Абдуллаев Чингиз Акифович. Инстинкт женщины (= Дамы сохраняют неподвижность)

   Многие чеченские авторитеты сворачивали свою деятельность, многие в качестве боевиков вернулись на родину сражаться за самостоятельность Ичкерии. У чеченцев традиционно сложились плохие отношения с грузинскими "коллегами". Во время абхазской войны некоторые чеченские формирования принимали участие в сражениях против официального Тбилиси, более того, грузинские и чеченские авторитеты часто сталкивались на автомобильных рынках, занимаясь крупными оптовыми поставками ворованных автомобилей. "Нейтрализаторами" подобных отношений выступили азербайджанские лидеры преступных группировок. Они традиционно брали под свою опеку чеченские группировки, имея при этом давние связи с грузинскими лидерами преступного мира. Именно поэтому, поддержав Рашковского, они передали ему не только свои голоса, но и голоса чеченских лидеров криминального мира.
   В девяносто шестом Рашковский был торжественно избран высшим арбитром преступного мира. "Коронация" состоялась в Санкт-Петербурге, куда его привез Кудлин.
   Авторитеты разъезжались из Санкт-Петербурга с чувством выполненного долга. Человек, сумевший сделать полмиллиарда, не будет мелочиться из-за миллиона долларов. Если он сумел заработать для себя столько, значит, сумеет быть полезным и всем остальным. Да и подобное избрание легального лица обеспечивало прекрасное прикрытие. Ведь уже с конца семидесятых "казначеями" преступных синдикатов стали избирать популярных актеров, известных деятелей культуры, даже некоторых чиновников, находящихся вне подозрения. Рашковский был одним из них. И вместе с тем он был не похож ни на кого. У него было идеальное прошлое и гарантированное будущее. На такого человека можно было ставить. И они поставили.
   Глава 5
   Машины въехали во двор. Охранники посыпались из автомобилей сопровождения. Директор ФСБ, поправив воротник плаща, вошел в здание Федеральной службы. Охрана, сопровождавшая его в поездке, осталась во дворе. В подъезд вместе с директором вошли двое - его личный телохранитель и помощник. Ему всегда казалось немного странным, что они провожают его до кабинета. Получалось, что и в самом здании Федеральной службы контрразведки он не мог чувствовать себя в полной безопасности.
   Директор вошел в свою приемную, кивнул секретарю. Она уже знала о его приезде. В приемной находился еще один помощник. Поздоровавшись с ним кивком головы, директор прошел в кабинет. Он был убежден - лишняя фамильярность вредит служебным отношениям.
   Из своего кабинета он прошел в комнату отдыха, разделся, оставил там свой плащ и снова вернулся в кабинет. Сел в кресло, чувствуя, как покалывает затылок. Голова болела уже давно, и врачи считали, что причина - повышенное давление. Он потер затылок, открыл ящик стола, взглянул на лекарство. Подумав немного, решительно задвинул ящик. Он не хотел привыкать к лекарствам, надеясь, что головная боль пройдет сама по себе.
   Позвонила секретарь. Она сообщила, что в приемной находится его заместитель, который ждал встречи еще вчера. Директор недовольно поморщился. Своего заместителя он не любил. Его навязали ему по протекции высокопоставленных чиновников, и он вынужден был согласиться на этого типа. Директор считал его приставленным к себе человеком и общался с ним лишь по необходимости, избегая любых лишних контактов. Заместителю было пятьдесят пять, и он скорее походил на шеф-повара крупного московского ресторана, чем на генерала контрразведки. Лысый, полный человек, он часто потел и задыхался при долгом разговоре. На фоне подтянутого, моложавого пятидесятилетнего директора его заместитель выглядел стариком. Директор ФСБ всегда с удовольствием отмечал это несоответствие двух фигур и постоянно лицемерно советовал своему заместителю заниматься физкультурой, чтоб "костюмчик лучше сидел".
   - Что-нибудь случилось? - спросил директор, когда заместитель вошел в его кабинет, как обычно тяжело дыша. Заместитель курировал самое важное направление в их работе, занимаясь непосредственно политическими вопросами.
   - Случилось, - мрачно ответил заместитель, - у нас появились сведения, что кто-то начал осторожно выяснять подробности о методах охраны высших должностных лиц в нашей стране.
   - Ну и что? Может, какой-нибудь журналист готовится тиснуть очередную сенсационную статейку, - улыбнулся директор. - Или вы увидели в этом какой-то особый тайный смысл?
   - В нашем аналитическом отделе не исключают любой возможности. Вплоть до покушения. Учитывая обстановку, мы не можем исключить и такого варианта.
   - Покушения? - Он не хотел скрывать своего презрения к этому толстяку.
   - Да, покушения, - подтвердил заместитель, доставая платок и вытирая лицо.
   - Вы хотите сказать, что у вас есть достоверная информация о покушении на президента? И вы до сих пор молчите?
   - Не совсем, - смутился генерал, - не на президента. И это не информация. Один из наших осведомителей сообщил, что в последнее время начали интересоваться охраной некоторых чиновников, руководителей различных структур, в том числе и государственных, даже охраной министров. Агенту пока не удалось выяснить, кто и зачем интересуется этими вопросами, но такие сведения уже появились.
   - В нашей стране высшие должностные лица - это президент, премьер, спикеры парламента, председатель Конституционного суда. Неужели вы до сих пор этого не знали? - хмуро спросил директор.
   - Я оговорился, - мрачно поправился генерал. - Я имел в виду чиновников, занятых на государственной службе. В том числе и министров, осторожно напомнил он.
   - Это не высшие должностные лица. Это обычные чиновники. Как и мы с вами, генерал. У вас появилась конкретная информация, что кого-то из наших министров хотят ликвидировать?
   - Нет, - задыхаясь, ответил генерал, - но один из наших агентов сообщил, что он слышал о том, как кто-то интересовался организацией охраны государственных чиновников.
   - Есть более конкретная информация?
   - Более точной нет. Но мы дали указания нашему агенту получить ее.
   - Правильно, - кивнул директор, - кто этот агент? Почему я ничего не знаю о нем?
   - Вы его знаете. Это Путник. Помните, я вам докладывал о нем в прошлом году.
   - Вы же говорили, что он выходит на пенсию? Мы его исключили из числа активных агентов.
   - Верно. Но в нашем отделе он проходил по дополнительному списку. Был в нашем резерве. После ухода на пенсию он ушел из своего отдела, но на пенсии не усидел и теперь устроился в управление кадров МВД. На рядовую работу. Мы ему, конечно, помогли с устройством.
   Это было одно из самых секретных направлений работы Федеральной службы безопасности. Ее агенты были внедрены не только в криминальные структуры, но и в правоохранительные органы для возможного контроля этих организаций со стороны контрразведки. В прежнем КГБ, еще при Юрии Андропове, был создан отдел, занимавшийся контролем за правоохранительными органами, в составе которых иногда появлялись предатели, работавшие на криминальные структуры.
   - Вы хотите сказать, что этот вольнонаемный полоумный пенсионер сообщил вашему сотруднику информацию такой важности? - спросил директор. - Как она к нему попала?
   - Пока подробностей мы не знаем. Но я считал необходимым доложить вам это.
   - Откуда сотрудник Министерства внутренних дел может знать о таких вещах? - начал злиться директор ФСБ. - Или они решают, как избавиться от собственного министра?
   - Я считал необходимым доложить обо всем вам лично, - обиженно задышал генерал.
   - Считайте, что доложили. Кто ведет вашего агента?
   - Майор Прыгунов.
   - Пусть передаст его полковнику Авдонину. Я поручу ему заниматься этим пенсионером. А Прыгунов пусть работает непосредственно со своими агентами.
   - Вы считаете это серьезным сигналом? - удовлетворенно спросил генерал. Полковник Авдонин не был сотрудником отделов, которые он курировал. Он возглавлял группу сотрудников секретариата, которую курировал лично директор ФСБ.
   - Во всяком случае, нужно проверить, - отрезал директор, давая понять, что не собирается больше распространяться на эту тему. Они говорили еще несколько минут, и, когда заместитель выходил из кабинета, директор напомнил ему:
   - Не забудьте про Путника. Пусть Авдонин примет его у Прыгунова. Прямо сегодня. Я распоряжусь.
   Когда генерал наконец ушел, директор долго и задумчиво смотрел на телефоны, стоявшие перед ним. Восемь телефонов выстроились в ряд, словно ждали его указаний. Дважды он протягивал к ним руку. И дважды убирал. Он знал, как прослушиваются все телефоны Федеральной службой правительственной связи и охраной президента, бывшими управлениями КГБ, ставшими ныне самостоятельными структурами. Он даже не может полагаться на собственные телефонные аппараты. Наконец, в третий раз, его рука потянулась уже к селектору.
   - Пригласите ко мне Авдонина, - приказал он своему секретарю.
   Через десять минут полковник Виктор Авдонин вошел в кабинет директора ФСБ. Среднего роста, лысоватый, в очках, он был похож на преподавателя средней школы. Однако Авдонин считался одним из лучших аналитиков и был мастером спорта по пятиборью.
   - Садитесь, - пригласил его директор. Он встал со своего места и включил магнитофон. Его кабинет был оборудован самыми мощными техническими средствами, включая генераторы шумов и сверхсовременные скремблеры, позволявшие исключить всякую возможность любого подслушивания. И тем не менее он включил на всякий случай еще и магнитофон, словно не доверяя даже своим помощникам и секретарю, которые находились в приемной.
   - Что у вас по нашей проблеме? - спросил директор.
   - Пять человек, - сразу ответил Авдонин, - Сергей Галустян, Керим Гусейнов, Вячеслав Звонков, Валериан Гогоберидзе, Петр Прокопчук. Они были на встрече в ресторане "Прага". Самые известные криминальные авторитеты стран СНГ. Мы сфотографировали всех выходивших из здания людей. Пятеро криминальных авторитетов.
   - Кто еще был там?
   - Известные бизнесмены, - доложил Авдонин, - Валентин Рашковский, Эдуард Симаковский, Юрий Перевалов и Леонид Кудлин. Четыре бизнесмена и пять авторитетов.
   - Невероятно, - нахмурился директор. Двое из упомянутых Авдониным людей, крупнейшие бизнесмены, входили в первую пятерку самых богатых людей страны. А Юрий Перевалов - председатель совета директоров одного из крупнейших банков России.
   - Ничего конкретного о встрече узнать не можем, - признался Авдонин, мы установили магнитофоны, постарались внедрить своих людей. Но запись разговора нам ничего не дала. Несколько приветствий, застольные тосты, ничего не значащие слова. Либо они применили новую технику, либо вообще не разговаривали по делу.
   - Тогда зачем они собрались в таком необычном составе? - рассердился директор. - Самые известные бизнесмены встретились с самыми известными бандитами. Зачем? И мы ничего не можем узнать. Нужно подключить всех агентов. Наверняка можно заранее просчитать, где они встретятся в следующий раз. Они бросают нам вызов. Получается, что они собираются в Москве, у нас под носом, а мы не знаем, о чем они говорят и зачем собираются.
   - Нам стало известно о встрече буквально за несколько часов, признался Авдонин, - когда там стали появляться охранники и один из официантов ресторана позвонил нам. В следующий раз они могут собраться где-нибудь за городом, на даче или в ресторане. Нам очень трудно определить конкретное место. Никто ничего не знает. Судя по всему, место будет определять лидер этой группы.
   - И вы до сих пор не знаете, кто из криминальных авторитетов руководит этим сообществом? Кто назначает встречу? Кто из пятерых является руководителем этого преступного сообщества?
   - Пока нет, - признался Авдонин. - Известно, что один из участников встречи почти наверняка "верховный арбитр", высший авторитет среди руководителей мафии в странах СНГ, так сказать, третейский судья в их спорах. Но вы знаете, как сложно его вычислить. Все знают о его существовании, но никто не знает конкретного имени. Может, это один из пятерых. Но кто именно? Мы пока этого не можем установить.
   - Запомните, полковник, что это самое важное дело, которое мы сегодня ведем. Не хватало нам только "верховных арбитров". Нам своей мафии вполне достаточно. Что думают в МВД?
   - Они тоже ищут, но пока безрезультатно. Вместе с тем наши агенты в МВД сообщают, что там уже начали какую-то интересную операцию совместно со Службой внешней разведки.
   - Детали известны?
   - Нет, - признался Авдонин.
   Наступило молчание. Директор переложил ручку на другое место, вспомнил о своем лекарстве и еще раз открыл ящик. Затем так же решительно его задвинул.
   - Агент Путник сообщает, что у него есть сведения о готовящихся покушениях на некоторых государственных чиновников, - сообщил директор ФСБ, глядя в лицо Авдонину. Ему была важна реакция полковника.
   Тот сидел молча, глядя в лицо директору. На лице не дрогнул ни один мускул.
   - Откуда в МВД могли просочиться подобные сведения? - спросил директор.
   - У нас не может быть никакой утечки информации, - твердо ответил Авдонин.
   - Вы сами понимаете, что операция "Лес" была засекречена, - напомнил директор, - вашу группу создавали для того, чтобы никто и никогда не узнал о том, чем именно вы занимаетесь. На создание вашей группы я получил личное разрешение. И если сейчас подобные слухи начали поступать из МВД, то это не просто плохо, это очень плохо, Авдонин.
   - Я все понял. Мы найдем агента Путника.
   - Не нужно его искать. Майор Прыгунов передаст его вам. Кто его устроил обратно на работу? Наверное, сам же Прыгунов?
   - Мы это выясним.
   Авдонин наклонил голову. Он был одним из самых толковых сотрудников.
   - С кого думаете начать? - спросил директор.
   - С кого-нибудь из бизнесменов, - признался полковник, - Рашковский или Симаковский. Нужно проверить реакцию всех остальных. А уже потом будем искать среди криминальных авторитетов.
   - Рашковский или Симаковский? - уточнил хозяин кабинета.
   - Рашковский, - ответил полковник, - он более известен.
   - Хорошо, - разрешил директор, - начинайте. - Он помолчал немного и добавил: - А проблему Путника тоже решите. И как можно быстрее.
   - Я все понял, - ответил Авдонин, поднимаясь. - Разрешите идти?
   В кабинете повисла тишина. Наступила долгая пауза. Директор испытующе смотрел на своего сотрудника. Наконец он первым прервал молчание.
   - Запомните, полковник, - сказал директор ФСБ, - о нашей операции всю информацию имеют только два человека, и они находятся в этом кабинете. Если кто-то узнает о деталях операции, я буду вынужден сделать соответствующие выводы.
   - Я об этом всегда помню, - ответил Авдонин, поправляя очки. Он смотрел прямо в глаза директору. Взгляды их встретились. Они понимали друг друга.
   - До свидания. - Директор проводил взглядом уходившего офицера. Потом снова поднялся, подошел к магнитофону и вместо того, чтобы убрать звук, перевел его на максимальную громкость. Он так и стоял у магнитофона, морщась от громкого звука.
   Глава 6
   Вечером следующего дня она отправилась в гости к Елизавете Алексеевне. Все было как прежде, словно и не прошло десяти лет. Хозяйка дома хлопотала на кухне, ее доброжелательная свекровь показывала альбомы с детскими фотографиями. Добродушный хозяин дома, муж Елизаветы Алексеевны, накрывал на стол, доставая грузинские вина, которые он знал и любил. Бегали двое внуков, мяукали сиамские коты, уже пятое поколение, выросшее в этой семье. Марине на мгновение даже стало немного грустно. В этой большой и дружной семье все любили друг друга и гостей, приходивших в их доброжелательный дом. Последним явился сын Елизаветы Алексеевны, приехавший прямо с испытаний. Он был инженером и, несмотря на явную непрестижность этой профессии в девяностых годах, не бросил любимую работу, нацеливаясь на поиски других возможностей материального обеспечения своей семьи.
   Правда, ему было легче, чем всем остальным. Дух Валентина Рашковского, его двоюродного кузена, незримо витал над всей семьей, словно оберегая их от материальных потрясений.
   В те годы, когда мать Вали осталась одна с малолетним сыном на руках, ей помогала вся семья Добронравовых, словно решивших еще раз оправдать свою фамилию добрыми делами. Валентин никогда не забывал этого. Именно потому лаборатория, которую возглавлял сын Елизаветы Алексеевны, всегда щедро финансировалась, а библиотека, где работала ее невестка, получала гранты от известного зарубежного фонда.
   Среди семейных фотографий было много карточек и самого Вали, выросшего вместе с детьми Елизаветы Алексеевны. Летние месяцы он проводил на даче Добронравовых, приезжая в Москву из Тбилиси.
   В этот вечер было много воспоминаний и много теплых слов. Марина, понимая, как важно восстановить отношения, почти не обращалась к теме Рашковского, постоянно вспоминая события десятилетней давности. У Добронравовых нужно было поддержать иллюзию многолетнего знакомства с бывшей аспиранткой их матери. Лишь однажды Марина обратила внимание на слова сына Елизаветы Алексеевны, когда тот сообщил о предполагаемой поездке Валентина в Англию, из которой тот вернется через неделю, чтобы принять участие в презентации нового офиса своего банка "Армада".
   Поздно вечером она подъехала к своему дому, завернув на стоянку. Стоянка была напротив дома, в пяти минутах ходьбы. Оставив машину, она кивнула на прощание дежурному и вышла за ограду. Уже подходя к дому, она увидела одинокую фигуру, торчавшую у ее подъезда. Человек показался ей знакомым. Это ее удивило. Она знала о строжайшем запрете генерала не высылать связных без ее согласия. Подходя ближе, она уже не сомневалась, что этот человек ей знаком. И когда увидела темно-синюю куртку, все поняла.
   - Андрей, - удивленно сказала она, - это ты?
   - Почему так поздно возвращаетесь? - спросил он, делая шаг навстречу.
   - Я была в гостях у Елизаветы Алексеевны. А ты что здесь делаешь? В легкой куртке? Холодно ведь. Еще не лето.
   - Ничего, потерплю, - ответил парень.
   - Как ты узнал, где я живу? - изумленно спросила она. Получалось, что молодой человек мог сорвать их операцию. Как он узнал, где она живет? Ведь она переехала в этот дом только две недели назад, и ее нового адреса не знал никто.
   - По вашей машине, - пояснил Андрей, - я запомнил номер машины. Потом вышел на одного знакомого парня. Он умеет входить в разные системы. В общем, нетрудно было установить адрес владельца машины.
   Она улыбнулась. Все правильно. Согласно ее легенде автомобиль "Жигули" был зарегистрирован именно на эту квартиру. Им казалось важным предусмотреть всю возможную систему проверки. А получилось, что профессионалы ФСБ и МВД старались для этого молодого человека.
   - Ты ненормальный, - улыбаясь, сказала Марина, - давно стоишь?
   - Часа четыре, - взглянул он на часы.
   - Ступай домой. - Она пошла к входной двери, когда услышала его слова:
   - Может, хотя бы кофе дадите? Я весь озяб.
   Марина взглянула на него. Ее забавляла эта настойчивость. Да и что греха таить, было приятно такое настойчивое внимание. Ей вообще сразу понравился этот парень еще там, в университете. Хотя, конечно, нельзя забывать свой возраст. А главное - задание. Но сейчас ей не хотелось помнить ни первого, ни второго. В конце концов, парень даже сыграл на ее легенду, увязав владельца автомобиля с квартирой, в которую она переехала только две недели назад.
   - Черт с тобой, - неожиданно для себя сказала Марина, - пошли за мной. Кофе ты заслужил.
   Они поднялись наверх, на третий этаж, в ее двухкомнатную квартиру. Квартира была трехкомнатной, но она настояла, чтобы здесь сделали перепланировку. Нужно было рассчитывать на возможное появление в этой квартире и самого Рашковского, на которого должна была произвести впечатление каждая деталь, подобранная с учетом мнения психологов ФСБ.
   Она открыла дверь, и они вошли. Он остановился, оглядываясь по сторонам. Перед ним была большая комната, в которую надо было входить сразу - без привычного коридора и прихожей. Посредине комнаты стоял рояль. В углу - телевизор и стереосистемы. В другом углу - полки с книгами. Три дивана стояли полукругом, окружая красивый белый столик на трех ножках. Занавески в тон диванам и несколько светильников причудливых форм. Они мягко освещали комнату, отбрасывая длинные тени на все предметы.
   - У вас красиво, - задумчиво сказал Андрей, - у вас очень красиво.
   - Садись на диван, - приказала она ему, - сейчас я приготовлю тебе кофе.
   Она прошла в спальню, скинула туфли. Посмотрела на себя в зеркало, зачем-то поправила волосы и, надев мягкую домашнюю обувь, уже собиралась выйти из комнаты, когда вдруг замерла. Затем снова посмотрела на себя в зеркало. Привычные домашние тапочки как-то смешно смотрелись на фоне ее черных колготок и темно-зеленого платья. Подумав немного, она убрала тапочки и снова надела туфли на высоких каблуках. И лишь затем вышла из комнаты.
   Кухня находилась в другой стороне квартиры. Проходя через гостиную, она увидела, что он рассматривает ее книги. Она была права, отметив умные глаза мальчика. Она всегда была убеждена, что ум - главное в мужчине и это качество, которое невозможно подделать.
   Через несколько минут она вышла с небольшим подносом - песочное печенье, сахар, конфеты и две чашечки кофе. Она расставила все это на столике.
   - Устраивайся, - предложила она гостю. Андрей подошел к дивану.
   - У вас интересные книги, - с восхищением сказал он.
   - Так, небольшая библиотека, - честно призналась она. В ее настоящем доме книг было в три раза больше.
   - У вас интересные книги, - снова повторил он, - Маркес, Борхес, Карпентьер, Амаду. Вы читаете их в подлиннике?
   - Я же говорила, что знаю иностранные языки, - улыбнулась Марина.
   - Борхес мой любимый писатель, - признался Андрей, - а почему у вас Хемингуэй на русском? Вы же говорили, что знаете английский? Говорят, что в подлиннике он звучит совсем иначе.
   Это было ошибкой. Хемингуэй и Миллер - любимые писатели Рашковского. Их специально положили на видное место, чтобы каждый вошедший мог сразу заметить. Но парень был прав. Нужно поменять на английские экземпляры. Польза от посещения ее квартиры Андреем уже стала очевидной.
   - Мне нравится, как его переводят, - улыбнулась она, - кроме того, я не смогла найти Хемингуэя на английском. В основном продавали издания карманного типа, а я такие книги не люблю.
   - Я вам принесу, - пробормотал Андрей, - у меня в библиотеке есть полный Хемингуэй на английском.
   Она взяла чашку. Странно, что он собирает такие книги. Он ведь сказал, что плохо знает английский.
   - Ты сам покупал эти книги?
   - Нет, мой отец. У нас большая библиотека, несколько тысяч томов. Есть и Лорка. Отец его очень любит.
   - Твой отец знает испанский?
   - И английский тоже. Он работал послом нашей страны в Испании. А сейчас посол в Аргентине.
   Только этого не хватало, подумала она. Этого мальчика теперь отсюда уберет ФСБ. Только не хватало, чтобы он был сыном посла. Этим и объяснялось его знание испанского.
   - Как твоя фамилия? - удивленно спросила она.
   - Камышев, - ответил он, - Андрей Камышев.
   Нужно будет проверить, озабоченно подумала она. Жаль, что все так получилось, мальчик хороший, но встречаться с ним больше нельзя.
   - Вы все время жили одна? - спросил Андрей, поднимая чашку с кофе.
   - Все время, - сказала она, - а почему ты спрашиваешь?
   - У вас такая стильная квартира. Как и вы сами. Неужели вы никогда не выходили замуж?
   - Не задавай глупых вопросов, - притворно нахмурилась она, - пей кофе и уходи.
   - Можно я все же задам вам один вопрос? - неожиданно спросил он, поставив чашечку на столик.
   - Один можно, - кивнула она.
   - Вы разрешите мне остаться здесь до утра? - он даже покраснел. В ней проснулась требовательная мать. Только этого не хватало.
   - Не разрешу, - мягко ответила Марина.
   - Почему?
   - Это уже второй вопрос, - напомнила она, - но раз ты мужественно простоял четыре часа, я отвечу и на твой второй вопрос. У нас большая разница в возрасте. Очень большая. Это неудобно и несколько меня сковывает. Ты представляешь себе, кем именно я кажусь себе со стороны? Старой матроной, соблазняющей молодого человека. Ты симпатичный молодой парень. У тебя наверняка есть достойные подружки, с которыми ты можешь встречаться. Не стоит в двадцать лет увлекаться женщиной, которая более чем в два раза старше тебя. Свои первые сексуальные опыты ты уже наверняка получил, поэтому не узнаешь ничего нового. Думаю, сказанного достаточно?
   - Извините, - он все еще краснел, - вы такая прекрасная женщина. Мне показалось... - он не договорил.
   - Иди, Андрей, - сказала она ему на прощание, - уже достаточно поздно. Ты живешь один?
   - Нет, с бабушкой.
   - Тем более. Бабушка будет волноваться.
   - Она привыкла, - снова краснея, сообщил он, чуть бахвалясь. Сказывался возраст.