Владимир Дэс
Квадрат Малевича
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
К своим тридцати семи годам в ее сексуальной жизни был один единственный мужчина.
Ее муж.
С которым, к тому же, Вера «разошлась» полгода назад. Вернее, «разойтись» она не могла, они с ним жили не зарегистрированные, так сказать, в гражданском браке – вместе решили, что регистрация в ЗАГСе – это не модно.
И вот однажды утром он встал и сказал, что уезжает. Она подумала, что, как всегда, в командировку.
Спросонья и не поняла, куда и зачем, протянула к нему губы для поцелуя, которые он впервые за десять лет совместной жизни не поцеловал, что и было самым странным в это утро. Но странность эта тогда ее не взволновала, и она, зафиксировав, что дверь захлопнулась, легла спать.
А муж уехал навсегда в другой город к какой-то девице, о существовании которой она даже и не подозревала. Туда, оказывается, он и ездил в командировки.
А то, что он уехал насовсем и надолго, она поняла, когда обнаружила, что вместе с, его походной сумкой исчез и большой семейный чемодан из желтой кожи, а также все его вещи. Единственное, что осталось, это его опасная бритва «Зингер». Почему он ее забыл, было непонятно. Хотя он ею не брился, и она у него была больше как сувенир, доставшийся ему от деда.
В итоге от мужа у нее осталась бритва, двухкомнатная квартира, в которой они только год назад сделали евроремонт, и старенький «Москвич».
После такого страшного ухода мужа она полгода плакала, а затем у нее вдруг стали появляться старые и новые подруги, и она плакать перестала. В основном подруги просили попользоваться ее квартирой, пока она была на работе, а в благодарность иногда приглашали ее посидеть в кафе или сходить в спортивный зал «размять кости».
Ей нравилось ходить с подругами в рестораны и спортивные клубы. Их посещали какие-то особенные люди: красивые, раскрепощенные. «Это потому, что богатые», – объясняли ей подруги. И ей тоже страх как захотелось стать такой же раскрепощенной и богатой.
А как сорокалетней женщине без высокооплачиваемой работы и своего дела стать богатой?
Как говорили подруги, путь был один – завести богатого любовника. И когда у нее после таких разговоров загорались глаза и вдруг начинало постукивать сердечко, подруги быстро останавливали ее волнение: «Тебе уже поздно, всех богатых расхватали молодые».
А еще ее очень смущали эти встречи подруг, в основном замужних, у нее на квартире со своими кавалерами и обсуждения с ней достоинств этих кавалеров: какие они в сексе, кто тратит, а кто зажимает деньги, кто злой, а кто добрый.
Особенно удивлялась интенсивной сексуальной жизни ее подруг. Каждый день, а некоторые и по нескольку раз: днем – с любовником, а вечером или ночью – с мужем.
У нее с ее бывшим мужем это было гораздо-гораздо реже. И не из-за того, что он не мог, а оттого, что ей так часто было и не надо.
Но подруги так смачно и интересно рассказывали ей и друг другу как, сколько, где и с кем, что она стала задумываться, почему они так могут, а она нет. И ей тоже захотелось этого же и столько же, и так же.
Захотеть-то захотела, а «этого» как не было, так и не было, как бы она этого не хотела.
Помыкалась она, помыкалась в своих поисках своего будущего сексуального партнера и поняла, что эти поиски безуспешны в силу ее робости, серости и скудности средств.
Но желание это, однажды пробужденное ее подругами, так и жило у нее внутри, по ночам спускаясь вниз, отчего руки пальчиками тянулись к нежному лобку. И что самое странное, эти прикосновения вместе с ее новыми воображениями как-то по-новому волновали ее кровь и душу. Ей это было интересно, ново и необычно.
Промучившись так в своих грезах, она решила поговорить со своей лучшей подругой, которая наиболее активно «пользовала» ее квартиру.
Света, выслушав ее, загорелась и рьяно взялась за ее сексуальное образование и обустройство ее интимной жизни.
– Во-первых, – сказала она, – тебе нужен партнер молодой, а не старый. Старики, они и есть старики. Форсу много, а пороху – пшик. Но и молодой партнер, желательно, чтобы был женатым, а то холостые мужики быстро начинают чувствовать себя хозяевами и неизвестно что выкинут.
– А что ты имеешь ввиду? – поинтересовалась Вера.
– А то, что некоторые сразу начинают жениться или, еще хуже, приходят пожить. А я думаю, что тебе смешить людей ни к чему.
– Но у тебя же неженатый?
– Да, у меня неженатый. Но то я, а это ты.
– Как это понять? – робко и тихо спросила Вера.
– А так, что я в этих делах уже давно купаюсь. Со мной эти номера не пройдут. А ты… – и она скептически обвела взглядом Веру. – Ты можешь влипнуть, и крепко.
Вера сникла.
– Ну что? – все также по-хозяйски спросила ее подруга. – Будем начинать?
– Угу, – мотнула головой Вера.
– Если угу, то завтра часов в шесть я приду к тебе со своим другом Виктором и его другом Лёней. Лёне где-то лет двадцать пять. Женатый, но глупый, как пенек.
– Глупый? – переспросила Вера.
– А тебе что с ним, романы обсуждать? Трахнешь его – и по домам.
– Как «трахнешь»?
– Как-как, обыкновенно.
– Да я же для него старуха.
– Не бывает старых баб, бывает мало водки, как говорит мой Витя. Так что приготовь закуски по-скромному и три бутылки водки.
– Хорошо, – опять очень тихо прошептала Вера.
– Но сначала мы произведем осмотр твоего девственного тела, – заявила Света. – Раздевайся.
– Как?
– Молча.
Вера покорно разделась.
– В общем, ничего, – обойдя ее вокруг, констатировала Света. – Бедро высокое, грудь упругая, тяжелая. Вот только… – сказала она и скептически посмотрела на густой светлый треугольник у основания живота Веры.
– Что «только»?
– Смотри.
И подруга, задрав юбку, приспустила свои трусики.
Там, где у Веры был густой пролесок, у Светы было выбрито аккуратное темное сердечко.
– Мужики от этого просто балдеют, – констатировала Света ошарашенной Вере.
– И тебе что-то подобное надо придумать. Пошли.
После получасовой кропотливой работы у Веры, вместо ее дикого светлого пролеска, появился аккуратный квадратик, причем уже черного цвета.
– Красота! – воскликнула Света. – Прямо «Квадрат» Малевича.
Когда Света ушла, Вера разделась, долго смотрела на свой новый узор. На молочно-белом теле этот темный шелковистый квадратик и точно был похож на картину великого художника, только ее квадратик был более нежным и таинственным.
Вера смотрела, смотрела и не заметила, как заулыбалась. А когда увидела в зеркале, что улыбается, то вдруг засмущалась и, прикрыв руками свой художествнный шедевр, бросилась надевать халат.
На следующий день она отпросилась на работе с обеда и, пробежавшись по магазинам, стала, волнуясь, роняя ножи и вилки, приводить кухню в состояние полной готовности к встрече с неведомым.
В седьмом часу, хоть и ждала, она вздрогнула от звонка. Одернула юбку, застегнула кофту еще на одну пуговичку и пошла открывать дверь.
Первой вошла Светка и мимоходом расстегнула у Веры только что застегнутую пуговичку на ее кофте.
Следом вошли два молодых парня. Тот, что повыше, как оказалось, был Светкин, а тот, что пониже, значит, был предназначен ей, Вере.
Светка сразу всех друг другу представила и сразу за стол, и все хохотала да болтала что-то. Парни молчали. Вера тоже, лишь изредка отвечала на Светкины вопросы односложно: да или нет.
Сели за стол.
Выпили.
Парни молчали.
Выпили еще.
Причем Светка заставила и Веру выпить две рюмки.
Вера сразу же спьянилась и тоже стала хохотать от каждого глупого слова или шутки.
А парни молчали.
После того, как выпили две бутылки парни заговорили. Отрывисто и как-то плоско и неинтересно.
Вере стало грустно. Она отозвала Светку в другую комнату и сказала, что ей что-то не хочется с «этим».
– Ты что, дура? – спросила ее Светка.
– Нет, – сказала Вера.
– А раз нет, то для того, чтобы трахнуться, и такого достаточно. Давай не ломайся, тебе не восемнадцать. А ему двадцать пять. У тебя был такой?
– Был.
– Кто? – удивилась Светка.
– Муж. Когда мы познакомились, ему как раз было двадцать пять.
– Верка, ты чего, дура или прикидываешься?
– Нет, не прикидываюсь, наверное, просто дура.
– А раз дура, то давай вперед. Я сейчас уйду в ту комнату, а ты давай с ним в спальню.
– Нет, – сразу заартачилась Вера, – я так не могу. Вы лучше совсем уйдите, а то я не буду.
– Что не будешь?
– Ну, с ним не буду.
– Да, тяжелый случай, – почесала себе затылок Светка и крикнула: – Витя, пошли, я забыла, что нам надо в одно место.
И она почти силком выволокла Витю из-за стола.
Друг тоже хотел встать, но Светка его резко остановила.
– А ты посиди, водочки попей.
И, подмигнув им обоим, пошла к двери, а напоследок шепнула Верке:
– Я тебе позвоню через полчасика.
– Ты что, рано.
– Ничего не рано. Его на первый раз и на пять минут не хватит. Верь мне, уж я-то знаю.
Они ушли.
Вера сидела за столом с парнем, который молчал и разглядывал обои на потолке. Потом он налил, и они выпили. Вера уже только пригубила. Помолчали, еще выпили. Так просидели полчаса.
Парень постепенно разговорился и стал рассказывать о каком-то бригадире, который его зажимает и не доплачивает за работу.
Вера согласно кивала, что бригадир – редкая сволочь, смотрела на юношу и думала, как же ей с ним быть. По всему похоже, он не собирался проявлять никакой инициативы. Вере стало совсем грустно. И вдруг в этой грусти как гром прозвенел, звонок. «Светка», – подумала Вера.
И точно. Когда Вера сняла трубку, Светка, прямо захлебываясь от любопытства, заговорила:
– Ну что, как?
– А никак. Сидим, водку пьем, беседуем.
– И чего?
– Ничего.
– А он чего?
– Рассказывает про бригадира.
– Так, понятно. В общем, вот что, подруга, давай бери инициативу в свои руки. Веди его в спальню, вроде как показываешь ему квартиру, и там раздевайся. Мужиков, когда они видят, как раздеваете, женщина, клинит, и они сразу вспоминают, что им надо делать.
– Я не смогу.
– Если не станешь сама, я сейчас приеду и наведу у вас порядок.
– Хорошо, хорошо, – напугалась Вера, – я сейчас попробую.
Она положила телефонную трубку и вернулась на кухню.
Ее друг уже немного запьянел и тщетно пытался поймать вилкой зеленую горошину из салата, гоняя ее по своей тарелке.
Вера поправила волосы.
– А не хотите…
Но тут осеклась, подумала и поправилась:
– Хочешь посмотреть квартиру?
Тот отвлекся от горошины и, мотнув головой, сказал:
– Можно.
Вера провела его в зал. Показала книги, фотографии на стенах, статуэтки. Последние его заинтересовали, и он даже спросил:
– А это что за толстый мужик?
И показал на маленького толстого Будду из бронзы.
Вера не стала вдаваться в подробности и, махнув рукой, ответила:
– Так, один обжора.
– Обжора? – засмеялся товарищ. – Я так и подумал.
Потом она повела его в спальную комнату. Там у нее росло много цветов. Посередине стояла огромная двуспальная кровать, заправленная по этому торжественному: случаю синим махровым бельем в желтую клеточку.
Постель произвела на парня впечатление.
– Какая красивая и большая, – сказав он и, подойдя к кровати, потрогал ее рукой.
Вера, постояв в нерешительности у по рога спальни, вдруг скинула с себя одежду и, оставшись в белье, быстро прошла, и, обогнув парня, залезла под одеяло. Он по топтался немного, выключил свет и, снял рубашку и брюки, нырнул к ней.
Ее муж.
С которым, к тому же, Вера «разошлась» полгода назад. Вернее, «разойтись» она не могла, они с ним жили не зарегистрированные, так сказать, в гражданском браке – вместе решили, что регистрация в ЗАГСе – это не модно.
И вот однажды утром он встал и сказал, что уезжает. Она подумала, что, как всегда, в командировку.
Спросонья и не поняла, куда и зачем, протянула к нему губы для поцелуя, которые он впервые за десять лет совместной жизни не поцеловал, что и было самым странным в это утро. Но странность эта тогда ее не взволновала, и она, зафиксировав, что дверь захлопнулась, легла спать.
А муж уехал навсегда в другой город к какой-то девице, о существовании которой она даже и не подозревала. Туда, оказывается, он и ездил в командировки.
А то, что он уехал насовсем и надолго, она поняла, когда обнаружила, что вместе с, его походной сумкой исчез и большой семейный чемодан из желтой кожи, а также все его вещи. Единственное, что осталось, это его опасная бритва «Зингер». Почему он ее забыл, было непонятно. Хотя он ею не брился, и она у него была больше как сувенир, доставшийся ему от деда.
В итоге от мужа у нее осталась бритва, двухкомнатная квартира, в которой они только год назад сделали евроремонт, и старенький «Москвич».
После такого страшного ухода мужа она полгода плакала, а затем у нее вдруг стали появляться старые и новые подруги, и она плакать перестала. В основном подруги просили попользоваться ее квартирой, пока она была на работе, а в благодарность иногда приглашали ее посидеть в кафе или сходить в спортивный зал «размять кости».
Ей нравилось ходить с подругами в рестораны и спортивные клубы. Их посещали какие-то особенные люди: красивые, раскрепощенные. «Это потому, что богатые», – объясняли ей подруги. И ей тоже страх как захотелось стать такой же раскрепощенной и богатой.
А как сорокалетней женщине без высокооплачиваемой работы и своего дела стать богатой?
Как говорили подруги, путь был один – завести богатого любовника. И когда у нее после таких разговоров загорались глаза и вдруг начинало постукивать сердечко, подруги быстро останавливали ее волнение: «Тебе уже поздно, всех богатых расхватали молодые».
А еще ее очень смущали эти встречи подруг, в основном замужних, у нее на квартире со своими кавалерами и обсуждения с ней достоинств этих кавалеров: какие они в сексе, кто тратит, а кто зажимает деньги, кто злой, а кто добрый.
Особенно удивлялась интенсивной сексуальной жизни ее подруг. Каждый день, а некоторые и по нескольку раз: днем – с любовником, а вечером или ночью – с мужем.
У нее с ее бывшим мужем это было гораздо-гораздо реже. И не из-за того, что он не мог, а оттого, что ей так часто было и не надо.
Но подруги так смачно и интересно рассказывали ей и друг другу как, сколько, где и с кем, что она стала задумываться, почему они так могут, а она нет. И ей тоже захотелось этого же и столько же, и так же.
Захотеть-то захотела, а «этого» как не было, так и не было, как бы она этого не хотела.
Помыкалась она, помыкалась в своих поисках своего будущего сексуального партнера и поняла, что эти поиски безуспешны в силу ее робости, серости и скудности средств.
Но желание это, однажды пробужденное ее подругами, так и жило у нее внутри, по ночам спускаясь вниз, отчего руки пальчиками тянулись к нежному лобку. И что самое странное, эти прикосновения вместе с ее новыми воображениями как-то по-новому волновали ее кровь и душу. Ей это было интересно, ново и необычно.
Промучившись так в своих грезах, она решила поговорить со своей лучшей подругой, которая наиболее активно «пользовала» ее квартиру.
Света, выслушав ее, загорелась и рьяно взялась за ее сексуальное образование и обустройство ее интимной жизни.
– Во-первых, – сказала она, – тебе нужен партнер молодой, а не старый. Старики, они и есть старики. Форсу много, а пороху – пшик. Но и молодой партнер, желательно, чтобы был женатым, а то холостые мужики быстро начинают чувствовать себя хозяевами и неизвестно что выкинут.
– А что ты имеешь ввиду? – поинтересовалась Вера.
– А то, что некоторые сразу начинают жениться или, еще хуже, приходят пожить. А я думаю, что тебе смешить людей ни к чему.
– Но у тебя же неженатый?
– Да, у меня неженатый. Но то я, а это ты.
– Как это понять? – робко и тихо спросила Вера.
– А так, что я в этих делах уже давно купаюсь. Со мной эти номера не пройдут. А ты… – и она скептически обвела взглядом Веру. – Ты можешь влипнуть, и крепко.
Вера сникла.
– Ну что? – все также по-хозяйски спросила ее подруга. – Будем начинать?
– Угу, – мотнула головой Вера.
– Если угу, то завтра часов в шесть я приду к тебе со своим другом Виктором и его другом Лёней. Лёне где-то лет двадцать пять. Женатый, но глупый, как пенек.
– Глупый? – переспросила Вера.
– А тебе что с ним, романы обсуждать? Трахнешь его – и по домам.
– Как «трахнешь»?
– Как-как, обыкновенно.
– Да я же для него старуха.
– Не бывает старых баб, бывает мало водки, как говорит мой Витя. Так что приготовь закуски по-скромному и три бутылки водки.
– Хорошо, – опять очень тихо прошептала Вера.
– Но сначала мы произведем осмотр твоего девственного тела, – заявила Света. – Раздевайся.
– Как?
– Молча.
Вера покорно разделась.
– В общем, ничего, – обойдя ее вокруг, констатировала Света. – Бедро высокое, грудь упругая, тяжелая. Вот только… – сказала она и скептически посмотрела на густой светлый треугольник у основания живота Веры.
– Что «только»?
– Смотри.
И подруга, задрав юбку, приспустила свои трусики.
Там, где у Веры был густой пролесок, у Светы было выбрито аккуратное темное сердечко.
– Мужики от этого просто балдеют, – констатировала Света ошарашенной Вере.
– И тебе что-то подобное надо придумать. Пошли.
После получасовой кропотливой работы у Веры, вместо ее дикого светлого пролеска, появился аккуратный квадратик, причем уже черного цвета.
– Красота! – воскликнула Света. – Прямо «Квадрат» Малевича.
Когда Света ушла, Вера разделась, долго смотрела на свой новый узор. На молочно-белом теле этот темный шелковистый квадратик и точно был похож на картину великого художника, только ее квадратик был более нежным и таинственным.
Вера смотрела, смотрела и не заметила, как заулыбалась. А когда увидела в зеркале, что улыбается, то вдруг засмущалась и, прикрыв руками свой художествнный шедевр, бросилась надевать халат.
На следующий день она отпросилась на работе с обеда и, пробежавшись по магазинам, стала, волнуясь, роняя ножи и вилки, приводить кухню в состояние полной готовности к встрече с неведомым.
В седьмом часу, хоть и ждала, она вздрогнула от звонка. Одернула юбку, застегнула кофту еще на одну пуговичку и пошла открывать дверь.
Первой вошла Светка и мимоходом расстегнула у Веры только что застегнутую пуговичку на ее кофте.
Следом вошли два молодых парня. Тот, что повыше, как оказалось, был Светкин, а тот, что пониже, значит, был предназначен ей, Вере.
Светка сразу всех друг другу представила и сразу за стол, и все хохотала да болтала что-то. Парни молчали. Вера тоже, лишь изредка отвечала на Светкины вопросы односложно: да или нет.
Сели за стол.
Выпили.
Парни молчали.
Выпили еще.
Причем Светка заставила и Веру выпить две рюмки.
Вера сразу же спьянилась и тоже стала хохотать от каждого глупого слова или шутки.
А парни молчали.
После того, как выпили две бутылки парни заговорили. Отрывисто и как-то плоско и неинтересно.
Вере стало грустно. Она отозвала Светку в другую комнату и сказала, что ей что-то не хочется с «этим».
– Ты что, дура? – спросила ее Светка.
– Нет, – сказала Вера.
– А раз нет, то для того, чтобы трахнуться, и такого достаточно. Давай не ломайся, тебе не восемнадцать. А ему двадцать пять. У тебя был такой?
– Был.
– Кто? – удивилась Светка.
– Муж. Когда мы познакомились, ему как раз было двадцать пять.
– Верка, ты чего, дура или прикидываешься?
– Нет, не прикидываюсь, наверное, просто дура.
– А раз дура, то давай вперед. Я сейчас уйду в ту комнату, а ты давай с ним в спальню.
– Нет, – сразу заартачилась Вера, – я так не могу. Вы лучше совсем уйдите, а то я не буду.
– Что не будешь?
– Ну, с ним не буду.
– Да, тяжелый случай, – почесала себе затылок Светка и крикнула: – Витя, пошли, я забыла, что нам надо в одно место.
И она почти силком выволокла Витю из-за стола.
Друг тоже хотел встать, но Светка его резко остановила.
– А ты посиди, водочки попей.
И, подмигнув им обоим, пошла к двери, а напоследок шепнула Верке:
– Я тебе позвоню через полчасика.
– Ты что, рано.
– Ничего не рано. Его на первый раз и на пять минут не хватит. Верь мне, уж я-то знаю.
Они ушли.
Вера сидела за столом с парнем, который молчал и разглядывал обои на потолке. Потом он налил, и они выпили. Вера уже только пригубила. Помолчали, еще выпили. Так просидели полчаса.
Парень постепенно разговорился и стал рассказывать о каком-то бригадире, который его зажимает и не доплачивает за работу.
Вера согласно кивала, что бригадир – редкая сволочь, смотрела на юношу и думала, как же ей с ним быть. По всему похоже, он не собирался проявлять никакой инициативы. Вере стало совсем грустно. И вдруг в этой грусти как гром прозвенел, звонок. «Светка», – подумала Вера.
И точно. Когда Вера сняла трубку, Светка, прямо захлебываясь от любопытства, заговорила:
– Ну что, как?
– А никак. Сидим, водку пьем, беседуем.
– И чего?
– Ничего.
– А он чего?
– Рассказывает про бригадира.
– Так, понятно. В общем, вот что, подруга, давай бери инициативу в свои руки. Веди его в спальню, вроде как показываешь ему квартиру, и там раздевайся. Мужиков, когда они видят, как раздеваете, женщина, клинит, и они сразу вспоминают, что им надо делать.
– Я не смогу.
– Если не станешь сама, я сейчас приеду и наведу у вас порядок.
– Хорошо, хорошо, – напугалась Вера, – я сейчас попробую.
Она положила телефонную трубку и вернулась на кухню.
Ее друг уже немного запьянел и тщетно пытался поймать вилкой зеленую горошину из салата, гоняя ее по своей тарелке.
Вера поправила волосы.
– А не хотите…
Но тут осеклась, подумала и поправилась:
– Хочешь посмотреть квартиру?
Тот отвлекся от горошины и, мотнув головой, сказал:
– Можно.
Вера провела его в зал. Показала книги, фотографии на стенах, статуэтки. Последние его заинтересовали, и он даже спросил:
– А это что за толстый мужик?
И показал на маленького толстого Будду из бронзы.
Вера не стала вдаваться в подробности и, махнув рукой, ответила:
– Так, один обжора.
– Обжора? – засмеялся товарищ. – Я так и подумал.
Потом она повела его в спальную комнату. Там у нее росло много цветов. Посередине стояла огромная двуспальная кровать, заправленная по этому торжественному: случаю синим махровым бельем в желтую клеточку.
Постель произвела на парня впечатление.
– Какая красивая и большая, – сказав он и, подойдя к кровати, потрогал ее рукой.
Вера, постояв в нерешительности у по рога спальни, вдруг скинула с себя одежду и, оставшись в белье, быстро прошла, и, обогнув парня, залезла под одеяло. Он по топтался немного, выключил свет и, снял рубашку и брюки, нырнул к ней.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента