Страница:
Стремясь спасти личный состав, командование 45-й пехотной дивизии предпочло бросить тяжелое вооружение и дивизионный транспорт. Елецкая операция стоила дивизии 22 легких и 2 тяжелых гаубиц, 355 конных повозок (60 % от наличия), 440 грузовых (80 %), 281 легковых автомобиля (90 %) и 469 мотоциклов (100 %)[28]. Дивизионный пастор Гшопф писал: «Потеряно было все, что нельзя было унести на себе»[29].
Точные цифры убыли вооружения и техники в 134-й пехотной дивизии, к сожалению, нам не известны, но, по сохранившимся свидетельствам, её командование пыталось вывести из «котла» не только людей, но и вверенную технику. Важную роль в этом сыграла транспортная авиация. 11 декабря «Юнкерсы-52» сбрасывали частям дивизии емкости с газолином. Это позволило спасти часть транспорта, который уже собирались уничтожать. 15 декабря «Тетки» доставили ещё 800 литров горючего. При этом транспортные самолеты садились на небольшие расчищенные от снега площадки[30]. Возможно, об этом эпизоде говорится в журнале боевых действий 2-й полевой армии вермахта за 11 декабря 1941 г.: «Два транспортных самолета, имея задачу на сброс грузов, по собственной инициативе сели у Верхней Любоши, несмотря на артобстрел забрали раненых и вернулись без повреждений»[31].
Дольше всех (с 29 декабря 1941 г. по 28 января 1942 г.) оставался в блокаде гарнизон города Сухиничи, окруженный частями 10-й армии генерала Ф.И. Голикова.
Своим появлением «крепость Сухиничи» обязана прорыву 10-й армии Голикова на смежных флангах 4-й полевой и 2-й танковой армий группы армий «Центр». Стремясь удержать железнодорожный узел, немецкое командование направило туда прибывшие из Франции части 216-й пехотной дивизии. Командир дивизии, генерал фон Гильза, возглавил оборону города.
Однако части Красной армии продвигались на запад быстрее, чем навстречу им выдвигались немецкие резервы. Поэтому к моменту, когда в последние дни 1941 года кольцо вокруг Сухиничей замкнулось, 216-я дивизия успела сосредоточить в городе относительно небольшие силы, общей численностью не более полка. К ним присоединились солдаты из различных отступающих частей (отмечены как минимум подразделения 56-й и 137-й пехотных дивизий), военные железнодорожники, тыловики и даже экипаж сошедшего с рельс бронепоезда. Свои силы немцы оценивают в общей сложности примерно в пять тысяч человек[32]. Учитывая, что в городе находились тыловые склады, а на путях застряли несколько эшелонов, то с некоторыми видами снабжения, например с продовольствием, окруженные особых проблем не испытывали. Задачей люфтваффе стала доставка по воздуху в основном боеприпасов, медикаментов и перевязочных материалов. Так как расстояние между окруженными и своими войсками было небольшое, то в Сухиничи летали легкие связные самолеты типа «Физилер-Шторх». Немцы отмечают, что им удавалось даже доставлять в «крепость» почту. Вероятно, в каких-то масштабах осуществлялась и эвакуация из «крепости» раненых, хотя документальных свидетельств этого авторы пока не нашли.
В снабжении Сухиничей впервые на Восточном фронте в достаточно крупных масштабах были использованы грузовые планеры. Здесь же состоялся боевой дебют планеров типа Go-242. Вот как это описано в работе, посвященной использованию планеров во Второй мировой войне: «16 января оберфельдфебель Хельд поднял в воздух планер Go-242, но был вынужден вернуться обратно, поскольку плохая погода не позволила самолету-буксировщику обнаружить посадочную площадку.
Вторую, более успешную попытку выполнил унтер-офицер Ульмер, доставив 120 105-мм снарядов[33], боеприпасы к стрелковому оружию и батареи питания к радиостанциям. Зеленые ракеты, выпускаемые пехотинцами, указывали пилоту планера безопасный курс к посадочной площадке. Спустя полчаса в “котле” приземлилась ещё одна “гота”.
Два дня спустя две очередные “готы” были атакованы на подходе к Сухиничам советскими истребителями, однако их атака была отражена сопровождавшими планеры Ме-109.
В течение следующих нескольких дней пять планеров приземлились у окруженных, шесть планеров в результате обрывов буксировочных тросов вынуждены были сесть на советской стороне (тем не менее, их экипажам удалось избежать пленения и благополучно выйти к своим)»[34].
Сводки службы генерал-квартирмейстера люфтваффе позволяют уточнить, что первая попытка доставить грузы в Сухиничи на планере была предпринята раньше 16-го января. Уже 12 января зафиксирована потеря «готы» с заводским номером 0132. Всего по данным немецких учетов удалось установить заводские номера еще трех «гот», потерянных при снабжении «крепости»: №№ 0151 и 0134 (16 января), а также № 0167 (18 января). Организационно планеры входили в состав 106-й транспортной авиагруппы[35].
Принятые меры по «наведению воздушного моста» позволили группе фон Гильза продержаться до 26 января 1942 года, когда части 18-й танковой дивизии пробили узкий коридор к окруженным, по которому гарнизон Сухиничей смог эвакуироваться. Вместе с гарнизоном вышли из города и вернулись в свою группу и пилоты-планеристы летавшие в «крепость».
Потери немцев при обороне «крепости» составили не менее 250 человек убитыми. После прорыва блокады было эвакуировано 954 раненых[36]. Потери частей 10-й армии составили 5570 человек убитыми, ранеными и обмороженными[37]. Мы учились воевать, увы, платя за науку большой кровью.
Понятно, что при таком интенсивном использовании наличный состав задействованных на Востоке частей ВТА быстро стал сильно отличаться от штатного. Поэтому уже в середине декабря 1941 г. специально для Восточного фронта началось формирование пяти новых транспортных групп: KGrzbV600, КGrzbV700, КGrzbV800, КGrzbV900 и КGrzbV999. Экипажи для них набирались из числа инструкторов летных школ и наиболее подготовленных курсантов.
Все эти меры пригодились очень скоро, поскольку главная операция немецкой ВТА в первую военную зиму на Востоке была ещё впереди. Впереди у люфтваффе был Демянск! Но сначала мы расскажем о первом и единственном «настоящем» десанте люфтваффе на Восточном фронте.
Моонзунд – единственный «настоящий» десант
Демянск. Сталинградская прелюдия
Точные цифры убыли вооружения и техники в 134-й пехотной дивизии, к сожалению, нам не известны, но, по сохранившимся свидетельствам, её командование пыталось вывести из «котла» не только людей, но и вверенную технику. Важную роль в этом сыграла транспортная авиация. 11 декабря «Юнкерсы-52» сбрасывали частям дивизии емкости с газолином. Это позволило спасти часть транспорта, который уже собирались уничтожать. 15 декабря «Тетки» доставили ещё 800 литров горючего. При этом транспортные самолеты садились на небольшие расчищенные от снега площадки[30]. Возможно, об этом эпизоде говорится в журнале боевых действий 2-й полевой армии вермахта за 11 декабря 1941 г.: «Два транспортных самолета, имея задачу на сброс грузов, по собственной инициативе сели у Верхней Любоши, несмотря на артобстрел забрали раненых и вернулись без повреждений»[31].
Дольше всех (с 29 декабря 1941 г. по 28 января 1942 г.) оставался в блокаде гарнизон города Сухиничи, окруженный частями 10-й армии генерала Ф.И. Голикова.
Своим появлением «крепость Сухиничи» обязана прорыву 10-й армии Голикова на смежных флангах 4-й полевой и 2-й танковой армий группы армий «Центр». Стремясь удержать железнодорожный узел, немецкое командование направило туда прибывшие из Франции части 216-й пехотной дивизии. Командир дивизии, генерал фон Гильза, возглавил оборону города.
Однако части Красной армии продвигались на запад быстрее, чем навстречу им выдвигались немецкие резервы. Поэтому к моменту, когда в последние дни 1941 года кольцо вокруг Сухиничей замкнулось, 216-я дивизия успела сосредоточить в городе относительно небольшие силы, общей численностью не более полка. К ним присоединились солдаты из различных отступающих частей (отмечены как минимум подразделения 56-й и 137-й пехотных дивизий), военные железнодорожники, тыловики и даже экипаж сошедшего с рельс бронепоезда. Свои силы немцы оценивают в общей сложности примерно в пять тысяч человек[32]. Учитывая, что в городе находились тыловые склады, а на путях застряли несколько эшелонов, то с некоторыми видами снабжения, например с продовольствием, окруженные особых проблем не испытывали. Задачей люфтваффе стала доставка по воздуху в основном боеприпасов, медикаментов и перевязочных материалов. Так как расстояние между окруженными и своими войсками было небольшое, то в Сухиничи летали легкие связные самолеты типа «Физилер-Шторх». Немцы отмечают, что им удавалось даже доставлять в «крепость» почту. Вероятно, в каких-то масштабах осуществлялась и эвакуация из «крепости» раненых, хотя документальных свидетельств этого авторы пока не нашли.
В снабжении Сухиничей впервые на Восточном фронте в достаточно крупных масштабах были использованы грузовые планеры. Здесь же состоялся боевой дебют планеров типа Go-242. Вот как это описано в работе, посвященной использованию планеров во Второй мировой войне: «16 января оберфельдфебель Хельд поднял в воздух планер Go-242, но был вынужден вернуться обратно, поскольку плохая погода не позволила самолету-буксировщику обнаружить посадочную площадку.
Вторую, более успешную попытку выполнил унтер-офицер Ульмер, доставив 120 105-мм снарядов[33], боеприпасы к стрелковому оружию и батареи питания к радиостанциям. Зеленые ракеты, выпускаемые пехотинцами, указывали пилоту планера безопасный курс к посадочной площадке. Спустя полчаса в “котле” приземлилась ещё одна “гота”.
Два дня спустя две очередные “готы” были атакованы на подходе к Сухиничам советскими истребителями, однако их атака была отражена сопровождавшими планеры Ме-109.
В течение следующих нескольких дней пять планеров приземлились у окруженных, шесть планеров в результате обрывов буксировочных тросов вынуждены были сесть на советской стороне (тем не менее, их экипажам удалось избежать пленения и благополучно выйти к своим)»[34].
Сводки службы генерал-квартирмейстера люфтваффе позволяют уточнить, что первая попытка доставить грузы в Сухиничи на планере была предпринята раньше 16-го января. Уже 12 января зафиксирована потеря «готы» с заводским номером 0132. Всего по данным немецких учетов удалось установить заводские номера еще трех «гот», потерянных при снабжении «крепости»: №№ 0151 и 0134 (16 января), а также № 0167 (18 января). Организационно планеры входили в состав 106-й транспортной авиагруппы[35].
Принятые меры по «наведению воздушного моста» позволили группе фон Гильза продержаться до 26 января 1942 года, когда части 18-й танковой дивизии пробили узкий коридор к окруженным, по которому гарнизон Сухиничей смог эвакуироваться. Вместе с гарнизоном вышли из города и вернулись в свою группу и пилоты-планеристы летавшие в «крепость».
Потери немцев при обороне «крепости» составили не менее 250 человек убитыми. После прорыва блокады было эвакуировано 954 раненых[36]. Потери частей 10-й армии составили 5570 человек убитыми, ранеными и обмороженными[37]. Мы учились воевать, увы, платя за науку большой кровью.
Понятно, что при таком интенсивном использовании наличный состав задействованных на Востоке частей ВТА быстро стал сильно отличаться от штатного. Поэтому уже в середине декабря 1941 г. специально для Восточного фронта началось формирование пяти новых транспортных групп: KGrzbV600, КGrzbV700, КGrzbV800, КGrzbV900 и КGrzbV999. Экипажи для них набирались из числа инструкторов летных школ и наиболее подготовленных курсантов.
Все эти меры пригодились очень скоро, поскольку главная операция немецкой ВТА в первую военную зиму на Востоке была ещё впереди. Впереди у люфтваффе был Демянск! Но сначала мы расскажем о первом и единственном «настоящем» десанте люфтваффе на Восточном фронте.
Моонзунд – единственный «настоящий» десант
Рассказывая о деятельности военно-транспортной авиации люфтваффе, нельзя не затронуть тему немецких воздушных десантов, якобы имевших место в начальный период войны. В нашем распоряжении имеются документы Военного архива ФРГ о потерях люфтваффе за первых два с половиной года Великой Отечественной войны. Это ежедневные сводки, представляющие собой сброшюрованные «кирпичи» солидной толщины, куда была включена убыль не только в самолетах и летном составе, но и потери всего разветвленного «хозяйства» рейхсмаршала Г. Геринга. А это были механики и ремонтники, строители и шоферы, солдаты подразделений охраны, зенитчики и бойцы авиаполевых дивизий и службы ВНОС и, разумеется, подчинявшиеся ВВС десантники.
Так вот, до конца сентября 1941 г., когда 1-я парашютно-десантная дивизия была брошена под Ленинград, на удержание горловины немецкого прорыва у Шлиссельбурга, потерь десантных частей на Восточном фронте не отмечено вовсе. Не встречалось нам и других документально подтвержденных сведений о немецких воздушных десантах.
Такому бездействию германских воздушно-десантных войск, на наш взгляд, есть вполне логичное объяснение. Во-первых, Критская десантная операция, произведшая столь эффектное впечатление на противников Германии, стоила парашютно-десантным частям люфтваффе таких огромных потерь, что новый ввод их в бой должен был оправдываться самой суровой необходимостью. Ну а во-вторых, именно этой суровой необходимости и не было. Если перефразировать слова старой песни: «Самолет хорошо, а танки лучше…»
Поэтому единственной десантной операцией, проведенной люфтваффе на Восточном фронте, в буквальном смысле этого слова может быть признан только планерный десант на эстонский остров Саарема, или, как его называли в то время, Эзель. Планерный десант был высажен в период операции 42-го армейского корпуса 18-й немецкой армии по захвату Моонзундских островов, состоявшейся в сентябре – октябре 1941 г.
Захват Моонзундских островов изначально планировался Верховным командованием вермахта как составная часть операций в Прибалтике. Были разработаны два варианта её проведения. Один, предполагавший высадку из Курляндии через Ирбенский пролив, получил название «Беовульф-I». Второй, фактически осуществленный, – «Беовульф-II». По этому плану, десантная операция производилась с материковой Эстонии через Моонзундский пролив. К операции привлекались 61-я и 217-я пехотные дивизии с весьма значительными средствами усиления[38]. Малая ширина Моонзунда позволяла использовать даже такие маломореходные десантные средства, как штурмботы. Впрочем, немцы собрали для запланированной операции все суда, мало-мальски пригодные для перевозки десанта, запросили и получили помощь от финнов. Использовались и десантные корабли специальной постройки, такие как паромы типа «Зибель» и быстроходные десантные баржи типа F. Боевые корабли кригсмарине из-за минной опасности действовали в основном у западного побережья Эзеля. Первой целью десантной операции стал остров Моон (сейчас о. Муху), расположенный на подступах к Эзелю и соединенный с ним дамбой.
Для успеха высадки на Моон необходимо было нейтрализовать береговую батарею № 43 (три 130-мм пушки, командир батареи старший лейтенант В.Г. Букоткин) на полуострове Кюбассаар (о. Эзель). Батарея сильно мешала сосредоточению сил и средств для предстоящей высадки и могла затруднить само проведение переправы через пролив.
По неизвестной нам причине, выполнение этой задачи было поручено люфтваффе. Правда, личный состав десанта, названный «группой Бенеш» (по имени командира капитана Бенеша), состоял из роты элитного полка специального назначения «Бранденбург». Треть роты высаживалась на планерах, две трети – на разнотипных судах, собранных в портах эстонского побережья. Высадка первого планерного десанта (пять планеров DFS-230) производилась силами отряда 6./LLG1. 13 сентября 1941 г. отряд, имевший десять планеров, прибыл в Пярну, откуда и совершал вылеты на десантирование. Посадочный десант планировалось провести в стиле «а-ля захват бельгийского форта Эбен-Эмаэль». «Бранденбуржцы» должны были ошеломить советских артиллеристов, в буквальном смысле свалившись им на голову. Успех должны были закрепить основные силы десанта, высаживающиеся с судов на побережье. Однако в реальности все пошло совсем не по утвержденным планам.
Операция началась 14 сентября. Видимо, опытных судоводителей у немцев не нашлось, поэтому группы десантных судов сбились с курса и в заданном районе не высадились. Не лучше обстояли дела и у планеристов. Планерный десант вместо огневых позиций батареи высадился в километре севернее. Это дало возможность бойцам Букоткина не только организовать оборону, но и контратаковать противника. Для ликвидации десанта была выделена часть артиллеристов под руководством старшего политрука Г.А. Карпенко. «Брандербуржцев» оттеснили к побережью, атака со стороны моря была отбита беглым огнем прямой наводкой, и положение спасло только вмешательство люфтваффе. Самолеты не только помешали нашим бойцам добить незадачливых планеристов, но и сбросили последним надувные лодки. На них немцы смогли на следующие сутки добраться до пришедших на помощь кораблей. Батарейцам достались в качестве трофеев пистолеты-пулеметы, боеприпасы и даже несколько фляг с ромом. По отечественным источникам, численность планерного десанта составила 125 человек[39]. Но, учитывая, что планер DFS-230 принимал на борт только 8—10 бойцов, число десантников было завышено с нашей стороны в три раза.
С немецкой же стороны проведение десантной операции выглядело следующим образом (согласно «Отчету об использовании 800-го учебного полка специального назначения «Бранденбург»)[40].
Первой, вечером накануне операции, вышла в море десантная флотилия из 17 различных плавсредств, на которых находились 135 «брандербуржцев» под командованием обер-фельдфебеля Граверта. Как уже было отмечено выше, катера сбились с курса и вышли к батарее в Рандвере, откуда их обстреляли артиллерийским огнем и рассеяли. Группа повернула назад и вернулась без потерь.
Пять планеров с 44 десантниками во главе с гауптманном Бенешем на борту поднялись в воздух в 5 утра 14 сентября и через сорок минут были над целью, приземлившись в километре севернее батареи. Как только группа стала выдвигаться к объекту атаки, она оказалась под плотным огнем, который постоянно усиливался, поэтому «брандербуржцам» добраться до батареи так и не удалось.
Немцы начали постепенно отходить к берегу, вышколенные диверсанты быстро заняли круговую оборону и смогли продержаться до темноты, потеряв пятерых убитыми и семерых ранеными. Около 18.00 тройка Ju-52 сбросила десантникам девять резиновых шлюпок, вмещавших 4 человека каждая. Четыре шлюпки вместе с веслами попали в руки наших бойцов, однако пять лодок, но без весел, попали по назначению.
В 21.00 на этих лодках все уцелевшие десантники покинули остров. Сильное течение прижимало лодки обратно к берегу, и только огромными усилиями немцам на четырех лодках удалось выйти в открытое море. В 6.00 15 сентября их смогли подобрать рыбачьи катера из группы обер-фельдфебеля Граверта. Пятая шлюпка отдрейфовала обратно к берегу, и находившиеся на ней восемь человек (из них двое раненых) попали в плен и были расстреляны.
Таким образом, операция потерпела полное фиаско. Общие потери десанта, согласно «Отчету», составили 11 убитых, 8 раненых, 2 пропавших без вести. По другим данным, потери «группы Бенеша» составили 12 человек убитыми, четверо – ранеными и шесть – пропавшими без вести[41]. Отметим, что в числе погибших оказалось и двое пилотов-планеристов. Унтер-офицер Хааг был убит в бою, летчик Коммандер – попал в плен и был расстрелян.
История с неудачным планерным десантом имела еще одно несчастливое для немцев продолжение[42]. Надо отдать противнику должное, немцы в любой, даже самой безнадежной ситуации, прилагали максимум усилий для спасения своих «камрадов», поэтому вечером 16 сентября к месту боя вылетел спасательный гидросамолет He-59C-3 (PY+NF) из 9.Seenotstaffel. Прибыв в заданный район, экипаж «хейнкеля» увидел запущенные с берега белые ракеты (как и было обусловлено в вымпеле, который был сброшен накануне десантникам). Сев на воду, гидросамолет медленно порулил к берегу, но неожиданно оказался под сильным ружейно-пулеметным огнем, находившихся в засаде красноармейцев 1-го батальона 79-го стрелкового полка.
В результате обстрела самолет загорелся, и экипажу пришлось спасаться на надувных лодках, при этом пилот обер-фельдфебель Тодте и штурман лейтенант Зепке были тяжело ранены.
Неожиданно к спасающимся летчикам с берега по мелководью бросились два человека, которым, несмотря на обстрел, удалось добраться до надувных лодок. Это были два чудом оставшихся в живых десантника. Они рассказали летчикам, что все их товарищи расстреляны, им самим удалось сбежать с места экзекуции под покровом темноты, а сброшенный десанту вымпел попал к противнику, поэтому гидросамолет ждала засада. К счастью для немцев, им удалось уйти в открытое море, где их на следующее утро подобрали поисково-спасательные гидросамолеты из Seenotzentrale (L.) Ostsee.
Значительно меньше информации по второму планерному десанту на Эзеле, который, по советским источникам, был высажен 20 сентября в районе Мустьяла[43]. Десант численностью 150 человек[44] был уничтожен бойцами 2-го батальона 46-го стрелкового полка совместно с артиллеристами 39-го артполка. В документах кригсмарине этот эпизод упомянут несколько позднее как «первое применение четырех 16-тонных планеров». Скорее всего, в этом случае речь идет о первом боевом применении тяжелых десантных планеров Me-321 «Гигант», принадлежавших 1-му особому отряду большегрузных планеров «Sonderstaffel (GS) 1». Отряд, насчитывавший по штату 5 планеров и 15 буксировщиков Me-110, базировался на Ригу.
Два Ме-110 из этой части отмечены в сводках люфтваффе как безвозвратно потерянные 27 сентября от воздействия противника над Эзелем, еще один разбился 28 сентября в Елгаве[45]. Если предположить, что даты гибели самолетов верны, то, скорее всего, «мессершмитты»-буксировщики использовались в качестве обычных истребителей-бомбардировщиков. Данная версия тем более вероятна, так как группировка авиации, сосредоточенная к началу высадки, уже была к концу сентября существенно ослаблена.
Оба планерных десанта не оказали особого влияния на ход боев на островах. Вот какую оценку дал, правда, мимоходом, этим специальным операциям люфтваффе швейцарский историк Юрг Майстер: «Взаимодействие между различными видами вооруженных сил может быть оценено, как хорошее. Отклонением от “генеральной линии” стали люфтваффе с их неудачной высадкой “группы Бенеша” и не вызванным необходимостью использованием на Эзеле планеров “Гигант”[46]». В дальнейшем транспортные части, оснащенные планерами, активно использовались командованием люфтваффе для снабжения все чаще возникавших на Восточном фронте больших и малых «котлов». Но ни разу – для высадки посадочных десантов.
Так вот, до конца сентября 1941 г., когда 1-я парашютно-десантная дивизия была брошена под Ленинград, на удержание горловины немецкого прорыва у Шлиссельбурга, потерь десантных частей на Восточном фронте не отмечено вовсе. Не встречалось нам и других документально подтвержденных сведений о немецких воздушных десантах.
Такому бездействию германских воздушно-десантных войск, на наш взгляд, есть вполне логичное объяснение. Во-первых, Критская десантная операция, произведшая столь эффектное впечатление на противников Германии, стоила парашютно-десантным частям люфтваффе таких огромных потерь, что новый ввод их в бой должен был оправдываться самой суровой необходимостью. Ну а во-вторых, именно этой суровой необходимости и не было. Если перефразировать слова старой песни: «Самолет хорошо, а танки лучше…»
Поэтому единственной десантной операцией, проведенной люфтваффе на Восточном фронте, в буквальном смысле этого слова может быть признан только планерный десант на эстонский остров Саарема, или, как его называли в то время, Эзель. Планерный десант был высажен в период операции 42-го армейского корпуса 18-й немецкой армии по захвату Моонзундских островов, состоявшейся в сентябре – октябре 1941 г.
Захват Моонзундских островов изначально планировался Верховным командованием вермахта как составная часть операций в Прибалтике. Были разработаны два варианта её проведения. Один, предполагавший высадку из Курляндии через Ирбенский пролив, получил название «Беовульф-I». Второй, фактически осуществленный, – «Беовульф-II». По этому плану, десантная операция производилась с материковой Эстонии через Моонзундский пролив. К операции привлекались 61-я и 217-я пехотные дивизии с весьма значительными средствами усиления[38]. Малая ширина Моонзунда позволяла использовать даже такие маломореходные десантные средства, как штурмботы. Впрочем, немцы собрали для запланированной операции все суда, мало-мальски пригодные для перевозки десанта, запросили и получили помощь от финнов. Использовались и десантные корабли специальной постройки, такие как паромы типа «Зибель» и быстроходные десантные баржи типа F. Боевые корабли кригсмарине из-за минной опасности действовали в основном у западного побережья Эзеля. Первой целью десантной операции стал остров Моон (сейчас о. Муху), расположенный на подступах к Эзелю и соединенный с ним дамбой.
Для успеха высадки на Моон необходимо было нейтрализовать береговую батарею № 43 (три 130-мм пушки, командир батареи старший лейтенант В.Г. Букоткин) на полуострове Кюбассаар (о. Эзель). Батарея сильно мешала сосредоточению сил и средств для предстоящей высадки и могла затруднить само проведение переправы через пролив.
По неизвестной нам причине, выполнение этой задачи было поручено люфтваффе. Правда, личный состав десанта, названный «группой Бенеш» (по имени командира капитана Бенеша), состоял из роты элитного полка специального назначения «Бранденбург». Треть роты высаживалась на планерах, две трети – на разнотипных судах, собранных в портах эстонского побережья. Высадка первого планерного десанта (пять планеров DFS-230) производилась силами отряда 6./LLG1. 13 сентября 1941 г. отряд, имевший десять планеров, прибыл в Пярну, откуда и совершал вылеты на десантирование. Посадочный десант планировалось провести в стиле «а-ля захват бельгийского форта Эбен-Эмаэль». «Бранденбуржцы» должны были ошеломить советских артиллеристов, в буквальном смысле свалившись им на голову. Успех должны были закрепить основные силы десанта, высаживающиеся с судов на побережье. Однако в реальности все пошло совсем не по утвержденным планам.
Операция началась 14 сентября. Видимо, опытных судоводителей у немцев не нашлось, поэтому группы десантных судов сбились с курса и в заданном районе не высадились. Не лучше обстояли дела и у планеристов. Планерный десант вместо огневых позиций батареи высадился в километре севернее. Это дало возможность бойцам Букоткина не только организовать оборону, но и контратаковать противника. Для ликвидации десанта была выделена часть артиллеристов под руководством старшего политрука Г.А. Карпенко. «Брандербуржцев» оттеснили к побережью, атака со стороны моря была отбита беглым огнем прямой наводкой, и положение спасло только вмешательство люфтваффе. Самолеты не только помешали нашим бойцам добить незадачливых планеристов, но и сбросили последним надувные лодки. На них немцы смогли на следующие сутки добраться до пришедших на помощь кораблей. Батарейцам достались в качестве трофеев пистолеты-пулеметы, боеприпасы и даже несколько фляг с ромом. По отечественным источникам, численность планерного десанта составила 125 человек[39]. Но, учитывая, что планер DFS-230 принимал на борт только 8—10 бойцов, число десантников было завышено с нашей стороны в три раза.
С немецкой же стороны проведение десантной операции выглядело следующим образом (согласно «Отчету об использовании 800-го учебного полка специального назначения «Бранденбург»)[40].
Первой, вечером накануне операции, вышла в море десантная флотилия из 17 различных плавсредств, на которых находились 135 «брандербуржцев» под командованием обер-фельдфебеля Граверта. Как уже было отмечено выше, катера сбились с курса и вышли к батарее в Рандвере, откуда их обстреляли артиллерийским огнем и рассеяли. Группа повернула назад и вернулась без потерь.
Пять планеров с 44 десантниками во главе с гауптманном Бенешем на борту поднялись в воздух в 5 утра 14 сентября и через сорок минут были над целью, приземлившись в километре севернее батареи. Как только группа стала выдвигаться к объекту атаки, она оказалась под плотным огнем, который постоянно усиливался, поэтому «брандербуржцам» добраться до батареи так и не удалось.
Немцы начали постепенно отходить к берегу, вышколенные диверсанты быстро заняли круговую оборону и смогли продержаться до темноты, потеряв пятерых убитыми и семерых ранеными. Около 18.00 тройка Ju-52 сбросила десантникам девять резиновых шлюпок, вмещавших 4 человека каждая. Четыре шлюпки вместе с веслами попали в руки наших бойцов, однако пять лодок, но без весел, попали по назначению.
В 21.00 на этих лодках все уцелевшие десантники покинули остров. Сильное течение прижимало лодки обратно к берегу, и только огромными усилиями немцам на четырех лодках удалось выйти в открытое море. В 6.00 15 сентября их смогли подобрать рыбачьи катера из группы обер-фельдфебеля Граверта. Пятая шлюпка отдрейфовала обратно к берегу, и находившиеся на ней восемь человек (из них двое раненых) попали в плен и были расстреляны.
Таким образом, операция потерпела полное фиаско. Общие потери десанта, согласно «Отчету», составили 11 убитых, 8 раненых, 2 пропавших без вести. По другим данным, потери «группы Бенеша» составили 12 человек убитыми, четверо – ранеными и шесть – пропавшими без вести[41]. Отметим, что в числе погибших оказалось и двое пилотов-планеристов. Унтер-офицер Хааг был убит в бою, летчик Коммандер – попал в плен и был расстрелян.
История с неудачным планерным десантом имела еще одно несчастливое для немцев продолжение[42]. Надо отдать противнику должное, немцы в любой, даже самой безнадежной ситуации, прилагали максимум усилий для спасения своих «камрадов», поэтому вечером 16 сентября к месту боя вылетел спасательный гидросамолет He-59C-3 (PY+NF) из 9.Seenotstaffel. Прибыв в заданный район, экипаж «хейнкеля» увидел запущенные с берега белые ракеты (как и было обусловлено в вымпеле, который был сброшен накануне десантникам). Сев на воду, гидросамолет медленно порулил к берегу, но неожиданно оказался под сильным ружейно-пулеметным огнем, находившихся в засаде красноармейцев 1-го батальона 79-го стрелкового полка.
В результате обстрела самолет загорелся, и экипажу пришлось спасаться на надувных лодках, при этом пилот обер-фельдфебель Тодте и штурман лейтенант Зепке были тяжело ранены.
Неожиданно к спасающимся летчикам с берега по мелководью бросились два человека, которым, несмотря на обстрел, удалось добраться до надувных лодок. Это были два чудом оставшихся в живых десантника. Они рассказали летчикам, что все их товарищи расстреляны, им самим удалось сбежать с места экзекуции под покровом темноты, а сброшенный десанту вымпел попал к противнику, поэтому гидросамолет ждала засада. К счастью для немцев, им удалось уйти в открытое море, где их на следующее утро подобрали поисково-спасательные гидросамолеты из Seenotzentrale (L.) Ostsee.
Значительно меньше информации по второму планерному десанту на Эзеле, который, по советским источникам, был высажен 20 сентября в районе Мустьяла[43]. Десант численностью 150 человек[44] был уничтожен бойцами 2-го батальона 46-го стрелкового полка совместно с артиллеристами 39-го артполка. В документах кригсмарине этот эпизод упомянут несколько позднее как «первое применение четырех 16-тонных планеров». Скорее всего, в этом случае речь идет о первом боевом применении тяжелых десантных планеров Me-321 «Гигант», принадлежавших 1-му особому отряду большегрузных планеров «Sonderstaffel (GS) 1». Отряд, насчитывавший по штату 5 планеров и 15 буксировщиков Me-110, базировался на Ригу.
Два Ме-110 из этой части отмечены в сводках люфтваффе как безвозвратно потерянные 27 сентября от воздействия противника над Эзелем, еще один разбился 28 сентября в Елгаве[45]. Если предположить, что даты гибели самолетов верны, то, скорее всего, «мессершмитты»-буксировщики использовались в качестве обычных истребителей-бомбардировщиков. Данная версия тем более вероятна, так как группировка авиации, сосредоточенная к началу высадки, уже была к концу сентября существенно ослаблена.
Оба планерных десанта не оказали особого влияния на ход боев на островах. Вот какую оценку дал, правда, мимоходом, этим специальным операциям люфтваффе швейцарский историк Юрг Майстер: «Взаимодействие между различными видами вооруженных сил может быть оценено, как хорошее. Отклонением от “генеральной линии” стали люфтваффе с их неудачной высадкой “группы Бенеша” и не вызванным необходимостью использованием на Эзеле планеров “Гигант”[46]». В дальнейшем транспортные части, оснащенные планерами, активно использовались командованием люфтваффе для снабжения все чаще возникавших на Восточном фронте больших и малых «котлов». Но ни разу – для высадки посадочных десантов.
Демянск. Сталинградская прелюдия
Что приходит в голову, если относительно событий 1942 г. на советско-германском фронте мы слышим слова «котел» и «воздушный мост»? Конечно же – «Сталинград». Разумеется, это справедливо, но Сталинградский «котел» и наведенный в него «воздушный мост» не были для немцев и для Красной армии чем-то новым, а скорее повторением уже пройденного, хотя и в гораздо более крупных масштабах.
Но если о сражении, развернувшемся в приволжских степях, в той или иной мере знает каждый, то ожесточенные и кровопролитные бои на берегах рек Ловати и Полы под старинным русским городом Демянском остались практически неизвестными. Тем более немногие знают о «воздушном мосте» проложенном к окруженным в Демянске дивизиям вермахта. Вот о нем, ставшем своеобразной «репетицией» Сталинграда, мы и хотим рассказать.
Демянская операция началась 7 января 1942 г., когда в наступление перешли армии Северо-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта П.А. Курочкина. Правда, специально устраивать немцам «котел» не собирались. Цели наступления была куда масштабнее. Во-первых, армии правого крыла фронта должны были выйти в район Пскова, а затем ударить в тыл частям немецкой Группы армий «Север» на ленинградско-новгородском направлении. Во-вторых, одновременно своим правым крылом войска фронта привлекались для глубокого охвата немецкой Группы армий «Центр» с севера. В центре фронта войскам 34-й армии предстояло только «сковать противника на демянском направлении»[47].
Но на войне планы имеют свойство не всегда сбываться. В отсутствие сплошной линии немецкой обороны соединениям фронта удалось проникнуть в оперативный тыл противника. Однако затем темпы удачно начатого наступления стали замедляться. Северо-Западный фронт просто не имел достаточно сил, чтобы одновременно решать две задачи оперативно-стратегического масштаба. В результате немцам удалось остановить наступление советских армий, но в тылу СЗФ, в районе Демянска, оказались окруженными шесть дивизий 16-й армии вермахта. В «котел» попали части 2-го армейского корпуса (12-я, 30-я, 32-я, 123-я и 290-я пехотные дивизии, а также моторизованная дивизия СС «Мертвая голова») под командованием генерала В. фон Брокдорф-Аллефельда.
Хотя последние сухопутные коммуникации этой группировки были перерезаны ещё 8 февраля, ликвидировать первый крупный «котел» Великой Отечественной войны так и не удалось. Не удалось это ни весной 1942 г., ни еще целый год. Более того, в апреле 1942 г. встречными ударами частей группы «Зейдлиц»[48] с запада и дивизии «Мертвая голова» из «котла» 2-й корпус был деблокирован. Основная заслуга в том, что немцам удалось продержаться в окружении почти три месяца, по праву принадлежит «воздушному мосту», созданному люфтваффе.
Надо сказать, что «горячие денечки» немецкой военно-транспортной авиации на Восточном фронте начались уже в декабре. Зимой 1941 г. она в широких масштабах привлекалась к снабжению передовых частей вермахта, а также к переброске из Германии и Польши резервов на центральный участок фронта. Именно в полосе Группы армий «Центр», наступавшей на Москву, в начале 1942 г. и была сосредоточена основная группировка немецких транспортников. Поэтому к моменту окружения 2-го корпуса в подчинении 1-го Воздушного флота люфтваффе имелось всего две транспортные группы – 172-я и только что переброшенная из Смоленска 9-я.
Части вермахта и СС, оказавшиеся в Демянском «котле», насчитывали около 95 тысяч человек. Чтобы удержать оборону, окруженных необходимо было непрерывно снабжать боеприпасами. Кроме того, солдаты и офицеры нуждались хотя бы в минимально приемлемых условиях своего существования. По немецким понятиям – это две трети суточного продовольственного пайка для людей и четверть фуражной нормы для лошадей. Для этого требовалось ежесуточно доставлять в «котел» не менее 300 тонн различных грузов.
Вот текст телеграммы, отправленной обер-квартирмейстером Группы армий «Север» командованию 16-й армии:
«Командование Группы армий “Север” считает необходимым выделить для снабжения воздушным путем 2-го армейского корпуса транспортный тоннаж в объеме, гарантирующем доставку трехсот тонн грузов ежедневно.
Исходные данные:
А) Находится на снабжении 92 тысячи человек и 21 тысяча лошадей.
Мортир 210-мм – девять, 100-мм пушек – восемь, тяжелых полевых гаубиц – 72, легких полевых гаубиц – двести.
В) Суточная потребность:
Продовольствие – 144,8 тонн.
Боеприпасы – 125 тонн.
Горючее – 30 кубометров.
В) Привлекаемый состав транспортной авиации:
30 кубометров (горючего) = 15 вылетов “Юнкерс-52”;
269,8 тонн = около 150 вылетов “Юнкерс-52”.
Таким образом, при условии выполнения каждым самолетом двух рейсов достаточно иметь 83 “Юнкерса-52”»[49].
У авиаторов были на этот счет свои соображения. По расчетам, выполненным штабом «Командования транспортной авиацией» (LuftTransportFuhrer, сокращенно – LTF), эту задачу могли решить около пятисот машин типа Ju-52. Расчеты принимали во внимание такие параметры, как реальное техническое состояние привлекаемой материальной части, зимние условия эксплуатации и возможности наземных служб по обеспечению полетов. С учетом всех условий получалось, что в строю одновременно может находиться не более 30 % от списочного парка (т. е. 150 машин). Каждый самолет мог за один рейс перевезти две тонны груза, что в итоге давало искомые 300 тонн.
18 февраля 1942 г. начальник штаба LTF полковник Фриц Морзик получил приказ срочно вылететь со своими подчиненными в распоряжение командования 1-го ВФ. По прибытии Морзик обосновался на аэродроме Псков-Южный, откуда и возглавил операцию по снабжению окруженных войск. Со стороны командования Группы армий «Север» за снабжение «котла», в соответствии с особым приказом[50], отвечал подполковник Топпе, возглавивший специальный штаб.
Но если о сражении, развернувшемся в приволжских степях, в той или иной мере знает каждый, то ожесточенные и кровопролитные бои на берегах рек Ловати и Полы под старинным русским городом Демянском остались практически неизвестными. Тем более немногие знают о «воздушном мосте» проложенном к окруженным в Демянске дивизиям вермахта. Вот о нем, ставшем своеобразной «репетицией» Сталинграда, мы и хотим рассказать.
Демянская операция началась 7 января 1942 г., когда в наступление перешли армии Северо-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта П.А. Курочкина. Правда, специально устраивать немцам «котел» не собирались. Цели наступления была куда масштабнее. Во-первых, армии правого крыла фронта должны были выйти в район Пскова, а затем ударить в тыл частям немецкой Группы армий «Север» на ленинградско-новгородском направлении. Во-вторых, одновременно своим правым крылом войска фронта привлекались для глубокого охвата немецкой Группы армий «Центр» с севера. В центре фронта войскам 34-й армии предстояло только «сковать противника на демянском направлении»[47].
Но на войне планы имеют свойство не всегда сбываться. В отсутствие сплошной линии немецкой обороны соединениям фронта удалось проникнуть в оперативный тыл противника. Однако затем темпы удачно начатого наступления стали замедляться. Северо-Западный фронт просто не имел достаточно сил, чтобы одновременно решать две задачи оперативно-стратегического масштаба. В результате немцам удалось остановить наступление советских армий, но в тылу СЗФ, в районе Демянска, оказались окруженными шесть дивизий 16-й армии вермахта. В «котел» попали части 2-го армейского корпуса (12-я, 30-я, 32-я, 123-я и 290-я пехотные дивизии, а также моторизованная дивизия СС «Мертвая голова») под командованием генерала В. фон Брокдорф-Аллефельда.
Хотя последние сухопутные коммуникации этой группировки были перерезаны ещё 8 февраля, ликвидировать первый крупный «котел» Великой Отечественной войны так и не удалось. Не удалось это ни весной 1942 г., ни еще целый год. Более того, в апреле 1942 г. встречными ударами частей группы «Зейдлиц»[48] с запада и дивизии «Мертвая голова» из «котла» 2-й корпус был деблокирован. Основная заслуга в том, что немцам удалось продержаться в окружении почти три месяца, по праву принадлежит «воздушному мосту», созданному люфтваффе.
Надо сказать, что «горячие денечки» немецкой военно-транспортной авиации на Восточном фронте начались уже в декабре. Зимой 1941 г. она в широких масштабах привлекалась к снабжению передовых частей вермахта, а также к переброске из Германии и Польши резервов на центральный участок фронта. Именно в полосе Группы армий «Центр», наступавшей на Москву, в начале 1942 г. и была сосредоточена основная группировка немецких транспортников. Поэтому к моменту окружения 2-го корпуса в подчинении 1-го Воздушного флота люфтваффе имелось всего две транспортные группы – 172-я и только что переброшенная из Смоленска 9-я.
Части вермахта и СС, оказавшиеся в Демянском «котле», насчитывали около 95 тысяч человек. Чтобы удержать оборону, окруженных необходимо было непрерывно снабжать боеприпасами. Кроме того, солдаты и офицеры нуждались хотя бы в минимально приемлемых условиях своего существования. По немецким понятиям – это две трети суточного продовольственного пайка для людей и четверть фуражной нормы для лошадей. Для этого требовалось ежесуточно доставлять в «котел» не менее 300 тонн различных грузов.
Вот текст телеграммы, отправленной обер-квартирмейстером Группы армий «Север» командованию 16-й армии:
«Командование Группы армий “Север” считает необходимым выделить для снабжения воздушным путем 2-го армейского корпуса транспортный тоннаж в объеме, гарантирующем доставку трехсот тонн грузов ежедневно.
Исходные данные:
А) Находится на снабжении 92 тысячи человек и 21 тысяча лошадей.
Мортир 210-мм – девять, 100-мм пушек – восемь, тяжелых полевых гаубиц – 72, легких полевых гаубиц – двести.
В) Суточная потребность:
Продовольствие – 144,8 тонн.
Боеприпасы – 125 тонн.
Горючее – 30 кубометров.
В) Привлекаемый состав транспортной авиации:
30 кубометров (горючего) = 15 вылетов “Юнкерс-52”;
269,8 тонн = около 150 вылетов “Юнкерс-52”.
Таким образом, при условии выполнения каждым самолетом двух рейсов достаточно иметь 83 “Юнкерса-52”»[49].
У авиаторов были на этот счет свои соображения. По расчетам, выполненным штабом «Командования транспортной авиацией» (LuftTransportFuhrer, сокращенно – LTF), эту задачу могли решить около пятисот машин типа Ju-52. Расчеты принимали во внимание такие параметры, как реальное техническое состояние привлекаемой материальной части, зимние условия эксплуатации и возможности наземных служб по обеспечению полетов. С учетом всех условий получалось, что в строю одновременно может находиться не более 30 % от списочного парка (т. е. 150 машин). Каждый самолет мог за один рейс перевезти две тонны груза, что в итоге давало искомые 300 тонн.
18 февраля 1942 г. начальник штаба LTF полковник Фриц Морзик получил приказ срочно вылететь со своими подчиненными в распоряжение командования 1-го ВФ. По прибытии Морзик обосновался на аэродроме Псков-Южный, откуда и возглавил операцию по снабжению окруженных войск. Со стороны командования Группы армий «Север» за снабжение «котла», в соответствии с особым приказом[50], отвечал подполковник Топпе, возглавивший специальный штаб.