко. Здесь не действует тактика «лучшая защита – это нападение». Контролируй свои эмоции.
   – Это я и сам уже понял, – сказал я.
   Мне кажется, я начал понимать разницу между тем, когда надо не дать себя в обиду, а это можно делать вполне доброжелательно, и тем, когда закрепляя мизерное превосходство, я не упускал случая добить кого?то, танцуя на его костях. Взять хотя бы тот случай, когда я подарил свои старые шмотки Васе, а потом «поздравил» его с обновкой.
   – Плохо понял, – подтвердил мои догадки Лёха. – Не озлобляй людей против себя. Я понимаю, тебе сейчас сложно, но твоя задача: балансировать на грани. Не давать себя в обиду, но при этом быть милым приятным Резвеем. А это уже дипломатия.
   – Ясно, – кивнул я, – учту.
   – Насчет подслушанного тобою разговора, – продолжил Лёха. – Ну это совсем глупый непродуманный поступок. Так подставиться? Ну и что ценного ты узнал? Ничего нового о себе ты не услышал, только испортил себе настроение. Никто не гарантировал тебе моментального изменения отношения к тебе людей. Это дело не одного дня, не месяца даже. Но если будешь двигаться в правильном направлении – то все будет нормально. И уважать еще станут, вот увидишь. Так что не вздумай увольняться! Все эти панченки воспримут это как победу, а ты же надолго запомнишь это поражение. И даже если ты на новом месте добьешься успехов, то воспоминания об этой неудаче будут незаживающей раной в душе беспокоить тебя. Тем более шеф тебе повышение обещал…
   – Он не обещал, он сказал, что было в планах, – исправил я Лёху.
   – Да это одно и тоже. Не было бы в планах – вообще бы не озвучивал тогда. И еще. Возможно, это звучит банально, но именно в этом секрет успеха. Воспитывай силу воли. Поставил задачу бегать по утрам – так не ленись, просыпайся рано, вставай и – пофиг на погоду – бегом на улицу! Дождь там, снег или град – это все отмазки для слабовольных даунов. Ясно?
   – Ясно.
   – Что касается твоих амурных похождений… – задумался Лёха. – Скажу просто: бери не то, что легко дается, а то, чего самому хочется.
   Посидели еще с полчасика, разговор плавно перешел на Лёхины дела, да на баб. Лёха так и не сказал, чем он занимается, зато о бабах говорил с видом знатока и со вкусом.
   Шел пятый час утра, пора по домам. Лёха сел за руль, серьезный и сосредоточенный, словно не он недавно выпил литров пять пива. Ехали молча.
   А когда проезжали Каменоостровский, я увидел идущих по тротуару Панченко с Лидкой. Они держались за руки. Я моментально протрезвел и прошептал «Нифига себе!». Лёха отреагировал моментально.
   – Кто такие?
   – Тот самый Костя Панченко. И знаешь с кем? С Лидкой.
   Лёха чему?то загадочно улыбнулся и полез за сотовым.

Кирпич девятый

   Я удивленно смотрел на Лёху. Он что, собирается вызвать Лома с Лобзиком? Чтобы еще и Костю протестировать своими скинхедами? Может это подло, но, честно говоря, мне хотелось посмотреть, как отреагирует на ситуацию Панченко, в обнимку идущий с Лидой. Я ощутил резкий приступ ревности, в груди что?то защемило. Лёха набрал номер и я замер в ожидании.
   – Леонид, здравствуй! Не разбудил? Ясно, ну извини. Я Лидию твою встретил на Каменоостровском, парень с ней какой?то. Ясно, ну давай, я пригляжу за ней пока. На машину мою ориентируйся.
   Я вопросительно уставился на Лёху. В горле зарождался ком, а в груди воцарилось опустошение. Лёха кинул сотовый в карман, заглушил мотор и закурил сигарету. Потом взглянул на меня и сочувственно стал объяснять:
   – Лидия твоя – любовница моего друга Леонида. Он ее поддерживать начал в те времена, когда она в институте училась. Но был уговор – спать только с ним. Понимаешь, вряд ли он ее любит, но то, что собственник он еще тот – это факт. Уже лет шесть они вместе.
   – И чем этот Леня занимается? – спросил я.
   – Да чем он только не занимается. Большой человек. Своя сеть магазинов, водочный завод, да ты его должен знать, Баркан его фамилия.
   Кто же его не знает? Авторитетный предприниматель и меценат, известный в криминальных кругах как Ткач, он же Леонид Баркан. А я – баран. Тешил себя какими?то надеждами, не позволяя себе думать о том, что у такой восхитительной девушки обязательно кто?то есть. Теперь понятно, почему Лидка никогда не распространялась на эту тему.
   В голове крутились сотни вопросов. Откуда Лёха знает Ткача? И почему так запросто позволяет себе общаться с ним? И кто тогда сам Лёха? Но задать все эти вопросы я не решился. А Лёха, словно знатный телепат, сам ответил на мои вопросы.
   – С Леней мы в школе вместе учились. Потом в один институт поступили. Тихий еврейский мальчик был, до поры до времени. Потом продвинулся он реально. Пересекались после института постоянно, но уже по делам. Иногда на охоту вместе ездим.
   – Так ты Лиду знаешь?
   – Выходит, что знаю. Красивая девчонка, спору нет. Я Леню без нее вообще редко вижу.
   – Они живут вместе? – спросил я.
   – Да не, что ты. Ленька уже лет десять как женат.
   Лёха заинтересованно наблюдал за Панченко с Лидой. В это время они остановились у стены Ленкома. Костя положил руки ей на плечи, притянул к себе и попытался поцеловать. Лида уклонилась. Пронесло. Не поцеловались. Внутренне я позлорадствовал, а потом понял, что радоваться нечему. Ведь это Костя сейчас обнимает мою любовь, он хотя бы пробует ее поцеловать. А я даже на свидание ее боялся пригласить.
   – Лёха, а зачем ты Леониду позвонил? Косте же теперь достанется! По?моему, это подло.
   – Подло? Знаешь, Сережка, мне кажется, если тебя ударят по щеке, ты не только подставишь другую щеку, но еще и встанешь раком, снимешь трусы и услужливо раздвинешь ягодицы. Думаю, ты мазохист.
   – В каком смысле?
   – Сколько говна тебе Панченко сделал? И ты переживаешь за него еще? Да не волнуйся, ничего твоему Косте не будет. Знаешь такую поговорку, сука не захочет – кобель не вскочит? Спрос с Лидии будет, Панченко для профилактики по башке, может, настучат, этим все и ограничится.
   – Что значит, спрос будет? – не понял я.
   – В данной ситуации поскандалят немного, потом Лидия расплачется и успокоит Леню, сделав ему что?то приятное.
   Тугой ком ревности подкатил куда?то в район сердца. А жестокий Лёха продолжал:
   – Вот и все. А позвонил я Леньке знаешь почему? Потому что Панченко твой мне – никто, а Леня – мой старый кореш, и я не могу допустить, чтобы его кто?то обманывал, пусть даже любовница.
   – Так что получается? Ей и встречаться ни с кем нельзя теперь?
   – Встречаться? Да ты, Серег, как с Луны свалился. Хочешь сказать, парни с девушками встречаются, чтобы эстетическое удовлетворение получить? Ни одна девушка и ни один парень не встречаются просто так, – зло сказал Лёха. – Они встречаются, чтобы потрахаться. А дальше все зависит от доступности девушки и настойчивости парня.
   – И все?таки?
   – Понимаешь, Серега, как только Лидка захочет променять безбедную жизнь, защиту от любых проблем и карьерный рост на любовь, так все и закончится. Леня забудет к ней дорогу, – пояснил Лёха. – Ясно?
   – Ясно. Мало какая женщина променяет благополучие на любовь.
   – Мало ты женщин знаешь, – горько усмехнулся Лёха.
   – А мне что делать? – спросил я.
   – Делай то, что считаешь нужным, – уверенно ответил он. – В делах сердечных советчиков быть не может.
   Мимо пронесся черный «Инфинити». Проехал вперед метров двадцать, притормозил. Лидка испуганно отстранилась от Панченко и медленно пошла к джипу. Костя неуверенно брел следом. Лида села на переднее сиденье и захлопнула дверь.
   Джип резко газанул и умчался. Недоумевающий Панченко побрел в сторону метро. «Извини, Костя, что испортили тебя праздник», – подумал я. И неожиданно для себя ощутил острое чувство жалости по отношению к этому далеко не приятному мне типу.
***
   Спал всего час. За окном монотонно моросил осенний дождь. Вставать не хотелось, кости ломило так, словно по мне проехался трактор, а в голове мозги устроили вечеринку с приглашенным диджеем Бодуном. Тем не менее, помня о злополучном утре прошлой пятницы, вскочил сразу же, ноющие ноги нехотя понесли меня на кухню.
   Покорил себя, что сразу же, как приехал домой, не выпил литр минералки с аспирином. Пришлось делать это сейчас. Пока вскипал чайник, поприседал с вытянутыми руками. Колени противно хрустели, явно пора заняться физикой.