– Ну почему нами руководят такие, как Самоваров? Ведь мы же – цивилизованные люди, а позволяем всяким сталкерам диктовать нам условия.
   Руслана почувствовала родство душ.
   – Слушай, – предложила она, – тут на Арбате новый сушки-бар открылся. Может, сходим после работы?
* * *
   Эдик открыл краник самовара и нацедил в пиалы горячего ароматного саке.
   – Ну, за русскую национальную идею! – произнес он слегка заплетающимся языком.
   Чокнулись, выпили. Руслана глупо хихикнула, подхватила сушку палочками, обмакнула в горчицу и хрен и отправила в рот. Эдик по-простому взял сушку пальцами и размочил в саке.
   – И чего эти япошки так прицепились к нашей национальной идее? – неразборчиво, с набитым ртом, спросила Руслана.
   – Не нашей! – Эдик нацепил сушку на палец и помахал перед носом девушки. – В гробу я видел все идеи этого народа. У них нет идеи. Им бы только жрать и трахаться.
   – А я хочу в Убежище. Таунхаус. Солярий. И чтобы больше не работать.
   – Убежище. Попробуй туда пробейся, когда такие гниды, как Самоваров, об тебя ноги вытирают.
   Руслана скорчила презрительную мину:
   – Да не такой уж он большой начальник, этот Самоваров. Вот Анатолич…
   – Анатоличу нужна национальная идея для япошек. А где ее взять в этой стране?
   – Мне бабушка рассказывала, что до Импульса народ был духовней. Читали книжки. Бабушка говорила, что в книжках – тайна русской души. И тогда русских все остальные народы уважали. И жить было хорошо.
   – До Импульса. Кто сейчас эти книжки читает? Вот ты читаешь?
   – Пробовала. Скучно.
   Выпили еще. Руслана раскраснелась от выпитого, и Эдик почувствовал, что не прочь бы продолжить отдых с секретаршей Самоварова. Отомстить шефу за утреннее унижение. К тому же девчонка симпатичная и вроде бы не дура.
   – Хотя, – протянул Эдик, – может, японцы книжки и захавают. Знать бы только, какую им подсунуть?
   Руслане понравилось, что Эдик принял ее идею всерьез.
   – Бабушка говорила, что был такой писатель… То ли Венгров. То ли Румынов…
   Руслана задумалась, а Эдик щелчком подозвал официанта – девушку-бурятку в розовом кимоно – и попросил счет.
   – Вот! – обрадовалась Руслана. – Вспомнила! Чехов!
   – Что – Чехов?
   – Писатель такой был, Чехов. Икона русской духовности. Так бабушка говорила.
   – А у тебя есть книжки этого Чехова?
   Руслана обрадовалась тому, что побрила утром ноги и надела приличные трусики.
   – Не знаю, – скромно сказала она, – но можно в библиотеке бабушки порыться.
   Расплачиваясь, Эдик проверил, есть ли в потайном кармашке бумажника дюрекс. Верный дюрекс был на месте.
   – Ну поехали. Пороемся.
* * *
   – Я в жэжэшке читала, – переводя дыхание, с трудом проговорила Руслана. – Сейчас модная тема есть: секс-фитнес. Надо позы каждые три минуты менять, по таймеру. И частоту фрикций менять каждые двадцать секунд. Двадцать секунд быстро, десять отдыхаем. Тоже по таймеру. Расход калорий больше, и вообще, для здоровья полезней. В следующий раз попробуем.
   – Для здоровья полезней… Может, покурим?
   Руслана протянула Эдику пачку сигарет.
   – А откуда у тебя Davidoff? – удивился Эдик, закуривая и откидываясь на влажную от пота подушку.
   – Васька из каргокульта подогнал. Он за мной ухаживает, – промурлыкала Руслана.
   – И как? Получается?
   – Да ну, ты что, он же неудачник. Лошок. Зачем мне лошок? С лошком в Убежище не пробьешься.
   Эдик хмыкнул:
   – А со мной, значит, пробьешься?
   – Еще не знаю. Ты вроде перспективный, но малоинициативный. Тебе бы решимости чуть побольше.
   – А фигли с той решимости? Ну принесу я Самоварову идею. Получу премию в размере месячного оклада… а Самоваров, сука, таунхаус оторвет.
   Руслана выбралась из-под одеяла и, бесстыже сверкая голой попкой, подошла к окну и отдернула штору. Руслана прекрасно знала, что ее изящный силуэт на фоне окна не оставит Эдика равнодушным.
   Под Триумфальной аркой расположилась компания мутантов: своды давали хоть какую-то защиту от радиоактивного дождя. Девятиэтажка на той стороне проспекта слепо таращилась выбитыми окнами. Рельефы на арке осыпались, ядовитые дожди и ветер изуродовали статуи. Руслана давно привыкла к виду и обычно не обращала на него внимания, но сейчас зацепило.
   – Я за таунхаус, – Руслана обернулась к Эдику, – Самоварова отравлю. Мышьяку в старбакс насыплю. Я на всё пойду. А ты?
   – И я, – выдержав паузу, ответил Эдик. – Знать бы только, что делать.
   Руслана подошла к книжным полкам и, шевеля губами, стала водить пальцем по корешкам.
   – Нету, – разочарованно вздохнула она. – Наверное, бабушка на водку сменяла. Или на растопку пошел. В первую зиму после Импульса в Мааскве тяжело было.
   – Ты всерьез думаешь, что япошки этого Чехова на фукусимовские фильтры поменяют? – удивился Эдик.
   – Ну не на матрешки же! И потом, кто не рискует, тот в Убежище не попадет.
   – Тогда, – сказал Эдик, – я, кажется, знаю, где этих книжек – хоть жопой ешь.
* * *
   – Вы с какого курса? – прогудела тетка в синем халате. Ее остекленевшие глаза были лишены всякого выражения.
   – Книги сдаем. Сдаем книги в библиотеку, – монотонно пробубнила она и двинулась дальше по коридору, шурша ляжками.
   Безобразно жирная туша слепо натолкнулась на стену, ощупала ее перетянутыми перстнями (дешевая бижутерия) пальцами-сардельками и побрела мимо Русланы и Эдика, завывая:
   – Книги сдаем. Сдаем книги в библиотеку!..
   – Бррр! – Руслану передернуло. – Гадость. Как можно так себя запустить?
   – Всё дело в Импульсе, – объяснил Эдик, – он же не только по технике долбанул, когда Вспышка на Солнце была, но и по мозгам некоторым. Нейроны закоротило, тетка словила клина, вот и бродит до сих пор.
   Руслана подобрала с полу дольчегабанны и переступила через смердящую лужу:
   – Ну ладно, там, на атомных электростанциях и химических заводах, электронику вышибло. А здесь-то почему такой срач? И мог бы предупредить, куда меня ведешь.
   – А здесь и до Импульса срач был. Это же эмгэу, детка.
   Эдик, в отличие от Русланы, к походу в подземелья эмгэу подготовился: надел винтажную химзащиту от военторга и свинцовый гульфик от армани. Гульфик, может, был и лишним, а вот химзащите Руслана завидовала – с потолка капала непонятная гадость.
   Чадила карбидная лампа в руках у Эдика – технический коридор не освещался. Трубы, идущие вдоль стен и под потолком, проржавели, оплетка свисала лохмотьями. Под ногами валялась расползшаяся от сырости бумага, изъеденные крысами куски картона. Воняло кисло и затхло, землей, крысиным пометом.
   – И что, здесь мы, по-твоему, книги найдем? – съехидничала Руслана.
   – Не здесь, дальше. Сразу после Импульса сектанты библиотеку под землю уволокли. – Эдик сверился с картой и махнул рукой: – Вперед.
   В коридорах было опасно: бродили тетки в синих халатах, тощие, с горящими глазами, зомби-студенты; белели остовы неудачливых абитуриентов и раздавались из тупиковых ходов пьяные песни завхозов и физруков.
   «Как бы мы тут не заблудились», – подумала Руслана. Но Эдик держался уверенно и, похоже, знал куда идти.
   Цель их путешествия находилась за массивной бронированной дверью. Там спорили. Эдик оттолкнул Руслану себе за спину и смело приоткрыл дверь.
   – …к народу надо быть ближе! – изрек зычный бас. – Из жизни сюжеты черпать!
   – Писать должно быть трудно! – возразил ему язвительный баритон. – Легко пишут только жалкие ничтожные личности!
   Эдик открыл дверь пошире. Комната была завалена горами книг – настолько, что стен не разглядишь. В центре свободного пятачка прямо на полу, перед лампой, сидели два Мастера в окружении дюжины сектантов. Один Мастер – могучий старец в косоворотке – выпятил седую бороду-лопату:
   – Взять хотя бы нашу русскую деревню. Какой кладезь сюжетов! Какая глубина образов! Вот недавно был случай…
   Его оппонент, бритый наголо восточного вида мужчина атлетического сложения и непонятного возраста с аккуратно подстриженной эспаньолкой, обратился к сектантам:
   – Он может говорить двадцать восемь часов в сутки! А «Улисса» не осилил.
   Сектанты, высунув кончики языков, строчили в блокнотах.
   – Что ты мне Джойсом своим нерусским тычешь? Чехова Антонпалыча читать надо! Вот кто русскую душу понимал!
   
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента