Страница:
– Олег Львович?… – Дымок брови вскидывает.
Вот теперь братишка по-настоящему удивился. Не ожидал он, что Линский от логики откажется. Я тоже не ожидал.
– Объяснитесь, папаша, – говорю. – Иначе я свой голос в пользу Дымка отдам.
Цокает Линский расстроено, глаза в сторону отводит. Есть у него доводы, похоже – да только паскудные эти доводы до предела. Свищевая выучка, никуда от нее не деться… Вот он и не хотел нам их выкладывать. Бережет нас, вроде как, все такое…
Только по мне, так это еще большее паскудство, когда знаешь, что ради тебя какое-то свинство делают, а сам вида не подаешь!
– Выкладывайте лучше все, папочка, – говорю ему хмуро.
Стрельнул Линский по нам глазами – и снова в угол косится. Вздыхает тяжело. И вдруг скороговоркой, словно с монитора читает:
– Если вы сделаете так, как я предлагаю, будет вот что. Вернувшись, принц обнаружит подмену. Его программисты тут же выяснят, что Ева считает своим хозяином Шутемкова…
– Но он же им все объяснит! – Дымок его прерывает.
– Нет, Дима, – Линский головой качает. – Шутемков им ничего не объяснит. Генерал в это время неожиданно покинет Москву и направится к границе Империи. Принц решит, что генерал похитил Анну и решил бежать из Империи. Будет в ярости, погонится за генералом. Но когда настигнет его, окажется, что генерал сам зол не меньше принца. И, скорее всего, в ответ на угрозы принца еще и нахамит ему. Зная норов принца, я уверен, что состояться вдумчивому разбирательству будет не суждено… А наш Ангарск избавится от нахрапистых попыток генерала выслужиться перед императором, подмяв наш город под себя и введя его в состав Империи. По крайней мере, на некоторое время, пока новый губернатор Красноярской зоны не освоится на своем месте.
Дымок картинно глазами хлопает – не верит Линскому. Мне вообще смешно стало. Ну и фантазер наш новообретенный папочка!
– Вам не в президенты надо было подаваться, – говорю. – А в пророки. Не пойму только, на чем вы гадали? На кофейной гуще, или на компе в карты баловались?
Наконец-то Линский глаза на нас поднимает.
– Не будем спорить, ребята, – говорит жестко. – Я вам гарантирую, что все будет так, как я сказал. Разумеется, чтобы все произошло именно так, еще предстоит кое-что еще. Но объяснять вам все тонкости сейчас некогда, не хватит времени. Просто положитесь на меня. В конце концов, это моя профессия! Опыт – незаменимая вещь. Есть вещи, которые невозможно объяснить быстро и просто. Просто поверьте мне. Я знаю, что делаю. А потом вы сами все увидите и поймете.
Опыт – оно, конечно, да…
Но с закрытыми глазами действовать… Как бы чего не вышло!
Дымок тоже хмурится.
– Олег Львович, – говорит подозрительно, – вы совершенно уверены, что сможете организовать все это?
– Да, Дима, – Линский бархатным голосом отвечает. – Можете на меня положиться.
Неприятно, конечно, когда всего не знаешь – но, может, тут он прав? Не зря же он в свище до директора дослужился? Может, в самом деле что-то очень хитрое он задумал, и с кондачка во всех его свищевых методах и подлостях нам с братишкой не разобраться?
Но Дымок все не уймется.
– Вы действительно, совсем-совсем уверены? – снова переспрашивает.
– Да, уверен, – Линский говорит медленно. – Абсолютно уверен, если такая категория вообще применима при предсказании псевдовероятностных процессов.
Как же можно быть уверенным абсолютно – и одновременно с какими-то оговорками?…
Но интелы – народ особый. Дымка, вроде, только то и убедило, что Линский не совсем уверен, а с оговорками.
– Хорошо, Олег Львович, – говорит.
Берет кристалл, в драйв компа вставляет, к Еве подключается…
И меня спрашивать даже не собираются!
Интелы, блин!
Подправляет Дымок Еве программу. Флакон с феромонами ей вручает, последние приказы отдает.
Оставляем мы ее в ложе Скупцова, комбинезоны техников сбрасываем – и в гостиницу.
Отбираю я у Дымка комп, снова с Анной связываюсь. Объясняю ей, что мы задумали – а сам только о том и думаю, как через пару часов снова ее увижу…
Наверно, по моему лицу это все неплохо видно было – потому как только я кончил Анне наш план пересказывать, Линский с меня тут же гарнитуру сдергивает.
– Анна, это отец Сержа, – в микрофон говорит. – Не забудьте хорошо пообедать.
И сразу связь прерывает.
– Все, Серж! – меня останавливает. – Потом наговоритесь. Нам тоже нужно подкрепиться. Потом у нас долго не будет такой возможности, а мы еще даже не завтракали.
Как он о каком-то обеде вообще думать может?! Всего через пару часов я Анну снова увижу, ее голубые глаза, ее губы, ее…
– Серж! Очнитесь! – Линский за плечо меня теребит. – Иначе мы так и не успеем пообедать. А нам еще нужно успеть заглянуть к Скупцову и забрать аппаратуру наблюдения.
За столом я быстро в себя пришел. Как мясной дух учуял, сразу вспомнил, что не только не завтракал, но даже и не поужинал толком.
А Дымок бифштекс вилкой ковырнул разок – и в тарелку больше не смотрит. Трясет братишку тихонько, словно в лихорадке. Нервничает.
– Олег Львович, – снова к Линскому пристает. – Не могли бы вы все же объяснить, почему вы так уверены, что Шутемков все бросит и неожиданно покинет город сразу после того, как мы похитим Анну?
Косится Линский на часы украдкой. До четырнадцати часов, когда все главное и начнется, час с небольшим.
– Дима, – говорит почти нежно. – Я рад бы объяснить вам все прямо сейчас, но, боюсь, действительно не успею. Если со всеми тонкостями, это очень долго, а если в самых общих чертах, вы не поймете и начнете спорить. А нерешительность во время операции хуже неудачного плана.
– Ну хотя бы намекните, Олег Львович! – Дымок пристает.
– Хотя бы из какой оперы, – я поддакиваю. – Неприятно, когда тыл одними голыми обещаниями прикрыт!
– Разве что намекнуть, – Линский улыбается. – Скажем так: я собираюсь использовать силу противника против него же. Точнее, силу одного нашего противника – против силы другого.
– Ага! – говорю. – Только увернуться не забудьте! А то с двух сторон можно получить.
– Верно, Серж, – Линский говорит серьезно. – Это самое главное. И именно здесь никак не обойтись без знания всех тонкостей. А для этого нужен опыт. Поэтому я и не хочу объяснять вам свой план в спешке.
– И все-таки, Олег Львович! – Дымок не унимается. – Хотя бы попробуйте! У меня, конечно, нет вашего опыта, – прищуривается обиженно, – но есть кое-что взамен, – подбородок задирает спесиво. – Я пойму.
Косится Линский на него – и вдруг ухмыляется.
– А вот и попробуйте тогда сами догадаться, Дмитрий Олегович, – говорит с издевкой.
Решил отыграться за то, что Дымок его пару раз приложил? Ну, в интеллектуальном плане, в смысле.
– Сможете, Дима? – Линский Дымка подначивает.
Обиделся Дымок. Уткнулся в тарелку, и ничего больше у Линского не спрашивает, только бедный бифштекс терзает.
– Садюга вы, папочка, – говорю.
Отвлечь Дымка как-то, что ли? Повод какой дать перья распустить?
– Дымок, – в бок его пихаю тихонько, – я чего не пойму никак… На фига император тебе копию архива оставил? Он же мог его просто стереть с твоего компа, и вообще…
– Все просто, Серж, – Дымок тут же оживляется.
Надо ему в собственных глазах восстановиться, и слова из него так и посыпались.
Во-первых, откуда императору знать, единственная ли та копия, что в компе у Дымка? Может, Дымок успел еще несколько копий где-то спрятать? Есть, конечно, всякие детекторы лжи, но и они иногда осечки дают. Вот император взял да и просто оставил у Дымка эту копию. Странно это, но императору как раз это и нужно. Теперь даже если Дымок и поделится этой информацией с каким-нибудь охотником за слухами или шпионом Конфедерации, у них будет сомнение – а не фальшивка ли это? Не специально ли император организовал эту «утечку»?
Во-вторых, Дымка император только случайно поймал. С прорехами защита его архива. А тогда где гарантия, что из архива и раньше не было утечек, о которых император ни сном, ни духом? Теперь же все эти утечки и вообще любая информация, которую шпионы конфедералов честно нарыли другими способами, – все это вдруг окажется совпадающим с копией архива, которая очень похожа на специально организованную «утечку». И сразу же достоверность всей этой информации под таким сомнением, что надо все заново перепахивать…
В общем, быстро Дымок расписал пару многоходовок, какие интелы обожают. Пока расписывал, малость отошел. Даже не заметил, как с бифштексом расправился – сам-то он все на Линского косится, эффект от своих слов проверяет, пижон малолетний!
Но Линский ему хоть и кивает, сам все ухмыляется странновато так, самым краешком губ.
– Может быть, Дима, может быть… – говорит задумчиво. – А может быть, вы кое-кого недооцениваете, и все еще немного сложнее…
Куда уж сложнее-то? Но времени на всякие глупости уже нет – пора Анну спасать!
Без пятнадцати минут четырнадцать подлетаем к арене. Но не на общегородском флаере, а на том, который нам Скупцов дал. На одном из тех, на которых техники, обслуживающие арену, по городу мотаются.
В туннелях вокруг арены флаеров почти нет. Местные сливки ниже своего достоинства считают на матчи второй лиги ходить.
Пристраивает Линский наш флаер в сотне метров от входа в ложу принца. Ждем.
Хоть я и на офицера внешнего периметра готовился, и вообще… но нервишки все равно пошаливают. Дымка вообще трясет, как в лихорадке! Разве что зубами не клацает.
А Линский ни в одном глазу. Или нервы у него крепче стальных тросов, или свищная выучка сказывается. На нас глянул – и давай объяснять, как внешние камеры и направленные микрофоны с лазерным считыванием правильно настраивать.
Хотел я возмутиться – на фига мне это все надо?! Но вовремя язык прикусил. Дымок-то купился, честно стал в настройках разбираться. И дрожать чуть перестал.
Может, и во время обеда Линский над ним не издевался, а тоже всего лишь отвлечь хотел?
Но особенно думать уже некогда. Началось.
К ложе принца два флаера с императорскими эмблемами на бортах подруливают. Один на гравах висеть остался, а второй сбоку от входа плюхается.
Высыпают из него четверо в алых косухах. Осматриваются внимательно, к ложе подходят. Со смартиной повозились, и двое внутрь идут.
И все молча.
– Микрофоны работают? – мы с Дымком в один голос.
– Работаю, работают, – Линский нас успокаивает. – Все в порядке, мальчишки. Так и должно быть. Ситуация для охраны стандартная, все свои функции знают. О чем им говорить? Сейчас разговоры будут только отвлекать.
Ждем.
Время – как теплый янтарь. Не то идет, не то совсем застыло.
А тех двоих, что внутрь ложи пошли проверять, все нет. Минута прошла, вторая…
Может, Ева пока пластик на прочность проверяла, царапину оставила? Или Дымок программу некорректно составил, и Ева раньше времени в ложу забралась, и сейчас там с телохранителями дерется?…
– Спокойно, мальчишки, спокойно, – Линский тихо нашептывает, словно мысли читает. – Пока все нормально.
Как же нормально?! Почему так долго?!
Еще минута проходит. Наконец вываливается парочка охранников из ложи.
– Чисто, – один говорит.
Кивает их главный, второму флаеру рукой машет. Садится флаер прямо перед дверью, чуть не впритык. Еще двое в алых косухах из него вылезают. Встают все шестеро между дверью и флаером, вроде коридора. Только потом Анна из флаера показывается.
За алыми косухами и не видно ее почти. Только облако золотых волос и мелькнуло.
Вплывает она в ложу, двое в алых косухах за ней порываются войти. Но Анна в дверях остановилась. Назад оборачивается.
– Вы хорошо проверили ложу? – спрашивает.
– Все чисто, – главный кивает.
И порывается Анну внутрь подтолкнуть тихонько. Но Анна на него только черными очками поблескивает и губки поджимает.
– В таком случае, можете остаться здесь, – говорит высокомерно.
Переглядываются ребята очумело.
– Но… – главный начинает. – Вообще-то…
И тут Анна так ему улыбнулась – как не всякие пощечину отвесить могут. Главный на полуслове осекся.
– Право, господа, не стоит докучать мне, – Анна говорит. – Вы же не хотите, чтобы я рассказала принцу, что вы ко мне приставали? Или случайно обмолвилась, что кто-то из вас очень симпатичный… – говорит уже почти вкрадчиво. – Принц хрупкий, а вы все такие большие и сильные… – голос понижает томно. – Когда я смотрю на вас…
– Хорошо-хорошо! – главный говорит поспешно. Быстро он все понял и на попятную пошел. Чуть медленнее, чем кровь от его лица. – Как вам будет угодно, ваша светлость!
Улыбается Анна им еще раз – и внутрь ложи скользит. Одна. И дверь за собой прикрыла.
Минуты две ребята только ртами хлопали.
– Чего это с ней? – говорит один наконец. – Никогда бои ей не нравились. И не одевалась так. И стервой такой не была.
– Это у них бывает, – второй отвечает. – Течка, наверно, началась. Вот ее и качает из истерики в депрессию.
– Точно, – третий влезает. – Вчера весь день взаперти просидела. В курсе, да? После того, как она этого парня с перебитой рукой из нейтральных территорий встретила, принц нашему Головастику приказал еще лучше проглядывать все, что она будет по сети получать. Так Головастик вчера натурально озверел. Она и вчера весь вечер, и сегодня целый день какой-то древний отстой из сети качала. Столько всего назаказывала, Головастик натурально затрахался фильтры составлять, чтобы всю эту муть проверить!
– Все они суки, – главный подводит мрачно. – Ладно, кончили треп! Ты, ты и ты, по флаерам. Вы двое держите дверь. Травку не смолить, глядеть в оба! Если с этой кошечкой что случится, пока принц в отлучке…
Главный и еще трое исбистов по флаерам рассаживаются, парочка у дверей ложи осталась. Минут пять ребята честно головами крутили и старательно рабочий настрой изображали – но на большее их не хватило.
– А хорошенькая штучка, а? – один начинает мечтательно. – Красоточка-малолеточка… неплохо бы с такой развлечься, а? Разложить бы ее прямо в ложе, на мониторах…
– Ага! – второй в ответ скалится. – Разложил один такой. Потом принц тебя так разложит, что только на запчасти в госпиталь и сгодишься! Помнишь, Рыжик, что принц с Варягом сделал?
– Не, не надо! – Рыжик отмахивается. – Не надо про Варяга, Мот! Я как вспоминаю, меня мутить начинает! Даже травка не помогает.
– Вот ты тогда почаще его и вспоминай, – Мот ухмыляется. – Только захотелось – и ты сразу вспоминай, во что Варяг превратился. А еще лучше, вспоминай, как его в это пару часов превращали… А ведь с той зеленоглазкой принц потом и двух дней не развлекался. А вокруг этой – месяц круги нарезает. Если что, будешь еще умолять, чтоб только как с Варягом, а не по-другому. Ему ведь…
– Ну ладно, Мот, кончай про Варяга! – Рыжик обрывает. – В натуре же мутить начинает!
– Сам начал.
– Да я не то имел в виду, – Рыжик голос понижает. – Я подумал, может, она наоборот? Ну, типа, принца ей не хватает, вот она и ходит дикой кошкой…
– Ты с принцем поаккуратнее, – Мот тоже почти на шепот переходит. – А то кто-нибудь шепнет ненароком… Да и не дает она принцу. Так что это он голодной собакой ходит и слюни пускает.
– Да ладно… – Рыжик отмахивается. – Он же ее без всякого желания в любую…
– В том-то и дело, что не может! – Мот головой мотает. – Император хочет быстрее Иркутск к рукам прибрать, так что все должно быть без грубостей. Она же дочка их президента, все дела типа…
– Тем более! – Рыжик говорит. – Ясно. Потому она…
– Слушай! – Мот из себя выходит. – Кончай! Я и так на нее смотреть не могу, а тут ты еще раззадориваешь! Ты…
И тут Линский микрофон отключает.
– Мне кажется, нам лучше не отвлекаться на их разговоры, – говорит осторожно. – Чтобы не потерять бдительности, когда придется действовать…
Говорит, а сам все на мои руки косится.
Тут и я сообразил, что так в подлокотники вцепился, что чуть их не обломал. Насчет бдительности не знаю, а вот с хладнокровием от таких разговорчиков у меня действительно напряженка случилась! Руки так и чешутся!
– Дымок! – говорю тревожно. – Ты уверен, что перебора не будет? Они и без феромонов еле ходить могут! А с феромонами… как бы чего не вышло!
– Я это учел, Серж, – Дымок тупится смущенно. – Когда Ева выйдет, она не будет садиться во флаер, чтобы… ну… – тут Дымочек от смущения конец фразы вообще зажевал. – Вместо этого Ева поведет телохранителей в ближайшее кафе. А в апартаменты принца отправится позже, когда феромоны частично выветрятся, и их действие уже не будет таким сильным.
Час как вечность растянулся. Но наконец открывается ложа.
Выходит Ева. Только одета она в ту одежду, которая на Анне была: длинный пиджак, свободные брюки из тонкого шелка. Под такой одеждой почти незаметно, что Ева плотнее Анны сложена.
То есть это обычному человеку почти не заметно. Но исбисты-то в охране – опытные ребята с наметанным глазом, они и не такие мелочи должны различать…
Но Моту и Рыжику, что под дверью стояли, вовсе не до мелочей уже. Перед выходом из ложи Ева на себя флакон феромонов вылила. Мот и Рыжик разок вдохнули – и глаза у них совершенно дикие стали. Они и без феромонов, одними разговорами себя так распалили, что хоть льдом обкладывай. А с феромонами… Стоят с открытыми ртами – и только глазами Евочку облапывают.
А Ева им еще улыбочки строит – и вовсе не такие, как Анна час назад…
– Внимание! – Линский говорит и внешние микрофоны включает.
Из флаеров остальные четверо выскакивают. По-деловому так. Но только пару шагов сделали – и тут волна феромонов на них обрушилась. Словно подменили ребят.
– Э… ваша светлость… – главный еле говорить может. – Во флаер, прошу вас…
А Ева ему улыбается обворожительно – и ни с места.
– Мальчики, я хочу в кафе, – говорит томно. – Без флаера.
Хотел главный что-то возразить – но от феромонов все у него в голове смешалось. Титул выговаривает – а дальше никак. Только и может, что восторженным щенком на нее глядеть.
А Ева разворачивается и прочь идет. И как идет… Не зря Дымок с мув-дизайнерами Скупцова пару часов возился! Глянули охранники на нее – и засеменили следом, словно на поводке. Хорошо, что водители во флаерах феромонов не надышались! Иначе бы флаеры со стен соскабливать пришлось.
– Получилось! – Дымок бормочет в восторге.
Молодец братишка! Сработал его план!
Исбисты, вслед за Евой, уже до поворота досеменили. Еще десяток метров… за углом скроются, и все! Можно Анну из ложи забирать!
И тут Рыжик, один из тех, что под дверью стояли и больше всех феромонов получили, к главному подваливает.
– Слышь, Тель! – шепчет. – Я не могу! Если я с ней рядом еще минуту побуду, у меня крыша съедет! Прямо тут ее разложу! Я сгоняю в тридцатый сектор на полчасика, чтобы в себя, типа, придти, да?
Все-таки переборщил Дымок с аттрактантами и афродизиаками!
Глянул главный на Рыжика хмуро – но разборки устраивать не стал. Да он и сам так выглядит, словно вот-вот на Евочку набросится.
– Черт с тобой, Рыжик! – шипит. – Вали! Но чтобы через полчаса на месте!
Склабился Рыжик ему признательно – и назад быстрее. Остальные вместе с Евой за угол сворачивают.
– Сейчас он уйдет, и сразу же идем за Аннй! – Линский командует, носовые фильтры нам с Дымком сует. – Приготовьтесь, мальчишки!
Да только Рыжик вовсе не в тридцатый сектор пошел. С ложей принца поравнялся – и стало ясно, что до тридцатого сектора он не дотерпел. К ложе сворачивает, сам судорожно в карманах роется, смартину от ложи доставая…
У меня в один миг нервы натянулись, как тросы под грузом. В ложе же Анна! И спрятаться там негде!
Хватаю я быстрее станнер – и из флаера.
Но только я в изготовку и станнер с предохранителя – Линский вслед за мной из флаера выбрасывается и на руках виснет.
– Нельзя, Серж! – шипит яростно. – Нельзя убивать! Все сорвется!
А в моем «Коготке» боевые иглы… Дьявол!
Рванул я к ложе – ни разу в жизни так не бегал!
Но Рыжик уже смартину нашел, в драйв ее пихает. А мне до него почти сотня метров! А я даже смартину от ложи не успел схватить! Если Рыжик раньше дверь захлопнет, чем я подоспею…
За смартиной к нашему флаеру возвращаться – так Рыжик успеет обратно в коридор выбежать и тревогу поднять. А те пятеро с Евой только за угол завернули! А ждать его под дверью… Так еще не известно, что хуже! Внутри ложи Анна – и море феромонов!
Хорошо, Рыжик уже и так распален по самое не могу. Только его трясущиеся руки меня и спасли – пока он со смартиной возился, успел я добежать. Слава дверям с демпфированием!
Дверь почти закрылась – но по клавише блокировки замка я раньше врезал. Не успели магнитные замки сработать.
В ложе Рыжик с открытым ртом. Это он Анну увидел.
Тут за мной дверь чуть слышно хлопнула, и Рыжик ко мне оборачивается. Бровями шевелит удивленно.
Срезать бы его из станнера – все обойму успел бы всадить, даже одиночными! – но Линскому без трупов надо, а в моем станнере боевые иглы.
А Рыжик уже что-то сообразил. И ему-то о трупах заботиться не надо – сразу к станнеру тянется!
Тут уж я на подкорку перескочил, на полный автопилот. Рефлексы включились, не зря я их четыре года каждый день отрабатывал.
Метнулся я к Рыжику, и в один прыжок его достал.
Рыжик успел станнера коснуться – но тут я в него влетел. И полетели мы через всю ложу. А когда на пол рухнули, я его руку со станнером уже перехватил, и волю своим пальчикам дал. Секунду он моей хватке сопротивлялся – а потом правое запястье у него хрустнуло.
Но пока я ему запястье ломал, он тоже времени не терял. Ударил коленом в грудь, и удар я почти проглядел – в самый последний момент успел уклониться.
Сплетение свое я спас. Но колено Рыжика дальше скользнуло – и на излете прямо мне в подбородок! Клацнул я челюстями до эмалевой крошки, все вокруг в фонтане ослепительных брызг утонуло, а сам я верх тормашками назад отлетел.
Сознание не потерял, но в голове – словно кто-то мозги миксером размешивает. Крутится все, никакой координации не осталось. А Рыжик от боли в сломанном запястье не вырубился. Металл клацнул – и в левой руке у него десять сантиметров отточенной стали сверкает. А у меня перед глазами все вихрь вспыхивающих искр кружится. Только блеск лезвия за ними и различаю.
– Анна, к двери! – кричу.
Но смотреть, где Анна, некогда – за пологом искр на меня темное пятно метнулось – это Рыжик уже вскочил и выпад делает. Но ноги подобрать и в сторону нырнуть я успел – его нож только по куртке полоснул.
Перед глазами наконец-то проясняется. А Рыжик снова в выпад. И хороший выпад! На этот раз я едва увернулся, хотя и все видел! Только моя реакция и спасла. Другого хоть четыре, хоть все двадцать лет на боевых тренажерах от такого выпада не спасли бы!
И Рыжик этого не ожидал. Замешкался. На доли секунды – но замешкался. Снова атакует, но темп уже потерял. Успел я к его выпаду подготовиться, и на излете движения даже руку с ножом перехватил. Но только собрался ее на излом взять – Рыжик подпрыгнул и в боковое сальто, чтобы руку спасти!
Только с моей реакцией ему не тягаться. Вместо того, чтобы руку на себя брать, я его вниз рванул. И сальто его в штопор превратилось. Проверять бы ему, что крепче – череп его или пол ложи, но классное у Рыжика чувство пространства оказалось. Успел он все понять и вторую руку вперед выставить.
Но кое-что в спешке все-таки позабыл. Голову свою он спас – а вот рука с перебитым запястьем не выдержала. Взвыл он – и через всю ложу кубарем! Так об стену приложился, что обделочные панели треснули!
Когда я к нему подскочил, нападать он уже не пытался – даже выпавший нож подбирать не рискнул. Успел кое-как встать в боевую позу, но с дважды сломанной рукой особенно не посопротивляешься.
Тем более, мне. Замолотил я по нему короткими ударами. В грудь, в голову, в шею… Первые удары он хорошо принял, но к пятому удару его одиночный блок запоздал, и удар в сплетение Рыжик пропустил.
Охнул он, дышать перестал, и все следующие блоки совсем плохо ставил. Только пару ударов и выдержал, а потом совсем запутался в моих опережающих ударах и своих запаздывающих блоках. Так запутался, что когда я ему по коленной чашечке пнул, он этот удар вчистую пропустил. Получилось прямо носком по коленному мениску, а на ботинках у меня стальные накладки… такого ни один мениск не выдержит!
Хрустнуло его колено – и мениск лопнул. Рыжик от боли про все забыл, даже про блоки. Тут я его и доработал – сначала в пах, чтобы согнулся, а потом по затылку ребром ладони.
Осел Рыжик по стене, и затих. Минут на пять затих – силу последнего удара я проконтролировал четко. Линский же просил не убивать.
И тут же все это где-то далеко осталось – Анна мне на шею бросается!
– Серж! Серж! – восклицает. – У тебя кровь! Ты ранен!
Это Рыжик меня в самый первый выпад задел немного. Но куртка его нож почти остановила, да и по ребрам лезвие скользнуло. Ничего страшного. Коленом в голову и то серьезнее досталось – нижнюю губу я почти насквозь прокусил.
Касается Анна моих губ осторожно, и ее нежные пальчики всю мою боль прогнали. И в глазах у нее – что-то такое искреннее, чего я никогда в жизни не видел.
– Анна… – только и могу выговорить, а в голове все мешается.
Но вовсе не от удара. Это она близко, ко мне прильнула.
Вот теперь братишка по-настоящему удивился. Не ожидал он, что Линский от логики откажется. Я тоже не ожидал.
– Объяснитесь, папаша, – говорю. – Иначе я свой голос в пользу Дымка отдам.
Цокает Линский расстроено, глаза в сторону отводит. Есть у него доводы, похоже – да только паскудные эти доводы до предела. Свищевая выучка, никуда от нее не деться… Вот он и не хотел нам их выкладывать. Бережет нас, вроде как, все такое…
Только по мне, так это еще большее паскудство, когда знаешь, что ради тебя какое-то свинство делают, а сам вида не подаешь!
– Выкладывайте лучше все, папочка, – говорю ему хмуро.
Стрельнул Линский по нам глазами – и снова в угол косится. Вздыхает тяжело. И вдруг скороговоркой, словно с монитора читает:
– Если вы сделаете так, как я предлагаю, будет вот что. Вернувшись, принц обнаружит подмену. Его программисты тут же выяснят, что Ева считает своим хозяином Шутемкова…
– Но он же им все объяснит! – Дымок его прерывает.
– Нет, Дима, – Линский головой качает. – Шутемков им ничего не объяснит. Генерал в это время неожиданно покинет Москву и направится к границе Империи. Принц решит, что генерал похитил Анну и решил бежать из Империи. Будет в ярости, погонится за генералом. Но когда настигнет его, окажется, что генерал сам зол не меньше принца. И, скорее всего, в ответ на угрозы принца еще и нахамит ему. Зная норов принца, я уверен, что состояться вдумчивому разбирательству будет не суждено… А наш Ангарск избавится от нахрапистых попыток генерала выслужиться перед императором, подмяв наш город под себя и введя его в состав Империи. По крайней мере, на некоторое время, пока новый губернатор Красноярской зоны не освоится на своем месте.
Дымок картинно глазами хлопает – не верит Линскому. Мне вообще смешно стало. Ну и фантазер наш новообретенный папочка!
– Вам не в президенты надо было подаваться, – говорю. – А в пророки. Не пойму только, на чем вы гадали? На кофейной гуще, или на компе в карты баловались?
Наконец-то Линский глаза на нас поднимает.
– Не будем спорить, ребята, – говорит жестко. – Я вам гарантирую, что все будет так, как я сказал. Разумеется, чтобы все произошло именно так, еще предстоит кое-что еще. Но объяснять вам все тонкости сейчас некогда, не хватит времени. Просто положитесь на меня. В конце концов, это моя профессия! Опыт – незаменимая вещь. Есть вещи, которые невозможно объяснить быстро и просто. Просто поверьте мне. Я знаю, что делаю. А потом вы сами все увидите и поймете.
Опыт – оно, конечно, да…
Но с закрытыми глазами действовать… Как бы чего не вышло!
Дымок тоже хмурится.
– Олег Львович, – говорит подозрительно, – вы совершенно уверены, что сможете организовать все это?
– Да, Дима, – Линский бархатным голосом отвечает. – Можете на меня положиться.
Неприятно, конечно, когда всего не знаешь – но, может, тут он прав? Не зря же он в свище до директора дослужился? Может, в самом деле что-то очень хитрое он задумал, и с кондачка во всех его свищевых методах и подлостях нам с братишкой не разобраться?
Но Дымок все не уймется.
– Вы действительно, совсем-совсем уверены? – снова переспрашивает.
– Да, уверен, – Линский говорит медленно. – Абсолютно уверен, если такая категория вообще применима при предсказании псевдовероятностных процессов.
Как же можно быть уверенным абсолютно – и одновременно с какими-то оговорками?…
Но интелы – народ особый. Дымка, вроде, только то и убедило, что Линский не совсем уверен, а с оговорками.
– Хорошо, Олег Львович, – говорит.
Берет кристалл, в драйв компа вставляет, к Еве подключается…
И меня спрашивать даже не собираются!
Интелы, блин!
Подправляет Дымок Еве программу. Флакон с феромонами ей вручает, последние приказы отдает.
Оставляем мы ее в ложе Скупцова, комбинезоны техников сбрасываем – и в гостиницу.
Отбираю я у Дымка комп, снова с Анной связываюсь. Объясняю ей, что мы задумали – а сам только о том и думаю, как через пару часов снова ее увижу…
Наверно, по моему лицу это все неплохо видно было – потому как только я кончил Анне наш план пересказывать, Линский с меня тут же гарнитуру сдергивает.
– Анна, это отец Сержа, – в микрофон говорит. – Не забудьте хорошо пообедать.
И сразу связь прерывает.
– Все, Серж! – меня останавливает. – Потом наговоритесь. Нам тоже нужно подкрепиться. Потом у нас долго не будет такой возможности, а мы еще даже не завтракали.
Как он о каком-то обеде вообще думать может?! Всего через пару часов я Анну снова увижу, ее голубые глаза, ее губы, ее…
– Серж! Очнитесь! – Линский за плечо меня теребит. – Иначе мы так и не успеем пообедать. А нам еще нужно успеть заглянуть к Скупцову и забрать аппаратуру наблюдения.
За столом я быстро в себя пришел. Как мясной дух учуял, сразу вспомнил, что не только не завтракал, но даже и не поужинал толком.
А Дымок бифштекс вилкой ковырнул разок – и в тарелку больше не смотрит. Трясет братишку тихонько, словно в лихорадке. Нервничает.
– Олег Львович, – снова к Линскому пристает. – Не могли бы вы все же объяснить, почему вы так уверены, что Шутемков все бросит и неожиданно покинет город сразу после того, как мы похитим Анну?
Косится Линский на часы украдкой. До четырнадцати часов, когда все главное и начнется, час с небольшим.
– Дима, – говорит почти нежно. – Я рад бы объяснить вам все прямо сейчас, но, боюсь, действительно не успею. Если со всеми тонкостями, это очень долго, а если в самых общих чертах, вы не поймете и начнете спорить. А нерешительность во время операции хуже неудачного плана.
– Ну хотя бы намекните, Олег Львович! – Дымок пристает.
– Хотя бы из какой оперы, – я поддакиваю. – Неприятно, когда тыл одними голыми обещаниями прикрыт!
– Разве что намекнуть, – Линский улыбается. – Скажем так: я собираюсь использовать силу противника против него же. Точнее, силу одного нашего противника – против силы другого.
– Ага! – говорю. – Только увернуться не забудьте! А то с двух сторон можно получить.
– Верно, Серж, – Линский говорит серьезно. – Это самое главное. И именно здесь никак не обойтись без знания всех тонкостей. А для этого нужен опыт. Поэтому я и не хочу объяснять вам свой план в спешке.
– И все-таки, Олег Львович! – Дымок не унимается. – Хотя бы попробуйте! У меня, конечно, нет вашего опыта, – прищуривается обиженно, – но есть кое-что взамен, – подбородок задирает спесиво. – Я пойму.
Косится Линский на него – и вдруг ухмыляется.
– А вот и попробуйте тогда сами догадаться, Дмитрий Олегович, – говорит с издевкой.
Решил отыграться за то, что Дымок его пару раз приложил? Ну, в интеллектуальном плане, в смысле.
– Сможете, Дима? – Линский Дымка подначивает.
Обиделся Дымок. Уткнулся в тарелку, и ничего больше у Линского не спрашивает, только бедный бифштекс терзает.
– Садюга вы, папочка, – говорю.
Отвлечь Дымка как-то, что ли? Повод какой дать перья распустить?
– Дымок, – в бок его пихаю тихонько, – я чего не пойму никак… На фига император тебе копию архива оставил? Он же мог его просто стереть с твоего компа, и вообще…
– Все просто, Серж, – Дымок тут же оживляется.
Надо ему в собственных глазах восстановиться, и слова из него так и посыпались.
Во-первых, откуда императору знать, единственная ли та копия, что в компе у Дымка? Может, Дымок успел еще несколько копий где-то спрятать? Есть, конечно, всякие детекторы лжи, но и они иногда осечки дают. Вот император взял да и просто оставил у Дымка эту копию. Странно это, но императору как раз это и нужно. Теперь даже если Дымок и поделится этой информацией с каким-нибудь охотником за слухами или шпионом Конфедерации, у них будет сомнение – а не фальшивка ли это? Не специально ли император организовал эту «утечку»?
Во-вторых, Дымка император только случайно поймал. С прорехами защита его архива. А тогда где гарантия, что из архива и раньше не было утечек, о которых император ни сном, ни духом? Теперь же все эти утечки и вообще любая информация, которую шпионы конфедералов честно нарыли другими способами, – все это вдруг окажется совпадающим с копией архива, которая очень похожа на специально организованную «утечку». И сразу же достоверность всей этой информации под таким сомнением, что надо все заново перепахивать…
В общем, быстро Дымок расписал пару многоходовок, какие интелы обожают. Пока расписывал, малость отошел. Даже не заметил, как с бифштексом расправился – сам-то он все на Линского косится, эффект от своих слов проверяет, пижон малолетний!
Но Линский ему хоть и кивает, сам все ухмыляется странновато так, самым краешком губ.
– Может быть, Дима, может быть… – говорит задумчиво. – А может быть, вы кое-кого недооцениваете, и все еще немного сложнее…
Куда уж сложнее-то? Но времени на всякие глупости уже нет – пора Анну спасать!
Без пятнадцати минут четырнадцать подлетаем к арене. Но не на общегородском флаере, а на том, который нам Скупцов дал. На одном из тех, на которых техники, обслуживающие арену, по городу мотаются.
В туннелях вокруг арены флаеров почти нет. Местные сливки ниже своего достоинства считают на матчи второй лиги ходить.
Пристраивает Линский наш флаер в сотне метров от входа в ложу принца. Ждем.
Хоть я и на офицера внешнего периметра готовился, и вообще… но нервишки все равно пошаливают. Дымка вообще трясет, как в лихорадке! Разве что зубами не клацает.
А Линский ни в одном глазу. Или нервы у него крепче стальных тросов, или свищная выучка сказывается. На нас глянул – и давай объяснять, как внешние камеры и направленные микрофоны с лазерным считыванием правильно настраивать.
Хотел я возмутиться – на фига мне это все надо?! Но вовремя язык прикусил. Дымок-то купился, честно стал в настройках разбираться. И дрожать чуть перестал.
Может, и во время обеда Линский над ним не издевался, а тоже всего лишь отвлечь хотел?
Но особенно думать уже некогда. Началось.
К ложе принца два флаера с императорскими эмблемами на бортах подруливают. Один на гравах висеть остался, а второй сбоку от входа плюхается.
Высыпают из него четверо в алых косухах. Осматриваются внимательно, к ложе подходят. Со смартиной повозились, и двое внутрь идут.
И все молча.
– Микрофоны работают? – мы с Дымком в один голос.
– Работаю, работают, – Линский нас успокаивает. – Все в порядке, мальчишки. Так и должно быть. Ситуация для охраны стандартная, все свои функции знают. О чем им говорить? Сейчас разговоры будут только отвлекать.
Ждем.
Время – как теплый янтарь. Не то идет, не то совсем застыло.
А тех двоих, что внутрь ложи пошли проверять, все нет. Минута прошла, вторая…
Может, Ева пока пластик на прочность проверяла, царапину оставила? Или Дымок программу некорректно составил, и Ева раньше времени в ложу забралась, и сейчас там с телохранителями дерется?…
– Спокойно, мальчишки, спокойно, – Линский тихо нашептывает, словно мысли читает. – Пока все нормально.
Как же нормально?! Почему так долго?!
Еще минута проходит. Наконец вываливается парочка охранников из ложи.
– Чисто, – один говорит.
Кивает их главный, второму флаеру рукой машет. Садится флаер прямо перед дверью, чуть не впритык. Еще двое в алых косухах из него вылезают. Встают все шестеро между дверью и флаером, вроде коридора. Только потом Анна из флаера показывается.
За алыми косухами и не видно ее почти. Только облако золотых волос и мелькнуло.
Вплывает она в ложу, двое в алых косухах за ней порываются войти. Но Анна в дверях остановилась. Назад оборачивается.
– Вы хорошо проверили ложу? – спрашивает.
– Все чисто, – главный кивает.
И порывается Анну внутрь подтолкнуть тихонько. Но Анна на него только черными очками поблескивает и губки поджимает.
– В таком случае, можете остаться здесь, – говорит высокомерно.
Переглядываются ребята очумело.
– Но… – главный начинает. – Вообще-то…
И тут Анна так ему улыбнулась – как не всякие пощечину отвесить могут. Главный на полуслове осекся.
– Право, господа, не стоит докучать мне, – Анна говорит. – Вы же не хотите, чтобы я рассказала принцу, что вы ко мне приставали? Или случайно обмолвилась, что кто-то из вас очень симпатичный… – говорит уже почти вкрадчиво. – Принц хрупкий, а вы все такие большие и сильные… – голос понижает томно. – Когда я смотрю на вас…
– Хорошо-хорошо! – главный говорит поспешно. Быстро он все понял и на попятную пошел. Чуть медленнее, чем кровь от его лица. – Как вам будет угодно, ваша светлость!
Улыбается Анна им еще раз – и внутрь ложи скользит. Одна. И дверь за собой прикрыла.
Минуты две ребята только ртами хлопали.
– Чего это с ней? – говорит один наконец. – Никогда бои ей не нравились. И не одевалась так. И стервой такой не была.
– Это у них бывает, – второй отвечает. – Течка, наверно, началась. Вот ее и качает из истерики в депрессию.
– Точно, – третий влезает. – Вчера весь день взаперти просидела. В курсе, да? После того, как она этого парня с перебитой рукой из нейтральных территорий встретила, принц нашему Головастику приказал еще лучше проглядывать все, что она будет по сети получать. Так Головастик вчера натурально озверел. Она и вчера весь вечер, и сегодня целый день какой-то древний отстой из сети качала. Столько всего назаказывала, Головастик натурально затрахался фильтры составлять, чтобы всю эту муть проверить!
– Все они суки, – главный подводит мрачно. – Ладно, кончили треп! Ты, ты и ты, по флаерам. Вы двое держите дверь. Травку не смолить, глядеть в оба! Если с этой кошечкой что случится, пока принц в отлучке…
Главный и еще трое исбистов по флаерам рассаживаются, парочка у дверей ложи осталась. Минут пять ребята честно головами крутили и старательно рабочий настрой изображали – но на большее их не хватило.
– А хорошенькая штучка, а? – один начинает мечтательно. – Красоточка-малолеточка… неплохо бы с такой развлечься, а? Разложить бы ее прямо в ложе, на мониторах…
– Ага! – второй в ответ скалится. – Разложил один такой. Потом принц тебя так разложит, что только на запчасти в госпиталь и сгодишься! Помнишь, Рыжик, что принц с Варягом сделал?
– Не, не надо! – Рыжик отмахивается. – Не надо про Варяга, Мот! Я как вспоминаю, меня мутить начинает! Даже травка не помогает.
– Вот ты тогда почаще его и вспоминай, – Мот ухмыляется. – Только захотелось – и ты сразу вспоминай, во что Варяг превратился. А еще лучше, вспоминай, как его в это пару часов превращали… А ведь с той зеленоглазкой принц потом и двух дней не развлекался. А вокруг этой – месяц круги нарезает. Если что, будешь еще умолять, чтоб только как с Варягом, а не по-другому. Ему ведь…
– Ну ладно, Мот, кончай про Варяга! – Рыжик обрывает. – В натуре же мутить начинает!
– Сам начал.
– Да я не то имел в виду, – Рыжик голос понижает. – Я подумал, может, она наоборот? Ну, типа, принца ей не хватает, вот она и ходит дикой кошкой…
– Ты с принцем поаккуратнее, – Мот тоже почти на шепот переходит. – А то кто-нибудь шепнет ненароком… Да и не дает она принцу. Так что это он голодной собакой ходит и слюни пускает.
– Да ладно… – Рыжик отмахивается. – Он же ее без всякого желания в любую…
– В том-то и дело, что не может! – Мот головой мотает. – Император хочет быстрее Иркутск к рукам прибрать, так что все должно быть без грубостей. Она же дочка их президента, все дела типа…
– Тем более! – Рыжик говорит. – Ясно. Потому она…
– Слушай! – Мот из себя выходит. – Кончай! Я и так на нее смотреть не могу, а тут ты еще раззадориваешь! Ты…
И тут Линский микрофон отключает.
– Мне кажется, нам лучше не отвлекаться на их разговоры, – говорит осторожно. – Чтобы не потерять бдительности, когда придется действовать…
Говорит, а сам все на мои руки косится.
Тут и я сообразил, что так в подлокотники вцепился, что чуть их не обломал. Насчет бдительности не знаю, а вот с хладнокровием от таких разговорчиков у меня действительно напряженка случилась! Руки так и чешутся!
– Дымок! – говорю тревожно. – Ты уверен, что перебора не будет? Они и без феромонов еле ходить могут! А с феромонами… как бы чего не вышло!
– Я это учел, Серж, – Дымок тупится смущенно. – Когда Ева выйдет, она не будет садиться во флаер, чтобы… ну… – тут Дымочек от смущения конец фразы вообще зажевал. – Вместо этого Ева поведет телохранителей в ближайшее кафе. А в апартаменты принца отправится позже, когда феромоны частично выветрятся, и их действие уже не будет таким сильным.
Час как вечность растянулся. Но наконец открывается ложа.
Выходит Ева. Только одета она в ту одежду, которая на Анне была: длинный пиджак, свободные брюки из тонкого шелка. Под такой одеждой почти незаметно, что Ева плотнее Анны сложена.
То есть это обычному человеку почти не заметно. Но исбисты-то в охране – опытные ребята с наметанным глазом, они и не такие мелочи должны различать…
Но Моту и Рыжику, что под дверью стояли, вовсе не до мелочей уже. Перед выходом из ложи Ева на себя флакон феромонов вылила. Мот и Рыжик разок вдохнули – и глаза у них совершенно дикие стали. Они и без феромонов, одними разговорами себя так распалили, что хоть льдом обкладывай. А с феромонами… Стоят с открытыми ртами – и только глазами Евочку облапывают.
А Ева им еще улыбочки строит – и вовсе не такие, как Анна час назад…
– Внимание! – Линский говорит и внешние микрофоны включает.
Из флаеров остальные четверо выскакивают. По-деловому так. Но только пару шагов сделали – и тут волна феромонов на них обрушилась. Словно подменили ребят.
– Э… ваша светлость… – главный еле говорить может. – Во флаер, прошу вас…
А Ева ему улыбается обворожительно – и ни с места.
– Мальчики, я хочу в кафе, – говорит томно. – Без флаера.
Хотел главный что-то возразить – но от феромонов все у него в голове смешалось. Титул выговаривает – а дальше никак. Только и может, что восторженным щенком на нее глядеть.
А Ева разворачивается и прочь идет. И как идет… Не зря Дымок с мув-дизайнерами Скупцова пару часов возился! Глянули охранники на нее – и засеменили следом, словно на поводке. Хорошо, что водители во флаерах феромонов не надышались! Иначе бы флаеры со стен соскабливать пришлось.
– Получилось! – Дымок бормочет в восторге.
Молодец братишка! Сработал его план!
Исбисты, вслед за Евой, уже до поворота досеменили. Еще десяток метров… за углом скроются, и все! Можно Анну из ложи забирать!
И тут Рыжик, один из тех, что под дверью стояли и больше всех феромонов получили, к главному подваливает.
– Слышь, Тель! – шепчет. – Я не могу! Если я с ней рядом еще минуту побуду, у меня крыша съедет! Прямо тут ее разложу! Я сгоняю в тридцатый сектор на полчасика, чтобы в себя, типа, придти, да?
Все-таки переборщил Дымок с аттрактантами и афродизиаками!
Глянул главный на Рыжика хмуро – но разборки устраивать не стал. Да он и сам так выглядит, словно вот-вот на Евочку набросится.
– Черт с тобой, Рыжик! – шипит. – Вали! Но чтобы через полчаса на месте!
Склабился Рыжик ему признательно – и назад быстрее. Остальные вместе с Евой за угол сворачивают.
– Сейчас он уйдет, и сразу же идем за Аннй! – Линский командует, носовые фильтры нам с Дымком сует. – Приготовьтесь, мальчишки!
Да только Рыжик вовсе не в тридцатый сектор пошел. С ложей принца поравнялся – и стало ясно, что до тридцатого сектора он не дотерпел. К ложе сворачивает, сам судорожно в карманах роется, смартину от ложи доставая…
У меня в один миг нервы натянулись, как тросы под грузом. В ложе же Анна! И спрятаться там негде!
Хватаю я быстрее станнер – и из флаера.
Но только я в изготовку и станнер с предохранителя – Линский вслед за мной из флаера выбрасывается и на руках виснет.
– Нельзя, Серж! – шипит яростно. – Нельзя убивать! Все сорвется!
А в моем «Коготке» боевые иглы… Дьявол!
Рванул я к ложе – ни разу в жизни так не бегал!
Но Рыжик уже смартину нашел, в драйв ее пихает. А мне до него почти сотня метров! А я даже смартину от ложи не успел схватить! Если Рыжик раньше дверь захлопнет, чем я подоспею…
За смартиной к нашему флаеру возвращаться – так Рыжик успеет обратно в коридор выбежать и тревогу поднять. А те пятеро с Евой только за угол завернули! А ждать его под дверью… Так еще не известно, что хуже! Внутри ложи Анна – и море феромонов!
Хорошо, Рыжик уже и так распален по самое не могу. Только его трясущиеся руки меня и спасли – пока он со смартиной возился, успел я добежать. Слава дверям с демпфированием!
Дверь почти закрылась – но по клавише блокировки замка я раньше врезал. Не успели магнитные замки сработать.
В ложе Рыжик с открытым ртом. Это он Анну увидел.
Тут за мной дверь чуть слышно хлопнула, и Рыжик ко мне оборачивается. Бровями шевелит удивленно.
Срезать бы его из станнера – все обойму успел бы всадить, даже одиночными! – но Линскому без трупов надо, а в моем станнере боевые иглы.
А Рыжик уже что-то сообразил. И ему-то о трупах заботиться не надо – сразу к станнеру тянется!
Тут уж я на подкорку перескочил, на полный автопилот. Рефлексы включились, не зря я их четыре года каждый день отрабатывал.
Метнулся я к Рыжику, и в один прыжок его достал.
Рыжик успел станнера коснуться – но тут я в него влетел. И полетели мы через всю ложу. А когда на пол рухнули, я его руку со станнером уже перехватил, и волю своим пальчикам дал. Секунду он моей хватке сопротивлялся – а потом правое запястье у него хрустнуло.
Но пока я ему запястье ломал, он тоже времени не терял. Ударил коленом в грудь, и удар я почти проглядел – в самый последний момент успел уклониться.
Сплетение свое я спас. Но колено Рыжика дальше скользнуло – и на излете прямо мне в подбородок! Клацнул я челюстями до эмалевой крошки, все вокруг в фонтане ослепительных брызг утонуло, а сам я верх тормашками назад отлетел.
Сознание не потерял, но в голове – словно кто-то мозги миксером размешивает. Крутится все, никакой координации не осталось. А Рыжик от боли в сломанном запястье не вырубился. Металл клацнул – и в левой руке у него десять сантиметров отточенной стали сверкает. А у меня перед глазами все вихрь вспыхивающих искр кружится. Только блеск лезвия за ними и различаю.
– Анна, к двери! – кричу.
Но смотреть, где Анна, некогда – за пологом искр на меня темное пятно метнулось – это Рыжик уже вскочил и выпад делает. Но ноги подобрать и в сторону нырнуть я успел – его нож только по куртке полоснул.
Перед глазами наконец-то проясняется. А Рыжик снова в выпад. И хороший выпад! На этот раз я едва увернулся, хотя и все видел! Только моя реакция и спасла. Другого хоть четыре, хоть все двадцать лет на боевых тренажерах от такого выпада не спасли бы!
И Рыжик этого не ожидал. Замешкался. На доли секунды – но замешкался. Снова атакует, но темп уже потерял. Успел я к его выпаду подготовиться, и на излете движения даже руку с ножом перехватил. Но только собрался ее на излом взять – Рыжик подпрыгнул и в боковое сальто, чтобы руку спасти!
Только с моей реакцией ему не тягаться. Вместо того, чтобы руку на себя брать, я его вниз рванул. И сальто его в штопор превратилось. Проверять бы ему, что крепче – череп его или пол ложи, но классное у Рыжика чувство пространства оказалось. Успел он все понять и вторую руку вперед выставить.
Но кое-что в спешке все-таки позабыл. Голову свою он спас – а вот рука с перебитым запястьем не выдержала. Взвыл он – и через всю ложу кубарем! Так об стену приложился, что обделочные панели треснули!
Когда я к нему подскочил, нападать он уже не пытался – даже выпавший нож подбирать не рискнул. Успел кое-как встать в боевую позу, но с дважды сломанной рукой особенно не посопротивляешься.
Тем более, мне. Замолотил я по нему короткими ударами. В грудь, в голову, в шею… Первые удары он хорошо принял, но к пятому удару его одиночный блок запоздал, и удар в сплетение Рыжик пропустил.
Охнул он, дышать перестал, и все следующие блоки совсем плохо ставил. Только пару ударов и выдержал, а потом совсем запутался в моих опережающих ударах и своих запаздывающих блоках. Так запутался, что когда я ему по коленной чашечке пнул, он этот удар вчистую пропустил. Получилось прямо носком по коленному мениску, а на ботинках у меня стальные накладки… такого ни один мениск не выдержит!
Хрустнуло его колено – и мениск лопнул. Рыжик от боли про все забыл, даже про блоки. Тут я его и доработал – сначала в пах, чтобы согнулся, а потом по затылку ребром ладони.
Осел Рыжик по стене, и затих. Минут на пять затих – силу последнего удара я проконтролировал четко. Линский же просил не убивать.
И тут же все это где-то далеко осталось – Анна мне на шею бросается!
– Серж! Серж! – восклицает. – У тебя кровь! Ты ранен!
Это Рыжик меня в самый первый выпад задел немного. Но куртка его нож почти остановила, да и по ребрам лезвие скользнуло. Ничего страшного. Коленом в голову и то серьезнее досталось – нижнюю губу я почти насквозь прокусил.
Касается Анна моих губ осторожно, и ее нежные пальчики всю мою боль прогнали. И в глазах у нее – что-то такое искреннее, чего я никогда в жизни не видел.
– Анна… – только и могу выговорить, а в голове все мешается.
Но вовсе не от удара. Это она близко, ко мне прильнула.