Страница:
– Спасибо. Как хорошо, что ты даешь мне гостинец.
Грейс кивнула и вдруг выпалила:
– Мне няня в Милане говорила, что моя мамочка очень красивая и носит очень красивые платья. Вы тоже красивая и красиво одеты.
– Моя дорогая… Мне жаль. – Белле хотелось обнять девочку с грустными глазами, которой так хочется, чтобы у нее была мама!
Но это дочь Лючино. И она не имеет права привязывать ее к себе.
У Грейс задрожали губы:
– Мамочка оставила меня, когда я была совсем маленькая. Потом я жила с папой, но он тоже уехал. Я осталась с няней, а когда он приезжал в гости, то сразу делался грустным. И ему было плохо со мной. Теперь он не отпускает меня, потому что я убегала. Когда-нибудь он снова уйдет.
Белла похолодела от ужаса:
– Нет-нет… не уйдет, Грейс. Сколько… сколько тебе было, когда ты убегала?
Грейс дернула плечиком:
– Наверное, пять лет, но теперь я уже большая девочка, мне шесть.
Белла невольно улыбнулась, но желание улыбаться быстро прошло. Если Грейс было пять, значит, отец забрал ее совсем недавно. Не этим ли объясняется его неуверенность?
– Не пора ли тебе в постель?
Дрожащей рукой Белла заложила за детское ушко шелковистую прядь. И в тот же миг поняла, что не должна касаться Грейс. Но было уже поздно. Боже милостивый, как больно!
– Вы обе такие серьезные. О чем говорили?
Люк стоял в небрежной позе и, прищурившись, смотрел на них. В руках у него была пластиковая коробка.
Грейс бросила на Беллу умоляющий взгляд, и Белла, испугавшись, что девочка заплачет, заторопилась:
– Мы говорили… о меренгах.
Люк положил руку на плечо дочери:
– Надо сказать, меренги очень вкусные. А теперь беги наверх и прыгай в постель. Я приду через минуту и почитаю тебе сказку.
Грейс пробежала уже пол-лестницы, но вдруг остановилась и указала пальцем на коробку в руке Люка:
– Ты их много туда положил?
Дождавшись, когда отец утвердительно кивнул, она развернулась и убежала.
Белла повернулась к Люку. Несмотря на гнев, она старалась выбирать слова:
– Я этого никак не ждала, Лючино, но твоя дочь кое-что доверила мне, когда ты уходил на кухню.
– И что она сказала? – Он насторожился.
– Грейс сказала, что ты оставил ее с няней. Что она хотела сделать тебя счастливым и пыталась убежать, потому что тебе было неприятно ее видеть.
– О нет…
Он выглядел так, словно его ударили, но Белла не позволила себе остановиться. Лючино причинил дочери не меньшую боль, чем выпала ей и ее сестрам, а Грейс такая маленькая и беззащитная.
– Ты вырвал бедное дитя из рук матери, потом бросил на долгие годы и признал лишь тогда, когда она попыталась убежать. Это ты убедил девочку, что мама ее не захотела?
Лицо Люка потемнело:
– Мать Грейс действительно не хотела ее. Грейс никогда этого не узнала бы, но ей все рассказала итальянская нянька.
– А остальное?
Он прищурился:
– Откуда вдруг в тебе проснулась такая совестливость, Арабелла? В Милане тебя подобные вещи не волновали, когда от меня ты направилась прямиком в постель менеджера, решив, наверное, что для твоей карьеры лучше иметь дело с ним. Бросила меня, дурака, и рванула к нему в объятия.
– О чем ты?
Кровь отхлынула от ее лица. Никто не знал о том ужасном происшествии с администратором показа мод в номере отеля. Но Люк, похоже, не только знал, а и поторопился с выводами.
– Я видел, как ты вечером выходила из его комнаты, растрепанная, с пылающими щеками.
А там произошло сражение за собственную невинность, и Беллу привело в ярость, что Люк поверил в подобную мерзость:
– Что за чушь! Менеджер заманил меня в свой номер якобы на вечеринку. Я не хотела идти, но он сказал, что будут все манекенщицы, вот я и поверила.
Люк смутился:
– Что ты сказала?
– Что слышал. – Белла не собиралась ни в чем его убеждать.
– Тогда почему ты так выглядела?
Но, кажется, он сам догадался, каков будет ответ, потому что побледнел и стиснул кулаки:
– Он тебя обидел?
– Нет. Я убежала, но не без… борьбы.
Люк растерялся:
– Ох, извини, а я тогда всю ночь промучился.
Так вот почему он так плохо к ней относился? Теперь все стало на свои места. Однако Беллу мало утешили его извинения.
– Ну что ж, теперь я точно знаю, что ты обо мне думал все это время. – Она сделала паузу. – Меня интересовало, не испытала ли твоя дочь душевную травму, когда ты ее бросил. Теперь я знаю ответ. То, что ты сделал, непростительно. Если у меня и раньше были причины для неприязни, то…
Он перебил ее:
– Грейс – это мое дело, Арабелла, не твое. Меня удивило твое признание, но…
– И как долго ты будешь держать ее при себе, прежде чем снова бросишь? Вот сообщу о твоем поведении в органы опеки!
Белла думала только о ребенке, в душе ее переплелось собственное прошлое с прошлым и настоящим Грейс. И с недоверием к Лючино. Люк вскипел от ярости:
– Я бы на твоем месте остановился. Пока не поздно.
Но Беллу уже было не удержать:
– Твоя дочь сбежала, потому что ты сделал ее несчастной. Будешь отрицать?
– Сейчас она со мной и в полной безопасности.
Но он ничего не отрицал, хоте Белле очень хотелось услышать от него опровержение.
Она хотела, чтобы он объяснил и как-нибудь исправил положение. Неужели в ее душе по-прежнему живет ребенок, которого бросили родители?
– Но Грейс глубоко несчастна…
В темных глазах мелькнуло раздражение:
– Да, и я все делаю, чтобы это изменить. Но знай: я люблю свою дочь, никогда больше не причиню ей боли и сотру в порошок любого, кто попытается ее у меня отобрать. Понятно? И надеюсь, после этого тебе не захочется воевать со мной.
Очень решительно сказано, но чего стоит эта любовь по сравнению с уже совершенным злом?
Сердитая, но все же немного смущенная Белла отвернулась:
– Если так, то тебе нужно с ней поговорить. Она должна поверить, что ты больше никогда ее не бросишь.
– А ты? Что сделать, чтобы ты мне поверила? – Он бросил это так, будто ему, в общем-то, все равно, но блеск в глазах выдал его с головой.
Белла набрала в грудь побольше воздуха и протараторила на одном дыхании:
– Если ты любишь своего ребенка, я очень рада. А еще я знаю, что должна иметь с тобой дело до тех пор, пока не продам одежды столько, чтобы ты оставил меня в покое. Но после этого знать тебя не хочу.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Грейс кивнула и вдруг выпалила:
– Мне няня в Милане говорила, что моя мамочка очень красивая и носит очень красивые платья. Вы тоже красивая и красиво одеты.
– Моя дорогая… Мне жаль. – Белле хотелось обнять девочку с грустными глазами, которой так хочется, чтобы у нее была мама!
Но это дочь Лючино. И она не имеет права привязывать ее к себе.
У Грейс задрожали губы:
– Мамочка оставила меня, когда я была совсем маленькая. Потом я жила с папой, но он тоже уехал. Я осталась с няней, а когда он приезжал в гости, то сразу делался грустным. И ему было плохо со мной. Теперь он не отпускает меня, потому что я убегала. Когда-нибудь он снова уйдет.
Белла похолодела от ужаса:
– Нет-нет… не уйдет, Грейс. Сколько… сколько тебе было, когда ты убегала?
Грейс дернула плечиком:
– Наверное, пять лет, но теперь я уже большая девочка, мне шесть.
Белла невольно улыбнулась, но желание улыбаться быстро прошло. Если Грейс было пять, значит, отец забрал ее совсем недавно. Не этим ли объясняется его неуверенность?
– Не пора ли тебе в постель?
Дрожащей рукой Белла заложила за детское ушко шелковистую прядь. И в тот же миг поняла, что не должна касаться Грейс. Но было уже поздно. Боже милостивый, как больно!
– Вы обе такие серьезные. О чем говорили?
Люк стоял в небрежной позе и, прищурившись, смотрел на них. В руках у него была пластиковая коробка.
Грейс бросила на Беллу умоляющий взгляд, и Белла, испугавшись, что девочка заплачет, заторопилась:
– Мы говорили… о меренгах.
Люк положил руку на плечо дочери:
– Надо сказать, меренги очень вкусные. А теперь беги наверх и прыгай в постель. Я приду через минуту и почитаю тебе сказку.
Грейс пробежала уже пол-лестницы, но вдруг остановилась и указала пальцем на коробку в руке Люка:
– Ты их много туда положил?
Дождавшись, когда отец утвердительно кивнул, она развернулась и убежала.
Белла повернулась к Люку. Несмотря на гнев, она старалась выбирать слова:
– Я этого никак не ждала, Лючино, но твоя дочь кое-что доверила мне, когда ты уходил на кухню.
– И что она сказала? – Он насторожился.
– Грейс сказала, что ты оставил ее с няней. Что она хотела сделать тебя счастливым и пыталась убежать, потому что тебе было неприятно ее видеть.
– О нет…
Он выглядел так, словно его ударили, но Белла не позволила себе остановиться. Лючино причинил дочери не меньшую боль, чем выпала ей и ее сестрам, а Грейс такая маленькая и беззащитная.
– Ты вырвал бедное дитя из рук матери, потом бросил на долгие годы и признал лишь тогда, когда она попыталась убежать. Это ты убедил девочку, что мама ее не захотела?
Лицо Люка потемнело:
– Мать Грейс действительно не хотела ее. Грейс никогда этого не узнала бы, но ей все рассказала итальянская нянька.
– А остальное?
Он прищурился:
– Откуда вдруг в тебе проснулась такая совестливость, Арабелла? В Милане тебя подобные вещи не волновали, когда от меня ты направилась прямиком в постель менеджера, решив, наверное, что для твоей карьеры лучше иметь дело с ним. Бросила меня, дурака, и рванула к нему в объятия.
– О чем ты?
Кровь отхлынула от ее лица. Никто не знал о том ужасном происшествии с администратором показа мод в номере отеля. Но Люк, похоже, не только знал, а и поторопился с выводами.
– Я видел, как ты вечером выходила из его комнаты, растрепанная, с пылающими щеками.
А там произошло сражение за собственную невинность, и Беллу привело в ярость, что Люк поверил в подобную мерзость:
– Что за чушь! Менеджер заманил меня в свой номер якобы на вечеринку. Я не хотела идти, но он сказал, что будут все манекенщицы, вот я и поверила.
Люк смутился:
– Что ты сказала?
– Что слышал. – Белла не собиралась ни в чем его убеждать.
– Тогда почему ты так выглядела?
Но, кажется, он сам догадался, каков будет ответ, потому что побледнел и стиснул кулаки:
– Он тебя обидел?
– Нет. Я убежала, но не без… борьбы.
Люк растерялся:
– Ох, извини, а я тогда всю ночь промучился.
Так вот почему он так плохо к ней относился? Теперь все стало на свои места. Однако Беллу мало утешили его извинения.
– Ну что ж, теперь я точно знаю, что ты обо мне думал все это время. – Она сделала паузу. – Меня интересовало, не испытала ли твоя дочь душевную травму, когда ты ее бросил. Теперь я знаю ответ. То, что ты сделал, непростительно. Если у меня и раньше были причины для неприязни, то…
Он перебил ее:
– Грейс – это мое дело, Арабелла, не твое. Меня удивило твое признание, но…
– И как долго ты будешь держать ее при себе, прежде чем снова бросишь? Вот сообщу о твоем поведении в органы опеки!
Белла думала только о ребенке, в душе ее переплелось собственное прошлое с прошлым и настоящим Грейс. И с недоверием к Лючино. Люк вскипел от ярости:
– Я бы на твоем месте остановился. Пока не поздно.
Но Беллу уже было не удержать:
– Твоя дочь сбежала, потому что ты сделал ее несчастной. Будешь отрицать?
– Сейчас она со мной и в полной безопасности.
Но он ничего не отрицал, хоте Белле очень хотелось услышать от него опровержение.
Она хотела, чтобы он объяснил и как-нибудь исправил положение. Неужели в ее душе по-прежнему живет ребенок, которого бросили родители?
– Но Грейс глубоко несчастна…
В темных глазах мелькнуло раздражение:
– Да, и я все делаю, чтобы это изменить. Но знай: я люблю свою дочь, никогда больше не причиню ей боли и сотру в порошок любого, кто попытается ее у меня отобрать. Понятно? И надеюсь, после этого тебе не захочется воевать со мной.
Очень решительно сказано, но чего стоит эта любовь по сравнению с уже совершенным злом?
Сердитая, но все же немного смущенная Белла отвернулась:
– Если так, то тебе нужно с ней поговорить. Она должна поверить, что ты больше никогда ее не бросишь.
– А ты? Что сделать, чтобы ты мне поверила? – Он бросил это так, будто ему, в общем-то, все равно, но блеск в глазах выдал его с головой.
Белла набрала в грудь побольше воздуха и протараторила на одном дыхании:
– Если ты любишь своего ребенка, я очень рада. А еще я знаю, что должна иметь с тобой дело до тех пор, пока не продам одежды столько, чтобы ты оставил меня в покое. Но после этого знать тебя не хочу.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Ты явно расстроена, – полушепотом сказала Крисси, когда они вышли из кабинета Лючино и направились к входу в демонстрационный зал его магазина. – Тебе удается иногда это скрывать, но я-то вижу. Что-нибудь случилось? А то, смотри, Нейт готов тебя выкупить из рабства. Без вопросов. Одного твое слово – и ты на свободе.
– И на многие годы привесить мне этот денежный хвост? – Белле и самой хотелось со всем покончить, но она не могла принять такую помощь. Да и гордость не позволяла отступить. – Спасибо, но я должна сама все уладить.
– Ничего ты не должна. И не надо никому ничего доказывать. Делай так, как считаешь нужным.
– Я никогда ни о чем не жалела, – слова вырвались из самой глубины души Беллы. – Вы с Софией спасли меня… – Она замолчала и с трудом проглотила комок в горле.
Крисси растроганно заморгала:
– Тогда скажи мне, что произошло. София беспокоится за тебя и жалуется, что ты ничего не рассказываешь.
– Мы с Лючино поругались.
Неужели прошло всего несколько дней? Они с Лючино с тех пор и до сегодняшнего вечера не виделись, но каждое мгновение того неприятного события снова и снова прокручивалось в ее голове.
– Понимаешь, я грозилась сообщить о нем в органы опеки. А еще я узнала… – Тут она понизила голос, – оказывается, он считал, будто я в ту ночь спала с нашим менеджером.
– Сам обижает Грейс, а еще смеет так думать о тебе?! – В глазах Крисси вспыхнул гнев.
– Вполне вероятно, что вмешательство органов опеки повредит ребенку еще больше, – продолжала рассуждать Белла. – Нет, он не обижает Грейс, но та боится, что он опять от нее откажется. Когда я сказала ему об этом, он был потрясен. Как и моим рассказом о той ночи в Милане.
– Ничего, он заслужил потрясения! – Крисси помолчала. – И как, по-твоему, он опять бросит дочь?
– Н-не знаю. – Сердце Беллы говорило, что Люк девочку больше не бросит, однако рассудок сомневался: почему бы и нет? Ведь уже бросал. – Я так запуталась, Крисси, что даже не знаю, что и подумать.
Крисси прижалась к ней плечом:
– Ты не одна. София и мы с Нейтом, все с тобой. Если этот макаронник посмеет тебя обидеть, ему придется иметь дело со всеми нами.
На губах Беллы появилась легкая улыбка:
– София забьет его до смерти щеткой для волос? Такой сценарий уже однажды проигрывался. Но все равно я рада, что вы со мной.
В этот вечер Люк придумал выступить в роли хозяина («Наряды от Беллы и украшения от Люка», вход только по приглашениям). Вот Белла и пригласила свою семью, сообщив Люку, что сестры будут одеты в ее платья. Это, по мнению Беллы, должно было многократно усилить впечатление. Но не из трусости ли она окружила себя семейством?
– София пошла вперед проверить, сколько собралось народу, а Нейт до сих пор еще в кабинете у Люка. – Крисси расправила складку на платье. – Я думаю, нам тоже лучше пойти в магазин.
– Можно. Чем скорее все кончится, тем лучше, – Белла коснулась нитки жемчугов и алмазов на шее. – Надеюсь, замки надежные, не хочется что-нибудь потерять.
Крисси проверила драгоценности на своей шее и тихо рассмеялась:
– Я думала, Нейт взорвется, когда Люк уговаривал меня заменить мое ожерелье этим колье.
– Он успокоился, когда Люк объяснил, что это поможет успеху вечера.
Сзади хлопнула дверь. Значит, вышли и мужчины.
Крисси взглянула на Беллу:
– Помни: мы здесь. Держимся вместе.
Белла невольно улыбнулась, но с приближением мужчин улыбка исчезла с ее лица.
Чем больше она думала об этом, тем сложнее ей было понять: как мог Люк покинуть дочку? Такую маленькую, такую беззащитную… Или он не понимал, что делает? Вот София до сих пор не простила родителей, а Крисси, оказывается, думала, что родители бросили их из-за нее!
Чувства Беллы раздваивались, но она точно знала: для собственного спокойствия ей необходимо держаться подальше от Люка.
Нейт обнял жену за талию и ткнулся ей головой в ухо.
Лючино встретился взглядом с Беллой, и этот взгляд напомнил ей о последней встрече. Но не затевать же разговор прямо здесь и сейчас? Да и не хочется опять говорить об этом.
Белла только улыбнулась и махнула головой в сторону дверей:
– Самое время пойти поразить всех драгоценностями от Монтичелли и нарядами от Беллы.
Все что угодно, только бы не эта напряженность между ними! Белла спешила навстречу спасительной толпе:
– Чем больше народу мы сегодня заставим раскошелиться, тем лучше.
– Да, как раз время, но войдем мы вместе.
Люк просто взял Беллу под руку, но ее опять охватило знакомое волнение от ощущения его близости.
– Я уж начинала доверять тебе, – проговорила Белла, решив, что не будет держать камень за пазухой, – пока не услышала от твоей дочери, как ей больно.
Белла сказала это очень тихо. Его действия непростительны, и трактовать их как-то иначе значило бы умалять раны, нанесенные Грейс. Белла и ее сестры знали это по собственному опыту.
– Отныне доверять не буду.
– Почему это для тебя такая проблема? Она ведь не твой ребенок. Полно женщин, которых это… совершенно не волнует. – Люк хрипло кашлянул.
– Меня, по твоему мнению, тоже волнует лишь собственная карьера да деньги, не так ли? – спросила с обидой в голосе Белла.
Да, что греха таить, она, конечно, раньше много думала о деньгах и самых разных способах их добычи, чтобы ей с сестрами было на что жить. Теперь она в них больше так не нуждалась, но хорошо помнила, каково это – еле сводить концы с концами.
– Тогда, в Милане, я неверно истолковал твое поведение. – В глазах Люка мелькнуло и тут же исчезло сожаление, лицо быстро обрело обычную невозмутимость. – Но то, как ты использовала Марию, доказывает… твое корыстолюбие. Теперь я намерен заставить тебя восстановить справедливость по отношению к тете, и учитывается только это. Ну, начнем демонстрацию, дорогая?
– Все что угодно, лишь бы скорее разошлись наши пути-дороги.
Выступление прошло как нельзя лучше!
Но Белла не радовалась успеху, а невольно высматривала маленькое личико, обрамленное темными кудряшками.
– Смотришь, как бы сбежать? – вкрадчиво бросил Люк прямо ей в ухо, как раз когда они подходили к очередной группе людей.
– Это трудно. – Ей бы и хотелось удрать от него, но в такой толкучке это вряд ли удалось бы, он бы сразу заметил, как она, расталкивая толпу, протискивается к выходу. – Как я могу убежать, если я должна сделать свою работу.
И Белла устремилась к следующей группе людей. Она с ослепительной улыбкой пробиралась через толпу и всем хвалилась, что ее наряды украшены оригинальными изделиями ювелирного дома Монтичелли.
Не простится ему, если он скажет, что она плохо играла в этот вечер!
После того, как Люк предоставил ее самой себе, вечер почему-то стал казаться нескончаемым.
Подошла Крисси и сообщила, что они с Нейтом и Софией собираются уходить.
– Наша домовладелица попросила Софию что-нибудь сделать с ее волосами. Если это, боже сохрани, будет что-то радикальное, то нам с Нейтом лучше находиться рядом с бедной женщиной, чтобы в случае чего ее успокоить. А кроме того, признаться, у меня спина побаливает от долгого стояния.
– Хорошо. Скоро уже все кончится, и я тоже смогу уйти. – Белла крепко обняла Крисси и подошедшую Софию.
На обеих сестрах драгоценностей уже не было. Оказывается, Люк ускользнул, чтобы запереть безделушки под замок, а Белла и не заметила.
Тьфу ты, она так старалась избегать Люка, а его даже в зале не было. Несмотря на мгновенную вспышку раздражения, она безмятежно улыбнулась:
– Иди домой, Крисси, и дай ногам отдохнуть. Спасибо, что помогла мне на сегодняшнем показе. Для меня это очень важно.
Сестры ушли, ушли и многие гости. Осталось всего несколько человек. Люк беседовал с несколькими мужчинами, которые, наверное, хотели заказать драгоценности, приглянувшиеся их женам.
Белла сразу заметила, когда в магазин вошли Грейс и ее няня. Малышка искала отца, а найдя, перевела взгляд на Беллу, засияла и направилась к ней.
– Я боялась, что мы опоздаем и я вас не увижу. – Грейс осмотрела серебристое платье Беллы, высокую прическу, алмазы и жемчуг на шее, в ушах и на запястьях: – Как бы я хотела быть такой же, – вздохнула она.
Белла не удержалась от улыбки. Наконец ушли и остальные гости.
– Извини, я только верну драгоценности. – Она подошла к Люку.
Взгляд Люка упал на лицо дочери:
– Я думаю, мы могли бы отпраздновать сегодняшний успех и где-нибудь пообедать. Как насчет «Папской площади»? – Он обернулся к няне. – Вы там бывали? Там есть и детская площадка. Мы можем посидеть, а Грейс поиграет.
Нечто вроде семейного выхода. Люк решил чем-нибудь порадовать дочь. Белла принялась снимать драгоценности.
– А Белла с нами пойдет?
Белла постаралась ответить как можно спокойнее:
– Я уверена, что твой папа не собирался приглашать меня.
Люк помрачнел:
– Ты сегодня много потрудилась для того, чтобы продать не только свою коллекцию, но и мои драгоценности. Мне хотелось бы отблагодарить тебя ужином. А уж если и дочка хочет, чтобы ты была с нами…
Тут в разговор вмешалась и няня Хизер:
– Это хорошая идея, мистер Люк, но не отпустите ли вы меня? Я знаю, выходной у меня завтра, но у меня приболела сестра, и мне хотелось бы ее навестить.
– Конечно, – не колеблясь, согласился Люк.
Назло Белле? Нет, похоже, он согласился бы в любом случае.
– Если Хизер не пойдет, что будет со мной? – забеспокоилась Грейс и взяла отца за руку, словно искала защиту.
– Раз не пойдет Хизер, значит, за тобой присмотрит папа.
Люк послал девчушке воздушный поцелуй. Грейс весело хихикнула. Ей очень хотелось доставить отцу удовольствие.
– Я буду хорошо себя вести, папа.
– Даже если ты будешь вести себя плохо, Грейс, я все равно буду любить тебя и хотеть, чтобы ты всегда была рядом со мной.
Слова Люка потрясли Беллу до глубины души.
Это нечестно. Как можно надолго бросать ребенка, а потом говорить такие вещи? Белла уже открыла рот, чтобы извиниться и уйти, но краем глаза уловила выражение лица Грейс.
И вдруг рассердилась на себя. Выходит, ей не хочется, чтобы ребенок порадовался? Не умрет же она, если съест с ними пиццу!
– Прекрасно. Я уже тысячу лет не ела пиццы, если не считать того, что София пыталась ее приготовить, а получилось нечто среднее между паштетом из рубленой кильки и сосновой шишкой.
Полчаса спустя Люк с дочерью и Белла уже сидели в садике за пиццерией. Со стороны они, наверное, напоминали дружную семью.
Подошедший к их столику метрдотель предложил им печенный с чесноком хлеб, соки, воду и каждому по фирменной пицце.
Люк обратился к дочери, которая большими глазами рассматривала все вокруг:
– Будешь чесночный хлеб и пиццу, Грейс? Если хочешь, можешь заказать что-нибудь еще. Например, лазанью или фетуккини, это хлеб с солью, поджаренный на оливковом масле, или густой овощной суп минестроне…
– Я хочу пиццу.
Люк обнял девочку за плечики:
– Ну, значит, пиццу.
Грейс немного передвинула свой стул поближе к Белле и прижалась к ее боку. Белла погладила девочку по голове.
– У твоей сестры, наверное, уже скоро появится ребеночек? – спросила девочка.
– Ну, еще не очень скоро. Целый месяц. Мы надеемся, что особых трудностей не будет.
Люка удивило ее смущение. Или тревога?
– Ты рада беременности сестры? – Он следил за выражением лица Беллы.
Дернув плечами, она бесстрастно ответила:
– Для Крисси это настоящий праздник. А я несколько месяцев шила пеленки-распашонки.
Ее слова не объясняли той неловкости и неуверенности, которую она, вероятно, хотела скрыть от него.
Но, может быть, она была просто озабочена здоровьем сестры и тем, чтобы все прошло благополучно?
Минут через двадцать-тридцать, когда пиццы были уже съедены, девочка, утомленная долгим днем, заснула, прижавшись к своей соседке.
Белла немного растерянно посмотрела на прикорнувшего к ней ребенка, потом бросила виноватый взгляд на Люка:
– Теперь ее не разбудить.
Люк с улыбкой махнул рукой.
– Пусть спит!
Странно, но ему было приятно видеть, как доверчиво и уютно лежит дочь на коленях у Беллы.
Грейс крепко спала. Как она сейчас похожа на Доминика!..
Люк вспомнил, как волновался перед родами жены, вспомнил радость, трепет и благоговейный страх, которые испытал в тот день. Потом последовало много всевозможных несчастий, но чувство счастья от рождения дочери сохранилось до сих пор и останется при нем навсегда! Жаль, конечно, потерянного времени: ведь вначале он был готов любить свою семью, хотел быть хорошим мужем. Не получилось… Но дочку никто теперь у него не отнимет!
– Ты сегодня в магазине была хороша, – произнес в завершение ужина Люк. – Спасибо, что согласилась с нами посидеть. И передай сестрам мою благодарность за то, что они так мастерски демонстрировали твои наряды и мои украшения.
– Они обе с удовольствием воспользовались шансом красиво одеться и поносить твои драгоценности, – улыбнулась в ответ Белла.
– Ладно, пора двигаться. – Люк поднял спящего ребенка на руки и отнес в машину.
Ему не хотелось расставаться с Беллой, но, как задержать ее, он не знал. И кроме того, его беспокоило то, что их отношения изменились за последние дни. Все-таки что ни говори, а Белла дурно поступила с Марией, так с чего бы он должен к ней лучше относиться? Да, он поторопился с выводами насчет ее поведения в Милане, но это уже давнишняя история… А с тетей совсем свежая.
Они обменялись рукопожатием.
У Люка возникло чувство, будто он обжегся, прикоснувшись к руке Беллы.
Девушка наклонилась и посмотрела на девочку, спавшую на заднем сиденье.
Когда она выпрямилась, вид у нее был грустный.
Люк рассердился.
– Я вижу, ты хочешь что-то сказать. Так не молчи. Не веришь, что я буду заботиться о дочери, и пытаешься придумать, что с этим делать? Предупреждаю, Грейс – моя, и я никогда ее не брошу. А ты думай что хочешь.
– Грейс росла с няней и была настолько несчастна, что убежала. Чего ты после этого ждешь от меня, Лючино? – негромко, но с болью выпалила Белла, вызывающе вздернув подбородок. – Очевидно, тебе не очень-то хотелось иметь ее при себе.
– Ты не знаешь… – устало проговорил Люк.
На самом деле все было как раз наоборот. Это мать Грейс использовала ее не только как козырь, чтобы выманить у него побольше денег, но и как оружие, чтобы побольнее его ранить. Но он не мог рассказать Белле всю правду, не раскрыв того, что поклялся никогда и никому не открывать.
– Я знаю, что ты ее бросил. Так же, как мои родители бросили меня, Крисси и Софию. Бросил, и никаких забот!
– Могу только еще раз повторить, что я о ней забочусь, – больше Люк ничего не мог объяснить Белле. Но… о чем это она? – Ты же говорила, что твои родители путешествуют. Я решил, что ты с ними не поладила или что-то в этом роде. А ты значит, судишь обо мне по их поступку?
Белла не собиралась его щадить:
– Я сужу о тебе по твоим делам и никогда не прощу, что ты бросил собственного ребенка. Может быть, теперь ты будешь должным образом заботиться о Грейс. Может быть, она вырастет и поверит тебе, даже в конечном счете забудет прошлое. А я не верю. И никогда не поверю.
– И на многие годы привесить мне этот денежный хвост? – Белле и самой хотелось со всем покончить, но она не могла принять такую помощь. Да и гордость не позволяла отступить. – Спасибо, но я должна сама все уладить.
– Ничего ты не должна. И не надо никому ничего доказывать. Делай так, как считаешь нужным.
– Я никогда ни о чем не жалела, – слова вырвались из самой глубины души Беллы. – Вы с Софией спасли меня… – Она замолчала и с трудом проглотила комок в горле.
Крисси растроганно заморгала:
– Тогда скажи мне, что произошло. София беспокоится за тебя и жалуется, что ты ничего не рассказываешь.
– Мы с Лючино поругались.
Неужели прошло всего несколько дней? Они с Лючино с тех пор и до сегодняшнего вечера не виделись, но каждое мгновение того неприятного события снова и снова прокручивалось в ее голове.
– Понимаешь, я грозилась сообщить о нем в органы опеки. А еще я узнала… – Тут она понизила голос, – оказывается, он считал, будто я в ту ночь спала с нашим менеджером.
– Сам обижает Грейс, а еще смеет так думать о тебе?! – В глазах Крисси вспыхнул гнев.
– Вполне вероятно, что вмешательство органов опеки повредит ребенку еще больше, – продолжала рассуждать Белла. – Нет, он не обижает Грейс, но та боится, что он опять от нее откажется. Когда я сказала ему об этом, он был потрясен. Как и моим рассказом о той ночи в Милане.
– Ничего, он заслужил потрясения! – Крисси помолчала. – И как, по-твоему, он опять бросит дочь?
– Н-не знаю. – Сердце Беллы говорило, что Люк девочку больше не бросит, однако рассудок сомневался: почему бы и нет? Ведь уже бросал. – Я так запуталась, Крисси, что даже не знаю, что и подумать.
Крисси прижалась к ней плечом:
– Ты не одна. София и мы с Нейтом, все с тобой. Если этот макаронник посмеет тебя обидеть, ему придется иметь дело со всеми нами.
На губах Беллы появилась легкая улыбка:
– София забьет его до смерти щеткой для волос? Такой сценарий уже однажды проигрывался. Но все равно я рада, что вы со мной.
В этот вечер Люк придумал выступить в роли хозяина («Наряды от Беллы и украшения от Люка», вход только по приглашениям). Вот Белла и пригласила свою семью, сообщив Люку, что сестры будут одеты в ее платья. Это, по мнению Беллы, должно было многократно усилить впечатление. Но не из трусости ли она окружила себя семейством?
– София пошла вперед проверить, сколько собралось народу, а Нейт до сих пор еще в кабинете у Люка. – Крисси расправила складку на платье. – Я думаю, нам тоже лучше пойти в магазин.
– Можно. Чем скорее все кончится, тем лучше, – Белла коснулась нитки жемчугов и алмазов на шее. – Надеюсь, замки надежные, не хочется что-нибудь потерять.
Крисси проверила драгоценности на своей шее и тихо рассмеялась:
– Я думала, Нейт взорвется, когда Люк уговаривал меня заменить мое ожерелье этим колье.
– Он успокоился, когда Люк объяснил, что это поможет успеху вечера.
Сзади хлопнула дверь. Значит, вышли и мужчины.
Крисси взглянула на Беллу:
– Помни: мы здесь. Держимся вместе.
Белла невольно улыбнулась, но с приближением мужчин улыбка исчезла с ее лица.
Чем больше она думала об этом, тем сложнее ей было понять: как мог Люк покинуть дочку? Такую маленькую, такую беззащитную… Или он не понимал, что делает? Вот София до сих пор не простила родителей, а Крисси, оказывается, думала, что родители бросили их из-за нее!
Чувства Беллы раздваивались, но она точно знала: для собственного спокойствия ей необходимо держаться подальше от Люка.
Нейт обнял жену за талию и ткнулся ей головой в ухо.
Лючино встретился взглядом с Беллой, и этот взгляд напомнил ей о последней встрече. Но не затевать же разговор прямо здесь и сейчас? Да и не хочется опять говорить об этом.
Белла только улыбнулась и махнула головой в сторону дверей:
– Самое время пойти поразить всех драгоценностями от Монтичелли и нарядами от Беллы.
Все что угодно, только бы не эта напряженность между ними! Белла спешила навстречу спасительной толпе:
– Чем больше народу мы сегодня заставим раскошелиться, тем лучше.
– Да, как раз время, но войдем мы вместе.
Люк просто взял Беллу под руку, но ее опять охватило знакомое волнение от ощущения его близости.
– Я уж начинала доверять тебе, – проговорила Белла, решив, что не будет держать камень за пазухой, – пока не услышала от твоей дочери, как ей больно.
Белла сказала это очень тихо. Его действия непростительны, и трактовать их как-то иначе значило бы умалять раны, нанесенные Грейс. Белла и ее сестры знали это по собственному опыту.
– Отныне доверять не буду.
– Почему это для тебя такая проблема? Она ведь не твой ребенок. Полно женщин, которых это… совершенно не волнует. – Люк хрипло кашлянул.
– Меня, по твоему мнению, тоже волнует лишь собственная карьера да деньги, не так ли? – спросила с обидой в голосе Белла.
Да, что греха таить, она, конечно, раньше много думала о деньгах и самых разных способах их добычи, чтобы ей с сестрами было на что жить. Теперь она в них больше так не нуждалась, но хорошо помнила, каково это – еле сводить концы с концами.
– Тогда, в Милане, я неверно истолковал твое поведение. – В глазах Люка мелькнуло и тут же исчезло сожаление, лицо быстро обрело обычную невозмутимость. – Но то, как ты использовала Марию, доказывает… твое корыстолюбие. Теперь я намерен заставить тебя восстановить справедливость по отношению к тете, и учитывается только это. Ну, начнем демонстрацию, дорогая?
– Все что угодно, лишь бы скорее разошлись наши пути-дороги.
Выступление прошло как нельзя лучше!
Но Белла не радовалась успеху, а невольно высматривала маленькое личико, обрамленное темными кудряшками.
– Смотришь, как бы сбежать? – вкрадчиво бросил Люк прямо ей в ухо, как раз когда они подходили к очередной группе людей.
– Это трудно. – Ей бы и хотелось удрать от него, но в такой толкучке это вряд ли удалось бы, он бы сразу заметил, как она, расталкивая толпу, протискивается к выходу. – Как я могу убежать, если я должна сделать свою работу.
И Белла устремилась к следующей группе людей. Она с ослепительной улыбкой пробиралась через толпу и всем хвалилась, что ее наряды украшены оригинальными изделиями ювелирного дома Монтичелли.
Не простится ему, если он скажет, что она плохо играла в этот вечер!
После того, как Люк предоставил ее самой себе, вечер почему-то стал казаться нескончаемым.
Подошла Крисси и сообщила, что они с Нейтом и Софией собираются уходить.
– Наша домовладелица попросила Софию что-нибудь сделать с ее волосами. Если это, боже сохрани, будет что-то радикальное, то нам с Нейтом лучше находиться рядом с бедной женщиной, чтобы в случае чего ее успокоить. А кроме того, признаться, у меня спина побаливает от долгого стояния.
– Хорошо. Скоро уже все кончится, и я тоже смогу уйти. – Белла крепко обняла Крисси и подошедшую Софию.
На обеих сестрах драгоценностей уже не было. Оказывается, Люк ускользнул, чтобы запереть безделушки под замок, а Белла и не заметила.
Тьфу ты, она так старалась избегать Люка, а его даже в зале не было. Несмотря на мгновенную вспышку раздражения, она безмятежно улыбнулась:
– Иди домой, Крисси, и дай ногам отдохнуть. Спасибо, что помогла мне на сегодняшнем показе. Для меня это очень важно.
Сестры ушли, ушли и многие гости. Осталось всего несколько человек. Люк беседовал с несколькими мужчинами, которые, наверное, хотели заказать драгоценности, приглянувшиеся их женам.
Белла сразу заметила, когда в магазин вошли Грейс и ее няня. Малышка искала отца, а найдя, перевела взгляд на Беллу, засияла и направилась к ней.
– Я боялась, что мы опоздаем и я вас не увижу. – Грейс осмотрела серебристое платье Беллы, высокую прическу, алмазы и жемчуг на шее, в ушах и на запястьях: – Как бы я хотела быть такой же, – вздохнула она.
Белла не удержалась от улыбки. Наконец ушли и остальные гости.
– Извини, я только верну драгоценности. – Она подошла к Люку.
Взгляд Люка упал на лицо дочери:
– Я думаю, мы могли бы отпраздновать сегодняшний успех и где-нибудь пообедать. Как насчет «Папской площади»? – Он обернулся к няне. – Вы там бывали? Там есть и детская площадка. Мы можем посидеть, а Грейс поиграет.
Нечто вроде семейного выхода. Люк решил чем-нибудь порадовать дочь. Белла принялась снимать драгоценности.
– А Белла с нами пойдет?
Белла постаралась ответить как можно спокойнее:
– Я уверена, что твой папа не собирался приглашать меня.
Люк помрачнел:
– Ты сегодня много потрудилась для того, чтобы продать не только свою коллекцию, но и мои драгоценности. Мне хотелось бы отблагодарить тебя ужином. А уж если и дочка хочет, чтобы ты была с нами…
Тут в разговор вмешалась и няня Хизер:
– Это хорошая идея, мистер Люк, но не отпустите ли вы меня? Я знаю, выходной у меня завтра, но у меня приболела сестра, и мне хотелось бы ее навестить.
– Конечно, – не колеблясь, согласился Люк.
Назло Белле? Нет, похоже, он согласился бы в любом случае.
– Если Хизер не пойдет, что будет со мной? – забеспокоилась Грейс и взяла отца за руку, словно искала защиту.
– Раз не пойдет Хизер, значит, за тобой присмотрит папа.
Люк послал девчушке воздушный поцелуй. Грейс весело хихикнула. Ей очень хотелось доставить отцу удовольствие.
– Я буду хорошо себя вести, папа.
– Даже если ты будешь вести себя плохо, Грейс, я все равно буду любить тебя и хотеть, чтобы ты всегда была рядом со мной.
Слова Люка потрясли Беллу до глубины души.
Это нечестно. Как можно надолго бросать ребенка, а потом говорить такие вещи? Белла уже открыла рот, чтобы извиниться и уйти, но краем глаза уловила выражение лица Грейс.
И вдруг рассердилась на себя. Выходит, ей не хочется, чтобы ребенок порадовался? Не умрет же она, если съест с ними пиццу!
– Прекрасно. Я уже тысячу лет не ела пиццы, если не считать того, что София пыталась ее приготовить, а получилось нечто среднее между паштетом из рубленой кильки и сосновой шишкой.
Полчаса спустя Люк с дочерью и Белла уже сидели в садике за пиццерией. Со стороны они, наверное, напоминали дружную семью.
Подошедший к их столику метрдотель предложил им печенный с чесноком хлеб, соки, воду и каждому по фирменной пицце.
Люк обратился к дочери, которая большими глазами рассматривала все вокруг:
– Будешь чесночный хлеб и пиццу, Грейс? Если хочешь, можешь заказать что-нибудь еще. Например, лазанью или фетуккини, это хлеб с солью, поджаренный на оливковом масле, или густой овощной суп минестроне…
– Я хочу пиццу.
Люк обнял девочку за плечики:
– Ну, значит, пиццу.
Грейс немного передвинула свой стул поближе к Белле и прижалась к ее боку. Белла погладила девочку по голове.
– У твоей сестры, наверное, уже скоро появится ребеночек? – спросила девочка.
– Ну, еще не очень скоро. Целый месяц. Мы надеемся, что особых трудностей не будет.
Люка удивило ее смущение. Или тревога?
– Ты рада беременности сестры? – Он следил за выражением лица Беллы.
Дернув плечами, она бесстрастно ответила:
– Для Крисси это настоящий праздник. А я несколько месяцев шила пеленки-распашонки.
Ее слова не объясняли той неловкости и неуверенности, которую она, вероятно, хотела скрыть от него.
Но, может быть, она была просто озабочена здоровьем сестры и тем, чтобы все прошло благополучно?
Минут через двадцать-тридцать, когда пиццы были уже съедены, девочка, утомленная долгим днем, заснула, прижавшись к своей соседке.
Белла немного растерянно посмотрела на прикорнувшего к ней ребенка, потом бросила виноватый взгляд на Люка:
– Теперь ее не разбудить.
Люк с улыбкой махнул рукой.
– Пусть спит!
Странно, но ему было приятно видеть, как доверчиво и уютно лежит дочь на коленях у Беллы.
Грейс крепко спала. Как она сейчас похожа на Доминика!..
Люк вспомнил, как волновался перед родами жены, вспомнил радость, трепет и благоговейный страх, которые испытал в тот день. Потом последовало много всевозможных несчастий, но чувство счастья от рождения дочери сохранилось до сих пор и останется при нем навсегда! Жаль, конечно, потерянного времени: ведь вначале он был готов любить свою семью, хотел быть хорошим мужем. Не получилось… Но дочку никто теперь у него не отнимет!
– Ты сегодня в магазине была хороша, – произнес в завершение ужина Люк. – Спасибо, что согласилась с нами посидеть. И передай сестрам мою благодарность за то, что они так мастерски демонстрировали твои наряды и мои украшения.
– Они обе с удовольствием воспользовались шансом красиво одеться и поносить твои драгоценности, – улыбнулась в ответ Белла.
– Ладно, пора двигаться. – Люк поднял спящего ребенка на руки и отнес в машину.
Ему не хотелось расставаться с Беллой, но, как задержать ее, он не знал. И кроме того, его беспокоило то, что их отношения изменились за последние дни. Все-таки что ни говори, а Белла дурно поступила с Марией, так с чего бы он должен к ней лучше относиться? Да, он поторопился с выводами насчет ее поведения в Милане, но это уже давнишняя история… А с тетей совсем свежая.
Они обменялись рукопожатием.
У Люка возникло чувство, будто он обжегся, прикоснувшись к руке Беллы.
Девушка наклонилась и посмотрела на девочку, спавшую на заднем сиденье.
Когда она выпрямилась, вид у нее был грустный.
Люк рассердился.
– Я вижу, ты хочешь что-то сказать. Так не молчи. Не веришь, что я буду заботиться о дочери, и пытаешься придумать, что с этим делать? Предупреждаю, Грейс – моя, и я никогда ее не брошу. А ты думай что хочешь.
– Грейс росла с няней и была настолько несчастна, что убежала. Чего ты после этого ждешь от меня, Лючино? – негромко, но с болью выпалила Белла, вызывающе вздернув подбородок. – Очевидно, тебе не очень-то хотелось иметь ее при себе.
– Ты не знаешь… – устало проговорил Люк.
На самом деле все было как раз наоборот. Это мать Грейс использовала ее не только как козырь, чтобы выманить у него побольше денег, но и как оружие, чтобы побольнее его ранить. Но он не мог рассказать Белле всю правду, не раскрыв того, что поклялся никогда и никому не открывать.
– Я знаю, что ты ее бросил. Так же, как мои родители бросили меня, Крисси и Софию. Бросил, и никаких забот!
– Могу только еще раз повторить, что я о ней забочусь, – больше Люк ничего не мог объяснить Белле. Но… о чем это она? – Ты же говорила, что твои родители путешествуют. Я решил, что ты с ними не поладила или что-то в этом роде. А ты значит, судишь обо мне по их поступку?
Белла не собиралась его щадить:
– Я сужу о тебе по твоим делам и никогда не прощу, что ты бросил собственного ребенка. Может быть, теперь ты будешь должным образом заботиться о Грейс. Может быть, она вырастет и поверит тебе, даже в конечном счете забудет прошлое. А я не верю. И никогда не поверю.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Прошла неделя, но покоя Белла так и не обрела. Когда они с Лючино поднялись в самолет, который должен был доставить их в Сидней на очередной показ мод, она по-прежнему нервничала из-за его близости. Хорошо хоть, что спрос на ее платья с каждым днем рос и объем продаж в магазине постоянно увеличивался.
Каждый раз, когда они куда-нибудь шли вместе, ей казалось, что он делает это лишь для того, чтобы ее помучить. При этом она понимала, что и ему тоже приходится несладко.
Вот и сейчас Белла была вся напряжена и сидела, сжав руки в кулаки. Ей хотелось быть где-нибудь в другом месте. Где угодно, только без Люка по соседству.
Мужчина озабоченно взглянул на ее руки:
– Боишься летать? Статистика утверждает, что путешествовать самолетом безопаснее всего.
– Полет меня не пугает… не больше, чем других.
Проблемой было то, что он сидел рядом!
После того вечера в пиццерии Белла вернулась к себе совершенно без сил. Ей никак не удавалось увязать его прошлое поведение с нынешним. В конце концов она решила, что он любит и больше не бросит своего ребенка. Люк был слишком убедителен.
Но лучше бы продолжать сердиться на него, хотя теперь это было не так просто, ведь рядом с бессердечием она замечала и несомненную доброту.
Белла стиснула ручки кресла:
– Просто я не люблю уезжать из Мельбурна. Хотя сестры уже взрослые и не нуждаются в постоянном контроле. Но привычка – вторая натура.
– Уезжать от Грейс тяжелее, чем я думал, – внезапно проговорил он. – Мы не расставались с тех пор, как приехали в Австралию. Я обещал ей вернуться завтра, еще до того, как она отправится спать.
– Всего одна ночь. – Белла сказала это не столько для него, сколько для себя самой.
Одна ночь в Сиднее. У них будет по горло работы. Она сумеет не думать о нем и не вспоминать о прошлом.
Самолет уже разгонялся по взлетной полосе. Когда они оторвались от земли и начали набирать высоту. Люк как бы машинально накрыл ее руку своей.
Она тут же вытащила руку из-под его ладони, и ей сразу стало… одиноко. Что за глупая реакция? Что с ней происходит?
Заговорил репродуктор. Капитан самолета представился и сообщил, что полет проходит прекрасно.
– Странно было бы, если б он сказал что-нибудь другое. – Белла выпрямилась и решительно напомнила себе о цели путешествия. Их совместного путешествия. – Мы здесь по делу. И только по делу.
– Пытаешься предупредить меня, чтобы я не вздумал на тебя покушаться? – (От этих слов у нее мурашки побежали по коже.) – Видишь ли, в последнее время я обнаружил, что…
Белла не желала даже взглянуть на него, хотя чувствовала, что он ее рассматривает.
– Если необходимо предупреждение, то да, предупреждаю, – перебила она Люка. – Ты не веришь мне, я не верю тебе. Так что лучше заниматься делом и надеяться, что как-нибудь выживем.
– Ну, если ты хочешь говорить о деле, то пожалуйста. Мария сказала, что у тебя много заказов. – Люк продолжал вглядываться в ее лицо. – Не нанять ли тебе еще людей?
О боже, я покраснела, испугалась Белла. Откликаюсь на его взгляд так, будто он меня касается. Господи, только бы он ничего не заметил!
– Вообще-то я как раз наняла одну знакомую, которая работает костюмером в местном театре. Она согласна получить только комиссионные.
– Хорошо. Главное, не перетрудись.
– Я боялась, что ты будешь возражать против дополнительных трат.
– Если они разумны, то я всегда «за». Мне совершенно не хочется, чтобы ты загнала себя в могилу. – Он отвернулся к иллюминатору, но Белла все-таки успела заметить в его глазах что-то, похожее на замешательство.
Неужели он тоже в замешательстве? И не для того ли, между прочим, они сводят друг друга сума, чтобы быть рядом?
Каждый раз, когда они куда-нибудь шли вместе, ей казалось, что он делает это лишь для того, чтобы ее помучить. При этом она понимала, что и ему тоже приходится несладко.
Вот и сейчас Белла была вся напряжена и сидела, сжав руки в кулаки. Ей хотелось быть где-нибудь в другом месте. Где угодно, только без Люка по соседству.
Мужчина озабоченно взглянул на ее руки:
– Боишься летать? Статистика утверждает, что путешествовать самолетом безопаснее всего.
– Полет меня не пугает… не больше, чем других.
Проблемой было то, что он сидел рядом!
После того вечера в пиццерии Белла вернулась к себе совершенно без сил. Ей никак не удавалось увязать его прошлое поведение с нынешним. В конце концов она решила, что он любит и больше не бросит своего ребенка. Люк был слишком убедителен.
Но лучше бы продолжать сердиться на него, хотя теперь это было не так просто, ведь рядом с бессердечием она замечала и несомненную доброту.
Белла стиснула ручки кресла:
– Просто я не люблю уезжать из Мельбурна. Хотя сестры уже взрослые и не нуждаются в постоянном контроле. Но привычка – вторая натура.
– Уезжать от Грейс тяжелее, чем я думал, – внезапно проговорил он. – Мы не расставались с тех пор, как приехали в Австралию. Я обещал ей вернуться завтра, еще до того, как она отправится спать.
– Всего одна ночь. – Белла сказала это не столько для него, сколько для себя самой.
Одна ночь в Сиднее. У них будет по горло работы. Она сумеет не думать о нем и не вспоминать о прошлом.
Самолет уже разгонялся по взлетной полосе. Когда они оторвались от земли и начали набирать высоту. Люк как бы машинально накрыл ее руку своей.
Она тут же вытащила руку из-под его ладони, и ей сразу стало… одиноко. Что за глупая реакция? Что с ней происходит?
Заговорил репродуктор. Капитан самолета представился и сообщил, что полет проходит прекрасно.
– Странно было бы, если б он сказал что-нибудь другое. – Белла выпрямилась и решительно напомнила себе о цели путешествия. Их совместного путешествия. – Мы здесь по делу. И только по делу.
– Пытаешься предупредить меня, чтобы я не вздумал на тебя покушаться? – (От этих слов у нее мурашки побежали по коже.) – Видишь ли, в последнее время я обнаружил, что…
Белла не желала даже взглянуть на него, хотя чувствовала, что он ее рассматривает.
– Если необходимо предупреждение, то да, предупреждаю, – перебила она Люка. – Ты не веришь мне, я не верю тебе. Так что лучше заниматься делом и надеяться, что как-нибудь выживем.
– Ну, если ты хочешь говорить о деле, то пожалуйста. Мария сказала, что у тебя много заказов. – Люк продолжал вглядываться в ее лицо. – Не нанять ли тебе еще людей?
О боже, я покраснела, испугалась Белла. Откликаюсь на его взгляд так, будто он меня касается. Господи, только бы он ничего не заметил!
– Вообще-то я как раз наняла одну знакомую, которая работает костюмером в местном театре. Она согласна получить только комиссионные.
– Хорошо. Главное, не перетрудись.
– Я боялась, что ты будешь возражать против дополнительных трат.
– Если они разумны, то я всегда «за». Мне совершенно не хочется, чтобы ты загнала себя в могилу. – Он отвернулся к иллюминатору, но Белла все-таки успела заметить в его глазах что-то, похожее на замешательство.
Неужели он тоже в замешательстве? И не для того ли, между прочим, они сводят друг друга сума, чтобы быть рядом?