Алекс Норк. Как грустно

Алекс Норк
Как грустно

   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
 
   ©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

   Конец сентября.
   Долгая жизнь позади, а привыкнуть к осени он все равно не может. Другие времена года проходят незаметно и одинаково, а каждая осень является как новая и заставляет волноваться. Словно красивая женщина, которой нет дела, что здесь до нее уже были другие.
   Все время хотелось выйти из офиса, к деревьям, к людям. Еще одна странная черта осени – объединять всех вместе.
   Блейк дотерпел до середины дня, а потом так и сделал. Поставил телефон на автоответчик и закрыл за собой дверь с табличкой частного детективного агентства.
 
   Сейчас у него нет сотрудников, и даже секретаря. Он так и планировал – поработать сперва одному. Заказы ведь сразу как из ведра не посыплются.
   Хотя то обстоятельство, что в городе его знают, сказалось, и две первые недели на новом месте скучать не пришлось. Управляющий одного из супермаркетов сразу обратился к нему по случаю внезапно вдруг участившихся мелких краж.
   И Блейку не составило большого труда разобраться. Вычислить молодую, недавно поступившую на работу кассиршу, которая в сговоре со своим приятелем из иммигрантов принялась хоть и по-мелкому, но систематически, красть. Просто выбивала чеки на одну четверть того, что находилось у парня в тележке.
   Пустяковое вроде дело, а гонорар за расследование составил его бывшую месячную лейтенантскую зарплату.
   Макс бы сказал: «Чтоб я так жил!». Надо, кстати, позвонить ему, узнать, как идут дела.
 
   Вечером после ужина Блейк снова об этом вспомнил, и уже сел в кресло у телефона, но телефон зазвонил сам.
   – Здравствуйте, сэр, с вами говорит мисс Паркер. Не узнаете?
   – Нет, мэм.
   – Я же просила называть меня просто по имени, Джулия.
   – Ах, это вы! – Блейк сразу вспомнил молодую элегантную даму, с которой познакомился месяц назад в элитарном клубе, при последнем своем полицейском расследовании.
   – Как дела, лейтенант?
   – Я больше не пользуюсь этим званием. Ушел на пенсию.
   – И открыли частное детективное агентство, – продолжила она за него.
   – О, вы в курсе.
   – Да, и звоню вам не только как старому знакомому, а еще и в качестве клиента.
   – Рад быть вам полезен. А что за дело?
   – Именно по вашей части. Убийство.
   – У нас в городе? Я ничего не видел в вечерней газете.
   – Пресса еще не успела, оно случилось лишь два часа назад. Если коротко, убит глава нашего фармацевтического концерна.
   – Как именно убит?
   – Отравлен. Послушайте, лейтенант, раз уж вы мой детектив, и завтра утром я приеду к вам в офис подписывать контракт, нельзя ли называть вас просто по имени? Так будет проще.
   – Можно. Тем более, я уже зову вас по имени.
   – Вот и славно.
   – Значит, вы уже имели сегодня дело с полицией и с моим преемником?
   – Да. Но сразу скажу, этот молодой лейтенант не произвел на меня никакого впечатления. По-моему, он просто растерян.
   – Не исключено. Он, разумеется, еще не очень опытен.
   – Вот именно. Так завтра в десять утра, Артур, у вас в офисе?
   – Договорились.
   Блейк посидел несколько минут в кресле, подумывая, как неожиданно свалилось на него вне всяких сомнений очень крупное дело, и решил, что теперь уже обязательно нужно переговорить с Максом.
   И снова встречный звонок опередил его протянутую к телефону руку.
   – Здравствуйте, патрон! Не слишком поздно я вас беспокою?
   – Здравствуй, я как раз сам собирался тебе звонить. – Макс продолжал называть его по старинке «патроном», как раньше на службе, и это звучало для них обоих вполне естественно. – Что там за убийство у тебя приключилось?
   – А вы откуда знаете?
   – Джулия Паркер звонила мне пять минут назад. Хочет, чтобы я подключился к этому делу в качестве ее частного детектива.
   – Ах, эта да-ма! – протянул его бывший помощник и чуть помолчал, что-то обдумывая… – Скверная история, патрон, и очень странная. Честно говоря, я и звоню-то, чтоб посоветоваться.
   – Ты в управлении?
   – Да, сижу сейчас в вашем кресле и умственно тужусь.
   – И как?
   – Не выходит.
   – Знаешь, приезжай-ка лучше ко мне. Расскажешь все спокойно, и чаю попьем заодно.
   Макс явно обрадовался и, переспросив ради вежливости: «правда ли это будет удобно», сказал, что через пятнадцать минут прикатит.
 
   А примчался еще быстрее, так что Блейк, слишком хорошо знавший его аппетит, едва успел приготовить бутерброды с сыром.
   – Ох, спасибо, патрон! – увидев их, искренне обрадовался тот. – Оголодал я совсем на нервной почве!
   – Ну вот, перекуси, выпей чаю, а потом рассказывай.
   Два бутерброда один за другим улетели в белозубый быстрожующий рот, и гость потянулся за третьим, но желание быстрее поделиться новостями преодолело голод.
   – Сделаю маленький перерыв, чтоб приступить к рассказу, – он отхлебнул чаю и тут же, почти скороговоркой, начал: – Эрни Детлог – глава фармацевтического концерна. Умер от отравления цианистым калием два с половиной часа назад в кабинете своей загородной резиденции. Это милях в пятнадцати от города. А дальше, как говорят в кино: действующие лица и исполнители.
   – Ну, ты уж так не тараторь. Никто нас не гонит.
   Макс кивнул и чуть спокойней продолжил:
   – Итак, присутствовали следующие лица. Во-первых, его жена Лиза, итальянка по происхождению. Ой, какая красивая, патрон! Почти еще девочка. Его старший брат – Гарри. Затем, ваша знакомая, главный партнер Детлога Джулия Паркер. И, наконец, член совета директоров и, как я понял, научная голова концерна – Сидней Белтам. Все намеревались ужинать, но перед ужином собрались в кабинете хозяина, чтобы обсудить какие-то деловые вопросы в сочетании с аперитивом. А вы почему не едите бутерброды, патрон?
   – Мне на ночь уже ни к чему. Ты сам нажимай.
   Макс съел еще два и, ощутив желудочное успокоение, продолжил рассказ совсем неторопливо.
   – Брат Детлога – Гарри – тоже член совета директоров концерна. Так вот, вся эта деловая компания обсуждала что-то и пила херес. Патрон, я в жизни не видел такой бутылки, кажется, из прошлого века. Какая-то редкая коллекционная штучка, – он вдруг осветился детской улыбкой. – Хе, там оставалось около половины. Я, естественно, забрал бутылку на проверку в ней яда. Из лаборатории уже сообщили – яда не оказалось, так что мы на днях допьем с вами этот реликт.
   – Скорее, «раритет».
   – Да? Ну, все равно допьем. Итак, маленькая деловая беседа продолжалась очень недолго. Потом троица покинула кабинет, а Эрни Детлог задержался, но должен был появиться к ужину минут через пятнадцать.
   – Постой, Макс, я не понял, а жены Детлога не было в кабинете?
   – Не было. Вернее, она заходила туда перед окончанием их разговора, узнать, скоро ли можно подавать ужин.
   – И тоже пила херес?
   – Этого я не успел выяснить. Опрос ведь удалось сделать только самый предварительный. И обстановка, когда мы приехали, сами понимаете, мало чего позволяла. Все они были какие-то приторможенные, за исключением разве что этой мисс Паркер. Сильная, мне показалось, дама. – Блейк долил им обоим чаю, и гость кивком поблагодарил. – Ну, едем дальше. Так получилось, что и брат Детлога, и жена минут через десять почти одновременно подошли к дверям кабинета. Она, чтобы напомнить об ужине, а он – еще зачем-то. А когда вошли, Эрни Детлог сидел в кресле, очень странно запрокинув голову: полуоткрытые невидящие глаза, – Макс для краткости сократил описание, – и все такое. Они сразу поняли – что-то случилось. Гарри выбежал в коридор звать всех на помощь, а Лиза – к телефону, чтобы звонить в «Скорую». Медики приехали очень быстро. Там, милях всего в пяти, загородный госпиталь. Врач тут же связался с нами, потому что понял – перед ним уже труп.
   – Кто установил отравление цианистым калием?
   – Тот самый врач. Признаки паралича дыхательных путей, как и должно быть при этом яде, и запах горького миндаля в рюмке, которая стояла напротив покойного.
   – Лаборатория подтвердила?
   – Подтвердила. В рюмке был цианистый калий. В крови… ну, в общем, полностью подтвердила.
   – В остальных рюмках?
   – Нет, в остальных все в порядке. Сейчас проверяют, на какой чьи именно отпечатки пальцев. Для отчета, конечно, чтобы начальство не придиралось.
   – Возможность самоубийства?
   – Невероятно, патрон, человек ведь ужинать собирался.
   – Ну, это для тебя невероятно, ты бы, конечно, сначала поужинал. Съешь еще бутерброд.
   – Спасибо, с удовольствием. А вопрос о самоубийстве я перед ними поставил.
   – И что?
   – Все промолчали, кроме мисс Паркер. Она, дернув плечами, заявила: «Глупость, это исключено».
   – Кабинет сообщается только с коридором?
   – Да… то есть не совсем. Он на первом этаже. Там французское окно, можно выйти наружу. Но один из моих полицейских его проверил: заперто изнутри и в таком положении не открывается снаружи.
   – Но кто-то же мог пройти к нему в кабинет в течение этих десяти минут. Войти на минуту-другую и выйти.
   – Разумеется, только все это отрицают.
   – Ты уже назначил время допросов каждому?
   – Нет, только предупредил, что завтра они все будут вызваны.
   Блейк немного подумал, а потом предложил:
   – Сообщи всем, что будешь допрашивать их как свидетелей не в управлении, а непосредственно на месте происшествия. Получим большие плюсы. Во-первых, вынудим их уточнять показания друг друга. Во-вторых, на месте легче будет установить, кто где находился в течение тех десяти минут, когда произошла смерть Детлога. И труднее будет что-то скрыть, ведь люди, так или иначе, находились во взаимном поле зрения. Нужно максимально восстановить картину того вечера, постараться проиграть ее как на сцене. Наконец, еще один важный момент: мое присутствие на допросах в управлении незаконно с точки зрения процессуальных норм. Не сомневаюсь, что руководство не даст на это разрешение. А на нейтральной, так сказать, почве я могу присутствовать как доверенное лицо мисс Джулии Паркер.
   – Гениально, патрон! Что значит, соблюдать умеренность в пище. А у меня кровь отлила от головы к желудку, и теперь хочется спать.
   – Вот и отправляйся. Завтра позвонишь мне в офис, когда окончательно установишь время встречи в загородном особняке. Съешь еще один бутерброд на дорожку.
   Макс довольно кивнул головой:
   – Ваши идеи одна другой лучше.
   И только уже прощаясь, вдруг вспомнил и полез во внутренний карман форменного пиджака:
   – Я же захватил для вас фотографии. Посмотрите их на досуге.
 
   Проводив гостя, Блейк уселся с пачкой фотографий в кресло и начал не спеша их рассматривать…
   Сначала кабинет общим планом. Видимо, снимали от дверей.
   Просторный, красиво отделанный и меблированный темным деревом. Стол, за которым сидит человек с откинутой на спинку кресла головой. На столе бутылка… Ага, вон, рядом рюмка.
   Так, на следующей фотографии уже более крупный план. Те же бутылка с рюмкой, раскрытая записная или телефонная книжка и сам телефонный аппарат поблизости.
   Он собирался кому-то звонить?.. Или уже успел позвонить до того, как выпил херес с цианистым калием?.. Нужно запросить телефонную станцию о разговорах по данному номеру.
   Что-то, однако, показалось ему вдруг странным на этом фото.
   Блейк некоторое время держал его в руках, то приближая к глазам, то отдаляя… Потом, так и не определившись с возникшим вдруг ощущением, стал смотреть прочие снимки.
   Небольшой круглый столик с несколькими рюмками, салфетками и вазочкой. Вроде бы, в ней какие-то орешки. И еще – предмет, похожий на небольшое серебряное блюдо.
   Что сия композиция означает?
   Видимо, во время делового разговора люди в комнате подходили к столику, наливали себе вино из бутылки, стоявшей на этой серебряной подставке, а перед уходом оставили там свои пустые рюмки.
   Кроме одной. Той, что стоит на столе. Стало быть, покойный Детлог решил выпить еще и в одиночестве.
   Выпить хереса с ядом?..
   На следующем снимке в объективе оказалась молодая женщина. Но не Джулия Паркер. Следовательно, она и есть жена погибшего Лиза.
   Действительно, очень привлекательная, а стройная тонкая фигура красиво подчеркивается коротким облегающим платьем.
   Еще несколько лиц…
   Ладно, с ними можно будет познакомиться завтра.
   Стол совсем крупным планом… Так, книжка не записная, а телефонная, номера на обеих страницах. При увеличении их легко удастся прочесть.
   Он просмотрел еще несколько фотографий кабинета и снимки трупа в разных ракурсах.
   Макс сказал, Джулия Паркер исключила самоубийство, назвала это предположение глупостью. Тогда, как яд попал в рюмку Детлога?.. Кто-то, значит, входил к нему в течение этих примерно десяти минут.
   Часы показывали уже одиннадцать. Поздно, и не стоит заниматься гаданиями. Блейк сложил фотоснимки в конверт. Только завтрашние опросы позволят сформировать ту или иную версию. А кое-что может проясниться уже при утренней встрече с Джулией у него в офисе.
 
   – Скромненько, – оглядев небольшое помещение, с порога заявила гостья.
   – Начинать всегда трудно, – Блейк жестом предложил ей сесть в кресло напротив. – У меня здесь пока даже нет чашек, чтобы предложить вам кофе. Да, честно говоря, кофе тоже нет. Заведу со временем секретаря, тогда и налажу быт.
   – Не надо никакого кофе, Артур. – Она села и сразу же протянула ему небольшую, тонкой белой кожи папочку. – Мой юрист подготовил контракт, взгляните. – Потом поискала глазами. – Однако… пепельница у вас хотя бы есть?
   Блейк растерянно оглядел стол и тут же вспомнил:
   – В шкафу, я сейчас достану.
   – Не трудитесь. Вон в том? Я сама разберусь, а вы читайте.
   Он быстро пробежал стандартную вводную часть о вступающих в соглашение сторонах и тут же, кинув взгляд на следующий раздел, слегка напрягся… Какие-то странные цифры. И особенно – окончательная призовая сумма, если ему удастся раскрыть это дело. Блейку показалось, что по ошибке проставили лишний ноль.
   Гостью позабавило прочитанное по его лицу замешательство:
   – Там нет никаких ошибок, Артур.
   Кроме того в контракте был указан стартовый гонорар и деньги на текущие расходы. Да уж, цифры не маленькие!
   – Вы согласны работать на таких условиях?
   – Должен признаться, я был бы доволен и половиной.
   – Перестаньте, я знаю, что сколько стоит. Расследование убийства главы крупного концерна очень дорогая штука. Подпишите там внизу два экземпляра.
   – С удовольствием. Но обязан вас сначала предупредить, Джулия, об одной правовой особенности в работе частного детектива. – Она вопросительно подняла брови. – Дело в том, что мы не адвокаты, вы понимаете? Я не могу защищать ваши интересы в деле об уголовном преступлении в отношении третьего лица. Тем более, если речь идет об убийстве.
   – Пока не уловила, что из этого следует.
   – То, что я должен буду и вам задавать вопросы, поскольку вы были среди тех, кто мог совершить преступление.
   Ее даже слегка удивило такое предупреждение:
   – Артур, я юридически грамотный человек и, разумеется, знаю, что должна находиться в рамках общих следственных действий. Как мне известно, они должны начаться уже сегодня в семь вечера. Ваш молодой лейтенант предложил всем явиться к этому часу на виллу Детлога.
   – Да, и я тоже туда приеду, но было бы неплохо поговорить о случившемся сразу сейчас. Вы не возражаете?
   – Я обещаю вообще ни в чем вам не возражать, – она поудобней устроилась в кресле. – Начинайте, и там, где нужно, ведите дело без церемоний.
   Блейк улыбнулся, и не потому, что все так удачно складывалось с его деньгами. Приятный, располагающий к себе человек эта красивая женщина. Красивая не чертами лица, они, пожалуй, скорее стандартные, типичные для американок англо-саксонской крови: светло-синеватые глаза в сочетании со светлыми же волосами, прямой чуть вздернутый нос… правильное и привлекательное лицо, не более. А вот все вместе со стройной спортивной фигурой, пластичностью какой-то в движениях, прической без единого случайного волоска, чуть загорелой, не нуждающейся в косметике кожей, все вместе и создает тот притягательный шарм, от которого закружится голова у многих.
   – Все-таки жаль, что мне нечем вас угостить, Джулия.
   – Не горюйте, – блеснули ее красивые белые зубы, – я вам еще предоставлю такую возможность.
   Блейк опять улыбнулся.
   – Знаете, я не буду сейчас задавать вопросы, которые все равно придется задавать этим вечером. Расскажите мне, для начала, о вашей вчерашней компании. И начните, пожалуйста, с покойного Эрни Детлога. Что он был за человек?
   Она не спеша вынула сигарету из какой-то немыслимо красивой перламутровой пачки, прикурила и, пустив тонкий ароматный дымок, чуть сощурила на Блейка глаза.
   – Как ни странно, Эрни можно охарактеризовать довольно просто. Поговорка: «Человек – это целый мир» – к нему не относится, – она чуть подумала. – Был средним студентом Кембриджа, несколькими годами старше нас с Белтамом. Даже посредственным. Знавшим, что ему уже уготовано место за спиной очень богатого папочки. Хотя, не лентяй, – и опять немного подумав, продолжила: – «Деньги должны делать деньги» – мы все этому следуем, но понимаем немного по-разному. Вернее, некоторые люди понимают и что-то еще. Эрни же никогда не стремился, если так можно выразиться, выйти за этот строго очерченный круг. Человек без фантазии, я бы сказала. Но и без комплексов. С нервной системой профессионального хоккеиста: лучше самому дать кому-нибудь в морду, но если и ему дадут, ничего страшного, главное свою игру отыграть.
   – Именно поэтому вы исключаете самоубийство?
   – Не только, но в том числе. – Она докурила сигарету до половины, а потом, ломая, погасила длинный остаток в пепельнице. – Как руководитель концерна он некоторым нравился, некоторым – нет, но отношения умел держать ровные. Полтора года назад женился на Лизе.
   – Очень молоденькая?
   – Не очень. Ей двадцать четыре. Просто выглядит совсем юной. Эрни всегда говорил, что женится только на красавице. Это тоже – как капитал.
   – Брак был счастливым?
   Вопрос, понял Блейк, оказался не очень простым.
   – Трудно сказать. Красивую картинку лучше иметь на стене, а не… – но нужное слово не нашлось, и ее длинные пальцы сделали неопределенное движение в воздухе. – К тому же, Лиза скрытная малопонятная девочка. Итальянка из недавней волны иммиграции. Она даже говорит с небольшим акцентом. И среда. Тоже малопонятная. Для людей нашего круга, во всяком случае. Отец – владелец небольшого итальянского ресторанчика в Филадельфии. Лиза там и работала. Там же ее случайно заметил Эрни. Что еще вам о нем рассказать? – вопрос больше был обращен не к нему, а к себе самой… – Конечно, Эрни никак нельзя назвать пьяницей, но за последний год его интерес к алкоголю заметно вырос.
   – Вчера вечером он много выпил?
   – Совсем еще немного. Не успел.
   В последней фразе ему послышалась неприязнь.
   – Вы сказали, что как руководитель концерна Детлог кому-то нравился, а кому-то нет.
   – О, боюсь, что это сложно расшифровать, Артур. Надо углубляться в профессиональные вопросы. Я готова рассказывать, но, может быть, это все же не для сегодняшнего утра?
   – Согласен. Давайте, поэтому, про остальных.
   – Ну, Лизу я вроде бы обозначила. Как говаривал философ Кант, «вещь в себе». Хотя не исключено, что Сидней или Гарри к ее портрету вам что-нибудь дорисуют.
   – Тогда о старшем брате Детлога.
   – То есть о Гарри. Вообще они с Эрни не родные братья, хотя Гарри носит ту же самую фамилию. Отец Эрни женился на женщине с маленьким ребенком, потом родился сам Эрни. Но его сводный брат со временем выбрал фамилию приемного отца. – Она вдруг коротко рассмеялась. – Гарри! О нем можно долго рассказывать, хотя вряд ли он того заслуживает. – Потом замолчала, будто проигрывая в голове то, что нужно дальше произнести. – Совсем не похож на своего брата. Даже не полная противоположность, а нечто совсем другое. Совершенно без всякого руля, одни паруса, и – куда ветер подует. Авантюрист по натуре. Не дурак, но, знаете, ни к какой серьезной работе по-настоящему не пригоден. Состоит в совете директоров, формально отвечает за реализацию продукции концерна. Фактически же давно все свалил на подчиненных, благо, там есть толковые люди.
   – А в чем тогда проявляется его авантюризм?
   – В чем угодно. Некоторым людям кажется, что удача у них всегда где-то рядом. Вот-вот, и схватят ее за хвост, – ее рука шутливо изобразила в воздухе как это делается. – Некоторое время назад Гарри возомнил, что может играть на фондовой бирже. И в конце концов, очень много спустил. А в последние два года выдумал себе новую идею. Решил разбогатеть на постмодерне. Покупает картины у малоизвестных художников, рассчитывая открыть нового Кандинского или, еще лучше, Ван Гога. Но за отсутствием ума и вкуса, собрал уже целую галерею мусора. Пытается найти неизвестные картины знаменитостей. Несколько раз налетал на подделки.
   – Все это – не дешевое удовольствие, я полагаю.
   – Не дешевое. Гарри нам с Сиднеем все уши прожужжал о последних приобретениях. Но я помню: и год, и полтора года назад он говорил то же самое.
   – То есть, дело у него не двинулось?
   – Конечно, нет. Но хуже, что он забрался в долги.
   – Большие долги?
   Неопределенное движение плеч показало, что слово «большие», применительно к деньгам, они могут понимать слишком по-разному.
   – Во всяком случае, не те долги, которые способен сейчас заплатить.
   – Простите, Джулия, я должен представлять себе все до конца. Кредиты так просто не выдают. Как он сумел набрать значительно больше своих реальных возможностей?
   Она иронически улыбнулась:
   – В банках отлично знают, кто его брат.
   Блейк потер лоб.
   – Это сразу же заставляет меня задать новый вопрос. Такое поведение Гарри Детлога красивым не назовешь. По сути, он злоупотреблял как кредитор, к тому же не мог не понимать, что ведет по отношению к брату грязную игру.
   – Точнее не скажешь.
   – Тогда второй естественный вопрос: Эрни Детлог был в курсе его злоупотреблений?
   – Узнал об этом всего неделю назад. Перед отъездом в Европу, откуда он вернулся как раз вчера днем.
   – Между братьями был конфликт?
   – Нет. Но перед отъездом Эрни предупредил брата о серьезном разговоре, который состоится по его возвращении. А нам с Белтамом тогда устроил целый скандал.
   – Причем здесь вы оба?
   – Мы слишком давно вместе, Артур. Эрни кричал, что с нашей стороны было предательством скрывать от него безобразия брата.
   – Даже до такого дошло?
   – Да, махал листком анонимного письма. Он сразу проверил сообщение «доброжелателя» и упрекал нас в том, что мы, зная все, держали его в неведении.
   – А так и было?
   Она неохотно кивнула.
   – Но почему сам Детлог долго ничего не знал?
   – Потому что те, кто мог сообщить такую информацию, позволяли себе говорить о Гарри при нас, но не при его брате. Мы люди определенного круга, Артур, и там своя этика.
   Звонок прервал разговор, и Блейк, извинившись, взял трубку. А услышав взволнованный голос Макса, сразу насторожился.
   – Патрон, очень неожиданные результаты ночной экспертизы! На рюмке с ядом, из которой отравился покойничек, нет вообще никаких отпечатков пальцев. Она, с внешней стороны, была тщательно вытерта. Как вам такое?! – И не стал дожидаться ответа. – Теперь можно не сомневаться, что кто-то заходил к Детлогу в эти десять минут. Не сам же он это сотворил после смерти.
   – Любопытно, – умышленно равнодушным тоном ответил Блейк. – А звонки из его кабинета?
   – На телефонной станции утверждают, что с данного номера никто в то самое время не разговаривал.
   – Спасибо за информацию. Я заеду к тебе ближе к вечеру, и поговорим подробней по дороге на виллу в моей машине.
   Он положил трубку и, еще раз извинившись, попросил свою гостью:
   – А теперь, Джулия, о последнем человеке из вашей компании, которого вы называли…
   – Сидней Белтам.
   – Да, вот о нем.
   Блейку показалось, что ее лицо посветлело. Или это глаза приобрели теплый оттенок.
   – Сидней – выдающаяся личность, – проговорила она. – И всегда был таким, с первого университетского курса. – Потом улыбнулась, но не собеседнику, а чему-то внутри своей памяти. – Он всегда отличался, даже от самых лучших. Не только умом и способностями. Может быть, это человек нового мира, если такой когда-нибудь будет создан. Потому что у Сиднея невероятно высокие жизненные планки, ориентиры на сверхзадачи, вы понимаете? Кто-то из наших профессоров сказал, что у него потенциал нобелевского лауреата, и был, несомненно, прав. Но Сидней не захотел остаться в академической науке, решил уйти в практическую и экспериментальную фармакологию. У него превосходные идеи и разработки. В полном смысле слова, это наш мозг. Не исключено, что Сид станет создателем революционных лекарств, которые спасут жизни миллионам. – Опять немного странная, с нежным оттенком улыбка блеснула на ее лице. – Все, что он делает, делает на отлично с плюсом. Как и в спорте, которым всю жизнь занимается. У него мастерский пояс по каким-то там восточным боевым искусствам.