Александр Зиновьев
КРИЗИС КОММУНИЗМА
Предисловие к российскому изданию
После опубликования на Западе в 1976—1979 годы «Зияющих высот», «Светлого будущего» и ряда других книг многие читатели просили меня и моего издателя опубликовать социологические главы этих книг, посвященные коммунистическому общественному строю, отдельной книгой. Выполняя эту просьбу, буквально за две недели я написал книгу «Коммунизм как реальность», и смог это сделать благодаря тому, что все идеи были уже обдуманы ранее, и требовалось лишь привести их хотя бы в первоначальную систему. Книга была издана в Швейцарии в 1980 году, сразу была переведена на многие западные языки, стала бестселлером и была награждена рядом премий, включая премию Алексиса де Токвиля. Многие рецензенты оценили книгу как первую попытку научного (а не идеологического!) подхода к реальному коммунистическому обществу, классическим образцом которого я считал и считаю до сих пор общество советское.
Книга «Кризис коммунизма» была точно так же написана по заказу издателя и опубликована в 1990 году в Италии и Франции (под другими названиями). В ней я изложил мое понимание сущности и причин того кризиса советского общества, который начался в 1985 году и привел к развалу советского блока, к краху коммунистической системы в странах Восточной Европы, к развалу самого Советского Союза и к нынешнему катастрофическому состоянию России.
Само собой разумеется, сейчас, в 1993 году, я мог бы кое-что исправить в этих книгах, кое-что исключить и кое-что добавить с учетом того, что я узнал о Западе, о «холодной войне» и о развитии событий в России в последнее время. Но я решил это не делать по ряду причин. Во-первых, я хотел сохранить мои умонастроения тех лет, когда писались книги, и не подделывать их задним числом под новую ситуацию. Во-вторых, основные идеи книг остались для меня неизменным фундаментом понимания всего того, что так или иначе связано с реальным коммунизмом. Наконец, у меня просто не было времени и сил на переработку книг.
Мюнхен, август 1993 года.
Книга «Кризис коммунизма» была точно так же написана по заказу издателя и опубликована в 1990 году в Италии и Франции (под другими названиями). В ней я изложил мое понимание сущности и причин того кризиса советского общества, который начался в 1985 году и привел к развалу советского блока, к краху коммунистической системы в странах Восточной Европы, к развалу самого Советского Союза и к нынешнему катастрофическому состоянию России.
Само собой разумеется, сейчас, в 1993 году, я мог бы кое-что исправить в этих книгах, кое-что исключить и кое-что добавить с учетом того, что я узнал о Западе, о «холодной войне» и о развитии событий в России в последнее время. Но я решил это не делать по ряду причин. Во-первых, я хотел сохранить мои умонастроения тех лет, когда писались книги, и не подделывать их задним числом под новую ситуацию. Во-вторых, основные идеи книг остались для меня неизменным фундаментом понимания всего того, что так или иначе связано с реальным коммунизмом. Наконец, у меня просто не было времени и сил на переработку книг.
Мюнхен, август 1993 года.
Кризис коммунизма
Предисловие
Советский Союз и другие коммунистические (социалистические) страны Европы (скажем, Восточной Европы) переживают глубокий и всесторонний кризис. На Западе стали рассматривать его как полный крах коммунизма вообще и как начало посткоммунистической эры. Но так ли это на самом деле? Цель этой книги – ответить на этот вопрос. Для этого я, естественно, должен дать хотя бы очень краткое описание того феномена, о кризисе и даже об историческом конце которого идет речь, т е. дать описание реального коммунизма, причем – в его нормальном, или здоровом состоянии. На тему о реальном коммунизме я много писал в моих книгах и статьях, в том числе – в книгах «Коммунизм как реальность» (1981), «Без иллюзий» (1979), «Мы и Запад» (1981), «Ни свободы, ни равенства, ни братства» (1983), «Сила неверия» (1986), «Горбачевизм» (1987), «Катастройка» (эссе, 1988), «Катастройка» (роман, 1990) и «Исповедь лишнего человека» (мемуары, 1990).
В этой книге я намерен дать описание нормального (здорового) коммунизма лишь в той мере, в какой это необходимо для выяснения сущности его кризиса и его перспектив в будущем.
Мюнхен, май 1990
В этой книге я намерен дать описание нормального (здорового) коммунизма лишь в той мере, в какой это необходимо для выяснения сущности его кризиса и его перспектив в будущем.
Мюнхен, май 1990
О терминологии
Слово «коммунизм» не отличается однозначностью и определенностью. Этим словом называют проект общественного устройства, предложенный Марксом и его предшественниками. Марксисты различают две стадии в эволюции этого устройства, – низшую, которую называют социализмом, и высшую, которую называют полным коммунизмом. Последнюю и называют коммунизмом в узком смысле слова. Коммунизмом называют также совокупность идей (идеологию) относительно такого общественного устройства. Как правило, в качестве такой идеологии имеется в виду марксизм и ленинизм. Коммунизмом называют также политические и идеологические движения и организации, разделяющие идеологию коммунизма и имеющие целью установление коммунистического социального строя (например, коммунистические партии в странах Запада). К явлениям коммунизма относят также всякого рода режимы, считающие себя или считаемые другими марксистскими, – такие, как в Африке и Центральной Америке. И само собой разумеется, коммунизмом называют тип общественного устройства, возникший в Советском Союзе и других странах мира, – в странах Восточной Европы и Азии.
В последние годы слово «коммунизм» приобрело негативное значение. От него поспешили отказаться коммунистические партии стран Восточной и Западной Европы. И даже в Советском Союзе обсуждали проблему переименования КПСС. В Советском Союзе предпочитают вместо слова «коммунизм» употреблять слово «социализм». Это слово является более нейтральным. Оно маскирует суть дела. В многочисленных странах Запада имеются и даже находятся у власти партии, претендующие на то, что они борются за социализм. Это – социалистические и социал-демократические партии. И теперь никто их не порицает за это. Социализм в их понимании прекрасно уживается с капитализмом и ограждает Запад от ненавистного коммунизма.
Но как бы мы ни называли общественные феномены, их природа от этого не меняется. На Западе нет ни одной партии, которая называла бы себя капиталистической. Но из этого не следует, что социальный строй стран Запада не является капиталистическим. А социалистические партии прекрасно служат капитализму. Чтобы избежать терминологической путаницы и бессмысленных терминологических дискуссий, я словом «коммунизм» буду называть тип общественного устройства, описание которого дам ниже. Я делаю это по аналогии с употреблением слов «капитализм» и «феодализм», которые точно так же обозначают определенные типы обществ. При этом я буду иметь в виду не идеологический проект такого общества наподобие марксистского, а реально существующий тип общества, какой можно было наблюдать в Советском Союзе, Китае, странах Восточной Европы, Вьетнаме, на Кубе, Северной Корее и других странах. Что касается других феноменов, так или иначе связанных с коммунизмом в указанном смысле, я буду употреблять выражения вроде «коммунистическая страна», «коммунистическая идеология», «коммунистическое государство». Я буду употреблять слова «коммунизм» и «коммунистический» как научные термины, избегая как негативных, так и позитивных эмоций по отношению к обозначаемым ими феноменам. Можно было бы, конечно, изобрести какие-то другие термины. Но это дало бы повод отнести излагаемые здесь соображения к чему-то такому, чего нет в реальности. Термин же «коммунизм» оправдан исторически, широко распространен и ориентирует внимание именно на тот предмет, о котором хочет говорить автор, а именно – на то, что сейчас происходит в Советском Союзе и странах Восточной Европы. Ведь и западные пророки говорят о посткоммунистической эпохе, а не о постсоциалистической, постсоветской или посткакой-нибудь еще.
В последние годы слово «коммунизм» приобрело негативное значение. От него поспешили отказаться коммунистические партии стран Восточной и Западной Европы. И даже в Советском Союзе обсуждали проблему переименования КПСС. В Советском Союзе предпочитают вместо слова «коммунизм» употреблять слово «социализм». Это слово является более нейтральным. Оно маскирует суть дела. В многочисленных странах Запада имеются и даже находятся у власти партии, претендующие на то, что они борются за социализм. Это – социалистические и социал-демократические партии. И теперь никто их не порицает за это. Социализм в их понимании прекрасно уживается с капитализмом и ограждает Запад от ненавистного коммунизма.
Но как бы мы ни называли общественные феномены, их природа от этого не меняется. На Западе нет ни одной партии, которая называла бы себя капиталистической. Но из этого не следует, что социальный строй стран Запада не является капиталистическим. А социалистические партии прекрасно служат капитализму. Чтобы избежать терминологической путаницы и бессмысленных терминологических дискуссий, я словом «коммунизм» буду называть тип общественного устройства, описание которого дам ниже. Я делаю это по аналогии с употреблением слов «капитализм» и «феодализм», которые точно так же обозначают определенные типы обществ. При этом я буду иметь в виду не идеологический проект такого общества наподобие марксистского, а реально существующий тип общества, какой можно было наблюдать в Советском Союзе, Китае, странах Восточной Европы, Вьетнаме, на Кубе, Северной Корее и других странах. Что касается других феноменов, так или иначе связанных с коммунизмом в указанном смысле, я буду употреблять выражения вроде «коммунистическая страна», «коммунистическая идеология», «коммунистическое государство». Я буду употреблять слова «коммунизм» и «коммунистический» как научные термины, избегая как негативных, так и позитивных эмоций по отношению к обозначаемым ими феноменам. Можно было бы, конечно, изобрести какие-то другие термины. Но это дало бы повод отнести излагаемые здесь соображения к чему-то такому, чего нет в реальности. Термин же «коммунизм» оправдан исторически, широко распространен и ориентирует внимание именно на тот предмет, о котором хочет говорить автор, а именно – на то, что сейчас происходит в Советском Союзе и странах Восточной Европы. Ведь и западные пророки говорят о посткоммунистической эпохе, а не о постсоциалистической, постсоветской или посткакой-нибудь еще.
Проблема понимания
Но дело не только и не столько в терминологической определенности. Допустим, мы договорились называть коммунизмом тот тип общества, какой можно было наблюдать в Советском Союзе и ряде других стран. Встает неизмеримо более важная проблема, а именно – как понимать это общество? Оно есть эмпирически данное явление. Оно существует как таковое уже более семидесяти лет. Миллионы людей жили и живут в нем. Миллионы людей из некоммунистических стран соприкасались так или иначе с ним, наблюдали его. Десятки тысяч специалистов изучали его и написали тонны книг и статей. Невозможно определить множество слов, сказанных о нем. И все же я беру на себя смелость утверждать, что то, как его понимают, достойно лишь презрения и насмешки. Причем это касается как противников коммунизма, так и его защитников, как обывателей, так и специалистов. Последних в особенности. Их суждения как будто специально изобретаются для того, чтобы помешать объективному пониманию и убить здравый смысл, еще в какой-то мере свойственный обывателям.
Понимание всякого общества не дается автоматически самим фактом жизни в нем или наблюдения его. Миллионы людей живут в странах Запада, умеют в них жить, могут многое о них рассказать. А многие ли из них способны прочитать курс лекции о своем обществе, удовлетворяющий требованиям науки?! Я уж не говорю о бесчисленных миллиардах людей, проживших жизнь в обществах самого различного типа, не поняв их ни на йоту. И теперь тысячам специально подготовленных ученых приходится посвящать всю свою жизнь тому, чтобы найти какие-то подходы к их пониманию. Миллионы людей осведомлены о фактах жизни коммунистических стран и их истории. Но знание фактов само по себе не есть понимание. Понимание такого сложного и изменчивого предмета, каким является многомиллионное общество, требует профессиональной подготовки, длительной профессиональной обработки фактов, изобретения для этого специальных понятий и методов. Это не так-то просто сделать впервые. И еще труднее сделать результаты понимания достоянием широких слоев населения, особенно в наше время, когда десятки и сотни тысяч специалистов и могущественные средства массовой информации осуществляют титаническую работу по введению человечества в заблуждение и по его идеологическому оболваниванию.
Понимание коммунизма может быть достигнуто только в рамках науки, причем – науки новаторской и творческой. На пути такого понимания в коммунистических странах стоит гигантская армия идеологов, не заинтересованных в беспристрастной истине. Это очевидно. Но не лучше и положение на Западе. Менталитет западных людей формируется под влиянием привычного образа жизни, существенно отличающегося от образа жизни советских людей, системы образования, средств массовой культуры и средств массовой информации. Все это порождает весьма негибкий (недиалектический), фрагментарный и хаотичный способ мышления, склонный к сенсациям и к успокоительным примитивным псевдообъяснениям. Представления о коммунистическом обществе привносятся в западное общество прежде всего журналистами, дипломатами, туристами, которые видят в жизни коммунистических стран лишь поверхностные явления, да и то в той мере, в какой это разрешено и в какой это требуется данными условиями в средствах массовой информации на Западе и политической ситуацией. Специалисты немногим превосходят дилетантизм журналистов и дипломатов, а чаще даже уступают им. Они судят даже об очевидных явлениях коммунистической жизни в той системе понятий и представлений, какую они имеют в качестве людей западных, заинтересованных не столько в истине, сколько в самоутверждении за счет более или менее актуальной темы.
На пути научного подхода к коммунистическому обществу стоит такое препятствие, как масса людей на Западе, уже вовлеченных так или иначе в соответствующую проблематику. Это армия «специалистов» занимает все ключевые позиции, от которых зависит сама возможность объективно-научного понимания коммунистического общества и оценка всего происходящего там. Она влияет на общественное мнение Запада на политиков, на средства массовой информации. У этих людей уже сложилось свое понимание социальных явлений и исторического процесса. На иное понимание они просто уже неспособны. Наоборот, они прилагали и будут прилагать усилия к тому, чтобы помешать научному исследованию коммунистического общества, видя в этом исследовании угрозу своему положению. И они имеют для этого колоссальные возможности. Фактически они выполняли, выполняют и будут выполнять роль, аналогичную той, какую в коммунистических странах выполняет идеологический надзор.
Понимание всякого общества не дается автоматически самим фактом жизни в нем или наблюдения его. Миллионы людей живут в странах Запада, умеют в них жить, могут многое о них рассказать. А многие ли из них способны прочитать курс лекции о своем обществе, удовлетворяющий требованиям науки?! Я уж не говорю о бесчисленных миллиардах людей, проживших жизнь в обществах самого различного типа, не поняв их ни на йоту. И теперь тысячам специально подготовленных ученых приходится посвящать всю свою жизнь тому, чтобы найти какие-то подходы к их пониманию. Миллионы людей осведомлены о фактах жизни коммунистических стран и их истории. Но знание фактов само по себе не есть понимание. Понимание такого сложного и изменчивого предмета, каким является многомиллионное общество, требует профессиональной подготовки, длительной профессиональной обработки фактов, изобретения для этого специальных понятий и методов. Это не так-то просто сделать впервые. И еще труднее сделать результаты понимания достоянием широких слоев населения, особенно в наше время, когда десятки и сотни тысяч специалистов и могущественные средства массовой информации осуществляют титаническую работу по введению человечества в заблуждение и по его идеологическому оболваниванию.
Понимание коммунизма может быть достигнуто только в рамках науки, причем – науки новаторской и творческой. На пути такого понимания в коммунистических странах стоит гигантская армия идеологов, не заинтересованных в беспристрастной истине. Это очевидно. Но не лучше и положение на Западе. Менталитет западных людей формируется под влиянием привычного образа жизни, существенно отличающегося от образа жизни советских людей, системы образования, средств массовой культуры и средств массовой информации. Все это порождает весьма негибкий (недиалектический), фрагментарный и хаотичный способ мышления, склонный к сенсациям и к успокоительным примитивным псевдообъяснениям. Представления о коммунистическом обществе привносятся в западное общество прежде всего журналистами, дипломатами, туристами, которые видят в жизни коммунистических стран лишь поверхностные явления, да и то в той мере, в какой это разрешено и в какой это требуется данными условиями в средствах массовой информации на Западе и политической ситуацией. Специалисты немногим превосходят дилетантизм журналистов и дипломатов, а чаще даже уступают им. Они судят даже об очевидных явлениях коммунистической жизни в той системе понятий и представлений, какую они имеют в качестве людей западных, заинтересованных не столько в истине, сколько в самоутверждении за счет более или менее актуальной темы.
На пути научного подхода к коммунистическому обществу стоит такое препятствие, как масса людей на Западе, уже вовлеченных так или иначе в соответствующую проблематику. Это армия «специалистов» занимает все ключевые позиции, от которых зависит сама возможность объективно-научного понимания коммунистического общества и оценка всего происходящего там. Она влияет на общественное мнение Запада на политиков, на средства массовой информации. У этих людей уже сложилось свое понимание социальных явлений и исторического процесса. На иное понимание они просто уже неспособны. Наоборот, они прилагали и будут прилагать усилия к тому, чтобы помешать научному исследованию коммунистического общества, видя в этом исследовании угрозу своему положению. И они имеют для этого колоссальные возможности. Фактически они выполняли, выполняют и будут выполнять роль, аналогичную той, какую в коммунистических странах выполняет идеологический надзор.
Идеальный коммунизм
Реально существующие коммунистические страны суть сложные и изменчивые явления, погруженные в определенную пространственно-временную среду. Чтобы понять коммунизм как таковой, нужно применять разнообразные средства познания. Результатом этого должно явиться описание некоего абстрактного, идеального или идеализированного коммунизма. Идеальный коммунизм в этом смысле не есть идеологический коммунизм. Идеологический коммунизм есть плод воображения людей, стремящихся воздействовать на массы в желаемом для них направлении, есть средство манипулирования массами. Идеальный же коммунизм есть научная абстракция, научный способ познать реальный коммунизм. При этом наука делает какие-то допущения и упрощения, от чего-то отвлекается, рассматривает одни аспекты целого отвлеченно от других, мысленно разлагает целое на части, рассматривает их в определенной последовательности и связи. Например, до какого-то момента не принимаются во внимание размеры и географические условия страны, национальные различия людей, исторические традиции и многое другое. Благодаря такой научной операции в реальном коммунизме обнаруживаются его специфические, самые глубокие и фундаментальные механизмы и закономерности, сохраняющиеся при любых изменениях в жизни страны, в любые эпохи и в любых местах планеты. В реальности эти механизмы и закономерности проявляются через массу конкретных явлений различного рода, модифицируются, парализуются и затемняются массой обстоятельств. Соотношение между идеальным коммунизмом и конкретными коммунистическими странами примерно такое же, как соотношение между абстрактными законами механики и конкретными случаями механического движения.
Для чего нужно здесь описание идеального коммунизма? Кризис общества есть болезнь, т е. отклонение от некоего нормального состояния. Чтобы судить об этой болезни, о ее причинах, надо знать, что является нормальным или здоровым состоянием общественного организма. Описание идеального коммунизма и есть обобщенное и схематичное описание его здорового состояния. Иметь такое описание важно хотя бы уже потому, что в широко распространенных представлениях о коммунизме его нормальные явления и отклонения от норм перепутаны настолько, что их различие исчезает совсем, а порою их меняют местами. Общеизвестно, например, что в советском обществе жизненный уровень много ниже, чем в западных странах, имеет место хронический дефицит продуктов питания, коррупция и пьянство, низкая производительность труда и трудовая дисциплина. Спрашивается, эти явления суть норма советской жизни или отклонение от нормы? Конечно, уклонение от нормы, – утверждают те, кто полагает, что норма – это хорошо, а отклонение от нормы – плохо. И даже само советское руководство, регулярно объявляя решительную борьбу против коррупции, за повышение производительности труда и трудовой дисциплины, за подъем сельского хозяйства на еще более высокий уровень, против пьянства, за…, против…, за…, против…, признает тем самым упомянутые явления отклонением от нормы советской жизни.
Нормальным состоянием общества (нормой для него) является такое состояние, которое соответствует его объективным закономерностям и исторически сложившимся представлениям населения о справедливости и нормальной жизни. Например, согласно объективным закономерностям коммунистической системы массовая оппозиция к ней как к системе есть отклонение от нормы, тогда как профилактические меры против нее и ее подавление есть норма. Прикрепление индивидов к местам работы и жительства есть норма, появление неработающих здоровых взрослых людей есть отклонение от нормы. И такие люди преследуются, что тоже есть норма. Так называемое «коллегиальное» руководство после смерти главы партии и государства есть отклонение от нормы, тогда как образование аппарата личной власти и единоначалие («диктатура») есть нормальное явление в системе управления. Отсутствие политических партий, запрет частного предпринимательства в больших масштабах и другие явления, вызывающие гневные эмоции на Западе, суть признаки нормального, или здорового состояния коммунистического общества, а противоположные явления, вызывающие восторги на Западе, могут быть признаками отклонения от нормы, – признаками кризисного состояния этого общества.
Для чего нужно здесь описание идеального коммунизма? Кризис общества есть болезнь, т е. отклонение от некоего нормального состояния. Чтобы судить об этой болезни, о ее причинах, надо знать, что является нормальным или здоровым состоянием общественного организма. Описание идеального коммунизма и есть обобщенное и схематичное описание его здорового состояния. Иметь такое описание важно хотя бы уже потому, что в широко распространенных представлениях о коммунизме его нормальные явления и отклонения от норм перепутаны настолько, что их различие исчезает совсем, а порою их меняют местами. Общеизвестно, например, что в советском обществе жизненный уровень много ниже, чем в западных странах, имеет место хронический дефицит продуктов питания, коррупция и пьянство, низкая производительность труда и трудовая дисциплина. Спрашивается, эти явления суть норма советской жизни или отклонение от нормы? Конечно, уклонение от нормы, – утверждают те, кто полагает, что норма – это хорошо, а отклонение от нормы – плохо. И даже само советское руководство, регулярно объявляя решительную борьбу против коррупции, за повышение производительности труда и трудовой дисциплины, за подъем сельского хозяйства на еще более высокий уровень, против пьянства, за…, против…, за…, против…, признает тем самым упомянутые явления отклонением от нормы советской жизни.
Нормальным состоянием общества (нормой для него) является такое состояние, которое соответствует его объективным закономерностям и исторически сложившимся представлениям населения о справедливости и нормальной жизни. Например, согласно объективным закономерностям коммунистической системы массовая оппозиция к ней как к системе есть отклонение от нормы, тогда как профилактические меры против нее и ее подавление есть норма. Прикрепление индивидов к местам работы и жительства есть норма, появление неработающих здоровых взрослых людей есть отклонение от нормы. И такие люди преследуются, что тоже есть норма. Так называемое «коллегиальное» руководство после смерти главы партии и государства есть отклонение от нормы, тогда как образование аппарата личной власти и единоначалие («диктатура») есть нормальное явление в системе управления. Отсутствие политических партий, запрет частного предпринимательства в больших масштабах и другие явления, вызывающие гневные эмоции на Западе, суть признаки нормального, или здорового состояния коммунистического общества, а противоположные явления, вызывающие восторги на Западе, могут быть признаками отклонения от нормы, – признаками кризисного состояния этого общества.
Предварительное понятие коммунизма
Повторяю и подчеркиваю, что, говоря о коммунизме, я имею в виду не идеологический проект некоего общества всеобщего счастья и благополучия, а реально существующий и доступный наблюдению тип общества, классическим и исторически первым образцом коммунизма является то, что можно было наблюдать в Советском Союзе до начала горбачевской перестройки. В дальнейшем я и буду постоянно ссылаться на него, когда потребуются общие суждения иллюстрировать конкретными примерами. Это общество обладает такими чертами. Ликвидированы классы частных собственников или роль их сведена к такому минимуму, который уже не определяет существенным образом физиономию общества. Ликвидирована частная собственность на землю и природные ресурсы. Национализированы или обобществлены все средства производства и вообще все сферы человеческой деятельности, – имеющие общественное значение. Все взрослое трудоспособное население организовано в стандартные деловые коллективы. Основная масса граждан отдает свои силы и способности обществу и получает средства существования через свои деловые коллективы. Все они суть служащие государства. Создана единая централизованная система власти и управления, пронизывающая все общество во всех измерениях. Создана единая государственная идеология и мощный аппарат идеологической обработки населения. Созданы мощные карательные органы и органы охраны общественного порядка. Централизована и унифицирована система воспитания и образования молодежи. Сложился устойчивый образ жизни, в результате которого естественным образом воспроизводится коммунистический тип человека и коммунистические общественные отношения.
Данное выше описание реального коммунизма есть лишь предварительное его определение. Оно в основе своей негативно, т е. характеризует коммунизм в противопоставлении капитализму и феодализму. Ликвидация частной собственности на землю, природные ресурсы и предприятия общественного масштаба есть скорее условие образования коммунистического общества. Тут еще не сказано, что приходит на смену ликвидированным феноменам предшествующего общественного устройства и стало играть решающую роль. Это позитивное содержание коммунизма я опишу ниже.
Данное выше описание реального коммунизма есть лишь предварительное его определение. Оно в основе своей негативно, т е. характеризует коммунизм в противопоставлении капитализму и феодализму. Ликвидация частной собственности на землю, природные ресурсы и предприятия общественного масштаба есть скорее условие образования коммунистического общества. Тут еще не сказано, что приходит на смену ликвидированным феноменам предшествующего общественного устройства и стало играть решающую роль. Это позитивное содержание коммунизма я опишу ниже.
Марксизм и коммунизм
Я таким образом отвергаю марксистское различение двух стадий коммунизма (социализма и полного коммунизма) как бессмысленное с научной точки зрения. В Советском Союзе построен самый полный коммунизм. Никакого другого настоящего коммунизма в реальности нет и в принципе быть не может. Определение и различение типов общественного устройства по принципам распределения жизненных благ и тем более по степени изобилия есть свидетельство социологической безграмотности такого подхода. Если принцип марксистского полного коммунизма «Каждому – по потребностям» понимать не обывательски, не в смысле удовлетворения любых желаний людей, а социологически, т е. в смысле удовлетворения общественно признанных потребностей, то он реализуется вообще во всяком стабильном обществе в более или менее нормальных условиях. Реализация его вполне сочетается с низким жизненным уровнем. А высокий жизненный уровень не есть специфика коммунизма. С этой точки зрения западные страны неизмеримо ближе к состоянию изобилия, чем коммунистические страны.
Я отвергаю, далее, широко распространенное мнение, будто реальный коммунизм есть воплощение в жизнь марксистских идеалов, будто он навязан кучкой идеологов массам населения путем насилия и обмана, вопреки воле, желаниям и интересам масс. Коммунизм есть социальная организация масс населения, а не просто политический режим, который можно изменить распоряжениями начальства. Он сложился в Советском Союзе не по марксистскому проекту и не по воле марксистских идеологов, а в силу объективных законов организации больших масс населения в единый социальный организм. Он явился результатом исторического творчества миллионов людей. Люди, строившие его, либо вообще не имели никакого понятия о марксизме, либо знали его весьма смутно и интерпретировали его на свой лад. То, что получилось на деле, лишь по некоторым признакам похоже на марксистский проект. Утверждая это, я ни в коем случае не подвергаю сомнению роль марксистских идей в борьбе людей за реальный коммунизм. Я этим лишь хочу подчеркнуть то, что реальный коммунизм формируется и существует по своим объективным законам, ничего общего не имеющим с марксистскими идеалами и не подвластным воле отдельных людей.
Я отвергаю, далее, широко распространенное мнение, будто реальный коммунизм есть воплощение в жизнь марксистских идеалов, будто он навязан кучкой идеологов массам населения путем насилия и обмана, вопреки воле, желаниям и интересам масс. Коммунизм есть социальная организация масс населения, а не просто политический режим, который можно изменить распоряжениями начальства. Он сложился в Советском Союзе не по марксистскому проекту и не по воле марксистских идеологов, а в силу объективных законов организации больших масс населения в единый социальный организм. Он явился результатом исторического творчества миллионов людей. Люди, строившие его, либо вообще не имели никакого понятия о марксизме, либо знали его весьма смутно и интерпретировали его на свой лад. То, что получилось на деле, лишь по некоторым признакам похоже на марксистский проект. Утверждая это, я ни в коем случае не подвергаю сомнению роль марксистских идей в борьбе людей за реальный коммунизм. Я этим лишь хочу подчеркнуть то, что реальный коммунизм формируется и существует по своим объективным законам, ничего общего не имеющим с марксистскими идеалами и не подвластным воле отдельных людей.
Корни коммунизма
Коммунизм приходит в жизнь различными путями. В России он возник в результате краха, явившегося следствием первой мировой войны, революции и гражданской войны. В страны Восточной Европы он был привнесен советской армией, разгромившей гитлеровскую Германию. Но при всех разнообразиях исторических путей возникновения коммунизма в том или ином уголке земного шара общим является то, что он возникает не на пустом месте и не является абсолютно чужеродным той стране, где он завоевывает себе место. С этой точки зрения является ложным также и марксистское утверждение, будто коммунистические социальные отношения не складываются до коммунистической (социалистической) революции, будто они не существуют в докоммунистическом и некоммунистическом обществе.
В отношении капитализма различают капиталистические социальные отношения и капиталистическое общество. Первые древнее второго, они существовали до второго. Это суть товарно-денежные отношения, имеющие целью извлечение прибыли. Не всякое общество, в котором имеют место такие отношения, есть капиталистическое. Не все социальные отношения в капиталистическом обществе суть отношения капиталистические. Капиталистическое общество есть такое общество, в котором капиталистические социальные отношения становятся доминирующими и всеобъемлющими. То же самое имеет силу и в отношении коммунизма. Здесь тоже нужно различать коммунистические социальные отношения, существовавшие и существующие в некоммунистических обществах, и коммунистическое общество, в котором эти отношения становятся господствующими и всеобъемлющими. Первые суть корни или предпосылки реального коммунизма как типа общественного устройства.
Корни коммунизма существовали и существуют в той или иной форме в самых различных обществах. Существовали они и в предреволюционной России. Существуют они и в странах Запада. Без них вообще невозможно никакое достаточно большое и развитое общество. Это суть социальные феномены, которые я называю феноменами коммунальности. Лишь в определенных условиях они могут стать доминирующими в обществе и породить специфически коммунистический тип общества, – реальный коммунизм. Об этих условиях я уже говорил выше. Но сами по себе феномены коммунальности универсальны и всеобщи. Они обусловлены самим тем фактом, что достаточно большое число людей вынуждается в течение жизни многих поколений жить как единое целое, совместно. К ним относятся, например, такие явления, как объединение людей в группы, отношения начальствования и подчинения, государственные учреждения и массы чиновников, общественные организации (профсоюзы партии), идеологическая обработка масс, массовые движения, полиция, армия. Эти явления коммунальности подчиняются определенным объективным законам. Я довольно подробно описал их в моих книгах, в особенности – в книгах «Зияющие высоты» и «Коммунизм как реальность».
Из сказанного следует, что коммунизм не есть продукт, продолжение и завершение капитализма. Они вырастают из различных источников. Не случайно поэтому коммунизм впервые вырвался на историческую арену не на высокоразвитом капиталистическом Западе, а в капиталистически отсталой России с высокоразвитыми явлениями коммунальное™, а именно: с мощным централизованным государственным аппаратом и классом чиновников, с привычкой масс населения к подчинению властям, с крестьянской общиной. Ликвидировав уже ослабленный класс помещиков и еще не окрепший класс капиталистов, Октябрьская революция расчистила почву для отношений коммунальности. Не случайно также то, что коммунизм оказался соблазнительным для стран со слабым развитием капитализма.
В отношении капитализма различают капиталистические социальные отношения и капиталистическое общество. Первые древнее второго, они существовали до второго. Это суть товарно-денежные отношения, имеющие целью извлечение прибыли. Не всякое общество, в котором имеют место такие отношения, есть капиталистическое. Не все социальные отношения в капиталистическом обществе суть отношения капиталистические. Капиталистическое общество есть такое общество, в котором капиталистические социальные отношения становятся доминирующими и всеобъемлющими. То же самое имеет силу и в отношении коммунизма. Здесь тоже нужно различать коммунистические социальные отношения, существовавшие и существующие в некоммунистических обществах, и коммунистическое общество, в котором эти отношения становятся господствующими и всеобъемлющими. Первые суть корни или предпосылки реального коммунизма как типа общественного устройства.
Корни коммунизма существовали и существуют в той или иной форме в самых различных обществах. Существовали они и в предреволюционной России. Существуют они и в странах Запада. Без них вообще невозможно никакое достаточно большое и развитое общество. Это суть социальные феномены, которые я называю феноменами коммунальности. Лишь в определенных условиях они могут стать доминирующими в обществе и породить специфически коммунистический тип общества, – реальный коммунизм. Об этих условиях я уже говорил выше. Но сами по себе феномены коммунальности универсальны и всеобщи. Они обусловлены самим тем фактом, что достаточно большое число людей вынуждается в течение жизни многих поколений жить как единое целое, совместно. К ним относятся, например, такие явления, как объединение людей в группы, отношения начальствования и подчинения, государственные учреждения и массы чиновников, общественные организации (профсоюзы партии), идеологическая обработка масс, массовые движения, полиция, армия. Эти явления коммунальности подчиняются определенным объективным законам. Я довольно подробно описал их в моих книгах, в особенности – в книгах «Зияющие высоты» и «Коммунизм как реальность».
Из сказанного следует, что коммунизм не есть продукт, продолжение и завершение капитализма. Они вырастают из различных источников. Не случайно поэтому коммунизм впервые вырвался на историческую арену не на высокоразвитом капиталистическом Западе, а в капиталистически отсталой России с высокоразвитыми явлениями коммунальное™, а именно: с мощным централизованным государственным аппаратом и классом чиновников, с привычкой масс населения к подчинению властям, с крестьянской общиной. Ликвидировав уже ослабленный класс помещиков и еще не окрепший класс капиталистов, Октябрьская революция расчистила почву для отношений коммунальности. Не случайно также то, что коммунизм оказался соблазнительным для стран со слабым развитием капитализма.
Базис коммунизма
Марксистские представления об обществе сложились в условиях общества капиталистического. То, что было верно в отношении этого типа общества, да и то лишь отчасти, Маркс и его последователи распространили на общество вообще, на все типы общества, включая и будущее коммунистическое. Идеи коммунизма возникли в условиях капитализма, причем – как отрицание последнего. С точки зрения понятийного аппарата они оставались в рамках представлений капиталистических. Характерным примером к сказанному являются марксистские идеи насчет экономических (или производственных) отношений как базиса всякого общества и насчет политики (государства и его деятельности) как надстройки над этим базисом. Я не хочу заниматься здесь разоблачением терминологической неясности и путаницы в марксизме с этими понятиями. Я утверждаю, что тезис марксизма об экономике как о базисе всякого общества и о политике как о надстройке над ним является ложным в отношении к обществу коммунистическому.