Страница:
В Польше в то время шла ожесточённая борьба между двумя претендентами на престол: Августом Саксонским, союзником Петра, и Станиславом Лещинским, союзником Карла. С победами Карла и его вторжением в Польшу росли и шансы Лещинского, а война постепенно приближалась к границам Левобережья. Мазепа установил контакт с возможными победителями — сначала с Лещинским, а когда Карл XII приблизился к границам Украины, то и с ним. Гетман обещал выступить на стороне Карла с двадцатитысячным войском, как только он появится на подвластной Мазепе территории.
Об этих переговорах никто ничего не знал, и только генеральный судья Кочубей и полтавский полковник Искра послали Петру донос (который сохранился). В нём было 26 пунктов, но ни один из них не подтверждался какими-либо доказательствами, отчего при чтении возникало впечатление бездоказательного навета. Так его и воспринял Пётр, и с ним согласились Головкин и Шафиров, которым царь поручил произвести дознание. Эти двое были личными друзьями Мазепы. В результате доносчиков выдали Мазепе, и он их казнил.
В это время (1707) Пётр усиленно готовился к столкновению с Карлом, и призывал Мазепу подготовить и возглавить войско. Не желая раньше времени выявлять свои планы, гетман притворился больным, а Петру писал о там, что как только оправится, то сейчас же выступит в поход. Обеспокоенный болезнью своего любимца, Пётр даже послал к нему своего лекаря-итальянца. Но Мазепа всё не поправлялся, а, как умирающий, попросил митрополита совершить над ним соборование, о чём немедленно был уведомлён Пётр.
Но «болезнь» Мазепы помешала ему сосредоточить обещанные Карлу 20 000 войска. В результате осенью 1708 года, когда Карл занял Могилёв и переправился через Днепр, у Мазепы в Батурине было всего около 5000 войска, преимущественно не реестровых казаков, а наёмных «компанейцев» и «сердюков». Но медлить он уже не мог, ибо с севера приближался с большим отрядом Меншиков и, если бы он успел застать Мазепу в Батурине, весь план пропал бы. Оставив гарнизон в Батурине, Мазепа с группой старшины и отрядом около 3–4 тысяч войска (точных данных нет), отправился навстречу Карлу, который уже вошёл в пределы Стародубского полка и стоял в селе Горки, южнее Новгорода-Северского. «Войско не знало, куда и зачем его ведёт Мазепа, предполагая, что их ведут против шведов», — так рассказывал Петру перебежавший от шведов компанейский полковник Игнатий Галаган.
Узнав об измене, Пётр немедленно принял решительные меры: приказал Меншикову взять Батурин (что и было сделано), обратился к населению с манифестом, призывающим не идти за Мазепой, а тех, кто пошёл — вернуться, и назначил выборы нового гетмана. Население Мазепу не поддержало, и отдельные старшины начали прибывать к Петру с изъявлением верности. Одними из первых был Стародубский полковник Иван Скоропадский, Черниговский — Полуботок, и много других. Некоторые полковники, например, Галаган, Апостол и другие, вначале пошедшие за Мазепой, возвращались к Петру, который их не только не наказывал, но ещё и награждал за верность.
6 ноября 1708 в Глухове был торжественно выбран гетманом полковник Иван Скоропадский. При этом находившимся там же Петром была подписана и оглашена царская грамота, подтверждающая «сохранение вольностей и преимуществ Малороссийских». А через пять дней прибывший сюда же Киевский митрополит Иосиф Кроковский, и архиепископы с епископами, в особой церемонии предали вечному проклятию Мазепу и его помощников. Мазепа же находился в походе со шведским войском, которое двигалось к городам Ромны и Гадяч на зимние квартиры, где для шведов предателем было заранее заготовлено продовольствие и возведены укрепления. Но, начав теперь сомневаться в победе Карла, Мазепа через полковника Апостола обещал Петру содействовать поражению и даже пленению Карла. Пётр его обнадёжил, но предложению не поверил, и продолжал готовиться к решительному сражению с Карлом.
Зима 1708/1709 прошла без особенно крупных столкновений. Шведы сидели в Ромнах и Гадяче, а русская ставка была в Лебедине. Наши силы росли, благодаря прибывавшим подкреплениям; силы же и запасы шведов таяли, и они искали, кого бы ещё склонить к предательству. К маю 1709 года, после длительных уговоров, Мазепе и Карлу удалось подбить на это дело запорожцев, и те, под предводительством кошевого Гордиенка, двинулись на помощь Карлу.
В ответ Пётр молниеносно, смешанным русско-казацким отрядом, захватил Сечь, и уничтожил её до основания. Командовали этой экспедицией полковник Галаган (сам бывший запорожец) и Яковлев. Спасшиеся запорожцы бежали на турецкую территорию и основали там новую Сечь, Карл же двинулся на юг на соединение с запорожцами и по пути хотел взять Полтаву. Когда это ему не удалось, он и начал осаду этого города, которая продолжалась безуспешно полтора месяца и закончилась известной Полтавской битвой. Шведы были разбиты наголову. Остатки войск бежали на запад к Днепру, бросив все обозы и артиллерию. У Переволочни их настиг Меншиков и казаки, и принудили к капитуляции. Спаслись только Карл и Мазепа, переправившись через Днепр первыми, да небольшой шведско-казачий отряд. Дальше бежали они на территорию Турции, в Бендеры, где и задержались продолжительное время. Здесь вскоре Мазепа умер и был торжественно похоронен в монастыре.
Несколько старшин, оказавшихся в Бендерах после смерти Мазепы, выбрала гетманом его ближайшего сотрудника Филипа Орлика, который совместно с Карлом начал усиленно уговаривать Турцию нарушить мир с Россией и начать войну. В 1710 Орлик с группой казаков, запорожцев и татар предпринял набег на Правобережье, но был разбит и отогнан обратно. В 1711-м, наконец, Турция начала войну, о которой мы ещё скажем (в главе «Разные „мелочи“»), — на эту войну подстрекали её Карл XII и Орлик, обещая помощь и запорожцев, и всего населения Украины, и верных Станиславу Лещинскому поляков.
Для России война оказалась неудачной. Но и Карлу с Орликом она многих успехов не принесла. Орлик уехал в Швецию; в дальнейшем жизнь его протекала в интригах среди иностранцев за расчленение России. Однако европейские государи, убедившись в невозможности оторвать от России Украину (из-за отсутствия сепарататистских настроений у её населения), прекратили выдачу подачек Орлику. Католическая церковь, верным сыном которой он был, по-видимому, ему тоже не помогла, и он умер в нищете в Молдавии в 1742 году.
Измена Мазепы и присоединение к нему некоторого числа старшин и казаков, а также выступление на стороне Карла запорожцев вызвали взрыв негодования во всей России; о прежнем доверии к гетманству не могло быть и речи. Неудивительно, что новый гетман — Скоропадский, сразу после избрания, несмотря на подтверждение Петром «прежних прав и вольностей», получил комиссара, с которым должен был согласовывать все свои мероприятия. В придачу Скоропадский находился «под башмаком» своей жены и давлением алчных старшин, буквально вырывавших у него универсалына потомственное владение разными имениями. В общем, элита и здесь больше думала о своём кармане, чем о благе страны и народа. Казаки же продолжали ходить на работы и в походы. В 1716-м несколько тысяч казаков были отправлены на рытьё канала Волга-Дон; в 1720-м 12 000 — на работы на Ладожский канал, и 5000 на постройку Киевской крепости; в 1722 ещё 10 000 в Ладогу. Работы были тяжелы и изнурительны; казаков косили болезни, и значительная часть их погибла. Сохранились сведения, что только в 1721 году на Ладожском канале умерло 2461 человек; за остальные годы сведений нет.
В 1721 году 10 000 ушли в поход на Персию — Индию. Между тем, находившийся при гетмане комиссар Протасьев в своём рапорте за 1720 год сообщил царю, что «в Малороссии самые последние чиновники добывают себе богатство от налогов, грабежа и винной торговли. Если кого определит гетман сотником, хотя из самых беднейших и слуг своих, то через один или два года явится у него двор, шинки, грунты, мельницы и всякие стада, и домовые пожитки».
Надо полагать, подобные рапорты комиссар подавал и раньше, ибо в архивах сохранился приказ ему Петра ещё за 1715 год: «строго смотреть за полковниками, чтобы они не обременяли народ взятками и разными налогами». А в 1722 году в инструкции Вельяминову, сменившему Протасьева, Пётр пишет: «препятствовать, с гетманского совета, Генеральной Старшине и полковникам изнурять работой казаков и посполитых людей». По словам А. Дикого, «как видно из … документов, оспаривать достоверность которых невозможно, защитником народа от притеснений его высших классов являлся Пётр». И несмотря на это, некоторые политически ангажированные «историки» уверяют, что Россия вообще угнетала весь украинский народ, а Пётр был «катом» (палачом). На деле же «катами» были свои же украинцы — старшины, а защитником от них был «москаль» Пётр. Это не значит, что жизнь населения Левобережья в эпоху Петра была лёгкой. Но если ту глубокую ломку всех сторон жизни, которую вызвали Петровские реформы, сравнить на Левобережьи и в остальной России, то нельзя не признать, что в Великороссии она была гораздо глубже, резче и болезненнее, чем на Украине.
Здесь-то ломки жизни и быта почти не было: усы и чубы с оселедцем остались в неприкосновенности, и никто на них не посягал, как на великорусские бороды. Пышные одежды старшин никто не перекраивал на немецкий лад; их детей не забирали принудительно для обучения или на царскую службу, а их жён и дочерей не заставляли проводить время на «ассамблеях». Администрация оставалась такой же, какой она установилась во времена Хмельницкого.
Интересно ещё вот что. Россия посылала в Малороссию людей для занятия разных должностей, но, с другой стороны, очень много представителей наиболее культурной части населения — прежде всего, высшего духовенства — в этот же период заняли в Великороссии руководящие посты. Известный проповедник, архиепископ Феофан Прокопович, местоблюститель Патриаршего Престола Стефан Яворский и целый ряд архиепископов и епископов (Димитрий Ростовский, Гавриил Бужинский, Василий Григорович, Сильвестр Кулябка, Амвросий Зертис и многие другие), происходили из Малой России.
От времён Раскола, а особенно с первой четверти XVIII века православной церковью Российской империи руководили главным образом украинцы. А так как церковь в ту эпоху имела огромное влияние на всю культурную жизнь, то можно утверждать, что культурное развитие России в значительной степени направлялось и определялось церковно-культурными деятелями с киевским образованием. И Пётр такому положению дел всячески содействовал! Вот и получается, что во время гетманства Скоропадского, и даже ранее, шёл своего рода обмен кадрами между Велико— и Малороссией. Первая давала администраторов с твёрдыми традициями централизованного государства, вторая — идеологических деятелей. Процесс этот, несомненно, вёл к сближению и слиянию воссоединённых частей Руси, а потому помимо «обрусения Украины» происходило параллельно «обукраинизирование» общероссийской православной церкви.
Лишь при поверхностном взгляде на события создаёт впечатление, будто всё правление Скоропадского было периодом утраты прежних вольностей. На деле шёл процесс эволюции общественных институтов, такой же, что и во всех других странах мира. Ведь нет ни одной, в которой всё осталось бы, как в день Творения. Скоропадский среди «плебса и патрициев» большой популярностью не пользовался, а когда умер (3 июля 1722), то летописец записал: «Доброта сердца без других украшений не составляет истинного достоинства правителя народа». Надо сказать, у Петра бывал соблазн поменять его на другого, «мудрого» деятеля, но он предпочёл стабильность мудрости. Тем более, что имел уже опыт предательства слишком образованного Мазепы. После смерти Скоропадского, по соглашению старшин и председателя Малороссийской Коллегии Вельяминова, впредь до избрания нового гетмана был назначен наказным гетманом черниговский полковник Павел Полуботок, человек умный, но излишне горячий. А Вельяминов вёл себя диктаторски, что сразу вызвало трения и недоразумения между ним, гетманом и старшинской элитой.
К Петру полетели доносы и с той, и с другой стороны. Вельяминова обвиняли в грубом обхождении, в «перемене слога в письме малороссийском, к которому Генеральная Канцелярия издревле при всех гетманах привыкла», во взяточничестве и в самовольстве. А он обвинял малоросскую элиту в самоволии, присвоении казённых земель, отягощении населения неправедными повинностями и поборами.
Одновременно начался спор об избрании нового гетмана, но Пётр с выборами не торопился. Он желал подобрать в кандидаты, как он сам писал: «…весьма верного и известного человека…; а пока оный найдётся для пользы вашего края, определено правительство, которому велено действовать по данной инструкции; так до гетманского избрания не будет в делах остановки, почему о сём деле докучать не надлежит».
А вслед затем он вызвал Полуботка и его сотрудников в Петербург, и поговорили так, что закончилось помещением и Полуботка, и сопровождавших его старшин в Петропавловскую крепость. Причиной гнева Петра была не только резкость Полуботка при разговоре, но и то, что от самих казаков, от Стародубского полка, поступила Петру просьба на выборы гетмана не соглашаться.
А кстати, не прекращались доносы Вельяминова на старшин, и старшин на Вельяминова. Для выяснения дел на месте Пётр послал Румянцева с приказанием произвести расследование и выяснить, чего хочет народ. Расследование выяснило злоупотребления со всех сторон — и Полуботка, и старшин, и Вельяминова (за это у него впоследствии были отобраны все имения.). А Полуботок послал на Украину гонцов с инструкциями, что говорить при расследовании, о чём Петру доложили в искажённом виде: будто Полуботок возбуждает народ против России. Потому его и держали в тюрьме, и могли за измену крепко наказать, но, пока шло расследование, Полуботок удачно умер (в 1724), а старшинская верхушка или сидела в Петропавловской крепости, или была так запугана событиями, что беспрекословно подчинялась Вельяминову, который всё управление взял в свои руки.
Уже в 1723-м Генеральная старшина была вообще упразднена, а в полковники начали назначать комендантов из московских, «впредь до выбора полковника». В 1724 году в десяти полках было только три полковника — не великоросса: Апостол, Галаган и Маркевич, да и то Апостола держали в Петербурге. Из 50 000 казаков половину распустили по домам «на отдых»; 12 000 находились в походе в Коломаке, а 10 000 в Сулаке. «От прежнего широкого самоуправления осталась только жалкая тень», пишет А. Дикий.
Так продолжалось до смерти Петра. Его преемница Екатерина I начала своё правление с освобождения старшин из Петропавловской крепости, с разрешением возвращаться домой. Строгий режим Малороссийской Коллегии начал смягчаться, а вскоре, при преемнике Екатерины (ум. в 1727) — Петре II, одно за другим начали отменяться решения Петра и Малороссийской Коллегии. Была восстановлена Генеральная Старшина; управление Малой Россией возвращено из ведения Сената в ведение Коллегии Иностранных дел; упразднена сама Малороссийская Коллегия и отозван Вельяминов; наконец, было разрешено произвести выборы нового гетмана.
Но об этом мы расскажем позже.
Товары эпохи Петра I
Об этих переговорах никто ничего не знал, и только генеральный судья Кочубей и полтавский полковник Искра послали Петру донос (который сохранился). В нём было 26 пунктов, но ни один из них не подтверждался какими-либо доказательствами, отчего при чтении возникало впечатление бездоказательного навета. Так его и воспринял Пётр, и с ним согласились Головкин и Шафиров, которым царь поручил произвести дознание. Эти двое были личными друзьями Мазепы. В результате доносчиков выдали Мазепе, и он их казнил.
В это время (1707) Пётр усиленно готовился к столкновению с Карлом, и призывал Мазепу подготовить и возглавить войско. Не желая раньше времени выявлять свои планы, гетман притворился больным, а Петру писал о там, что как только оправится, то сейчас же выступит в поход. Обеспокоенный болезнью своего любимца, Пётр даже послал к нему своего лекаря-итальянца. Но Мазепа всё не поправлялся, а, как умирающий, попросил митрополита совершить над ним соборование, о чём немедленно был уведомлён Пётр.
Но «болезнь» Мазепы помешала ему сосредоточить обещанные Карлу 20 000 войска. В результате осенью 1708 года, когда Карл занял Могилёв и переправился через Днепр, у Мазепы в Батурине было всего около 5000 войска, преимущественно не реестровых казаков, а наёмных «компанейцев» и «сердюков». Но медлить он уже не мог, ибо с севера приближался с большим отрядом Меншиков и, если бы он успел застать Мазепу в Батурине, весь план пропал бы. Оставив гарнизон в Батурине, Мазепа с группой старшины и отрядом около 3–4 тысяч войска (точных данных нет), отправился навстречу Карлу, который уже вошёл в пределы Стародубского полка и стоял в селе Горки, южнее Новгорода-Северского. «Войско не знало, куда и зачем его ведёт Мазепа, предполагая, что их ведут против шведов», — так рассказывал Петру перебежавший от шведов компанейский полковник Игнатий Галаган.
Узнав об измене, Пётр немедленно принял решительные меры: приказал Меншикову взять Батурин (что и было сделано), обратился к населению с манифестом, призывающим не идти за Мазепой, а тех, кто пошёл — вернуться, и назначил выборы нового гетмана. Население Мазепу не поддержало, и отдельные старшины начали прибывать к Петру с изъявлением верности. Одними из первых был Стародубский полковник Иван Скоропадский, Черниговский — Полуботок, и много других. Некоторые полковники, например, Галаган, Апостол и другие, вначале пошедшие за Мазепой, возвращались к Петру, который их не только не наказывал, но ещё и награждал за верность.
6 ноября 1708 в Глухове был торжественно выбран гетманом полковник Иван Скоропадский. При этом находившимся там же Петром была подписана и оглашена царская грамота, подтверждающая «сохранение вольностей и преимуществ Малороссийских». А через пять дней прибывший сюда же Киевский митрополит Иосиф Кроковский, и архиепископы с епископами, в особой церемонии предали вечному проклятию Мазепу и его помощников. Мазепа же находился в походе со шведским войском, которое двигалось к городам Ромны и Гадяч на зимние квартиры, где для шведов предателем было заранее заготовлено продовольствие и возведены укрепления. Но, начав теперь сомневаться в победе Карла, Мазепа через полковника Апостола обещал Петру содействовать поражению и даже пленению Карла. Пётр его обнадёжил, но предложению не поверил, и продолжал готовиться к решительному сражению с Карлом.
Зима 1708/1709 прошла без особенно крупных столкновений. Шведы сидели в Ромнах и Гадяче, а русская ставка была в Лебедине. Наши силы росли, благодаря прибывавшим подкреплениям; силы же и запасы шведов таяли, и они искали, кого бы ещё склонить к предательству. К маю 1709 года, после длительных уговоров, Мазепе и Карлу удалось подбить на это дело запорожцев, и те, под предводительством кошевого Гордиенка, двинулись на помощь Карлу.
В ответ Пётр молниеносно, смешанным русско-казацким отрядом, захватил Сечь, и уничтожил её до основания. Командовали этой экспедицией полковник Галаган (сам бывший запорожец) и Яковлев. Спасшиеся запорожцы бежали на турецкую территорию и основали там новую Сечь, Карл же двинулся на юг на соединение с запорожцами и по пути хотел взять Полтаву. Когда это ему не удалось, он и начал осаду этого города, которая продолжалась безуспешно полтора месяца и закончилась известной Полтавской битвой. Шведы были разбиты наголову. Остатки войск бежали на запад к Днепру, бросив все обозы и артиллерию. У Переволочни их настиг Меншиков и казаки, и принудили к капитуляции. Спаслись только Карл и Мазепа, переправившись через Днепр первыми, да небольшой шведско-казачий отряд. Дальше бежали они на территорию Турции, в Бендеры, где и задержались продолжительное время. Здесь вскоре Мазепа умер и был торжественно похоронен в монастыре.
Несколько старшин, оказавшихся в Бендерах после смерти Мазепы, выбрала гетманом его ближайшего сотрудника Филипа Орлика, который совместно с Карлом начал усиленно уговаривать Турцию нарушить мир с Россией и начать войну. В 1710 Орлик с группой казаков, запорожцев и татар предпринял набег на Правобережье, но был разбит и отогнан обратно. В 1711-м, наконец, Турция начала войну, о которой мы ещё скажем (в главе «Разные „мелочи“»), — на эту войну подстрекали её Карл XII и Орлик, обещая помощь и запорожцев, и всего населения Украины, и верных Станиславу Лещинскому поляков.
Для России война оказалась неудачной. Но и Карлу с Орликом она многих успехов не принесла. Орлик уехал в Швецию; в дальнейшем жизнь его протекала в интригах среди иностранцев за расчленение России. Однако европейские государи, убедившись в невозможности оторвать от России Украину (из-за отсутствия сепарататистских настроений у её населения), прекратили выдачу подачек Орлику. Католическая церковь, верным сыном которой он был, по-видимому, ему тоже не помогла, и он умер в нищете в Молдавии в 1742 году.
Измена Мазепы и присоединение к нему некоторого числа старшин и казаков, а также выступление на стороне Карла запорожцев вызвали взрыв негодования во всей России; о прежнем доверии к гетманству не могло быть и речи. Неудивительно, что новый гетман — Скоропадский, сразу после избрания, несмотря на подтверждение Петром «прежних прав и вольностей», получил комиссара, с которым должен был согласовывать все свои мероприятия. В придачу Скоропадский находился «под башмаком» своей жены и давлением алчных старшин, буквально вырывавших у него универсалына потомственное владение разными имениями. В общем, элита и здесь больше думала о своём кармане, чем о благе страны и народа. Казаки же продолжали ходить на работы и в походы. В 1716-м несколько тысяч казаков были отправлены на рытьё канала Волга-Дон; в 1720-м 12 000 — на работы на Ладожский канал, и 5000 на постройку Киевской крепости; в 1722 ещё 10 000 в Ладогу. Работы были тяжелы и изнурительны; казаков косили болезни, и значительная часть их погибла. Сохранились сведения, что только в 1721 году на Ладожском канале умерло 2461 человек; за остальные годы сведений нет.
В 1721 году 10 000 ушли в поход на Персию — Индию. Между тем, находившийся при гетмане комиссар Протасьев в своём рапорте за 1720 год сообщил царю, что «в Малороссии самые последние чиновники добывают себе богатство от налогов, грабежа и винной торговли. Если кого определит гетман сотником, хотя из самых беднейших и слуг своих, то через один или два года явится у него двор, шинки, грунты, мельницы и всякие стада, и домовые пожитки».
Надо полагать, подобные рапорты комиссар подавал и раньше, ибо в архивах сохранился приказ ему Петра ещё за 1715 год: «строго смотреть за полковниками, чтобы они не обременяли народ взятками и разными налогами». А в 1722 году в инструкции Вельяминову, сменившему Протасьева, Пётр пишет: «препятствовать, с гетманского совета, Генеральной Старшине и полковникам изнурять работой казаков и посполитых людей». По словам А. Дикого, «как видно из … документов, оспаривать достоверность которых невозможно, защитником народа от притеснений его высших классов являлся Пётр». И несмотря на это, некоторые политически ангажированные «историки» уверяют, что Россия вообще угнетала весь украинский народ, а Пётр был «катом» (палачом). На деле же «катами» были свои же украинцы — старшины, а защитником от них был «москаль» Пётр. Это не значит, что жизнь населения Левобережья в эпоху Петра была лёгкой. Но если ту глубокую ломку всех сторон жизни, которую вызвали Петровские реформы, сравнить на Левобережьи и в остальной России, то нельзя не признать, что в Великороссии она была гораздо глубже, резче и болезненнее, чем на Украине.
Здесь-то ломки жизни и быта почти не было: усы и чубы с оселедцем остались в неприкосновенности, и никто на них не посягал, как на великорусские бороды. Пышные одежды старшин никто не перекраивал на немецкий лад; их детей не забирали принудительно для обучения или на царскую службу, а их жён и дочерей не заставляли проводить время на «ассамблеях». Администрация оставалась такой же, какой она установилась во времена Хмельницкого.
Интересно ещё вот что. Россия посылала в Малороссию людей для занятия разных должностей, но, с другой стороны, очень много представителей наиболее культурной части населения — прежде всего, высшего духовенства — в этот же период заняли в Великороссии руководящие посты. Известный проповедник, архиепископ Феофан Прокопович, местоблюститель Патриаршего Престола Стефан Яворский и целый ряд архиепископов и епископов (Димитрий Ростовский, Гавриил Бужинский, Василий Григорович, Сильвестр Кулябка, Амвросий Зертис и многие другие), происходили из Малой России.
От времён Раскола, а особенно с первой четверти XVIII века православной церковью Российской империи руководили главным образом украинцы. А так как церковь в ту эпоху имела огромное влияние на всю культурную жизнь, то можно утверждать, что культурное развитие России в значительной степени направлялось и определялось церковно-культурными деятелями с киевским образованием. И Пётр такому положению дел всячески содействовал! Вот и получается, что во время гетманства Скоропадского, и даже ранее, шёл своего рода обмен кадрами между Велико— и Малороссией. Первая давала администраторов с твёрдыми традициями централизованного государства, вторая — идеологических деятелей. Процесс этот, несомненно, вёл к сближению и слиянию воссоединённых частей Руси, а потому помимо «обрусения Украины» происходило параллельно «обукраинизирование» общероссийской православной церкви.
Лишь при поверхностном взгляде на события создаёт впечатление, будто всё правление Скоропадского было периодом утраты прежних вольностей. На деле шёл процесс эволюции общественных институтов, такой же, что и во всех других странах мира. Ведь нет ни одной, в которой всё осталось бы, как в день Творения. Скоропадский среди «плебса и патрициев» большой популярностью не пользовался, а когда умер (3 июля 1722), то летописец записал: «Доброта сердца без других украшений не составляет истинного достоинства правителя народа». Надо сказать, у Петра бывал соблазн поменять его на другого, «мудрого» деятеля, но он предпочёл стабильность мудрости. Тем более, что имел уже опыт предательства слишком образованного Мазепы. После смерти Скоропадского, по соглашению старшин и председателя Малороссийской Коллегии Вельяминова, впредь до избрания нового гетмана был назначен наказным гетманом черниговский полковник Павел Полуботок, человек умный, но излишне горячий. А Вельяминов вёл себя диктаторски, что сразу вызвало трения и недоразумения между ним, гетманом и старшинской элитой.
К Петру полетели доносы и с той, и с другой стороны. Вельяминова обвиняли в грубом обхождении, в «перемене слога в письме малороссийском, к которому Генеральная Канцелярия издревле при всех гетманах привыкла», во взяточничестве и в самовольстве. А он обвинял малоросскую элиту в самоволии, присвоении казённых земель, отягощении населения неправедными повинностями и поборами.
Одновременно начался спор об избрании нового гетмана, но Пётр с выборами не торопился. Он желал подобрать в кандидаты, как он сам писал: «…весьма верного и известного человека…; а пока оный найдётся для пользы вашего края, определено правительство, которому велено действовать по данной инструкции; так до гетманского избрания не будет в делах остановки, почему о сём деле докучать не надлежит».
А вслед затем он вызвал Полуботка и его сотрудников в Петербург, и поговорили так, что закончилось помещением и Полуботка, и сопровождавших его старшин в Петропавловскую крепость. Причиной гнева Петра была не только резкость Полуботка при разговоре, но и то, что от самих казаков, от Стародубского полка, поступила Петру просьба на выборы гетмана не соглашаться.
А кстати, не прекращались доносы Вельяминова на старшин, и старшин на Вельяминова. Для выяснения дел на месте Пётр послал Румянцева с приказанием произвести расследование и выяснить, чего хочет народ. Расследование выяснило злоупотребления со всех сторон — и Полуботка, и старшин, и Вельяминова (за это у него впоследствии были отобраны все имения.). А Полуботок послал на Украину гонцов с инструкциями, что говорить при расследовании, о чём Петру доложили в искажённом виде: будто Полуботок возбуждает народ против России. Потому его и держали в тюрьме, и могли за измену крепко наказать, но, пока шло расследование, Полуботок удачно умер (в 1724), а старшинская верхушка или сидела в Петропавловской крепости, или была так запугана событиями, что беспрекословно подчинялась Вельяминову, который всё управление взял в свои руки.
Уже в 1723-м Генеральная старшина была вообще упразднена, а в полковники начали назначать комендантов из московских, «впредь до выбора полковника». В 1724 году в десяти полках было только три полковника — не великоросса: Апостол, Галаган и Маркевич, да и то Апостола держали в Петербурге. Из 50 000 казаков половину распустили по домам «на отдых»; 12 000 находились в походе в Коломаке, а 10 000 в Сулаке. «От прежнего широкого самоуправления осталась только жалкая тень», пишет А. Дикий.
Так продолжалось до смерти Петра. Его преемница Екатерина I начала своё правление с освобождения старшин из Петропавловской крепости, с разрешением возвращаться домой. Строгий режим Малороссийской Коллегии начал смягчаться, а вскоре, при преемнике Екатерины (ум. в 1727) — Петре II, одно за другим начали отменяться решения Петра и Малороссийской Коллегии. Была восстановлена Генеральная Старшина; управление Малой Россией возвращено из ведения Сената в ведение Коллегии Иностранных дел; упразднена сама Малороссийская Коллегия и отозван Вельяминов; наконец, было разрешено произвести выборы нового гетмана.
Но об этом мы расскажем позже.
Товары эпохи Петра I
Полтавская победа стала возможной не только благодаря патриотическому порыву царя и храбрости, стойкости солдат его армии. Она стала возможной, прежде всего, в силу всеобъемлющей милитаризации России, импорту вооружений, налаживанию собственного производства, ориентированного на снабжение армии и флота, широкому привлечению иностранных мастеров и военных специалистов. Всё это требовало колоссальных государственных расходов. «Воистину достижение военной победы над врагом было поставлено во главу угла жизни всей страны», — пишет А. Г. Кушнир.
Вот как описывал тогдашнее положение с вооружением российской армии и обеспечением её всем необходимым австрийский дипломат Отгон Плейер в записках «О нынешнем состоянии государственного управления в Московии» (1710):
Металлы
железо волочёное
железо листовое
железо прутовое
железо поличное
железо свицкое
канитель
медная латунь
медь в котлах
медь волочёная
медь зелёная
медь красная
медь кружковая
медь листовая
медь пенная
медь поличная
олово в блюдах
олово прутовое
проволока железная
ртуть
свинец
сталь
Инструменты и механизмы
бурава
весы
вывертки
гвозди бочёночные
гвозди мебельные
гвозди медные
гири железные
жом деревянный
кисти
клещи
корабельные блоки
«круг солнечный» медный
кусла
молоты
нопареи
пилы
пумповые снасти
скобели
стёкла зажигательные
тёсла
тиски
топоры
трубы пожарные
«учинение стеклянное для познания воздухов»
шилья
щипцы
Оружие и боеприпасы
дробь медная
дробь свинцовая
клинки шпажные
кремни фузейные
пистолеты
порох
фузеи
шпаги
Прочие химикалии [16]
бура
камедь
камень-карандаш
камфара
купорос турецкий
купорос чёрный
мастика
мышьяк белый
мышьяк чёрный
нашатырь
орешки чернильные
пепел английский
селитра
сулема
Краски
бакан веницейский
бакан простой
брусковая краска
дракомблуд
желть
киноварь
колобковая краска
кругик
курасовская краска
лавра
лазурь
мука красочная
охра
сендоминга
скорбила синие
сурик
умбра
чёрная краска
шижгель
шихтель
ямайка
ярь веницейская
ярь-медянка
Ткани шерстяные
каламинки
каразеи
кострыжи
лоскут суконный
покромья суконные
стамеды
сукна английские
сукна гамбургские
сукна голландские
сукна кармазинные
сукна кафтанные
сукна-лятчины
сукна солдатские
сукна травчатые
сукна чёрные
сукна шлёнские
трипы
штоф шерстяной
яренки двойные
яренки одинакие
Ткани шёлковые
атлас
байберки
бархат гладкий
бархат травчатый
выбойки
газ
камка
камка итальянская
обьяри
парча
перкан гарусный
полутафта
сай травчатый
саржа
тафта гладкая
тафта травчатая
полозы гарусные
флоренки
флюры белые
флюры чёрные
штоф золочёный травчатый
штоф обьяринный
штоф полушёлковый
штоф струйчатый
штоф травчатый
Ткани хлопчатобумажные
байка
байка полосатая
байка травчатая
бумазея
кисея
Ткани льняные
камердуки
паламит
пестрядь
полотно галсдушное
полотно гамбургское
полотно голландское
полотно камзольное
полотно коленское
полотно лощёное
полотно настенное
полотно печатное
полотно праперное
полотно салфеточное
полотно скатертное
полотно травчатое
полотно флагдужное
полотно шлёнское
полупаламит
тик
штоф льняной
Одежда и обувь
башмаки
бостроки
галстуки женские
галстуки полотняные
голенища «что на башмаки»
епанчи
кафтаны
кафтаны спальные
колпаки спальные
передники
рукавицы валяные
рукавицы кожаные
рукавицы шёлковые
чулки валяные
чулки гарусные
чулки шёлковые
чулки шерстяные
шляпы детские
шляпы пуховые
шляпы шерстяные
шнуровальники женские
Галантерея
белильницы
булавки
веера
волосы накладные
готовальни
гребни роговые
гребни слоновые
запонки медные
запонки с камнем
зеркала карманные
звёздки медные
золото пряденое
зубочистки
иглы
камешки стеклянные
карты игральные
кисти тростяные
китовый ус
коробочки восковые
коробочки роговые
коробочки слоновой кости
кружева
ленты байберочные
ленты обьяринные
ленты тафтяные
ленты флоренские
ленты шёлковые
манжеты
мишура площатая
мишура пряденая
наигольники
наключники
напёрстки
ножи-бритвы
очки
парики
подвязки
позументы
платки полотняные
платки флюрные
пластырь
пряжки железные
пряжки медные
пряжки стальные
пуговицы медные
пуговицы оловянные
пудра
светелна бумажные
табакерки
табакерки черепаховые
тесёмки
трости
трубки табачные
ширинки шёлковые
шпильки
шутихи
щётки
Посуда и утварь
блюдца глиняные
блюдца камянные
«ведёрко с дырочками для чаю»
вилки
горшки чайные
замки
канфоры
колокольчики медные
коромысла
котлики
котлы
кофейники
кружки пивные
кувшины
кумки камянные
кумки фарфоровые
ложки
лоханки
меленки
ножи
ножи перочинные
ножи складчатые
паникадила
перечницы
перья камянные
песты
подносы
подставцы
рукомойники
рюмки
сахарницы
скалки
склянки
сковороды
солоницы
Вот как описывал тогдашнее положение с вооружением российской армии и обеспечением её всем необходимым австрийский дипломат Отгон Плейер в записках «О нынешнем состоянии государственного управления в Московии» (1710):
«Относительно военных сил России справедливость требует сознаться, что благодаря неусыпному труду и старанию царя, строгим наказаниям, милостям и подаркам, также и опытности таких разноплемённых иностранных офицеров высшего и низшего чина, надо весьма удивляться, до чего они доведены, до какого совершенства дошли солдаты в военных упражнениях, в каком они порядке и послушании приказам начальства и как смело ведут себя в деле…И мы, чтобы читатель мог сам проанализировать состояние производства и внешней торговли того времени, да к тому же «пропитаться» духом эпохи, приведём ассортимент товаров, покупаемых и продаваемых западноевропейскими купцами на архангельской ярмарке 1710 года, как они приведены в книге В. Н. Захарова «Западноевропейские купцы в России. Эпоха Петра I». Они занимают здесь 10 страниц.
…Артиллерия снабжена всеми принадлежностями, многими сведущими немцами и другими иностранцами, также и русскими людьми, которых много было разослано по разным местам Германии для основательного изучения пиротехники, сверх того и хорошими лошадьми, но в коннице в этих последних большой недостаток, несмотря на то, что царь мог бы запастись добрыми конями у калмыцких, ногайских и башкирских татар. А что для долговременного ведения войны нет недостатка в военных принадлежностях в России, это можно видеть из многого: уже больше двух лет не работает ни одна пороховая мельница, потому что пороху везде большой запас находится наготове, несмотря на то, что все упражнения новобранных солдат… производятся постоянно с пальбой…
Да и кроме того, сколько ещё выходит у них пороху на ежегодные дорогие потешные огни, и при частых забавах тех знатных господ в Москве, во время царского отсутствия; порох для того, как мало ценимую вещь в России, им легко выпросить у коменданта. Железо у царя теперь в Сибири, и такое хорошее и мягкое, что даже и шведского не отыщешь лучше; дубового и другого крепкого леса с излишком, потому что рубить его запрещено под строжайшим наказанием, кроме как для царского употребления, серы и селитры вдоволь у них из Украины; для бомб и гранат ни в каком месте нечего и желать лучше железа тульского и из Олонца при Онежском озере, по его твёрдости и хрупкости, потому что при разрыве оно рассыпается на множество кусков; металла для литья пушек и мортир навезено из Польши, Ливонии, Финляндии и Литвы; для переливки есть ещё в Москве порядочный запас старинных пушек, в которых, однако ж, нет надобности, потому что и без того у них пушек невероятное множество. Ружья уже больше им не нужно с такими расходами выписывать из-за моря: сибирское железо даёт такие хорошие ружейные стволы, которые на примерной стрельбе всегда выдерживают тройной заряд без всякой опасности. Всё воинское платье у царя теперь своей собственной земли; потому что заведена большая прекрасная фабрика для выделки сукон и хорошо идёт. Чулочников много пришло из Пруссии, которые и работают все, сколько нужно; шляп делается достаточно, а о башмаках, сапогах, холсте для рубашек нечего и говорить, так как этот товар доставляет Вратславская (вроцлавская, — Авт.) торговля через Киев. Всё нужное для кораблестроения там в изобилии, так как другие иностранцы большую часть грузов вывозят из Москвы в другие страны, а как скоро поспевают постройкою в здешних местах корабли, это давно уже показал опыт…»
(Чтения в обществе истории и древностей российских. Т. II, отд. 2. СПб., 1874, стр. 2–7).
А. Товары, проданные западноевропейскими купцами
1. Продукты ремесленного и промышленного производства стран Западной и Южной ЕвропыМеталлы
железо волочёное
железо листовое
железо прутовое
железо поличное
железо свицкое
канитель
медная латунь
медь в котлах
медь волочёная
медь зелёная
медь красная
медь кружковая
медь листовая
медь пенная
медь поличная
олово в блюдах
олово прутовое
проволока железная
ртуть
свинец
сталь
Инструменты и механизмы
бурава
весы
вывертки
гвозди бочёночные
гвозди мебельные
гвозди медные
гири железные
жом деревянный
кисти
клещи
корабельные блоки
«круг солнечный» медный
кусла
молоты
нопареи
пилы
пумповые снасти
скобели
стёкла зажигательные
тёсла
тиски
топоры
трубы пожарные
«учинение стеклянное для познания воздухов»
шилья
щипцы
Оружие и боеприпасы
дробь медная
дробь свинцовая
клинки шпажные
кремни фузейные
пистолеты
порох
фузеи
шпаги
Прочие химикалии [16]
бура
камедь
камень-карандаш
камфара
купорос турецкий
купорос чёрный
мастика
мышьяк белый
мышьяк чёрный
нашатырь
орешки чернильные
пепел английский
селитра
сулема
Краски
бакан веницейский
бакан простой
брусковая краска
дракомблуд
желть
киноварь
колобковая краска
кругик
курасовская краска
лавра
лазурь
мука красочная
охра
сендоминга
скорбила синие
сурик
умбра
чёрная краска
шижгель
шихтель
ямайка
ярь веницейская
ярь-медянка
Ткани шерстяные
каламинки
каразеи
кострыжи
лоскут суконный
покромья суконные
стамеды
сукна английские
сукна гамбургские
сукна голландские
сукна кармазинные
сукна кафтанные
сукна-лятчины
сукна солдатские
сукна травчатые
сукна чёрные
сукна шлёнские
трипы
штоф шерстяной
яренки двойные
яренки одинакие
Ткани шёлковые
атлас
байберки
бархат гладкий
бархат травчатый
выбойки
газ
камка
камка итальянская
обьяри
парча
перкан гарусный
полутафта
сай травчатый
саржа
тафта гладкая
тафта травчатая
полозы гарусные
флоренки
флюры белые
флюры чёрные
штоф золочёный травчатый
штоф обьяринный
штоф полушёлковый
штоф струйчатый
штоф травчатый
Ткани хлопчатобумажные
байка
байка полосатая
байка травчатая
бумазея
кисея
Ткани льняные
камердуки
паламит
пестрядь
полотно галсдушное
полотно гамбургское
полотно голландское
полотно камзольное
полотно коленское
полотно лощёное
полотно настенное
полотно печатное
полотно праперное
полотно салфеточное
полотно скатертное
полотно травчатое
полотно флагдужное
полотно шлёнское
полупаламит
тик
штоф льняной
Одежда и обувь
башмаки
бостроки
галстуки женские
галстуки полотняные
голенища «что на башмаки»
епанчи
кафтаны
кафтаны спальные
колпаки спальные
передники
рукавицы валяные
рукавицы кожаные
рукавицы шёлковые
чулки валяные
чулки гарусные
чулки шёлковые
чулки шерстяные
шляпы детские
шляпы пуховые
шляпы шерстяные
шнуровальники женские
Галантерея
белильницы
булавки
веера
волосы накладные
готовальни
гребни роговые
гребни слоновые
запонки медные
запонки с камнем
зеркала карманные
звёздки медные
золото пряденое
зубочистки
иглы
камешки стеклянные
карты игральные
кисти тростяные
китовый ус
коробочки восковые
коробочки роговые
коробочки слоновой кости
кружева
ленты байберочные
ленты обьяринные
ленты тафтяные
ленты флоренские
ленты шёлковые
манжеты
мишура площатая
мишура пряденая
наигольники
наключники
напёрстки
ножи-бритвы
очки
парики
подвязки
позументы
платки полотняные
платки флюрные
пластырь
пряжки железные
пряжки медные
пряжки стальные
пуговицы медные
пуговицы оловянные
пудра
светелна бумажные
табакерки
табакерки черепаховые
тесёмки
трости
трубки табачные
ширинки шёлковые
шпильки
шутихи
щётки
Посуда и утварь
блюдца глиняные
блюдца камянные
«ведёрко с дырочками для чаю»
вилки
горшки чайные
замки
канфоры
колокольчики медные
коромысла
котлики
котлы
кофейники
кружки пивные
кувшины
кумки камянные
кумки фарфоровые
ложки
лоханки
меленки
ножи
ножи перочинные
ножи складчатые
паникадила
перечницы
перья камянные
песты
подносы
подставцы
рукомойники
рюмки
сахарницы
скалки
склянки
сковороды
солоницы