Страница:
Именно эти цифры позволили расценить действия командира 4-го шап майора Гетьмана, руководившего ударами, как исключительно успешные, и он был представлен к званию Героя Советского Союза. Однако эффективность ударов полка по Бобруйскому аэродрому, отмеченная в официальных документах, была весьма и весьма завышенной. Даже из полигонных испытаний Ил-2 и результатов работы специальных комиссий штабов ВВС фронтов, воздушных армий и НИИ ВВС, анализировавших боевое применение штурмовиков, следовало, что 4-й шап в ходе четырех бомбоштурмовых ударов мог уничтожить и повредить не более тридцати самолетов люфтваффе. Причем это теоретически, а в боевых условиях эта цифра должна была быть еще меньше.
Тут надо отметить, что на рассвете 5 июля первое боевое задание выполнил и 430-й шап под командованием подполковника Николая Иосифовича Малышева. Он был сформирован в мае 1941 г. на аэродроме авиазавода № 18 в Воронеже и укомплектован летчиками-испытателями НИИ ВВС, имевшими опыт боев в Испании, Китае, Монголии и на Карельском перешейке. Последнее диктовалось основной задачей полка: скорейшее выявление возможностей Ил-2 и разработка оптимальной тактики его боевого использования. 3 июля полк, имевший 22 штурмовика, прибыл на аэродром Зубово, расположенный около Орши, и вошел в состав 23-й сад полковника В.Е. Нестерцева.
Девять Илов, которые вел командир эскадрильи майор А.К. Долгов, атаковали в районе белорусского городка Бешенковичи передовые части немецкой 17-й танковой дивизии. Их встретил сильнейший зенитный огонь. Прямым попаданием крупнокалиберного снаряда был сбит Ил летчика Шевелева. Практически все остальные штурмовики получили повреждения. Несколько машин, в том числе командира полка Малышева, как затем выяснилось, имели по двести и более попаданий, но все же смогли вернуться на свой аэродром.
Пилоты 430-го шап действовали очень грамотно. Во время первого захода они с бреющего полета сбросили на скопление бронетехники сорок 100-кг бомб, а во время второго захода с высоты 400 метров выпустили «эрэсы» и вели огонь из бортового вооружения. 17-й танковой дивизии был нанесен большой ущерб, и продвижение вермахта на этом важном участке Западного фронта было приостановлено на сутки, за которые советские войска смогли укрепить свою оборону.
Но при всем этом крупный успех 430-го шап остался незамеченным в высших сферах. Вероятно, это объяснялось прежде всего тем, что, несмотря на то что полк был укомплектован опытнейшими пилотами, он нес большие потери и тем самым не оправдывал возлагавшиеся на него надежды. Так, только за первые пять дней пребывания на фронте 430-й шап лишился семи Ил-2, и еще шесть самолетов имели различные повреждения. В итоге на 10 июля в полку осталось лишь девять пригодных для боевых вылетов штурмовиков.
В дальнейшем полк вел разведку и штурмовку целей в районе Борисова, Шклова и Копыси. Особо его летчики отличились в период 21 июля – 7 августа в ходе второго этапа Смоленского сражения, обеспечивая выход из окружения частей 20-й армии. Тогда они совершали в день по четыре-пять боевых вылетов. Тем не менее участь 430-го шап была уже решена. 15 августа директивой № 165163 заместителя наркома обороны полк, как понесший большие потери, был расформирован. Оставшиеся Ил-2 передали в 4-й шап, а все уцелевшие летчики-испытатели были отозваны из действующей армии и продолжили выполнять свою работу в НИИ ВВС.
Тем временем 6 июля подчиненные майора Гетьмана участвовали в атаках немецких колонн в секторе Рогачев – Орша. При этом полк потерял в районе Орши еще два Ил-2 вместе с пилотами. Они стали жертвами лейтенанта Хейнца Бэра из 12-й эскадрильи JG51.
4-й шап продолжал выполнять боевые вылеты, неся в каждом из них тяжелые потери. В результате к концу июля 1941 г. в нем от первоначальных 65 Ил-2 остались только десять самолетов, а число летчиков сократилось до девятнадцати человек. Среди погибших был и упоминавшийся выше командир 4-й эскадрильи капитан Лесников, который 20 июля не вернулся из вылета.
Среди прочих 26 июля к сокращению численности полка «приложил руку» еще один будущий известный ас люфтваффе – командир 4-й эскадрильи JG52 обер-лейтенант Йоханнес Штайнхоф, сбивший в тот день в районе Смоленска один «цементбомбер» из 4-го шап, который пилотировал 22-летний Александр Рязанов.
Фактически к этому времени полк уже практически перестал существовать как полноценная боевая единица. Несмотря на прибывавшее пополнение, численность его самолетов и пилотов продолжала неуклонно снижаться. К концу августа 4-й шап выполнил 427 боевых вылетов, но при этом в нем осталось всего два пригодных для полетов Ил-2. В итоге эту пару штурмовиков передали в 215-й шап, а остатки полка отправили в Воронеж в 1-ю запасную авиабригаду на переформирование.
4 октября 1941 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении майору Гетьману звания Героя Советского Союза. При этом у него были все шансы стать первым по счету летчиком-штурмовиком, удостоенным в ходе Великой Отечественной войны этого звания. Он командовал 4-м шап, который первым из авиаполков, оснащенных Ил-2, начал выполнять боевые вылеты. Эффективность действий его подчиненных, как следовало из официальных сводок, была высокой. И в тот же день – 4 октября – и сам полк был награжден орденом Ленина.
Однако Гетьману так и не суждено было стать первым Героем среди штурмовиков. Его «опередил» коллега по должности – командир 237-го шап майор Андрей Александрович Ложечников.
Биография последнего была во многом схожей с биографией Гетьмана. Он родился 13 декабря 1907 г. в городе Брянске в семье рабочего. Окончив семилетку, он с 1923 г. жил и работал в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург).
В 1926 г. Ложечников был призван в Красную армию и уже в следующем году окончил Ленинградскую военную теоретическую школу пилотов. Затем он прошел обучение в военной авиашколе, а в 1935 г. окончил КУОС при Военно-воздушной академии. Как и Гетьман, он участвовал в советско-финляндской войне. В 1940 г. Ложечников вступил в компартию, что было необходимым условием для успешного продолжения его военной карьеры.
В июле 1941 г. 237-й шап майора Ложечникова был оснащен Ил-2. В середине августа он прибыл на только что образованный Брянский фронт и вошел в состав 60-й сад 31-летнего генерал-майора В.И. Клевцова. Перевооружение штурмового полка велось стахановскими методами, и пилотам, не успевшим по-настоящему освоить новый самолет, приходилось это делать «на лету» – в ходе боев. Неудивительно, что численность 237-го шап, как и остальных штурмовых авиаполков, успевших пробыть на фронте хотя бы пару недель, быстро сократилась. По состоянию на 30 августа в нем осталось только девять Ил-2, пригодных для боевых вылетов.
30 и 31 августа полк вместе с 66, 217, 218 и 245-м шап участвовал в воздушной операции, проводившейся командованием ВВС Красной армии с целью разгрома частей 2-й танковой группы Гудериана, находившихся в районе Почеп – Стародуб – Новгород-Северский – Шостка. На рассвете 30 августа три звена Ил-2 нанесли удары по немецким колоннам около города Почеп. Штурмовики выполняли атаки поодиночке, друг за другом. Согласно данным штаба ВВС Брянского фронта, пилоты полка уничтожили и повредили на шоссе Крупец – Липовка до 20 автомашин с грузами и пехотой, на дороге Луговец – Мглин уничтожили до 45 автомашин, на дороге Разрытое – Мглин подожгли до 20 автомашин, а на дороге Рославль – Липовка повредили три танка.
В ходе этих атак 237-й шап лишился четырех Ил-2 – почти половины остававшихся в нем исправных самолетов. Все они стали жертвами 20-мм зенитных батарей, прикрывавших мотоколонны. Катастрофическим стал вылет для звена старшего лейтенанта Азаренко. Немецкие зенитчики сбили и самого ведущего, и обоих его ведомых – младших лейтенантов Извекова и Майкова. Обратно на аэродром не вернулся и штурмовик старшины Денисенко.
За два последних дня августа пять штурмовых полков, в которых насчитывались в общей сложности 44 Ил-2, совершили 130 самолето-вылетов. Потеряв при этом 18 «горбатых», они, по официальным данным, уничтожили и повредили 90 танков, 20 бронемашин, 670 автомашин и взорвали склад боеприпасов. Однако эти цифры были далекими от реальных результатов.
Здесь надо учитывать уже сложившуюся в Советском Союзе практику приписок везде и во всем, начиная от липовых рекордов стахановцев и кончая результатами переписи населения. Кроме того, в жестоких реалиях войны для любого командира доклад не то что о неудачном, а просто о малорезультативном боевом вылете означал обвинение в трусости с последствиями.
Соответствующим образом обработанные в штабах донесения попадали также и в сводки Совинформбюро, регулярно передававшиеся по радио, так сказать, для поднятия морального духа населения в тылу. Вот что говорилось в вечернем сообщении 31 августа о действиях 237-го шап: «Советские летчики самоотверженно и бесстрашно дерутся с немецкими фашистами. Девятка штурмовиков майора Ложечникова заметила немецкий транспортный самолет. Вражеский летчик пытался уйти от советских самолетов, но майор Ложечников догнал фашиста и расстрелял его над аэродромом при посадке. Во время погони за врагом майор заметил около аэродрома тщательно замаскированные машины. Советские штурмовики тотчас атаковали противника и уничтожили 18 фашистских самолетов. Звено старшего лейтенанта Кузнецова обстреляло стоянку 200 немецких автомашин. Сожжено и повреждено несколько десятков машин. Звено младшего лейтенанта Симонова атаковало две немецкие автоколонны и уничтожило более 30 машин с солдатами»[11].
Однако действия Ил-2, несмотря на бодрые отчеты о результативности их атак, никак не сказались на темпах продвижения танковых и моторизованных частей Гудериана. Переправившись на восточный берег реки Десны, они 1 сентября вышли в сектор Новгород-Северский – Собычь – Шостка – Воронеж.
На следующий день в соответствии с полученным ранее указанием Ставки в наступление перешла 50-я армия Брянского фронта. Ей была поставлена задача разгромить в районе Рославля немецкую 4-ю полевую армию, которая, прикрывая тылы группы Гудериана, временно перешла в оборону. В рамках воздушной поддержки этого наступления оставшиеся Ил-2 должны были нанести удары по аэродромам Сещинская, Дубровка и Олсуфьево, расположенным северо-западнее Брянска.
2 сентября майор Ложечников в паре с летчиком Дмитриевым совершил разведывательный полет к Сеще. Погода была не самой благоприятной, темные тучи висели над самой землей. Тем не менее, пройдя на бреющем над летным полем, летчики успели насчитать несколько десятков немецких бомбардировщиков и транспортных самолетов.
О дальнейшем бывший командующий ВВС Брянского фронта Федор Полынин затем в своих мемуарах писал так: «Сообщение об этом поступило к нам в штаб. Время терять нельзя. Отдается распоряжение: послать туда двенадцать Ил-2. Ведущий – майор Ложечников. Штурмовики, едва не касаясь верхушек деревьев, внезапно появились над стоянками вражеских самолетов и, сделав несколько заходов, бомбами и пушечным огнем вывели из строя до трех десятков машин.
В тот день майор Ложечников во главе группы три раза ходил на облюбованный им объект. А назавтра дятьковские партизаны сообщили: на аэродроме Сеща выведено из строя до 60 самолетов противника»[12].
И опять, как следует из слов Полынина, не имелось никаких объективных подтверждений результатов атак. Кстати, получается, что за три вылета штурмовики, ведомые Ложечниковым, вывели из строя две авиагруппы люфтваффе в полном составе. Такие большие потери за один день и только на одном аэродроме, безусловно, не могли бы не остаться не замеченными противником. Однако в немецких источниках нет никаких упоминаний об этом. Так же не ясно, какие двенадцать Ил-2 возглавлял Ложечников. Ведь к этому дню в 237-м шап оставались в пригодном для полетов состоянии не более пяти машин. Вероятно, группа для удара по аэродрому была собрана как минимум из двух полков.
Ссылка на «дятьковских партизан» как на источник сведений вызывает еще больше вопросов. Город Дятьково находится в 70 километрах юго-восточнее железнодорожной станции Сещинская, около которой и располагался атакованный аэродром. Непонятно, как партизаны, действовавшие около него, смогли менее чем за одни сутки добраться до Сещинской, проникнуть на крупную и хорошо охранявшуюся авиабазу люфтваффе, посчитать число выведенных из строя самолетов, затем вернуться обратно на свою базу около Дятьково и передать эту информацию, причем чуть ли не напрямую в штаб ВВС Брянского фронта, который, по определению, должен был мало чего общего иметь с ними.
Как бы там ни было, но командующий ВВС Брянского фронта генерал-майор Полынин дал указание командиру 60-й сад полковнику Клевцову представить майора Ложечникова к званию Героя Советского Союза. В отправленном наверх представлении говорилось, что командир 237-го шап за две недели боев в августе – сентябре 1941 г. «с вверенным ему полком произвел двести сорок восемь боевых вылетов на штурмовку скоплений войск, оборонительных сооружений и коммуникаций противника, нанеся ему значительный урон в живой силе и технике».
В Москве проявили небывалую оперативность, поскольку уже 11 сентября вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Ложечникову звания Героя Советского Союза. Напомним, что в случае с командиром 4-го шап майором Гетьманом от момента представления до выхода Указа о награждении прошло более трех месяцев.
Тем временем сама воздушная операция ВВС Красной армии против немецкой 2-й танковой группы, как и наступление войск Брянского фронта, завершилась неудачей. Танкисты Гудериана продолжали двигаться вперед и 16 сентября около поселка Лохвица встретились с частями 1-й танковой группы. Это стало началом крупнейшей для Красной армии катастрофы, когда в районе Киева в плен попали 665 тысяч солдат и офицеров и было потеряно огромное количество боевой техники.
Забегая несколько вперед, скажем, что Ложечников и Гетьман так и остались единственными штурмовиками, получившими звание Героев в 1941 г. Обращает внимание, что они оба были командирами полков и фактически награждены не за личные достижения, а за коллективные действия своих подчиненных. Немаловажным обстоятельством также является то, что решающим фактором для их представления стали атаки аэродромов люфтваффе.
Однако в целом так и остается непонятным, почему именно они оказались первыми или, по крайней мере, почему за ними не последовали другие. Результативность действий их полков была отнюдь не намного выше эффективности 65-го шап майора А.Н. Витрука или 215-го шап майора Л.Д. Рейно, о которых речь пойдет ниже. Кроме того, в случае с Гетьманом следует учесть то, что за трусость и невыполнение боевого задания, причем именно того, за которое он и был награжден, под суд военного трибунала был отдан его заместитель. Такой факт нередко, особенно на начальном этапе войны, если и не ставил окончательный крест на всей карьере самого командира, то сильно портил ее.
Какова же была дальнейшая судьба первых Героев? До 14 октября 1941 г. 237-й шап продолжал действовать в составе 60-й сад Брянского фронта, а затем его передали в ВВС Западного фронта – в 77-ю сад полковника И.Д. Антошкина. Полк выполнял боевые вылеты против наступавших на Москву частей вермахта, в течение шести дней – с 15 по 20 октября – потерял тринадцать Ил-2 вместе с пилотами.
Ложечников продолжал командовать полком, а затем 24 мая 1942 г. в звании подполковника был назначен командиром вновь сформированной 227-й шад. В нее первоначально вошли четыре полка – 61, 241, 525 и 567-й шап. Прибыв на фронт, дивизия вошла в состав 2-й воздушной армии. В конце декабря 1943 г. – начале января 1944 г. пилоты 227-й шад особо отличились при освобождении украинского города Бердичев, за что дивизии было присвоено почетное наименование «Бердичевская».
С 3 июня по 25 сентября 1944 г. полковник Ложечников командовал 189-й шад, которая действовала в составе 17-й воздушной армии на 3-м Украинском фронте. После окончания войны он недолго оставался на военной службе и в августе 1945 г. в возрасте 37 лет был уволен в запас.
4-й шап майора Гетьмана после переформирования включили в состав ВВС Южного фронта, и 17 сентября 1941 г. он перелетел на аэродром Гуляй-поле, на Украине. В полку были две эскадрильи, насчитывавшие двадцать четыре Ил-2. Он участвовал в боях в Донбассе и затем приказом наркома обороны СССР № 70 от 7 марта 1942 г. был преобразован в 7-й гв. шап.
Гетьман командовал полком до 17 мая 1942 г., а затем в звании подполковника, так же как и Ложечников, был назначен командиром вновь сформированной дивизии – 230-й шад. С 22 мая она входила в состав 4-й воздушной армии Южного фронта. Гетьман командовал ею до конца войны. 22 марта 1943 г. он получил звание полковника, а 1 июля 1944 г. – генерал-майора. Его дивизия была награждена орденами Красного Знамени и Суворова и получила почетное наименование «Кубанская».
Осенью 1940 г. в Смоленске под руководством полкового комиссара П.А. Силантьева начал формироваться 215-й ббап. Весной следующего года он был преобразован в штурмовой авиаполк и его командиром был назначен майор Леонид Давыдович Рейно, эстонец по национальности. Однако при этом полк так и остался в 12-й бад полковника В.И. Аладинского, в состав которой его первоначально включили.
Новый 215-й шап получил безнадежно устаревшие бипланы И-15бис. По плану перевооружения все двенадцать штурмовых авиаполков, имевшихся по состоянию на 1 января 1941 г. в приграничных военных округах СССР, предполагалось до конца года оснастить новыми Ил-2. Но планы планами, а 22 июня 1941 г. полк майора Рейно встретил имея пятнадцать И-15бис и десяток пилотов, успевших к тому моменту освоить эти раритеты.
Вылеты в составе ВВС Западного фронта полк начал 24 июня. Его бипланы атаковали немецкие танковые и механизированные части сначала северо-западнее Минска: в районе Молодечно – Городок, а потом уже восточнее белорусской столицы: в секторе Борисов – Смиловичи. За первые десять дней боев 215-й шап совершил 284 самолето-вылетов, но при этом, как и следовало ожидать, лишился всей материальной части. Уцелевший персонал был отозван с фронта и отправлен в Воронеж для переучивания на Ил-2.
Но по-настоящему пройти обучение полку так и не удалось. Фронт испытывал острейшую нужду в новых штурмовиках, которые, хотя и несли большие потери, все же действовали более или менее эффективно. 20 августа 215-й шап, в котором насчитывалось тридцать Илов, поспешно перелетел обратно на Западный фронт, на аэродром Писаревка. Его включили в состав 47-й сад полковника О.В. Толстикова, в которой уже имелся один штурмовой авиаполк – 61-й шап майора С.Н. Мамушкина.
На следующий день 3-я танковая группа генерал-оберста Гота нанесла удар по позициям советской 19-й армии в районе городка Духовщина, в 50 километрах северо-восточнее Смоленска. 61-й и 215-й шап получили приказ остановить колонны 7-й танковой дивизии генерал-майора Ханса фон Функа, которые продвигались от Духовщины к западному берегу реки Царевич. В течение 21–22 августа Ил-2 совершили 82 самолето-вылета. Они выполняли атаки девятками под прикрытием истребителей ЛаГГ-3 и МиГ-3 из 129-го иап майора Ю.М. Беркаля, а в качестве лидеров их групп использовались Пе-2 из 140-го бап. Интервалы между вылетами составляли от сорока минут до одного часа.
Согласно представленным донесениям, результаты ударов «горбатых» были очень хорошими. Так, в приказе командующего Западным фронтом маршала Советского Союза Тимошенко № 03/оп от 23 августа говорилось: «Враг потерял до 130 танков, больше 100 автомашин, много орудий, боеприпасов и 1000 убитыми и ранеными». Командующий же ВВС Западного фронта полковник Науменко в телеграмме, посланной накануне командиру 47-й сад, писал: «Уверен, что дальнейшими удачными действиями фашистская танковая дивизия будет уничтожена полностью. Объявляю благодарность всему личному составу полков дивизии»[13].
Однако при этом львиная доля заслуг принадлежала 61-му шап. Полк майора Рейно прибыл на фронт недоучившись. Поэтому для скорейшего его доведения до боеготового уровня одна эскадрилья, включавшая десять самолетов Ил-2, была временно придана полку майора Мамушкина. Параллельно из того же 61-го шап, также на время, прибыли несколько командиров звеньев и командир эскадрильи капитан П. Филатов.
Летчики 215-го шап и их командир стремительно набирались боевого опыта. И уже вскоре командир 47-й сад полковник Толстиков подписал боевую характеристику для представления майора Рейно к званию Героя Советского Союза, в которой, в частности, указывалось: «30.VIII-41 тов. Рейно выполнял боевой приказ командования дивизии по уничтожению автоколонны противника на дороге Ловалино – Елисеево – Костино и Селицы. 6 Ил-2 под прикрытием 6 истребителей. Во время выполнения боевого задания, не доходя до цели, обнаружил скопление мотомехвойск противника у вновь сооруженной переправы через реку Жижица в районе Спицино, Кочегарово, оз. Жижица. Тов. Рейно проявил инициативу, принял самостоятельное решение уничтожить замеченные войска противника и нанес сокрушительный удар, в результате которого «эрэсами», бомбами, пушечным и пулеметным огнем было уничтожено: танков – 15, автомашин – 70, орудий – 6, живой силы – до 580 чел. Выйдя из сильного зенитного огня противника, тов. Рейно собрал всю группу и вторым заходом уничтожил 2 переправы через р. Жижица…»[14]
Остается лишь в очередной раз изумиться «точности» советских штабистов, которые неким чудесным образом определяли, сколько было уничтожено живой силы именно в ходе конкретной атаки с воздуха. Если поделить указанные выше немецкие потери на число участвовавших в вылете Илов, то получится просто феноменальный результат. Каждый подчиненный майора Рейно и он сам должны были как минимум уничтожить сразу по паре танков, по одиннадцать автомашин, по одному орудию и по 96 солдат и офицеров. Подобной эффективности не добивались даже во время полигонных испытаний Ил-2, а тут речь шла об атаке под сильным зенитным огнем.
Забегая вперед, можно сказать, что Рейно так и не получил звания Героя Советского Союза. Ни в этот раз, ни затем. Можно только гадать, что стало тому причиной.
30 сентября 1941 г. вермахт начал операцию «Тайфун», целью которой был захват Москвы. Уже 3 октября немцы взяли Орел, а через три дня – Брянск и Карачев. Войска Брянского фронта, неся большие потери, отходили на восток. 7 октября в районе Вязьмы в окружение попали 16-я, 19-я и 20-я армии из оперативной группы Западного фронта генерал-лейтенанта Н.В. Болдина, а также 32-я и 24-я армии Резервного фронта. Со всей очевидностью встала угроза прорыва механизированных частей вермахта на Москву по Минскому шоссе, через Можайск, и по Варшавскому шоссе, через Малоярославец.
В эти дни оставшиеся Ил-2 из 215-го шап, наравне с другими штурмовиками ВВС Западного и Брянского фронтов, атаковали наступавшие немецкие войска. 3 октября три Ила, которых прикрывала шестерка МиГ-3 из 129-го иап, нанесли удар по мотоколонне вермахта в районе деревни Карповка. Согласно донесениям, они сбросили 12 бомб ФАБ-50 и выпустили 24 PC-132 и 1000 снарядов к 20-мм пушкам ШВАК. В результате звено штурмовиков уничтожило и повредило до двенадцати автомашин с грузами и две-три батареи полевой артиллерии. Однако при этом огнем зенитной артиллерии был сбит ведущий Ил-2, и его пилот – старший лейтенант А. Новиков – погиб.
Наступающие танковые и моторизованные части вермахта имели мощное прикрытие в лице малокалиберной зенитной артиллерии. Она была оснащена автоматическими пушками и отличалась высокой эффективностью. Это, скрипя зубами, признавали все противники Германии. Для низколетящего самолета попасть в сектор ее огня практически всегда означало если не быть сбитым, то по крайней мере получить повреждения. В моторизованной дивизии в каждом полку имелось по две зенитные батареи, по четыре 37-мм пушки Flak 18 в каждой, еще одна батарея таких же пушек, но уже из двенадцати орудий, находилась в прямом подчинении штабу дивизии. Кроме того, дивизии обычно придавался еще и зенитный дивизион, включавший 27 Flak 18 и 18 20-мм четырехствольных автоматов Flakvierling 38. Помимо зениток на время движения колонн в их голове и хвосте сосредоточивалось по нескольку десятков ручных пулеметов, которые могли вести сосредоточенный огонь по приближавшимся самолетам.
Неудивительно, что советские штурмовые авиаполки, чьи пилоты просто не успевали набраться опыта атак целей с мощной противовоздушной обороной, в каждом боевом вылете несли потери и получали многочисленные повреждения. Не был исключением и 215-й шап майора Рейно. Лишившись почти всех самолетов и полностью утратив боеспособность, 10 октября он был отведен в тыл для пополнения. Правда, имеются сведения, что еще неделю спустя – 17 октября – одно звено полка вместе со звеном 61-го шап атаковало немецкую колонну, уничтожив и выведя из строя восемь единиц бронетехники, семь автомашин и две автоцистерны с топливом.
Тут надо отметить, что на рассвете 5 июля первое боевое задание выполнил и 430-й шап под командованием подполковника Николая Иосифовича Малышева. Он был сформирован в мае 1941 г. на аэродроме авиазавода № 18 в Воронеже и укомплектован летчиками-испытателями НИИ ВВС, имевшими опыт боев в Испании, Китае, Монголии и на Карельском перешейке. Последнее диктовалось основной задачей полка: скорейшее выявление возможностей Ил-2 и разработка оптимальной тактики его боевого использования. 3 июля полк, имевший 22 штурмовика, прибыл на аэродром Зубово, расположенный около Орши, и вошел в состав 23-й сад полковника В.Е. Нестерцева.
Девять Илов, которые вел командир эскадрильи майор А.К. Долгов, атаковали в районе белорусского городка Бешенковичи передовые части немецкой 17-й танковой дивизии. Их встретил сильнейший зенитный огонь. Прямым попаданием крупнокалиберного снаряда был сбит Ил летчика Шевелева. Практически все остальные штурмовики получили повреждения. Несколько машин, в том числе командира полка Малышева, как затем выяснилось, имели по двести и более попаданий, но все же смогли вернуться на свой аэродром.
Пилоты 430-го шап действовали очень грамотно. Во время первого захода они с бреющего полета сбросили на скопление бронетехники сорок 100-кг бомб, а во время второго захода с высоты 400 метров выпустили «эрэсы» и вели огонь из бортового вооружения. 17-й танковой дивизии был нанесен большой ущерб, и продвижение вермахта на этом важном участке Западного фронта было приостановлено на сутки, за которые советские войска смогли укрепить свою оборону.
Но при всем этом крупный успех 430-го шап остался незамеченным в высших сферах. Вероятно, это объяснялось прежде всего тем, что, несмотря на то что полк был укомплектован опытнейшими пилотами, он нес большие потери и тем самым не оправдывал возлагавшиеся на него надежды. Так, только за первые пять дней пребывания на фронте 430-й шап лишился семи Ил-2, и еще шесть самолетов имели различные повреждения. В итоге на 10 июля в полку осталось лишь девять пригодных для боевых вылетов штурмовиков.
В дальнейшем полк вел разведку и штурмовку целей в районе Борисова, Шклова и Копыси. Особо его летчики отличились в период 21 июля – 7 августа в ходе второго этапа Смоленского сражения, обеспечивая выход из окружения частей 20-й армии. Тогда они совершали в день по четыре-пять боевых вылетов. Тем не менее участь 430-го шап была уже решена. 15 августа директивой № 165163 заместителя наркома обороны полк, как понесший большие потери, был расформирован. Оставшиеся Ил-2 передали в 4-й шап, а все уцелевшие летчики-испытатели были отозваны из действующей армии и продолжили выполнять свою работу в НИИ ВВС.
Тем временем 6 июля подчиненные майора Гетьмана участвовали в атаках немецких колонн в секторе Рогачев – Орша. При этом полк потерял в районе Орши еще два Ил-2 вместе с пилотами. Они стали жертвами лейтенанта Хейнца Бэра из 12-й эскадрильи JG51.
4-й шап продолжал выполнять боевые вылеты, неся в каждом из них тяжелые потери. В результате к концу июля 1941 г. в нем от первоначальных 65 Ил-2 остались только десять самолетов, а число летчиков сократилось до девятнадцати человек. Среди погибших был и упоминавшийся выше командир 4-й эскадрильи капитан Лесников, который 20 июля не вернулся из вылета.
Среди прочих 26 июля к сокращению численности полка «приложил руку» еще один будущий известный ас люфтваффе – командир 4-й эскадрильи JG52 обер-лейтенант Йоханнес Штайнхоф, сбивший в тот день в районе Смоленска один «цементбомбер» из 4-го шап, который пилотировал 22-летний Александр Рязанов.
Фактически к этому времени полк уже практически перестал существовать как полноценная боевая единица. Несмотря на прибывавшее пополнение, численность его самолетов и пилотов продолжала неуклонно снижаться. К концу августа 4-й шап выполнил 427 боевых вылетов, но при этом в нем осталось всего два пригодных для полетов Ил-2. В итоге эту пару штурмовиков передали в 215-й шап, а остатки полка отправили в Воронеж в 1-ю запасную авиабригаду на переформирование.
4 октября 1941 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении майору Гетьману звания Героя Советского Союза. При этом у него были все шансы стать первым по счету летчиком-штурмовиком, удостоенным в ходе Великой Отечественной войны этого звания. Он командовал 4-м шап, который первым из авиаполков, оснащенных Ил-2, начал выполнять боевые вылеты. Эффективность действий его подчиненных, как следовало из официальных сводок, была высокой. И в тот же день – 4 октября – и сам полк был награжден орденом Ленина.
Однако Гетьману так и не суждено было стать первым Героем среди штурмовиков. Его «опередил» коллега по должности – командир 237-го шап майор Андрей Александрович Ложечников.
Биография последнего была во многом схожей с биографией Гетьмана. Он родился 13 декабря 1907 г. в городе Брянске в семье рабочего. Окончив семилетку, он с 1923 г. жил и работал в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург).
В 1926 г. Ложечников был призван в Красную армию и уже в следующем году окончил Ленинградскую военную теоретическую школу пилотов. Затем он прошел обучение в военной авиашколе, а в 1935 г. окончил КУОС при Военно-воздушной академии. Как и Гетьман, он участвовал в советско-финляндской войне. В 1940 г. Ложечников вступил в компартию, что было необходимым условием для успешного продолжения его военной карьеры.
В июле 1941 г. 237-й шап майора Ложечникова был оснащен Ил-2. В середине августа он прибыл на только что образованный Брянский фронт и вошел в состав 60-й сад 31-летнего генерал-майора В.И. Клевцова. Перевооружение штурмового полка велось стахановскими методами, и пилотам, не успевшим по-настоящему освоить новый самолет, приходилось это делать «на лету» – в ходе боев. Неудивительно, что численность 237-го шап, как и остальных штурмовых авиаполков, успевших пробыть на фронте хотя бы пару недель, быстро сократилась. По состоянию на 30 августа в нем осталось только девять Ил-2, пригодных для боевых вылетов.
30 и 31 августа полк вместе с 66, 217, 218 и 245-м шап участвовал в воздушной операции, проводившейся командованием ВВС Красной армии с целью разгрома частей 2-й танковой группы Гудериана, находившихся в районе Почеп – Стародуб – Новгород-Северский – Шостка. На рассвете 30 августа три звена Ил-2 нанесли удары по немецким колоннам около города Почеп. Штурмовики выполняли атаки поодиночке, друг за другом. Согласно данным штаба ВВС Брянского фронта, пилоты полка уничтожили и повредили на шоссе Крупец – Липовка до 20 автомашин с грузами и пехотой, на дороге Луговец – Мглин уничтожили до 45 автомашин, на дороге Разрытое – Мглин подожгли до 20 автомашин, а на дороге Рославль – Липовка повредили три танка.
В ходе этих атак 237-й шап лишился четырех Ил-2 – почти половины остававшихся в нем исправных самолетов. Все они стали жертвами 20-мм зенитных батарей, прикрывавших мотоколонны. Катастрофическим стал вылет для звена старшего лейтенанта Азаренко. Немецкие зенитчики сбили и самого ведущего, и обоих его ведомых – младших лейтенантов Извекова и Майкова. Обратно на аэродром не вернулся и штурмовик старшины Денисенко.
За два последних дня августа пять штурмовых полков, в которых насчитывались в общей сложности 44 Ил-2, совершили 130 самолето-вылетов. Потеряв при этом 18 «горбатых», они, по официальным данным, уничтожили и повредили 90 танков, 20 бронемашин, 670 автомашин и взорвали склад боеприпасов. Однако эти цифры были далекими от реальных результатов.
Здесь надо учитывать уже сложившуюся в Советском Союзе практику приписок везде и во всем, начиная от липовых рекордов стахановцев и кончая результатами переписи населения. Кроме того, в жестоких реалиях войны для любого командира доклад не то что о неудачном, а просто о малорезультативном боевом вылете означал обвинение в трусости с последствиями.
Соответствующим образом обработанные в штабах донесения попадали также и в сводки Совинформбюро, регулярно передававшиеся по радио, так сказать, для поднятия морального духа населения в тылу. Вот что говорилось в вечернем сообщении 31 августа о действиях 237-го шап: «Советские летчики самоотверженно и бесстрашно дерутся с немецкими фашистами. Девятка штурмовиков майора Ложечникова заметила немецкий транспортный самолет. Вражеский летчик пытался уйти от советских самолетов, но майор Ложечников догнал фашиста и расстрелял его над аэродромом при посадке. Во время погони за врагом майор заметил около аэродрома тщательно замаскированные машины. Советские штурмовики тотчас атаковали противника и уничтожили 18 фашистских самолетов. Звено старшего лейтенанта Кузнецова обстреляло стоянку 200 немецких автомашин. Сожжено и повреждено несколько десятков машин. Звено младшего лейтенанта Симонова атаковало две немецкие автоколонны и уничтожило более 30 машин с солдатами»[11].
Однако действия Ил-2, несмотря на бодрые отчеты о результативности их атак, никак не сказались на темпах продвижения танковых и моторизованных частей Гудериана. Переправившись на восточный берег реки Десны, они 1 сентября вышли в сектор Новгород-Северский – Собычь – Шостка – Воронеж.
На следующий день в соответствии с полученным ранее указанием Ставки в наступление перешла 50-я армия Брянского фронта. Ей была поставлена задача разгромить в районе Рославля немецкую 4-ю полевую армию, которая, прикрывая тылы группы Гудериана, временно перешла в оборону. В рамках воздушной поддержки этого наступления оставшиеся Ил-2 должны были нанести удары по аэродромам Сещинская, Дубровка и Олсуфьево, расположенным северо-западнее Брянска.
2 сентября майор Ложечников в паре с летчиком Дмитриевым совершил разведывательный полет к Сеще. Погода была не самой благоприятной, темные тучи висели над самой землей. Тем не менее, пройдя на бреющем над летным полем, летчики успели насчитать несколько десятков немецких бомбардировщиков и транспортных самолетов.
О дальнейшем бывший командующий ВВС Брянского фронта Федор Полынин затем в своих мемуарах писал так: «Сообщение об этом поступило к нам в штаб. Время терять нельзя. Отдается распоряжение: послать туда двенадцать Ил-2. Ведущий – майор Ложечников. Штурмовики, едва не касаясь верхушек деревьев, внезапно появились над стоянками вражеских самолетов и, сделав несколько заходов, бомбами и пушечным огнем вывели из строя до трех десятков машин.
В тот день майор Ложечников во главе группы три раза ходил на облюбованный им объект. А назавтра дятьковские партизаны сообщили: на аэродроме Сеща выведено из строя до 60 самолетов противника»[12].
И опять, как следует из слов Полынина, не имелось никаких объективных подтверждений результатов атак. Кстати, получается, что за три вылета штурмовики, ведомые Ложечниковым, вывели из строя две авиагруппы люфтваффе в полном составе. Такие большие потери за один день и только на одном аэродроме, безусловно, не могли бы не остаться не замеченными противником. Однако в немецких источниках нет никаких упоминаний об этом. Так же не ясно, какие двенадцать Ил-2 возглавлял Ложечников. Ведь к этому дню в 237-м шап оставались в пригодном для полетов состоянии не более пяти машин. Вероятно, группа для удара по аэродрому была собрана как минимум из двух полков.
Ссылка на «дятьковских партизан» как на источник сведений вызывает еще больше вопросов. Город Дятьково находится в 70 километрах юго-восточнее железнодорожной станции Сещинская, около которой и располагался атакованный аэродром. Непонятно, как партизаны, действовавшие около него, смогли менее чем за одни сутки добраться до Сещинской, проникнуть на крупную и хорошо охранявшуюся авиабазу люфтваффе, посчитать число выведенных из строя самолетов, затем вернуться обратно на свою базу около Дятьково и передать эту информацию, причем чуть ли не напрямую в штаб ВВС Брянского фронта, который, по определению, должен был мало чего общего иметь с ними.
Как бы там ни было, но командующий ВВС Брянского фронта генерал-майор Полынин дал указание командиру 60-й сад полковнику Клевцову представить майора Ложечникова к званию Героя Советского Союза. В отправленном наверх представлении говорилось, что командир 237-го шап за две недели боев в августе – сентябре 1941 г. «с вверенным ему полком произвел двести сорок восемь боевых вылетов на штурмовку скоплений войск, оборонительных сооружений и коммуникаций противника, нанеся ему значительный урон в живой силе и технике».
В Москве проявили небывалую оперативность, поскольку уже 11 сентября вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Ложечникову звания Героя Советского Союза. Напомним, что в случае с командиром 4-го шап майором Гетьманом от момента представления до выхода Указа о награждении прошло более трех месяцев.
Тем временем сама воздушная операция ВВС Красной армии против немецкой 2-й танковой группы, как и наступление войск Брянского фронта, завершилась неудачей. Танкисты Гудериана продолжали двигаться вперед и 16 сентября около поселка Лохвица встретились с частями 1-й танковой группы. Это стало началом крупнейшей для Красной армии катастрофы, когда в районе Киева в плен попали 665 тысяч солдат и офицеров и было потеряно огромное количество боевой техники.
Забегая несколько вперед, скажем, что Ложечников и Гетьман так и остались единственными штурмовиками, получившими звание Героев в 1941 г. Обращает внимание, что они оба были командирами полков и фактически награждены не за личные достижения, а за коллективные действия своих подчиненных. Немаловажным обстоятельством также является то, что решающим фактором для их представления стали атаки аэродромов люфтваффе.
Однако в целом так и остается непонятным, почему именно они оказались первыми или, по крайней мере, почему за ними не последовали другие. Результативность действий их полков была отнюдь не намного выше эффективности 65-го шап майора А.Н. Витрука или 215-го шап майора Л.Д. Рейно, о которых речь пойдет ниже. Кроме того, в случае с Гетьманом следует учесть то, что за трусость и невыполнение боевого задания, причем именно того, за которое он и был награжден, под суд военного трибунала был отдан его заместитель. Такой факт нередко, особенно на начальном этапе войны, если и не ставил окончательный крест на всей карьере самого командира, то сильно портил ее.
Какова же была дальнейшая судьба первых Героев? До 14 октября 1941 г. 237-й шап продолжал действовать в составе 60-й сад Брянского фронта, а затем его передали в ВВС Западного фронта – в 77-ю сад полковника И.Д. Антошкина. Полк выполнял боевые вылеты против наступавших на Москву частей вермахта, в течение шести дней – с 15 по 20 октября – потерял тринадцать Ил-2 вместе с пилотами.
Ложечников продолжал командовать полком, а затем 24 мая 1942 г. в звании подполковника был назначен командиром вновь сформированной 227-й шад. В нее первоначально вошли четыре полка – 61, 241, 525 и 567-й шап. Прибыв на фронт, дивизия вошла в состав 2-й воздушной армии. В конце декабря 1943 г. – начале января 1944 г. пилоты 227-й шад особо отличились при освобождении украинского города Бердичев, за что дивизии было присвоено почетное наименование «Бердичевская».
С 3 июня по 25 сентября 1944 г. полковник Ложечников командовал 189-й шад, которая действовала в составе 17-й воздушной армии на 3-м Украинском фронте. После окончания войны он недолго оставался на военной службе и в августе 1945 г. в возрасте 37 лет был уволен в запас.
4-й шап майора Гетьмана после переформирования включили в состав ВВС Южного фронта, и 17 сентября 1941 г. он перелетел на аэродром Гуляй-поле, на Украине. В полку были две эскадрильи, насчитывавшие двадцать четыре Ил-2. Он участвовал в боях в Донбассе и затем приказом наркома обороны СССР № 70 от 7 марта 1942 г. был преобразован в 7-й гв. шап.
Гетьман командовал полком до 17 мая 1942 г., а затем в звании подполковника, так же как и Ложечников, был назначен командиром вновь сформированной дивизии – 230-й шад. С 22 мая она входила в состав 4-й воздушной армии Южного фронта. Гетьман командовал ею до конца войны. 22 марта 1943 г. он получил звание полковника, а 1 июля 1944 г. – генерал-майора. Его дивизия была награждена орденами Красного Знамени и Суворова и получила почетное наименование «Кубанская».
Осенью 1940 г. в Смоленске под руководством полкового комиссара П.А. Силантьева начал формироваться 215-й ббап. Весной следующего года он был преобразован в штурмовой авиаполк и его командиром был назначен майор Леонид Давыдович Рейно, эстонец по национальности. Однако при этом полк так и остался в 12-й бад полковника В.И. Аладинского, в состав которой его первоначально включили.
Новый 215-й шап получил безнадежно устаревшие бипланы И-15бис. По плану перевооружения все двенадцать штурмовых авиаполков, имевшихся по состоянию на 1 января 1941 г. в приграничных военных округах СССР, предполагалось до конца года оснастить новыми Ил-2. Но планы планами, а 22 июня 1941 г. полк майора Рейно встретил имея пятнадцать И-15бис и десяток пилотов, успевших к тому моменту освоить эти раритеты.
Вылеты в составе ВВС Западного фронта полк начал 24 июня. Его бипланы атаковали немецкие танковые и механизированные части сначала северо-западнее Минска: в районе Молодечно – Городок, а потом уже восточнее белорусской столицы: в секторе Борисов – Смиловичи. За первые десять дней боев 215-й шап совершил 284 самолето-вылетов, но при этом, как и следовало ожидать, лишился всей материальной части. Уцелевший персонал был отозван с фронта и отправлен в Воронеж для переучивания на Ил-2.
Но по-настоящему пройти обучение полку так и не удалось. Фронт испытывал острейшую нужду в новых штурмовиках, которые, хотя и несли большие потери, все же действовали более или менее эффективно. 20 августа 215-й шап, в котором насчитывалось тридцать Илов, поспешно перелетел обратно на Западный фронт, на аэродром Писаревка. Его включили в состав 47-й сад полковника О.В. Толстикова, в которой уже имелся один штурмовой авиаполк – 61-й шап майора С.Н. Мамушкина.
На следующий день 3-я танковая группа генерал-оберста Гота нанесла удар по позициям советской 19-й армии в районе городка Духовщина, в 50 километрах северо-восточнее Смоленска. 61-й и 215-й шап получили приказ остановить колонны 7-й танковой дивизии генерал-майора Ханса фон Функа, которые продвигались от Духовщины к западному берегу реки Царевич. В течение 21–22 августа Ил-2 совершили 82 самолето-вылета. Они выполняли атаки девятками под прикрытием истребителей ЛаГГ-3 и МиГ-3 из 129-го иап майора Ю.М. Беркаля, а в качестве лидеров их групп использовались Пе-2 из 140-го бап. Интервалы между вылетами составляли от сорока минут до одного часа.
Согласно представленным донесениям, результаты ударов «горбатых» были очень хорошими. Так, в приказе командующего Западным фронтом маршала Советского Союза Тимошенко № 03/оп от 23 августа говорилось: «Враг потерял до 130 танков, больше 100 автомашин, много орудий, боеприпасов и 1000 убитыми и ранеными». Командующий же ВВС Западного фронта полковник Науменко в телеграмме, посланной накануне командиру 47-й сад, писал: «Уверен, что дальнейшими удачными действиями фашистская танковая дивизия будет уничтожена полностью. Объявляю благодарность всему личному составу полков дивизии»[13].
Однако при этом львиная доля заслуг принадлежала 61-му шап. Полк майора Рейно прибыл на фронт недоучившись. Поэтому для скорейшего его доведения до боеготового уровня одна эскадрилья, включавшая десять самолетов Ил-2, была временно придана полку майора Мамушкина. Параллельно из того же 61-го шап, также на время, прибыли несколько командиров звеньев и командир эскадрильи капитан П. Филатов.
Летчики 215-го шап и их командир стремительно набирались боевого опыта. И уже вскоре командир 47-й сад полковник Толстиков подписал боевую характеристику для представления майора Рейно к званию Героя Советского Союза, в которой, в частности, указывалось: «30.VIII-41 тов. Рейно выполнял боевой приказ командования дивизии по уничтожению автоколонны противника на дороге Ловалино – Елисеево – Костино и Селицы. 6 Ил-2 под прикрытием 6 истребителей. Во время выполнения боевого задания, не доходя до цели, обнаружил скопление мотомехвойск противника у вновь сооруженной переправы через реку Жижица в районе Спицино, Кочегарово, оз. Жижица. Тов. Рейно проявил инициативу, принял самостоятельное решение уничтожить замеченные войска противника и нанес сокрушительный удар, в результате которого «эрэсами», бомбами, пушечным и пулеметным огнем было уничтожено: танков – 15, автомашин – 70, орудий – 6, живой силы – до 580 чел. Выйдя из сильного зенитного огня противника, тов. Рейно собрал всю группу и вторым заходом уничтожил 2 переправы через р. Жижица…»[14]
Остается лишь в очередной раз изумиться «точности» советских штабистов, которые неким чудесным образом определяли, сколько было уничтожено живой силы именно в ходе конкретной атаки с воздуха. Если поделить указанные выше немецкие потери на число участвовавших в вылете Илов, то получится просто феноменальный результат. Каждый подчиненный майора Рейно и он сам должны были как минимум уничтожить сразу по паре танков, по одиннадцать автомашин, по одному орудию и по 96 солдат и офицеров. Подобной эффективности не добивались даже во время полигонных испытаний Ил-2, а тут речь шла об атаке под сильным зенитным огнем.
Забегая вперед, можно сказать, что Рейно так и не получил звания Героя Советского Союза. Ни в этот раз, ни затем. Можно только гадать, что стало тому причиной.
30 сентября 1941 г. вермахт начал операцию «Тайфун», целью которой был захват Москвы. Уже 3 октября немцы взяли Орел, а через три дня – Брянск и Карачев. Войска Брянского фронта, неся большие потери, отходили на восток. 7 октября в районе Вязьмы в окружение попали 16-я, 19-я и 20-я армии из оперативной группы Западного фронта генерал-лейтенанта Н.В. Болдина, а также 32-я и 24-я армии Резервного фронта. Со всей очевидностью встала угроза прорыва механизированных частей вермахта на Москву по Минскому шоссе, через Можайск, и по Варшавскому шоссе, через Малоярославец.
В эти дни оставшиеся Ил-2 из 215-го шап, наравне с другими штурмовиками ВВС Западного и Брянского фронтов, атаковали наступавшие немецкие войска. 3 октября три Ила, которых прикрывала шестерка МиГ-3 из 129-го иап, нанесли удар по мотоколонне вермахта в районе деревни Карповка. Согласно донесениям, они сбросили 12 бомб ФАБ-50 и выпустили 24 PC-132 и 1000 снарядов к 20-мм пушкам ШВАК. В результате звено штурмовиков уничтожило и повредило до двенадцати автомашин с грузами и две-три батареи полевой артиллерии. Однако при этом огнем зенитной артиллерии был сбит ведущий Ил-2, и его пилот – старший лейтенант А. Новиков – погиб.
Наступающие танковые и моторизованные части вермахта имели мощное прикрытие в лице малокалиберной зенитной артиллерии. Она была оснащена автоматическими пушками и отличалась высокой эффективностью. Это, скрипя зубами, признавали все противники Германии. Для низколетящего самолета попасть в сектор ее огня практически всегда означало если не быть сбитым, то по крайней мере получить повреждения. В моторизованной дивизии в каждом полку имелось по две зенитные батареи, по четыре 37-мм пушки Flak 18 в каждой, еще одна батарея таких же пушек, но уже из двенадцати орудий, находилась в прямом подчинении штабу дивизии. Кроме того, дивизии обычно придавался еще и зенитный дивизион, включавший 27 Flak 18 и 18 20-мм четырехствольных автоматов Flakvierling 38. Помимо зениток на время движения колонн в их голове и хвосте сосредоточивалось по нескольку десятков ручных пулеметов, которые могли вести сосредоточенный огонь по приближавшимся самолетам.
Неудивительно, что советские штурмовые авиаполки, чьи пилоты просто не успевали набраться опыта атак целей с мощной противовоздушной обороной, в каждом боевом вылете несли потери и получали многочисленные повреждения. Не был исключением и 215-й шап майора Рейно. Лишившись почти всех самолетов и полностью утратив боеспособность, 10 октября он был отведен в тыл для пополнения. Правда, имеются сведения, что еще неделю спустя – 17 октября – одно звено полка вместе со звеном 61-го шап атаковало немецкую колонну, уничтожив и выведя из строя восемь единиц бронетехники, семь автомашин и две автоцистерны с топливом.