Страница:
в литературе.
И еще я встретился со многими участниками войны, сослуживцами маршала
Жукова, беседовал и записывал их рассказы и тоже широко использую их в своей
книге.
Все компоненты мозаики объединены моими суждениями, объяснениями,
комментариями, они-то и должны, по моему замыслу, связать все в единое
целое. Не помню, кому принадлежит мысль, но мне она кажется правильной, я ее
разделяю:
комментарий - это уже мировоззрение. В связи с этим могут возникнуть у
читателей опасения, что мои описания в какой-то степени будут субъективными
в силу того, что я человек со свойственными каждому из нас своими
убеждениями, взглядами, отношением к людям и событиям Наверное, такое
опасение закономерно. Но все же в самом начале хочу предупредить, что я
старался избегать субъективности и быть в доступной мне степени объективным.
Допускаю, что у многих профессиональных историков чтение моей книги
ничего, кроме раздражения, не вызовет, потому что они знают больше меня и
вряд ли найдут в моем повествовании что-то для себя новое, а некоторые
суждения мои, возможно, будут восприняты ими как ненаучные. Но книга эта в
первую очередь рассчитана на читателей, от которых я получил тысячи добрых
отзывов на моего "Полководца" и кто ждет теперь книгу о Жукове.
Мне очень хочется дать читателям возможность самим познакомиться с
документами, услышать голоса очевидцев, потому что не каждый из вас имеет
доступ, да и время на то, чтобы рыться в архивах, доставать необходимые
книги в библиотеках, ну и, конечно же, не каждый может встречаться с теми,
кто участвовал в сражениях и был близок к историческим личностям и простым
людям - участникам событий, о которых пойдет разговор Я надеюсь, кто-нибудь
раскроет эту книгу, когда уже не будет ни меня, ни участников войны, живущих
сегодня. Вот тогда ценность бесед и свидетельств очевидцев возрастет еще
больше.
Отшумели сражения второй мировой войны, раскрыты архивы и тайны
генеральных штабов воевавших сторон, рассказаны и обнародованы ухищрения
дипломатов, политических деятелей и военачальников. Казалось бы, пришло
время изучать людям правду о всем происшедшем. И вот начали эту правду
излагать. Но, как это ни странно, правда опять разная в двух лагерях, так же
как это было в дни, когда гремели пушки. Оперируя теми же событиями,
сражениями, рубежами и фронтами, количеством войск, датами, именами
полководцев и героев, обе стороны теперь пишут историю на свой манер,
толкуют так, как это выгодно той или другой стороне, причем самое
любопытное, что все подтверждают свои точки зрения достоверными,
убедительными аргументами, документами, а в конечном счете приходят к своим,
желаемым выводам.
Можно ли не поддаться этому пороку? Давайте попробуем. Но это будет не
просто, потому что, хоть и очень много написано об этой войне, она все еще
остается по-настоящему "неизвестной".
В связи с перестройкой и гласностью появилось в печати, извлечено из
личных и государственных архивов огромное количество неведомых нам ранее
фактов или таких событий, о которых нельзя было писать и говорить.
Работая над книгой о Жукове без прежних ограничений и запретов, я
обнаружил, что и нам самим эта война во многом не известна. Как это ни
странно, но это так! Не говоря уже о тенденциозности и прямой фальсификации,
мы еще не знаем многие стороны и подробности войны потому, что есть целые
материки материалов, которых мало кто касался. Назову два из них, которые
мне довелось просмотреть. Жуков, выезжая на фронт, в действующую армию,
ежедневно в конце дня, а чаще ночью или уже утром писал совершенно секретные
донесения Сталину Подчеркиваю - ежедневно! Эти донесения ввиду их большой
секретности писались в единственном экземпляре лично Жуковым или под его
диктовку генералом для особых поручений. На машинке донесения не
перепечатывались Их текст передавался Верховному Главнокомандующему шифром.
Все, кому был известен текст, расписывались на донесении - начиная от Жукова
и кончая шифровальщиками. Донесения эти собраны в несколько объемистых томов
по пятьсот и более листов Я прочитал и сделал выписки из этих томов, причем
не из расшифрованного в Генеральном штабе текста, а из подлинных, написанных
и правленных Жуковым разными карандашами и чернилами. В каждом донесении из
почерка так и проявляется, бросается в глаза настроение, душевное состояние
маршала. В каждом донесении излагается обстановка на определенный день и
час, а также решение Жукова на действия войск в этих обстоятельствах.
Слова, буквы, строчки в каждом донесении разные. Если дела идут
успешно, войска наступают или стойко обороняются, строки текста, абзац к
абзацу ложится прямыми, строгими прямоугольниками. Но если идет сшибка с
контрударами, контратаками, вклиниванием противника и, не дай бог, отходом
наших войск, в этом случае и текст донесения на листах бумаги весь вкривь и
вкось, с вставками и перечеркиванием, приписками сбоку и на обороте. Тут и
карандаши разного цвета, и восклицательные знаки иногда по три подряд.
И, даже порой не выдерживая жуковского темперамента, бумага местами
прорвана энергичным росчерком. Представляю еще и восклицания при этом: Жуков
под горячую руку, как говорится, за словом в карман не лез, выпаливал, что
накипело, громко и энергично.
Другие, еще более объемистые, залежи "неизвестной войны" (наверное, с
ними работали ученые, журналисты, работники Министерства обороны и до меня,
не претендую на роль первооткрывателя, но для меня это были действительно
неведомые сокровища). Представьте себе 96 больших коробок, в каждой из них
по 3-4 тома подлинных политических донесений из многих дивизий всех армий и
всех фронтов! И в каждом томе более 500 документов. Здесь вся война, каждый
ее день, героические поступки, подлые предательства, партсобрания с
приветствиями "вождю народов", пьянки и дебоши, сбор средств на вооружение,
самоубийства и самострелы. освобожденные города и села, радостные встречи
соотечественников и их же помощь нашим врагам, перебои в снабжении и
раненые, брошенные на произвол судьбы Солдаты-герои и генералы-подлецы
Подлецы-солдаты и герои-генералы.
Вот где она, "неизвестная война"
Я познакомлю читателей с многими иэ этих материалов, имеющих отношение
к моей теме, к Жукову, операциям, которыми он руководил
Но, повторяю, сотни томов и тысячи документов еще ждут отбора и
публикации, да не только из этих коробок. Стоят на стеллажах, ждут своих
первооткрывателей упаковки с делами управлений Генштаба - оперативного,
разведывательного - и многих других. И не только Генштаба. Ко всему этому
прикасались пока одиночки Все это еще по сей день "неизвестная война".
А у нас некоторые критики и литературоведы договорились до того, что
считают' военная тема себя исчерпала! Нет, уважаемые коллеги, к военной теме
по-настоящему прикоснулись еще очень немногие. Большие открытия и успехи
нашей литературы в создании правды о войне и о человеке на войне еще
впереди.
Введение мое немного затянулось, но прошу учесть - оно написано ко всей
книге, а не только к первой ее части, публикуемой здесь.
Эта первая часть охватывает события, действия людей и главного героя
Жукова от начала XX века до Московской битвы включительно.
Вторая часть, над которой я теперь работаю, освещает сражения и роль в
них Жукова начиная от Московской битвы и до Дня Победы и принятия Жуковым
капитуляции гитлеровской Германии.
Третья часть будет посвящена послевоенной службе и жизни Георгия
Константиновича. Эта часть его биографии меньше всего освещена, и была она
трудной, потому что фактически сразу после победы, с 1946 года, и до смерти
Сталина в 1953 году и с 1957 года до конца жизни он находился в опале.
И лишь в самые последние годы жизни судьба подарила ему большое счастье
- любовь к прекрасной женщине и ее такое же сильное ответное чувство. Тем и
завершится моя книга.
В моей мозаике описано далеко не все-события, личные поступки и
качества людей рассмотрены мной преимущественно в воедином аспекте: я
писатель военный и стремлюсь не выходить за пределы моей компетентное ги
Возможно, есть в книге и огрехи. Мне бы очень хотелось получить от читателей
замечания, поправки и особенно какие-то новые факты, эпизоды из жизни
Георгия Константиновича, которые оказались мне неизвестны при работе над
книгой Все это я учту с благодарностью.
Как это ни странно звучит сегодня, но будущий маршал, вступая в жизнь,
даже не помышлял быть военным. И родители, назвав его при крещении Егорием,
вовсе не думали о внесенном в святцы воине Георгии Победоносце.
Выстрел в Сараево 28 июня 1914 года, которым был убит наследник
австро-венгерского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд и с которого принято
считать начало первой мировой войны, перевернул судьбы не только
императоров, но и деревенского парня, каким был Егор Жуков.
Я начинаю свое повествование с того дня, когда Георгии впервые, еще не
надев военной формы, столкнулся, как сказали бы сегодня, с военной
проблемой.
Произошло это так. С началом боевых действий, под влиянием, как мы
говорим в наши дни, пропаганды произошел всплеск патриотических чувств,
особенно у молодежи, быстрее других поддающейся романтическим мечтаниям
война, мол, это подвиги, геройство, награды...
К этим дням Жуков семь лет проработал в скорняжной мастерской. Из
мальчика-ученика он уже стал мастером, получал "целых десять рублей"! И, как
он сам вспоминает" "Хозяин доверял мне, видимо убедившись в моей честности.
Он часто посылал меня в банк получать по чекам или вносить деньги на его
текущий счет Ценил он меня и как безотказного работника и часто брал в свой
магазин, где кроме скорняжной работы мне поручалась упаковка грузов и
отправка их по товарным конторам.
Мне нравилась такая работа больше, чем в мастерской, где, кроме ругани
между мастерами, не было слышно других разговоров. В магазине - дело
другое..."
Нравилось! Глядишь, и вырос бы из Жукова не наш великий полководец, а
купец или крупный коммерсант Но вспыхнула война, взбудоражила юношей,
захватила возможностью отличиться. Одним из таких был сверстник Георгия,
17-летний парнишка Александр Пилихин, он предложил бежать на фронт Но более
рассудительный Георгий решил посоветоваться с самым авторитетным для него
человеком - мастером Федором Ивановичем. Тот сказал:
- Мне понятно желание Александра, у него отец богатый, ему есть из-за
чего воевать. А тебе, дураку, за что воевать? Уж не за то ли, что твоя мать
с голоду пухнет? Вернешься калекой, никому не будешь нужен.
Так старый мастер преподал первый урок социального мышления на военную
тему будущему полководцу.
Жуков на фронт не убежал, и, следовательно, первое его соприкосновение
с делами военными было не в пользу ратной карьеры. Коммерческое будущее пока
взяло верх. А незадачливый друг его все-таки бежал на фронт, и через два
месяца его привезли тяжело раненного.
Георгий надел военную форму по призыву, 7 августа 1915 года, в городе
Малоярославце Калужской губернии И тем сделал первый шаг к маршальскому
жезлу, который, как известно, находится в вещевом мешке каждого солдата.
Я не буду подробно описывать его боевые дела на фронте, да и нет о них
подробностей, напомню только, что за храбрость и умелые действия Жуков был
произведен в унтер-офицеры и награжден двумя Георгиевскими крестами.
В одной из бесед, которые в конце жизни маршал вел с Константином
Симоновым, он так подводит итог началу своей военной биографии-
"Я иногда задумываюсь над тем, почему именно так, а не иначе сложился
мой жизненный путь на войне и вообще в жизни. В сущности, я мог бы оказаться
в царское время в школе прапорщиков. Я окончил в Брюсовском, бывшем
Газетном, переулке четырехклассное училище, которое по тем временам давало
достаточный образовательный ценз для поступления в школу прапорщиков.. Но
мне этого не захотелось. Я не написал о своем образовании, сообщил только,
что окончил два класса церковноприходской школы, и меня взяли в солдаты.
Так, как я и хотел.
На мое решение повлияла поездка в родную деревню незадолго перед этим.
Я встретил там, дома, двух прапорщиков из нашей деревни; до того плохих,
неудачных, нескладных, что, глядя на них, мне было даже как-то неловко
подумать, что вот я, девятнадцатилетний мальчишка, кончу школу прапорщиков и
пойду командовать взводом и начальствовать над бывалыми солдатами, над
бородачами и буду в их глазах таким же, как эти прапорщики, которых я видел
у себя в деревне. Мне не хотелось этого, было неловко.
Я пошел солдатом. Потом кончил унтер-офицерскую школу - учебную
команду. Эта команда, я бы сказал, была очень серьезным учебным заведением и
готовила унтер-офицеров поосновательнее, чем ныне готовят наши полковые
школы...
Роль унтер-офицеров в царской армии была очень велика. По существу, на
них лежало все обучение солдат, да и немалая тяжесть повседневного
руководства солдатами, в том числе и руководство ими в бою. Среди царских
офицеров было немало настоящих трудяг, таких, которые все умели делать сами
и делали, не жалея на это ни сил, ни времени. Но большинство все-таки
сваливали черновую работу на унтер-офицеров, полагались на них. И это
определило положение унтер-офицеров в царской армии. Они были хорошо
подготовлены, служили серьезно и представляли собой большую силу...
После Февральской революции я был выбран председателем эскадронного
комитета, потом членом полкового.
Нельзя сказать, что я был в те годы политически сознательным человеком.
Тот или иной берущий за живое лозунг, брошенный в то время в солдатскую
среду не только большевиками, но и меньшевиками, и эсерами, много значил и
многими подхватывался. Конечно, в душе было общее ощущение, чутье, куда
идти. Но в тот момент, в те молодые годы можно было и свернуть с верного
пути. Это тоже не было исключено. И кто его знает, как бы вышло, если бы я
оказался не солдатом, а офицером, если бы кончил школу прапорщиков,
отличился в боях, получил бы уже другие офицерские чины и к этому времени
разразилась бы революция. Куда бы я пошел под влиянием тех или иных
обстоятельств, где бы оказался? Может быть, доживал бы где-нибудь свой век в
эмиграции? Конечно, потом, через год-другой, я был уже сознательным
человеком, уже определил свой путь, уже знал, куда идти и за что воевать, но
тогда, в самом начале, если бы моя судьба сложилась по-другому, если бы я
оказался офицером, кто знает, как было бы Сколько искалеченных судеб
оказалось в то время у таких людей из народа, как я"
Начиная свой жизненный и военный путь, Жуков, конечно, и предположить
не мог, что именно он, Георгий Жуков, одержит блистательные победы над
крупнейшими немецкими генералами и фельдмаршалами.
Очень часто в книгах о войне мы встречаем фамилии гитлеровских
генералов, с которыми довелось сражаться в боях нашим полководцам. Но, как
правило, на фамилиях все дело и кончается, а ведь каждый из генералов
обладал определенным характером, имел свои приемы ведения боев и операций, и
это все при встрече с нашими военачальниками, несомненно, сказывалось. И
если в сражении доводилось одерживать победу или терпеть поражение, то, мне
кажется, одно из объяснений успеха или неуспеха заложено и в личности
генерала, с которым, как говорится, пришлось скрестить шпаги. Вот, исходя из
этих соображений, я хочу в моей книге дать портреты будущих противников
Жукова.
Я собирал эти материалы в нашей и зарубежной печати. А однажды
представился случай познакомиться с личными делами гитлеровских генералов и
фельдмаршалов В немецкой армии, как и в других армиях мира, на каждого
офицера велись в управлении кадров личные дела. У нас это папки с завязками,
в которых постепенно, год за годом, накапливаются аттестации и другие
документы, характеризующие службу офицера. В немецкой армии учет выглядит
несколько иначе У них на каждого офицера и генерала заполнялись карточки с
однообразными для всех пунктами, что-то вроде нашей анкеты, только с меньшим
количеством вопросов, сюда вносились конкретные биографические и служебные
данные. Я снял копии с личных дел немецких военачальников, с которыми вам в
книге, а Жукову на полях сражений придется встретиться.
Начнем с будущего фельдмаршала Вильгельма Кейтеля. Почему с него?
Потому, что именно Кейтель в мае 1945 года будет подписывать безоговорочную
капитуляцию гитлеровской армии, которую положит перед ним на стол Жуков. Вот
что написано в личном деле Вильгельма Кейтеля. Родился в 1882 году в семье
среднего достатка, среднего класса, даже с антипрусскими традициями. Первое
офицерское звание - лейтенант - он получил в 1902 году В 1914 году он уже
был капитаном и служил в военном министерстве. В годы первой мировой войны в
качестве офицера генерального штаба работал в штабах нескольких
кавалерийских корпусов и дивизий В 1920 году - преподаватель в кавалерийской
школе. Затем после мировой войны он служил в различных частях на штабных и
командных должностях. В 1923 году получил звание майора.
Следующий из будущих противников Жукова, с кем надо познакомиться
пораньше, как мне кажется,- Эвальд фон Клейст. Потому что фон Клейст будет
первым гитлеровским генералом, с которым Жукову придется столкнуться на поле
боя в первую же неделю войны, недалеко от нашей границы. Клейст в отличие от
Кейтеля был родовит по военной линии, один из его предков был фельдмаршалом
сухопутных войск при Фридрихе II. Следующий его предок тоже, еще в конце
XVIII века и в начале XIX, отличился во многих войнах, за что получил звание
графа, и вот с тех пор к фамилии Клейст стала прибавляться приставка "фон"
Эвальд Клейст родился в 1881 году Звание лейтенанта получил в 1901
году, с 1910 по 1914 год учился в академии После окончания академии получил
звание капитана (Жуков, как вы помните, в 1915 году только надел солдатскую
форму) В годы первой мировой войны Клейст работал в штабах корпуса, а после
был направлен на службу в генеральный штаб. В 1919 году - майор и работает
референтом, завотделом в военном ведомстве.
Если с Клейстом Жуков только столкнулся в первые дни войны, но
остановить его танковый таран не смог, то с фельдмаршалом фон Боком он бился
долго и упорно в сражениях под Москвой и одержал над ним, как известно,
блестящую победу. Поэтому и за службой фон Бока давайте проследим заранее.
По возрасту он ровесник Кейтеля и Клейста, родился в 1880 году, тоже
потомственный прусский офицер в третьем поколении. На фронтах первой мировой
войны дослужился до командира полка.
В те же годы начинали свои военные биографии и набирались образования и
опыта почти все будущие противники Жукова. Гальдер, фон Манштейн,Гудериан,
Гот, Паулюс, фон Рундштедт, Лист, Гепнер и другие У них очень похожие
биографии, почти все они родились в конце прошлого века, потомственные
служаки, окончили офицерские училища и военные академии, получили опыт на
фронтах первой мировой войны. По ходу службы Жукова я буду знакомить
читателей и с изменениями в биографиях его оппонентов.
Жизнь нескольких поколений почти всех европейских государств в середине
XX века зависела не только от обычного хода истории, движимого постоянно
действующими социальными, экономическими, политическими и природными
механизмами, но еще в эти годы проявилось и очень ощутимое влияние
исторических личностей.
Деятельность Георгия Константиновича Жукова часто соприкасалась с
деяниями двух исторических персонажей - это Сталин и Гитлер, от них нередко
зависели и его собственные поступки, решения, а порой жизнь или смерть.
И хочу сразу же не просто сказать, а с недоумением воскликнуть по
поводу такого вот исторического парадокса: Сталин и Гитлер были признаны
военно-врачебными комиссиями непригодными к военной службе Правда, в годы
первой мировой воины, когда всех при зывали "под метелку", Гитлер дослужился
до звания ефрейтора. И вот эти двое, не наделенные природой даже простейшими
качествами, необходимыми для военной профессии, становятся Верховными
Главнокомандующими, руководят сражениями миллионных армий, присваивают
звания маршалов и генералов, награждают или расстреливают их по своей
прихоти, посылают в бой миллионы людей, проводят сражения в масштабах,
невиданных доселе в истории.
Многие из живущих сегодня, и я в том числе,- свидетели и участники
того, как вершилась недавняя история. Я считаю необходимым вспомнить хотя бы
главные события и основных предводителей наших потому, что новые поколения
не знают этих событий, не говоря о скрытых движущих рычагах и пружинах, без
этого им многое будет непонятно. Да и нам, уходящим, на склоне лет нелишне
вспомнить и пережитое, и что мы "натворили" в то жестокое лихолетье, ведомые
историческими личностями и своей слепой преданностью им.
В книге Жукова, в главе, которая называется "Участие в гражданской
войне", изложена общая обстановка на фронтах, на востоке, на западе, на юге,
но все это в очень крупных масштабах, и мало сказано о личном участии Жукова
в боях Из автобиографии в его личном деле и из отдельных эпизодов в
воспоминаниях можно составить следующую короткую хронику его участия в
гражданской войне
В Краевую Армию вступил добровольно в августе 1918-го Службу начал в
4-м кавалерийском полку 1 и Московской кавалерийской дивизии. Полк
формировался в Москве, в казармах на Ходынке Был в этом полку рядовым,
затем, командиром отделения, помощником командира взвода.
Весной 1919 года возникла опасность для молодой Советской республики на
востоке Оттуда вел свою трехсоттысячную, хорошо вооруженную армию Колчак
Сюда, на этот фронт, и был брошен полк, в котором служил Жуков. Он
вспоминает о прибытии в район боевых действий довольно живописно-
"Помню момент выгрузки нашего полка на станции Ершов Изголодавшиеся в
Москве красноармейцы прямо из вагонов ринулись на базары, купили там караваи
хлеба и тут же начали их поглощать, да так, что многие заболели. В Москве-то
ведь получали четверть фунта плохого хлеба да щи с кониной или воблой.
Зная, как голодает трудовой народ Москвы, Петрограда и других городов,
как плохо снабжена Красная Армия, мы испытывали чувство классовой ненависти
к кулакам, контрреволюционному казачеству и интервентам Это обстоятельство
помогло воспитывать в бойцах Красной Армии ярость к врагу, готовность их к
решающим схваткам".
К середине апреля создалась реальная угроза соединения войск Колчака и
Деникина, потому что Колчак находился в непосредственной близости от Казани
и Самары. В этот критический момент командование южной группой войск
Восточного фронта было возложено на М. В. Фрунзе. Умелым ударом по открытому
левому флангу Фрунзе нанес белым поражение под Бугульмой, Белебеем и под
Уфой. В этих боях участвовал, еще в небольшом звании, в должности
помкомвзвода, и Жуков Тогда же он впервые увидел Фрунзе. Конечно, он тогда
стоял в строю, а Фрунзе был для него большой, недосягаемый начальник, но все
же эта встреча навсегда запомнилась Жукову, он с большой теплотой отзывался
о Михаиле Васильевиче.
В это время уже совсем определяется и политическое лицо Георгия
Константиновича. До марта 1919 года он состоял в группе сочувствующих (тогда
еще не было кандидатов партии), а 1 марта 1919 года его приняли в члены РКП
(б) В партию Жуков вступал, как говорится, с открытой душой, полностью
разделяя ее программу - социальное положение и жизнь крестьянина-бедняка
сформировали его взгляды и чаяния, они совершенно соответствовали тому, что
провозглашала и осуществляла партия. В своих воспоминаниях он, уже будучи
пожилым человеком, с жаром пишет- "С тех пор все свои думы, стремления,
действия я старался подчинять обязанностям члена партии, а когда дело
доходило до схватки с врагами Родины, я, как коммунист, помнил требования
нашей партии быть примером беззаветного служения своему народу".
И это действительно так. В сабельных рубках, в стычках с врагами Жуков
был храбрым бойцом, что отмечали его товарищи и командиры. Во второй
половине 1919 года его, как человека, проявившего себя в боях и
заслуживающего дальнейшего роста, намеревались послать на курсы красных
командиров. Но в эти дни в районе села Заплавное белые внезапно
переправились через Волгу между Черным Яром и Царицыном, и полк вместе с
другими частями был брошен на ликвидацию этого плацдарма, поэтому Жукова на
учебу не отправили. Да к тому же в этих боях он был и ранен. Это произошло в
рукопашной схватке- недалеко от Жукова разорвалась ручная граната, и осколки
впились в левую ногу и левый бок. Жуков был отправлен в лазарет.
После лечения он получил месячный отпуск на поправку. Поехал к
родителям, в свою родную деревню Стрелковку. Здесь было голодно, жилось
трудно. Сразу после отпуска Жуков явился в военкомат и попросил, чтобы его
отправили в действующую армию. Но военком, посмотрев на него, сказал, что он
еще слаб, надо бы ему полечиться, и поэтому отправил его на кавалерийские
курсы в Старожилово Рязанской губернии.
Здесь скоро разглядели в нем задатки способного командира и назначили
И еще я встретился со многими участниками войны, сослуживцами маршала
Жукова, беседовал и записывал их рассказы и тоже широко использую их в своей
книге.
Все компоненты мозаики объединены моими суждениями, объяснениями,
комментариями, они-то и должны, по моему замыслу, связать все в единое
целое. Не помню, кому принадлежит мысль, но мне она кажется правильной, я ее
разделяю:
комментарий - это уже мировоззрение. В связи с этим могут возникнуть у
читателей опасения, что мои описания в какой-то степени будут субъективными
в силу того, что я человек со свойственными каждому из нас своими
убеждениями, взглядами, отношением к людям и событиям Наверное, такое
опасение закономерно. Но все же в самом начале хочу предупредить, что я
старался избегать субъективности и быть в доступной мне степени объективным.
Допускаю, что у многих профессиональных историков чтение моей книги
ничего, кроме раздражения, не вызовет, потому что они знают больше меня и
вряд ли найдут в моем повествовании что-то для себя новое, а некоторые
суждения мои, возможно, будут восприняты ими как ненаучные. Но книга эта в
первую очередь рассчитана на читателей, от которых я получил тысячи добрых
отзывов на моего "Полководца" и кто ждет теперь книгу о Жукове.
Мне очень хочется дать читателям возможность самим познакомиться с
документами, услышать голоса очевидцев, потому что не каждый из вас имеет
доступ, да и время на то, чтобы рыться в архивах, доставать необходимые
книги в библиотеках, ну и, конечно же, не каждый может встречаться с теми,
кто участвовал в сражениях и был близок к историческим личностям и простым
людям - участникам событий, о которых пойдет разговор Я надеюсь, кто-нибудь
раскроет эту книгу, когда уже не будет ни меня, ни участников войны, живущих
сегодня. Вот тогда ценность бесед и свидетельств очевидцев возрастет еще
больше.
Отшумели сражения второй мировой войны, раскрыты архивы и тайны
генеральных штабов воевавших сторон, рассказаны и обнародованы ухищрения
дипломатов, политических деятелей и военачальников. Казалось бы, пришло
время изучать людям правду о всем происшедшем. И вот начали эту правду
излагать. Но, как это ни странно, правда опять разная в двух лагерях, так же
как это было в дни, когда гремели пушки. Оперируя теми же событиями,
сражениями, рубежами и фронтами, количеством войск, датами, именами
полководцев и героев, обе стороны теперь пишут историю на свой манер,
толкуют так, как это выгодно той или другой стороне, причем самое
любопытное, что все подтверждают свои точки зрения достоверными,
убедительными аргументами, документами, а в конечном счете приходят к своим,
желаемым выводам.
Можно ли не поддаться этому пороку? Давайте попробуем. Но это будет не
просто, потому что, хоть и очень много написано об этой войне, она все еще
остается по-настоящему "неизвестной".
В связи с перестройкой и гласностью появилось в печати, извлечено из
личных и государственных архивов огромное количество неведомых нам ранее
фактов или таких событий, о которых нельзя было писать и говорить.
Работая над книгой о Жукове без прежних ограничений и запретов, я
обнаружил, что и нам самим эта война во многом не известна. Как это ни
странно, но это так! Не говоря уже о тенденциозности и прямой фальсификации,
мы еще не знаем многие стороны и подробности войны потому, что есть целые
материки материалов, которых мало кто касался. Назову два из них, которые
мне довелось просмотреть. Жуков, выезжая на фронт, в действующую армию,
ежедневно в конце дня, а чаще ночью или уже утром писал совершенно секретные
донесения Сталину Подчеркиваю - ежедневно! Эти донесения ввиду их большой
секретности писались в единственном экземпляре лично Жуковым или под его
диктовку генералом для особых поручений. На машинке донесения не
перепечатывались Их текст передавался Верховному Главнокомандующему шифром.
Все, кому был известен текст, расписывались на донесении - начиная от Жукова
и кончая шифровальщиками. Донесения эти собраны в несколько объемистых томов
по пятьсот и более листов Я прочитал и сделал выписки из этих томов, причем
не из расшифрованного в Генеральном штабе текста, а из подлинных, написанных
и правленных Жуковым разными карандашами и чернилами. В каждом донесении из
почерка так и проявляется, бросается в глаза настроение, душевное состояние
маршала. В каждом донесении излагается обстановка на определенный день и
час, а также решение Жукова на действия войск в этих обстоятельствах.
Слова, буквы, строчки в каждом донесении разные. Если дела идут
успешно, войска наступают или стойко обороняются, строки текста, абзац к
абзацу ложится прямыми, строгими прямоугольниками. Но если идет сшибка с
контрударами, контратаками, вклиниванием противника и, не дай бог, отходом
наших войск, в этом случае и текст донесения на листах бумаги весь вкривь и
вкось, с вставками и перечеркиванием, приписками сбоку и на обороте. Тут и
карандаши разного цвета, и восклицательные знаки иногда по три подряд.
И, даже порой не выдерживая жуковского темперамента, бумага местами
прорвана энергичным росчерком. Представляю еще и восклицания при этом: Жуков
под горячую руку, как говорится, за словом в карман не лез, выпаливал, что
накипело, громко и энергично.
Другие, еще более объемистые, залежи "неизвестной войны" (наверное, с
ними работали ученые, журналисты, работники Министерства обороны и до меня,
не претендую на роль первооткрывателя, но для меня это были действительно
неведомые сокровища). Представьте себе 96 больших коробок, в каждой из них
по 3-4 тома подлинных политических донесений из многих дивизий всех армий и
всех фронтов! И в каждом томе более 500 документов. Здесь вся война, каждый
ее день, героические поступки, подлые предательства, партсобрания с
приветствиями "вождю народов", пьянки и дебоши, сбор средств на вооружение,
самоубийства и самострелы. освобожденные города и села, радостные встречи
соотечественников и их же помощь нашим врагам, перебои в снабжении и
раненые, брошенные на произвол судьбы Солдаты-герои и генералы-подлецы
Подлецы-солдаты и герои-генералы.
Вот где она, "неизвестная война"
Я познакомлю читателей с многими иэ этих материалов, имеющих отношение
к моей теме, к Жукову, операциям, которыми он руководил
Но, повторяю, сотни томов и тысячи документов еще ждут отбора и
публикации, да не только из этих коробок. Стоят на стеллажах, ждут своих
первооткрывателей упаковки с делами управлений Генштаба - оперативного,
разведывательного - и многих других. И не только Генштаба. Ко всему этому
прикасались пока одиночки Все это еще по сей день "неизвестная война".
А у нас некоторые критики и литературоведы договорились до того, что
считают' военная тема себя исчерпала! Нет, уважаемые коллеги, к военной теме
по-настоящему прикоснулись еще очень немногие. Большие открытия и успехи
нашей литературы в создании правды о войне и о человеке на войне еще
впереди.
Введение мое немного затянулось, но прошу учесть - оно написано ко всей
книге, а не только к первой ее части, публикуемой здесь.
Эта первая часть охватывает события, действия людей и главного героя
Жукова от начала XX века до Московской битвы включительно.
Вторая часть, над которой я теперь работаю, освещает сражения и роль в
них Жукова начиная от Московской битвы и до Дня Победы и принятия Жуковым
капитуляции гитлеровской Германии.
Третья часть будет посвящена послевоенной службе и жизни Георгия
Константиновича. Эта часть его биографии меньше всего освещена, и была она
трудной, потому что фактически сразу после победы, с 1946 года, и до смерти
Сталина в 1953 году и с 1957 года до конца жизни он находился в опале.
И лишь в самые последние годы жизни судьба подарила ему большое счастье
- любовь к прекрасной женщине и ее такое же сильное ответное чувство. Тем и
завершится моя книга.
В моей мозаике описано далеко не все-события, личные поступки и
качества людей рассмотрены мной преимущественно в воедином аспекте: я
писатель военный и стремлюсь не выходить за пределы моей компетентное ги
Возможно, есть в книге и огрехи. Мне бы очень хотелось получить от читателей
замечания, поправки и особенно какие-то новые факты, эпизоды из жизни
Георгия Константиновича, которые оказались мне неизвестны при работе над
книгой Все это я учту с благодарностью.
Как это ни странно звучит сегодня, но будущий маршал, вступая в жизнь,
даже не помышлял быть военным. И родители, назвав его при крещении Егорием,
вовсе не думали о внесенном в святцы воине Георгии Победоносце.
Выстрел в Сараево 28 июня 1914 года, которым был убит наследник
австро-венгерского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд и с которого принято
считать начало первой мировой войны, перевернул судьбы не только
императоров, но и деревенского парня, каким был Егор Жуков.
Я начинаю свое повествование с того дня, когда Георгии впервые, еще не
надев военной формы, столкнулся, как сказали бы сегодня, с военной
проблемой.
Произошло это так. С началом боевых действий, под влиянием, как мы
говорим в наши дни, пропаганды произошел всплеск патриотических чувств,
особенно у молодежи, быстрее других поддающейся романтическим мечтаниям
война, мол, это подвиги, геройство, награды...
К этим дням Жуков семь лет проработал в скорняжной мастерской. Из
мальчика-ученика он уже стал мастером, получал "целых десять рублей"! И, как
он сам вспоминает" "Хозяин доверял мне, видимо убедившись в моей честности.
Он часто посылал меня в банк получать по чекам или вносить деньги на его
текущий счет Ценил он меня и как безотказного работника и часто брал в свой
магазин, где кроме скорняжной работы мне поручалась упаковка грузов и
отправка их по товарным конторам.
Мне нравилась такая работа больше, чем в мастерской, где, кроме ругани
между мастерами, не было слышно других разговоров. В магазине - дело
другое..."
Нравилось! Глядишь, и вырос бы из Жукова не наш великий полководец, а
купец или крупный коммерсант Но вспыхнула война, взбудоражила юношей,
захватила возможностью отличиться. Одним из таких был сверстник Георгия,
17-летний парнишка Александр Пилихин, он предложил бежать на фронт Но более
рассудительный Георгий решил посоветоваться с самым авторитетным для него
человеком - мастером Федором Ивановичем. Тот сказал:
- Мне понятно желание Александра, у него отец богатый, ему есть из-за
чего воевать. А тебе, дураку, за что воевать? Уж не за то ли, что твоя мать
с голоду пухнет? Вернешься калекой, никому не будешь нужен.
Так старый мастер преподал первый урок социального мышления на военную
тему будущему полководцу.
Жуков на фронт не убежал, и, следовательно, первое его соприкосновение
с делами военными было не в пользу ратной карьеры. Коммерческое будущее пока
взяло верх. А незадачливый друг его все-таки бежал на фронт, и через два
месяца его привезли тяжело раненного.
Георгий надел военную форму по призыву, 7 августа 1915 года, в городе
Малоярославце Калужской губернии И тем сделал первый шаг к маршальскому
жезлу, который, как известно, находится в вещевом мешке каждого солдата.
Я не буду подробно описывать его боевые дела на фронте, да и нет о них
подробностей, напомню только, что за храбрость и умелые действия Жуков был
произведен в унтер-офицеры и награжден двумя Георгиевскими крестами.
В одной из бесед, которые в конце жизни маршал вел с Константином
Симоновым, он так подводит итог началу своей военной биографии-
"Я иногда задумываюсь над тем, почему именно так, а не иначе сложился
мой жизненный путь на войне и вообще в жизни. В сущности, я мог бы оказаться
в царское время в школе прапорщиков. Я окончил в Брюсовском, бывшем
Газетном, переулке четырехклассное училище, которое по тем временам давало
достаточный образовательный ценз для поступления в школу прапорщиков.. Но
мне этого не захотелось. Я не написал о своем образовании, сообщил только,
что окончил два класса церковноприходской школы, и меня взяли в солдаты.
Так, как я и хотел.
На мое решение повлияла поездка в родную деревню незадолго перед этим.
Я встретил там, дома, двух прапорщиков из нашей деревни; до того плохих,
неудачных, нескладных, что, глядя на них, мне было даже как-то неловко
подумать, что вот я, девятнадцатилетний мальчишка, кончу школу прапорщиков и
пойду командовать взводом и начальствовать над бывалыми солдатами, над
бородачами и буду в их глазах таким же, как эти прапорщики, которых я видел
у себя в деревне. Мне не хотелось этого, было неловко.
Я пошел солдатом. Потом кончил унтер-офицерскую школу - учебную
команду. Эта команда, я бы сказал, была очень серьезным учебным заведением и
готовила унтер-офицеров поосновательнее, чем ныне готовят наши полковые
школы...
Роль унтер-офицеров в царской армии была очень велика. По существу, на
них лежало все обучение солдат, да и немалая тяжесть повседневного
руководства солдатами, в том числе и руководство ими в бою. Среди царских
офицеров было немало настоящих трудяг, таких, которые все умели делать сами
и делали, не жалея на это ни сил, ни времени. Но большинство все-таки
сваливали черновую работу на унтер-офицеров, полагались на них. И это
определило положение унтер-офицеров в царской армии. Они были хорошо
подготовлены, служили серьезно и представляли собой большую силу...
После Февральской революции я был выбран председателем эскадронного
комитета, потом членом полкового.
Нельзя сказать, что я был в те годы политически сознательным человеком.
Тот или иной берущий за живое лозунг, брошенный в то время в солдатскую
среду не только большевиками, но и меньшевиками, и эсерами, много значил и
многими подхватывался. Конечно, в душе было общее ощущение, чутье, куда
идти. Но в тот момент, в те молодые годы можно было и свернуть с верного
пути. Это тоже не было исключено. И кто его знает, как бы вышло, если бы я
оказался не солдатом, а офицером, если бы кончил школу прапорщиков,
отличился в боях, получил бы уже другие офицерские чины и к этому времени
разразилась бы революция. Куда бы я пошел под влиянием тех или иных
обстоятельств, где бы оказался? Может быть, доживал бы где-нибудь свой век в
эмиграции? Конечно, потом, через год-другой, я был уже сознательным
человеком, уже определил свой путь, уже знал, куда идти и за что воевать, но
тогда, в самом начале, если бы моя судьба сложилась по-другому, если бы я
оказался офицером, кто знает, как было бы Сколько искалеченных судеб
оказалось в то время у таких людей из народа, как я"
Начиная свой жизненный и военный путь, Жуков, конечно, и предположить
не мог, что именно он, Георгий Жуков, одержит блистательные победы над
крупнейшими немецкими генералами и фельдмаршалами.
Очень часто в книгах о войне мы встречаем фамилии гитлеровских
генералов, с которыми довелось сражаться в боях нашим полководцам. Но, как
правило, на фамилиях все дело и кончается, а ведь каждый из генералов
обладал определенным характером, имел свои приемы ведения боев и операций, и
это все при встрече с нашими военачальниками, несомненно, сказывалось. И
если в сражении доводилось одерживать победу или терпеть поражение, то, мне
кажется, одно из объяснений успеха или неуспеха заложено и в личности
генерала, с которым, как говорится, пришлось скрестить шпаги. Вот, исходя из
этих соображений, я хочу в моей книге дать портреты будущих противников
Жукова.
Я собирал эти материалы в нашей и зарубежной печати. А однажды
представился случай познакомиться с личными делами гитлеровских генералов и
фельдмаршалов В немецкой армии, как и в других армиях мира, на каждого
офицера велись в управлении кадров личные дела. У нас это папки с завязками,
в которых постепенно, год за годом, накапливаются аттестации и другие
документы, характеризующие службу офицера. В немецкой армии учет выглядит
несколько иначе У них на каждого офицера и генерала заполнялись карточки с
однообразными для всех пунктами, что-то вроде нашей анкеты, только с меньшим
количеством вопросов, сюда вносились конкретные биографические и служебные
данные. Я снял копии с личных дел немецких военачальников, с которыми вам в
книге, а Жукову на полях сражений придется встретиться.
Начнем с будущего фельдмаршала Вильгельма Кейтеля. Почему с него?
Потому, что именно Кейтель в мае 1945 года будет подписывать безоговорочную
капитуляцию гитлеровской армии, которую положит перед ним на стол Жуков. Вот
что написано в личном деле Вильгельма Кейтеля. Родился в 1882 году в семье
среднего достатка, среднего класса, даже с антипрусскими традициями. Первое
офицерское звание - лейтенант - он получил в 1902 году В 1914 году он уже
был капитаном и служил в военном министерстве. В годы первой мировой войны в
качестве офицера генерального штаба работал в штабах нескольких
кавалерийских корпусов и дивизий В 1920 году - преподаватель в кавалерийской
школе. Затем после мировой войны он служил в различных частях на штабных и
командных должностях. В 1923 году получил звание майора.
Следующий из будущих противников Жукова, с кем надо познакомиться
пораньше, как мне кажется,- Эвальд фон Клейст. Потому что фон Клейст будет
первым гитлеровским генералом, с которым Жукову придется столкнуться на поле
боя в первую же неделю войны, недалеко от нашей границы. Клейст в отличие от
Кейтеля был родовит по военной линии, один из его предков был фельдмаршалом
сухопутных войск при Фридрихе II. Следующий его предок тоже, еще в конце
XVIII века и в начале XIX, отличился во многих войнах, за что получил звание
графа, и вот с тех пор к фамилии Клейст стала прибавляться приставка "фон"
Эвальд Клейст родился в 1881 году Звание лейтенанта получил в 1901
году, с 1910 по 1914 год учился в академии После окончания академии получил
звание капитана (Жуков, как вы помните, в 1915 году только надел солдатскую
форму) В годы первой мировой войны Клейст работал в штабах корпуса, а после
был направлен на службу в генеральный штаб. В 1919 году - майор и работает
референтом, завотделом в военном ведомстве.
Если с Клейстом Жуков только столкнулся в первые дни войны, но
остановить его танковый таран не смог, то с фельдмаршалом фон Боком он бился
долго и упорно в сражениях под Москвой и одержал над ним, как известно,
блестящую победу. Поэтому и за службой фон Бока давайте проследим заранее.
По возрасту он ровесник Кейтеля и Клейста, родился в 1880 году, тоже
потомственный прусский офицер в третьем поколении. На фронтах первой мировой
войны дослужился до командира полка.
В те же годы начинали свои военные биографии и набирались образования и
опыта почти все будущие противники Жукова. Гальдер, фон Манштейн,Гудериан,
Гот, Паулюс, фон Рундштедт, Лист, Гепнер и другие У них очень похожие
биографии, почти все они родились в конце прошлого века, потомственные
служаки, окончили офицерские училища и военные академии, получили опыт на
фронтах первой мировой войны. По ходу службы Жукова я буду знакомить
читателей и с изменениями в биографиях его оппонентов.
Жизнь нескольких поколений почти всех европейских государств в середине
XX века зависела не только от обычного хода истории, движимого постоянно
действующими социальными, экономическими, политическими и природными
механизмами, но еще в эти годы проявилось и очень ощутимое влияние
исторических личностей.
Деятельность Георгия Константиновича Жукова часто соприкасалась с
деяниями двух исторических персонажей - это Сталин и Гитлер, от них нередко
зависели и его собственные поступки, решения, а порой жизнь или смерть.
И хочу сразу же не просто сказать, а с недоумением воскликнуть по
поводу такого вот исторического парадокса: Сталин и Гитлер были признаны
военно-врачебными комиссиями непригодными к военной службе Правда, в годы
первой мировой воины, когда всех при зывали "под метелку", Гитлер дослужился
до звания ефрейтора. И вот эти двое, не наделенные природой даже простейшими
качествами, необходимыми для военной профессии, становятся Верховными
Главнокомандующими, руководят сражениями миллионных армий, присваивают
звания маршалов и генералов, награждают или расстреливают их по своей
прихоти, посылают в бой миллионы людей, проводят сражения в масштабах,
невиданных доселе в истории.
Многие из живущих сегодня, и я в том числе,- свидетели и участники
того, как вершилась недавняя история. Я считаю необходимым вспомнить хотя бы
главные события и основных предводителей наших потому, что новые поколения
не знают этих событий, не говоря о скрытых движущих рычагах и пружинах, без
этого им многое будет непонятно. Да и нам, уходящим, на склоне лет нелишне
вспомнить и пережитое, и что мы "натворили" в то жестокое лихолетье, ведомые
историческими личностями и своей слепой преданностью им.
В книге Жукова, в главе, которая называется "Участие в гражданской
войне", изложена общая обстановка на фронтах, на востоке, на западе, на юге,
но все это в очень крупных масштабах, и мало сказано о личном участии Жукова
в боях Из автобиографии в его личном деле и из отдельных эпизодов в
воспоминаниях можно составить следующую короткую хронику его участия в
гражданской войне
В Краевую Армию вступил добровольно в августе 1918-го Службу начал в
4-м кавалерийском полку 1 и Московской кавалерийской дивизии. Полк
формировался в Москве, в казармах на Ходынке Был в этом полку рядовым,
затем, командиром отделения, помощником командира взвода.
Весной 1919 года возникла опасность для молодой Советской республики на
востоке Оттуда вел свою трехсоттысячную, хорошо вооруженную армию Колчак
Сюда, на этот фронт, и был брошен полк, в котором служил Жуков. Он
вспоминает о прибытии в район боевых действий довольно живописно-
"Помню момент выгрузки нашего полка на станции Ершов Изголодавшиеся в
Москве красноармейцы прямо из вагонов ринулись на базары, купили там караваи
хлеба и тут же начали их поглощать, да так, что многие заболели. В Москве-то
ведь получали четверть фунта плохого хлеба да щи с кониной или воблой.
Зная, как голодает трудовой народ Москвы, Петрограда и других городов,
как плохо снабжена Красная Армия, мы испытывали чувство классовой ненависти
к кулакам, контрреволюционному казачеству и интервентам Это обстоятельство
помогло воспитывать в бойцах Красной Армии ярость к врагу, готовность их к
решающим схваткам".
К середине апреля создалась реальная угроза соединения войск Колчака и
Деникина, потому что Колчак находился в непосредственной близости от Казани
и Самары. В этот критический момент командование южной группой войск
Восточного фронта было возложено на М. В. Фрунзе. Умелым ударом по открытому
левому флангу Фрунзе нанес белым поражение под Бугульмой, Белебеем и под
Уфой. В этих боях участвовал, еще в небольшом звании, в должности
помкомвзвода, и Жуков Тогда же он впервые увидел Фрунзе. Конечно, он тогда
стоял в строю, а Фрунзе был для него большой, недосягаемый начальник, но все
же эта встреча навсегда запомнилась Жукову, он с большой теплотой отзывался
о Михаиле Васильевиче.
В это время уже совсем определяется и политическое лицо Георгия
Константиновича. До марта 1919 года он состоял в группе сочувствующих (тогда
еще не было кандидатов партии), а 1 марта 1919 года его приняли в члены РКП
(б) В партию Жуков вступал, как говорится, с открытой душой, полностью
разделяя ее программу - социальное положение и жизнь крестьянина-бедняка
сформировали его взгляды и чаяния, они совершенно соответствовали тому, что
провозглашала и осуществляла партия. В своих воспоминаниях он, уже будучи
пожилым человеком, с жаром пишет- "С тех пор все свои думы, стремления,
действия я старался подчинять обязанностям члена партии, а когда дело
доходило до схватки с врагами Родины, я, как коммунист, помнил требования
нашей партии быть примером беззаветного служения своему народу".
И это действительно так. В сабельных рубках, в стычках с врагами Жуков
был храбрым бойцом, что отмечали его товарищи и командиры. Во второй
половине 1919 года его, как человека, проявившего себя в боях и
заслуживающего дальнейшего роста, намеревались послать на курсы красных
командиров. Но в эти дни в районе села Заплавное белые внезапно
переправились через Волгу между Черным Яром и Царицыном, и полк вместе с
другими частями был брошен на ликвидацию этого плацдарма, поэтому Жукова на
учебу не отправили. Да к тому же в этих боях он был и ранен. Это произошло в
рукопашной схватке- недалеко от Жукова разорвалась ручная граната, и осколки
впились в левую ногу и левый бок. Жуков был отправлен в лазарет.
После лечения он получил месячный отпуск на поправку. Поехал к
родителям, в свою родную деревню Стрелковку. Здесь было голодно, жилось
трудно. Сразу после отпуска Жуков явился в военкомат и попросил, чтобы его
отправили в действующую армию. Но военком, посмотрев на него, сказал, что он
еще слаб, надо бы ему полечиться, и поэтому отправил его на кавалерийские
курсы в Старожилово Рязанской губернии.
Здесь скоро разглядели в нем задатки способного командира и назначили