Страница:
Виктор Гишлер
Go-Go Girls апокалипсиса
Считаю необходимым добавить следующие имена к списку причастных к созданию этой книги. Дэвид Хейл Смит – отличный литературный агент. Благодарю за то, что ты ловил все, что я тебе подбрасывал. Выражаю благодарность Заку Шизгалу, Шоне Литцке и команде из Тачстоуна и Файрсайда за поддержку. Весьма признателен моей жене Джеки и сыну Эмери за терпение. И конечно, большое спасибо моим многочисленным читателям.
Энтони Нейлу Смиту и Шону Дулитлу – оба убеждали меня, что я написал хорошую книгу, прежде чем я поверил в это сам.
Когда народ увидел, что Моисей долго не сходил с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: встань, и сделай нам бога, который бы шел перед нами; ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось.
Ветхий Завет.Вторая книга Моисеева.Исход, 32: 1
Глава 1
Вот как случилось, что Мортимер Тейт убил трех человек, которые первыми попались ему на глаза после девяти лет одиночества.
Облако лежало саваном на вершине горы, холодное и белое, как ветчинный жир на черной сковородке. Верхушки хвойных деревьев торчали сквозь него, замерзшие после снегопада прошлой ночью. Последние дни зимы, не слишком холодной – Мортимер Тейт приблизительно определил минимальную температуру примерно нолем градусов. Термометр взорвался на третий год, в самую холодную зиму. Он был изготовлен маленькой компанией в Огайо.
Как любил говорить отец Мортимера, ничто на свете не служит дольше отпущенного срока.
Мортимер сидел у окна хижины, которая была построена у входа в пещеру, тянувшуюся в глубь горы. Он потягивал чай из женьшеня и древесной коры, которые собирал и сушил сам. Кофе закончился в первый же год вместе со многими другими прелестями жизни.
Наблюдая, как люди поднимаются в горы, исчезая в тумане, Мортимер думал, что он наконец повредился в уме и теперь жизнь, видимо, будет значительно приятнее. Но люди были реальными, они держали перед собой ружья и шли не слишком прячась, но и не разговаривая громко.
Мортимер хотел было метнуться в пещеру и там, в шкафу с оружием, взять двенадцатикалиберное ружье или что-нибудь еще более убойное, но тогда он потеряет из виду людей, а ему не хотелось, вернувшись, обнаружить пропажи и повреждения. К тому же в кармане его армейской парки лежал полицейский револьвер. Этого могло быть достаточно. Он хотел разговаривать, а не стрелять, но, конечно, придется быть осторожным.
Мортимер не думал, что они заметят хижину, скрытую соснами и двухмесячным снегом. Вероятно, он мог бы сидеть на месте, а люди прошли бы мимо и больше никогда не появились. До сих пор никто не поднимался так высоко, – по крайней мере, Мортимер никого не видел. Может быть, они застрелили дичь и теперь поднялись за ней. Мортимер сам убил большого оленя три недели назад и ел оленину четыре ночи подряд, оставив остальное для вяления.
Черт возьми, его уже тошнило от вяленого мяса.
«Я сам здесь засыхаю, как это мясо», – подумал Мортимер. Он не хотел, чтобы люди прошли, не поговорив с ним. Теперь, когда он увидел их, его терзало желание получить новости о мире внизу. Но он боялся – их было трое.
Мортимер мог окликнуть незнакомцев и надежно спрятаться в хижине. Там они бы не добрались до него – даже втроем. Им бы пришлось карабкаться по камням и снегу, и он легко мог бы перестрелять их из револьвера. Но тогда они бы узнали о хижине и пещере и вернулись с дюжиной, а то и с сотней человек.
Если бы ему удалось вступить в диалог… Возможно, ситуация нормализовалась бы. Его портативное радио сожрало все батарейки, истощившись раньше кофе, но новости были скверными, и Мортимер не стал бы заменять последние батарейки, даже если бы у него оставались запасные. Он больше не мог выносить отчетов о мире, разрывающем себя на куски.
Прошло много времени, и ситуация могла стабилизироваться. Мысль превратилась в надежду – Мортимер соскользнул по склону к дощатой двери и нырнул в деревья. Люди были с другой стороны. Мортимер двигался потихоньку, не показывая оружия. Надо завязать разговор. Может быть, они будут рады видеть его.
Наконец, Мортимер увидел первого человека, с румяными щеками, грязными рыжими волосами и рыжевато-каштановой бородой. Залатанные джинсы и поношенные сапоги, плотная вельветовая куртка, тоже залатанная. Красная повязка на рукаве. Он держал охотничье ружье 308-го калибра. Мортимер был так близко, что мог разглядеть марку – «Ремингтон».
Держа одну руку на рукоятке револьвера в кармане парки, Мортимер поднял другую в знак приветствия.
– Эй… – Собственный голос удивил и напугал его – в утреннем воздухе он звучал громко и хрипло. Когда последний раз он произносил хотя бы один слог? Об этом Мортимер размышлял не дольше секунды, потому что незнакомец обернулся, беззвучно произнес удивленное «О!» и поднял ружье.
– Нет! – Мортимер вскинул свободную руку жестом «стоп». – Подождите!
Но никто из них не мог ждать. Ружейное дуло опустилось на уровень живота Мортимера, который мгновенно направил револьвер вперед и нажал на спуск. Треск выстрела словно разорвал зимний пейзаж, проделав дыру в кармане парки. Пуля попала в левую сторону груди незнакомца, вокруг него брызнуло красным, ярко выделяющимся на белом фоне.
– Твою мать! – Еще одна пуля просвистела мимо уха Мортимера.
Он выхватил револьвер, двигаясь боком среди деревьев, когда двое других побежали к нему, хрустя по снегу. Мортимер шумно выдохнул, пар струился из открытого рта, глаза и нос были влажными от холода и напряжения. Он выстрелил снова, и двое парней замедлили шаг, присев, один опустился на колено и тоже выстрелил. Пуля продырявила рукав Мортимера. Они поднялись и опять побежали к нему; он с криком бросился навстречу, трижды спустив курок.
Два выстрела прошли слишком высоко. Третий угодил стрелку, стоявшему на колене, в левый глаз. Его крик перешел в бульканье, и он завалился назад.
Последний незнакомец повернулся и побежал, и это встревожило Мортимера больше, чем когда они стреляли в него. Он побежал по снегу с криком «Подождите!».
Оба побежали быстрее.
– Подождите.
Но незнакомец не ждал.
Мортимер выстрелил. Пуля попала бегущему незнакомцу между лопатками. Мужчина раскинул руки, ружье упало в снег. Он упал лицом вниз. Мортимер продолжал бежать, пока не поравнялся с телом, опустившись на колени.
– О нет! – Он перевернул незнакомца, но тот был мертв. – Проклятье!
Это были первые человеческие существа, которых он увидел за девять лет.
Облако лежало саваном на вершине горы, холодное и белое, как ветчинный жир на черной сковородке. Верхушки хвойных деревьев торчали сквозь него, замерзшие после снегопада прошлой ночью. Последние дни зимы, не слишком холодной – Мортимер Тейт приблизительно определил минимальную температуру примерно нолем градусов. Термометр взорвался на третий год, в самую холодную зиму. Он был изготовлен маленькой компанией в Огайо.
Как любил говорить отец Мортимера, ничто на свете не служит дольше отпущенного срока.
Мортимер сидел у окна хижины, которая была построена у входа в пещеру, тянувшуюся в глубь горы. Он потягивал чай из женьшеня и древесной коры, которые собирал и сушил сам. Кофе закончился в первый же год вместе со многими другими прелестями жизни.
Наблюдая, как люди поднимаются в горы, исчезая в тумане, Мортимер думал, что он наконец повредился в уме и теперь жизнь, видимо, будет значительно приятнее. Но люди были реальными, они держали перед собой ружья и шли не слишком прячась, но и не разговаривая громко.
Мортимер хотел было метнуться в пещеру и там, в шкафу с оружием, взять двенадцатикалиберное ружье или что-нибудь еще более убойное, но тогда он потеряет из виду людей, а ему не хотелось, вернувшись, обнаружить пропажи и повреждения. К тому же в кармане его армейской парки лежал полицейский револьвер. Этого могло быть достаточно. Он хотел разговаривать, а не стрелять, но, конечно, придется быть осторожным.
Мортимер не думал, что они заметят хижину, скрытую соснами и двухмесячным снегом. Вероятно, он мог бы сидеть на месте, а люди прошли бы мимо и больше никогда не появились. До сих пор никто не поднимался так высоко, – по крайней мере, Мортимер никого не видел. Может быть, они застрелили дичь и теперь поднялись за ней. Мортимер сам убил большого оленя три недели назад и ел оленину четыре ночи подряд, оставив остальное для вяления.
Черт возьми, его уже тошнило от вяленого мяса.
«Я сам здесь засыхаю, как это мясо», – подумал Мортимер. Он не хотел, чтобы люди прошли, не поговорив с ним. Теперь, когда он увидел их, его терзало желание получить новости о мире внизу. Но он боялся – их было трое.
Мортимер мог окликнуть незнакомцев и надежно спрятаться в хижине. Там они бы не добрались до него – даже втроем. Им бы пришлось карабкаться по камням и снегу, и он легко мог бы перестрелять их из револьвера. Но тогда они бы узнали о хижине и пещере и вернулись с дюжиной, а то и с сотней человек.
Если бы ему удалось вступить в диалог… Возможно, ситуация нормализовалась бы. Его портативное радио сожрало все батарейки, истощившись раньше кофе, но новости были скверными, и Мортимер не стал бы заменять последние батарейки, даже если бы у него оставались запасные. Он больше не мог выносить отчетов о мире, разрывающем себя на куски.
Прошло много времени, и ситуация могла стабилизироваться. Мысль превратилась в надежду – Мортимер соскользнул по склону к дощатой двери и нырнул в деревья. Люди были с другой стороны. Мортимер двигался потихоньку, не показывая оружия. Надо завязать разговор. Может быть, они будут рады видеть его.
Наконец, Мортимер увидел первого человека, с румяными щеками, грязными рыжими волосами и рыжевато-каштановой бородой. Залатанные джинсы и поношенные сапоги, плотная вельветовая куртка, тоже залатанная. Красная повязка на рукаве. Он держал охотничье ружье 308-го калибра. Мортимер был так близко, что мог разглядеть марку – «Ремингтон».
Держа одну руку на рукоятке револьвера в кармане парки, Мортимер поднял другую в знак приветствия.
– Эй… – Собственный голос удивил и напугал его – в утреннем воздухе он звучал громко и хрипло. Когда последний раз он произносил хотя бы один слог? Об этом Мортимер размышлял не дольше секунды, потому что незнакомец обернулся, беззвучно произнес удивленное «О!» и поднял ружье.
– Нет! – Мортимер вскинул свободную руку жестом «стоп». – Подождите!
Но никто из них не мог ждать. Ружейное дуло опустилось на уровень живота Мортимера, который мгновенно направил револьвер вперед и нажал на спуск. Треск выстрела словно разорвал зимний пейзаж, проделав дыру в кармане парки. Пуля попала в левую сторону груди незнакомца, вокруг него брызнуло красным, ярко выделяющимся на белом фоне.
– Твою мать! – Еще одна пуля просвистела мимо уха Мортимера.
Он выхватил револьвер, двигаясь боком среди деревьев, когда двое других побежали к нему, хрустя по снегу. Мортимер шумно выдохнул, пар струился из открытого рта, глаза и нос были влажными от холода и напряжения. Он выстрелил снова, и двое парней замедлили шаг, присев, один опустился на колено и тоже выстрелил. Пуля продырявила рукав Мортимера. Они поднялись и опять побежали к нему; он с криком бросился навстречу, трижды спустив курок.
Два выстрела прошли слишком высоко. Третий угодил стрелку, стоявшему на колене, в левый глаз. Его крик перешел в бульканье, и он завалился назад.
Последний незнакомец повернулся и побежал, и это встревожило Мортимера больше, чем когда они стреляли в него. Он побежал по снегу с криком «Подождите!».
Оба побежали быстрее.
– Подождите.
Но незнакомец не ждал.
Мортимер выстрелил. Пуля попала бегущему незнакомцу между лопатками. Мужчина раскинул руки, ружье упало в снег. Он упал лицом вниз. Мортимер продолжал бежать, пока не поравнялся с телом, опустившись на колени.
– О нет! – Он перевернул незнакомца, но тот был мертв. – Проклятье!
Это были первые человеческие существа, которых он увидел за девять лет.
Глава 2
На санях, которые Мортимер изготовил для возки дров, он отвез тела примерно за милю, чтобы похоронить их. Если у незнакомцев были друзья, Мортимер не хотел, чтобы его обвинили в убийстве. Это не его вина, убеждал он себя. Он хотел поговорить, а они напали на него.
Мортимер все еще сожалел об этом.
Несколько минут он терзал замерзшую землю лопатой и киркой. Потом перевел дыхание у разведенного им костра и обыскал карманы мертвецов. Там было мало интересного. У одного презерватив в бумажнике и ничего более. Оптимистично, подумал Мортимер. У всех в ружьях было по одной пуле – больше никаких боеприпасов. Они не могли ожидать встречи с ним и, должно быть, охотились.
У всех троих были красные повязки.
Мортимер был истощен к тому времени, как он уложил первых двух мертвецов в узкие могилы, покрыв их грязью и камнями. Еще один сильный снегопад все скроет.
Он склонился над третьим телом, которое оставил в сидячем положении у молодой сосны. Ему нравилась внешность этого парня с рыжевато-коричневой бородой и усами, закрученными, как велосипедный руль. Лицо было пухлым и веселым, хотя жизнь ушла из широко открытых круглых, теперь уже остекленевших глаз.
– Жаль, что мне пришлось сделать это, – посетовал Мортимер. – Другой парень едва не прикончил меня из охотничьего ружья. У меня не было иного выхода.
Он кивнул и пожал плечами, как будто слышал ответ трупа.
– Знаю, знаю. Я должен был крикнуть из хижины, а не подкрадываться к вам. Но посмотрите на это с моей точки зрения. Я должен был убедиться, что вы, ребята, играете честно, не так ли?
Мертвые глаза одобрили его, не мигая.
– Вы удивились, увидев меня здесь, – продолжал Мортимер. – Хорошее место, чтобы спрятаться. Вероятно, я единственный человек в Восточном Теннесси, который был готов к этому.
Огонь трещал. Мортимер подбросил хворосту. В горах стояла полная тишина.
– Если бы не моя жена, – признался Мортимер, – я бы никогда не поднялся сюда. Понадобились конец света и требования Энн подписать бумаги о разводе. Одного из двух было недостаточно, чтобы убежать и спрятаться. Тогда развод казался хуже. Можете этому поверить? Очевидно, для меня это было слишком личное.
Мортимер взял кирку и начал копать третью могилу, замер на некоторое время, почувствовав ветер, и подбросил еще хворосту в огонь.
Потом он снова заговорил:
– Ее звали Энн. Она хотела развода, а я нет. Мы оба были сердиты и сваливали наши несчастья друг на друга. Будь я проклят, если собирался заплатить ей хоть один цент алиментов.
Мортимер встал, покопал еще немного и вернулся к огню.
– Не думаю, что кто-то понимал, будто это конец – не абсолютный конец, но почти так же плохо. Поэтому я нашел пещеру и начал готовить ее. Я собирался оставить себе вершину этой горы, а весь остальной мир Энн. Если она хотела иметь подписанными эти чертовы бумаги о разводе, ей нужно было найти меня. Она должна была это заработать.
Мортимер выкопал могилу, но не сразу положил в нее тело. Он все еще хотел говорить – хотел все вспомнить. Одиночество подползало так постепенно, что он не замечал его, пока не остался с убитыми им людьми. Он мог о многом попросить их – возможно, они знали шутки, способные рассмешить его.
Мортимер рассмеялся вслух, чтобы вспомнить, как это звучит. В горле у него появился вкус олова, и ему расхотелось смеяться. Он вспомнил угловатое лицо Энн, ее пышные волосы, белую кожу.
Мортимер продолжал говорить, взяв труп за запястья и подтаскивая его к могиле.
– Не знаю, имеет ли это для вас значение. Интересно, есть ли у вас жена. Если да, мне жаль ее.
Он опустил тело в яму и присыпал его.
Мортимер все еще сожалел об этом.
Несколько минут он терзал замерзшую землю лопатой и киркой. Потом перевел дыхание у разведенного им костра и обыскал карманы мертвецов. Там было мало интересного. У одного презерватив в бумажнике и ничего более. Оптимистично, подумал Мортимер. У всех в ружьях было по одной пуле – больше никаких боеприпасов. Они не могли ожидать встречи с ним и, должно быть, охотились.
У всех троих были красные повязки.
Мортимер был истощен к тому времени, как он уложил первых двух мертвецов в узкие могилы, покрыв их грязью и камнями. Еще один сильный снегопад все скроет.
Он склонился над третьим телом, которое оставил в сидячем положении у молодой сосны. Ему нравилась внешность этого парня с рыжевато-коричневой бородой и усами, закрученными, как велосипедный руль. Лицо было пухлым и веселым, хотя жизнь ушла из широко открытых круглых, теперь уже остекленевших глаз.
– Жаль, что мне пришлось сделать это, – посетовал Мортимер. – Другой парень едва не прикончил меня из охотничьего ружья. У меня не было иного выхода.
Он кивнул и пожал плечами, как будто слышал ответ трупа.
– Знаю, знаю. Я должен был крикнуть из хижины, а не подкрадываться к вам. Но посмотрите на это с моей точки зрения. Я должен был убедиться, что вы, ребята, играете честно, не так ли?
Мертвые глаза одобрили его, не мигая.
– Вы удивились, увидев меня здесь, – продолжал Мортимер. – Хорошее место, чтобы спрятаться. Вероятно, я единственный человек в Восточном Теннесси, который был готов к этому.
Огонь трещал. Мортимер подбросил хворосту. В горах стояла полная тишина.
– Если бы не моя жена, – признался Мортимер, – я бы никогда не поднялся сюда. Понадобились конец света и требования Энн подписать бумаги о разводе. Одного из двух было недостаточно, чтобы убежать и спрятаться. Тогда развод казался хуже. Можете этому поверить? Очевидно, для меня это было слишком личное.
Мортимер взял кирку и начал копать третью могилу, замер на некоторое время, почувствовав ветер, и подбросил еще хворосту в огонь.
Потом он снова заговорил:
– Ее звали Энн. Она хотела развода, а я нет. Мы оба были сердиты и сваливали наши несчастья друг на друга. Будь я проклят, если собирался заплатить ей хоть один цент алиментов.
Мортимер встал, покопал еще немного и вернулся к огню.
– Не думаю, что кто-то понимал, будто это конец – не абсолютный конец, но почти так же плохо. Поэтому я нашел пещеру и начал готовить ее. Я собирался оставить себе вершину этой горы, а весь остальной мир Энн. Если она хотела иметь подписанными эти чертовы бумаги о разводе, ей нужно было найти меня. Она должна была это заработать.
Мортимер выкопал могилу, но не сразу положил в нее тело. Он все еще хотел говорить – хотел все вспомнить. Одиночество подползало так постепенно, что он не замечал его, пока не остался с убитыми им людьми. Он мог о многом попросить их – возможно, они знали шутки, способные рассмешить его.
Мортимер рассмеялся вслух, чтобы вспомнить, как это звучит. В горле у него появился вкус олова, и ему расхотелось смеяться. Он вспомнил угловатое лицо Энн, ее пышные волосы, белую кожу.
Мортимер продолжал говорить, взяв труп за запястья и подтаскивая его к могиле.
– Не знаю, имеет ли это для вас значение. Интересно, есть ли у вас жена. Если да, мне жаль ее.
Он опустил тело в яму и присыпал его.
Глава 3
В задней стороне хижины было отверстие высотой в четыре фута и шириной в пять, ведущее в пещеру. Остановившись у шкафа с оружием, Мортимер снял ключи со шнура, который висел у него на шее, выбрал нужный, открыл шкаф и перезарядил полицейский револьвер.
Шкаф был большой, с длинными ружьями наверху, пистолетами и боеприпасами в ящиках внизу. У Мортимера были еще два полицейских револьвера на случай, если что-нибудь произойдет с первым, и тысяча запечатанных обойм 38-го калибра, двенадцатикалибровый помповый дробовик, ружье калибра 30,06 с пусковым рычагом, «Ругер-мини-14» калибра 223 и 9-миллиметровый «узи», который он переделал в полный автомат, пользуясь Интернетом.
Мортимер израсходовал три кредитные карточки, набивая пещеру консервами, лекарствами, инструментами и всем, в чем может нуждаться человек, чтобы пережить конец света. На полках в самой сухой части пещеры стояло более тысячи книг. Имелись также несколько коробок с порнографией, Мортимер хранил их, пока не осознал, что дрочит почти десять дней подряд, сидя в пещере. Он сжег порножурналы, чтобы не причинить себе непоправимый вред. Были здесь и книги о выживании, о том, как использовать различные инструменты, как получать лекарства из растений и животных.
В самом дальнем конце пещеры, через глубокую камеру протекал подземный поток. Мортимер опустил в камеру стремянку и приспособил систему ведер и блоков для подъема воды. Комбинация хижины и пещеры была крепостью, убежищем и домом. Эти девять лет он провел с удобствами и в безопасности.
Девять лет. Это казалось невероятным сроком.
Мортимер полез в шкаф и достал зеркало для бритья. Он давно не брился, поэтому спрятал зеркало. Теперь Мортимер поднес его к окну хижины, чтобы посмотреть на себя при свете. Он ахнул при виде своего отражения – обведенные красным глаза затравленно смотрели из-под густых бровей, неухоженные усы и борода довершали портрет. Мортимер помнил, что сейчас ему тридцать восемь лет, но выглядел он как старый дикий отшельник с проседью в черных волосах.
Большинство книг в пещере были романами. Мортимер предвидел, что у него будет много свободного времени. В «Острове сокровищ» был персонаж по имени Бен Ганн, высаженный на необитаемый остров и мечтающий о кусочке сыра на ломтике хлеба. Теперь, глядя на свое отражение, Мортимер представлял, как он выглядел. Неудивительно, что незнакомец направил на него ружье. Мортимер достал воды из потока и нагрел ее на пропановой плите. У него оставалось мало пропана, но он не разводил огонь в пещере из-за отсутствия дымохода. Мортимер порылся в своих запасах, пока не нашел бритву и гель для бритья. Края банки с гелем покрылись ржавчиной.
Мортимер плеснул теплой воды на лицо и намылил его, но бритва застревала в густой и спутанной бороде. Он вернулся к шкафу, нашел ножницы и выстриг бороду большими полосами. Волосы упали кучками вокруг его лодыжек. Мортимер снова попробовал бритву, порезал себе подбородок и вытер кровь полой рубашки. Потом подстриг волосы на голове и сам удивился хорошей работе. Девять лет одинокой жизни научили его терпению при выполнении трудных задач.
Найдя в кабинете щетку для волос, Мортимер с минуту смотрел на нее, как на какой-то древний артефакт. Исполняя простые действия – бритье, причесывание, – он учился снова быть человеком и готовился к спуску с горы.
Глядя на свое новое отражение, Мортимер спрашивал себя, что ему взять с собой. Пожалуй, полицейский револьвер и ружье с рычаговым механизмом. Он хотел защитить себя, но не желал выглядеть враждебным и решил, что «узи» был бы чересчур. Ему понадобятся еда и аптечка, но надо путешествовать налегке. Оборудуя свое убежище, он обдумывал, не стоит ли завести лошадь, но не был уверен, что сможет сохранить ее живой. В предыдущей жизни он продавал страховки и мало знал об уходе за животными.
Поэтому Мортимер начал спускаться пешком. Он вышел на рассвете со всеми отобранными для вылазки вещами, прихватив три бутылки выпивки из еще неоткрытых запасов. Это был товар для продажи, если еще существовала такая вещь, как торговля.
Товары. Оружие. Он не смог бы быстро подняться в свое убежище, если бы ему что-то понадобилось. Мортимер решил взять сани, нагрузив их оружием, двумя ящиками «Джонни Уокера» и ящиком «Мейкерс Марк». Сани он мог спрятать у подножия горы, а потом забрать их.
Мортимер сознавал, что не будет ни «Макдоналдсов», ни трактиров, ни баров. Путешествие предстояло нешуточное. Он не знал, что ожидает его внизу, но пришло время узнать это.
Мортимер снова вытер кровь на подбородке.
Шкаф был большой, с длинными ружьями наверху, пистолетами и боеприпасами в ящиках внизу. У Мортимера были еще два полицейских револьвера на случай, если что-нибудь произойдет с первым, и тысяча запечатанных обойм 38-го калибра, двенадцатикалибровый помповый дробовик, ружье калибра 30,06 с пусковым рычагом, «Ругер-мини-14» калибра 223 и 9-миллиметровый «узи», который он переделал в полный автомат, пользуясь Интернетом.
Мортимер израсходовал три кредитные карточки, набивая пещеру консервами, лекарствами, инструментами и всем, в чем может нуждаться человек, чтобы пережить конец света. На полках в самой сухой части пещеры стояло более тысячи книг. Имелись также несколько коробок с порнографией, Мортимер хранил их, пока не осознал, что дрочит почти десять дней подряд, сидя в пещере. Он сжег порножурналы, чтобы не причинить себе непоправимый вред. Были здесь и книги о выживании, о том, как использовать различные инструменты, как получать лекарства из растений и животных.
В самом дальнем конце пещеры, через глубокую камеру протекал подземный поток. Мортимер опустил в камеру стремянку и приспособил систему ведер и блоков для подъема воды. Комбинация хижины и пещеры была крепостью, убежищем и домом. Эти девять лет он провел с удобствами и в безопасности.
Девять лет. Это казалось невероятным сроком.
Мортимер полез в шкаф и достал зеркало для бритья. Он давно не брился, поэтому спрятал зеркало. Теперь Мортимер поднес его к окну хижины, чтобы посмотреть на себя при свете. Он ахнул при виде своего отражения – обведенные красным глаза затравленно смотрели из-под густых бровей, неухоженные усы и борода довершали портрет. Мортимер помнил, что сейчас ему тридцать восемь лет, но выглядел он как старый дикий отшельник с проседью в черных волосах.
Большинство книг в пещере были романами. Мортимер предвидел, что у него будет много свободного времени. В «Острове сокровищ» был персонаж по имени Бен Ганн, высаженный на необитаемый остров и мечтающий о кусочке сыра на ломтике хлеба. Теперь, глядя на свое отражение, Мортимер представлял, как он выглядел. Неудивительно, что незнакомец направил на него ружье. Мортимер достал воды из потока и нагрел ее на пропановой плите. У него оставалось мало пропана, но он не разводил огонь в пещере из-за отсутствия дымохода. Мортимер порылся в своих запасах, пока не нашел бритву и гель для бритья. Края банки с гелем покрылись ржавчиной.
Мортимер плеснул теплой воды на лицо и намылил его, но бритва застревала в густой и спутанной бороде. Он вернулся к шкафу, нашел ножницы и выстриг бороду большими полосами. Волосы упали кучками вокруг его лодыжек. Мортимер снова попробовал бритву, порезал себе подбородок и вытер кровь полой рубашки. Потом подстриг волосы на голове и сам удивился хорошей работе. Девять лет одинокой жизни научили его терпению при выполнении трудных задач.
Найдя в кабинете щетку для волос, Мортимер с минуту смотрел на нее, как на какой-то древний артефакт. Исполняя простые действия – бритье, причесывание, – он учился снова быть человеком и готовился к спуску с горы.
Глядя на свое новое отражение, Мортимер спрашивал себя, что ему взять с собой. Пожалуй, полицейский револьвер и ружье с рычаговым механизмом. Он хотел защитить себя, но не желал выглядеть враждебным и решил, что «узи» был бы чересчур. Ему понадобятся еда и аптечка, но надо путешествовать налегке. Оборудуя свое убежище, он обдумывал, не стоит ли завести лошадь, но не был уверен, что сможет сохранить ее живой. В предыдущей жизни он продавал страховки и мало знал об уходе за животными.
Поэтому Мортимер начал спускаться пешком. Он вышел на рассвете со всеми отобранными для вылазки вещами, прихватив три бутылки выпивки из еще неоткрытых запасов. Это был товар для продажи, если еще существовала такая вещь, как торговля.
Товары. Оружие. Он не смог бы быстро подняться в свое убежище, если бы ему что-то понадобилось. Мортимер решил взять сани, нагрузив их оружием, двумя ящиками «Джонни Уокера» и ящиком «Мейкерс Марк». Сани он мог спрятать у подножия горы, а потом забрать их.
Мортимер сознавал, что не будет ни «Макдоналдсов», ни трактиров, ни баров. Путешествие предстояло нешуточное. Он не знал, что ожидает его внизу, но пришло время узнать это.
Мортимер снова вытер кровь на подбородке.
Глава 4
Среди книг Мортимера были научно-фантастические – некоторые из них описывали детали апокалипсиса. Мортимер выбрал их с иронией. Популярные варианты: «чужие», столкновения с кометами или метеорами, чума, ядерный холокост, роботы, восставшие против их хозяев, различные природные катаклизмы и так далее. Любимый вариант Мортимера: космические бюрократы разрушают Землю с целью проделать обходной путь в гиперпространстве.
Ни один из них не постиг планету Мортимера. Скорее это был поток катастроф. Некоторые были драматическими и внезапными, другие – медленными и безмолвными.
Пандемия гриппа прошла с меньшими потерями, чем предсказывали. Человечество выбралось из этой долгой зимы, нервно улыбаясь друг другу и вздыхая с облегчением.
А в апреле последовал страшный удар.
То, чего так долго боялись, наконец, случилось. Земля проснулась, выгнув спину вдоль Сан-Андреаса. Разрушения от Лос-Анджелеса до Сан-Франциско превосходили воображение. Землетрясение прокатилось через Тихий океан, обрушив цунами на Азию. Федеральное агентство по катастрофам сразу заявило о своей некомпетентности и передало свои полномочия военным. Колокол звонил по миллионам, и ничто – ни пища, ни топливо – не поступало через порты западного побережья. Дефицит быстро ощутили на Среднем Западе. Супермаркеты опустошали, и грузовики не подъезжали, чтобы вновь заполнить их.
Уолл-стрит паниковала.
Спустя девять дней саудовский террорист взорвал ядерную бомбу в большой сумке на ступеньках Капитолия. В обоих зданиях конгресса проходили заседания. Президент, вице-президент и большая часть кабинета погибли.
Нашли министра внутренних дел и привели его к присяге. Это не понравилось четырехзвездочному генералу, у которого были другие идеи. Последовала гражданская война.
Экономические спазмы достигли европейских и азиатских рынков.
Израиль нанес ядерные удары по Каиру, Тегерану и объектам в Сирии.
В конфликт вмешались Пакистан и Индия, затем Китай и Россия, потом весь мир.
И все покатилось под гору.
Ни один из них не постиг планету Мортимера. Скорее это был поток катастроф. Некоторые были драматическими и внезапными, другие – медленными и безмолвными.
Пандемия гриппа прошла с меньшими потерями, чем предсказывали. Человечество выбралось из этой долгой зимы, нервно улыбаясь друг другу и вздыхая с облегчением.
А в апреле последовал страшный удар.
То, чего так долго боялись, наконец, случилось. Земля проснулась, выгнув спину вдоль Сан-Андреаса. Разрушения от Лос-Анджелеса до Сан-Франциско превосходили воображение. Землетрясение прокатилось через Тихий океан, обрушив цунами на Азию. Федеральное агентство по катастрофам сразу заявило о своей некомпетентности и передало свои полномочия военным. Колокол звонил по миллионам, и ничто – ни пища, ни топливо – не поступало через порты западного побережья. Дефицит быстро ощутили на Среднем Западе. Супермаркеты опустошали, и грузовики не подъезжали, чтобы вновь заполнить их.
Уолл-стрит паниковала.
Спустя девять дней саудовский террорист взорвал ядерную бомбу в большой сумке на ступеньках Капитолия. В обоих зданиях конгресса проходили заседания. Президент, вице-президент и большая часть кабинета погибли.
Нашли министра внутренних дел и привели его к присяге. Это не понравилось четырехзвездочному генералу, у которого были другие идеи. Последовала гражданская война.
Экономические спазмы достигли европейских и азиатских рынков.
Израиль нанес ядерные удары по Каиру, Тегерану и объектам в Сирии.
В конфликт вмешались Пакистан и Индия, затем Китай и Россия, потом весь мир.
И все покатилось под гору.
Глава 5
Мортимер спускался с горы с веревками через оба плеча, таща за собой сани и армейский рюкзак. Полицейский револьвер, как обычно, лежал у него в кармане, а винчестер с рычаговым механизмом висел поперек тела. Его шаг был ровным, изо рта вырывался пар, а лицо порозовело от холода.
Основание горы тянулось через широкую впадину, служившую убежищем для всего штата. Мортимер ожидал, что пересечет одну из старых туристских троп, если они не заросли окончательно.
К середине дня склон стал ровнее. Мортимер прислонился к дереву, попил воды и поел мяса. Он медленно поворачивал голову, прислушиваясь к лесу. Ни птиц, ни ветра. Он все еще находился в местах, которые считал своей территорией, но сознание, что он продвинулся так далеко, делало лес незнакомым.
Отдохнув несколько минут, Мортимер направился дальше.
К наступлению темноты он еще не пересек ни одной из туристских троп. Мортимер повернулся в слабеющем свете, пытаясь сориентироваться. Шел он в неверном направлении, или же расстояние было большим, чем ему помнилось? Утром он осмотрит все снова при лучшем освещении.
Мортимер подумал о том, чтобы развести огонь, но боялся, что его увидят. Он установил маленькую палатку на одного человека из легкого синтетического материала, заполз внутрь, завернулся в одеяло и заснул почти моментально.
Ему снилось, что он попал в ловушку. Мерцающий свет проникал сквозь тонкий материал, кругом слышался топот ног. Он с трудом встал и побежал, завернутый в палатку, как в саван; безликие враги преследовали его. Запутавшись в ткани, обернувшейся вокруг тела, он не мог достать револьвер.
Мортимер проснулся в холодном поту. Он с трудом выполз из палатки. Уже давно он не спал на земле, закутавшись в тонкое одеяло.
Прищурившись, Мортимер огляделся вокруг. Цвета мира поблекли, небо стало серым. Даже сосны казались черными на белом снежном фоне в слабом утреннем свете, делая землю похожей на двухмерный набросок углем. Он упаковал палатку и развел огонь, уже не беспокоясь, что кто-нибудь увидит дым. Ему нужно было избавиться от боли в костях. Он согрел воду и приготовил чашку чая.
Когда свет стал достаточным, чтобы разглядеть отдельные сосновые иглы, Мортимер продолжил путь.
Часом позже он пересек первую туристскую тропу и последовал по ней к входу в убежище. До сих пор сохранился коричневый знак с черными буквами, охраняющий вход: «Национальный парк».
Мортимер поставил сани за деревьями, прикрыв их сосновыми ветками. Он положил в рюкзак бутылку виски, завернув ее в резину.
Еще сто шагов, и он стоял на мощеной дороге.
Мортимер простоял там некоторое время. На него нахлынула сентиментальность, и он осматривал дорогу затуманившимся взглядом. Эта асфальтовая нить вела от горы к цивилизации – по крайней мере, туда, где некогда была цивилизация.
Задумавшись, Мортимер потирал руки и топал ногами, чтобы согреться. Если он правильно помнил, дорога вела по одну сторону горы в Эвансвилл, а по другую в Спринг-Сити. Его первым импульсом было идти в Спринг-Сити, где он раньше жил со своей женой, продавал страховые полисы и ходил в методистскую церковь каждое третье или четвертое воскресенье. Он не мог решить, боится ли он найти свою жену или будет разочарован, не найдя ее.
Мортимер покинул Энн, но каковы бы ни были их проблемы, она все еще была его женой. Такой груз ответственности сбросить нелегко.
Он повернулся и направился к Эвансвиллу.
Мортимер чувствовал себя странно счастливым и радостно возбужденным. Он хотел увидеть город, здания, а больше всего людей. Но его сердце упало при мысли о трех убитых им охотниках. Он опустил голову, идя против ветра.
Остановившись у первого дома, Мортимер долго ждал в надежде, что кто-то оттуда выйдет. Темные окна без занавесок выглядели как открытые глаза трупа. Тишина. То же самое было в следующих пяти домах, а шестой был полым внутри и почерневшим от огня. Людей не было.
Когда Мортимер добрался до пожарной станции, всплыло еще одно воспоминание. Вечером в первый понедельник каждого месяца пожарные устраивали спагетти-вечеринку со сбором пожертвований. Все казалось домашним и таким американским, когда он и Энн поднимались в горы несколько раз, неся сумки с едой.
Теперь мысль о горячей пасте, фрикадельках и хлебе с чесноком, с которого капало масло, почти вызывала у Мортимера эрекцию. Он бессознательно двинулся к пожарной станции, думая о толстяке в джинсовом комбинезоне, раздававшем спагетти.
Мортимер остановился, глядя на бледное лицо в окне. Оно не двигалось, широко поставленные глаза не мигали, и на момент он принял его за лицо на рекламе пепси-колы или спасателей. Но потом появилась рука.
Мортимер почувствовал, как его сердце сжалось и затрепетало в груди. На этот раз он поведет себя правильно. Никаких случайных убийств, как с тремя охотниками в горах. Он перекинул ружье на плечо и поднял руки ладонями вперед.
– Привет.
Лицо скрылось в тени.
– Подождите!
Мортимер быстро подошел к маленькой боковой двери рядом с закрытым гаражом, повернул ручку и медленно вошел.
– Все в порядке. Я просто хочу поговорить.
Он оставил дверь открытой – серебристый солнечный свет расширился до блестящего желтого конуса, осветив молодую девушку, отступившую в угол офиса.
– Все в порядке, – повторил Мортимер.
Он окинул взглядом убогую комнату. Висевший на стене календарь выцвел и покоробился. У стены виднелись остатки письменного стола. Кучу тряпок и соломы, должно быть, использовали как кровать. Самой девушке было лет шестнадцать – бледные исцарапанные ноги торчали из цветастого поношенного платья. На ней были сапоги минимум на два размера больше ее ног. Обтрепанные кружева. Синяя моряцкая куртка с дырками на локтях. Влажная нижняя губа отвисла. Волосы цвета помоев. Она была маленькой и тощей.
– Я… я… – Мортимер не знал, с чего начать. Он хотел возобновить контакт с миром, и ему приходилось начинать с этой девушки. Что сказать? О чем спросить?
Что-то ударило его по затылку, и свет погас. Мортимер пошатнулся, склонился вперед, но не упал. Еще один сильный удар под левое ухо. Повернувшись, он увидел пару сапог и что-то меховое. Потом его взгляд затуманился, и он свалился на пол.
Основание горы тянулось через широкую впадину, служившую убежищем для всего штата. Мортимер ожидал, что пересечет одну из старых туристских троп, если они не заросли окончательно.
К середине дня склон стал ровнее. Мортимер прислонился к дереву, попил воды и поел мяса. Он медленно поворачивал голову, прислушиваясь к лесу. Ни птиц, ни ветра. Он все еще находился в местах, которые считал своей территорией, но сознание, что он продвинулся так далеко, делало лес незнакомым.
Отдохнув несколько минут, Мортимер направился дальше.
К наступлению темноты он еще не пересек ни одной из туристских троп. Мортимер повернулся в слабеющем свете, пытаясь сориентироваться. Шел он в неверном направлении, или же расстояние было большим, чем ему помнилось? Утром он осмотрит все снова при лучшем освещении.
Мортимер подумал о том, чтобы развести огонь, но боялся, что его увидят. Он установил маленькую палатку на одного человека из легкого синтетического материала, заполз внутрь, завернулся в одеяло и заснул почти моментально.
Ему снилось, что он попал в ловушку. Мерцающий свет проникал сквозь тонкий материал, кругом слышался топот ног. Он с трудом встал и побежал, завернутый в палатку, как в саван; безликие враги преследовали его. Запутавшись в ткани, обернувшейся вокруг тела, он не мог достать револьвер.
Мортимер проснулся в холодном поту. Он с трудом выполз из палатки. Уже давно он не спал на земле, закутавшись в тонкое одеяло.
Прищурившись, Мортимер огляделся вокруг. Цвета мира поблекли, небо стало серым. Даже сосны казались черными на белом снежном фоне в слабом утреннем свете, делая землю похожей на двухмерный набросок углем. Он упаковал палатку и развел огонь, уже не беспокоясь, что кто-нибудь увидит дым. Ему нужно было избавиться от боли в костях. Он согрел воду и приготовил чашку чая.
Когда свет стал достаточным, чтобы разглядеть отдельные сосновые иглы, Мортимер продолжил путь.
Часом позже он пересек первую туристскую тропу и последовал по ней к входу в убежище. До сих пор сохранился коричневый знак с черными буквами, охраняющий вход: «Национальный парк».
Мортимер поставил сани за деревьями, прикрыв их сосновыми ветками. Он положил в рюкзак бутылку виски, завернув ее в резину.
Еще сто шагов, и он стоял на мощеной дороге.
Мортимер простоял там некоторое время. На него нахлынула сентиментальность, и он осматривал дорогу затуманившимся взглядом. Эта асфальтовая нить вела от горы к цивилизации – по крайней мере, туда, где некогда была цивилизация.
Задумавшись, Мортимер потирал руки и топал ногами, чтобы согреться. Если он правильно помнил, дорога вела по одну сторону горы в Эвансвилл, а по другую в Спринг-Сити. Его первым импульсом было идти в Спринг-Сити, где он раньше жил со своей женой, продавал страховые полисы и ходил в методистскую церковь каждое третье или четвертое воскресенье. Он не мог решить, боится ли он найти свою жену или будет разочарован, не найдя ее.
Мортимер покинул Энн, но каковы бы ни были их проблемы, она все еще была его женой. Такой груз ответственности сбросить нелегко.
Он повернулся и направился к Эвансвиллу.
Мортимер чувствовал себя странно счастливым и радостно возбужденным. Он хотел увидеть город, здания, а больше всего людей. Но его сердце упало при мысли о трех убитых им охотниках. Он опустил голову, идя против ветра.
Остановившись у первого дома, Мортимер долго ждал в надежде, что кто-то оттуда выйдет. Темные окна без занавесок выглядели как открытые глаза трупа. Тишина. То же самое было в следующих пяти домах, а шестой был полым внутри и почерневшим от огня. Людей не было.
Когда Мортимер добрался до пожарной станции, всплыло еще одно воспоминание. Вечером в первый понедельник каждого месяца пожарные устраивали спагетти-вечеринку со сбором пожертвований. Все казалось домашним и таким американским, когда он и Энн поднимались в горы несколько раз, неся сумки с едой.
Теперь мысль о горячей пасте, фрикадельках и хлебе с чесноком, с которого капало масло, почти вызывала у Мортимера эрекцию. Он бессознательно двинулся к пожарной станции, думая о толстяке в джинсовом комбинезоне, раздававшем спагетти.
Мортимер остановился, глядя на бледное лицо в окне. Оно не двигалось, широко поставленные глаза не мигали, и на момент он принял его за лицо на рекламе пепси-колы или спасателей. Но потом появилась рука.
Мортимер почувствовал, как его сердце сжалось и затрепетало в груди. На этот раз он поведет себя правильно. Никаких случайных убийств, как с тремя охотниками в горах. Он перекинул ружье на плечо и поднял руки ладонями вперед.
– Привет.
Лицо скрылось в тени.
– Подождите!
Мортимер быстро подошел к маленькой боковой двери рядом с закрытым гаражом, повернул ручку и медленно вошел.
– Все в порядке. Я просто хочу поговорить.
Он оставил дверь открытой – серебристый солнечный свет расширился до блестящего желтого конуса, осветив молодую девушку, отступившую в угол офиса.
– Все в порядке, – повторил Мортимер.
Он окинул взглядом убогую комнату. Висевший на стене календарь выцвел и покоробился. У стены виднелись остатки письменного стола. Кучу тряпок и соломы, должно быть, использовали как кровать. Самой девушке было лет шестнадцать – бледные исцарапанные ноги торчали из цветастого поношенного платья. На ней были сапоги минимум на два размера больше ее ног. Обтрепанные кружева. Синяя моряцкая куртка с дырками на локтях. Влажная нижняя губа отвисла. Волосы цвета помоев. Она была маленькой и тощей.
– Я… я… – Мортимер не знал, с чего начать. Он хотел возобновить контакт с миром, и ему приходилось начинать с этой девушки. Что сказать? О чем спросить?
Что-то ударило его по затылку, и свет погас. Мортимер пошатнулся, склонился вперед, но не упал. Еще один сильный удар под левое ухо. Повернувшись, он увидел пару сапог и что-то меховое. Потом его взгляд затуманился, и он свалился на пол.
Глава 6
Мортимер проснулся обнаженным и дрожащим. Девушка лежала на одеяле в десяти футах от него, ее ноги болтались в воздухе, платье задралось выше пояса. Она стонала, откинув голову и устремив стеклянные глаза в потолок. Крупный мужчина, вероятно на целый фут выше Мортимера, пыхтел, лежа на девушке и грубо совокупляясь с ней. Его джинсы болтались вокруг лодыжек. На нем было нечто вроде допотопного мехового пальто, делавшего его похожим на дикого зверя.
Мортимер повернулся. Его голова плыла. Запястья и лодыжки были связаны. Он изогнулся, напрягая путы, но ослабить их не удалось. Зверь продолжал свое занятие. Мортимер пытался понять, что произошло. Его ударили сзади. Он был слишком глуп и неосторожен.
Зверь вздрогнул и завыл, потом скатился с девушки с противным хлюпающим звуком. Покрасневший и вспотевший, он протянул руку, ища что-то. Это была одна из бутылок Мортимера «Джонни Уокер», уже наполовину пустая. Зверь сделал глоток, вытер рот и чмокнул губами. Черные косматые волосы и борода идеально подходили к его пальто, исключая седину на висках и в уголках рта.
Увидев Мортимера, Зверь усмехнулся и сделал еще один глоток виски.
– Ну-ну, Санта-Клаус проснулся. – Он поднял бутылку, словно произнося тост. – Спасибо за товары, Санта. – Еще один большой глоток.
Девушка уже свернулась в углу, разглаживая платье на бедрах. Ее лицо было белым, пустым и далеким, как луна.
Зверь встал на ноги, подтянул джинсы.
– Рад, что ты проснулся. У меня к тебе несколько вопросов. – Он застегнул штаны, снова глотнул виски и пнул девушку сапогом в зад. – Шейла.
Она повернула к нему голову.
– Жрать.
Девушка кивнула, встала и отошла.
Зверь снова ухмыльнулся Мортимеру.
– Теперь мы поболтаем. – Он шагнул вперед и встал над Мортимером. От него исходил резкий запах пота, жира и секса. Он встряхнул бутылкой перед лицом Мортимера. – Есть еще это пойло там, откуда оно пришло? – Его глаза блестели, как мокрые черные речные камешки.
Мортимер повернулся. Его голова плыла. Запястья и лодыжки были связаны. Он изогнулся, напрягая путы, но ослабить их не удалось. Зверь продолжал свое занятие. Мортимер пытался понять, что произошло. Его ударили сзади. Он был слишком глуп и неосторожен.
Зверь вздрогнул и завыл, потом скатился с девушки с противным хлюпающим звуком. Покрасневший и вспотевший, он протянул руку, ища что-то. Это была одна из бутылок Мортимера «Джонни Уокер», уже наполовину пустая. Зверь сделал глоток, вытер рот и чмокнул губами. Черные косматые волосы и борода идеально подходили к его пальто, исключая седину на висках и в уголках рта.
Увидев Мортимера, Зверь усмехнулся и сделал еще один глоток виски.
– Ну-ну, Санта-Клаус проснулся. – Он поднял бутылку, словно произнося тост. – Спасибо за товары, Санта. – Еще один большой глоток.
Девушка уже свернулась в углу, разглаживая платье на бедрах. Ее лицо было белым, пустым и далеким, как луна.
Зверь встал на ноги, подтянул джинсы.
– Рад, что ты проснулся. У меня к тебе несколько вопросов. – Он застегнул штаны, снова глотнул виски и пнул девушку сапогом в зад. – Шейла.
Она повернула к нему голову.
– Жрать.
Девушка кивнула, встала и отошла.
Зверь снова ухмыльнулся Мортимеру.
– Теперь мы поболтаем. – Он шагнул вперед и встал над Мортимером. От него исходил резкий запах пота, жира и секса. Он встряхнул бутылкой перед лицом Мортимера. – Есть еще это пойло там, откуда оно пришло? – Его глаза блестели, как мокрые черные речные камешки.