Андерсон Пол
Единственный выход

   ПОЛ АНДЕРСОН
   ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД
   ПАТРУЛЬ ВРЕМЕНИ
   1
   Имя Джон Сандовал ему явно не шло, И уж совсем нелепым казался сам человек с поджарой фигурой, одетый в слаксы и блузу, стоявший на шкуре белого медведя (когда-то подаренной Эверарду Бьёрне Герьюльсоном) перед окном квартиры, из которой открывался вид на Манхэттен середины двадцатого века. Эверард привык к анахронизмам, но глядя на темное лицо с орлиным носом, он невольно представлял себе боевую раскраску, коня и пистолет, направленный на какого-нибудь бледнолицего вора.
   - Ну хорошо, - сказал он. - Китайцы открыли Америку. - Факт не лишен интереса, но при чем здесь я?
   - Почем мне знать? - ответил Сандовал и отвернулся, уставившись в окно. На фоне ясного неба резко выделялись башни зданий; городской шум, терявшийся далеко внизу, почти не был слышен. Руки индейца, заложенные за спину, нервно сжимались и разжимались. - Мне было приказано подыскать агента с правом свободных действий, отправиться с ним в прошлое и принять необходимые меры. Тебя я знаю лучше других, так что.,. - он умолк.
   - Может, все-таки обратишься за помощью к одному из твоих соплеменников? - спросил Эверард. - Ведь мое появление в Америке середины тринадцатого века, мягко говоря, будет несколько необычным.
   - Тем лучше. Зато достаточно впечатляющим и загадочным... Да и задание не такое уж трудное.
   - Что верно, то верно, - заметил Эверард. - Трудных у нас не бывает.
   Он достал из кармана своего старенького, видавшего виды халата кисет с табаком и трубку и принялся набивать ее быстрыми нервными движениями. Еще в самом начале своей карьеры, будучи простым патрульным, он усвоил суровую истину: любое, даже самое важное поручение, следовало выполнять малыми силами, не создавая мощных организаций, так характерных для двадцатого века. Примером могла служить Афинская Эллада. Япония времен Камакура [Бывшая резиденция японских сиогунов (фактических правителей страны)], да и более поздние цивилизации, которые уделяли внимание развитию и совершенствованию отдельно взятой личности. Выпускник Академии Патруля (само-собой, снабженный техническими новинками и оружием будущего) мог при необходимости заменить воинскую часть. Слишком мало было патрульных и над слишком многими тысячелетиями приходилось им вести наблюдения.
   - У меня такое ощущение, - медленно проговорил Эверард, - что в данном случае речь идет не о конкретном исправлении чьего-либо вмешательства извне.
   - Ты прав, - хрипло ответил Сандовал. - Когда я доложил обстановку, отделение Юань провело самое тщательное расследование. Путешественники во времени здесь ни при чем. Хубилай-хан [Ши-цзу Хубилай, монгольский император (1264-1295). Завершил завоевание Китая, основав юаньскую династию (двадцатую по счету и первую из инородческих, овладевших всем Китаем)] организовал экспедицию на свой страх и риск. Возможно, его вдохновило описание путешествий Марко Поло по венецианскому и арабскому морям, но такова история, даже если в книге Марко ни словом не упоминается о возможности открытия Америки.
   - Китайцы - древние мореплаватели, - пробормотал Эверард. - Так что все вполне естественно. Но только при чем здесь мы? - Он раскурил трубку, глубоко затянулся и, видя, что Сандовал упорно молчит, задал следующий вопрос. - Как ты обнаружил монголов? Неужели в стране навахо?
   - Я не ограничиваюсь изучением одного своего племени, - ответил Сандовал. - В Патруле слишком мало индейцев, а гримировать под "краснокожих" достаточно сложно. Последнее время я работал над миграцией атабасков.
   Подобно Кейту Деннисону он был этническим специалистом и изучал историю народов, о которых почти ничего не было известно, собирая данные, необходимые для наблюдения над определенными ключевыми моментами истории.
   - Я исследовал восточный склон Каскадных гор, неподалеку от Кратерного озера, - продолжал Сандовал. - Это - страна лутуами, но у меня были все основания подозревать, что племя атабасков, следы которого я потерял, двигалось именно здесь. Аборигены говорили о загадочных незнакомцах, пришедших с севера. Я решил проверить, в чем дело, и наткнулся на отряд конных монголов. Проследив их путь, я обнаружил лагерь в устье реки Чечалис, где еще несколько монголов помогали китайским морякам сторожить корабли. Делать было нечего, и я тут же доложил обстановку в центр.
   Эверард уселся в кресло и окинул своего собеседника долгим взглядом.
   - Достаточно ли тщательным было расследование в Китае? - спросил он. Ты абсолютно уверен, что экстратемпорального вмешательства не произошло? Ведь оно могло быть и неумышленным: ты знаешь, иногда последствия остаются неясны десятилетиями.
   Сандовал кивнул.
   - Получив задание, я первым делом отправился в главное отделение Юань в Ханбалыке - древнее название Пекина. Они скрупулезно проверили время вплоть до правления Чингиз-хана, а пространственно охватили даже Индонезию. Исторически все так же верно, как и в случае скандинавов, открывших свой Вин ланд [Под этим именем был известен в X в. у скандинавов восточный берег северной Америки. Бьёрне Герьюльсон открыл его в 986 г., но не высадился. В 1000 г.
   сын Эрика Рыжего, Лайф, назвал часть страны Винланд (виноградная страна)]. При китайском дворе известно, что экспедиция была отправлена и никогда не вернулась и что Хубилай решил не рисковать второй раз. Запись хранилась в имперском архиве, уничтоженном во время восстания Минской династии [Двадцать первая китайская династия (1368-1636 гг.). Ее основатель, Чжу-Юань-чжань, известный под именем Минского Тай-цзу, окончательно изгнал из своей страны монголов.], в результате которого монголы были изгнаны из Китая. Историографы вообще позабыли об этом инциденте.
   Эверард задумался. Как правило, он любил свою работу, но сейчас чувствовал себя не совсем уютно. Сандовал явно чего-то не договаривал.
   - Послушай, - обратился он к индейцу, - совершенно очевидно, что экспедиция погибла. Вполне понятно, нас интересует, как это произошло.
   По почему следить за ними должен агент с правом свободных действий?
   Сандовал перестал смотреть в окно и повернулся. На какое-то мгновение Эверарду опять пришла в голову мысль, насколько индеец племени навахо чужд этому миру. Он родился в 1930 году, прошел суровую школу армии, окончил колледж с отличием, стал прекрасным патрульным, но так никогда и не выглядел полноправным жителем двадцатого века.
   А кто из нас в лучшем положении? И вообще, в состоянии ли человек жить на свете, зная будущее своего народа?
   - Но я не должен следить за ними! - воскликнул Сандовал. - Доложив обстановку, я получил приказ прямо от данеллиан. Без объяснения причин, без малейших колебаний: уничтожить экспедицию! Переписать страницу истории!
   2
   Год одна тысяча двести восьмидесятый новой эры.
   Воля Хубилай-хана распространилась по параллелям и меридианам, он мечтал о мировой империи, а при его дворе с почетом встречали каждого чужеземца, несшего с собой новые знания. Молодой венецианский купец по имени Марко Поло стал фаворитом. Но отнюдь не все народы жаждали жить под игом монгольского императора. Тайные революционные общества, собиравшиеся во многих покоренных странах, создали свой центр в Катае [Китай]. Япония, за троном которой стояли представители рода Ходзо [Род Ходзо (Ходжо) обладал действительной властью в стране, и его представители, под титулом регентов, командовали всеми вооруженными силами Японии.
   Первое нападение было совершено Хубилаем на острова, но успешно отбито (1274 г.). В 1281 г. Хубилай отправляет стотысячную армию в саму Японию, но после высадки буря уничтожила весь монгольский флот, и отрезанные от сообщения с материком войска были полностью уничтожены японцами - только троим удалось перебраться в Китай и сообщить об участи армии.], успешно отразила первый натиск. Да и объединены монголы были только в теории. Среди русских принцев, собиравших дань Золотой Орде, происходили брожения; Ильхан Абака царил в Багдаде.
   В те далекие времена аббасиды [Аббас - дядя пророка Магомета. Старший из его сыновей, Абдалла, был основателем династии аббасидов (652 г. н. э.), которая в 750 г. в лице внука Абдаллы, Абул-Аббаса, вступила на трон багдадских калифов, и в 1258 г., в лице Мотазема, была свергнута с него монголами.] нашли прибежище в Каиред Дели процветал под властью первой турецкой династии [Дели обрел независимость в 1206 г., и его наместник, Каттаб-эй-дин-Айбек сделал его резиденцией могущественного государства и доложил начало первой турецкой династии, при которой Дели стал одним из самых богатых городов Азии.
   С 1288 г. в Дели царствует вторая турецкая династия Гильджи, при которой город удачно отражал нашествия монголов.]; Николай III был папой римским; гвельфы и гибеллины разоряли Италию; Рудольф Габсбургский был германским императором; Филипп Смелый - королем Франции; Эдуард I "рыцарь без страха и упрека" - правил Англией.
   Великими их современниками были Данте Алигьери, Иоанн Дуне Скот [Последний и самый оригинальный представитель средневековой схоластики.
   Знаменит тем, что еще в 1305 г. защитил диссертацию, отстаивающую изначальную непорочность Святой Девы Марии (за пять с половиной веков до провозглашения этого догмата папой Пием IX).], Роджер Бэкон и Томас Стихотворец [Томас де Галь - замечательный лирический поэт конца XIII в., который, в отличие от своих собратьев по перу, не писал духовных стихов.].
   А в Северной Америке Мэне Эверард и Джон Сандовал остановили своих коней на вершине пологого холма и уставились вдаль.
   - Впервые я увидел их на прошлой неделе, - сказал индеец, - причем достаточно далеко отсюда. Если так будет продолжаться, через пару месяцев они окажутся в Мексике, невзирая ни на какие препятствия.
   - Согласно монгольским стандартам, - ответил Эверард, - это еще медленно.
   Он поднес к глазам бинокль. Вокруг зеленела весенняя апрельская трава. Даже на самых высоких и старых ветвях распускались веселые молодые листочки. Холодный ветер, дующий с гор, шумел в соснах; множество птиц, спешащих в родные края, казалось, затмили собой солнце.
   Пики Каскадных гор как бы парили в небе далеко на западе: бело-голубые, величавые, неприступные. У подножья холма росли группы деревьев, за которыми виднелись долины, а там, вдали, за горизонтом, лежала необъятная прерия, сотрясающаяся под громовым топотом бизоньих стад.
   Эверард перевел бинокль на экспедицию. Монголы растянулись по равнине длинной цепью, более или менее следуя течению реки. Примерно семьдесят человек на косматых, караковой масти, коротконогих, длинноголовых азиатских лошадях. Они вели в поводу вьючных животных и сменных лошадей. Эверард сразу приметил несколько туземных проводников: не только по лицу и одежде, но и по тому, как они неуклюже держались в седле. Потом он вновь принялся тщательно изучать монголов.
   - Что-то больно много вьючных беременных кобыл, - пробормотал он себе под нос. - Видимо, они перевезли на кораблях столько лошадей, сколько смогли, выпуская их прогуляться и попастись нд каждой остановке, а сейчас решили увеличить поголовье. Да, эти пони достаточно выносливы и могут перенести все тяготы пути.
   - Те, кто остался у кораблей, тоже занимаются разведением лошадей, сообщил Сандовал. - Видел собственными глазами.
   - Что ты еще о них знаешь?
   - Практически ничего. О записи, которая хранится в архиве Хубилая, я тебе уже говорил. Если помнишь, там мимоходом упоминается о четырех кораблях под командованием нойона Токтая и ученого Ли Дай-цзуна, посланных для исследования островов, лежащих за Японией.
   Эверард рассеянно кивнул. Незачем сидеть сложа руки и в сотый раз повторять одно и то же. Он просто оттягивал тот момент, когда от слов пора было переходить к делу.
   Сандовал откашлялся.
   - Может, все-таки я пойду один? - спросил он. - Мало ли что взбредет им в голову?
   - Жаждешь увенчать себя лаврами героя? Ну нет, лучше вместе.
   К тому же я не жду никаких неприятностей. По крайней мере в начале.
   Эти ребята достаточно умны, чтобы ни с того, ни с сего наживать врагов.
   Ведь они завели хорошие отношения с индейцами, ты же видишь. А мы для них вообще величина неизвестная... Но от рюмки на дорожку я не откажусь.
   - И я тоже. Ладно, давай!
   Они вынули из седельных сумок фляжки, примерно на полгаллона каждая, поднесли их к губам и сделали по глотку. Шотландское виски обожгло Эверарду горло, огнем прокатилось пр жилам. Он окрикнул лошадь и поскакал вниз по склону холма. Сандовал последовал его примеру.
   Послышался резкий свист. Их заметили. Все так же неторопливо они продолжали ехать к выстроившимся в линию монголам. Несколько всадников приблизились к ним с двух сторон, натянув стрелы на тетивах коротких мощных луков, но не стали останавливать.
   "Наверное, мы выглядим достаточно безопасными", - подумал Эверард.
   На нем, как и на Сандовале, была одежда двадцатого века: охотничий жакег, защищающий от сильного ветра, широкополая шляпа от дождя; но индеец выглядел куда более элегантно в специально изготовленном "Аберкромби и Фичем" национальном костюме навахо. У обоих патрульных висели на поясе кинжалы напоказ, а также маузеры и станнеры тридцатого века, на тот случай, если дело дойдет до потасовки.
   Дисциплиной монголы отличались безукоризненной: отряд остановился, как один человек. Подъезжая, Эверард пристально наблюдал за ними. Примерно за час до отправки в прошлое, он прошел курс полного гипнообучения, включая языки, историю, уровень технологии, манеры и моральные принципы монголов, китайцев и даже местных индейцев. Но он впервые видел их так близко.
   Монголы не отличались особой импозантностью: коренастые, кривоногие, с жиденькими бороденками и плоскими широкими лицами, смазанными жиром и сверкающими на солнце. Все они были прекрасно обмундированы: сапоги, брюки, покрытые тонкими кожаными пластинками кирасы с лаковым орнаментом, конические стальные шлемы с костылем или плюмажем наверху. Вооружение составляли кривые сабли, кинжалы, копья и луки самых разнообразных размеров. Один из монголов, стоявший почти в самом начале отряда, нес штандарт из позолоченных хвостов яка. Они наблюдали за приближением патрульных своими узкими, ничего не выражающими глазами.
   Их начальника легко было узнать. Он ехал в повозке, и разодранный шелковый плащ раздувался от ветра за его спиной. Он был крупнее своих воинов, с рыжей бородой, почти римским носом, и еще более жестоким выражением лица. Проводник-туземец рядом с ним вскрикнул и отпрянул назад, но нойон Токтай продолжал свой путь, глядя на Эверарда немигающим кровожадным взором.
   - Я приветствую незнакомцев! - громким голосом произнес он, когда вновь прибывшие остановились в нескольких шагах от него. - Какие духи привели вас к нам?
   Эверард ответил на лающем, но безукоризненном монгольском:
   - Приветствую тебя Токтай, сын Батыя. Да будет на то воля Тэнгри [Тэнгри (монголъск.) -, небо, небесный дух, высший представитель всех сил природы.], мы пришли с миром.
   Это произвело эффект. Краешком глаза Эверард заметил, как монголы потянулись за амулетами и начали делать различные движения руками от сглаза. По всадник слева от Токтая быстро обрел самообладание.
   - Ах! - сказал он. - Значит путешественники с запада уже побывали здесь раньше. Нам об этом ничего не было известно.
   Эверард повернулся. Китаец был выше ростом любого из монголов, с почти белой кожей, холёными руками и тонкими чертами лица. Одетый почти так же, как остальные воины, он был безоружен. Ему можно было дать лет пятьдесят, больше, чем нойону. Эверард слегка поклонился в седле и обратился к нему на северно-китайском диалекте.
   - Достопочтенный Ли Дай-цзун, как ни печально, что такой ничтожный червь, как я, противоречит столь уважаемому человеку, но должен сказать, что мы пришли из великого государства далекого юга.
   - До нас дошли слухи, - ответил ученый. Он так и не смог до конца скрыть своего волнения. - Даже здесь, на севере, мы слышали много удивительных рассказов о далекой, прекрасной стране. Мы ищем эту страну, чтобы передать братский поклон вашему царю от великого Кагана Хубилая, сына Тули, сына Чингиза, попирающего землю своими стопами.
   - Мы слышали о Велцком Кагане, - как бы вскользь произнес Эверард, - а также о Калифе, Папе Римском, Императоре и прочих менее именитых властителях. - Ему приходилось как можно тщательнее подбирать слова, чтобы, с одной стороны, не нанести открытого оскорбления китайскому владыке, а с другой - как бы невзначай поставить его на место. - О нас же почти ничего не известно, так как наш повелитель сам не ищет мирской славы и не желает, чобы она пришла к нему из чужих краев. А теперь разрешите представиться мне, недостойному. Мое имя - Эверард, и хоть по внешнему виду меня можно принять за жителя России или запада, это не так. Я пограничник.
   Пусть-ка поломают голову над тем, что это значит.
   - Немного же людей в твоей свите, - резко бросил Токтай.
   - Зачем нам свита? - удивленно ответил Эверард, стараясь говорить как можно непринужденней.
   - И вы путешествуете далеко от родины, - вставил Ли.
   - Не далее монголов, достопочтенный, когда они маршируют в киргизских степях.
   Токтай взялся рукой за эфес сабли и окинул патрульных пронзительным настороженным взглядом.
   - Пойдемте, - сказал он. - Я буду принимать вас, как послов. Разобьем лагерь и выслушаем слово вашего повелителя.
   3
   Солнце, нависшее над западными пиками гор, посеребрило их снежные вершины. Тени удлинились, опускаясь в долину, лес потемнел.
   И лишь небольшая лужайка, казалось, осветилась еще ярче. Вокруг стояла такая тишина, что каждый звук слышался особенно отчетливо: быстрое журчание ручья, плеск воды, звон топора, хрупанье лошадей, пасущихся в высокой траве. В воздухе пахло дымом костра.
   Монголы были явно озадачены присутствием незнакомцев и столь ранним привалом, и хотя лица их оставались бесстрастными, они то и дело поглядывали на Эверарда и Сандовала, бормоча себе под нос заклинания:
   языческие, буддийские, мусульманские и несторианские [Несториане христианская секта, ведущая свое происхождение от Нестория, патриарха Константинопольского, фанатика, устраивавшего гонения на еретиков. В конце-концов сам Несторий был объявлен еретиком и сослан в Египет]. Правда, это нисколько не повлияло на ловкость и быстроту, с которой они разбили лагерь, выставили дозорных, позаботились о лошадях и стали готовить ужин. И все же Эверарду показалось, что они ведут себя куда тише обычного. По крайней мере гипноизлучатель твердо вбил ему в голову, что, как правило, монголы народ веселый и разговорчивый.
   Он сидел, скрестив ноги, на коврике в палатке. Сандовал, Токтай и Ли замыкали круг. На горячих углях кипел чайник. Палатка была единственной во всем лагере, видимо,ее возили с собой именно для таких вот торжествзнных случаев. Токтай собственноручно наполнил чашу кумысом и передал ее Эверарду. Патрульный отхлебнул как можно громче - того требовал этикет - и пустил дашу по кругу. Ему приходилось пить напитки куда более неприятные, чем ферментированное кобылье молоко, но он вздохнул с облегчением, когда ритуал завершился и всем был подан чай.
   Вождь монголов произнёс речь. Она звучала отнюдь не так гладко, как у его китайского секретаря. Невольно в голосе нойона проскальзывали вызывающие нотки, и казалось, он сейчас рявкнет; "Какой чужеземец осмелился приблизится к посланнику Великого Хана не на брюхе своем?". Однако, слова его прозвучали достаточно вежливо.
   - Так пусть наши гости расскажут, с каким поручением посланы они своим повелителем. И для начала мы бы хотели услышать его имя.
   - Его имя нельзя произносить вслух, - ответствовал Эверард. - О его владениях до вас могли дойти лишь ничтожные слухи. О его могуществе, нойон, ты можешь судить по тому, что он отправил в далекие края лишь нас двоих и нам не потребовалось даже сменных лошадей.
   Токтай ухмыльнулся.
   - Красивые кони, вот только не знаю, годятся ли для степей. И долго вы до нас добирались?
   - Менее одного дня, нойон. Мы знаем способ. - Эверард сунул руку в карман куртки и достал несколько небольших пакетов. - Наш владыка просит китайских вождей принять эти скромные дары в знак его глубокого уважения.
   Пока разворачивали бумагу, Сандовал наклонился и прошипел на ухо Эверарду по-английски:
   - Посмотри-ка на их физиономии, Мэне. Мы сваляли дурака.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Сверкающий целлофан и упаковка произвели впечатление на такого варвара, как Токтай. Но обрати внимание на Ли. Каллиграфия в Китае известна с незапамятных времен, так что его мнение о нашем вкусе резко поменялось к худшему.
   Эверард незаметно пожал плечами.
   - Ну что ж, и он прав, ты не находишь?
   Их разговор не остался незамеченным. Токтай бросил на патрульных хмурый взгляд, но тут же вновь принялся рассматривать подарок: электрический фонарик, действие которого пришлось демонстрировать под аккомпанемент всевозможных восклицаний. Сначала нойон отнесся к нему недоверчиво, и даже пробормотал заклинание, но затем, видимо, вспомнил, что монголу не позволено бояться ничего, кроме гродоа, взял себя в руки и вскоре радовался, как ребенок. Китайский ученый, последователь Конфуция [Кун-фу-цзы (551-479 гг. до н. э.)- знаменитый китайский философ. Учение первоначального конфуцианства занималось только вопросами этики и политики и отрицало все то, что не может быть объяснено человеческим разумом, в частности вопросы веры.], получил в подарок книгу "Содружество людей" с множеством цветных иллюстраций, но Эверард не был уверен, что она произвела на Ли ожидаемое впечатление. Патрульным хорошо было известно, что мудрость существует при любом уровне развития технологии.
   Следовало принять ответные дары: красивую китайскую саблю и связку бобровых шкур с побережья, так что прошло довольно много времени, прежде чем их беседа возобновилась. Сандовалу удалось повернуть ее в нужное руслй.
   - Раз вы так хорошо обо всем осведомлены, - произнес Токтай, - то не можете не знать, что наше вторжение в Японию несколько лет тому назад окончилось неудачей.
   - Такова была воля небес, - заметил Ли с придворной учтивостью.
   - Конский помет! - рыкнул Токтай. - Такова была глупость людей, ты хочешь сказать. Мы послали слишком мало войск, ничего не зная ни об островах, ни о бурном море. Ну ничего! В следующий раз будем умнее!
   Эверард с грустью подумал, что они действительно высадятся в Японии, и буря уничтожит их флот, а множество молодых людей бесславно погибнет. Но он не стал перебивать Токтая.
   - Великий хан собирается тщательно изучить эти острова. Возможно, организовать базу к северу от Хоккайдо. К тому же до нас дошли слухи о землях, лежащих далеко к западу. Рыбаки, сбившиеся с курса, мельком видели неизвестную страну; купцы из Сибири рассказывали о морском проливе, отделяющем одну сушу от другой. Каган снарядил четыре корабля с китайскими матросами, приказал мне взять на борт сотню монгольских воинов и разузнать что к чему.
   Эверард кивнул. Рассказ не произвел на него особого впечатления: китайцы уже сотни лет бороздили моря в джонках, причем некоторые из них могли принять на борт до тысячи пассажиров. Правда, они не были так надежны, какими станут несколько веков спустя, под португальским влиянием, и их капитанов не прельщал океанский простор и уж тем более северные холодные воды. Но оставались еще китайские мореходы, готовые ради новых рынков сбыта добывать сведения о неизвестных землях у корейцев, мореплавателей с Формозы1 и листая древние рукописи своих предков. Во всяком случае, они должны были знать Курильские острова.
   - Мы прошли две группы островов, одну за другой, - тем временем продолжал Токтай. - Суровые края, но мы изредка делали остановки, выпускали лошадей попастись и расспрашивали туземцев. Один Тэнгри знает, как мы намучались, переводя с шести языков! Зато мы поняли, что впереди лежат два континента - Сибирь и еще один, - которые так близко сходятся на севере, что зимой море можно пересечь пешком по льду, а летом - переплыть в лодке из шкур. И наконец-то мы увидели землю!
   Огромную страну, покрытую лесом, с массой зверей, птиц, тюленей. Впрочем, там слишком часто шли дожди. Мы решили плыть дальше, более или менее следуя береговой линии.
   Эверард мысленно представил себе карту. Если идти вдоль Курильских, а затем Алеутских островов, то суша всегда неподалеку. К счастью для монголов, джонки обладали высокой посадкой, так что в случае шторма они могли бросить якорь в любой скалистой бухте. К тому же им помогало течение, несшее корабли по большому кругу. Токтай открыл Аляску, сам того не подозревая. Так как по мере его продвижения на юг местность становилась все более привлекательной, он прошел залив Пьюджет и остановился в устье реки Чечалис. Возможно, индейцы предупредили его об опасностях дальнейшего плавания, а потом и помогли воинам с лошадьми перебраться через реку.
   - Мы высадились с кораблей и разбили лагерь в конце года, - говорил Токтай. - Племена там живут отсталые, но отнеслись к нам дружелюбно и помогли во всем. Наши матросы не остались в долгу: показали несколько способов ловли рыбы, научили строить крепкие лодки. Мы перезимовали, выучили местные языки, сделали несколько вылазок в глубь страны. И повсюду мы слышали рассказы о необъятных лесах и равнинах, где стада диких буйволов так многочисленны, что из-за них не видно земли. Мы достаточно узнали, чтобы верить этим рассказам. Никогда еще я не видел такой богатой страны. - Глаза его хищно блеснули, совсем как у тигра. - И она так мало заселена, а о железе здесь вообще никто не слышал.