У Проньки Лагутина в городе Н-ске училась сестра. Раз в месяц Пронька ездил к ней, отвозил харчи и платил за квартиру. Любил поболтать с девушками-студентками, подругами сестры, покупал им пару бутылок красного вина и учил:
   — Вы, главное, тут… смотрите. Тут народ разный. Если он к тебе: «Вы, мол, мне глянетесь, то-се, разрешите вас под ручку», — вы его по руке: «Не лезь! Мне, мол, сперва выучиться надо, а потом уж разные там дела. У меня, мол, пока одна учеба на уме».
   В один из таких приездов Пронька, проводив утром девушек в институт, решил побродить до поезда по городу. Поезд уходил вечером.
   Походил, поглазел, попил воды из автомата… И присел отдохнуть на скамейку в парке. Только присел, слышит:
   — Молодой человек, простите, пожалуйста. — Подошла красивая молодая женщина с портфелем. — Разрешите, я займу минутку вашего времени?
   — Зачем? — спросил Пронька.
   Женщина присела на скамейку.
   — Мы в этом городе находимся в киноэкспедиции…
   — Кино фотографируете?
   — Да. И нам для эпизода нужен человек. Вот такого… вашего типа.
   — А какой у меня тип?
   — Ну… простой… Понимаете, нам нужен простой сельский парень, который в первый раз приезжает в город.
   — Так, понимаю.
   — Вы где работаете?
   — Я приезжий, к сестре приезжал…
   — А когда уезжаете?
   — Сегодня.
   — Мм… тогда, к сожалению, ничего не выйдет. А у себя… в селе, да?..
   — Но.
   — У себя в селе где работаете?
   — Трактористом.
   — Нам нужно, чтоб вы по крайней мере неделю побыли здесь. Это нельзя?
   — Трудно. Сейчас самое такое время.
   — Понимаю. Жаль. Извините, пожалуйста. — Женщина пошла было, но вернулась. — А знаете, у вас есть сейчас минут двадцать времени?
   — Есть.
   — Я хочу показать вас режиссеру… для… как вам попроще: чтобы убедиться, в том ли мы направлении ищем? Вы не возражаете? Это рядом, в гостинице.
   — Пошли.
   По дороге Пронька узнал, как будет называться кино, какие знаменитые артисты будут играть, сколько им платят…
   — А этот тип зачем приезжает в город?
   — Ну, знаете, искать свою судьбу. Это, знаете, из тех, которые за длинным рублем гоняются.
   — Интересно, — сказал Пронька. — Между прочим, мне бы сейчас длинный рубль не помешал: домишко к осени хочу перебрать. Жениться надо, а в избе тесно. Пойдут ребятишки — повернуться негде будет. У вас всем хорошо платят?
   Женщина засмеялась.
   — Вы несколько рановато об этом. А вы могли бы с неделю пожить здесь?
   — Неделю, думаю, мог бы. Я дам телеграмму, что…
   — Нет, пока ничего не нужно. Ведь вы можете еще не подойти…
   — Вы же сказали, что я как раз тот самый тип!
   — Это решает режиссер.
   Режиссер, худощавый мужчина лет за пятьдесят, с живыми умными глазами, очень приветливо встретил Проньку. Пристально, быстро оглядел его, усадил в кресло.
   Милая женщина коротко рассказала, что сама узнала от Проньки.
   — Добре, — молвил режиссер. — Если дело пойдет, мы все уладим. А теперь оставьте нас, пожалуйста, мы попробуем… поиграть немного.
   Женщина вышла.
   — Как вас зовут, я забыл?
   — Прокопий. — Пронька встал.
   — Сидите, сидите. Я тоже сяду. — Режиссер сел напротив. Весело смотрел на Проньку. — Тракторист?
   — Ага.
   — Любите кино?
   — Ничего. Редко, правда, бывать приходится.
   — Что так?
   — Да ведь… летом почесть все время в бригаде, а зимой на кубы уезжаем…
   — Что это такое?
   — На лесозаготовки. Женатые-то дома, на ремонте, а холостежь — вроде меня — на кубы.
   — Так, так… Вот какое дело, Прокопий. Есть у нас в фильме эпизод: в город из деревни приезжает парень. Приезжает в поисках лучшей судьбы. Находит знакомых. А знакомство такое… шапочное: городская семья выезжала летом отдохнуть в деревню, жила в его доме. Это понятно?
   — Понятно.
   — Отлично. Дальше: городская семья недовольна приездом парня — лишняя волокита, неудобства… и так далее. Парень неглупый, догадывается об этом и вообще начинает понимать, что городская судьба — дело нелегкое. Это его, так сказать, первые шаги. Ясно?
   — А как же так: сами жили — ничего, а как к ним приехали — не ндравится.
   — Ну… бывает. Кстати, они не так уж и показывают, что недовольны его приездом. Тут все сложнее. — Режиссер помолчал, глядя на Проньку. — Это непонятно?
   — Понятно. Темнят.
   — Темнят, да. Попробуем?.. Слова на ходу придумаем. А?
   — А как?
   — Входите в дверь — перед вами буду не я, а те ваши городские знакомые, хозяин. Дальше — посмотрим. Ведите себя как Бог на душу положит. Помните только, что вы не Прокопий, Пронька, а тот самый деревенский парень. Назовем его — Иван. Давайте!
   Пронька вышел из номера… и вошел снова.
   — Здравствуйте.
   — Надо постучаться, — поправил режиссер. — Еще раз.
   Пронька вышел и постучал в дверь.
   — Да!
   Пронька вошел. Остановился у порога. Долго молчали, глядя друг на друга.
   — А где «здравствуйте»?
   — Я же здоровался.
   — Мы же снова начали.
   — Снова, да?
   Пронька вышел и постучался.
   — Да!
   — Здравствуйте!
   — О, Иван! Входите, входите, — «обрадовался» режиссер. — Проходите же! Каким ветром?
   Пронька заулыбался.
   — Привет! — Подошел, обнял режиссера, похлопал его по спине. — Как житуха?
   — А чего ты радуешься? — спросил режиссер.
   — Тебя увидел… Ты же тоже обрадовался.
   — Да, но разве ты не чувствуешь, что я притворно обрадовался? Дошло?
   — А чего тебе притворяться-то? Я еще не сказал, что буду жить у вас. Может, я только на часок.
   Режиссер наморщил лоб, внимательно посмотрел в глаза Проньке.
   — Пожалуй, — сказал он. — Давай еще раз. Я поторопился, верно.
   Пронька опять вышел и постучался. Все повторилось.
   — Ну, как житуха? — спросил Пронька, улыбаясь.
   — Да так себе… А ты что, по делам в город?
   — Нет, совсем.
   — Как совсем?
   — Хочу артистом стать.
   Режиссер захохотал.
   Пронька выбился из игры.
   — Опять снова?
   — Нет, продолжай. Только — серьезно. Не артистом, а… ну, в общем, работать на трикотажную фабрику. Так ты, значит, совсем в город?
   — Ага.
   — Ну и как?
   — Что?
   — А где жить будешь?
   — У тебя. Вы же у меня жили, теперь я у вас поживу.
   Режиссер в раздумье походил по номеру.
   — Что-то не выходит у нас… Сразу быка за рога взяли, так не годится, — сказал он. — Тоньше надо. Хитрее. Давай оба притворяться: я недоволен, что ты приехал, но как будто обрадован; ты заметил, что я недоволен, но не показываешь виду — тоже радуешься. Попробуем?
   — Попробуем. Мне глянется такая работа, честное слово. Если меня увидят в кино в нашей деревне, это будет огромный удар по клубу, его просто разнесут по бревнышку.
   — Почему разнесут?
   — От удивления. Меня же на руках вынесут!..
   — М-да… Ну, давайте пробовать. А то как бы меня потом тоже не вынесли из одного дома. От удивления.
   Пронька вышел в коридор, постучался, вошел, поздоровался. Все это проделал уверенно, с удовольствием.
   — Ваня! Ты как здесь?! — воскликнул режиссер.
   — А тебя зовут?
   — Ну, допустим… Николай Петрович.
   — Давай снова, — скомандовал Пронька. — Говори: «Ваня, ты как здесь?!»
   — Ваня, ты как здесь?!
   — Нет, ты вот так хлопни себя руками и скажи: «Ваня, ты как здесь?!» — Пронька показал, как надо сделать. — Вот так.
   Режиссер потрогал в раздумье подбородок и согласился.
   — Хорошо. Ваня, ты как здесь?! — хлопнул руками.
   Пронька сиял.
   — Здорово, Петрович! Как житуха?
   — Стоп! Я не вижу, что ты догадываешься о моем настоящем чувстве. Я же недоволен! Хотя… Ну хорошо. Пойдем дальше. Ты все-таки следи за мной внимательней. Ваня, ты как здесь?!
   — Хочу перебраться в город.
   — Совсем?
   — Ага. Хочу попробовать на фабрику устроиться…
   — А жить где будешь? — сполз с «радостного» тона Николай Петрович.
   — У тебя. — Проньку не покидала радость. — Телевизор будем вместе смотреть.
   — Да, но у меня тесновато, Иван…
   — Проживем! В тесноте — не в обиде.
   — Но я же уже недоволен, Иван… то есть, Проня! — вышел из терпения режиссер. — Разве не видишь? Я уже мрачнее тучи, а ты все улыбаешься.
   — Ну и хрен с тобой, что ты недоволен. Ничего не случится, если я поживу у тебя с полмесяца. Устроюсь на работу, переберусь в общагу.
   — Но тогда надо другой фильм делать! Понимаешь?
   — Давай другой делать. Вот я приезжаю, так?
   — Ты родом откуда? — перебил режиссер.
   — Из Колунды.
   — А хотел бы действительно в городе остаться?
   — Черт ее… — Пронька помолчал. — Не думал про это. Вообще-то нет. Мне у нас больше глянется. Не подхожу я к этому парню-то?
   — Как тебе сказать… — Режиссеру не хотелось огорчать Проньку. — У нас другой парень написан. Вот есть сценарий… — Он хотел взять со стола сценарий, шагнул уже, но вдруг повернулся. — А как бы ты сделал? Ну вот приехал ты в город…
   — Да нет, если уж написано, то зачем же? Вы же не будете из-за меня переписывать.
   — Ну а если бы?
   — Что?
   — Приехал ты к знакомым…
   — Ну, приехал… «Здрасте!» — «Здрасте!» — «Вот и я пожаловал». — «Зачем?» — «Хочу на фабрику устроиться…»
   — Ну?
   — Все.
   — А они недовольны, что тебе придется некоторое время у них жить.
   — А что тут такого, я никак не пойму? Ну, пожил бы пару недель…
   — Нет, вот они такие люди, что недовольны. Прямо не говорят, а недовольны, видно. Как туг быть?
   — Я бы спросил: «Вам што, не глянется, што я пока поживу у вас?»
   — А они: «Да нет, Иван, что ты! Пожалуйста, располагайся!» А сами недовольны, ты это прекрасно понимаешь. Как быть?
   — Не знаю. А как там написано? — Пронька кивнул на сценарий.
   — Да тут… иначе. Ну а притвориться бы ты смог? Ну-ка давай попробуем? Они плохие люди, черт с ними, но тебе действительно негде жить. Не ехать же обратно в деревню. Давай с самого начала. Помни только…
   Зазвонил телефон. Режиссер взял трубку
   — Ну… ну… Да почему?! Я же говорил!.. Я показывал, какие! А, черт!.. Сейчас спущусь. Иду. Проня, подожди пять минут. Там у нас путаница вышла…
   — Не слушаются? — поинтересовался Пронька.
   — Кого? Меня?
   — Но.
   Режиссер засмеялся.
   — Да нет, ничего… Я скоро. — Режиссер вышел.
   Пронька закурил.
   Вбежала красивая женщина с портфелем. На ходу спросила:
   — Ну, как у вас?
   — Никак.
   — Что?
   — Не выходит. Там другой написан.
   — Режиссер просил подождать?
   — Ага.
   — Значит, подождите. — Женщина порылась в стопке сценариев, взяла один… — Может, вам сценарий пока дать почитать? Почитайте пока. Вот тут закладочка — ваш эпизод.
   Она сунула Проньке сценарий, а сама с другим убежала. И никакого у нее интереса к Проньке больше не было. И вообще Проньке стало почему-то тоскливо. Представилось, как приедет завтра утром к станции битком набитый поезд, как побегут все через площадь — занимать места в автобусах… А его не будет там, и он не заорет весело на бегу: «Давай, бабка, кочегарь, а то на буфере поедешь!» И не мелькнут потом среди деревьев первые избы его деревни. Не пахнет кизячным дымом… Не встретит мать на пороге привычным: «Приехал. Как она там?» И не ответит он, как привык отвечать: «Все в порядке». — «Ну, слава Богу».
   Он положил сценарий на стол, взял толстый цветной карандаш и на чистом листке бумаги крупно написал:
   «Не выйдет у нас.
   Лагутин Прокопий».
   И ушел.