Тенн Уильям. Венера - планета мужчин

Тенн Уильям

Венера - планета мужчин

   Уильям ТЕНН
   ВЕНЕРА - ПЛАНЕТА МУЖЧИН
   О том, что мне предстоит лететь вместе с Сис на Венеру, я узнал от нее за день до отлета. Спорить было бессмысленно. Таков уж характер моей старшей сестры, что любые возражения только укрепляют ее в мысли о собственной правоте.
   Прошло всего два часа после старта в Сахаре, как я изнывая от духоты бортового скафандра и невообразимой скуки, бродил по коридорам мирно ревущего корабля. Наш космический лайнер совершал рейс с особо ценным грузом - тремя сотнями особей женского пола, направлявшихся на Венеру с целью отыскать себе мужа, чтобы продлить существование рода людского, так сильно захиревшего после всех этих больших войн.
   Остановившись возле каюты Сис, я тихо открыл дверь и заглянул внутрь. Сис, совершенно голая лежала на кушетке и внимательно читала книгу "Воспитание мужчин в семье". Ее подруга, имя которой я так и не запомнил за два года знакомства, в таком же виде, усиленно растирала ей спину, какой-то вонючей оранжевой мазью. Оторвавшись от книги, Сис посмотрела на меня. То, что я прочел в ее глазах не предвещало ничего хорошего.
   Я снова оказался в коридоре. Куда он вел, оставалось для меня загадкой, и я решил разгадать ее самым простым способом - пройти по коридору до самого конца. Ничего примечательного в пути я не встретил. Вдоль коридора с одной стороны шли одинаковые двери кают, освещенные мертвыми фиолетовыми светильниками. Там за дверьми отдыхали путешественницы на Венеру, готовясь к встрече со своими сужеными. Судя по всему на ногах был лишь экипаж корабля, состоявший, по традиции, из одних мужчин. Прошло более десяти минут с начала моего похода, однако конца коридора не было видно.
   Я уже решил было вернуться, но в эту минуту заметил табличку указателя. Из нее мне стало ясно, что я оказался на палубе номер один. Слева от себя я увидел переход на палубу номер три, за ней располагалась палуба номер четыре. Вспомнив конструкцию корабля, я понял, что, пройдя через третью и четвертую палубы можно попасть в отделение главных реакторов, а, миновав их, - в отсек где находился, только недавно освоенный механизм, создававший внутреннее гравитационное поле корабля. Готовя себя всю жизнь к карьере астронавигатора, я конечно же не мог упустить возможности своими глазами взглянуть на это чудо. Свернув, налево, я оказался в узком длинном проходе, отличавшемся от пройденного мною ранее коридора, разве что своей узостью и наличием иллюминаторов по правому борту.
   Я вновь подумал о Сис. То, что она для полета на Венеру выбрала именно пассажирский корабль класса "люкс", мне было совсем не по душе. Намного лучше я чувствовал бы себя на грузовом звездолете, с его винтовыми лестницами, крутыми трапами, карабкаясь по которым, без особых затрат времени можно было бы перебраться с одной палубы на другую. По крайней мере, все было бы точь-в-точь, как в моем доме на дне Мексиканского залива. Однако Сис всегда сама принимает решения. Нам, мужчинам, ничего не остается, как напустить на себя важный вид, согласиться даже с самым сумасбродным решением женщины.
   Палуба номер три окончилась резким поворотом налево, и я оказался на палубе номер четыре, которая как мне было известно, представляла из себя эвакуационное помещение с выходами на спасательные боты. Вдоль всего зала, под стеклянными колпаками стояли ничем не отличавшиеся друг от друга, скафандры. Подойдя вплотную к одному из них, я прочитал выгравированную на стекле надпись:
   "При несчастном случае, приводящем к снижению концентрации кислорода в атмосфере корабля, разбить стекло, извлечь скафандр и надеть его на себя согласно следующей инструкции." Далее шла нудная инструкция, излагавшая последовательность надевания отдельных частей скафандра.
   Пройдя через весь зал, я вышел к очередному проходу. Однако стоило мне приблизиться к нему, как вверху загорелись красные буквы: "Господа пассажиры! Извините, но дальше проход запрещен". Мысль о том, что я так и не достиг своей цели, показалась мне нестерпимой. Внимательно, оглядев пройденный зал и заглянув в проход, я отметил, что судя по всему, кроме меня здесь никого нет. Я сделал шаг вперед, табло загорелось еще ярче. "Ну, допустим, - рассуждал я, - что как пассажиру мне проход сюда запрещен, но пассажир ли я?"
   На курсах Гражданского Образования, мне, как и другим моим сверстникам основательно разъяснили что быть гражданами Мира, в наше время имеют право лишь женщины. Законодательно это было закреплено принятием в двадцатом году Исторического Акта Справедливости, лишившего мужчин права голоса.
   Перед отлетом Сис, подробно и терпеливо, разъяснила мне мой статус на этом лайнере.
   - Понимаешь ли, Фредди, - неторопливо вещала она, глядя по привычке в то место, где у меня могла бы быть шляпа, - с юридической точки зрения из нас двоих пассажиром являюсь только я. Будучи несовершенной особью мужского пола, ты не в состоянии получить Земной паспорт и тем более Межпланетный. Тем не менее ты летишь, согласно этому документу.
   Сис вынула из стола сложенный вдвое лист бумаги и протянула мне. Развернув его, я прочел буквально следующее:
   "Багажная квитанция Мадемуазель Эвелин Спарлинг. Шесть мест багажа неподвижных. Одно самопередвигающееся."
   - "Самопередвигающееся"... это... - я осекся.
   - ...Это ты, мой мальчик, - ласково, насколько это было в ее силах, произнесла Сис.
   Только теперь, вспомнив этот неприятный разговор, я по достоинству оценил все преимущества своего положения. Поскольку я не являюсь пассажиром, то и ограничения, наложенные на них, на меня не распространяются. Следовательно, я смело могу продолжить свой путь и даже, Сис, с ее железным, истинно женским логическим умом, не в состоянии будет убедить меня в том, что я не имею права этого делать.
   Войдя в проход я обнаружил в одной из стен, закрытый легкими шторами, иллюминатор. Раздвинув шторы, я опешил от открывшейся передо мной картиной. За стеклом зияла черная бездна, густо усеянная яркими, разноцветными звездами. Слева нависал огромный раз в пять больший, чем он кажется с земли диск Луны. Мне никогда еще не доводилось видеть ее так близко. Оттененная чернотой пространства Луна сияла ослепительным шаром, покрытым оспинами кратеров и гладью своих морей. От яркого света у меня начали болеть глаза, я задвинул штору и отошел от иллюминатора.
   И все-таки самое интересное я увидел в конце прохода. За стеклянной полупрозрачной стеной ясно угадывались контуры ядерного реактора. Мне непременно надо было туда попасть. Внимательно осмотрев коридор, я увидел на одной из стен тонкую линию окружности, которая, в соответствии с моими представлениями об устройстве космических кораблей, могла обозначать только контуры двери. К моей глубокой досаде, я не обнаружил, никаких кнопок, ручек и прочих устройств для ее открывания.
   Судя по всему дверь была закрыта на применявшийся только в космосе акустический замок, реагирующий на определенное словосочетание. Испробовав практически все известные мне фразы, почерпнутые из космических боевиков, я уже было совсем впал в отчаяние, однако, неожиданно в голову мне пришли слова, услышанные в новейшем телесериале "Капитан Али-Баба и сорок астропиратов".
   "Двадцать три, двадцать три - Сезам отвори!"
   Судя по реакции двери, ее создатели также не отрывались от видеосистем во время показа этого боевика. Прошло несколько секунд прежде, чем я осмелился осторожно заглянуть в образовавшуюся в стене черную дыру. То, что произошло дальше длилось одно мгновение. Вынырнувшая из дыры волосатая рука, широкая, как мои плечи, сжала мое горло и затащила меня внутрь с такой легкостью и быстротой, как будто мой вес не превышал нескольких грамм. Еще через мгновение, рука разжалась и я, услышав стук захлопнувшейся двери, покатился по твердому полу. Вспыхнул свет. Первое, что я увидел, был ствол лучевого пистолета, направленный мне в лоб. Его хозяин сидел в метре от меня на стуле. Несмотря на всю необычность ситуации, самым необычным в ней был именно сидевший передо мной человек. Это был мужчина огромного роста. На его покрытом темно-коричневым загаром лице резко выделялись ледяные голубые глаза. Его светлые, почти желтые волосы, перетянутые на лбу веревкой, спадали на плечи. Именно волосы особенно привлекли мое внимание. Такую прическу на Земле можно было увидеть разве, что на картинках в книгах по Истории. Согласно законам нашего времени, мужчинам вменялось в обязанность ношение волос на голове, не длиннее трех сантиметров. В исключительных случаях, по согласованию с Советом мудрейших женщин, эта длина могла быть увеличена до пяти сантиметров. Нарушение предписания каралось бритьем головы с последующей обработкой ее химическим составом, препятствовавшим дальнейшему росту волос. Мое мнение о том, что передо мной не землянин, укрепилось, когда я обратил внимание на его одежду, которая состояла из балахона, скроенного из куска темно-зеленой чешуйчатой материи с капюшоном. На выглядывавшие из под одежды волосатые ноги были одеты туфли, судя по всему из этого же материала.
   Постепенно меня начал охватывать ужас. Ствол лучевого пистолета в сочетании с ледяным взглядом незнакомца и его волосами свидетельствовавшими о наплевательском отношении к самым святым Законам, не предвещали ничего хорошего. Всем свои видом он напомнил мне крокодила, готовящегося сомкнуть свои челюсти на теле жертвы.
   - Мелкий, бесхвостый головастик, - услышал я его глухой голос, всего лишь головастик.
   Я с облегчением увидел, как лучевой пистолет скрылся в кобуре, висевшем на поясе незнакомца. Спрятав его, он скрестил руки на груди и начал изучать меня своими спокойными голубыми глазами, которые, как мне показалось, уже потеряли свою ледяную тональность.
   Я встал и, как учила меня Сис, протянул руку.
   - Позвольте представиться, месье, мое имя Фердинанд Жан-Клод Спарлинг. Счастлив познакомиться... Мистер?.. Мистер?..
   - Конечно же, бесхвостый головастик, оказавшийся среди двуногих жаб, стремящихся получить самца для спаривания.
   Несмотря на мой дружелюбный вид, руки его так и остались скрещенными на груди, зато в глазах читалось такое презрение, которое я видел разве, что у Сис, когда она разговаривала с мужчинами.
   - Я и моя сестра Сис... - начал было я.
   - Так ты брат одной из этих самок, пытающихся свить себе гнездо по обычаю плоского человека?
   - "Плоскими людьми" на Венере называют ее аборигенов, - неожиданная догадка осенила мой мозг, - так вы житель Венеры? Интересно, какой ее части?
   Незнакомец резко встал.
   - Ты задаешь слишком много вопросов, сухорогий, - тихим голосом сказал он, и в его глазах вновь появился ледяной блеск.
   - Я не сухоногий, - с достоинством произнес я, - и вообще мы из Форт-де-Мера.
   - Я сказал - сухорогий, а не сухоногий. - Лед опять исчез из его взгляда, - а что это такое Форт-де-Мер?
   - Форт-де-Мер - это самый прекрасный город на Земле, и сухоногими мы называем прибывших туда иностранцев. Я думаю, что у себя на Венере, вы их называете сухорогими?
   Он неопределенно кивнул и я, воодушевленный его вниманием к моим словам, начал рассказывать ему то, что знал с раннего детства. Я повествовал о том, как исчерпались минеральные ресурсы на поверхности Земли, как остро встала перед человечеством проблема освоения запасов океана и как инженерный гений создал в его глубине на дне Мексиканского залива великий город Форт-де-Мер.
   Он слушал меня, не прерывая, хотя по выражению его лица, я понимал, что многое из того, о чем я рассказываю, ему уже известно.
   Он несколько оживился, когда я сообщил ему, что мои родители были первой супружеской парой, обрученной в Форт-де-Мере. Я рассказал ему о том, что мы с Сис родились под стеклянным колпаком Супергорода, и все наше детство прошло под шум насосов, нагнетавших воздух под этот колпак. Заметный интерес моего нового знакомого вызвало то место моего рассказа, где я упомянул о том, что моя мать - активный участник Революции Матерей, прошедшей после Третьей атомной войны - состоит в Совете мудрейших женщин и что именно она стала одним из инициаторов Акта справедливости, лишившего мужчин права голоса. А когда я наконец дошел до обстоятельств таинственного исчезновения моих родителей и их яхты на поверхности океана, он подошел ко мне, положил свою огромную руку на мое плечо и резко сжал его.
   - После официальных похорон, - продолжал я, - Сис решила, что мы не можем долго оставаться на Земле. Да и какие у нее могли быть перспективы? Понимаете, ли, принцип "одна из четырех" - не оставлял ей практически никаких шансов.
   - Что это за принцип - "одна из четырех"? - в его голосе зазвучало искреннее удивление.
   - Принцип - "одна из четырех" гласит: на Земле только одна девушка из четырех может найти себе мужа. Недостаток мужчин, способных воспроизводить потомство, возник в начале этого века. Атомные войны, радиация, понимаете, ли... Многие разбежались по другим планетам, а те, что остались, в большинстве своем, женщинами не интересуются. Да что говорить, в наше время, иметь персонального мужа, способного выполнять свои супружеские обязанности, большая удача для любой землянки, даже, если она является членом Совета Мудрейших женщин.
   Я замолчал. Незнакомец не торопясь расхаживал по комнате, которая как я уже выяснил, являлась спасательным ботом, и удрученно покачивал головой.
   - Я никогда не думал, что земляне могут пасть так низко, и даже попав туда к вам, так до конца и не поверил в то, что увидел собственными глазами.
   Произнеся эту фразу, он снова уселся на стул и я услышал историю приключений жителя Венеры на Земле.
   - Дело в том, головастик, - начал он свой рассказ, - что на Венере практически все население - мужчины. И мы, мужчины Венеры, сталкиваемся у себя с теми же проблемами, что и женщины на Земле. Только в отличие от Ваших самок, потерявших последние останки гордости, мы никогда бы не пошли на такие специальные рейсы. Каждый из нас в одиночку пытается проникнуть на Землю, подобрать там себе жену и без особого шума умыкнуть ее на Венеру. Моя беда, наверное, состоит в том, что я нигде не учился, времени не было, и, попав на Землю, даже не подозревал, что она является "сферой интересов женщин".
   Из его рассказа я понял, что неприятности у него начались сразу же после прибытия на Землю. Узнав о том, что как особь мужского пола он имеет право проживания только в специальном отеле, управляемом Правительством, и только после прохождения специальной процедуры, предполагавшей снятие отпечатков пальцев, сдачу на анализ крови и спермы, а также беседы с агентами Национальной безопасности, он попытался силой занять номер, однако, после короткой, но яростной схватки с персоналом отеля был вышвырнут со своим барахлом на улицу. Попытка подкрепиться в ближайшей закусочной также вызвала очередной инцидент. Официант, сказавший что-то неодобрительное по поводу длины его волос и будучи за неуважительное отношение к посетителям выброшен из окна, привел целую свору легавых.
   Согласно традициям Венеры, истинные джентльмены, а именно к этой категории, несмотря на свое нулевое образование относил себя мой новый знакомый, не должны сдаваться полиции без хотя бы формального сопротивления. После короткой потасовки, в которой путешественник доказал славную приверженность к обычаям своей далекой родины, трое полицейских были отправлены в больницу, а сам он оказался за решеткой. На следующий день, представ перед Женским трибуналом, он с возмущением узнал, что имеет право разговаривать с ними только через адвоката-женщину, и список его преступлений пополнился еще одним - оскорблением суда. Все это дало возможность этим "стервам", по его выражению, накрутить чудовищный штраф, который он все равно не смог бы выплатить, даже если бы у него были с собой деньги. Последней каплей в чаше его терпения стало то место приговора, где его обязали в принудительном порядке пройти курс Гражданского Образования.
   - Вот тут-то головастик, я понял, что задерживаться у вас мне уже нет смысла. Избавиться от трех соглядатаев, приставленных ко мне было также несложно, как выломать дверь камеры в которой я содержался. По дороге я "одолжил" у легавых вот эту штуку, - он похлопал рукой по кобуре, - и теперь лечу домой, твердо уверенный, что никогда в жизни не рискну больше приближаться к Земле.
   Его рассказ окончательно убедил меня в том, что передо мной сидит человек, злостно нарушивший наши законы и продолжавший их нарушать самим фактом своего пребывания на корабле.
   Видимо по выражению моего лица, незнакомец понял мое состояние, что вызвало у него громкий добродушный смех. Должен признаться, что я никогда не сталкивался с преступниками, и страх перед ними я испытывал скорее теоретически, нежели практически.
   Все-таки было в нем что-то такое, что мне очень импонировало. По сути дела я впервые столкнулся с Мужчиной. Ведь, если быть искренним до конца, именно таким, как он я представлял себя в будущем. Пока я размышлял над этим, незнакомец принялся чистить свой лучевой пистолет. В тот же миг я позабыл все свои сомнения и, как зачарованный уставился на этот блестящий смертоносный предмет. Сис, как всегда, была права, когда утверждала, что такая мерзость, как оружие, оказывает на мужчин прямо-таки гипнотическое действие. Заметив мой интерес, мужчина прекратил чистку.
   - Нравится? - спросил он, взвешивая пистолет на ладони.
   - Ага, - будучи на в состоянии соврать, ответил я.
   - Похоже, головастик, у тебя еще не все потеряно. А раз так, старина Батт поможет тебе избежать страшной участи - превратиться в тряпичную куклу этих двуногих похотливых жаб. Тебя-то как зовут?
   - Фредди, - снова представился я, на этот раз уже не так официально.
   - Тьфу! Такие имена мы даем венерианским котам. Я буду звать тебя Форд - и красиво, и на ту же букву.
   - А Батт - твоя фамилия? - окончательно осмелев, спросил я.
   - Не-е, Батт это имя. Вообще-то, я Альбина Ли Браун. Дурацкое имя, но что поделаешь. Мой милый папа, наплодив девять мальчишек, твердо был уверен, что десятой будет девка, и заранее придумал ей имя. Родился я. А папа, как и все в нашем роду, никогда не отступался от своих намерений.
   - Так у тебя было много братьев? - одна эта мысль показалось мне фантастической.
   - Да, целый выводок, однако почти все они погибли во время восстания Голубых в Нью-Чикаго от рук парней Мак-Грегора. Все, кроме меня, Саскачевани и нашего старшего брата Лабрадора. Но все-таки мы отомстили. Эта была великая охота. Всю жизнь буду помнить тот счастливый день, когда мы - я, Сис и Лаб испепелили Джона Мак-Грегора тремя лучевыми пистолетами.
   Говоря это, Батт для наглядности поднял свое оружие и прицелился в дальний угол, явно собираясь продемонстрировать, как он убивал мерзавца Джона.
   - Ты, вероятно, убил много людей?
   Мой вопрос, очевидно, вернул Батта на землю. Нахмурившись, он спрятал пистолет в кобуру.
   - Знаешь, Форд, не все так просто, - он тяжело вздохнул, - я ведь простой мирный огородник. Конечно, иногда приходилось и убивать. Но не более дюжины, а пятерых плоскостопых членов правительства можно не считать. Уничтожать такую мразь - это почетная обязанность истинного джентльмена. Вот мой брат, Сис...
   Он едва успел начать рассказывать забавную, с его точки зрения, историю, случившуюся с его братом, как раздался звук сирены, приглашавшей на обед. Видя мою твердую уверенность ценой отказа от еды не расставаться с ним, Батт все-таки счел необходимым напомнить мне, что мой молодой и растущий организм требует массу питательных веществ, да и сам он ничего не имеет против, если я принесу ему что-нибудь более приятное на вкус, нежели запасы спасательного бота, состоявшие из одних рыбных консервов. Чтобы быть более конкретным, Батт достал карандаш и через несколько минут вручил мне обширный список тех продуктов, которые он хотел бы сегодня вечером отведать. Насколько я успел заметить, Батт питал особое расположение к овощам. Почетное место в списке занимали морская капуста и кресс-салат, здесь также были произрастающие на Венере бурые водоросли и болотный виноград, а также много такого, о чем я в жизни не слыхал.
   Не буду описывать, каких трудов стоила мне доставка перечисленных продуктов, однако, когда к вечеру, нагруженный салатами, я возвратился к Батту, он щедро вознаградил меня потрясающими рассказами о быте венерианских фермеров.
   Прошло какое-то время и мы с Баттом стали настоящими друзьями. Практически все свое время я проводил в его убежище, с восторгом слушая нескончаемые повествования о мужественных плоских людях, населяющих суровые просторы Венеры. Благодаря ему я выучил три воинственные песни жителей Равнин, узнал, что должен любить и ненавидеть истинный венерианский джентльмен. Он научил меня выявлять в толпе служащих сыскной полиции штата Нью-Каламазоо и отличать их от сыщиков штата Нью-Онтарио. После моих многократных просьб Батт объяснил мне принцип действия лучевого пистолета и так подробно растолковал мне его устройство, что я стал в совершенстве разбираться в назначении каждой детали от крошечных круглых электродов до скрюченных витков трансформатора. Однако, несмотря на все это, мой новый друг категорически отказывался давать мне оружие в руки.
   - Извини меня, Форд, - монотонно отвечал он на мою очередную просьбу, - принцип - есть принцип: отдав свое оружие, ты становишься подобным гиганту, сердце которого заключено в яйце, находящемся в руках врага. Когда ты станешь старше и твой отец решит, что ты достиг возраста мужчины, он должен будет вручить тебе пистолет как знак твоего возмужания. А пока, увы, ты слишком мал для этого.
   - Но у меня нет отца, - вспыхнул я, - у меня нет даже старшего брата, выполняющего роль главы семьи, как твой брат Лабрадор. У меня нет никого, кроме Сис. А после этого путешествия она прихватит себе на Венере какое-нибудь ничтожество, привезет его на Землю и станет главой семьи. Представить себе, что Сис когда-нибудь даст мне оружие, я просто не могу.
   - Кстати, Форд, - сказал вдруг Батт, поднимаясь с кресла и потягиваясь так, что чешуя балахона вздулась и затрещала на мощных бицепсах, твоя Сис... как бы это сказать... ну, в общем она... когда-нибудь с кем-нибудь? Ты понимаешь, о чем я говорю?
   Честно говоря этот вопрос вверг меня в смятение. То, что Батт заинтересовался Сис, меня не удивило, слишком часто я упоминал ее в разговоре с ним. Однако прямо ответить на поставленный вопрос я был просто не в состоянии. Конечно, я многое знал о ней. Как и любая девушка, она хорошо разобралась в тонкостях водолазного дела, занималась политикой и была весьма известна в определенных кругах своей твердостью и четкостью мысли. Но то, о чем спрашивал Батт, было покрыто для меня тайной. Больше мы в этот вечер к этой теме не возвращались, а на следующий день произошло очень неприятное для меня событие, которое поставило под угрозу мои добрые отношения с Баттом.
   Дело в том, что каждое утро в кают-компании лайнера какой-то ученый хорек читал лекции по географии Венеры. Основная масса путешественников их благополучно избегала, однако Сис считала своей обязанностью посещать все эти лекции, и, что у меня совсем не укладывалось в голове, вела конспект. Зная характер Сис, не стоит удивляться, что она настаивала и на моем присутствии на всех этих занятиях. До поры до времени под разными предлогами мне удавалось увиливать от этого пустого, с моей точки зрения времяпровождения, однако, в этот роковой день даже самая изощренная ложь не помогла мне избежать посещения лекции.
   Насколько я понял, она была посвящена наименее изученной части Венеры - Большому Материку.
   - Известно, - расхаживая вдоль стены с картой Венеры, - вещал лектор, - что на территории Большого Материка не возделываются никакие сельскохозяйственные культуры, там растет в естественных условиях известный вам хуано - сильнодействующий наркотик, контрабандно доставляемый на Землю местными криминальными элементами.
   - Извините, профессор, - все повернулись в мою сторону, - но вы ошиблись. Мне доподлинно известно, что хуано, или как его называют плоские люди, хэнго, произрастает на острове Лайф Эриксон и впервые был завезен на Землю именно оттуда экспедицией Ванга Ли.
   Лектор с изумлением уставился на меня. Я же, гордый своими познаниями, победно оглядел аудиторию и медленно, с чувством собственного достоинства сел на свое кресло.
   - Да, конечно, - профессор был явно смущен, - хуано произрастает на острове Лайф Эриксон, однако есть все основания считать, что он растет также и на Большом Материке.
   Через несколько минут, когда уже казалось, что все позабыли о происшедшем, я услышал у себя над ухом шепот Сис:
   - Фредди, я должна поговорить с тобой после лекции.
   Я оглянулся. Сис сидела с закрытым конспектом и внимательно смотрела на меня. Я понял, что совершил крупную ошибку, но было уже поздно. Разговор, а точнее допрос был теперь неизбежен.
   Когда мы с Сис вошли в ее каюту, она захлопнула дверь и стала медленно расхаживать по комнате. Упреждая ее вопрос, я сообщил, что высказанные мною сведения я почерпнул в судовой библиотеке, где провожу практически все свое свободное время.
   - Это похоже на правду, - признала Сис сухим голосом, медленно поправляя свои черные, как ночь волосы, - и это могло быть правдой, если бы в библиотеке корабля нашлись книги, посвященные Венере. Но их нет и быть не может. Перед рейсом агент Правительства изъяла все книги, способные вскружить голову легковерным особам мужского пола, вроде тебя.