Страница:
Анатолий Николаевич Левушкин
Брачный договор в Российской Федерации, других государствах – участниках Содружества Независимых Государств и Балтии
Рецензенты:
Ольга Юрьевна Ильина – доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой гражданского права и процесса ФГБОУ ВПО «Тверской государственный университет»
Тамара Васильевна Шершень – кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой гражданского права и процесса ФГБОУ ВПО «Пермский государственный национальный исследовательский университет».
Ольга Юрьевна Ильина – доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой гражданского права и процесса ФГБОУ ВПО «Тверской государственный университет»
Тамара Васильевна Шершень – кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой гражданского права и процесса ФГБОУ ВПО «Пермский государственный национальный исследовательский университет».
Предисловие
Семейные правоотношения являются одним из основополагающих видов общественных отношений. Большое значение в любой сфере правоприменения имеют и имущественные отношения. Брачный договор, являясь регулятором имущественных отношений супругов, становится действительно важным правовым институтом.
Брачный договор имеет многовековую историю. Уже в Древнем Риме и Греции молодая семья подписывала соглашение по поводу совместного имущества и его последующего наследования. Во многих европейских странах, в частности Франции, Англии, Германии, Австралии, с конца XVIII – начала XIX в. брачный договор регулировал имущественные взаимоотношения семьи. В современном мире брачный договор закрепился также за счет активной борьбы феминистического движения за права женщин, которое активизировало процесс развития института брачного контракта. И это неудивительно – в средние века права женщин подвергались существенному ущемлению, в том числе и имущественные права. В дореволюционной России, кстати, были нормы, указывающие на то, что если женщина была домохозяйкой, т. е. вела домашнее хозяйство, растила и воспитывала детей, но при этом не работала и не имела собственного дохода, она не имела прав на имущество в случае развода супругов. В современном обществе подобная «страховка» никого не удивляет. В части европейских стран и стран Северной Америки брачный договор регулирует не только имущественные, но и личные отношения.
Совсем недавно о брачном договоре можно было говорить лишь при характеристике семейного права зарубежных стран. В советском обществе бытовало понятие, что сама идея «брачного договора» абсолютно чужда воззрениям советских людей и порочна в корне.
Современное семейно-брачное законодательство России предоставляет возможность регулирования семейных отношений посредством заключаемых членами семьи договоров и соглашений. Договор как средство взаимоотношений известен с давних пор, но чем сложнее устроено общество, тем более разнообразные договорные отношения складываются в нем.
Отношения, складывающиеся в семье, носят разнообразный характер, в том числе характер правоотношений, в которых одно лицо несет перед другим обязательства исполнить что-либо или воздержаться от совершения определенных действий. Чем шире круг договорных отношений, построенных на соглашении сторон, тем больше такого рода отношений обязательственного характера возникает.
В настоящее время, согласно данным социологов, распадается каждый второй брак, причем в большинстве случаев причиной разводов выступают имущественные споры[1]. В связи с этим составление брачного договора становится самым цивилизованным способом решения имущественных проблем еще до их возникновения. Несмотря на это, брачный договор по-прежнему остается мало востребованным институтом, хотя с момента вступления в силу Семейного кодекса Российской Федерации[2] (далее – СК РФ) прошло уже более 15 лет. Поэтому приобретает большое значение изучение потенциала данного договора, заключение которого укоренилось в сознании большинства российских граждан как неэтичное.
Семейно-правовые аспекты договорного режима имущества супругов достаточно полно и широко освещены в юридической литературе, ряд диссертационных исследований посвящен теоретическим и практическим проблемам, возникающим при заключении брачного договора. Однако в науке не проводилось сравнительно-правовое исследование договорного регулирования (института брачного договора) отношений между супругами в Российской Федерации, государствах – участниках Содружества Независимых Государств (далее – СНГ) и Балтии.
Проблематика договорного режима имущества супругов в России, по мнению автора, нуждается в дальнейшем изучении, поиске и разработке направлений совершенствования установленной законодателем договорной конструкции. В этом, безусловно, может помочь законодательство государств – участников СНГ и Балтии.
Возникновение института брачного договора большинство исследователей считают абсолютно закономерным этапом развития правовых отношений в целом и договорных отношений в частности. Появление в российском праве нового института – института брачного договора – было предопределено рядом объективных причин.
И хотя проблемам правового регулирования брачного договора в настоящее время посвящено множество работ, ряд вопросов по-прежнему остается дискуссионным, а отсутствие единой теоретической позиции и четкой законодательной регламентации делает затруднительным разрешение конкретных ситуаций на практике. Так, в юридической литературе нет единого мнения относительно отраслевой принадлежности брачного договора; не решен вопрос относительно возможности заключения брачного договора через представителей супругов; не установлено, кого следует относить к лицам, вступающим в брак; не урегулированы жилищные отношения бывших супругов и др. Многие из данных вопросов, не урегулированные нормами российского законодательства, не нашли отражения и в законодательстве государств – участников СНГ. Однако следует заметить, что в отдельных государствах СНГ эти и другие вопросы получили закрепление на законодательном уровне, кроме того представляется необходимым заимствовать в российское законодательство некоторые нормы, регулирующие институт брачного договора в отдельных государствах СНГ.
Сегодня число российских пар и граждан в отдельных государствах СНГ, заключающих брачный договор, крайне невелико. Если в Европе и США, где этот институт существует уже более ста лет, официальные контракты заключают не менее 70 % вступающих в брак пар, в России этот показатель не превышает 3–5 %, да и среди них большинство составляют те, кто собирается разводиться и просто-напросто стремится избежать длительных судебных тяжб по поводу раздела имущества. Иными словами, в таких случаях брачный договор превращается просто в мировое соглашение лиц, фактически уже не являющихся супругами.
По нашему мнению, говоря о семейных отношениях с иностранным элементом, необходимо отметить, что не всегда возможно заключение брачного договора. Дело в том, что в некоторых странах прямо запрещается изменение законного режима имущества супругов посредством заключения брачного договора (Аргентина, Боливия, Куба, Румыния и др.), а в других – заключение брачного договора возможно только до регистрации брака (Бразилия, Колумбия, Япония, Португалия, Венесуэла и др.)[3].
Брачный договор, хотя и является до сих пор определенного рода «экзотикой» в семейно-правовом регулировании, в то же время может быть использован супругами как весьма действенный способ обеспечения их имущественных прав и интересов. Определенная динамика в этой сфере прослеживается, поскольку в связи с возрастанием количества имущественных споров, касающихся раздела имущества супругов, увеличилась численность нотариальных действий, связанных с удостоверением брачного договора. В 2010 г. на территории субъектов Российской Федерации нотариусами удостоверено 25 647 брачных договоров, что на 18,6 % выше аналогичного показателя 2009 г.[4].
Об актуальности и важности рассматриваемого вопроса также можно судить по статистическим данным, согласно которым, например, в Уфе, городе более чем с миллионным населением, на 1 сентября 2008 г. заключен 121 брачный договор[5], а по данным архива нотариуса г. Димитровграда Ульяновской области А.С. Богомоловой, в 2010 г. было заключено всего два брачных договора на данном участке и 15 договоров на всех участках. Однако и эта незначительная практика свидетельствует о том, что брачный договор заключают чаще всего лица с высокими доходами и вступающие в повторный брак[6]. В настоящее время 90 % российских брачных договоров заключается в Москве[7].
К сожалению, в СК РФ институт брачного договора не нашел достаточной правовой регламентации. Статистический учет применительно к брачному договору как в Ульяновской области, так и в целом по России не ведется, но можно однозначно сказать, что брачные договоры в России заключаются редко. В правоприменительной практике также возникает немало проблем как в Российской Федерации, так и в государствах – участниках СНГ и Балтии относительно порядка заключения, исполнения, содержания и расторжения брачного договора.
Брачный договор имеет многовековую историю. Уже в Древнем Риме и Греции молодая семья подписывала соглашение по поводу совместного имущества и его последующего наследования. Во многих европейских странах, в частности Франции, Англии, Германии, Австралии, с конца XVIII – начала XIX в. брачный договор регулировал имущественные взаимоотношения семьи. В современном мире брачный договор закрепился также за счет активной борьбы феминистического движения за права женщин, которое активизировало процесс развития института брачного контракта. И это неудивительно – в средние века права женщин подвергались существенному ущемлению, в том числе и имущественные права. В дореволюционной России, кстати, были нормы, указывающие на то, что если женщина была домохозяйкой, т. е. вела домашнее хозяйство, растила и воспитывала детей, но при этом не работала и не имела собственного дохода, она не имела прав на имущество в случае развода супругов. В современном обществе подобная «страховка» никого не удивляет. В части европейских стран и стран Северной Америки брачный договор регулирует не только имущественные, но и личные отношения.
Совсем недавно о брачном договоре можно было говорить лишь при характеристике семейного права зарубежных стран. В советском обществе бытовало понятие, что сама идея «брачного договора» абсолютно чужда воззрениям советских людей и порочна в корне.
Современное семейно-брачное законодательство России предоставляет возможность регулирования семейных отношений посредством заключаемых членами семьи договоров и соглашений. Договор как средство взаимоотношений известен с давних пор, но чем сложнее устроено общество, тем более разнообразные договорные отношения складываются в нем.
Отношения, складывающиеся в семье, носят разнообразный характер, в том числе характер правоотношений, в которых одно лицо несет перед другим обязательства исполнить что-либо или воздержаться от совершения определенных действий. Чем шире круг договорных отношений, построенных на соглашении сторон, тем больше такого рода отношений обязательственного характера возникает.
В настоящее время, согласно данным социологов, распадается каждый второй брак, причем в большинстве случаев причиной разводов выступают имущественные споры[1]. В связи с этим составление брачного договора становится самым цивилизованным способом решения имущественных проблем еще до их возникновения. Несмотря на это, брачный договор по-прежнему остается мало востребованным институтом, хотя с момента вступления в силу Семейного кодекса Российской Федерации[2] (далее – СК РФ) прошло уже более 15 лет. Поэтому приобретает большое значение изучение потенциала данного договора, заключение которого укоренилось в сознании большинства российских граждан как неэтичное.
Семейно-правовые аспекты договорного режима имущества супругов достаточно полно и широко освещены в юридической литературе, ряд диссертационных исследований посвящен теоретическим и практическим проблемам, возникающим при заключении брачного договора. Однако в науке не проводилось сравнительно-правовое исследование договорного регулирования (института брачного договора) отношений между супругами в Российской Федерации, государствах – участниках Содружества Независимых Государств (далее – СНГ) и Балтии.
Проблематика договорного режима имущества супругов в России, по мнению автора, нуждается в дальнейшем изучении, поиске и разработке направлений совершенствования установленной законодателем договорной конструкции. В этом, безусловно, может помочь законодательство государств – участников СНГ и Балтии.
Возникновение института брачного договора большинство исследователей считают абсолютно закономерным этапом развития правовых отношений в целом и договорных отношений в частности. Появление в российском праве нового института – института брачного договора – было предопределено рядом объективных причин.
И хотя проблемам правового регулирования брачного договора в настоящее время посвящено множество работ, ряд вопросов по-прежнему остается дискуссионным, а отсутствие единой теоретической позиции и четкой законодательной регламентации делает затруднительным разрешение конкретных ситуаций на практике. Так, в юридической литературе нет единого мнения относительно отраслевой принадлежности брачного договора; не решен вопрос относительно возможности заключения брачного договора через представителей супругов; не установлено, кого следует относить к лицам, вступающим в брак; не урегулированы жилищные отношения бывших супругов и др. Многие из данных вопросов, не урегулированные нормами российского законодательства, не нашли отражения и в законодательстве государств – участников СНГ. Однако следует заметить, что в отдельных государствах СНГ эти и другие вопросы получили закрепление на законодательном уровне, кроме того представляется необходимым заимствовать в российское законодательство некоторые нормы, регулирующие институт брачного договора в отдельных государствах СНГ.
Сегодня число российских пар и граждан в отдельных государствах СНГ, заключающих брачный договор, крайне невелико. Если в Европе и США, где этот институт существует уже более ста лет, официальные контракты заключают не менее 70 % вступающих в брак пар, в России этот показатель не превышает 3–5 %, да и среди них большинство составляют те, кто собирается разводиться и просто-напросто стремится избежать длительных судебных тяжб по поводу раздела имущества. Иными словами, в таких случаях брачный договор превращается просто в мировое соглашение лиц, фактически уже не являющихся супругами.
По нашему мнению, говоря о семейных отношениях с иностранным элементом, необходимо отметить, что не всегда возможно заключение брачного договора. Дело в том, что в некоторых странах прямо запрещается изменение законного режима имущества супругов посредством заключения брачного договора (Аргентина, Боливия, Куба, Румыния и др.), а в других – заключение брачного договора возможно только до регистрации брака (Бразилия, Колумбия, Япония, Португалия, Венесуэла и др.)[3].
Брачный договор, хотя и является до сих пор определенного рода «экзотикой» в семейно-правовом регулировании, в то же время может быть использован супругами как весьма действенный способ обеспечения их имущественных прав и интересов. Определенная динамика в этой сфере прослеживается, поскольку в связи с возрастанием количества имущественных споров, касающихся раздела имущества супругов, увеличилась численность нотариальных действий, связанных с удостоверением брачного договора. В 2010 г. на территории субъектов Российской Федерации нотариусами удостоверено 25 647 брачных договоров, что на 18,6 % выше аналогичного показателя 2009 г.[4].
Об актуальности и важности рассматриваемого вопроса также можно судить по статистическим данным, согласно которым, например, в Уфе, городе более чем с миллионным населением, на 1 сентября 2008 г. заключен 121 брачный договор[5], а по данным архива нотариуса г. Димитровграда Ульяновской области А.С. Богомоловой, в 2010 г. было заключено всего два брачных договора на данном участке и 15 договоров на всех участках. Однако и эта незначительная практика свидетельствует о том, что брачный договор заключают чаще всего лица с высокими доходами и вступающие в повторный брак[6]. В настоящее время 90 % российских брачных договоров заключается в Москве[7].
К сожалению, в СК РФ институт брачного договора не нашел достаточной правовой регламентации. Статистический учет применительно к брачному договору как в Ульяновской области, так и в целом по России не ведется, но можно однозначно сказать, что брачные договоры в России заключаются редко. В правоприменительной практике также возникает немало проблем как в Российской Федерации, так и в государствах – участниках СНГ и Балтии относительно порядка заключения, исполнения, содержания и расторжения брачного договора.
Глава 1
Договорное регулирование отношений между супругами и институт брачного договора в России
1.1. История возникновения и развития института брачного договора в России
Исторически появление института брачного договора в семейном праве связано с возникновением частной собственности. Брачный контракт был известен еще римскому праву, где основные формы вступления в брак носили признаки гражданско-правовой сделки. Древнерусскому праву тоже известна такая форма брака[8]. Появление брачного договора в законодательстве зарубежных стран было обусловлено потребностью имущих классов оградить свой капитал от постороннего вмешательства. Появление понятия брачного договора в законодательстве зарубежных стран было обусловлено характером буржуазного общества, различные слои которого нуждались в решении своих имущественных проблем.
Во Франции и Англии – странах, где существование брачного договора имеет очень давнюю историю, – его появление было вызвано необходимостью сохранения за женщиной, вступающей в брак, и ее родственниками права управления добрачным имуществом и пользования доходами от этого имущества. Сегодня зарубежное законодательство подробно регламентирует порядок заключения брачных контрактов, четко определяет правовое положение их участников, основываясь на многолетней договорной практике взаимоотношений супругов.
Если обратиться к истории брачного договора в нашей стране, можно заметить, что само понятие «брачный договор» Россия знала еще в XV в. В то время под брачным договором понималось гражданское обручение, т. е. обещание вступить в брак. Чаще всего этот договор заключался родителями малолетних жениха и невесты и обеспечивался неустойкой или задатком. Кроме неустойки или задатка, что важнее всего, в договоре обручения предусматривались условия и о приданом, его размере, обеспечении, оговаривалась доля жениха в приданом. Доли приданого подлежали государственной регистрации. Правильное оформление приданого супруги имело для супруга огромное значение: если он своевременно не «справил» на себя поместье (не подал челобитную о регистрации имущества на себя), то мог пользоваться им только при жизни супруги, а после ее смерти приданное переходило к ее родственникам. Однако в течение супружеской жизни супруг распоряжался приданым супруги самостоятельно.
Обычное право Древней и Московской Руси предусматривает целый ряд договоров, призванных урегулировать имущественные отношения будущих супругов (необходимо подчеркнуть, именно будущих супругов, так как подобные договоры заключались обычно до вступления в брак и, как и сам институт брака, носили пожизненный и нерасторжимый характер), а также других членов семьи, поскольку молодые, как правило, не жили самостоятельно, и с изменением состава семьи (обычно сразу же после церемонии), сватовства заключались следующие договоры:
договор о приданом, в котором указывалось, сколько и какого «имения» вносят родители невесты в пользу ее новой семьи, определялась судьба приданого на случай смерти жены или мужа (тогда, как правило, свекор или деверь возвращали невестке ее платье и часть денег);
договор о «кладке» (или «столовых деньгах») – так именовался взнос со стороны жениха;
предбрачный договор о наследовании.
Если молодые намеревались жить в доме у родителей жены, тесть и теща также заключали договор об имуществе с зятем-влазнем[9].
Наиболее распространенной формой брачного договора была рядная запись: отец невесты рядился (уговаривался) со своим будущим зятем относительно условий свадьбы, и главнейшие условия этого ряда заносились в письменное обязательство и удостоверялись свидетелями. Этот документ часто содержал условия и о приданом, и о взносе со стороны жениха, и о наследовании, т. е. объединял упомянутые договоры. При этом одним из главных или, как мы сейчас бы сказали, существенных условий рядной записи являлось обязательство жениха вступить в брак с невестой в определенный срок и корреспондирующее ему обязательство отца невесты выдать за него дочь. На случай нарушения этого личного обязательства для виновной стороны устанавливалась неустойка. «И они меж себя с обе стороны учнут уговариваться о всяких свадебных статьях, и положат свадьбе срок… И учнут меж себя писати в записех своих имена и третьих, и невестино, а напишут, что по сговору тое невесту взять на прямой установленный срок, без пременения, а тому человеку невесту за него выдать на тот же срок, без пременения. И положат в том письме меж собою заряд, буде тот человек на тот установленный срок тое девицы не возьмет, или тот человек своей девицы на срок не выдаст, взяти на виноватом 1000 или 5000 или 10000 рублев денег, сколько кто запишет в записи…»[10]. В рядной записи, как уже было сказано, определялись также наследственные права будущих супругов. По прекращении брака смертью мужа жена иногда владела его вотчинами и движимостями, если не вступала в новый брак. Часть, в которой жена наследовала в имуществе мужа, определялась рядной записью. По прекращении брака смертью жены приданое оставалось у мужа, от которого поступало к их общим детям; если же жена умирала бездетной, приданое возвращалось в ее род к тем лицам, которые дали за ней приданое, или к их наследникам[11].
Вопрос о юридической природе взноса со стороны жениха («кладки», «столовых денег») является спорным. Так, историк И.И. Срезневский, основываясь на том, что в русских летописях в связи со вступлением членов княжеского дома в брак с иноземцами упоминается вено (веном в Польше назывался брачный дар мужа жене, размер которого соответствовал размеру принесенного приданого), считает, что на Руси существовала плата, вносимая женихом или его отцом отцу невесты[12]. В.Д. Спасович, видимо, также основываясь на упоминании в летописи вена, которое Ярослав получил при выдаче своей сестры замуж за польского короля Казимира, при характеристике данного института в польском праве отмечает, что польское вено представляет собой дар мужа жене, а не ее родственникам, как в русском праве. Возможно, взнос со стороны жениха в пользу невесты или ее родных представлял собой частичную оплату свадебных расходов или что-либо подобное. Как отмечается в современном филологическом исследовании русской семейно-правовой терминологии XV–XVII вв., в правовых документах частного характера широко представлены термины, обозначающие затраты для вступающих в брак. Среди таких терминов, помимо уже упомянутых вена и неустойки, часто встречается «вывод», обозначаемый также словами «куница выводная», «куница благословенная», «выводное», «куничное», представляющий собой плату жениха семье невесты за отлучение ее от рода или плату помещику от семьи новобрачных за переход невесты к другому крепостнику[13]. Это является еще одним подтверждением тому, что на Руси, видимо, существовал обычай внесения платы за невесту, а не преподнесения ей самой брачного дара, соответствовавшего приданому.
В допетровской России правоотношения по поводу имущества супругов можно охарактеризовать следующим образом. Имущественные права и обязанности не только не отделены от личных, но, напротив, тесно с ними связаны. Так, брачный договор (совершаемый обычно в форме рядной записи) устанавливает одновременно личные и имущественные права и обязанности сторон – обязательства о заключении брака и обязательства по приданому.
Объектом правоотношений супругов является не все нажитое супругами имущество, а в первую очередь приданое – имущество, выделявшееся невесте ее родными и передававшееся вместе с ней из одной семьи в другую. Правовые памятники наиболее древнего периода юридически отделяют имущество жены от имущества мужа (например, путем запрета привлекать имущество жены к ответственности по долгам мужа, посредством разрешения жене требовать развода в случае растраты мужем ее имущества), но не содержат указаний на состав обособленного имущества жены. Это позволяет сделать вывод, что таким отдельным имуществом жены является именно приданое, права и обязанности по поводу которого при вступлении в брак и при прекращении брака определены и в законодательных актах, и в договорах. Например, установленный в Московской Руси запрет мужу свободно распоряжаться вотчинами жены распространялся на вотчины, принесенные в приданое.
Поскольку брак рассматривается как пожизненный и в принципе нерасторжимый союз, четко не определяются правомочия супругов по владению, пользованию и распоряжению их имуществом во время брака (за исключением указанных выше ограничений свободного распоряжения приданым). Права и обязанности в отношении супружеского имущества устанавливаются главным образом при вступлении в брак (обязанность дать за дочерью или сестрой приданое) и на случай прекращения брака (например, возврат приданого).
Очевидно, что в русском праве времен Киевской и Московской Руси существовала неопределенность регулирования имущественных отношений между супругами.
Что касается брачных договоров в период империи, то, несмотря на их популярность в народной среде (характер и основные разновидности брачных договоров по русскому обычному праву приведены выше), законодательное закрепление они получили только в Литве, Полтавской и Черниговской губерниях, где действовала уже рассмотренная польско-литовская система приданого с веном, оправой, венцом девичьим. За исключением законов, касавшихся вышеуказанных областей, как отмечает Р.П. Мананкова, «…в писаном русском праве уже нет богатой палитры брачных договоров, но сама возможность заключения допускается при господствующей в законе конструкции полной раздельности»[14].
Проанализировав вышеперечисленное, очевидно, что нельзя однозначно утверждать о том, что в Российской империи существовала возможность заключения супругами не только «обычных» гражданско-правовых договоров (купли-продажи, дарения и др.) относительно конкретного имущества, но и особого брачного договора, определяющего правовой режим различных видов их имущества. Так, по Д.И. Мейеру, «…определения законодательства о разъединении имущества супругов разделяют общее свойство гражданского права, т. е. получают силу там, где нет самоопределения граждан, нет никакого законного препятствия супругам заключить брачный договор, по которому все имущество супругов считалось бы общим и состояло или в обоюдном их распоряжении, или в распоряжении одного лица, когда один из супругов передает другому право собственности по своему имуществу. Словом, нет препятствия супругам установить имущественные отношения на началах, подходящих к той или другой системе имущественных отношений между супругами, какие существуют в государствах Западной Европы»[15]. Как указывает А.М. Нечаева, «.из смысла ст. 116 Свода законов граждансктх вытекает, что супруги могли как до брака, так и после его совершения “войти в соглашение” относительно определенного имущества, принадлежащего тому или другому»[16]. Это пишет и С.Н. Бондов[17]. Однако ни в труде А.И. Загоровского[18] по семейному праву, ни у Г.Ф. Шершеневича[19] ничего не сказано о возможности заключения брачного договора в его западноевропейском понимании генерального договора, устанавливающего режим имущества супругов. Как видно из приведенной цитаты, Д.И. Мейер выводит допустимость такого брачного договора из общих начал и смысла гражданского законодательства. А.М. Нечаева, исходя из смысла ст. 116 Свода законов гражданских, отмечает только возможность заключать договор относительно определенного имущества и не касается природы такого договора[20]. С учетом этого представляется, что данную статью можно толковать не как допустимость именно брачного договора, определяющего принципы построения отношений собственности между супругами, а как разрешение на «взаимные переукрепления», т. е. на совершение супругами между собой «обычных» гражданско-правовых сделок. Тем более, что буквальное содержание ст. 116 Свода законов гражданских следующее: «Супругам не возбраняется взаимно переукреплять между собою собственное их имение посредством продажи или дара на общем законном основании»[21]. Далее ее логичным продолжением является ст. 117, которая гласит: «Не воспрещается равномерно супругам совершать взаимно закладные на принадлежащее каждому из них имение и вступать в другие законные между собою обязательства». Видимо, смысл данных статей заключается в закреплении непосредственно в законе возможности для супругов заключать между собой различного рода сделки. Допустимость самостоятельного распоряжения супругами своим имуществом любыми способами, в том числе посредством заключения друг с другом договоров купли-продажи, имущественного найма, займа и др., является следствием построения правоотношений собственности супругов на началах раздельности. При этом в законодательстве Российской империи отсутствуют прямые указания на возможность посредством брачного договора установить, что все имущество супругов (или его часть) является общим или подлежит управлению одним из них. Как отмечает В.П. Никитина, иной режим имущественных отношений между супругами, отличный от раздельности, исключался[22].
Хотя требования к форме и регистрации такого договора, приведенные А.М. Нечаевой, характерны как раз для брачного договора: «В любом случае подобного рода договор оформлялся посредством акта, совершенного нотариусом. Под страхом недействительности этого договора о нем должно было быть упомянуто в акте бракосочетания»[23].
Итак, в Своде законов Российской империи был установлен принцип раздельности имущества супругов, который не давал женщине, не имевшей самостоятельного источника доходов и занятой ведением домашнего хозяйства, никаких прав на имущество семьи, что существенно нарушало интересы таких женщин.
Таким образом, брачный договор в его классическом понимании не является институтом российского имперского законодательства.
Во Франции и Англии – странах, где существование брачного договора имеет очень давнюю историю, – его появление было вызвано необходимостью сохранения за женщиной, вступающей в брак, и ее родственниками права управления добрачным имуществом и пользования доходами от этого имущества. Сегодня зарубежное законодательство подробно регламентирует порядок заключения брачных контрактов, четко определяет правовое положение их участников, основываясь на многолетней договорной практике взаимоотношений супругов.
Если обратиться к истории брачного договора в нашей стране, можно заметить, что само понятие «брачный договор» Россия знала еще в XV в. В то время под брачным договором понималось гражданское обручение, т. е. обещание вступить в брак. Чаще всего этот договор заключался родителями малолетних жениха и невесты и обеспечивался неустойкой или задатком. Кроме неустойки или задатка, что важнее всего, в договоре обручения предусматривались условия и о приданом, его размере, обеспечении, оговаривалась доля жениха в приданом. Доли приданого подлежали государственной регистрации. Правильное оформление приданого супруги имело для супруга огромное значение: если он своевременно не «справил» на себя поместье (не подал челобитную о регистрации имущества на себя), то мог пользоваться им только при жизни супруги, а после ее смерти приданное переходило к ее родственникам. Однако в течение супружеской жизни супруг распоряжался приданым супруги самостоятельно.
Обычное право Древней и Московской Руси предусматривает целый ряд договоров, призванных урегулировать имущественные отношения будущих супругов (необходимо подчеркнуть, именно будущих супругов, так как подобные договоры заключались обычно до вступления в брак и, как и сам институт брака, носили пожизненный и нерасторжимый характер), а также других членов семьи, поскольку молодые, как правило, не жили самостоятельно, и с изменением состава семьи (обычно сразу же после церемонии), сватовства заключались следующие договоры:
договор о приданом, в котором указывалось, сколько и какого «имения» вносят родители невесты в пользу ее новой семьи, определялась судьба приданого на случай смерти жены или мужа (тогда, как правило, свекор или деверь возвращали невестке ее платье и часть денег);
договор о «кладке» (или «столовых деньгах») – так именовался взнос со стороны жениха;
предбрачный договор о наследовании.
Если молодые намеревались жить в доме у родителей жены, тесть и теща также заключали договор об имуществе с зятем-влазнем[9].
Наиболее распространенной формой брачного договора была рядная запись: отец невесты рядился (уговаривался) со своим будущим зятем относительно условий свадьбы, и главнейшие условия этого ряда заносились в письменное обязательство и удостоверялись свидетелями. Этот документ часто содержал условия и о приданом, и о взносе со стороны жениха, и о наследовании, т. е. объединял упомянутые договоры. При этом одним из главных или, как мы сейчас бы сказали, существенных условий рядной записи являлось обязательство жениха вступить в брак с невестой в определенный срок и корреспондирующее ему обязательство отца невесты выдать за него дочь. На случай нарушения этого личного обязательства для виновной стороны устанавливалась неустойка. «И они меж себя с обе стороны учнут уговариваться о всяких свадебных статьях, и положат свадьбе срок… И учнут меж себя писати в записех своих имена и третьих, и невестино, а напишут, что по сговору тое невесту взять на прямой установленный срок, без пременения, а тому человеку невесту за него выдать на тот же срок, без пременения. И положат в том письме меж собою заряд, буде тот человек на тот установленный срок тое девицы не возьмет, или тот человек своей девицы на срок не выдаст, взяти на виноватом 1000 или 5000 или 10000 рублев денег, сколько кто запишет в записи…»[10]. В рядной записи, как уже было сказано, определялись также наследственные права будущих супругов. По прекращении брака смертью мужа жена иногда владела его вотчинами и движимостями, если не вступала в новый брак. Часть, в которой жена наследовала в имуществе мужа, определялась рядной записью. По прекращении брака смертью жены приданое оставалось у мужа, от которого поступало к их общим детям; если же жена умирала бездетной, приданое возвращалось в ее род к тем лицам, которые дали за ней приданое, или к их наследникам[11].
Вопрос о юридической природе взноса со стороны жениха («кладки», «столовых денег») является спорным. Так, историк И.И. Срезневский, основываясь на том, что в русских летописях в связи со вступлением членов княжеского дома в брак с иноземцами упоминается вено (веном в Польше назывался брачный дар мужа жене, размер которого соответствовал размеру принесенного приданого), считает, что на Руси существовала плата, вносимая женихом или его отцом отцу невесты[12]. В.Д. Спасович, видимо, также основываясь на упоминании в летописи вена, которое Ярослав получил при выдаче своей сестры замуж за польского короля Казимира, при характеристике данного института в польском праве отмечает, что польское вено представляет собой дар мужа жене, а не ее родственникам, как в русском праве. Возможно, взнос со стороны жениха в пользу невесты или ее родных представлял собой частичную оплату свадебных расходов или что-либо подобное. Как отмечается в современном филологическом исследовании русской семейно-правовой терминологии XV–XVII вв., в правовых документах частного характера широко представлены термины, обозначающие затраты для вступающих в брак. Среди таких терминов, помимо уже упомянутых вена и неустойки, часто встречается «вывод», обозначаемый также словами «куница выводная», «куница благословенная», «выводное», «куничное», представляющий собой плату жениха семье невесты за отлучение ее от рода или плату помещику от семьи новобрачных за переход невесты к другому крепостнику[13]. Это является еще одним подтверждением тому, что на Руси, видимо, существовал обычай внесения платы за невесту, а не преподнесения ей самой брачного дара, соответствовавшего приданому.
В допетровской России правоотношения по поводу имущества супругов можно охарактеризовать следующим образом. Имущественные права и обязанности не только не отделены от личных, но, напротив, тесно с ними связаны. Так, брачный договор (совершаемый обычно в форме рядной записи) устанавливает одновременно личные и имущественные права и обязанности сторон – обязательства о заключении брака и обязательства по приданому.
Объектом правоотношений супругов является не все нажитое супругами имущество, а в первую очередь приданое – имущество, выделявшееся невесте ее родными и передававшееся вместе с ней из одной семьи в другую. Правовые памятники наиболее древнего периода юридически отделяют имущество жены от имущества мужа (например, путем запрета привлекать имущество жены к ответственности по долгам мужа, посредством разрешения жене требовать развода в случае растраты мужем ее имущества), но не содержат указаний на состав обособленного имущества жены. Это позволяет сделать вывод, что таким отдельным имуществом жены является именно приданое, права и обязанности по поводу которого при вступлении в брак и при прекращении брака определены и в законодательных актах, и в договорах. Например, установленный в Московской Руси запрет мужу свободно распоряжаться вотчинами жены распространялся на вотчины, принесенные в приданое.
Поскольку брак рассматривается как пожизненный и в принципе нерасторжимый союз, четко не определяются правомочия супругов по владению, пользованию и распоряжению их имуществом во время брака (за исключением указанных выше ограничений свободного распоряжения приданым). Права и обязанности в отношении супружеского имущества устанавливаются главным образом при вступлении в брак (обязанность дать за дочерью или сестрой приданое) и на случай прекращения брака (например, возврат приданого).
Очевидно, что в русском праве времен Киевской и Московской Руси существовала неопределенность регулирования имущественных отношений между супругами.
Что касается брачных договоров в период империи, то, несмотря на их популярность в народной среде (характер и основные разновидности брачных договоров по русскому обычному праву приведены выше), законодательное закрепление они получили только в Литве, Полтавской и Черниговской губерниях, где действовала уже рассмотренная польско-литовская система приданого с веном, оправой, венцом девичьим. За исключением законов, касавшихся вышеуказанных областей, как отмечает Р.П. Мананкова, «…в писаном русском праве уже нет богатой палитры брачных договоров, но сама возможность заключения допускается при господствующей в законе конструкции полной раздельности»[14].
Проанализировав вышеперечисленное, очевидно, что нельзя однозначно утверждать о том, что в Российской империи существовала возможность заключения супругами не только «обычных» гражданско-правовых договоров (купли-продажи, дарения и др.) относительно конкретного имущества, но и особого брачного договора, определяющего правовой режим различных видов их имущества. Так, по Д.И. Мейеру, «…определения законодательства о разъединении имущества супругов разделяют общее свойство гражданского права, т. е. получают силу там, где нет самоопределения граждан, нет никакого законного препятствия супругам заключить брачный договор, по которому все имущество супругов считалось бы общим и состояло или в обоюдном их распоряжении, или в распоряжении одного лица, когда один из супругов передает другому право собственности по своему имуществу. Словом, нет препятствия супругам установить имущественные отношения на началах, подходящих к той или другой системе имущественных отношений между супругами, какие существуют в государствах Западной Европы»[15]. Как указывает А.М. Нечаева, «.из смысла ст. 116 Свода законов граждансктх вытекает, что супруги могли как до брака, так и после его совершения “войти в соглашение” относительно определенного имущества, принадлежащего тому или другому»[16]. Это пишет и С.Н. Бондов[17]. Однако ни в труде А.И. Загоровского[18] по семейному праву, ни у Г.Ф. Шершеневича[19] ничего не сказано о возможности заключения брачного договора в его западноевропейском понимании генерального договора, устанавливающего режим имущества супругов. Как видно из приведенной цитаты, Д.И. Мейер выводит допустимость такого брачного договора из общих начал и смысла гражданского законодательства. А.М. Нечаева, исходя из смысла ст. 116 Свода законов гражданских, отмечает только возможность заключать договор относительно определенного имущества и не касается природы такого договора[20]. С учетом этого представляется, что данную статью можно толковать не как допустимость именно брачного договора, определяющего принципы построения отношений собственности между супругами, а как разрешение на «взаимные переукрепления», т. е. на совершение супругами между собой «обычных» гражданско-правовых сделок. Тем более, что буквальное содержание ст. 116 Свода законов гражданских следующее: «Супругам не возбраняется взаимно переукреплять между собою собственное их имение посредством продажи или дара на общем законном основании»[21]. Далее ее логичным продолжением является ст. 117, которая гласит: «Не воспрещается равномерно супругам совершать взаимно закладные на принадлежащее каждому из них имение и вступать в другие законные между собою обязательства». Видимо, смысл данных статей заключается в закреплении непосредственно в законе возможности для супругов заключать между собой различного рода сделки. Допустимость самостоятельного распоряжения супругами своим имуществом любыми способами, в том числе посредством заключения друг с другом договоров купли-продажи, имущественного найма, займа и др., является следствием построения правоотношений собственности супругов на началах раздельности. При этом в законодательстве Российской империи отсутствуют прямые указания на возможность посредством брачного договора установить, что все имущество супругов (или его часть) является общим или подлежит управлению одним из них. Как отмечает В.П. Никитина, иной режим имущественных отношений между супругами, отличный от раздельности, исключался[22].
Хотя требования к форме и регистрации такого договора, приведенные А.М. Нечаевой, характерны как раз для брачного договора: «В любом случае подобного рода договор оформлялся посредством акта, совершенного нотариусом. Под страхом недействительности этого договора о нем должно было быть упомянуто в акте бракосочетания»[23].
Итак, в Своде законов Российской империи был установлен принцип раздельности имущества супругов, который не давал женщине, не имевшей самостоятельного источника доходов и занятой ведением домашнего хозяйства, никаких прав на имущество семьи, что существенно нарушало интересы таких женщин.
Таким образом, брачный договор в его классическом понимании не является институтом российского имперского законодательства.