— Привет, наш у тебя?
Это она так Артема называет — «наш».
— Был, ушел уже, — ответила я, — а что случилось?
— Жалость какая, — расстроилась Неонила, — думала его у тебя застать. Звонили из «Лилии», требовали статью срочно, говорят, еще третьего дня обещал сдать, а он, похоже, вообще про нее забыл.
— А что это за журнал — «Лилия»?
— Это вроде как обычный дамский журнал, но только для молодых женщин.
— И давно он в нем сотрудничает?
— Уже год почти, как он появился. Статьи пишет и целую рубрику ведет — «Младшая сестренка». Это уж совсем для девочек молоденьких.
— Чему Артем может научить молоденьких девочек? — искренне удивилась я.
— Что ты, у него так здорово получается, — хохотала Неонила. — У него псевдоним — «тетя Ира», так и пишет — «Советы тети Иры».
— Ну и ну!
— Так не знаешь, где он может быть?
— А ты по мобильнику-то звонила?
— Да у него мобильник третий месяц отключен за неуплату!
— Что, так плохо дела идут?
— У него не очень-то, — неохотно созналась Неонила.
— Тогда я знаю, где его искать: у Витьки Бармалеева. Если дела плохо идут, он вечно у Витьки торчит. Они роман пишут, лет пятнадцать уже этим делом занимаются.
Когда у Артемчика дела плохо идут, денег не платят или вообще он с работы уволился, то он сразу вспоминает, что в нем погибает великий писатель, и бежит к Витьке.
А Витька всегда на месте, он работает оператором газовой котельной по принципиальным соображениям — считает, что работа не должна отвлекать от творческого процесса. А поскольку за творческий процесс ему вообще ничего не платят, его опусы пылятся в той же котельной абсолютно никем не востребованные, то он и выбрал работу в котельной, там надо только за приборами следить, а голова свободна. Так что рано или поздно Артем к Витьке попадет, ты не сомневайся.
Неонила записала телефон начальника котельной и отключилась.
Я накормила Горация, вымыла посуду, оставшуюся от Артема и привела квартиру в относительный порядок. Потом я приняла душ, накрасилась и уложила волосы. Теперь в зеркале отражалось что-то вполне приличное. Не могу сказать, что я красавица, но при хорошей косметике и со вкусом подобранной одежде выгляжу все еще неплохо.
В середине дня опять позвонила Неонила и радостным голосом сообщила, что все в порядке, она выдернула Артема от Витьки, он уже дома и садится за статью. Но все дело в том, что когда Артем работает, он становится необыкновенно противным, все время требует, чтобы ему приносили то кофе, то крепкий чай с лимоном, то бутерброд с ветчиной, то вообще пирожок с грибами.
— Ну ты его и распустила! — возмутилась я.
— Ага! — она согласилась. — Но делать нечего, теперь его обратно в оглобли не ввести, так что я просто ухожу из дома, он не отвлекается на пирожки и спокойно работает.
Дальше она пригласила меня прогуляться. Я подавила в зародыше мысль, что приглашает она меня по наущению Артема и согласилась, только просила зайти со мной в тот бутик на Вознесенском.
— Ты что, собираешься покупать то пальто? — встревожилась Неонила. — Такие деньги!
— Да знаешь, запало оно мне в душу, — тянула я, думая со страхом, что если пальто все еще висит там, то я буду иметь бледный вид, не покупать же его в самом деле!
— Ладно, идем, я тебя отговорю! — пообещала Неонила.
Представляете, какое я почувствовала облегчение, когда узнала, что пальто нет. Его купили дней шесть назад. Такая шикарная дама, сказала Неонилина племянница, брюнетка, пальто на ней сидело отлично, — тут она покосилась на меня не без некоторого злорадства. И машина под стать хозяйке — бежевый «крайслер». На прощание я выяснила, что воротник у пальто с изнанки был, и верно, черный.
Неонила решила, что я расстраиваюсь из-за пальто и всячески меня утешала:
— Целее деньги будут!
Но меня волновало совершенно другое.
Если сделать допущение, что дама-соседка — совершенно другая женщина, то, отставив пока в сторону вопрос, для чего все это нужно, подумаем, чем это грозит лично мне. Допустим, теперь они уже знают, что устранили не ту свидетельницу. А возможно, убийца понял свою ошибку еще вчера, сразу после убийства, и именно поэтому они прислали ко мне с утра пораньше телефонного мастера Еремеева? И я, идиотка, сама впустила его в квартиру. И он собирался меня убить. Я поежилась, как от холода, Неонила даже забеспокоилась и спросила, как я себя чувствую.
Пришлось взять себя в руки и распрощаться с ней по-хорошему. Я продолжила свои грустные размышления в метро.
Этак они меня в покое не оставят. Может, все же поделиться с Олегом? Но уж очень я была сердита на них на всех за то, что опекают и держат за чокнутую. Ладно, попробую выкрутиться сама. Выходить из дома только с Горацием, гулять при дневном свете и на открытых местах. Открывать только знакомым, никаких телефонных мастеров и техников из жилконторы. Если закрыться на все замки, то так просто в квартиру не попадешь — нужны специальные инструменты. Замки и двери у Валентина Сергеевича — будь здоров, обстоятельный был человек. Внезапно я остро позавидовала своей матери, что она прожила двадцать лет с человеком, который смело брал на себя любые трудности, встречавшиеся в наше сумасшедшее время.
Что это со мной? Помню, Олег, когда мы ссорились, говорил, что мне никто не нужен, что я прекрасно могу жить одна и в глубине души только об этом и мечтаю. И действительно, одной мне никогда не бывает скучно.
И с мужьями я каждый раз расставалась довольно безболезненно, поэтому мы и сохраняем дружеские отношения после развода. Однако теперь они все почему-то решили, что одиночество действует на меня губительно.
На этот раз у лифта я столкнулась с тем надменным белобрысым типом, которого вымазал Гораций. Плащ был тот же самый, но безукоризненно чистый, видно, успел уже в чистку сдать, за срочность небось заплатил!
Я не сказала ему ни слова, он тоже посмотрел равнодушно, видно, не узнал меня в приличном виде.
— Четвертый, — коротко сказала я, когда мы вошли в лифт.
Тип молчал и даже не делал попытки нажать кнопку.
— Четвертый! — громко повторила я и, видя, что он не тронулся с места, рванулась к панели с кнопками. — Вы что, ехать не собираетесь? Зачем же тогда в лифт садиться?
— А? — Он очнулся, тряхнул головой и уставился на меня в полнейшей растерянности.
— Что вы сказали?
— Ничего, все в порядке, — успокоила я его.
Мне стало неудобно. Ну, задумался человек, а я сразу рычу. Подумаешь, задержался в лифте ненадолго. Он потер виски и отвернулся. Тут мы приехали на четвертый этаж.
Это она так Артема называет — «наш».
— Был, ушел уже, — ответила я, — а что случилось?
— Жалость какая, — расстроилась Неонила, — думала его у тебя застать. Звонили из «Лилии», требовали статью срочно, говорят, еще третьего дня обещал сдать, а он, похоже, вообще про нее забыл.
— А что это за журнал — «Лилия»?
— Это вроде как обычный дамский журнал, но только для молодых женщин.
— И давно он в нем сотрудничает?
— Уже год почти, как он появился. Статьи пишет и целую рубрику ведет — «Младшая сестренка». Это уж совсем для девочек молоденьких.
— Чему Артем может научить молоденьких девочек? — искренне удивилась я.
— Что ты, у него так здорово получается, — хохотала Неонила. — У него псевдоним — «тетя Ира», так и пишет — «Советы тети Иры».
— Ну и ну!
— Так не знаешь, где он может быть?
— А ты по мобильнику-то звонила?
— Да у него мобильник третий месяц отключен за неуплату!
— Что, так плохо дела идут?
— У него не очень-то, — неохотно созналась Неонила.
— Тогда я знаю, где его искать: у Витьки Бармалеева. Если дела плохо идут, он вечно у Витьки торчит. Они роман пишут, лет пятнадцать уже этим делом занимаются.
Когда у Артемчика дела плохо идут, денег не платят или вообще он с работы уволился, то он сразу вспоминает, что в нем погибает великий писатель, и бежит к Витьке.
А Витька всегда на месте, он работает оператором газовой котельной по принципиальным соображениям — считает, что работа не должна отвлекать от творческого процесса. А поскольку за творческий процесс ему вообще ничего не платят, его опусы пылятся в той же котельной абсолютно никем не востребованные, то он и выбрал работу в котельной, там надо только за приборами следить, а голова свободна. Так что рано или поздно Артем к Витьке попадет, ты не сомневайся.
Неонила записала телефон начальника котельной и отключилась.
Я накормила Горация, вымыла посуду, оставшуюся от Артема и привела квартиру в относительный порядок. Потом я приняла душ, накрасилась и уложила волосы. Теперь в зеркале отражалось что-то вполне приличное. Не могу сказать, что я красавица, но при хорошей косметике и со вкусом подобранной одежде выгляжу все еще неплохо.
В середине дня опять позвонила Неонила и радостным голосом сообщила, что все в порядке, она выдернула Артема от Витьки, он уже дома и садится за статью. Но все дело в том, что когда Артем работает, он становится необыкновенно противным, все время требует, чтобы ему приносили то кофе, то крепкий чай с лимоном, то бутерброд с ветчиной, то вообще пирожок с грибами.
— Ну ты его и распустила! — возмутилась я.
— Ага! — она согласилась. — Но делать нечего, теперь его обратно в оглобли не ввести, так что я просто ухожу из дома, он не отвлекается на пирожки и спокойно работает.
Дальше она пригласила меня прогуляться. Я подавила в зародыше мысль, что приглашает она меня по наущению Артема и согласилась, только просила зайти со мной в тот бутик на Вознесенском.
— Ты что, собираешься покупать то пальто? — встревожилась Неонила. — Такие деньги!
— Да знаешь, запало оно мне в душу, — тянула я, думая со страхом, что если пальто все еще висит там, то я буду иметь бледный вид, не покупать же его в самом деле!
— Ладно, идем, я тебя отговорю! — пообещала Неонила.
Представляете, какое я почувствовала облегчение, когда узнала, что пальто нет. Его купили дней шесть назад. Такая шикарная дама, сказала Неонилина племянница, брюнетка, пальто на ней сидело отлично, — тут она покосилась на меня не без некоторого злорадства. И машина под стать хозяйке — бежевый «крайслер». На прощание я выяснила, что воротник у пальто с изнанки был, и верно, черный.
Неонила решила, что я расстраиваюсь из-за пальто и всячески меня утешала:
— Целее деньги будут!
Но меня волновало совершенно другое.
Если сделать допущение, что дама-соседка — совершенно другая женщина, то, отставив пока в сторону вопрос, для чего все это нужно, подумаем, чем это грозит лично мне. Допустим, теперь они уже знают, что устранили не ту свидетельницу. А возможно, убийца понял свою ошибку еще вчера, сразу после убийства, и именно поэтому они прислали ко мне с утра пораньше телефонного мастера Еремеева? И я, идиотка, сама впустила его в квартиру. И он собирался меня убить. Я поежилась, как от холода, Неонила даже забеспокоилась и спросила, как я себя чувствую.
Пришлось взять себя в руки и распрощаться с ней по-хорошему. Я продолжила свои грустные размышления в метро.
Этак они меня в покое не оставят. Может, все же поделиться с Олегом? Но уж очень я была сердита на них на всех за то, что опекают и держат за чокнутую. Ладно, попробую выкрутиться сама. Выходить из дома только с Горацием, гулять при дневном свете и на открытых местах. Открывать только знакомым, никаких телефонных мастеров и техников из жилконторы. Если закрыться на все замки, то так просто в квартиру не попадешь — нужны специальные инструменты. Замки и двери у Валентина Сергеевича — будь здоров, обстоятельный был человек. Внезапно я остро позавидовала своей матери, что она прожила двадцать лет с человеком, который смело брал на себя любые трудности, встречавшиеся в наше сумасшедшее время.
Что это со мной? Помню, Олег, когда мы ссорились, говорил, что мне никто не нужен, что я прекрасно могу жить одна и в глубине души только об этом и мечтаю. И действительно, одной мне никогда не бывает скучно.
И с мужьями я каждый раз расставалась довольно безболезненно, поэтому мы и сохраняем дружеские отношения после развода. Однако теперь они все почему-то решили, что одиночество действует на меня губительно.
На этот раз у лифта я столкнулась с тем надменным белобрысым типом, которого вымазал Гораций. Плащ был тот же самый, но безукоризненно чистый, видно, успел уже в чистку сдать, за срочность небось заплатил!
Я не сказала ему ни слова, он тоже посмотрел равнодушно, видно, не узнал меня в приличном виде.
— Четвертый, — коротко сказала я, когда мы вошли в лифт.
Тип молчал и даже не делал попытки нажать кнопку.
— Четвертый! — громко повторила я и, видя, что он не тронулся с места, рванулась к панели с кнопками. — Вы что, ехать не собираетесь? Зачем же тогда в лифт садиться?
— А? — Он очнулся, тряхнул головой и уставился на меня в полнейшей растерянности.
— Что вы сказали?
— Ничего, все в порядке, — успокоила я его.
Мне стало неудобно. Ну, задумался человек, а я сразу рычу. Подумаешь, задержался в лифте ненадолго. Он потер виски и отвернулся. Тут мы приехали на четвертый этаж.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента