Однако, подавив глубокий вздох, он пошел навестить Рекса.
Лендер тотчас же стал рассказывать ему о своей новой постройке.
– Вы знаете, где я решил построить свой новый дом? – начал он. – Я построю его на холме, поблизости от виллы мисс Эрдферн.
– Конечно, я знаю этот холм, – с усмешкой прервал его Тэб. – Но, увы, он уже занят…
– Вы говорите про И Линга? – пренебрежительным тоном заметил молодой миллионер. – Я перекуплю у него этот участок земли вместе с его дурацким храмом…
Тэб покачал головой.
– Боюсь, что вам едва ли удастся убедить И Линга продать участок, – заметил журналист. – Он не меньше увлечен своей постройкой, чем вы своей.
– Пустяки, – рассмеялся Рекс. – Вы забываете, что я теперь весь состою из кредитных билетов.
– Отнюдь нет, – возразил журналист. – Но я слишком хорошо знаю И Линга…
– Как жаль! – воскликнул Рекс. – Мне так нравится это место! В первый раз я увидел его давно, еще до того, как узнал, кто такая мисс Эрдферн и что она живет рядом. И подумал: «Как хорошо было бы выстроить себе дом на этом холме!» Кстати, как поживает мисс Эрдферн?
Тэб помолчал мгновение и спокойно сказал:
– Она – моя невеста.
Рекс опустился в кресло и долго, ошеломленный, смотрел на своего друга бессмысленным взором.
Опомнившись, он вскочил с места, с горячностью пожал руку Тэбу и с преувеличенной восторженностью крикнул:
– Счастливец! В то время как я путешествовал, вы ухаживали за предметом моей страсти! По этому случаю нужно выпить! Я искренне рад за вас, старина, и желаю вам счастья…
Тэб облегченно вздохнул: он боялся огорчить своего друга.
– Расскажите же мне подробно о своей помолвке! – продолжал Рекс, раскупоривая шампанское. – Конечно, я буду вашим шафером…
Когда друзья выпили по бокалу, Рекс все с тою же восторженностью заметил:
– Как жаль, что участок этот занят… Я подарил бы вам свой дом! Да! Это был бы достойный свадебный подарок! Я еще попытаюсь его убедить!
На следующий день Тэб поспешил в Стон-коттедж.
– Я все рассказал Рексу! – воскликнул он, входя к своей невесте.
Улыбка мгновенно исчезла с лица мисс Эрдферн.
– Вы недовольны, Урсула? – смущенно спросил Тэб. – Вы не хотели, чтобы я говорил ему об этом?
– Он был очень огорчен? – быстро спросила мисс Эрдферн.
– Как это ни странно – нет! Он еще слишком юн, чтобы чувствовать глубоко…
Лицо мисс Эрдферн озарилось улыбкой, и Тэб, глядя в ее прекрасные глаза, воскликнул:
– На месте Рекса я возненавидел бы несносного Тэба Холланда!
– Рекс более благоразумен, чем вы думаете! – с улыбкой ответила молодая женщина. – А теперь пойдемте в сад, мне о многом нужно переговорить с вами. Чем больше я буду откладывать, тем труднее мне будет потом рассказать вам все…
Когда Тэб усадил свою невесту в плетеное кресло, она в упор посмотрела на него и твердым голосом произнесла:
– Тэб! Я убила Джесса Трэнсмира…
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Лендер тотчас же стал рассказывать ему о своей новой постройке.
– Вы знаете, где я решил построить свой новый дом? – начал он. – Я построю его на холме, поблизости от виллы мисс Эрдферн.
– Конечно, я знаю этот холм, – с усмешкой прервал его Тэб. – Но, увы, он уже занят…
– Вы говорите про И Линга? – пренебрежительным тоном заметил молодой миллионер. – Я перекуплю у него этот участок земли вместе с его дурацким храмом…
Тэб покачал головой.
– Боюсь, что вам едва ли удастся убедить И Линга продать участок, – заметил журналист. – Он не меньше увлечен своей постройкой, чем вы своей.
– Пустяки, – рассмеялся Рекс. – Вы забываете, что я теперь весь состою из кредитных билетов.
– Отнюдь нет, – возразил журналист. – Но я слишком хорошо знаю И Линга…
– Как жаль! – воскликнул Рекс. – Мне так нравится это место! В первый раз я увидел его давно, еще до того, как узнал, кто такая мисс Эрдферн и что она живет рядом. И подумал: «Как хорошо было бы выстроить себе дом на этом холме!» Кстати, как поживает мисс Эрдферн?
Тэб помолчал мгновение и спокойно сказал:
– Она – моя невеста.
Рекс опустился в кресло и долго, ошеломленный, смотрел на своего друга бессмысленным взором.
Опомнившись, он вскочил с места, с горячностью пожал руку Тэбу и с преувеличенной восторженностью крикнул:
– Счастливец! В то время как я путешествовал, вы ухаживали за предметом моей страсти! По этому случаю нужно выпить! Я искренне рад за вас, старина, и желаю вам счастья…
Тэб облегченно вздохнул: он боялся огорчить своего друга.
– Расскажите же мне подробно о своей помолвке! – продолжал Рекс, раскупоривая шампанское. – Конечно, я буду вашим шафером…
Когда друзья выпили по бокалу, Рекс все с тою же восторженностью заметил:
– Как жаль, что участок этот занят… Я подарил бы вам свой дом! Да! Это был бы достойный свадебный подарок! Я еще попытаюсь его убедить!
На следующий день Тэб поспешил в Стон-коттедж.
– Я все рассказал Рексу! – воскликнул он, входя к своей невесте.
Улыбка мгновенно исчезла с лица мисс Эрдферн.
– Вы недовольны, Урсула? – смущенно спросил Тэб. – Вы не хотели, чтобы я говорил ему об этом?
– Он был очень огорчен? – быстро спросила мисс Эрдферн.
– Как это ни странно – нет! Он еще слишком юн, чтобы чувствовать глубоко…
Лицо мисс Эрдферн озарилось улыбкой, и Тэб, глядя в ее прекрасные глаза, воскликнул:
– На месте Рекса я возненавидел бы несносного Тэба Холланда!
– Рекс более благоразумен, чем вы думаете! – с улыбкой ответила молодая женщина. – А теперь пойдемте в сад, мне о многом нужно переговорить с вами. Чем больше я буду откладывать, тем труднее мне будет потом рассказать вам все…
Когда Тэб усадил свою невесту в плетеное кресло, она в упор посмотрела на него и твердым голосом произнесла:
– Тэб! Я убила Джесса Трэнсмира…
Глава 26
– Что?! – воскликнул ошеломленный Тэб.
– Я убила Джесса Трэнсмира, – все так же спокойно повторила мисс Эрдферн. – Я убила его не собственными руками… Однако я ответственна за его смерть в такой же мере, как если бы своими руками убила его…
Тэб смертельно побледнел.
– Что с вами? Я, быть может, напрасно сказала вам это так, без всякой подготовки… – прошептала мисс Эрдферн, схватив молодого человека за руку.
– Объясните мне… я хочу знать все…
– Хорошо. Только успокойтесь, пожалуйста.
Мисс Эрдферн усадила своего жениха в кресло подле себя и тихим голосом сказала:
– Я уже давно собиралась рассказать вам то, что вы сейчас услышите. Вы должны знать все…
Молодая женщина на мгновение умолкла и заговорила вновь:
– Я уже как-то рассказывала вам, Тэб, что когда-то была посудомойкой. Но я не говорила вам, что выросла в сиротском доме… Тэб, моя мать была убита, и отец был казнен за это убийство…
Она печально посмотрела на молодого человека своими глубокими, печальными глазами, и он нежно взял ее руки в свои.
– Я плохо помню свое детство, – продолжала мисс Эрдферн, задумчиво глядя вдаль. – Сейчас у меня перед глазами бесконечно длинный и холодный дортуар, где спали сорок девочек, толстая воспитательница и две строгие няни. Из подслушанного одной из моих товарок разговора воспитательницы и няни я узнала, как умерли мои родители… Со временем я получила место у великосветской дамы. Она тратила тысячи фунтов на благотворительность, но взвешивала каждый съеденный нами кусок… Я служила посудомойкой уже месяца три, когда впервые мне довелось встретиться с Трэнсмиром. Как сейчас помню: был холодный и ветреный день. Одна из горничных велела мне идти тотчас же в гостиную. Помню, что я испугалась Трэнсмира: он был один в комнате и, ничего не говоря, стал разглядывать меня с ног до головы.
Мне было в то время лет двенадцать-тринадцать. Я была тихой и робкой девочкой. Жизнь была для меня настоящим адом… Трэнсмир спросил, хорошо ли я себя чувствую в этом доме, и я сказала ему всю правду. Тогда он предложил мне уехать с ним: вероятно, он уже заранее переговорил обо мне с начальством сиротского дома, ибо никто не возражал против моего ухода.
Трэнсмир поселил меня в маленькой комнатке очень странного дома: весь он сдавался по комнатам толстой и злой хозяйкой. Здесь я познакомилась с бедным в то время И Лингом, он служил в китайском ресторане лакеем… Теперь, после многих лет, хорошо узнав Трэнсмира, я думаю, что настоящим хозяином этого странного дома был он, а толстая женщина была вроде его экономки…
После того как я поселилась в этом доме, я в течение двух месяцев не видела старика. Потом он вдруг явился с сундуком нарядов для меня. Боже мой! Какой счастливой я почувствовала себя в ту минуту! О таком великолепии я не смела и мечтать! Он приказал мне переодеться и быть готовой к определенному часу. Вы можете себе представить, с каким наслаждением я исполнила его приказ…
В назначенный час старик приехал за мной и повез меня в деревню, где я должна была поступить в настоящую, хорошую школу. По дороге он рассказал мне, что слышал обо мне от общих наших знакомых и намерен дать мне хорошее образование и воспитание, чтобы подготовить меня к будущей моей деятельности.
Я была так взволнована всем происшедшим и так благодарна ему за его доброту, что проплакала навзрыд всю дорогу…
Три года, проведенные мною в школе Святой Елены, кажутся мне теперь волшебным сном; после сиротского дома у меня было такое впечатление, что я попала в рай. По окончании курса за мной приехал Трэнсмир, В тот вечер мы устроили любительский спектакль, в котором я играла одну из главных ролей. Этот спектакль и решил мою судьбу: Трэнсмир понял, что из меня может выйти хорошая артистка…
– Я убила Джесса Трэнсмира, – все так же спокойно повторила мисс Эрдферн. – Я убила его не собственными руками… Однако я ответственна за его смерть в такой же мере, как если бы своими руками убила его…
Тэб смертельно побледнел.
– Что с вами? Я, быть может, напрасно сказала вам это так, без всякой подготовки… – прошептала мисс Эрдферн, схватив молодого человека за руку.
– Объясните мне… я хочу знать все…
– Хорошо. Только успокойтесь, пожалуйста.
Мисс Эрдферн усадила своего жениха в кресло подле себя и тихим голосом сказала:
– Я уже давно собиралась рассказать вам то, что вы сейчас услышите. Вы должны знать все…
Молодая женщина на мгновение умолкла и заговорила вновь:
– Я уже как-то рассказывала вам, Тэб, что когда-то была посудомойкой. Но я не говорила вам, что выросла в сиротском доме… Тэб, моя мать была убита, и отец был казнен за это убийство…
Она печально посмотрела на молодого человека своими глубокими, печальными глазами, и он нежно взял ее руки в свои.
– Я плохо помню свое детство, – продолжала мисс Эрдферн, задумчиво глядя вдаль. – Сейчас у меня перед глазами бесконечно длинный и холодный дортуар, где спали сорок девочек, толстая воспитательница и две строгие няни. Из подслушанного одной из моих товарок разговора воспитательницы и няни я узнала, как умерли мои родители… Со временем я получила место у великосветской дамы. Она тратила тысячи фунтов на благотворительность, но взвешивала каждый съеденный нами кусок… Я служила посудомойкой уже месяца три, когда впервые мне довелось встретиться с Трэнсмиром. Как сейчас помню: был холодный и ветреный день. Одна из горничных велела мне идти тотчас же в гостиную. Помню, что я испугалась Трэнсмира: он был один в комнате и, ничего не говоря, стал разглядывать меня с ног до головы.
Мне было в то время лет двенадцать-тринадцать. Я была тихой и робкой девочкой. Жизнь была для меня настоящим адом… Трэнсмир спросил, хорошо ли я себя чувствую в этом доме, и я сказала ему всю правду. Тогда он предложил мне уехать с ним: вероятно, он уже заранее переговорил обо мне с начальством сиротского дома, ибо никто не возражал против моего ухода.
Трэнсмир поселил меня в маленькой комнатке очень странного дома: весь он сдавался по комнатам толстой и злой хозяйкой. Здесь я познакомилась с бедным в то время И Лингом, он служил в китайском ресторане лакеем… Теперь, после многих лет, хорошо узнав Трэнсмира, я думаю, что настоящим хозяином этого странного дома был он, а толстая женщина была вроде его экономки…
После того как я поселилась в этом доме, я в течение двух месяцев не видела старика. Потом он вдруг явился с сундуком нарядов для меня. Боже мой! Какой счастливой я почувствовала себя в ту минуту! О таком великолепии я не смела и мечтать! Он приказал мне переодеться и быть готовой к определенному часу. Вы можете себе представить, с каким наслаждением я исполнила его приказ…
В назначенный час старик приехал за мной и повез меня в деревню, где я должна была поступить в настоящую, хорошую школу. По дороге он рассказал мне, что слышал обо мне от общих наших знакомых и намерен дать мне хорошее образование и воспитание, чтобы подготовить меня к будущей моей деятельности.
Я была так взволнована всем происшедшим и так благодарна ему за его доброту, что проплакала навзрыд всю дорогу…
Три года, проведенные мною в школе Святой Елены, кажутся мне теперь волшебным сном; после сиротского дома у меня было такое впечатление, что я попала в рай. По окончании курса за мной приехал Трэнсмир, В тот вечер мы устроили любительский спектакль, в котором я играла одну из главных ролей. Этот спектакль и решил мою судьбу: Трэнсмир понял, что из меня может выйти хорошая артистка…
Глава 27
Мисс Эрдферн продолжала свое повествование.
– Странный человек был Трэнсмир. Он не мог жить без бурной деятельности. Он был совладельцем двенадцати модных чайных салонов и каждый день сам приходил проверять счета и забирать выручку. Таким же способом он вошел в компанию с И Лингом. Мне говорили даже, что он был в компании с одним доктором и получал часть его гонорара…
В течение шести месяцев я была его секретаршей в маленькой скромной конторе. Он никогда не приходил раньше пяти часов.
После этого он решил, что я должна поступить на сцену, и устроил мне первый ангажемент в странствующей труппе. Он был и владельцем этого предприятия, так как мне ведено было каждый день посылать ему точные отчеты о выручке. По субботам я платила жалованье артистам и высылала ему остаток.
Когда я вернулась в город, он снял театр, в котором я должна была выступать в главных ролях. Жалованье он мне платил очень маленькое: мне едва хватало его на самое скромное существование. Единственное, что он предложил мне после первых моих крупных успехов, – это часть выручки, когда она превосходила известную сумму.
Тут я должна сказать несколько слов о честности Джесса Трэнсмира: слово его было свято. Мои успехи вскоре превзошли все, даже самые смелые ожидания, и ежедневная выручка почти всегда превосходила назначенную сумму. Старик платил положенную мне долю, это-то и помогало мне сводить концы с концами.
В честности он был подобен китайцам, среди которых провел большую часть жизни. Если вы знакомы с правилами чести, которых придерживаются китайцы, Тэб, то поймете, что это означает. Мне известно, что с И Лингом у него не было писаного контракта. И прибыль в ресторане превзошла все его ожидания… Однако старик всегда щедрой рукой выдавал китайцу его долю.
Самым странным в моей жизни было то, что, несмотря на мои шумные успехи, я продолжала служить у старика секретаршей; каждую ночь, как вам теперь уже известно, после театра я приезжала к нему. Вы можете себе представить, как я уставала. Иногда у меня еле хватало сил, чтобы подняться по лестнице в Майфилд… Но старик не знал жалости: в отношении своих подчиненных он был беспощаден.
Когда я стала знаменитостью и портреты мои начали появляться во всех журналах, он купил мне ларец драгоценностей, о которых вы знаете. Старик сказал, что после его смерти все эти вещи достанутся мне. Но до его смерти драгоценности принадлежали ему, и вот каждый вечер повторялось одно и то же: я приходила обедать в ресторан И Линга, и старик доставал из своего неизменного чемодана ларец. Ночью же, по окончании представления, я должна была отвозить ларец в Майфилд и передавать ему.
Тэб, все время внимательно слушавший это повествование, спросил:
– А говорил вам когда-нибудь Трэнсмир о вашем прошлом, о ваших родителях?
На лице мисс Эрдферн промелькнула горькая улыбка.
– О, да! Старик Трэнсмир был очень откровенен – это было одно из главных его качеств. Он знал о драме моих родителей… Вообще он говорил, что предпочитает иметь дело с людьми, у которых имеются причины что-либо скрывать, – ими легче управлять… Он и мне сказал: «Вы должны будете во всем повиноваться мне. Иначе… Вы, разумеется, не хотели бы прочесть в газетах о преступлении вашего отца?» Но странно, что он никогда не возражал против того, чтобы я называлась моим настоящим именем: ведь Эрдферн не только сценическая моя фамилия…
– Кто же был ваш отец? – осторожно спросил Тэб. Он боялся оскорбить девушку неловким вопросом.
Мисс Эрдферн ласково взглянула на него и ответила:
– Он был актером… И думаю, что он был талантливым актером, пока не стал пить… Он тогда был пьян, когда совершил ужасное убийство. Вот и все, что мне удалось узнать. Но о чем вы так задумались, Тэб?
– Я стараюсь припомнить всех казненных за последние двадцать лет… Не было ли среди них Эрдферна? – задумчиво произнес молодой человек. – Я знаю по имени всех крупных преступников…
Он вдруг вскочил и спросил:
– У вас здесь есть телефон?
Через три минуты он соединился с редакцией и вызвал своего друга Джекса.
– Джекс, мне нужно навести справку! – сказал Тэб. – Не помните ли вы преступника по имени Эрдферн, казненного за убийство лет…
Он посмотрел на сидевшую перед ним девушку и прибавил:
– Лет семнадцать или восемнадцать тому?
– Нет, – последовал тотчас же ответ. – Правда, против одного преступника по имени Эрдферн было возбуждено преследование за убийство, но он скрылся…
– А как было его имя?
Ответ последовал не сразу: видимо, даже «живой справочник» Джекс призадумался.
– Виллард! – вдруг воскликнул он. – Теперь я припомнил…
– А в каком городе было совершено преступление?
В ответ Джеке назвал маленький провинциальный городок, хорошо известный Тэбу.
Молодой человек повесил трубку и повернулся к своей невесте.
– Как звали вашего отца? – спросил он.
– Виллард, – быстро ответила она.
– В таком случае отец ваш не был казнен! – воскликнул Тэб, утирая пот со лба.
Молодая женщина покраснела, но тотчас же краска отлила от ее щек.
– Вы… в этом уверены? – тихим голосом спросила она.
– Совершенно уверен! – твердо сказал молодой человек. – Уж на Джекса можно положиться!.. Ваш отец еще до суда бежал и никогда не возвращался на родину.
– О Боже!.. – прошептала мисс Эрдферн.
Немного оправившись от пережитого волнения, она заговорила вновь:
– Как я ненавидела эти ежедневные передачи ларца с драгоценностями! У меня было уже достаточно сбережений, чтобы купить самой украшения, хотя я не чувствую к ним никакого влечения и отлично могла бы обойтись без них. Но старик и слышать не хотел об этом. Он вообще ни в чем не позволял мне действовать самостоятельно…
Молодая женщина вдруг остановилась и некоторое время сидела в глубокой задумчивости.
– Я недоумеваю, – начала она. – Знал ли старик? Да, несомненно знал… Может быть, он даже встречался с моим отцом в Китае? Так он, очевидно, и узнал о моем существовании… А И Линг? – продолжала она рассуждать вслух. – Знал ли он?.. Конечно, знал!
И вдруг, схватив обеими руками руку своего жениха, мисс Эрдферн воскликнула:
– Тэб, в тот вечер, когда вы явились в мою уборную в театр, я инстинктивно почувствовала, что вам суждено сыграть в моей жизни большую роль! И вот… Я не ошиблась… Но я даже и отдаленно представить себе не могла, насколько эта роль будет велика!
– Странный человек был Трэнсмир. Он не мог жить без бурной деятельности. Он был совладельцем двенадцати модных чайных салонов и каждый день сам приходил проверять счета и забирать выручку. Таким же способом он вошел в компанию с И Лингом. Мне говорили даже, что он был в компании с одним доктором и получал часть его гонорара…
В течение шести месяцев я была его секретаршей в маленькой скромной конторе. Он никогда не приходил раньше пяти часов.
После этого он решил, что я должна поступить на сцену, и устроил мне первый ангажемент в странствующей труппе. Он был и владельцем этого предприятия, так как мне ведено было каждый день посылать ему точные отчеты о выручке. По субботам я платила жалованье артистам и высылала ему остаток.
Когда я вернулась в город, он снял театр, в котором я должна была выступать в главных ролях. Жалованье он мне платил очень маленькое: мне едва хватало его на самое скромное существование. Единственное, что он предложил мне после первых моих крупных успехов, – это часть выручки, когда она превосходила известную сумму.
Тут я должна сказать несколько слов о честности Джесса Трэнсмира: слово его было свято. Мои успехи вскоре превзошли все, даже самые смелые ожидания, и ежедневная выручка почти всегда превосходила назначенную сумму. Старик платил положенную мне долю, это-то и помогало мне сводить концы с концами.
В честности он был подобен китайцам, среди которых провел большую часть жизни. Если вы знакомы с правилами чести, которых придерживаются китайцы, Тэб, то поймете, что это означает. Мне известно, что с И Лингом у него не было писаного контракта. И прибыль в ресторане превзошла все его ожидания… Однако старик всегда щедрой рукой выдавал китайцу его долю.
Самым странным в моей жизни было то, что, несмотря на мои шумные успехи, я продолжала служить у старика секретаршей; каждую ночь, как вам теперь уже известно, после театра я приезжала к нему. Вы можете себе представить, как я уставала. Иногда у меня еле хватало сил, чтобы подняться по лестнице в Майфилд… Но старик не знал жалости: в отношении своих подчиненных он был беспощаден.
Когда я стала знаменитостью и портреты мои начали появляться во всех журналах, он купил мне ларец драгоценностей, о которых вы знаете. Старик сказал, что после его смерти все эти вещи достанутся мне. Но до его смерти драгоценности принадлежали ему, и вот каждый вечер повторялось одно и то же: я приходила обедать в ресторан И Линга, и старик доставал из своего неизменного чемодана ларец. Ночью же, по окончании представления, я должна была отвозить ларец в Майфилд и передавать ему.
Тэб, все время внимательно слушавший это повествование, спросил:
– А говорил вам когда-нибудь Трэнсмир о вашем прошлом, о ваших родителях?
На лице мисс Эрдферн промелькнула горькая улыбка.
– О, да! Старик Трэнсмир был очень откровенен – это было одно из главных его качеств. Он знал о драме моих родителей… Вообще он говорил, что предпочитает иметь дело с людьми, у которых имеются причины что-либо скрывать, – ими легче управлять… Он и мне сказал: «Вы должны будете во всем повиноваться мне. Иначе… Вы, разумеется, не хотели бы прочесть в газетах о преступлении вашего отца?» Но странно, что он никогда не возражал против того, чтобы я называлась моим настоящим именем: ведь Эрдферн не только сценическая моя фамилия…
– Кто же был ваш отец? – осторожно спросил Тэб. Он боялся оскорбить девушку неловким вопросом.
Мисс Эрдферн ласково взглянула на него и ответила:
– Он был актером… И думаю, что он был талантливым актером, пока не стал пить… Он тогда был пьян, когда совершил ужасное убийство. Вот и все, что мне удалось узнать. Но о чем вы так задумались, Тэб?
– Я стараюсь припомнить всех казненных за последние двадцать лет… Не было ли среди них Эрдферна? – задумчиво произнес молодой человек. – Я знаю по имени всех крупных преступников…
Он вдруг вскочил и спросил:
– У вас здесь есть телефон?
Через три минуты он соединился с редакцией и вызвал своего друга Джекса.
– Джекс, мне нужно навести справку! – сказал Тэб. – Не помните ли вы преступника по имени Эрдферн, казненного за убийство лет…
Он посмотрел на сидевшую перед ним девушку и прибавил:
– Лет семнадцать или восемнадцать тому?
– Нет, – последовал тотчас же ответ. – Правда, против одного преступника по имени Эрдферн было возбуждено преследование за убийство, но он скрылся…
– А как было его имя?
Ответ последовал не сразу: видимо, даже «живой справочник» Джекс призадумался.
– Виллард! – вдруг воскликнул он. – Теперь я припомнил…
– А в каком городе было совершено преступление?
В ответ Джеке назвал маленький провинциальный городок, хорошо известный Тэбу.
Молодой человек повесил трубку и повернулся к своей невесте.
– Как звали вашего отца? – спросил он.
– Виллард, – быстро ответила она.
– В таком случае отец ваш не был казнен! – воскликнул Тэб, утирая пот со лба.
Молодая женщина покраснела, но тотчас же краска отлила от ее щек.
– Вы… в этом уверены? – тихим голосом спросила она.
– Совершенно уверен! – твердо сказал молодой человек. – Уж на Джекса можно положиться!.. Ваш отец еще до суда бежал и никогда не возвращался на родину.
– О Боже!.. – прошептала мисс Эрдферн.
Немного оправившись от пережитого волнения, она заговорила вновь:
– Как я ненавидела эти ежедневные передачи ларца с драгоценностями! У меня было уже достаточно сбережений, чтобы купить самой украшения, хотя я не чувствую к ним никакого влечения и отлично могла бы обойтись без них. Но старик и слышать не хотел об этом. Он вообще ни в чем не позволял мне действовать самостоятельно…
Молодая женщина вдруг остановилась и некоторое время сидела в глубокой задумчивости.
– Я недоумеваю, – начала она. – Знал ли старик? Да, несомненно знал… Может быть, он даже встречался с моим отцом в Китае? Так он, очевидно, и узнал о моем существовании… А И Линг? – продолжала она рассуждать вслух. – Знал ли он?.. Конечно, знал!
И вдруг, схватив обеими руками руку своего жениха, мисс Эрдферн воскликнула:
– Тэб, в тот вечер, когда вы явились в мою уборную в театр, я инстинктивно почувствовала, что вам суждено сыграть в моей жизни большую роль! И вот… Я не ошиблась… Но я даже и отдаленно представить себе не могла, насколько эта роль будет велика!
Глава 28
В полицейский участок пришел высокий худощавый человек средних лет. Платье, явно с чужого плеча, сидело на нем мешковато.
– Мне назначил свидание инспектор Карвер, – сказал он робко дежурному чиновнику и протянул свою карточку.
Тот посмотрел на карточку и тотчас же ответил:
– Да. Инспектор Карвер ждет вас.
Карвер окинул посетителя быстрым взглядом и сказал:
– Присядьте, пожалуйста.
– Надеюсь, – начал посетитель, – что не произойдет никаких неприятностей…
– Для вас – нет, – успокоил его сыщик. – Но кое-кого ждет несомненно большая неприятность…
Через полчаса Карвер позвал к себе в кабинет стенографиста. Тот оставался у сыщика три четверти часа.
Вскоре после ухода высокого худощавого человека к Карверу зашел Тэб. Они долго говорили об убийстве в Майфилде. Однако Карвер ни словом не обмолвился о таинственном посетителе.
Позднее сыщик поехал в тюрьму, где содержался Вальтерс, и имел с ним продолжительный разговор.
Затем он поехал к И Лингу. Китаец сидел в своей маленькой гостиной и строчил еженедельное послание своему сыну.
Он отложил в сторону перо и спросил слугу:
– Этот господин пришел один?
– Да, один, – ответил слуга.
– Пусть войдет, – сказал китаец и задумчиво постучал по белоснежным зубам отполированными ногтями.
И Лингу достаточно было взглянуть на Карвера, чтобы понять, что дело об убийстве Трэнсмира и Броуна не разрешится так, как ему хотелось бы…
Инспектор не сразу начал разговор. Закурив предложенную ему хозяином дома сигару, он пошутил над длинным письмом китайца к сыну, справился о здоровье мисс Эрдферн и лишь после этого сказал:
– И Линг, мне кажется, что я нашел убийцу…
Ни один мускул не дрогнул на лице китайца.
– Мне нужно лишь узнать еще кое-какие пустяки, чтобы предать преступника суду.
Карвер умолк и пристально посмотрел на китайца.
– И вы пришли за этим ко мне? – с насмешкой в голосе спросил И Линг.
Карвер покачал головой и улыбнулся. Затем спросил мгновенно изменившимся, резким тоном:
– Где бумаги, взятые вами из Майфилда в ту ночь, когда вы поехали туда с мисс Эрдферн?
Китаец сразу же встал, подошел к маленькому сейфу в углу комнаты и вернулся с толстой пачкой бумаг в руках.
– Они все здесь? – поинтересовался Карвер, окинув собеседника быстрым взглядом.
– Все, кроме двух, – без колебаний ответил китаец. – Одна из них относится к моему соглашению с Трэнсмиром о ресторане… Она у моего адвоката.
– А другая? – допытывался сыщик.
– Другая касается тайны, – торжественным тоном произнес И Линг.
– И да будет вам известно, что я пришел именно за этой бумагой.
– Я догадался, – кивнул головой китаец. – Тем не менее, господин Карвер, я не могу вам ее дать. И если вам уже все известно, то вы догадаетесь, почему я не могу ее дать…
– А мисс Эрдферн знает? – коротко спросил сыщик.
И Линг покачал головой.
– Она единственный человек, который не должен этого знать, – опять торжественно произнес он. – Если бы не она, я показал бы вам бумагу.
Карвер понял, что решение китайца бесповоротно и что он не изменит его.
– Какое значение имеет для вас эта бумага? – в свою очередь спросил китаец. – Ведь вы только что утверждали, что знаете преступника, что вам нужно уточнить сущие пустяки, чтобы передать его суду? Так?
Он бросил на сыщика вызывающий взгляд и продолжил:
– Но вы не знаете самого главного – как было совершено убийство, как преступник вышел из комнаты и как он положил ключ на стол… И я очень рад, что вы не знаете этого… Впрочем, если бы я даже хотел, я был бы бессилен помочь вам: мне тоже ничего не известно об этом.
Было видно, что китаец говорил правду.
Наступило короткое молчание. Первым нарушил его Карвер.
– И Линг! – глядя китайцу прямо в глаза, произнес он. – А вы догадываетесь, кто этот таинственный человек в черном?
– Да, – без всякого колебания ответил И Линг. – Но опять-таки, какое значение могут иметь мои догадки? Я ничего не мог бы подтвердить под присягой.
Китаец тихо рассмеялся. Карвер глубоко вздохнул и встал.
– Вы дьявольски хорошо рассуждаете, И Линг! – сказал он на прощанье своему собеседнику. – Я еще никогда ни с кем не боролся с таким наслаждением!
В тот же вечер И Линг, вообще мало занимавшийся клиентами своего ресторана, особенно внимательно следил за приготовлениями к обеду в зале № 6. Лакеи-итальянцы сбились с ног, не зная, как угодить требовательному хозяину: он несколько раз менял и переставлял цветы, а в последнюю минуту настоял на том, чтобы весь стол был накрыт заново.
На буфете красовался дорогой старинный китайский фарфор, принесенный И Лингом из своих комнат.
Бросив последний взгляд на убранство стола, он подозвал к себе метрдотеля и долго заказывал ему обед.
– Сегодня И Линг превзошел себя! – воскликнул Тэб, взглянув на стол.
Молодая женщина улыбнулась и вздрогнула: втайне она надеялась, что И Линг выберет другую комнату.
– Какой стыд! Обедать наедине с молодым человеком! – сказала она, сбрасывая накидку на руки лакея. И с лукавой усмешкой добавила: – Это ужасное происшествие не попадет в газеты?
– Неужели мы так и не увидим И Линга? – спросил Тэб во время обеда.
Мисс Эрдферн покачала головой.
– Он никогда не появляется. При мне он только два раза был в этом зале…
– Но это же неудобно – оставлять нас вдвоем! – шутливо сказал Тэб и любовно посмотрел на руку невесты, где поблескивало подаренное им кольцо.
Мисс Эрдферн весело рассмеялась.
– Я просил Карвера зайти после обеда, но, к сожалению, он занят, – прибавил молодой человек. – Он прислал красноречивое поздравление. Удивительный человек этот Карвер: иногда он становится поэтом…
В тот же миг раздался стук, и дверь тихо отворилась.
– Старина! – вскрикнул Тэб, сделав шаг навстречу своему другу. – Как же ты узнал, что мы здесь?
– Я видел, как вы вошли сюда крадучись, – с укоризненной улыбкой промолвил Рекс. – Разрешите вас поздравить, мисс Эрдферн, и положить к вашим ногам осколки разбитого сердца…
Молодая женщина смущенно рассмеялась этой шутке.
– Нет, я, к сожалению, не могу остаться с вами, – ответил Рекс на приглашение Тэба. – Я спешу на вечер. Кроме того, я угощаю сегодня архитектора. Я положительно помешался на своей новой постройке. Не правда ли, странно: теперь, когда я не нуждаюсь в заработке, я полюбил свое ремесло… И даже прощаю этому чудаку Скотту его причуды… А вы простили меня, мисс Эрдферн? – неожиданно добавил он.
– О, да! – спокойно ответила невеста Тэба. – Я давно уже простила вас.
Ребяческое лицо Рекса расплылось в широкой улыбке.
– Увлечение молодого человека… – начал он и вдруг умолк.
Глаза его были устремлены на зеркало. Он увидел в нем, что дверь в зал медленно открылась и на пороге появилась странная фигура.
Лендер громко вскрикнул и обернулся.
– Мне назначил свидание инспектор Карвер, – сказал он робко дежурному чиновнику и протянул свою карточку.
Тот посмотрел на карточку и тотчас же ответил:
– Да. Инспектор Карвер ждет вас.
Карвер окинул посетителя быстрым взглядом и сказал:
– Присядьте, пожалуйста.
– Надеюсь, – начал посетитель, – что не произойдет никаких неприятностей…
– Для вас – нет, – успокоил его сыщик. – Но кое-кого ждет несомненно большая неприятность…
Через полчаса Карвер позвал к себе в кабинет стенографиста. Тот оставался у сыщика три четверти часа.
Вскоре после ухода высокого худощавого человека к Карверу зашел Тэб. Они долго говорили об убийстве в Майфилде. Однако Карвер ни словом не обмолвился о таинственном посетителе.
Позднее сыщик поехал в тюрьму, где содержался Вальтерс, и имел с ним продолжительный разговор.
Затем он поехал к И Лингу. Китаец сидел в своей маленькой гостиной и строчил еженедельное послание своему сыну.
Он отложил в сторону перо и спросил слугу:
– Этот господин пришел один?
– Да, один, – ответил слуга.
– Пусть войдет, – сказал китаец и задумчиво постучал по белоснежным зубам отполированными ногтями.
И Лингу достаточно было взглянуть на Карвера, чтобы понять, что дело об убийстве Трэнсмира и Броуна не разрешится так, как ему хотелось бы…
Инспектор не сразу начал разговор. Закурив предложенную ему хозяином дома сигару, он пошутил над длинным письмом китайца к сыну, справился о здоровье мисс Эрдферн и лишь после этого сказал:
– И Линг, мне кажется, что я нашел убийцу…
Ни один мускул не дрогнул на лице китайца.
– Мне нужно лишь узнать еще кое-какие пустяки, чтобы предать преступника суду.
Карвер умолк и пристально посмотрел на китайца.
– И вы пришли за этим ко мне? – с насмешкой в голосе спросил И Линг.
Карвер покачал головой и улыбнулся. Затем спросил мгновенно изменившимся, резким тоном:
– Где бумаги, взятые вами из Майфилда в ту ночь, когда вы поехали туда с мисс Эрдферн?
Китаец сразу же встал, подошел к маленькому сейфу в углу комнаты и вернулся с толстой пачкой бумаг в руках.
– Они все здесь? – поинтересовался Карвер, окинув собеседника быстрым взглядом.
– Все, кроме двух, – без колебаний ответил китаец. – Одна из них относится к моему соглашению с Трэнсмиром о ресторане… Она у моего адвоката.
– А другая? – допытывался сыщик.
– Другая касается тайны, – торжественным тоном произнес И Линг.
– И да будет вам известно, что я пришел именно за этой бумагой.
– Я догадался, – кивнул головой китаец. – Тем не менее, господин Карвер, я не могу вам ее дать. И если вам уже все известно, то вы догадаетесь, почему я не могу ее дать…
– А мисс Эрдферн знает? – коротко спросил сыщик.
И Линг покачал головой.
– Она единственный человек, который не должен этого знать, – опять торжественно произнес он. – Если бы не она, я показал бы вам бумагу.
Карвер понял, что решение китайца бесповоротно и что он не изменит его.
– Какое значение имеет для вас эта бумага? – в свою очередь спросил китаец. – Ведь вы только что утверждали, что знаете преступника, что вам нужно уточнить сущие пустяки, чтобы передать его суду? Так?
Он бросил на сыщика вызывающий взгляд и продолжил:
– Но вы не знаете самого главного – как было совершено убийство, как преступник вышел из комнаты и как он положил ключ на стол… И я очень рад, что вы не знаете этого… Впрочем, если бы я даже хотел, я был бы бессилен помочь вам: мне тоже ничего не известно об этом.
Было видно, что китаец говорил правду.
Наступило короткое молчание. Первым нарушил его Карвер.
– И Линг! – глядя китайцу прямо в глаза, произнес он. – А вы догадываетесь, кто этот таинственный человек в черном?
– Да, – без всякого колебания ответил И Линг. – Но опять-таки, какое значение могут иметь мои догадки? Я ничего не мог бы подтвердить под присягой.
Китаец тихо рассмеялся. Карвер глубоко вздохнул и встал.
– Вы дьявольски хорошо рассуждаете, И Линг! – сказал он на прощанье своему собеседнику. – Я еще никогда ни с кем не боролся с таким наслаждением!
В тот же вечер И Линг, вообще мало занимавшийся клиентами своего ресторана, особенно внимательно следил за приготовлениями к обеду в зале № 6. Лакеи-итальянцы сбились с ног, не зная, как угодить требовательному хозяину: он несколько раз менял и переставлял цветы, а в последнюю минуту настоял на том, чтобы весь стол был накрыт заново.
На буфете красовался дорогой старинный китайский фарфор, принесенный И Лингом из своих комнат.
Бросив последний взгляд на убранство стола, он подозвал к себе метрдотеля и долго заказывал ему обед.
– Сегодня И Линг превзошел себя! – воскликнул Тэб, взглянув на стол.
Молодая женщина улыбнулась и вздрогнула: втайне она надеялась, что И Линг выберет другую комнату.
– Какой стыд! Обедать наедине с молодым человеком! – сказала она, сбрасывая накидку на руки лакея. И с лукавой усмешкой добавила: – Это ужасное происшествие не попадет в газеты?
– Неужели мы так и не увидим И Линга? – спросил Тэб во время обеда.
Мисс Эрдферн покачала головой.
– Он никогда не появляется. При мне он только два раза был в этом зале…
– Но это же неудобно – оставлять нас вдвоем! – шутливо сказал Тэб и любовно посмотрел на руку невесты, где поблескивало подаренное им кольцо.
Мисс Эрдферн весело рассмеялась.
– Я просил Карвера зайти после обеда, но, к сожалению, он занят, – прибавил молодой человек. – Он прислал красноречивое поздравление. Удивительный человек этот Карвер: иногда он становится поэтом…
В тот же миг раздался стук, и дверь тихо отворилась.
– Старина! – вскрикнул Тэб, сделав шаг навстречу своему другу. – Как же ты узнал, что мы здесь?
– Я видел, как вы вошли сюда крадучись, – с укоризненной улыбкой промолвил Рекс. – Разрешите вас поздравить, мисс Эрдферн, и положить к вашим ногам осколки разбитого сердца…
Молодая женщина смущенно рассмеялась этой шутке.
– Нет, я, к сожалению, не могу остаться с вами, – ответил Рекс на приглашение Тэба. – Я спешу на вечер. Кроме того, я угощаю сегодня архитектора. Я положительно помешался на своей новой постройке. Не правда ли, странно: теперь, когда я не нуждаюсь в заработке, я полюбил свое ремесло… И даже прощаю этому чудаку Скотту его причуды… А вы простили меня, мисс Эрдферн? – неожиданно добавил он.
– О, да! – спокойно ответила невеста Тэба. – Я давно уже простила вас.
Ребяческое лицо Рекса расплылось в широкой улыбке.
– Увлечение молодого человека… – начал он и вдруг умолк.
Глаза его были устремлены на зеркало. Он увидел в нем, что дверь в зал медленно открылась и на пороге появилась странная фигура.
Лендер громко вскрикнул и обернулся.
Глава 29
– Боже! И Линг!.. Как вы меня испугали! – Детское лицо Рекса было исполнено ужаса. – И почему вы вошли так неслышно?
– Я пришел узнать, как понравился обед моим дорогим гостям? – тихим голосом сказал китаец.
Руки его были скрыты широкими рукавами просторного халата, на голову был накинут капюшон, ноги обуты в мягкие атласные туфли.
Восточный наряд китайца в зале, обставленном модной мебелью, производил странное впечатление.
– Обед был отменный! – сказал Тэб. – Не правда ли? – повернулся он к своей невесте.
Она, улыбаясь, кивнула головой. На одно мгновение глаза ее встретились с глазами китайца, и на лице ее промелькнула легкая тень.
– Мне пора идти, – внезапно сказал Рекс и неловко пожал руку молодой женщине. – До свидания, старина! Счастливый похититель чужого счастья!
Он простился со своим другом, кивнул головой китайцу и вышел из комнаты.
– Вам понравилось вино? – спросил И Линг своим тихим, приятным голосом.
– Все было великолепно! – заверила его молодая женщина.
На щеках ее появился румянец.
– Благодарю вас, И Линг! – сказала она. – Вы нам устроили настоящее пиршество… Мы опоздаем в театр, Тэб, – прибавила она, поспешно вставая.
– Какой странный этот И Линг! – заметил Тэб по дороге в «Атенеум».
– Да, временами он мне тоже кажется странным, – коротко ответила мисс Эрдферн.
Через десять минут они сидели в ложе. Урсула внимательно глядела на сцену. Она так увлеклась, что, казалось, забыла обо всем. Еще так недавно она сама играла в этой пьесе…
После первого действия Тэб вышел в коридор покурить. В углу стоял Карвер и внимательно читал свежие спортивные новости.
Увидев своего друга, сыщик знаком подозвал его к себе.
– Тэб! В котором часу вы поедете домой?
– Я провожу мисс Эрдферн в гостиницу после спектакля, – ответил журналист, – а потом…
– Вы никуда не поедете ужинать?
– Нет, – удивленно ответил Тэб. – Но почему вы меня об этом спрашиваете?
– Пустяк! – небрежно сказал сыщик. – В таком случае я буду ждать вас в Централь-отеле. Мне нужно поговорить с вами о моем племяннике… Он во что бы то ни стало хочет сделаться журналистом, и вы можете мне помочь в этом.
Тэб с еще большим изумлением посмотрел на своего друга.
– Несколько недель назад вы говорили мне, что у вас нет родственников, – заметил он.
– С тех пор у меня появился племянник, – улыбнулся Карвер. – Так вы найдете меня в гостинице, – прибавил он.
Тэб не видел более сыщика в театре. Когда он проводил мисс Эрдферн в Централь-отель и готовился выйти на улицу, к нему подошел Карвер и взял его под руку.
– Пойдемте пешком! – предложил он. – Вы мало занимаетесь спортом. Вам нужно побольше двигаться.
– Какой вы сегодня разговорчивый, – заметил Тэб. – Так чего же хочет ваш племянник?
– А разве я говорил вам, что у меня есть племянник? – нисколько не смутясь, ответил Карвер. – Нет, мой друг! Все это вздор! Просто я чувствовал себя страшно одиноким сегодня вечером… У меня было много неприятностей, Тэб, и мне нужен терпеливый слушатель.
Друзья прошли на квартиру Тэба.
Расположившись в удобном мягком кресле и выпив виски, сыщик сказал:
– Дело вот в чем. Я уверен, что с некоторых пор за каждым нашим шагом следят…
– Кто? – быстро спросил Тэб.
– Убийца Трэнсмира, – ответил сыщик. – Как ни стыдно сознаваться в своей трусости, но мне страшно идти домой одному ночью: я чувствую, что наш таинственный «друг» готовит какую-то западню…
– Вы хотите переночевать у меня в квартире? – удивленно спросил Тэб.
Сыщик кивнул головой.
– Я не хотел просить вас о приюте раньше. Мне, право, было совестно… – начал он.
– Чепуха! – воскликнул молодой человек, и брови его сердито сдвинулись. – Вы так боитесь этого убийцы, как и я…
– Не скажите! – заметил сыщик. – Итак, дома я оставаться не могу. Если бы я отправился ночевать в отель, это бы показалось всем подозрительным… И вот я остановил свой выбор на вашей квартире. Что вы на это скажете, Тэб?
– Вечно какие-то причуды, недомолвки… – сердито проворчал журналист. – Хотите устроиться на кровати Рекса?
– Я предпочитаю диван, если вы позволите, – сказал сыщик. – Роскошь развращает людей.
– Если вы ударитесь в философию, то я пойду спать, – предупредил Тэб.
Он пошел в свою спальню, вернулся с одеялом и подушкой и бросил их на диван.
– Я хотел лишь заметить, – сказал ему вслед Карвер, – что вы удивительно хорошо носите фрак. Обычно журналиста легко отличить от порядочного джентльмена. Вы же как будто родились во фраке.
Тэб невольно расхохотался.
– Как вы весело настроены сегодня! – заметил он и отправился в свою спальню.
Через десять минут огонь в соседней комнате потух. Сыщик, по-видимому, улегся.
Тэбу снились счастливые сны: он видел себя со своей невестой в благоухающем саду. Вдруг из-за куста выглянуло желтое лицо И Линга, и Тэб с удивлением увидел, что он уже не в саду, а в имении китайца. С двух сторон возвышались недавно возведенные колонны. Сам хозяин стоял на пороге своего нового дворца в золотом парчовом халате.
– Я пришел узнать, как понравился обед моим дорогим гостям? – тихим голосом сказал китаец.
Руки его были скрыты широкими рукавами просторного халата, на голову был накинут капюшон, ноги обуты в мягкие атласные туфли.
Восточный наряд китайца в зале, обставленном модной мебелью, производил странное впечатление.
– Обед был отменный! – сказал Тэб. – Не правда ли? – повернулся он к своей невесте.
Она, улыбаясь, кивнула головой. На одно мгновение глаза ее встретились с глазами китайца, и на лице ее промелькнула легкая тень.
– Мне пора идти, – внезапно сказал Рекс и неловко пожал руку молодой женщине. – До свидания, старина! Счастливый похититель чужого счастья!
Он простился со своим другом, кивнул головой китайцу и вышел из комнаты.
– Вам понравилось вино? – спросил И Линг своим тихим, приятным голосом.
– Все было великолепно! – заверила его молодая женщина.
На щеках ее появился румянец.
– Благодарю вас, И Линг! – сказала она. – Вы нам устроили настоящее пиршество… Мы опоздаем в театр, Тэб, – прибавила она, поспешно вставая.
– Какой странный этот И Линг! – заметил Тэб по дороге в «Атенеум».
– Да, временами он мне тоже кажется странным, – коротко ответила мисс Эрдферн.
Через десять минут они сидели в ложе. Урсула внимательно глядела на сцену. Она так увлеклась, что, казалось, забыла обо всем. Еще так недавно она сама играла в этой пьесе…
После первого действия Тэб вышел в коридор покурить. В углу стоял Карвер и внимательно читал свежие спортивные новости.
Увидев своего друга, сыщик знаком подозвал его к себе.
– Тэб! В котором часу вы поедете домой?
– Я провожу мисс Эрдферн в гостиницу после спектакля, – ответил журналист, – а потом…
– Вы никуда не поедете ужинать?
– Нет, – удивленно ответил Тэб. – Но почему вы меня об этом спрашиваете?
– Пустяк! – небрежно сказал сыщик. – В таком случае я буду ждать вас в Централь-отеле. Мне нужно поговорить с вами о моем племяннике… Он во что бы то ни стало хочет сделаться журналистом, и вы можете мне помочь в этом.
Тэб с еще большим изумлением посмотрел на своего друга.
– Несколько недель назад вы говорили мне, что у вас нет родственников, – заметил он.
– С тех пор у меня появился племянник, – улыбнулся Карвер. – Так вы найдете меня в гостинице, – прибавил он.
Тэб не видел более сыщика в театре. Когда он проводил мисс Эрдферн в Централь-отель и готовился выйти на улицу, к нему подошел Карвер и взял его под руку.
– Пойдемте пешком! – предложил он. – Вы мало занимаетесь спортом. Вам нужно побольше двигаться.
– Какой вы сегодня разговорчивый, – заметил Тэб. – Так чего же хочет ваш племянник?
– А разве я говорил вам, что у меня есть племянник? – нисколько не смутясь, ответил Карвер. – Нет, мой друг! Все это вздор! Просто я чувствовал себя страшно одиноким сегодня вечером… У меня было много неприятностей, Тэб, и мне нужен терпеливый слушатель.
Друзья прошли на квартиру Тэба.
Расположившись в удобном мягком кресле и выпив виски, сыщик сказал:
– Дело вот в чем. Я уверен, что с некоторых пор за каждым нашим шагом следят…
– Кто? – быстро спросил Тэб.
– Убийца Трэнсмира, – ответил сыщик. – Как ни стыдно сознаваться в своей трусости, но мне страшно идти домой одному ночью: я чувствую, что наш таинственный «друг» готовит какую-то западню…
– Вы хотите переночевать у меня в квартире? – удивленно спросил Тэб.
Сыщик кивнул головой.
– Я не хотел просить вас о приюте раньше. Мне, право, было совестно… – начал он.
– Чепуха! – воскликнул молодой человек, и брови его сердито сдвинулись. – Вы так боитесь этого убийцы, как и я…
– Не скажите! – заметил сыщик. – Итак, дома я оставаться не могу. Если бы я отправился ночевать в отель, это бы показалось всем подозрительным… И вот я остановил свой выбор на вашей квартире. Что вы на это скажете, Тэб?
– Вечно какие-то причуды, недомолвки… – сердито проворчал журналист. – Хотите устроиться на кровати Рекса?
– Я предпочитаю диван, если вы позволите, – сказал сыщик. – Роскошь развращает людей.
– Если вы ударитесь в философию, то я пойду спать, – предупредил Тэб.
Он пошел в свою спальню, вернулся с одеялом и подушкой и бросил их на диван.
– Я хотел лишь заметить, – сказал ему вслед Карвер, – что вы удивительно хорошо носите фрак. Обычно журналиста легко отличить от порядочного джентльмена. Вы же как будто родились во фраке.
Тэб невольно расхохотался.
– Как вы весело настроены сегодня! – заметил он и отправился в свою спальню.
Через десять минут огонь в соседней комнате потух. Сыщик, по-видимому, улегся.
Тэбу снились счастливые сны: он видел себя со своей невестой в благоухающем саду. Вдруг из-за куста выглянуло желтое лицо И Линга, и Тэб с удивлением увидел, что он уже не в саду, а в имении китайца. С двух сторон возвышались недавно возведенные колонны. Сам хозяин стоял на пороге своего нового дворца в золотом парчовом халате.