Карпов Василий. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира (книга 1)

Могилевского шоссе; рубежом обороны, на котором должны остановиться,
назначен Стахов - Червень. В районе Слуцка вчера, по наблюдению авиации,
210-я мотострелковая дивизия вела бой в районе Шищсцы. В районе Бобруйска
сегодня в 4 часа противник навел мост, по которому проскочило 12 танков.
Ж у к о в. Немцы передают по радио, что ими восточнее Белостока
окружены две армии. Видимо, какая-то доля правды в этом есть. Почему ваш
штаб не организует высылку делегатов связи, чтобы найти войска? Где Кулик,
Болдин, Кузнецов? Где кавкорпус? Не может быть, чтобы авиация не видела
конницу.
П а в л о в. Да, большая доля правды. Нам известно, что 25 й 26 июня
части были на реке Щаре, вели бой за переправы с противником, занимающим
восточный берег реки Щары. Третья армия стремиласьотойти по обе стороны реки
Щары..21-й стрелковый корпус-в районе Лиды. С этим корпусом имели связь по
радио, но со вчерашнего дня связи нет, корпус пробивается из окружения в
указанном ему направлении. Авиация не может Отыскать конницу и мехчасти,
потому что все это тщательно скрывается в лесах от авиации противника.
Послана группа с радиостанцией с задачей разыскать, где Кулик и где
находятся наши части. От этой группы ответа пока нет. Болдин и Кузнецов, как
и Голубев, до 26 июня были при частях.
Ж у к о в. Основная ваша задача - как можно быстрее разыскать части и
вывести их за реку Березину. За это дело возьмитесь лично и отберите для
этой цели способных командиров. Ставка Главного Командования от вас требует
в кратчайший срок собрать все войска фронта и привести их в надлежащее
состояние. Нельзя ни в коем случае допустить прорыва частей противника в
районе Бобруйска и в районе Борисова. Вы должны во что бы то ни стало не
допустить срыва окончания сосредоточения армий в районе Орша - Могилев -
Жлобин - Рогачев: Для руководства боями и для того, чтобы вы Знали, что
происходит под Бобруйском, вышлите группу командиров с радиостанцией под
руководством вашего заместителя. Немедленно эвакуируйте склады, чтобы все
это не попало в руки противника. Как только обстановка прояснится, сразу же
обо всем доложите.
П а в л о в. Для удержания Бобруйска и Борисова бросим все части, даже
школу".
Однако эта задача была совершенно невыполнима, так как противник уже 26
июня крупными силами форсировал Западную Двину и захватил Даугавпилс.
30 июня в Генеральный штаб Жукову позвонил Сталин и приказал вызвать Д.
Г. Павлова в Москву. В этот день в штаб Павлова прибыл генерал А. И.
Еременко с приказом о том, что командующим Западным фронтом назначается он.
Павлов прибыл на следующий день, и первый, к кому он зашел, был Жуков.
Как вспоминает Георгий Константинович, он не узнал Павлова, так похудел и
осунулся тот за восемь дней войны. Состоялся нелегкий разговор, Павлов
нервничал, искал оправдания в неудачах не только в силе противника, но и в
неправильном руководстве сверху. Он бил прав, но судьба его уже была решена.
И не только тем, что на его место уже назначен новый командующий. Еременко
пробыл в этой должности всего несколько дней. Сталин изменил свое решение и
назначил командующим Западным фронтом маршала Тимошенко, а членом Военного
совета этого фронта Л. З. Мехлиса. Причем, напутствуя на эту должность,
Сталин сказал Мехлису:
- Разберитесь там, на Западном фронте, соберите Военный совет и решите,
кто, кроме Павлова, виновен в допущенных серьезных ошибках.
Этой короткой фразы для Мехлиса было достаточно, она прозвучала для
него четкой и определенной программой действий: Павлов виновен, и надо
подыскать еще и других виновников "серьезных ошибок". В общем, дело должно
быть "громким". По прибытии в штаб Западного фронта Мехлис, без долгих
расследований, оформил предложение Военного совета фронта, согласно которому
следует предать суду Военного трибунала все командование Западного фронта.
Однако Государственный Комитет Обороны СССР при принятии решения не
ссылается на этот документ Мехлиса, видимо понимая, что его бумага не очень
весома для акции, которую затеял Сталин. Поэтому решение ГКО принимается "по
представлению главнокомандующих и командующих фронтами и армиями".
Эта ссылка на главнокомандующих является первой фальсификацией в "деле
Павлова". Никаких представлений из фронтов и тем более из армий не было,
арест, а затем расправа над командованием Западного фронта были для
главнокомандующих такой же неожиданностью, как и для всей армии. Сталин
ощутил, как зашатался авторитет из-за его ошибок и просчетов, которые
привели к таким катастрофическим поражениям в первые дни войны. Надо было
спасать не только положение, но и себя. Народ не мог не думать о причинах
постигших страну и армию неудач. Нужно было направить ход их мыслей в нужную
сторону. Нужны были виновники - "козлы отпущения".
И вот заседает Государственный Комитет Обороны и принимает
постановление - оно "совершенно секретное", но в то же время должно быть
объявлено "во всех ротах, батареях, эскадронах, эскадрильях", та есть
доведено до каждого солдата, или, как гласит поговорка, "по секрету всему
свету". Это свидетельствует, на мой взгляд, о растерянности Сталина, о его
тайном стремлении оправдаться, отвести от себя вину. Если секретная бумага
останется в штабных папках, никто не узнает виновников неудач, так и будут
все думать, что он, Сталин, допустил просчеты и промахи. Нет, все должны
знать, что Сталин не только не виноват - он карает виновников! Желание
Сталина отчетливо проступает еще и в том, что он единолично подписал это
"Постановление" - ни одного члена ГКО рядом. Он один- Сталин - увидел
виновников и покарал их, это должны знать все. Поэтому и объявить все всем,
несмотря на "совершенную секретность".
И действительно, постановление было зачитано всем вооруженным силам, да
и на промышленных предприятиях, связанных с производством продукции для
фронта, а тогда все работали на армию. Но с течением времени постановление
действительно стало обретать секретность. То ли Сталин понял, что все
обвинения, как говорится, шиты белыми нитками, то ли в ходе войны стали
отчетливо видны настоящие причины и виновники всех неудач, в общем, это
постановление чем дальше от военных лет, тем глубже пряталось в архивных
сейфах. О нем вспоминали, говорили общими фразами, но сам текст после того,
всеобщего, оглашения ни разу не публиковался. И, если я не ошибаюсь, не
опубликован до сих пор. Отдельные выдержки и пересказ в книгах историков и в
мемуарах приводятся, но поскольку в целом найти его непросто, мне кажется,
будет полезным ознакомить читателей с полным текстом этого постановления.

СОВ. СЕКРЕТНО ПОСТАНОВЛЕНИЕ
ГОСУДАРСТВЕННОГО КОМИТЕТА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР

Главнокомандующим. Военным Советам Фронтов и Армий. Командующим
Военными Округами. Командирам Корпусов и Дивизий.

НАСТОЯЩЕЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО КОМИТЕТА ОБОРОНЫ СССР ПРОЧЕСТЬ
ВО ВСЕХ РОТАХ, БАТАРЕЯХ, ЭСКАДРОНАХ И АВИАЭСКАДРИЛЬЯХ

Государственный Комитет Обороны устанавливает, что части Красной Армии
в боях с германскими захватчиками в большинстве случаев высоко держат
Великое Знамя Советской Власти и ведут себя удовлетворительно, а иногда
прямо геройски, отстаивая родную землю от фашистских грабителей, однако
наряду с этим Государственный Комитет Обороны должен признать, что отдельные
командиры и рядовые бойцы проявляют неустойчивость, паникерство, позорную
трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед РОДИНОЙ, грубо нарушают
присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим
противником. Воздавая честь и славу отважным бойцам и командирам.
Государственный Комитет Обороны считает вместе с тем необходимым, чтобы были
приняты строжайшие меры против трусов, паникеров, дезертиров.
Паникер, трус, дезертир хуже врага, ибо он не только подрывает наше
дело, но и порочит честь Красной Армии - поэтому расправа с паникерами,
трусами и дезертирами и восстановление воинской дисциплины является нашим
священным долгом, если мы хотим сохранить незапятнанным Великое Звание Воина
Красной Армии, исходя из этого Государственный Комитет Обороны, по
представлению Главнокомандующих и Командующих Фронтами и Армиями, арестовал
и предал суду Военного Трибунала за позорящую звание командира трусость,
бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления
войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых
позиций:

1) бывшего командующего Западным Фронтом Генерала Армии ПАВЛОВА;
2) бывшего начальника штаба Западного Фронта Генерал-майора КЛИМОВСКИХ;
3) бывшего начальника Связи Западного Фронта Генерал-майора ГРИГОРЬЕВА;
4) бывшего командующего 4-й Армией Западного Фронта Генерал-майора
КОРОБКОВА;
5) бывшего командира 41 стрелкового корпуса Северо-Западного Фронта
Генерал-майора КОСОБУЦ-КОГО;
6) бывшего командира 60 Горно-стрелковой дивизии Южного Фронта
Генерал-майора СЕЛИХОВА;
7) бывшего заместителя командира 60 Горнострелковой дивизии Южного
Фронта Полкового Комиссара КУРОЧКИНА;
8) бывшего командира 30 стрелковой дивизии Южного Фронта Генерал-майора
ГАЛАКТИОНОВА;
9) бывшего заместителя командира 30 стрелковой дивизии Южного Фронта
Полкового Комиссара ЕЛИСЕЕВА.

Воздавая должное славным и отважным бойцам и командирам, покрывшим себя
славой в боях с фашистскими захватчиками. Государственный Комитет Обороны
ПРЕДУПРЕЖДАЕТ, вместе с тем, что он будет и впредь железной рукой пресекать
всякое проявление трусости и неорганизованности в рядах Красной Армии,
памятуя, что железная дисциплина в Красной Армии является важнейшим условием
победы над врагом.
Государственный Комитет Обороны ТРЕБУЕТ от командиров н политработников
всех степеней, чтобы они систематически укрепляли в рядах Красной Армии дух
дисциплины и организованности, чтобы они личным примером храбрости и отваги
вдохновляли бой. цов НА ВЕЛИКИЕ ПОДВИГИ, чтобы они не давали паникерам,
трусам и дезорганизаторам порочить великое знамя Красной Армии и
расправлялись с ними как с нарушителями присяги и изменниками Родины.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОГО КОМИТЕТА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР - И. СТАЛИН

16 июля 1941 г." 38

Вот такой грозный документ отправляет на смерть семерых генералов и
двух полковых комиссаров и "предупреждает" всех остальных, что "будет и
впредь железной рукой..." и чтоб они сами "...расправлялись... с
нарушителями присяги и изменниками Родины".
После опустошительных репрессий перед войной,, в напряженнейшие дни
войны, при огромной нехватке командиров, так беспощадно и нерасчетливо
вырываются из рядов армии опытнейшие командиры и комиссары. Впрочем,
"нерасчетливо" не то слово. Расчет, конечно, был у Сталина, о чем я писал
выше. Об этом же свидетельствуют не только расстрел "виновников", но и
организованная фальсификация, подтасовка фактов, направленные на то, чтобы
скомпрометировать расстрелянных. Показать их такими, чтобы они не вызывали
сожаления, чтобы постигшая их кара выглядела заслуженной. Для этого были
забыты все их прежние заслуги. Вопреки действительности им приписывали
надуманные дела и поступки. Особенно это коснулось Дмитрия Григорьевича
Павлова - его низводили по способностям до уровня командира батальона,
объявляли чуть ли не выскочкой, за несколько лет незаслуженно пролетевшим
через несколько повышений.
К сожалению, и Жуков поддался этой очернительной волне, он в своих
мемуарах принижает и заслуги, и способности Павлова. Впрочем, возможно, что
это воздействие тех, кто редактировал рукопись. Так можно предположить
потому, что Жукову ведь хорошо были известны и жизнь, и служба Павлова. Не
был он "скороспелым командующим", и одаренностью природа его не обделила.
Служба Павлова, если очистить ее от шелухи фальсификации, проходила не хуже,
чем у Жукова, а в отношении образования он даже обошел Георгия
Константиновича.
Судите сами, можно ли человека с такой биографией и прохождением службы
объявлять "выскочкой". По возрасту Павлов почти одногодок с Жуковым -
родился в 1897 году, да и с другими маршалами ровесник: Мерецков - 1897,
Василевский - 1895, Малиновский - 1898, Баграмян - 1897. В первой мировой
войне участвовал рядовым. В Красную Армию вступил добровольцем, участвовал в
боях на Южном, Юго-Западном. Туркестанском фронтах. Прошел путь от взводного
до помощника командира полка. В 1922 году окончил Омскую высшую кавшколу, в
1928 году-Академию им. М. В. Фрунзе и в 1931 году - академические курсы
Военно-технической академии. В 1934-1936 годах командовал мехбригадой. Его
бригада была отмечена, а сам Павлов был награжден орденом Ленина на тех же
больших Маневрах, где такую же награду и тоже в должности комбрига получил
Жуков. Уборевич аттестовал Павлова на командира корпуса перед отъездом в
Испанию. Три современные войны прошел Павлов до нападения Германии: Испания,
Финляндия, Халхин-Гол. Звание Героя Советского Союза Павлов получил на три
года раньше Жукова. В Испании он был не просто "командир танковой бригады",
а советник при республиканской армии по применению танковых и
механизированных войск, он принимал участие в разработке крупных операций.
Как военачальника его высоко ценила Долорес Ибаррури, называла в числе семи
"выдающихся советских военных деятелей".
В 1937 году, после возвращения из Испании, Павлову Присвоено звание
комкора. Опять - плечом к плечу с Жуковым, а по должности он даже опередил
Георгия Константиновича, став начальником Автобронетанкового управления РККА
и членом Главного Военного совета (в числе одиннадцати!), где был и Сталин.
Павлов приложил много сил и знаний при создании лучшего танка второй мировой
войны - Т-34. На стратегической игре в 1941 году Павлов (наравне с Жуковым)
делал один из основных докладов и был соперником Жукова по игре. Все
разговоры о том, что Павлов неглубоко разбирался в искусстве вождения
танковых и механизированных войск, являются клеветой в угоду "вождю
народов". Павлов был одним из теоретиков и практиков применения этих войск в
современной войне. Не было у нас более опытного военачальника в вопросах
стратегии и тактики применения мех-войск. Именно поэтому и был назначен
генерал армии Павлов на главное направление возможного удара германской
армии - командующим Белорусским Особым военным округом в 1940 году.
Обвинения, предъявленные ему трибуналом, несостоятельны. Не буду
разбирать всю гору вымысла, рассмотрим только одну, якобы главную, причину
его отстранения и ареста:
"отсутствие распорядительности", "трусость", "бездействие", "развал
управления войсками", "сдачу оружия противнику", "самовольное оставление
боевых позиций". Зададим только один вопрос: у кого, на каких участках
фронта в первую неделю войны всего этого не было (30 июня Павлов уже был
отстранен) ? Предъявленные ему обвинения за действия в эти дни можно было
предъявить почти всем - от командира отделения до Верховного
Главнокомандующего Сталина. И если они были признаны трибуналом
обоснованными по отношению к Павлову, то они настолько же правомерны и в
отношении тех, кого я назвал. Все отходили, теряли оружие и т. д. Павлов,
наоборот, проявил, на мой взгляд, большую распорядительность и находчивость,
чем некоторые другие командиры. Всем военачальникам (в том числе и Жукову)
всегда ставится в заслугу их стремление быть ближе к войскам, находиться в
критические дни и часы на направлении главного удара. Почему же Павлову
такие действия ставят в вину? В штабе нет связи с армиями, командующий
совершенно правильно решает выехать вперед и на месте разобраться в том, что
там происходит. Он мчится в пекло боя, а его обвиняют в трусости. Опять все
наоборот, трусы бегут с поля боя! Потеря управления? А кто его не потерял в
те дни?
Вот что, например, писал Жуков в своей книге о положении на другом
фронте, Северо-Западном:

"...За первые 18 дней войны Северо-Западный фронт потерял Литву, Латвию
и часть территории РСФСР, вследствие чего создалась угроз а выхода
противника через Лугу к Ленинграду, подступы к которому были еще
недостаточно укреплены и слабо прикрыты войсками. За все это время
Генеральный штаб не получал от штаба Северо-Западного фронта ясных и
исчерпывающих докладов о положении наших войск, о группировках противника и
местоположении его танковых и моторизованных соединений".

За 18 дней не получал докладов! А ведь именно эти войска, едавшие
"Литву, Латвию и часть территории РСФСР", пропустили противника, и он вышел
в тылы Западного фронта. Нет, я не говорю, что правильнее было бы
расстрелять командующего Северо-Западным фронтом генерала Ф. И. Кузнецова и
его начальника штаба, я за то, чтобы вообще никого не расстреливать. Но этим
примером хочу еще раз подчеркнуть всю нелепость обвинений, адресованных
Павлову и его соратникам. Теперь все эти наветы сняты, невинно расстрелянные
генералы реабилитированы "за отсутствием состава преступления". Но, несмотря
на это, все еще тянется за ними тень фальши и лжи, сфабрикованной
сталинскими угодниками. Недавно я получил письмо из Минска от дочери
генерала Павлова - Ады Дмитриевны, она просит защитить доброе имя отца,
приводит несколько примеров публикаций (в "Известиях" 9.05.1988 г.,
"Московских новостях" 17.07.1988 г. и других изданиях), в которых и в наши
дни повторяются измышления и клевета сталинских времен, несмотря на полную
реабилитацию Павлова еще в 1957 году. И это происходит в дни перестройки,
гласности и демократии. Удивительная сила порочной инерции! Вот бы о добрых
делах так устойчиво помнили!

Вернусь на несколько дней назад, для того чтобы познакомить читателей с
человеком, который помог мне в изложении некоторых событий с документальной
точностью. Я говорю о майоре Николае Харлампиевиче Белове. В самом начале
войны, а именно с 26 июня, когда Георгий Константинович возвратился с фронта
в Москву, Бедов был назначен старшим группы по обеспечению начальника
Генерального штаба Жукова. В его обязанности входило охранять генерала
армии, сохранять оперативные и стратегические документы, находящиеся у
Жукова, и вообще заботиться о нем во всех отношениях. О Н. X. Бедове кто-то
метко сказал: этот офицер всю войну был на два шага позади и один шаг
^справа от маршала Жукова. И вот этот человек сидит на--против меня (мы с
ним встречались много раз) и комментирует вышеприведенные слова:
- Всю войну я действительно не отходил от Жукова, как говорится, ни на
шаг, мы ездили в одной машине и на фронте, и в Москве, в Генеральном штабе и
дома,- я всюду был с ним рядом.
Читатели конечно же понимают, какой ценной информацией владел Бедов. К
сожалению, он не вел подробных записей, да во время войны и запрещалось
офицерам вести дневники, был такой,специальный приказ. Но у Бедова
сохранилось несколько блокнотов, в которые он заносил даты событий, выездов
на фронт и другие всевозможные факты и отдельные фразы, сказанные Жуковым.
Это очень помогало мне уточнить, а порой и восстановить многие эпизоды из
жизни Георгия Константиновича.
Ну, к примеру, меня заинтересовал такой вопрос: где Жуков слушал
выступление Сталина 3 июля 1941 года. Кстати, то, что по этому поводу
напечатано в книге Жукова, изложено сухим газетным языком. Это явно чужая
вставка.
Я спросил Бедова - где, при каких обстоятельствах Жуков слушал
выступление Сталина. Бедов мне рассказал:
- Помню, 3 июля в 6 часов утра по радио диктор Левитан объявил, что
сейчас будет выступать товарищ Сталин. Потом эта речь передавалась по радио
еще несколько раз, но первый раз она была передана именно в такой ранний
час. Жуков всю эту ночь работал в своем кабинете, ни домой не уезжал, ни
отдыхал в своей комнате отдыха. Адъютант зашел к Георгию Константиновичу и
сообщил о том, что сейчас будет говорить Сталин. В кабинете Жукова
радиоприемника не было. Он вышел в приемную, адъютант подстроил приемник. И
вот начал говорить Сталин. Жуков прослушал очень внимательно всю его речь и
затем возвратился в свой кабинет.
...Мало осталось тех, кто хорошо помнит это выступление Сталина, а те,
кто помоложе, вообще, наверное, его не читали. Но в то время выступления
Сталина ждал весь народ, и оно прозвучало как вдохновляющее всех советских
людей на дело отпора врагу, на мобилизацию всех сил страны для одержания
победы.
Сталин утверждал: в том, что Советское правительство пошло на
заключение пакта о ненападении с фашистской Германией, не было ошибки. Он
объяснял:
"Что выиграли мы, заключив с Германией пакт о ненападении? Мы
обеспечили нашей стране мир в течение полутора годов и возможность
подготовки своих сил для отпора, если фашистская Германия рискнула бы
напасть на нашу страну вопреки пакту. Это определенный выигрыш для нас и
проигрыш для фашистской Германии.
Что выиграла и что проиграла фашистская Германия, вероломно разорвав
пакт и совершив нападение на СССР? Она добилась этим некоторого выигрышного
положения для своих войск в течение короткого срока, но она проиграла
политически, разоблачив себя в глазах всего мира как кровавого агрессора. Не
может быть сомнения, что этот непродолжительный военный выигрыш для Германии
является лишь эпизодом, а громадный политический выигрыш для СССР является
серьезным и длительным фактором, на основе которого должны развернуться
решительные военные успехи Красной Армии в войне с фашистской Германией".
Дальше Сталин говорил о том, что требуется для ликвидации опасности,
нависшей над Родиной. Понять глубину опасности, отрешиться от беспечности.
Не должно быть в наших рядах трусов, паникеров, нытиков. Перестроить всю
работу на военный лад. Отстаивать каждую пядь советской земли. При
вынужденном отходе увозить все, что возможно, и уничтожать все, что не
вывозится. Создавать партизанские отряды.
В общем, это была целая программа большой войны.
В речи Сталина есть немало таких мест, которые рассчитаны на укрепление
морального духа армии и народа. И действительно способствовали этому. Но
есть и явная неправда. Например, в первом же абзаце он говорит:
"Лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли
себе могилу на полях Сраже" ния..." Это конечно же не соответствовало
действительности и сегодня легко может быть проверено, ну хотя бы по
дневнику генерала Гальдера, который пишет именно 3 июля следующее:
"Потери: С 22.6 по 30.6 наши потери составляют в общей сложности 41 087
человек- 1,64% наличного состава (при численности ч войск, равной 2,5
миллиона человек). Убито 524 офицера и 8362 унтер-офицера и рядового. Ранено
966 офицеров и 28 528 унтер-офицеров и рядовых". Как видим, потери для войны
таких больших масштабов не столь уж значительны и, уж во всяком случае, это
не "лучшие дивизии", о разгроме которых говорил Сталин.
Сегодня есть возможность прокомментировать выступление Сталина словами
Жукова. Приведу в заключение главы большие выдержки из высказываний Георгия
Константиновича о первых днях войны, которые зафиксировал К. Симонов много
лет спустя в своих беседах с маршалом.
Эти суждения еще не сложились у Жукова, когда он работал над книгой
воспоминаний, думаю, что необходимо привести их здесь как свидетельство
расширения и изменения взглядов и оценок маршала.
"Надо будет наконец посмотреть правде в глаза и не стесняясь сказать о
том, как оно было на самом деле. Надо оценить по достоинству немецкую армию,
с которой нам пришлось столкнуться с первых дней войны. Мы же не перед
дурачками отступали по тысяче километров, а перед сильнейшей армией мира.
Надо ясно сказать, что немецкая армия к началу войны была лучше нашей армии,
лучше подготовлена, выучена, вооружена, психологически более готова к войне,
втянута в нее. Она имела опыт войны, и притом войны победоносной. Это играет
огромную роль. Надо также признать, что немецкий генеральный штаб и вообще
немецкие штабы тогда лучше работали, чем наш Генеральный штаб и вообще наши
штабы, немецкие командующие в тот период лучше и глубже думали, чем наши
командующие. Мы учились в ходе войны, и выучились, и стали бить немцев, но
это был длительный процесс. И начался этот процесс с того, что на стороне
немцев было преимущество во всех отношениях.
У нас стесняются писать о неустойчивости наших войск в начальном
периоде войны. А войска бывали неустойчивыми, и не только отступали, но и
бежали, и впадали в панику. В нежелании признать это сказывается тенденция:
дескать, народ не виноват,виновато только начальство. В общей форме это
верно. В итоге это действительно так. Но, говоря конкретно, в начале войны
мы плохо воевали не только наверху, но и внизу. Не секрет, что у нас рядом
воевали дивизии, из которых одна дралась хорошо, стойко, а соседняя с ней -
бежала, испытав на себе такой же самый удар противника. Были разные
командиры, разные дивизии, разные меры стойкости.
Обо всем этом следует говорить и писать..."
"Трактовка внезапности, как трактуют ее сейчас, да и как трактовал ее в
своих выступлениях Сталин, неполна и неправильна. Что значит внезапность,
когда мы говорим о действиях такого масштаба? Это ведь не просто внезапный
переход границы, не просто внезапное нападение. Внезапность перехода границы