Несмотря на принятую дозу стимулятора его сердце дрогнуло. Через ткань костюма он похлопал ее по руке.
— Взаимно, малыш. Должен признать… думаю ты поймешь… мне с трудом удалось остаться джентльменом, находясь все эти дни в твоей каюте. И мне бы не удалось это, если бы я так не ценил тебя.
— Черт возьми, думаешь мне было легко оставаться леди?
Она развернулась на каблуках.
— Идем.
Они начали взбираться по лестнице в кабину пилота. Фрезер включил прогрев двигателя, а затем нажал на стартер.
Через ботинки он ощутил вибрацию пола.
— Быстрее, пока не сработало зажигание!
У входа в воздушную камеру она отклонилась, пропуская его. Марк толкнул ее вперед. Вибрация быстро нарастала. На трапе Фрезер отпустил поручень и кубарем скатился вниз. Очутившись в полной темноте между припаркованными судами, он начал шарить руками по сторонам. Чьи-то пальцы сжали его руку. Лорейн тянула его на север, затем в обход на запад.
Фрезер осторожно выглянул из-за посадочной лапы. Поле, отделявшее его от города, казалось желто-серым в свете трех четвертей Юпитера. Впереди, с правой стороны стояла «Олимпия». В ней заключалась вся их надежда. Но взгляд Марка был прикован к громадной сфере «Веги», к силуэтам ее пушек на фоне Млечного Пути и дюжине вооруженных людей, окружавших ее. «До взрыва двигателя остается минута.» Уверенный в своем прогнозе, он начал считать.
«Пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят шесть… нет — семь, пятьдесят пять… двадцать четыре, двадцать три, двадцать два…»
Мир задрожал под ним. Грохот прошел через ноги и взорвался в голове.
Стоявший рядом катер покачнулся на шасси. Он знал, что лучше не смотреть на столб бушевавшего огня. Бело-голубой свет безжалостно осветил землю, шероховатости на поверхности бетона казались горами.
По взлетному полю в сторону стены безопасности побежала трещина.
Катер с южной стороны зашатался и медленно упал на землю с металлическим стоном. На месте, где он стоял, теперь клубился пар, подкрашенный адским заревом.
Хаос продолжался какие-то мгновения. Затем реактор разрушился и реакция прекратилась. Снова все погрузилось во мрак. Юпитер казался бледным, а ослепленные глаза не могли различить ни одной звездочки.
Фрезер и Лорейн бежали.
Они не останавливались, чтобы посмотреть, заметили их или нет. Об этом можно будет догадаться по выстрелам. Длинными прыжками они пересекли взлетное поле и, достигнув «Олимпии», остановились.
Корабль был спроектирован для аэродинамической посадки на незнакомой поверхности в условиях сильной гравитации. Он покоился горизонтально на колесных шасси. Грузовой люк располагался ниже, чем в обычных космических кораблях, но все же выше, чем хотелось бы. Лорейн взобралась Марку на плечи, дотянулась до люка и повернула ручку. Люк открылся. Она забралась внутрь, затем протянула Марку руку. Фрезер подпрыгнул, чтобы ухватиться.
Он побаивался, что вытащит ее обратно, но Лорейн все же удалось удержаться и втянуть Марка. Он перевернулся и, вскочив на ноги, побежал в кабину пилота. Она закрыла люк и последовала за ним.
Массивная дверь отделяла пассажирский отсек от грузового. Чертыхаясь, Фрезер изо всех сил вращал рукоятку. Поддалась! Он вошел в первый отсек и погрузился в кресло пилота. Панель не была освещена, как и весь корабль.
Рычаги управления располагались необычно. Марк оставался беспомощен, пока к нему не подошла Лорейн с зажженным фонариком.
— Так лучше, — сказал он, задыхаясь.
В свете фонарика панель оказалась хорошо ему знакомой. Так и должно было быть: он ведь часами изучал диаграммы, инструкции и спецификации, которые Лорейн приносила ему тайком. После стольких репетиций его движения были автоматическими.
Почувствовалось легкое подрагивание корпуса. Вздохнув, Фрезер откинулся назад. Пот стекал по его бровям и щипал глаза. Десять минут на прогрев — этого было вполне достаточно. Однако ждать больше положенного он не мог. На корабле не было иллюминаторов, а он не решался включить экраны обзора до готовности к старту. Там, снаружи у кого-то мог оказаться детектор.
— Что они делают, как ты думаешь? — спросил он безучастно.
— Бьюсь об заклад, бегают вокруг, как обезглавленные цыплята. Они быстро восстановят порядок. У них хорошая дисциплина, но сейчас я бы с удовольствием посмотрела на них.
Он наклонился, чтобы помочь ей пристегнуться к креслу.
— Итак, пока что все идет как по нотам. Я не удивлюсь, если вся операция закончится успешно. Тебе понравится роль героини?
Она старалась сохранить легкость тона.
— Так же, как тебе, роль героя. Что, надо сказать, уже слишком.
— Ох, я не смогу. Никакого уединения, никаких слабостей. Нет, приглашения на Вселенский завтрак я не приму. Ты, конечно, другое дело. Ты в этом знаешь толк. Я же старик и к тому же отпетый домосед.
Она задержала взгляд на его лице, скрытом в тени.
— Ты не старый, Марк, — сказала она низким голосом.
— Но ты не можешь отрицать моего домоседства, — пытался шутить Фрезер.
— Я уже не в том возрасте, чтобы обращать внимание на мальчишек.
Предпочитаю мужчин. А ты — мужчина в большей мере, чем кто-либо. — Она прерывисто вздохнула. — О, дорогой, сказала она, смутившись. Так мы никогда не справимся с этими ремнями.
Они замолчали. Рокот двигателя усилился.
— Пора! — сказал Фрезер.
Он включил внутреннее освещение и экраны обзора. Казалось, он командовал башней, возвышающейся над полем. Вокруг, как муравьи, толпились люди. Работавшие у планетоходов были в объемных защитных костюмах.
Бульдозер уже начал сооружать защитную стену.
— Свейн оказался еще оперативней, чем я думала, — проворчала Лорейн.
— Проклятье! — воскликнул Фрезер. — Наш старт испепелит парней, стоящих поблизости.
— Ты обеспокоен?
— Да, конечно, да. Я думаю, мы сможем дать им тридцатисекундное предупреждение.
Фрезер подключился к громкоговорителю.
— Внимание, персонал космодрома! — сказал он. — Прошу внимания!
Сейчас будет стартовать корабль «Олимпия». Всем покинуть площадку. Всем покинуть площадку.
В ответ раздались крики.
— Что за черт!
Фрезер следил за «Вегой». Он видел, как разворачивались ее башни, готовясь открыть огонь в момент вхождения «Олимпии» в область их действия.
— У вас десять секунд, чтобы убраться отсюда! — закричал он.
Они побежали. Но двое подошли поближе и подняли лазерное оружие.
«Да, в мужестве им не откажешь», — подумал Фрезер и включил основной генератор.
От потока энергии у него застучали зубы. Он увидел облако выхлопа, распространяющееся под кораблем. Оно напоминало огнедышащий снег. От шума даже звукоизоляция не спасала: шум наполнил все его существо. После того как шасси были убраны, включились рулевые двигатели. Нос судна задрался вверх. Включились акселераторы. Поле ринулось вниз. Ганимед теперь казался полумесяцем, покрытым оспинами кратеров. Над восточным его склоном показалось солнце. Фрезер отключил ускорение, когда оно достигло двукратного значения, и поставил кресла в вертикальное положение.
Свободное падение было похоже на неподвижность и мечту. Экран был заполнен звездами, но ему было не до них.
— Направь, пожалуйста, луч радара на Аврору, Лора. Я хочу удостовериться, что нас не преследуют.
— Они не смогут этого сделать. Все их катера сейчас заняты на орбитах других спутников и астероидов. И мы превосходим «Вегу» в скорости.
— Мы не сможем уйти от ракеты, — сухо сказал он. Нам надо приземлиться в Блоксберге незамеченными, помнишь?
Ее пальцы пробежали по консоли. Засветился экран. Компьютер выдал набор цифр и нарисовал динамические кривые переменной яркости.
— Два снаряда, — заключила она. — Их траектории, однако, не пересекаются с нашей.
— Всего-то! Тем лучше. На таком расстоянии мы могли бы и удрать от них. Однако, тогда их Система Наведения могла бы поймать нас лучом радара.
Теперь наш угловой диаметр слишком мал, чтобы у них был шанс. Мы облетим Юпитер с обратной стороны. К тому времени, когда мы вернемся, все уже будет спокойно и мы сможем совершить посадку втайне.
Без навигационных таблиц и оборудования он смог лишь приблизительно определить навигационные векторы. Построения, конечно, пригодятся для предварительных оценок. Фрезер включил панель и установил ускорение на одну десятую. При большем ускорении выхлоп будет заметен на значительном расстоянии. Можно будет добавить, когда корабль окажется в ста километрах от Ганимеда.
Загорелся красный индикатор приемника.
— Ох-ох, — удивилась Лорейн. — Абоненты. Неужели они установили с нами связь?
— Нет. Они только передают. Точно так же я могу ответить. Но они не могут осуществить радиоперехват.
Фрезер снова подключил свой приемник.
— Внимание, космический корабль «Олимпия»!
— Голос Свейна, — прошептала Лорейн.
Он увидел испуг на ее лице. Это разозлило его.
— "Олимпия" на связи, — рявкнул он. — Какого черта вам нужно?
— Я мог бы это же спросить у вас, — сухо ответил Свейн. — Говорит глава военной администрации.
— Ну?
Фрезер решил не представляться. Отчасти из-за враждебности, отчасти, чтобы избежать репрессий против своей семьи. Конечно, скоро они догадаются о Лорейн…
— Возвращайтесь немедленно, именем закона.
— Если это все, что вы хотите сказать, то сеанс связи закончен.
— Стойте. Я знаю вашу цель. Она очевидна. Думаете, вам удастся достичь Земли? Нет. Судно недоукомплектовано. Вы не могли пронести с собой значительных запасов. Система водоснабжения судна нуждается в определенном минимуме воды. У вас нет даже воздуха.
— Я пока еще дышу.
— Вы знаете не хуже меня, что рециркулятор скафандра отличается от системы питания корабля. Для ее функционирования необходим установленный минимум давления. Ваши припасы также закончатся через определенное время.
— Если вы пытаетесь испугать меня, то напрасно тратите воздух.
Напротив я могу испугать вас. Когда прибудет флот, вы ответите за все, что натворили в системе Юпитера. Подумайте над этим и ведите себя соответственно.
— Заткнитесь, — рявкнул Свейн. — Думаете, я такой же идиот, как вы?
Вы, должно быть, договорились получить где-нибудь необходимые припасы.
Сомневаюсь, чтобы они находились на одном из спутников. Вы не могли осуществить секретную связь с ними. Если это ваша цель, то примите к сведению, что на орбите каждого из спутников висит сторожевой катер, имеющий приказ стрелять.
«Ага! Вот почему вы не можете наблюдать за всем Ганимедом.»
— Думаю, что вы запланировали приземление на Ганимеде, — продолжал Свейн. — Я это предвидел и собирался установить патрулирование на местах в качестве дополнительной меры предосторожности. Поэтому… несколько катеров будут поставлены на боевое дежурство у всех станций Ганимеда. Эти суда не предназначены для такой работы, но станут такими как только будут переоборудованы их радары. Пока что они могут вести визуальное наблюдение за поверхностью. Если вы приземлитесь где-нибудь, вас увидят. «Вега» стартует и поразит вас. Она способна сделать это за несколько секунд, находясь в полной готовности. Примите это к сведению.
— О нет, нет, нет, — лепетала изумленная Лорейн.
Румянец исчез с ее лица. Фрезера будто кто-то ударил в пах. Однако он прорычал в ответ:
— Зачем нам возвращаться под огонь ваших пушек?
— Ценю ваше мужество, — сказал Свейн. — Это было благородно с вашей стороны — предупредить моих людей. Даю вам слово офицера, что в случае вашего немедленного возвращения, вы будете содержаться на корабле и получите по заслугам после восстановления законного правительства.
По мере удаления корабля его голос угасал. Звезды потрескивали от презрения к каждому его слову. Но холодный голос отчетливо звенел в ушах:
— Если вы все же улетите, я буду поддерживать «Вегу» в полной готовности в течение недели. Это максимальное время, которое вы сможете просуществовать. Однако, это повлечет отвлечение значительных человеческих ресурсов. Проект перевооружения придется отложить. Мне бы не хотелось этого. Еще не хотелось бы подвергаться риску, даже малому, в случае существования секретного склада на каком-то астероиде. Следовательно, если вы тотчас не включите отрицательное ускорение, я запущу ракету.
Фрезер посмотрел на Лорейн. Она покачала головой. Ее глаза были полны слез.
— Хватит играть в героев, — убеждал Свейн. — Ваша смерть никак не поможет делу. Возвращайтесь, и у вас появится шанс быть полезными.
Его голос был уже на грани слышимости и напоминал шепот привидения.
— Хорошо, — гаркнул Фрезер. — Вы выиграли. Всего доброго.
Он выключил передатчик. Кулачки Лорейн стучали по подлокотникам кресла.
— Лучше бы я умерла, — всхлипывала она.
— Есть возможность осуществить это желание, — резко сказал Фрезер. Я согласился, чтобы протянуть время. Чем дольше он будет ждать, тем большее расстояние придется преодолеть ракете.
— Ты хочешь сказать, — медленно произнесла она, — мы можем как-то убежать?
— Н-нет. Боюсь, что нет. Мы не получили достаточного ускорения при старте. — Он потянулся было к главному выключателю, но отдернул руку.
— У-ух. Лучше останемся на малом ускорении. Если они заметят инфракрасный шлейф, то запустят ракету, и ее датчики будут держать нас мертвой хваткой. Есть шанс, Лорейн, очень незначительный. Даже если он удастся, я не знаю, как мы попадем в Блоксберг. — Он вздохнул. — От меня зависит жизнь людей. С другой стороны — здесь ты. На карту поставлена твоя жизнь.
— Чего будет стоить моя жизнь, если меня подвергнут «переделке»? Но Ева и твои дети…
— Черт! Мы должны попытаться! Наш радар обнаружит ракету, когда она начнет приближаться. Тогда мы включим полное ускорение. Это судно способно получить ускорение большее, чем мы можем выдержать без препаратов, но надо попробовать.
Она перестала плакать. Слезы все еще блестели на ее лице. Лорейн не мигая следила за ним, а в голосе было только недоумение:
— Не понимаю. Я думала ты намерен поиграть с ракетой «в прятки», пока у нее не закончится топливо. Но если ты считаешь это невозможным, с чего ты взял, что мы от нее убежим?
— Это невозможно из-за большой инертности корабля. Но если гонка будет короткой, тогда… — его рука непроизвольно сжала ее руку, …возможно, мы окажемся в безопасности раньше, чем она догонит нас.
— Где?
Он указал на правую часть экрана. Там был Юпитер.
— Взаимно, малыш. Должен признать… думаю ты поймешь… мне с трудом удалось остаться джентльменом, находясь все эти дни в твоей каюте. И мне бы не удалось это, если бы я так не ценил тебя.
— Черт возьми, думаешь мне было легко оставаться леди?
Она развернулась на каблуках.
— Идем.
Они начали взбираться по лестнице в кабину пилота. Фрезер включил прогрев двигателя, а затем нажал на стартер.
Через ботинки он ощутил вибрацию пола.
— Быстрее, пока не сработало зажигание!
У входа в воздушную камеру она отклонилась, пропуская его. Марк толкнул ее вперед. Вибрация быстро нарастала. На трапе Фрезер отпустил поручень и кубарем скатился вниз. Очутившись в полной темноте между припаркованными судами, он начал шарить руками по сторонам. Чьи-то пальцы сжали его руку. Лорейн тянула его на север, затем в обход на запад.
Фрезер осторожно выглянул из-за посадочной лапы. Поле, отделявшее его от города, казалось желто-серым в свете трех четвертей Юпитера. Впереди, с правой стороны стояла «Олимпия». В ней заключалась вся их надежда. Но взгляд Марка был прикован к громадной сфере «Веги», к силуэтам ее пушек на фоне Млечного Пути и дюжине вооруженных людей, окружавших ее. «До взрыва двигателя остается минута.» Уверенный в своем прогнозе, он начал считать.
«Пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят шесть… нет — семь, пятьдесят пять… двадцать четыре, двадцать три, двадцать два…»
Мир задрожал под ним. Грохот прошел через ноги и взорвался в голове.
Стоявший рядом катер покачнулся на шасси. Он знал, что лучше не смотреть на столб бушевавшего огня. Бело-голубой свет безжалостно осветил землю, шероховатости на поверхности бетона казались горами.
По взлетному полю в сторону стены безопасности побежала трещина.
Катер с южной стороны зашатался и медленно упал на землю с металлическим стоном. На месте, где он стоял, теперь клубился пар, подкрашенный адским заревом.
Хаос продолжался какие-то мгновения. Затем реактор разрушился и реакция прекратилась. Снова все погрузилось во мрак. Юпитер казался бледным, а ослепленные глаза не могли различить ни одной звездочки.
Фрезер и Лорейн бежали.
Они не останавливались, чтобы посмотреть, заметили их или нет. Об этом можно будет догадаться по выстрелам. Длинными прыжками они пересекли взлетное поле и, достигнув «Олимпии», остановились.
Корабль был спроектирован для аэродинамической посадки на незнакомой поверхности в условиях сильной гравитации. Он покоился горизонтально на колесных шасси. Грузовой люк располагался ниже, чем в обычных космических кораблях, но все же выше, чем хотелось бы. Лорейн взобралась Марку на плечи, дотянулась до люка и повернула ручку. Люк открылся. Она забралась внутрь, затем протянула Марку руку. Фрезер подпрыгнул, чтобы ухватиться.
Он побаивался, что вытащит ее обратно, но Лорейн все же удалось удержаться и втянуть Марка. Он перевернулся и, вскочив на ноги, побежал в кабину пилота. Она закрыла люк и последовала за ним.
Массивная дверь отделяла пассажирский отсек от грузового. Чертыхаясь, Фрезер изо всех сил вращал рукоятку. Поддалась! Он вошел в первый отсек и погрузился в кресло пилота. Панель не была освещена, как и весь корабль.
Рычаги управления располагались необычно. Марк оставался беспомощен, пока к нему не подошла Лорейн с зажженным фонариком.
— Так лучше, — сказал он, задыхаясь.
В свете фонарика панель оказалась хорошо ему знакомой. Так и должно было быть: он ведь часами изучал диаграммы, инструкции и спецификации, которые Лорейн приносила ему тайком. После стольких репетиций его движения были автоматическими.
Почувствовалось легкое подрагивание корпуса. Вздохнув, Фрезер откинулся назад. Пот стекал по его бровям и щипал глаза. Десять минут на прогрев — этого было вполне достаточно. Однако ждать больше положенного он не мог. На корабле не было иллюминаторов, а он не решался включить экраны обзора до готовности к старту. Там, снаружи у кого-то мог оказаться детектор.
— Что они делают, как ты думаешь? — спросил он безучастно.
— Бьюсь об заклад, бегают вокруг, как обезглавленные цыплята. Они быстро восстановят порядок. У них хорошая дисциплина, но сейчас я бы с удовольствием посмотрела на них.
Он наклонился, чтобы помочь ей пристегнуться к креслу.
— Итак, пока что все идет как по нотам. Я не удивлюсь, если вся операция закончится успешно. Тебе понравится роль героини?
Она старалась сохранить легкость тона.
— Так же, как тебе, роль героя. Что, надо сказать, уже слишком.
— Ох, я не смогу. Никакого уединения, никаких слабостей. Нет, приглашения на Вселенский завтрак я не приму. Ты, конечно, другое дело. Ты в этом знаешь толк. Я же старик и к тому же отпетый домосед.
Она задержала взгляд на его лице, скрытом в тени.
— Ты не старый, Марк, — сказала она низким голосом.
— Но ты не можешь отрицать моего домоседства, — пытался шутить Фрезер.
— Я уже не в том возрасте, чтобы обращать внимание на мальчишек.
Предпочитаю мужчин. А ты — мужчина в большей мере, чем кто-либо. — Она прерывисто вздохнула. — О, дорогой, сказала она, смутившись. Так мы никогда не справимся с этими ремнями.
Они замолчали. Рокот двигателя усилился.
— Пора! — сказал Фрезер.
Он включил внутреннее освещение и экраны обзора. Казалось, он командовал башней, возвышающейся над полем. Вокруг, как муравьи, толпились люди. Работавшие у планетоходов были в объемных защитных костюмах.
Бульдозер уже начал сооружать защитную стену.
— Свейн оказался еще оперативней, чем я думала, — проворчала Лорейн.
— Проклятье! — воскликнул Фрезер. — Наш старт испепелит парней, стоящих поблизости.
— Ты обеспокоен?
— Да, конечно, да. Я думаю, мы сможем дать им тридцатисекундное предупреждение.
Фрезер подключился к громкоговорителю.
— Внимание, персонал космодрома! — сказал он. — Прошу внимания!
Сейчас будет стартовать корабль «Олимпия». Всем покинуть площадку. Всем покинуть площадку.
В ответ раздались крики.
— Что за черт!
Фрезер следил за «Вегой». Он видел, как разворачивались ее башни, готовясь открыть огонь в момент вхождения «Олимпии» в область их действия.
— У вас десять секунд, чтобы убраться отсюда! — закричал он.
Они побежали. Но двое подошли поближе и подняли лазерное оружие.
«Да, в мужестве им не откажешь», — подумал Фрезер и включил основной генератор.
От потока энергии у него застучали зубы. Он увидел облако выхлопа, распространяющееся под кораблем. Оно напоминало огнедышащий снег. От шума даже звукоизоляция не спасала: шум наполнил все его существо. После того как шасси были убраны, включились рулевые двигатели. Нос судна задрался вверх. Включились акселераторы. Поле ринулось вниз. Ганимед теперь казался полумесяцем, покрытым оспинами кратеров. Над восточным его склоном показалось солнце. Фрезер отключил ускорение, когда оно достигло двукратного значения, и поставил кресла в вертикальное положение.
Свободное падение было похоже на неподвижность и мечту. Экран был заполнен звездами, но ему было не до них.
— Направь, пожалуйста, луч радара на Аврору, Лора. Я хочу удостовериться, что нас не преследуют.
— Они не смогут этого сделать. Все их катера сейчас заняты на орбитах других спутников и астероидов. И мы превосходим «Вегу» в скорости.
— Мы не сможем уйти от ракеты, — сухо сказал он. Нам надо приземлиться в Блоксберге незамеченными, помнишь?
Ее пальцы пробежали по консоли. Засветился экран. Компьютер выдал набор цифр и нарисовал динамические кривые переменной яркости.
— Два снаряда, — заключила она. — Их траектории, однако, не пересекаются с нашей.
— Всего-то! Тем лучше. На таком расстоянии мы могли бы и удрать от них. Однако, тогда их Система Наведения могла бы поймать нас лучом радара.
Теперь наш угловой диаметр слишком мал, чтобы у них был шанс. Мы облетим Юпитер с обратной стороны. К тому времени, когда мы вернемся, все уже будет спокойно и мы сможем совершить посадку втайне.
Без навигационных таблиц и оборудования он смог лишь приблизительно определить навигационные векторы. Построения, конечно, пригодятся для предварительных оценок. Фрезер включил панель и установил ускорение на одну десятую. При большем ускорении выхлоп будет заметен на значительном расстоянии. Можно будет добавить, когда корабль окажется в ста километрах от Ганимеда.
Загорелся красный индикатор приемника.
— Ох-ох, — удивилась Лорейн. — Абоненты. Неужели они установили с нами связь?
— Нет. Они только передают. Точно так же я могу ответить. Но они не могут осуществить радиоперехват.
Фрезер снова подключил свой приемник.
— Внимание, космический корабль «Олимпия»!
— Голос Свейна, — прошептала Лорейн.
Он увидел испуг на ее лице. Это разозлило его.
— "Олимпия" на связи, — рявкнул он. — Какого черта вам нужно?
— Я мог бы это же спросить у вас, — сухо ответил Свейн. — Говорит глава военной администрации.
— Ну?
Фрезер решил не представляться. Отчасти из-за враждебности, отчасти, чтобы избежать репрессий против своей семьи. Конечно, скоро они догадаются о Лорейн…
— Возвращайтесь немедленно, именем закона.
— Если это все, что вы хотите сказать, то сеанс связи закончен.
— Стойте. Я знаю вашу цель. Она очевидна. Думаете, вам удастся достичь Земли? Нет. Судно недоукомплектовано. Вы не могли пронести с собой значительных запасов. Система водоснабжения судна нуждается в определенном минимуме воды. У вас нет даже воздуха.
— Я пока еще дышу.
— Вы знаете не хуже меня, что рециркулятор скафандра отличается от системы питания корабля. Для ее функционирования необходим установленный минимум давления. Ваши припасы также закончатся через определенное время.
— Если вы пытаетесь испугать меня, то напрасно тратите воздух.
Напротив я могу испугать вас. Когда прибудет флот, вы ответите за все, что натворили в системе Юпитера. Подумайте над этим и ведите себя соответственно.
— Заткнитесь, — рявкнул Свейн. — Думаете, я такой же идиот, как вы?
Вы, должно быть, договорились получить где-нибудь необходимые припасы.
Сомневаюсь, чтобы они находились на одном из спутников. Вы не могли осуществить секретную связь с ними. Если это ваша цель, то примите к сведению, что на орбите каждого из спутников висит сторожевой катер, имеющий приказ стрелять.
«Ага! Вот почему вы не можете наблюдать за всем Ганимедом.»
— Думаю, что вы запланировали приземление на Ганимеде, — продолжал Свейн. — Я это предвидел и собирался установить патрулирование на местах в качестве дополнительной меры предосторожности. Поэтому… несколько катеров будут поставлены на боевое дежурство у всех станций Ганимеда. Эти суда не предназначены для такой работы, но станут такими как только будут переоборудованы их радары. Пока что они могут вести визуальное наблюдение за поверхностью. Если вы приземлитесь где-нибудь, вас увидят. «Вега» стартует и поразит вас. Она способна сделать это за несколько секунд, находясь в полной готовности. Примите это к сведению.
— О нет, нет, нет, — лепетала изумленная Лорейн.
Румянец исчез с ее лица. Фрезера будто кто-то ударил в пах. Однако он прорычал в ответ:
— Зачем нам возвращаться под огонь ваших пушек?
— Ценю ваше мужество, — сказал Свейн. — Это было благородно с вашей стороны — предупредить моих людей. Даю вам слово офицера, что в случае вашего немедленного возвращения, вы будете содержаться на корабле и получите по заслугам после восстановления законного правительства.
По мере удаления корабля его голос угасал. Звезды потрескивали от презрения к каждому его слову. Но холодный голос отчетливо звенел в ушах:
— Если вы все же улетите, я буду поддерживать «Вегу» в полной готовности в течение недели. Это максимальное время, которое вы сможете просуществовать. Однако, это повлечет отвлечение значительных человеческих ресурсов. Проект перевооружения придется отложить. Мне бы не хотелось этого. Еще не хотелось бы подвергаться риску, даже малому, в случае существования секретного склада на каком-то астероиде. Следовательно, если вы тотчас не включите отрицательное ускорение, я запущу ракету.
Фрезер посмотрел на Лорейн. Она покачала головой. Ее глаза были полны слез.
— Хватит играть в героев, — убеждал Свейн. — Ваша смерть никак не поможет делу. Возвращайтесь, и у вас появится шанс быть полезными.
Его голос был уже на грани слышимости и напоминал шепот привидения.
— Хорошо, — гаркнул Фрезер. — Вы выиграли. Всего доброго.
Он выключил передатчик. Кулачки Лорейн стучали по подлокотникам кресла.
— Лучше бы я умерла, — всхлипывала она.
— Есть возможность осуществить это желание, — резко сказал Фрезер. Я согласился, чтобы протянуть время. Чем дольше он будет ждать, тем большее расстояние придется преодолеть ракете.
— Ты хочешь сказать, — медленно произнесла она, — мы можем как-то убежать?
— Н-нет. Боюсь, что нет. Мы не получили достаточного ускорения при старте. — Он потянулся было к главному выключателю, но отдернул руку.
— У-ух. Лучше останемся на малом ускорении. Если они заметят инфракрасный шлейф, то запустят ракету, и ее датчики будут держать нас мертвой хваткой. Есть шанс, Лорейн, очень незначительный. Даже если он удастся, я не знаю, как мы попадем в Блоксберг. — Он вздохнул. — От меня зависит жизнь людей. С другой стороны — здесь ты. На карту поставлена твоя жизнь.
— Чего будет стоить моя жизнь, если меня подвергнут «переделке»? Но Ева и твои дети…
— Черт! Мы должны попытаться! Наш радар обнаружит ракету, когда она начнет приближаться. Тогда мы включим полное ускорение. Это судно способно получить ускорение большее, чем мы можем выдержать без препаратов, но надо попробовать.
Она перестала плакать. Слезы все еще блестели на ее лице. Лорейн не мигая следила за ним, а в голосе было только недоумение:
— Не понимаю. Я думала ты намерен поиграть с ракетой «в прятки», пока у нее не закончится топливо. Но если ты считаешь это невозможным, с чего ты взял, что мы от нее убежим?
— Это невозможно из-за большой инертности корабля. Но если гонка будет короткой, тогда… — его рука непроизвольно сжала ее руку, …возможно, мы окажемся в безопасности раньше, чем она догонит нас.
— Где?
Он указал на правую часть экрана. Там был Юпитер.
Глава 17
Как только они вышли из расщелины, прорезанной на северной стороне Дикой Стены, послышались первые удары барабана. Теор остановился. За ним медленно громыхала его армия. Подобно одинокому животному, он вытянулся и застыл, напряженно вслушиваясь, но звуки барабанов затихли.
Теор стоял в тишине, прерываемой только завываниями ветра над утесами. Они высились с одной стороны, смутно вырисовываясь на фоне полосы неба, затемненного облаками. На вершине беспорядочными группами росли деревья. Их ветви извивались от холода, витающего в воздухе. А на дне пропасти тени были большими, там темнела неопределенная масса, слабо излучающая инфракрасные волны. Просматривались контуры замерзшего вооружения и брони. Детриты, устилавшие всю дорогу, были остры для их ног.
— Ты слышал? — спросил Теор.
— Да, — ответил Волфило, — это сигналы наблюдателей.
Барабаны зазвучали снова где-то высоко слева.
— Это плохое место, здесь легко угодить в ловушку, — сказал Волфило, — сверху удобно бросать на нас камни.
Теор обдумывал дальнейший план действий — продвигаться вперед или все же отступить. Вход в расщелину был более скрытый, чем проход впереди.
Возвращаясь назад, они могли бы скоро выйти на проходящий плацдарм, где можно развернуть войска. Но затем им придется провести несколько дней в ожидании атаки, а тем временем Леенант и Порс будут умирать от голода в Ниаре.
— Мы будем продвигаться вперед, — сказал он.
— Я не должен бы говорить о таких очевидных вещах, — пробормотал Волфило, — но выполнить нашу миссию будет трудно, во всяком случае… — Он хлопнул в ладоши, и его адъютант подбежал к нему. — Пошлите патруль разузнать что-либо о разведчиках. Остальным сомкнуть ряды и продолжать движение.
Армейские барабаны передали приказ дальше. Эхо прокатилось от стены к стене. Монолит льда загудел, загрохотали камни, зашаркали тысячи ног и ниарцы двинулись вперед.
С наступлением ночи темнота становилась все глубже, но об остановке не могло быть и речи. Нельзя было терять время! Разведчики возвращались с заранее ожидаемыми рапортами: следов шпионов нет. Здесь, в горах, было много мест, где они могли укрыться при приближении армии Теора. Но обнадеживало то, что не было вообще заметно следов войска варваров.
А было ли в этом что-то ободряющее? Теор почувствовал, что его челюсти сжаты так же зловеще, как у Волфило.
Они добрались до Ворот Ветра к середине ночи. Утесы остались далеко позади, а впереди виднелись грубые косогоры. Теор мог видеть далекий отблеск светящейся реки Брантор, вьющейся на юг, к городу и дальше, к океану.
Даже после того как был разбит лагерь, он спал мало. Незадолго до рассвета раздался грохот. Теор очнулся от мрачных дум в ожидании дождя и молний. Но нет, это был другой звук, пришедший из ночи. Эти тяжелые звуки мог издавать только огромнейший военный барабан, который можно было переносить только вчетвером, и его звук был слышен на многие десятки миль.
Постепенно пробуждались и остальные. Он слышал крики в темноте, прорывавшиеся сквозь грохочущие удары, доносящиеся с небес. Сквозь этот грохот пробилась команда Волфило. Его личный барабанщик повторил ее:
«Тихо, тихо, тихо.» Удары наверху прекратились почти мгновенно, и воцарилась тишина.
Внезапно Теор понял, что задумал его генерал. Он повернул голову на юг, ни один мускул не дрогнул на его теле. Теор слушал. Он пришел скоро, едва уловимый в необъятности ночи, но очень чистый мотив:
«Бум-бом-бррр-бом! Бум-бом-бррр-бом! Ра-та-та-бом-бум! Ра-та-та-бом-бум, брррт-а, бррр-та, бом-бом, бом-бом…»
Волфило продолжал отдавать приказы. Глухо застучали ноги и зазвенело оружие. Теор пошел на шум. Когда он подошел к своему генералу, мимо него стремительно пронесся патруль.
Волфило стоял, скрестив руки. Его кожа блестела ярче обычного, и Теор смог рассмотреть морщины на его лице.
— Я послал их в надежде схватить лазутчиков, — сказал старейший самец.
— Я так и понял. Но не попадут ли они в засаду?
— Нет, вражеских разведчиков не должно быть много. Большую группу мы бы обнаружили, едва она оказалась бы в пределах видимости.
— Это должно быть улунт-хазулы, — вяло сказал Теор.
Волфило сплюнул.
— А кто же еще? Я боюсь, что Чалхиз знает местный ландшафт лучше, чем я предполагал. Сразу после последней битвы он, наверное, установил пикеты, чтобы наблюдать за каждой дорогой, по которой мы можем пойти, и провел коммуникационные линии от этих постов к штабу. Мы не можем появиться перед ним неожиданно. Ему известен каждый наш шаг.
Теор резко спросил:
— Что мы должны делать?
— Мы могли бы отступить.
— Нет.
— Ну, тогда мы могли бы остаться здесь. Это прекрасная позиция для обороны.
— Что это даст нам? Он просто захватит Ниар, а затем преспокойно расправится с нами.
— Да, это так. Я вижу единственный выход — идти открыто. Не останавливаться для сооружения паромов и плотов. Двигаться с максимально возможной для нас скоростью, питаясь на фермах, которые встретятся по пути. Но в первую очередь мы должны оставить здесь какие-то фортификационные сооружения. Таким образом у нас будет укрепленная позиция, куда мы сможем отступить, если потерпим поражение в поле.
— Ты считаешь, что там мы будем разбиты? — с трудом произнес Теор.
Задержка даст врагу возможность выиграть время, а он слишком хорошо знал слабости своего войска.
На рассвете стали видны сверкающие облака, и перламутровый туман повис над равнинами. Армия приступила к работе, добывая камни для возведения стен, огромные валуны поднимались наверх, чтобы можно было потом обрушить их на атакующих. Теор трудился с неистовством. Но время от времени он слышал бой барабанов, находящихся на некотором расстоянии. И было малым утешением то, что в скалах на одном из гребней находился его патруль. Никаких сообщений от связных не поступало.
В трудах прошла еще одна ночь, пока Волфило не решил, что все возможные приготовления сделаны. На следующее утро армия спустилась к Вилдервалю. Понадобился еще целый день, чтоб достичь подножия холмов. На берегу Брантора разбили лагерь. На рассвете Теор снова услышал бой барабанов, который теперь раздавался ближе, чем ожидалось.
Они отправились в путь ранним утром. Запасы пищи были на исходе.
Только охотники слегка пополняли их скудный рацион. А до равнинных пастбищ оставалось еще пару дней пути. Ниарцы брели исхудалые и молчаливые вдоль берега Брантора, чей поток, пенясь, мчался к океану и звучал громче, чем поступь воинов Ниара.
«Мы будем в лучшем положении, когда проведем реквизиции на фермах», уверял себя Теор.
Днем возле войска приземлился форгар. С него спрыгнул всадник и побежал к голове колонны.
— Генерал! Я видел противника. Их множество!!!
— Что? — взревел Волфило. — Так скоро? Это невозможно!
— Они на кораблях. Весь Брантор заполнен их судами.
И в этот момент они услышали бой барабанов, звучащий громко и надменно.
— Животные тянули их корабли? — Теор с такой силой сжал свой топор, что у него захрустели пальцы.
— Конечно. А то как бы они смогли подняться так быстро против течения.
— Ну а ты определил их число?
— Примерно. У них около 90 судов, и все заполнены войсками.
— Но они должны были начать осаду Ниара. — Волфило фыркнул.
— Не обязательно. Они отступили куда-то поблизости, едва ли народ из города отважится двинуться достаточно далеко. Ибо если они и отважатся, то возвращение улунт-хазулов может быть для них неожиданностью.
— Защитники могут сделать вылазку, чтобы потрепать вражеские тылы.
— Как? Их корабли опередят любую армию. Нет, Чалхиз ищет удобный случай, чтоб полностью уничтожить нас. — Волфило потер свою массивную шею.
— Конечно, если вылазка удастся и наши схватятся с ним, пока он еще не вступил в бой с нами…
Он упер взгляд в землю и, немного подумав, сказал:
— Это наша единственная надежда. Мы должны послать сообщение в Ниар, чтобы они рискнули сделать вылазку — хотя их там мало — и торопиться на север. Тем временем мы должны сделать так, чтобы сражение переместилось к перевалу Шепарда. Может, Чалхиз и не распознает заранее наш замысел.
Воин потряс головой.
— Но даже если все пойдет так, как мы предполагаем, я сомневаюсь, что это принесет успех. Пока придет подкрепление, пройдет уйма времени и Чалхиз поймет, что он может отступить без особых потерь. Однако захват нашей страны дорого обойдется им.
Теор поборол подступившую вдруг тошноту и спросил:
— Когда они нападут на нас?
— Смею предположить, что они разобьют лагерь за скалами чуть ниже того места, где они оставили корабли. Завтра утром. Да, времени мало, чтобы достаточно подготовиться.
Он подозвал своих подчиненных и начал давать указания.
«Как жаль, что я погибну так», — подумал Теор.
Ниарцы двинулись на возвышенность, находящуюся на некотором расстоянии от реки. Седловидные гребни должны были защищать их фланги, а по болотистой низине, оставшейся позади, они могли отступить на север.
Вскоре кусты на холме были втоптаны в грязь, склоны были покрыты красными телами кентавров, державших оружие, направленное в небо и в сторону окутанных туманами гор. Теор мог пересчитать на своих соратниках все ребра. Не возникало возражений против того, что Волфило отдал приказ зарезать на мясо почти всех форгаров. Лишь несколько их было оставлено для участия в сражении — войско не должно быть голодным в свой последний день.
Тем не менее Теора все равно беспокоил вопрос питания.
«Я виноват в этом», — горько подумал он. Он даже стал подумывать о самоубийстве: броситься на копье — и все проблемы позади.
Солнечный свет на западе иссяк. Немногим ниарцам удалось уснуть в эту ночь. Бодрствуя, Теор то и дело слышал движение в лагере.
Рассекая утренний туман, над полем пролетела тень и приземлилась на гребне горы. Это был наблюдатель на одном из шести уцелевших форгаров. Он доложил, что улунт-хазулы вытащили свои корабли на берег и, привязав к ним морских животных, идут пешком. Похоже, они знали, где находится неприятель. Они были хорошими пловцами. Разведчик вполне мог вплавь добраться до города.
Туман рассеялся. Ниарские шеренги поблескивали искорками льда. Три потрепанных знамени трепыхались над огрубевшими лицами, доспехами и твердо поставленными ногами. Теор стоял в первом ряду. Слева от него — Волфило.
Они ничего не говорили друг другу. Казалось, прошла вечность, прежде чем улунт-хазулы появились из леса.
Под вулканический грохот барабанов они стали строиться для атаки.
Ряды серых фигур с короткими хвостами, клыками под нависающими шлемами и с флагами выглядели угрожающе.
«Почти втрое превосходят наши силы», — заключил Теор. Но это не имело значения. Это был вопрос одного дня. Он крепче сжал щит и размахнулся топором.
Теор стоял в тишине, прерываемой только завываниями ветра над утесами. Они высились с одной стороны, смутно вырисовываясь на фоне полосы неба, затемненного облаками. На вершине беспорядочными группами росли деревья. Их ветви извивались от холода, витающего в воздухе. А на дне пропасти тени были большими, там темнела неопределенная масса, слабо излучающая инфракрасные волны. Просматривались контуры замерзшего вооружения и брони. Детриты, устилавшие всю дорогу, были остры для их ног.
— Ты слышал? — спросил Теор.
— Да, — ответил Волфило, — это сигналы наблюдателей.
Барабаны зазвучали снова где-то высоко слева.
— Это плохое место, здесь легко угодить в ловушку, — сказал Волфило, — сверху удобно бросать на нас камни.
Теор обдумывал дальнейший план действий — продвигаться вперед или все же отступить. Вход в расщелину был более скрытый, чем проход впереди.
Возвращаясь назад, они могли бы скоро выйти на проходящий плацдарм, где можно развернуть войска. Но затем им придется провести несколько дней в ожидании атаки, а тем временем Леенант и Порс будут умирать от голода в Ниаре.
— Мы будем продвигаться вперед, — сказал он.
— Я не должен бы говорить о таких очевидных вещах, — пробормотал Волфило, — но выполнить нашу миссию будет трудно, во всяком случае… — Он хлопнул в ладоши, и его адъютант подбежал к нему. — Пошлите патруль разузнать что-либо о разведчиках. Остальным сомкнуть ряды и продолжать движение.
Армейские барабаны передали приказ дальше. Эхо прокатилось от стены к стене. Монолит льда загудел, загрохотали камни, зашаркали тысячи ног и ниарцы двинулись вперед.
С наступлением ночи темнота становилась все глубже, но об остановке не могло быть и речи. Нельзя было терять время! Разведчики возвращались с заранее ожидаемыми рапортами: следов шпионов нет. Здесь, в горах, было много мест, где они могли укрыться при приближении армии Теора. Но обнадеживало то, что не было вообще заметно следов войска варваров.
А было ли в этом что-то ободряющее? Теор почувствовал, что его челюсти сжаты так же зловеще, как у Волфило.
Они добрались до Ворот Ветра к середине ночи. Утесы остались далеко позади, а впереди виднелись грубые косогоры. Теор мог видеть далекий отблеск светящейся реки Брантор, вьющейся на юг, к городу и дальше, к океану.
Даже после того как был разбит лагерь, он спал мало. Незадолго до рассвета раздался грохот. Теор очнулся от мрачных дум в ожидании дождя и молний. Но нет, это был другой звук, пришедший из ночи. Эти тяжелые звуки мог издавать только огромнейший военный барабан, который можно было переносить только вчетвером, и его звук был слышен на многие десятки миль.
Постепенно пробуждались и остальные. Он слышал крики в темноте, прорывавшиеся сквозь грохочущие удары, доносящиеся с небес. Сквозь этот грохот пробилась команда Волфило. Его личный барабанщик повторил ее:
«Тихо, тихо, тихо.» Удары наверху прекратились почти мгновенно, и воцарилась тишина.
Внезапно Теор понял, что задумал его генерал. Он повернул голову на юг, ни один мускул не дрогнул на его теле. Теор слушал. Он пришел скоро, едва уловимый в необъятности ночи, но очень чистый мотив:
«Бум-бом-бррр-бом! Бум-бом-бррр-бом! Ра-та-та-бом-бум! Ра-та-та-бом-бум, брррт-а, бррр-та, бом-бом, бом-бом…»
Волфило продолжал отдавать приказы. Глухо застучали ноги и зазвенело оружие. Теор пошел на шум. Когда он подошел к своему генералу, мимо него стремительно пронесся патруль.
Волфило стоял, скрестив руки. Его кожа блестела ярче обычного, и Теор смог рассмотреть морщины на его лице.
— Я послал их в надежде схватить лазутчиков, — сказал старейший самец.
— Я так и понял. Но не попадут ли они в засаду?
— Нет, вражеских разведчиков не должно быть много. Большую группу мы бы обнаружили, едва она оказалась бы в пределах видимости.
— Это должно быть улунт-хазулы, — вяло сказал Теор.
Волфило сплюнул.
— А кто же еще? Я боюсь, что Чалхиз знает местный ландшафт лучше, чем я предполагал. Сразу после последней битвы он, наверное, установил пикеты, чтобы наблюдать за каждой дорогой, по которой мы можем пойти, и провел коммуникационные линии от этих постов к штабу. Мы не можем появиться перед ним неожиданно. Ему известен каждый наш шаг.
Теор резко спросил:
— Что мы должны делать?
— Мы могли бы отступить.
— Нет.
— Ну, тогда мы могли бы остаться здесь. Это прекрасная позиция для обороны.
— Что это даст нам? Он просто захватит Ниар, а затем преспокойно расправится с нами.
— Да, это так. Я вижу единственный выход — идти открыто. Не останавливаться для сооружения паромов и плотов. Двигаться с максимально возможной для нас скоростью, питаясь на фермах, которые встретятся по пути. Но в первую очередь мы должны оставить здесь какие-то фортификационные сооружения. Таким образом у нас будет укрепленная позиция, куда мы сможем отступить, если потерпим поражение в поле.
— Ты считаешь, что там мы будем разбиты? — с трудом произнес Теор.
Задержка даст врагу возможность выиграть время, а он слишком хорошо знал слабости своего войска.
На рассвете стали видны сверкающие облака, и перламутровый туман повис над равнинами. Армия приступила к работе, добывая камни для возведения стен, огромные валуны поднимались наверх, чтобы можно было потом обрушить их на атакующих. Теор трудился с неистовством. Но время от времени он слышал бой барабанов, находящихся на некотором расстоянии. И было малым утешением то, что в скалах на одном из гребней находился его патруль. Никаких сообщений от связных не поступало.
В трудах прошла еще одна ночь, пока Волфило не решил, что все возможные приготовления сделаны. На следующее утро армия спустилась к Вилдервалю. Понадобился еще целый день, чтоб достичь подножия холмов. На берегу Брантора разбили лагерь. На рассвете Теор снова услышал бой барабанов, который теперь раздавался ближе, чем ожидалось.
Они отправились в путь ранним утром. Запасы пищи были на исходе.
Только охотники слегка пополняли их скудный рацион. А до равнинных пастбищ оставалось еще пару дней пути. Ниарцы брели исхудалые и молчаливые вдоль берега Брантора, чей поток, пенясь, мчался к океану и звучал громче, чем поступь воинов Ниара.
«Мы будем в лучшем положении, когда проведем реквизиции на фермах», уверял себя Теор.
Днем возле войска приземлился форгар. С него спрыгнул всадник и побежал к голове колонны.
— Генерал! Я видел противника. Их множество!!!
— Что? — взревел Волфило. — Так скоро? Это невозможно!
— Они на кораблях. Весь Брантор заполнен их судами.
И в этот момент они услышали бой барабанов, звучащий громко и надменно.
— Животные тянули их корабли? — Теор с такой силой сжал свой топор, что у него захрустели пальцы.
— Конечно. А то как бы они смогли подняться так быстро против течения.
— Ну а ты определил их число?
— Примерно. У них около 90 судов, и все заполнены войсками.
— Но они должны были начать осаду Ниара. — Волфило фыркнул.
— Не обязательно. Они отступили куда-то поблизости, едва ли народ из города отважится двинуться достаточно далеко. Ибо если они и отважатся, то возвращение улунт-хазулов может быть для них неожиданностью.
— Защитники могут сделать вылазку, чтобы потрепать вражеские тылы.
— Как? Их корабли опередят любую армию. Нет, Чалхиз ищет удобный случай, чтоб полностью уничтожить нас. — Волфило потер свою массивную шею.
— Конечно, если вылазка удастся и наши схватятся с ним, пока он еще не вступил в бой с нами…
Он упер взгляд в землю и, немного подумав, сказал:
— Это наша единственная надежда. Мы должны послать сообщение в Ниар, чтобы они рискнули сделать вылазку — хотя их там мало — и торопиться на север. Тем временем мы должны сделать так, чтобы сражение переместилось к перевалу Шепарда. Может, Чалхиз и не распознает заранее наш замысел.
Воин потряс головой.
— Но даже если все пойдет так, как мы предполагаем, я сомневаюсь, что это принесет успех. Пока придет подкрепление, пройдет уйма времени и Чалхиз поймет, что он может отступить без особых потерь. Однако захват нашей страны дорого обойдется им.
Теор поборол подступившую вдруг тошноту и спросил:
— Когда они нападут на нас?
— Смею предположить, что они разобьют лагерь за скалами чуть ниже того места, где они оставили корабли. Завтра утром. Да, времени мало, чтобы достаточно подготовиться.
Он подозвал своих подчиненных и начал давать указания.
«Как жаль, что я погибну так», — подумал Теор.
Ниарцы двинулись на возвышенность, находящуюся на некотором расстоянии от реки. Седловидные гребни должны были защищать их фланги, а по болотистой низине, оставшейся позади, они могли отступить на север.
Вскоре кусты на холме были втоптаны в грязь, склоны были покрыты красными телами кентавров, державших оружие, направленное в небо и в сторону окутанных туманами гор. Теор мог пересчитать на своих соратниках все ребра. Не возникало возражений против того, что Волфило отдал приказ зарезать на мясо почти всех форгаров. Лишь несколько их было оставлено для участия в сражении — войско не должно быть голодным в свой последний день.
Тем не менее Теора все равно беспокоил вопрос питания.
«Я виноват в этом», — горько подумал он. Он даже стал подумывать о самоубийстве: броситься на копье — и все проблемы позади.
Солнечный свет на западе иссяк. Немногим ниарцам удалось уснуть в эту ночь. Бодрствуя, Теор то и дело слышал движение в лагере.
Рассекая утренний туман, над полем пролетела тень и приземлилась на гребне горы. Это был наблюдатель на одном из шести уцелевших форгаров. Он доложил, что улунт-хазулы вытащили свои корабли на берег и, привязав к ним морских животных, идут пешком. Похоже, они знали, где находится неприятель. Они были хорошими пловцами. Разведчик вполне мог вплавь добраться до города.
Туман рассеялся. Ниарские шеренги поблескивали искорками льда. Три потрепанных знамени трепыхались над огрубевшими лицами, доспехами и твердо поставленными ногами. Теор стоял в первом ряду. Слева от него — Волфило.
Они ничего не говорили друг другу. Казалось, прошла вечность, прежде чем улунт-хазулы появились из леса.
Под вулканический грохот барабанов они стали строиться для атаки.
Ряды серых фигур с короткими хвостами, клыками под нависающими шлемами и с флагами выглядели угрожающе.
«Почти втрое превосходят наши силы», — заключил Теор. Но это не имело значения. Это был вопрос одного дня. Он крепче сжал щит и размахнулся топором.