Сейчас у него их было немного. Мастерство приносило радость его мозгу. Ненависть и ярость все еще могли обжигать его… Но только холодом. Он часто спрашивал, не было ли это простой привычкой, запечатленной в синапсах его мозга.
Он шевелился, лежа в небольшой кабинке, похожей на колыбель. Цепь за цепью живая рука отсоединила от корабля механические части его тела. На какое-то мгновение он был полностью отключен. Сколько часов понадобится для того, чтобы потеря чувствительности разрушила его разум? Его продолжали питать впечатления о мире, и, засыпая, он не видел снов. А если предположить, что он остался бы там, где был, в этой бесцветной, беззвучной, обесточенной пустоте? Если он начнет галлюцинировать, то сможет ли снова представить себя на Танисе? И явится ли ему его жена Сивилла? Ерунда! Его целью было самому явиться к ней целым и невредимым.
Он открыл панель и выскользнул. Системы, которые поддерживали его жизнедеятельность, были поставлены на маленькие салазки. Его первой задачей было сменить их на более универсальное тело.
Выбравшись наружу, он полетел низко, придерживаясь кустов и тени. Звезды здесь были видны лучше, вдали от паутины города и огня маяка, который расположился у подножия этих гор. Он заметил светило Таниса, где мерсеяне устроили свои дома среди гор и лесов, где все еще жила Сивилла с детьми. Она думала, он погиб. Ему сказали, что она не вышла второй раз замуж и что дети быстро подрастают.
Было ли это еще одной ложью?
Проблема — как пробраться в город незамеченным — занимала лишь незначительную часть внимания Двира. Его искусственные чувства были приспособлены для задания такого рода. Главным образом он был занят воспоминаниями.
— Мне очень не хотелось уезжать, — признавался он как-то Абрамсу на Старкаде. — Я был счастлив. Чем было для меня завоевание Джанейра? Мне говорили о славе расы, а я видел только другую расу, разбитую, сожженную, порабощенную по мере того, как мы продвигались. Я бы так же сражался за свою свободу, как они за свою. Вместо этого, призванный на военную службу, я дрался за то, чтобы отнять у них их неотъемлемые права. Не поймите меня неправильно. Я оставался лояльным по отношению к моему Ройдгуну и моему народу. Они меня предали…
— Это так же верно, как и седьмой круг ада, — сказал Абрамс.
— Все случилось после разоблачения, которое развалило мою Вселенную на куски.
— Что? — прорычал Абрамс, — ты не можешь быть регенерированным? Это не так!
— Но радиация разрушила клетки.
— С таким радиационным поражением клеток ты давно был бы мертв. Базисная генная структура управляет организмом на протяжении всей жизни. Если бы все разом изменилось, жизнь должна была бы остановиться. А процесс регенерации использует хромосомы для химического моделирования. Нет, они увидели шанс сделать из тебя уникальный инструмент и солгали тебе. Я полагаю, они также установили и мозговой блок, чтобы тебе никогда не пришло в голову самому изучить основы биомедицины и избежать ситуации, когда кто-то мог рассказать тебе об этом. Господи, всякие гнусные шутки я видел на своем веку, но эта не знает себе равных.
— Вы можете меня вылечить? — закричал Двир.
— Наши биохимики-хирурги могут, но погоди, не так быстро. Давай-ка немного подумаем. Я мог бы приказать, чтобы над тобой поработали, и прикажу из соображений этических. Но ты все же будешь отрезан от своей семьи. Что мы должны сделать, так это вывезти и твою семью. Мы могли бы устроить вас на одной из Имперских планет. Но у меня нет власти, чтобы организовать это. Пока ты сам не заслужишь. Заслужить ты можешь, если поработаешь на нас как двойной агент.
— Значит, для вас я тоже не больше, чем игрушка?
— Спокойно, я этого не говорил. Я лишь сказал, что привезти твою семью будет недешево. Это связано с некоторым риском для тех, кто доставит ее. Ты должен заработать у нас это право. Ты хочешь?
Хочет ли он? Конечно же, хочет!
Стрелой промчавшись между башен, Двир вызывал не больше подозрений, чем ночная птица. Он легко мог достичь места своего назначения на другой высоте, где действовали только компьютеры, и контрольная станция его бы не заметила. Так было сделано по личной команде Брехдана Айронрида. Тайна существования Двира стоила того, чтобы сохранить ее… Он открыл опознавательный замок и скользнул в комнату, наполненную своими телами и приспособлениями. Больше там ничего не было, ампутированная личность не могла иметь при себе даже маленьких сокровищ простых смертных.
Он уже выбрал, что взять. Отсоединившись от салазок, прицепил себя к двуногому телу, которое лежало, вытянувшись как металлический труп. В такие моменты у него не существовало никаких чувств, кроме зрения, слуха, смутного осязания и кинестезии. Была острая боль, пронизывающая то, что осталось от его тканей. Он обрадовался, завершив свои новые присоединения.
Поднявшись, он неловко походил по комнате, соображая, что еще может ему понадобиться. Подумав немного, прикрепил к себе специальные инструменты и датчики, гравитационные импеллер, бластер. Как он был слаб и неуклюж! Он предпочел бы быть просто машиной или ружьем. Металл и пластик были плохой заменой клеткам, нервам, мускулам и чудесной структуре, каковой являлась кость. Но сегодня вечером неспециализированная форма.
В заключение он занялся маскировкой. Он вряд ли мог сойти за мерсеянина (после того, что с ним сделали), но был похож на человека, одетого в космический костюм, или на Искеледа. Эта раса давно смирилась с господством его народа, и из нее вышло много лояльных личностей. Немногие получили мерсеянское гражданство. Оно значило гораздо меньше, чем соответствующая честь на Земле, но имело ряд ценных преимуществ.
Готово! Двир вышел из комнаты и вновь взмыл в воздух, на этот раз уже не скрываясь. Перед ним выросло здание Адмиралтейства, мрачная гора с освещенными пещерами. И маяк, словно вулкан, изливал свой свет. Рокот машин слышался в небе, которое он рассекал. Двир чувствовал их излучение, как накал, звук, поднимающуюся волну. В это время он приблизился к запретной зоне и произнес пароль, данный ему Брехданом, — в нужном направлении.
— Совершенно секретно, — добавил он. — Мое присутствие должно сохраняться в тайне.
Когда он приземлился на площадке, к часовым подошел офицер.
— Что вы здесь делаете? — требовательно спросил мерсеянин. — Нашего Владыки нет в Ардайге.
— Я знаю, — сказал Двир, — по его личному приказу я должен произвести кое-какие дела внутри. Больше мне ничего не разрешено говорить вам. Вы и эта охрана пропустите меня, через некоторое время я выйду, и вы навсегда забудете, что я был здесь. Об этом нельзя напоминать никому и ни при каких обстоятельствах. Это засекречено.
— Под каким кодом?
— Тройная звезда.
Офицер отдал честь:
— Проходите.
Двир спустился в коридор, в котором гулко отдавались его шаги. И когда вошел в приемную, услышал шум работы в соседних офисах, однако он был один у двери, ведущей в хранилище. Двир никогда не был здесь раньше, но планировка не сохранилась в тайне, и ее можно было легко усвоить.
Но сама дверь! Он приблизился к ней особенно осторожно, каждый датчик был на полном усилении. Сканеры видели, что у него нет права войти, и могла сработать сигнализация. Нет. Пронесло! В конце концов, люди использовали этот способ по определенным поручениям. Он снял перчатку со своей роботизированной руки и протянул усики к контактам. Они среагировали. С помощью индукции его искусственные нейроны почувствовали, как сигналы устремились в сравнивающий блок и были отторгнуты. Так, сейчас он должен ввести импульсы, которые будут расценены как правый глаз и линии руки. Медленно… медленно, с микрометрической точностью, срастаясь с этим агрегатом, чувствуя его, он посылал сигналы и ждал нужного отклика. Азарт обострил все инстинкты, его механическое сердце и легкие стали двигаться ускоренно, и он полностью отключился от мира… Есть!
Массивная дверь открылась бесшумно. Он проник внутрь. Она закрылась за ним. В темной комнате он встал перед тем, что светилось опаловым светом.
За исключением того, что у этой молекулярной картотеки была собственная опознавательная защита, она ничем не отличалась от множества других, которые он прежде встречал. Все еще единый с потоками электронов и пересекающимися полями, он включил ее. Код операции был неизвестен ему, но он определил, что здесь хранилось немного информации «Само собой разумеется, — мелькнуло у него в сознании, — ни один индивидуум не может управлять Империей в одиночку». Секретов, которые он оставил для себя и трех своих товарищей, было немного, но по своей значимости они были огромны. Ему, Двиру Крюку, не нужно было долго блуждать вслепую, чтобы получить информацию о Старкаде. Вот она:
ЭЙДГАФОР. Досье на другого Владыку, который часто противостоял Брехдану в Совете. Данные, которые при надобности можно было использовать, чтобы уничтожить его.
МАКСВЕЛЛ КРОФОРД. Ха! Наместнику земного Императора на Аракнийской системе платят мерсеяне. Бомба, оставленная про запас.
ТИРАЙН. Так вот чем были заняты друзья Брехдана! Абрамс был, очевидно, прав. Хоксберга задерживают потому, что им понадобится здесь влиятельное лицо, когда об этой новости станет известно.
СТАРКАД!
На экране вспыхнул набор цифр. 0.17847,3 0 14'22''. 5912, 1818h. 3264… Двир автоматически запомнил их, остолбенев от шока. Что-то произошло в картотеке. Прошел импульс. Кратковременное излучение на долю секунды вызвало в нем нервную дрожь. Может быть, ничего. Но лучше скорей закончить и убраться отсюда!
Экран погас. Пальцы Двира двигались с невероятной скоростью. Вновь появились цифры. Как! Все было засекречено?! Цифры несли в себе информацию о Старкаде, но он не знал, что они означали.
Пусть Абрамс отгадывает эту загадку. Двир выполнил свое задание. Почти…
Он пошел по направлению к двери. Она открылась, и он вошел в приемную. Дверь, ведущая в основные офисы, была открыта. Его поджидал охранник, направив на него свой бластер. Еще двое спешили к нему на помощь. Клерки разбегались в разные стороны.
— В чем дело? — резко спросил Двир. Поскольку он не мог ощущать ужаса или смятения, голубое пламя гнева заполнило его.
Пот блестел на лбу охранника, стекая по надбровным дугам.
— Вы были в секреториуме, — прошептал он.
«Так ужасна магия этих чисел, что машина наложила дополнительный код на них; когда их извлекут, когда с ними разберутся, понадобится дополнительная помощь».
— Мне разрешено, — сказал Двир, — как бы я мог еще войти сюда?
Он не очень-то верил, что его проникновение в секреториум долго останется незамеченным. Слишком многие видели, как он вошел. Но он мог бы выиграть несколько часов. Его голос загремел:
— Что бы ни случилось, никто никому не должен говорить об этом, даже среди своих. Дело засекречено, а код знает дежурный офицер. Он может объяснить вам его значение. Дайте мне пройти.
— Нет! — Бластер дрожал.
— Вы хотите быть обвиненным в неподчинении? Я… мне придется взять риск на себя. Вы арестованы до тех пор, пока Владыка сам не разберется с вами.
Моторы Двира зарычали. Отлетев в сторону, он выхватил свое оружие. Прогремел гром и сверкнул огонь. Мерсеянин рухнул, образовав обожженную груду, но успел выстрелить в Двира. Ему оторвало настоящую руку. Но он не впал в шок. Он не был для этого настолько живым. Однако боль все-таки переполнила его. Он пошатнулся, ослепленный. Затем среагировали гомеостаты в его протезах. Химические стимуляторы поступили из трубок в вены. Электронные импульсы контроля микрокомпьютеры подсоединились к нервам, заглушили агонию и остановили кровотечение. Двир развернулся и побежал.
Остальные кинулись за ним. Вновь загрохотало оружие. Двир пошатывался от того, что в него попадали. Посмотрев на грудь, он увидел сквозную дыру. Луч энергии, должно быть, разрушил какую-то часть механизма, который поддерживал жизнь его мозга. Какую часть, он не знал. Не циркуляцию, во всяком случае, потому что он продолжал двигаться. Фильтрационную систему, очиститель, осмотический регулятор? Очень скоро он узнает — что… Бах! Его левая нога застыла неподвижно. Он упал. Грохот гулко отозвался в коридоре. Почему он не вспомнил о своем импеллере? С помощью внушения он привел в действие негравитационное поле. Все это время он лежал камнем. Где-то рядом были слышны крики и топот мерсеян. Он щелкнул выключателем и поднялся.
Дверь, ведущая на взлетно-посадочную площадку, была закрыта. Набрав самую большую скорость, он сорвал ее с петель. Огонь охранников радугой отскакивал от его брони. Скорей… И вниз, во тьму!
И тьма поглотила его. Вероятно, его организм действительно был поражен в жизненно важную точку. Было бы хорошо, если бы он умер. Нет, только не сейчас. Он должен еще чуть-чуть продержаться. Добраться тайными путями к земному посольству. Абрамс — слишком далеко, и скорее всего в ближайшее время будет взят под страху. Добраться до посольства — не отключайся! — найти это Флэндри — как гудит у него в голове! — вызвать корабль — тот факт, что его личность была неизвестна преследователям, поможет, пока они не свяжутся с Брехданом, — попытаться спастись, — если ты ослабеешь и тебе придется отключиться, спрячься сначала и не умирай, не умирай — вероятно, Флэндри может и спасти тебя! Во всяком случае, тебе удастся хоть немного отомстить за себя, если ты найдешь его.
Тьма и великие бурные воды…
Двир Крюк летел в одиночестве над ночным городом.
Он шевелился, лежа в небольшой кабинке, похожей на колыбель. Цепь за цепью живая рука отсоединила от корабля механические части его тела. На какое-то мгновение он был полностью отключен. Сколько часов понадобится для того, чтобы потеря чувствительности разрушила его разум? Его продолжали питать впечатления о мире, и, засыпая, он не видел снов. А если предположить, что он остался бы там, где был, в этой бесцветной, беззвучной, обесточенной пустоте? Если он начнет галлюцинировать, то сможет ли снова представить себя на Танисе? И явится ли ему его жена Сивилла? Ерунда! Его целью было самому явиться к ней целым и невредимым.
Он открыл панель и выскользнул. Системы, которые поддерживали его жизнедеятельность, были поставлены на маленькие салазки. Его первой задачей было сменить их на более универсальное тело.
Выбравшись наружу, он полетел низко, придерживаясь кустов и тени. Звезды здесь были видны лучше, вдали от паутины города и огня маяка, который расположился у подножия этих гор. Он заметил светило Таниса, где мерсеяне устроили свои дома среди гор и лесов, где все еще жила Сивилла с детьми. Она думала, он погиб. Ему сказали, что она не вышла второй раз замуж и что дети быстро подрастают.
Было ли это еще одной ложью?
Проблема — как пробраться в город незамеченным — занимала лишь незначительную часть внимания Двира. Его искусственные чувства были приспособлены для задания такого рода. Главным образом он был занят воспоминаниями.
— Мне очень не хотелось уезжать, — признавался он как-то Абрамсу на Старкаде. — Я был счастлив. Чем было для меня завоевание Джанейра? Мне говорили о славе расы, а я видел только другую расу, разбитую, сожженную, порабощенную по мере того, как мы продвигались. Я бы так же сражался за свою свободу, как они за свою. Вместо этого, призванный на военную службу, я дрался за то, чтобы отнять у них их неотъемлемые права. Не поймите меня неправильно. Я оставался лояльным по отношению к моему Ройдгуну и моему народу. Они меня предали…
— Это так же верно, как и седьмой круг ада, — сказал Абрамс.
— Все случилось после разоблачения, которое развалило мою Вселенную на куски.
— Что? — прорычал Абрамс, — ты не можешь быть регенерированным? Это не так!
— Но радиация разрушила клетки.
— С таким радиационным поражением клеток ты давно был бы мертв. Базисная генная структура управляет организмом на протяжении всей жизни. Если бы все разом изменилось, жизнь должна была бы остановиться. А процесс регенерации использует хромосомы для химического моделирования. Нет, они увидели шанс сделать из тебя уникальный инструмент и солгали тебе. Я полагаю, они также установили и мозговой блок, чтобы тебе никогда не пришло в голову самому изучить основы биомедицины и избежать ситуации, когда кто-то мог рассказать тебе об этом. Господи, всякие гнусные шутки я видел на своем веку, но эта не знает себе равных.
— Вы можете меня вылечить? — закричал Двир.
— Наши биохимики-хирурги могут, но погоди, не так быстро. Давай-ка немного подумаем. Я мог бы приказать, чтобы над тобой поработали, и прикажу из соображений этических. Но ты все же будешь отрезан от своей семьи. Что мы должны сделать, так это вывезти и твою семью. Мы могли бы устроить вас на одной из Имперских планет. Но у меня нет власти, чтобы организовать это. Пока ты сам не заслужишь. Заслужить ты можешь, если поработаешь на нас как двойной агент.
— Значит, для вас я тоже не больше, чем игрушка?
— Спокойно, я этого не говорил. Я лишь сказал, что привезти твою семью будет недешево. Это связано с некоторым риском для тех, кто доставит ее. Ты должен заработать у нас это право. Ты хочешь?
Хочет ли он? Конечно же, хочет!
Стрелой промчавшись между башен, Двир вызывал не больше подозрений, чем ночная птица. Он легко мог достичь места своего назначения на другой высоте, где действовали только компьютеры, и контрольная станция его бы не заметила. Так было сделано по личной команде Брехдана Айронрида. Тайна существования Двира стоила того, чтобы сохранить ее… Он открыл опознавательный замок и скользнул в комнату, наполненную своими телами и приспособлениями. Больше там ничего не было, ампутированная личность не могла иметь при себе даже маленьких сокровищ простых смертных.
Он уже выбрал, что взять. Отсоединившись от салазок, прицепил себя к двуногому телу, которое лежало, вытянувшись как металлический труп. В такие моменты у него не существовало никаких чувств, кроме зрения, слуха, смутного осязания и кинестезии. Была острая боль, пронизывающая то, что осталось от его тканей. Он обрадовался, завершив свои новые присоединения.
Поднявшись, он неловко походил по комнате, соображая, что еще может ему понадобиться. Подумав немного, прикрепил к себе специальные инструменты и датчики, гравитационные импеллер, бластер. Как он был слаб и неуклюж! Он предпочел бы быть просто машиной или ружьем. Металл и пластик были плохой заменой клеткам, нервам, мускулам и чудесной структуре, каковой являлась кость. Но сегодня вечером неспециализированная форма.
В заключение он занялся маскировкой. Он вряд ли мог сойти за мерсеянина (после того, что с ним сделали), но был похож на человека, одетого в космический костюм, или на Искеледа. Эта раса давно смирилась с господством его народа, и из нее вышло много лояльных личностей. Немногие получили мерсеянское гражданство. Оно значило гораздо меньше, чем соответствующая честь на Земле, но имело ряд ценных преимуществ.
Готово! Двир вышел из комнаты и вновь взмыл в воздух, на этот раз уже не скрываясь. Перед ним выросло здание Адмиралтейства, мрачная гора с освещенными пещерами. И маяк, словно вулкан, изливал свой свет. Рокот машин слышался в небе, которое он рассекал. Двир чувствовал их излучение, как накал, звук, поднимающуюся волну. В это время он приблизился к запретной зоне и произнес пароль, данный ему Брехданом, — в нужном направлении.
— Совершенно секретно, — добавил он. — Мое присутствие должно сохраняться в тайне.
Когда он приземлился на площадке, к часовым подошел офицер.
— Что вы здесь делаете? — требовательно спросил мерсеянин. — Нашего Владыки нет в Ардайге.
— Я знаю, — сказал Двир, — по его личному приказу я должен произвести кое-какие дела внутри. Больше мне ничего не разрешено говорить вам. Вы и эта охрана пропустите меня, через некоторое время я выйду, и вы навсегда забудете, что я был здесь. Об этом нельзя напоминать никому и ни при каких обстоятельствах. Это засекречено.
— Под каким кодом?
— Тройная звезда.
Офицер отдал честь:
— Проходите.
Двир спустился в коридор, в котором гулко отдавались его шаги. И когда вошел в приемную, услышал шум работы в соседних офисах, однако он был один у двери, ведущей в хранилище. Двир никогда не был здесь раньше, но планировка не сохранилась в тайне, и ее можно было легко усвоить.
Но сама дверь! Он приблизился к ней особенно осторожно, каждый датчик был на полном усилении. Сканеры видели, что у него нет права войти, и могла сработать сигнализация. Нет. Пронесло! В конце концов, люди использовали этот способ по определенным поручениям. Он снял перчатку со своей роботизированной руки и протянул усики к контактам. Они среагировали. С помощью индукции его искусственные нейроны почувствовали, как сигналы устремились в сравнивающий блок и были отторгнуты. Так, сейчас он должен ввести импульсы, которые будут расценены как правый глаз и линии руки. Медленно… медленно, с микрометрической точностью, срастаясь с этим агрегатом, чувствуя его, он посылал сигналы и ждал нужного отклика. Азарт обострил все инстинкты, его механическое сердце и легкие стали двигаться ускоренно, и он полностью отключился от мира… Есть!
Массивная дверь открылась бесшумно. Он проник внутрь. Она закрылась за ним. В темной комнате он встал перед тем, что светилось опаловым светом.
За исключением того, что у этой молекулярной картотеки была собственная опознавательная защита, она ничем не отличалась от множества других, которые он прежде встречал. Все еще единый с потоками электронов и пересекающимися полями, он включил ее. Код операции был неизвестен ему, но он определил, что здесь хранилось немного информации «Само собой разумеется, — мелькнуло у него в сознании, — ни один индивидуум не может управлять Империей в одиночку». Секретов, которые он оставил для себя и трех своих товарищей, было немного, но по своей значимости они были огромны. Ему, Двиру Крюку, не нужно было долго блуждать вслепую, чтобы получить информацию о Старкаде. Вот она:
ЭЙДГАФОР. Досье на другого Владыку, который часто противостоял Брехдану в Совете. Данные, которые при надобности можно было использовать, чтобы уничтожить его.
МАКСВЕЛЛ КРОФОРД. Ха! Наместнику земного Императора на Аракнийской системе платят мерсеяне. Бомба, оставленная про запас.
ТИРАЙН. Так вот чем были заняты друзья Брехдана! Абрамс был, очевидно, прав. Хоксберга задерживают потому, что им понадобится здесь влиятельное лицо, когда об этой новости станет известно.
СТАРКАД!
На экране вспыхнул набор цифр. 0.17847,3 0 14'22''. 5912, 1818h. 3264… Двир автоматически запомнил их, остолбенев от шока. Что-то произошло в картотеке. Прошел импульс. Кратковременное излучение на долю секунды вызвало в нем нервную дрожь. Может быть, ничего. Но лучше скорей закончить и убраться отсюда!
Экран погас. Пальцы Двира двигались с невероятной скоростью. Вновь появились цифры. Как! Все было засекречено?! Цифры несли в себе информацию о Старкаде, но он не знал, что они означали.
Пусть Абрамс отгадывает эту загадку. Двир выполнил свое задание. Почти…
Он пошел по направлению к двери. Она открылась, и он вошел в приемную. Дверь, ведущая в основные офисы, была открыта. Его поджидал охранник, направив на него свой бластер. Еще двое спешили к нему на помощь. Клерки разбегались в разные стороны.
— В чем дело? — резко спросил Двир. Поскольку он не мог ощущать ужаса или смятения, голубое пламя гнева заполнило его.
Пот блестел на лбу охранника, стекая по надбровным дугам.
— Вы были в секреториуме, — прошептал он.
«Так ужасна магия этих чисел, что машина наложила дополнительный код на них; когда их извлекут, когда с ними разберутся, понадобится дополнительная помощь».
— Мне разрешено, — сказал Двир, — как бы я мог еще войти сюда?
Он не очень-то верил, что его проникновение в секреториум долго останется незамеченным. Слишком многие видели, как он вошел. Но он мог бы выиграть несколько часов. Его голос загремел:
— Что бы ни случилось, никто никому не должен говорить об этом, даже среди своих. Дело засекречено, а код знает дежурный офицер. Он может объяснить вам его значение. Дайте мне пройти.
— Нет! — Бластер дрожал.
— Вы хотите быть обвиненным в неподчинении? Я… мне придется взять риск на себя. Вы арестованы до тех пор, пока Владыка сам не разберется с вами.
Моторы Двира зарычали. Отлетев в сторону, он выхватил свое оружие. Прогремел гром и сверкнул огонь. Мерсеянин рухнул, образовав обожженную груду, но успел выстрелить в Двира. Ему оторвало настоящую руку. Но он не впал в шок. Он не был для этого настолько живым. Однако боль все-таки переполнила его. Он пошатнулся, ослепленный. Затем среагировали гомеостаты в его протезах. Химические стимуляторы поступили из трубок в вены. Электронные импульсы контроля микрокомпьютеры подсоединились к нервам, заглушили агонию и остановили кровотечение. Двир развернулся и побежал.
Остальные кинулись за ним. Вновь загрохотало оружие. Двир пошатывался от того, что в него попадали. Посмотрев на грудь, он увидел сквозную дыру. Луч энергии, должно быть, разрушил какую-то часть механизма, который поддерживал жизнь его мозга. Какую часть, он не знал. Не циркуляцию, во всяком случае, потому что он продолжал двигаться. Фильтрационную систему, очиститель, осмотический регулятор? Очень скоро он узнает — что… Бах! Его левая нога застыла неподвижно. Он упал. Грохот гулко отозвался в коридоре. Почему он не вспомнил о своем импеллере? С помощью внушения он привел в действие негравитационное поле. Все это время он лежал камнем. Где-то рядом были слышны крики и топот мерсеян. Он щелкнул выключателем и поднялся.
Дверь, ведущая на взлетно-посадочную площадку, была закрыта. Набрав самую большую скорость, он сорвал ее с петель. Огонь охранников радугой отскакивал от его брони. Скорей… И вниз, во тьму!
И тьма поглотила его. Вероятно, его организм действительно был поражен в жизненно важную точку. Было бы хорошо, если бы он умер. Нет, только не сейчас. Он должен еще чуть-чуть продержаться. Добраться тайными путями к земному посольству. Абрамс — слишком далеко, и скорее всего в ближайшее время будет взят под страху. Добраться до посольства — не отключайся! — найти это Флэндри — как гудит у него в голове! — вызвать корабль — тот факт, что его личность была неизвестна преследователям, поможет, пока они не свяжутся с Брехданом, — попытаться спастись, — если ты ослабеешь и тебе придется отключиться, спрячься сначала и не умирай, не умирай — вероятно, Флэндри может и спасти тебя! Во всяком случае, тебе удастся хоть немного отомстить за себя, если ты найдешь его.
Тьма и великие бурные воды…
Двир Крюк летел в одиночестве над ночным городом.
13
В тот полдень Абрамс зашел в офис, где работал Флэндри. Он прикрыл дверь и сказал:
— Ну ладно, сынок, можешь отключиться.
— Буду только рад, — ответил Флэндри. Замечательная идея приготовить серию расшифрованных интервью для компьютера принадлежала не ему, тем более, что шансы отыскать в этом что-нибудь стоящее были близки к нулю. Он отпихнул бумаги на середину стола, откинулся и размяло затекшие мышцы. — Чем обязан?
— Камердинер лорда Хоксберга только что звонил мажордому, они возвращаются завтра утром. Рассчитывают прибыть около четвертого периода, что соответствует четырнадцати или пятнадцати сотням земного первоначального меридиана, в четверг.
Флэндри втянул в себя воздух, крутнулся на кресле и посмотрел на своего шефа:
— Сегодня ночью?
— Да, — Абрамс кивнул. — Меня не будет. По причинам, которые тебе не нужно знать. Скажу лишь, что собираюсь напроситься в гости к одной местной важной шишке, чтобы сконцентрировать на себе все внимание.
— И получить частичное алиби, если случится что-нибудь не так, — сказал Флэндри, лишь отчасти думая об этом. Все его помыслы были заняты тем, чтобы контролировать пульс, легкие, давление. Одно дело было ринуться импульсивно на мерсеянскую подводную лодку, совсем другое — с бесконечным риском играть по правилам, которые каждую минуту меняются, сохраняя хладнокровие на протяжении энного количества часов.
Он посмотрел на часы. Без сомнения, Персис уже спала. В отличие от служащих ВМС, которые научились адаптироваться к неземным дневным периодам, меняя вахты, работники посольства разбивали мерсейские сутки на две части, на два полных «дня». Персис следовал этой практике.
— Предположим, меня поставили в резерв, — сказал Флэндри, — еще одна причина, чтобы побыть вместе.
— Умница, — сказал Абрамс. — Заслуживаешь, чтобы тебя погладили и дали собачий пряник. Я думаю, твоя прекрасная леди сделает то же самое.
— Я все же ненавижу себя… что использую ее таким образом.
— В твоем положении я бы наслаждался каждой секундой. К тому же не забудь о своих друзьях на Старкаде. В них сейчас стреляют.
— Д-да, — Флэндри поднялся, — как насчет непредвиденных обстоятельств?
— Будь под рукой, либо у нее, либо у себя в комнате. Наш агент назовет себя с помощью слова, которое я еще придумаю. Он может выглядеть очень забавно, но доверяй ему. Я не могу дать тебе особенных приказов. Среди других причин мне бы не хотелось говорить даже столько, сколько я сказал, несмотря на то, что мы здесь не прослушиваемся, как нас уверяют. Делай все, что сочтешь нужным. Сильно не торопись. Даже если все откроется, ты еще можешь избежать последствий. Но и долго тоже не раздумывай. Если же ты должен будешь действовать, тогда никакого геройства, никаких спасений, не считаться ни с одной живой душой. Просто вывези эту информацию.
— Да-да, сэр.
— Звучит скорее как: «да-да, сыр», — Абрамс засмеялся. Он, похоже, расслабился. — Возможно, вся операция окажется скучной и отвратительной. Ну, кто ж… повторим некоторые детали?
Позднее, когда сумерки прокрались в город, Флэндри отправился в апартаменты для гостей. В коридоре было пустынно. Будет идеально, если его наглость окажется для лорда Хоксберга полным сюрпризом. Тогда легче спровоцировать гнев виконта. Однако, если это не сработает, если Персис узнает, что он приезжает, и выставит Флэндри? О скандале должен узнать весь состав. У него был план, как устроить это.
Он позвонил в дверь. Через некоторое время услышал ее заспанный голос:
— Кто там?
Он помахал рукой у сканера.
— О, что случилось, энсин?
— Могу я войти, донна?
Она отошла, чтобы накинуть халат. Ее волосы были распущены, и она очаровательно покраснела. Он вошел и закрыл дверь.
— Нам не нужно так осторожничать, — сказал он. — Никто не наблюдает. Мой босс уехал на ночь и на добрую половину завтрашнего дня. — Он положил руки ей на талию. — Я не мог упустить такой случай.
— Я тоже, — она поцеловала его и долго не могла оторваться.
— Почему бы нам просто не спрятаться здесь? — посоветовал он.
— Мне бы очень хотелось, но лорд Оливейра…
— Позвони дворецкому, объясни, что ты недомогаешь и хочешь побыть одна до завтра. А?
— Не очень вежливо… Нет, черт возьми, я сделаю это. У нас так мало времени, дорогой.
Флэндри стоял позади видеофона, пока она говорила.
Если дворецкий упомянет о прибытии Хоксберга, он должен использовать план «Б». Но этого не случилось. Персис была краткой. Она заказала еду и выпивку и повесила трубку. Флэндри отключил аппарат.
— Я не хочу, чтобы нам мешали, — пояснил он.
— Замечательная идея, — улыбнулась она.
— У меня есть еще лучше.
— У меня тоже, — ответила Персис.
В ее замыслы входило подкрепиться. В кладовой посольства чего только не было, а в апартаментах находилась небольшая раздаточная, где можно было приготовить ужин, который она знала, как подать. Они начали с яиц по-бенедиктински, икры, аквавита и шампанского. Спустя несколько часов они продолжили перигордианской уткой с гарниром и бордо. Флэндри слегка захмелел.
— Мой Бог, — в порыве воскликнул он, — где все это было раньше?
Персис усмехнулась.
— Я, кажется, дала тебе силы, которых хватит, чтобы начать новую карьеру. У тебя все признаки первоклассного гурмана.
— Так что у меня две причины, по которым я тебя никогда не забуду.
— Только две?
— Нет. Я просто глупец. Как минимум, миллион причин. Красота, ум, очарование — да что это я говорю без конца?
— Когда-то ведь ты должен отдохнуть. И я очень люблю слушать тебя.
— Хм? Я не слишком-то преуспел в этом. После тех людей, с которыми ты встречалась, мест, на которых побывала…
— Каких мест — спросила она быстро, с поразительной горечью. — До этой поездки я нигде не бывала дальше Луны. А люди, хрупкие, расточительные люди, с их интригами и сплетнями, темными делами, слова, за счет которых они живут, — всего лишь слова, и так далее, и далее, и далее. Нет, Доминик, дорогой мой, ты помог мне понять, что я упустила. Ты разрушил стену, которая закрывала от меня вселенную.
«Неужели и впрямь так угодил?» — Флэндри не позволил смутиться сознанию, он утопил его в роскоши этого момента.
Они лежали рядом, наслаждаясь старинной музыкой, когда дверь опознала лорда Хоксберга и впустила его:
— Персис? Послушай, где… Великий Император! — Он застыл под сводчатым входом в спальню. Персис вскрикнула и потянулась за халатом. Флэндри вскочил на ноги.
«Но ведь еще темно! Что же случилось?..»
Блондин выглядел явно изменившимся — в зеленой охотничьей одежде с бластером на поясе. Его лицо потемнело под солнцем и ветром. Какое-то мгновение оно отражало удивление. Потом черты его застыли. Глаза горели, как голубые звезды. Он положил руку на оружие.
— Так-так, — сказал он.
— Марк… — воскликнула Персис, подавшись вперед. Он не обратил на нее никакого внимания.
— Так это вы причина ее недомогания? — спросил он Флэндри.
«Ну вот, приехали. Не по графику, правда, но дело все-таки стронулось». — Флэндри ощущал пульсацию крови, пот бежал по ребрам. Это хуже, чем страх, он понимал, как смешно выглядит. Ему удалось усмехнуться.
— Нет, лорд, вы.
— Что вы имеете в виду?
— Вы недостаточно были мужчиной.
Живот Флэндри напрягся, ощущая оружие Хоксберга. Было странно слышать при этом, как весело звучал Моцарт.
Бластер остался в кобуре. Хоксберг почти не двигался.
— Как долго это продолжалось между вами?
— Это моя вина, Марк, — воскликнул Персис, — целиком моя, — слезы текли по ее щекам.
— Нет, моя милая, — сказал Флэндри, это полностью моя идея. Должен сказать, мой лорд, что вы поступили не лучшим образом, приехав без предупреждения. Что теперь?
— Теперь вы под моим арестом, щенок. Оденьтесь. Идите к себе в комнату и оставайтесь там.
Флэндри с трудом повиновался. Казалось, все шло гладко, выше всяких ожиданий. Значительно выше! Хоксберг не был разъярен, казалось, он был рассеян, голос его оставался спокойным.
Персис направилась к нему.
— Я тебе все расскажу, Марк, это я виновата, — плакала она. — Отпусти его. Делай со мной, что хочешь, только не с ним!
Хоксберг оттолкнул ее.
— Хватит болтать, — оборвал он, — ты думаешь, меня хоть сколько-то интересуют твои грешки, когда такое творится?
— Что случилось? — резко спросил Флэндри.
Хоксберг обернулся и долго, целую минуту, осматривал его с головы до ног.
— Удивительно, если вы действительно не знаете, — сказал он наконец.
— Очень удивительно.
— Мой лорд, но я действительно не знаю, — в голове у Флэндри зашумело. Что-то было не так.
— Как только известие дошло до Дангодхана, мы, естественно, сейчас же прилетели обратно, — сказал Хоксберг. — В данный момент они по моему приказу за Абрамсом. Но вы — какова здесь ваша роль?
Я должен выбраться отсюда, агент Абрамса должен иметь возможность связаться со мной».
— Я ничего не знаю, мой лорд. Я пойду к себе.
— Стоп!
Персис сидела на кровати, закрыв лицо руками, и тихонько всхлипывала.
— Оставайтесь здесь, — сказал Хоксберг, доставая бластер. — Ни шагу отсюда, ясно? — Он направился в другую комнату, держа Флэндри в поле зрения, и подошел к видеофону. — Хм. Отключено? — он щелкнул выключателем.
— Лорда Оливейру.
Нависло тяжелое молчание, пока сигналы летали по многочисленным выходам сканеров. Экран мигнул, и появился посол.
— Хоксберг! Какого дьявола?
— Только что вернулся, — ответил виконт. — Мы узнали о покушении на картотеку премьера Брехдана. Покушение, похоже, было успешным. Агенту удалось скрыться. Премьер обвинил меня в причастности. Мысль слишком тривиальная. Кто-то хочет сорвать мою миссию.
— Я… — Оливейра собрался с мыслями. — Не обязательно. Земля не единственная соперница Мерсеи.
— Я говорил то же самое. А сейчас приготовьтесь действовать и составьте подробный отчет, когда получите официальную ноту. Нам надо продемонстрировать добрые намерения. Я уполномочил мерсеян арестовать командующего Абрамса. Его доставят сюда. Заключите его под страху!
— Лорд Хоксберг! Он Имперский офицер и аккредитован в дипломатический корпус!
— Он будет задержан землянами. На основании полномочий, данных мне Его Величеством, я беру командование на себя. Никаких разговоров в кулуарах, если вы не хотите, чтобы вас освободили от занимаемой должности.
Оливейра побледнел, но поклонился.
— Очень хорошо, мой лорд. Я должен запросить разрешение на это по установленной форме.
— Вы получите его, как только мне представится случай. Следующий — этот молодой парень Флэндри, ассистент Абрамса. Так получилось, что он тут у меня под рукой. Я думаю пока сам допросить его. Но приготовьте пару человек сопровождать его под арест, когда я скажу. А вы тем временем поднимите свой штат, начинайте составлять планы, объяснения и отводы и будьте готовы к визиту из иностранного отдела Брехдана.
Хоксберг повесил трубку.
— Достаточно, — сказал он. — Вы, пойдемте выйдем и поговорим.
Флэндри двинулся. Ночной кошмар висел над ним. В глубине его сознания мелькнула мысль: «Абрамс был прав: не хотелось бы делать драму из этого; что с ним случится? Со мной? С Персис? С землей?»
— Садитесь, — Хоксберг указал бластером на кресло и тотчас направил ствол опять на Флэндри. Свободной рукой он достал из кармана плоскую коробочку. Похоже было, что он слегка расслабился. Может, начал получать удовольствие от неожиданной сцены?
— Ну ладно, сынок, можешь отключиться.
— Буду только рад, — ответил Флэндри. Замечательная идея приготовить серию расшифрованных интервью для компьютера принадлежала не ему, тем более, что шансы отыскать в этом что-нибудь стоящее были близки к нулю. Он отпихнул бумаги на середину стола, откинулся и размяло затекшие мышцы. — Чем обязан?
— Камердинер лорда Хоксберга только что звонил мажордому, они возвращаются завтра утром. Рассчитывают прибыть около четвертого периода, что соответствует четырнадцати или пятнадцати сотням земного первоначального меридиана, в четверг.
Флэндри втянул в себя воздух, крутнулся на кресле и посмотрел на своего шефа:
— Сегодня ночью?
— Да, — Абрамс кивнул. — Меня не будет. По причинам, которые тебе не нужно знать. Скажу лишь, что собираюсь напроситься в гости к одной местной важной шишке, чтобы сконцентрировать на себе все внимание.
— И получить частичное алиби, если случится что-нибудь не так, — сказал Флэндри, лишь отчасти думая об этом. Все его помыслы были заняты тем, чтобы контролировать пульс, легкие, давление. Одно дело было ринуться импульсивно на мерсеянскую подводную лодку, совсем другое — с бесконечным риском играть по правилам, которые каждую минуту меняются, сохраняя хладнокровие на протяжении энного количества часов.
Он посмотрел на часы. Без сомнения, Персис уже спала. В отличие от служащих ВМС, которые научились адаптироваться к неземным дневным периодам, меняя вахты, работники посольства разбивали мерсейские сутки на две части, на два полных «дня». Персис следовал этой практике.
— Предположим, меня поставили в резерв, — сказал Флэндри, — еще одна причина, чтобы побыть вместе.
— Умница, — сказал Абрамс. — Заслуживаешь, чтобы тебя погладили и дали собачий пряник. Я думаю, твоя прекрасная леди сделает то же самое.
— Я все же ненавижу себя… что использую ее таким образом.
— В твоем положении я бы наслаждался каждой секундой. К тому же не забудь о своих друзьях на Старкаде. В них сейчас стреляют.
— Д-да, — Флэндри поднялся, — как насчет непредвиденных обстоятельств?
— Будь под рукой, либо у нее, либо у себя в комнате. Наш агент назовет себя с помощью слова, которое я еще придумаю. Он может выглядеть очень забавно, но доверяй ему. Я не могу дать тебе особенных приказов. Среди других причин мне бы не хотелось говорить даже столько, сколько я сказал, несмотря на то, что мы здесь не прослушиваемся, как нас уверяют. Делай все, что сочтешь нужным. Сильно не торопись. Даже если все откроется, ты еще можешь избежать последствий. Но и долго тоже не раздумывай. Если же ты должен будешь действовать, тогда никакого геройства, никаких спасений, не считаться ни с одной живой душой. Просто вывези эту информацию.
— Да-да, сэр.
— Звучит скорее как: «да-да, сыр», — Абрамс засмеялся. Он, похоже, расслабился. — Возможно, вся операция окажется скучной и отвратительной. Ну, кто ж… повторим некоторые детали?
Позднее, когда сумерки прокрались в город, Флэндри отправился в апартаменты для гостей. В коридоре было пустынно. Будет идеально, если его наглость окажется для лорда Хоксберга полным сюрпризом. Тогда легче спровоцировать гнев виконта. Однако, если это не сработает, если Персис узнает, что он приезжает, и выставит Флэндри? О скандале должен узнать весь состав. У него был план, как устроить это.
Он позвонил в дверь. Через некоторое время услышал ее заспанный голос:
— Кто там?
Он помахал рукой у сканера.
— О, что случилось, энсин?
— Могу я войти, донна?
Она отошла, чтобы накинуть халат. Ее волосы были распущены, и она очаровательно покраснела. Он вошел и закрыл дверь.
— Нам не нужно так осторожничать, — сказал он. — Никто не наблюдает. Мой босс уехал на ночь и на добрую половину завтрашнего дня. — Он положил руки ей на талию. — Я не мог упустить такой случай.
— Я тоже, — она поцеловала его и долго не могла оторваться.
— Почему бы нам просто не спрятаться здесь? — посоветовал он.
— Мне бы очень хотелось, но лорд Оливейра…
— Позвони дворецкому, объясни, что ты недомогаешь и хочешь побыть одна до завтра. А?
— Не очень вежливо… Нет, черт возьми, я сделаю это. У нас так мало времени, дорогой.
Флэндри стоял позади видеофона, пока она говорила.
Если дворецкий упомянет о прибытии Хоксберга, он должен использовать план «Б». Но этого не случилось. Персис была краткой. Она заказала еду и выпивку и повесила трубку. Флэндри отключил аппарат.
— Я не хочу, чтобы нам мешали, — пояснил он.
— Замечательная идея, — улыбнулась она.
— У меня есть еще лучше.
— У меня тоже, — ответила Персис.
В ее замыслы входило подкрепиться. В кладовой посольства чего только не было, а в апартаментах находилась небольшая раздаточная, где можно было приготовить ужин, который она знала, как подать. Они начали с яиц по-бенедиктински, икры, аквавита и шампанского. Спустя несколько часов они продолжили перигордианской уткой с гарниром и бордо. Флэндри слегка захмелел.
— Мой Бог, — в порыве воскликнул он, — где все это было раньше?
Персис усмехнулась.
— Я, кажется, дала тебе силы, которых хватит, чтобы начать новую карьеру. У тебя все признаки первоклассного гурмана.
— Так что у меня две причины, по которым я тебя никогда не забуду.
— Только две?
— Нет. Я просто глупец. Как минимум, миллион причин. Красота, ум, очарование — да что это я говорю без конца?
— Когда-то ведь ты должен отдохнуть. И я очень люблю слушать тебя.
— Хм? Я не слишком-то преуспел в этом. После тех людей, с которыми ты встречалась, мест, на которых побывала…
— Каких мест — спросила она быстро, с поразительной горечью. — До этой поездки я нигде не бывала дальше Луны. А люди, хрупкие, расточительные люди, с их интригами и сплетнями, темными делами, слова, за счет которых они живут, — всего лишь слова, и так далее, и далее, и далее. Нет, Доминик, дорогой мой, ты помог мне понять, что я упустила. Ты разрушил стену, которая закрывала от меня вселенную.
«Неужели и впрямь так угодил?» — Флэндри не позволил смутиться сознанию, он утопил его в роскоши этого момента.
Они лежали рядом, наслаждаясь старинной музыкой, когда дверь опознала лорда Хоксберга и впустила его:
— Персис? Послушай, где… Великий Император! — Он застыл под сводчатым входом в спальню. Персис вскрикнула и потянулась за халатом. Флэндри вскочил на ноги.
«Но ведь еще темно! Что же случилось?..»
Блондин выглядел явно изменившимся — в зеленой охотничьей одежде с бластером на поясе. Его лицо потемнело под солнцем и ветром. Какое-то мгновение оно отражало удивление. Потом черты его застыли. Глаза горели, как голубые звезды. Он положил руку на оружие.
— Так-так, — сказал он.
— Марк… — воскликнула Персис, подавшись вперед. Он не обратил на нее никакого внимания.
— Так это вы причина ее недомогания? — спросил он Флэндри.
«Ну вот, приехали. Не по графику, правда, но дело все-таки стронулось». — Флэндри ощущал пульсацию крови, пот бежал по ребрам. Это хуже, чем страх, он понимал, как смешно выглядит. Ему удалось усмехнуться.
— Нет, лорд, вы.
— Что вы имеете в виду?
— Вы недостаточно были мужчиной.
Живот Флэндри напрягся, ощущая оружие Хоксберга. Было странно слышать при этом, как весело звучал Моцарт.
Бластер остался в кобуре. Хоксберг почти не двигался.
— Как долго это продолжалось между вами?
— Это моя вина, Марк, — воскликнул Персис, — целиком моя, — слезы текли по ее щекам.
— Нет, моя милая, — сказал Флэндри, это полностью моя идея. Должен сказать, мой лорд, что вы поступили не лучшим образом, приехав без предупреждения. Что теперь?
— Теперь вы под моим арестом, щенок. Оденьтесь. Идите к себе в комнату и оставайтесь там.
Флэндри с трудом повиновался. Казалось, все шло гладко, выше всяких ожиданий. Значительно выше! Хоксберг не был разъярен, казалось, он был рассеян, голос его оставался спокойным.
Персис направилась к нему.
— Я тебе все расскажу, Марк, это я виновата, — плакала она. — Отпусти его. Делай со мной, что хочешь, только не с ним!
Хоксберг оттолкнул ее.
— Хватит болтать, — оборвал он, — ты думаешь, меня хоть сколько-то интересуют твои грешки, когда такое творится?
— Что случилось? — резко спросил Флэндри.
Хоксберг обернулся и долго, целую минуту, осматривал его с головы до ног.
— Удивительно, если вы действительно не знаете, — сказал он наконец.
— Очень удивительно.
— Мой лорд, но я действительно не знаю, — в голове у Флэндри зашумело. Что-то было не так.
— Как только известие дошло до Дангодхана, мы, естественно, сейчас же прилетели обратно, — сказал Хоксберг. — В данный момент они по моему приказу за Абрамсом. Но вы — какова здесь ваша роль?
Я должен выбраться отсюда, агент Абрамса должен иметь возможность связаться со мной».
— Я ничего не знаю, мой лорд. Я пойду к себе.
— Стоп!
Персис сидела на кровати, закрыв лицо руками, и тихонько всхлипывала.
— Оставайтесь здесь, — сказал Хоксберг, доставая бластер. — Ни шагу отсюда, ясно? — Он направился в другую комнату, держа Флэндри в поле зрения, и подошел к видеофону. — Хм. Отключено? — он щелкнул выключателем.
— Лорда Оливейру.
Нависло тяжелое молчание, пока сигналы летали по многочисленным выходам сканеров. Экран мигнул, и появился посол.
— Хоксберг! Какого дьявола?
— Только что вернулся, — ответил виконт. — Мы узнали о покушении на картотеку премьера Брехдана. Покушение, похоже, было успешным. Агенту удалось скрыться. Премьер обвинил меня в причастности. Мысль слишком тривиальная. Кто-то хочет сорвать мою миссию.
— Я… — Оливейра собрался с мыслями. — Не обязательно. Земля не единственная соперница Мерсеи.
— Я говорил то же самое. А сейчас приготовьтесь действовать и составьте подробный отчет, когда получите официальную ноту. Нам надо продемонстрировать добрые намерения. Я уполномочил мерсеян арестовать командующего Абрамса. Его доставят сюда. Заключите его под страху!
— Лорд Хоксберг! Он Имперский офицер и аккредитован в дипломатический корпус!
— Он будет задержан землянами. На основании полномочий, данных мне Его Величеством, я беру командование на себя. Никаких разговоров в кулуарах, если вы не хотите, чтобы вас освободили от занимаемой должности.
Оливейра побледнел, но поклонился.
— Очень хорошо, мой лорд. Я должен запросить разрешение на это по установленной форме.
— Вы получите его, как только мне представится случай. Следующий — этот молодой парень Флэндри, ассистент Абрамса. Так получилось, что он тут у меня под рукой. Я думаю пока сам допросить его. Но приготовьте пару человек сопровождать его под арест, когда я скажу. А вы тем временем поднимите свой штат, начинайте составлять планы, объяснения и отводы и будьте готовы к визиту из иностранного отдела Брехдана.
Хоксберг повесил трубку.
— Достаточно, — сказал он. — Вы, пойдемте выйдем и поговорим.
Флэндри двинулся. Ночной кошмар висел над ним. В глубине его сознания мелькнула мысль: «Абрамс был прав: не хотелось бы делать драму из этого; что с ним случится? Со мной? С Персис? С землей?»
— Садитесь, — Хоксберг указал бластером на кресло и тотчас направил ствол опять на Флэндри. Свободной рукой он достал из кармана плоскую коробочку. Похоже было, что он слегка расслабился. Может, начал получать удовольствие от неожиданной сцены?