Страница:
– Не стоит искушать добропорядочного монаха-кузнеца прикосновениями к женскому телу, даже если оно доблестному рыцарю кажется непривлекательным, – возразила ведьма и неуловимым движением сняла кольцо цепи со своей ноги. – Приказывай, сэр Брайан. И прошу тебя, не стесняйся, я согласна на всё.
После трапезы ему пришлось раздобывать одежду для магов. Та, что была на них, никоим образом для военного похода не годилась. Она изрядно пострадала как при аресте, так и при заключении в темнице. Если для Гудини в монастыре что-то нашли, то женской одежде там просто неоткуда было взяться. Захария очень долго привередничала, пока Гудини ей не напомнил, что чёрные ведьмы не считают зазорным носить мужскую одежду, и ведьма смирилась, пояснив при этом, что сама она никогда штанов не носила, несмотря на то, что многие её коллеги по чёрному магическому ордену постоянно так одеваются.
Затем подошла очередь процедуры благословения. Сэр Брайан представлял себе это действо совсем коротким. Ну, скажет аббат «благословляю вас», перекрестит, возможно, ещё окропит воинов святой водой, и всё. Как же он мало понимал в богослужениях! Чтение молитвы или молитв, рыцарь не знал, сколько их было, заняло почти час времени, причём прервать святого отца никто не решился, боясь таким деянием оскорбить Господа. Ведьма в это время в стороне ото всех тоже молилась, причём её молитвы были предназначены не Богу, а кому-то другому. Сэр Брайан, конечно, догадывался, кому именно она молится, но даже в мыслях не хотел произносить имя Врага.
Покончив с молитвами, благословлённые аббатом воины направились в сопровождении брата Ансельма получать продовольствие и фураж. После того, как лошади были навьючены, монастырский эконом написал расписку, протянул её вместе с пером сэру Брайану и попросил брата Бацеолуса подставить спину, чтобы рыцарь смог подписать документ. Сэр Брайан уже нацелился поставить под текстом крест, заменявший ему подпись, как тут через его плечо заглянул Гудини, мгновенно прочитал, что написано братом Ансельмом, и не то удивлённо, не то восхищённо присвистнул. Рыцарь недоумённо на него посмотрел.
– Гудини, что ты там такого вычитал? – поинтересовался он.
– Нет, ничего, – смутился маг.
– А как же клятва Мерлина? – злорадно осведомилась Захария.
– По этой клятве, белые маги не имеют права лгать только в профессиональных вопросах! – возразил ей Гудини.
– А тут профессиональный вопрос. Для таких, как сэр Брайан, умение читать – магическая сила, которой он никогда не овладеет. А ты прочитал, и теперь ему врёшь.
– Да о чём тут речь идёт? – возопил разъярённый рыцарь. – Гудини, что ты там вычитал? Отвечай правду!
– Сэр Брайан, дело в том, что в расписке, которую вы вознамерились подписать, указано значительно больше всякого разного, чем благочестивый монах-эконом соизволил выдать. Жулик он, короче.
– Брат Ансельм, это правда? – недоверчиво поинтересовался рыцарь.
– Пощадите, сэр Брайан! – побледневший брат Ансельм рухнул на колени. – Не своей волей, Сатана меня попутал!
– Странные они люди, эти христиане, – поделилась наблюдениями Захария. – Вот я Сатане поклоняюсь, и ни разу Его ни увидеть, ни услышать не довелось. У меня даже мысль закралась, что Сатаны вовсе не существует, раз такое дело. Или существует, но в дела людские не вмешивается. А оказывается, Ему просто некогда мною заниматься, он всё время с христианами проводит. Постоянно их путает и путает. Ума не приложу, зачем Ему это нужно.
– Не богохульствуй в святой обители, ведьма, – попросил брат Бацеолус.
– Да отцепись ты от меня, Бац! Я твоего Бога даже не упомянула, не то чтобы хулить.
Брат Ансельм смотрел на рыцаря снизу вверх умоляющим взглядом, а тот тем временем размышлял, как ему поступить. Пример сэра Арчибальда тут не годился. Тот никак не мог попасть в подобную ситуацию. Он был грамотеем, и потому сам написал бы эту проклятую расписку, у него не было нужды полагаться на порядочность монастырского эконома. И теперь сэру Брайану необходимо было принять весьма непростое решение о судьбе монаха, поддавшегося соблазну лёгкой наживы. Решение давалось весьма непросто. С одной стороны, брат Ансельм ему нравился, с другой – рыцарь был обязан отстаивать интересы своего барона, а именно барона монах и пытался обжулить. Большое количество свидетелей ситуацию отнюдь не упрощало.
– А ведь у христиан есть заповедь «не укради», – сообщила ведьма. – Только ни разу не наблюдала, чтобы эта заповедь хоть кого-нибудь из них остановила.
– Ты несправедлива к брату Ансельму, – прервал её рыцарь. – Именно благодаря ему ты сейчас здесь, а не на костре. Ему, и заповеди «не убий».
– Это меняет дело, – из голоса ведьмы насмешка исчезла напрочь. – Сэр Брайан, ты спрашивал, какими магическими силами я обладаю. Вот, смотри!
С правой руки Захарии сорвался огненный шар и ударил в расписку, которую рыцарь держал в левой руке. Документ вспыхнул, сэр Брайан, разумеется, бросил его на землю, и через мгновение перед ним лежала только небольшая кучка пепла.
А ведьма умеет быть благодарной, подумал рыцарь. Хоть она и поклоняется Врагу, что-то человеческое в ней осталось. Ну что ж, решение приняли за меня, и мне такое решение нравится.
– Простите глупую ведьму, брат Ансельм, – обратился сэр Брайан к монаху, всё ещё стоящему на коленях. – Вам придётся написать расписку заново, этой, увы, больше нет. Ведьма не нашла ничего лучшего, как использовать её в качестве мишени. Когда закончите, отдайте её Гудини, он прочтёт и принесёт мне на подпись.
Монах быстро поднялся и начал писать новую расписку, снова на спине брата Бацеолуса. Его движения были неуверенными, руки слегка дрожали, эконом ещё до конца не поверил, что его проступок останется безнаказанным.
– Иди, и впредь не греши, – вполголоса произнёс Гудини.
– Вот слова истинного Господа нашего! – восторженно сообщил брат Бацеолус.
– Не богохульствуй, – буркнул брат Ансельм.
– Но Господь действительно так сказал! – возразил монах, исполняющий обязанности письменного стола. – А Гудини сейчас просто уподобил вас библейской прелюбодейке, то есть блуднице.
Не желая далее слушать столь возвышенный богословский диспут, сэр Брайан направился к аббату, стоящему неподалёку.
– Святой отец, ответьте, пожалуйста, на один очень беспокоящий меня вопрос, – попросил рыцарь.
– Спрашивай, сын мой.
– Я взял в отряд ведьму, поклоняющуюся Врагу. Вы мне сказали, что это допустимо, потому что наш король тоже сотрудничает с такими, как она. Развейте мои сомнения, святой отец, разве такое сотрудничество не вредит бессмертной душе?
– Нет, конечно, сын мой, – улыбнулся аббат. – Земная миссия короля заключается в заботе о благе королевства, или, иными словами, о благе своих лояльных подданных. Забота о спасении их бессмертных душ – это миссия нашей святой церкви. Если благо королевства требует союза с иудеями, магометанами или какими угодно язычниками, король не только имеет право заключить такой союз, но просто обязан это сделать! И чем сатанисты, по-твоему, хуже кого-то из перечисленных? Тем, что погубили свои души? Так это их свободный выбор. Нашим душам их выбор повредить не может. Вот если мы сами станем поклоняться Сатане, тогда наши души пострадают. Но мы не будем. Ведь Сатана – всего лишь падший ангел, не более. Господь намного выше его.
– А как же библейские заповеди и наставления?
– Сын мой, делай, что должно, и будь что будет! Вот смотри, этой ночью ты убил нескольких христиан, тем самым нарушив заповедь «не убий». И, поверь мне, ни один священнослужитель тебя за это не осудит.
– Так это же были разбойники!
– Вот именно, сын мой. Сие обстоятельство всё меняет. Ты делал то, что должно. Продолжай так поступать и в дальнейшем. А о твоей душе позаботится церковь.
– Святой отец, то, что вы сказали, это мнение всей церкви?
– Нет, сын мой. Увы, святая церковь давно не едина, и далеко не только по этому вопросу. На континенте думают иначе. Кто прав, а кто нет, рассудит Господь и покажет время. А нам остаётся только исполнять то, что должно, в меру своего разумения.
– Сэр Брайан, простите, что мешаю, но ждать нельзя, чернила на пере вот-вот высохнут, – прервал их беседу Гудини. – Вот новая расписка, я её прочитал, можете подписывать.
Рыцарь поставил подпись в виде креста на документе, воспользовавшись для этого действия спиной Гудини. Маг умчался отдавать расписку брату Ансельму, и ни аббат, ни рыцарь продолжать разговор не пожелали.
Через несколько минут, попрощавшись с монахами, отряд покинул монастырь. Святые отцы посылали вслед воинам знаки креста, но, поскольку ведьма на это никак не реагировала, сэр Брайан усомнился в их действенности. Впрочем, додумывать эту мысль до конца рыцарь не стал, примерно предполагая, куда она может его завести.
Хоть бы ты при падении уже что-нибудь себе сломал, например, шею, пожелал ему рыцарь. Что же ты без толку падаешь?
– Не волнуйтесь за меня, сэр Брайан, – успокоил его Гудини, поднимаясь с земли в очередной раз. – Я отлично умею падать, не причиняя себе особого вреда. В этом деле я имею огромный опыт.
– Ты же говорил, что тебя научили в магической академии ездить верхом!
– Он этого не говорил, – расхохоталась ведьма. – Он говорил, что его учили. А вот смогли научить или нет, мы видим собственными глазами.
– И что же теперь делать? С такой скоростью мы и за пару лет до болота не доберёмся! – посетовал сэр Брайан.
Единственной причиной, по которой рыцарь ещё не послал подальше незадачливого мага, было то, что сэр Арчибальд именно так бы и поступил. Но сэр Брайан уже не был так уверен, что действовать иначе, чем прославленный рыцарь – это всегда именно то, что надо. Наверно, изредка следует от этого правила отступать.
К тому же сэру Брайану казалось странным, что маг, свалившись с коня уже не менее полутора десятков раз, вовсе не выглядит пострадавшим. Объяснения Гудини показались ему неубедительными.
– Слушай, Гудини, вот как мы поступим, – вынес вердикт рыцарь. – Я считаю, что ты валяешь дурака, чтобы я не тащил тебя на Гибельное болото. Неважно, прав я или нет, действовать я буду, исходя из этого своего предположения. Так вот, Гудини, ещё одно падение, и мы тебя повесим. Смертный приговор тебе уже вынесен, так что судить тебя надобности нет. А теперь садись на коня, и мы поедем рысью. Твоя жизнь в твоих руках.
– Сэр Брайан, я действительно не умею ездить верхом!
– Ну, что ж, у тебя есть возможность быстро этому научиться.
– Если не успеешь научиться, не переживай, – посоветовала ведьма. – Ты, Гудини, очень немного при этом потеряешь. Всего лишь день жизни, самое большее, два. Мы ведь на Гибельное болото едем, там долго не живут. Ты сам это отлично понимаешь, иначе не устраивал бы этой комедии с падениями.
Как только маг взобрался в седло, конь сразу же встал на дыбы и мгновенно отправил седока обратно на грешную землю.
– Это она сделала! – заорал перепуганный Гудини. – Швырнула в коня огонь! Мерзавка, убить тебя мало!
– Пошутить уже нельзя, – обиделась ведьма.
– Хватит уже шуток и комедий! – распорядился сэр Брайан. – Да, наш отряд похож на сборище шутов, но это же не причина и вести себя подобно шутам!
Насчёт сходства со сборищем шутов рыцарь был не вполне точен. Более всего внешний вид отряда заслуживал наименования «сброд».
Сам сэр Брайан был облачён в грязные доспехи, а наконечник рыцарского копья так и остался покрытым запёкшейся кровью убитых им в деревне бандитов, ведь у него не было оруженосца, который бы ночью привёл всё это в порядок.
Доспехи стражников по внешнему виду ничем не отличались от доспехов командира. Ведьма в монашеской рясе и каких-то завалявшихся в монастыре штанах, совершенно ей не по размеру, могла бы выглядеть комично, но свирепое выражение её лица как-то сразу отбивало желание смеяться. Гудини после бессчётных падений в грязь выглядел бродягой самое меньшее с десятилетним стажем, а глаза его излучали такую беспредельную тоску, как будто он принял на себя всю мировую скорбь за несколько веков.
Один только брат Бацеолус немного нарушал общую картину. Чистая отглаженная ряса, прекрасно на нём сидящая, и одухотворённое лицо делали его похожим на какого-нибудь святого средней руки, с радостью принимающего мученическую смерть от рук дикарей, погрязших в язычестве.
Сэр Брайан окинул своё воинство беглым взглядом, ещё раз оценил внешний вид и сперва загрустил. Но потом подумал, что отряд сэра Арчибальда, несомненно, выглядел намного лучше, и эта мысль изрядно подняла ему настроение.
Но далеко заехать отряду не удалось. Монастырь они покинули значительно позже срока, намеченного рыцарем. Скорость движения всадников тоже была намного ниже предполагаемой неопытным командиром по той причине, что трое стражников вели в поводу вьючных лошадей, а это не позволяло перейти на аллюр более быстрый, чем лёгкая рысь. Так что даже неумение Гудини ездить верхом, будь оно настоящим или только изображаемым, отряд не замедляло. А когда всадники въехали на болото, они вынужденно перешли на шаг. Почва стала более вязкой, можно даже сказать, топкой, и лошади, идя рысью, тратили бы слишком много сил. Утомлять лошадей без особой в том необходимости в намерения сэра Брайана отнюдь не входило. Иногда свежая лошадь в опасной ситуации дарит всаднику лишний шанс выжить, и пренебрегать этим шансом было бы весьма глупо.
Расстилавшийся вокруг пейзаж навевал неимоверное уныние, как и положено всякому болотному пейзажу, но ещё большее уныние источал Гудини, всем своим видом выражая крайнюю степень обречённости. Брат Бацеолус это заметил, ведь не заметить этого было бы весьма затруднительно, и направил своего коня к нему. Монах возложил на себя обязанности военного священника, и вознамерился предоставить своему брату во Христе духовное утешение.
– Гудини, выше нос, друг мой, – попросил брат Бацеолус. – Не падай духом, ты же как-никак Сын Божий.
– Бац, не говори глупости, – отмахнулся маг. – Ну с чего ты взял, что я Иисус? Из-за того, что я воду в вино превратил? Так это не чудо, а самый обыкновенный фокус! Я не Бог и не Сын Божий, я обычный смертный человек, причём, судя по всему, очень скоро смертный, что и повергает меня в уныние.
– Гудини, уныние – это смертный грех! Сын Божий не должен ему предаваться!
– Точно, – подтвердила ведьма. – Есть масса других смертных грехов. Предавайся лучше похоти, как и подобает Сыну Божьему.
– Помолчи, ведьма! Не нужно богохульствовать, тем более в таком месте, где нам в сражении с бесами особо не на что уповать, кроме Божьей помощи! – уверенный вид брата Бацеолуса свидетельствовал о том, что он знает, о чём говорит.
– А чего нам бояться, если ты сам сказал, что у нас в отряде лично Сын Божий? Что ему помешает вновь загнать бесов в свиное стадо, как он разок уже когда-то сделал? На болоте, правда, нет стада свиней, но разве это непреодолимое препятствие?
– Да что вы надо мной издеваетесь? – возмутился Гудини. – Ну какой из меня Иисус? Да я просто недостоин!
– Работай над собой, и в надлежащее время станешь достойным, – предсказал монах. – Всё в руках Господа, доверимся милости Его!
– Гудини, ты должен согласиться, что такое количество мистических совпадений не может быть случайным, – ведьма откровенно развлекалась. – Про воду и вино Бац уже упомянул. Но это далеко не всё. Вот смотри. Про того, библейского, Иисуса говорили, что его отцом был какой-то римский солдат…
– Эта клевета не признаётся церковью, – сообщил брат Бацеолус.
– Но это говорили же!
– Говорили, – признал монах. – Но это неправда.
– Вот! Говорили. И нашему Гудини матушка тоже говорила, что его отец – италийский солдат. А Рим находится в Италии. Так что всё совпадает.
– Вы что-то путаете, – обречённо сообщил Гудини. – Если мой отец – италийский солдат, то Господь не может быть моим отцом, даже посредством Святого Духа.
– Ерунда, – отмахнулась ведьма. – Почему Господь не может действовать через италийского солдата?
– Я думаю, сие не просто богохульство! Сие хула на духа святого, а это грех непростительный!
– Бац, а ты не думай. Христианам это вредно. Они должны не думать, а верить.
– Но это же полная чушь! – возопил монах.
– Тем более, должен верить! – настаивала ведьма. – Ибо сказано кем-то из ваших, верую, ибо нелепо!
– Это Тертуллиан сказал, – припомнил брат Бацеолус.
– Вот видишь! Раз нелепо, ты должен верить!
– Логично, – признал монах. – Но ты, ведьма, поклоняешься Сатане, потому и логика у тебя сатанинская. Добрые христиане этого никогда не признают! Но ты права, Гудини в самом деле Сын Божий.
– И что мне это даёт? – поинтересовался маг.
– Тебе – ничего. Тебя казнят, но ты воскреснешь, смертью смерть поправ. А мы, как твои апостолы, проживём значительно дольше тебя. Правда, Бац до первых петухов трижды от тебя отречётся.
– Ты не можешь быть апостолом, ведьма, – возразил монах. – Потому что все апостолы обязательно мужчины!
– А я в мужской одежде, ты разве не заметил?
– Одежда или её отсутствие не делают никого апостолом! – провозгласил брат Бацеолус. – Вот, например, с Иисусом странствовала Магдалина, так она никакой не апостол. Потому, что женщина.
– Если я Магдалина, я что, должна мыть Гудини ноги своими волосами? Да пошёл он к чёрту!
– Это правильно, – одобрил монах. – Иисус ходил к чёрту. И отверг все его соблазны. Так что крепись, Гудини, муки тебя ожидают страшные, но ты воскреснешь.
– Да вы оба сумасшедшие! – возмутился Гудини. – Какую ересь вы несёте! Бац, за такие слова тебя давно должны были сжечь!
– А я готов мученически умереть за Господа и слово правды о Нём!
– Ты, может, и готов, а я не готов! Я ещё молод, жить хочу! – Гудини почти плакал.
– Что поделать, Гудини? – монах печально покачал головой. – Тебе придётся испить горечь из предназначенной тебе чаши, как и всем нам, ибо сказано: кесарю – кесарево, а богу – богово!
– А может, мы не погибнем? – в отчаянии возопил маг. – Может, сэр Брайан понимает, что он делает, и достигнет успеха? Может, стражники гораздо лучшие бойцы, чем кажутся? Может, и мы трое хоть чего-то стоим, а?
– Даже если всё и так, это ничего не меняет, – пояснил брат Бацеолус. – Как сказала ведьма, мы – твои апостолы. А среди апостолов обязательно должен быть Иуда. Библия не ошибается. Да и так понятно, что Иуда необходим.
– Зачем он нужен? – удивился Гудини.
– Понимаешь, дело в том, что ты всемогущ.
– Как же я об этом забыл? Бац, вот скажи честно, я что, хоть самую малость похож на всемогущего?
– Нас не должно обманывать внешнее сходство или различие. Надобно смотреть вглубь, чтобы оценивать суть. А суть твоя в том, что ты Сын Божий, я это прекрасно вижу. И в этом качестве ты обладаешь всемогуществом. А всемогущество, помимо прочего, обеспечивает неуязвимость.
– Неуязвимым я себя тоже почему-то не ощущаю.
– Ну и зря, – возразила ведьма. – Ты вон сколько раз падал с лошади, но я не вижу, чтобы это тебе хоть немного повредило, если, конечно, не считать того, что ты измазался, как свинья. Но продолжай, Бац. Мне очень интересно, зачем всё-таки нужен Иуда.
– Ну, слушайте дальше. Поскольку Сын Божий неуязвим, то погибнуть он может только в результате предательства. И тут Иуда как нельзя более к месту. Вы можете спросить, зачем нужна гибель Сына Божьего…
– Считай, что уже спросили, – буркнул Гудини.
– Тогда я вам отвечу, что если нет гибели, то невозможно и воскресение. Это очевидно. А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Так сказал святой апостол Павел. Как видишь, Гудини, твоя смерть предопределена. Смирись.
– Один предсказатель-мистик пообещал мне, что кто-то из моего потомства будет великим артистом. А потомства у меня пока нет. Так что умирать мне рано. Но, тем не менее, всё к тому идёт.
– Нашёл, кому верить! – фыркнула ведьма. – Маг верит мистикам, надо же! Куда катится мир?
– Может, этот мистик и не ошибся, – предположил брат Бацеолус. – Потомство сотворить – много времени и не требуется. Гудини пока что жив, и женщина поблизости имеется. Так что, друг мой, всё в твоих руках. То есть не в руках, а…
– Вот этого уж точно не будет! – взвилась ведьма. – Ни за что!
– Иной раз согласие женщины и не требуется, – сообщил монах. – Так что вполне можешь успеть оставить потомство перед мученической смертью. Если хочешь, я тебе расскажу подробно, как это делается.
– Ты-то откуда знаешь, как делается потомство? – Гудини изрядно рассвирепел. – У тебя же этот, как его, целибат! Тебе женщин даже трогать нельзя! Так что грош цена твоим советам, раз ты сам в этом деле полный профан!
– Ты прав, Гудини, но только отчасти. Я действительно не имею практического опыта в таких вопросах. Но я ведь иногда исповедую мирян, и они на исповеди рассказывают просто поразительные истории. Например, один крестьянин воспылал телесной страстью к крестьянке, но ни она, ни её муж совершенно не желали, чтобы он сию страсть удовлетворил. Тогда этот грешник дождался момента, когда женщина в одиночестве пропалывала огород, и…
Остальные всадники ехали молча, потому разговор этих троих всем был отлично слышен. Сэра Брайана их беседа изрядно раздражала, но он по мере сил пытался сдерживаться. Рано или поздно эти силы должны были иссякнуть, что и произошло во время последней реплики монаха.
– А ну, хватит богохульствовать! – распорядился рыцарь. – Слушать противно!
– Об остальных говорить не буду, а я точно не богохульствую, – с достоинством возразил брат Бацеолус. – Каждое своё слово я могу подтвердить соответствующей цитатой из святого Писания. Вот послушайте, сэр Брайан…
– Нет, это ты меня послушай, Бац, – позволить монаху декламировать библию в намерения рыцаря никоим образом не входило. – Ты тут болтаешь направо и налево о том, что узнал на исповеди. Это ты тоже готов подтвердить цитатой из Библии? Ты разглашаешь доверенную тебе тайну!
– Сэр Брайан, вы ведь ничего не понимаете в церковных обрядах, а берётесь судить! А ведь сказано – не судите, да не судимы будете! Чтоб вы знали, исповедь – это момент встречи человека с Богом, а священник является лишь свидетелем. По правилам священник обязан сообщить об этом перед исповедью, хотя, увы, далеко не все святые отцы это делают. То есть тайна доверена не мне, а Господу.
– А ты, значит, тайну, доверенную Господу, решил разболтать всем, кто не затыкает уши? – сэр Брайан злился всё сильнее, но при этом понимал, что переспорить монаха ему не удастся, уж очень хорошо у того подвешен язык. Ведь даже аббату это не удалось, а тот владел предметом спора намного лучше рыцаря.
– Исповедь предназначалась Богу. Гудини – Сын Божий. Отец, Сын и Святой Дух – суть одно. То есть исповедь предназначалась Гудини. Вот я ему и напоминаю об этой исповеди. Разве не для этого нужны свидетели?
– А я что, разве не всеведущ? – удивился маг.
– Всеведущ, – успокоил его монах. – Но со слабой памятью, да и умом ты тоже слабоват, прости меня, Господи!
– И напоминать нужно обязательно при посторонних? – поинтересовался рыцарь.
– Сэр Брайан, посторонние в данном случае значения не имеют. Мы ведь все здесь погибнем, разве вы этого не знали? И тайна исповеди умрёт вместе с нами. Единственный, кто останется в живых, это ведьма, потому что её миссия – выносить ребёнка Гудини, больше ведь некому. Но раз она станет богородицей, ей можно доверить любую тайну.
– Я не очень разбираюсь в подобных вопросах, – признался сэр Брайан. – Но я почему-то уверен, что эти слова содержат богохульство.
– Кстати, сэр Брайан, хорошенько присматривайте за ведьмой, – порекомендовал брат Бацеолус.
– Почему именно за мной? – изумилась Захария.
– Потому, что ты выживешь, – пояснил монах. – А я уже доказал, что в отряде обязан быть Иуда, то есть предатель. Оный предатель, или, возможно, предательница, как раз и имеют больше шансов выжить в случае чего.
* * *
По неопытности сэр Брайан предполагал, что отряд покинет монастырь сразу же после завтрака. Разумеется, действительность бесцеремонно перечеркнула его планы.После трапезы ему пришлось раздобывать одежду для магов. Та, что была на них, никоим образом для военного похода не годилась. Она изрядно пострадала как при аресте, так и при заключении в темнице. Если для Гудини в монастыре что-то нашли, то женской одежде там просто неоткуда было взяться. Захария очень долго привередничала, пока Гудини ей не напомнил, что чёрные ведьмы не считают зазорным носить мужскую одежду, и ведьма смирилась, пояснив при этом, что сама она никогда штанов не носила, несмотря на то, что многие её коллеги по чёрному магическому ордену постоянно так одеваются.
Затем подошла очередь процедуры благословения. Сэр Брайан представлял себе это действо совсем коротким. Ну, скажет аббат «благословляю вас», перекрестит, возможно, ещё окропит воинов святой водой, и всё. Как же он мало понимал в богослужениях! Чтение молитвы или молитв, рыцарь не знал, сколько их было, заняло почти час времени, причём прервать святого отца никто не решился, боясь таким деянием оскорбить Господа. Ведьма в это время в стороне ото всех тоже молилась, причём её молитвы были предназначены не Богу, а кому-то другому. Сэр Брайан, конечно, догадывался, кому именно она молится, но даже в мыслях не хотел произносить имя Врага.
Покончив с молитвами, благословлённые аббатом воины направились в сопровождении брата Ансельма получать продовольствие и фураж. После того, как лошади были навьючены, монастырский эконом написал расписку, протянул её вместе с пером сэру Брайану и попросил брата Бацеолуса подставить спину, чтобы рыцарь смог подписать документ. Сэр Брайан уже нацелился поставить под текстом крест, заменявший ему подпись, как тут через его плечо заглянул Гудини, мгновенно прочитал, что написано братом Ансельмом, и не то удивлённо, не то восхищённо присвистнул. Рыцарь недоумённо на него посмотрел.
– Гудини, что ты там такого вычитал? – поинтересовался он.
– Нет, ничего, – смутился маг.
– А как же клятва Мерлина? – злорадно осведомилась Захария.
– По этой клятве, белые маги не имеют права лгать только в профессиональных вопросах! – возразил ей Гудини.
– А тут профессиональный вопрос. Для таких, как сэр Брайан, умение читать – магическая сила, которой он никогда не овладеет. А ты прочитал, и теперь ему врёшь.
– Да о чём тут речь идёт? – возопил разъярённый рыцарь. – Гудини, что ты там вычитал? Отвечай правду!
– Сэр Брайан, дело в том, что в расписке, которую вы вознамерились подписать, указано значительно больше всякого разного, чем благочестивый монах-эконом соизволил выдать. Жулик он, короче.
– Брат Ансельм, это правда? – недоверчиво поинтересовался рыцарь.
– Пощадите, сэр Брайан! – побледневший брат Ансельм рухнул на колени. – Не своей волей, Сатана меня попутал!
– Странные они люди, эти христиане, – поделилась наблюдениями Захария. – Вот я Сатане поклоняюсь, и ни разу Его ни увидеть, ни услышать не довелось. У меня даже мысль закралась, что Сатаны вовсе не существует, раз такое дело. Или существует, но в дела людские не вмешивается. А оказывается, Ему просто некогда мною заниматься, он всё время с христианами проводит. Постоянно их путает и путает. Ума не приложу, зачем Ему это нужно.
– Не богохульствуй в святой обители, ведьма, – попросил брат Бацеолус.
– Да отцепись ты от меня, Бац! Я твоего Бога даже не упомянула, не то чтобы хулить.
Брат Ансельм смотрел на рыцаря снизу вверх умоляющим взглядом, а тот тем временем размышлял, как ему поступить. Пример сэра Арчибальда тут не годился. Тот никак не мог попасть в подобную ситуацию. Он был грамотеем, и потому сам написал бы эту проклятую расписку, у него не было нужды полагаться на порядочность монастырского эконома. И теперь сэру Брайану необходимо было принять весьма непростое решение о судьбе монаха, поддавшегося соблазну лёгкой наживы. Решение давалось весьма непросто. С одной стороны, брат Ансельм ему нравился, с другой – рыцарь был обязан отстаивать интересы своего барона, а именно барона монах и пытался обжулить. Большое количество свидетелей ситуацию отнюдь не упрощало.
– А ведь у христиан есть заповедь «не укради», – сообщила ведьма. – Только ни разу не наблюдала, чтобы эта заповедь хоть кого-нибудь из них остановила.
– Ты несправедлива к брату Ансельму, – прервал её рыцарь. – Именно благодаря ему ты сейчас здесь, а не на костре. Ему, и заповеди «не убий».
– Это меняет дело, – из голоса ведьмы насмешка исчезла напрочь. – Сэр Брайан, ты спрашивал, какими магическими силами я обладаю. Вот, смотри!
С правой руки Захарии сорвался огненный шар и ударил в расписку, которую рыцарь держал в левой руке. Документ вспыхнул, сэр Брайан, разумеется, бросил его на землю, и через мгновение перед ним лежала только небольшая кучка пепла.
А ведьма умеет быть благодарной, подумал рыцарь. Хоть она и поклоняется Врагу, что-то человеческое в ней осталось. Ну что ж, решение приняли за меня, и мне такое решение нравится.
– Простите глупую ведьму, брат Ансельм, – обратился сэр Брайан к монаху, всё ещё стоящему на коленях. – Вам придётся написать расписку заново, этой, увы, больше нет. Ведьма не нашла ничего лучшего, как использовать её в качестве мишени. Когда закончите, отдайте её Гудини, он прочтёт и принесёт мне на подпись.
Монах быстро поднялся и начал писать новую расписку, снова на спине брата Бацеолуса. Его движения были неуверенными, руки слегка дрожали, эконом ещё до конца не поверил, что его проступок останется безнаказанным.
– Иди, и впредь не греши, – вполголоса произнёс Гудини.
– Вот слова истинного Господа нашего! – восторженно сообщил брат Бацеолус.
– Не богохульствуй, – буркнул брат Ансельм.
– Но Господь действительно так сказал! – возразил монах, исполняющий обязанности письменного стола. – А Гудини сейчас просто уподобил вас библейской прелюбодейке, то есть блуднице.
Не желая далее слушать столь возвышенный богословский диспут, сэр Брайан направился к аббату, стоящему неподалёку.
– Святой отец, ответьте, пожалуйста, на один очень беспокоящий меня вопрос, – попросил рыцарь.
– Спрашивай, сын мой.
– Я взял в отряд ведьму, поклоняющуюся Врагу. Вы мне сказали, что это допустимо, потому что наш король тоже сотрудничает с такими, как она. Развейте мои сомнения, святой отец, разве такое сотрудничество не вредит бессмертной душе?
– Нет, конечно, сын мой, – улыбнулся аббат. – Земная миссия короля заключается в заботе о благе королевства, или, иными словами, о благе своих лояльных подданных. Забота о спасении их бессмертных душ – это миссия нашей святой церкви. Если благо королевства требует союза с иудеями, магометанами или какими угодно язычниками, король не только имеет право заключить такой союз, но просто обязан это сделать! И чем сатанисты, по-твоему, хуже кого-то из перечисленных? Тем, что погубили свои души? Так это их свободный выбор. Нашим душам их выбор повредить не может. Вот если мы сами станем поклоняться Сатане, тогда наши души пострадают. Но мы не будем. Ведь Сатана – всего лишь падший ангел, не более. Господь намного выше его.
– А как же библейские заповеди и наставления?
– Сын мой, делай, что должно, и будь что будет! Вот смотри, этой ночью ты убил нескольких христиан, тем самым нарушив заповедь «не убий». И, поверь мне, ни один священнослужитель тебя за это не осудит.
– Так это же были разбойники!
– Вот именно, сын мой. Сие обстоятельство всё меняет. Ты делал то, что должно. Продолжай так поступать и в дальнейшем. А о твоей душе позаботится церковь.
– Святой отец, то, что вы сказали, это мнение всей церкви?
– Нет, сын мой. Увы, святая церковь давно не едина, и далеко не только по этому вопросу. На континенте думают иначе. Кто прав, а кто нет, рассудит Господь и покажет время. А нам остаётся только исполнять то, что должно, в меру своего разумения.
– Сэр Брайан, простите, что мешаю, но ждать нельзя, чернила на пере вот-вот высохнут, – прервал их беседу Гудини. – Вот новая расписка, я её прочитал, можете подписывать.
Рыцарь поставил подпись в виде креста на документе, воспользовавшись для этого действия спиной Гудини. Маг умчался отдавать расписку брату Ансельму, и ни аббат, ни рыцарь продолжать разговор не пожелали.
Через несколько минут, попрощавшись с монахами, отряд покинул монастырь. Святые отцы посылали вслед воинам знаки креста, но, поскольку ведьма на это никак не реагировала, сэр Брайан усомнился в их действенности. Впрочем, додумывать эту мысль до конца рыцарь не стал, примерно предполагая, куда она может его завести.
* * *
Скорость, с которой они передвигались, сэра Брайана абсолютно не устраивала. Отряд сильно тормозили новобранцы. Ведьма держалась в седле отменно, даже монах, вопреки опасениям рыцаря, оказался вполне приличным всадником, а вот маг при малейшей попытке перейти с шага на рысь постоянно оказывался на земле. Сэр Брайан, предположив, что Гудини достался чересчур норовистый конь, приказал магу и ведьме поменяться лошадьми, но это никоим образом на ситуацию не повлияло – Захария по-прежнему спокойно ехала верхом, а Гудини каждые несколько минут из седла вылетал.Хоть бы ты при падении уже что-нибудь себе сломал, например, шею, пожелал ему рыцарь. Что же ты без толку падаешь?
– Не волнуйтесь за меня, сэр Брайан, – успокоил его Гудини, поднимаясь с земли в очередной раз. – Я отлично умею падать, не причиняя себе особого вреда. В этом деле я имею огромный опыт.
– Ты же говорил, что тебя научили в магической академии ездить верхом!
– Он этого не говорил, – расхохоталась ведьма. – Он говорил, что его учили. А вот смогли научить или нет, мы видим собственными глазами.
– И что же теперь делать? С такой скоростью мы и за пару лет до болота не доберёмся! – посетовал сэр Брайан.
Единственной причиной, по которой рыцарь ещё не послал подальше незадачливого мага, было то, что сэр Арчибальд именно так бы и поступил. Но сэр Брайан уже не был так уверен, что действовать иначе, чем прославленный рыцарь – это всегда именно то, что надо. Наверно, изредка следует от этого правила отступать.
К тому же сэру Брайану казалось странным, что маг, свалившись с коня уже не менее полутора десятков раз, вовсе не выглядит пострадавшим. Объяснения Гудини показались ему неубедительными.
– Слушай, Гудини, вот как мы поступим, – вынес вердикт рыцарь. – Я считаю, что ты валяешь дурака, чтобы я не тащил тебя на Гибельное болото. Неважно, прав я или нет, действовать я буду, исходя из этого своего предположения. Так вот, Гудини, ещё одно падение, и мы тебя повесим. Смертный приговор тебе уже вынесен, так что судить тебя надобности нет. А теперь садись на коня, и мы поедем рысью. Твоя жизнь в твоих руках.
– Сэр Брайан, я действительно не умею ездить верхом!
– Ну, что ж, у тебя есть возможность быстро этому научиться.
– Если не успеешь научиться, не переживай, – посоветовала ведьма. – Ты, Гудини, очень немного при этом потеряешь. Всего лишь день жизни, самое большее, два. Мы ведь на Гибельное болото едем, там долго не живут. Ты сам это отлично понимаешь, иначе не устраивал бы этой комедии с падениями.
Как только маг взобрался в седло, конь сразу же встал на дыбы и мгновенно отправил седока обратно на грешную землю.
– Это она сделала! – заорал перепуганный Гудини. – Швырнула в коня огонь! Мерзавка, убить тебя мало!
– Пошутить уже нельзя, – обиделась ведьма.
– Хватит уже шуток и комедий! – распорядился сэр Брайан. – Да, наш отряд похож на сборище шутов, но это же не причина и вести себя подобно шутам!
Насчёт сходства со сборищем шутов рыцарь был не вполне точен. Более всего внешний вид отряда заслуживал наименования «сброд».
Сам сэр Брайан был облачён в грязные доспехи, а наконечник рыцарского копья так и остался покрытым запёкшейся кровью убитых им в деревне бандитов, ведь у него не было оруженосца, который бы ночью привёл всё это в порядок.
Доспехи стражников по внешнему виду ничем не отличались от доспехов командира. Ведьма в монашеской рясе и каких-то завалявшихся в монастыре штанах, совершенно ей не по размеру, могла бы выглядеть комично, но свирепое выражение её лица как-то сразу отбивало желание смеяться. Гудини после бессчётных падений в грязь выглядел бродягой самое меньшее с десятилетним стажем, а глаза его излучали такую беспредельную тоску, как будто он принял на себя всю мировую скорбь за несколько веков.
Один только брат Бацеолус немного нарушал общую картину. Чистая отглаженная ряса, прекрасно на нём сидящая, и одухотворённое лицо делали его похожим на какого-нибудь святого средней руки, с радостью принимающего мученическую смерть от рук дикарей, погрязших в язычестве.
Сэр Брайан окинул своё воинство беглым взглядом, ещё раз оценил внешний вид и сперва загрустил. Но потом подумал, что отряд сэра Арчибальда, несомненно, выглядел намного лучше, и эта мысль изрядно подняла ему настроение.
* * *
В этот день сэр Брайан намеревался заехать далеко вглубь Гибельного болота и там разбить лагерь. Что делать дальше, он не имел ни малейшего понятия. Болото занимало огромную площадь, и там вполне могли разместиться сотня таких отрядов и пятьсот разнообразных чудовищ, никоим образом не мешая друг другу. Если чудовище не заинтересуется людьми, не говоря уже о случае, когда зверь вознамерится от них скрываться, поиски могут затянуться до второго пришествия, если не до третьего. Однако, утешало то, что всеми прочими людьми, пришедшими на Гибельное болото, чудовище очень даже активно интересовалось, судя по их исчезновению. Разумеется, если это могло хоть кого-нибудь как-то утешить.Но далеко заехать отряду не удалось. Монастырь они покинули значительно позже срока, намеченного рыцарем. Скорость движения всадников тоже была намного ниже предполагаемой неопытным командиром по той причине, что трое стражников вели в поводу вьючных лошадей, а это не позволяло перейти на аллюр более быстрый, чем лёгкая рысь. Так что даже неумение Гудини ездить верхом, будь оно настоящим или только изображаемым, отряд не замедляло. А когда всадники въехали на болото, они вынужденно перешли на шаг. Почва стала более вязкой, можно даже сказать, топкой, и лошади, идя рысью, тратили бы слишком много сил. Утомлять лошадей без особой в том необходимости в намерения сэра Брайана отнюдь не входило. Иногда свежая лошадь в опасной ситуации дарит всаднику лишний шанс выжить, и пренебрегать этим шансом было бы весьма глупо.
Расстилавшийся вокруг пейзаж навевал неимоверное уныние, как и положено всякому болотному пейзажу, но ещё большее уныние источал Гудини, всем своим видом выражая крайнюю степень обречённости. Брат Бацеолус это заметил, ведь не заметить этого было бы весьма затруднительно, и направил своего коня к нему. Монах возложил на себя обязанности военного священника, и вознамерился предоставить своему брату во Христе духовное утешение.
– Гудини, выше нос, друг мой, – попросил брат Бацеолус. – Не падай духом, ты же как-никак Сын Божий.
– Бац, не говори глупости, – отмахнулся маг. – Ну с чего ты взял, что я Иисус? Из-за того, что я воду в вино превратил? Так это не чудо, а самый обыкновенный фокус! Я не Бог и не Сын Божий, я обычный смертный человек, причём, судя по всему, очень скоро смертный, что и повергает меня в уныние.
– Гудини, уныние – это смертный грех! Сын Божий не должен ему предаваться!
– Точно, – подтвердила ведьма. – Есть масса других смертных грехов. Предавайся лучше похоти, как и подобает Сыну Божьему.
– Помолчи, ведьма! Не нужно богохульствовать, тем более в таком месте, где нам в сражении с бесами особо не на что уповать, кроме Божьей помощи! – уверенный вид брата Бацеолуса свидетельствовал о том, что он знает, о чём говорит.
– А чего нам бояться, если ты сам сказал, что у нас в отряде лично Сын Божий? Что ему помешает вновь загнать бесов в свиное стадо, как он разок уже когда-то сделал? На болоте, правда, нет стада свиней, но разве это непреодолимое препятствие?
– Да что вы надо мной издеваетесь? – возмутился Гудини. – Ну какой из меня Иисус? Да я просто недостоин!
– Работай над собой, и в надлежащее время станешь достойным, – предсказал монах. – Всё в руках Господа, доверимся милости Его!
– Гудини, ты должен согласиться, что такое количество мистических совпадений не может быть случайным, – ведьма откровенно развлекалась. – Про воду и вино Бац уже упомянул. Но это далеко не всё. Вот смотри. Про того, библейского, Иисуса говорили, что его отцом был какой-то римский солдат…
– Эта клевета не признаётся церковью, – сообщил брат Бацеолус.
– Но это говорили же!
– Говорили, – признал монах. – Но это неправда.
– Вот! Говорили. И нашему Гудини матушка тоже говорила, что его отец – италийский солдат. А Рим находится в Италии. Так что всё совпадает.
– Вы что-то путаете, – обречённо сообщил Гудини. – Если мой отец – италийский солдат, то Господь не может быть моим отцом, даже посредством Святого Духа.
– Ерунда, – отмахнулась ведьма. – Почему Господь не может действовать через италийского солдата?
– Я думаю, сие не просто богохульство! Сие хула на духа святого, а это грех непростительный!
– Бац, а ты не думай. Христианам это вредно. Они должны не думать, а верить.
– Но это же полная чушь! – возопил монах.
– Тем более, должен верить! – настаивала ведьма. – Ибо сказано кем-то из ваших, верую, ибо нелепо!
– Это Тертуллиан сказал, – припомнил брат Бацеолус.
– Вот видишь! Раз нелепо, ты должен верить!
– Логично, – признал монах. – Но ты, ведьма, поклоняешься Сатане, потому и логика у тебя сатанинская. Добрые христиане этого никогда не признают! Но ты права, Гудини в самом деле Сын Божий.
– И что мне это даёт? – поинтересовался маг.
– Тебе – ничего. Тебя казнят, но ты воскреснешь, смертью смерть поправ. А мы, как твои апостолы, проживём значительно дольше тебя. Правда, Бац до первых петухов трижды от тебя отречётся.
– Ты не можешь быть апостолом, ведьма, – возразил монах. – Потому что все апостолы обязательно мужчины!
– А я в мужской одежде, ты разве не заметил?
– Одежда или её отсутствие не делают никого апостолом! – провозгласил брат Бацеолус. – Вот, например, с Иисусом странствовала Магдалина, так она никакой не апостол. Потому, что женщина.
– Если я Магдалина, я что, должна мыть Гудини ноги своими волосами? Да пошёл он к чёрту!
– Это правильно, – одобрил монах. – Иисус ходил к чёрту. И отверг все его соблазны. Так что крепись, Гудини, муки тебя ожидают страшные, но ты воскреснешь.
– Да вы оба сумасшедшие! – возмутился Гудини. – Какую ересь вы несёте! Бац, за такие слова тебя давно должны были сжечь!
– А я готов мученически умереть за Господа и слово правды о Нём!
– Ты, может, и готов, а я не готов! Я ещё молод, жить хочу! – Гудини почти плакал.
– Что поделать, Гудини? – монах печально покачал головой. – Тебе придётся испить горечь из предназначенной тебе чаши, как и всем нам, ибо сказано: кесарю – кесарево, а богу – богово!
– А может, мы не погибнем? – в отчаянии возопил маг. – Может, сэр Брайан понимает, что он делает, и достигнет успеха? Может, стражники гораздо лучшие бойцы, чем кажутся? Может, и мы трое хоть чего-то стоим, а?
– Даже если всё и так, это ничего не меняет, – пояснил брат Бацеолус. – Как сказала ведьма, мы – твои апостолы. А среди апостолов обязательно должен быть Иуда. Библия не ошибается. Да и так понятно, что Иуда необходим.
– Зачем он нужен? – удивился Гудини.
– Понимаешь, дело в том, что ты всемогущ.
– Как же я об этом забыл? Бац, вот скажи честно, я что, хоть самую малость похож на всемогущего?
– Нас не должно обманывать внешнее сходство или различие. Надобно смотреть вглубь, чтобы оценивать суть. А суть твоя в том, что ты Сын Божий, я это прекрасно вижу. И в этом качестве ты обладаешь всемогуществом. А всемогущество, помимо прочего, обеспечивает неуязвимость.
– Неуязвимым я себя тоже почему-то не ощущаю.
– Ну и зря, – возразила ведьма. – Ты вон сколько раз падал с лошади, но я не вижу, чтобы это тебе хоть немного повредило, если, конечно, не считать того, что ты измазался, как свинья. Но продолжай, Бац. Мне очень интересно, зачем всё-таки нужен Иуда.
– Ну, слушайте дальше. Поскольку Сын Божий неуязвим, то погибнуть он может только в результате предательства. И тут Иуда как нельзя более к месту. Вы можете спросить, зачем нужна гибель Сына Божьего…
– Считай, что уже спросили, – буркнул Гудини.
– Тогда я вам отвечу, что если нет гибели, то невозможно и воскресение. Это очевидно. А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Так сказал святой апостол Павел. Как видишь, Гудини, твоя смерть предопределена. Смирись.
– Один предсказатель-мистик пообещал мне, что кто-то из моего потомства будет великим артистом. А потомства у меня пока нет. Так что умирать мне рано. Но, тем не менее, всё к тому идёт.
– Нашёл, кому верить! – фыркнула ведьма. – Маг верит мистикам, надо же! Куда катится мир?
– Может, этот мистик и не ошибся, – предположил брат Бацеолус. – Потомство сотворить – много времени и не требуется. Гудини пока что жив, и женщина поблизости имеется. Так что, друг мой, всё в твоих руках. То есть не в руках, а…
– Вот этого уж точно не будет! – взвилась ведьма. – Ни за что!
– Иной раз согласие женщины и не требуется, – сообщил монах. – Так что вполне можешь успеть оставить потомство перед мученической смертью. Если хочешь, я тебе расскажу подробно, как это делается.
– Ты-то откуда знаешь, как делается потомство? – Гудини изрядно рассвирепел. – У тебя же этот, как его, целибат! Тебе женщин даже трогать нельзя! Так что грош цена твоим советам, раз ты сам в этом деле полный профан!
– Ты прав, Гудини, но только отчасти. Я действительно не имею практического опыта в таких вопросах. Но я ведь иногда исповедую мирян, и они на исповеди рассказывают просто поразительные истории. Например, один крестьянин воспылал телесной страстью к крестьянке, но ни она, ни её муж совершенно не желали, чтобы он сию страсть удовлетворил. Тогда этот грешник дождался момента, когда женщина в одиночестве пропалывала огород, и…
Остальные всадники ехали молча, потому разговор этих троих всем был отлично слышен. Сэра Брайана их беседа изрядно раздражала, но он по мере сил пытался сдерживаться. Рано или поздно эти силы должны были иссякнуть, что и произошло во время последней реплики монаха.
– А ну, хватит богохульствовать! – распорядился рыцарь. – Слушать противно!
– Об остальных говорить не буду, а я точно не богохульствую, – с достоинством возразил брат Бацеолус. – Каждое своё слово я могу подтвердить соответствующей цитатой из святого Писания. Вот послушайте, сэр Брайан…
– Нет, это ты меня послушай, Бац, – позволить монаху декламировать библию в намерения рыцаря никоим образом не входило. – Ты тут болтаешь направо и налево о том, что узнал на исповеди. Это ты тоже готов подтвердить цитатой из Библии? Ты разглашаешь доверенную тебе тайну!
– Сэр Брайан, вы ведь ничего не понимаете в церковных обрядах, а берётесь судить! А ведь сказано – не судите, да не судимы будете! Чтоб вы знали, исповедь – это момент встречи человека с Богом, а священник является лишь свидетелем. По правилам священник обязан сообщить об этом перед исповедью, хотя, увы, далеко не все святые отцы это делают. То есть тайна доверена не мне, а Господу.
– А ты, значит, тайну, доверенную Господу, решил разболтать всем, кто не затыкает уши? – сэр Брайан злился всё сильнее, но при этом понимал, что переспорить монаха ему не удастся, уж очень хорошо у того подвешен язык. Ведь даже аббату это не удалось, а тот владел предметом спора намного лучше рыцаря.
– Исповедь предназначалась Богу. Гудини – Сын Божий. Отец, Сын и Святой Дух – суть одно. То есть исповедь предназначалась Гудини. Вот я ему и напоминаю об этой исповеди. Разве не для этого нужны свидетели?
– А я что, разве не всеведущ? – удивился маг.
– Всеведущ, – успокоил его монах. – Но со слабой памятью, да и умом ты тоже слабоват, прости меня, Господи!
– И напоминать нужно обязательно при посторонних? – поинтересовался рыцарь.
– Сэр Брайан, посторонние в данном случае значения не имеют. Мы ведь все здесь погибнем, разве вы этого не знали? И тайна исповеди умрёт вместе с нами. Единственный, кто останется в живых, это ведьма, потому что её миссия – выносить ребёнка Гудини, больше ведь некому. Но раз она станет богородицей, ей можно доверить любую тайну.
– Я не очень разбираюсь в подобных вопросах, – признался сэр Брайан. – Но я почему-то уверен, что эти слова содержат богохульство.
– Кстати, сэр Брайан, хорошенько присматривайте за ведьмой, – порекомендовал брат Бацеолус.
– Почему именно за мной? – изумилась Захария.
– Потому, что ты выживешь, – пояснил монах. – А я уже доказал, что в отряде обязан быть Иуда, то есть предатель. Оный предатель, или, возможно, предательница, как раз и имеют больше шансов выжить в случае чего.