Она задумалась. Я – тоже. Вспомнила еще раз про грехи – мама получалась типа ангела безгрешного, с парой пятен на пушистых снежно-белых крыльях. Но если пойдет в церковь – наверняка наковыряют или по списку отпустят ей все грехи оптом и в розницу. Не вдаваясь в подробности. Скорее всего, они так и поступают. А то начнешь расспрашивать да анализировать – дня не хватит. А там – очередь кающихся.
   – Я один раз возжелала чужого мужа, – скромно покраснев, заявила моя частично безгрешная мать.
   – Кого?
   – Ну, мне один актер нравится. Мне кажется, если бы мы встретились и я бы ему понравилась, то…
   Мама смущенно хихикнула и, посмотрев на меня блестящими глазами, улыбнулась.
   Оставив в покое маму с ее несбыточными мечтами, я задалась самым главным вопросом: верю ли я сама в то, что у меня есть какой-то особый дар? Ответов получилось два, и оба положительные. Первый – дар есть у каждого от рождения, но его нужно развивать как можно активнее. Правильно, если сидеть на жопе ровно – у тебя будет плоский зад. Если много тренироваться – успех гарантирован.
   Второй ответ был еще более оптимистичный – фонари, как и прежде, гасли при моем приближении, с приворотом тоже неплохо получилось. Ну, и самое главное – я начала чувствовать силу. И иногда она прорывалась довольно странным образом. Меня начали бояться собаки и полюбили коты. Ко мне перестали придираться учителя. На меня не нападали гопницы. Я не знала, в чем тут секрет, но мне это нравилось.
   С силой нужно было что-то делать. Я решила устроить проверку. Дождалась, пока мама снова потеряет ключи от квартиры. Настроилась как надо и нашла их за пару минут. Мама была в шоке от радости. Я – тоже. Если верить, что у каждого есть призвание, то мое – что-то находить. Мне очень нравится момент находки. Особенно когда это бумажная денежка. Или мобильник. Я за три недели проверки нашла восемь штук. Правда, по каждому успели проехаться машины. Шестой был обгорелый. Кто-то поджег траву и потерял свой телефон. В общем, если б я решила практиковаться в магии находок, то хоть бюро добрых услуг открывай.
   Для поднятия настроения я изредка почитывала комментарии к рекламным страничкам «потомственных колдунов». Пытаясь сообразить, как народ реагирует на заманчивые волшебные предложения. Некоторые сообщения взрывали мозг, особенно пожелания передать в оплату колдуну еду, одежду, волшебный пендель, мешок гвоздей и слегка поврежденный стеклянный шар, доставшийся от чужой бабушки. Было радостно, что в моей стране так много людей с незамутненным чувством юмора.
   Среди просьб на первом месте оказались приворот любимых и деньги. Спрашивали, как у колдуна с гарантией. Большинство, судя по письмам, уже обращались к магам разного пошиба и уперто требовали обслужить их по фотке в Инете за бесплатно, иначе они не поверят в способности.
   В общем, я так поняла – люди готовы платить за результат, а не за психологическую консультацию. В этом мои соотечественники масштабно отличались от прочих цивилизованных жителей Земли. Те с радостью отвалят кучу деньжищ именно за психологическую помощь. Вывод напрашивался сам собой: мы недалеко ушли по разуму от туземца крошечного племени в дебрях Амазонки. Который верит колдунам, а психологами ужинает и завтракает без зазрения совести.
   – Зачем тебе это нужно? – брезгливо отобрав у меня очередную книжку, спрашивала мама.
   – Зачем тебе это нужно? – заглядывая в том Папюса, спрашивал Арсений.
   Я попробовала ему объяснить, но получилось на уровне «почему? да потому!». Он был не в настроении, наверное, с левой ноги встал. Кстати говоря, странная поговорка – почему именно с левой вставать не следует? Пока я ломала голову над преимуществами правой ноги перед левой, Арсений принялся издеваться, вроде бы в шутку, но обидно. Я психанула. Он тоже. Короче, мы разругались, устроив громкую развлекаловку всему классу. Перестали разговаривать. Игнорировали друг друга изо всех сил, а за нами следили все одноклассники. С жадным интересом. Они даже успели придумать романтическую историю в стиле «тили-тили-тесто».
   Что характерно, нас никто не пытался помирить. От их плоских шуток вяли уши – Поттер втрескался в ведьму. С ума сойти, какой офигенно тонкий юмор! А сочувствия – ноль. Обидно это, между прочим. Вырисовывалась дурацкая картина – пожаловаться на судьбу было абсолютно некому.
   Больше всего задевало, что Арсений и не пытался помириться. Он переживал, мрачный такой ходил, но даже слова не сказал. А потом начались летние каникулы, и меня услали на дачу. Поправлять здоровье и жариться под солнцем.
   Не на ту напали! Дура я какая – загорать. Я – почти ведьма. Пока потенциальная, но все-таки надо и внешне соответствовать. Но как бы я ни пряталась, все равно стала поджаристой. Вот так всегда – придумаешь принцип, а потом на велике покататься захочется. И загар сам пристанет, как последняя сволочь. Каталась по полям и лесам чуть ли не днями, а сама все думала. То про Арсения, с которым неплохо бы помириться, вдруг он по мне скучает? Про магию тоже думала. Но в основном восхищалась невероятно красивыми пейзажами, которых тут было навалом.
   Кроме обычного ассортимента деревенских радостей типа парного молока, сбора ягод и грибов, рыбалки и купания, я обнаружила кое-что интересное. А точнее – настоящую знахарку. Она людей лечила от всевозможных болячек. И у нее получалось! Втереться в доверие удалось без всякого обмана. Знахарка каждый день приходила на понтонный мост ловить рыбу. Ну, и я там была.
   Разговорились. Я ей даже понравилась. Правда! И через месяц знакомства она позволила мне переписать заговоры. Там разные были. От сглаза. От болезней. Для любви. От любви. В общем, примерно тот же список проблем, что и у горожан, если не считать рецептов для повышения удойности коров и коз. Как говорит одна моя знакомая – отворот, приворот, облицовка кафелем…
   Я целую тетрадку записала. Кстати, прикольно было ее покупать. У них в деревне магазин такой забавный. В нем на одном прилавке и хлеб, и водка, и тетрадки, и галоши. А перед магазином на вытоптанной земле, как ни придешь, валяется черная собака. Грязная такая, но добрая. Морда уродливая немного – нос на сторону и губа отвисшая. Она не попрошайничала, но я ее всегда угощала.
   Одним из полезных развлечений для меня стало изучение деревенского фольклора. Который я добывала у Лехи, он меня на пару лет младше, но выше на голову и рассказывает – заслушаешься. Остальные ребята болтали всякую фигню – обычные детские страшилки, ничего интересного. А вот Леха, как только мы соберемся ночью на веранде, дождется, пока его попросят, и начинает тихо-тихо, таинственным дрожащим голосом рассказывать про сгоревший дом, в котором пришлось вырубать кусок крыши, чтобы ведьма умереть смогла. В подробностях. Как она, ведьма эта, все просила, чтобы ей стакан воды подали. Но никто не подал – все про эту колдовскую хитрость знали. Если дотронется – тебя тоже черти потом в ад утащат. Я на всякий случай у его деда переспросила. Оказалось, все истинная правда – он сам эту крышу и вырубал.
   Тогда я срочно решила переночевать на месте сгоревшего дома. Никогда не знаешь, где повезет. Оделась потеплее, термос с собой взяла и приперлась поджидать привидение. Фундамент уже кустами порос. Даже березка выросла метра два, не меньше.
   Полила вокруг все средством от комаров. Сижу. Луна то покажется, то снова за облаками спрячется. Ветрено. Тени от кустов шевелятся. Будто кто-то руки ко мне тянет. И кот паскудно орет у дома за поворотом. Просто воет. Истошно так. В прудике, который совсем рядом, лягушки распевать начали. Хоровое завывание со всех сторон. Никакой таинственности, а я злиться начала. Мне казалось, что дух ведьмы в таком бедламе ни за что не явится. Прислонилась спиной к березе, она раскачивается, и я вместе с ней. Раскачиваюсь и от скуки напеваю тихонько. Грустное что-то: «Спи, моя радость, усни, в доме погасли огни…» – слова забыла, просто так мычу эту дурацкую колыбельную. Слышу шаги – топ-топ.
   Ну, я замолчала. Не то место, чтоб концерты закатывать перед слушателями. Тишина. Только ветер шумит, лягушки поют и кот воет. Привидения не видать, как ни вглядывайся. Тогда я решила ведьму «почувствовать». У вас так никогда не бывало – спиной чужой взгляд как физическое прикосновение? Чую – точно! Кто-то на меня смотрит. Обрадовалась неимоверно. И прошу ее мысленно передать мне частичку колдовской силы. Мне много не нужно, я не жадная. При этом думаю, вдруг кроме нее еще и черти покажутся? Вот бы глянуть! И шаги снова послышались. Тихие такие. Топ-топ.
   А потом я немного устала ждать и просить. Все равно толку никакого. Решила на часы поглядеть. Прикрыла фонарик полой куртки, времени – полчетвертого. Скорее всего, ведьмы мне не видать – рассвет скоро. Зевнула, потянулась, фонарик упал, покатился, пришлось за ним лезть под доски какие-то. В общем – ничего интересного не случилось, кроме пальца, порезанного о ржавый гвоздь.
   – Ведьма-то снова вернулась, – следующим вечером деревня гудела от слухов.
   – Дядя Валера ее собственными глазами видел!
   – Хорошо, что не чужими, – обрадовалась я.
   На меня зашикали и рассказали, как ночью ведьма с чертями летала над крышами домов, а потом вернулась на пепелище, и там ее «видели своими глазами». Сколько было выпито накануне в соседней деревне, обладатель зорких глаз не уточнил.
   – Выла она. И черти визжали. А потом рыдать начала и стонать. А потом – свет мелькнул. Яркий такой. И – шмыг под землю. Ей-богу, не вру. У меня ноги отнялись, как ватные стали.
   – То-то тебя рядом под забором утром нашли!
   Странно, но деревенские неохотно рассказывали про потусторонние дела. Хотя знали много, но я была чужая, а с такими про серьезные вещи не откровенничают. И еще меня поразило – они поголовно верили в вампиров. В каждом доме висели косы из чеснока.
   И еще – в деревне можно было звонить по мобильнику двумя способами. Либо забравшись на чердак к тете Лене, либо отмахав полкилометра в гору. Она Царь-горой называется. Теоретически существовал другой, более травматический способ, вроде залезания на дерево, но им никто не пользовался.
   Летний отдых закончился грустно. Знахарку забрали к себе дети. Тоже почти старые. Сказали, что ей с ними будет лучше. А сами дом ее продали вместе с заготовленными на зиму дровами. Сволочи.
Совет
   Пригодится, если вы стоите на перепутье. Ну, например, не знаете, чем вам заняться в жизни.
   Что потребуется: неделя времени. Или полчаса. Кому как нравится. Это от характера зависит.
   Если вы согласны принять решение через неделю – напишите семь вариантов. Например: дворник, директор банка, тамада, писатель, дорожный рабочий, слесарь, ведущий «Камеди-клаб». И все семь бумажек кидайте в вазу. Каждое утро доставайте по одной. Если дважды выпало стать слесарем – дерзайте.
   Если у вас нет недели – то же самое запишите на одном листе и вооружитесь ниткой, на которой висит кольцо. Нет кольца – вешайте иголку. Лучше – штопальную. Что дальше? Иголка не качается, а вы водите рукой над словами. Очень медленно. Как только она начала двигаться – вы нашли искомое.

Глава 6
Можно ли позвонить Богу?

   Исчерпав скудные радости деревенской жизни, я без всякого сожаления вернулась домой. Остаток летних каникул я работала. Домохозяйкой. Оказывается, на желании родителей отдохнуть от домашних дел можно накопить на новые гады, желательно «гриндерсы», «камелоты» или «мартенсы», я тогда еще не определилась. Берцы я хотела тоже, но они стоили дешевле и могли подождать. Гады я хотела давно, месяца три, не меньше.
   Я уже говорила, что от хронического безденежья папу спасла железная дорога? Ну так вот, он, как только туда устроился, вдруг оказался ужасно перспективным работником. Его постоянно повышали. А потом перестали, но это без разницы – потому что зарплата у него была вполне приличная. И он вдруг решил устроить себе и маме продолжительный праздник. Они все время таскались по каким-то выставкам и концертам, возвращаясь усталыми и довольными.
   – Раз тебе нужны деньги – заработай. Если каждый вечер дома нас будет ждать ужин, съедобный, – заметив мое уксусное лицо, уточнил он, – а утром мы будем видеть чистую кухню, без всякой грязной посуды, то считай, что гады у тебя в кармане.
   – Это все?
   – Да нет, – удивился папа. – Магазин и стирка тоже на тебе. Ну, и пыль протереть. И цветы полить. И полы чтоб чистые были.
   Я крепко задумалась.
   – Даже если гады на десять колец, то в кармане не поместятся, – глупо пошутила я. – И сколько времени мне придется горбатиться?
   – Вот хамка! Твоя мать за бесплатно все это делает, а ты наглеешь.
   Сговорились на месяц. И я чуть ли не в первую неделю возненавидела предков и их вернувшуюся молодость. Мне начало казаться, что они специально сжирают все мною приготовленное и активно засирают эту проклятую кухню. А по ночам с мстительным азартом затаптывают чистые полы. Про унитаз я вообще молчу. И как мама не взвывала от ежедневной борьбы за чистоту и наши сытые желудки?
   У меня даже рационализаторские идеи начали возникать. Убрала всю лишнюю посуду. Стирку устраивала ежедневно, чтоб не накопилась. Но тут же возникла проблема глажки, которая утомляла меня до раздражительности. По-честному, я весь август была злая как собака. Даже на цветочки в горшках гавкала, хотя они-то уж точно ни в чем не виноваты.
   Кроме гадов мне хотелось черный кожаный плащ. Плащ стоил дорого. Это ж страшно подумать, сколько месяцев мне придется мыть одну и ту же кухню (чтоб она провалилась!). Что же делать? Удариться в денежную магию и сшибать по десять или пятьдесят рублей, тратя на их поиски каждый вечер? У меня старость раньше начнется, чем я накоплю нужную сумму. А больше одной купюры за сутки магическим способом не отыскать, я проверяла.
   – Ты такая милая. Так старалась. – Счастливая мама ласково погладила меня по голове.
   Преодолев желание укусить ее за руку, я разразилась располагающей открытой улыбкой. Главное, чтобы мама не заметила, как я бешусь от своей старательности. Мама тут ни при чем. Причина моего гнева – в невозможности заработать на шмотки другим законным способом.
   – Мы с папой подумали и решили сделать тебе подарок на день рождения. Авансом. Хотя говорят, что это плохая примета.
   – Но вы в приметы не верите! – сердито перебила я ее, опасаясь остаться без подарка.
   – Держи и не трать на пустяки. – Папа вложил мне в руку конверт с деньгами.
   Так у меня появились и гады, и плащ. Конечно, в школу в таком прикиде не сходишь, зато есть о чем помечтать, отмывая сковородки и кастрюли. Я вообще временами становлюсь отъявленной мечтательницей. У меня даже есть самые заветные, невыполнимые, но от этого еще более заманчивые мечты. Например, как сделать мир лучше. Пока я поняла только одно – люди и есть единственная помеха для счастья. Мир без людей – честнее и правильнее. Потом, еще раз поразмыслив на эту тему, я передумала. Люди разные.
   И еще – я очень хочу поговорить с Богом. Перекинуться парой слов. О, я буду предельно вежлива. Я не стану пытаться засветить Ему в глаз вместо «здрасьте». Просто спрошу Его, по какой причине Он решил выкинуть из Им же придуманной для нас жизни такое понятие, как справедливость. Сделав нас неспособными на элементарные смелые поступки. Окружив нас моралью жадных лицемеров. Попутно отобрав надежу на здоровое долголетие. Я бы много чего Ему сказала. Но Он не захочет со мной разговаривать. Ему некогда.
   Потом я скользнула мыслью на волны, исходящие от мобильников и прочей беспроводной лабудени. И там и там – волна. Так у меня возникла волновая теория Божественной сути. Зерно истины промелькнуло яркой вспышкой и испарилось. Блин, я почти поняла. Но почти – не считается.
   И тут меня ошарашило: если Бог триедин, а одна из Его ипостасей, Святой Дух – волна, а волна и мобилка… блин. Он не может нас не слышать. Надо только напрячь мозг и сообразить, как дозвониться до Бога.
   Обсудить открытие пришлось с первым попавшимся слушателем, которым оказался знакомый начинающий сатанист-индивидуалист Гоша. Мы в эзотерическом магазине случайно познакомились. Он тогда еще не был сатанистом, а пытался с помощью каких-то картинок расширить сознание. Сознание не расширилось, оставив на память сильнейшие головные боли и испорченное зрение. В чем Гоша мне и признался прямо в магазине, когда я соблазнялась на потрясающий варган. Кто не в курсе – варган – самый что ни на есть славянский музыкальный инструмент. Если продавец не соврал, то «варга» переводится как рот или губы. Говорят – он самый древний в мире. Даже не сомневаюсь в этом. Продавец музицировал на публику, я слушала и шалела от восхищения, а Гоша присматривался ко мне, решив, что я та, кто ему нужен. Он мог бы купить мне десяток этих варганов. Но решил, что я просто прикидываюсь, изображая восторг от этих заунывных громких звуков, а на самом деле жду, когда со мной начнут знакомиться. Богатый и наивный, а сам старше меня года на три.
   Воспользовавшись моим молчанием, Гоша успел поведать мне ту часть своей биографии, которая касалась исследования потустороннего мира. Мне его слова показались откровенным бредом, половину которого я уже успела прочитать в более связном варианте. Слушать и музыку, и Гошу было сложновато, поэтому я просто кивала и улыбалась, отчего Гоша проникся ко мне доверием раз и навсегда. Его редко кто так долго терпел. В тот день я варган так и не купила, зато завела полезное знакомство с типом не менее странным, чем я. Понятное дело – друзьями мы не стали, но изредка перезванивались и даже встречались, всегда по инициативе Гоши.
   В общем, когда я ошалевала от мечты дозвониться до Бога, Гоша позвонил мне, чтоб узнать, как дела, а нарвался на бессвязные вопли.
   – Ты не первая про это подумала, – расстроил меня Гоша. – Я как-то случайно купил в клубе «Камчатка» самиздатовский журнал. Прикольный такой. «Остров Калипсо», что ли. Названия сейчас не вспомню. Так вот, там статейка была на твою тему. Про легенду о мобильнике. Нет, вру, она как-то иначе называлась. И с головой у автора было не очень – он сотовый со спутниковым перепутал. Типа – ты набираешь номерок и ждешь ответа, но никогда не узнаешь, с кем говоришь – не то с Богом, не то с Сатаной. Автору кажется, что есть верх и низ, вроде рая и ада.
   – То есть кто-то уже знает номер телефонов Бога и дьявола? – упавшим голосом спросила я.
   – Автор – идиот. Он уверен, что у них один и тот же номер, – снисходительно усмехнулся Гоша.
   Настала моя очередь задуматься. Что-то было в словах Гоши рационально-маразматическое.
   – Значит, автор знает их номер телефона? – тупо переспросила я.
   Меня в тот момент больше ничего не интересовало.
   – Дура ты нереальная. Ни фига он не знает. Просто услышал от кого-то байку про номер. – Гоша начал впадать в раздражительность, и это было заметно по его голосу.
   – Ну не может быть у них одного номера на двоих, – по инерции продолжала рассуждать я.
   – Ты меня вообще слышишь? Ау!
   – Офигеть! А как автора отыскать? Гоша, срочно найди мне этот журнал!
   – Даже пытаться не стану. Я его прочитал и выбросил. На фиг мне он сдался. Хотя статейки там неплохие были. Про то, что в городе интересного происходит. И стихи хорошие…
   Конечно, я его не слушала. Меня просто заворожило совпадение моих озарений с мнением совершенно незнакомого человека. Я не верила в совпадения. Я верила в закономерность развития событий. Гоша не зря зашел в «Камчатку», купил именно этот номер журнала и вспомнил про него, когда было необходимо.
   Узнав от Гоши примерное количество возможных комбинаций цифр для поиска желанного номера, я приуныла – спасала только вера в провидение. Раз этот номер существует, то я на него набреду. Так или иначе. По-другому и быть не может.
   Недовольный моим невниманием, Гоша все-таки пригласил меня прогуляться по вечернему городу. Я согласилась – нельзя упускать возможность похвастать новыми гадами и плащом. Как выяснилось, мои обновки не сильно потрясли Гошу, для которого магазинное шмотье было заведомой дешевкой и дурным вкусом.
   – Это всё твои амбиции, несправедливо основанные на родительских деньгах, – уязвленно заявила я.
   – И что мне делать? Покинуть дом и нищенствовать? Ну уж нет – мне мои родители нравятся. А ты не комплексуй – ты красивая. И сама об этом знаешь.
   Закомплексованная и красивая, я взяла его под руку. Рука была костистая, как у скелета. Особенно локоть. По-честному, если сварить из Гоши бульон, то на его поверхности будут плавать всего три кружка жира. Не больше. Тощий он. У него даже лицо тощее, скулы выпирают, кожа почти прозрачная, а волосы длинные и бесцветные. Зато глаза огромные. Некрасивый, но смотреть приятно. Жаль, что не в моем вкусе.
   Гоша тревожно поглядывал на прохожих, пытаясь по их лицам выяснить, как мы смотримся. Прохожие были заняты тем же самым, за исключением тех, кто спешил домой после работы. Город заполнили неформалы. Прически радовали глаз своей изобретательностью. Я успела захотеть и расхотеть дреды. Вообразила себя с офигенным начесом цветов радуги. Лысой мне быть не хотелось. Не мой стиль. Панковские хайеры плыли над толпой как паруса диковинных кораблей. Железо и пластмасса пронизывали лица и уши моих ровесников как атрибуты тайных сообществ.
   Штаны в момент их изобретения даже не подозревали, что их ждет в моем веке. Они деформировались до неузнаваемости. Они были нарочито короткими, нарочито узкими, нарочито мешковатыми, с ширинкой у колен. Мальчики в лосинах вызывали у пожилой части населения шок и приступы замешательства. Самые потрясающие штаны мы встретили в районе Владимирской площади. Перед нами шли два парня, у одного из которых на попе штаны порвались по шву. При каждом шаге желающие и не очень могли наблюдать совершенно обнаженные ягодицы. Крепкие, надо признать.
   Гоша продолжал свое длинное повествование про то, почему он никогда не станет наркоманом. Фишка была в том, что он сильно ценил свой ум и не желал с ним расставаться даже на время. После чего были прочитаны непонятные, но красивые стихи. Я шла и думала – вот не повезло парню родиться с таким богатым духовным миром и пытливым умом при такой заурядной внешности. Даже немного влюбилась в Гошу за его невезучесть.
   – Давай лучше про ту статью в журнале еще поговорим? Вдруг ты еще что-нибудь вспомнишь? – настаивала я.
   На публике Гоша ругаться не хотел. Изображая полное готические безразличие, чуть не рычал в ответ на мои просьбы. Скорее всего, он и правда ничего не помнил. Мы шли, фонари гасли, Гоша читал стихи и лекции, я думала о волшебном номере. Я не сомневалась, что он существует. И была счастлива.
   Остаток недели перед первым сентября я еще какое-то время занималась домашними делами. Чтоб папа не подумал, что я окончательная свинья и помогаю исключительно за деньги. Потом началась учеба, и мама сказала, что мне нужно больше заниматься. Ух, как я была рада! Но привычка к порядку осталась, и я после этого случая мою за собой посуду. Мне это даже нравится. Почти всегда.
   Я еще не говорила, что злопамятная? За лето Арсений напрочь забыл, что мы с ним в ссоре, а я – нет. Помирились мы первого сентября. Арсений заметил, что я с ним не разговариваю. Удивился. Забеспокоился. Попросил прощения, явно не помня за что, и уговорил сходить навестить бабку. Я прекрасно понимала, что он подлизывается – знает, как мне хочется туда попасть. Похвастаться накопленными новыми знаниями. Кроме нее, мои восторги никому не понять, жаль, что мое открытие про мобильный номер ее не заинтересует. Не поверит она мне. Она знает про прогресс, но считает, что он движется в только ему известном направлении и кто его знает куда приведет. А мобилки – часть коварного прогресса. В общем, я передумала говорить ей про возможность перекинуться парой слов с Богом.
   – Ты здорово выглядишь, – признался Арсений.
   – Спасибо. Если это был комплимент.
   – Ну да. Ты красивая стала.
   – Не все так думают.
   – Я и есть не все.
   Он был заметно удивлен – как можно всего за одно лето так перемениться.
   – А ты вырос, – сообщила я, встав рядом.
   Он сделал вид, что впервые это слышит. Радовался, что может теперь посмотреть на мою макушку. Поглядывал на людей в автобусе – все ли слышали, что я сказала. Кто слышал, мило улыбались и строили понимающие лица. Типа – парень, не теряйся, молодость пройдет быстрее, чем ты успеешь воспользоваться ее преимуществами.
   – Я теперь выше отца, – уточнил Арсений.
   – Еще раз повторишь, подпрыгну и по голове тресну. – Меня начала раздражать его поглощенность своим ростом.
   Мы ехали сквозь город, а казалось, что через стройплощадку. Такой вот теперь Питер.
   Признаюсь честно – я люблю Питер. Называя городом только исторический центр. Временами сама себе завидую – как повезло мне здесь родиться. Но спальные районы – бррр. По сравнению с ними даже район, в котором жила бабка Арсения, мне казался в тыщу раз уютнее и человечнее. После лета, проведенного в деревне, я его даже полюбила – улочки и там и здесь почти одинаковые.
   Выбрались из переполненной маршрутки, остро пахнущей людьми и бензином, топаем мимо деревянных домиков. В палисадниках цветы яркие, в садах яблоки созревают. И цыган много. Они тут домов понастроили. Арсений уверял меня, что у них каждый этаж – это одна комната. Они там на полу спят всей толпой.