Нарсуд 3-го участка Каширского уезда села Иванково признал отцами родившегося у гражданки Поляковой ребенка – Кузнецова, Титушина, Жемарина и Соловьева.

«Рабочая газета»

 
   Гражданка Полякова застенчиво подошла к столу народного судьи и аккуратно положила на него небольшой, но чрезвычайно пискливый сверток.
   – Подозрений ни на кого не имеете? – деловито заинтересовался судья.
   – Имею подозрение на Кузнецова.
   – Aгa! Гражданин Кузнецов, подойдите.
   На задних скамьях послышалось тяжелое сопение, и белобрысый парень выдвинулся вперед.
   – Есть! – сказал он, угрюмо вздохнув.
   – Гражданин Кузнецов, – строго спросил судья, – признаете?
   – Чего-с?
   – Вещественное доказательство, говорю, признаете? Ребенок ваш?
   – Никак нет. Не мой.
   – Однако гражданка Полякова имеет на вас подозрение. Что вы можете сказать в свое оправдание?
   Кузнецов переступил с ноги на ногу и мрачно заметил:
   – Подозрение признаю… А ребенка – никак нет… Не признаю.
   – Значит, вы утверждаете, что между вами и гражданкой Поляковой ничего не происходило?
   – Так точно, происходило.
   – Aгa! Раз между вами и гражданкой Поляковой… происходило, значит, ребенок ваш?
   – Никак нет, не мой.
   – Вы меня удивляете, гражданин Кузнецов, – сказал судья, вытирая вспотевший лоб. – Если это не ваш ребенок, так чей же он?
   Кузнецов глотнул воздух и с трудом выдавил из себя:
   – Не иначе как Титушина.
   – А-а-а! Гражданин Титушин, подойдите сюда. Между вами и гражданкой Поляковой что-нибудь происходило?
   – Происходило, – робко сказал Титушин. – А ребенок не мой.
   – Подозрение ни на кого не имеете?
   – Имею. На Жемарина.
   – Гражданин Жемарин! Происходило?
   – Происходило.
   – Признаете?
   – Не признаю. Имею подозрение на Соловьева. Судья залпом выпил стакан воды.
   – Соловьев!
   – Есть.
   – Происходило?
   – Происходило.
   – Признаете?
   – Не признаю.
   – Подозрений ни на кого не имеете?
   – Имею.
   – На кого?
   – На Кузнецова.
   – Гражданин Кузнецов!
   – Есть.
   – Ах, это вы, Кузнецов… Я уже вас, кажется, допрашивал?
   – Так точно. Допрашивали. Происходить происходило, а ребенок не мой.
   – Так чей же он, черт возьми?! – захрипел судья, покрываясь разноцветными пятнами и ударяя кулаком по чернильнице. – Моего секретаря он, что ли?
   Секретарь смертельно побледнел и выронил ручку.
   – Происходить происходило, – пролепетал секретарь, – а только ребенок не мой…
   – Хорошо, – воскликнул судья, – в таком случаея знаю, что мне надо делать!
   С этими словами он удалился на совещание.
   И так далее, и так далее, и так далее… Ввиду всего изложенного выше, а также принимая во внимание существующие законоположения о кооперации, признать вышеупомянутого младенца мужского пола ко-о-пе-ра-тивным, а граждан Кузнецова, Титушина, Жемарина, Соловьева и секретаря Гелиотропова – членами правления оного кооперативного малютки. Означенных граждан кооператоров обязать своевременно вносить «членский» взнос. Малютке же впредь присваивается кооперативная фамилия Кузтижемсолов и имя – Секретарь.
   Гражданка Полякова застенчиво взяла со стола пискливый кооператив, вежливо поклонилась судье и, сияя большими голубыми глазами, удалилась.