Страница:
В. Л. Таубеи сообщил:
"В тот день на Большой Полянке я видел своими глазами: склады магазинов
были открыты, продукты выдавались бесплатно всем, кто хотел их взять.
Естественно, многие, я в том числе, восприняли это как знак предстоящей
сдачи Москвы". Москвичка Э. Борисова пишет:
"Утром того дня вдруг заговорило радио (черная тарелка), без всякого
представления кто-то сообщил, что Москва находится в угрожающем положении и
поэтому предлагается уезжать или уходить из города кто как может.
Единственная дорога свободная - шоссе Энтузиастов, железная дорога -
Ярославская. Предлагалось получить двухнедельное пособие на службе. И все.
Кто говорил, от чьего имени, так и осталось неизвестным".
На вокзалах грузились эшелоны заводов и учреждений. Множество людей
уходило пешком по шоссе - на восток страны.
Лихорадочно, торопливо работало в эти ночи (а по случаю спешки -даже
днем) ведомство Берии. Срочно уничтожались арестованные и отбирались те,
кого предстояло вывезти. Говорят, именно в эти дни были случаи, когда в
тюрьмах Москвы расстреливали сотни человек в сутки. Наиболее "ценных"
арестованных, которых готовили в качестве участников грандиозного процесса,
похожего на "военный заговор" 1937- 1938 годов, отправили под усиленным
конвоем в Куйбышев. В этой группе были дважды Герой Советского Союза,
помощник начальника Генерального штаба Я. Смушкевич, бывший заместитель
наркома обороны и командующий советской авиацией генерал-лейтенант авиации
Герой Советского Союза П. Рычагов и его жена, тоже летчица,
генерал-полковник, начальник управления ПВО страны Герой Советского Союза Г.
Штерн...
Только прибыли вагоны с узниками на место, как вслед им, 18 октября,
пришло предписание наркома НКВД генерального комиссара государственной
безопасности Берии - немедленно расстрелять 25 заключенных, среди которых
находились и вышеназванные военачальники. Приказ был выполнен немедленно,
все были расстреляны без суда и следствия;
В Москве начались грабежи и беспорядки, которые чинили дезертиры и
всякая другая нечисть. 19 октября Государственный Комитет Обороны принял
постановление о введении в Москве осадного положения. В первых строках
говорилось о Жукове:
"Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100- 120
километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу
армии т. Жукову". Дальше говорилось о введении комендантского часа и о
строжайшем наведении порядка в Москве органами охраны и войсками НКВД и
милиции и предписывалось:
"Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей
суду Военного Трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага,
призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте".
1 ноября Жукова вызвали в Москву. Сталин сказал:
-Мы хотим провести в Москве кроме торжественного заседания по случаю
годовщины Октября и парад войск. Как вы думаете, обстановка на фронте
позволит нам провести эти торжества?
Жуков ответил:
- В ближайшие дни враг не начнет большого наступления. Он понес в
предыдущих сражениях серьезные потери и вынужден пополнять и
перегруппировывать войска. Против авиации, которая наверняка будет
действовать, необходимо усилить ПВО и подтянуть к Москве истребительную
авиацию с соседних фронтов.
Утром 6 ноября позвонил Сталин:
- Завтра будем проводить парад. А сегодня вечером будет торжественное
заседание Моссовета, Для безопасности проведем его на станции метро
"Маяковская". Позволит ли вам обстановка приехать на заседание?
Жуков присутствовал на этом торжественном заседании. Но на трибуне
Мавзолея во время парада он не был, находился на командном пункте, готовый
немедленно принять все необходимые меры, если гитлеровцы попытаются кинуться
на Москву.
Для всей страны парад стал неожиданным, потрясающе радостным событием.
Поэтому мне хочется коротко рассказать о том, что происходило тогда на
Красной площади. Рассказать не от себя,- я в этот день был еще заключенным в
одном из лагерей Сибири и писал письма Калинину с просьбой отправить меня на
фронт.
Это был парад хотя и традиционный, но необыкновенный. Парад не только
военный, но и политический, парад-вызов, парад презрения к врагу,
парад-пощечина: вот вам! Вы кричите о взятии Москвы, а мы проводим свой
обычный праздничный парад!
В дни, когда враг находился в нескольких десятках километров от города,
проведение парада было очень рискованным. Ведь если бы немцы узнали о нем,
они могли обеспечить десятикратное превосходство наземных и воздушных сил,
пронзить, как ударом кинжала, нашу оборону на узком,участке и ворваться
прямо на Красную площадь. Разумеется, это предположение гипотетическое,
однако же и не слишком. Немцы ведь не раз прошибали нашу оборону своими
клиньями за короткое время и на большую глубину.
Но на этот раз они удара не подготовили. Их разведка не узнала о
готовящемся сюрпризе. Когда начался парад, только в эту минуту была включена
радиостанция и пошла трансляция на весь мир. Его, конечно, услышали и в
Берлине, и в "Волчьем логове", но все это было так неожиданно, так
невероятно, что не знали, что же предпринять. Все боялись доложить Гитлеру о
происходящем. Он сам совершенно случайно, включив радиоприемник, услышал
музыку и твердую поступь солдатских сапог. Фюрер сначала принял это за
трансляцию о каком-то немецком торжестве, но, услышав русскую речь, команды
на русском языке, понял, что происходит. Фюрер кинулся к телефону. Он
понимал - ругать разведчиков и генштабистов не время, они ничего не успеют
предпринять, поэтому позвонил сразу в штаб группы армий "Центр".
Услыхав голос телефониста, стараясь быть спокойным, чтоб не напугать
отозвавшегося, сдержанно сказал:
- У телефона Гитлер, соедините меня с командиром ближайшей
бомбардировочной эскадры,
Некоторое время Гитлер слышал в трубке только обрывки фраз, щелчки
переключения на коммутаторах. В эти секунды в нем, будто переключаясь со
скорости на скорость, разгорался гнев.
Взволнованный голос закричал в трубке:
- Где, где фюрер, я его не слышу!
- Я здесь,- сказал Гитлер.- Кто это?
- Командир двенадцатой бомбардировочной эскадры генерал...
- Вы осел, а не генерал. У вас под носом русские устроили парад, а вы
спите, как свинья!
-Но погода, мой фюрер... она нелетная... снег...- Голос генерала
прерывался.
- Хорошие летчики летают в любую погоду, и я докажу вам это. Дайте мне
немедленно лучшего летчика вашей дивизии!
Лучшие летчики были где-то далеко, на полковых аэродромах, генерал,
глядя на трубку, как на змею, поманил к себе офицера, случайно оказавшегося
в кабинете. Офицер слышал, с кем говорил командир дивизии, лихо
представился:
- Оберлейтенант Шранке у телефона! Гитлер подавил гнев и заговорил
очень ласково, он вообще разносил только высших военных начальников, а с
боевыми офицерами среднего и младшего звена всегда был добр.
- Мой дорогой Шранке, вы уже не оберлейтенант, вы капитан, и даже не
капитан, а майор. У меня в руках Рыцарский крест-это ваша награда.
Немедленно поднимайтесь в воздух и сбросьте бомбы на Красную площадь. Этой
услуги я никогда не забуду!
- Немедленно вылетаю, мой фюрер! - воскликнул Шранке и побежал к
выходу.
Услыхав потрескивание в трубке, командир дивизии поднес ее к уху - там
звучал голос Гитлера:
- Генерал, генерал, куда вы пропали?
- Я здесь, мой фюрер,- сказал упавшим голосом генерал и тоскливо
подумал:
"Сейчас он меня разжалует". Но Гитлер понимал: сейчас главное - успеть
разбомбить парад: времени для разжалования и нового назначения нет.
- Генерал, даю вам час для искупления вины. Немедленно вслед за
рыцарем, которого я послал, вылетайте всем вашим соединением. Ведите его
сами. Лично! Жду вашего рапорта после возвращения. Все.
Вновь испеченный майор Шранке через несколько минут был уже в воздухе.
Он видел, как вслед за ним взлетали тройки других бомбардировщиков.
Облачность была плотная, идти надо было по компасу и по расчету дальности.
Он приказал штурману тщательно проделать все эти расчеты для точного выхода
на цель.
...Шранке не долетел до Москвы, его самолет и еще двадцать пять
бомбардировщиков были сбиты на дальних подступах, остальные повернули назад.
Стремясь к максимальной подлинности при описании событий, я дальше
воспользуюсь рассказом очевидца, который не только присутствовал на том
параде, но и описал его в газете тогда же, в ноябре 1941 года. Писатель
Евгений Захарович Воробьев - мой старый добрый друг, я еще расспросил его с
пристрастием о том параде, выясняя побольше деталей, и дополнил ими его
ранее опубликованную газетную статью.
- Я был корреспондентом газеты Западного фронта "Красноармейская
правда",- начал Евгений Захарович.- Корреспонденты других газет на этот раз
собрались у левого крыла Мавзолея. На довоенных парадах здесь обычно стояли
дипломаты, военные атташе. Теперь дипломатического корпуса на параде не было
- посольства эвакуировались в Куйбышев. Мы стояли так близко, что я слышал,
как Сталин, выйдя на балкон Мавзолея, где, видимо, ветер был сильнее, чем у
нас внизу, сказал:
- А здорово поддувает...
И потом немного позже, радуясь непогоде, которая затрудняла нападение
вражеской авиации, Сталин усмехнулся, когда снег пошел еще гуще, и сказал
тем, кто стоял с ним рядом:
- Везет большевикам, бог им помогает... Парад принимал С. М. Буденный,
командовал парадом генерал-лейтенант П. А. Артемьев. Вопреки традиции
сегодня произнес речь не тот, кто принимал парад, а Сталин. Именно в этот
день он сказал запомнившиеся всем слова:
"Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война
справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших
великих предков - Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина,
Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас
победоносное знамя великого Ленина!.."
На парад вышли курсанты военных училищ, полки дивизии особого
назначения имени Дзержинского, Московский флотский экипаж.
А отдельные армейские батальоны были незаметно для противника введены в
Москву только для участия в параде.
Вслед за частями и подразделениями, прибывшими с фронта, прошагал полк
народного ополчения - разношерстное и пестрое войско. Полушубки, бушлаты,
стеганые ватники, бекеши и шинели, иные шинели еще помнили Каховку и
Царицын, Касторную и Перекоп... Сапоги, валенки, ботинки с обмотками...
Шапки-ушанки, буденовки, треухи, картузы, кубанки, папахи... Винтовки
вперемешку с карабинами, мало автоматов и совсем нет противотанковых ружей.
Надо признать, вид у бойцов народного ополчения был недостаточно
молодцеватый, непарадный. Долговязый парень, из тех, кого называют "дядя,
достань воробушка", затесался на левый фланг и шагал в соседстве с
низенькими, приземистыми. Но кто бы поставил в упрек бойцам народного
ополчения плохую выправку? Их ли вина, что не осталось времени на. строевые
занятия? Люди непризывного возраста и не весьма отменного здоровья учились
маршировать под аккомпанемент близкой канонады.
В то праздничное утро, совсем как в годы гражданской войны, парад стал
одновременно проводами на фронт. В отличие от мирных парадов сегодня
винтовки, пулеметы, орудия, танки были снабжены боеприпасами. И одна из
верных примет того, что путь с Красной площади вел не в казармы, а на
позиции,- у многих участников парада заплечные вещевые мешки.
Позже по площади с железным громыханием провезли пушки. Иные из них
казались прибывшими из другой эпохи - "времен Очакова и покоренья Крыма".
Наверно, то были очень заслуженные пушки; но за выслугой лет им давно пора
на музейный покой. И если они дефилировали, то лишь потому, что все
боеспособные пушки нужны, до зарезу нужны были на фронте и не могли покинуть
своих огневых позиций.
Затем, к нашей радости, прошли танки, их было много, около двухсот, в
том числе немало тяжелых. Танкисты оказались в Москве мимоездом. Накануне
самого праздника две танковые бригады выгрузились на задворках вокзалов, на
станциях Окружной дороги. С Красной площади танки держали путь прямехонько
на исходные позиции. Может, для того, чтобы сократить дорогу, танки сегодня
не спускались, как обычно, мимо Василия Блаженного к набережной, а возле
Лобного места поворачивали налево и через Ильинку и площадь Дзержинского
спешили на Ленинградское, Волоколамское и Можайское шоссе.
Долго по мостовым города громыхали танки, тягачи, броневики, пушки,
слышались цоканье копыт, маршевый шаг пехоты, скрип обозов, тянувшихся из
города на его окраины, в пригороды, предместья... На фронт!
Евгений Захарович посмотрел на меня, седой, белоголовый. Мне на миг
показалось, что это он запорошен снегом, еще тем, что шел над Красной
площадью в ноябре сорок первого...
Доклад и выступление Сталина использовались политработниками для
поднятия духа сражающихся воинов. Вот о чем говорят документы. Из донесения
11 ноября 1941 года:
"Во всех частях фронта широко развернута работа по изучению доклада
товарища Сталина на торжественном заседании Моссовета 6 XI 41 года...
Работники политотделов выехали в части. Основной формой работы является
индивидуальная и коллективная читка доклада и беседы. Доклад товарища
Сталина вызвал большой политический подъем личного состава".
Далее приводятся примеры:
"Красноармеец 765-го СП Т. Машков заявил:
"Выступление товарища Сталина на Красной площади - самый сильный удар
по гитлеровской банде убийц. Мудрого товарища Сталина не запугаешь, он знает
цену Гитлера и его банды и знает, как их победить. Выступление товарища
Сталина вселяет полную уверенность в победу, зовет на подвиги во имя
Родины".
"В октябре месяце подано 386 заявлений о приеме в члены ВКП (б), 1135
заявлений о приеме в кандидаты ВКП (б), 2274 о приеме в члены ВЛКСМ.
Особенно выросла тяга в партию и комсомол после опубликования в газетах
доклада товарища Сталина. Многие бойцы и командиры подавали заявления сразу
же после коллективной читки,доклада товарища Сталина...
Бойцы и командиры частей фронта на призыв вождя народов товарища
Сталина - никакой пощады немецким оккупантам - отвечают конкретными боевыми
делами. Личный состав частей 16-й армии в течение 12-14 ноября уничтожил и
захватил 80 танков, три тяжелых орудия, 20 орудий ПТО, 40 пулеметов и много
других трофеев. В боях за Скирмантово и Козлове частями 1-й гвардейской и
28-й танковой бригад захвачено: 30 танков, 3 тяжелых орудия, 12 орудий ПТО,
10 станковых пулеметов, 10 ручных пулеметов, 12 минометов, 30 винтовок,
автомашины, мотоциклы, уничтожено до полка пехоты и взято в плен 40 немецких
солдат".
Но в эти же дни происходит и такое:
"8 ноября шесть красноармейцев и младший командир 6-й стрелковой роты
774-го СП 222-й СД младший сержант Тонких Ю. Г., рождения 1921 года,
уроженец Воронежской области, перешли на сторону противника. Все указанные
красноармейцы и младший командир находились в боевом охранении. Изменник
Тонких считался лучшим командиром и 7 ноября был награжден ценным подарком".
"Комиссар 67-го железнодорожного батальона 1-й жел. дор. бригады
старший политрук Ларин К- И., рождения 1905 года, член ВКП (б), рабочий,
русский, б октября, в период отхода наших частей, дезертировал, захватив с
собой красноармейца Полторацкого... 31 октября Ларин явился в батальон и
среди нач. состава вел антисоветские, пораженческие разговоры. Ларин
исключен из партии и предан суду ВТ..."
Приведу еще некоторые факты из донесений, свидетельствующие о том, в
каких труднейших условиях приходилось Жукову организовывать защиту Москвы.
"Части ощущают большие затруднения в обеспечении личного состава теплым
обмундированием. В частях фронта недостает: шапок-ушанок нач. состава 12
877, шапок-ушанок для рядового состава 50223, телогреек ватных 136784,
шаровар ватных 168754, гимнастерок суконных нач. состава 6466, шаровар
суконных &221, свитеров 25 107, перчаток теплых 89 360, рубах теплых 105
952, кальсон теплых 89 907, подштанников полушерстяных 112 534...
Большой недостаток обуви в 126-й СД (16-я армия), где 1080 человек
совершенно не имеют обуви. В частях 49-й армии недостает 4700 пар ботинок...
Причины недостачи вещевого имущества: 1. Соединения, прибывшие из внутренних
округов, не имеют теплого обмундирования (78-я СД, 58-я ТД). 2. Выходящие из
окружения бойцы и командиры теплого обмундирования не имеют. 3. Медленно
продвигаются транспорты с обмундированием к месту назначения. Интендантское
управление фронта обещало 5-й армии до 13 ноября полностью удовлетворить все
заявки на вещевое имущество, за исключением валенок, полушубков и шинелей.
Но эти неоднократные обещания не выполнены".
"В результате проводимой работы... бытовое обслуживание бойцов и
командиров улучшилось. В большинстве частей бойцы и командиры получают
горячую пищу два раза в день. Улучшилось снабжение личного состава водкой и
махоркой... Но нет кипятильников, кипятить чай не в чем. Во многих частях
недостает большого количества кухонь и котлов. Пища готовится в русских
печах в крестьянских избах. В 222-й СД положено иметь 84 кухни, имеется
19..."
Создалось очень сложное положение у обеих сторон - и у наступающих, и у
обороняющихся. Казалось бы, в самой сложной ситуации полководец волен
выбирать любую форму маневра для того, чтобы выполнить задачу, которая перед
ним стоит, то есть успешно наступать или успешно обороняться. Но это только
теоретически, потому что каждый раз полководец зависит от многих условий, от
обстановки, сложившейся в данном конкретном случае. Это особенно наглядно
видно в той ситуации, о Которой идет речь.
Фельдмаршал фон Бок не мог продолжать наступление в той группировке,
которая была создана по прежнему его замыслу. Операция "Тайфун", по сути
дела, захлебнулась после ее успешного начала. Фон Бок намеревается теперь
уже не завершать операцию "Тайфун", а осуществить новую, он назвал ее
"Московские Канны". Как видим, опять "классический образец". Несмотря на
сложность обстановки, мечты не покидают немецкого полководца. На сей раз фон
Бок решает осуществить двойное окружение только Москвы. Первый внутренний
охват войск Западного фронта должны осуществить 4-я танковая группа Гепнера
и 4-я полевая армия фельдмаршала Клюге. Танковая
группа должна наступать на истринском направлении с рубежа Волоколамск,
а 4-я полевая армия на подольском направлении из района Наро-Фоминск -
Серпухов. Кольцо внутреннего охвата они должны замкнуть непосредственно в
Москве.
Второй, внешний, охват должны произвести: 3-я танковая группа
Рейнгардта ударом севернее Москвы на восток, на Клин и Дмитров и двигающаяся
ей навстречу с юга 2-я танковая группа Гудериаиа ударом из района Тулы на
Коломну. Эти две танковые клешни должны были замкнуть кольцо внешнего охвата
в районе Ногинска.
Принимая это решение и ставя такие задачи, фельдмаршал фон Бок учел
недостаток своего, предыдущего решения, когда его части, ввязавшись в бой с
окруженными советскими армиями под Вязьмой, вынуждены были отражать активные
действия тех, кто пытался вырваться из кольца, и одновременно получали в
спину удары контратакующих советских войск, находившихся вне кольца. Теперь,
создавая двойное окружение, фон Бок хотел надежно обеспечить соединения,
непосредственно окружающие и врывающиеся в Москву. Они могли, по его
представлению, спокойно осуществить поставленную задачу, так как их тылы
будут обеспечены вторым внешним кольцом окружения.
Подготовку и проведение этой операции надо было вести ускоренными
темпами, чтобы не дать советским частям опомниться и организовать оборону.
Надо было бить, пока брешь, созданная из-за окружения наших армий под
Вязьмой, ничем еще, по сути дела; не была заполнена.
Отдадим должное организованности и опыту гитлеровских штабов и войск:
они сумели в короткое время подготовить эту новую сложную операцию, успели
подтянуть резервы и доукомплектовать части людьми и танками и, главное,
создать большое превосходство сил на узких участках, там, где наносились
главные удары.
В общей сложности, фон Бок сосредоточил на московском направлении
пятьдесят одну дивизию, в том числе тридцать одну пехотную, тринадцать
танковых и семь механизированных. Кроме этих наземных войск группу армий
"Центр" поддерживал 2-й воздушный флот, в котором было более 650 боевых
самолетов. Силы немалые! Опасность удара такой огромной армады была очень
велика. Фон Бок и главнокомандующий сухопутными войсками Браухич с полным
основанием считали, что разработанная ими операция "Московские Канны" должна
пройти успешно, сил вполне достаточно, чтобы нанести четыре стремительных
удара, окружить и захватить Москву, тем более что, по их представлению,
советская сторона не имела реальных возможностей противостоять этому новому
мощному наступлению.
К 15 ноября гитлеровские армии готовы были ринуться вперед.
Командующий Западным фронтом Жуков тоже не терял времени. Все, что
можно было найти из частей, не попавших в окружение, а также несколько
дивизий народного ополчения, сформированных в Москве, специальные части,
военные училища - все он сосредоточивал и ставил на тех направлениях, где
ожидал удара противника.
Случаются в жизни полководца неприятности, которые приносит ему не
противник, а свой более высокий по рангу начальник. Георгий Константинович
уже пережил не одну такую неприятность, вплоть до снятия с должности
начальника Генерального штаба. Не одну неприятную ситуацию пришлось пережить
ему и в битве за Москву.
Когда дело касалось личных затруднений, незаслуженной обиды, это скрепя
сердце он мог перенести, но когда от непонимания его планов могло рухнуть
то, что уже сделано, а от этого зависела судьба не только его, Жукова, но и
Москвы, тут переживания были особенно тягостны.
Когда Жуков с таким трудом, почти из ничего, слепил оборону на главных
направлениях, ему позвонил Сталин. Он звонил нередко и прежде, поэтому Жуков
и этот разговор начал в обычном деловом тоне, но когда он понял, что
затевает Верховный, то разволновался и тон разговора стал напряженным.
- Как ведет себя противник? - спросил Сталин.
- Заканчивает сосредоточение своих ударных группировок и, видимо, в
скором времени перейдет в наступление.
- Где вы ожидаете главный удар?
- Из района Волоколамска. Танковая группа Гудериана, видимо, ударит в
обход Тулы на Каширу.
- Мыс Шапошниковым считаем, что нужно сорвать готовящиеся удары
противника своими упреждающими контрударами, Один контрудар надо нанести в
районе Волоколамска, другой - из района Серпухова во фланг 4-й армии немцев.
Видимо, там собираются крупные силы, чтобы ударить на Москву.
- Какими же силами, товарищ Верховный Главнокомандующий, мы будем
наносить эти контрудары? Западный фронт свободных сил не имеет. У нас есть
силы только для обороны.
- В районе Волоколамска используйте правофланговые соединения армии
Рокоссовского, танковую дивизию и кавкорпус Доватора. В районе Серпухова
используйте кавкорпус Белова, танковую дивизию Гетмана и часть сил 49-й
армии.
- Считаю, что этого делать сейчас нельзя. Мы не можем бросать на
контрудары, успех которых сомнителен, последние резервы фронта. Нам нечем
будет тогда подкрепить оборону войск армий, когда противник перейдет в
наступление своими ударными группировками.
- Ваш фронт имеет шесть армий, Разве этого мало?
- Но ведь линия обороны войск Западного фронта сильно растянулась, с
изгибами она достигла в настоящее время более 600 километров. У нас очень
мало резервов в глубине, особенно в центре фронта,
- Вопрос о контрударах считайте решенным. План сообщите сегодня
вечером,- недовольно отрезал Сталин.
Минут через пятнадцать к Жукову зашел Булганин и сказал:
- Ну и была мне сейчас головомойка!
- За что?
- Сталин сказал:
"Вы там с Жуковым зазнались. Но мы и на вас управу найдем!" Он
потребовал от меня, чтобы я сейчас же шел к тебе и мы немедленно
организовали контрудары.
Жуков был мастером по контрударам, он это показал особенно ярко в
обороне Ленинграда. Может быть, помня об этих успешных действиях, Сталин и
Шапошников решили под Москвой применить такую же тактику? Но давно известно:
любые тактические приемы приносят успех только при соответствующих условиях.
При малых силах и при полном отсутствии резервов, как это было в те дни под
Москвой, решиться на контрудары было не только неправильно, но и весьма
рискованно.
Жуков выполнил приказ Сталина: удары состоялись. Вот каково мнение
Рокоссовского, Командовавшего 16-й армией, по поводу контрудара:
"Неожиданно был получен приказ Командующего Западным фронтом - нанести
удар из района севернее Волоколамска по волоколамской группировке
противника. Срок подготовки определялся одной ночью. Признаться, мне было
непонятно, чем руководствовался командующий, отдавая такой приказ. Сил мы
могли выделить немного, времени на подготовку не отводилось, враг сам готов
двинуться на нас. Моя просьба хотя бы продлить срок подготовки не была
принята во внимание. Как и следовало ожидать, частный контрудар, начатый 16
ноября по приказу фронта, принес мало пользы. На первых порах, пользуясь
"В тот день на Большой Полянке я видел своими глазами: склады магазинов
были открыты, продукты выдавались бесплатно всем, кто хотел их взять.
Естественно, многие, я в том числе, восприняли это как знак предстоящей
сдачи Москвы". Москвичка Э. Борисова пишет:
"Утром того дня вдруг заговорило радио (черная тарелка), без всякого
представления кто-то сообщил, что Москва находится в угрожающем положении и
поэтому предлагается уезжать или уходить из города кто как может.
Единственная дорога свободная - шоссе Энтузиастов, железная дорога -
Ярославская. Предлагалось получить двухнедельное пособие на службе. И все.
Кто говорил, от чьего имени, так и осталось неизвестным".
На вокзалах грузились эшелоны заводов и учреждений. Множество людей
уходило пешком по шоссе - на восток страны.
Лихорадочно, торопливо работало в эти ночи (а по случаю спешки -даже
днем) ведомство Берии. Срочно уничтожались арестованные и отбирались те,
кого предстояло вывезти. Говорят, именно в эти дни были случаи, когда в
тюрьмах Москвы расстреливали сотни человек в сутки. Наиболее "ценных"
арестованных, которых готовили в качестве участников грандиозного процесса,
похожего на "военный заговор" 1937- 1938 годов, отправили под усиленным
конвоем в Куйбышев. В этой группе были дважды Герой Советского Союза,
помощник начальника Генерального штаба Я. Смушкевич, бывший заместитель
наркома обороны и командующий советской авиацией генерал-лейтенант авиации
Герой Советского Союза П. Рычагов и его жена, тоже летчица,
генерал-полковник, начальник управления ПВО страны Герой Советского Союза Г.
Штерн...
Только прибыли вагоны с узниками на место, как вслед им, 18 октября,
пришло предписание наркома НКВД генерального комиссара государственной
безопасности Берии - немедленно расстрелять 25 заключенных, среди которых
находились и вышеназванные военачальники. Приказ был выполнен немедленно,
все были расстреляны без суда и следствия;
В Москве начались грабежи и беспорядки, которые чинили дезертиры и
всякая другая нечисть. 19 октября Государственный Комитет Обороны принял
постановление о введении в Москве осадного положения. В первых строках
говорилось о Жукове:
"Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100- 120
километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу
армии т. Жукову". Дальше говорилось о введении комендантского часа и о
строжайшем наведении порядка в Москве органами охраны и войсками НКВД и
милиции и предписывалось:
"Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей
суду Военного Трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага,
призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте".
1 ноября Жукова вызвали в Москву. Сталин сказал:
-Мы хотим провести в Москве кроме торжественного заседания по случаю
годовщины Октября и парад войск. Как вы думаете, обстановка на фронте
позволит нам провести эти торжества?
Жуков ответил:
- В ближайшие дни враг не начнет большого наступления. Он понес в
предыдущих сражениях серьезные потери и вынужден пополнять и
перегруппировывать войска. Против авиации, которая наверняка будет
действовать, необходимо усилить ПВО и подтянуть к Москве истребительную
авиацию с соседних фронтов.
Утром 6 ноября позвонил Сталин:
- Завтра будем проводить парад. А сегодня вечером будет торжественное
заседание Моссовета, Для безопасности проведем его на станции метро
"Маяковская". Позволит ли вам обстановка приехать на заседание?
Жуков присутствовал на этом торжественном заседании. Но на трибуне
Мавзолея во время парада он не был, находился на командном пункте, готовый
немедленно принять все необходимые меры, если гитлеровцы попытаются кинуться
на Москву.
Для всей страны парад стал неожиданным, потрясающе радостным событием.
Поэтому мне хочется коротко рассказать о том, что происходило тогда на
Красной площади. Рассказать не от себя,- я в этот день был еще заключенным в
одном из лагерей Сибири и писал письма Калинину с просьбой отправить меня на
фронт.
Это был парад хотя и традиционный, но необыкновенный. Парад не только
военный, но и политический, парад-вызов, парад презрения к врагу,
парад-пощечина: вот вам! Вы кричите о взятии Москвы, а мы проводим свой
обычный праздничный парад!
В дни, когда враг находился в нескольких десятках километров от города,
проведение парада было очень рискованным. Ведь если бы немцы узнали о нем,
они могли обеспечить десятикратное превосходство наземных и воздушных сил,
пронзить, как ударом кинжала, нашу оборону на узком,участке и ворваться
прямо на Красную площадь. Разумеется, это предположение гипотетическое,
однако же и не слишком. Немцы ведь не раз прошибали нашу оборону своими
клиньями за короткое время и на большую глубину.
Но на этот раз они удара не подготовили. Их разведка не узнала о
готовящемся сюрпризе. Когда начался парад, только в эту минуту была включена
радиостанция и пошла трансляция на весь мир. Его, конечно, услышали и в
Берлине, и в "Волчьем логове", но все это было так неожиданно, так
невероятно, что не знали, что же предпринять. Все боялись доложить Гитлеру о
происходящем. Он сам совершенно случайно, включив радиоприемник, услышал
музыку и твердую поступь солдатских сапог. Фюрер сначала принял это за
трансляцию о каком-то немецком торжестве, но, услышав русскую речь, команды
на русском языке, понял, что происходит. Фюрер кинулся к телефону. Он
понимал - ругать разведчиков и генштабистов не время, они ничего не успеют
предпринять, поэтому позвонил сразу в штаб группы армий "Центр".
Услыхав голос телефониста, стараясь быть спокойным, чтоб не напугать
отозвавшегося, сдержанно сказал:
- У телефона Гитлер, соедините меня с командиром ближайшей
бомбардировочной эскадры,
Некоторое время Гитлер слышал в трубке только обрывки фраз, щелчки
переключения на коммутаторах. В эти секунды в нем, будто переключаясь со
скорости на скорость, разгорался гнев.
Взволнованный голос закричал в трубке:
- Где, где фюрер, я его не слышу!
- Я здесь,- сказал Гитлер.- Кто это?
- Командир двенадцатой бомбардировочной эскадры генерал...
- Вы осел, а не генерал. У вас под носом русские устроили парад, а вы
спите, как свинья!
-Но погода, мой фюрер... она нелетная... снег...- Голос генерала
прерывался.
- Хорошие летчики летают в любую погоду, и я докажу вам это. Дайте мне
немедленно лучшего летчика вашей дивизии!
Лучшие летчики были где-то далеко, на полковых аэродромах, генерал,
глядя на трубку, как на змею, поманил к себе офицера, случайно оказавшегося
в кабинете. Офицер слышал, с кем говорил командир дивизии, лихо
представился:
- Оберлейтенант Шранке у телефона! Гитлер подавил гнев и заговорил
очень ласково, он вообще разносил только высших военных начальников, а с
боевыми офицерами среднего и младшего звена всегда был добр.
- Мой дорогой Шранке, вы уже не оберлейтенант, вы капитан, и даже не
капитан, а майор. У меня в руках Рыцарский крест-это ваша награда.
Немедленно поднимайтесь в воздух и сбросьте бомбы на Красную площадь. Этой
услуги я никогда не забуду!
- Немедленно вылетаю, мой фюрер! - воскликнул Шранке и побежал к
выходу.
Услыхав потрескивание в трубке, командир дивизии поднес ее к уху - там
звучал голос Гитлера:
- Генерал, генерал, куда вы пропали?
- Я здесь, мой фюрер,- сказал упавшим голосом генерал и тоскливо
подумал:
"Сейчас он меня разжалует". Но Гитлер понимал: сейчас главное - успеть
разбомбить парад: времени для разжалования и нового назначения нет.
- Генерал, даю вам час для искупления вины. Немедленно вслед за
рыцарем, которого я послал, вылетайте всем вашим соединением. Ведите его
сами. Лично! Жду вашего рапорта после возвращения. Все.
Вновь испеченный майор Шранке через несколько минут был уже в воздухе.
Он видел, как вслед за ним взлетали тройки других бомбардировщиков.
Облачность была плотная, идти надо было по компасу и по расчету дальности.
Он приказал штурману тщательно проделать все эти расчеты для точного выхода
на цель.
...Шранке не долетел до Москвы, его самолет и еще двадцать пять
бомбардировщиков были сбиты на дальних подступах, остальные повернули назад.
Стремясь к максимальной подлинности при описании событий, я дальше
воспользуюсь рассказом очевидца, который не только присутствовал на том
параде, но и описал его в газете тогда же, в ноябре 1941 года. Писатель
Евгений Захарович Воробьев - мой старый добрый друг, я еще расспросил его с
пристрастием о том параде, выясняя побольше деталей, и дополнил ими его
ранее опубликованную газетную статью.
- Я был корреспондентом газеты Западного фронта "Красноармейская
правда",- начал Евгений Захарович.- Корреспонденты других газет на этот раз
собрались у левого крыла Мавзолея. На довоенных парадах здесь обычно стояли
дипломаты, военные атташе. Теперь дипломатического корпуса на параде не было
- посольства эвакуировались в Куйбышев. Мы стояли так близко, что я слышал,
как Сталин, выйдя на балкон Мавзолея, где, видимо, ветер был сильнее, чем у
нас внизу, сказал:
- А здорово поддувает...
И потом немного позже, радуясь непогоде, которая затрудняла нападение
вражеской авиации, Сталин усмехнулся, когда снег пошел еще гуще, и сказал
тем, кто стоял с ним рядом:
- Везет большевикам, бог им помогает... Парад принимал С. М. Буденный,
командовал парадом генерал-лейтенант П. А. Артемьев. Вопреки традиции
сегодня произнес речь не тот, кто принимал парад, а Сталин. Именно в этот
день он сказал запомнившиеся всем слова:
"Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война
справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших
великих предков - Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина,
Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас
победоносное знамя великого Ленина!.."
На парад вышли курсанты военных училищ, полки дивизии особого
назначения имени Дзержинского, Московский флотский экипаж.
А отдельные армейские батальоны были незаметно для противника введены в
Москву только для участия в параде.
Вслед за частями и подразделениями, прибывшими с фронта, прошагал полк
народного ополчения - разношерстное и пестрое войско. Полушубки, бушлаты,
стеганые ватники, бекеши и шинели, иные шинели еще помнили Каховку и
Царицын, Касторную и Перекоп... Сапоги, валенки, ботинки с обмотками...
Шапки-ушанки, буденовки, треухи, картузы, кубанки, папахи... Винтовки
вперемешку с карабинами, мало автоматов и совсем нет противотанковых ружей.
Надо признать, вид у бойцов народного ополчения был недостаточно
молодцеватый, непарадный. Долговязый парень, из тех, кого называют "дядя,
достань воробушка", затесался на левый фланг и шагал в соседстве с
низенькими, приземистыми. Но кто бы поставил в упрек бойцам народного
ополчения плохую выправку? Их ли вина, что не осталось времени на. строевые
занятия? Люди непризывного возраста и не весьма отменного здоровья учились
маршировать под аккомпанемент близкой канонады.
В то праздничное утро, совсем как в годы гражданской войны, парад стал
одновременно проводами на фронт. В отличие от мирных парадов сегодня
винтовки, пулеметы, орудия, танки были снабжены боеприпасами. И одна из
верных примет того, что путь с Красной площади вел не в казармы, а на
позиции,- у многих участников парада заплечные вещевые мешки.
Позже по площади с железным громыханием провезли пушки. Иные из них
казались прибывшими из другой эпохи - "времен Очакова и покоренья Крыма".
Наверно, то были очень заслуженные пушки; но за выслугой лет им давно пора
на музейный покой. И если они дефилировали, то лишь потому, что все
боеспособные пушки нужны, до зарезу нужны были на фронте и не могли покинуть
своих огневых позиций.
Затем, к нашей радости, прошли танки, их было много, около двухсот, в
том числе немало тяжелых. Танкисты оказались в Москве мимоездом. Накануне
самого праздника две танковые бригады выгрузились на задворках вокзалов, на
станциях Окружной дороги. С Красной площади танки держали путь прямехонько
на исходные позиции. Может, для того, чтобы сократить дорогу, танки сегодня
не спускались, как обычно, мимо Василия Блаженного к набережной, а возле
Лобного места поворачивали налево и через Ильинку и площадь Дзержинского
спешили на Ленинградское, Волоколамское и Можайское шоссе.
Долго по мостовым города громыхали танки, тягачи, броневики, пушки,
слышались цоканье копыт, маршевый шаг пехоты, скрип обозов, тянувшихся из
города на его окраины, в пригороды, предместья... На фронт!
Евгений Захарович посмотрел на меня, седой, белоголовый. Мне на миг
показалось, что это он запорошен снегом, еще тем, что шел над Красной
площадью в ноябре сорок первого...
Доклад и выступление Сталина использовались политработниками для
поднятия духа сражающихся воинов. Вот о чем говорят документы. Из донесения
11 ноября 1941 года:
"Во всех частях фронта широко развернута работа по изучению доклада
товарища Сталина на торжественном заседании Моссовета 6 XI 41 года...
Работники политотделов выехали в части. Основной формой работы является
индивидуальная и коллективная читка доклада и беседы. Доклад товарища
Сталина вызвал большой политический подъем личного состава".
Далее приводятся примеры:
"Красноармеец 765-го СП Т. Машков заявил:
"Выступление товарища Сталина на Красной площади - самый сильный удар
по гитлеровской банде убийц. Мудрого товарища Сталина не запугаешь, он знает
цену Гитлера и его банды и знает, как их победить. Выступление товарища
Сталина вселяет полную уверенность в победу, зовет на подвиги во имя
Родины".
"В октябре месяце подано 386 заявлений о приеме в члены ВКП (б), 1135
заявлений о приеме в кандидаты ВКП (б), 2274 о приеме в члены ВЛКСМ.
Особенно выросла тяга в партию и комсомол после опубликования в газетах
доклада товарища Сталина. Многие бойцы и командиры подавали заявления сразу
же после коллективной читки,доклада товарища Сталина...
Бойцы и командиры частей фронта на призыв вождя народов товарища
Сталина - никакой пощады немецким оккупантам - отвечают конкретными боевыми
делами. Личный состав частей 16-й армии в течение 12-14 ноября уничтожил и
захватил 80 танков, три тяжелых орудия, 20 орудий ПТО, 40 пулеметов и много
других трофеев. В боях за Скирмантово и Козлове частями 1-й гвардейской и
28-й танковой бригад захвачено: 30 танков, 3 тяжелых орудия, 12 орудий ПТО,
10 станковых пулеметов, 10 ручных пулеметов, 12 минометов, 30 винтовок,
автомашины, мотоциклы, уничтожено до полка пехоты и взято в плен 40 немецких
солдат".
Но в эти же дни происходит и такое:
"8 ноября шесть красноармейцев и младший командир 6-й стрелковой роты
774-го СП 222-й СД младший сержант Тонких Ю. Г., рождения 1921 года,
уроженец Воронежской области, перешли на сторону противника. Все указанные
красноармейцы и младший командир находились в боевом охранении. Изменник
Тонких считался лучшим командиром и 7 ноября был награжден ценным подарком".
"Комиссар 67-го железнодорожного батальона 1-й жел. дор. бригады
старший политрук Ларин К- И., рождения 1905 года, член ВКП (б), рабочий,
русский, б октября, в период отхода наших частей, дезертировал, захватив с
собой красноармейца Полторацкого... 31 октября Ларин явился в батальон и
среди нач. состава вел антисоветские, пораженческие разговоры. Ларин
исключен из партии и предан суду ВТ..."
Приведу еще некоторые факты из донесений, свидетельствующие о том, в
каких труднейших условиях приходилось Жукову организовывать защиту Москвы.
"Части ощущают большие затруднения в обеспечении личного состава теплым
обмундированием. В частях фронта недостает: шапок-ушанок нач. состава 12
877, шапок-ушанок для рядового состава 50223, телогреек ватных 136784,
шаровар ватных 168754, гимнастерок суконных нач. состава 6466, шаровар
суконных &221, свитеров 25 107, перчаток теплых 89 360, рубах теплых 105
952, кальсон теплых 89 907, подштанников полушерстяных 112 534...
Большой недостаток обуви в 126-й СД (16-я армия), где 1080 человек
совершенно не имеют обуви. В частях 49-й армии недостает 4700 пар ботинок...
Причины недостачи вещевого имущества: 1. Соединения, прибывшие из внутренних
округов, не имеют теплого обмундирования (78-я СД, 58-я ТД). 2. Выходящие из
окружения бойцы и командиры теплого обмундирования не имеют. 3. Медленно
продвигаются транспорты с обмундированием к месту назначения. Интендантское
управление фронта обещало 5-й армии до 13 ноября полностью удовлетворить все
заявки на вещевое имущество, за исключением валенок, полушубков и шинелей.
Но эти неоднократные обещания не выполнены".
"В результате проводимой работы... бытовое обслуживание бойцов и
командиров улучшилось. В большинстве частей бойцы и командиры получают
горячую пищу два раза в день. Улучшилось снабжение личного состава водкой и
махоркой... Но нет кипятильников, кипятить чай не в чем. Во многих частях
недостает большого количества кухонь и котлов. Пища готовится в русских
печах в крестьянских избах. В 222-й СД положено иметь 84 кухни, имеется
19..."
Создалось очень сложное положение у обеих сторон - и у наступающих, и у
обороняющихся. Казалось бы, в самой сложной ситуации полководец волен
выбирать любую форму маневра для того, чтобы выполнить задачу, которая перед
ним стоит, то есть успешно наступать или успешно обороняться. Но это только
теоретически, потому что каждый раз полководец зависит от многих условий, от
обстановки, сложившейся в данном конкретном случае. Это особенно наглядно
видно в той ситуации, о Которой идет речь.
Фельдмаршал фон Бок не мог продолжать наступление в той группировке,
которая была создана по прежнему его замыслу. Операция "Тайфун", по сути
дела, захлебнулась после ее успешного начала. Фон Бок намеревается теперь
уже не завершать операцию "Тайфун", а осуществить новую, он назвал ее
"Московские Канны". Как видим, опять "классический образец". Несмотря на
сложность обстановки, мечты не покидают немецкого полководца. На сей раз фон
Бок решает осуществить двойное окружение только Москвы. Первый внутренний
охват войск Западного фронта должны осуществить 4-я танковая группа Гепнера
и 4-я полевая армия фельдмаршала Клюге. Танковая
группа должна наступать на истринском направлении с рубежа Волоколамск,
а 4-я полевая армия на подольском направлении из района Наро-Фоминск -
Серпухов. Кольцо внутреннего охвата они должны замкнуть непосредственно в
Москве.
Второй, внешний, охват должны произвести: 3-я танковая группа
Рейнгардта ударом севернее Москвы на восток, на Клин и Дмитров и двигающаяся
ей навстречу с юга 2-я танковая группа Гудериаиа ударом из района Тулы на
Коломну. Эти две танковые клешни должны были замкнуть кольцо внешнего охвата
в районе Ногинска.
Принимая это решение и ставя такие задачи, фельдмаршал фон Бок учел
недостаток своего, предыдущего решения, когда его части, ввязавшись в бой с
окруженными советскими армиями под Вязьмой, вынуждены были отражать активные
действия тех, кто пытался вырваться из кольца, и одновременно получали в
спину удары контратакующих советских войск, находившихся вне кольца. Теперь,
создавая двойное окружение, фон Бок хотел надежно обеспечить соединения,
непосредственно окружающие и врывающиеся в Москву. Они могли, по его
представлению, спокойно осуществить поставленную задачу, так как их тылы
будут обеспечены вторым внешним кольцом окружения.
Подготовку и проведение этой операции надо было вести ускоренными
темпами, чтобы не дать советским частям опомниться и организовать оборону.
Надо было бить, пока брешь, созданная из-за окружения наших армий под
Вязьмой, ничем еще, по сути дела; не была заполнена.
Отдадим должное организованности и опыту гитлеровских штабов и войск:
они сумели в короткое время подготовить эту новую сложную операцию, успели
подтянуть резервы и доукомплектовать части людьми и танками и, главное,
создать большое превосходство сил на узких участках, там, где наносились
главные удары.
В общей сложности, фон Бок сосредоточил на московском направлении
пятьдесят одну дивизию, в том числе тридцать одну пехотную, тринадцать
танковых и семь механизированных. Кроме этих наземных войск группу армий
"Центр" поддерживал 2-й воздушный флот, в котором было более 650 боевых
самолетов. Силы немалые! Опасность удара такой огромной армады была очень
велика. Фон Бок и главнокомандующий сухопутными войсками Браухич с полным
основанием считали, что разработанная ими операция "Московские Канны" должна
пройти успешно, сил вполне достаточно, чтобы нанести четыре стремительных
удара, окружить и захватить Москву, тем более что, по их представлению,
советская сторона не имела реальных возможностей противостоять этому новому
мощному наступлению.
К 15 ноября гитлеровские армии готовы были ринуться вперед.
Командующий Западным фронтом Жуков тоже не терял времени. Все, что
можно было найти из частей, не попавших в окружение, а также несколько
дивизий народного ополчения, сформированных в Москве, специальные части,
военные училища - все он сосредоточивал и ставил на тех направлениях, где
ожидал удара противника.
Случаются в жизни полководца неприятности, которые приносит ему не
противник, а свой более высокий по рангу начальник. Георгий Константинович
уже пережил не одну такую неприятность, вплоть до снятия с должности
начальника Генерального штаба. Не одну неприятную ситуацию пришлось пережить
ему и в битве за Москву.
Когда дело касалось личных затруднений, незаслуженной обиды, это скрепя
сердце он мог перенести, но когда от непонимания его планов могло рухнуть
то, что уже сделано, а от этого зависела судьба не только его, Жукова, но и
Москвы, тут переживания были особенно тягостны.
Когда Жуков с таким трудом, почти из ничего, слепил оборону на главных
направлениях, ему позвонил Сталин. Он звонил нередко и прежде, поэтому Жуков
и этот разговор начал в обычном деловом тоне, но когда он понял, что
затевает Верховный, то разволновался и тон разговора стал напряженным.
- Как ведет себя противник? - спросил Сталин.
- Заканчивает сосредоточение своих ударных группировок и, видимо, в
скором времени перейдет в наступление.
- Где вы ожидаете главный удар?
- Из района Волоколамска. Танковая группа Гудериана, видимо, ударит в
обход Тулы на Каширу.
- Мыс Шапошниковым считаем, что нужно сорвать готовящиеся удары
противника своими упреждающими контрударами, Один контрудар надо нанести в
районе Волоколамска, другой - из района Серпухова во фланг 4-й армии немцев.
Видимо, там собираются крупные силы, чтобы ударить на Москву.
- Какими же силами, товарищ Верховный Главнокомандующий, мы будем
наносить эти контрудары? Западный фронт свободных сил не имеет. У нас есть
силы только для обороны.
- В районе Волоколамска используйте правофланговые соединения армии
Рокоссовского, танковую дивизию и кавкорпус Доватора. В районе Серпухова
используйте кавкорпус Белова, танковую дивизию Гетмана и часть сил 49-й
армии.
- Считаю, что этого делать сейчас нельзя. Мы не можем бросать на
контрудары, успех которых сомнителен, последние резервы фронта. Нам нечем
будет тогда подкрепить оборону войск армий, когда противник перейдет в
наступление своими ударными группировками.
- Ваш фронт имеет шесть армий, Разве этого мало?
- Но ведь линия обороны войск Западного фронта сильно растянулась, с
изгибами она достигла в настоящее время более 600 километров. У нас очень
мало резервов в глубине, особенно в центре фронта,
- Вопрос о контрударах считайте решенным. План сообщите сегодня
вечером,- недовольно отрезал Сталин.
Минут через пятнадцать к Жукову зашел Булганин и сказал:
- Ну и была мне сейчас головомойка!
- За что?
- Сталин сказал:
"Вы там с Жуковым зазнались. Но мы и на вас управу найдем!" Он
потребовал от меня, чтобы я сейчас же шел к тебе и мы немедленно
организовали контрудары.
Жуков был мастером по контрударам, он это показал особенно ярко в
обороне Ленинграда. Может быть, помня об этих успешных действиях, Сталин и
Шапошников решили под Москвой применить такую же тактику? Но давно известно:
любые тактические приемы приносят успех только при соответствующих условиях.
При малых силах и при полном отсутствии резервов, как это было в те дни под
Москвой, решиться на контрудары было не только неправильно, но и весьма
рискованно.
Жуков выполнил приказ Сталина: удары состоялись. Вот каково мнение
Рокоссовского, Командовавшего 16-й армией, по поводу контрудара:
"Неожиданно был получен приказ Командующего Западным фронтом - нанести
удар из района севернее Волоколамска по волоколамской группировке
противника. Срок подготовки определялся одной ночью. Признаться, мне было
непонятно, чем руководствовался командующий, отдавая такой приказ. Сил мы
могли выделить немного, времени на подготовку не отводилось, враг сам готов
двинуться на нас. Моя просьба хотя бы продлить срок подготовки не была
принята во внимание. Как и следовало ожидать, частный контрудар, начатый 16
ноября по приказу фронта, принес мало пользы. На первых порах, пользуясь