Альберт Туссейн. Добро Зло

 

Фатальное

 
На чистом теле искреннего молчания
черный рак – фальшивое слово…
Тупеет скальпель слепого отчаяния…
Ничто не скроет порока злого…
 

«Если тебе что-то непонятно…»

   Палачу не парить…

И. Северянин

 
Если тебе что-то непонятно,
и первая твоя злость, претензия или сомнение
не обращены внутрь себя – плохи твои дела…
Ты еще не судья… Просто палач, бедненький…
 

Честно говоря…

   Иногда (не очень часто) слышишь от людей:
   «Честно говоря…», «Если по-честному…» и т. д.
   Значит, до этого все было, говорилось и делалось нечестно?

* * *

   Чтобы хорошо понять человека,
   надо стараться видеть, слышать
   и чувствовать то же, что и он,
   и так же, как и он.

Конкретное

   Если вы позовете – Эй! Человечество, иди ко мне! -
   никто не сдвинется с места…

Не помню, кто сказал…

   Может быть, это и примитивно, но я всегда стараюсь быть по возможности максимально конкретным. Не терплю категорических, порой безапелляционных обобщений: ведь часто они весьма опасны, неверны, необъективны и просто несправедливы. Когда меня спрашивают, люблю ли я, скажем, там азербайджанцев, женщин, музыку, католиков, блондинок, спортсменов, сыр, технарей, стихи и пр., пр., пр., я всегда прошу уточнить, кого, какого/какую/ какое/какие или что именно имеют в виду. Ведь диапазон отношения к кому или чему угодно может быть огромным и практически беспредельным: от полного безразличия, презрения или глубочайшей ненависти до восхищения, восторга и высочайшего преклонения. Все зависит от самого конкретного субъекта или объекта. Ну и от твоего личного состояния и настроения, конечно, если ты слаб духом и телом и не очень тверд в своих убеждениях (if any).

* * *

   Я злопамятен.
   Еще более добропамятен.
   Ничего никогда не забываю.
   Помню все, как слон, и как все.

Разлагающееся

   (зажмите нос, закройте глаза и уши)

   Некоторые старые (а порой и не очень) люди вроде бы где-то как-то как бы еще и живы, но уже заживо начинают как бы разлагаться и весьма дурно пахнуть, прежде всего, словами и поступками, изливая на других явно переполняющую их желчь, злобу и смрадный смердящий словесный понос…
 
   Сколько зла творится во имя зла!

Переводческое

   Я – переводчик! Перевожу
   Дух, Добро, Время…
   Стариков на ту сторону.
   Молодых – на эту.

* * *

   Хочешь узнать человека -
   дай ему немного власти.

Больное

   Л. Л.

   Слабак! Уйди подобру-поздорову!
   Так нет же: больной всегда мстит здоровому,
   особенно, если он безнадёжно болен
   на свою бесталанную бедную голову.

* * *

   Сначала дело делается,
   потом слушается…

Такое

   На зеркало неча пенять…

   Жизнь такая!
   Время такое!
   Да ничего подобного!
   Это мы такие!

* * *

   Правда существует сама по себе.
   Лишь ложь надо выдумывать.

Междометийное

 
Ах! – до чего же словно
и славно на свете жить!
 
 
Ох! – ненавижу я злое!
И-их! – как натянуты струны!
Эх! – проскочила карета!
Ух! – тужусь и тщусь совсем не тужить.
 
 
Эх! – не туда бы мне ехать!
Эх! – не туда бы мне жить!
 

То, что надо!

   Хлеба, зрелищ, пьянства, песен,
   баню, бабу…
   Не надо славы! Не надо свободы!
   То, что надо!

* * *

   Глаза могут привыкнуть к темноте.
   Разум, сердце – никогда!

Героическое

   Настоящий героизм – это способность
   самому выживать и выносить
   боль и страдания,
   а не приносить и причинять их другим.

Претивное

   Я хочу одарять – не ударять и удирать -
   всяких славных людей, ну а Вас – тем паче.
   Но если мне в сердце кто заедет хамством -
   мне подобным противным претит даже дать сдачи.

* * *

   Некоторым приходится
   все свои умственные силы
   обращать на оправдание
   своих безумных поступков.

Полиглотское полисловие

   Очень много надо узнать,
   чтоб узнать,
   как мало знаешь…

   Как многие профессиональные лингвисты, я весьма сдержанно и скептически отношусь к разного рода самозванным «полиглотам», зачастую вызубрившим с сотню-другую фраз и научившимся кое-как объясняться на паре каких-нибудь иностранных языков и уже заявляющим, что они-де хорошо, а то и в совершенстве владеют несколькими языками. В силу своей профессиональной деятельности я часто встречаю таких. Им несть числа. По-настоящему же самых сильных лингвистов-полиглотов, относительно в совершенстве (очень и очень относительно, ибо никогда не было, нет, не может быть и не будет человека в совершенстве, т. е. полностью знающего даже один единственный, свой родной язык, это невозможно и непосильно даже для самой умной и мощной электронной машины, поскольку в нее пришлось бы вводить ежедневно тысячи постоянно возникающих новых понятий, слов и выражений) владеющих четырьмя-пятью иностранными разговорными языками, мне лично доводилось встречать среди коллег из Голландии, Дании, Израиля (как правило, бывших совков, в нейтральном значении этого слова), СССР, Чехословакии и Швейцарии. Это действительно достойные восхищения люди! Не палаты – Дворцы Ума! Воистину, современные лингво-энциклопедисты, способные профессионально использовать свою языковую эрудицию во многих сферах бесконечного числа видов человеческой деятельности. Не всех, конечно, поскольку, повторим, это практически, психологически, физически, интеллектуально и пр. невозможно (речь, разумеется, идет о действительно высоком уровне знаний).
   Наше время – это, безусловно и действительно, век узкой специализации (напомню полушуточное классическое определение специалиста, эксперта – это человек, который все больше и больше знает во все меньшей и более узкой области).
   Остальные встречаемые мною и называвшие себя «полиглотами» демонстрировали, как правило, очень посредственные и поверхностные знания при явно завышенных претензиях и самомнении. Опять же, все относительно. Конечно, легко можно пустить пыль в глаза неучам, блеснуть перед незнайками. Но ведь это недостойно и дешево. Мыльные пузыри неизбежно лопаются. Послушаешь порой такого «спеца», и становится стыдно и за его очевидное невежество, и весьма ограниченные знания и почти неограниченную, мягко выражаясь, нескромность. Зачем это?! Ведь это такая сфера, где знание или незнание невозможно скрыть, оно проявляется и выявляется почти немедленно. Разумеется, я абсолютно не имею в виду здесь очень многих моно-, би– или триглотов (родной язык – несомненная основа всех основ – в данном случае не в счет) – лингвистов, переводчиков и других специалистов, отлично владеющих одним, двумя, реже тремя инязыками, как правило, выпускников лучших в мире женевской или московской лингвистических, во всяком случае, переводческих школ, работающих в основном в международных организациях, перед которыми я также всегда с восторгом и изумлением преклоняюсь.
   Ни тем более, конечно, здесь не может идти речь также и о крупнейших Властелинах Слова: писателях, поэтах, актерах и других деятелях культуры в совершенстве (опять же относительно других) и виртуозно владеющих своим огромным (по сравнению с другими) словарным запасом-сокровищем родного, реже чужого языка. Есть еще одна категория «полиглотов», своеобразных самородков и, как правило, самоучек, среди коммерсантов, в частности, на Ближнем Востоке, вообще в районе Средиземноморья, или конферансье на всяких международных развлекательных сборищах, на пяти-шести языках бодренько болтающих и болтающихся в своих профессиональных пределах, но это, конечно, очень специальные узкие и поверхностные знания, хотя и требующие определенной бойкости и расторопности ума. Следует еще отметить и такое явление, когда некоторые специалисты, особенно среди старых академических ученых, обладающие неординарно большим запасом слов того или иного языка, имеющие массу научных публикаций и работ по различных аспектам лингвистической теории, практически разговорным языком могут почти не владеть (в связи с открытием границ таких сейчас становится все меньше) в отличие от другого типа лингвистов, бегло и блестяще владеющих разговорным языком, оперируя относительно ограниченным запасом слов.
   (Хотелось бы также в скобках затронуть один интересный нравственно-психологический момент: довольно часто лингвисты, особенно практикующие переводчики, работающие с высокопоставленными лицами и просто чиновниками, нередко в связи с занимаемым положением считающими, иногда и просто уверенными в том, что они-де знают все и вся, сталкиваются с довольно пренебрежительным, неуважительным, иногда просто хамским отношением со стороны последних. Пытаясь разобраться в анатомии такого отношения, можно сделать вывод, что такого типа лиц, помимо их чисто чиновничьего хамства, видимо, раздражает и злит, возможно, порой подсознательно, факт, подтверждающий их очевидное невежество в определенной сфере, которое ничем нельзя скрыть или прикрыть, поэтому-то они и вынуждены прибегать к услугам и помощи специалистов, в то время как в остальном они судят обо всем весьма категорически, безусловно и безапелляционно. Как писал испанский писатель еще в 17 веке, «Превосходство ненавистно, тем паче особам превосходительным», и еще: «Их превосходительствам угодна помощь, но не превосходство». Это, конечно, связано также и с уровнем их общей внутренней и внешней культуры и такта). Любопытно также такое явление, когда некоторые переводчики, блестяще передающие чужие мысли, откровенно слабо и косноязычно выражаются в своем собственном монологе, и наоборот прекрасно, красиво и живописно говорящие сами, туго, с большим трудом могут переводить чужую речь. Или возьмем специализацию в устном или письменном переводе, художественном, техническом, специальном и т. д. и т. п. Теперь о себе, любимом… Я должен о себе сказать, потому что меня самого часто называют полиглотом, и мне от этого становится очень неловко. Я обычно отшучиваюсь, говорю что-то вроде традиционного «от полиглота слышу» и пр., но если серьезно, то я действительно на протяжении многих лет, уже даже десятилетий, всерьез интересуюсь очень многими языками, и живыми и мертвыми и искусственными, изучаю их историю, структуру, грамматику, лексику и другие особенности, сравниваю друг с другом. Это моя работа-хобби или хобби-работа. На десяти смогу кое-как объясниться, делаю письменные переводы со словарем еще с десятка, перевожу устно на переговорах, конференциях и пр. на трех языках – английском, арабском и польском (о качестве судить не буду, но, слава богу, предложение работы для меня пока гораздо превышает даже мой нескромный спрос, и вообще где бы я ни работал, меня всегда приглашали еще и еще, за исключением нескольких случаев, когда я либо сам уходил, либо меня «уходили» в силу той или иной личной несовместимости с работодателем). Но опять же таки, боже упаси, называть себя полиглотом, в совершенстве владеющим тем-то и тем-то… и т. д. и т. п. Если приходится, говорю: да, я люблю и изучаю те или иные языки, немного знаю… Ведь никакими дипломами, должностями, степенями и званиями тут не прикроешься. Это же такие гигантские глыбищи, и не мне, муравьишке-мечтателю, при всем трудолюбии и усердии ими ворочать! Ста жизней не хватит! А ведь столько еще других интересных дел и занятий! Родной бы язык довести до ума! (Другое дело, что занятия и работа с языками для меня – это постоянный источник радости, удовлетворения и счастья, непрерывное бесконечное вечное движение познания, мой внутренний перпетуум-мобиле. Здесь, в частности, возможно, вполне уместен известный бернштейновский постулат «движение – все, конечная цель – ничто», хотя, вернее, цель-то тут есть, и она и Высокая и Великая – это Познание, но она как раз и реализуется в самом движении, которое таким образом само по себе суть цель.
   Формула «движение – цель» предполагает также и другую аналогию: «форма – содержание», например, в добротно складно и ладно скроенном произведении версификации, где форма уже настолько переплетается с содержанием, настолько его отражает, что их счастливая страстная тесная связь превращает их в единое неразрывное целое: форма становится содержанием, содержание – формой. А еще говорят, что «счастье – не в счастье, а в движении к нему» и т. д. и т. п.). А если еще серьезней, то в данном случае, впрочем, и во всех остальных, я, как все совестливые люди, всегда предпочитаю, чтоб обо мне сказали или подумали, что я умнее, лучше, чем я сам себя представляю или кажусь, нежели наоборот, т. е. что я глупее, хуже и пр., чем я пытаюсь представить себя. Для меня это чрезвычайно серьезный и крайне принципиальный вопрос – это проблема соотношения относительных и абсолютных ценностей. Из-за него я несколько раз в жизни даже порывал с, как мне казалось, очень близкими мне людьми и даже целыми коллективами (в основном, музыкальными). Мое коренное кредо: не казаться, а стараться быть лучше, причем лучше не кого-то, а себя вчерашнего. В любом случае, хочется верить, что это скромность. А Скромность я больше всего ценю в людях. По-моему, она родная сестра истинной и высшей Мудрости, то есть Доброты.