Последний мужчина на Земле брел по развалинам Кливленда, что в штате Огайо. Город и прежде не отличался весельем или живописностью, а теперь, подобно Детройту, Рангуну, Минску и Иокогаме, превратился в яростно развороченный конструктор из досок и кирпича, перекрученных стальных балок и оплавленного стекла.
   Мужчина пробирался в обход груды пепла – бывшего Памятника солдатам и матросам на бывшей Центральной площади, – когда его красные от слез по погибшему человечеству глаза различили то, чего не видели ни в Бейруте, ни в Венеции, ни в Лондоне – человеческое движение.
   Он бросился бегом через рытвины взорванной авеню Эвклида. В голове звучали небесные хоры. Женщина!
   Она его заметила, и в самом ее силуэте он угадал ту же ликующую радость. Поняла! Она протянула к нему руки, побежала. Они плыли друг к другу, словно в замедленном балете. Раз он споткнулся, но тут же вскочил. Они обежали смятые жестянки автомобилей и встретились перед искореженным остовом, который прежде – казалось, геологические эпохи назад – был зданием компании «Май».
   – Я – последний мужчина! – выговорил он. Слова сами рвались наружу. – Последний, самый-самый последний. Все погибли, все, кроме нас. Я – последний мужчина, ты – последняя женщина, мы должны соединиться и продолжить человеческий род… и на этот раз у нас все будет правильно… без войн, без злобы, без нетерпимости, только доброта… у нас получится, вот увидишь… все будет хорошо, светлый новый сияющий мир на месте смерти и разрушения!
   Под слоем копоти ее измученное лицо лучилось неземной красотой.
   – Да, да, – сказала она. – Я люблю тебя, ведь мы только и остались, ты и я.
   Он коснулся ее руки:
   – Я люблю тебя. Как тебя зовут?
   Она слегка покраснела.
   – Ева. А тебя?
   – Берни, – ответил он.