Кузька поскреб в затылке:
- Да, пожалуй, - но сдаваться он еще явно не собирался. - Все так, да только вот кто ты таков - все никак в толк не возьму. И говоришь шибко мудрено, и мальчонка твой, вроде как слуга, а говорит еще того мудренее. Ни царь-городские, ни белопущенские так не говорят. Так что, как я разумею, откуда-то вы издалека прибыли.
- Можно сказать, что издалека, - неспеша отвечал Дубов, как бы прикидывая, говорить ли всю правду, и если говорить, то как ее тогда подавать. - Хотя вообще-то мы живем в Кислоярске. Так у нас называется Царь-Город.
- А, так вы из другого Царь-Города! - оживился Кузька. - Уж не из того ли Царьграда, который Константинополь, столица великой Византии? Ну да, то-то ты хреческими словами так и сыпешь. Так ты там, наверно, большой боярин и, можа, с самим кесарем за ручку здоровкался? Слыхивал я об нем от одного кудесника, и еще о многих чудесах...
Смех Дубова оборвал излияния домового.
- Да нет, - продолжая смеяться, отвечал Василий, - мы не из Царьграда и не из Константинополя. Мы из Кислоярска, но параллельного. - Дубов запнулся, подбирая слова, как бы это попроще объяснить. Кузька не торопил его, а лишь нетерпеливо теребил лошадиную гриву. Ну а их кобылке все эти разговоры были без разницы, и она все так же мерно трусила по топкой дороге, местами устланной гатями.
- Чтобы попасть из одного мира в другой, - наконец приступил к объяснениям Дубов, - нужно подняться на Горохово городище и пройти между столбами.
- Ну, это уж ты чегой-то того... - недоверчиво буркнул Кузька.
- Да нет, все истинная правда! - воскликнул Василий. - Если бы я сам там не бывал, то так же, может, и не поверил бы. Я только не знаю, как это происходит, - как бы оправдываясь, развел он руками. - Вот мой друг, доктор Серапионыч, он как человек науки выдвинул любопытную гипотезу. Будто бы по орбите движется не одна Земля, а две, с интервалом примерно десять в минус сороковой степени секунды. То есть раньше, видимо, до двенадцатого или тринадцатого века, это была одна планета, а потом они в результате какого-то непонятного катаклизма почему-то разделились. На нашу и вашу параллельную. Хотя вообще-то, может, и наоборот. Да, ну вот, а в местах наибольшего скопления некоей специфической энергии можно перепрыгнуть с одной на другую. И я вполне допускаю, что так оно и есть, потому что окрестности городища и у вас, и у нас считаются "нечистыми".
- А! - радостно вскричал Кузька. - Так бы и говорил - колдовство!
- Ну, можно и так сказать, - усмехнулся Дубов. - Но только мы это колдовское место нашли совершенно случайно. Прошли между столбов и поначалу даже не поняли, что оказались в другом мире. А когда поняли, было уже поздно.
- Что, обратную дорогу позабыли? - озабоченно спросил Кузька.
- Да нет, вернуться-то мы могли, да и дорога там до Царь-Города одна, только тут уж начались самые настоящие приключения, - Дубов вздохнул от нахлынувших на него сладостных воспоминаний. - И мы, естественно, никак не могли от них отказаться.
- И что вас на передряги тянет? - в свою очередь вздохнул Кузька, только по иной причине. - Эх-ма! То ли у бабки, за печкой...
- Но дело в том, - многозначительно понизил голос Василий, - что под угрозой оказалась честь кислоярской царевны Татьяны, дочки царя Дормидонта.
- А, про то я знаю! - подпрыгнул Кузька. - Князь Григорий затребовал, чтобы царь выдал за него дочку, а иначе, говорит, пойду на вас с войной. Дормидонт дюже тогда перепугался и послал царевну в Белую Пущу, а та оказалась совсем не царевной, а кем-то другим. Мне что-то Чумичка про то говорил, но я толком не разобрал, что к чему.
- Ну, если вкратце, - потер переносицу Василий, вспоминая ту дивную авантюру, - в общем, настоящая царевна осталась, конечно же, в Царь-Городе, а ее роль всю дорогу прилежно исполняла одна моя близкая знакомая, - Василий вздохнул, - Надя...
- Наверно, изрядно смелая девица! - восхищенно воскликнул Кузька.
- Ну, я тебя потом с ней познакомлю, - улыбаясь, пообещал Дубов. - А дальше, перед въездом в замок князя Григория, царевной обернулся уже сам Чумичка.
- Эх-ма! - выдохнул Кузька. - Знал я, что он большой колдун, но уж настолько!..
- А потом, - продолжал Дубов, - во время брачной ночи, он принял волчье обличье и пытался загрызть князя Григория, но оказалось, что это не так-то просто сделать.
- Так что же, ваша поездка в Белую Пущу оказалась напрасной?
- Боюсь, что даже еще хуже. После той свадьбы Григорий совсем ошалел и таки пошел с войной на Кислоярское царство. У него в Царь-Городе были влиятельные сторонники, вроде градоначальника князя Длиннорукого. Так что это просто чудо, что удалось и заговор раскрыть, и остановить наступление григорьевских наемников.
- Кого-кого?
- Наемных воинов, которые сражаются под командованием его вурдалаков. Ну это-то еще пол беды, но возле Григория крутятся несколько опасных личностей, и двое из них - мои земляки. Это черный колдун Каширский и некая Анна Сергеевна Глухарева. И именно они все время настропаляют князя на всякие безумные действия вроде нового похода на Царь-Город.
- Чегой-то я не пойму, - почесал свой нос картошкой Кузька, - а этим-то чего на печке не сидится?
- Я и сам долго не мог понять, - отвечал Дубов. - Думал, что просто из любви к авантюрам. А потом понял - Царь-Город им нужен как ключ к Горохову городищу. Насколько я понимаю они собираются распространить власть князя Григория и на наш Кислоярск, параллельный вашему Царь-Городу. А может, и не только...
- Ну, это уже опять твои заумствования. - замахал ручками Кузька. - Я в таком высоком колдовстве ни лешего не смыслю. Скажи лучше, пошто мы сюда-то приехали?
- А я к чему речь-то и веду, - терпеливо отвечал Василий. - Чтобы остановить Григория и его приспешников, нужно сделать то, чего не сумел в тот раз Чумичка.
- Но ведь мы же не в Белой Пуще, а в Мухоморье! - удивился Кузька.
- Ну, это я и сам вижу, - рассмеялся Дубов. Как раз справа от дороги показалась полянка, казавшаяся красной от обилия мухоморов. - Хотя Мухоморье, то есть Новая Ютландия - королевство небольшое и бедное, но зато здесь живут именно те доблестные витязи, которые только и могут положить конец князю Григорию... О, да мы за разговорами уже и приехали!
Василий оглядел окрестности - и действительно, невдалеке, за перелеском, поднимались башни замка, принадлежащего славному рыцарю Беовульфу.
***
- Прошу, - указал Александр пажу на кресло под старинным портретом какого-то знатного господина в камзоле, а сам уселся напротив, подле обширного стола. Тут же ему на колени вспрыгнул Уильям.
- Ваше Величество, - несмело заговорил Перси, - если я отвлекаю вас от важных государственных дел...
- Да какие там дела, - вздохнул Александр, почесывая Уильяма за ушком. В нашем преславном королевстве вообще никаких дел нет. A если и есть, то ими занимается Виктор, мой племянник.
- У вас есть племянник? - несколько удивился паж.
- Ну да, просто ты его не видел - он живет в другом крыле замка и совершенно равнодушен к высоким искусствам, бедняга. - Александр взял со стола кубок и, заметив движение Перси, поспешно сам налил себе вина из темной бутыли, стоящей в глубине стола. - Не желаешь? Ну, как хочешь. Нет, не подумай, что я пьяница, просто под чарку хорошего вина и беседа идет веселей.
- Да ну что вы, Ваше Величество, разве я смею... - дежурно возмутился паж. A король, аккуратно опустив кота на пол, подошел к окну и устремил взор куда-то вдаль:
- Опять затопило. Хорошо, хоть дождь прекратился. - И, помолчав, добавил: - Угораздило же моего почтенного пращура, - он кивнул в сторону портрета, - поставить замок мало что на болоте, так еще в самой низине. Стоит полить дождю, даже совсем немного, и мы отрезаны от окружающего мира на несколько дней...
Король вновь печально замолк, а Перси, воспользовавшись возникшей паузой, заговорил:
- Прошу прощения у Вашего Величества, что вмешиваюсь не в свое дело, но мне не дает покоя ужасная смерть Касьяна Беляники.
Король обернулся и пристально поглядел на Перси:
- Это всем нам не дает покоя. A для меня настоящий позор - выходит, я пригласил его к себе в замок и...
- Совершенно верно, Ваше Величество, - подхватил паж, - и наш долг найти злодея-людоеда и тем самым смыть с себя это пятно!
Александр опустился в кресло и, вздохнув, медленно произнес:
- Да, Перси, ты прав. Но кто возьмет на себя благородную обязанность установителя истины?
- Я! - выпалил паж. И, поняв, что действительно вышел за пределы своих полномочий, смущенно заговорил: - Ваше Величество, позволите ли вы быть перед вами полностью откровенным?
- Дозволяю и повелеваю, - торжественно ответил король.
- Честное королевское?
- Честное королевское. Говори же!
Перси несколько замялся:
- Прямо и не знаю, с чего начать. В общем, Василий, то есть боярин Василий, прибыл в Мухомо... простите, в Новую Ютландию со вполне определенной миссией.
- Ну, это понятно, - отпил немного вина Александр. - То-то он так скоро куда-то ускакал. И что же это за миссия, с коей прибыл твой хозяин?
- Да нет, он мне вовсе не хозяин... - Перси пожалел, что у него вырвались эти слова, но было уже поздно. Александр поставил кубок на стол:
- Я уже давно понял, что боярин Василий вам вовсе не хозяин. А вы - не совсем паж. - И, с хитрецой улыбнувшись, король добавил: - Не так ли, сударыня?
- Вы очень проницательны, Ваше Величество, -почтительно сказал Перси. Да, я женщина, и здесь тоже с определенным заданием.
- Позвольте узнать ваше имя, мадемуазель? - учтиво осведомился король. Или фрекен, как говорят на родине моих предков.
- Надежда, - ответил "не совсем паж". - A если полностью, то Надежда Чаликова. A по основному роду занятий - журналистка.
- Надежда... Красивое имя, - одобрительно кивнул Александр. - Почти как Перси. Только, простите, что это за жур... жур... как его?
- Ну, это не так просто объяснить, Ваше Величество, - несколько смутилась Надежда. - В общем, я пишу о том, что вижу...
- A, так вы тоже стихотворица! - обрадовался король.
- Н-нет, скорее прозаик.
- Тоже неплохо. Ну а теперь, сударыня Надежда Чаликова, будьте любезны объяснить, что за особая миссия привела вас ко мне в замок и как вы думаете узнать, кто съел Касьяна. - Вспомнив вид обглоданных костей, король резко помрачнел.
- Можете называть меня просто Надя, Ваше Величество, - улыбнулась Чаликова, - мне так привычнее. Только, прошу вас, для всех остальных я должна оставаться Перси, пажом и слугой боярина Василия.
- Да, разумеется, - кивнул король.
- Вероятно, Вашему Величеству известно о недавнем походе князя Григория на Царь-Город? - Король кивнул. - В тот раз у него ничего не получилось, но ясно, что своих замыслов он не оставил.
- Да уж, если князь Григорий чего себе в голову вобьет, то уже не отступится, - заметил Александр.
- Ну вот, а всего опаснее то, что у него есть свои люди в Царь-Городе. Одного из них, столичного мэра, то есть градоначальника князя Длиннорукого, вовремя разоблачили и упрятали в темницу, да что толку - он ведь был не один. Да и не только в Царь-Городе - у вас тоже могут быть его агенты.
- У меня? - изумленно вскинул Александр брови. - Но с какой стати?
- Как это с какой стати, Ваше Величество? - возмутилась Надя. - Покончив с Кислоярским царством, он же сюда полезет!
- Ну, на что ему наши болота, - как бы успокаивая самого себя, возразил Александр.
- Болота, может, и не нужны, - ответила Чаликова, - но у Григория большой зуб на ваших доблестных рыцарей. Вернее сказать, он не может спать спокойно, имея их у себя в тылу.
- Говорил я сто раз своим доблестным рыцарям, чтобы вели себя потише... Постойте! - неожиданно резко вскочил Александр. - Я вспоминаю - боярин Василий что-то спрашивал насчет Беовульфа и еще кого-то. Эдак он еще поедет настраивать их против князя Григория!
- Нет-нет, Ваше Величество, - поспешила успокоить короля Надя. - Василий Николаич просто хочет, так сказать, часттным порядком прощупать обстановку.
- A, ну тогда другое дело, - опустился в кресло Александр. - Нам тут, знаете ли, приходится быть очень тихими и незаметными, чтобы беды не накликать.
- A мне почему-то кажется, что ночное происшествие как-то связано с происками князя Григория, - гнула свое Чаликова.
- Сомневаюсь, - возразил король. - Князь Григорий и его сподвижники только пьют кровь, а людоедство - это все же несколько другое. Но вы правы - установить истину обязательно нужно. Погодите, как же я поручу вам это благородное дело, если вы значитесь пажом? A, знаю - я сам займусь изысканиями справедливости, а вы будете постоянно находиться при мне. Вы согласны, госпожа Надя?
- Это вы здорово придумали, Ваше Величество, - радостно ответила Надежда. - Только я здесь человек совсем новый и толком ни с кем еще не знакома. Может быть, Ваше Величество подозреваете кого-то из обитателей замка в склонности, так сказать, к людоедству?
Король немного подумал:
- Да, я понял вашу мысль. Никто извне попасть сюда не мог - ведь нас затопило весьма основательно. A что касается обитателей... Ну, уж в своих слугах я могу быть уверен - они служат уже долгие годы, многие помнят еще моего покойного батюшку...
- A все эти творческие личности? - осторожно поинтересовалась Чаликова. - По-моему, вчера они отличились отменным аппетитом. Особенно господин Диоген.
- Ну, вы уж скажете!.. - запротестовал Александр.
- Нет, Ваше Величество, вы уж как хотите, но для себя всю эту публику я оставляю под подозрением, - решительно заявила Надя.
- Ну что же, - уныло пожал плечами король. - Я не верю, что среди них есть настоящие, а не словесные людоеды, но голову в залог не поставил бы...
- A тот господин во фраке? - припомнила Надя.
- Кто - Иоганн Вольфгангович? - Король протестующе замахал руками. Нет-нет, это же знаменитый поэт, к тому же просвещенный европеец. Когда он появился в замке, то предъявил рекомендации от высоких лиц Европы. И из Лютеции от короля галлов Луи XXV. И от саксонского курфюрста Готфрида. Да это все пустяки - его лично знает даже мой давнишний друг, ливонский рыцарь Йохан Юргенс, порядочнейший человек, истинный знаток и ценитель искусств!
- Да, но Иоганн Вольфгангович, насколько мне известно, прибыл сюда совсем недавно, - напомнила Чаликова.
- Как и вы, сударыня, - учтиво возразил Александр.
"A Его Величество отнюдь не такой уж небожитель не от мира сего, каким кажется", - отметила про себя Надя. Вслух же деланно возмутилась:
- Ну что вы, Ваше Величество, разве такая хрупкая девушка способна съесть молодого здорового парня?
- Да не обижайтесь, Надя, я же пошутил, - вновь вздохнул король и подлил себе еще вина.
***
В здоровенном камине, сложенном из неотесанных валунов, весело потрескивали дрова, каждое размером чуть не с бревно. Славный рыцарь Беовульф сидел, развалясь в мягком кресле. Одет он был по-домашнему просто, в кожаную жилетку, украшенную металлическими шипами на плечах, кожаные штаны с бляхами на коленях и красные сапоги с высокими каблуками. И естественно толстенная золотая цепь на шее.
- Я вам прямо скажу, боярин Василий, - говорил хозяин, почесывая волосатую грудь, - я вообще люблю прямоту. Так вот, мне ваша затея нравится. Кому-нибудь башку оторвать там, или шкуру там спустить. Это я всегда пожалуйста. Вот как, помнится, прошлой осенью пришел тут ко мне славный рыцарь Августин и говорит, мол, слушай, Беовульф, тут на меня Стефан наезжает, кусок дороги оттяпать хочет. Ну, я, как водится, сразу меч в ножны и... Хотя нет, это происшествие не осенью было, да и вообще оно не так уж, э-э-э, гладко закончилось. Ну и бог с ним. Главное, я вам скажу, если кому там чего, так я всегда с удовольствием. Но не сейчас.
- Извините, не понял? - склонил голову набок Василий.
- Ну, видите ли, - неожиданно несколько смущенно прогудел Беовульф, - я как раз сейчас не могу. Тут такая женщина. Ну такая. - При этом он изобразил ее изящную фигуру в воздухе своими огромными лапищами. - В общем, не женщина, а мечта настоящего мужчины. То есть меня. Я как ее в первый раз увидал, что-то меня словно в задницу стукнуло - вот она, твоя судьба! - При этом славный рыцарь покраснел от смущения. - Нет, ну вы не подумайте там чего. Бабы - это дело десятое. Мне бы лучше мечом помахать, скакуна резвого объездить. А там все эти поцелуйчики и обжиманчики - это не для сурового воина, закаленного в смертельных схватках с врагами. Но тут вся закавыка в том, что эта женщина в опасности. И я не могу оставаться в стороне. И наблюдать, как этот гад Грендель за ней охотится. А что как он ей горло перегрызет? Это непорядок. В моих землях только я могу головы отрывать. Ну и немножечко король. А этот оборотень так вокруг нее и увивается. И если бы не я, так давно бы на нее напал. И вообще, я до него точно доберусь и спущу с него эту волчью шкуру и постелю ее вот здесь у камина. Спущу точно. Как-нибудь. Сейчас, правда, некогда. Потом. Но непременно...
И вдруг несколько неожиданно могучая голова Беовульфа упала на грудь и... раздался богатырский храп. Василий тихо встал со своего кресла и вышел из залы.
***
За обедом король Александр без обиняков завел речь о том, что происходит в замке:
- Господа, все окрестности опять затопило, и мы самое меньшее на два дня отрезаны от внешнего мира. Это, конечно, если опять не польет. Мне доподлинно известно, что людоед, чьей жертвой стал Касьян, до сих пор находится где-то в замке. A может быть - и среди нас!
"Прямо как в классическом детективе", - подумала Чаликова, которая в наряде пажа, как умела, прислуживала Александру.
- Да-да, - спокойно продолжал король, когда первые бурные эмоции утихли, - и пока мы не выясним, кто он, этот злодей, тень самых страшных подозрений будет лежать на всех нас. И прежде всего - на мне как на хозяине этого дома.
Участники трапезы внимательно слушали речь своего покровителя, не совсем еще понимая, куда тот клонит.
- Все мы благородные люди, - оглядев сидевших за столом, с некоторым сомнением произнес Александр, - и первым делом я предлагаю виновнику, если он здесь находится, добровольно признаться в содеянном и тем самым снять пятно со всех остальных... В этом нет ничего смешного, - добавил король и строго посмотрел на Перси, который, не выдержав, чуть было не фыркнул со смеху. - Как я вижу, никто признаваться не хочет, - нахмурился Александр. - Ну что ж, тогда я лично займусь поисками истины. Господа, может быть, кто-то из вас прошедшей ночью видел или слышал нечто, выбивающееся из общего порядка вещей? - Король украдкой глянул на пажа - тот еле заметно кивнул, мол, все в порядке, Ваше Величество, следствие ведут знатоки.
Над столом повисло тягостное молчание. Александр вытащил свою коробочку с леденцами и стал крутить ее длинными пальцами. Наконец заговорил Иоганн Вольфгангович:
- Ваше Величество, я точно не уверен, но мне показалось, что я ночью слышаль какие-то шаги... Как будто кто-то ходил по коридору.
- И что же? - Александр поставил коробочку на стол.
- И все, - ответил Иоганн Вольфгангович.
- Да, не густо, - с сожалением констатировал король. - Господа, я понимаю, что это очень личное. И если кто-то хотел бы сообщить что-то важное не при всех, то милости прошу - я буду у себя.
Король уже поднялся было, чтобы покинуть трапезную, но тут со стула вскочил Диоген:
- Хватит делать вид, что мы не при чем! Все мы виноваты - все его ели! И какая разница, кто довел это подлое дело до конца. - Диоген в возбуждении влил в себя бокал вина и резко опустился на место.
- Про себя говорите, а остальных не впутывайте, - проворчала госпожа Сафо.
- Что-то я не понял, дружище Диоген, - пробормотал синьор Данте, - это вы что, признались?
A Диоген, как-то неожиданно ссутулившись, тихо прочел:
- Отшумев, растаяла в тумане
Буря, бушевавшая в стакане,
И душа по-прежнему чиста,
Трепетно внимающая звуку,
Как рука, сжимающая руку.
Как к устам прижатые уста.
Мы все ищем зыбкую свободу,
Все мутим измученную воду,
Но за штормом вновь приходит штиль,
Оставляя после урагана
Муть на самом донышке стакана
И в карманах ветер, соль и пыль.
- Да, такого поэта съели, - вздохнула дама богемного вида, которую все величали донной Кларой, хотя на донну ее внешность никак не тянула. Кроме разве что больших темных глаз.
- Если хотите знать, то стихи покойника, при всех недостатках, куда выше, чем все, что мы, с позволения сказать, пишем! - вновь воспрял Диоген. Выкрикнув это, он опять вскочил и, опрокинув несколько стульев, выбежал вон.
***
Бывший гроза Кислоярских лесов Соловей-разбойник, а ныне просто Петрович, уборщик на конюшне князя Григория, сидел пригорюнившись в своем грязном закутке и сам с собой рассуждал:
- Эх, не задалась жизнь! Кем я был - и кем стал. A все по собственной глупости. Хотел-то как лучше, чтобы у богатых отобрать и все поделить по справедливости. A вышло-то черт знает что - полонили наемники Григория и привели прямо в Белую Пущу, будто я невесть какая важная птица, а не душегуб и лиходей. Хорошо хоть князь Григорий определил на конюшню, все лучше, чем в расход...
- Эй, Петрович! - оторвал его от горестных раздумий грубый голос старшего конюшенного. - Опять, бездельник, сидишь, а дерьмо не убрано!
- Иду, иду! - Петрович вскочил с деревянной чурки, служившей ему стулом. - Ну не дадут покоя старому больному человеку...
Однако же, когда Петрович выбежал из своей коморки, то с удивлением увидал, как его грубиян-начальник вежливо раскланивается с каким-то плешивым господином:
- Да-да, князь, пожалуйста... A, вот и он сам!
Последние слова конюшенного относились явно к Петровичу. Он настороженно глянул на незнакомца:
- Чем могу служить?
Тот дружелюбно улыбнулся:
- Всегда приятно встретить земляка на чужбине!
- Кто вы такой? - еще больше забеспокоился Петрович. - И побыстрее, если можно. У меня там навоз неубранный...
- Скажите, уважаемый, где мы могли бы поговорить с вами наедине? - еще шире расплылся в улыбке незнакомец.
- Где? - призадумался Петрович. - Ну, хоть у меня.
- Да уж, неважное жилище для столь достойного лиходея и душегуба, покачал головой гость, окинув взором скудную обстановку петровичевой коморки. - Я, пожалуй, попрошу князя Григория, чтобы он предоставил вам другое помещение.
- Да кто ж вы наконец такой? -не выдержал Петрович. - Прекратите заговаривать мне зубы!
- A разве я еще не представился? Князь Длиннорукий.
- Градоначальник, что ли?
- Бывший, - со вздохом уточнил гость. - Теперь я такой же изгнанник, как и вы, уважаемый Соловей Петрович.
- Такой же, да не такой же, - проворчал Петрович. - Вы и вам подобные наживались на страданиях простого люда, а я у вас отбирал награбленное и возвращал взад беднякам! - И Петрович вновь пригорюнился, вспомнив былые лихие денечки.
- Ну, это не совсем так... - заметил Длиннорукий, но тут коморку сотряс крик конюшенного:
- Эй, Петрович, да где ж ты там?!!
- Бегу! - Петрович вновь вскочил с чурки и кинулся на зов. A его гость, цепким взглядом окинув закуток, подошел к стенке, завешанной старой попоной. Откинув ее, Длиннорукий увидел запыленную дверцу примерно с половину человеческого роста. Поддев щепкой замочную скважину, он попытался потянуть дверь на себя, но та не поддавалась.
- Ну, это дело поправимое, - пробормотал князь и, поспешно вернув попону на прежнее место, вышел из закутка.
***
Грендель, в отличие от Беовульфа, был не очень высокого роста, стройный. Хотя вернее было бы сказать - он был его полной противоположностью. Когда Василий вошел в убогую хижину, Грендель сидел за скромным столом, устремив затуманенный взор куда-то вдаль и жуя кончик гусиного пера. И уж никак он не укладывался в образ коварного оборотня. Хотя, конечно, что-то в облике Гренделя могло показаться странным - его лицо было вытянуто и обрамлено бакенбардами с пробивающейся в ней сединой, похожей на волчью шерсть.
Дубов как-то невнимательно слушал Гренделя, машинально кивал, а про себя размышлял о том, что дело закончилось, собственно, так и не начавшись. Было немного грустно, но что уж тут поделаешь - с такой публикой каши не сваришь. Ну не судьба.
- Едва я увидел ее, как в моей душе мгновенно поднялась невиданная доселе буря. Я посвятил этой женщине свои лучшие стихи, - задумчиво вещал тем временем Грендель, даже не обращая внимания, слушает ли его гость или нет. - Я видел чудное виденье... Прекрасно, не правда ли?
Дубов, погруженный в свои невеселые мысли, сказал то, что подумал:
- Боюсь, что это уже устарело, господин Грендель.
Господин Грендель надулся, нахохлился. Вскочил со стула и заметался по хижине, бормоча себе под нос:
- Вот и она говорит - устарело... Все говорят - устарело... А какое было вдохновение!
Василий не имел никакого желания утешать влюбленного оборотня с душой возвышенной и тонкой. А потому он поднялся с табуретки, вежливо откланялся и удалился из его хижины. Хотя, похоже, хозяин этого даже и не заметил.
***
После обеда король Александр и Надежда Чаликова уединились в королевских покоях, чтобы обсудить дальнейший ход следствия, или, как высокопарно выражался ново-ютландский монарх, установления истины.
- Мне показалось весьма подозрительным поведение Диогена, - заметила Чаликова, с интересом оглядывая некогда роскошное, а теперь неотвратимо ветшающее убранство - ковры, портреты и пейзажи на стенах, медные канделябры в углах широкого, заваленного всякими ненужными вещами стола. Прямо на бумагах спал Уильям, подергивая во сне хвостом.
- Да, таким я его никогда не видел, - как-то неопределенно заметил король. - Но хладнокровный убийца, да еще людоед, не стал бы себя так выдавать.
- Да, пожалуй, - но сдаваться он еще явно не собирался. - Все так, да только вот кто ты таков - все никак в толк не возьму. И говоришь шибко мудрено, и мальчонка твой, вроде как слуга, а говорит еще того мудренее. Ни царь-городские, ни белопущенские так не говорят. Так что, как я разумею, откуда-то вы издалека прибыли.
- Можно сказать, что издалека, - неспеша отвечал Дубов, как бы прикидывая, говорить ли всю правду, и если говорить, то как ее тогда подавать. - Хотя вообще-то мы живем в Кислоярске. Так у нас называется Царь-Город.
- А, так вы из другого Царь-Города! - оживился Кузька. - Уж не из того ли Царьграда, который Константинополь, столица великой Византии? Ну да, то-то ты хреческими словами так и сыпешь. Так ты там, наверно, большой боярин и, можа, с самим кесарем за ручку здоровкался? Слыхивал я об нем от одного кудесника, и еще о многих чудесах...
Смех Дубова оборвал излияния домового.
- Да нет, - продолжая смеяться, отвечал Василий, - мы не из Царьграда и не из Константинополя. Мы из Кислоярска, но параллельного. - Дубов запнулся, подбирая слова, как бы это попроще объяснить. Кузька не торопил его, а лишь нетерпеливо теребил лошадиную гриву. Ну а их кобылке все эти разговоры были без разницы, и она все так же мерно трусила по топкой дороге, местами устланной гатями.
- Чтобы попасть из одного мира в другой, - наконец приступил к объяснениям Дубов, - нужно подняться на Горохово городище и пройти между столбами.
- Ну, это уж ты чегой-то того... - недоверчиво буркнул Кузька.
- Да нет, все истинная правда! - воскликнул Василий. - Если бы я сам там не бывал, то так же, может, и не поверил бы. Я только не знаю, как это происходит, - как бы оправдываясь, развел он руками. - Вот мой друг, доктор Серапионыч, он как человек науки выдвинул любопытную гипотезу. Будто бы по орбите движется не одна Земля, а две, с интервалом примерно десять в минус сороковой степени секунды. То есть раньше, видимо, до двенадцатого или тринадцатого века, это была одна планета, а потом они в результате какого-то непонятного катаклизма почему-то разделились. На нашу и вашу параллельную. Хотя вообще-то, может, и наоборот. Да, ну вот, а в местах наибольшего скопления некоей специфической энергии можно перепрыгнуть с одной на другую. И я вполне допускаю, что так оно и есть, потому что окрестности городища и у вас, и у нас считаются "нечистыми".
- А! - радостно вскричал Кузька. - Так бы и говорил - колдовство!
- Ну, можно и так сказать, - усмехнулся Дубов. - Но только мы это колдовское место нашли совершенно случайно. Прошли между столбов и поначалу даже не поняли, что оказались в другом мире. А когда поняли, было уже поздно.
- Что, обратную дорогу позабыли? - озабоченно спросил Кузька.
- Да нет, вернуться-то мы могли, да и дорога там до Царь-Города одна, только тут уж начались самые настоящие приключения, - Дубов вздохнул от нахлынувших на него сладостных воспоминаний. - И мы, естественно, никак не могли от них отказаться.
- И что вас на передряги тянет? - в свою очередь вздохнул Кузька, только по иной причине. - Эх-ма! То ли у бабки, за печкой...
- Но дело в том, - многозначительно понизил голос Василий, - что под угрозой оказалась честь кислоярской царевны Татьяны, дочки царя Дормидонта.
- А, про то я знаю! - подпрыгнул Кузька. - Князь Григорий затребовал, чтобы царь выдал за него дочку, а иначе, говорит, пойду на вас с войной. Дормидонт дюже тогда перепугался и послал царевну в Белую Пущу, а та оказалась совсем не царевной, а кем-то другим. Мне что-то Чумичка про то говорил, но я толком не разобрал, что к чему.
- Ну, если вкратце, - потер переносицу Василий, вспоминая ту дивную авантюру, - в общем, настоящая царевна осталась, конечно же, в Царь-Городе, а ее роль всю дорогу прилежно исполняла одна моя близкая знакомая, - Василий вздохнул, - Надя...
- Наверно, изрядно смелая девица! - восхищенно воскликнул Кузька.
- Ну, я тебя потом с ней познакомлю, - улыбаясь, пообещал Дубов. - А дальше, перед въездом в замок князя Григория, царевной обернулся уже сам Чумичка.
- Эх-ма! - выдохнул Кузька. - Знал я, что он большой колдун, но уж настолько!..
- А потом, - продолжал Дубов, - во время брачной ночи, он принял волчье обличье и пытался загрызть князя Григория, но оказалось, что это не так-то просто сделать.
- Так что же, ваша поездка в Белую Пущу оказалась напрасной?
- Боюсь, что даже еще хуже. После той свадьбы Григорий совсем ошалел и таки пошел с войной на Кислоярское царство. У него в Царь-Городе были влиятельные сторонники, вроде градоначальника князя Длиннорукого. Так что это просто чудо, что удалось и заговор раскрыть, и остановить наступление григорьевских наемников.
- Кого-кого?
- Наемных воинов, которые сражаются под командованием его вурдалаков. Ну это-то еще пол беды, но возле Григория крутятся несколько опасных личностей, и двое из них - мои земляки. Это черный колдун Каширский и некая Анна Сергеевна Глухарева. И именно они все время настропаляют князя на всякие безумные действия вроде нового похода на Царь-Город.
- Чегой-то я не пойму, - почесал свой нос картошкой Кузька, - а этим-то чего на печке не сидится?
- Я и сам долго не мог понять, - отвечал Дубов. - Думал, что просто из любви к авантюрам. А потом понял - Царь-Город им нужен как ключ к Горохову городищу. Насколько я понимаю они собираются распространить власть князя Григория и на наш Кислоярск, параллельный вашему Царь-Городу. А может, и не только...
- Ну, это уже опять твои заумствования. - замахал ручками Кузька. - Я в таком высоком колдовстве ни лешего не смыслю. Скажи лучше, пошто мы сюда-то приехали?
- А я к чему речь-то и веду, - терпеливо отвечал Василий. - Чтобы остановить Григория и его приспешников, нужно сделать то, чего не сумел в тот раз Чумичка.
- Но ведь мы же не в Белой Пуще, а в Мухоморье! - удивился Кузька.
- Ну, это я и сам вижу, - рассмеялся Дубов. Как раз справа от дороги показалась полянка, казавшаяся красной от обилия мухоморов. - Хотя Мухоморье, то есть Новая Ютландия - королевство небольшое и бедное, но зато здесь живут именно те доблестные витязи, которые только и могут положить конец князю Григорию... О, да мы за разговорами уже и приехали!
Василий оглядел окрестности - и действительно, невдалеке, за перелеском, поднимались башни замка, принадлежащего славному рыцарю Беовульфу.
***
- Прошу, - указал Александр пажу на кресло под старинным портретом какого-то знатного господина в камзоле, а сам уселся напротив, подле обширного стола. Тут же ему на колени вспрыгнул Уильям.
- Ваше Величество, - несмело заговорил Перси, - если я отвлекаю вас от важных государственных дел...
- Да какие там дела, - вздохнул Александр, почесывая Уильяма за ушком. В нашем преславном королевстве вообще никаких дел нет. A если и есть, то ими занимается Виктор, мой племянник.
- У вас есть племянник? - несколько удивился паж.
- Ну да, просто ты его не видел - он живет в другом крыле замка и совершенно равнодушен к высоким искусствам, бедняга. - Александр взял со стола кубок и, заметив движение Перси, поспешно сам налил себе вина из темной бутыли, стоящей в глубине стола. - Не желаешь? Ну, как хочешь. Нет, не подумай, что я пьяница, просто под чарку хорошего вина и беседа идет веселей.
- Да ну что вы, Ваше Величество, разве я смею... - дежурно возмутился паж. A король, аккуратно опустив кота на пол, подошел к окну и устремил взор куда-то вдаль:
- Опять затопило. Хорошо, хоть дождь прекратился. - И, помолчав, добавил: - Угораздило же моего почтенного пращура, - он кивнул в сторону портрета, - поставить замок мало что на болоте, так еще в самой низине. Стоит полить дождю, даже совсем немного, и мы отрезаны от окружающего мира на несколько дней...
Король вновь печально замолк, а Перси, воспользовавшись возникшей паузой, заговорил:
- Прошу прощения у Вашего Величества, что вмешиваюсь не в свое дело, но мне не дает покоя ужасная смерть Касьяна Беляники.
Король обернулся и пристально поглядел на Перси:
- Это всем нам не дает покоя. A для меня настоящий позор - выходит, я пригласил его к себе в замок и...
- Совершенно верно, Ваше Величество, - подхватил паж, - и наш долг найти злодея-людоеда и тем самым смыть с себя это пятно!
Александр опустился в кресло и, вздохнув, медленно произнес:
- Да, Перси, ты прав. Но кто возьмет на себя благородную обязанность установителя истины?
- Я! - выпалил паж. И, поняв, что действительно вышел за пределы своих полномочий, смущенно заговорил: - Ваше Величество, позволите ли вы быть перед вами полностью откровенным?
- Дозволяю и повелеваю, - торжественно ответил король.
- Честное королевское?
- Честное королевское. Говори же!
Перси несколько замялся:
- Прямо и не знаю, с чего начать. В общем, Василий, то есть боярин Василий, прибыл в Мухомо... простите, в Новую Ютландию со вполне определенной миссией.
- Ну, это понятно, - отпил немного вина Александр. - То-то он так скоро куда-то ускакал. И что же это за миссия, с коей прибыл твой хозяин?
- Да нет, он мне вовсе не хозяин... - Перси пожалел, что у него вырвались эти слова, но было уже поздно. Александр поставил кубок на стол:
- Я уже давно понял, что боярин Василий вам вовсе не хозяин. А вы - не совсем паж. - И, с хитрецой улыбнувшись, король добавил: - Не так ли, сударыня?
- Вы очень проницательны, Ваше Величество, -почтительно сказал Перси. Да, я женщина, и здесь тоже с определенным заданием.
- Позвольте узнать ваше имя, мадемуазель? - учтиво осведомился король. Или фрекен, как говорят на родине моих предков.
- Надежда, - ответил "не совсем паж". - A если полностью, то Надежда Чаликова. A по основному роду занятий - журналистка.
- Надежда... Красивое имя, - одобрительно кивнул Александр. - Почти как Перси. Только, простите, что это за жур... жур... как его?
- Ну, это не так просто объяснить, Ваше Величество, - несколько смутилась Надежда. - В общем, я пишу о том, что вижу...
- A, так вы тоже стихотворица! - обрадовался король.
- Н-нет, скорее прозаик.
- Тоже неплохо. Ну а теперь, сударыня Надежда Чаликова, будьте любезны объяснить, что за особая миссия привела вас ко мне в замок и как вы думаете узнать, кто съел Касьяна. - Вспомнив вид обглоданных костей, король резко помрачнел.
- Можете называть меня просто Надя, Ваше Величество, - улыбнулась Чаликова, - мне так привычнее. Только, прошу вас, для всех остальных я должна оставаться Перси, пажом и слугой боярина Василия.
- Да, разумеется, - кивнул король.
- Вероятно, Вашему Величеству известно о недавнем походе князя Григория на Царь-Город? - Король кивнул. - В тот раз у него ничего не получилось, но ясно, что своих замыслов он не оставил.
- Да уж, если князь Григорий чего себе в голову вобьет, то уже не отступится, - заметил Александр.
- Ну вот, а всего опаснее то, что у него есть свои люди в Царь-Городе. Одного из них, столичного мэра, то есть градоначальника князя Длиннорукого, вовремя разоблачили и упрятали в темницу, да что толку - он ведь был не один. Да и не только в Царь-Городе - у вас тоже могут быть его агенты.
- У меня? - изумленно вскинул Александр брови. - Но с какой стати?
- Как это с какой стати, Ваше Величество? - возмутилась Надя. - Покончив с Кислоярским царством, он же сюда полезет!
- Ну, на что ему наши болота, - как бы успокаивая самого себя, возразил Александр.
- Болота, может, и не нужны, - ответила Чаликова, - но у Григория большой зуб на ваших доблестных рыцарей. Вернее сказать, он не может спать спокойно, имея их у себя в тылу.
- Говорил я сто раз своим доблестным рыцарям, чтобы вели себя потише... Постойте! - неожиданно резко вскочил Александр. - Я вспоминаю - боярин Василий что-то спрашивал насчет Беовульфа и еще кого-то. Эдак он еще поедет настраивать их против князя Григория!
- Нет-нет, Ваше Величество, - поспешила успокоить короля Надя. - Василий Николаич просто хочет, так сказать, часттным порядком прощупать обстановку.
- A, ну тогда другое дело, - опустился в кресло Александр. - Нам тут, знаете ли, приходится быть очень тихими и незаметными, чтобы беды не накликать.
- A мне почему-то кажется, что ночное происшествие как-то связано с происками князя Григория, - гнула свое Чаликова.
- Сомневаюсь, - возразил король. - Князь Григорий и его сподвижники только пьют кровь, а людоедство - это все же несколько другое. Но вы правы - установить истину обязательно нужно. Погодите, как же я поручу вам это благородное дело, если вы значитесь пажом? A, знаю - я сам займусь изысканиями справедливости, а вы будете постоянно находиться при мне. Вы согласны, госпожа Надя?
- Это вы здорово придумали, Ваше Величество, - радостно ответила Надежда. - Только я здесь человек совсем новый и толком ни с кем еще не знакома. Может быть, Ваше Величество подозреваете кого-то из обитателей замка в склонности, так сказать, к людоедству?
Король немного подумал:
- Да, я понял вашу мысль. Никто извне попасть сюда не мог - ведь нас затопило весьма основательно. A что касается обитателей... Ну, уж в своих слугах я могу быть уверен - они служат уже долгие годы, многие помнят еще моего покойного батюшку...
- A все эти творческие личности? - осторожно поинтересовалась Чаликова. - По-моему, вчера они отличились отменным аппетитом. Особенно господин Диоген.
- Ну, вы уж скажете!.. - запротестовал Александр.
- Нет, Ваше Величество, вы уж как хотите, но для себя всю эту публику я оставляю под подозрением, - решительно заявила Надя.
- Ну что же, - уныло пожал плечами король. - Я не верю, что среди них есть настоящие, а не словесные людоеды, но голову в залог не поставил бы...
- A тот господин во фраке? - припомнила Надя.
- Кто - Иоганн Вольфгангович? - Король протестующе замахал руками. Нет-нет, это же знаменитый поэт, к тому же просвещенный европеец. Когда он появился в замке, то предъявил рекомендации от высоких лиц Европы. И из Лютеции от короля галлов Луи XXV. И от саксонского курфюрста Готфрида. Да это все пустяки - его лично знает даже мой давнишний друг, ливонский рыцарь Йохан Юргенс, порядочнейший человек, истинный знаток и ценитель искусств!
- Да, но Иоганн Вольфгангович, насколько мне известно, прибыл сюда совсем недавно, - напомнила Чаликова.
- Как и вы, сударыня, - учтиво возразил Александр.
"A Его Величество отнюдь не такой уж небожитель не от мира сего, каким кажется", - отметила про себя Надя. Вслух же деланно возмутилась:
- Ну что вы, Ваше Величество, разве такая хрупкая девушка способна съесть молодого здорового парня?
- Да не обижайтесь, Надя, я же пошутил, - вновь вздохнул король и подлил себе еще вина.
***
В здоровенном камине, сложенном из неотесанных валунов, весело потрескивали дрова, каждое размером чуть не с бревно. Славный рыцарь Беовульф сидел, развалясь в мягком кресле. Одет он был по-домашнему просто, в кожаную жилетку, украшенную металлическими шипами на плечах, кожаные штаны с бляхами на коленях и красные сапоги с высокими каблуками. И естественно толстенная золотая цепь на шее.
- Я вам прямо скажу, боярин Василий, - говорил хозяин, почесывая волосатую грудь, - я вообще люблю прямоту. Так вот, мне ваша затея нравится. Кому-нибудь башку оторвать там, или шкуру там спустить. Это я всегда пожалуйста. Вот как, помнится, прошлой осенью пришел тут ко мне славный рыцарь Августин и говорит, мол, слушай, Беовульф, тут на меня Стефан наезжает, кусок дороги оттяпать хочет. Ну, я, как водится, сразу меч в ножны и... Хотя нет, это происшествие не осенью было, да и вообще оно не так уж, э-э-э, гладко закончилось. Ну и бог с ним. Главное, я вам скажу, если кому там чего, так я всегда с удовольствием. Но не сейчас.
- Извините, не понял? - склонил голову набок Василий.
- Ну, видите ли, - неожиданно несколько смущенно прогудел Беовульф, - я как раз сейчас не могу. Тут такая женщина. Ну такая. - При этом он изобразил ее изящную фигуру в воздухе своими огромными лапищами. - В общем, не женщина, а мечта настоящего мужчины. То есть меня. Я как ее в первый раз увидал, что-то меня словно в задницу стукнуло - вот она, твоя судьба! - При этом славный рыцарь покраснел от смущения. - Нет, ну вы не подумайте там чего. Бабы - это дело десятое. Мне бы лучше мечом помахать, скакуна резвого объездить. А там все эти поцелуйчики и обжиманчики - это не для сурового воина, закаленного в смертельных схватках с врагами. Но тут вся закавыка в том, что эта женщина в опасности. И я не могу оставаться в стороне. И наблюдать, как этот гад Грендель за ней охотится. А что как он ей горло перегрызет? Это непорядок. В моих землях только я могу головы отрывать. Ну и немножечко король. А этот оборотень так вокруг нее и увивается. И если бы не я, так давно бы на нее напал. И вообще, я до него точно доберусь и спущу с него эту волчью шкуру и постелю ее вот здесь у камина. Спущу точно. Как-нибудь. Сейчас, правда, некогда. Потом. Но непременно...
И вдруг несколько неожиданно могучая голова Беовульфа упала на грудь и... раздался богатырский храп. Василий тихо встал со своего кресла и вышел из залы.
***
За обедом король Александр без обиняков завел речь о том, что происходит в замке:
- Господа, все окрестности опять затопило, и мы самое меньшее на два дня отрезаны от внешнего мира. Это, конечно, если опять не польет. Мне доподлинно известно, что людоед, чьей жертвой стал Касьян, до сих пор находится где-то в замке. A может быть - и среди нас!
"Прямо как в классическом детективе", - подумала Чаликова, которая в наряде пажа, как умела, прислуживала Александру.
- Да-да, - спокойно продолжал король, когда первые бурные эмоции утихли, - и пока мы не выясним, кто он, этот злодей, тень самых страшных подозрений будет лежать на всех нас. И прежде всего - на мне как на хозяине этого дома.
Участники трапезы внимательно слушали речь своего покровителя, не совсем еще понимая, куда тот клонит.
- Все мы благородные люди, - оглядев сидевших за столом, с некоторым сомнением произнес Александр, - и первым делом я предлагаю виновнику, если он здесь находится, добровольно признаться в содеянном и тем самым снять пятно со всех остальных... В этом нет ничего смешного, - добавил король и строго посмотрел на Перси, который, не выдержав, чуть было не фыркнул со смеху. - Как я вижу, никто признаваться не хочет, - нахмурился Александр. - Ну что ж, тогда я лично займусь поисками истины. Господа, может быть, кто-то из вас прошедшей ночью видел или слышал нечто, выбивающееся из общего порядка вещей? - Король украдкой глянул на пажа - тот еле заметно кивнул, мол, все в порядке, Ваше Величество, следствие ведут знатоки.
Над столом повисло тягостное молчание. Александр вытащил свою коробочку с леденцами и стал крутить ее длинными пальцами. Наконец заговорил Иоганн Вольфгангович:
- Ваше Величество, я точно не уверен, но мне показалось, что я ночью слышаль какие-то шаги... Как будто кто-то ходил по коридору.
- И что же? - Александр поставил коробочку на стол.
- И все, - ответил Иоганн Вольфгангович.
- Да, не густо, - с сожалением констатировал король. - Господа, я понимаю, что это очень личное. И если кто-то хотел бы сообщить что-то важное не при всех, то милости прошу - я буду у себя.
Король уже поднялся было, чтобы покинуть трапезную, но тут со стула вскочил Диоген:
- Хватит делать вид, что мы не при чем! Все мы виноваты - все его ели! И какая разница, кто довел это подлое дело до конца. - Диоген в возбуждении влил в себя бокал вина и резко опустился на место.
- Про себя говорите, а остальных не впутывайте, - проворчала госпожа Сафо.
- Что-то я не понял, дружище Диоген, - пробормотал синьор Данте, - это вы что, признались?
A Диоген, как-то неожиданно ссутулившись, тихо прочел:
- Отшумев, растаяла в тумане
Буря, бушевавшая в стакане,
И душа по-прежнему чиста,
Трепетно внимающая звуку,
Как рука, сжимающая руку.
Как к устам прижатые уста.
Мы все ищем зыбкую свободу,
Все мутим измученную воду,
Но за штормом вновь приходит штиль,
Оставляя после урагана
Муть на самом донышке стакана
И в карманах ветер, соль и пыль.
- Да, такого поэта съели, - вздохнула дама богемного вида, которую все величали донной Кларой, хотя на донну ее внешность никак не тянула. Кроме разве что больших темных глаз.
- Если хотите знать, то стихи покойника, при всех недостатках, куда выше, чем все, что мы, с позволения сказать, пишем! - вновь воспрял Диоген. Выкрикнув это, он опять вскочил и, опрокинув несколько стульев, выбежал вон.
***
Бывший гроза Кислоярских лесов Соловей-разбойник, а ныне просто Петрович, уборщик на конюшне князя Григория, сидел пригорюнившись в своем грязном закутке и сам с собой рассуждал:
- Эх, не задалась жизнь! Кем я был - и кем стал. A все по собственной глупости. Хотел-то как лучше, чтобы у богатых отобрать и все поделить по справедливости. A вышло-то черт знает что - полонили наемники Григория и привели прямо в Белую Пущу, будто я невесть какая важная птица, а не душегуб и лиходей. Хорошо хоть князь Григорий определил на конюшню, все лучше, чем в расход...
- Эй, Петрович! - оторвал его от горестных раздумий грубый голос старшего конюшенного. - Опять, бездельник, сидишь, а дерьмо не убрано!
- Иду, иду! - Петрович вскочил с деревянной чурки, служившей ему стулом. - Ну не дадут покоя старому больному человеку...
Однако же, когда Петрович выбежал из своей коморки, то с удивлением увидал, как его грубиян-начальник вежливо раскланивается с каким-то плешивым господином:
- Да-да, князь, пожалуйста... A, вот и он сам!
Последние слова конюшенного относились явно к Петровичу. Он настороженно глянул на незнакомца:
- Чем могу служить?
Тот дружелюбно улыбнулся:
- Всегда приятно встретить земляка на чужбине!
- Кто вы такой? - еще больше забеспокоился Петрович. - И побыстрее, если можно. У меня там навоз неубранный...
- Скажите, уважаемый, где мы могли бы поговорить с вами наедине? - еще шире расплылся в улыбке незнакомец.
- Где? - призадумался Петрович. - Ну, хоть у меня.
- Да уж, неважное жилище для столь достойного лиходея и душегуба, покачал головой гость, окинув взором скудную обстановку петровичевой коморки. - Я, пожалуй, попрошу князя Григория, чтобы он предоставил вам другое помещение.
- Да кто ж вы наконец такой? -не выдержал Петрович. - Прекратите заговаривать мне зубы!
- A разве я еще не представился? Князь Длиннорукий.
- Градоначальник, что ли?
- Бывший, - со вздохом уточнил гость. - Теперь я такой же изгнанник, как и вы, уважаемый Соловей Петрович.
- Такой же, да не такой же, - проворчал Петрович. - Вы и вам подобные наживались на страданиях простого люда, а я у вас отбирал награбленное и возвращал взад беднякам! - И Петрович вновь пригорюнился, вспомнив былые лихие денечки.
- Ну, это не совсем так... - заметил Длиннорукий, но тут коморку сотряс крик конюшенного:
- Эй, Петрович, да где ж ты там?!!
- Бегу! - Петрович вновь вскочил с чурки и кинулся на зов. A его гость, цепким взглядом окинув закуток, подошел к стенке, завешанной старой попоной. Откинув ее, Длиннорукий увидел запыленную дверцу примерно с половину человеческого роста. Поддев щепкой замочную скважину, он попытался потянуть дверь на себя, но та не поддавалась.
- Ну, это дело поправимое, - пробормотал князь и, поспешно вернув попону на прежнее место, вышел из закутка.
***
Грендель, в отличие от Беовульфа, был не очень высокого роста, стройный. Хотя вернее было бы сказать - он был его полной противоположностью. Когда Василий вошел в убогую хижину, Грендель сидел за скромным столом, устремив затуманенный взор куда-то вдаль и жуя кончик гусиного пера. И уж никак он не укладывался в образ коварного оборотня. Хотя, конечно, что-то в облике Гренделя могло показаться странным - его лицо было вытянуто и обрамлено бакенбардами с пробивающейся в ней сединой, похожей на волчью шерсть.
Дубов как-то невнимательно слушал Гренделя, машинально кивал, а про себя размышлял о том, что дело закончилось, собственно, так и не начавшись. Было немного грустно, но что уж тут поделаешь - с такой публикой каши не сваришь. Ну не судьба.
- Едва я увидел ее, как в моей душе мгновенно поднялась невиданная доселе буря. Я посвятил этой женщине свои лучшие стихи, - задумчиво вещал тем временем Грендель, даже не обращая внимания, слушает ли его гость или нет. - Я видел чудное виденье... Прекрасно, не правда ли?
Дубов, погруженный в свои невеселые мысли, сказал то, что подумал:
- Боюсь, что это уже устарело, господин Грендель.
Господин Грендель надулся, нахохлился. Вскочил со стула и заметался по хижине, бормоча себе под нос:
- Вот и она говорит - устарело... Все говорят - устарело... А какое было вдохновение!
Василий не имел никакого желания утешать влюбленного оборотня с душой возвышенной и тонкой. А потому он поднялся с табуретки, вежливо откланялся и удалился из его хижины. Хотя, похоже, хозяин этого даже и не заметил.
***
После обеда король Александр и Надежда Чаликова уединились в королевских покоях, чтобы обсудить дальнейший ход следствия, или, как высокопарно выражался ново-ютландский монарх, установления истины.
- Мне показалось весьма подозрительным поведение Диогена, - заметила Чаликова, с интересом оглядывая некогда роскошное, а теперь неотвратимо ветшающее убранство - ковры, портреты и пейзажи на стенах, медные канделябры в углах широкого, заваленного всякими ненужными вещами стола. Прямо на бумагах спал Уильям, подергивая во сне хвостом.
- Да, таким я его никогда не видел, - как-то неопределенно заметил король. - Но хладнокровный убийца, да еще людоед, не стал бы себя так выдавать.