Слово навевало тоску, желание и тяжелую ностальгию. В нем было чувство позабытой красоты и волнение мощи и силы, непреодолимой, почти божественной. Это слово было для меня родным. Оно было частью меня, а я – частью его. Внезапно я понял, что это – название места, места, которое я когда-то знал. Но в голове не возникало никаких воспоминаний, связанных с ним одни лишь чувства переполняли меня.
   Как долго я сидел так, задумавшись не помню. Время перестало для меня существовать.
   Как сквозь туман я услышал слабый стук в дверь. ручка стало медленно поворачиваться, а затем Кармела – служанка – зашла в библиотеку и спросила, не желаю ли я, чтобы мне был подан ленч.
   Я желал, и ничтоже сумняшеся последовал за ней на кухню, где и умял половину холодного цыпленка и кварту молока.
   Кофейник я забрал с собой в библиотеку, по пути тщательно обходя собак. Я допивал свою вторую чашку, когда зазвонил телефон.
   Очень хотелось поднять трубку, но в доме наверняка полно параллельных аппаратов, так что Кармела подойдет и без меня.
   Я ошибся. Телефон продолжал звонить.
   В конце концов я не выдержал и снял трубку.
   – Алло, – сказал я. – Резиденция Флаумель.
   – Будьте-любезны-попросите-пожалуйста-миссис-Флаумель-к-телефону.
   Мужчина говорил быстро и немного нервно. Он чуть задыхался, и в телефоне слышались другие далекие голоса, что указывало на звонок из другого города.
   – Мне очень жаль, но в настоящий момент ее нет дома. Может быть, что-нибудь передать, или вы позвоните еще раз?
   – С кем я говорю? – требовательно спросил он.
   После некоторого колебания я ответил:
   – Это Корвин.
   – О Боже, – сказал он.
   Засим последовало довольно продолжительное молчание.
   Я было решил, что он повесил трубку, но на всякий случай снова сказал:
   – Алло?
   И одновременно со мной он тоже заговорил:
   – Она еще жива?
   – Конечно, она еще жива! Какого черта! И вообще, с кем я говорю?
   – Неужели ты не узнал моего голоса, Корвин? Это Рэндом. Слушай. Я в Калифорнии, и я попал в беду. Я собирался попросить у Флоры приюта. Ты с ней?
   – Временно, – сказал я.
   – Понятно. Послушай, Корвин, ты окажешь мне покровительство?
   Он помолчал, потом добавил:
   – Очень тебя прошу.
   – Настолько, насколько смогу, – ответил я. – Но я не могу отвечать за Флору, пока не посоветуюсь с ней.
   – Но ты защитишь меня от нее?
   – Да.
   – Тогда мне это вполне подходит. Сейчас я попытаюсь пробраться в Нью-Йорк. Придется идти в обход, так что не могу сказать, сколько неверных отражений и времени это у меня займет. Надеюсь, что скоро увидимся, Пожелай мне удачи.
   – Удачи, – сказал я.
   Раздался щелчок повешенной трубки, и я снова услышал отдаленные голоса и тихие гудки.
   Значит, хитрый маленький Рэндом попал в беду! У меня было такое чувство, что меня это не должно особо беспокоить. Но сейчас он был одним из ключей к моему прошлому, и вполне вероятно, также и к будущему. Значит, я попытаюсь помочь ему, конечно, чем смогу, пока не узнаю от него все, что мне нужно. Я знал, что между нами не было никакой особой братской любви. Но я также знал, что Рэндом отнюдь не был дураком: он был решителен, с острым умом, до странности сентиментален над самыми глупейшими вещами. С другой стороны, слово его не стоило выеденного яйца, и, клянясь в вечной верности до гроба, ему ничего не стоило продать мой труп в любую анатомичку, лишь бы хорошо заплатили. Я хорошо помнил этого маленького шпиона, к которому испытывал некоторую слабость, вероятно, из-за тех немногих приятных минут, которые мы провели вместе. Но доверять ему? Никогда! Я решил, что ничего не скажу Флоре до самой последней минуты. Пусть это будет моей козырной картой, если уж не тузом, то по меньшей мере валетом.
   Я добавил горячего кофе к остаткам в моей чашке и стал медленно прихлебывать.
   От кого он скрывался?
   Явно не от Эрика, иначе он никогда бы не позвонил сюда. Затем я стал размышлять о его вопросе относительно того, жива Флора или нет, когда он услышал, что я здесь. Неужели она была такой сильной сторонницей моего брата, которого я ненавидел, что все мои родственники считали, что я прикончу ее, если только представится такая возможность? Это казалось мне странным, но все-таки он задал этот вопрос.
   И в чем они были союзниками? Почему всюду царит такая напряженная атмосфера? И от кого скрывается Рэндом?
   Эмбер.
   Вот ответ.
   Эмбер. Каким-то образом я точно знал, что ключ ко всему лежит в Эмбере. Разгадка была в Эмбере, в каком-то событии, которое произошло там совсем недавно, насколько мне казалось. Мне придется быть начеку. Придется делать вид, что я все знаю, во всем разбираюсь, а тем временем выуживать капли сведений и попытаться собрать их в одно целое. Я был уверен, что мне удастся это сделать. Слишком уж все не доверяли друг другу, так что мои умолчания никого не удивят. Придется сыграть на этом. Я узнаю все, что мне нужно, получу то, что хочу, и не забуду тех, кто поможет мне, а остальных
   – растопчу. Потому что, и я это знал, таков был закон, по которому жила наша семья, а я был истинным сыном своего отца…
   Внезапно у меня опять заболела голова и запульсировало в висках.
   Мысль о моем отце, догадка, ощущение – вот что вызвало эту боль. Но я ничего не мог вспомнить.
   Через некоторое время боль поутихла и я заснул прямо на стуле.
   А потом открылась дверь и вошла Флора. Был поздний вечер. На ней была зеленая шелковая блузка и длинная шерстяная юбка, волосы уложены пучком на затылке. Выглядела она бледно. На шее все еще висел собачий свисток.
   – Добрый вечер, – сказал я, вставая с места.
   Но она не ответила. Подойдя к бару, она налила себе солидную порцию Джека Дэниелса и опрокинула рюмку как заправский мужчина. Вновь наполнив ее, она подошла к столу и села.
   Я закурил сигарету и протянул ей.
   Она кивнула, потом сообщила:
   – Дорогу в Эмбер почти невозможно пройти.
   – Почему?
   Она посмотрела на тебя достаточно изумленно.
   – Ты когда в последний раз ею пользовался?
   Я пожал плечами.
   – Не помню.
   – Ну что ж, будь по-твоему, – сказала она. – Просто мне интересно, какую лепту ты во все это внес.
   Я промолчал, потому что понятия не имел, о чем она говорит. Но затем я вспомнил, что кроме Дороги, попасть в Эмбер можно было куда более легким путем. Было совершенно очевидно, что она не могла им воспользоваться.
   – У тебя не хватает нескольких Карт, – внезапно сказал я почти что своим настоящим голосом.
   Она подскочила на стуле и пролила на юбку виски.
   – Отдай! – вскричала она, хватаясь за свисток.
   Я быстро встал и схватил ее за плечи.
   – Я их не взял, – сказал я. – Просто осмотрелся, что здесь к чему.
   Она явно успокоилась, потом начала тихо плакать, и я мягко подтолкнул ее обратно к стулу.
   – Я думала, ты забрал те, что я оставила, – сказала она, – да и как я могла понять твои слова?
   Я не стал извиняться. Мне почему-то казалось, что для меня это совсем необязательно.
   – И далеко ты ушла?
   – Совсем недалеко.
   Тут она посмотрела на меня, рассмеялась, и в глазах ее зажглись огоньки.
   – Так значит, это твоих рук дело? Ты закрыл мне дорогу в Эмбер еще до того, как явился сюда? Ты ведь знал, что я пойду к Эрику. Теперь мне надо ждать, пока он придет сюда. Ты ведь хотел заманить его сюда, верно? Но ведь он кого-нибудь пришлет. Он не явится сюда сам.
   Странная нотка восхищения проскальзывала в голосе этой женщины, которая спокойно призналась, что собиралась предать меня врагу, и более того, обязательно предаст, если только ей представится эта возможность, когда она говорила о том, что она считала, я предпринял, чтобы помешать ее планам. Как могла она так спокойно признаваться в предательстве в присутствии предполагаемой жертвы?
   Ответ сам собой возник в мозгу: таковы были все в нашей семье. Нам ни к чему было хитрить друг с другом. Хотя мне почему-то казалось, что у нее все же отсутствует настоящий профессионализм.
   – Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, Флора? Неужели ты думаешь, что я явился сюда и буду теперь просто сидеть и ждать, пока ты не преподнесешь меня Эрику на блюдечке с голубой каемочкой? Что бы тебе ни помешало, так тебе и надо.
   – Ну хорошо, я была дурой. Но и ты не особенно умен! Ведь и ты находишься в ссылке!
   Ее слова почему-то причинили мне боль, но я знал, что она ошибается.
   – Еще чего! – сказал я.
   Она опять рассмеялась.
   – Так и знала, что ты разозлишься и признаешься, – сказала она. – Что ж, значит, ты ходишь в Отражения с какой-то целью. Ты сумасшедший.
   Я пожал плечами.
   – Чего ты хочешь на самом деле? Почему ты пришел ко мне?
   – Мне было просто любопытно, что ты собираешься делать. Вот и все. Ты не можешь удержать меня здесь, если я этого не захочу. Даже Эрику это никогда не удавалось. А может быть, мне просто хотелось повидать тебя. Может быть, к старости я становлюсь сентиментальным. Как бы то ни было, я еще немного у тебя поживу, а потом, наверное, уйду насовсем. Если бы ты не поторопилась выдать меня, то, в конечном счете, может, ты выгадала бы больше. Помнишь, только вчера ты просила, чтобы я не забыл тебя, если произойдет одно обстоятельство…
   Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, о чем я говорю, хотя сам я этого не понимал.
   Затем она сказала:
   – Значит, ты собираешься сделать эту попытку! Ты действительно попытаешься!
   – А в этом можешь даже не сомневаться, собираюсь! – сказал я, зная, что о чем бы мы не говорили, я действительно попытаюсь сделать это, – можешь сообщить об этом Эрику, если хочешь. Но только помни, что я могу победить. И помни, если это произойдет, лучше быть моим другом, а не врагом.
   Я чертовски желал хотя бы приблизительно знать, о чем это я говорю, но теперь я уже набрался достаточно всяких слов и понимал, что стоит за ними, для того чтобы вести более или менее важные разговоры, не понимая их значения. Но я чувствовал, что говорю правильные вещи, что иначе я и не мог говорить…
   Внезапно она кинулась ко мне на шею и расцеловала.
   – Я ничего ему не скажу. Нет, правда, Корвин! И я думаю, что у тебя все получится! С Блейзом тебе, правда, будет трудно, но Жерар наверно захочет помочь, а может, даже и Бенедикт. И когда Каин увидит, что происходит, он тоже к нам переметнется…
   – Я привык сам составлять свои планы.
   Она опять подошла к бару и налила два бокала вина.
   – За будущее, – сказала она.
   – За будущее грех не выпить.
   И мы выпили.
   Затем она вновь наполнила мой бокал и пристально на меня посмотрела.
   – Эрик, Блейз, или ты, – сказала она. – Да, больше некому. И ты всегда был умен и находчив. Но о тебе так давно не было ни слуху, ни духу, что я даже не считала тебя претендентом.
   – Никогда не надо зарекаться.
   Я прихлебывал вино, надеясь, что она замолчит хоть на минуту. Уж слишком очевидно она пыталась вести двойную игру. Меня что-то смутно беспокоило, и мне хотелось подумать об этом в тишине.
   Сколько мне лет?
   Это было частью ответа на мое чувство отдаленности и отчужденности от людей, которые я испытал, глядя на игральные карты.
   Лет тридцать, если верить зеркалу, но теперь я знал, что все зависело от Отражений. Я был куда, куда старше, и прошло очень много времени с тех пор, как я видел своих братьев и сестер вместе, в дружеской обстановке, такими же непринужденными, какими они были на картах.
   Мы услышали звонок в дверь и шаги служанки, которая пошла открывать.
   – А, это брат Рэндом. – сказал я, чувствуя, что не ошибся. – Я обещал ему свое покровительство.
   Ее глаза расширились, затем она улыбнулась, как бы оценивая по заслугам тот поступок, который я совершил.
   Конечно, ничего подобного у меня и в мыслях не было, но я был рад, что она так думает.
   Так я чувствовал себя безопаснее.

4

   Безопаснее я чувствовал себя минуты три, не более.
   Я успел к входной двери раньше Кармелы и распахнул ее.
   Он ввалился в комнату и немедленно запер за собой дверь, закрыв на крюк. Под голубыми глазами собрались морщинки, на нем не было плаща-накидки и обтягивающей кожаной куртки. Ему давно следовало побриться, и одет он был в изрядно помятый шерстяной костюм. Через руку было переброшено легкое габардиновое полупальто; на ногах кожаные туфли. Но это все же был Рэндом – тот самый, которого я видел на карте, только его смеющийся рот выглядел усталым, а под ногтями была грязь.
   – Корвин! – он обнял меня.
   Я сжал его плечо.
   – Ты выглядишь так, что рюмка-другая тебе не помешает, – сказал я.
   – Да. Да. Да… – согласился он, и я подтолкнул ее к библиотеке.
   Минуты через три, усевшись с сигаретой в одной руке и рюмкой виски в другой, он сказал:
   – Они за мной гонятся. Скоро будут здесь.
   Флора вскрикнула, но мы не обратили на нее никакого внимания.
   – Кто? – спросил я.
   – Из других Отражений, – ответил он. Понятия не имею, ни кто они, ни кто их послал. Их четверо или пятеро, а может и шестеро. Они были со мной в самолете. Я зафрахтовал самолет. Это произошло неподалеку от Денвера. Я несколько раз менял направление полета, чтобы сбить их с курса, но это не помогло, а мне не хотелось слишком уклоняться в сторону. Я избавился от них в Манхеттене, но это вопрос времени. Думаю, что скоро они явятся сюда.
   – И ты не знаешь, кто их послал?
   Он коротко ухмыльнулся.
   – Кто, кроме кого-нибудь из нашей семейки? Может быть, Блейз, может быть, Джулиан, а может, и Каин. Может быть, даже ты, чтобы загнать меня сюда. Хотя я надеюсь, что это не так. Ведь это был не ты?
   – Боюсь, что нет, – ответил я. – И насколько это серьезно?
   Он пожал плечами.
   – Если бы их было всего двое-трое, я бы попытался устроить засаду. Но их слишком много.
   Он был небольшого роста – примерно пять футов шесть дюймов, и весил не более ста тридцати фунтов. Но когда он говорил, что мог бы справиться с тремя громилами, он не шутил. Внезапно я подумал о том, насколько я сам физически силен, раз уж я был его братом. Я чувствовал себя достаточно сильным и знал, что могу встретиться в поединке с любым человеком, не особенно беспокоясь за себя. Так насколько же я был силен?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента