Страница:
Кейминсу уже доводилось подыскивать исполнителей для репертуально — исполнительского отдела фирмы «Айленд Рекордз», которой он незадолго до того устроил контракт с английской группой «Ю-Ту», чьи пластинки в середине 1980-х годов расходились самыми большими тиражами из всех выпускавшихся этой фирмой. Кассету Мадонны он отнес Крису Блэкуэллу, исполнительному директору «Айленд», который сразу же ее завернул. Блэкуэлл уже не первый раз отфутболивал предложения Кейминса. Двумя годами раньше он отказался подписать договор с необычной группой «Калчер Клаб», ведущий вокалист которой Бой Джордж, судя по всему, произвел на него не слишком сильное впечатление. Тогда Кейминс предпринял следующий шаг, доставил кассету в «Уорнер Бразерс», где только что закончил работу над новым альбомом Дэвида Брина. Он подружился с подающим надежды художником и ответственным за репертуар в «Уорнер Сир» Майклом Розенблаттом. Пока большинство фирм грамзаписи, отпихивая друг от друга, гонялись за каким-нибудь очередным рыкающим панк-рокером, затянутым в кожу, Розенблатт культивировал такие танцевальные команды, как «Б-52» или английский дуэт «Уэм». "Кейминс позвонил Розенблату и пригласил зайти в «Данстерию» познакомиться с молодой певицей, от которой, как пообещал Кейминс, Майкл «обалдеет». Через несколько дней Розенблатт на правах хозяина повел приехавших из Англии «Уэм» в «Данстерию»; ведущий вокалист группы Джордж Майкл заметил симпатичную молодую женщину (светлые волосы которой уже начали темнеть у корней) в стильной кепочке и бросающихся в глаза непарных чулках. Независимой походкой она направлялась к будке диск-жокея. Она непрерывно жевала резинку, с мочки левого уха у нее свисало распятие. Еще до того, как Кейминс их познакомил, Розенблатт понял, что эта женщина «невообразимого вида» и есть Мадонна. Он назвался, представил обалдевшего Джорджа Майкла, а затем пригласил ее зайти к нему в контору с демонстрационной кассетой.
Через несколько дней Кейминс отвел Мадонну в офис Розенблатта в конторе «Уорнер», располагавшейся в Рокфейлеровском Центре. Он поставил на стол магнитофон «Сони» и включил его. Первой песней была «Каждый». Они сидели, ожидая решения, а Розенблатт тем временем прослушал еще четыре песни, перемотал пленку и прослушал еще раз. «Пленка была хорошая, — вспоминает он, однако ничего выдающегося. Но здесь же, у меня в кабинете, сидела девушка, от которой определенно исходили „то самое“. Как там его не называй, в ней „этого самого“ было больше, чем в других женщинах, которых я знал. Я понял, что здесь сидит звезда». Прослушав пленку, Розенблатт помолчал и обратился к Мадонне.
— Итак, чем хотите заниматься?
— Хочу записываться, — заявила она.
— О'кей, — ответил он, протягивая руку. — Давайте попробуем!
Розенблатт, Кейминс и Мадонна набросали пункты контракта на стандартном желтом бланке. По условиям договора Мадонна получала аванс в 5000 долларов, а за каждую написанную песню — гонорар и плату за публикацию в размере 1000 долларов. Теперь единственным препятствием Мадонны на пути к карьере оставался президент «Уорнер Сир» Сеймур Стейн, который утверждал все контракты фирмы. Не прошло и часа после ухода Мадонны и Кейминса, как Розенблатт доставил пленку неунывающему Стейну, оправлявшемуся в больнице «Ленокс-Хилл» после операции на сердце. Стейн так разволновался, прослушав запись, что потребовал доставить Мадонну прямо к нему. На следующий день Мадонна, Кейминс и Розенблатт пришли в палату к могущественному президенту «Сир Рекордз», который, как вспоминает Мадонна, приветствовал их «в трусах и с иглой от капельницы в вене руки!»
Впервые после недолгой работы с Патриком Эрнандесом в Париже Мадонна позволила себе не рыться в мусорных баках в поисках пропитания. Половину аванса она сразу же потратила на синтезатор «Роланд». В потенциальных возможностях своей находки Стейн и Розенблатт, видимо, были уверены, но не настолько, чтобы пойти ва-банк и выпустить сразу альбом. Розенблатт разработал план продвижения Мадонны за счет выпуска танцевальных синглов. Первый сингл — больше всего понравившаяся Стейну песня «Невыгодная сделка» с демонстрационной кассеты, на обратной стороне «Каждый», на которого с самого начала не возлагали надежд. Теперь предстоял выбор продюсера для работы над первой пластинкой Мадонны, и та решила, что пришло время вознаградить за верность Стива Брэя. «Она мне сказала, — вспоминает Кейминс, — что хочет, чтобы этим занялся Брэй. Я послал ее к черту и сказал, что для меня это точно такой же шанс, как и для нее». Кейминс и Мадонна пришли к компромиссному решению: они предложили Брэю сделать аранжировку для сингла. Стив ответил ультиматумом, сформулированном в недвусмысленных выражениях:! А пошла ты… — сказал он Мадонне. — Я или делаю запись, или не делаю ничего". Не имевшая выбора Мадонна пошла на встречу пожеланиям Кейминса. Брэй, которого, естественно, расстроило то, что он счел еще одним предательством Мадонны, не разговаривал с ней почти два года.
Результатом их двухнедельной работы стал сингл, который, по их убеждению, должен был в мгновение ока вознести ее в число лучших сорока исполнителей. Но, прослушав то, что она считала стопроцентным хитом, Розенблатт приуныл. «Невыгодная сделка» такой и оказалась. Времени на перезапись не было, они взяли и поместили разухабистую «Каждый» и на оборот сингла. неординарное решение Розенблатта окупилось сторицей. В считанные недели «Каждый» взмыла в верхние строчки таблиц популярности танцевальной музыки. Не будучи еще готовыми к выпуску альбома, Розенблатт и Стейн, тем не менее, накачали отдел рекламы «Уорнер» дать Мадонне такую рекламу, которая редко выпадает только что появившимся на публике артистам. «Поначалу мы удивились, — вспоминает бывший работник рекламного отдела. — На рекламу Мадонны было потрачено больше, чем мы расходовали на некоторых наших звезд с именем, а ведь у нее выходил всего лишь сингл, даже не альбом. Но потом мы увидели Мадонну и перестали удивляться. Начальство питало к ней слабость и было исполнено решимости ее осчастливить». Хотя Розенблатт и не имел романа с Мадонной, кое-кто из приближенных тогда к ним людей утверждает, что он был в нее влюблен. Настолько, что когда Розенблатт женился не соседке Мадонны Дженис Гэллоуэй, шутили, что на самом деле он женился на Мадонне по доверенности. «Если бы Майкл хотел жениться на Мадонне, — сказал о них их общий знакомый, — то ближе к своей цели он не смог бы подобраться». Впоследствии Гэллоуэй и Розенблатт развелись. Следующим этапом кампании Розенблатта по продвижению Мадонны стала организация ее сногсшибательного выступления, что должно было привлечь внимание к ее новому синглу и одновременно послужить подготовкой к неизбежному терне. Для организации концерта Мадонны был выбран Хауи Монтог, который раньше был менеджером «Лаки Страйк» Эрики Белл, а теперь заправлял собственным кабаре «No Entiendes» (по-французски «Вы не понимаете»). Импозантный импресарио и цилиндре и фраке представил Мадонну и трех ее танцоров — Мартина Бергойна, Белл и Бэгза — толпе в «Данстерии» (только стоячие места). На глазах у начальства из «Сир Рекордз» Мадонна привела в раж вспотевшую публику — около четырехсот человек. Розенблатт повернулся к Стейну и, попытался перекричать толпу, проорал одно-единственное слово: «Видео!»
Было начало 1983 года, и в течение своего всего трехлетнего существования телекомпания Эм-ти-ви вывела в мир поп-музыки на новую орбиту и теперь по ходу дела загребала сотни миллионов. Но на музыкальных видеоклипах по-прежнему царили немногие — и прежде всего Майкл Джексон, чьи клипы «Билли Джин», «Триллер» и «Сматывайся» утвердили его как идола видео. Перед тем как бросить вызов мастеру на его поле, Мадонна и ее небольшая труппа, включавшая Мартина и Эрику, усиленно занялась отработкой техники выступления. Во время репетиции перед концертом во Флориде они рази навсегда приняли решение по одному щекотливому, но важному предмету. «Мы назвали это „Неделей Семицветья Волос“, — вспоминает Белл. — Мартин, Мадонна и я перекрашивались каждый день и по очереди ходили рыжими, каштановыми, черноволосыми, оранжевыми, светлыми и даже белыми». Мадонна выбрала себе «красновато-коричневый» и очень рассчитывала на одобрение со стороны руководства компании. «Ну, я надеюсь, Майклу (Розанблатту) понравятся мои волосы, когда он увидит», — сказала она Белл. Не понравились. "Когда он ее увидел, у него отвалилась челюсть, — вспоминает Белл. — Он сказал: «Мы столько потратили на твою рекламу, что я никак не могу позволить тебе так выглядеть. Никак!» Розенблатт приказал Мадонне превратиться в блондинку и таковой оставаться.
Глава 10
Администратор «Уорнер» Майкл Розенблатт отдавал себе отчет в том, что наиболее привлекательна в Мадонне — ее внешность; Мадонна приковывала взор, а не слух. Однако он опасался, что ее преимущественно танцевальная музыка не слишком впишется в основное направление Эм-ти-ви. Тем не менее, фирма была настолько довольна неуклонным продвижением композиции «Каждый» в верхние строчки таблиц танцевальных хитов и зажигательными выступлениями Мадонны в «Данстерии», что решила записать ее на видео, правда, с оговорками. Розенблатт и шеф «Сир» Сеймур Стейн сошлись на том, что видеоклип надо ориентировать не на массовую аудиторию, а непосредственно на посетителей танцевальных клубов по всей стране Что до затрат, то из миллионов «Уорнер» они выделили на первый видеоклип Мадонны ничтожную сумму в 1500 долларов, что составляло менее одного процента ассигнований на видеосъемки Майкла Джексона, Принца, Дюран-Дюран, Лайонела Ричи, «Полис» или других звезд того времени. Чтобы первый видеоклип Мадонны был снят по графику и в пределах отпущенных средств, они выбрали в продюсеры Эда Стейнберга, сладкоречивого президента компании «Рок Америка» и поставщика видеоклипов для сотен клубов от побережья до побережья. Он уже был немного знаком с Мадонной. Это был тот самый продюсер, который всего год назад нанял Мадонну в статистки для съемок клипа группы «Конк», а потом ошарашено наблюдал, как она завлекательно скачет перед камерой.
С самого начала на Стрейберга произвел впечатление холодный профессионализм Мадонны. Когда кто-то из ее трех танцоров не появился на съемке, Мадонна молниеносно приняла решение. «Любой на ее месте мог бы рассердиться, — вспоминает Стрейберг, — но она лишь сказала: „О'кей, значит у маня двое танцоров вместо троих. Не имеет значения“ — и тут же внесла поправки в хореографию». Ему понравилось и то, что во время съемок видеоклипа «Каждый» Мадонна не давала вили своему норову. «Она вела себя отлично, как опытная артистка, — рассказывал он. — Иной раз скажешь артисту, что надо сделать еще один дубль, а он как с цепи срывается. Но Мадонна выдержала двадцать дублей без единой жалобы. Ей хотелось добиться такого совершенства записи, какое в человеческих силах, и она была не против ради этого попотеть». Ее труды не пропали даром. Разрекламированная клипом, композиция «Каждый» взлетела на третье место в таблицах танцевальных хитов, а потом перекочевала в «100 самых популярных» журнала «Биллбоард». Редко случается, чтобы сингл без альбома прошел по таблицам, и этот успех не остался незамеченным в правлении «Уорнер». Розенблатт, Майкл Алаго и другие «малодурки», составившие «детский корпус» «Уорнер», теперь убедились, что пришло время сделать очередной бросок — выпустить альбом. Впрочем, пока что фирма умудрилась сорвать хороший куш при минимальных затратах. Чтобы оправдать значительные расходы на производство и распространение альбома, Сеймур Стейн хотел убедиться, что успех «Каждого» не случаен и что Мадонне достанет очаровать не одних лишь посетителей клубов. Чтобы прощупать почву, он дал добро на выпуск 12-дюймового миньона. Если его успех хоть отдаленно напомнит успех «Каждого», то дебютному альбому Мадонны будет дан зеленый свет.
Сознавая, что поставлено на карту, Мадонна встретилась с представителями «Уорнер» и настояла на том, чтобы вместо Кейминса был подобран более опытный продюсер. Она объяснила, что сильной стороной Кейминса была работа с музыкантами, но не с вокалистами. Подобно тому, как Джордж Кьюкор считался «женским режиссером», несколько продюсеров звукозаписи были известны способностью выжимать из певиц все, на что те были способны. Одним из таких был Регги Лукас, который незадолго до того выпустил ставший популярным альбом Стефани Миллз. Мадонна хотела заполучить именно его. "Да, мне было обидно, я чувствовал себя обоссаным! — говорит Кейминс, отныне ставший вы один ряд с Гилроем, Брэем, Барбоун и многими другими, кто помог Мадонне и был за ненадобностью отброшен. — Она требовала кого ни будь, кто разбирается в вокале, и была права. Это было моим слабым местом. Но как она это сделала! Мадонна так и не сказала мне прямо, что вместо меня будет Регги Лукас, и я узнал это только от ребят из «Уорнер». Но последнюю милость она ему все-таки оказала — подписала обязательство отчислять Кейминсу определенный процент от всех своих гонораров. Как и Камила Барбоун, Кейминс впоследствии увяз в затяжном и жестоком судебном процессе, пытаясь заставить Мадонну выполнять это соглашение. Не теряя времени даром, новый продюсер Мадонны написал для нее хит. Регги Лукас видел ее выступление в «Данстерии», и ее потная фигура тогда же вдохновила его на создание «Физической привлекательности» ('Phisical Attaction'). Сеймеру Стейну и его коллегам из «Сир» не пришлось разочароваться. «Физическая привлекательность» тоже достигла в таблицах популярности самого верха, и Розенблатту дали добро на выпуск альбома. Кейминс и Брэй опять потребовали работы. «Жуть как неприятно, — сказала Мадонна, — но я просто не слишком доверяла Стиву». А что касается Кейминса, «я не думаю, что Марк был готов к работе над целым альбомом». Пока шли приготовления к записи альбома, Мадонна совершала секс-тур по Манхеттену. Продолжался ее бурный роман с Кенни Комптоном, да и с Кейминсом она поддерживала отношения, хотя и променяла его на Регги Лукаса.
Как ни была она увлечена музыкой, сюрреалистический мир любителей расписывать стены из СоХо все так же имел в ее глазах особое очарование. Всего за несколько лет перед тем приятеля Мадонны Кийта Хэринга застукали, когда он вырисовывал мелом свои странные фигуры на стенах подземки, и засадили в каталажку за порчу общественного имущества. А теперь те же неземные фигуры — лающие собаки с крокодильими челюстями, испускающие ослепительное сияние грудные младенцы, безликие люди под парящими НЛО — оценивались до 35000 долларов, что делало Хэринга любимцем городского мира искусств. Хэринг был гомосексуалистом; не прошло и двух лет, как у него обнаружили СПИД, от которого он скончался в 1990-м на тридцать втором году жизни. Однако некоторые молодые рисовальщики, с которыми Хэринг познакомил Мадонну, оказались людьми с обычной половой ориентацией, и на 1983 год в списке любовников Мадонны числились несколько многообещающих художников-модернистов страны. Как и Хэрингу, Ленни МакГэрру не было и двадцати, когда он спустился в подземку размалевывать аэрозольной краской кафельные стены и вагоны переливающимися абстрактными композициями, которые загадочно подписывал «Футура 2000». К 1983 году худой чернокожий художник стал известен во многих странах, а его творения оценивались от 10000 долларов и выше.
«Мадонна как ракета обрушилась на Футуру 2000, — говорит Эрика Белл. — У него не оставалось ни единого шанса. Он был как раз ее тип — светлый негр, творческая личность, бунтарь, но не агрессивный. какое-то время у них продолжался бурный период, он тогда был ей предан». Однажды Мадонна, снимавшая скромную квартиру в Ист-Виллидж, предложила Футуре 2000 украсить стены ее жилища его знаменитой подписью. «Ты должен везде поставить свое имя», — заявила она. Но хозяин смотрел на вещи несколько иначе и выселил ее. Ничего страшного. На деньги от «Уорнер» она могла позволить себе снять мансарду в СоХо. А ее страсть к Футуре 2000 стала угасать, когда она воспылала чувством еще к одному черному графику Майклу Стюарту, которому не было и двадцати лет. Казалось, он был на пороге блистательной карьеры. Обнаружив, что ее тянет все более и более юных, Мадонна не пыталась скрыть свою привязанность к Стюарту. Промелькнув мимоходом в первом видеоклипе Мадонны, Стюарт не успел даже краешком глаза увидеть богатство и славу, доставшиеся обреченному Кийту Херингу. В 1987 году, как сообщалось, он был избит нью-йоркскими транспортными полицейскими, когда его задержали в подземке за порчу имущества. Его смерть, наступившая в результате этих побоев, подняла бурю возмущения, что в конце концов привело к расследованию. У многих, едва ли не у большинства друзей Мадонны жизнь сложилась трагично. Жану-Мишелю Баскья не было и двадцати трех лет, когда он с помощью своего друга и наставника Энди Уорхола уже стал признанным художником, и на одной вечеринке в 1983 году Мадонна положила на него глаз. Баскья родился в семье бухгалтера из Гаити и пуэрториканки. В пятнадцать лет он сбежал из дома. Отец, с которым у него были такие же напряженные отношения любви-ненависти, как у Мадонны с ее отцом, через четыре дня обнаружил Жана-Мишеля сидящим с обритой наголо головой на скамейке в одном нью-йоркском парке. Он сказал: «Папа, однажды я стану очень, очень знаменитым». Сходство биографий Мадонны и Баскья на этом не заканчивалось. В семнадцать лет уйдя из дому, он жил на подачки и ночевал у друзей на полу, пытаясь найти свое место в мире искусства. Чтобы поддерживать свое существование в этот период, он занимался проституцией на улицах. В то время, когда Мадонна обзаводилась жизненно необходимыми связями в городских танцклубах, Баскья ошивался в «Клубе 57», «Мадд-Клубе», «Ура», «М.К», «Данстерии», «Си-Би-Джи-Ви» и других ночных заведениях, которые, по словам одного наблюдателя нравов, «плодили звезд и прихлебателей восьмидесятых годов». Известности он добился за счет псевдосемейных отношений с дельцами от искусства, подобно тому, как это проделала Мадонна с Кристофером Флинном, Перл Лэнг, Камилой Барбоун, Мариполь и другими. В начале 1983 года он уже продавал свои работы за суммы, превышавшие 10000 долларов, ценителям искусства вроде Ричарда Гира и Пола Саймона. Укрепилась и репутация Баскья в качестве возмутителя спокойствия городского мира искусства. Однажды его вышвырнули из музея Уитни за то, что он разрисовал там стены. Во время обеда в фешенебельном ресторане мистера Чоу он швырнул тарелку с едой в женщину за соседним столиком. Когда чуть не сгорел «Клуб 57», оттуда были эвакуированы все, кроме Баскья, который стоял в углу, покуривал травку и истерично хохотал.
Наркотики уже начали портить Баскья жизнь, когда он встретился с Мадонной. С марихуаны он перешел на ЛСД, потом на кокаин и, в конечном счете на героин. Он начал терять почву под ногами. Несмотря на огромные суммы, которые приносили его полотна, дорогостоящие привычки Баскья (только на кокаин у него уходило 2000 долларов в неделю) и расточительный образ жизни — он мог спокойно потратить 10000 долларов в день на модные костюмы — привели его к финансовым затруднениям, которые время от времени заставляли его снова браться за торговлю собственным телом. Для Мадонны все это не имело никакого значения. "Она подошла ко мне на вечеринке и попросила познакомить «с тем красивым парнем в углу», — вспоминает Эд Стейнберг. В то время Баскья, который впоследствии прославился своими устрашающими прическами, щеголял панковской конструкцией из обесцвеченных волос. Их роман был бурным и скоротечным и закончился отчасти из-за его пристрастия к наркотикам. «Мне кажется, — говорил один его приятель, — что он так и не смог пережить то, что она его соблазнила и бросила». Через пять лет Баскья был найден на полу своей спальни; он скончался от чрезмерной дозы героина. Еще одним любовником Мадонны среди «графиков» был шестнадцатилетний Бобби Мартинес. Если в Майкле Стюарте и Жане-Мишеле Баскья ее привлекала трогательная беззащитность, то в Мартинесе волновала его неистовость. Мартинес был уличным парнем, впоследствии отсидевшим срок за мелкие правонарушения. Впервые о Мадонне он узнал от своего приятеля Кийта Хэринга. "Как-то я зашел к Кийту, — вспоминал он, — и тот спросил: «Не хочешь сходить к Мадонне?» А я в ответ: «А кто это?» Мадонна и Мартине нашли общий язык и протанцевали допоздна, а на следующий день он принес ей в подарок одну из своих картин. Через пару недель она зазвала его на вечеринку в узком кругу и оставила у себя на ночь. После этого Бобби Мартинес четыре года то появлялся, то исчезал из жизни Мадонны. «Мадонна ничего не боится, — говорит Эрика Белл. — Но Бобби был из тех парней, рядом с которыми она ощущала, будто ходит по лезвию ножа. От него исходила атмосфера опасности, как и от многих мужчин в ее жизни. Это придает ей жизненный тонус».
В начале весны 1983 года Мадонна прибавила к списку своих побед честолюбивого молодого музыканта из латиноамериканских трущоб Нью-Йорка Джона «Мармелада» Бенитеса, который уже завоевал славу классного диск-жокея в конкурирующей с «Дансткрией» дискотеке «Фан-Хаус». Объединяло Бенитеса и Мадонну жгучее честолюбие и склонность к беззастенчивому самовыдвижению. На первые деньги заработанные в «Фан-Хаусе», Бенитес нанял личного журналиста. «Мармелад» — такой человек, — говорит Джонни Дайнелл, певец и приятель Мадонны того периода, — который входит, бросает «привет» и первым делом обшаривает комнату взглядом — нет ли тут какой-нибудь важной персоны, с которой следует побеседовать". Как и Кейминс Бенитес был фигурой достаточно влиятельной в мире ночных клубов, чтобы Мадонна сочла его стоящим знакомства. «Мадонна домогалась „Мармелада“, — вспоминает Джонни Дайнелл. — Она слышала о нем и знала, что он способен помочь. И вот как-то вечером она зашла прямо к нему в кабину, вцепилась в него и поцеловала. Они настолько похожи, что это было неизбежно». Отвращение Мадонны к моногамии не осталось незамеченным. «У Мадонны всегда было не меньше трех парней в одно время, — говорит Марк Кейминс. — Каждому было положено выполнять в ее жизни какую-то конкретную задачу. одно время это были я, „Мармелад“ и Кен Комптон. Состав действующих лиц менялся чуть ли еженедельно. Само собой и ревность имела место. Нам это не нравилось, но мы знали, что она делает».
Наиболее авторитетный свидетель этому вопросу Стив Брэй, который впоследствии был ощутимо вознагражден за неизменную верность Мадонне, публично простил ей, что она дала ему отставку как любовнику. «Иногда со стороны может показаться, что ты кого-то бросаешь или переступаешь через человека, — сказал он одному журналисту, — а на самом-то деле штука в том, что ты идешь вперед, а остальные стоят на месте». Мужчины были для Мадонны, в лучшем случае, эпизодом. Теперь, имея за плечами уже два хита, она не собиралась тратить время даром и удвоила усилия по наращиванию связей. Влиятельная француженка Мариполь, похоже, заняла в ее жизни постоянное место: все время держалась рядом, представляла новую звезду «нужным» людям и опекала Мадонну во многом подобно Камиле Барбоун два года назад.
Через несколько дней Кейминс отвел Мадонну в офис Розенблатта в конторе «Уорнер», располагавшейся в Рокфейлеровском Центре. Он поставил на стол магнитофон «Сони» и включил его. Первой песней была «Каждый». Они сидели, ожидая решения, а Розенблатт тем временем прослушал еще четыре песни, перемотал пленку и прослушал еще раз. «Пленка была хорошая, — вспоминает он, однако ничего выдающегося. Но здесь же, у меня в кабинете, сидела девушка, от которой определенно исходили „то самое“. Как там его не называй, в ней „этого самого“ было больше, чем в других женщинах, которых я знал. Я понял, что здесь сидит звезда». Прослушав пленку, Розенблатт помолчал и обратился к Мадонне.
— Итак, чем хотите заниматься?
— Хочу записываться, — заявила она.
— О'кей, — ответил он, протягивая руку. — Давайте попробуем!
Розенблатт, Кейминс и Мадонна набросали пункты контракта на стандартном желтом бланке. По условиям договора Мадонна получала аванс в 5000 долларов, а за каждую написанную песню — гонорар и плату за публикацию в размере 1000 долларов. Теперь единственным препятствием Мадонны на пути к карьере оставался президент «Уорнер Сир» Сеймур Стейн, который утверждал все контракты фирмы. Не прошло и часа после ухода Мадонны и Кейминса, как Розенблатт доставил пленку неунывающему Стейну, оправлявшемуся в больнице «Ленокс-Хилл» после операции на сердце. Стейн так разволновался, прослушав запись, что потребовал доставить Мадонну прямо к нему. На следующий день Мадонна, Кейминс и Розенблатт пришли в палату к могущественному президенту «Сир Рекордз», который, как вспоминает Мадонна, приветствовал их «в трусах и с иглой от капельницы в вене руки!»
Впервые после недолгой работы с Патриком Эрнандесом в Париже Мадонна позволила себе не рыться в мусорных баках в поисках пропитания. Половину аванса она сразу же потратила на синтезатор «Роланд». В потенциальных возможностях своей находки Стейн и Розенблатт, видимо, были уверены, но не настолько, чтобы пойти ва-банк и выпустить сразу альбом. Розенблатт разработал план продвижения Мадонны за счет выпуска танцевальных синглов. Первый сингл — больше всего понравившаяся Стейну песня «Невыгодная сделка» с демонстрационной кассеты, на обратной стороне «Каждый», на которого с самого начала не возлагали надежд. Теперь предстоял выбор продюсера для работы над первой пластинкой Мадонны, и та решила, что пришло время вознаградить за верность Стива Брэя. «Она мне сказала, — вспоминает Кейминс, — что хочет, чтобы этим занялся Брэй. Я послал ее к черту и сказал, что для меня это точно такой же шанс, как и для нее». Кейминс и Мадонна пришли к компромиссному решению: они предложили Брэю сделать аранжировку для сингла. Стив ответил ультиматумом, сформулированном в недвусмысленных выражениях:! А пошла ты… — сказал он Мадонне. — Я или делаю запись, или не делаю ничего". Не имевшая выбора Мадонна пошла на встречу пожеланиям Кейминса. Брэй, которого, естественно, расстроило то, что он счел еще одним предательством Мадонны, не разговаривал с ней почти два года.
Результатом их двухнедельной работы стал сингл, который, по их убеждению, должен был в мгновение ока вознести ее в число лучших сорока исполнителей. Но, прослушав то, что она считала стопроцентным хитом, Розенблатт приуныл. «Невыгодная сделка» такой и оказалась. Времени на перезапись не было, они взяли и поместили разухабистую «Каждый» и на оборот сингла. неординарное решение Розенблатта окупилось сторицей. В считанные недели «Каждый» взмыла в верхние строчки таблиц популярности танцевальной музыки. Не будучи еще готовыми к выпуску альбома, Розенблатт и Стейн, тем не менее, накачали отдел рекламы «Уорнер» дать Мадонне такую рекламу, которая редко выпадает только что появившимся на публике артистам. «Поначалу мы удивились, — вспоминает бывший работник рекламного отдела. — На рекламу Мадонны было потрачено больше, чем мы расходовали на некоторых наших звезд с именем, а ведь у нее выходил всего лишь сингл, даже не альбом. Но потом мы увидели Мадонну и перестали удивляться. Начальство питало к ней слабость и было исполнено решимости ее осчастливить». Хотя Розенблатт и не имел романа с Мадонной, кое-кто из приближенных тогда к ним людей утверждает, что он был в нее влюблен. Настолько, что когда Розенблатт женился не соседке Мадонны Дженис Гэллоуэй, шутили, что на самом деле он женился на Мадонне по доверенности. «Если бы Майкл хотел жениться на Мадонне, — сказал о них их общий знакомый, — то ближе к своей цели он не смог бы подобраться». Впоследствии Гэллоуэй и Розенблатт развелись. Следующим этапом кампании Розенблатта по продвижению Мадонны стала организация ее сногсшибательного выступления, что должно было привлечь внимание к ее новому синглу и одновременно послужить подготовкой к неизбежному терне. Для организации концерта Мадонны был выбран Хауи Монтог, который раньше был менеджером «Лаки Страйк» Эрики Белл, а теперь заправлял собственным кабаре «No Entiendes» (по-французски «Вы не понимаете»). Импозантный импресарио и цилиндре и фраке представил Мадонну и трех ее танцоров — Мартина Бергойна, Белл и Бэгза — толпе в «Данстерии» (только стоячие места). На глазах у начальства из «Сир Рекордз» Мадонна привела в раж вспотевшую публику — около четырехсот человек. Розенблатт повернулся к Стейну и, попытался перекричать толпу, проорал одно-единственное слово: «Видео!»
Было начало 1983 года, и в течение своего всего трехлетнего существования телекомпания Эм-ти-ви вывела в мир поп-музыки на новую орбиту и теперь по ходу дела загребала сотни миллионов. Но на музыкальных видеоклипах по-прежнему царили немногие — и прежде всего Майкл Джексон, чьи клипы «Билли Джин», «Триллер» и «Сматывайся» утвердили его как идола видео. Перед тем как бросить вызов мастеру на его поле, Мадонна и ее небольшая труппа, включавшая Мартина и Эрику, усиленно занялась отработкой техники выступления. Во время репетиции перед концертом во Флориде они рази навсегда приняли решение по одному щекотливому, но важному предмету. «Мы назвали это „Неделей Семицветья Волос“, — вспоминает Белл. — Мартин, Мадонна и я перекрашивались каждый день и по очереди ходили рыжими, каштановыми, черноволосыми, оранжевыми, светлыми и даже белыми». Мадонна выбрала себе «красновато-коричневый» и очень рассчитывала на одобрение со стороны руководства компании. «Ну, я надеюсь, Майклу (Розанблатту) понравятся мои волосы, когда он увидит», — сказала она Белл. Не понравились. "Когда он ее увидел, у него отвалилась челюсть, — вспоминает Белл. — Он сказал: «Мы столько потратили на твою рекламу, что я никак не могу позволить тебе так выглядеть. Никак!» Розенблатт приказал Мадонне превратиться в блондинку и таковой оставаться.
Глава 10
«Вы ведь наверняка предпочтете прочесть статейку о какой-нибудь шлюхе, чем о дурнушке Джейн, у которой нет ухажера? Уж я-то точно».
Администратор «Уорнер» Майкл Розенблатт отдавал себе отчет в том, что наиболее привлекательна в Мадонне — ее внешность; Мадонна приковывала взор, а не слух. Однако он опасался, что ее преимущественно танцевальная музыка не слишком впишется в основное направление Эм-ти-ви. Тем не менее, фирма была настолько довольна неуклонным продвижением композиции «Каждый» в верхние строчки таблиц танцевальных хитов и зажигательными выступлениями Мадонны в «Данстерии», что решила записать ее на видео, правда, с оговорками. Розенблатт и шеф «Сир» Сеймур Стейн сошлись на том, что видеоклип надо ориентировать не на массовую аудиторию, а непосредственно на посетителей танцевальных клубов по всей стране Что до затрат, то из миллионов «Уорнер» они выделили на первый видеоклип Мадонны ничтожную сумму в 1500 долларов, что составляло менее одного процента ассигнований на видеосъемки Майкла Джексона, Принца, Дюран-Дюран, Лайонела Ричи, «Полис» или других звезд того времени. Чтобы первый видеоклип Мадонны был снят по графику и в пределах отпущенных средств, они выбрали в продюсеры Эда Стейнберга, сладкоречивого президента компании «Рок Америка» и поставщика видеоклипов для сотен клубов от побережья до побережья. Он уже был немного знаком с Мадонной. Это был тот самый продюсер, который всего год назад нанял Мадонну в статистки для съемок клипа группы «Конк», а потом ошарашено наблюдал, как она завлекательно скачет перед камерой.
С самого начала на Стрейберга произвел впечатление холодный профессионализм Мадонны. Когда кто-то из ее трех танцоров не появился на съемке, Мадонна молниеносно приняла решение. «Любой на ее месте мог бы рассердиться, — вспоминает Стрейберг, — но она лишь сказала: „О'кей, значит у маня двое танцоров вместо троих. Не имеет значения“ — и тут же внесла поправки в хореографию». Ему понравилось и то, что во время съемок видеоклипа «Каждый» Мадонна не давала вили своему норову. «Она вела себя отлично, как опытная артистка, — рассказывал он. — Иной раз скажешь артисту, что надо сделать еще один дубль, а он как с цепи срывается. Но Мадонна выдержала двадцать дублей без единой жалобы. Ей хотелось добиться такого совершенства записи, какое в человеческих силах, и она была не против ради этого попотеть». Ее труды не пропали даром. Разрекламированная клипом, композиция «Каждый» взлетела на третье место в таблицах танцевальных хитов, а потом перекочевала в «100 самых популярных» журнала «Биллбоард». Редко случается, чтобы сингл без альбома прошел по таблицам, и этот успех не остался незамеченным в правлении «Уорнер». Розенблатт, Майкл Алаго и другие «малодурки», составившие «детский корпус» «Уорнер», теперь убедились, что пришло время сделать очередной бросок — выпустить альбом. Впрочем, пока что фирма умудрилась сорвать хороший куш при минимальных затратах. Чтобы оправдать значительные расходы на производство и распространение альбома, Сеймур Стейн хотел убедиться, что успех «Каждого» не случаен и что Мадонне достанет очаровать не одних лишь посетителей клубов. Чтобы прощупать почву, он дал добро на выпуск 12-дюймового миньона. Если его успех хоть отдаленно напомнит успех «Каждого», то дебютному альбому Мадонны будет дан зеленый свет.
Сознавая, что поставлено на карту, Мадонна встретилась с представителями «Уорнер» и настояла на том, чтобы вместо Кейминса был подобран более опытный продюсер. Она объяснила, что сильной стороной Кейминса была работа с музыкантами, но не с вокалистами. Подобно тому, как Джордж Кьюкор считался «женским режиссером», несколько продюсеров звукозаписи были известны способностью выжимать из певиц все, на что те были способны. Одним из таких был Регги Лукас, который незадолго до того выпустил ставший популярным альбом Стефани Миллз. Мадонна хотела заполучить именно его. "Да, мне было обидно, я чувствовал себя обоссаным! — говорит Кейминс, отныне ставший вы один ряд с Гилроем, Брэем, Барбоун и многими другими, кто помог Мадонне и был за ненадобностью отброшен. — Она требовала кого ни будь, кто разбирается в вокале, и была права. Это было моим слабым местом. Но как она это сделала! Мадонна так и не сказала мне прямо, что вместо меня будет Регги Лукас, и я узнал это только от ребят из «Уорнер». Но последнюю милость она ему все-таки оказала — подписала обязательство отчислять Кейминсу определенный процент от всех своих гонораров. Как и Камила Барбоун, Кейминс впоследствии увяз в затяжном и жестоком судебном процессе, пытаясь заставить Мадонну выполнять это соглашение. Не теряя времени даром, новый продюсер Мадонны написал для нее хит. Регги Лукас видел ее выступление в «Данстерии», и ее потная фигура тогда же вдохновила его на создание «Физической привлекательности» ('Phisical Attaction'). Сеймеру Стейну и его коллегам из «Сир» не пришлось разочароваться. «Физическая привлекательность» тоже достигла в таблицах популярности самого верха, и Розенблатту дали добро на выпуск альбома. Кейминс и Брэй опять потребовали работы. «Жуть как неприятно, — сказала Мадонна, — но я просто не слишком доверяла Стиву». А что касается Кейминса, «я не думаю, что Марк был готов к работе над целым альбомом». Пока шли приготовления к записи альбома, Мадонна совершала секс-тур по Манхеттену. Продолжался ее бурный роман с Кенни Комптоном, да и с Кейминсом она поддерживала отношения, хотя и променяла его на Регги Лукаса.
Как ни была она увлечена музыкой, сюрреалистический мир любителей расписывать стены из СоХо все так же имел в ее глазах особое очарование. Всего за несколько лет перед тем приятеля Мадонны Кийта Хэринга застукали, когда он вырисовывал мелом свои странные фигуры на стенах подземки, и засадили в каталажку за порчу общественного имущества. А теперь те же неземные фигуры — лающие собаки с крокодильими челюстями, испускающие ослепительное сияние грудные младенцы, безликие люди под парящими НЛО — оценивались до 35000 долларов, что делало Хэринга любимцем городского мира искусств. Хэринг был гомосексуалистом; не прошло и двух лет, как у него обнаружили СПИД, от которого он скончался в 1990-м на тридцать втором году жизни. Однако некоторые молодые рисовальщики, с которыми Хэринг познакомил Мадонну, оказались людьми с обычной половой ориентацией, и на 1983 год в списке любовников Мадонны числились несколько многообещающих художников-модернистов страны. Как и Хэрингу, Ленни МакГэрру не было и двадцати, когда он спустился в подземку размалевывать аэрозольной краской кафельные стены и вагоны переливающимися абстрактными композициями, которые загадочно подписывал «Футура 2000». К 1983 году худой чернокожий художник стал известен во многих странах, а его творения оценивались от 10000 долларов и выше.
«Мадонна как ракета обрушилась на Футуру 2000, — говорит Эрика Белл. — У него не оставалось ни единого шанса. Он был как раз ее тип — светлый негр, творческая личность, бунтарь, но не агрессивный. какое-то время у них продолжался бурный период, он тогда был ей предан». Однажды Мадонна, снимавшая скромную квартиру в Ист-Виллидж, предложила Футуре 2000 украсить стены ее жилища его знаменитой подписью. «Ты должен везде поставить свое имя», — заявила она. Но хозяин смотрел на вещи несколько иначе и выселил ее. Ничего страшного. На деньги от «Уорнер» она могла позволить себе снять мансарду в СоХо. А ее страсть к Футуре 2000 стала угасать, когда она воспылала чувством еще к одному черному графику Майклу Стюарту, которому не было и двадцати лет. Казалось, он был на пороге блистательной карьеры. Обнаружив, что ее тянет все более и более юных, Мадонна не пыталась скрыть свою привязанность к Стюарту. Промелькнув мимоходом в первом видеоклипе Мадонны, Стюарт не успел даже краешком глаза увидеть богатство и славу, доставшиеся обреченному Кийту Херингу. В 1987 году, как сообщалось, он был избит нью-йоркскими транспортными полицейскими, когда его задержали в подземке за порчу имущества. Его смерть, наступившая в результате этих побоев, подняла бурю возмущения, что в конце концов привело к расследованию. У многих, едва ли не у большинства друзей Мадонны жизнь сложилась трагично. Жану-Мишелю Баскья не было и двадцати трех лет, когда он с помощью своего друга и наставника Энди Уорхола уже стал признанным художником, и на одной вечеринке в 1983 году Мадонна положила на него глаз. Баскья родился в семье бухгалтера из Гаити и пуэрториканки. В пятнадцать лет он сбежал из дома. Отец, с которым у него были такие же напряженные отношения любви-ненависти, как у Мадонны с ее отцом, через четыре дня обнаружил Жана-Мишеля сидящим с обритой наголо головой на скамейке в одном нью-йоркском парке. Он сказал: «Папа, однажды я стану очень, очень знаменитым». Сходство биографий Мадонны и Баскья на этом не заканчивалось. В семнадцать лет уйдя из дому, он жил на подачки и ночевал у друзей на полу, пытаясь найти свое место в мире искусства. Чтобы поддерживать свое существование в этот период, он занимался проституцией на улицах. В то время, когда Мадонна обзаводилась жизненно необходимыми связями в городских танцклубах, Баскья ошивался в «Клубе 57», «Мадд-Клубе», «Ура», «М.К», «Данстерии», «Си-Би-Джи-Ви» и других ночных заведениях, которые, по словам одного наблюдателя нравов, «плодили звезд и прихлебателей восьмидесятых годов». Известности он добился за счет псевдосемейных отношений с дельцами от искусства, подобно тому, как это проделала Мадонна с Кристофером Флинном, Перл Лэнг, Камилой Барбоун, Мариполь и другими. В начале 1983 года он уже продавал свои работы за суммы, превышавшие 10000 долларов, ценителям искусства вроде Ричарда Гира и Пола Саймона. Укрепилась и репутация Баскья в качестве возмутителя спокойствия городского мира искусства. Однажды его вышвырнули из музея Уитни за то, что он разрисовал там стены. Во время обеда в фешенебельном ресторане мистера Чоу он швырнул тарелку с едой в женщину за соседним столиком. Когда чуть не сгорел «Клуб 57», оттуда были эвакуированы все, кроме Баскья, который стоял в углу, покуривал травку и истерично хохотал.
Наркотики уже начали портить Баскья жизнь, когда он встретился с Мадонной. С марихуаны он перешел на ЛСД, потом на кокаин и, в конечном счете на героин. Он начал терять почву под ногами. Несмотря на огромные суммы, которые приносили его полотна, дорогостоящие привычки Баскья (только на кокаин у него уходило 2000 долларов в неделю) и расточительный образ жизни — он мог спокойно потратить 10000 долларов в день на модные костюмы — привели его к финансовым затруднениям, которые время от времени заставляли его снова браться за торговлю собственным телом. Для Мадонны все это не имело никакого значения. "Она подошла ко мне на вечеринке и попросила познакомить «с тем красивым парнем в углу», — вспоминает Эд Стейнберг. В то время Баскья, который впоследствии прославился своими устрашающими прическами, щеголял панковской конструкцией из обесцвеченных волос. Их роман был бурным и скоротечным и закончился отчасти из-за его пристрастия к наркотикам. «Мне кажется, — говорил один его приятель, — что он так и не смог пережить то, что она его соблазнила и бросила». Через пять лет Баскья был найден на полу своей спальни; он скончался от чрезмерной дозы героина. Еще одним любовником Мадонны среди «графиков» был шестнадцатилетний Бобби Мартинес. Если в Майкле Стюарте и Жане-Мишеле Баскья ее привлекала трогательная беззащитность, то в Мартинесе волновала его неистовость. Мартинес был уличным парнем, впоследствии отсидевшим срок за мелкие правонарушения. Впервые о Мадонне он узнал от своего приятеля Кийта Хэринга. "Как-то я зашел к Кийту, — вспоминал он, — и тот спросил: «Не хочешь сходить к Мадонне?» А я в ответ: «А кто это?» Мадонна и Мартине нашли общий язык и протанцевали допоздна, а на следующий день он принес ей в подарок одну из своих картин. Через пару недель она зазвала его на вечеринку в узком кругу и оставила у себя на ночь. После этого Бобби Мартинес четыре года то появлялся, то исчезал из жизни Мадонны. «Мадонна ничего не боится, — говорит Эрика Белл. — Но Бобби был из тех парней, рядом с которыми она ощущала, будто ходит по лезвию ножа. От него исходила атмосфера опасности, как и от многих мужчин в ее жизни. Это придает ей жизненный тонус».
В начале весны 1983 года Мадонна прибавила к списку своих побед честолюбивого молодого музыканта из латиноамериканских трущоб Нью-Йорка Джона «Мармелада» Бенитеса, который уже завоевал славу классного диск-жокея в конкурирующей с «Дансткрией» дискотеке «Фан-Хаус». Объединяло Бенитеса и Мадонну жгучее честолюбие и склонность к беззастенчивому самовыдвижению. На первые деньги заработанные в «Фан-Хаусе», Бенитес нанял личного журналиста. «Мармелад» — такой человек, — говорит Джонни Дайнелл, певец и приятель Мадонны того периода, — который входит, бросает «привет» и первым делом обшаривает комнату взглядом — нет ли тут какой-нибудь важной персоны, с которой следует побеседовать". Как и Кейминс Бенитес был фигурой достаточно влиятельной в мире ночных клубов, чтобы Мадонна сочла его стоящим знакомства. «Мадонна домогалась „Мармелада“, — вспоминает Джонни Дайнелл. — Она слышала о нем и знала, что он способен помочь. И вот как-то вечером она зашла прямо к нему в кабину, вцепилась в него и поцеловала. Они настолько похожи, что это было неизбежно». Отвращение Мадонны к моногамии не осталось незамеченным. «У Мадонны всегда было не меньше трех парней в одно время, — говорит Марк Кейминс. — Каждому было положено выполнять в ее жизни какую-то конкретную задачу. одно время это были я, „Мармелад“ и Кен Комптон. Состав действующих лиц менялся чуть ли еженедельно. Само собой и ревность имела место. Нам это не нравилось, но мы знали, что она делает».
Наиболее авторитетный свидетель этому вопросу Стив Брэй, который впоследствии был ощутимо вознагражден за неизменную верность Мадонне, публично простил ей, что она дала ему отставку как любовнику. «Иногда со стороны может показаться, что ты кого-то бросаешь или переступаешь через человека, — сказал он одному журналисту, — а на самом-то деле штука в том, что ты идешь вперед, а остальные стоят на месте». Мужчины были для Мадонны, в лучшем случае, эпизодом. Теперь, имея за плечами уже два хита, она не собиралась тратить время даром и удвоила усилия по наращиванию связей. Влиятельная француженка Мариполь, похоже, заняла в ее жизни постоянное место: все время держалась рядом, представляла новую звезду «нужным» людям и опекала Мадонну во многом подобно Камиле Барбоун два года назад.