Страница:
Все это подсобное хозяйство охранял Иваныч, дядя жены директора, зачисленный на полставки по просьбе родственников. В прошлом – неплохой охотник и слесарь, а в настоящем – спившийся и никому не нужный человек. Приходя на работу, уже «приняв на грудь», он доставал свои законные пол-литра, добавлял их к принятой в пути дозе и заваливался спать в своей сторожке. Этим, естественно, пользовалась ребятня, ведомая постоянным голодом, так как от щедрот этого сада им конечно же ничего не доставалось – все уходило в директорские закрома. Той порции, что готовили в столовке, молодым и активным организмам хватало ненадолго. Чтобы иметь на столе витамины или консервы на зиму, директор был вынужден поставить сторожа.
Однажды, после очередного дежурства, проспавшийся Иваныч получил серьезный нагоняй от директора, пришедшего проверить, как там груши. Деревья были в порядке: высокие, красивые, их единственным недостатком являлось отсутствие самих плодов, которые, между прочим, так прекрасно консервировала супруга Сергея Петровича. После бурной дискуссии с использованием ненормативной лексики как со стороны одного оппонента, так и со стороны другого Иваныч под психологическим воздействием, а может, просто с опохмела, достав свою двустволку, выдал фразу: «Кого увижу в саду – убью» – и пальнул в воздух. С тех пор дети в саду старались не показываться, и даже сам директор без надобности туда не заглядывал. А Саша, никогда ранее не проявлявший особого интереса к походам за яблоками, после этого случая стал просто считать своим долгом хотя бы раз в неделю, а то и чаще, наведаться в этот фруктовый рай. Что-то необъяснимое тянуло его туда. Не сами яблоки и абрикосы, которые он потом раздавал малышне, а сам процесс добычи и его опасность. Для удобства общения во время вылазок Трофимов создал простой, легко запоминающийся язык жестов, который усвоил даже такой балбес, как Вовчик.
«Операция» проходила довольно обыденно: Толстый занимал удобную позицию для просмотра территории, а Саня орудовал в саду. Если вдруг возникала опасность, наблюдатель подавал сигнал, и вор исчезал.
Вот за этим занятием и застал их Паша Раков, которому не далее как вчера директор поручил узнать, кто повадился в сад, и по возможности отбить охоту у воришек, так как осенний урожай с каждым днем все уменьшался и уменьшался.
После очередной успешной вылазки Саню и Вовчика взяли за шиворот и поставили пред очи Ракова. Вовчик как-то сразу сник, а вот Саня успел наставить несколько синяков «конвою». С юными разорителями директорских садов была проведена воспитательная беседа. Итог – запрет на вход в сад. Вовчик воспринял все очень серьезно, так как был порядком напуган, а Саша просто затаился.
Впоследствии Раков частенько замечал у малышни абрикосы и черешни, но, как говорится, не пойман – не вор. Да и ловить он уже никого не собирался, ему начал нравиться этот пацан, было в нем что-то, за что уважают людей…
– Ну и че не пришел? – Раков встретил Саню утром возле умывальника, когда они были одни.
– Тебе надо – ты и приходи, – ответил тот, вытираясь полотенцем.
– Гордый… Между прочим, то, что я хотел тебе сказать, больше нужно тебе, чем мне. – Паша выдавливал из тюбика зубную пасту (по интернатовским меркам настоящий деликатес). – В Клетку поедешь с нами сегодня?
Клеткой называлась дискотека в центре города. Туда приезжали со всех районов, и не всегда было понятно – танцевать едут или драться. Раков в Клетку ездил вместе с ребятами из Подольского района, на территории которого, собственно, и находился сам интернат. С собой он брал несколько крепких ребят из своего окружения и частенько участвовал в потасовках, которые, как правило, случались после окончания дискотеки.
Клетка, образно выражаясь, «переходила» от одной группировки к другой – все зависело от того, кто побеждал в этих уличных боях.
– Подольские и Вокзальные хотят отбить Клетку у Центра. Мы, формально, Подольские и обязаны явиться, и нас должно быть как можно больше. – Раков был серьезен.
– Слушай, я всегда хотел тебя спросить: оно тебе надо? Подольские, Центр, Клетка? Какое тебе дело до этих тупоголовых, пусть бьют друг другу морды, если им так нравится. Ты с пацанами здесь при чем? – Саша смотрел ему в глаза, ожидая ответа.
– Ты что, думаешь, мне все это нравится? – Раков улыбался, но в улыбке этой не было ни капли веселья. – Таскаться в эту Клетку, смотреть на этих уродов, драться непонятно за что? Хочешь знать, ради чего все это? Хорошо, я объясню тебе, уважаемый чистюля, но прежде задам пару вопросов. Ты никогда не обращал внимания, что интернатовцев никто не трогает возле ларька на автобусной остановке? Что они всегда могут спокойно ходить по дороге в интернат, да и в самом районе наших никто не трогает? Тебе не приходило в голову, почему это так? Все просто: мы тоже Подольские, но нам нужно это постоянно доказывать. Ты спросишь, зачем это нужно лично мне? Все просто – я не смогу стоять в стороне, когда у наших «мелких» будут выворачивать карманы возле ларька. Можно, конечно, воевать с Подольскими. Но зачем? Можно ведь поступить по-другому, мудрее. Так что тебе решать: оставаться в стороне или помогать. Ладно, бывай.
Паша, перебросив полотенце через плечо, пошел в сторону корпуса, оставив Саню наедине со своими мыслями.
Неизвестно, чем бы все кончилось для Трофимова, если бы не событие, изменившее навсегда его дальнейшую жизнь…
Глава 2
Глава 3
Глава 4
«Ну что ж, дела так дела, тем более откуда-то же берутся у него деньги на все это, – говорил сам себе парень, одеваясь. – Пойдем посмотрим, что там за сюрприз такой».
На столе в столовой его ждал завтрак: тосты с маслом и джемом да небольшой кувшин со свежевыжатым апельсиновым соком. Учитывая, что и сок и тосты он видел и ел впервые в своей жизни, то этот завтрак можно было смело назвать «королевским».
Позавтракав в одиночестве и получив при этом немалое гастрономическое удовольствие, Саша вышел из дома на задний двор.
Теплое апрельское солнце стояло высоко. «Наверное, уже около двенадцати», – подумал Саня, оглядываясь по сторонам в поисках кого-нибудь.
– Доброе утро! – Андрей появился неожиданно, мальчик даже невольно вздрогнул. – Уже поел?
– Привет! Да, поел, спасибо, а куда дедушка уехал, ты не знаешь? – Слово «дедушка» он произносил, как бы пробуя его на вкус.
– В столицу, у него там дела. Кстати, он велел показать тебе кое-что. Пойдем, это на втором этаже.
Войдя в дом, они поднялись на второй этаж. Дедушкиным сюрпризом оказалась прекрасная библиотека. У Саши даже перехватило дух – такого количества книг он еще не видел. Само помещение повторяло планировку каминного зала на первом этаже и, если судить по расположению, находилось как раз над ним. Это помещение, скорее всего, проектировалось изначально под библиотеку, потому что до самого потолка высились многочисленные стеллажи и полки, на которых аккуратно стояли бесконечные ряды книг. Около окна находился большой письменный стол с удобным креслом, обитым черной кожей; рядом со столом располагалась небольшая софа, по всей видимости предназначенная для чтения полулежа, когда устанешь сидеть.
Саша подошел к одному из стеллажей и дрожащими руками достал первую попавшуюся на глаза книгу. Это был атлас Британского географического общества в оригинале, рядом стоял словарь по минералогии издательства Берлинского университета, и тоже в оригинале. Пройдясь дальше вдоль полок, Саша увидел сочинения императора Августа на латыни, Ветхий и Новый Заветы на древнегреческом… Голова шла кругом.
– Ну как, нравится? – спросил, улыбаясь, Андрей.
Но Саша его больше не слышал. Полностью поглощенный созерцанием какого-то фолианта, явно не этого столетия, он так и не заметил, как остался один в библиотеке…
Весь последний месяц юноша проводил в библиотеке. Увлеченно, просто запоем он читал книги, отвлекаясь только на сон и еду, которую после нескольких опозданий к обеду Наталья Ивановна стала приносить ему прямо в библиотеку. Все книги были открыты для Саши благодаря его тайному дару, правда, существовало очень много непонятного по смыслу: сказывалось недостаточное школьное образование. Но он не унывал, ведь это только начало – еще придет время для понимания. Да и времени на уныние не хватало, хотелось читать, читать, читать…
На календаре был уже май. Стоял прекрасный солнечный день. Теплые лучи весеннего солнца проникали во все темные уголки дома, чувствовался запах приближающегося лета.
Саша, как обычно (все уже к этому привыкли), сидел за столом в библиотеке, увлеченно перелистывая какую-то книгу. Он не услышал, как дверь приоткрылась.
– Не думал, что мой сюрприз придется тебе так по душе… – Дедушка стоял на пороге двери и улыбался.
– Дедушка! – Саша даже и не думал, что так соскучится по этому человеку, которого видел всего несколько часов в своей жизни.
В столовой снова все были в сборе – шумно разговаривали, смеялись. Наталья Ивановна, как всегда, приготовила целый пир. Саша за прошедший месяц очень сблизился со всеми домочадцами и чувствовал себя здесь как дома. Ужин уже подходил к концу, когда дедушка неожиданно сказал:
– У меня для тебя кое-что есть, мой мальчик. Давай поднимемся в мой кабинет и там спокойно поговорим.
Однажды, после очередного дежурства, проспавшийся Иваныч получил серьезный нагоняй от директора, пришедшего проверить, как там груши. Деревья были в порядке: высокие, красивые, их единственным недостатком являлось отсутствие самих плодов, которые, между прочим, так прекрасно консервировала супруга Сергея Петровича. После бурной дискуссии с использованием ненормативной лексики как со стороны одного оппонента, так и со стороны другого Иваныч под психологическим воздействием, а может, просто с опохмела, достав свою двустволку, выдал фразу: «Кого увижу в саду – убью» – и пальнул в воздух. С тех пор дети в саду старались не показываться, и даже сам директор без надобности туда не заглядывал. А Саша, никогда ранее не проявлявший особого интереса к походам за яблоками, после этого случая стал просто считать своим долгом хотя бы раз в неделю, а то и чаще, наведаться в этот фруктовый рай. Что-то необъяснимое тянуло его туда. Не сами яблоки и абрикосы, которые он потом раздавал малышне, а сам процесс добычи и его опасность. Для удобства общения во время вылазок Трофимов создал простой, легко запоминающийся язык жестов, который усвоил даже такой балбес, как Вовчик.
«Операция» проходила довольно обыденно: Толстый занимал удобную позицию для просмотра территории, а Саня орудовал в саду. Если вдруг возникала опасность, наблюдатель подавал сигнал, и вор исчезал.
Вот за этим занятием и застал их Паша Раков, которому не далее как вчера директор поручил узнать, кто повадился в сад, и по возможности отбить охоту у воришек, так как осенний урожай с каждым днем все уменьшался и уменьшался.
После очередной успешной вылазки Саню и Вовчика взяли за шиворот и поставили пред очи Ракова. Вовчик как-то сразу сник, а вот Саня успел наставить несколько синяков «конвою». С юными разорителями директорских садов была проведена воспитательная беседа. Итог – запрет на вход в сад. Вовчик воспринял все очень серьезно, так как был порядком напуган, а Саша просто затаился.
Впоследствии Раков частенько замечал у малышни абрикосы и черешни, но, как говорится, не пойман – не вор. Да и ловить он уже никого не собирался, ему начал нравиться этот пацан, было в нем что-то, за что уважают людей…
– Ну и че не пришел? – Раков встретил Саню утром возле умывальника, когда они были одни.
– Тебе надо – ты и приходи, – ответил тот, вытираясь полотенцем.
– Гордый… Между прочим, то, что я хотел тебе сказать, больше нужно тебе, чем мне. – Паша выдавливал из тюбика зубную пасту (по интернатовским меркам настоящий деликатес). – В Клетку поедешь с нами сегодня?
Клеткой называлась дискотека в центре города. Туда приезжали со всех районов, и не всегда было понятно – танцевать едут или драться. Раков в Клетку ездил вместе с ребятами из Подольского района, на территории которого, собственно, и находился сам интернат. С собой он брал несколько крепких ребят из своего окружения и частенько участвовал в потасовках, которые, как правило, случались после окончания дискотеки.
Клетка, образно выражаясь, «переходила» от одной группировки к другой – все зависело от того, кто побеждал в этих уличных боях.
– Подольские и Вокзальные хотят отбить Клетку у Центра. Мы, формально, Подольские и обязаны явиться, и нас должно быть как можно больше. – Раков был серьезен.
– Слушай, я всегда хотел тебя спросить: оно тебе надо? Подольские, Центр, Клетка? Какое тебе дело до этих тупоголовых, пусть бьют друг другу морды, если им так нравится. Ты с пацанами здесь при чем? – Саша смотрел ему в глаза, ожидая ответа.
– Ты что, думаешь, мне все это нравится? – Раков улыбался, но в улыбке этой не было ни капли веселья. – Таскаться в эту Клетку, смотреть на этих уродов, драться непонятно за что? Хочешь знать, ради чего все это? Хорошо, я объясню тебе, уважаемый чистюля, но прежде задам пару вопросов. Ты никогда не обращал внимания, что интернатовцев никто не трогает возле ларька на автобусной остановке? Что они всегда могут спокойно ходить по дороге в интернат, да и в самом районе наших никто не трогает? Тебе не приходило в голову, почему это так? Все просто: мы тоже Подольские, но нам нужно это постоянно доказывать. Ты спросишь, зачем это нужно лично мне? Все просто – я не смогу стоять в стороне, когда у наших «мелких» будут выворачивать карманы возле ларька. Можно, конечно, воевать с Подольскими. Но зачем? Можно ведь поступить по-другому, мудрее. Так что тебе решать: оставаться в стороне или помогать. Ладно, бывай.
Паша, перебросив полотенце через плечо, пошел в сторону корпуса, оставив Саню наедине со своими мыслями.
Неизвестно, чем бы все кончилось для Трофимова, если бы не событие, изменившее навсегда его дальнейшую жизнь…
Глава 2
Дедушка
В тот же день, только тремя часами позже, Саша сидел на уроке алгебры, когда в дверь постучались.
– Да, войдите! – громко сказала Ирина Григорьевна, преподававшая в интернате кроме алгебры и геометрии черчение.
В приоткрытую дверь просунулась рыжая голова Петьки Чалова.
– Здрасте, Ирина Григорьевна, там Трофимова к директору вызывают.
– Трофимов, ты можешь выйти, – сказала Ирина Григорьевна, поправив очки.
Выйдя из класса и прикрыв за собой дверь, Саня вместе с Чаловым пошли на второй этаж, где находился кабинет директора.
– Что там, не знаешь? Может, случилось чего? – спросил он у Петьки.
– Не-а, но вроде не злой. Ну давай, удачи тебе. Я на химию пошел. – Чалов уже поднимался на третий этаж. – А, да… У него еще там дед какой-то сидит, такой не из бедных: прикид у него такой, гайки… Там увидишь.
Саша попрощался с Петькой и пошел по центральному коридору второго этажа. Остановившись напротив двери с надписью «Директор», он негромко постучал и, услышав: «Войдите», потянул к себе ручку.
– Здравствуйте, – сказал он, войдя в просторный кабинет.
Стены кабинета были завешаны разными грамотами и дипломами. Справа на полках шкафов стояли всевозможные кубки и награды, скопившиеся за многолетнюю спортивную и общественную жизнь школы-интерната номер восемь. Прямо напротив окна находился большой стол директора, на котором стояли два дисковых телефона, лежали разные папки и бумаги, а за столом, на большом черном кресле, сидел сам хозяин кабинета. К основному столу был приставлен еще один стол, поменьше, формируя букву «т», за которым стояли еще шесть обычных стульев.
На одном из этих стульев сидел старик, хотя, если присмотреться повнимательней, слово «дед», как назвал его Петька, не совсем подходило к нему, а скорее, наоборот, противоречило. Конечно, седые волосы и морщины на лице и руках выдавали в нем человека преклонного возраста, но вот его глаза – в них не было той вековой усталости, которая присутствует во взгляде старых людей. Наоборот, они светились энергией и силой. Насчет его костюма Чалов не соврал, скорее, дорогой, чем дешевый, но в то же самое время – достаточно простой и элегантный. На среднем пальце руки красовался перстень с небольшим красным камнем. Левая рука лежала на ручке трости, сделанной из какого-то темного дерева, саму же трость покрывала замысловатая резьба – очень красивая вещь.
– Доброе утро, Саша, – сказал директор, вставая с кресла. – Вот, хочу с радостью вас познакомить. Это Виктор Анатольевич – твой родной дедушка.
Старик тоже поднялся со своего места, слегка развел руки и произнес:
– Ну здравствуй, Саша.
Саня, пораженный услышанным, еще не до конца осознав происшедшего, не мог пошевелиться. Надежды, что за ним кто-нибудь когда-нибудь придет, он похоронил уже давно. Это раньше, еще когда был маленьким, он мог часами просиживать возле окна, ожидая и надеясь, что вот сейчас из-за поворота выйдет милая мама и заберет его отсюда. Сколько слез пролито за эти годы, сколько надежд разрушено… Много раз, представляя себе маму, он не верил в ее смерть или в то, что она какая-то алкоголичка, как у большинства находящихся здесь детей. В его маленьком детском сердце теплилась надежда и уверенность – мать и отец не такие. Он хотел верить в эту сказку – и верил. Год за годом перед глазами проплывали события чужих жизней, таких же несчастных и таких же одиноких. Каждую неделю появлялись новые дети разных возрастов, кто-то оставался, а кто-то исчезал. Многие смирились со своей судьбой, ничего хорошего не ожидая. День за днем и его надежда ослабевала, а последние два года он уже и не задумывался об этом. И тут вот, так просто, неожиданно появляется родной ему человек: пусть не мама, пусть не отец, но все равно – родной…
– Хм, я выйду на несколько минут, подготовлю все необходимые документы, – сказал директор, направляясь к выходу из кабинета.
– Благодарю вас, Сергей Петрович, – произнес, кивнув, Виктор Анатольевич.
Он подошел к Саше, положил руку ему на плечо и тихо сказал:
– Как долго я ждал этого момента, мой мальчик, как долго…
– Я тоже, – еле слышно произнес Саша и, повинуясь переполнявшим его чувствам, обнял старика. Так они и стояли, обнявшись, не сказав больше ни слова, пока в дверь деликатно не постучались.
– Ну вот, все готово: личное дело, выписка из школы с отметками, медицинская карточка… Если еще что-нибудь понадобится, обращайтесь.
Неизвестно, что повлияло на Сергея Петровича, но он был сама любезность: таким, как сегодня, Саня его видел в первый раз.
– Благодарю вас, Сергей Петрович, за помощь, – сказал так неожиданно появившийся дедушка. – Думаю, все формальности соблюдены, и я могу забрать моего внука с собой?
– Да, да, конечно, Виктор Анатольевич, как я рад за вас обоих. – Физиономия директора просто светилась от счастья.
– Саша, пока ты будешь прощаться со своими друзьями и собирать вещи, я завершу с Сергеем Петровичем одно незаконченное дело. Встретимся на выходе у главных ворот, там стоит моя машина. Сережа, мой водитель, поможет тебе загрузить вещи, – сказал Виктор Анатольевич.
Саня кивнул и вышел из кабинета. Сердце колотилось от переизбытка чувств. Бегом добрался в спальное крыло, в комнате как раз были все ребята. Оказывается, уроки уже закончились, и все занимались своими обычными делами. Непонятно откуда, но все уже знали, что к нему приехал дедушка и что Трофимов уезжает с ним навсегда. Хотя что тут удивительного – такие новости по интернату разлетались со скоростью ветра. В этом заключалась самая сокровенная мечта каждого. Все взгляды были обращены на него: кто-то жал ему руку, кто-то хлопал по плечу, все поздравляли. Вовчик вообще слезу пустил, когда Саня его обнял.
В конечном итоге Трофимов раздал все свои вещи, справедливо полагая, что скоро у него появятся другие, а здесь они будут нужнее. С собой он уносил только сменное белье, носки, зубную щетку и две стопки книг, которые он умудрился скопить за эти годы. Провожать его высыпала вся ребятня.
У ворот была припаркована темно-синяя иномарка. Дедушка, оказывается, уже стоял возле машины, рядом с ним находился молодой человек, по всей видимости Сережа. Был он выше среднего роста, лет двадцати восьми, коротко подстрижен и темноволос, с веселыми цепкими глазами. Фигурой он напоминал Саше гимнастов, которых он часто видел по телевизору.
Когда провожаемый и провожающие поравнялись с машиной, она уже была заведена. Сергей помог загрузить скромный багаж мальчика и открыл задние двери для дедушки.
– Мальчик мой, нам пора, – сказал старик из приоткрытого окна. – Прощайся.
Ребята обнимались, жали руки, хлопали его по плечам, а он в свою очередь обещал им написать, как только устроится на новом месте…
Сидя на заднем сиденье рядом с так неожиданно появившимся дедушкой, Саша все еще никак не мог поверить, что для него начинается абсолютно новая жизнь…
– Да, войдите! – громко сказала Ирина Григорьевна, преподававшая в интернате кроме алгебры и геометрии черчение.
В приоткрытую дверь просунулась рыжая голова Петьки Чалова.
– Здрасте, Ирина Григорьевна, там Трофимова к директору вызывают.
– Трофимов, ты можешь выйти, – сказала Ирина Григорьевна, поправив очки.
Выйдя из класса и прикрыв за собой дверь, Саня вместе с Чаловым пошли на второй этаж, где находился кабинет директора.
– Что там, не знаешь? Может, случилось чего? – спросил он у Петьки.
– Не-а, но вроде не злой. Ну давай, удачи тебе. Я на химию пошел. – Чалов уже поднимался на третий этаж. – А, да… У него еще там дед какой-то сидит, такой не из бедных: прикид у него такой, гайки… Там увидишь.
Саша попрощался с Петькой и пошел по центральному коридору второго этажа. Остановившись напротив двери с надписью «Директор», он негромко постучал и, услышав: «Войдите», потянул к себе ручку.
– Здравствуйте, – сказал он, войдя в просторный кабинет.
Стены кабинета были завешаны разными грамотами и дипломами. Справа на полках шкафов стояли всевозможные кубки и награды, скопившиеся за многолетнюю спортивную и общественную жизнь школы-интерната номер восемь. Прямо напротив окна находился большой стол директора, на котором стояли два дисковых телефона, лежали разные папки и бумаги, а за столом, на большом черном кресле, сидел сам хозяин кабинета. К основному столу был приставлен еще один стол, поменьше, формируя букву «т», за которым стояли еще шесть обычных стульев.
На одном из этих стульев сидел старик, хотя, если присмотреться повнимательней, слово «дед», как назвал его Петька, не совсем подходило к нему, а скорее, наоборот, противоречило. Конечно, седые волосы и морщины на лице и руках выдавали в нем человека преклонного возраста, но вот его глаза – в них не было той вековой усталости, которая присутствует во взгляде старых людей. Наоборот, они светились энергией и силой. Насчет его костюма Чалов не соврал, скорее, дорогой, чем дешевый, но в то же самое время – достаточно простой и элегантный. На среднем пальце руки красовался перстень с небольшим красным камнем. Левая рука лежала на ручке трости, сделанной из какого-то темного дерева, саму же трость покрывала замысловатая резьба – очень красивая вещь.
– Доброе утро, Саша, – сказал директор, вставая с кресла. – Вот, хочу с радостью вас познакомить. Это Виктор Анатольевич – твой родной дедушка.
Старик тоже поднялся со своего места, слегка развел руки и произнес:
– Ну здравствуй, Саша.
Саня, пораженный услышанным, еще не до конца осознав происшедшего, не мог пошевелиться. Надежды, что за ним кто-нибудь когда-нибудь придет, он похоронил уже давно. Это раньше, еще когда был маленьким, он мог часами просиживать возле окна, ожидая и надеясь, что вот сейчас из-за поворота выйдет милая мама и заберет его отсюда. Сколько слез пролито за эти годы, сколько надежд разрушено… Много раз, представляя себе маму, он не верил в ее смерть или в то, что она какая-то алкоголичка, как у большинства находящихся здесь детей. В его маленьком детском сердце теплилась надежда и уверенность – мать и отец не такие. Он хотел верить в эту сказку – и верил. Год за годом перед глазами проплывали события чужих жизней, таких же несчастных и таких же одиноких. Каждую неделю появлялись новые дети разных возрастов, кто-то оставался, а кто-то исчезал. Многие смирились со своей судьбой, ничего хорошего не ожидая. День за днем и его надежда ослабевала, а последние два года он уже и не задумывался об этом. И тут вот, так просто, неожиданно появляется родной ему человек: пусть не мама, пусть не отец, но все равно – родной…
– Хм, я выйду на несколько минут, подготовлю все необходимые документы, – сказал директор, направляясь к выходу из кабинета.
– Благодарю вас, Сергей Петрович, – произнес, кивнув, Виктор Анатольевич.
Он подошел к Саше, положил руку ему на плечо и тихо сказал:
– Как долго я ждал этого момента, мой мальчик, как долго…
– Я тоже, – еле слышно произнес Саша и, повинуясь переполнявшим его чувствам, обнял старика. Так они и стояли, обнявшись, не сказав больше ни слова, пока в дверь деликатно не постучались.
– Ну вот, все готово: личное дело, выписка из школы с отметками, медицинская карточка… Если еще что-нибудь понадобится, обращайтесь.
Неизвестно, что повлияло на Сергея Петровича, но он был сама любезность: таким, как сегодня, Саня его видел в первый раз.
– Благодарю вас, Сергей Петрович, за помощь, – сказал так неожиданно появившийся дедушка. – Думаю, все формальности соблюдены, и я могу забрать моего внука с собой?
– Да, да, конечно, Виктор Анатольевич, как я рад за вас обоих. – Физиономия директора просто светилась от счастья.
– Саша, пока ты будешь прощаться со своими друзьями и собирать вещи, я завершу с Сергеем Петровичем одно незаконченное дело. Встретимся на выходе у главных ворот, там стоит моя машина. Сережа, мой водитель, поможет тебе загрузить вещи, – сказал Виктор Анатольевич.
Саня кивнул и вышел из кабинета. Сердце колотилось от переизбытка чувств. Бегом добрался в спальное крыло, в комнате как раз были все ребята. Оказывается, уроки уже закончились, и все занимались своими обычными делами. Непонятно откуда, но все уже знали, что к нему приехал дедушка и что Трофимов уезжает с ним навсегда. Хотя что тут удивительного – такие новости по интернату разлетались со скоростью ветра. В этом заключалась самая сокровенная мечта каждого. Все взгляды были обращены на него: кто-то жал ему руку, кто-то хлопал по плечу, все поздравляли. Вовчик вообще слезу пустил, когда Саня его обнял.
В конечном итоге Трофимов раздал все свои вещи, справедливо полагая, что скоро у него появятся другие, а здесь они будут нужнее. С собой он уносил только сменное белье, носки, зубную щетку и две стопки книг, которые он умудрился скопить за эти годы. Провожать его высыпала вся ребятня.
У ворот была припаркована темно-синяя иномарка. Дедушка, оказывается, уже стоял возле машины, рядом с ним находился молодой человек, по всей видимости Сережа. Был он выше среднего роста, лет двадцати восьми, коротко подстрижен и темноволос, с веселыми цепкими глазами. Фигурой он напоминал Саше гимнастов, которых он часто видел по телевизору.
Когда провожаемый и провожающие поравнялись с машиной, она уже была заведена. Сергей помог загрузить скромный багаж мальчика и открыл задние двери для дедушки.
– Мальчик мой, нам пора, – сказал старик из приоткрытого окна. – Прощайся.
Ребята обнимались, жали руки, хлопали его по плечам, а он в свою очередь обещал им написать, как только устроится на новом месте…
Сидя на заднем сиденье рядом с так неожиданно появившимся дедушкой, Саша все еще никак не мог поверить, что для него начинается абсолютно новая жизнь…
Глава 3
Новый дом
Убаюканный спокойным ходом автомобиля, мальчик проспал всю дорогу на плече у дедушки. Когда он проснулся, машина плавно въезжала в открытые ворота большого двухэтажного загородного особняка, со всех сторон обнесенного высокой каменной оградой. Дальше, примерно в двухстах метрах от ограды, тянулся лес, а немного левее лесного массива протекала небольшая речушка.
Весь этот прекрасный пейзаж был очень хорошо виден, так как сам дом стоял на возвышенности. Машина остановилась возле довольно большой двухстворчатой двери, сделанной в средневековом стиле, да и весь архитектурный ансамбль дома и его пристроек располагал к мыслям о том, что здесь неплохо бы провести какой-нибудь рыцарский турнир. Светло-коричневая черепица на крыше, толстые дверные и оконные рамы из твердого темного дерева прекрасно гармонировали со стенами дома, выложенными из камня разного размера.
У дверей их встречали еще двое мужчин, чем-то неуловимо похожих на Сергея: такие же крепкие поджарые фигуры, ни грамма лишнего веса, коротко стриженные, в одинаковых темных костюмах. Когда все вышли из машины, старик представил их Саше. Первого звали Владимир, а второго – Андрей. Владимир был немного повыше Андрея и, скорее всего, постарше. Если Андрею и Сергею можно было дать лет двадцать пять – двадцать восемь, то Володя выглядел на все тридцать пять, а то и сорок. Судя по тому, как его слушались Сергей и Андрей, он был главным в этой троице.
После знакомства, которое прошло достаточно тепло, мальчика проводили в его комнату. Андрей, который помогал нести его скромный скарб, попутно рассказал о расположении комнат, ванных и туалетов.
Комната, которую отвели парню, находилась на втором этаже. Она была довольно просторной и светлой. Рядом с окном стояла большая кровать, справа от нее располагался письменный стол с компьютером на нем, три стула, пустая книжная полка, платяной шкаф слева от окна – вот и вся обстановка. Также в самой комнате находилась еще одна дверь, которая вела в отдельную ванную комнату. В отличие от архитектуры самого дома новая Сашина комната была обставлена в современном стиле, и, честно говоря, она очень ему понравилась. Если учесть, что это было первое его личное пространство после четырнадцати лет жизни в постоянно многолюдных помещениях, то он был просто счастлив. Когда в дверь постучались, Саша как раз заканчивал расставлять книги на полках. Оказалось, что, когда кто-то предупредительно стучится в дверь твоей комнаты, это очень приятно, но уж очень необычно и непривычно…
– Войдите, – сказал он, ставя учебник истории Древнего мира на полку.
В комнату вошел Андрей.
– Ну что, как устроился? – спросил он, улыбаясь.
– Непривычно как-то. Всегда куча народа, а тут тихо… Но мне нравится.
– Ничего, скоро привыкнешь. Кстати, если ты проголодался, то скоро будем ужинать. Столовая находится как раз под твоей комнатой. – Он посмотрел на часы: – Примерно через десять минут можешь спускаться.
– Это кстати, я сегодня еще ничего не ел.
– О, тогда пойду потороплю всех, мой… – Андрей как будто хотел сказать что-то еще, но вовремя остановился и вышел из комнаты.
Уложив свои последние вещи, Трофимов достал из шкафа, в котором висела разная одежда примерно его размера, спортивный темно-синий костюм, обул темные, под цвет костюма, кроссовки, стоявшие в нижнем отсеке шкафа, и вышел из комнаты.
Помня краткий инструктаж Андрея по расположению комнат в доме, Саша пошел по коридору к лестнице. Пол в доме был устелен мягким толстым ковролином – так, кажется, назывался этот материал. Идти по нему было приятно и легко, каждый шаг непривычно пружинил. К слову, единственный ковер, который он видел до этого, лежал в кабинете директора.
Спустившись по лестнице на первый этаж, он услышал отдаленные голоса из-за двери, которая вела в помещение, названное Андреем столовой. Подойдя к приоткрытой двери, он на мгновение остановился и прислушался к разговору.
– Наконец-то он с нами, – говорил так неожиданно свалившийся ему на голову дедушка. – Как он подрос за эти годы! Если бы его видели сейчас отец и мать… – Голос старика был печальным.
Саня затаил дыхание.
– Жаль, что этому не суждено случиться.
– Его отец был великим воином! – Это уже был голос Володи, и на его слова все отозвались одобрительно.
– Да, это так, но мы должны быть реалистами. В том страшном бою вряд ли кто-то выжил… – Снова голос старика.
Казалось, Сашино сердце сейчас выскочит из груди, он боялся пошевелиться. Они все знали его отца и маму и, скорее всего, очень уважали их. И еще одно… Язык! Язык, на котором они разговаривали, был иным! Да, да, именно! Иным по конструкции фраз, словарю, оборотам. Благодаря своему дару парень чувствовал инородность языка во всем, но в то же самое время казалось, что слышит его не в первый раз.
Внезапно разговор прекратился, и он услышал голос дедушки:
– Не стой возле двери, заходи, ты, наверное, уже проголодался.
Опустив глаза, стараясь ни на кого не смотреть, Саня стеснительно вошел в столовую.
– Разве тебя не учили, что подслушивать нехорошо? – спросил новоявленный дедушка с весельем в голосе.
– Так ведь безотцовщина, – нашелся внук с ответом, чем развеселил всех сидящих за столом мужчин.
– Ну садись, садись, безотцовщина, а то вон как глазищи горят! Почуял, видать, запахи с кухни.
«Фу, пронесло», – подумал Трофимов, садясь рядом с Андреем, который незаметно, как бы шутя, подтолкнул его локтем в бок.
Тем временем из кухни выплыла – да, да, именно выплыла – абсолютно круглая женщина. Среднего роста, лет пятидесяти, на лице румянец – наверное, от волнения, а может, оттого, что на кухне (как обычно бывает на всех «живых» кухнях) очень жарко. В руках она несла поднос, на котором стояли всевозможные мясные блюда, от запахов которых у Сани заурчало в животе. Пепельные волосы женщины были аккуратно уложены под чистой белой косынкой, а опрятный внешний вид разительно отличался от того, что привык видеть Саша в грязной интернатовской столовке. Битки свиные, котлеты, запеченные в духовке ребра и еще несколько блюд, которых он никогда не видел, заманчиво расположились на столе.
– Ого, да вы нас просто балуете сегодня, Наталья Ивановна, – сказал весело Андрей.
– Больно надо мне вас баловать, – ответила повариха, ловко маневрируя между стульями, выкладывая угощения на стол. – Да и не побалуешь вас особо – едите, как птахи малые. А вот Сашеньку я побалую, – сказала она, нежно поглаживая того по голове, – ты ешь, ешь, сынок, не обращай внимания на этих сухарей, а еще захочешь, так у меня добавки целая кухня, скоро и десерт будет – мороженое. Любишь мороженое?
– Ага, – ответил Саня с набитым ртом, – я вообще все люблю.
Его слова вызвали взрыв хохота за столом.
Неожиданно для себя и для самой Натальи Ивановны, кружившей вокруг него, словно курица-наседка над цыпленком, он съел не так уж и много. Наверное, сказывалось постоянное недоедание, к которому привык за эти годы. Саша даже отодвинул от себя недоеденное мороженое: в первый раз он испытывал чувство абсолютной сытости.
Ужин постепенно подошел к концу. Вставая из-за стола, все благодарили Наталью Ивановну, на что она еще больше раскраснелась, убирая посуду со стола. А Сашу обняла, поцеловала и сказала, что он в любой момент может заходить на кухню, если проголодается.
Сытый мальчишка, на которого навалилась сонливость, вышел из столовой и прямо по коридору прошел в большой уютный зал. Там возле камина в удобном кресле уже сидел дедушка Виктор и покуривал трубку.
– Ну как ты? – спросил он севшего рядом в другое кресло Сашу.
– Хорошо…
– Я знаю, что у тебя есть очень много вопросов ко мне, но вижу, ты устал с дороги, да еще столько впечатлений за один день. Думаю, все вопросы и ответы могут подождать до завтра. Тем более что у нас с тобой будет теперь достаточно времени на разговоры.
Если Саша и хотел что-либо спросить, то раздумал. Он просто поднялся, пожелал добрых снов сидевшему в кресле деду и побрел в свою комнату. Добравшись до своей новой кровати, он кое-как разделся, зарылся под одеяло и уснул очень счастливым. Если бы Саня знал, что завтра он не сможет поговорить с дедушкой, да и в ближайший месяц тоже, то, может быть, настоял бы на разговоре в тот вечер…
Весь этот прекрасный пейзаж был очень хорошо виден, так как сам дом стоял на возвышенности. Машина остановилась возле довольно большой двухстворчатой двери, сделанной в средневековом стиле, да и весь архитектурный ансамбль дома и его пристроек располагал к мыслям о том, что здесь неплохо бы провести какой-нибудь рыцарский турнир. Светло-коричневая черепица на крыше, толстые дверные и оконные рамы из твердого темного дерева прекрасно гармонировали со стенами дома, выложенными из камня разного размера.
У дверей их встречали еще двое мужчин, чем-то неуловимо похожих на Сергея: такие же крепкие поджарые фигуры, ни грамма лишнего веса, коротко стриженные, в одинаковых темных костюмах. Когда все вышли из машины, старик представил их Саше. Первого звали Владимир, а второго – Андрей. Владимир был немного повыше Андрея и, скорее всего, постарше. Если Андрею и Сергею можно было дать лет двадцать пять – двадцать восемь, то Володя выглядел на все тридцать пять, а то и сорок. Судя по тому, как его слушались Сергей и Андрей, он был главным в этой троице.
После знакомства, которое прошло достаточно тепло, мальчика проводили в его комнату. Андрей, который помогал нести его скромный скарб, попутно рассказал о расположении комнат, ванных и туалетов.
Комната, которую отвели парню, находилась на втором этаже. Она была довольно просторной и светлой. Рядом с окном стояла большая кровать, справа от нее располагался письменный стол с компьютером на нем, три стула, пустая книжная полка, платяной шкаф слева от окна – вот и вся обстановка. Также в самой комнате находилась еще одна дверь, которая вела в отдельную ванную комнату. В отличие от архитектуры самого дома новая Сашина комната была обставлена в современном стиле, и, честно говоря, она очень ему понравилась. Если учесть, что это было первое его личное пространство после четырнадцати лет жизни в постоянно многолюдных помещениях, то он был просто счастлив. Когда в дверь постучались, Саша как раз заканчивал расставлять книги на полках. Оказалось, что, когда кто-то предупредительно стучится в дверь твоей комнаты, это очень приятно, но уж очень необычно и непривычно…
– Войдите, – сказал он, ставя учебник истории Древнего мира на полку.
В комнату вошел Андрей.
– Ну что, как устроился? – спросил он, улыбаясь.
– Непривычно как-то. Всегда куча народа, а тут тихо… Но мне нравится.
– Ничего, скоро привыкнешь. Кстати, если ты проголодался, то скоро будем ужинать. Столовая находится как раз под твоей комнатой. – Он посмотрел на часы: – Примерно через десять минут можешь спускаться.
– Это кстати, я сегодня еще ничего не ел.
– О, тогда пойду потороплю всех, мой… – Андрей как будто хотел сказать что-то еще, но вовремя остановился и вышел из комнаты.
Уложив свои последние вещи, Трофимов достал из шкафа, в котором висела разная одежда примерно его размера, спортивный темно-синий костюм, обул темные, под цвет костюма, кроссовки, стоявшие в нижнем отсеке шкафа, и вышел из комнаты.
Помня краткий инструктаж Андрея по расположению комнат в доме, Саша пошел по коридору к лестнице. Пол в доме был устелен мягким толстым ковролином – так, кажется, назывался этот материал. Идти по нему было приятно и легко, каждый шаг непривычно пружинил. К слову, единственный ковер, который он видел до этого, лежал в кабинете директора.
Спустившись по лестнице на первый этаж, он услышал отдаленные голоса из-за двери, которая вела в помещение, названное Андреем столовой. Подойдя к приоткрытой двери, он на мгновение остановился и прислушался к разговору.
– Наконец-то он с нами, – говорил так неожиданно свалившийся ему на голову дедушка. – Как он подрос за эти годы! Если бы его видели сейчас отец и мать… – Голос старика был печальным.
Саня затаил дыхание.
– Жаль, что этому не суждено случиться.
– Его отец был великим воином! – Это уже был голос Володи, и на его слова все отозвались одобрительно.
– Да, это так, но мы должны быть реалистами. В том страшном бою вряд ли кто-то выжил… – Снова голос старика.
Казалось, Сашино сердце сейчас выскочит из груди, он боялся пошевелиться. Они все знали его отца и маму и, скорее всего, очень уважали их. И еще одно… Язык! Язык, на котором они разговаривали, был иным! Да, да, именно! Иным по конструкции фраз, словарю, оборотам. Благодаря своему дару парень чувствовал инородность языка во всем, но в то же самое время казалось, что слышит его не в первый раз.
Внезапно разговор прекратился, и он услышал голос дедушки:
– Не стой возле двери, заходи, ты, наверное, уже проголодался.
Опустив глаза, стараясь ни на кого не смотреть, Саня стеснительно вошел в столовую.
– Разве тебя не учили, что подслушивать нехорошо? – спросил новоявленный дедушка с весельем в голосе.
– Так ведь безотцовщина, – нашелся внук с ответом, чем развеселил всех сидящих за столом мужчин.
– Ну садись, садись, безотцовщина, а то вон как глазищи горят! Почуял, видать, запахи с кухни.
«Фу, пронесло», – подумал Трофимов, садясь рядом с Андреем, который незаметно, как бы шутя, подтолкнул его локтем в бок.
Тем временем из кухни выплыла – да, да, именно выплыла – абсолютно круглая женщина. Среднего роста, лет пятидесяти, на лице румянец – наверное, от волнения, а может, оттого, что на кухне (как обычно бывает на всех «живых» кухнях) очень жарко. В руках она несла поднос, на котором стояли всевозможные мясные блюда, от запахов которых у Сани заурчало в животе. Пепельные волосы женщины были аккуратно уложены под чистой белой косынкой, а опрятный внешний вид разительно отличался от того, что привык видеть Саша в грязной интернатовской столовке. Битки свиные, котлеты, запеченные в духовке ребра и еще несколько блюд, которых он никогда не видел, заманчиво расположились на столе.
– Ого, да вы нас просто балуете сегодня, Наталья Ивановна, – сказал весело Андрей.
– Больно надо мне вас баловать, – ответила повариха, ловко маневрируя между стульями, выкладывая угощения на стол. – Да и не побалуешь вас особо – едите, как птахи малые. А вот Сашеньку я побалую, – сказала она, нежно поглаживая того по голове, – ты ешь, ешь, сынок, не обращай внимания на этих сухарей, а еще захочешь, так у меня добавки целая кухня, скоро и десерт будет – мороженое. Любишь мороженое?
– Ага, – ответил Саня с набитым ртом, – я вообще все люблю.
Его слова вызвали взрыв хохота за столом.
Неожиданно для себя и для самой Натальи Ивановны, кружившей вокруг него, словно курица-наседка над цыпленком, он съел не так уж и много. Наверное, сказывалось постоянное недоедание, к которому привык за эти годы. Саша даже отодвинул от себя недоеденное мороженое: в первый раз он испытывал чувство абсолютной сытости.
Ужин постепенно подошел к концу. Вставая из-за стола, все благодарили Наталью Ивановну, на что она еще больше раскраснелась, убирая посуду со стола. А Сашу обняла, поцеловала и сказала, что он в любой момент может заходить на кухню, если проголодается.
Сытый мальчишка, на которого навалилась сонливость, вышел из столовой и прямо по коридору прошел в большой уютный зал. Там возле камина в удобном кресле уже сидел дедушка Виктор и покуривал трубку.
– Ну как ты? – спросил он севшего рядом в другое кресло Сашу.
– Хорошо…
– Я знаю, что у тебя есть очень много вопросов ко мне, но вижу, ты устал с дороги, да еще столько впечатлений за один день. Думаю, все вопросы и ответы могут подождать до завтра. Тем более что у нас с тобой будет теперь достаточно времени на разговоры.
Если Саша и хотел что-либо спросить, то раздумал. Он просто поднялся, пожелал добрых снов сидевшему в кресле деду и побрел в свою комнату. Добравшись до своей новой кровати, он кое-как разделся, зарылся под одеяло и уснул очень счастливым. Если бы Саня знал, что завтра он не сможет поговорить с дедушкой, да и в ближайший месяц тоже, то, может быть, настоял бы на разговоре в тот вечер…
Глава 4
Отец и мать
«Мой мальчик, прости, что снова оставляю тебя. Вынужден уехать по очень важному делу. Я думаю, когда приеду, мы основательно поговорим обо всем. С тобой останутся Андрей и Сережа, а Володя будет сопровождать меня в поездке. До встречи.Записка, которую Саша перечитывал уже второй раз, лежала на письменном столе, когда он проснулся.
P.S. Кстати, зная о твоих увлечениях, у меня есть для тебя сюрприз. Андрей тебе его покажет».
«Ну что ж, дела так дела, тем более откуда-то же берутся у него деньги на все это, – говорил сам себе парень, одеваясь. – Пойдем посмотрим, что там за сюрприз такой».
На столе в столовой его ждал завтрак: тосты с маслом и джемом да небольшой кувшин со свежевыжатым апельсиновым соком. Учитывая, что и сок и тосты он видел и ел впервые в своей жизни, то этот завтрак можно было смело назвать «королевским».
Позавтракав в одиночестве и получив при этом немалое гастрономическое удовольствие, Саша вышел из дома на задний двор.
Теплое апрельское солнце стояло высоко. «Наверное, уже около двенадцати», – подумал Саня, оглядываясь по сторонам в поисках кого-нибудь.
– Доброе утро! – Андрей появился неожиданно, мальчик даже невольно вздрогнул. – Уже поел?
– Привет! Да, поел, спасибо, а куда дедушка уехал, ты не знаешь? – Слово «дедушка» он произносил, как бы пробуя его на вкус.
– В столицу, у него там дела. Кстати, он велел показать тебе кое-что. Пойдем, это на втором этаже.
Войдя в дом, они поднялись на второй этаж. Дедушкиным сюрпризом оказалась прекрасная библиотека. У Саши даже перехватило дух – такого количества книг он еще не видел. Само помещение повторяло планировку каминного зала на первом этаже и, если судить по расположению, находилось как раз над ним. Это помещение, скорее всего, проектировалось изначально под библиотеку, потому что до самого потолка высились многочисленные стеллажи и полки, на которых аккуратно стояли бесконечные ряды книг. Около окна находился большой письменный стол с удобным креслом, обитым черной кожей; рядом со столом располагалась небольшая софа, по всей видимости предназначенная для чтения полулежа, когда устанешь сидеть.
Саша подошел к одному из стеллажей и дрожащими руками достал первую попавшуюся на глаза книгу. Это был атлас Британского географического общества в оригинале, рядом стоял словарь по минералогии издательства Берлинского университета, и тоже в оригинале. Пройдясь дальше вдоль полок, Саша увидел сочинения императора Августа на латыни, Ветхий и Новый Заветы на древнегреческом… Голова шла кругом.
– Ну как, нравится? – спросил, улыбаясь, Андрей.
Но Саша его больше не слышал. Полностью поглощенный созерцанием какого-то фолианта, явно не этого столетия, он так и не заметил, как остался один в библиотеке…
Весь последний месяц юноша проводил в библиотеке. Увлеченно, просто запоем он читал книги, отвлекаясь только на сон и еду, которую после нескольких опозданий к обеду Наталья Ивановна стала приносить ему прямо в библиотеку. Все книги были открыты для Саши благодаря его тайному дару, правда, существовало очень много непонятного по смыслу: сказывалось недостаточное школьное образование. Но он не унывал, ведь это только начало – еще придет время для понимания. Да и времени на уныние не хватало, хотелось читать, читать, читать…
На календаре был уже май. Стоял прекрасный солнечный день. Теплые лучи весеннего солнца проникали во все темные уголки дома, чувствовался запах приближающегося лета.
Саша, как обычно (все уже к этому привыкли), сидел за столом в библиотеке, увлеченно перелистывая какую-то книгу. Он не услышал, как дверь приоткрылась.
– Не думал, что мой сюрприз придется тебе так по душе… – Дедушка стоял на пороге двери и улыбался.
– Дедушка! – Саша даже и не думал, что так соскучится по этому человеку, которого видел всего несколько часов в своей жизни.
В столовой снова все были в сборе – шумно разговаривали, смеялись. Наталья Ивановна, как всегда, приготовила целый пир. Саша за прошедший месяц очень сблизился со всеми домочадцами и чувствовал себя здесь как дома. Ужин уже подходил к концу, когда дедушка неожиданно сказал:
– У меня для тебя кое-что есть, мой мальчик. Давай поднимемся в мой кабинет и там спокойно поговорим.