Страница:
– Задача ясна? – осведомился комполка, закончив ознакомление своего заместителя с содержанием пакета.
– Так точно! Можно идти отдыхать? – подавляя желание зевнуть – спал же уже! – отчеканил Андрей. Наконец-то начинается! Тем более стоит хорошо выспаться – в первые дни наступления может потребоваться предельное количество вылетов.
– Как отдыхать?!! А подготовиться? – Судя по слегка дрожащим рукам Федоткина, сообщение о предстоящем завтра боевом вылете за линию фронта сильно выбивало того из колеи. Тот момент, которого он так долго опасался, наконец наступил. И немолодой подполковник явно не мог справиться с волнением.
– Чего готовиться? – сонно переспросил Воронов. – Это же один из тех вариантов, к которым мы и готовились последние дни. Цель известна, маршрут проложен, задачи распределены. Первая эскадрилья – непосредственное прикрытие бомбардировщиков, вторая – расчистка пространства над целью, третья – отсечка преследования на отходе. Вы ведете первую, я – вторую…
– Выпьем, может, по сто? – Федоткин вдруг достал откуда-то бутылку, явно еще из тыловых запасов. – За начало боевого пути?
Андрей отрицательно покачал головой:
– Перед боем не пью. А завтра заработаем – вечером наркомовские нальют!
– Н-ну ладно, это я так, для поддержания разговора, – комполка с заметным разочарованием убрал бутылку, но не в глубину чемодана, откуда только что извлек ее, а просто поставил под стол. Что наводило его собеседника на некоторые мысли. – Я тут подумал: что, если мы немного переиграем боевое расписание – я останусь на аэродроме с третьей эскадрильей? Тут вся связь, и я хочу быть в курсе происходящего – вдруг что-то пойдет не так? Ну, а надо будет – взлечу на подмогу с третьей…
– Григорий Степанович! – от возмущения Воронов перешел на неофициальный тон. – Кто-то из нас обязан быть с первой эскадрильей. Ведь именно она выполняет основную задачу – прикрытие! Я не могу бросить вторую – ей предстоит полет сложного профиля, со скоординированными по времени маневрами. Ребята еще недостаточно натренированы, чтобы справиться самим. Нужен непосредственный контроль! А насчет того, что что-то пойдет не так – это обязательно! Поэтому лучше быть в центре событий, а не принимать отрывочные сообщения по радио! В конце концов, для управления и существует передовой командный пункт дивизии. Завтра там наверняка сам комдив будет сидеть!
– Ладно, ладно, убедил! Это я просто размышлял вслух. – Федоткин зло затушил окурок в самодельной пепельнице. – Иди, отдыхай, завтра встаем рано…
Встали действительно рано. В полшестого утра. Тьма долгой зимней ночи еще и не думала уступать позиции утренней заре, когда поднятый по боевой тревоге личный состав полка собрался в здании сельсовета, временно превращенном в столовую. Комполка кратко поставил боевую задачу, после чего все уселись завтракать. Через полчаса три имевшихся в полку грузовичка отвезли пилотов на аэродром. Дорога много времени не отняла, минут пять-семь.
Аэродром встретил их шумом прогреваемых двигателей – дежурный по части поднял мотористов на час раньше. Летчики, получив дополнительный инструктаж от командиров эскадрилий, расселись по кабинам, куда им сразу же подвезли горячий кофе в специальных закрывающихся металлических стаканах. Время еще позволяло, а усилившийся к утру мороз просто требовал обеспечить неподвижно сидящих на своих местах пилотов дополнительным «прогревом». Воронов еще раз напомнил дежурящей на аэродроме здоровенной тетке из БАО, ответственной за питание, подать через сорок минут вторую порцию кофе летчикам третьей эскадрильи. Им предстояло сидеть на морозе еще долго.
– Здорово, Савельич! – приветствовал Андрей своего механика, усаживаясь в кабину и принимая свою чашку с горячим напитком.
– Ну, сокол, передавай тама от меня фрицам привет! И погорячее! – перекрикивая шум двигателя, напутствовал его «дед».
– Передам, не беспокойся!
В семь десять начинавший алеть восток затмил яркий свет зеленой сигнальной ракеты. Воронов махнул Савельичу, чтобы тот убрал колодки из-под колес, и плавно двинул вперед сектор газа. Он с ведомым и вторая эскадрилья взлетали первыми.
Сделав два круга над полосой, Андрей, поднимаясь по спирали, оказался на высоте три километра, где присоединился к трем десяткам пикировщиков Ар-2, взлетевших с соседнего аэродрома и ожидавших истребительного прикрытия. Накренив самолет, посмотрел вниз. Поблескивая на рассветном солнце плексигласом фонарей кабин, поднимались по спирали истребители второй эскадрильи. А на земле черные точки бежали по полосе, оставляя за собой шикарный густой и вихрящийся белый хвост, которому позавидовала бы любая комета – это пошли на взлет самолеты первой. Да, и на войне случается – выпадает минутка полюбоваться окружающими красотами.
Первая эскадрилья, возглавляемая Федоткиным, заняв эшелон, пристроилась к вставшим на курс бомберам и, используя избыток скорости, начала ходить над ними змейкой. Значит, время любоваться истекло, и надо начинать работать. Воронов покачал крыльями – до появления над целью радиообмен был категорически запрещен – и, прибавив газу, вырвался вперед. За ним потянулась вторая эскадрилья. Андрей перевел машину в набор высоты. Оглянулся – как и условились, за ним, кроме ведомого, последовало только первое звено, а два других, прекратив набор на высоте четыре километра, разошлись широкой змейкой, чтобы вскоре сойтись на пересекающихся курсах. За всеми этими эволюциями незаметно пересекли небольшую речушку, являвшуюся на данном участке линией фронта. Впрочем, картинка внизу от этого никак не изменилась – все тот же заснеженный лес. Только на краю сознания слабо забилась паническая мысль – внизу ведь враги! Летом Воронову категорически запрещали летать над занятой противником территорией, поэтому такое ощущение было для него внове.
Но времени на рефлексии не оставалось. Загнав посторонние мысли куда поглубже, Андрей энергично завертел головой, пытаясь держать под контролем обстановку и отслеживать местоположение своих подчиненных. Это было сложно. Одно из «нижних» звеньев он прочно потерял из виду и, как ни пытался, обнаружить его не мог. Оставалось надеяться, что ребята не сильно отклонились от маршрута.
На пяти с половиной километрах группа Воронова прекратила набор. Достаточно, чтобы обнаружить возможно висящих над целью свободных охотников. И уклониться от атаки. Главное – чтобы те не свалились на бомберов, помешав выполнению задания.
Вскоре показалась цель – небольшой городок. Скорее даже, поселок. В немногочисленных сохранившихся в нем зданиях располагался штаб прикрывавшей этот участок фронта немецкой пехотной дивизии и ее же склады. Все это и необходимо было уничтожить.
Проходя на высоте над поселком, Андрей с удовлетворением убедился, что ребята не ошиблись на маршруте – оба «нижних» звена на скорости сошлись прямо над целью и опять разошлись. Небо чистое, противника не наблюдается, и уже через минуту на голову сонным немцам обрушатся «гостинцы». А немцы действительно сонные – даже зенитного огня не открыли. Хотя нет, вон протянулась первая неуверенная пульсирующая полоска – заработала мелкокалиберная зенитная артиллерия. Ну, на такой высоте она нам не сильно страшна, так же, как и подходящим уже на боевом курсе пикировщикам. А группа Воронова тем временем ушла вперед – предотвратить прорыв истребителей противника из немецкого тыла.
Ожило радио:
– Я Тюлень, начинаю атаку! Маленькие[Маленькие – кодовое обозначение истребителей.], спасибо за проводку! – это командир бомбардировщиков. – Странник, тут Дрозд, как обстановка? – а это уже Федоткин запрашивал Андрея. Позывной «Странник» Воронов выбрал себе, разумеется, не без задней мысли, но догадаться о его подноготной тут, конечно, не мог никто, даже сам товарищ Сталин.
– Чисто! – ответил он. – Продолжаю патрулирование!
Прошло несколько минут. Пикировщики, выполнив два захода, построились и легли на обратный курс. Комполка со своей эскадрильей продолжил их сопровождать. А Андрей и его группа задержались – проконтролировать результаты налета и отсечь возможное преследование. Внезапно эфир снова ожил:
– Я Тюлень, атакован противником! Маленькие, прикройте!
– Я Дрозд, противника не наблюдаю! – раздался после некоторой задержки голос Федоткина.
Следующие несколько минут эфир был занят руганью, к концу состоявшей уже из сплошных матов. Андрей, дав полный газ в попытке догнать ушедшую уже почти к линии фронта группу, лихорадочно пытался по обрывкам переговоров восстановить картину происходящего. Получалось, что истребители противника появились с перпендикулярного направления и атаковали с ходу, пользуясь преимуществом в скорости. Но сколькими группами он действовал и атаковал ли повторно, оставалось непонятным.
– Странник, где ты?!! Нужна помощь немедленно! – в искаженном радио голосе Федоткина тем не менее легко читались истерические нотки. Видимо, тот так и не смог овладеть ситуацией.
– Соловей, почему я тебя до сих пор не вижу? – продолжал надрываться в эфире комполка. Теперь уже по адресу командира третьей эскадрильи, взлетевшей навстречу.
Андрей на самом деле тоже несколько растерялся. Все же контролировать действия такой большой группы самолетов ему еще не приходилось. И почему врагу удалось прорваться к бомбардировщикам, несмотря на вроде бы продуманный до мелочей план, он пока не понимал. Тем временем ругань в эфире понемногу стихла. Видимо, немцы, удовлетворившись достигнутым, вышли из боя, да и бомберы были уже над нашей территорией. Вздохнув, Воронов повел группу курсом на аэродром. Уже привычно крутя головой в поиске угроз в небе, он краем глаза заметил, как белая заснеженная поверхность земли начала вспухать красивыми фонтанами. Это заговорила наша артиллерия.
Глава 5
– Так точно! Можно идти отдыхать? – подавляя желание зевнуть – спал же уже! – отчеканил Андрей. Наконец-то начинается! Тем более стоит хорошо выспаться – в первые дни наступления может потребоваться предельное количество вылетов.
– Как отдыхать?!! А подготовиться? – Судя по слегка дрожащим рукам Федоткина, сообщение о предстоящем завтра боевом вылете за линию фронта сильно выбивало того из колеи. Тот момент, которого он так долго опасался, наконец наступил. И немолодой подполковник явно не мог справиться с волнением.
– Чего готовиться? – сонно переспросил Воронов. – Это же один из тех вариантов, к которым мы и готовились последние дни. Цель известна, маршрут проложен, задачи распределены. Первая эскадрилья – непосредственное прикрытие бомбардировщиков, вторая – расчистка пространства над целью, третья – отсечка преследования на отходе. Вы ведете первую, я – вторую…
– Выпьем, может, по сто? – Федоткин вдруг достал откуда-то бутылку, явно еще из тыловых запасов. – За начало боевого пути?
Андрей отрицательно покачал головой:
– Перед боем не пью. А завтра заработаем – вечером наркомовские нальют!
– Н-ну ладно, это я так, для поддержания разговора, – комполка с заметным разочарованием убрал бутылку, но не в глубину чемодана, откуда только что извлек ее, а просто поставил под стол. Что наводило его собеседника на некоторые мысли. – Я тут подумал: что, если мы немного переиграем боевое расписание – я останусь на аэродроме с третьей эскадрильей? Тут вся связь, и я хочу быть в курсе происходящего – вдруг что-то пойдет не так? Ну, а надо будет – взлечу на подмогу с третьей…
– Григорий Степанович! – от возмущения Воронов перешел на неофициальный тон. – Кто-то из нас обязан быть с первой эскадрильей. Ведь именно она выполняет основную задачу – прикрытие! Я не могу бросить вторую – ей предстоит полет сложного профиля, со скоординированными по времени маневрами. Ребята еще недостаточно натренированы, чтобы справиться самим. Нужен непосредственный контроль! А насчет того, что что-то пойдет не так – это обязательно! Поэтому лучше быть в центре событий, а не принимать отрывочные сообщения по радио! В конце концов, для управления и существует передовой командный пункт дивизии. Завтра там наверняка сам комдив будет сидеть!
– Ладно, ладно, убедил! Это я просто размышлял вслух. – Федоткин зло затушил окурок в самодельной пепельнице. – Иди, отдыхай, завтра встаем рано…
Встали действительно рано. В полшестого утра. Тьма долгой зимней ночи еще и не думала уступать позиции утренней заре, когда поднятый по боевой тревоге личный состав полка собрался в здании сельсовета, временно превращенном в столовую. Комполка кратко поставил боевую задачу, после чего все уселись завтракать. Через полчаса три имевшихся в полку грузовичка отвезли пилотов на аэродром. Дорога много времени не отняла, минут пять-семь.
Аэродром встретил их шумом прогреваемых двигателей – дежурный по части поднял мотористов на час раньше. Летчики, получив дополнительный инструктаж от командиров эскадрилий, расселись по кабинам, куда им сразу же подвезли горячий кофе в специальных закрывающихся металлических стаканах. Время еще позволяло, а усилившийся к утру мороз просто требовал обеспечить неподвижно сидящих на своих местах пилотов дополнительным «прогревом». Воронов еще раз напомнил дежурящей на аэродроме здоровенной тетке из БАО, ответственной за питание, подать через сорок минут вторую порцию кофе летчикам третьей эскадрильи. Им предстояло сидеть на морозе еще долго.
– Здорово, Савельич! – приветствовал Андрей своего механика, усаживаясь в кабину и принимая свою чашку с горячим напитком.
– Ну, сокол, передавай тама от меня фрицам привет! И погорячее! – перекрикивая шум двигателя, напутствовал его «дед».
– Передам, не беспокойся!
В семь десять начинавший алеть восток затмил яркий свет зеленой сигнальной ракеты. Воронов махнул Савельичу, чтобы тот убрал колодки из-под колес, и плавно двинул вперед сектор газа. Он с ведомым и вторая эскадрилья взлетали первыми.
Сделав два круга над полосой, Андрей, поднимаясь по спирали, оказался на высоте три километра, где присоединился к трем десяткам пикировщиков Ар-2, взлетевших с соседнего аэродрома и ожидавших истребительного прикрытия. Накренив самолет, посмотрел вниз. Поблескивая на рассветном солнце плексигласом фонарей кабин, поднимались по спирали истребители второй эскадрильи. А на земле черные точки бежали по полосе, оставляя за собой шикарный густой и вихрящийся белый хвост, которому позавидовала бы любая комета – это пошли на взлет самолеты первой. Да, и на войне случается – выпадает минутка полюбоваться окружающими красотами.
Первая эскадрилья, возглавляемая Федоткиным, заняв эшелон, пристроилась к вставшим на курс бомберам и, используя избыток скорости, начала ходить над ними змейкой. Значит, время любоваться истекло, и надо начинать работать. Воронов покачал крыльями – до появления над целью радиообмен был категорически запрещен – и, прибавив газу, вырвался вперед. За ним потянулась вторая эскадрилья. Андрей перевел машину в набор высоты. Оглянулся – как и условились, за ним, кроме ведомого, последовало только первое звено, а два других, прекратив набор на высоте четыре километра, разошлись широкой змейкой, чтобы вскоре сойтись на пересекающихся курсах. За всеми этими эволюциями незаметно пересекли небольшую речушку, являвшуюся на данном участке линией фронта. Впрочем, картинка внизу от этого никак не изменилась – все тот же заснеженный лес. Только на краю сознания слабо забилась паническая мысль – внизу ведь враги! Летом Воронову категорически запрещали летать над занятой противником территорией, поэтому такое ощущение было для него внове.
Но времени на рефлексии не оставалось. Загнав посторонние мысли куда поглубже, Андрей энергично завертел головой, пытаясь держать под контролем обстановку и отслеживать местоположение своих подчиненных. Это было сложно. Одно из «нижних» звеньев он прочно потерял из виду и, как ни пытался, обнаружить его не мог. Оставалось надеяться, что ребята не сильно отклонились от маршрута.
На пяти с половиной километрах группа Воронова прекратила набор. Достаточно, чтобы обнаружить возможно висящих над целью свободных охотников. И уклониться от атаки. Главное – чтобы те не свалились на бомберов, помешав выполнению задания.
Вскоре показалась цель – небольшой городок. Скорее даже, поселок. В немногочисленных сохранившихся в нем зданиях располагался штаб прикрывавшей этот участок фронта немецкой пехотной дивизии и ее же склады. Все это и необходимо было уничтожить.
Проходя на высоте над поселком, Андрей с удовлетворением убедился, что ребята не ошиблись на маршруте – оба «нижних» звена на скорости сошлись прямо над целью и опять разошлись. Небо чистое, противника не наблюдается, и уже через минуту на голову сонным немцам обрушатся «гостинцы». А немцы действительно сонные – даже зенитного огня не открыли. Хотя нет, вон протянулась первая неуверенная пульсирующая полоска – заработала мелкокалиберная зенитная артиллерия. Ну, на такой высоте она нам не сильно страшна, так же, как и подходящим уже на боевом курсе пикировщикам. А группа Воронова тем временем ушла вперед – предотвратить прорыв истребителей противника из немецкого тыла.
Ожило радио:
– Я Тюлень, начинаю атаку! Маленькие[Маленькие – кодовое обозначение истребителей.], спасибо за проводку! – это командир бомбардировщиков. – Странник, тут Дрозд, как обстановка? – а это уже Федоткин запрашивал Андрея. Позывной «Странник» Воронов выбрал себе, разумеется, не без задней мысли, но догадаться о его подноготной тут, конечно, не мог никто, даже сам товарищ Сталин.
– Чисто! – ответил он. – Продолжаю патрулирование!
Прошло несколько минут. Пикировщики, выполнив два захода, построились и легли на обратный курс. Комполка со своей эскадрильей продолжил их сопровождать. А Андрей и его группа задержались – проконтролировать результаты налета и отсечь возможное преследование. Внезапно эфир снова ожил:
– Я Тюлень, атакован противником! Маленькие, прикройте!
– Я Дрозд, противника не наблюдаю! – раздался после некоторой задержки голос Федоткина.
Следующие несколько минут эфир был занят руганью, к концу состоявшей уже из сплошных матов. Андрей, дав полный газ в попытке догнать ушедшую уже почти к линии фронта группу, лихорадочно пытался по обрывкам переговоров восстановить картину происходящего. Получалось, что истребители противника появились с перпендикулярного направления и атаковали с ходу, пользуясь преимуществом в скорости. Но сколькими группами он действовал и атаковал ли повторно, оставалось непонятным.
– Странник, где ты?!! Нужна помощь немедленно! – в искаженном радио голосе Федоткина тем не менее легко читались истерические нотки. Видимо, тот так и не смог овладеть ситуацией.
– Соловей, почему я тебя до сих пор не вижу? – продолжал надрываться в эфире комполка. Теперь уже по адресу командира третьей эскадрильи, взлетевшей навстречу.
Андрей на самом деле тоже несколько растерялся. Все же контролировать действия такой большой группы самолетов ему еще не приходилось. И почему врагу удалось прорваться к бомбардировщикам, несмотря на вроде бы продуманный до мелочей план, он пока не понимал. Тем временем ругань в эфире понемногу стихла. Видимо, немцы, удовлетворившись достигнутым, вышли из боя, да и бомберы были уже над нашей территорией. Вздохнув, Воронов повел группу курсом на аэродром. Уже привычно крутя головой в поиске угроз в небе, он краем глаза заметил, как белая заснеженная поверхность земли начала вспухать красивыми фонтанами. Это заговорила наша артиллерия.
Глава 5
– Странник, я Дрозд, немедленно займите эшелон 15! – прохрипел, шипя помехами, шлемофон.
«Вот достал, урод! Тебе позывным не Дрозд надо было выбрать, а Дятел!» – Андрей чуть было не выжал тангетку радиопередатчика, собираясь высказать все, что он думает о личности собеседника и его дурацких указаниях, но в последний момент сдержался. «Сделаем вид, что нет связи, пусть поорет пока! Хрена с два я ему сейчас спущусь до полутора тысяч!» – решил он, продолжая набор высоты. Только через минуты полторы, набрав четыре тысячи метров и развернувшись, сообщил наконец надрывавшемуся в эфире респонденту:
– Здесь Странник, выполняю снижение в направлении заданного квадрата!
После чего прибрал немного газ, и машина заскользила вниз, постепенно набирая скорость в пологом пикировании. Чтобы не переохладить двигатель, прикрыл створки радиатора. За Вороновым потянулся его ведомый Паша Гроховский и сопровождающее звено. Специальной команды им не требовалось, действия были многократно отработаны на совместных занятиях. И, в соответствии с принципом «высота – скорость – маневр», разработанным в другом мире малоизвестным пока здесь асом Александром Покрышкиным, появился прямо над головами советских пехотинцев, штурмующих вражескую линию обороны, которых и требовалось обезопасить от действий немецкой авиации. Причем на скорости, превышающей максимальную в горизонтальном полете.
Никакой угрозы для наших войск в воздухе не оказалось, и Андрей, не тратя накопленную энергию на ненужное сейчас маневрирование, потянул ручку на себя, одновременно прибавляя обороты. Его звено взмыло вверх, опять разменивая скорость на высоту. Именно такие «качели», обеспечивавшие преимущество в энергии над встретившимся в любой точке размашистого синусоидального маршрута противником, и являлись «изюминкой» метода Покрышкина. При этом второе звено сейчас уже подбиралось к вершине «горки», а третье, развернувшись на высоте, начало пикирование к обороняемому квадрату, готовясь «заступить на дежурство» над ним. Таким образом, каждое звено выполняло «качели» в своей фазе, и над нашими войсками в любой момент находилась обладающая скоростью, а значит – преимуществом четверка истребителей. И еще две в минутной досягаемости. Что было гораздо эффективнее, чем если бы вся эскадрилья одновременно толклась бы на малой высоте над заданной точкой. Чего так яростно требовал по радио сидящий на полковом КП Федоткин…
…Командир полка сидел на КП не случайно. Тот памятный первый вылет на прикрытие бомбардировщиков неделю назад стал для него на данный момент и последним. Едва Андрей после приземления выпрыгнул из кабины, как подвергся яростной атаке Федоткина, несвязно обвинявшего его во всех грехах. Позже, когда немного подуспокоившийся командир провел вместе с командирами эскадрилий нормальный разбор вылета, от прямых претензий к Воронову все же воздержался. Так как и ежу было понятно, что находившаяся с противоположной стороны группа Андрея обнаружить и перехватить скрытно подобравшегося, наверняка с помощью наведения с наземного командного пункта, противника никак не могла. Как показал разбор, вражеские истребители шли на высоте вдоль линии фронта, перпендикулярно курсу отходящих от цели советских бомбардировщиков. Опытные воздушные волки точно знали, что делают – на отходе от успешно разбомбленной цели экипажи наших самолетов несколько расслабились, к тому же встававшее на востоке солнце било им прямо в глаза, серьезно ухудшая обзор. Идеальный момент для атаки, гораздо лучше, чем при подходе бомбардировщиков к цели. Ну а то, что те уже успели сбросить свой смертоносный груз на головы солдатам Вермахта, экспертов Люфтваффе интересовало намного меньше, чем возможность с максимальной безопасностью для себя, любимых, записать еще несколько побед на собственный счет. Тем более что, кроме морального удовлетворения, это приносило еще и немалые материальные выгоды – давний знакомец Андрея рейхсмаршал Геринг денег для поощрения своих питомцев не жалел.
В итоге шестерка или восьмерка (точно уставить не удалось – необкатанные еще фронтом и ослепленные солнцем летчики полка вообще с трудом успели заметить молниеносно атаковавшего противника) «мессеров» по очереди парами «упала» на шедшие четверками пикировщики, стреляя в упор и сразу же уходя на высоту. Атаку они, заметив истребительное сопровождение, не повторили, удовлетворившись пятью «сбитыми». Сбиты они, правда, были лишь на кадрах установленных на «Мессершмиттах» фотопулеметов, зафиксировавших многочисленные попадания по советским бомбардировщикам. На самом деле в конце концов упал только один, а остальные четыре поврежденных с трудом, но дотянули до своего аэродрома. Зато потом немецкие асы будут хвастаться длиннейшим списком побед…
Но дело было не в том, что пикировщики, по сути, дешево отделались, а в неспособности истребителей сопровождения оказать отпор. Формально, конечно, виновата была эскадрилья, непосредственно сопровождавшая бомберы, но обвинять их никто не стал. Во-первых, потому что вел ее сам командир полка, а во-вторых – все прекрасно понимали, что при той ситуации сделать пилоты эскадрильи ничего ровным счетом не могли, даже если бы вовремя заметили врага. У противника было тактическое превосходство, и он умело использовал его.
В результате Федоткин заявил, что, находясь в воздухе, нормально командовать боем он не мог. Вот если бы он находился на КП, то смог бы вовремя поднять в воздух третью эскадрилью, которая перехватила бы врага. Воронов решил тогда не возражать, хотя ему-то было ясно, что нахождение комполка на КП в данном случае помогло бы, как мертвому припарки. Налицо имелся серьезный тактический просчет, и впредь следовало подходить к планированию вылетов тщательнее, учитывая все возможные варианты. Ведь он почему-то считал, что на отходе противник может только преследовать бомбардировщики. Тут бы третья эскадрилья действительно могла помочь. А о возможности засады на обратном пути не догадался.
Зато Федоткин с тех пор участвовать в вылетах, под предлогом необходимости присутствия на командном пункте, перестал…
…Новый голос в наушниках шлемофона оторвал Андрея от невеселых воспоминаний. Доносившийся оттуда хриплый бас принадлежал не изрядно поднадоевшему своими неуместными указаниями командиру полка, а наблюдателю с передового поста управления, располагавшемуся практически в атакующих порядках советских войск и поэтому гораздо более информированному:
– Странник, внимание, курсом 230 подходит большая группа самолетов!
Воронов внимательно посмотрел в указанном направлении, то есть на юго-запад. На расстоянии километров в десять-двенадцать действительно обнаружилось множество черных точек. Определить типы самолетов с такого расстояния не представлялось возможным, но, судя по построению, в центре шла плотная группа из двух-трех десятков бомбардировщиков, вокруг которых увивалось примерно такое же количество истребителей. Черт, а ведь где-то в том направлении, в глубине территории противника, должна была патрулировать эскадрилья из соседнего истребительного полка, именно с задачей заранее обнаружить подкрадывающегося противника! Просмотрели! И, как назло, единственная на этом участке фронта радиолокационная станция, которая и так с трудом покрывала чуть более половины воздушного пространства, находящегося в зоне ответственности истребительной авиадивизии, была позавчера уничтожена спецрейдом ночных бомбардировщиков противника. Немцы наконец осознали всю серьезность угрозы от РЛС и принимали огромные усилия для их нейтрализации. А у нас таких станций до сих пор было раз, два – и обчелся, и другой, вместо уничтоженной, просто не имелось в наличии. Пока выделят из резерва Ставки (если они там вообще есть), пока привезут и установят… Как минимум месяц можно не беспокоиться. Так что обнаруживать противника опять приходилось «дедовскими» методами. А ведь за прошедшие с начала наступления две недели противодействие немецкой авиации сильно повысилось. Из-за переброски сюда дополнительных сил, в том числе за счет значительного ослабления ПВО Рейха, в небе которого немногочисленные еще соединения английских и американских «летающих крепостей» теперь могли вздохнуть свободнее. Да и не баловавшие в начале наступления метеоусловия в последнюю неделю сильно улучшились. Установившаяся ясная безветренная погода позволила авиаторам резвиться на полную катушку.
Андрей быстро прикинул расклад. Получалось не очень весело. При обычной для бомберов скорости те будут над нашими войсками минуты через полторы-две. Перехватить можно, но атаковать придется только один раз. Больше не успеть. Хотя, если идти бомбовозам прямо в лоб, возможно, удастся и дважды. Но дадут ли развернуться после атаки немецкие истребители прикрытия? Они далеко не лопухи…
– Странник, эскадрилья усиления уже взлетела, – раздался в шлемофоне вместо прежнего баса на этот раз уже сочный баритон. «Это еще кто на мою голову?» – промелькнула на краю сознания мысль и исчезла, так как внимание Воронова было уже полностью поглощено выполнением маневра сближения. – Но она не успеет, – продолжал тем временем спокойно вещать баритон. – Поэтому вся надежда на тебя!
– Уже атакую! – ответил загадочному респонденту Андрей и добавил, теперь для своей эскадрильи: – Всем атаковать бомбардировщики в лоб! Разомкнуть звенья и атаковать по отдельности! Бить по ведущим звеньев! После этого действовать по обстановке!
Вот так. Тактическая заготовка рассчитывалась на противодействие маленьким группам самолетов противника, незаметно пробравшимся к цели. Большие группы должны были засечь издалека и вызвать в подкрепление дежурящую на земле в полной готовности эскадрилью. Но не засекли. Поэтому теперь может сработать только простой, как топор, метод – лобовая атака. Еще по мемуарам Андрей помнил, что если запугать пилота, а лучше – сбить самолет ведущего, то вся группа побросает бомбы и попытается выйти из боя. Или, по меньшей мере, рассеется и сойдет с боевого курса, что даст дополнительный резерв времени на ее уничтожение. Да вот шансов дожить до повторной атаки в данных условиях не очень много…
Запасенная на «качелях» энергия позволила рвануть навстречу противнику сразу на максимальной скорости. За считаные секунды (а за каждую из них расстояние до врага уменьшалось на три сотни метров) стали ясно различимы характерные силуэты восемьдесят восьмых «Юнкерсов», идущих тройками. Всего таких звеньев было восемь. А справа и слева от выстроенного клином бомбардировочного штаффеля вертелись по шесть пар истребителей. Однако их силуэты на привычных «худых» никак не походили. Широкий нос, более округлые формы… Андрей в попытке вспомнить, кому принадлежит явно знакомый силуэт, чуть было не оторвал руки от управления, чтобы почесать в затылке, но вовремя опомнился. «Итальянцы, что ли? Да нет, у тех фюзеляж характерной изогнутой формы. Не спутать… Тьфу, черт, это же «Фокке-Вульф-190»! Но что он здесь делает?» Насколько знал Воронов, единственное опытное подразделение, оснащенное этим новым немецким истребителем, на данный момент должно было заниматься защитой небесного пространства над Рейхом. Значит, дело у них настолько плохо, что пришлось и этих сюда перебросить? Вот так встреча! Только, ребята, извините, с вами поздороваемся во вторую очередь. Сначала бомберы!
Время как бы размазалось, потекло неспешным, но неумолимым потоком. Вот три пары «фок» с правого фланга, прибавив газу, обогнали свои бомбардировщики – заметили угрозу, гады! Нет, мы не свернем, нельзя! Страшно, но нельзя! Атаковать на встречно-пересекающемся курсе им будет непросто – трудно попасть. Ну, а попадут – значит, не судьба…
Вот уже, немного слева, быстро выросшие в размерах носы немецких истребителей вспыхивают двумя яркими цветками пулеметных очередей, им вторят еще более мощные в корнях крыльев – пушечные. Вражеские пилоты открыли огонь из всех стрелковых точек одновременно, чтобы за считаную долю секунды обрушить на стремительно проносящегося мимо противника залп максимальной мощности. Дымные трассы проходят впритирку к машине Андрея, немного выше и сзади. Промазали! Силуэты «Фокке-Вульфов» моментально исчезают из поля зрения, оказавшись далеко позади, за бронеспинкой. Что с ведомым? Ему тоже повезло или?.. Узнаем после атаки, сейчас нельзя отвлекаться даже на миг!
Блистер переднего «Юнкерса» – ведущего всей вражеской группы – прочно утвердился в центре прицельной сетки. Сбить этого гада – сделать две трети всего дела. Но враг не собирался спокойно ждать решения своей участи – передний стрелок немецкого бомбардировщика, уже смутно различимый за отблесками стекол кабины, открыл огонь из пулемета. Близко, но мимо! Ответить хочется, но нельзя – собьется прицел, а еще далеко. Нет, надо бить наверняка! Еще полсекунды – удар бешено бьющегося загнанным зверем в груди сердца – вот теперь пора! Пальцы выжимают гашетку. Блистер занимающего уже весь прицел, смертельно близкого – метров двести – «Юнкерса» буквально взрывается облаком из мелких осколков стекла и кусков тел членов экипажа, красноватым от их же крови. Это Андрей скорее домыслил, чем увидел – времени на любование делом рук своих не было. Совсем. До столкновения со стремительно несущимся навстречу фюзеляжем пораженного противника меньше секунды. Руки Воронова изо всех сил тянут на себя вязко упирающуюся ручку управления, пересиливая воздушный поток и буквально ставя самолет на дыбы. Горящая, уже окутанная черным дымом туша бомбардировщика в самый последний момент уходит куда-то вниз. Треск справа! От перегрузки чернеет в глазах так, что приходится отпустить ручку. Неужели столкновения избежать не удалось? Андрей оглянулся по сторонам. В правом крыле – небольшая рваная дыра. Видимо, напоролся на какой-то оторвавшийся элемент конструкции кабины поверженного врага. А остальное вроде бы в порядке. Других повреждений не наблюдается, самолет устойчиво набирает высоту в крутой горке.
Воронов осторожно тронул немного дрожащими от пережитого руками органы управления. Машина охотно подчинилась своему хозяину, легко перейдя от почти вертикального подъема к выполнению петли. Только немного клонило вправо. Ну, это ерунда, скомпенсируем! Когда самолет лег на спину в верхней части петли, Андрей огляделся по сторонам. Это, конечно, следовало сделать раньше, сразу после выхода из атаки, но летчик был не в состоянии четко соображать. Что же, лучше поздно, чем никогда!
К радости Андрея, его ведомый Паша оказался цел и находился почти там, где ему и положено – за хвостом своего ведущего. Выяснение подробностей произошедшего с ним Воронов отложил на потом, а пока взглянул вниз. Там решался исход боя. Обезглавленный штаффель тем не менее продолжал еще идти боевым курсом, хотя его стройный порядок изрядно нарушился. Цель близка, пожалуй, они справятся и без ведущего. Но уже подходили разрозненными парами, как и приказал Андрей, приотставшие истребители остальных звеньев. Все случилось за считаные секунды, пока самолет Воронова лениво переваливал через верхнюю точку петли. Две пары первого звена почти одновременно прорвались к бомбардировщикам. Ведущий одной поймал очередь от выскочившего вперед «Фокке-Вульфа», и его дымящийся силуэт ушел по параболе вниз. Но его ведомый продолжил атаку. Попал – головной «Юнкерс» одной из троек вспыхнул и, перевернувшись, «посыпался» к земле.
«Вот достал, урод! Тебе позывным не Дрозд надо было выбрать, а Дятел!» – Андрей чуть было не выжал тангетку радиопередатчика, собираясь высказать все, что он думает о личности собеседника и его дурацких указаниях, но в последний момент сдержался. «Сделаем вид, что нет связи, пусть поорет пока! Хрена с два я ему сейчас спущусь до полутора тысяч!» – решил он, продолжая набор высоты. Только через минуты полторы, набрав четыре тысячи метров и развернувшись, сообщил наконец надрывавшемуся в эфире респонденту:
– Здесь Странник, выполняю снижение в направлении заданного квадрата!
После чего прибрал немного газ, и машина заскользила вниз, постепенно набирая скорость в пологом пикировании. Чтобы не переохладить двигатель, прикрыл створки радиатора. За Вороновым потянулся его ведомый Паша Гроховский и сопровождающее звено. Специальной команды им не требовалось, действия были многократно отработаны на совместных занятиях. И, в соответствии с принципом «высота – скорость – маневр», разработанным в другом мире малоизвестным пока здесь асом Александром Покрышкиным, появился прямо над головами советских пехотинцев, штурмующих вражескую линию обороны, которых и требовалось обезопасить от действий немецкой авиации. Причем на скорости, превышающей максимальную в горизонтальном полете.
Никакой угрозы для наших войск в воздухе не оказалось, и Андрей, не тратя накопленную энергию на ненужное сейчас маневрирование, потянул ручку на себя, одновременно прибавляя обороты. Его звено взмыло вверх, опять разменивая скорость на высоту. Именно такие «качели», обеспечивавшие преимущество в энергии над встретившимся в любой точке размашистого синусоидального маршрута противником, и являлись «изюминкой» метода Покрышкина. При этом второе звено сейчас уже подбиралось к вершине «горки», а третье, развернувшись на высоте, начало пикирование к обороняемому квадрату, готовясь «заступить на дежурство» над ним. Таким образом, каждое звено выполняло «качели» в своей фазе, и над нашими войсками в любой момент находилась обладающая скоростью, а значит – преимуществом четверка истребителей. И еще две в минутной досягаемости. Что было гораздо эффективнее, чем если бы вся эскадрилья одновременно толклась бы на малой высоте над заданной точкой. Чего так яростно требовал по радио сидящий на полковом КП Федоткин…
…Командир полка сидел на КП не случайно. Тот памятный первый вылет на прикрытие бомбардировщиков неделю назад стал для него на данный момент и последним. Едва Андрей после приземления выпрыгнул из кабины, как подвергся яростной атаке Федоткина, несвязно обвинявшего его во всех грехах. Позже, когда немного подуспокоившийся командир провел вместе с командирами эскадрилий нормальный разбор вылета, от прямых претензий к Воронову все же воздержался. Так как и ежу было понятно, что находившаяся с противоположной стороны группа Андрея обнаружить и перехватить скрытно подобравшегося, наверняка с помощью наведения с наземного командного пункта, противника никак не могла. Как показал разбор, вражеские истребители шли на высоте вдоль линии фронта, перпендикулярно курсу отходящих от цели советских бомбардировщиков. Опытные воздушные волки точно знали, что делают – на отходе от успешно разбомбленной цели экипажи наших самолетов несколько расслабились, к тому же встававшее на востоке солнце било им прямо в глаза, серьезно ухудшая обзор. Идеальный момент для атаки, гораздо лучше, чем при подходе бомбардировщиков к цели. Ну а то, что те уже успели сбросить свой смертоносный груз на головы солдатам Вермахта, экспертов Люфтваффе интересовало намного меньше, чем возможность с максимальной безопасностью для себя, любимых, записать еще несколько побед на собственный счет. Тем более что, кроме морального удовлетворения, это приносило еще и немалые материальные выгоды – давний знакомец Андрея рейхсмаршал Геринг денег для поощрения своих питомцев не жалел.
В итоге шестерка или восьмерка (точно уставить не удалось – необкатанные еще фронтом и ослепленные солнцем летчики полка вообще с трудом успели заметить молниеносно атаковавшего противника) «мессеров» по очереди парами «упала» на шедшие четверками пикировщики, стреляя в упор и сразу же уходя на высоту. Атаку они, заметив истребительное сопровождение, не повторили, удовлетворившись пятью «сбитыми». Сбиты они, правда, были лишь на кадрах установленных на «Мессершмиттах» фотопулеметов, зафиксировавших многочисленные попадания по советским бомбардировщикам. На самом деле в конце концов упал только один, а остальные четыре поврежденных с трудом, но дотянули до своего аэродрома. Зато потом немецкие асы будут хвастаться длиннейшим списком побед…
Но дело было не в том, что пикировщики, по сути, дешево отделались, а в неспособности истребителей сопровождения оказать отпор. Формально, конечно, виновата была эскадрилья, непосредственно сопровождавшая бомберы, но обвинять их никто не стал. Во-первых, потому что вел ее сам командир полка, а во-вторых – все прекрасно понимали, что при той ситуации сделать пилоты эскадрильи ничего ровным счетом не могли, даже если бы вовремя заметили врага. У противника было тактическое превосходство, и он умело использовал его.
В результате Федоткин заявил, что, находясь в воздухе, нормально командовать боем он не мог. Вот если бы он находился на КП, то смог бы вовремя поднять в воздух третью эскадрилью, которая перехватила бы врага. Воронов решил тогда не возражать, хотя ему-то было ясно, что нахождение комполка на КП в данном случае помогло бы, как мертвому припарки. Налицо имелся серьезный тактический просчет, и впредь следовало подходить к планированию вылетов тщательнее, учитывая все возможные варианты. Ведь он почему-то считал, что на отходе противник может только преследовать бомбардировщики. Тут бы третья эскадрилья действительно могла помочь. А о возможности засады на обратном пути не догадался.
Зато Федоткин с тех пор участвовать в вылетах, под предлогом необходимости присутствия на командном пункте, перестал…
…Новый голос в наушниках шлемофона оторвал Андрея от невеселых воспоминаний. Доносившийся оттуда хриплый бас принадлежал не изрядно поднадоевшему своими неуместными указаниями командиру полка, а наблюдателю с передового поста управления, располагавшемуся практически в атакующих порядках советских войск и поэтому гораздо более информированному:
– Странник, внимание, курсом 230 подходит большая группа самолетов!
Воронов внимательно посмотрел в указанном направлении, то есть на юго-запад. На расстоянии километров в десять-двенадцать действительно обнаружилось множество черных точек. Определить типы самолетов с такого расстояния не представлялось возможным, но, судя по построению, в центре шла плотная группа из двух-трех десятков бомбардировщиков, вокруг которых увивалось примерно такое же количество истребителей. Черт, а ведь где-то в том направлении, в глубине территории противника, должна была патрулировать эскадрилья из соседнего истребительного полка, именно с задачей заранее обнаружить подкрадывающегося противника! Просмотрели! И, как назло, единственная на этом участке фронта радиолокационная станция, которая и так с трудом покрывала чуть более половины воздушного пространства, находящегося в зоне ответственности истребительной авиадивизии, была позавчера уничтожена спецрейдом ночных бомбардировщиков противника. Немцы наконец осознали всю серьезность угрозы от РЛС и принимали огромные усилия для их нейтрализации. А у нас таких станций до сих пор было раз, два – и обчелся, и другой, вместо уничтоженной, просто не имелось в наличии. Пока выделят из резерва Ставки (если они там вообще есть), пока привезут и установят… Как минимум месяц можно не беспокоиться. Так что обнаруживать противника опять приходилось «дедовскими» методами. А ведь за прошедшие с начала наступления две недели противодействие немецкой авиации сильно повысилось. Из-за переброски сюда дополнительных сил, в том числе за счет значительного ослабления ПВО Рейха, в небе которого немногочисленные еще соединения английских и американских «летающих крепостей» теперь могли вздохнуть свободнее. Да и не баловавшие в начале наступления метеоусловия в последнюю неделю сильно улучшились. Установившаяся ясная безветренная погода позволила авиаторам резвиться на полную катушку.
Андрей быстро прикинул расклад. Получалось не очень весело. При обычной для бомберов скорости те будут над нашими войсками минуты через полторы-две. Перехватить можно, но атаковать придется только один раз. Больше не успеть. Хотя, если идти бомбовозам прямо в лоб, возможно, удастся и дважды. Но дадут ли развернуться после атаки немецкие истребители прикрытия? Они далеко не лопухи…
– Странник, эскадрилья усиления уже взлетела, – раздался в шлемофоне вместо прежнего баса на этот раз уже сочный баритон. «Это еще кто на мою голову?» – промелькнула на краю сознания мысль и исчезла, так как внимание Воронова было уже полностью поглощено выполнением маневра сближения. – Но она не успеет, – продолжал тем временем спокойно вещать баритон. – Поэтому вся надежда на тебя!
– Уже атакую! – ответил загадочному респонденту Андрей и добавил, теперь для своей эскадрильи: – Всем атаковать бомбардировщики в лоб! Разомкнуть звенья и атаковать по отдельности! Бить по ведущим звеньев! После этого действовать по обстановке!
Вот так. Тактическая заготовка рассчитывалась на противодействие маленьким группам самолетов противника, незаметно пробравшимся к цели. Большие группы должны были засечь издалека и вызвать в подкрепление дежурящую на земле в полной готовности эскадрилью. Но не засекли. Поэтому теперь может сработать только простой, как топор, метод – лобовая атака. Еще по мемуарам Андрей помнил, что если запугать пилота, а лучше – сбить самолет ведущего, то вся группа побросает бомбы и попытается выйти из боя. Или, по меньшей мере, рассеется и сойдет с боевого курса, что даст дополнительный резерв времени на ее уничтожение. Да вот шансов дожить до повторной атаки в данных условиях не очень много…
Запасенная на «качелях» энергия позволила рвануть навстречу противнику сразу на максимальной скорости. За считаные секунды (а за каждую из них расстояние до врага уменьшалось на три сотни метров) стали ясно различимы характерные силуэты восемьдесят восьмых «Юнкерсов», идущих тройками. Всего таких звеньев было восемь. А справа и слева от выстроенного клином бомбардировочного штаффеля вертелись по шесть пар истребителей. Однако их силуэты на привычных «худых» никак не походили. Широкий нос, более округлые формы… Андрей в попытке вспомнить, кому принадлежит явно знакомый силуэт, чуть было не оторвал руки от управления, чтобы почесать в затылке, но вовремя опомнился. «Итальянцы, что ли? Да нет, у тех фюзеляж характерной изогнутой формы. Не спутать… Тьфу, черт, это же «Фокке-Вульф-190»! Но что он здесь делает?» Насколько знал Воронов, единственное опытное подразделение, оснащенное этим новым немецким истребителем, на данный момент должно было заниматься защитой небесного пространства над Рейхом. Значит, дело у них настолько плохо, что пришлось и этих сюда перебросить? Вот так встреча! Только, ребята, извините, с вами поздороваемся во вторую очередь. Сначала бомберы!
Время как бы размазалось, потекло неспешным, но неумолимым потоком. Вот три пары «фок» с правого фланга, прибавив газу, обогнали свои бомбардировщики – заметили угрозу, гады! Нет, мы не свернем, нельзя! Страшно, но нельзя! Атаковать на встречно-пересекающемся курсе им будет непросто – трудно попасть. Ну, а попадут – значит, не судьба…
Вот уже, немного слева, быстро выросшие в размерах носы немецких истребителей вспыхивают двумя яркими цветками пулеметных очередей, им вторят еще более мощные в корнях крыльев – пушечные. Вражеские пилоты открыли огонь из всех стрелковых точек одновременно, чтобы за считаную долю секунды обрушить на стремительно проносящегося мимо противника залп максимальной мощности. Дымные трассы проходят впритирку к машине Андрея, немного выше и сзади. Промазали! Силуэты «Фокке-Вульфов» моментально исчезают из поля зрения, оказавшись далеко позади, за бронеспинкой. Что с ведомым? Ему тоже повезло или?.. Узнаем после атаки, сейчас нельзя отвлекаться даже на миг!
Блистер переднего «Юнкерса» – ведущего всей вражеской группы – прочно утвердился в центре прицельной сетки. Сбить этого гада – сделать две трети всего дела. Но враг не собирался спокойно ждать решения своей участи – передний стрелок немецкого бомбардировщика, уже смутно различимый за отблесками стекол кабины, открыл огонь из пулемета. Близко, но мимо! Ответить хочется, но нельзя – собьется прицел, а еще далеко. Нет, надо бить наверняка! Еще полсекунды – удар бешено бьющегося загнанным зверем в груди сердца – вот теперь пора! Пальцы выжимают гашетку. Блистер занимающего уже весь прицел, смертельно близкого – метров двести – «Юнкерса» буквально взрывается облаком из мелких осколков стекла и кусков тел членов экипажа, красноватым от их же крови. Это Андрей скорее домыслил, чем увидел – времени на любование делом рук своих не было. Совсем. До столкновения со стремительно несущимся навстречу фюзеляжем пораженного противника меньше секунды. Руки Воронова изо всех сил тянут на себя вязко упирающуюся ручку управления, пересиливая воздушный поток и буквально ставя самолет на дыбы. Горящая, уже окутанная черным дымом туша бомбардировщика в самый последний момент уходит куда-то вниз. Треск справа! От перегрузки чернеет в глазах так, что приходится отпустить ручку. Неужели столкновения избежать не удалось? Андрей оглянулся по сторонам. В правом крыле – небольшая рваная дыра. Видимо, напоролся на какой-то оторвавшийся элемент конструкции кабины поверженного врага. А остальное вроде бы в порядке. Других повреждений не наблюдается, самолет устойчиво набирает высоту в крутой горке.
Воронов осторожно тронул немного дрожащими от пережитого руками органы управления. Машина охотно подчинилась своему хозяину, легко перейдя от почти вертикального подъема к выполнению петли. Только немного клонило вправо. Ну, это ерунда, скомпенсируем! Когда самолет лег на спину в верхней части петли, Андрей огляделся по сторонам. Это, конечно, следовало сделать раньше, сразу после выхода из атаки, но летчик был не в состоянии четко соображать. Что же, лучше поздно, чем никогда!
К радости Андрея, его ведомый Паша оказался цел и находился почти там, где ему и положено – за хвостом своего ведущего. Выяснение подробностей произошедшего с ним Воронов отложил на потом, а пока взглянул вниз. Там решался исход боя. Обезглавленный штаффель тем не менее продолжал еще идти боевым курсом, хотя его стройный порядок изрядно нарушился. Цель близка, пожалуй, они справятся и без ведущего. Но уже подходили разрозненными парами, как и приказал Андрей, приотставшие истребители остальных звеньев. Все случилось за считаные секунды, пока самолет Воронова лениво переваливал через верхнюю точку петли. Две пары первого звена почти одновременно прорвались к бомбардировщикам. Ведущий одной поймал очередь от выскочившего вперед «Фокке-Вульфа», и его дымящийся силуэт ушел по параболе вниз. Но его ведомый продолжил атаку. Попал – головной «Юнкерс» одной из троек вспыхнул и, перевернувшись, «посыпался» к земле.