Сословия в сравнении друг с другом

   Три российских сословия – это три совершенно разных образа веры, мыслей и действий, которые в своем синтезе и представляют российскую нацию в целом. Причем то, что их именно три, – совершенно закономерно, их не могло быть два или пять, и не случайно, что во всех сословных обществах прошлого, от Древней Индии до средневековой Европы, существовали те же три сословия. (Наличие четвертых, соответственно шудр и сервов, было связано с существованием рабства или полурабства – без него они ничем бы не отличались от третьего сословия.) Это связано с тем, что на основные онтологические вопросы человеческого бытия имеется три варианта ответа – они и отличают сословия друг от друга. Начнем с представления о главном смысле индивидуальной жизни и главном средстве достижения этого смысла – то есть с вопроса о том, для чего человек живет. Для первого сословия это спасение, для второго – власть (но помните, что для опричников власть – это служение), а для третьего – успех. Главным же средством, главным индивидуальным качеством, необходимым для этого, у первого сословия является вера, у второго – сила, а у третьего, как это ни жестко звучит, – себялюбие (во всех трех случаях не считая, разумеется, личных способностей).
   Можно поставить вопрос по-другому: не для чего, а для кого человек живет? Духовенство живет для Бога, опричники – для державы, а земцы – для себя (или своих близких – в таком контексте это все равно для себя). Возможно, это звучит слишком однозначно – ведь люди многих профессий, скажем врачи, учителя, социальные работники, имеют полное право заявить, что они живут для других людей, – но русские понимают это именно так, как я написал. Твоя работа может приносить пользу другим людям, так и должно быть, но это работа, за которую тебе платят, и – главное! – в случае твоего профессионального успеха и вознаграждение, и слава будут твоими; это не называется жить ради других. В подобном ключе становится совершенно ясно, почему первым, вторым и третьим называются духовное, служилое и податное сословия, а не наоборот: это вытекает из русской иерархии ценностей: Бог– держава – человек. И естественность этой иерархии прекрасно иллюстрируется тем, как идут процессы перехода из сословия в сословие: из третьего сословия люди уходят и во второе, и в первое, становясь опричниками или духовенством; из второго опричники нередко уходят в первое, чаще в монахи, и почти никогда в третье; члены же духовенства практически никогда не уходят из своего сословия.
   Из разных жизненных приоритетов проистекает и разное отношение к деньгам, к богатству: для всех земцев деньги – объект желания (с разной силой, но для всех), для опричников – объект презрения (в силу противоположности идей богатства и власти), а для духовенства – объект безразличия (как поется в любимой в первом сословии песне, сочиненной иеромонахом Романом, «я ничего с собою не возьму, / и потому мне ничего не нужно»). И к коллегам по сословию отношение разное: для церковных людей все остальные церковные люди – единоверцы, так же как для опричника все остальные опричники – единомышленники, и в этом их богатство. У земцев же есть только друзья и партнеры, которых по определению не может быть очень много, а просто другие земцы для них никто. Интересно, что даже обращения друг к другу в разных сословиях разные: в третьем сословии это «господин» или в более уличном варианте «гражданин», во втором сословии – «товарищ», а в первом – «брат». Поэтому в разговорном русском языке сословия называют не по номерам или названиям, а «братья», «товарищи» и «господа». Сословия по-разному не только обращаются друг к другу, но и здороваются и прощаются: церковные люди говорят при этом «помогай Бог» и троекратно целуются, опричники говорят «будь сильным» и обхватывают друг другу предплечья, а земцы говорят «здравствуй» или «будь здоров» и пожимают руки, как у нас. Все это является частью русского отношения к жизни, и как в российском обществе представлены эти три образа в виде трех сословий, так они представлены – в каких-то пропорциях – в каждом человеке.
   Здесь необходимо сказать несколько слов об элитах. У нас, дорогие соотечественники, к ним, естественно, относятся наиболее яркие представители всех страт общества, которые в России относились бы ко всем трем сословиям: и высшее духовенство, и политические лидеры, и военная и полицейская верхушка, и капитаны бизнеса, и лидеры науки, и звезды культуры и т. п. Не так в России: официальная идеология (впрочем, явно разделяемая в этой части большинством населения) считает национальными элитами только первые два сословия, а писатели и предприниматели, телеведущие и ученые и все другие известные и влиятельные люди, относящиеся к податному сословию, могут быть сколь угодно уважаемыми и ценными для страны, они явно являются и соответственно считаются «сливками общества», но не элитами. Под элитами понимаются не столько особо преуспевшие люди, обладающие в результате богатством и славой, сколько вожди; а как учил Спаситель, не могут слепые быть вождями слепых. Что же, по русским представлениям, дает возможность первым двум сословиям быть вождями и чего нет у даже самых лучших людей из третьего, так что они суть слепы? Ответ на это прост и четок – самопожертвование. Величие человека не в том, чего он добился, а в том, чем он для этого пожертвовал. Это очень глубокий пласт мироощущения русских – у них даже в частной жизни благодарность к другому человеку испытывают не в зависимости от того, сколько он сделал для тебя, а в зависимости от того, сколько он от себя для этого оторвал. В культовом российском фильме 30-х годов «Дорога на Кавказ» главный герой, живущий недалеко от мультимиллионера, который установил у себя климатическую установку, восклицает: «Да, у меня теперь тоже постоянно хорошая погода, но за что мне быть ему благодарным – он же не для меня это делал!» Поэтому, хотя в Империи есть магнаты-миллионеры и даже миллиардеры и, естественно, многие им завидуют и хотят жить так же, нет общепринятого к ним уважения и вообще хорошего отношения (хотя нет и ненависти): ну да, он создал новую отрасль экономики, молодец, и это полезно всем, но он же для себя старался. То есть если кто-то сделал что-то общеполезное, но ради себя, а не ради других (а критерием здесь служит исключительно самопожертвование), то русские готовы признать его молодцом, но не считают себя перед ним в долгу. Иначе, с их точки зрения, надо было бы благодарить врагов России, от Запада до исламистов, потому что те, заставляя российскую нацию сплотиться перед лицом опасности, объективно всегда приносили ей гораздо больше пользы, чем союзники.
   Такое отношение к самопожертвованию и предопределяет, кого в России относят к элитам: служилое сословие отказывается от нормальной жизни, семьи и вообще от всего материального ради власти и славы в служении стране, духовное сословие ради спасения себя и всех отказывается даже и от власти и славы, вплоть до ухода от мира (священноначалие не в счет, это не мирская власть), а податное сословие не отказывается ни от чего. Такой отказ (только обязательно ради каких-то идеалов, а не как отказ от сладкого ради стройных бедер) есть синоним устремления к горнему. А только устремленный к высшему, освободившийся от животных инстинктов может быть вождем, считают русские, – устремленный к земному может быть только кумиром. Поэтому лишь первые два сословия и являются вождями; то, что духовное сословие не обладает избирательным правом в светских делах, и в частности не участвует в выборах императора, есть позиция самой Церкви – «несть бо власти, аще не от Бога». Но то, что высшие сословия сознательно делают испытания и лишения постоянной частью своей жизни, имеет еще и чисто инструментальное значение для построения многовековой Империи, поскольку из истории известно, что любые движения – и политические, и религиозные, – которые когда-либо приходили к власти, становились непобедимыми именно в результате испытаний и лишений. Но обретя власть, они погружались в роскошь и тем самым быстро теряли свою силу. Русским элитам это не грозит.
   Те же весьма многочисленные люди, кто принадлежит к третьему сословию, но имеет смешанные жизненные мотивации (то есть и личное преуспевание, и общественное благо, причем второе часто на первом месте) и кто не мыслит себя вне служения другим людям или державе, есть ближний тыл элит. К ним относятся многие из врачей, ученых, учителей, освоителей новых земель и т. п.; поэтому истинные элиты, то есть первые два сословия, не висят в безвоздушном пространстве. Это относится даже и к властным структурам: если из прочтенного у вас сложилось впечатление, дорогие соотечественники, что в имперской власти или даже в ее самой руководящей верхушке служат только опричники, то это не так – там есть и земцы. Их меньшинство, и атмосфера в «коридорах власти» определяется опричниками – но ровно это и предопределяет отсутствие запретов на вход туда для земцев: почему нет, коль они эту атмосферу все равно не разрушат. Правда, я не очень понимаю, зачем земцу идти во власть: богатств на службе Империи не снискать ни праведных, ни неправедных, славы среди земцев – тоже (а слава среди опричников вряд ли нужна неопричнику). А если тебя все это не интересует, то почему бы не вступить в опричники? Тем не менее такие земцы находятся – главным образом это те, кто разделяет идеи служения и бедности, но является по натуре не воинами, а интеллектуалами. Не следует путать их с интеллектуально развитыми людьми – таковые могут быть и среди воинов. К пацифизму это тоже не имеет никакого отношения – те, о ком я говорю, могут быть сторонниками самых жестких решений. То есть описанные выше качества служилых земцев относятся не к интеллекту и не к убеждениям, а скорее к гормональным особенностям: многим просто претит культ силы, хотя абстрактно ничего против нее они не имеют. Имперской власти никогда не придет в голову отталкивать их – она относится к людям по завету Спасителя: «Кто не против вас, тот за вас». Но в регулярно возникающих публичных дискуссиях о расширении служилого сословия путем включения туда принесших три обета, но не служивших в армии она пока что неизменно выступает противником этих предложений. При этом обратное: чтобы опричник подвизался в земской профессии, в том числе интеллектуальной, например в науке, – допускается, и хотя не очень часто, но встречается в реальности. Но править должны только воины, потому что правитель и воин – одна и та же профессия, считает Российская Империя; так было всегда и так должно быть. А иные могут быть помощниками и резервом, и даже частью властной элиты, но не самой властью – иначе ее жесткий и суровый дух начнет размываться.
   Сословия, однако, являются носителями не только совершенно разных образов веры, мыслей и действий, но и трех разных образов восприятия существования своей страны во времени – так сказать, образов связи времен. Для первого сословия абсолютной реальностью является прошлое, с Вселенскими соборами, святыми отцами, православной византийской, а затем российской державой, – в нем они видят и источник благого, и образцы для подражания. Будущее для них не несет ничего, кроме мрака, – там царство Антихриста, с наступлением которого человек обязан бороться, но которое не может победить, потому что проречено иное. А настоящее – хотя они весьма одобряют то конкретное настоящее, что существует в Российской Империи, – есть для них лишь постоянно отодвигающаяся граница, отделяющая мир от будущего. Для второго сословия единственная реальность – это настоящее, так же как для любого воина самый важный и главный бой – это тот, который надо вести сейчас. Прошлое для них не более чем воспоминания, а будущее – в лучшем случае цель (они иначе представляют себе последние времена, см. далее). Для третьего сословия реальность – это будущее, поскольку в российском обществе еще с XIX века, и особенно со времен Второй Империи, доминируют прогрессистские представления об истории, и будущее представляется лучше настоящего и тем более прошлого во всех смыслах – и материальном, и социальном, и духовном. Имевшие место в истории, в том числе недавней, явные отклонения от этого направленного вверх вектора рассматриваются лишь как изгибы по преимуществу прямой дороги, несущественные при взгляде с высоты птичьего полета. Поэтому, считают они, мы не просто творим будущее – мы перед ним в ответе, поскольку оно как бы уже есть.
   Это не просто разница онтологических взглядов – это три разных образа будущего, а следовательно, три разные русские идеи, поскольку национальная идея как раз и воплощается в образе будущего. Первое сословие есть носитель эсхатологической русской идеи: впереди пришествие Антихриста и конец света, и главное – подготовиться к этому, очиститься и укрепиться духом. Россия и русские должны быть на острие этой борьбы потому, что они единственные исповедуют истинную апостольскую веру, и потому что они готовы пострадать за других. Главное достижение Периода Восстановления и Третьей Империи не в окончании национального унижения, а в том, что с телеэкранов исчезли эзотерические проповедники, с рекламных щитов – полуголые девушки, а руководители государства и даже многие руководители корпораций теперь молятся перед принятием ответственного решения, причем не для показухи.
   Второе сословие – носитель русской имперской идеи: главное – Империя, она есть бастион сил света в борьбе с силами тьмы, и потому она – превыше всего. Империя есть единственный остров стабильности в постоянно меняющемся мире. С Империей мы победим и Антихриста, а если нет, то такое поражение нам Господь зачтет за победу. Русские должны быть лидерами в том, чтобы именно в их Империи жизнь была устроена более достойно, справедливо и осмысленно, чем где-либо еще: тем самым они свидетельствуют перед Богом, что все человечество (а не только русские) не безнадежно. Главное достижение XXI века – не сила и величие державы сами по себе, а то, что наконец удалось построить тысячелетнюю Империю Добра, неуязвимую для внутреннего и внешнего врага и живущую по Христовым заповедям справедливости.
   Третье сословие – носитель русской идеи прогресса: общество, во всяком случае российское, неуклонно движется вперед и вверх, и, если мы обеспечим это движение (а в этом и есть главный смысл нашего существования), оно решит все проблемы; если какие-то проблемы не решены – значит, прогресс еще недостаточен. Выражаясь строчками из русских песен, «мы рождены, чтоб сказку сделать былью», а «завтра будет лучше чем вчера»; причем это не только технократия, но и социократия – прогресс понимается и как материально-технический, и как социальный. Прогресс человечества угоден Богу, он есть проявление Его воли, которой надо не противиться, а исполнять ее не за страх, а за совесть; и русские должны быть во главе его потому, что только они одновременно обладают и коллективизмом, и жертвенностью, и духовной независимостью, чтобы быть в этом первыми. Главное достижение прошедшего с начала реформ Владимира II полувека – возвращение российского технологического и социального лидерства.
   Все эти три русские идеи органично сплавляются в одной концепции Третьего Рима, только «Рим» означает разное (по крайней мере, в первую очередь) для разных сословий. Для первого сословия это Первый и Второй Рим апостолов, вселенских учителей и отцов Церкви, центр православного христианства. Для второго сословия это Первый и Второй Рим полководцев, императоров и базилевсов, самая могущественная на Земле незыблемая Империя, противостоящая варварству и хаосу внешнего мира. А для третьего сословия – Первый и Второй Рим строителей акведуков и дорог, творцов римского права и изобретателей греческого огня, мировой цивилизационный центр. Эти три идеи, будучи причудливо сплетены друг с другом, и составляют русскую идею в целом, которую я затрудняюсь четко сформулировать, – так же как сами три сословия в своем синтезе образуют единое российское общество.

Глава 3
Государственное устройство

 
Официоз и символика.
 
   Российское государство официально называется Российской Империей, это записано в Конституции; там же указано, что наименование «Россия» является равнозначным и также может использоваться в официальных документах. В официозе эти два названия часто смешиваются, поэтому высшие органы государственного управления полностью называются так: Имперское управление того-то и того-то России. Вообще первое название чаще употребляется в документах, связанных с общегосударственными делами (федерального уровня, по-нашему), а второе – с местными или частными. Название «Третья Империя» официальным не является – это историко-публицистический термин, и его использование в письменном виде обычно отражает претензии автора именно на научность и публицистичность. Широко употребляемые в прессе и литературе словосочетания, такие как Третий Рим, Русь, Святая Русь, Новый Израиль, Православная Империя, Евразийская Империя, являются не более чем идеологическими ярлыками разных направлений. Официальная символика России открывается так называемым знаком (частью флага и герба, являющимся упрощенным символом страны) – во Второй Российской Империи им были серп и молот и пятиконечная звезда с острыми лучами. У нас им является, как вы знаете, пятиконечная звезда с тупыми лучами, в Халифате – полумесяц и т. д. Так вот, знаком Российской Империи является серебряная восьмиконечная звезда с тупыми лучами (два квадрата, наложенных друг на друга с поворотом на 45°), иначе называемая Вифлеемской. Она есть на гербе и флаге, ее форму имеют большинство орденов, ею увенчаны шпили башен Московского Кремля и многих других культовых зданий; как и у нас, она изображена на крыльях боевых самолетов, на башнях танков, на корпусах космических крейсеров. Цвет восьмиконечной звезды не случаен: в соответствии с очень старой православной традицией серебро в России считается ангельским металлом, соответственно таковым считается и серебряный цвет.
   Девизом Российской Империи (таким, которым во Французской республике было знаменитое «Свобода, Равенство, Братство») является «Справедливость, Осмысленность, Достоинство». Он начертан на всех российских банкнотах, им украшены многие фасады зданий в городах и щиты на трассах.
   Гербом России является двуглавый орел серебряного цвета, заимствованный в свое время еще у Византии (Второго Рима), – но он сильно отличается от своего предшественника эпох Первой Империи, Российской Федерации и Российского Союза. Во-первых, на нем исчез герб города Москвы (как и маленькие гербы ряда других городов) – Гавриил Великий не любил Москву и неоднократно говорил, что Россия – не Москва. Ныне на груди орла находится восьмиконечная звезда красного цвета (иначе она слилась бы с фоном; про значение красного цвета см. далее). Во-вторых, исчезли держава и скипетр в лапах у орла – Гавриил, перед референдумом по конституции, объяснил это так: «Смотрите, над головами орла три короны – символ власти, и в лапах у него держава и скипетр – тоже символы власти. Это уже чересчур, это герб страны, одержимой идеей власти ради власти, и в этом одна из главных наших цивилизационных проблем». Ныне в левой лапе орла – православный крест, а в правой – меч, и это действительно гораздо ближе к общему духу Третьей Империи, рассматривающей власть в основном как инструмент для достижения истинных своих целей. Стоящие за этими целями абсолюты, символизируемые крестом и мечом, – Бог и Держава. В-третьих, с лап орла свисает вымпел, на котором написано: «Москва есть Третий Рим, и четвертому не бывать». Короны (две малых и одна большая посредине) над головами орла остались, но приобрели другой геральдический смысл: они символизируют нынешнюю Россию как Третий Рим, больший двух предыдущих, и как Третью Российскую Империю, большую двух предыдущих (поэтому с малых корон исчезли кресты – Первый Рим и Вторая Российская Империя были не православными).
   Государственный флаг России представляет из себя полотнище ровного красного цвета с большой серебряной восьмиконечной звездой в середине. Красный цвет является не столько данью памяти Второй Империи, сколько исконной традицией – он всегда считался на Руси лучшим цветом (например, красный угол – это место для икон). Трехцветный флаг времен Первой Империи, Российской Федерации и Российского Союза Гавриил Великий не любил, как и большинство опричников, считавших его подчеркнуто европейским, а не доморощенным. Официальные флаги в России отличаются серебряной каймой по всему периметру, и их использование монополизировано государством и регламентировано законом; к ним относятся государственный флаг и флаги народов Империи. Любые же флаги без такой каймы, в том числе государственные, могут использоваться кем и как угодно, и русские очень любят вывешивать их перед своими домами, офисами и т. д. Кстати, гербы тоже могут использоваться частным образом (на товарах, на этикетках и т. п.) только по специальному разрешению – его дают, например, если изготовитель является важным поставщиком государства (типа производителя вооружений) или для товаров, где герб присутствует традиционно – например, на рюмках. Знак же, то есть Вифлеемскую звезду, можно использовать без ограничений; но обычно ее использование означает что-то военное, как и у нас. Публичное использование бывших флагов государств, позднее вошедших в состав Российской Империи, не допускается и считается уголовным преступлением.
   Гимном России является церковное песнопение по книге Исаии из службы Великого Повечерия: «Разумейте, язы-ци, и покоряйтеся, яко с нами Бог»; он положен на светскую музыку, написанную известным русским композитором Ротфельдом.
   Государственными праздниками России являются, во-первых, два главных православных праздника – Пасха и Рождество Христовы. Пасха отмечается каждый год в разное время, по пасхалиям, в промежутке между концом марта и концом апреля; Рождество отмечается 25 декабря, как и у нас (только у нас в этот день 7 января – в России юлианский календарь). Новый год также является государственным праздником, наиболее любимым всем народом, и весь период с 25 декабря по 1 января включительно (рождественская неделя) является нерабочим; после возвращения к юлианскому календарю исчезла нелепая ситуация, когда Новый год приходился на пост. Главным чисто государственным праздником является 9 мая, праздник Победы и Империи; он празднуется два рабочих дня, 9-го и 10-го. 1—2 мая празднуется День Конституции, он же День России, так что те, кто могут себе это позволить, не работают практически все первые две недели мая. 22—23 октября (бывшее 4 ноября), также два дня, празднуется День Освобождения – первоначально это был праздник изгнания из Москвы поляков в 1612 году и назывался с момента своего введения в 2005 году Днем народного единства (непонятно почему – никакого единства во время тех событий и близко не было). Теперь же в этот день празднуют освобождение России не только от поляков, но от всех иноземных захватчиков, когда-либо приходивших на ее землю, – монголов, французов, немцев. Притом все эти случаи освобождения ныне считаются так же обусловленными небесным покровительством, как и 22 октября (Церковь вообще называет этот праздник чудом иконы Казанской Божией Матери). 13 июля празднуется Гавриилов день – это одновременно православный день собора архангела Гавриила и день рождения императора Гавриила Великого; неофициально теперь все считают архангела Гавриила небесным покровителем России. Наконец, ровно через две недели после Пасхи, во второе от Пасхи воскресенье, празднуется Женский день – это православный праздник жен-мироносиц; поскольку воскресенье и так нерабочий день, то нерабочим является следующий день, понедельник. А вот Дня Вооруженных сил, он же День защитника Отечества, который существовал и во Второй Империи, и в Период Восстановления и считался праздником мужчин, теперь нет. Понятно почему – с тех пор как возникла опричнина, армия стала ее внутренним сословным делом, и мужчины-земцы теперь не имеют к защите отечества никакого отношения (а мужчины-опричники – точно такое же, как женщины-опричники). Есть также официальные праздники народов Российской Империи – и светские, и религиозные, – многие из которых также являются нерабочими днями для людей соответствующих национальностей; но отдельных праздников русского народа нет.