Страница:
В связи с этим я хотел бы привести несколько цитат из упомянутого Бушкова. «Тем, кто, безусловно, более всех прочих приобрел в результате Великой смуты, стал (если, понятно, не считать царя Михаила) князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой…
сподвижник сначала Тушинского вора, а потом атамана Заруцкого! Он остался при боярском
титуле, пожалованном ему Лжедмитрием II, и сохранил за собой
богатейшую вотчину, целую область Вагу, некогда составлявшую главное
личное достояниеГодунова, а потом и
Шуйского. <…> Юный царь …попросту не стал ссориться со столь влиятельным и богатым магнатом – благо
Трубецкой вовремя успел переметнуться в нижегородский лагерь». (Выделено – мной).
Я недаром сделал выделения текста. Тут много ключиков к пониманию сути Смутного времени. Во–первых, Шуйский – волжский казак–разбойник и фамилия его по В. Далю – Неправый, Несправедливый, даже Бандит. Банда же его была сосредоточена на притоке Волги – Шуе, то есть, «Левой», но не «Правой» в смысле «правоты в чем–либо» реке. И даже «шуйца» – разбойное скоростное, гребное судно. Во–вторых, «Нижегородский лагерь» – это как раз крайне северная точка сосредоточения нижневолжских бандитов, выше уже были владения католиков, экспортирующих лиственницу в Венецию. И именно подонки Шуйские затеяли поход на Москву в целях перехватить продажу московскими князьями «белоглазой чуди». А «сподвижник Лжедмитрия II» безусловно был москвич, ибо у москвичей князья через одного были Дмитрии, а у Романовых таковых не было ни одного. То есть, Трубецкой – прямой предатель «родины», «переметнувшийся в нижегородский лагерь». И именно этим предательством «более всех прочих приобрел…»
Перейдем к «богатейшей вотчине, целой области Ваге». Тому, кто не знает моего «продолжения» пути «из варяг в греки» аж в Зауралье, никогда не придет в голову назвать бассейн реки Вага «богатейшей вотчиной». Эта река почти сливается у своего истока с рекой Сухоной, по которой и осуществлялось это мое продолжение пути «из варяг в греки» в Зауралье (см. другие работы). А река Вага с притоками вроде метлы – неиссякаемый источник самой лучшей лиственницы, после того как вся она была вырублена в Костроме. Но Вага протекает в сплошных болотах, и говорить о ней как о «богатейшей вотчине», не зная про экспорт лиственницы, а наша история о нем не знает, чистейшая дурость. Если не знать о лиственнице, то эта «вотчина» будет не богатейшей, а – беднейшей и всех «вотчин» Руси.
Отсюда факт, что Вага названа богатейшей, тогда как она беднейшая без упоминания лиственницы, говорит о том, что экспорт лиственницы «в греки» специально замалчивается нашей историей. И потому нельзя поверить, что Вага – богатейшая. Разве что богатейшая болотами, от которых богатства – ноль. Кроме того, слово «вага» на Руси – очень распространенное, и не только как рычаг для подъема и перекатки бревен (загляните в Словарь Даля), в Зауралье, в Тюмени это слово можно встретить на географической карте неоднократно. Например, река Вагай, левый приток Иртыша, «долина которой издревле плотно заселена» и «в устье которой погиб Ермак».
Отсюда я делаю вывод, что историки чисто случайно пропустили в печать для нашего несмышленого читателя «богатейшую Вагу». Тем более что эта «вотчина» была «главным личным достоянием и Годунова, и Шуйского». То есть, все нижневолжские бандиты в первую очередь устанавливали контроль над транзитом лиственницы, причем этот транзит никогда им не принадлежал, он принадлежал «венецианцам». (В отдельной статье я рассмотрел язык и ремесла Костромы с целью доказать ее родственность Венеции). Мало того, сперва нижневолжские бандиты захватили Вологду, реку Шексну, город Углич – центр перевалки лиственницы в бассейн Волги до Волока Ламского, затем – перевалка в Днепр. А потом уже двинулись захватывать Москву. Поэтому тут и возникли в нашей истории всякие там «поляки» и никчемный Сусанин.
При этом предатель Трубецкой по предварительной договоренности и получил эту Вагу. А вот Минин и Пожарский «за взятие Москвы» не получили ничего. Читайте Бушкова, я не хочу приводить слишком длинную цитату.
Я этот раздельчик написал потому, чтобы была ясна роль торгового племени в истории нашей страны. Но это не означает же, что я так называемый антисемит. Наоборот, я даже очень благодарен евреям – без преувеличения пупу Земли, фактически давшего нам накопленный ими многовековой опыт во всех проявлениях человеческого существования. И то, что они не все одинаковы, то есть, что не все они поголовно – «греки», это же не вина нынешних евреев. Поэтому я и называю своими именами и хорошее, и плохое.
Но среди нынешних евреев, как и среди всех прочих, – много дураков. И именно они начинают орать благим матом, как только услышат что–нибудь такое, что им не нравится. Они начинают так «защищаться», что, например, ныне получается по газетам, что именно они выиграли вторую мировую войну. Смотрите, например, мою статью «Говорить или не говорить в доме повешенного о веревке?», в которой некий широко известный еврей Марк Дейч сильно критикует Солженицына, сам не зная, почему? Хотя, я думаю, потому, что «о покойниках – или ничего, или только хорошее». Но, евреи–то ведь не покойники пока, слава тебе, Господи! В том числе и Яхве.
В заключение я хочу высказать довольно простую мысль, которая во всех странах и народах на земле считается крамольной, хотя ни одна власть вслух таковой ее не назовет. То есть, говорить правду – это крамола. И власти ее хотят не допустить. Ибо самому народу на это плевать. Но, и народ приучают всевозможными уловками к истории, особенно своей страны, «приятной во всех отношениях». И это большой грех, если не употреблять юридически безупречных терминов. Американцам хотят внушить, что они никогда не занимались работорговлей, англичанам – что они никогда самым жестоким образом не «покоряли» мир. Бельгийцам, французам, голландцам и испанцам с португальцами (кого забыл – вставить) – то же самое. О русских я уже не говорю, сам русский. И вообще, все мрачные страницы истории любой страны стараются пробормотать скороговоркойКому это надо? Конечно, правителям, так как я уже сказал, что народу на это – плевать. Не всем, но подавляющему большинству, а детям – и подавно. А еще при этом говорят, что история чему–то учит. Чему кроме лицемерия лицемерная история может научить? Я хочу, чтобы история, в том числе и моей страны, была нелицемерной. Разве слишком многого я хочу?
Иван Калита – «исчезнувший» хазарин
(Дополнительные доказательства моей теории)
В своей статье «Хазары» я писал, что русский перевод «Тринадцатого колена» Кёстлера под научной редакцией А. Юрченко сильно напоминает соавторство последнего в книге. Достаточно сказать, что «комментарии редактора» составляют ровно 25 процентов от оригинального текста Кёстлера, а «Список литературы к русскому изданию» занимает 18 страниц, в то время как у Кёстлера в оригинале он на 6 страницах. Просто так такую огромную работу никто не делает. Значит, она нужна, в первую очередь, комментатору. Часто это бывает потому, что редактор хочет показать свою эрудицию, и это полбеды. Но редактор указал сам в предисловии, что «это связано с ключевыми пунктами теории Кёстлера, в частности, о культурном превосходстве хазар, принявших иудаизм, над язычниками огузамии мусульманами булгарами; и попыткой продлить существование Хазарского государства до XIII века» (выделено мной).
Само собой разумеется, что до 13 века хазар «продлевать» никак нельзя, иначе в официальной русской истории наступит кавардак. То есть, они в русской истории займут место мифического монголо–татарского ига. Но мне–то как раз и нравится, что Кёстлер «продлевает» историю хазар, ибо у меня и Евпатий Коловрат, и Дмитрий Донской – хазарские, еврейские основатели Московской Руси. (Подробности в серии статей «Насмешки над историей» и в книге «Загадочная русская душа на фоне (еврейской) мировой истории»). Тем более что сам Кёстлер, несколько оправдываясь в своей крамоле с помощью Организации Объединенных Наций, полагает, что евреи вообще родом из Хазарского каганата.
Но я–то знаю доподлинно, что они «произошли» из Саудовской Аравии и Йемена. А в Хазарском каганате оказались точно так же как и в Индии, и в Двуречье, и в Центральной Азии, и в Сибири вплоть до Ханты–Мансийска (Самары), и Египте, и на Босфоре, и в Китае, и в Японии. И даже в Южной и Центральной Америке. Торговые племена, внедряясь в народы с помощью изобретенной ими торговли, уже не могли остановиться. И никогда не имели своего государства, потеряв его раз и навсегда в пустыне на границе Саудовской Аравии и Йемена.
Настала пора вернуться вглубь веков от Дмитрия Донского к Ивану Калите – «мешку с деньгами», хотя я его и рассматривал раньше, на предмет: откуда у него мог взяться тот самый мешок с деньгами? И тогда я установил, что кроме как от работорговли своим народом, вернее будущим русским народом, деньгам взяться был неоткуда. Откуда у меня и получилось, что Иван Калита вовсе не русский князь, а – хазарский, то есть еврейский казак–разбойник. О казаках – у меня есть отдельная статья, это как бы к ней дополнение.
Начну с Владимира Даля. «Калита – сумка, мешок, подвесной карман, торба». Поэтому русским при столь обилии (я их не все переписал) равнозначных слов еще и калита – будет многовато. Далее В. Даль сообщает: «У киргизов – калта, кожаная зепь на поясе». Во–первых, киргизы у Даля – это все нерусские на востоке и юге от тогдашней России, включая северных кавказцев, калмыков и каза Хов, которые сами себя называют «казак». Во–вторых, калитка – это уменьшительное от калита, но обозначает у русских маленькую дверцу в больших воротах. Другими словами, это как бы особая малая часть чего–то основательного, первородного. Поэтому я сразу же перешел к глаголу калить, произошедшему от калить (обжигать) кончик стрелы, чтобы он был твердым и острым. «Каленые стрелы» в сказках помните? Далее В. Даль приводит производные слова каление, калка, калильный, кальный, калило и так далее. Самое интересное в том, что скотину тоже калят, что является синонимом колоть, то есть убивать. И тут опять идет пересечение со стрелой каленой, она же тоже колет. А еще главнее то, что В. Даль вообще не знает слова «калитва», которое должно возникнуть наподобие «молитвы» из «моленья».
Само собой вспоминается река Калка, на которой русские князья потерпели первое поражение от татар, и каковой в природе на Руси не оказалось. Носовский с Фоменко ее долго искали, а потом пришли к выводу, что слово «калка» обозначает вообще реку, вернее просто воду. Тогда я сообразил, что и стрелы калят, вытаскивая из костра, и опуская в воду, откуда и произошло весьма своеобразное произведение «Как закалялась сталь». Ее тоже вытаскивают из огня и опускают в воду. Но не в этом дело. Получается, что «калита» вовсе не мешок с деньгами, а колчан со стрелами калеными, на дне которого могут лежать и деньги, если они есть. А вот «калитка» – это действительно мешочек для денег, иначе портмоне. И он должен быть по идее кармашком для денег в калите для стрел. Поэтому Иван Калита – это все–таки «Иван – Колчан», а не «Иван – Портмоне». Но денег у него все равно было много, он ими заполнил весь колчан, в портмоне они не влезали. Притом официальная историческая версия, откуда деньги у Калиты, не выдерживает никакой критики (подробнее в других работах).
Вернемся к словам, произведенным от калки – каления, имея в виду переход, например, слова брат в слово братва через суффикс «в», что равнозначно моленью – молитве. Поэтому «калка» стрел выступает как единичное производство, а «калитва» – как массовое, с такой же разницей как между сельской кузницей и металлургическим заводом. После этого посмотрим на географическую карту, туда, где калили стрелы против «чудной» чуди, «не знавшей оружия» (забыл уж какой русский историк) и обитавшей к северу от реки Ока (финско–угорские племена). И ныне в приток Дона, Северский Донец, впадает речка Калитва, а на ней стоит город Белая Калитва, стало быть, место подходящее для каления стрел в массовом порядке, индустриальное так сказать каление. Не отсюда ли и наш царь Иван Калита? Тем более что Дмитрий Донской – «московский князь» не мог быть назван Донским по реке Дону. Во–первых, Куликовская битва была не на Дону, а в будущей Москве, во–вторых, на будущей Руси вообще не знали реку Дон, так как Оку сроду не переплывали. Дмитрий так мог называться только на самом Дону как и Илья Муромец – атаман донских казаков–разбойников – донской казак, к которому все прочие разбойники просились в пренебрежительные «казаченки».
Кстати закаленный кончик деревянной стрелы, а не вся стрела в целом, как и калитка – часть створки ворот, ведет нас к латинскому слову calica – лоскуту кожи, обернутому вокруг ступни и затянутому вокруг щиколотки ремнем. То есть, обувь пастухов, у которой нет подошвы как отдельной детали обуви. При этом обута не вся нога, а только ее кончик – ступня как часть всей ноги. Поэтому, мне кажется, что это слово первоначально вообще означало – кол как таковой. И раз уж его знают и греки, и латиняне, и русские, то слово это – безусловно еврейское, то есть «индоевропейское». Теперь припомните древнерусское «калики перехожие», то есть вечные путешественники, не имеющие дома как такового. И не забудьте, что на «деревянной» Руси отродясь в лаптях ходили как на севере Европы – в деревянных, выдолбленных изнутри, колодках, а отнюдь не в кожаной обуви. Кожаная обувь – это изобретение пастухов–евреев, они же вскоре – торговое племя и вечные путешественники, забывшие свою родину.
Кстати, Дмитрий «Донской» (1363–89) внучек Ивана Калиты (1328–40) и кроме Куликовской битвы (на Кулишках в будущей Москве – Носовский и Фоменко), что более важно, положил конец престолонаследию от старшего брата к младшему (бандитское, казацко–разбойное, хазарско–еврейское наследование), впервые передав престол сыну и закрепив этот «закон» ужасными казнями.
Вернемся на всякий случай на речку Калитва. Может быть, еще что–нибудь найдем.
Соль: Итиль – Саркел – Киев, далее везде
Калитва – это граница Причерноморских степей, далее на север – сплошные леса, так что стрелы калить тут было самое место для всей степной зоны. Но не только это меня в этих краях интересует. В других своих работах я показал, что во времена Хазарского каганата евреи открыли путь соли из озера Баскунчак на Запад не только через Босфор, но и из Волги в Дон, затем по Северскому Донцу и его притоку Казенный торец до истоков, и далее от истока реки Самары – в Днепр, затем – в Западную Европу. В основном через Венгрию, город Будапешт, вернее, через Буду – тоже древнее еврейское место, так как раньше она называлась Офен (см. другие мои работы). От истока Казенного торца (казацкого тупика – см. другие работы) до истока Самары или ее притока реки Бык – совсем рядом, они стекают с одной и той же возвышенности, только – по разные ее стороны. Поэтому хазарам и потребовался город Саркел на Дону. Ныне специально затопленный Цимлянским водохранилищем от поползновений археологов. (См. ниже). Впрочем, на истоки реки Самары можно легко попасть с реки Кальмиус, которая также как и река Миус впадает в Таганрогский залив Азовского моря, куда и Дон впадает.
Река Самара, впадающая в Днепр, для меня интересна тем, что это уже пятое еврейское название видимого горизонта (сам – небо, ар – земля) на «святой» Руси: Самарканд, река Самара с городом Самара, Ханты–Мансийск – бывшее село Самаровское. Сейчас найду и шестое. Вот оно. На реке Кагальник, впадающей в тот же Таганрогский залив с востока, стоит стариннейшее село Самарское, так сказать, доисторическое.
О реке Кагальник надо сказать особо. Мало того, что кагал – еврейское как бы собрание–совещанье, а каган – до сих пор руководитель еврейского сообщества, так и Хазарским каганатом правил каган, вроде бы как царь (подробности – в других моих работах). Кстати, Кагальник тем хороша, что по ней сверху, с истоков нельзя попасть в устье, она летом вся высыхает и течет только с весны до начала лета, зимой же до дна промерзает. Поэтому попасть в Самарское можно только из моря, а в самом Самарском из реки Кагальник можно только воды попить. В общем, потаенное место, как, собственно, и новая Астрахань, о которой – ниже.
Название реки Казенный торец, в смысле конец, произошло совсем не от слова «казна» как вы думаете, а от корня «каз» в слове казак (см. мою статью «Еще раз – о казаках–разбойниках и немного – о торговом племени». Именно поэтому, я думаю, эту речку не переименовали до сих пор наши «хазарские» правители. И это название, в действительности «Казацкий, казачий конец, тупик» как раз и говорит о том, что здесь шла перевалка соли с истока одной реки на исток другой, при которой хорошо грабить. В только что упомянутой статье я как раз и доказал, что торговое племя одной своей частью торговало, а другой своей частью – грабило торговцев.
Пойдем дальше. За каким, интересно, чертом на притоке Северского Донца – Боровая, во глубине российских лесов, потребовалось называть деревеньку «новой» Астраханью? Притом так давно, что никто не помнит, как и когда это было. Мало того, зачем одну реку Миус повторили в реке Кальмиус? Ведь на Урале уже есть река Миас. Конечно, с этим удивительным корнем слова можно разобраться, да мне неохота, я и без разбора знаю, что один корень может повторяться в нашей не столько удивительной, сколько идиотской «индоевропейской семье языков», ибо все восходит к древнееврейскому, через санскрит. Ибо даже корейский и японский язык, не говоря уж о китайском, тоже – из «индоевропейской семьи». (Подробности во многих других моих работах).
Река Северский Донец – исторически важная река. На одном из трех ее притоков (Харьков, Лопань, Уды) стоит древнейший город Харьков – центр бывшей Слободской Украины, равнозначный Запорожской сечи. Хотя по советской энциклопедии ему и назначен 15 век. При этом «слободская» производится от слободы (пригорода), а не от свободы, как таковой. То есть, это казаки никому и никогда не подчиняющиеся, вплоть до Екатерины II. Они «произошли» не из беглых крестьян, как пишут историки, а – из хазарских казаков–разбойников, которые старше «по возрасту» самой «святой» Руси. Это доказывает хотя бы тот факт, что Харьков – столица русских евреев даже сегодня. Вторая столица их – Одесса, но отнюдь не Биробиджан. Подробности в других работах, хотя бы «Тайна Аравийского полуострова».
Надо сказать, что собирательное слово хазары (казары, козары) всего лишь видоизмененное слово от корня в слове казаки (козаки). Те и другие – евреи, только одни торговцы, а другие – грабители торговцев. Это, так сказать, элита хазар, правящая с помощью денег всеми остальными народами от Волги до Днепра и далее. От Черного моря до Белой Калитвы и «новой» Астрахани в наших лесах. И не только правящая, но и рекрутирующая местные племена как для услуг при торговле, так и для разбоя. Один из таких – Илья Муромец якобы из Мурома, второй – с реки Еруслан, левого, восточного притока Волги (Еруслан Лазаревич – прототип пушкинского Руслана). Естественно, много таких рекрутов было и с Северного Кавказа. До сих пор в этих многочисленных народах велика прослойка евреев, например, покойный президент Ичкерии Дудаев. И у всех остальных найдутся, в том числе и в Закавказье. Пора переходить к «князьям» Черкасским.
«Князья» Черкасские
Остановлюсь, однако, прежде на городе Черкасске, ныне Новочеркасске – столице бывшего Войска Донского, а еще ранее – донских казаков–разбойников, включая их предводителя «народного героя» Илью Муромца (см. другие мои работы). Я думаю, кстати, не зря его нам назначили потомки Ивана Калиты и Дмитрия Донского в народные герои, именно те, кто начал править «чудной чудью», к коей и я отношусь. Расположен Черкасск недалеко от устья Дона.
Черкасск втихаря от турок «брал» еще Петр I, но быстро возвратил назад, припугнутый турецким султаном в 1711 г. (царя Салтана у Пушкина помните?). Вот что пишет об этом Пушкин в Подготовительных текстах к Истории Петра: «Шафирову на переговорах с турками приказано: согласиться на отдачу туркам все нами завоеванное по Донуи Днепру. Шведам тоже уступить все, кроме Ингрии, за которую, в случае крайности, уступить Псковили другую провинцию. Азов возвращен туркам, разорены построенные на завоеванных землях крепости, уничтожена таганрогская гавань. <…> Турции предоставлено право защищать изменников запорожцев и казаков (булавинцев). Шафиров с сыном Шереметева остались в заложниках до выполнения договора. <…> Петр медлил с выполнением некоторых пунктов договора, и визирь обещал отдать Шафирова и Шереметьева янычарам» (выделение – мое).
Во–первых, про турецких янычаров наши историки врут, что они бывшие пленные славяне, потомки которых стали отборным турецким войском (янычарами), рыцарями, кроме войны ничего не знавшими. Янычары, как и древние казаки–разбойники не женились, поэтому потомства у них не должно было быть. Все казаки–разбойники, включая Илью Муромца, тоже не женились, они просто добровольно рекрутировались «евреинами–атаманами» типа Соловья–разбойника и «служили» до погибели или до инвалидности, после чего переходили в статус «калик перехожих», попросту – калек. И когда их Петр стал притеснять, они просто–напросто в большинстве ушли служить турецкому султану. Остальных Петр поработил временно, но турецкий султан взял над ними «шефство» в благодарность янычарам. И даже по свидетельству Носовского и Фоменко «турецкие янычары» писали мемуары на чистейшем русском языке. Что опять–таки говорит за то, что публика там была грамотная (верхушка хазар). А сама наша русская грамота – хазарская. И именно поэтому «Турции предоставлено право защищать изменников», как будто Петр мог «не предоставить» этого права. Что касается «визирь обещал отдать Шафирова и Шереметьева янычарам», то не дай бог Шафирову с сыном полководца Шереметева оказаться в их руках. И какие казаки могли быть «изменники», когда они с испокон веков были свободными от русского царя под общим названием хазар. Потом янычары, бывшие казаки, вымерли естественной своей смертью, а историки написали, что их всех истребил султан за якобы поползновения на его власть.
Во–вторых, даже согласно официальной истории янычары – это дервиши (буквально – бедняк), известные от Индонезии до Африки, что говорит о принадлежности их как к «индоевропейцам», а значит – к евреям, так и к «афразийскому дереву языков», значит – тоже к евреям. (См. другие мои работы). Янычары принадлежали к разновидности дервишей – бекташам (бекташийя), которые «исповедовали смесь разнородных элементов мусульманства и христианства». Это, конечно, идиотизм. Надо бы написать, что одни исповедовали мусульманство, другие – христианство, а в общем – ничего толком не исповедовали, им было некогда за грабежами. Это и по Илье Муромце видно, и по остальным двум богатырям из знаменитой троицы, женатым на дочках Соловья–разбойника, он же «евреин». Притом исторически известно, что рядом с «православными» казачьими поселениями на Дону стояли поселения «татарско–мусульманские». Это одна сторона. Другая сторона состоит в том, что бекташи пришли «как предполагается» из Средней Азии. А им и неоткуда было больше «прийти» в Хазарский каганат как из Аравии. Эти «бедняки–дервиши», оказывается, «владели значительными земельными богатствами». Действительно, казаки–разбойники «владели» всем Причерноморьем, Приазовьем, Прикаспием, Ахтубой, только эти земли никому другому не были нужны, кроме, естественно, караванных торговцев.
Теперь можно переходить от казачьего Черкасска к «русским князьям» Черкасским. Переписываю из Энциклопедии почти дословно. Черкасские – княжеский род России из «выезжавших на русскую службу» правителей Кабарды. Фамилия – от адыгейских племен черкесов (по–русски черкасов). «В России Черкасские принадлежали к верхушкеправящего класса». Это как к верхушке, когда они простые наемники? К верхушке принадлежат завоеватели, покорители, а не наемники. «Наиболее известны: Салтанкул (опять царь Салтан?) Темрюкович – сын кабардинского князя Темрюка Идаровича выехал в Россию в 1558 г.» и быстренько стал «удельным служилым князем и видным опричником». Это за какие такие заслуги он стал удельным князем? Сказали бы лучше, что они пришел вместе с Иваном Калитой, Ильей Муромцем или Дмитрием Донским – завоевателями «чудной чуди» и получили свое «пастбище». Дальше – больше: «На его сестре Кученей Темрюковне был женат Иван Грозный». Это что же получается? Наемники нанимаются воевать в Россию вместе со своими сестрами? Придется вам заглянуть еще раз в Пушкина, туда, где он приводит исповедь действительного наемника–француза Моро–де–Бразе, нанятого Петром. Поймете, как с настоящими наемниками обращались в России.
Пойдем дальше: «князь Каншов Мамстрюкович Черкасский в 1608 – 10 годах близок к Лжедмитрию II», но это не помешало ему стать «членом Земского собора 1613 года и боярином с 1619». О «близости» самого Лжедмитрия II к казакам у меня рассказано в статье о Романовых, повторяться не буду. Цитирую БСЭ дальше: «Хорошай Камбулатович Черкасский на русской службе с 1577 года, занимал высшие военные должности, боярин». Потомок завоевателей он, по–моему, а не наемник. Идем дальше: «Иван Борисович, сын Хорошая Камбулатовича, тоже боярин». Но, самое интересное в том, что «после смерти Филарета (фактический царь вместо «избранного собором» его сына–идиота, первого Романова – мое) – фактический глава русского правительства». Вот так «наемники»!
Я недаром сделал выделения текста. Тут много ключиков к пониманию сути Смутного времени. Во–первых, Шуйский – волжский казак–разбойник и фамилия его по В. Далю – Неправый, Несправедливый, даже Бандит. Банда же его была сосредоточена на притоке Волги – Шуе, то есть, «Левой», но не «Правой» в смысле «правоты в чем–либо» реке. И даже «шуйца» – разбойное скоростное, гребное судно. Во–вторых, «Нижегородский лагерь» – это как раз крайне северная точка сосредоточения нижневолжских бандитов, выше уже были владения католиков, экспортирующих лиственницу в Венецию. И именно подонки Шуйские затеяли поход на Москву в целях перехватить продажу московскими князьями «белоглазой чуди». А «сподвижник Лжедмитрия II» безусловно был москвич, ибо у москвичей князья через одного были Дмитрии, а у Романовых таковых не было ни одного. То есть, Трубецкой – прямой предатель «родины», «переметнувшийся в нижегородский лагерь». И именно этим предательством «более всех прочих приобрел…»
Перейдем к «богатейшей вотчине, целой области Ваге». Тому, кто не знает моего «продолжения» пути «из варяг в греки» аж в Зауралье, никогда не придет в голову назвать бассейн реки Вага «богатейшей вотчиной». Эта река почти сливается у своего истока с рекой Сухоной, по которой и осуществлялось это мое продолжение пути «из варяг в греки» в Зауралье (см. другие работы). А река Вага с притоками вроде метлы – неиссякаемый источник самой лучшей лиственницы, после того как вся она была вырублена в Костроме. Но Вага протекает в сплошных болотах, и говорить о ней как о «богатейшей вотчине», не зная про экспорт лиственницы, а наша история о нем не знает, чистейшая дурость. Если не знать о лиственнице, то эта «вотчина» будет не богатейшей, а – беднейшей и всех «вотчин» Руси.
Отсюда факт, что Вага названа богатейшей, тогда как она беднейшая без упоминания лиственницы, говорит о том, что экспорт лиственницы «в греки» специально замалчивается нашей историей. И потому нельзя поверить, что Вага – богатейшая. Разве что богатейшая болотами, от которых богатства – ноль. Кроме того, слово «вага» на Руси – очень распространенное, и не только как рычаг для подъема и перекатки бревен (загляните в Словарь Даля), в Зауралье, в Тюмени это слово можно встретить на географической карте неоднократно. Например, река Вагай, левый приток Иртыша, «долина которой издревле плотно заселена» и «в устье которой погиб Ермак».
Отсюда я делаю вывод, что историки чисто случайно пропустили в печать для нашего несмышленого читателя «богатейшую Вагу». Тем более что эта «вотчина» была «главным личным достоянием и Годунова, и Шуйского». То есть, все нижневолжские бандиты в первую очередь устанавливали контроль над транзитом лиственницы, причем этот транзит никогда им не принадлежал, он принадлежал «венецианцам». (В отдельной статье я рассмотрел язык и ремесла Костромы с целью доказать ее родственность Венеции). Мало того, сперва нижневолжские бандиты захватили Вологду, реку Шексну, город Углич – центр перевалки лиственницы в бассейн Волги до Волока Ламского, затем – перевалка в Днепр. А потом уже двинулись захватывать Москву. Поэтому тут и возникли в нашей истории всякие там «поляки» и никчемный Сусанин.
При этом предатель Трубецкой по предварительной договоренности и получил эту Вагу. А вот Минин и Пожарский «за взятие Москвы» не получили ничего. Читайте Бушкова, я не хочу приводить слишком длинную цитату.
Я этот раздельчик написал потому, чтобы была ясна роль торгового племени в истории нашей страны. Но это не означает же, что я так называемый антисемит. Наоборот, я даже очень благодарен евреям – без преувеличения пупу Земли, фактически давшего нам накопленный ими многовековой опыт во всех проявлениях человеческого существования. И то, что они не все одинаковы, то есть, что не все они поголовно – «греки», это же не вина нынешних евреев. Поэтому я и называю своими именами и хорошее, и плохое.
Но среди нынешних евреев, как и среди всех прочих, – много дураков. И именно они начинают орать благим матом, как только услышат что–нибудь такое, что им не нравится. Они начинают так «защищаться», что, например, ныне получается по газетам, что именно они выиграли вторую мировую войну. Смотрите, например, мою статью «Говорить или не говорить в доме повешенного о веревке?», в которой некий широко известный еврей Марк Дейч сильно критикует Солженицына, сам не зная, почему? Хотя, я думаю, потому, что «о покойниках – или ничего, или только хорошее». Но, евреи–то ведь не покойники пока, слава тебе, Господи! В том числе и Яхве.
В заключение я хочу высказать довольно простую мысль, которая во всех странах и народах на земле считается крамольной, хотя ни одна власть вслух таковой ее не назовет. То есть, говорить правду – это крамола. И власти ее хотят не допустить. Ибо самому народу на это плевать. Но, и народ приучают всевозможными уловками к истории, особенно своей страны, «приятной во всех отношениях». И это большой грех, если не употреблять юридически безупречных терминов. Американцам хотят внушить, что они никогда не занимались работорговлей, англичанам – что они никогда самым жестоким образом не «покоряли» мир. Бельгийцам, французам, голландцам и испанцам с португальцами (кого забыл – вставить) – то же самое. О русских я уже не говорю, сам русский. И вообще, все мрачные страницы истории любой страны стараются пробормотать скороговоркойКому это надо? Конечно, правителям, так как я уже сказал, что народу на это – плевать. Не всем, но подавляющему большинству, а детям – и подавно. А еще при этом говорят, что история чему–то учит. Чему кроме лицемерия лицемерная история может научить? Я хочу, чтобы история, в том числе и моей страны, была нелицемерной. Разве слишком многого я хочу?
Иван Калита – «исчезнувший» хазарин
(Дополнительные доказательства моей теории)
В своей статье «Хазары» я писал, что русский перевод «Тринадцатого колена» Кёстлера под научной редакцией А. Юрченко сильно напоминает соавторство последнего в книге. Достаточно сказать, что «комментарии редактора» составляют ровно 25 процентов от оригинального текста Кёстлера, а «Список литературы к русскому изданию» занимает 18 страниц, в то время как у Кёстлера в оригинале он на 6 страницах. Просто так такую огромную работу никто не делает. Значит, она нужна, в первую очередь, комментатору. Часто это бывает потому, что редактор хочет показать свою эрудицию, и это полбеды. Но редактор указал сам в предисловии, что «это связано с ключевыми пунктами теории Кёстлера, в частности, о культурном превосходстве хазар, принявших иудаизм, над язычниками огузамии мусульманами булгарами; и попыткой продлить существование Хазарского государства до XIII века» (выделено мной).
Само собой разумеется, что до 13 века хазар «продлевать» никак нельзя, иначе в официальной русской истории наступит кавардак. То есть, они в русской истории займут место мифического монголо–татарского ига. Но мне–то как раз и нравится, что Кёстлер «продлевает» историю хазар, ибо у меня и Евпатий Коловрат, и Дмитрий Донской – хазарские, еврейские основатели Московской Руси. (Подробности в серии статей «Насмешки над историей» и в книге «Загадочная русская душа на фоне (еврейской) мировой истории»). Тем более что сам Кёстлер, несколько оправдываясь в своей крамоле с помощью Организации Объединенных Наций, полагает, что евреи вообще родом из Хазарского каганата.
Но я–то знаю доподлинно, что они «произошли» из Саудовской Аравии и Йемена. А в Хазарском каганате оказались точно так же как и в Индии, и в Двуречье, и в Центральной Азии, и в Сибири вплоть до Ханты–Мансийска (Самары), и Египте, и на Босфоре, и в Китае, и в Японии. И даже в Южной и Центральной Америке. Торговые племена, внедряясь в народы с помощью изобретенной ими торговли, уже не могли остановиться. И никогда не имели своего государства, потеряв его раз и навсегда в пустыне на границе Саудовской Аравии и Йемена.
Настала пора вернуться вглубь веков от Дмитрия Донского к Ивану Калите – «мешку с деньгами», хотя я его и рассматривал раньше, на предмет: откуда у него мог взяться тот самый мешок с деньгами? И тогда я установил, что кроме как от работорговли своим народом, вернее будущим русским народом, деньгам взяться был неоткуда. Откуда у меня и получилось, что Иван Калита вовсе не русский князь, а – хазарский, то есть еврейский казак–разбойник. О казаках – у меня есть отдельная статья, это как бы к ней дополнение.
Начну с Владимира Даля. «Калита – сумка, мешок, подвесной карман, торба». Поэтому русским при столь обилии (я их не все переписал) равнозначных слов еще и калита – будет многовато. Далее В. Даль сообщает: «У киргизов – калта, кожаная зепь на поясе». Во–первых, киргизы у Даля – это все нерусские на востоке и юге от тогдашней России, включая северных кавказцев, калмыков и каза Хов, которые сами себя называют «казак». Во–вторых, калитка – это уменьшительное от калита, но обозначает у русских маленькую дверцу в больших воротах. Другими словами, это как бы особая малая часть чего–то основательного, первородного. Поэтому я сразу же перешел к глаголу калить, произошедшему от калить (обжигать) кончик стрелы, чтобы он был твердым и острым. «Каленые стрелы» в сказках помните? Далее В. Даль приводит производные слова каление, калка, калильный, кальный, калило и так далее. Самое интересное в том, что скотину тоже калят, что является синонимом колоть, то есть убивать. И тут опять идет пересечение со стрелой каленой, она же тоже колет. А еще главнее то, что В. Даль вообще не знает слова «калитва», которое должно возникнуть наподобие «молитвы» из «моленья».
Само собой вспоминается река Калка, на которой русские князья потерпели первое поражение от татар, и каковой в природе на Руси не оказалось. Носовский с Фоменко ее долго искали, а потом пришли к выводу, что слово «калка» обозначает вообще реку, вернее просто воду. Тогда я сообразил, что и стрелы калят, вытаскивая из костра, и опуская в воду, откуда и произошло весьма своеобразное произведение «Как закалялась сталь». Ее тоже вытаскивают из огня и опускают в воду. Но не в этом дело. Получается, что «калита» вовсе не мешок с деньгами, а колчан со стрелами калеными, на дне которого могут лежать и деньги, если они есть. А вот «калитка» – это действительно мешочек для денег, иначе портмоне. И он должен быть по идее кармашком для денег в калите для стрел. Поэтому Иван Калита – это все–таки «Иван – Колчан», а не «Иван – Портмоне». Но денег у него все равно было много, он ими заполнил весь колчан, в портмоне они не влезали. Притом официальная историческая версия, откуда деньги у Калиты, не выдерживает никакой критики (подробнее в других работах).
Вернемся к словам, произведенным от калки – каления, имея в виду переход, например, слова брат в слово братва через суффикс «в», что равнозначно моленью – молитве. Поэтому «калка» стрел выступает как единичное производство, а «калитва» – как массовое, с такой же разницей как между сельской кузницей и металлургическим заводом. После этого посмотрим на географическую карту, туда, где калили стрелы против «чудной» чуди, «не знавшей оружия» (забыл уж какой русский историк) и обитавшей к северу от реки Ока (финско–угорские племена). И ныне в приток Дона, Северский Донец, впадает речка Калитва, а на ней стоит город Белая Калитва, стало быть, место подходящее для каления стрел в массовом порядке, индустриальное так сказать каление. Не отсюда ли и наш царь Иван Калита? Тем более что Дмитрий Донской – «московский князь» не мог быть назван Донским по реке Дону. Во–первых, Куликовская битва была не на Дону, а в будущей Москве, во–вторых, на будущей Руси вообще не знали реку Дон, так как Оку сроду не переплывали. Дмитрий так мог называться только на самом Дону как и Илья Муромец – атаман донских казаков–разбойников – донской казак, к которому все прочие разбойники просились в пренебрежительные «казаченки».
Кстати закаленный кончик деревянной стрелы, а не вся стрела в целом, как и калитка – часть створки ворот, ведет нас к латинскому слову calica – лоскуту кожи, обернутому вокруг ступни и затянутому вокруг щиколотки ремнем. То есть, обувь пастухов, у которой нет подошвы как отдельной детали обуви. При этом обута не вся нога, а только ее кончик – ступня как часть всей ноги. Поэтому, мне кажется, что это слово первоначально вообще означало – кол как таковой. И раз уж его знают и греки, и латиняне, и русские, то слово это – безусловно еврейское, то есть «индоевропейское». Теперь припомните древнерусское «калики перехожие», то есть вечные путешественники, не имеющие дома как такового. И не забудьте, что на «деревянной» Руси отродясь в лаптях ходили как на севере Европы – в деревянных, выдолбленных изнутри, колодках, а отнюдь не в кожаной обуви. Кожаная обувь – это изобретение пастухов–евреев, они же вскоре – торговое племя и вечные путешественники, забывшие свою родину.
Кстати, Дмитрий «Донской» (1363–89) внучек Ивана Калиты (1328–40) и кроме Куликовской битвы (на Кулишках в будущей Москве – Носовский и Фоменко), что более важно, положил конец престолонаследию от старшего брата к младшему (бандитское, казацко–разбойное, хазарско–еврейское наследование), впервые передав престол сыну и закрепив этот «закон» ужасными казнями.
Вернемся на всякий случай на речку Калитва. Может быть, еще что–нибудь найдем.
Соль: Итиль – Саркел – Киев, далее везде
Калитва – это граница Причерноморских степей, далее на север – сплошные леса, так что стрелы калить тут было самое место для всей степной зоны. Но не только это меня в этих краях интересует. В других своих работах я показал, что во времена Хазарского каганата евреи открыли путь соли из озера Баскунчак на Запад не только через Босфор, но и из Волги в Дон, затем по Северскому Донцу и его притоку Казенный торец до истоков, и далее от истока реки Самары – в Днепр, затем – в Западную Европу. В основном через Венгрию, город Будапешт, вернее, через Буду – тоже древнее еврейское место, так как раньше она называлась Офен (см. другие мои работы). От истока Казенного торца (казацкого тупика – см. другие работы) до истока Самары или ее притока реки Бык – совсем рядом, они стекают с одной и той же возвышенности, только – по разные ее стороны. Поэтому хазарам и потребовался город Саркел на Дону. Ныне специально затопленный Цимлянским водохранилищем от поползновений археологов. (См. ниже). Впрочем, на истоки реки Самары можно легко попасть с реки Кальмиус, которая также как и река Миус впадает в Таганрогский залив Азовского моря, куда и Дон впадает.
Река Самара, впадающая в Днепр, для меня интересна тем, что это уже пятое еврейское название видимого горизонта (сам – небо, ар – земля) на «святой» Руси: Самарканд, река Самара с городом Самара, Ханты–Мансийск – бывшее село Самаровское. Сейчас найду и шестое. Вот оно. На реке Кагальник, впадающей в тот же Таганрогский залив с востока, стоит стариннейшее село Самарское, так сказать, доисторическое.
О реке Кагальник надо сказать особо. Мало того, что кагал – еврейское как бы собрание–совещанье, а каган – до сих пор руководитель еврейского сообщества, так и Хазарским каганатом правил каган, вроде бы как царь (подробности – в других моих работах). Кстати, Кагальник тем хороша, что по ней сверху, с истоков нельзя попасть в устье, она летом вся высыхает и течет только с весны до начала лета, зимой же до дна промерзает. Поэтому попасть в Самарское можно только из моря, а в самом Самарском из реки Кагальник можно только воды попить. В общем, потаенное место, как, собственно, и новая Астрахань, о которой – ниже.
Название реки Казенный торец, в смысле конец, произошло совсем не от слова «казна» как вы думаете, а от корня «каз» в слове казак (см. мою статью «Еще раз – о казаках–разбойниках и немного – о торговом племени». Именно поэтому, я думаю, эту речку не переименовали до сих пор наши «хазарские» правители. И это название, в действительности «Казацкий, казачий конец, тупик» как раз и говорит о том, что здесь шла перевалка соли с истока одной реки на исток другой, при которой хорошо грабить. В только что упомянутой статье я как раз и доказал, что торговое племя одной своей частью торговало, а другой своей частью – грабило торговцев.
Пойдем дальше. За каким, интересно, чертом на притоке Северского Донца – Боровая, во глубине российских лесов, потребовалось называть деревеньку «новой» Астраханью? Притом так давно, что никто не помнит, как и когда это было. Мало того, зачем одну реку Миус повторили в реке Кальмиус? Ведь на Урале уже есть река Миас. Конечно, с этим удивительным корнем слова можно разобраться, да мне неохота, я и без разбора знаю, что один корень может повторяться в нашей не столько удивительной, сколько идиотской «индоевропейской семье языков», ибо все восходит к древнееврейскому, через санскрит. Ибо даже корейский и японский язык, не говоря уж о китайском, тоже – из «индоевропейской семьи». (Подробности во многих других моих работах).
Река Северский Донец – исторически важная река. На одном из трех ее притоков (Харьков, Лопань, Уды) стоит древнейший город Харьков – центр бывшей Слободской Украины, равнозначный Запорожской сечи. Хотя по советской энциклопедии ему и назначен 15 век. При этом «слободская» производится от слободы (пригорода), а не от свободы, как таковой. То есть, это казаки никому и никогда не подчиняющиеся, вплоть до Екатерины II. Они «произошли» не из беглых крестьян, как пишут историки, а – из хазарских казаков–разбойников, которые старше «по возрасту» самой «святой» Руси. Это доказывает хотя бы тот факт, что Харьков – столица русских евреев даже сегодня. Вторая столица их – Одесса, но отнюдь не Биробиджан. Подробности в других работах, хотя бы «Тайна Аравийского полуострова».
Надо сказать, что собирательное слово хазары (казары, козары) всего лишь видоизмененное слово от корня в слове казаки (козаки). Те и другие – евреи, только одни торговцы, а другие – грабители торговцев. Это, так сказать, элита хазар, правящая с помощью денег всеми остальными народами от Волги до Днепра и далее. От Черного моря до Белой Калитвы и «новой» Астрахани в наших лесах. И не только правящая, но и рекрутирующая местные племена как для услуг при торговле, так и для разбоя. Один из таких – Илья Муромец якобы из Мурома, второй – с реки Еруслан, левого, восточного притока Волги (Еруслан Лазаревич – прототип пушкинского Руслана). Естественно, много таких рекрутов было и с Северного Кавказа. До сих пор в этих многочисленных народах велика прослойка евреев, например, покойный президент Ичкерии Дудаев. И у всех остальных найдутся, в том числе и в Закавказье. Пора переходить к «князьям» Черкасским.
«Князья» Черкасские
Остановлюсь, однако, прежде на городе Черкасске, ныне Новочеркасске – столице бывшего Войска Донского, а еще ранее – донских казаков–разбойников, включая их предводителя «народного героя» Илью Муромца (см. другие мои работы). Я думаю, кстати, не зря его нам назначили потомки Ивана Калиты и Дмитрия Донского в народные герои, именно те, кто начал править «чудной чудью», к коей и я отношусь. Расположен Черкасск недалеко от устья Дона.
Черкасск втихаря от турок «брал» еще Петр I, но быстро возвратил назад, припугнутый турецким султаном в 1711 г. (царя Салтана у Пушкина помните?). Вот что пишет об этом Пушкин в Подготовительных текстах к Истории Петра: «Шафирову на переговорах с турками приказано: согласиться на отдачу туркам все нами завоеванное по Донуи Днепру. Шведам тоже уступить все, кроме Ингрии, за которую, в случае крайности, уступить Псковили другую провинцию. Азов возвращен туркам, разорены построенные на завоеванных землях крепости, уничтожена таганрогская гавань. <…> Турции предоставлено право защищать изменников запорожцев и казаков (булавинцев). Шафиров с сыном Шереметева остались в заложниках до выполнения договора. <…> Петр медлил с выполнением некоторых пунктов договора, и визирь обещал отдать Шафирова и Шереметьева янычарам» (выделение – мое).
Во–первых, про турецких янычаров наши историки врут, что они бывшие пленные славяне, потомки которых стали отборным турецким войском (янычарами), рыцарями, кроме войны ничего не знавшими. Янычары, как и древние казаки–разбойники не женились, поэтому потомства у них не должно было быть. Все казаки–разбойники, включая Илью Муромца, тоже не женились, они просто добровольно рекрутировались «евреинами–атаманами» типа Соловья–разбойника и «служили» до погибели или до инвалидности, после чего переходили в статус «калик перехожих», попросту – калек. И когда их Петр стал притеснять, они просто–напросто в большинстве ушли служить турецкому султану. Остальных Петр поработил временно, но турецкий султан взял над ними «шефство» в благодарность янычарам. И даже по свидетельству Носовского и Фоменко «турецкие янычары» писали мемуары на чистейшем русском языке. Что опять–таки говорит за то, что публика там была грамотная (верхушка хазар). А сама наша русская грамота – хазарская. И именно поэтому «Турции предоставлено право защищать изменников», как будто Петр мог «не предоставить» этого права. Что касается «визирь обещал отдать Шафирова и Шереметьева янычарам», то не дай бог Шафирову с сыном полководца Шереметева оказаться в их руках. И какие казаки могли быть «изменники», когда они с испокон веков были свободными от русского царя под общим названием хазар. Потом янычары, бывшие казаки, вымерли естественной своей смертью, а историки написали, что их всех истребил султан за якобы поползновения на его власть.
Во–вторых, даже согласно официальной истории янычары – это дервиши (буквально – бедняк), известные от Индонезии до Африки, что говорит о принадлежности их как к «индоевропейцам», а значит – к евреям, так и к «афразийскому дереву языков», значит – тоже к евреям. (См. другие мои работы). Янычары принадлежали к разновидности дервишей – бекташам (бекташийя), которые «исповедовали смесь разнородных элементов мусульманства и христианства». Это, конечно, идиотизм. Надо бы написать, что одни исповедовали мусульманство, другие – христианство, а в общем – ничего толком не исповедовали, им было некогда за грабежами. Это и по Илье Муромце видно, и по остальным двум богатырям из знаменитой троицы, женатым на дочках Соловья–разбойника, он же «евреин». Притом исторически известно, что рядом с «православными» казачьими поселениями на Дону стояли поселения «татарско–мусульманские». Это одна сторона. Другая сторона состоит в том, что бекташи пришли «как предполагается» из Средней Азии. А им и неоткуда было больше «прийти» в Хазарский каганат как из Аравии. Эти «бедняки–дервиши», оказывается, «владели значительными земельными богатствами». Действительно, казаки–разбойники «владели» всем Причерноморьем, Приазовьем, Прикаспием, Ахтубой, только эти земли никому другому не были нужны, кроме, естественно, караванных торговцев.
Теперь можно переходить от казачьего Черкасска к «русским князьям» Черкасским. Переписываю из Энциклопедии почти дословно. Черкасские – княжеский род России из «выезжавших на русскую службу» правителей Кабарды. Фамилия – от адыгейских племен черкесов (по–русски черкасов). «В России Черкасские принадлежали к верхушкеправящего класса». Это как к верхушке, когда они простые наемники? К верхушке принадлежат завоеватели, покорители, а не наемники. «Наиболее известны: Салтанкул (опять царь Салтан?) Темрюкович – сын кабардинского князя Темрюка Идаровича выехал в Россию в 1558 г.» и быстренько стал «удельным служилым князем и видным опричником». Это за какие такие заслуги он стал удельным князем? Сказали бы лучше, что они пришел вместе с Иваном Калитой, Ильей Муромцем или Дмитрием Донским – завоевателями «чудной чуди» и получили свое «пастбище». Дальше – больше: «На его сестре Кученей Темрюковне был женат Иван Грозный». Это что же получается? Наемники нанимаются воевать в Россию вместе со своими сестрами? Придется вам заглянуть еще раз в Пушкина, туда, где он приводит исповедь действительного наемника–француза Моро–де–Бразе, нанятого Петром. Поймете, как с настоящими наемниками обращались в России.
Пойдем дальше: «князь Каншов Мамстрюкович Черкасский в 1608 – 10 годах близок к Лжедмитрию II», но это не помешало ему стать «членом Земского собора 1613 года и боярином с 1619». О «близости» самого Лжедмитрия II к казакам у меня рассказано в статье о Романовых, повторяться не буду. Цитирую БСЭ дальше: «Хорошай Камбулатович Черкасский на русской службе с 1577 года, занимал высшие военные должности, боярин». Потомок завоевателей он, по–моему, а не наемник. Идем дальше: «Иван Борисович, сын Хорошая Камбулатовича, тоже боярин». Но, самое интересное в том, что «после смерти Филарета (фактический царь вместо «избранного собором» его сына–идиота, первого Романова – мое) – фактический глава русского правительства». Вот так «наемники»!