– Дом горит… – пробормотал Скотт.
   – Я вижу! Скорее же!
   Скотт развязал ремни, и незнакомец выпрямился.
   – Теперь возьмите бумаги… там на столе… Я не могу… У меня скованы руки… Побыстрее! – отрывистым голосом продолжал он отдавать приказания.
   Скотт повиновался. Когда они вышли в подвальный коридор, все огни вдруг потухли. Коридор был полон дыма.
   – А теперь – бегом! – скомандовал Тэб и кинулся наверх.
   Скотт следовал за ним по пятам, все еще потрясая в воздухе лопатой. У лестницы он остановился. Жара была нестерпимая. Пламя уже охватило верхние ступеньки.
   – Бегите скорее вон! Не останавливайтесь! – послышался голос Тэба.
   Скотт задыхался, его халат уже начал тлеть.
   У двери в пылавшую столовую он вновь приостановился. Тэб толкнул его плечом, и он кубарем влетел внутрь. Через мгновение он уже был на воздухе, под проливным дождем.
   В это время во двор въезжала первая пожарная машина.
   Скотт посмотрел на Тэба, подмигнул ему и сказал:
   – Не выпить ли нам чего-нибудь?
   Тэб все еще был в наручниках. Окликнув полицейского, он попросил его открыть их своим ключом.
   – Пойдемте же выпьем чего-нибудь! – вновь предложил Тэбу мистер Скотт.
   В это время у дома остановилась машина Карвера.
   – Слава Богу! – воскликнул стремительно выпрыгнувший на мостовую сыщик, узнав Тэба. – Я уже не чаял увидеть вас в живых!
 
   – А теперь скорее в Стон-коттедж! – распорядился Карвер. – Я позвоню в полицию, а вы тем временем позаботьтесь об автомобиле…
   Это был бешеный лет: дождь хлестал им в лицо, ветер свистел в ушах.
   Садовая калитка Стон-коттеджа была отворена. Тэб первый выскочил из автомобиля и кинулся в сад; у входа его ударила по лицу проволока, протянутая поперек калитки.
   Дурное предзнаменование! Входная дверь виллы была отворена.
   Молодой человек стремительно взбежал по ступенькам. В передней было пусто. Кругом царствовала мертвая тишина. Откуда-то слышалось лишь слабое тиканье часов.
   Тэб чиркнул спичкой и зажег канделябр у зеркала. При слабом свете свеч он увидел на полу опрокинутый стул. Ковер был скомкан. Здесь явно происходила борьба.
   Тэб побледнел и пустился бегом вверх по лестнице.
   На верхней площадке слабым светом мерцал ночник. Площадка была устлана мягким ковром. У стены стояли два плетеных кресла и маленький столик.
   Урсула любила сидеть на этой площадке, у слухового окна, и читать.
   И здесь ковер был скомкан. А на голубом диване явственно виднелись кровавые пятна.
   Тэб бессильно опустился в кресло и несколько секунд не мог ни пошевельнуться, ни закричать.
   Наконец он превозмог себя, дошел до спальни и открыл дверь.
   Прикрывая рукой огонь свечи, он вошел в комнату.
   – Кто там? – послышался с кровати милый сонный голос.
   Урсула приподнялась на локте. В руке ее блеснул револьвер.
   – Урсула! – прошептал Тэб.
   – Тэб!.. Это вы?
   Журналистом овладела внезапная немота.
   – Тэб, что случилось? – удивленно спросила молодая женщина. – Милый!
   Свеча дрожала в руке Тэба. Он вынужден был поставить ее на стол.
   – В чем дело, Тэб? – снова спросила Урсула.
   Молодой человек безмолвно опустился на колени около кровати и зарыдал.

Глава 34

   Рекс Лендер бешено мчался под дождем в своей машине; порой лицо его искажалось злобной торжествующей улыбкой.
   Он мчался к ней, к женщине, о которой грезил день и ночь. В течение четырех лет он собирал ее портреты, ходил на все представления, только бы увидеть ее, услышать ее голос…
   – Она будет мисс Лендер! Будет во что бы то ни стало! Да, мистер Холланд! – бормотал он.
   Лендер снова зло усмехнулся: Тэб, вероятно, уже задохся.
   – И зачем я написал это признание! Впрочем, оно, вероятно, превратилось уже в кучу золы…
   Машина стремительно неслась в ночь, разбрызгивая грязь…
   И все-таки это было сумасшествием!
   – Сумасшествием? Как? – Брови Лендера сдвинулись. – Иначе говоря: я сумасшедший? Но почему? Разве желать богатства было нелепостью?.. Разве влюбиться в одну из пленительнейших женщин было нелепостью? Во все времена люди уничтожали друг друга из-за денег и из-за любви…
   Темной громадой промелькнула постройка И Линга.
   – Нет! Нет! Умалишенные так не поступают!
   Подъехав к Стон-коттеджу, Лендер завернул в боковую аллею и спрятал автомобиль… Так сделал он и в ту ночь, когда за ним – таинственным человеком в черном – гнался сыщик.
   «Какой же я сумасшедший? – продолжал размышлять он. – Человек, потерявший рассудок, не будет так осторожен. А вдруг?» – мелькнула в голове его страшная мысль.
   Лендер содрогнулся и направился к дому.
   Раскрыв окно гостиной, он влез в комнату.
   Боже правый! Он был в ее гостиной… В этой комнате, где все напоминает о ней, где ощущается еще аромат ее духов…
   Он вынул из кармана электрический фонарь и осмотрелся. На рояле стояла хрустальная ваза с розами. Рекс взял самый пышный цветок и воткнул себе в петлицу.
   Подумав, что это ее рука поставила цветы в вазу, он нагнулся и поцеловал цветок.
   Дверь в переднюю была отворена. Рекс поднялся в верхний этаж.
   В этот миг чья-то тяжелая рука опустилась на его плечо и обвилась вокруг шеи. Другая рука зажала ему рот.
   Рекс был очень силен. Опомнившись, он легким взмахом приподнял нападавшего. Еще миг, и он бросил бы его на пол. Но тот успел схватить его за ногу,
   Рекс попытался вытащить из кармана револьвер, но вдруг почувствовал сильную боль в боку…
   – Вы!.. – прошептал он едва слышно, узнав в нападавшем И Линга.
   Лендер несколько раз громко кашлянул и затих.
   И Линг долго стоял над ним, прислушиваясь. Кругом была полнейшая тишина. Лишь снизу доносилось слабое тиканье часов.
   Лендер был мертв.
   И Линг вынул из кармана синий шелковый платок и вытер влажный лоб. Взвалив затем мертвое тело на плечи, он с большим трудом снес его с лестницы. У подножия лестницы он вынужден был опустить свою ношу на пол, чтобы перевести дух.
   Ночь была темная. Но зоркий глаз китайца явственно различал все предметы.
   Не будучи в силах вновь взвалить ношу себе на плечи, он стянул сперва ее вниз с крыльца, а затем протащил по садовой дорожке к калитке. Несколько раз китаец останавливался, чтобы перевести дух.
   Положив тело на краю дороги, он отправился за автомобилем Рекса.
   Сев за руль, И Линг дал задний ход и подъехал к месту, где лежало тело. Еще нечеловеческое усилие – и труп рухнул в кузов автомобиля.
   Китаец облегченно вздохнул, откинулся на спинку сиденья, закурил и, пустив в ход машину, понесся в Шенфорд.
   В нескольких десятках ярдов от своего дома И Линг потушил огни. Спрятав автомобиль в кустах у дороги, он снова взвалил на плечи страшную ношу.
   Колонна «Благодарственных воспоминаний» была возведена лишь до половины.
   Блеснула яркая молния и озарила все кругом.
   Подул ветер, послышался гулкий раскат грома.
   И Линг привязал тело Рекса к веревке лебедки, подававшей цемент на постройку, и изо всех сил принялся вертеть колесо…
   Веревка с жуткой ношей поднималась все выше и выше. Вот уже тело оказалось на уровне недостроенной колонны.
   И Линг стал медленно отпускать веревку, и тело начало погружаться во внутренность колонны, в форму, еще не залитую цементом.
   Наконец веревка ослабла: тело уперлось в дно.
   И Линг разыскал лестницу, приставил ее к колонне и полез на самую верхушку.
   Затем он по веревке спустился во внутренность колонны, отвязал тело и полез обратно вверх.
   Через мгновение он был уже снова на земле.
   Теперь оставалось наполнить форму цементом. Он нашел соответствующую веревку, потянул ее и услышал шум стекающего цемента.
   Затем он снова полез вверх по лестнице, захватив лопату. Вся форма была заполнена цементом, который полностью покрыл тело.
   Ловко работая лопатой, И Линг пригладил поверхность и, глубоко вздохнув, полез вниз.
   Гроза утихла. Но если бы даже она продолжалась всю ночь, И Линг не заметил бы ее. Он присел на подножке автомобиля, мокрый до нитки, с окровавленными руками, и с наслаждением затянулся папиросой.
   На дороге показались огни автомобиля. Машина быстро промчалась мимо.
   – Нельзя терять времени! – прошептал И Линг.
   Он сел за руль и выехал на дорогу. Путь его лежал к реке. Он вылез из машины, оставив мотор работающим. Уже стоя на земле, отпустил тормоза, машина покатилась по откосу и с шумом свалилась в воду.
   На рассвете И Линг сидел у себя дома в горячей благоухающей ванне и читал китайские поэмы.
 
   – И на лестнице есть кровавые пятна, – заметил Карвер. – И на садовой дорожке…
   Он посмотрел на Тэба.
   – Что же вы думаете обо всем этом? – спросил журналист.
   – Ничего не понимаю… – ответил сыщик.
   Уже начинал брезжить рассвет; мисс Эрдферн спустилась вниз и стала готовить кофе.
   – Вы ничего не слышали ночью, мисс Эрдферн? – спросил ее сыщик.
   Она покачала головой.
   – Обычно я просыпаюсь от малейшего шороха, – ответила она.
   – Лендер был здесь, в этом нет сомнения, – задумчиво заметил сыщик, – шляпа его найдена на дороге, видны еще следы шин от его машины… Но куда он девался? И что означают кровавые пятна?.. А Тернер ничего не слышал? – через мгновение вновь спросил Карвер.
   – Нет, – ответила Урсула. – Его комната выходит на лужайку позади дома…
   – Теперь мне все ясно, – задумчиво промолвил сыщик. – После рассказа Тэба я понял многое: Рекс в течение многих лет обдумывал преступление. Он, по-видимому, опасался, что Трэнсмир может лишить его наследства… В то время, как он гостил у старика, он украл у него старый китайский револьвер, чтобы отвести от себя подозрение в будущем убийстве. Мне думается, что он еще что-то присвоил себе тогда…
   – Я могу вам даже сказать, что именно, – быстро проговорила девушка. – Он взял из Майфилда бумагу с адресом на заголовке…
   – Но откуда вы это знаете? – с удивлением спросил Тэб
   Урсула не успела ответить ему, так как и Карвер задал ей неожиданный вопрос:
   – А когда вы узнали, мисс Эрдферн, что Рекс – убийца Трэнсмира…
   – Я узнала это в тот день, когда Тэб рассказал мне о завещании старика, – спокойно ответила девушка.
   – Но почему?! – воскликнул Тэб.
   – Потому что старик не умел ни читать, ни писать по-английски, – так же спокойно ответила Урсула.
   Сыщик и Тэб удивленно переглянулись.
   – Я все время подозревал, что завещание подложное, – заметил Карвер. – Но, позвольте, ведь Лендер получал от своего дяди письма…
   – Трэнсмир не писал Лендеру никаких писем, – перебила его Урсула. – Все они написаны самим Лендером. Я даже думаю, что он писал их с определенной целью в случае, если бы возникли какие-либо сомнения в подлинности завещания, он мог бы представить их для сверки подписей… А Трэнсмир скрывал, что он не умеет писать по-английски. Поэтому-то он и взял меня в качестве секретарши. Мне он мог всецело довериться…
   – Вы, значит, считаете, что Рекс сам писал себе письма? – спросил пораженный Тэб.
   – В этом нет никакого сомнения, – подтвердила Урсула – Вы помните, что я почти упала в обморок, когда вы мне сказали, что Трэнсмир оставил собственноручно написанное завещание… В тот миг я поняла, кто убийца и почему старик был убит.
   Карвер потер небритый подбородок.
   – Теперь мне все ясно. Лендер хорошо обдумал свой план. Он, вероятно, много раз проделывал фортель с ключом. Убить старика он решил именно в субботу, так как знал, что старик в этот день обычно спускается в подвал и дверь подвальной комнаты будет открыта. Одним словом, все было рассчитано до мельчайших подробностей. Оставалось устранить Вальтерса… Каким-то образом он узнал о его темном прошлом: вероятно, в то время, когда он целыми днями просиживал в библиотеке «Мегафона» и изучал уголовные преступления…
   – Вероятно, – подтвердил Тэб.
   – И вот он посылает Вальтерсу телеграмму, – продолжал сыщик. – Сам прячется где-то поблизости и ждет до тех пор, пока испуганный лакей не появляется в дверях. Тогда он открывает калитку и спускается в подвал. Далее следует то, что вам уже известно: выстрел в спину и хитрая проделка с ключом…
   – Хотел бы я знать, где он теперь, – промолвил Тэб.
   Однако единственный человек, который мог ответить на его вопрос, спал в этот час мирным сном на узкой и жесткой кровати…

Глава 35

   «Дорогая мисс Эрдферн!
   В понедельник я справляю новоселье и буду очень рад видеть Вас среди милых моих гостей. Очень прошу Вас передать мое приглашение господину Холланду и господину Карверу. Надеюсь, что они также согласятся быть моими гостями…»
   Урсула тотчас же ответила И Лингу согласием на его любезное приглашение и поблагодарила за себя и за своего жениха.
   Новоселье вышло очень удачным. Среди гостей был и мистер Скотт, которого Тэб представил своей невесте.
   Урсула приветливо улыбнулась тучному человеку.
   – Как благодарить вас, мистер Скотт! – воскликнула она. – Тэб рассказал мне все… Ваша храбрость прямо изумительна!
   Скотт просиял.
   – В городе уже говорят о том, что меня хотят представить к медали… – заявил он, потупив глаза. – Но я делаю все возможное, чтобы избавиться от этой чести. Я ненавижу, когда подымают шум из-за пустяков. Все Скотты всегда избегали шума и рекламы. Мой отец, например, мог бы быть епископом… Ему даже предлагали епархию…
   И Линг повел своих гостей по всему дому: чудеса востока, с любовью собранные в течение многих лет, красовались повсюду.
   Урсула чувствовала себя бесконечно счастливой: она восхищалась восточным убранством комнат и изящными безделушками.
   – И Линг, – спросила она, воспользовавшись минутой, когда они остались одни, – где Лендер?
   Китаец покачал головой.
   – Не знаю…
   – Вы думаете, он скрылся за границу?
   – Едва ли, – ответил И Линг.
   – Но вы знаете, где он? – вновь спросила молодая женщина и испытующе посмотрела на китайца.
   – Могу лишь уверить вас, мисс Эрдферн, – ответил И Линг, обмахивая ее чудесным веером, – что я не видел лица Лендера с того вечера, как он появился в «Золотой крыше»…
   Минуту она сидела в глубокой задумчивости и вдруг спросила:
   – Кто был Уэллингтон Броун?
   – Сударыня, – ответил И Линг, – он умер. И хорошо, что он умер так. Это все-таки лучше, чем умереть на плахе… Как вы думали до сих пор…
   Она закрыла рукой глаза и несколько раз печально кивнула головой.
   – Мы, китайцы, многое прощаем своим отцам, – промолвил И Линг и бесшумно отошел от нее.
   После осмотра дома И Линг повел гостей в сад. В конце усыпанной гравием широкой аллеи гордо возвышались столь милые его сердцу увенчанные драконами колонны.
   – Какая замечательная работа, – восторженно заявил Скотт, глядя вверх. – Сколько на них положено труда!
   – В особенности на одну, – спокойно заметил китаец, обмахиваясь веером, – на колонну «Благодарственных воспоминаний». В бурную ночь, во время грозы какой-то прохожий нечаянно, вероятно, выпустил в форму цемент… Мой главный мастер думал даже, что она не устоит. Но видите… Он ошибся…
   И Линг умолк на мгновение, обвел взглядом своих гостей и заключил:
   – Я посвятил колонну «Благодарственных воспоминаний» всем сделавшим мне когда-либо в жизни добро: старому Ши Со, вам, мисс Эрдферн, всем богам востока и запада… Всем, кто любит и кто любим…