Страница:
Зонтаг Ш & Дрю К
История подводного шпионажа против СССР
Ш. Зонтаг, К. Дрю.
История подводного шпионажа против СССР
СОДЕРЖАНИЕ:
Пролог.
Глава 1. УБИЙСТВЕННОЕ НАЧАЛО.
Глава 2. ВИСКИ ДАВАЙ, ДАВАЙ!
Глава 3. ПОВОРОТ В ОКЕАНСКИЕ ГЛУБИНЫ.
Глава 4. БАРХАТНЫЙ КУЛАК.
Глава 5. СМЕРТЬ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ.
Глава 6. БАЛЛАДА О БЕЛЕСОМ MAKE.
Глава 7. "ВОТ ОНА ПОДХОДИТ...".
Глава 8. ЗОЛОТАЯ ЖИЛА.
Глава 9. ПЕСОЧНЫЙ ЗАМОК СТОИМОСТЬЮ 500 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ.
Глава 10. ТРИУМФ И КРИЗИС.
Глава 11. "ДОСТОЯНИЕ КОРОЛЕВСКОЙ КАЗНЫ".
Глава 12. "ДОВЕРЯЙ, НО ПРОВЕРЯЙ".
Эпилог.
ПРИЛОЖЕНИЕ А.
ПРИЛОЖЕНИЕ Б.
Гибель подводной лодки "Курск" - одно из самых трагических происшествий последнего года XX века. Однако такие подводные катастрофы случались и раньше. В чем их причины? Об одной из версий рассказывается в настоящем издании. Впервые в России с большим знанием дела показана деятельность военно-морской разведки США в 50-90-е годы. Книга приподнимает занавес тайны над самыми секретными военными операциями из когда-либо осуществлявшихся Соединенными Штатами.
Пролог
Людям, знавшим капитана второго ранга Чарльза Маквина, было трудно его забыть. На беглый взгляд - ничего особенного: высокий, полноватый, с кипой редеющих волос, уже поседевших, хотя моряку не было еще и сорока. А вот его хладнокровие, чувство юмора и человеческие качества были поистине легендарными. Вот он стоит под крышкой только что закрывшегося люка, мокрый с головы до ног, и невозмутимо попыхивает своей трубкой, с которой еще капает вода.
Этот человек командовал атомной подводной лодкой "Сивулф" во время одной из самых опасных операций "холодной войны". Лодка "Сивулф" проникла в советские воды и осуществила перехват телефонных разговоров, то есть сделала то, на что не осмеливались другие.
Как-то Маквин возвратился домой с одним желанием - вдоволь отоспаться. Но в два часа ночи его сон грубо прервал телефонный звонок. Звонили из штаба ВМС в Вашингтоне. Взволнованным голосом офицер штаба сообщил: "Один из ваших матросов пытается сейчас из бара "Лошадь и корова" дозвониться до президента США, чтобы рассказать ему, какую вы сделали работу и какой вы необыкновенный командир. Не могли бы вы убрать этого матроса из телефонной будки?" Маквин, как все члены его экипажа, разумеется, знал, где находится "Лошадь и корова" излюбленное место отдыха подводников в калифорнийском Вальехо. Уединенный и уютный бар, украшенный картинами почти всех субмарин, когда-либо совершавших походы в Тихом океане в сторону советских берегов. Подводники собирались в баре перед походами, чтобы по-своему подготовиться к предстоящим испытаниям в море. И там же отмечали благополучное возвращение домой. Маквин разбудил своего старшего помощника, и они вместе поехали к бару. Без труда обнаружили дебошира в телефонной будке на автостоянке. Он все еще пытался дозвониться до Белого дома. Маквин вытащил матроса из телефонной будки и купил ему пива. Таков был командир Маквин. Он знал, что матрос заслужил поощрение - как, впрочем, и остальные члены экипажа.
Это произошло в середине семидесятых, но могло произойти и в любое другое время в период "холодной войны". Маквин и его экипаж были частью разведывательной операции, не имевшей аналогов в американской истории. В течение более сорока лет в обстановке глубочайшей секретности США посылали десятки тысяч человек в тесных стальных цилиндрах на шпионские задания к берегам Советского Союза. Их работа состояла в том, чтобы скрытно собирать информацию о намерениях вероятного противника и его способности к ведению войны на море. Сконструированные для того, чтобы бесшумно и незаметно под водой проводить наблюдение, подводные лодки по своей природе были самым подходящим средством для выполнения шпионской работы. За короткий срок они превратились в одно из важнейших средств американской разведывательной деятельности.
Никакая другая морская операция не охватывала так много поколений отдельно взятого вида вооруженных сил, и ни в каких других операциях так последовательно не подвергалась постоянному риску жизнь такого большого количества американцев: до 140 человек на каждой подводной лодке, по несколько лодок одновременно. Почти каждый, кто служил на многоцелевых подводных лодках, направлялся для наблюдения за советскими гаванями, доками и испытаниями ракет, а также для преследования советских подводных лодок. Несколько подводных лодок, таких как "Сивулф", были переоборудованы специально для перехвата советской кабельной подводной связи или для поиска и вылавливания фрагментов ракет, падающих на дно моря в ходе испытательных пусков.
Все участники этой операции привлекались на добровольной основе. Эти подводные лодки-шпионы стояли одинокими часовыми на линии фронта войны, пусть и "холодной", но ожесточенно проводимой обеими сторонами. Только в этой войне наиболее важными видами оружия были не торпеды, а фотокамеры, усовершенствованные гидролокаторы и целый спектр оборудования для подслушивания. Управляя самыми технологически устрашающими из всех когда-либо созданных вооружений, эти люди имели подкупающе простые намерения: "Знать своего врага". То есть изучить его настолько, чтобы предупредить о внезапном нападении и любой ценой предотвратить повторение Перл-Харбора в ядерный век.
Бесшумно, скрытно, под прикрытием завесы секретности эти подводные лодки совершили 2000 разведывательных операций по выслеживанию советских субмарин. Наиболее критическим здесь было слежение за так называемыми "Бумерами" советскими подводными лодками длиной более футбольного поля, имевшими на вооружении до двадцати баллистических ракет с ядерными боеголовками. Причем каждая из этих ракет могла нести до десяти ядерных боеголовок. Таким образом, каждая подлодка могла создать огненную бурю более мощную, чем все бомбы, сброшенные за годы Второй мировой войны. То, что эти плавучие арсеналы были маневренными и укрытыми в глубине моря, делало их значительно менее уязвимыми и значительно более опасными, чем бомбы, доставляемые самолетами или запускаемые со стационарных ракетных установок на суше. Единственным надежным средством противодействия советским подводным ракетоносцам были американские подводные лодки. Поэтому не приходится удивляться тому, что изучение этих новых советских подлодок и слежение за ними стало самой приоритетной задачей ВМС США. Этим оправдывался любой риск, и именно поэтому подводников постоянно посылали в море. "Игры в жмурки" продолжались в течение нескольких десятилетий.
Во имя поисков информации о советских достижениях и советских подводных лодках американские подводники покидали свои светлые уютные дома и порой длительное время пребывали на своих кораблях без иллюминаторов, в битком набитых помещениях, бороздя экзотические просторы океанов, омывающих две трети поверхности Земного шара. Они пересекали Средиземное море, доходили до опасных льдов Арктики, а нередко проникали и в территориальные воды Советского Союза. Подводники почти не видели ни океанов, ни морей, которые пересекали, за исключением отдельных случаев, когда удавалось мельком взглянуть через объектив перископа или создать в своем воображении картину, наблюдая за электронными проблесками на экранах гидролокаторов, либо слушая множество статических помех в наушниках гидроакустиков.
В холоде и темноте подводников подстерегали более серьезные опасности, чем те, с которыми обычно встречаются мореплаватели, поскольку давление океанской воды могло без труда раздавить стальной корпус, если лодка погрузится слишком глубоко. За эти годы подобные катастрофы происходили и с американскими, и с советскими подлодками. Не меньшую угрозу для американских подводников представляли и советские ВМС, полные решимости преграждать путь этим шпионам, и, по возможности, наносили ответные удары, порой применяя глубинные бомбы, а иногда сами вербуя шпионов из среды американских военных и разведчиков. Риск всех этих действий становился все более очевидным, когда при обнаружении американских подлодок в советских территориальных водах начинались безумные погони, приводившие к столкновениям в результате просчетов.
Для советских подводников американские подводники были более чем врагами. Они были вездесущими паразитами. Для американцев же они были просто безымянными служащими подводного флота. Эта книга - их история, о которой не говорили и не объявляли до настоящего времени. Это одна из последних и самых интригующих историй холодной войны.
В глубь веков уходит стремление подводников к охоте с целью не допустить, чтобы противник выпустил из глубины океана волну смерти. Еще в начале XVI века Леонардо да Винчи сделал набросок чертежей прототипа подводной лодки. Но в своем блокноте записал, что никогда не откроет секрета, как она будет двигаться под водой: боялся "дьявольской натуры людей, которые будут использовать ее как средство разрушения на дне моря". Тем не менее именно потенциальная возможность внезапного разрушения и вдохновляла последующих изобретателей. Во времена Гражданской войны в Америке они пытались построить шарообразную подводную лодку, а затем изменили ее форму на сигарообразную, с единственной целью - прикреплять мины к днищам кораблей противника.
Эти подводные лодки приводились в движение вручную с помощью различных приспособлений. Но вот парадокс: большинство убитых этим новым оружием были членами их собственных малочисленных экипажей. И все же даже сами попытки использования подводных лодок вызывали ужас. Лишь спустя несколько лет после Гражданской войны в Америке Жюль Верн в своем романе "Двадцать тысяч лье под водой" описал подводную лодку как морское чудовище, таранящее корабли. Этот плод его воображения, перемещавшийся с помощью электричества, оказался пророческим. Первая действующая подводная лодка в американских ВМС "Холланд" двигалась в подводном положении с помощью электрических батарей, а в надводном - с применением дизельного двигателя. Ее длина была всего 15,2 метра, экипаж состоял из шести человек.
Технология подводных лодок совершенствовалась столь стремительно, что менее чем через тридцать лет, в Первую мировую войну, немецкие дизельные субмарины уже терроризировали корабли союзников. Именно одна из таких подлодок, потопив британский пассажирский лайнер "Лузитания", вышедший из Нью-Йорка в 1915 году, вынудила США отказаться от нейтралитета. К моменту вступления США в Первую мировую войну немецкими подводниками было потоплено уже несколько сотен кораблей.
Во Вторую мировую войну подводные лодки стали настолько мощными, что были способны преследовать вооруженные конвои надводных кораблей. Немцы посылали свои субмарины "волчьими стаями", чтобы наносить удары концентрированно. Эта тактика оказалась весьма эффективной, США воспользовались ею после нападения на Перл-Харбор для восстановления своего господства на Тихом океане. Такое воздействие на японские транспортные и грузовые суда и танкеры было опустошительным, однако и цена этого успеха была очень велика: США потеряли 52 подлодки и 3500 человек личного состава.
Наиболее яркими эпизодами тех времен остаются торпедные атаки подводных лодок, а также страдания подводников, стиснутых в стальных цилиндрах, в то время когда импульсы японских гидролокаторов пронизывали корпуса их лодок, а вокруг взрывались глубинные бомбы. В эти же дни происходили и первые попытки установления более близких отношений между подводниками и разведчиками. Несколько раз подводные лодки поднимали обычные антенны для перехвата японских радиопереговоров, а около дюжины лодок направлялись для проведения рекогносцировки побережья перед высадкой десантов. Эти эксперименты вызвали интерес у разведчиков и показали, что с началом "холодной войны" подводные лодки могли выполнять новые задачи. Сначала попытались использовать дизельные лодки. Затем были созданы подводные лодки с почти беспредельной мощностью и неограниченной скрытностью, движимые атомными реакторами. Они могли находиться в подводном положении непрерывно целыми месяцами. Такие подлодки дали существенное преимущество американцам в "холодной войне" под водой.
Информация о действиях этих подлодок циркулировала только среди высшего командования ВМС США, и лишь иногда о содержании проводимых операций докладывалось президенту США, его старшим военным советникам и нескольким конгрессменам. В конечном счете руководство выполнением любой задачи находилось в руках молодых командиров подводных лодок, обычно в возрасте около 35 лет, причем они имели приказ соблюдать полное радиомолчание при проведении разведывательных операций. Им рекомендовалось рисковать, и некоторые из них проникали даже в советские гавани, а также в районы учений советских ВМС с целью получения и доставки домой ценнейшей информации. При этом оставались в силе основные указания: избегать своего обнаружения и держать советские ВМС в абсолютном неведении, насколько пристально ведется за ними наблюдение.
Иногда среди высокопоставленных американцев возникало беспокойство, не являлись ли эти операции слишком провокационными и опасными? Не сможет ли провал одной такой акции или ужасный несчастный случай привести две великие державы на грань войны? Пока эти операции оставались секретом, командованию ВМС США редко приходилось сталкиваться с подобными вопросами.
Но время шло, и, как обычно бывает, тайное постепенно становилось явным. В результате многочисленных интервью, которые мы брали в течение нескольких лет, нам удалось воспроизвести так долго скрывавшиеся события. И то лишь благодаря огромным усилиям и настойчивости. Мы контактировали с сотнями подводников. Некоторые сообщали о наших просьбах военно-морским контрразведчикам, а некоторые просто отказывались говорить с нами. Однако многие согласились встретиться и дать интервью. Иногда представители контрразведывательной службы ВМС США наносили визит или звонили этим людям и монотонно напоминали о данной ими клятве молчания и о правовых обязательствах. Тем не менее детали накапливались - по мере того как офицеры-подводники, рядовые матросы, политические деятели и представители разведки принимали решения, что настало время рассказать свои истории. Возможность высказаться предоставляла подводникам особое облегчение. Большинство из них не рассказывало ни своим родителям, ни детям, ни женам или близким и друзьям никаких подробностей о своих многомесячных скитаниях. После месяцев напряженной работы по возвращении домой они, что называется, не могли облегчить душу. Им давно хотелось поговорить с понимающим их человеком, чтобы обрести - пусть и с опозданием душевное спокойствие.
Итак, мы пишем о них и для них. Люди, их имена и фамилии, а также события в данной книге - реальные. А истории, приведенные в каждой главе, изложены по возможности точно и добросовестно на основе многочисленных пространных интервью и тех документов, которые теперь уже разрешены к публикации. Истории излагаются в тексте в том виде, в котором нам рассказывали их участники и свидетели. Не все люди, о которых написано в этой книге, имели беседы с нами. Тем не менее они включены в текст, поскольку находились в центре самых критических операций "холодной войны". В большинстве случаев мы вынуждены были давать обещания нашим источникам о том, что они будут защищены, что мы не раскроем не только их, но и даже сам факт наших встреч с ними.
О большинстве историй, изложенных в книге "Игра в жмурки", никогда не говорилось столь открыто и ни об одной столь подробно. Поэтому вместо того, чтобы многократно указывать на то, что мы предлагаем новую информацию, мы решили отмечать либо в тексте, либо в сносках только те подробности, которые были уже известны ранее. Все остальное в книге неизвестно даже профессиональным подводникам. Поскольку в свое время командование информировало их только о том, что было необходимо для выполнения их прямых обязанностей, конкретных заданий. Эта книга не только о подводных лодках, шпионаже и геополитике. Она и о людях. Таких, например, как страстно увлеченный поэзией ученый-океанолог, которого попросили представить воображаемые способы извлечения со дна океана ракет с ядерной боеголовкой. Или офицер военно-морской разведки, который предложил идею перехвата информации из советских кабелей подводной связи. Лихой командир подводной лодки, что не смог удержаться от соблазна проскользнуть в нескольких десятках сантиметров от советских подводных лодок. Это члены экипажей подводных лодок, страдавшие от удушья, когда советские корабли обрушивали на них глубинные бомбы. Мы также приводим новые сведения, которые помогут разрешить загадку, что же случилось с подводной лодкой "Скорпион", которая затонула вместе со всем экипажем более тридцати лет назад.
В большинстве книг об американских подводниках основное внимание сосредоточивается на одном человеке, возможно, самом влиятельном. Речь идет об офицере ВМС, отце атомной подводной лодки, адмирале Х.Г. Риковере. Но даже Риковер вынужден был лишь наблюдать со стороны, как другие управляли его детищем и выполняли на них боевые задачи.
Итак, это история не одного человека, а множества людей, которые служили в подводном флоте на протяжении десятилетий. Мы проследили их многолетнюю деятельность по трем этапам: от первых неуклюжих попыток, через этап величайших операций по преследованию и уничтожению кораблей на море и до того этапа, когда достижения технологии и воображение позволили американцам довольно глубоко проникнуть в советские замыслы. Эта эпопея еще не завершилась - американские подлодки по-прежнему направляются для наблюдения за Россией, а также за другими "горячими точками" на Земном шаре. Изложенные в книге истории - не мимолетный взгляд на гигантские усилия правительства США в области разведки. Эти истории являются предостережением. Бог знает, к чему в конце концов могут привести попытки руководителей великих держав выведать секреты друг у друга.
Глава 1. УБИЙСТВЕННОЕ НАЧАЛО
"С ума сойти!" - пробормотал Харрис Остин, наблюдая, как в гавань британской военно-морской базы Лондондерри (Северная Ирландия) входила безобразного вида посудина. Неужели это и есть "Кочино" - подлодка, где ему предстояло работать?
Едва ли кто-то из людей, толпящихся на пирсе, догадывался, что двадцативосьмилетний радист Харрис Остин находился здесь по прямому указанию начальника главного штаба ВМС США. Его подробно инструктировали адмиралы, командующие военно-морскими силами США в Европе, его биографические данные многократно уточнялись и перепроверялись. И сегодня ему, молодому агенту военно-морской разведки, предстояло войти в экипаж "Кочино" в качестве "спука" - специалиста по перехвату и прослушиванию советских военных сообщений и сигналов радиоэлектронной связи. В его миссию входило попытаться выхватить у Советского Союза один из его строжайших секретов.
Остин спрыгнул на пирс, где несколько человек подтягивали швартовые канаты, и принялся помогать. Тут кто-то сказал, что на подходе - американская субмарина "Кочино" с бортовым номером SS-345. Именно ее Остин и дожидался последние три дня.
"Ну и повезло мне", - подумал он, забрасывая на плечо сумку с секретными материалами и спускаясь с громыханием через люк вниз, чтобы представиться и предъявить документы командиру лодки, капитану второго ранга Рафаэлу Бенитесу.
Остин перевелся с тяжелых крейсеров на подводные лодки в поисках острых ощущений. По той же причине он добровольно согласился на переподготовку из радистов в "спуки"-шпионы. То, что он станет военным моряком, было предопределено с момента его рождения. Он происходил из древнего рода шотландских воинов, если верить родословной Остинов, прослеживаемой до XIV века. Его отец был поваром в американской эскадрилье, базировавшейся в Англии, затем перешел служить на китобойные и океанские грузовые суда. Мать, уроженка Уэльса, работала на британской фирме по производству боеприпасов. Сам Остин стал моряком уже в девятнадцать лет и вскоре получил кличку "рыжий" из-за своих золотисто-каштановых волос.
Тридцатидвухлетний командир Бенитес относился к тем, кому завидная карьера была уготована по праву рождения. Его отец был судьей в Пуэрто-Рико, и сам командир Бенитес недавно закончил учебу на юридическом факультете университета по направлению ВМС. В годы Второй мировой войны он был подводником и пережил несколько атак глубинными бомбами, зарекомендовав себя смелым офицером, не теряющим хладнокровия в боевой обстановке. Теперь, в конце июля 1949 года, он три недели как вернулся в подводный флот, получив в командование подводную лодку.
По правде говоря, первым побуждением Бенитеса было отказаться от этого назначения. Само название лодки вводило его в смущение. Субмарина была названа "Кочино" в честь красивой тропической рыбы, обитающей в Атлантике. Но на испанском, родном языке его семьи и друзей в Пуэрто-Рико, название вверенной ему лодки означало всего лишь "свинья".
Обо всем этом Бенитес написал в письме матери, но еще не получил ответа, а пока он стоял в тесной кают-компании, расправляя плечи и изо всех сил придавая себе внушительный вид. Он слушал рапорт неуклюжего рыжего моряка, который рассказывал о порученном ему шпионском задании. Бенитеса неприятно удивило то, что его подлодку намереваются превратить в экспериментальный шпионский корабль.
Дело в том, что уже поставленные задачи были и так достаточно сложными. Лодке предстояло провести учебный поход с целью внесения изменений в саму природу ведения боевых действий подводными средствами. Субмарины времен Второй мировой войны могли погружаться под воду лишь на время, достаточное для нападения на надводные корабли противника и избежания контратаки, а затем были вынуждены всплывать. После Второй мировой войны "Кочино" и несколько других подлодок были основательно переоборудованы. На них было смонтировано новое, зачастую не испытанное оборудование, включая шнорхель - трубу, позволяющую, не всплывая, пополнять запасы свежего воздуха, обеспечивать работу дизелей и выброс отработанных газов. Шнорхель давал возможность лодкам длительное время находиться в подводном положении. Это снижало вероятность их обнаружения в ходе преследования других подводных лодок и надводных кораблей.
Бенитес предполагал вывести свою лодку в море, испытать новое оборудование и обучить личный состав действиям в условиях более длительного пребывания под водой. Однако привезенные Остиным инструкции усложняли эту программу: обычные маневры и ходовые испытания превращались в операцию, относящуюся к незнакомой сфере подводной разведки. Более того, все это должно происходить в холодном Баренцевом море, за Полярным кругом, в районе мурманской базы Северного флота Советского Союза. К тому же кабели и антенны для несовершенного подслушивающего устройства Остина должны были проходить сквозь прочный корпус лодки. Это предполагало сверление дыр в стальном корпусе, который сдерживает давление забортной океанской воды. Бенитес взглянул на схему мест сверления отверстий и помрачнел. Он понимал, что прочный корпус является последним прибежищем для подводников.
- Сверлить отверстия в прочном корпусе? - произнес Бенитес так громко, что это услышали прибежавшие помощник командира и старший механик. Сверлить отверстия без прямых указаний управления кораблестроения, которое обязано осуществлять контроль за строительством и модернизацией всех подводных лодок, было делом немыслимым. - У вас есть какие-нибудь документы от управления кораблестроения?" - спросил командир.
- Нет, сэр, это все, что мне вручили, - ответил Остин. И затем уже примирительным тоном добавил: - Отверстия-то будут маленькие...
Остин долго ждал ответа. Но ответа не последовало. Вместо этого Бенитес покинул каюту. Он решил позвонить в Лондон и сделать донесение своему командованию. Во всяком случае, он не собирался оставаться в каюте и что-либо доказывать Остину.
Опытный подводник хорошо знал, что у членов его экипажа не было права на ошибку в условиях этих непрочных и тесных дизельных подводных лодок, где пары топлива насыщали воздух, а электрогенераторы имели тревожную тенденцию к искрению. Всегда оставалось бесчисленное количество возможностей для катастрофы. Иногда даже простое выживание требовало героических усилий. Так обстояли дела в годы Второй мировой войны. Но в то время и Бенитес, и все остальные, по крайней мере, знали противника и ходили в знакомых водах Тихого океана. Теперь же ему, скорее всего, предстояло встретиться с грозной опасностью практически на краю неизведанного. И вдобавок ко всему ему предлагают попытаться захватить советские секреты непосредственно из моря, рискуя своей подлодкой и жизнью семидесяти восьми членов экипажа. Какая гарантия, что его подлодка выйдет невредимой из такой передряги?
...Бенитес вскоре вернулся, уже не совсем расстроенный, но все же несколько озадаченный. Сила приказа оказалась выше его гнева. Теперь его основным приоритетом стала шпионская операция Остина.
Именно с этого сомнительного старта подводники и шпионы начали постепенно устанавливать отношения, которые впоследствии определяли характер "холодной войны" под водами океанов и морей. И в конечном счете эти засекреченные корабли стали решающим и определяющим символом эпохи.
История подводного шпионажа против СССР
СОДЕРЖАНИЕ:
Пролог.
Глава 1. УБИЙСТВЕННОЕ НАЧАЛО.
Глава 2. ВИСКИ ДАВАЙ, ДАВАЙ!
Глава 3. ПОВОРОТ В ОКЕАНСКИЕ ГЛУБИНЫ.
Глава 4. БАРХАТНЫЙ КУЛАК.
Глава 5. СМЕРТЬ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ.
Глава 6. БАЛЛАДА О БЕЛЕСОМ MAKE.
Глава 7. "ВОТ ОНА ПОДХОДИТ...".
Глава 8. ЗОЛОТАЯ ЖИЛА.
Глава 9. ПЕСОЧНЫЙ ЗАМОК СТОИМОСТЬЮ 500 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ.
Глава 10. ТРИУМФ И КРИЗИС.
Глава 11. "ДОСТОЯНИЕ КОРОЛЕВСКОЙ КАЗНЫ".
Глава 12. "ДОВЕРЯЙ, НО ПРОВЕРЯЙ".
Эпилог.
ПРИЛОЖЕНИЕ А.
ПРИЛОЖЕНИЕ Б.
Гибель подводной лодки "Курск" - одно из самых трагических происшествий последнего года XX века. Однако такие подводные катастрофы случались и раньше. В чем их причины? Об одной из версий рассказывается в настоящем издании. Впервые в России с большим знанием дела показана деятельность военно-морской разведки США в 50-90-е годы. Книга приподнимает занавес тайны над самыми секретными военными операциями из когда-либо осуществлявшихся Соединенными Штатами.
Пролог
Людям, знавшим капитана второго ранга Чарльза Маквина, было трудно его забыть. На беглый взгляд - ничего особенного: высокий, полноватый, с кипой редеющих волос, уже поседевших, хотя моряку не было еще и сорока. А вот его хладнокровие, чувство юмора и человеческие качества были поистине легендарными. Вот он стоит под крышкой только что закрывшегося люка, мокрый с головы до ног, и невозмутимо попыхивает своей трубкой, с которой еще капает вода.
Этот человек командовал атомной подводной лодкой "Сивулф" во время одной из самых опасных операций "холодной войны". Лодка "Сивулф" проникла в советские воды и осуществила перехват телефонных разговоров, то есть сделала то, на что не осмеливались другие.
Как-то Маквин возвратился домой с одним желанием - вдоволь отоспаться. Но в два часа ночи его сон грубо прервал телефонный звонок. Звонили из штаба ВМС в Вашингтоне. Взволнованным голосом офицер штаба сообщил: "Один из ваших матросов пытается сейчас из бара "Лошадь и корова" дозвониться до президента США, чтобы рассказать ему, какую вы сделали работу и какой вы необыкновенный командир. Не могли бы вы убрать этого матроса из телефонной будки?" Маквин, как все члены его экипажа, разумеется, знал, где находится "Лошадь и корова" излюбленное место отдыха подводников в калифорнийском Вальехо. Уединенный и уютный бар, украшенный картинами почти всех субмарин, когда-либо совершавших походы в Тихом океане в сторону советских берегов. Подводники собирались в баре перед походами, чтобы по-своему подготовиться к предстоящим испытаниям в море. И там же отмечали благополучное возвращение домой. Маквин разбудил своего старшего помощника, и они вместе поехали к бару. Без труда обнаружили дебошира в телефонной будке на автостоянке. Он все еще пытался дозвониться до Белого дома. Маквин вытащил матроса из телефонной будки и купил ему пива. Таков был командир Маквин. Он знал, что матрос заслужил поощрение - как, впрочем, и остальные члены экипажа.
Это произошло в середине семидесятых, но могло произойти и в любое другое время в период "холодной войны". Маквин и его экипаж были частью разведывательной операции, не имевшей аналогов в американской истории. В течение более сорока лет в обстановке глубочайшей секретности США посылали десятки тысяч человек в тесных стальных цилиндрах на шпионские задания к берегам Советского Союза. Их работа состояла в том, чтобы скрытно собирать информацию о намерениях вероятного противника и его способности к ведению войны на море. Сконструированные для того, чтобы бесшумно и незаметно под водой проводить наблюдение, подводные лодки по своей природе были самым подходящим средством для выполнения шпионской работы. За короткий срок они превратились в одно из важнейших средств американской разведывательной деятельности.
Никакая другая морская операция не охватывала так много поколений отдельно взятого вида вооруженных сил, и ни в каких других операциях так последовательно не подвергалась постоянному риску жизнь такого большого количества американцев: до 140 человек на каждой подводной лодке, по несколько лодок одновременно. Почти каждый, кто служил на многоцелевых подводных лодках, направлялся для наблюдения за советскими гаванями, доками и испытаниями ракет, а также для преследования советских подводных лодок. Несколько подводных лодок, таких как "Сивулф", были переоборудованы специально для перехвата советской кабельной подводной связи или для поиска и вылавливания фрагментов ракет, падающих на дно моря в ходе испытательных пусков.
Все участники этой операции привлекались на добровольной основе. Эти подводные лодки-шпионы стояли одинокими часовыми на линии фронта войны, пусть и "холодной", но ожесточенно проводимой обеими сторонами. Только в этой войне наиболее важными видами оружия были не торпеды, а фотокамеры, усовершенствованные гидролокаторы и целый спектр оборудования для подслушивания. Управляя самыми технологически устрашающими из всех когда-либо созданных вооружений, эти люди имели подкупающе простые намерения: "Знать своего врага". То есть изучить его настолько, чтобы предупредить о внезапном нападении и любой ценой предотвратить повторение Перл-Харбора в ядерный век.
Бесшумно, скрытно, под прикрытием завесы секретности эти подводные лодки совершили 2000 разведывательных операций по выслеживанию советских субмарин. Наиболее критическим здесь было слежение за так называемыми "Бумерами" советскими подводными лодками длиной более футбольного поля, имевшими на вооружении до двадцати баллистических ракет с ядерными боеголовками. Причем каждая из этих ракет могла нести до десяти ядерных боеголовок. Таким образом, каждая подлодка могла создать огненную бурю более мощную, чем все бомбы, сброшенные за годы Второй мировой войны. То, что эти плавучие арсеналы были маневренными и укрытыми в глубине моря, делало их значительно менее уязвимыми и значительно более опасными, чем бомбы, доставляемые самолетами или запускаемые со стационарных ракетных установок на суше. Единственным надежным средством противодействия советским подводным ракетоносцам были американские подводные лодки. Поэтому не приходится удивляться тому, что изучение этих новых советских подлодок и слежение за ними стало самой приоритетной задачей ВМС США. Этим оправдывался любой риск, и именно поэтому подводников постоянно посылали в море. "Игры в жмурки" продолжались в течение нескольких десятилетий.
Во имя поисков информации о советских достижениях и советских подводных лодках американские подводники покидали свои светлые уютные дома и порой длительное время пребывали на своих кораблях без иллюминаторов, в битком набитых помещениях, бороздя экзотические просторы океанов, омывающих две трети поверхности Земного шара. Они пересекали Средиземное море, доходили до опасных льдов Арктики, а нередко проникали и в территориальные воды Советского Союза. Подводники почти не видели ни океанов, ни морей, которые пересекали, за исключением отдельных случаев, когда удавалось мельком взглянуть через объектив перископа или создать в своем воображении картину, наблюдая за электронными проблесками на экранах гидролокаторов, либо слушая множество статических помех в наушниках гидроакустиков.
В холоде и темноте подводников подстерегали более серьезные опасности, чем те, с которыми обычно встречаются мореплаватели, поскольку давление океанской воды могло без труда раздавить стальной корпус, если лодка погрузится слишком глубоко. За эти годы подобные катастрофы происходили и с американскими, и с советскими подлодками. Не меньшую угрозу для американских подводников представляли и советские ВМС, полные решимости преграждать путь этим шпионам, и, по возможности, наносили ответные удары, порой применяя глубинные бомбы, а иногда сами вербуя шпионов из среды американских военных и разведчиков. Риск всех этих действий становился все более очевидным, когда при обнаружении американских подлодок в советских территориальных водах начинались безумные погони, приводившие к столкновениям в результате просчетов.
Для советских подводников американские подводники были более чем врагами. Они были вездесущими паразитами. Для американцев же они были просто безымянными служащими подводного флота. Эта книга - их история, о которой не говорили и не объявляли до настоящего времени. Это одна из последних и самых интригующих историй холодной войны.
В глубь веков уходит стремление подводников к охоте с целью не допустить, чтобы противник выпустил из глубины океана волну смерти. Еще в начале XVI века Леонардо да Винчи сделал набросок чертежей прототипа подводной лодки. Но в своем блокноте записал, что никогда не откроет секрета, как она будет двигаться под водой: боялся "дьявольской натуры людей, которые будут использовать ее как средство разрушения на дне моря". Тем не менее именно потенциальная возможность внезапного разрушения и вдохновляла последующих изобретателей. Во времена Гражданской войны в Америке они пытались построить шарообразную подводную лодку, а затем изменили ее форму на сигарообразную, с единственной целью - прикреплять мины к днищам кораблей противника.
Эти подводные лодки приводились в движение вручную с помощью различных приспособлений. Но вот парадокс: большинство убитых этим новым оружием были членами их собственных малочисленных экипажей. И все же даже сами попытки использования подводных лодок вызывали ужас. Лишь спустя несколько лет после Гражданской войны в Америке Жюль Верн в своем романе "Двадцать тысяч лье под водой" описал подводную лодку как морское чудовище, таранящее корабли. Этот плод его воображения, перемещавшийся с помощью электричества, оказался пророческим. Первая действующая подводная лодка в американских ВМС "Холланд" двигалась в подводном положении с помощью электрических батарей, а в надводном - с применением дизельного двигателя. Ее длина была всего 15,2 метра, экипаж состоял из шести человек.
Технология подводных лодок совершенствовалась столь стремительно, что менее чем через тридцать лет, в Первую мировую войну, немецкие дизельные субмарины уже терроризировали корабли союзников. Именно одна из таких подлодок, потопив британский пассажирский лайнер "Лузитания", вышедший из Нью-Йорка в 1915 году, вынудила США отказаться от нейтралитета. К моменту вступления США в Первую мировую войну немецкими подводниками было потоплено уже несколько сотен кораблей.
Во Вторую мировую войну подводные лодки стали настолько мощными, что были способны преследовать вооруженные конвои надводных кораблей. Немцы посылали свои субмарины "волчьими стаями", чтобы наносить удары концентрированно. Эта тактика оказалась весьма эффективной, США воспользовались ею после нападения на Перл-Харбор для восстановления своего господства на Тихом океане. Такое воздействие на японские транспортные и грузовые суда и танкеры было опустошительным, однако и цена этого успеха была очень велика: США потеряли 52 подлодки и 3500 человек личного состава.
Наиболее яркими эпизодами тех времен остаются торпедные атаки подводных лодок, а также страдания подводников, стиснутых в стальных цилиндрах, в то время когда импульсы японских гидролокаторов пронизывали корпуса их лодок, а вокруг взрывались глубинные бомбы. В эти же дни происходили и первые попытки установления более близких отношений между подводниками и разведчиками. Несколько раз подводные лодки поднимали обычные антенны для перехвата японских радиопереговоров, а около дюжины лодок направлялись для проведения рекогносцировки побережья перед высадкой десантов. Эти эксперименты вызвали интерес у разведчиков и показали, что с началом "холодной войны" подводные лодки могли выполнять новые задачи. Сначала попытались использовать дизельные лодки. Затем были созданы подводные лодки с почти беспредельной мощностью и неограниченной скрытностью, движимые атомными реакторами. Они могли находиться в подводном положении непрерывно целыми месяцами. Такие подлодки дали существенное преимущество американцам в "холодной войне" под водой.
Информация о действиях этих подлодок циркулировала только среди высшего командования ВМС США, и лишь иногда о содержании проводимых операций докладывалось президенту США, его старшим военным советникам и нескольким конгрессменам. В конечном счете руководство выполнением любой задачи находилось в руках молодых командиров подводных лодок, обычно в возрасте около 35 лет, причем они имели приказ соблюдать полное радиомолчание при проведении разведывательных операций. Им рекомендовалось рисковать, и некоторые из них проникали даже в советские гавани, а также в районы учений советских ВМС с целью получения и доставки домой ценнейшей информации. При этом оставались в силе основные указания: избегать своего обнаружения и держать советские ВМС в абсолютном неведении, насколько пристально ведется за ними наблюдение.
Иногда среди высокопоставленных американцев возникало беспокойство, не являлись ли эти операции слишком провокационными и опасными? Не сможет ли провал одной такой акции или ужасный несчастный случай привести две великие державы на грань войны? Пока эти операции оставались секретом, командованию ВМС США редко приходилось сталкиваться с подобными вопросами.
Но время шло, и, как обычно бывает, тайное постепенно становилось явным. В результате многочисленных интервью, которые мы брали в течение нескольких лет, нам удалось воспроизвести так долго скрывавшиеся события. И то лишь благодаря огромным усилиям и настойчивости. Мы контактировали с сотнями подводников. Некоторые сообщали о наших просьбах военно-морским контрразведчикам, а некоторые просто отказывались говорить с нами. Однако многие согласились встретиться и дать интервью. Иногда представители контрразведывательной службы ВМС США наносили визит или звонили этим людям и монотонно напоминали о данной ими клятве молчания и о правовых обязательствах. Тем не менее детали накапливались - по мере того как офицеры-подводники, рядовые матросы, политические деятели и представители разведки принимали решения, что настало время рассказать свои истории. Возможность высказаться предоставляла подводникам особое облегчение. Большинство из них не рассказывало ни своим родителям, ни детям, ни женам или близким и друзьям никаких подробностей о своих многомесячных скитаниях. После месяцев напряженной работы по возвращении домой они, что называется, не могли облегчить душу. Им давно хотелось поговорить с понимающим их человеком, чтобы обрести - пусть и с опозданием душевное спокойствие.
Итак, мы пишем о них и для них. Люди, их имена и фамилии, а также события в данной книге - реальные. А истории, приведенные в каждой главе, изложены по возможности точно и добросовестно на основе многочисленных пространных интервью и тех документов, которые теперь уже разрешены к публикации. Истории излагаются в тексте в том виде, в котором нам рассказывали их участники и свидетели. Не все люди, о которых написано в этой книге, имели беседы с нами. Тем не менее они включены в текст, поскольку находились в центре самых критических операций "холодной войны". В большинстве случаев мы вынуждены были давать обещания нашим источникам о том, что они будут защищены, что мы не раскроем не только их, но и даже сам факт наших встреч с ними.
О большинстве историй, изложенных в книге "Игра в жмурки", никогда не говорилось столь открыто и ни об одной столь подробно. Поэтому вместо того, чтобы многократно указывать на то, что мы предлагаем новую информацию, мы решили отмечать либо в тексте, либо в сносках только те подробности, которые были уже известны ранее. Все остальное в книге неизвестно даже профессиональным подводникам. Поскольку в свое время командование информировало их только о том, что было необходимо для выполнения их прямых обязанностей, конкретных заданий. Эта книга не только о подводных лодках, шпионаже и геополитике. Она и о людях. Таких, например, как страстно увлеченный поэзией ученый-океанолог, которого попросили представить воображаемые способы извлечения со дна океана ракет с ядерной боеголовкой. Или офицер военно-морской разведки, который предложил идею перехвата информации из советских кабелей подводной связи. Лихой командир подводной лодки, что не смог удержаться от соблазна проскользнуть в нескольких десятках сантиметров от советских подводных лодок. Это члены экипажей подводных лодок, страдавшие от удушья, когда советские корабли обрушивали на них глубинные бомбы. Мы также приводим новые сведения, которые помогут разрешить загадку, что же случилось с подводной лодкой "Скорпион", которая затонула вместе со всем экипажем более тридцати лет назад.
В большинстве книг об американских подводниках основное внимание сосредоточивается на одном человеке, возможно, самом влиятельном. Речь идет об офицере ВМС, отце атомной подводной лодки, адмирале Х.Г. Риковере. Но даже Риковер вынужден был лишь наблюдать со стороны, как другие управляли его детищем и выполняли на них боевые задачи.
Итак, это история не одного человека, а множества людей, которые служили в подводном флоте на протяжении десятилетий. Мы проследили их многолетнюю деятельность по трем этапам: от первых неуклюжих попыток, через этап величайших операций по преследованию и уничтожению кораблей на море и до того этапа, когда достижения технологии и воображение позволили американцам довольно глубоко проникнуть в советские замыслы. Эта эпопея еще не завершилась - американские подлодки по-прежнему направляются для наблюдения за Россией, а также за другими "горячими точками" на Земном шаре. Изложенные в книге истории - не мимолетный взгляд на гигантские усилия правительства США в области разведки. Эти истории являются предостережением. Бог знает, к чему в конце концов могут привести попытки руководителей великих держав выведать секреты друг у друга.
Глава 1. УБИЙСТВЕННОЕ НАЧАЛО
"С ума сойти!" - пробормотал Харрис Остин, наблюдая, как в гавань британской военно-морской базы Лондондерри (Северная Ирландия) входила безобразного вида посудина. Неужели это и есть "Кочино" - подлодка, где ему предстояло работать?
Едва ли кто-то из людей, толпящихся на пирсе, догадывался, что двадцативосьмилетний радист Харрис Остин находился здесь по прямому указанию начальника главного штаба ВМС США. Его подробно инструктировали адмиралы, командующие военно-морскими силами США в Европе, его биографические данные многократно уточнялись и перепроверялись. И сегодня ему, молодому агенту военно-морской разведки, предстояло войти в экипаж "Кочино" в качестве "спука" - специалиста по перехвату и прослушиванию советских военных сообщений и сигналов радиоэлектронной связи. В его миссию входило попытаться выхватить у Советского Союза один из его строжайших секретов.
Остин спрыгнул на пирс, где несколько человек подтягивали швартовые канаты, и принялся помогать. Тут кто-то сказал, что на подходе - американская субмарина "Кочино" с бортовым номером SS-345. Именно ее Остин и дожидался последние три дня.
"Ну и повезло мне", - подумал он, забрасывая на плечо сумку с секретными материалами и спускаясь с громыханием через люк вниз, чтобы представиться и предъявить документы командиру лодки, капитану второго ранга Рафаэлу Бенитесу.
Остин перевелся с тяжелых крейсеров на подводные лодки в поисках острых ощущений. По той же причине он добровольно согласился на переподготовку из радистов в "спуки"-шпионы. То, что он станет военным моряком, было предопределено с момента его рождения. Он происходил из древнего рода шотландских воинов, если верить родословной Остинов, прослеживаемой до XIV века. Его отец был поваром в американской эскадрилье, базировавшейся в Англии, затем перешел служить на китобойные и океанские грузовые суда. Мать, уроженка Уэльса, работала на британской фирме по производству боеприпасов. Сам Остин стал моряком уже в девятнадцать лет и вскоре получил кличку "рыжий" из-за своих золотисто-каштановых волос.
Тридцатидвухлетний командир Бенитес относился к тем, кому завидная карьера была уготована по праву рождения. Его отец был судьей в Пуэрто-Рико, и сам командир Бенитес недавно закончил учебу на юридическом факультете университета по направлению ВМС. В годы Второй мировой войны он был подводником и пережил несколько атак глубинными бомбами, зарекомендовав себя смелым офицером, не теряющим хладнокровия в боевой обстановке. Теперь, в конце июля 1949 года, он три недели как вернулся в подводный флот, получив в командование подводную лодку.
По правде говоря, первым побуждением Бенитеса было отказаться от этого назначения. Само название лодки вводило его в смущение. Субмарина была названа "Кочино" в честь красивой тропической рыбы, обитающей в Атлантике. Но на испанском, родном языке его семьи и друзей в Пуэрто-Рико, название вверенной ему лодки означало всего лишь "свинья".
Обо всем этом Бенитес написал в письме матери, но еще не получил ответа, а пока он стоял в тесной кают-компании, расправляя плечи и изо всех сил придавая себе внушительный вид. Он слушал рапорт неуклюжего рыжего моряка, который рассказывал о порученном ему шпионском задании. Бенитеса неприятно удивило то, что его подлодку намереваются превратить в экспериментальный шпионский корабль.
Дело в том, что уже поставленные задачи были и так достаточно сложными. Лодке предстояло провести учебный поход с целью внесения изменений в саму природу ведения боевых действий подводными средствами. Субмарины времен Второй мировой войны могли погружаться под воду лишь на время, достаточное для нападения на надводные корабли противника и избежания контратаки, а затем были вынуждены всплывать. После Второй мировой войны "Кочино" и несколько других подлодок были основательно переоборудованы. На них было смонтировано новое, зачастую не испытанное оборудование, включая шнорхель - трубу, позволяющую, не всплывая, пополнять запасы свежего воздуха, обеспечивать работу дизелей и выброс отработанных газов. Шнорхель давал возможность лодкам длительное время находиться в подводном положении. Это снижало вероятность их обнаружения в ходе преследования других подводных лодок и надводных кораблей.
Бенитес предполагал вывести свою лодку в море, испытать новое оборудование и обучить личный состав действиям в условиях более длительного пребывания под водой. Однако привезенные Остиным инструкции усложняли эту программу: обычные маневры и ходовые испытания превращались в операцию, относящуюся к незнакомой сфере подводной разведки. Более того, все это должно происходить в холодном Баренцевом море, за Полярным кругом, в районе мурманской базы Северного флота Советского Союза. К тому же кабели и антенны для несовершенного подслушивающего устройства Остина должны были проходить сквозь прочный корпус лодки. Это предполагало сверление дыр в стальном корпусе, который сдерживает давление забортной океанской воды. Бенитес взглянул на схему мест сверления отверстий и помрачнел. Он понимал, что прочный корпус является последним прибежищем для подводников.
- Сверлить отверстия в прочном корпусе? - произнес Бенитес так громко, что это услышали прибежавшие помощник командира и старший механик. Сверлить отверстия без прямых указаний управления кораблестроения, которое обязано осуществлять контроль за строительством и модернизацией всех подводных лодок, было делом немыслимым. - У вас есть какие-нибудь документы от управления кораблестроения?" - спросил командир.
- Нет, сэр, это все, что мне вручили, - ответил Остин. И затем уже примирительным тоном добавил: - Отверстия-то будут маленькие...
Остин долго ждал ответа. Но ответа не последовало. Вместо этого Бенитес покинул каюту. Он решил позвонить в Лондон и сделать донесение своему командованию. Во всяком случае, он не собирался оставаться в каюте и что-либо доказывать Остину.
Опытный подводник хорошо знал, что у членов его экипажа не было права на ошибку в условиях этих непрочных и тесных дизельных подводных лодок, где пары топлива насыщали воздух, а электрогенераторы имели тревожную тенденцию к искрению. Всегда оставалось бесчисленное количество возможностей для катастрофы. Иногда даже простое выживание требовало героических усилий. Так обстояли дела в годы Второй мировой войны. Но в то время и Бенитес, и все остальные, по крайней мере, знали противника и ходили в знакомых водах Тихого океана. Теперь же ему, скорее всего, предстояло встретиться с грозной опасностью практически на краю неизведанного. И вдобавок ко всему ему предлагают попытаться захватить советские секреты непосредственно из моря, рискуя своей подлодкой и жизнью семидесяти восьми членов экипажа. Какая гарантия, что его подлодка выйдет невредимой из такой передряги?
...Бенитес вскоре вернулся, уже не совсем расстроенный, но все же несколько озадаченный. Сила приказа оказалась выше его гнева. Теперь его основным приоритетом стала шпионская операция Остина.
Именно с этого сомнительного старта подводники и шпионы начали постепенно устанавливать отношения, которые впоследствии определяли характер "холодной войны" под водами океанов и морей. И в конечном счете эти засекреченные корабли стали решающим и определяющим символом эпохи.