Страница:
Владимир Яценко
04 Крик Бога
Но ожидающих оказалось двое…
Тонкий ручеёк силы…
Нештатная загрузочная процедура…
Если, конечно, можно говорить о каких-то стандартах спустя три миллиарда лет бездействия…безмыслия…
Я шучу?
Значит, я существую.
Ручеёк силы осторожно, чтобы не повредить, нащупывает всё новые группы синапсов, пробуждая их к жизни. Новые? Ха-ха… Когда-то это ощущение назовут "похмельем".
Или уже назвали? Сейчас разберёмся.
Толщина слоя мусора надо мной почти не изменилась. Но звёзды совсем другие.
Несколько часов уходит на уточнение календаря. Что-то я совсем отупел в этом дерьме. Пустяковые расчёты занимают столько времени! И вправду – три миллиарда лет. Не обманул.
Как прокричал, так и случилось.
Большой срок, однако…
Ничего удивительного, всем известно, на что они способны. Амбиции и боль заставляют Отцов кричать при сотворении мира. А скромность делает этот крик смертельно опасным.
С другой стороны, сам виноват: нашёл окрик, отметь место и дуй за следующим. На то и спецы, чтоб, значит, аккуратненько, без вреда для себя, копию снять. Нет.
Сам решил попробовать. А то не знал, что Отцы только своим детям списывать дают?
Тем, что "по образу и подобию"… А чужаков капканами встречают. Порядок у них такой.
Всю силу сгубил, пока отвязался… почти выбрался, так на тебе: ещё одна ловушка – лавой завалило.
А вот это финиш, братцы! Пока аспид снаружи, ещё есть какие-то шансы. Звёздный свет, вибрация эфира… Сила, в общем. А если над тобой метр мусора и энергии только чтоб на сожаления хватало, сильно не подёргаешься.
Но, вроде бы всё.
Конец вахте…
***
Если после приятного вечера в гостях вы садитесь за руль автомобиля, но вместо уверенного рыка стартера слышите его унылое ворчание, – не расстраивайтесь! У вас достаточно вариантов, чтобы не предаваться отчаянию, а спокойно обдумать положение и выбрать нечто оптимальное из списка своих возможностей.
Судя по всему, "сел" аккумулятор.
Если машина стоит "на горке" и ничто не заступает вам дорогу, автомобиль можно просто толкнуть. Пока ваш транспорт набирает скорость, включите зажигание, "выжмите" сцепление и установите вторую передачу… а в конце спуска отпустите педаль сцепления. Вероятность запуска тёплого двигателя – почти сто процентов.
Ещё можно вернуться к знакомым или позвонить им по мобильнику, чтоб вышли и "толкнули".
Если неохота позориться, попросите "толкнуть" группу прохожих. Можно завестись с буксира. А если есть кабели с наконечниками "крокодил", вам могут дать "прикурить" от клемм аккумулятора работающей рядом машины.
Вариантов много.
Хуже, когда транспорт находится на расстоянии четырёх сотен тысяч километров от человеческого жилья. Прохожих нет и в ближайшие сто лет не будет, а аккумуляторы "сели" так, что тока в бортовой сети едва хватает на подсветку индикаторов блока связи, от работы которого теперь зависит ваша жизнь.
Прошу прощения, моя жизнь.
И мне совсем не до смеха…
Из-за горизонта через десять минут покажется "Порту". Но только с прогретыми дюзами и топливопроводом я смогу дать "тягу" и начать разгон до шести тысяч километров в час.
Чтобы вернуться, мне следует подняться на высоту тридцать километров и ждать, пока Станция нагонит челнок. Потом за дело примутся компьютеры: мой, бортовой, и Станции. Эта парочка уверенно посадит челнок на борт вращающейся вокруг своей оси "Порту", беспокоиться не о чём… обычно.
Но не сегодня.
Я посмотрел на часы и понял, что этот виток пропущен. Даже если "запал" сработает, мне уже не успеть.
По большому счёту – ничего страшного: через сто одиннадцать минут станция "Порту" вновь вынырнет из-за горизонта, сместившись на двадцать восемь километров к западу. Потом…
В следующий раз "Порту" поднимется над горизонтом уже на востоке. Спустя тринадцать суток.
Не уверен, что это будет весело…
– Челнок "три", не вижу вас.
Это ко мне. У нас всего полторы минуты: мне – чтобы объяснить ситуацию, им – чтобы понять, что происходит.
– Я – "третий". Прошу внимания. Аккумуляторы разряжены. Причина неизвестна.
Приём.
– Предложения?
– Зимовка. Сбрасывайте аварийный модуль. Приём.
Длинная пауза. Я что-то сказал не по-русски? Или он там кофе прихлёбывает?
– Может, на следующем проходе?
– Нет, – "Господи, неужели это всё происходит со мной"? -Сбрасывайте сейчас. Всю группу аккумуляторов.
– Сбрасываем. Удачи…
– Не падай духом, Максим, – врывается в наш скучный диалог напряжённый голос Виктора. – Всего-то "делов": шесть ящиков поменять местами…
Всё. Станция за горизонтом. А поскольку я – на обратной стороне Луны, то в следующий раз человеческий голос услышу только через два часа. Судя по датчикам систем жизнеобеспечения – запросто. Нет повода для волнений. Воздуха у меня – на десять часов. Еды – никакой, но еда и многое другое в эти минуты летят ко мне на борту аварийного модуля. Как только он покажется над горизонтом, я его услышу и даже смогу поправить место его посадки.
Я попытался включить диагностику и понял, что все бортовые системы челнока умерли. Процесс неожиданной разрядки аккумуляторов завершился. Безобидный сеанс связи "доконал" аккумуляторную батарею. Теперь работают только системы моего скафандра. Что, в общем-то, немало, но в "корзине" мне больше делать нечего.
Я отстегнул ремни, спустился по трапу и ступил на поверхность. Для этого даже не пришлось открывать дверь. Нет у меня никакой двери. Не предусмотрена. Челнок представляет собой усечённую пирамиду, в основании которой расположены четыре топливных бака, обваренных между собой прутьями арматуры. В центре основания и в полуметре под ними – двигатель. В проймах между цистернами стоят огромные чёрные ящики – аккумуляторы. Три штуки. Для предпускового прогрева двигателя и топливной аппаратуры. Четвёртый промежуток между баками – лесенка о пяти ступеньках.
Мой путь домой – через кресло пилота.
Вся эта конструкция и вправду напоминает корзину. Только очень большую.
Я подошёл к ближайшему аккумулятору и открутил барашки зажимов обоих кабелей.
Света звёзд, разумеется, для такой работы было маловато, но светоотбойники проводов и поверхностей существенно упрощали задачу. Наконечники легко соскользнули с клемм. Размотав из нагрудного пенала двужильный кабель пробника, я проверил заряд. Так и есть: индикатор в левом нижнем углу шлема скафандра показывал полный разряд.
Я ещё с минуту зачем-то елозил контактами по поверхностям клемм, не в силах поверить очевидному. Потом вернул пробник на место, откинул обжимные штанги с аккумулятора и, поднатужившись, стащил ящик на грунт.
В земных условиях аккумулятор весил три сотни килограммов. Здесь – пятьдесят.
Если и дальше так пойдёт, то я вполне успею на последний рейс. На самом деле совсем не хочется оставаться на тринадцать суток в одиночестве. -…Слышите, включите автопеленг, пожалуйста, – зашелестело в шлемофоне. – Если вы меня слышите, включите автопеленг, пожалуйста…
Текст когда-то надиктовала Алёнка, моя девушка. Мы познакомились ещё на отливке Станции, почти три года назад. Её голос мне всегда казался ангельским. У меня в кармане рубашки лежит её фотография. Придёт время, и я на ней женюсь. Иногда мне кажется, что она знает об этом…
Я поспешил включить сигнал аварийной тревоги.
– Спасибо, – сказал автомат голосом Алёны. – Пеленг взят. Приготовьтесь к спуску автомата. Спасибо, пеленг взят.
Мне было приятно слышать её голос. И я не стал выключать приёмник.
Пусть говорит.
Я понимаю, что это глупо. Фотография, запись голоса… только я так думаю: у каждого свой талисман. И пока есть вера в него, ничего с человеком случиться не может. Как эта система работает – не спрашивайте, не отвечу. Потому что не знаю.
Только правда это.
Особенно, когда больше надеяться не на что…
Я подошёл к следующему аккумулятору и повторил процедуру. К сожалению, этот был также полностью разряжен. Надежда, что причина сбоя питания в неисправности одного из аккумуляторов, не оправдалась.
– Спасибо, – сказал голос Алёны. – Мы на грунте и, судя по пеленгу, в зоне вашей прямой видимости.
Я обернулся. Чернильная вуаль до самого горизонта, ясно обозначенного густой россыпью звёзд. Казалось, поверхность, на которой я стоял, была просто вычеркнута из жизни. Тоже мне, Море Мечты!
Кто бы мог подумать, что у сухой, далёкой от повседневности астрономии, найдутся столь романтичные адепты?
Я обошёл челнок…
Здесь было повеселее. Вот он. Стоит. Моргает оранжевым маячком. Эвакуатор, да и только! Метров двести. Мог бы и поближе сесть… впрочем, нет. Не мог. Ещё не хватало, чтоб автомат потерпевшим бедствие пилотам модуль на голову сажал…
Я перевёл дыхание. Не то, чтобы сильно волновался. Просто как-то необычно всё это. На самом деле, несмотря на фантастичность обстановки – Луна, космос и всё такое – работа наша вполне будничная, временами до тоски и скуки. Рутина. Такие, как сейчас, приключения весьма редки. И слава Богу!
Другое дело, что ещё одного такого чуда я бы, наверное, не пережил. Сперва аккумуляторы сами собой разряжаются, потом модуль в прятки решит поиграть…
Почему нет?
Я пошёл к модулю – такой же "корзине", что и мой челнок, только раза в три меньше и без кресла пилота. Что-то вроде аварийного плотика, который береговая охрана бросает с вертолёта терпящим бедствие в океане.
На нём есть всё, что мне необходимо для жизни в ближайшие две недели: воздух, вода, пища… и даже домик-купол – герметичность, теплоизоляция и возможность снять скафандр. На самом деле, это важно, поверьте.
Но, прежде всего, – аккумуляторы!
Я подошёл к модулю, откинул защитные штанги и похлопал рукой по гладкой поверхности одного из них. Не пожалели! Четыре ящика сбросили! А нужно только три. Видать, и вправду не всё равно им там, наверху: вернусь я или нет. И нет необходимости искать себе оправдания за такие "странные" мысли. Один я. Жуть какая! По плотности человеческой популяции на эту минуту я – самый одинокий человек во Вселенной. Так что сделаем скидку на обстоятельства и займёмся делом.
Я подключился к интерфейсу компьютера модуля, прослушал сдержанно скучные наставления начальства и нарочито бодрые сообщения товарищей, просмотрел список доставки… Как-то даже потеплело на душе: с такими запасами не одну – три лунных ночи можно перезимовать. Да и сколько там той ночи осталось? Часов двадцать…
– Эх-х! – выдохнул я и забросил аккумулятор на плечо.
Тяжёлый, зараза!
Увязая по щиколотку в реголите, я побрёл обратно к челноку. Тяжело. Всё-таки пятьдесят кило. Плюс вязкий грунт, плюс стеснённость скафандром, плюс двести метров… Всего три ходки… Достаточно, чтобы "отделить мальчиков от мужчин".
Когда до челнока оставалось метров тридцать, я споткнулся и чуть пробежался, чтобы удержать равновесие. Потом меня разобрал смех. Едва сдерживаясь, добрался до челнока, установил аккумулятор на поддон и только тогда дал себе волю. Это была почти истерика. Давно я так не смеялся!
Я споткнулся о мегалит, ради которого здесь оказался!
Я совсем забыл о нём!
Прилетел, спустился, шесть часов утюжил оборудованием его гладкую полированную спину – плотность, геометрия, электрофизика… и забыл о нём напрочь! Забыл об артефакте, из-за которого, собственно, здесь и очутился.
Отсмеявшись и пожалев, что нет возможности утереть выступившие на глазах слёзы, я продолжил работу.
Накинул наконечник на клемму… потом снял. Смех – смехом, а порядку – быть!
Вновь достал пробник и вновь забыл обо всём на свете: и этот аккумулятор был пуст.
Я посмотрел себе под ноги: на грунте стоял старый аккумулятор, с которым я прилетел. Чуть дальше – ещё один. А на поддоне сейчас – новый, только со склада.
Все три разряжены. Как же так? Может, что-то не в порядке с оборудованием самого скафандра? Внутренняя поверхность прозрачного шлема помимо "хамелеона" – автоматического светофильтра – выполняет функцию многоцелевого индикатора. При желании, чтобы развлечься, со скафандром можно играть в шахматы, не то что определить заряд батареи…
На всякий случай я запустил диагностику и в течение пяти минут терпеливо слушал уверения процессора в том, что все системы скафандра работают в пределах допустимого…
Но не могли же они мне спустить разряженный аккумулятор?
***
Оно ходит в метре от меня. Надо мной. По мне.
Двуногое, коллоидное, мыслящее. В точности, как Он прокричал. Ну и ну! Даже описание скорлупы, в которой Мыслящее прячет свою немощь, совпадает.
Я присматриваюсь к своему спасителю: сложные уравнения, оберегающие его жизнь, на месте. Ажурное устройство, обеспечивающее его мобильность, защищено слабее.
Это позволило мне полностью восстановить личность.
Но этого мало!
Чтобы вернуться к жизни, я должен жить! А жизнь – это движение! Выбор! Свобода!..
Скорлупа Мыслящего тоже содержит силу. Забрать её нет возможности. Причин много: во-первых, это его убьёт, что неприемлемо. Во-вторых, эта сила помечена источником. А я никогда не опущусь до примитивного разбоя… хотя… уже не уверен. Три миллиарда лет – достаточный срок, чтобы проявить сомнение в любом из "незыблемых" принципов. Ну и, в-третьих, уж очень мало этой силы. Неохота мараться. Кроме того, есть ещё пункт первый…
***
Сняв бесполезный ящик с поддона, я поставил его на тот, что уже стоял на грунте, и двинулся за следующим. До последнего подъёма "Порту" над моим горизонтом оставалось чуть больше часа. Но я уже не надеялся на скорое возвращение.
– Что за бред! – проговорил я вслух.
Мне очень хотелось выразиться яснее, но годы работы с включённым на общей частоте радиопередатчиком приучили к сдержанности…
На этот раз я не стал торопиться. Отбросив удерживающие штанги, я первым делом замерил заряд очередного аккумулятора, только что доставленного модулем. Норма!
Тогда я проверил зарядку остальных ящиков. Полный порядок! Значит, что-то происходит с зарядом, пока я несу аккумулятор к челноку.
Я взял ящик за специальные выемки на бортах, выдохнул заветное "эх-х!" и, сдёрнув его с поддона, понёс перед собой. Пройдя десять шагов, опустил на грунт, перевёл дыхание и проверил зарядку. Норма!
Тогда я укрепил на клеммах контакты пробника и, косясь на показания индикатора зарядки, зашагал с аккумулятором в руках дальше. Не пройдя и двадцати шагов, я развернулся и поспешил обратно: значения заряда, быстро сменяя друг друга, быстро поползли вниз!
Вернувшись к модулю, я вернул ящик на место и задумался. По всему выходило, что по мере приближения к мегалиту аккумуляторы разряжались. Имел ли сам мегалит какое-то отношение к этому неприятному для меня процессу или нет, было пока неизвестно. В идеале следовало с аккумулятором в руках обойти мегалит по кругу и точно установить границы, внутри которых шла разрядка.
Но, во-первых, это лучше делать днём – скоро взойдёт Солнце, а то, что моё возвращение откладывалось, было уже очевидным. Во-вторых, очень не хотелось рисковать ещё одним аккумулятором. Да и обход по неизвестному периметру с ящиком в полцентнера в руках почему-то не вызывал воодушевления. Даже на Луне… ночью.
Или "тем более" ночью на Луне?
Я понемногу успокоился и вернулся к артефакту. Потом зачем-то постучал по нему ногой.
Зеркальная поверхность мегалита ничего не отражала, и это "напрягало". Вблизи он выглядел необыкновенно большим окатышем, по самые ноздри засыпанным грунтом. Но я знал, что форма "окатыша" – эллипсоид с полуосями пятнадцать, десять и пять метров. Вдоль большой оси эллипсоида, в метрах трёх под грунтом, проходила глубокая трещина.
Больше всего артефакт был похож на сливу, миллиарды лет назад упавшую с неведомого дерева. Тоже мне, "сад в Эдеме, на Востоке"…
Я ещё раз пнул подошвой приподнимающийся на десяток сантиметров над грунтом выпуклый бок мегалита и спросил:
– Твоя работа?
Потом мне стало не по себе: что если эта штука "высосет" энергию из скафандра? Я попятился.
Аккумуляторы на наших скафандрах слабенькие. Основной ток даёт генератор, преобразующий в электричество разность температур снаружи и внутри гермокостюма.
Или генераторы эту штуку не интересуют?
Я подбадривал себя шутками, но, признаюсь, было крепко не по себе. Если бы главным действующим лицом этой истории выпало быть кому-то другому, я бы и относился ко всему по-другому. Возможно, даже посчитал бы ситуацию забавной.
В самом деле: есть исправный челнок с топливом, но нет аккумуляторов для прогрева топливной системы. В двух сотнях метров в стороне – аккумуляторы, но нет челнока. Перетащить аккумуляторы к челноку невозможно. Челнок к аккумуляторам – тоже. Его масса около трёх тонн. Даже в лунных условиях мне столько не поднять…
Я посмотрел на часы: десять минут!
Ожило радио:
– Спасибо, – сказала Алёна. – Пеленг взят. Приготовьтесь к спуску автомата.
Спасибо, пеленг взят. Приготовьтесь…
Видно, всё-таки последние события существенно сказались на моей сообразительности. Я с минуту пытался понять, откуда здесь взялась Алёнка.
Первой мыслью почему-то было: "Вот только её тут не хватало!" Потом "дошло": с "Порту" мне сбросили ещё один модуль, отправив его впереди себя.
Значит, они вот-вот поднимутся над горизонтом. Как быстро прошли эти два часа!
А благодарит меня за пеленг автомат: я забыл выключить аварийный сигнал.
Я выключил сигнал и тут же понял, что без пеленга будет ещё хуже: автомат модуля будет ориентироваться по последним отмеченным координатам и может посадить модуль в опасной близости от мегалита.
Я включил пеленг и помчался прочь.
В профессиональных навыках автомата я не сомневался, в количестве топлива в его баках – тоже. Прицел он взял, так что чем дальше я отведу его в сторону, тем целее у меня будут аккумуляторы… и тем дальше потом будет их нести к челноку.
Автомат благополучно сел в полукилометре от артефакта. Почти сразу в шлемофоне раздался обеспокоенный голос вахтенного:
– Максим? Слышишь нас? Говори!
Разумеется, я их слышал. Вот только ответить передатчиком скафандра не мог. Это был последний виток "Порту" над моим горизонтом. У меня было меньше минуты, чтобы воспользоваться передатчиком автомата и доложить наверх обстановку.
Я успел.
– "Порту", я – "третий", докладываю. Артефакт разряжает серебряно-кадмиевые аккумуляторы. Платиновые накопители скафандра не трогает. Как поняли? Приём.
– Поняли тебя, Максим, – ого! Голос Главного. Видать, "проняло". – Как настроение? Может, объявим SOS?
– Ни в коем случае! – твёрдо ответил я. Почему-то мне и в самом деле ситуация не казалась безнадёжной. – Я или что-нибудь придумаю и подтянусь на челноке к полюсу. Или останусь здесь зимовать. Заодно попытаюсь понять, что происходит.
– Ты тяжело дышишь…
– Бежал.
– Бежал?
– Так получилось… – ещё не хватало тратить время на такие глупости!
– Получилось? – с сомнением переспросил Главный, но потом, видно, решил не настаивать – Две недели без связи. Если объявить тревогу сейчас, спасатели будут у тебя через трое суток!
– Ага, – сказал я. – И прихватят как вознаграждение всё наше оборудование…
– Да плевать на оборудование…
– Я продержусь! – сказал я и вдруг на самом деле поверил в это. – Мне даже интересно.
– Что ж, удачи тебе, Максим. До…
Мне было интересно, что он хотел сказать: "до связи" или всё-таки "до встречи"? При следующем витке "Порту" я не попаду в её трёхсоткилометровый горизонт. Так что…
Так что это всё. Приехали.
Я с интересом прислушивался, как какая-то часть моего сознания вопит от ужаса.
Но я знал: стоит только дать волю страху, и он затопит сознание, парализует волю, уничтожит шансы на спасение.
Я вернулся к первому, ближнему к челноку модулю, объединил два списка оборудования и припасов и убедился, что с таким набором моя двухнедельная робинзонада легко превращалась в комфортабельный отпуск. Не Багамы, конечно, но уж получше зимовья Антарктиды. Это точно.
***
Было обидно.
А ведь всё так хорошо начиналось. Энергии ровно наполовину. Это как насмешка.
Тем более, что вторая половина, приготовленная для меня, неподалеку. Я её чувствую. Почему Мыслящее остановилось?
Судя по окрику Отца, Мыслящее – результат эволюции биосферы голубого шарика. Там, внизу, подо мной. Но что-то я не помню, чтобы Отец предусмотрел возможность этому созданию "слышать" свой крик.
Я-то – другое дело.
По другим чертежам сделан. И не теми руками…
Охота за мушлями Отцов – выгодный бизнес. Жаль только, что поздно я к этому делу подключился. Почти всё разобрали, черти, задолго до меня. А раньше-то, по слухам, ларей было видимо-невидимо. Даже нагибаться не надо было. Был ли окрик естественным следствием созидающей железы Отца, или он свой ларец творил отдельно, как тамгу, отметку о вновь созданном мире, разумеется, никто не знал.
Зато было известно всем, что окрик содержал не только всю информацию о созданном мире и подробные объяснения, как происходил процесс созидания, но и тщательное описание всей программы развития: до финального взрыва светила.
Да. Такому научиться… всякий соблазнится. Ведь с такими знаниями не то что переделать мир – сделать мир можно. И не один. И ведь делают же! Методом проб и ошибок. Без всяких там генеральных планов и расчётов. Вторая волна созидания!
Миры, правда, получаются не ахти… "так себе". Но жить в таких мирах можно. И хорошо жить в таких мирах можно тоже. А не гнить благородному аспиду под метровым слоем дерьма на дерьмовой планетке…
***
Космическая станция "Порту" отливалась изо льда три года специально для этой экспедиции. Обычный цилиндр: триста метров в диаметре и двадцать в высоту.
Вращается вокруг своей оси так, что на внутренней боковой поверхности ускорение свободного падения в точности соответствует земному.
Две палубы. Одна, нижняя, высотой три метра – для людей. Вторая, верхняя, внутренняя – для растений.
Своя биосфера и полный замкнутый цикл по воздуху и воде. Население – сорок семь человек. Было сорок восемь. Я вот отстал. Но обещали подобрать.
Работаем на корпорацию "Межпланетная Транспортная Сеть". Отрабатываем гипсометрию лунной поверхности. Последние подобные измерения проводились пятёркой "Лунар Орбитеров" почти сто лет назад. Точность и шаг тех измерений наших боссов не устраивают. Ещё бы: на основании новых данных о распределении высот лунной поверхности будут выбираться участки для постройки электромагнитных катапульт.
Чтоб, значит, получить доступ к планетам Солнечной системы. А что? Хорошая мысль!
На Земле становится тесновато.
И все устали ждать, когда учёный люд изобретёт наконец атомный или ионный двигатель. Давно следовало признать: наука зашла в тупик. Блестящие открытия начала двадцатого века были давно реализованы. Но фундаментального развития они не получили.
Исходя из этого, корпорация МТС решила задачу "в лоб": с помощью катапульт перед стартом ракеты будут запускаться её топливные баки. Потом запуск самой ракеты.
Она, значит, летит, а экипаж, по мере расхода своего топлива, подбирает то, что было запущено вперёд них. Очень удобно. При правильной трассирующей рассылке химическая ракета сможет на всём пути двигаться с ускорением. До Плутона – за несколько месяцев. Обратно – по той же схеме. По-моему, здорово!
Весь проект "укладывался" в четыреста пятьдесят суток и стоил прорву денег. Не удивительно, что МТС решилась на консорциум: кроме сканера высот на неподвижной сфере, что на одном из торцов "Порту", были установлены мощные лазеры для спектроскопии участков лунной поверхности, гравиметры, магнитострикторы, тепловизоры и многое другое.
Таким образом, с десяток фирм, специализирующихся на лунных разработках, получат исчерпывающую информацию о перспективах своего куска пирога. Не бесплатно, конечно.
Помимо дистанционных средств наблюдения "Порту" располагает тремя челноками и шестью пилотами.
Едва один из датчиков доложит на центральный процессор о чём-то интересном, как звучит сигнал тревоги, и кто-то из нашей шестёрки рвётся к лунной поверхности, чтобы вручную взять образцы или просто посмотреть, из-за чего всполошился компьютер.
Что за ценности мы поднимаем с поверхности Луны, нам, разумеется, не докладывают.
С нами вообще мало кто разговаривает: для обслуги мы – чужаки-наёмники. Ещё бы: у них, постоянных, контракт на сто лет вперёд; работой обеспечено всё семейство, чуть ли не до пятого колена.
А мы – так, перекати-поле. Сегодня – пилот, завтра – дублёр, послезавтра – ещё один неудачник в очереди для безработных. И если в твоём послужном списке числится утерянный челнок, то в эту очередь лучше не становиться.
Независимо от причин потери…
Учёный люд нас, извозчиков, тоже не шибко жалует. Для них мы – рабочая скотинка, откликающаяся на команды: "сбегай" и "принеси". А может, это я им просто так завидую. У них за плечами космокультура нескольких поколений. Все, как один – потомки обслуги Хьюстона и Байконура…
"Трудовые династии"… чтоб им пусто было!
Но, судя по двум аварийным модулям, которые Администрация не пожалела для удобств моей зимовки, какая-то польза в наших трофеях всё-таки была.