«На планете Хрум, на четвертом спутнике, самом дальнем, обитает змея, пожравшая человечество…»
   — Как это, пожравшая? — сказал Сергаил Клод аль-Намура Мгндех, — а я?
   Он посмотрел на себя в зеркало — живого, свежевыбритого, непожранного.
   — Черт побери, я, что — уже и не человечество? — повторил он громко, отбросив в сторону Краткую Энциклопедию.
   — Дудки! — сказал Сергаил и чпокнул магнитной дверью.
   На сборы ушла минута. Он заправил фулет двумя мерами пентаплаза (чтобы хватило), погрозил кулаком неведомой гадине и отчалил.
   От планеты Хрум уже за несколько хронолюксов шибало в нос аммиаком. Сергаил нацепил на нос антигазовую прищепку и стал пересчитывать спутники.
   Раз — золотая букашка с пятнышками кратеров вместо глаз.
   Два — что-то скользкое, дымчатое, как медуза. Гадкое — тошно смотреть.
   Три — просто дырка в пространстве, словно кто пальцем ткнул.
   Ага, вот он, четвертый — голый полированный шар, обвитый толстой спиралью.
   Сергаил прокашлялся, чтобы иметь представительный голос, потом открыл нараспашку верхнюю голосовую отдушину.
   — Эй, на четвертом спутнике!
   Спираль, что обвивала поверхность, подняла остренькую головку.
   — Простите, это про вас написано, что вы змея, пожравшая человечество?
   — Как? — голова змеи закачалась на тонкой шее. Глаза были прикрыты. Дряблая кожа век вздрагивала в такт словам.
   — Пожалуйста, говорите громче, я плохо слышу.
   Сергаил приблизил фулет к планетке.
   — Я прочитал в Краткой Космической Энциклопедии, что вы — змея, пожравшая человечество.
   — Я, милый, я. Чего по-молодости не сделаешь.
   — Но как же так, — Сергаил почувствовал, что начинает нервничать, — по-вашему, я мертвец?
   — Слепая я стала. Совсем состарилась, — вздохнула змея.
   Голова ее опустилась, веки перестали дрожать.
   — Да ты садись, присаживайся. Вон — посадочная площадка. Видишь, мелком очерчена.
   — И сяду, — сказал Сергаил.
   Он аккуратно прицелился и посадил свой фулет как раз напротив востренькой змеиной головки.
   — Так что тебе, милый?
   — Я здесь исключительно справедливости ради. Вы, наверное, не поняли, когда я говорил вам оттуда, — он показал на место в пространстве, где только что находился фулет, — но я повторю: вы — змея, пожравшая человечество. Так написано в Энциклопедии. А я что, исключение?
   — Все правильно, — сказала змея, — вы не исключение.
   Она устало вздохнула.
   — Смотрите, смотрите, не бойтесь, — голос змеи звучал мирно и без подвоха, — сюда смотрите, в пасть.
   Змея распахнула пасть. Два ряда острых зубов — сверху и снизу — словно зубья пилы, поначалу нагнали страха. Сергаил пересилил страх и храбро, прямо сказочный витязь, заглянул в отороченную зубами дыру.
   Там, как-будто в окуляре стереоскопа, чернело бескрайнее бархатное полотно. Бархат был черен, жив, он блистал серебряными булавками. Искорки кораблей вспыхивали здесь и там. Эфир полнился голосами.
   — Мать честная, — воскликнул изумленный Сергаил, — так вот оно что. Вот в чем загадка.
   — Теперь поняли? — голос змеи сделался гулким, далеким. Звук пропадал в этой новой открывшейся глубине.
   — Так что вот, честь имею представиться. Я и есть тот самый Змей — Искуситель Человечества, как написано в одной древней Книге. Я его пожрал. Вот оно, все здесь. Видите?
   — Вижу, — сказал Сергаил чуть слышно.
   — Так что ж вы стоите, раз видите. Вперед. Смелее вперед.
   В зеркальном крыле корабля мелкими тусклыми кляксами мелькнули звезды старой вселенной. На них он не смотрел. Впереди горели другие.