- И знаете за что?- с жаром говорила моя собеседница.- Для журналистов факт важнее истины, а событие - важнее человека. Все эти так называемые расследования имеют единственную цель - зацепить, шокировать или, на худой конец, развлечь. Посмотрите, что творится в киосках печати сегодня? Заголовок аршинными буквами на первой полосе: "Целки умирали на кресте!"
   И это - об убийстве в монастыре. По-вашему, это смешно?
   - По-моему, это ужасно,- отвечала я.- Но вряд ли на основании этого следует делать вывод обо всей журналистике.
   Теперь наставала моя очередь горячиться и отстаивать честь своей профессии. Я доказывала ей, что не следует всех стричь под одну гребенку, что "желтая" пресса существует во всех цивилизованных странах, потому что каждый должен иметь право выбора.
   - Валя! Успокойтесь,- говорила мне Нина Викторовна.- Что вам до этих писак?
   Ведь вы библиограф, а не журналист.- И добавляла: - Знаете, чем хороша работа учителя? Тем, что в качестве профессиональной задачи здесь ставится необходимость если не любить, то уважать каждого своего ученика.
   Наша беседа возвращалась в обычное русло, и я жалела о том, что не сказала ей правду о себе. Но момент был упущен, а терять дружбу старой учительницы мне не хотелось.
   ***
   В среду приехал Скрипка. Я обрадовалась его появлению, потому что неожиданно для себя поняла, что успела соскучиться. Но радость моя оказалась преждевременной. С места в карьер Алексей заявил, что не позже пятницы я должна быть в Агентстве.
   - Мог бы хотя бы ради приличия сделать вид, что приехал сюда ради меня,- обиделась я.
   - А ради кого же?- искренне изумился он.- Шеф велел поехать и уговорить тебя прервать отпуск.
   - Интересно, зачем я ему так срочно понадобилась?
   - Не знаю,- пожал плечами Скрипка.
   Я почти не сомневалась в том, что он врет, но по опыту знала, что допытываться бесполезно.
   - Хорошо,- сказала я,- передай Обнорскому, что ты выполнил его поручение.
   Увидимся в пятницу.
   С этими словами я отвернулась, давая ему понять, что визит завершен.
   - Ух и язва ты, Горностаева!- обиделся Скрипка.- Я к тебе, как к человеку, думал, мы вместе вернемся сегодня в город.
   - Нет уж, дудки!- заявила я.- У меня еще день оплаченного отдыха.
   - Как знаешь,- сказал он, садясь в машину и захлопывая дверцу.
   ***
   Ночью я долго не могла заснуть, размышляя о том, что могло случиться в Агентстве. А утром сразу после завтрака стала готовиться к отъезду. Нина Викторовна была огорчена моим внезапным решением, но из деликатности воздерживалась от вопросов.
   Срок ее пребывания в пансионате заканчивался завтра, и она с нетерпением ожидала племянника, который должен был приехать.
   - Жалко, что вы уезжаете сегодня,- сказала учительница.- Я бы познакомила вас с Геной, он бы отвез нас вместе на машине.
   - Вчера я уже отказалась от такой возможности,- ответила я.
   - Этот молодой человек, который приезжал,- ваш друг?- осторожно спросила она.
   - Нет, это друг моей бывшей подруги,- ответила я.
   - Жаль,- сказала Нина Викторовна,- он такой славный и, по-моему, уехал очень расстроенным.
   - Вам показалось,- усмехнулась я, подумав о том, что "славный" по отношению к Скрипке - явное преувеличение.
   Мы тепло попрощались и обменялись номерами телефонов.
   Перед самым моим уходом на станцию Нина Викторовна протянула мне маленький пакетик.
   - Возьмите, Валя, на память. Я люблю от нечего делать вязать крючком маленькие милые пустячки. А потом дарю их приятным людям. Это - воротничок для блузки. Некоторое время назад я подарила такой же одной симпатичной даме. Она заходила к Геночке по делам и увидела, как я рукодельничаю. Представляете, пришла в такой восторг от моего кружева, что я решила подарить его ей. Она хотела деньги дать, но я не взяла. Пусть носит на радость. И вы - возьмите. Мне от этого только приятно. А вам, думаю, пойдет...
   Сидя в электричке, я вспоминала Нину Викторовну, знакомство с которой стало самым ярким эпизодом моего летнего отдыха.
   ***
   - Как ты к этому относишься?- спросила меня Агеева, когда в пятницу я появилась на работе.
   - Положительно,- ответила я, полагая, что речь идет о золотом армировании.
   - Да ты совсем ненормальная, Валентина, ввязаться в такую авантюру...
   Договорить Марина Борисовна не успела, потому что на пороге возникла фигура Обнорского.
   - Ну что, Горностаева, достукалась?- привычно пошутил шеф.- Пойдем потолкуем.
   Предчувствуя недоброе, я пошла за ним.
   В кабинете уже сидели Спозаранник, Повзло и Скрипка, который упорно делал вид, что не замечает меня. Ничего хорошего это не предвещало. Обнорский опустился в кресло и придвинул к себе пепельницу.
   - Пока вы, госпожа Горностаева, любовались репинскими пейзажами,- начал он,- случилось страшное.
   Зная склонность Андрея Викторовича к подобным словесным конструкциям, я молчала, ожидая продолжения.
   - Валентина Ивановна!- продолжил за Обнорского Глеб.- Поскольку составление мониторингов кажется вам занятием утомительным, мы решили внести разнообразие в вашу жизнь.
   Привычка Спозаранника выражаться эвфемизмами всегда выводила меня из себя, но сейчас я не среагировала даже на нее.
   Поэтому паузу Глебу пришлось нарушить самому, что он и сделал весьма эффектно.
   - Вам срочно предстоит стать горничной в квартире начальника Ревизионной палаты Карачаевцева.
   От неожиданности я подавилась табачным дымом.
   - Вы что, совсем рехнулись?- вырвалось у меня.
   Спозаранник поморщился, он не любил грубых выражений. Строгим голосом он начал говорить о том, что если бы я внимательнее относилась к своим обязанностям по составлению мониторинга рынка недвижимости, то от моего внимания вряд ли укрылся бы факт приобретения начревом новой квартиры.
   - Ну и что?- спросила я и подумала о Нине Викторовне.
   - А то,- сказал Глеб,- что роскошная восьмикомнатная квартира на Дворцовой набережной, стоимость которой вместе с ремонтом составляет не менее ста тысяч долларов, досталась ему практически за копейки.
   Мои секретные источники располагают информацией о том, что столь удачным приобретением Карачаевцев обязан некоему депутату Зайчикову, который до того, как занять место в ЗакСе, подрабатывал черным маклером и имеет большой опыт криминального расселения бывших коммунальных квартир.
   - Между прочим, Зайчиков,- вступил в разговор Повзло,- является правой рукой небезызвестного Алексея Калугина, он же - Леха Склеп.
   - Ну и что?- снова спросила я, краснея при воспоминании о своем плавании на яхте "Фетида" в обществе Калугина.
   - Ты что, Горностаева, совсем уже не врубаешься?- взорвался Обнорский.Склеп близок к опальному Вересовскому, и, если удастся доказать, что Карачаевцев таким образом получил от него взятку, карьере начрева конец.
   От всего услышанного мне стало тошно.
   Я понимала, что Обнорский, имевший давние счеты с Карачаевцевым, который лишил его заслуженного ордена за поимку преступника, не упустит возможности вывести начрева на чистую воду.
   - Во вторник,- заговорил Повзло,- в сводке прошла информация о том, что горничная супруги Карачаевцева Марианны Цаплиной попала в автомобильную аварию.
   Месяц ей придется провести в больнице. Мы подумали, что этой ситуацией надо воспользоваться. Нужны факты, без которых публикация материала чревата неприятными последствиями. Мы должны узнать правду об этой квартире. Внедрить туда своего человека - это единственный шанс.
   - Каким образом?- поинтересовалась я.- Дать объявление в газете? Или ты собираешься прямо позвонить Цаплиной и предложить ей в качестве горничной сотрудника "Золотой пули"?
   - Нет, конечно,- смутился Николай.- Но, учитывая твой богатый опыт внедрения, выбор пал на тебя.
   - Спасибо за оказанную честь,- церемонно поклонилась я.
   - Не ерничай, Горностаева,- сделал мне замечание Обнорский.
   Здесь он снова пришел в хорошее расположение духа и произнес свой любимый монолог о том, что, когда отечество в опасности, каждый мальчишка с фауст-патроном нам дороже... Ну и так далее. На сей раз его слова не произвели обычного эффекта. Затея с горничной казалась мне абсолютно бесперспективной и в высшей степени дурацкой.
   - Думать всем!- прозвучал зычный голос шефа.
   На этой оптимистической ноте совещание закончилось.
   ***
   - Ты что, не мог мне сразу сказать?- напустилась я в коридоре на Скрипку.
   - А что бы это изменило?- резонно заметил он.- Так ты спокойно прожила "еще один день оплаченного отпуска".
   - Слушай,- миролюбиво спросила я,- а разве нельзя каким-нибудь другим путем разузнать все об этой злосчастной квартире? Ведь наверняка существуют официальные сведения о том, кто ее купил и сколько за нее заплачено?
   - Не будь наивной. Она занесена в специальный закрытый реестр ГБР, как и все подобные квартиры, да и владелец ее - наверняка лицо подставное. История с горничной мне и самому не очень нравится, но, пожалуй, это все-таки шанс. Да не переживай ты раньше времени,- добавил Алексей, глядя на мое расстроенное лицо.- Может, сходим куда-нибудь вечером? Фуа гра не обещаю, но что-нибудь придумаем...
   Я была благодарна Леше за его попытку утешить меня, но сегодня вечером с юга возвращалась Сашка, которую я не видела больше месяца.
   ***
   Дома я узнала множество новых подробностей из экспедиционной жизни моей черной, как головешка, сестры. И про ловлю пеленгасов на острове Бульбек, и про скалы-гроты мыса Турханкут...
   Мы выпили привезенную ею бутылку "Белого муската красного камня" и, памятуя о том, что градус понижать нельзя, перешли на водку, когда наконец сестра поинтересовалась моими делами. Я рассказала ей про Нину Викторовну и про квартиру Карачаевцева. Идея внедрить меня туда в качестве горничной вызвала у сестры приступ гомерического смеха.
   - Знал бы Обнорский, что дома ты берешься за уборку лишь в самых крайних случаях,- сказала она.
   - Вечно ты смотришь на проблему с какой-то непонятной стороны,разозлилась я.- Нет, чтобы посоветовать что-нибудь.
   - Говно вопрос,- процитировала Сашка нового крымского знакомого "дикого прапора" из кефального хозяйства.- Позвони своей Нине Викторовне.
   Честно признаться, эта мысль была первой, которая пришла в голову и мне, но я гнала ее от себя. В том, что Нина Викторовна была учительницей Карачаевцева, я видела странное совпадение, которое по каким-то причинам тревожило меня.
   - Нет, это невозможно. Да и что я ей скажу - помогите добыть компромат на вашего ученика? И это после того, как я знаю о ее отношении к газетным разоблачениям? Да ты сама-то понимаешь, что говоришь?!- обрушилась я на ни в чем неповинную сестру.
   - Ладно, не заводись,- спокойно ответила она.- Не хочешь, так и не звони.
   ***
   На другой день я все-таки позвонила, подсознательно надеясь на то, что трубку никто не возьмет. Но Нина Викторовна оказалась дома. Она чрезвычайно обрадовалась звонку и стала настойчиво приглашать меня в гости.
   - Валенька! Приходите в любой день после работы. Я живу на Итальянской - от библиотеки всего десять минут ходьбы.
   Ощущая себя волком в овечьей шкуре и краснея от каждого слова, я начала действовать по заранее продуманному плану.
   - Знаете, Нина Викторовна, а у меня неприятности...
   - Что случилось, моя девочка?
   - Да вот, без работы осталась. Фонды библиотеки перевели в новое здание, у нас - большие сокращения. А в новом здании у директора какие-то свои библиографы оказались, вот нас с подружкой - как имеющих минимальный стаж - и сократили.
   - Как неприятно,- расстроилась Нина Викторовна.
   - Да,- продолжала я врать.- Только-только надумала зимние сапоги новые купить. А тут еще у Манюни день рождения грядет... В общем, мне, к сожалению, не до походов в гости. Надо работу временную искать. Хоть горничной. А потом - выкручусь...
   У меня даже ладони вспотели от всей этой словесной гадости. А Нина Викторовна вдруг обрадовалась:
   - Валечка, как удачно, что вы позвонили сейчас, а не днем позже. Кажется, я смогу помочь. Не расстраивайтесь. Погуляйте, почитайте, обновите блузку моим воротничком - у молодых женщин от этого должно улучшиться настроение. Завтра я позвоню вам сама.
   ***
   Обнорского в Агентстве не было, он срочно улетел в Москву и должен был вернуться только к вечеру. О Нине Викторовне я рассказала Скрипке, который из моего сбивчивого повествования сделал вывод, что у меня - маленький, но все же шанс. Впрочем, о том, как использовать этот шанс, я не имела ни малейшего представления. И продолжала целый день заниматься мониторингом.
   А на второй день позвонила Нина Викторовна:
   - Валя, вам ужасно повезло. Марианна Цаплина ищет горничную (ее предыдущая девушка - такой ужас!- попала в аварию) и готова с вами встретиться...
   "Ну вот и все!" - подумала я. Хотя что "все" - не понимала сама. Но, как последняя гадина, радостно затрещала в трубку:
   - Нина Викторовна, вы - моя спасительница!
   - Ну что за глупости, Валя! Мне это ничего не стоило: вы же знаете мои отношения с семьей Карачаевцева.
   Я знала, и от этой своей подлости мне стало еще горше. Однако я тут же взяла себя в руки:
   - А Цаплина - она какая?
   - Ну, Марианна всегда была своевольной и капризной. А работа редактором газеты "Тик-так" только усилила ее диктаторские замашки. Разве такая жена нужна Василию?
   Завела целый дом охранников, прислуги - сама макароны отварить не может. Ну да, может, вам это и на руку - вы же девушка хозяйственная, должны понравиться этой росомахе.
   "Ага, хозяйственная",- вспомнила я пыль по углам в собственной квартире.
   - В общем, как устроитесь, забегайте ко мне в гости,- продолжала милая учительница.- Чайку попьем.
   Я с благодарностью пообещала.
   ***
   Утром я впервые пришла в дом Карачаевцева. Суровый охранник на входе придирчиво посмотрел на меня, потом позвонил по радиотелефону:
   - Марианна Андреевна, к вам!..
   Только после этого пропустил меня внутрь лестничной площадки, отделанной мрамором.
   Квартира располагалась на втором этаже, где меня препроводили к еще одному охраннику - молодому, нагловатого вида, амбалу.
   Марианна Цагашна встретила меня достаточно благосклонно.
   - Мне сказали, что вы работали в Российской национальной библиотеке.
   - Да,- скромно потупилась я.- Но той Библиотеки больше нет, она прекратила свое существование с тех пор, как на Московском проспекте открылось новое здание.
   - Разве там плохо?- рассеянно спросила она.
   Я едва не ляпнула, что по помпезности интерьеров оно напоминает лестничную площадку этого дома, но вовремя сообразила, что вопрос был задан скорее риторически и судьба Библиотеки Цаплину не волнует.
   - У вас редкий цвет волос. Цвет меди,- задумчиво разглядывая мою шевелюру, сказала Марианна.- Как вы думаете, если я куплю похожую краску, мне пойдет?
   Не могу сказать, что Марианна была откровенной красавицей, но некая чертовщинка в ней определенно была. По всему - она умела нравиться и создавать впечатление. К тому же на свои сорок она не выглядела.
   Моя новая хозяйка лениво вела меня по квартире, перечисляя обязанности горничной. За 50 долларов в неделю я должна была поддерживать порядок в комнатах, носить белье в прачечную, гладить, поливать цветы, заботиться о сантехнике, готовить полуфабрикаты на ужин, выгуливать таксу по кличке Бакс. Наставления были подробные - поливать пальмы только теплой водой, с особой осторожностью стирать пыль с антикварных часов и безделушек на камине, не позволять Баксику грызть ножки кресел.
   Я шла за Марианной и думала о том, что такое можно увидеть разве что в залах Эрмитажа. Не хватало только стеклянных витрин и табличек с названиями экспонатов.
   Все остальное, включая наборный паркет и картины в багетных рамках, имелось в изобилии. Здесь был даже зимний сад, где стоял бильярдный стол.
   Напоследок Марианна продемонстрировала мне ванную, размеры и сантехника которой потрясли меня, и сказала:
   - Надеюсь, Валя, вы справитесь. С завтрашнего дня можете приступать к работе.
   ***
   Узнав о том, что я принята горничной в квартиру Карачаевцева, Агеева ехидно заметила, что белая наколка исключительно подойдет к моим волосам. У Завгородней это известие вызвало иную реакцию.
   - На твоем месте, Горностаева, должна была быть я,- сказала она, потягиваясь в кресле.
   - Ты это к тому, что Карачаевцев не устоял бы перед твоей неотразимой красотой?- спросила я, глядя на ее безукоризненные ноги.
   - А то!- ответила Светка.
   Скрипка выглядел грустным и напутствовал меня словами;
   - Ты там смотри, опять не учуди чего-нибудь.
   Я пообещала, что прыжков с яхты больше не повторится, и подумала о том, что, возможно, Нина Викторовна была права, и иногда Леша бывает "славным".
   Обнорский зазвал меня к себе в кабинет и извлек из бара шершавую бутылку коллекционного коньяка:
   - Ну, Горностаева, я на тебя надеюсь,- сказал он, наполняя рюмку и подавая ее мне.- Помни, что нужны не эмоции, а факты, без которых у нас ничего не получится.
   Постарайся добыть их.
   - Андрей Викторович! Вы, кажется, путаете меня с Джеком Бердоном из "Всей королевской рати". Я тоже люблю этот роман и помню, что "всегда что-то есть", но начрев Карачаевцев явно не тянет на судью Ирвина.
   С этими словами, которые мне и самой показались немного напыщенными, я залпом выпила коньяк. Он был восхитительным.
   ***
   На следующее утро, собираясь в дом начрева, я вспомнила, что горничная Лолиты в телевизионной рекламе стирает белье "Бимаксом", а потому "Лола всегда прекрасна".
   Вряд ли эта информация могла мне сейчас пригодиться, но пути назад уже не было.
   Прямо в плаще я прошла в дальнюю комнату и переоделась уже там. Марианна мне позволила пользоваться своим шкафом, и я повесила шелковую красную блузку с воротничком Нины Викторовны на плечики среди вещей хозяйки. Платьев и блузок у Цаплиной было немерено, из гардероба шел стойкий запах ее духов. Я не могла вспомнить французское название, но запах был дорогим и волнующим - из красивой, безбедной жизни.
   - Валя, захотите есть, не стесняйтесь.
   Все в холодильнике,- крикнула Марианна из душа.
   Зря Нина Викторовна считает Марианну капризным диктатором. Мне она показалась очень милой, только грустной и рассеянной.
   Дважды с утра она пыталась сварить себе кофе в турке, и дважды кофе убегал на плиту, пока не вмешалась я. Марианна присела за низкий столик в зале с крохотной фарфоровой чашечкой и блюдцем и взглянула на меня с благодарностью.
   - Спасибо, вы меня выручили. Я страшная кофеманка, и утром до первой чашки у меня все валится из рук.
   - Это - из-за низкого давления,- понимающе кивнула я.
   - Вы извините, что я обратилась к вам за помощью.- Она затянулась сигаретой.- Я понимаю, что нанимать человека для уборки - не очень-то демократично, даже как-то по-буржуазному. Деловая женщина должна в наши дни успевать все делать сама... Но я - страшно безрукая, а с такой огромной квартирой одной не справиться. Я возражала против такого количества комнат, но муж был непреклонен. К тому же у меня помимо работы - куча представительских мероприятий, да еще и общественная работа: жена начальника Ревпалаты, как и жена президента, по негласному протоколу должна заниматься благотворительностью или чем-то в этом духе...
   Она растерянно оглянулась вокруг, ища глазами, куда бы стряхнуть пепел. Я пододвинула пепельницу. Марианна снова улыбнулась благодарно.
   ***
   - Она еще дома, задерживается сегодня.- Этот тихий знакомый уже голос я услышала, проходя мимо лифта.
   - О черт!- ругнулся кто-то.- С этими бабами вечно... Никакого распорядка.
   Бакс, обрадованный скорой свободой, нервно взвизгнул и потащил меня на поводке вниз по лестнице. За лифтом затихли. Уже поворачивая к лестничной площадке, я заметила Амбала - одного из охранников, который почти на цыпочках возвращался к квартире Карачаевцева. Второй, юркий чернявый мужчина, завидев меня, отпрянул к кабине.
   О чем это они шептались?
   ***
   Я решила не доходить с Баксом до Михайловского замка, как предыдущая горничная, а позволила ему лишь обежать свои потайные места на Лебяжьей канавке. Мне предстояло еще сдать рубашки Карачаевцева в прачечную, вытереть пыль с пальм и освоить влажную уборку пылесосом.
   Бакс радостно метил кусты и фонарные столбы, а я грустно размышляла о своем положении. Да, я смогу научиться разглаживать воротнички на мужских рубашках, не засушу цветы, смогу нашпиговать курицу чесноком... К концу моего пребывания в квартире Карачаевцева Марианна, пожалуй, даже даст мне отличную рекомендацию. Но разве за этим я сюда пришла? Обнаружить те самые факты о квартире, ради которых я вляпалась в эту авантюру, мне не удастся.
   О том, чтобы проникнуть в кабинет Карачаевцева, и речи быть не может. Горничные туда не допускаются, а дверь всегда была закрыта на ключ (наверное, там все-таки смахивала пыль Марианна). Кроме того, каждый мой шаг контролируется охранниками. Стоило мне на несколько лишних минут задержаться в любой из комнат, как один из них тут же появлялся следом. Эти верные стражи были молчаливы и бесстрастны.
   Единственным разговорчивым из них оказался тот самый Амбал, которого я встретила сегодня утром перед входом в квартиру, а днем - с кем-то у лифта. Пару раз, пока я варила кофе и собирала пакет для прачечной, он даже попытался весьма своеобразно выказать мне свое расположение - ущипнуть за ягодицу, но я увернулась. Многозначительно, правда, улыбнувшись.
   Ну как же мне быть?
   ***
   И Бакс, и прачечная заняли всего час.
   Уже поднимаясь на свою площадку, я снова увидела маленького чернявого мужичка, бросившегося от двери к лифту. Он тыльной стороной ладони пытался то ли вытереть пот со лба, то ли поправить челку, но я разглядела его лицо: маленькие глаза-буравчики, жесткие складки у рта.
   - Ты чего так быстро?- Амбал как будто ждал меня за дверью. Он нервно что-то запихивал в нагрудный карман рубашки. Я успела заметить стодолларовые купюры. Зарплату, что ли, получил?
   - Одни дела медленно делают, другие - быстро.- Я в прихожей меняла туфли на тапочки.
   - А ты все так быстро делаешь?- Он расставил руки и, ухмыляясь, пошел на меня.
   - Женись сначала,- увернулась я.
   - Ну ты даешь!- заржал Амбал.- Что я - дурак, такой хомут себе на шею вешать? На мой век баб и так хватит. А то, может?..- Он сглотнул.- Мне рыжие нравятся...
   ***
   Я разделала на кухне курицу и поставила ее на соль в духовку. Оставалось только полить цветы и вытереть пыль с пальм. Между прочим, 50 долларов за такую недельную крутежку - не так уж и много. Я вдруг с ностальгией подумала о том, как сидела бы сейчас в отделе и писала очередную справку для Спозаранника. Хорошие были деньки...
   Я уже убирала посуду, когда столовый нож скользнул по пальцу. О черт! Ранку противно щипало от соли, когда я, пытаясь остановить кровь, накладывала пластырь и забинтовывала палец.
   - Ты же говорила, что медичка,- недоуменно глядя на пук бинтов на моем пальце, сказал вошедший на кухню Амбал.
   - Даже медички не могут бинтовать себе пальцы сами,- огрызнулась я, вспомнив о том, что с утра представилась ему выпускницей медицинского института, полагаясь на знания, усвоенные за пять лет Сашкиного обучения. Амбал, как я и рассчитывала, после этого сразу проникся ко мне уважением и начал расспрашивать о причинах покалывания в правом боку. "Это - печень",авторитетно заявила я и стала пугать его дискинезией желчевыводящих путей. "Откуда ты знаешь?" - недоумевал Амбал. "Пропедевтику на пять баллов сдала",- соврала я.
   Все эти беседы я вела с ним исключительно из желания выведать что-либо из подробностей жизни Карачаевцева. Но мои шпионские попытки успеха не имели. Единственное, что удалось узнать, так это то, что Карачаевцев - мужик малохольный, а его жена - баба заполошная, но не жадная. Но к нужным мне фактам эта "ценная" информация отношения не имела.
   ***
   Я налила воды в тазик и собралась идти вытирать пыль, когда вернулась Марианна.
   И не одна, а с подругой, редактором газеты "Женское бремя" красавицей Бэллой Чичиковой. Бэлла, как я слышала, не баба, а пиявка кровожадная. Было время, она намертво присосалась к губернатору: ходила на все его пресс-конференции, закатывала полуобморочно глаза да и по-другому всячески показывала ему, что - "всегда готова". А губер не оценил. А туг - Цаплина с мужем-начревом, и Бэлла переключилась на Марианну. Теперь всячески ее обхаживает, таскает на светские тусовки, которые, как мне показалось, Марианне не очень-то нравятся.
   Вот и в этот вечер Чичикова пыталась помыкать Марианной.
   - Ты скоро?- Она хлебнула коньяка и поправила на коленках юбку. У Чичиковой был свой стиль деловой женщины: в мини ее никто не видел, либо - в брюках, либо - до пят.
   - Может, не пойдем?- Марианна задумчиво перебирала вешалки в шкафу-гардеробе.
   На меня даже на расстоянии снова пахнуло волшебным, волнующим запахом.
   - Ну ты даешь! Совсем обалдела? Сам Пчелкин приезжает! Да без его денег твой "Тик-так консалтинг" просто зачахнет. Марианна! Шесть миллионов долларов за рекламные услуги - такого Питер еще не знал!- Чичикова плеснула себе еще коньяка.- Вот везет же таким дурам, как ты. Да Пчелкин из-за твоего мужа отдаст тебе рекламу своей "Сотки" на десять лет вперед. Ты только не продешеви. "Сотка" - фирма в Москве известная, раскрученная и со своими скидками для потребителей в момент займет наш сотовый рынок. А ты проценты проси, не глупи.