Страница:
// В 1368 году литовцы начинают враждебные набеги на Русь: они занимают Ржеву. Но Владимир Андреевич выгнал литовцев из Ржевы. Наконец, побуждаемый Михаилом тверским, сам Ольгерд двинулся на Москву; Владимир Андреевич сидел вместе с великим князем в Москве, в осаде. Конец того же года и начало следующего 1369 года Владимир Андреевич по воле великого князя провел в Новгороде для защиты Пскова от нападений ливонских рыцарей. // Владимир Андреевич большею частью вызываем был к деятельности теми или другими отношениями великого князя к соседям. // Дмитрий Иванович вмешивался в дела тверского и кашинского князей, стараясь поставить первого по отношению к себе в положение молодшего брата. Противовес этим стремлениям князь тверской находил в зяте своем Ольгерде, великом князе литовском. Мы видели, что Ольгерд уже набегал на Москву. Дмитрий, однако, продолжал действовать по отношению к Твери по-прежнему. Тверский князь в ответ на притеснения со стороны Москвы выхлопотал себе ярлык на великое княжение. Но в Москве не обратили внимания на ярлык, и Михаил, преследуемый с его ярлыком великим князем и Владимиром Андреевичем, вынужден был бежать в Литву и просить помощи у Ольгерда. Этот последний с Кейстутом, сыном его Витовтом и другими литовскими князьями выступили в поход; с ними соединились Святослав смоленский и Михаил тверский. В самом начале декабря соединенные князья подступили к Москве. Димитрий затворился в городе. Но на этот раз Ольгерд сам поторопился предложить вечный мир. Конечно, такой оборот дела надобно приписать тому обстоятельству, что Владимир Андреевич собрал сильную рать около Перемышля; кроме того, на помощь к нему пришел Владимир Димитриевич пронский. Перемышль (на реке Угре в Калужской губернии) – такой пункт, с которого можно было угрожать Ольгерду как во время стоянки его под Москвой, так и во время его отступления. Поэтому-то, конечно, хитрый литвин и предложил мир. Но Димитрий Иванович давал только перемирие до Петрова дня. Ольгерд настойчиво просил мира и предлагал руку своей дочери Елены Владимиру Андреевичу. Великий князь изъявил, наконец, согласие. В следующем 1371 году, когда великий князь по тверским делам был в орде, в Москву прибыли литовские послы «и докончаша мир»; тогда же состоялось и обручение Владимира Андреевича с Еленой Ольгердовной, а в конце года, когда великий князь уже возвратился из орды, Владимир Андреевич сыграл свою свадьбу. // Между тем, как великий князь усиленно занят был делами тверскими и литовскими, Владимир Андреевич конец 1372 и начало 1373 года провел в Новгороде, конечно, вследствие договора 1372 года между великим князем и Новгородом. По этому договору, который новгородцы заключили с великим князем, будучи устрашены попыткой Михаила тверского захватить Торжек, первые обязывались «всести на конь» с великим князем и его братом Владимиром, если у них будет война с Литвою или Тверью. В свою очередь великий князь и брат его клялись помогать Новгороду, если последнему будет угрожать опасность со стороны Твери, Литвы или немцев, не только войском, но и личным присутствием. // Удел Андрея Ивановича не имел определенного названия по главному центру его долгое время, так как этого центра не могло, в первое время образования удела, резко обозначиться по незначительности городов удела. Этот недостаток решился устранить Владимир Андреевич. В 1374 году он «заложи град Серпохов в своей отчине и повеле в едином дубу срубити его». И в религиозном отношении нужно было придать более значения городу, почему Владимир Андреевич задумал основать монастырь. За советом по этому делу он обратился к другу своему, известному уже тогда святостию жизни, игумену Сергию, жившему в основанной им обители близ Радонежа, принадлежавшего к уделу Владимира Андреевича. Сергий сам пешком пришел в Серпухов, выбрал приличное для монастыря место и собственноручно положил основание храму, который освящен был только в 1380 году. Игуменом в этот Высоцкий монастырь преподобный назначил любимого ученика своего Афанасия. // Между тем отношения между Москвой и Тверью в высшей степени обострились после бегства из Москвы в Тверь Ивана Вельяминова (сына последнего тысяцкого) и сурожанина Некомата. Димитрий Иванович задумал нанести решительный удар тверскому князю: он собрал под свои стяги всех князей древней Ростовосуздальской области и в августе 1375 года так опустошил Тверскую землю, что она долго после того не могла оправиться, и Михаил тверский смирился. В этом походе принимал участие и Владимир Андреевич. // В следующем 1376 году со стороны Москвы начались враждебные действия против Литвы. В 1373 году (после третьего набега Ольгерда на Москву) московский и литовский князья заключили перемирие, но только месяца на три. Великий князь, однако, года три воздерживался от враждебных столкновений с Литвой, вероятно, потому, что был занят делами татарскими (убийство Сарайки в Нижнем) и тверскими. Но в 1376 году он послал на Ржев Владимира Андреевича, который, однако, города взять не мог, и ограничился только сожжением посада. Впрочем, это был только косвенный вызов, брошенный литовскому князю, так как Ржев принадлежал не Ольгерду, а покровительствуемому им Михаилу тверскому. // В 1377 году Ольгерд умер, и в Литве поднялись смуты, от которых, между прочим, бежал Андрей Ольгердович, князь полоцкий, сначала в Псков, а потом в Москву. Димитрий Иванович, пользуясь благоприятными обстоятельствами, отправил, 9 декабря 1379 года, в Литовскую землю сильную рать под начальством князей: Владимира Андреевича, Андрея Ольгердовича и зятя своего, князя Дмитрия Михайловича Волынского. Князья взяли Трубчевск и Стародуб и повоевали многие другие волости. В Требчевске княжил брат Андрея, Дмитрий Ольгердович, который с честью встретил князей и охотно перешел в службу великого князя московского. // Эти успехи русского оружия в Литовской земле должны были приостановиться в виду грозной тучи, надвигавшейся на Русь с юго-востока. Мы разумеем нашествие Мамая и происшедшую 8 сентября 1380 года, знаменитую Куликовскую битву. Владимир Андреевич за эту победу, как и великий князь, получил прозвание Донской. // В 1382 году новый хан Золотой Орды Тохтамыш неожиданно устремился к Москве, где оказалась рознь между князьями при решении вопроса о средствах к обороне: все жаловались на умаление ратных людей. Великий князь должен был оставить Москву и удалиться в Кострому. Владимир Андреевич так же нашел необходимым отправить свое семейство в Торжок, но сам с ополчением стал в Волоколамске. Тохтамыш, взяв Москву, распустил отряды татар по разным направлениям – пустошить Московскую землю. Один из таких отрядов наткнулся на Владимира Андреевича, который храбро ударил со своим ополчением на незваных гостей. Татары бежали в беспорядке и принесли Тохтамышу весть о своем поражении. Хан мог предположить, что князья оправились от неожиданного набега его и собрались с силами, а потому и поспешил удалиться из Московской земли. // В 1388 году «розмирие бысть» у великого князя с братом его. Следствием или причиной этого розмирья было то, что старейшие бояре Владимира Андреевича по приказу великого князя были перехватаны и разосланы по тюрьмам в разные города, где содержались под надзором жестоких приставов. Розмирье это было непродолжительно: 25 марта, в день Благовещания, великий князь «взя мир и прощение и любовь» с Владимиром Андреевичем. // В следующем 1389 году 18 мая великий князь скончался; у Владимира Андреевича произошло розмирье с новым великим князем. Оскорбленный дядя уехал сначала в свой Серпухов, а потом в Новгородскую землю, в Торжок. Вскоре, впрочем, дядя и племянник примирились. // В 1392 году новгородцы поссорились с великим князем из-за черного бора и митрополичьего суда. В феврале 1393 года великий князь отправил Владимира Андреевича и брата своего Юрия на Торжок. Князья повоевали новгородские волости и, наделав много зла, воротились домой. Через два года, в 1395 году, Москве угрожало нашествие Тамерлана. Великий князь вышел с войсками на берег Оки, а блюсти Москву оставил Владимира Андреевича. // В 1408 году на Москву было новое нашествие татар. Едигей неожиданно устремился на Русь, так что в Москве не успели собрать полков: Василий, с семейством бежал в Кострому, оставив в Москве, для защиты ее, Владимира Андреевича. 30 ноября татары показались около Москвы, а 1 декабря подошел сам Едигей. Три недели Владимир ждал приступа и, конечно, должен был удивиться, когда Едигей попросил только окупа, в чем и был удовлетворен. // Это был последний подвиг Храброго на пользу Москвы: в первой половине мая 1410 года он скончался и погребен в Архангельскои соборе. // Владимир Андреевич от брака с Еленой Ольгердовной (в иночестве Евпраксия, умерла в 1437) имел семерых сыновей: Ивана, Семена, Андрея большого, Ярослава-Афанасия, Федора, Андрея меньшого и Василия. // По смерти Владимира Андреевича Серпуховский удел раздробился на пять уделов: Серпуховский, Боровский, Малоярославский, Радонежский и Перемышльский» (88).">{21}. (Кучкин считает 1353 год ошибочной датой и принимает 1354 год. Некоторые историки считают, что Андрей Иванович, живший постоянно в московском кремле, на дворе, который стоял между Архангельским собором и двором князей Мстиславских, был женат на Марии Кейстутовне, основавшей в 1386 году в Москве у реки Неглинки Рождественский монастырь, и именно внучка Гедимина была матерью будущего князя-героя. – А.А.)
Время рождения Владимира Андреевича совпало с периодом серьезных испытаний для Московского княжества. В середине XIV оно занимало территорию от верховьев Клязьмы на севере до реки Оки на юге, от реки Гжати на западе до левого притока Оки реки Цны на востоке. По современным представлениям, размер его был довольно скромным (он уступал, например, и довольно значительно, территории нынешней Московской области), но полтысячи лет назад Московское княжество считалось немалым. Его западная часть, именно земли по левым притокам Оки – Лопасне и Наре, по правым притокам Пахры – Моче и Рожае, составляла удел Андрея Ивановича.
И без того непростые отношения между членами московской княжеской фамилии усложнились после вступления в силу завещания Симеона Гордого. Потеряв в марте 1354 года обоих сыновей-наследников, Симеон очень надеялся, что супруга родит ему сына. В предвидении такой возможности великий князь решился на шаг, который не имел прецедента и не повторялся московскими правителями позднее: весь свой великокняжеский удел он завещал жене Марии Александровне, по происхождению тверской княжне. Братьев же Ивана и Андрея Симеон заставил скрепить собственными печатями текст своей необычной духовной грамоты. Но Мария Тверская так и не принесла наследника, а через некоторое время после Симеона умер и Андрей. Положение изменилось. Московский княжеский дом стал по преимуществу домом вдовых княгинь. Единственным взрослым представителем мужского потомства Ивана Калиты оказался его второй сын Иван Красный {22}. Но в его руках был небольшой по размерам звенигородский удел, выделенный ему еще отцом. Основными волостями Московского княжества распоряжалась вдова Симеона Гордого Мария. Значительные территории были за вдовой Ивана Калиты великой княгиней Ульяной и под управлением вдовы Андрея княгини Марии Ивановны. В этой ситуации при поддержке части крупного московского боярства звенигородский князь действовал весьма решительно. Он занял великокняжеский московский стол и отобрал у Марии Тверской главные объекты ее владений: Коломну, а также Можайск с относившимися к нему волостями. Изменилось и положение удела Андрея Ивановича, который должен был принадлежать его сыну Ивану и ждавшей ребенка вдове Марии Ивановне.
22 июня 1354 года на Московское княжество напали рязанцы. «В то самое время, когда Иван Иванович Красный был в Орде, рязанцы во главе со своим малолетним великим князем Олегом Ивановичем взяли Лопасню, захватили московского наместника Михаила Александровича и увели его в Рязань, где держали в «великом томлении». Дело о Лопасне перешло на разрешение хана, который в 1358 году послал царевича Мамат-Хожу для установления границ между Москвой и Рязанью. Мамат-Хожа явился в Рязань, много зла понаделал в Рязанской земле и отсюда пошел в Москву к великому князю Ивану «о разъезде земли Рязанской». Но великий князь не впустил его в свою вотчину, прослышав, что он доброхотствует рязанскому князю и хочет отдать ему Лопасню и другие волости. Мамат-Хожа вскоре был отозван в Орду по обвинению в убийстве ханского фаворита и был там убит. Спор о Лопасне до поры до времени остался нерешенным, но Москва, по всем данным, компенсировала себя занятием некоторых мест по левой стороне Оки, по соглашению с рязанским князем» (41).
Причиной нападения явились захваты во времена Симеона Гордого московскими князьями и боярами пограничных рязанских земель (Еще в 1301 году к Московскому княжеству была присоединена Коломна, принадлежащая Рязани). Когда Симеона не стало, рязанцы решили воспользоваться этим. По наущению своих бояр малолетний рязанский князь Олег Иванович {23} захватил Лопасню, которая входила в состав удела князя Андрея и граничила с территорией Рязанского княжества (очевидно, что после смерти князя Андрея его серпуховской удел контролировал Иван Красный, ставший 24 марта, через год борьбы с Константином Васильевичем Нижегородским за ханский ярлык, великим князем Владимирским. – А.А.)»
В июле 1353 года Алексий прибыл в Константинополь для проставления в митрополиты, где пробыл почти год – константинопольские император Иоанн Контакузин и патриарх Каллист не спешили. В апреле 1354 года патриархом стал Филофей, в июне возведший Алексия в «митрополиты Киевские и всея Руси» «Хотя подобное дело совершенно необычно и небезопасно для церкви, однако ради достоверных и похвальных свидетельств о Алексие и ради добродетельной и богоугодной его жизни, мы судили этому быть, но это относительно одного только кир Алексия и отнюдь не дозволяем и не допускаем, чтобы на будущее время сделался митрополитом русским кто-нибудь другой оттуда; из сего богопрославленного, боговозвеличенного и благоденствующего Константинополя должны быть поставляемы митрополиты русские» (32).
Осенью 1354 года митрополит Киевский и всея Руси Алексий вернулся домой, в Москву. «В ризнице Чудова монастыря сохраняется рукописное славянское Евангелие, письмо и самый текст которого принадлежат по приданию святому Алексию. Рукопись Евангелия – пергаменная, в восьмую долю листа, писанная в два столбца весьма мелким, очень хорошим полууставом, содержит в себе четвероевангелие в порядке и полном виде евангелистов, деяния и послания апостольские, апокалипсис и краткий месяцеслов, всех листов в рукописи 170. По исследованию специалистов, текст Нового Завета, содержащегося в рукописи, отличается многими особыми вариантами и многими особенностями или разновидностями перевода, которые дают видеть в нем, по мнению специалистов, новый перевод или новую редакцию, сделанный в 1355 году. Относительно своего характера и качества перевод святого Алексия отличается буквальною близостью к греческому подлиннику» (19).
Время рождения Владимира Андреевича совпало с периодом серьезных испытаний для Московского княжества. В середине XIV оно занимало территорию от верховьев Клязьмы на севере до реки Оки на юге, от реки Гжати на западе до левого притока Оки реки Цны на востоке. По современным представлениям, размер его был довольно скромным (он уступал, например, и довольно значительно, территории нынешней Московской области), но полтысячи лет назад Московское княжество считалось немалым. Его западная часть, именно земли по левым притокам Оки – Лопасне и Наре, по правым притокам Пахры – Моче и Рожае, составляла удел Андрея Ивановича.
И без того непростые отношения между членами московской княжеской фамилии усложнились после вступления в силу завещания Симеона Гордого. Потеряв в марте 1354 года обоих сыновей-наследников, Симеон очень надеялся, что супруга родит ему сына. В предвидении такой возможности великий князь решился на шаг, который не имел прецедента и не повторялся московскими правителями позднее: весь свой великокняжеский удел он завещал жене Марии Александровне, по происхождению тверской княжне. Братьев же Ивана и Андрея Симеон заставил скрепить собственными печатями текст своей необычной духовной грамоты. Но Мария Тверская так и не принесла наследника, а через некоторое время после Симеона умер и Андрей. Положение изменилось. Московский княжеский дом стал по преимуществу домом вдовых княгинь. Единственным взрослым представителем мужского потомства Ивана Калиты оказался его второй сын Иван Красный {22}. Но в его руках был небольшой по размерам звенигородский удел, выделенный ему еще отцом. Основными волостями Московского княжества распоряжалась вдова Симеона Гордого Мария. Значительные территории были за вдовой Ивана Калиты великой княгиней Ульяной и под управлением вдовы Андрея княгини Марии Ивановны. В этой ситуации при поддержке части крупного московского боярства звенигородский князь действовал весьма решительно. Он занял великокняжеский московский стол и отобрал у Марии Тверской главные объекты ее владений: Коломну, а также Можайск с относившимися к нему волостями. Изменилось и положение удела Андрея Ивановича, который должен был принадлежать его сыну Ивану и ждавшей ребенка вдове Марии Ивановне.
22 июня 1354 года на Московское княжество напали рязанцы. «В то самое время, когда Иван Иванович Красный был в Орде, рязанцы во главе со своим малолетним великим князем Олегом Ивановичем взяли Лопасню, захватили московского наместника Михаила Александровича и увели его в Рязань, где держали в «великом томлении». Дело о Лопасне перешло на разрешение хана, который в 1358 году послал царевича Мамат-Хожу для установления границ между Москвой и Рязанью. Мамат-Хожа явился в Рязань, много зла понаделал в Рязанской земле и отсюда пошел в Москву к великому князю Ивану «о разъезде земли Рязанской». Но великий князь не впустил его в свою вотчину, прослышав, что он доброхотствует рязанскому князю и хочет отдать ему Лопасню и другие волости. Мамат-Хожа вскоре был отозван в Орду по обвинению в убийстве ханского фаворита и был там убит. Спор о Лопасне до поры до времени остался нерешенным, но Москва, по всем данным, компенсировала себя занятием некоторых мест по левой стороне Оки, по соглашению с рязанским князем» (41).
Причиной нападения явились захваты во времена Симеона Гордого московскими князьями и боярами пограничных рязанских земель (Еще в 1301 году к Московскому княжеству была присоединена Коломна, принадлежащая Рязани). Когда Симеона не стало, рязанцы решили воспользоваться этим. По наущению своих бояр малолетний рязанский князь Олег Иванович {23} захватил Лопасню, которая входила в состав удела князя Андрея и граничила с территорией Рязанского княжества (очевидно, что после смерти князя Андрея его серпуховской удел контролировал Иван Красный, ставший 24 марта, через год борьбы с Константином Васильевичем Нижегородским за ханский ярлык, великим князем Владимирским. – А.А.)»
В июле 1353 года Алексий прибыл в Константинополь для проставления в митрополиты, где пробыл почти год – константинопольские император Иоанн Контакузин и патриарх Каллист не спешили. В апреле 1354 года патриархом стал Филофей, в июне возведший Алексия в «митрополиты Киевские и всея Руси» «Хотя подобное дело совершенно необычно и небезопасно для церкви, однако ради достоверных и похвальных свидетельств о Алексие и ради добродетельной и богоугодной его жизни, мы судили этому быть, но это относительно одного только кир Алексия и отнюдь не дозволяем и не допускаем, чтобы на будущее время сделался митрополитом русским кто-нибудь другой оттуда; из сего богопрославленного, боговозвеличенного и благоденствующего Константинополя должны быть поставляемы митрополиты русские» (32).
Осенью 1354 года митрополит Киевский и всея Руси Алексий вернулся домой, в Москву. «В ризнице Чудова монастыря сохраняется рукописное славянское Евангелие, письмо и самый текст которого принадлежат по приданию святому Алексию. Рукопись Евангелия – пергаменная, в восьмую долю листа, писанная в два столбца весьма мелким, очень хорошим полууставом, содержит в себе четвероевангелие в порядке и полном виде евангелистов, деяния и послания апостольские, апокалипсис и краткий месяцеслов, всех листов в рукописи 170. По исследованию специалистов, текст Нового Завета, содержащегося в рукописи, отличается многими особыми вариантами и многими особенностями или разновидностями перевода, которые дают видеть в нем, по мнению специалистов, новый перевод или новую редакцию, сделанный в 1355 году. Относительно своего характера и качества перевод святого Алексия отличается буквальною близостью к греческому подлиннику» (19).