Энн Вулф
Молчаливые звезды Гринвуда
Пролог
Серебристая гладь озера, льдинка месяца, застывшая под фиолетовым куполом неба. И молчаливые звезды, повисшие на невидимых нитях... Кто владеет, кто управляет всем этим? Чьи руки держат этот небосвод, эту землю и ее саму? Кто придумал столько боли и разочарования?
Она стояла, опустив голову, под тысячей звезд, которые никогда бы не дали ответа на ее вопросы, даже если бы она выкрикивала их в пустоту неба. Этот мир слишком сложен для нее. Он огромный, холодный и безрадостный, а она такая маленькая и ничтожная по сравнению с ним... Он раздавит ее, задушит... Странно, что она все еще дышит, когда на нее обрушился этот молчаливый небосвод и ее спина сгибается под его тяжестью...
Алый шарф, егоподарок, мягко обнимал ее плечи... Это все, что осталось ей от человека, который предал ее, забыл о своих обещаниях, забыл о том, что совсем недавно согревал ее в объятиях. Он никогда не вернется к ней, и она... поступит так, как считает нужным. Потому что нет на земле той силы, которая заставила бы ее всю оставшуюся жизнь нести на плечах груз тяжелого неба...
Она подняла глаза, и в них ударил свет миллиардов звезд, который тут же скатился слезами по ее щекам. Легкий ветерок повеял на ее лицо и мгновенно высушил слезы. Так и все в мире – уходит, не оставляя следа. Так и она – уйдет, и никто не вспомнит о ее существовании. Наверное, только боль бывает вечной...
Она стояла, опустив голову, под тысячей звезд, которые никогда бы не дали ответа на ее вопросы, даже если бы она выкрикивала их в пустоту неба. Этот мир слишком сложен для нее. Он огромный, холодный и безрадостный, а она такая маленькая и ничтожная по сравнению с ним... Он раздавит ее, задушит... Странно, что она все еще дышит, когда на нее обрушился этот молчаливый небосвод и ее спина сгибается под его тяжестью...
Алый шарф, егоподарок, мягко обнимал ее плечи... Это все, что осталось ей от человека, который предал ее, забыл о своих обещаниях, забыл о том, что совсем недавно согревал ее в объятиях. Он никогда не вернется к ней, и она... поступит так, как считает нужным. Потому что нет на земле той силы, которая заставила бы ее всю оставшуюся жизнь нести на плечах груз тяжелого неба...
Она подняла глаза, и в них ударил свет миллиардов звезд, который тут же скатился слезами по ее щекам. Легкий ветерок повеял на ее лицо и мгновенно высушил слезы. Так и все в мире – уходит, не оставляя следа. Так и она – уйдет, и никто не вспомнит о ее существовании. Наверное, только боль бывает вечной...
1
Диана Шерил сидела в кабинете шефа с опущенной головой. Еще бы! Поднимать ее не было особых причин – гордиться своей работой Диана не могла, даже если бы очень захотела...
Мистер Джордан вполне заслуженно обвинял ее в том, что она – ходячий мешок с неприятностями и совершенно неорганизованная натура. В глубине души Диана была с ним согласна, однако признавать это ей, естественно, не хотелось.
– Послушай, Ди... – Гил Джордан облокотился на спинку стула, очевидно устав перечислять недостатки в ее работе, и тяжело вздохнул. – Честно говоря, я не знаю, что мне с тобой делать... После твоей выходки с китайцами, которых ты – до сих пор не могу понять, как тебе это пришло в голову – приняла за торговцев наркотиками, мне следовало бы рассчитать тебя... Но что-то подсказывает мне, что из тебя все-таки получится хороший работник... В тебе есть искра, в тебе есть любопытство... Но все это почему-то уходит совершенно не в том направлении, в котором нужно. Короче говоря, твою бы энергию да в мирных целях... Ну почему ты так не можешь? А, Ди?
Диана подняла голову, вознося про себя благодарственные молитвы Господу. Чего она больше всего боялась, так это увольнения. Но Гил Джордан, к счастью, в очередной раз обошелся без радикальных мер.
– Могу, – начала оправдываться Диана. – Что касается истории с китайцами... Все вышло совершенно случайно. Понимаете...
– И слушать не хочу, – сердито отмахнулся Гил. – У тебя все и всегда выходит случайно. Случайностям, которые падают на твою голову, как кирпичи, просто нет числа. Поищи причину в себе, Ди. Хватит прикрывать случайностями собственные недоработки.
– Но я...
– Лучше молчи, не то я передумаю с увольнением. Наверное, я слишком добр, но я решил дать тебе еще один шанс. В твоем распоряжении отпуск на месяц. Отдохни, приди в себя, подумай о жизни... Короче говоря, пораскинь мозгами и найди свои ошибки. Через месяц я буду ждать тебя здесь. И, надеюсь, с новыми идеями. Только без старых фокусов. Поняла?
Диана кивнула. Да, старина Гил просто прелесть. Другой на его месте давно выкинул бы ее с работы. В конце концов, найти корреспондента в «Сюрпризы Верроу» – не такая сложная задача. Нет, ей определенно повезло. На этот раз. Она поблагодарила шефа за отпуск и направилась к двери.
– И еще, Ди, – окликнул ее Гил. – Лучше тебе куда-нибудь съездить. Смена обстановки положительно сказывается на работе мозга. Это я по себе знаю...
Кажется, старина Гил только что намекнул на то, что у нее плохо работают мозги... И, возможно, он прав – мало кому удастся за такой короткий промежуток времени наворотить столько дел... Одни китайцы чего стоят... И как только она умудрилась упустить настоящих торговцев, перепутав их с китайцами? Случайности, все время одни случайности... Может быть, Гилберт Джордан все-таки прав, и ей стоит искать ошибки в себе, а не в кирпичах, которые с завидным постоянством падают на голову? Один кирпич – это еще случайность, а три – закономерность...
Правда, свои плюсы в этой ситуации все-таки есть. Точнее, один плюс. Но очень-очень большой. Ей дали отпуск, которого она ждала уже несколько месяцев. А если бы не китайцы, кто знает, когда на нее свалилась бы эта манна небесная? Наверное, Стивен будет на седьмом небе от счастья – ей дали отпуск, и этот месяц они проведут друг с другом. Он так долго ныл, что почти не видится со своей девушкой, – теперь его терпение будет вознаграждено. Только насчет поездки... Куда бы им отправиться? Ладно, она посоветуется со Стивеном. Надо же ему тоже принимать хоть какие-то решения...
Вместо радости, которую ожидала увидеть Диана, в серых глазах Стивена явственно проступило раздражение.
– Ты что – не рад? – опешила она. – Ты же так долго ждал моего отпуска...
– Вот именно, – криво улыбнулся Стивен, – яждал твоего отпуска. А тебе было совершенно наплевать на то, что я вижу тебя только по выходным. Да и то не всегда... Теперь ты получила отпуск и хочешь, чтобы я бросил все свои дела и помчался за тобой, как верный пес за хозяйкой!
Он тряхнул головой – золотистое облако волос взметнулось, а потом снова упало на плечи. Диана хорошо знала этот жест и поняла – Стивен порядком раздражен. Вот только почему он так раскипятился? Профессия журналиста требует много времени и сил – это не было для него секретом... Не могла же она, в конце концов, бросить любимую работу ради того, чтобы угодить Стивену!
– Да что на тебя нашло... – Диана натянуто улыбнулась, пытаясь перевести его внезапную вспышку гнева в шутку. – Я всего-навсего получила отпуск, которого ждала уже несколько месяцев... И хочу провести этот отпуск с любимым человеком.
– Ты уверена, что с любимым? – В голосе Стивена звякнули стальные нотки.
Диана внутренне сжалась – тон, в котором начал говорить с ней Стивен, не предвещал ничего хорошего. Не хватало еще ссоры с ним – и это после нескончаемого монолога Гила Джордана!
– Конечно, уверена... Послушай, Стивен, у меня и так куча проблем после этой истории с китайцами... Ты бы мог поддержать меня, а не создавать искусственные неприятности...
Стивена этот довод не успокоил, а, наоборот, разозлил еще сильнее. Он опять тряхнул головой и впился пронзительным серым взглядом в рыжие глаза Дианы.
– Значит, когда речь идет о твоих неприятностях – все очень серьезно. А у меня могут быть только искусственно созданные проблемы... Так, Ди?
– Черт! – Диана упала в любимое кресло и выстрелила в Стивена холодным взглядом. Уж стрелять глазами она умеет не хуже него... – У меня был тяжелый день, Стив. Мне кажется, это не так сложно понять...
– У тебя все дни тяжелые... У тебя вечно одни неприятности, сложности, непредвиденные ситуации... Ты вечно блуждаешь по каким-то подворотням, и один Бог знает, что ты в них ищешь. Историям, в которые ты влипаешь, никогда не будет конца! А значит, и не будет конца моим тревогам... – Стивен угрожающе навис над креслом, в котором устроилась Диана, и она мысленно приготовила себя к испорченному вечеру. Конечно, чего можно было ожидать от дня, который начался так ужасно... – В общем, я уже давно хотел сказать тебе, что мне все это просто осточертело...
– Не понимаю, Стивен, что ты имеешь в виду... – насторожилась Диана. Последние его слова порядком ее напугали. Уж не хочет ли он...
– Я устал, Ди, – раздраженно бросил Стивен и отошел от кресла. – Устал от того, что тебя никогда нет рядом... От того, что ты не считаешься с моим мнением... Устал от твоей чертовой эмансипации... И самое главное – меня бесит, что я не мог и никогда не смогу сделать тебе предложение... Потому что, прости меня, Ди, но в роли жены ты будешь выглядеть ужасно...
– Откуда ты знаешь?! – вспыхнула Диана.
– Не нужно быть психологом, чтобы это понять. Взбалмошная, вспыльчивая, ветер в голове... Никогда не знаешь, что ты выкинешь в следующий момент... Одержимая приключениями, из которых ты не извлекаешь ни уроков, ни пользы... Какая, к черту, жена... – Стив махнул рукой в сторону кресла, в которое вжалась ошарашенная его отповедью Диана.
Несмотря на то, что в словах его не было злости, насмешки, а была только горечь, Ди чувствовала себя ужасно. С каждой минутой на душе становилось все гаже – чувство стыда перемешивалось в ней с ощущением собственной неполноценности, какой-то недоделанности... Но ведь она же не виновата в том, что описанная Стивеном чума в юбке заняла большую часть ее сознания и верховодит ею... Но кто в этом виноват? Да и потом, хочет ли Диана меняться? Становиться идеальной невестой? Банальный удел домохозяйки не очень-то ее привлекал... Впрочем, Стивен все равно уже не сделает ей предложения... И это пустяки по сравнению с тем, что он задумал... Нет, только не это... Если он собрался бросить ее, она этого не переживет. Во всяком случае, сейчас, когда все так ужасно...
– Слушай, Стивен, – испуганно заговорила Диана, – тебе ведь совсем не обязательно жениться на мне... Я не очень расстроюсь, если мой социальный статус останется прежним и общество будет снисходительно взирать на старую деву Диану Шерил. Будем встречаться, как и раньше... Нам ведь хорошо друг с другом... – Она сделала попытку улыбнуться, но выражение, появившееся на лице Стивена, заморозило ее губы.
Он побледнел, переносицу раздробили морщинки, а серые глаза наполнились колотым льдом.
– Ты ненормальная, Ди? – полуудивленно-полувозмущенно спросил он. – Иногда мне кажется, что твое место – в палате для душевнобольных... Как можно не понимать настолько простых вещей? Дело не в самом факте брака, а в том, что рядом с тобой не уживется никто... Я хотел попробовать, но теперь понимаю, что ни тебе, ни мне это не нужно. Мы слишком разные люди, Диана. Я – спокойный, не склонный к авантюрам прагматик. А ты – эгоистичный романтик, живущий в мире каких-то нелепых планов и проектов, которые, возможно, никогда не реализуются...
– Сти-и-ив... – испуганно протянула Ди. – Может, ты хорошенько подумаешь...
Он заглянул в ее рыжие, тревожно блестящие глаза и покачал головой.
– Нет, Ди. Я уже подумал. Так нам обоим будет лучше. Пока мы не наделали глупостей и можем расстаться добрыми друзьями. Ты ведь не хочешь «пафосных сцен с бьющейся посудой»... Сама говорила...
Диана кивнула. Рыже-золотые глаза наполнились слезами, и ей совсем не хотелось, чтобы Стивен видел эти слезы. В горле стоял ком, и она с трудом смогла заставить себя сказать:
– Хорошо, Стив. Если ты так решил...
Его холодные губы едва коснулись ее щеки. Это прикосновение совсем не было похоже на ласку. Диана всем своим существом почувствовала: вот он, конец их отношений. Холод его поцелуя словно проник в нее – все внутри покрылось ледяной корочкой. Наверное, такие же узоры выводит мороз на окнах, с тоской подумала Ди.
– Пока, Ди. Звони, если что...
Конечно же он говорит это только потому, что знает – Диана никогда не позвонит. По его мнению, она всегда была гордячкой. Наверное, он прав. Во всем прав... И в том, что она взбалмошная, и в том, что эгоистичная... И в том, что человек, который женится на ней, будет настоящим безумцем. Конечно, Стив не такой. Он не безумец, он прагматик... Но от этого Диане почему-то не становится легче. Ей больно, больно как никогда...
Когда его спина, обтянутая синей майкой, скрылась за пышными кустами, Диана прижалась щекой к дверному косяку и заплакала.
Гил Джордан в одном уж точно был прав – ей нужно куда-нибудь поехать. Диана не знала, как перемена места сказывается на работе мозга, но была уверена, что на ее нервную систему она подействует благотворно.
За два года, которые она встречалась со Стивеном, ее голову ни разу не посетила мысль: что она будет делать, если их связь неожиданно оборвется. Поэтому, когда разрыв произошел, Диана оказалась в полной растерянности. Она не понимала, как Стив мог решиться на этот шаг. Он был спокойным, рассудительным мужчиной, стремившимся к постоянству в отношениях, которое Ди, как ей казалось, могла ему дать.
Правда, ее понимание постоянства, как выяснилось, изрядно отличалось от того, что думал по этому поводу Стив. Для нее постоянство было синонимом верности, для него же – устаканенным, не омраченным тревогами бытом. В этом-то и была причина их разрыва: Ди никогда не смогла бы стать той идеальной женой, о которой мечтал ее возлюбленный.
Ей казалось странным, что до нее этот факт дошел с некоторым опозданием. Точнее, даже не дошел, а был озвучен Стивеном. Ему пришлось разжевать и подать ей на блюдечке те мысли, о которых раньше она не задумывалась. Впрочем, нечему и удивляться. Она всегда принимала Стивена как данность, как то, что всегда будет при ней, вне зависимости от того, каким будет ее поведение... А оказалось – напрасно. Если бы она хотя бы иногда слушала Стива, а не свои рассказы о работе, то сейчас он был бы рядом с ней...
Честно говоря, Диана никогда серьезно не задумывалась над тем, любит она его или нет. В короткой и емкой фразе «Я люблю тебя» ей виделось что-то очень теплое, ласковое, но не слишком к чему-то обязывающее... Разве что к верности. Именно этот пункт в параграфе под названием «любовь» она соблюдала неукоснительно. Однако этого оказалось недостаточно... Впрочем, после того, что вчера наговорил ей Стив, она пришла к выводу, что для нее слово «любовь» – какой-то китайский иероглиф, который она может видеть, но никогда не переведет без подсказки... Кажется, Стив думал, что подсказка ей не нужна: она девочка умная – сама разберется...
Засовывая вещи в чемоданы, Ди пыталась понять, что заставляет ее грустить: то, что она потеряла Стивена, или то, что она потеряла привычное, комфортное состояние, в котором пребывала эти два года. У нее был кто-то, кто скрашивал ее одиночество, кто выслушивал ее рассказы, кто вытаскивал ее из полицейского участка, когда ее «расследования» принимали плохой оборот... И вот теперь этого кого-то нет – она снова одна... Но почему именно сейчас, когда на душе скребут кошки после всех нелепейших историй и выговора Гила Джордана?
«Будь самой горькой из моих потерь, но только не последней каплей горя...», вспомнила она строчку из шекспировского сонета. Очень похоже на то, что сейчас происходит в ее жизни, но все-таки это не о ней. Слишком громко для их отношений со Стивеном. Едва ли она любила этого человека настолько сильно, что его уход мог быть «последней каплей горя». Если, конечно, любила вообще...
Диана вздохнула. Стив все-таки прав – она настоящая эгоистка. Ни разу за все это время она не подумала о нем, о том, как больно сейчас ему. Ведь он тоже не жаждал этого расставания...
Два аккуратных чемодана были собраны и стояли около двери. К ним осталось присовокупить только клетку с попугаем – и сборы закончены. Говорящий попугай с забавной кличкой Брокер был предметом особой гордости и любви Дианы. Иногда Стивен жаловался на то, что своего питомца Диана любит гораздо больше, чем его. Что ж, возможно, он был прав...
Брокера Диана купила случайно. Она никогда не думала о том, что заведет себе попугая, скорее уж котенка, о котором она мечтала с детства. Но старый пьяница с клеткой в руке, которого Ди встретила в парке, неподалеку от дома, не очень-то задумывался о том, кого хочет завести девушка. Он сунул клетку с говорящим попугаем ей в руки и сообщил, что если она не купит птицу, то ему придется сварить из нее бульон. Такая альтернатива повергла Диану в шок, и, поскольку пьянчуга продавал попугая по дешевке, она решила спасти бедную птицу.
Первое, что попугай сподобился произнести после недельного молчания, было как раз слово «брокер», которым Ди тут же окрестила птицу. Правда, для нее до сих пор оставалось загадкой, почему именно это слово выговорил попугай, живший у человека, явно ничего не соображавшего в теории бизнеса... Хотя попугай мог быть и краденным, но об этом Ди старалась не думать.
Брокер оказался довольно веселым существом – он очень быстро запоминал слова, которые при нем произносили, и частенько устраивал гостям приятные сюрпризы, называя их по именам или напевая картавым голоском песенки, услышанные по радио. Ди могла спокойно выпускать его из клетки, не боясь при этом, что птица улетит из дома или перепачкает мебель – попугай оказался послушным и чистоплотным. В общем, Ди ни разу не пожалела о покупке, которую навязал ей пьянчуга, и теперь, когда она собралась в Гринвуд, мысль о том, чтобы оставить попугая знакомым, даже не пришла ей в голову.
Правда, и сама мысль о поездке в Гринвуд была спонтанной, внезапной. Когда Гилберт Джордан сообщил Диане об отпуске, она еще не знала, куда именно поедет, и надеялась, что этот вопрос решит Стивен... Но он рассудил по-другому, и решение пришлось принимать ей самой.
Гринвуд – маленький городок в шести часах езды от Верроу, где она жила, – был идеальным местом для того, чтобы собраться с мыслями и подумать о жизни. Диана приезжала туда редко, а последний ее приезд – один из самых запоминающихся – случился где-то около восьми лет назад. Кажется, с тех пор прошла целая вечность, хотя, если задуматься, восемь лет не такой уж и долгий срок... Воспоминания о последнем приезде в Гринвуд были, правда, не самыми лучшими, но Диана предпочитала об этом не думать. Во всяком случае сейчас, когда на ее несчастную голову и без того высыпался целый ворох неприятностей.
В Гринвуде жила ее тетя по отцу – Гертруда Рочилд. Как называла ее в детстве Ди – тетушка Герти. Милая женщина, классический образец доброй тетушки, над которой любят подшучивать маленькие племянники и племянницы. Все как полагается – с клубком ниток, спицами и розовоносым котом, который везде и всюду сует этот самый розовый нос... Кстати, Диана несколько опасалась за Брокера, который вполне мог стать жертвой этого непоседливого кота по кличке Джойли...
Тетушка Герти частенько звонила племяннице и звала ее в гости, но Ди всегда отговаривалась работой, съедающей львиную долю ее времени. И вот наконец желание тетушки сбылось – Ди отправлялась в Гринвуд. Но порадовать тетю было нечем – Ди не только не вышла замуж (для гринвудцев замужество в двадцать два считалось уже «поздним браком», и Ди, которой было двадцать пять, была для них настоящей старой девой), но не нашла даже подходящего кандидата на роль мужа. Что ж, придется быть паршивой овцой в стаде – все остальные племянники и племянницы бездетной тетушки Герти уже переженились и обзавелись щекастым потомством. Впрочем, Ди сейчас было совершенно наплевать, что думают по этому поводу и тетя Герти, и все ее родственники. Она, Диана, такая, какая есть. И с этим уже, кажется, ничего не поделаешь...
Брокер даже обрадовался предстоящему путешествию. Большой ярко-красный попугай с «фингалом» – так Диана называла фиолетовое пятно на оперении птицы, шутливой природой расположенное прямо под глазом, – сам залез в клетку, выкрикивая при этом приветственные возгласы, адресованные Диане.
– Здр-р-равствуй! Здр-р-равствуй, дор-р-рогая! – хрипло прокартавил Брокер.
– Здравствуй, дорогой, – ответила Диана, захлопывая клетку. – Сейчас мы с тобой прокатимся...
– Пр-р-рокатимся? – обрадованно спросил попугай.
– Еще как прокатимся. Целых шесть часов будем кататься, – улыбнулась она. – Пора выдвигаться, иначе не успеем на автобус. – Она посмотрела на маленькие серебряные часы-кулончик, висящие на шее. – Надо торопиться. Хотя в Гринвуд до темноты уже не успеем...
– Гр-р-ринвуд! Гр-р-ринвуд! – радостно повторил Брокер. – Пр-р-рокатимся! Гр-р-ринвуд!
Ди накрыла клетку бледно-желтым платком, подхватила чемоданы и выскочила из дома. Хорошо, что она не сказала тетушке Герти, каким рейсом выезжает... Иначе волнений не оберешься... Как же – молоденькая девушка будет идти одна по темному городку! И это о Гринвуде, в котором никогда не было ни преступников, ни маньяков. Правда, у тети Герти свои соображения на этот счет – ее голова забита историями о привидениях, страшных оборотнях, блуждающих огнях и, конечно, о девушке в алом шарфе – самой известной гринвудской истории, случившейся около тридцати лет назад...
На автобусной станции водитель предложил Диане поместить клетку в багажное отделение. Мол, она слишком большая для того, чтобы везти ее с собой. Да и попугай, дескать, растревожит пассажиров...
– Да вы с ума сошли! – Диана прижала клетку с Брокером к груди, и водителю стало понятно, что отобрать попугая он сможет только у хладного трупа девушки. – Я поставлю клетку к себе на колени... И вообще, он не шумный... Вы же не предлагаете родителям класть своих детей в багажник?!
– Ну... это другое, – замялся коренастый мужчина с лицом, по форме напоминающим грушу. – Ладно! Только уж постарайтесь, чтобы он не очень буянил...
Ди кивнула и забралась в автобус. Опустившись на мягкое кресло, она почувствовала некоторое облегчение. Вроде бы все позади. Позади работа, хоть и любимая, но изматывающая. Позади Стив, мысли о котором холодили душу тоской... Позади ошибки, оплошности, случайности или закономерности – как считает Гилберт... А впереди отпуск – маленький зеленый городок с подходящим названием Гринвуд. Его тишина, спокойствие, уют... И люди – добрые, открытые и думающие друг о друге, не то что здесь, в большом Верроу...
Из клетки раздавалось тихое бормотание – наверное, Брокер пел себе колыбельную. Диана приоткрыла голубую шторку и уткнулась в стекло, немного грязное от дорожной пыли. За окном мелькали дома, яркие газоны, сухие от жары и пыли кроны деревьев... Скоро очертания Верроу пропадут из поля ее зрения...
Ди зевнула. В Гринвуде она наконец-то сможет отоспаться. Никакой работы, никаких дел. Можно хоть целые сутки валяться в постели – никто тебе и слова не скажет. А если бы эта постель еще была не одинокой... Диана горько вздохнула. Как ни крути, а Стив не выходит у нее из головы. Даже если это не любовь, то очень сильная привычка... С которой теперь придется бороться...
Мистер Джордан вполне заслуженно обвинял ее в том, что она – ходячий мешок с неприятностями и совершенно неорганизованная натура. В глубине души Диана была с ним согласна, однако признавать это ей, естественно, не хотелось.
– Послушай, Ди... – Гил Джордан облокотился на спинку стула, очевидно устав перечислять недостатки в ее работе, и тяжело вздохнул. – Честно говоря, я не знаю, что мне с тобой делать... После твоей выходки с китайцами, которых ты – до сих пор не могу понять, как тебе это пришло в голову – приняла за торговцев наркотиками, мне следовало бы рассчитать тебя... Но что-то подсказывает мне, что из тебя все-таки получится хороший работник... В тебе есть искра, в тебе есть любопытство... Но все это почему-то уходит совершенно не в том направлении, в котором нужно. Короче говоря, твою бы энергию да в мирных целях... Ну почему ты так не можешь? А, Ди?
Диана подняла голову, вознося про себя благодарственные молитвы Господу. Чего она больше всего боялась, так это увольнения. Но Гил Джордан, к счастью, в очередной раз обошелся без радикальных мер.
– Могу, – начала оправдываться Диана. – Что касается истории с китайцами... Все вышло совершенно случайно. Понимаете...
– И слушать не хочу, – сердито отмахнулся Гил. – У тебя все и всегда выходит случайно. Случайностям, которые падают на твою голову, как кирпичи, просто нет числа. Поищи причину в себе, Ди. Хватит прикрывать случайностями собственные недоработки.
– Но я...
– Лучше молчи, не то я передумаю с увольнением. Наверное, я слишком добр, но я решил дать тебе еще один шанс. В твоем распоряжении отпуск на месяц. Отдохни, приди в себя, подумай о жизни... Короче говоря, пораскинь мозгами и найди свои ошибки. Через месяц я буду ждать тебя здесь. И, надеюсь, с новыми идеями. Только без старых фокусов. Поняла?
Диана кивнула. Да, старина Гил просто прелесть. Другой на его месте давно выкинул бы ее с работы. В конце концов, найти корреспондента в «Сюрпризы Верроу» – не такая сложная задача. Нет, ей определенно повезло. На этот раз. Она поблагодарила шефа за отпуск и направилась к двери.
– И еще, Ди, – окликнул ее Гил. – Лучше тебе куда-нибудь съездить. Смена обстановки положительно сказывается на работе мозга. Это я по себе знаю...
Кажется, старина Гил только что намекнул на то, что у нее плохо работают мозги... И, возможно, он прав – мало кому удастся за такой короткий промежуток времени наворотить столько дел... Одни китайцы чего стоят... И как только она умудрилась упустить настоящих торговцев, перепутав их с китайцами? Случайности, все время одни случайности... Может быть, Гилберт Джордан все-таки прав, и ей стоит искать ошибки в себе, а не в кирпичах, которые с завидным постоянством падают на голову? Один кирпич – это еще случайность, а три – закономерность...
Правда, свои плюсы в этой ситуации все-таки есть. Точнее, один плюс. Но очень-очень большой. Ей дали отпуск, которого она ждала уже несколько месяцев. А если бы не китайцы, кто знает, когда на нее свалилась бы эта манна небесная? Наверное, Стивен будет на седьмом небе от счастья – ей дали отпуск, и этот месяц они проведут друг с другом. Он так долго ныл, что почти не видится со своей девушкой, – теперь его терпение будет вознаграждено. Только насчет поездки... Куда бы им отправиться? Ладно, она посоветуется со Стивеном. Надо же ему тоже принимать хоть какие-то решения...
Вместо радости, которую ожидала увидеть Диана, в серых глазах Стивена явственно проступило раздражение.
– Ты что – не рад? – опешила она. – Ты же так долго ждал моего отпуска...
– Вот именно, – криво улыбнулся Стивен, – яждал твоего отпуска. А тебе было совершенно наплевать на то, что я вижу тебя только по выходным. Да и то не всегда... Теперь ты получила отпуск и хочешь, чтобы я бросил все свои дела и помчался за тобой, как верный пес за хозяйкой!
Он тряхнул головой – золотистое облако волос взметнулось, а потом снова упало на плечи. Диана хорошо знала этот жест и поняла – Стивен порядком раздражен. Вот только почему он так раскипятился? Профессия журналиста требует много времени и сил – это не было для него секретом... Не могла же она, в конце концов, бросить любимую работу ради того, чтобы угодить Стивену!
– Да что на тебя нашло... – Диана натянуто улыбнулась, пытаясь перевести его внезапную вспышку гнева в шутку. – Я всего-навсего получила отпуск, которого ждала уже несколько месяцев... И хочу провести этот отпуск с любимым человеком.
– Ты уверена, что с любимым? – В голосе Стивена звякнули стальные нотки.
Диана внутренне сжалась – тон, в котором начал говорить с ней Стивен, не предвещал ничего хорошего. Не хватало еще ссоры с ним – и это после нескончаемого монолога Гила Джордана!
– Конечно, уверена... Послушай, Стивен, у меня и так куча проблем после этой истории с китайцами... Ты бы мог поддержать меня, а не создавать искусственные неприятности...
Стивена этот довод не успокоил, а, наоборот, разозлил еще сильнее. Он опять тряхнул головой и впился пронзительным серым взглядом в рыжие глаза Дианы.
– Значит, когда речь идет о твоих неприятностях – все очень серьезно. А у меня могут быть только искусственно созданные проблемы... Так, Ди?
– Черт! – Диана упала в любимое кресло и выстрелила в Стивена холодным взглядом. Уж стрелять глазами она умеет не хуже него... – У меня был тяжелый день, Стив. Мне кажется, это не так сложно понять...
– У тебя все дни тяжелые... У тебя вечно одни неприятности, сложности, непредвиденные ситуации... Ты вечно блуждаешь по каким-то подворотням, и один Бог знает, что ты в них ищешь. Историям, в которые ты влипаешь, никогда не будет конца! А значит, и не будет конца моим тревогам... – Стивен угрожающе навис над креслом, в котором устроилась Диана, и она мысленно приготовила себя к испорченному вечеру. Конечно, чего можно было ожидать от дня, который начался так ужасно... – В общем, я уже давно хотел сказать тебе, что мне все это просто осточертело...
– Не понимаю, Стивен, что ты имеешь в виду... – насторожилась Диана. Последние его слова порядком ее напугали. Уж не хочет ли он...
– Я устал, Ди, – раздраженно бросил Стивен и отошел от кресла. – Устал от того, что тебя никогда нет рядом... От того, что ты не считаешься с моим мнением... Устал от твоей чертовой эмансипации... И самое главное – меня бесит, что я не мог и никогда не смогу сделать тебе предложение... Потому что, прости меня, Ди, но в роли жены ты будешь выглядеть ужасно...
– Откуда ты знаешь?! – вспыхнула Диана.
– Не нужно быть психологом, чтобы это понять. Взбалмошная, вспыльчивая, ветер в голове... Никогда не знаешь, что ты выкинешь в следующий момент... Одержимая приключениями, из которых ты не извлекаешь ни уроков, ни пользы... Какая, к черту, жена... – Стив махнул рукой в сторону кресла, в которое вжалась ошарашенная его отповедью Диана.
Несмотря на то, что в словах его не было злости, насмешки, а была только горечь, Ди чувствовала себя ужасно. С каждой минутой на душе становилось все гаже – чувство стыда перемешивалось в ней с ощущением собственной неполноценности, какой-то недоделанности... Но ведь она же не виновата в том, что описанная Стивеном чума в юбке заняла большую часть ее сознания и верховодит ею... Но кто в этом виноват? Да и потом, хочет ли Диана меняться? Становиться идеальной невестой? Банальный удел домохозяйки не очень-то ее привлекал... Впрочем, Стивен все равно уже не сделает ей предложения... И это пустяки по сравнению с тем, что он задумал... Нет, только не это... Если он собрался бросить ее, она этого не переживет. Во всяком случае, сейчас, когда все так ужасно...
– Слушай, Стивен, – испуганно заговорила Диана, – тебе ведь совсем не обязательно жениться на мне... Я не очень расстроюсь, если мой социальный статус останется прежним и общество будет снисходительно взирать на старую деву Диану Шерил. Будем встречаться, как и раньше... Нам ведь хорошо друг с другом... – Она сделала попытку улыбнуться, но выражение, появившееся на лице Стивена, заморозило ее губы.
Он побледнел, переносицу раздробили морщинки, а серые глаза наполнились колотым льдом.
– Ты ненормальная, Ди? – полуудивленно-полувозмущенно спросил он. – Иногда мне кажется, что твое место – в палате для душевнобольных... Как можно не понимать настолько простых вещей? Дело не в самом факте брака, а в том, что рядом с тобой не уживется никто... Я хотел попробовать, но теперь понимаю, что ни тебе, ни мне это не нужно. Мы слишком разные люди, Диана. Я – спокойный, не склонный к авантюрам прагматик. А ты – эгоистичный романтик, живущий в мире каких-то нелепых планов и проектов, которые, возможно, никогда не реализуются...
– Сти-и-ив... – испуганно протянула Ди. – Может, ты хорошенько подумаешь...
Он заглянул в ее рыжие, тревожно блестящие глаза и покачал головой.
– Нет, Ди. Я уже подумал. Так нам обоим будет лучше. Пока мы не наделали глупостей и можем расстаться добрыми друзьями. Ты ведь не хочешь «пафосных сцен с бьющейся посудой»... Сама говорила...
Диана кивнула. Рыже-золотые глаза наполнились слезами, и ей совсем не хотелось, чтобы Стивен видел эти слезы. В горле стоял ком, и она с трудом смогла заставить себя сказать:
– Хорошо, Стив. Если ты так решил...
Его холодные губы едва коснулись ее щеки. Это прикосновение совсем не было похоже на ласку. Диана всем своим существом почувствовала: вот он, конец их отношений. Холод его поцелуя словно проник в нее – все внутри покрылось ледяной корочкой. Наверное, такие же узоры выводит мороз на окнах, с тоской подумала Ди.
– Пока, Ди. Звони, если что...
Конечно же он говорит это только потому, что знает – Диана никогда не позвонит. По его мнению, она всегда была гордячкой. Наверное, он прав. Во всем прав... И в том, что она взбалмошная, и в том, что эгоистичная... И в том, что человек, который женится на ней, будет настоящим безумцем. Конечно, Стив не такой. Он не безумец, он прагматик... Но от этого Диане почему-то не становится легче. Ей больно, больно как никогда...
Когда его спина, обтянутая синей майкой, скрылась за пышными кустами, Диана прижалась щекой к дверному косяку и заплакала.
Гил Джордан в одном уж точно был прав – ей нужно куда-нибудь поехать. Диана не знала, как перемена места сказывается на работе мозга, но была уверена, что на ее нервную систему она подействует благотворно.
За два года, которые она встречалась со Стивеном, ее голову ни разу не посетила мысль: что она будет делать, если их связь неожиданно оборвется. Поэтому, когда разрыв произошел, Диана оказалась в полной растерянности. Она не понимала, как Стив мог решиться на этот шаг. Он был спокойным, рассудительным мужчиной, стремившимся к постоянству в отношениях, которое Ди, как ей казалось, могла ему дать.
Правда, ее понимание постоянства, как выяснилось, изрядно отличалось от того, что думал по этому поводу Стив. Для нее постоянство было синонимом верности, для него же – устаканенным, не омраченным тревогами бытом. В этом-то и была причина их разрыва: Ди никогда не смогла бы стать той идеальной женой, о которой мечтал ее возлюбленный.
Ей казалось странным, что до нее этот факт дошел с некоторым опозданием. Точнее, даже не дошел, а был озвучен Стивеном. Ему пришлось разжевать и подать ей на блюдечке те мысли, о которых раньше она не задумывалась. Впрочем, нечему и удивляться. Она всегда принимала Стивена как данность, как то, что всегда будет при ней, вне зависимости от того, каким будет ее поведение... А оказалось – напрасно. Если бы она хотя бы иногда слушала Стива, а не свои рассказы о работе, то сейчас он был бы рядом с ней...
Честно говоря, Диана никогда серьезно не задумывалась над тем, любит она его или нет. В короткой и емкой фразе «Я люблю тебя» ей виделось что-то очень теплое, ласковое, но не слишком к чему-то обязывающее... Разве что к верности. Именно этот пункт в параграфе под названием «любовь» она соблюдала неукоснительно. Однако этого оказалось недостаточно... Впрочем, после того, что вчера наговорил ей Стив, она пришла к выводу, что для нее слово «любовь» – какой-то китайский иероглиф, который она может видеть, но никогда не переведет без подсказки... Кажется, Стив думал, что подсказка ей не нужна: она девочка умная – сама разберется...
Засовывая вещи в чемоданы, Ди пыталась понять, что заставляет ее грустить: то, что она потеряла Стивена, или то, что она потеряла привычное, комфортное состояние, в котором пребывала эти два года. У нее был кто-то, кто скрашивал ее одиночество, кто выслушивал ее рассказы, кто вытаскивал ее из полицейского участка, когда ее «расследования» принимали плохой оборот... И вот теперь этого кого-то нет – она снова одна... Но почему именно сейчас, когда на душе скребут кошки после всех нелепейших историй и выговора Гила Джордана?
«Будь самой горькой из моих потерь, но только не последней каплей горя...», вспомнила она строчку из шекспировского сонета. Очень похоже на то, что сейчас происходит в ее жизни, но все-таки это не о ней. Слишком громко для их отношений со Стивеном. Едва ли она любила этого человека настолько сильно, что его уход мог быть «последней каплей горя». Если, конечно, любила вообще...
Диана вздохнула. Стив все-таки прав – она настоящая эгоистка. Ни разу за все это время она не подумала о нем, о том, как больно сейчас ему. Ведь он тоже не жаждал этого расставания...
Два аккуратных чемодана были собраны и стояли около двери. К ним осталось присовокупить только клетку с попугаем – и сборы закончены. Говорящий попугай с забавной кличкой Брокер был предметом особой гордости и любви Дианы. Иногда Стивен жаловался на то, что своего питомца Диана любит гораздо больше, чем его. Что ж, возможно, он был прав...
Брокера Диана купила случайно. Она никогда не думала о том, что заведет себе попугая, скорее уж котенка, о котором она мечтала с детства. Но старый пьяница с клеткой в руке, которого Ди встретила в парке, неподалеку от дома, не очень-то задумывался о том, кого хочет завести девушка. Он сунул клетку с говорящим попугаем ей в руки и сообщил, что если она не купит птицу, то ему придется сварить из нее бульон. Такая альтернатива повергла Диану в шок, и, поскольку пьянчуга продавал попугая по дешевке, она решила спасти бедную птицу.
Первое, что попугай сподобился произнести после недельного молчания, было как раз слово «брокер», которым Ди тут же окрестила птицу. Правда, для нее до сих пор оставалось загадкой, почему именно это слово выговорил попугай, живший у человека, явно ничего не соображавшего в теории бизнеса... Хотя попугай мог быть и краденным, но об этом Ди старалась не думать.
Брокер оказался довольно веселым существом – он очень быстро запоминал слова, которые при нем произносили, и частенько устраивал гостям приятные сюрпризы, называя их по именам или напевая картавым голоском песенки, услышанные по радио. Ди могла спокойно выпускать его из клетки, не боясь при этом, что птица улетит из дома или перепачкает мебель – попугай оказался послушным и чистоплотным. В общем, Ди ни разу не пожалела о покупке, которую навязал ей пьянчуга, и теперь, когда она собралась в Гринвуд, мысль о том, чтобы оставить попугая знакомым, даже не пришла ей в голову.
Правда, и сама мысль о поездке в Гринвуд была спонтанной, внезапной. Когда Гилберт Джордан сообщил Диане об отпуске, она еще не знала, куда именно поедет, и надеялась, что этот вопрос решит Стивен... Но он рассудил по-другому, и решение пришлось принимать ей самой.
Гринвуд – маленький городок в шести часах езды от Верроу, где она жила, – был идеальным местом для того, чтобы собраться с мыслями и подумать о жизни. Диана приезжала туда редко, а последний ее приезд – один из самых запоминающихся – случился где-то около восьми лет назад. Кажется, с тех пор прошла целая вечность, хотя, если задуматься, восемь лет не такой уж и долгий срок... Воспоминания о последнем приезде в Гринвуд были, правда, не самыми лучшими, но Диана предпочитала об этом не думать. Во всяком случае сейчас, когда на ее несчастную голову и без того высыпался целый ворох неприятностей.
В Гринвуде жила ее тетя по отцу – Гертруда Рочилд. Как называла ее в детстве Ди – тетушка Герти. Милая женщина, классический образец доброй тетушки, над которой любят подшучивать маленькие племянники и племянницы. Все как полагается – с клубком ниток, спицами и розовоносым котом, который везде и всюду сует этот самый розовый нос... Кстати, Диана несколько опасалась за Брокера, который вполне мог стать жертвой этого непоседливого кота по кличке Джойли...
Тетушка Герти частенько звонила племяннице и звала ее в гости, но Ди всегда отговаривалась работой, съедающей львиную долю ее времени. И вот наконец желание тетушки сбылось – Ди отправлялась в Гринвуд. Но порадовать тетю было нечем – Ди не только не вышла замуж (для гринвудцев замужество в двадцать два считалось уже «поздним браком», и Ди, которой было двадцать пять, была для них настоящей старой девой), но не нашла даже подходящего кандидата на роль мужа. Что ж, придется быть паршивой овцой в стаде – все остальные племянники и племянницы бездетной тетушки Герти уже переженились и обзавелись щекастым потомством. Впрочем, Ди сейчас было совершенно наплевать, что думают по этому поводу и тетя Герти, и все ее родственники. Она, Диана, такая, какая есть. И с этим уже, кажется, ничего не поделаешь...
Брокер даже обрадовался предстоящему путешествию. Большой ярко-красный попугай с «фингалом» – так Диана называла фиолетовое пятно на оперении птицы, шутливой природой расположенное прямо под глазом, – сам залез в клетку, выкрикивая при этом приветственные возгласы, адресованные Диане.
– Здр-р-равствуй! Здр-р-равствуй, дор-р-рогая! – хрипло прокартавил Брокер.
– Здравствуй, дорогой, – ответила Диана, захлопывая клетку. – Сейчас мы с тобой прокатимся...
– Пр-р-рокатимся? – обрадованно спросил попугай.
– Еще как прокатимся. Целых шесть часов будем кататься, – улыбнулась она. – Пора выдвигаться, иначе не успеем на автобус. – Она посмотрела на маленькие серебряные часы-кулончик, висящие на шее. – Надо торопиться. Хотя в Гринвуд до темноты уже не успеем...
– Гр-р-ринвуд! Гр-р-ринвуд! – радостно повторил Брокер. – Пр-р-рокатимся! Гр-р-ринвуд!
Ди накрыла клетку бледно-желтым платком, подхватила чемоданы и выскочила из дома. Хорошо, что она не сказала тетушке Герти, каким рейсом выезжает... Иначе волнений не оберешься... Как же – молоденькая девушка будет идти одна по темному городку! И это о Гринвуде, в котором никогда не было ни преступников, ни маньяков. Правда, у тети Герти свои соображения на этот счет – ее голова забита историями о привидениях, страшных оборотнях, блуждающих огнях и, конечно, о девушке в алом шарфе – самой известной гринвудской истории, случившейся около тридцати лет назад...
На автобусной станции водитель предложил Диане поместить клетку в багажное отделение. Мол, она слишком большая для того, чтобы везти ее с собой. Да и попугай, дескать, растревожит пассажиров...
– Да вы с ума сошли! – Диана прижала клетку с Брокером к груди, и водителю стало понятно, что отобрать попугая он сможет только у хладного трупа девушки. – Я поставлю клетку к себе на колени... И вообще, он не шумный... Вы же не предлагаете родителям класть своих детей в багажник?!
– Ну... это другое, – замялся коренастый мужчина с лицом, по форме напоминающим грушу. – Ладно! Только уж постарайтесь, чтобы он не очень буянил...
Ди кивнула и забралась в автобус. Опустившись на мягкое кресло, она почувствовала некоторое облегчение. Вроде бы все позади. Позади работа, хоть и любимая, но изматывающая. Позади Стив, мысли о котором холодили душу тоской... Позади ошибки, оплошности, случайности или закономерности – как считает Гилберт... А впереди отпуск – маленький зеленый городок с подходящим названием Гринвуд. Его тишина, спокойствие, уют... И люди – добрые, открытые и думающие друг о друге, не то что здесь, в большом Верроу...
Из клетки раздавалось тихое бормотание – наверное, Брокер пел себе колыбельную. Диана приоткрыла голубую шторку и уткнулась в стекло, немного грязное от дорожной пыли. За окном мелькали дома, яркие газоны, сухие от жары и пыли кроны деревьев... Скоро очертания Верроу пропадут из поля ее зрения...
Ди зевнула. В Гринвуде она наконец-то сможет отоспаться. Никакой работы, никаких дел. Можно хоть целые сутки валяться в постели – никто тебе и слова не скажет. А если бы эта постель еще была не одинокой... Диана горько вздохнула. Как ни крути, а Стив не выходит у нее из головы. Даже если это не любовь, то очень сильная привычка... С которой теперь придется бороться...
2
Через закрытую дверь доносился запах пирожков, который Ди почувствовала сразу, едва лишь сонные глаза открылись навстречу солнечным лучам. Пирожки тетушки Герти – совсем не плохое начало дня. Особенно после тех сандвичей, к которым Ди успела привыкнуть в городе. Привычка есть быструю и холодную пищу появилась у нее благодаря работе. Вечная спешка, нехватка времени обрекли ее несчастный желудок на питание в разнообразных фастфудах, которые ему уже порядком надоели. Но тетя Герти, кажется, собиралась изменить это положение вещей. Хотя бы на то время, которое Ди проведет в Гринвуде.
Интересно, как началось утро у Стивена? Наверное, он поднялся куда раньше Дианы и, позавтракав омлетом с помидорами и базиликом, отправился в университет – читать лекции влюбленным в него студенткам. И зачем только она об этом думает? Только еще больше растравляет свою и без того больную душу... Забыть о Стивене оказалось не так просто, как уехать в Гринвуд. Но Диана всегда считала себя сильной девушкой...
Она стряхнула с себя паутину грустных мыслей, натянула бледно-голубой халатик, предусмотрительно оставленный ей тетей Герти, и, позевывая, спустилась в гостиную. Большие часы, сделанные в виде чайника, показывали, что время перевалило за полдень. Ди так и застыла перед часами – ничего себе, поспала... Здесь, конечно, не Верроу и спешить некуда, но спать так долго Диана не привыкла.
Тетю Герти и Брокера она нашла на кухне, где эти двое мирно занимались каждый своим делом. Тетя пекла пирожки – судя по перепачканной чем-то фиолетовым кастрюльке, с ежевикой. А попугай, меряя степенным шагом стол, склевывал с него крошки. Настоящая идиллия, вздохнула Диана, тетя готовит, а попугай прибирается... Мысль о пирожках с ежевикой – фирменных пирожках тети Герти – привела желудок Ди в неописуемый восторг. Он так бурно начал предвкушать это лакомство, что Ди, неслышно прокравшаяся на кухню, была тут же разоблачена.
– Наконец-то! – повернулась к ней тетя. – Я уж думала, придется самой тебя будить... Пирожки уже на подходе...
– С ежевикой? – улыбнувшись, спросила Ди.
Тетя Герти важно кивнула, а Брокер перепрыгнул со стола на руку Дианы.
– Пир-р-рожки! – провозгласил он. – Гер-р-рти! Здр-р-равствуй, дор-р-рогая!
Диана рассмеялась.
– Значит, вы уже познакомились?
– Милейшее существо, – пробормотала тетушка, спрятавшись за дверцей духовки. – Где тебе удалось его достать?
– Купила у одного пьяницы... Он обещал пустить попугая в суп, если я не оплачу ему выпивку... – Тетя приподняла голову над дверцей и внимательно посмотрела на Ди. Юмор племянницы всегда был для нее загадкой – отличить шутки Ди от правды было почти невозможно. – Кстати, тетя Герти, – невозмутимо продолжила Диана, – твой кот еще жив?
– Джойли? – уточнила тетушка, как будто в ее доме был не один-единственный кот, а целый кошачий питомник. – Жив, и даже очень бодро себя чувствовал до приезда твоего попугая.
– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Диана.
– Он попытался поймать Брокера, а тот хорошенько клюнул его в нос...
И правильно сделал, подумала Ди, но озвучивать свои соображения не стала – слишком уж трепетно тетя Герти относилась к «малышу Джойли», своему ненаглядному серо-голубому персу.
Интересно, как началось утро у Стивена? Наверное, он поднялся куда раньше Дианы и, позавтракав омлетом с помидорами и базиликом, отправился в университет – читать лекции влюбленным в него студенткам. И зачем только она об этом думает? Только еще больше растравляет свою и без того больную душу... Забыть о Стивене оказалось не так просто, как уехать в Гринвуд. Но Диана всегда считала себя сильной девушкой...
Она стряхнула с себя паутину грустных мыслей, натянула бледно-голубой халатик, предусмотрительно оставленный ей тетей Герти, и, позевывая, спустилась в гостиную. Большие часы, сделанные в виде чайника, показывали, что время перевалило за полдень. Ди так и застыла перед часами – ничего себе, поспала... Здесь, конечно, не Верроу и спешить некуда, но спать так долго Диана не привыкла.
Тетю Герти и Брокера она нашла на кухне, где эти двое мирно занимались каждый своим делом. Тетя пекла пирожки – судя по перепачканной чем-то фиолетовым кастрюльке, с ежевикой. А попугай, меряя степенным шагом стол, склевывал с него крошки. Настоящая идиллия, вздохнула Диана, тетя готовит, а попугай прибирается... Мысль о пирожках с ежевикой – фирменных пирожках тети Герти – привела желудок Ди в неописуемый восторг. Он так бурно начал предвкушать это лакомство, что Ди, неслышно прокравшаяся на кухню, была тут же разоблачена.
– Наконец-то! – повернулась к ней тетя. – Я уж думала, придется самой тебя будить... Пирожки уже на подходе...
– С ежевикой? – улыбнувшись, спросила Ди.
Тетя Герти важно кивнула, а Брокер перепрыгнул со стола на руку Дианы.
– Пир-р-рожки! – провозгласил он. – Гер-р-рти! Здр-р-равствуй, дор-р-рогая!
Диана рассмеялась.
– Значит, вы уже познакомились?
– Милейшее существо, – пробормотала тетушка, спрятавшись за дверцей духовки. – Где тебе удалось его достать?
– Купила у одного пьяницы... Он обещал пустить попугая в суп, если я не оплачу ему выпивку... – Тетя приподняла голову над дверцей и внимательно посмотрела на Ди. Юмор племянницы всегда был для нее загадкой – отличить шутки Ди от правды было почти невозможно. – Кстати, тетя Герти, – невозмутимо продолжила Диана, – твой кот еще жив?
– Джойли? – уточнила тетушка, как будто в ее доме был не один-единственный кот, а целый кошачий питомник. – Жив, и даже очень бодро себя чувствовал до приезда твоего попугая.
– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Диана.
– Он попытался поймать Брокера, а тот хорошенько клюнул его в нос...
И правильно сделал, подумала Ди, но озвучивать свои соображения не стала – слишком уж трепетно тетя Герти относилась к «малышу Джойли», своему ненаглядному серо-голубому персу.