Услышав про труп нотариуса, Лола от изумления чуть не вылетела на встречную полосу движения и с трудом избежала аварии.
— Тетя Каля! — проговорила она, выровняв машину и переведя дыхание. — Признавайтесь, во что вы вляпались?
— Ни во что! — честно воскликнула тетка. — Причем тут я, если у вас среди бела дня людей убивают? Вот у нас…
— В городе Черноморске! — подхватила Лола. — Тетя Каля, кончай темнить! Сначала твою знакомую убили в поезде, а она, между прочим, ехала по твоим документам.., потом угробили нотариуса, который тебя зачем-то вызвал.., кстати, зачем он тебя вызвал?
— Не знаю… — тетя Каля пожала могучими плечами, — вот те крест, не знаю., я получила от него письмо, то самое, которое тебе показывала, и больше ничего не знаю…
— И там, в конторе, ты не успела ничего выяснить? Секретарша ничего не сказала?
— А чего ей говорить? — удивилась тетя Каля. Сидите, говорит, ждите спокойно своей очереди, там у нотариуса все и узнаете. Я и ждала, все себе отсидела, а как вошла, так и обмерла там на месте!
Ой, не могу, плохо мне, водички бы выпить!..
Лола припарковала машину возле ларьков со всякой всячиной, выскочила и принесла тетке литровую бутылку воды «Бонаква». Тетя Каля присосалась к бутылке, как будто она трое суток проплутала по пустыне Сахаре, отбившись от каравана.
— Может, тебе домой уехать? — нерешительно произнесла Лола.
— Ну уж нет! — энергично воскликнула тетя Каля, вытряхивая на ладонь последние капли воды и протирая лицо. — Чтобы я когда от трудностей убежала? Да не дождется тот супостат!
— Тогда вот что, — деловито предложила Лола, Лене про это ни слова. Скажем, что к нотариусу не попали, и все. Незачем ему все в подробностях рассказывать, а то еще подумает, что у меня родственники — люди с криминальными наклонностями.
— Это хорошо, это правильно! — закивала тетя Каля. — Мужу нужно с большой осторожностью про свои дела рассказывать. А лучше вообще поменьше про себя трепать.
— Сами во всем разберемся, сами все расследуем, — Лола была настроена очень решительно.
— И это верно, — согласилась тетя Каля, — на мужа надейся, а сама не плошай! Твой вроде ничего себе парень, тебя вроде любит, но лучше уж мы сами в этом деле разберемся…
Лола только вздохнула — знала бы тетя Каля, как обстоят дела! Совершенно Ленька ее не любит…
Ну да и наплевать!
— Да что же вы так кричите? — поморщился капитан Ананасов, неприязненно глядя на свидетельницу.
Девушка испуганно сглотнула и вжалась в спинку стула.
— Я.., я не кричу… — прошептала она, поправив сползшие на кончик носа круглые очки и глядя на мрачного милиционера, как смотрит на голодного удава юный хорошо воспитанный кролик.
Откуда ей было знать, что творилось в голове у капитана Ананасова! Секретарша покойного нотариуса Штокенвассера была девушка скромная, тихая и непьющая, и она не могла себе даже отдаленно представить, что творилось сегодня у него в голове.
В голове у него лязгали гусеницами самоходные артиллерийские установки, ревели на крутых виражах тяжелые гоночные мотоциклы, заходили на посадку сверхзвуковые истребители.
«Ох, зря я добавил вермут! — тоскливо думал Ананасов. — Ну, пил бы и пил себе водку, как культурный человек, так нет же, понадобилось водку с вермутом мешать! А все Гудронов, Джеймс Бонд хренов! Смешать, говорит, но не взбалтывать! А теперь такое чувство, как будто мне мозги взболтали!»
— Что вы шепчете? — Ананасов с отвращением посмотрел на свидетельницу, прикрыл глаза, подумав, как было бы хорошо, если бы эта свидетельница сейчас мирно исчезла, а сам он оказался бы дома, и перед ним стояла бы запотевшая бутылка боржома.., однако когда он снова открыл глаза, все осталось по-прежнему — он находился в кабинете убитого нотариуса, перед ним сидела секретарша Штокенвассера, бледная запуганная девица в круглых очках, и давала показания по делу об убийстве своего шефа.
— Я.., я не шепчу… — проговорила девица слабым срывающимся голоском, — и не кричу…
— И не спорьте! — рявкнул капитан и сморщился от боли.
— Итак, — продолжил он, взяв себя в руки, — значит, последней вошла в кабинет госпожа Свириденко?
— Свириденко, — испуганно подтвердила секретарша, — Калерия Ивановна Свириденко. Сначала я совершенно не волновалась, спокойно ждала новых распоряжений, но никаких распоряжений не поступало, а потом пришел господин Хруст…
— Кто? — удивленно переспросил Ананасов и снова схватился за мучительно ноющую голову.
— Хруст, очень крупный бизнесмен.., он заранее договорился с Михаилом Рудольфовичем…
Произнеся имя своего покойного шефа, свидетельница вспомнила о понесенной утрате, всхлипнула и уткнулась в кружевной платочек.
Ананасов тяжело вздохнул, сжал ладонями виски и с видимым усилием проговорил:
— И не ревите! Дома будете реветь, а здесь вы должны давать показания!
Девица еще раз испуганно всхлипнула, высморкалась и продолжила:
— Пришел господин Хруст, и я сообщила об этом Михаилу Рудольфовичу.., дело в том, что господин Хруст очень не любит ждать, тем более, что он заранее договорился…
— Ясно, — проговорил Ананасов, при этом он опрометчиво кивнул, отчего его несчастная голова едва не отвалилась.
— Так вот, Михаил Рудольфович ничего не ответил, и это мне показалось подозрительным…
— Еще бы! — на этот раз капитан воздержался от неосторожных движений. — А что же вы к нему сразу в кабинет не вошли?
— Дело в том, — девица слегка оживилась, — что Михаил Рудольфович очень не любит.., то есть не любил, когда его прерывают.., когда к нему входят без разрешения. Но и господин Хруст начал нервничать.., поэтому я еще немножко подождала и все-таки вошла в кабинет.., а там.., а тут… — девица не выдержала и наконец со вкусом зарыдала.
— Не ревите, я сказал! — прикрикнул на нее Ананасов и снова схватился за голову. — Вот, блин, свидетельница попалась! Да что же вы так убиваетесь? Он вам что — родственник или, может быть, любовник?
— Да вы что? — возмутилась секретарша сквозь слезы. — Как вы могли так подумать? Ему ведь было очень много лет!
— Разные старички бывают, — капитан пожал плечами и, заглянув в свои записи, добавил:
— Да и не так уж много — всего-то пятьдесят пять…
С точки зрения свидетельницы что пятьдесят пять, что девяносто пять — одинаково глубокая старость, но спорить с суровым милицейским капитаном она не стала.
— Итак, — с омерзением глядя на нее, продолжил Ананасов, — что вы увидели, войдя в кабинет потерпевшего?
— В чей кабинет? — испуганно переспросила девица, перестав рыдать.
— Потерпевшего, нотариуса Штакен… Штокенвассера! — с трудом выговорил измученный похмельем капитан.
— Я увидела его.., потерпевшего.., на этом самом месте…
— А куда же делась эта.., как ее… Свиристенко?
— Свириденко, Калерия Ивановна Свириденко, поправила девица, — ее здесь не было.
— А окно было открыто? — уточнил капитан.
— Открыто, — кивнула свидетельница.
— Ну, значит, упорхнула эта Свириденко через окно… — тоскливо констатировал Ананасов.
— Не может быть! — девица замотала головой, так что у несчастного милиционера зарябило в глазах.
— Почему это не может? — Ананасов поморщился и опустил веки. — Этаж первый, окно открыто…
— Вы ее не видели! — воскликнула секретарша. Она старая и очень толстая! Она через окно не смогла бы!
— В состоянии аффекта люди способны на многое, — философски проговорил капитан, — на такое, что даже и не подумаешь.., а насчет возраста у нас с вами разные понятия…
Он на секунду задумался и вдруг удивленно спросил:
— Как, вы сказали, ее звали, эту Свиристенко?
— Свириденко, — снова поправила его секретарша, — Калерия Ивановна Свириденко.
— Вот черт! — вскрикнул Ананасов и потянулся к телефону, бормоча себе под нос:
— Ну, Свириденок-то пруд пруди, а вот Калерия имя редкое…
Дозвонившись до родного отдела, капитан торопливо проговорил:
— Гудронов, ну-ка глянь, как фамилия вчерашнего трупа?
— Которого? — с видимой неохотой отозвался Сеня Гудронов, которому тоже было чрезвычайно плохо после вчерашних дурацких экспериментов в духе Джеймса Бонда.
— Ну, с Московского вокзала.., тетка, которую в поезде зарезали, Черноморск — Питер?
— Сейчас, — Гудронов зашелестел бумагами, — а что это ты, Питиримыч, так завелся?
— Ищи, Гудронов! рявкнул капитан, неожиданно разозлившись. Дело в том, что он очень не любил свое церковно-славянское отчество. Все его сослуживцы хорошо это знали и старались попусту не раздражать капитана, Гудронов же допустил досадную промашку исключительно с похмелья.
— Тетя Каля! — проговорила она, выровняв машину и переведя дыхание. — Признавайтесь, во что вы вляпались?
— Ни во что! — честно воскликнула тетка. — Причем тут я, если у вас среди бела дня людей убивают? Вот у нас…
— В городе Черноморске! — подхватила Лола. — Тетя Каля, кончай темнить! Сначала твою знакомую убили в поезде, а она, между прочим, ехала по твоим документам.., потом угробили нотариуса, который тебя зачем-то вызвал.., кстати, зачем он тебя вызвал?
— Не знаю… — тетя Каля пожала могучими плечами, — вот те крест, не знаю., я получила от него письмо, то самое, которое тебе показывала, и больше ничего не знаю…
— И там, в конторе, ты не успела ничего выяснить? Секретарша ничего не сказала?
— А чего ей говорить? — удивилась тетя Каля. Сидите, говорит, ждите спокойно своей очереди, там у нотариуса все и узнаете. Я и ждала, все себе отсидела, а как вошла, так и обмерла там на месте!
Ой, не могу, плохо мне, водички бы выпить!..
Лола припарковала машину возле ларьков со всякой всячиной, выскочила и принесла тетке литровую бутылку воды «Бонаква». Тетя Каля присосалась к бутылке, как будто она трое суток проплутала по пустыне Сахаре, отбившись от каравана.
— Может, тебе домой уехать? — нерешительно произнесла Лола.
— Ну уж нет! — энергично воскликнула тетя Каля, вытряхивая на ладонь последние капли воды и протирая лицо. — Чтобы я когда от трудностей убежала? Да не дождется тот супостат!
— Тогда вот что, — деловито предложила Лола, Лене про это ни слова. Скажем, что к нотариусу не попали, и все. Незачем ему все в подробностях рассказывать, а то еще подумает, что у меня родственники — люди с криминальными наклонностями.
— Это хорошо, это правильно! — закивала тетя Каля. — Мужу нужно с большой осторожностью про свои дела рассказывать. А лучше вообще поменьше про себя трепать.
— Сами во всем разберемся, сами все расследуем, — Лола была настроена очень решительно.
— И это верно, — согласилась тетя Каля, — на мужа надейся, а сама не плошай! Твой вроде ничего себе парень, тебя вроде любит, но лучше уж мы сами в этом деле разберемся…
Лола только вздохнула — знала бы тетя Каля, как обстоят дела! Совершенно Ленька ее не любит…
Ну да и наплевать!
— Да что же вы так кричите? — поморщился капитан Ананасов, неприязненно глядя на свидетельницу.
Девушка испуганно сглотнула и вжалась в спинку стула.
— Я.., я не кричу… — прошептала она, поправив сползшие на кончик носа круглые очки и глядя на мрачного милиционера, как смотрит на голодного удава юный хорошо воспитанный кролик.
Откуда ей было знать, что творилось в голове у капитана Ананасова! Секретарша покойного нотариуса Штокенвассера была девушка скромная, тихая и непьющая, и она не могла себе даже отдаленно представить, что творилось сегодня у него в голове.
В голове у него лязгали гусеницами самоходные артиллерийские установки, ревели на крутых виражах тяжелые гоночные мотоциклы, заходили на посадку сверхзвуковые истребители.
«Ох, зря я добавил вермут! — тоскливо думал Ананасов. — Ну, пил бы и пил себе водку, как культурный человек, так нет же, понадобилось водку с вермутом мешать! А все Гудронов, Джеймс Бонд хренов! Смешать, говорит, но не взбалтывать! А теперь такое чувство, как будто мне мозги взболтали!»
— Что вы шепчете? — Ананасов с отвращением посмотрел на свидетельницу, прикрыл глаза, подумав, как было бы хорошо, если бы эта свидетельница сейчас мирно исчезла, а сам он оказался бы дома, и перед ним стояла бы запотевшая бутылка боржома.., однако когда он снова открыл глаза, все осталось по-прежнему — он находился в кабинете убитого нотариуса, перед ним сидела секретарша Штокенвассера, бледная запуганная девица в круглых очках, и давала показания по делу об убийстве своего шефа.
— Я.., я не шепчу… — проговорила девица слабым срывающимся голоском, — и не кричу…
— И не спорьте! — рявкнул капитан и сморщился от боли.
— Итак, — продолжил он, взяв себя в руки, — значит, последней вошла в кабинет госпожа Свириденко?
— Свириденко, — испуганно подтвердила секретарша, — Калерия Ивановна Свириденко. Сначала я совершенно не волновалась, спокойно ждала новых распоряжений, но никаких распоряжений не поступало, а потом пришел господин Хруст…
— Кто? — удивленно переспросил Ананасов и снова схватился за мучительно ноющую голову.
— Хруст, очень крупный бизнесмен.., он заранее договорился с Михаилом Рудольфовичем…
Произнеся имя своего покойного шефа, свидетельница вспомнила о понесенной утрате, всхлипнула и уткнулась в кружевной платочек.
Ананасов тяжело вздохнул, сжал ладонями виски и с видимым усилием проговорил:
— И не ревите! Дома будете реветь, а здесь вы должны давать показания!
Девица еще раз испуганно всхлипнула, высморкалась и продолжила:
— Пришел господин Хруст, и я сообщила об этом Михаилу Рудольфовичу.., дело в том, что господин Хруст очень не любит ждать, тем более, что он заранее договорился…
— Ясно, — проговорил Ананасов, при этом он опрометчиво кивнул, отчего его несчастная голова едва не отвалилась.
— Так вот, Михаил Рудольфович ничего не ответил, и это мне показалось подозрительным…
— Еще бы! — на этот раз капитан воздержался от неосторожных движений. — А что же вы к нему сразу в кабинет не вошли?
— Дело в том, — девица слегка оживилась, — что Михаил Рудольфович очень не любит.., то есть не любил, когда его прерывают.., когда к нему входят без разрешения. Но и господин Хруст начал нервничать.., поэтому я еще немножко подождала и все-таки вошла в кабинет.., а там.., а тут… — девица не выдержала и наконец со вкусом зарыдала.
— Не ревите, я сказал! — прикрикнул на нее Ананасов и снова схватился за голову. — Вот, блин, свидетельница попалась! Да что же вы так убиваетесь? Он вам что — родственник или, может быть, любовник?
— Да вы что? — возмутилась секретарша сквозь слезы. — Как вы могли так подумать? Ему ведь было очень много лет!
— Разные старички бывают, — капитан пожал плечами и, заглянув в свои записи, добавил:
— Да и не так уж много — всего-то пятьдесят пять…
С точки зрения свидетельницы что пятьдесят пять, что девяносто пять — одинаково глубокая старость, но спорить с суровым милицейским капитаном она не стала.
— Итак, — с омерзением глядя на нее, продолжил Ананасов, — что вы увидели, войдя в кабинет потерпевшего?
— В чей кабинет? — испуганно переспросила девица, перестав рыдать.
— Потерпевшего, нотариуса Штакен… Штокенвассера! — с трудом выговорил измученный похмельем капитан.
— Я увидела его.., потерпевшего.., на этом самом месте…
— А куда же делась эта.., как ее… Свиристенко?
— Свириденко, Калерия Ивановна Свириденко, поправила девица, — ее здесь не было.
— А окно было открыто? — уточнил капитан.
— Открыто, — кивнула свидетельница.
— Ну, значит, упорхнула эта Свириденко через окно… — тоскливо констатировал Ананасов.
— Не может быть! — девица замотала головой, так что у несчастного милиционера зарябило в глазах.
— Почему это не может? — Ананасов поморщился и опустил веки. — Этаж первый, окно открыто…
— Вы ее не видели! — воскликнула секретарша. Она старая и очень толстая! Она через окно не смогла бы!
— В состоянии аффекта люди способны на многое, — философски проговорил капитан, — на такое, что даже и не подумаешь.., а насчет возраста у нас с вами разные понятия…
Он на секунду задумался и вдруг удивленно спросил:
— Как, вы сказали, ее звали, эту Свиристенко?
— Свириденко, — снова поправила его секретарша, — Калерия Ивановна Свириденко.
— Вот черт! — вскрикнул Ананасов и потянулся к телефону, бормоча себе под нос:
— Ну, Свириденок-то пруд пруди, а вот Калерия имя редкое…
Дозвонившись до родного отдела, капитан торопливо проговорил:
— Гудронов, ну-ка глянь, как фамилия вчерашнего трупа?
— Которого? — с видимой неохотой отозвался Сеня Гудронов, которому тоже было чрезвычайно плохо после вчерашних дурацких экспериментов в духе Джеймса Бонда.
— Ну, с Московского вокзала.., тетка, которую в поезде зарезали, Черноморск — Питер?
— Сейчас, — Гудронов зашелестел бумагами, — а что это ты, Питиримыч, так завелся?
— Ищи, Гудронов! рявкнул капитан, неожиданно разозлившись. Дело в том, что он очень не любил свое церковно-славянское отчество. Все его сослуживцы хорошо это знали и старались попусту не раздражать капитана, Гудронов же допустил досадную промашку исключительно с похмелья.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента