Владимир Кевхишвили. Тайны тайн. Эзотерическая поэзия

Владимир Кевхишвили
Тайны тайн

   Истина поднимает человека,
   Когда человек не в силах подняться.

К. Войтыла

* * *

   У звёзд свет серебряный,
   А люди беспечны —
   В погоне за временным
   Забыли о вечном.

* * *

   Мир тебе, голубая планета,
   Тихо летящая в Космоса мгле.
   Мир твоим рощам, полянам и рекам,
   Мир всем живущим на этой Земле!
   Птицам небесным, зверям и букашкам,
   Травам лесным, незабудкам, ромашкам.
   Мир антилопам и тиграм суровым,
   Мир мотылькам, обезьянам, коровам,
   Белым берёзкам, ползучим лианам,
   Рыбам морским, воробьям, игуанам.
   Кто уже пожил и кто ещё будет,
   Мир вам – деревья, звери и люди!
   С миром лети, голубая планета,
   Жизнь охраняя в Космоса мгле,
   Пусть стороной облетают кометы,
   Пусть улыбаются звёзды тебе!

* * *

   Слепой не видит красок лета.
   Не значит это, что нет света.
 
   Глухой не слышит голос друга.
   Не значит это, что нет звука.
 
   Страданий в мире очень много.
   Не значит это, что нет Бога.

* * *

   Кто придумал это чудо:
   Снова стройны и легки,
   Как грибы, из ниоткуда
   Появляются стихи?
 
   На глазах растут беззвучно,
   Их пора уже «срезать».
   Будет ножиком мне ручка,
   А корзинкою – тетрадь.

* * *

   Если любишь кота своего,
   То всех кошек легко полюбишь.
   Если друг ты пса одного,
   То и другом собак всех будешь.
 
   Если кактус полил на окне –
   Всем деревьям ты брат и товарищ,
   А накрыл черепашку во сне –
   Черепахам как близкий станешь.
 
   Если воду в кране сберег –
   Ты приятель озерам и рекам,
   Ну а если соседу помог,
   Значит друг ты всем человекам.

* * *

   Мы в юности порой не знаем,
   Как время лишнее убить,
   А в старости о том мечтаем,
   Как нам его остановить.

* * *

   Отцу Игнацию

   И вышел сеятель и зерна разбросал…
   Мне в сердце несколько упало.
   Но терны там росли, и ворон там клевал,
   Растение возросшее увяло.
 
   Вдруг резкий ветер зашумел,
   И буря сделалась, и все перемешалось.
   Погибли терния, и ворон улетел,
   Лишь крохотное деревце осталось.
 
   Дожди лились, потерян бурям счет,
   Покоя нет давно и что же?
   Невиданное дерево растет
   И отдает свои плоды прохожим

Авраам

   Отец иудеев, арабов отец,
   Был старцем бездетным в Харране.
   Но Богу молился, и вот, наконец,
   Услышал он глас: «Аврааме!
   Оставь эту землю, иди в Ханаан,
   Тебя ждет счастливый жребий.
   Потомство великое Я тебе дам,
   Размножу, как звёзды на небе».
 
   Поверил Аврам и вместе с женой
   В путь дальний пошел без вопросов.
   Прошло четверть века…Аврам весь седой
   И Саре уже девяносто.
   Но нету детей как и прежде у них,
   Смеяться Сара боится.
   Аврам терпелив, задумчив и тих,
   Он верит, что чудо свершится.
 
   И чудо свершилось: столетний отец
   Дитя на руках своих держит.
   Но пир отшумел и вырос юнец,
   Вдруг голос Аврам слышит прежний:
   «Вставай, собирайся и сына бери
   От Сары больной по секрету.
   Поднимешься в горы, и там принеси
   Мне отрока юного в жертву».
 
   Не спорит старик, покорно берет
   Дрожащей рукою поленья
   И сына с собою в горы ведёт,
   Чтоб там совершить всесожжение.
   «Огонь есть и хворост, но агнец то где?
   К отцу обращается отрок.
   Аврам отвечает: «Доверься судьбе,
   Господь себе агнца усмотрит».
 
   А сам еле дышит и взгляд измождён,
   И ноги вот-вот заплетутся.
   Но выбрано место и бес побеждён,
   На небе – златое блюдце
   Так слепит глаза, но упрямый старик
   Дитя свое вяжет, а после
   На камень кладет и шепчет: «Прости…»
   И нож над ним острый заносит.
 
   Вдруг слышит он глас: «Авраам! Авраам!
   Не делай младенцу худого!»
   И тут же заблеял тихонько баран
   И вышел из леса густого.
   Его вместо сына он в жертву принёс.
   Потом ещё долго жил в мире.
   А тот удивительный горный откос
   Назвал: Иегова-ире.
 
   Отец иудеев, арабов отец
   Козлов пас, баранов и овнов.
   Но Богу поверил, и сделал Творец
   Отцом его разных народов.

Моисей

   В мир земной приплыл он в корзине,
   Чтоб в семье фараона расти,
   А затем сорок лет по пустыне
   Свой народ из рабства вести.
 
   За людей свое сердце изранил,
   И когда народ голодал,
   Он молился сильней за Израиль,
   И Господь с неба хлеб посылал.
 
   А с Синайской горы спустившись,
   Нёс в руках скрижали завета,
   Имя Божие первый услышал,
   И лице сияло от света.
 
   Для себя не готовил удел
   В том краю, куда шел дни и ночи.
   И как только ту землю узрел —
   Навсегда закрыл свои очи.

Соломон

   Явился Господь к Соломону во сне
   И рек ему дивное слово:
   «Правдивость твоя, как цветы по весне,
   Накрыла землю покровом.
   Ты следовал верно уставам Моим,
   За это проси всё, что хочешь.
   Скажи – и ты будешь народом любим
   И царство Давида упрочишь.
   Богатство, удачу и крепких сынов
   Тебе Я за верность дарую.
   Победу повсюду и души врагов,
   Даю награду любую.
   Что хочешь проси, всё это не сон,
   В отдельности или всё разом».
   И молвил, склонившись, в ответ Соломон:
   «Дай в сердце мне, Господи, разум».

* * *

   Не зовет тоской, не душит
   Никакая страсть меня.
   И покой мой не нарушит
   Даже тихая луна.
 
   Всё прошло, всё пролетело,
   Прав я был или не прав?
   Но душа вернулась в тело.
   От бездушных тел бежав.

* * *

   Похожи люди на песочные часы
   Неясного величья и красы.
 
   И каждому свое количество песка
   Отмерила незримая Рука.
 
   Взяла часы Рука, перевернула,
   Песчинка первая чрез горлышко скользнула,
 
   За ней другие понеслись,
   Друг дружку обгоняя, вниз.
 
   И сыпятся, и сыпятся они,
   Бегут секунды, складываются в дни,
 
   И ни один великий человек
   Остановить не в силах этот бег.
 
   Но кончится песчинкам счет, тогда,
   Часы перевернёт незримая Рука.

* * *

   Мечтает кто-то заслужить
   Тепло земной, обычной девы.
   А мне хотелось растопить
   Лёд в сердце Снежной королевы

Христос

   Наверно, с очень дальних звёзд
   Он сшел в мир зла и тьмы.
   Покинул край чудес и грёз
   И стал такой как мы.
 
   Убогих, нищих и калек
   От недугов спасал.
   В жестокий, алчный, хищный век
   К любви всех призывал.
 
   Стоял с злодеями в строю, Страдая без вины.
   Послушно принял смерть свою,
   Чтоб живы были мы.
 
   Учил любить, учил страдать
   И на кресте Он тоже
   Учил убийц своих прощать,
   Воистину, Сын Божий.

* * *

   Каким был бедным я,
   Имея всё когда-то.
   И лишь всё потеряв,
   Я стал богатым.

Биоробот

   Что нужно, а что бесполезно,
   Что правильно, а что нет,
   Его рассужденья железны,
   Он знает на все ответ.
 
   Он знает, где право, где лево,
   Он знает, где правда, где ложь.
   Он понял все тайны Вселенной,
   И сердце не тронет дрожь.
 
   От рождения до гроба
   Человек, словно робот,
   От гроба до рождения
   Боится забвения.
 
   В него загрузили программы,
   Его подключили в сеть,
   И он выполняет команды,
   Пока не приходит смерть.
 
   От рождения до гроба
   Человек, словно робот,
   От гроба до рождения
   Поменяет мнения.

* * *

   Холодна и строга со всеми,
   Я с такими не был знаком.
   Потому и в тумане осеннем
   Показалась ты мне маяком.
 
   Показалось: совсем мы не люди,
   И живём в мире песен и роз.
   Потому на серебряном блюде
   Я тебе свое сердце принёс.
 
   Никогда оно не остынет,
   Будет биться и глупо и странно.
   Только ты лишь мираж в пустыне,
   Человеческая голограмма.

* * *

   Желтеют рощи и сады
   По осени недаром.
   Не будет кто-то молодым,
   А я не буду старым.

Ответ

   (Из A.de Mello)

   Шел, томимый неясной жаждой,
   Я по улицам Рима однажды,
   Или Лондона или Мадрида,
   В мире много похожего вида.
   Может днем шёл, а может быть ночью,
   Я не помню этого точно.
 
   Пахло пылью, горели рекламы,
   Шли в театрах какие-то драмы,
   Заглянуть приглашали витрины,
   Обгоняли прохожих машины,
   И теснили газоны и клумбы
   Казино, рестораны и клубы.
 
   Вдруг, в каких-то грязных пелёнках,
   Я увидел босого рёбенка,
   Он от холода часто дрожал,
   И иконку к груди прижимал.
   Иногда неловко крестился,
   Он с рожденья, наверно, не мылся.
 
   Рядом мать на коленях сидела